Глава 16 Операция «Нарсес»

Увы, но кроме в принципе перспективно-полезного знакомства «красивых, здоровенных» военных с художницей Елизаветой Молчановой, операция «Вернисаж» — пока никаких дивидендов не принесла советской обороноспособности. Её картина «Марс наш!», повешенная прямо напротив главного входа на курсы «Выстрел» — конечно «выстрелит», но только после того, как слушатели займут достаточно высокопоставленные места в армейской иерархии.

Хотя…

Автомат Фёдорова не сняли с производства на Ковровском оружейном заводе осенью прошлого года — как это произошло «в реале», а продолжали выпускать с увеличением ежемесячного плана с трёхсот до полутысячи стволов. Но я не учавствовал в принятии этого судьбоносного решения, поэтому не могу с уверенностью сказать, что оно было вызвано именно этой картиной — а не теми трендюлями, что выписали Красной Армии северные китайцы-маньчжуры из «Гоминьцзюня».


А вот другая моя полезная задумка — организация допризывной подготовки молодёжи, начала потихонечку выкристаллизовываться.

Напомню, что вместо уличённого в лезбиянстве… Хм, гкхм…

В аморалке!

Короче, вместо старого блядуна Анатолия Луначарского, зимой 1925−26 года, Наркомом просвещения РСФСР стал Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич. И кстати, ваш покорный слуга — чуть-чуть (самою малость!) этому способствовал через своё лобби, уже созданное среди кремлёвских.

А это я вам скажу:

ФИГУРА!!!

До смерти Ленина он был его другом, Секретарём и Заведующим делами Совета Народных Комиссаров (СНК) РСФСР. После этого трагического события — перешёл на научную работу, перестав заниматься политикой — что говорит о его незаурядном уме, дальновидности и порядочности.

Насколько мне известно, сей ленинский гвардеец — ни в чём сомнительном замешан не был, ни в каких фракциях-оппозициях, может быть поэтому в отличии от других — он дожил аж до 1955-го года и, умер своей естественной смертью в почёте и уважении.

Вступив в «новой реальности» на должность Наркомом просвещения, Бонч-Бруевич тут же стал приводить советское образование в божеский вид — первым делом подняв зарплату учителям, вторым делом изгнав из него всяких экспериментаторов со своими «планами Дальтона», публично объявив эти затеи вредными. Но, конечно же процесс хоть и пошёл — находится в самом своём начале, встречая ожесточённое сопротивление со стороны отдельных упоротых…

Это ломать легко, просто и временами даже весело!

А восстанавливать — неимоверно тяжело и сложно.


Но в данный момент я не про это…

Конечно же, я не преминул и тут же весьма технично вербанул Бонч-Бруевича в стройные ряды своих лоббистов. «Крючком» было создание в Ульяновске собственного «Рабфака» (учебного заведения для подготовки рабочей молодёжи для подготовки в ВУЗы) — с коллективной просьбой о котором, я к нему заявился с целой делегацией земляков.

Во время беседы с новым главой Советского образования, я как бы ненароком упомянул о проекте «Поколение Next» — воспитание детей по методу супругов Никитиных, похвастался первыми успехами…

И вот он мой!

Владимир Дмитриевич был для меня интересен ещё и тем, что имел старшего брата — генерала. Причём не «свадебного», а самого настоящего — царского.


Закончив после Московского «измерительного» института, Московское пехотное училище, Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич последовательно служил офицером в гренадёрском и лейб-гвардейских полках, а по окончанию Николаевской академии штаба — при штабах многих военных округов.

После Русско-Японской войны он разрабатывал новый «Учебник тактики» под руководством самого Драгомирова, печатался в газетах и журналах по военным вопросам, а во время Первой мировой войны — занимал высокие посты в Действующей армии.



Рисунок 39. Братья Бонч-Бруевичи — Михаил и Владимир, генерал и большевик. Не правда ли сильно похожи? Особенно, количеством глаз…

Это после его «волшебного пенделя» в бытность генерал-квартирмейстера штаба 3-й армии Юго-Западного фронта — лётчик Нестеров совершил первый в истории воздушный таран, сбив ценой своей жизни австрийского разведчика.

Погиб?

Ну что ж, на то и война…

Да к тому же тот частично сам виноват — не пристегнувшись перед вылетом и тем самым нарушив правила безопасности.


Заняв в марте 1915 года должность Начальником штаба Северо-Западного фронта, Бонч-Бруевич почему-то не пришёлся «ко двору» последней российской Императрице, которая засыпала своего Недержанца письмами примерно такого содержания:

«Да, поскорее избавься от Бр.-Бр. Только не давай ему даже дивизии».

Михаил Дмитриевич, действительно — характером был довольно неуживчивым и любил называть вещи своими именами, что видать не понравилось этой венценосной особе.

В конце концов послушавшись, Николай Подкаблучник «избавился» от Бонч-Бруевича… Возможно, не только от него… Вполне вероятно — не от того, от кого следовало бы избавиться — поэтому не позже чем через год, избавились уже от него самого.

Тот же, первым признал Временное правительство после Февраля, при Керенском командовал Северным фронтов. Был первым генералом — признавшим после уже Октября Советскую Власть…

Ну, а что?

Вполне его понимаю: если ты человек военный, ты обязан служить своему государству в любом случае — как бы не называлась стоящая у его руля власть и, какой бы не была её политика.

Политикой — пусть занимаются политики, а твоё дело — Родину защищать!

От врагов внешних и внутренних — чем и занимались офицеры и генералы, перешедшие на службу Советской Власти.

После занятия Ставки просоветскими войсками Бонч-Бруевич был назначен Начальником штаба Верховного главнокомандующего — став таким образом первым в их советской череде.

После подписания похабного Брестского мира, он был Военным руководителем Высшего Военного Совета (ВВС) создававшего на линии германско-советского соприкосновения, части так называемой «завесы» с бывшими офицерами и генералами во главе. Это именно из них была сформированная регулярная Красная Армия — а вовсе не из банд красноармейцев из городской шпаны и отрядов матросов-анархистов, как это можно понять по фильмам и тестам ЕГЭ.

Резкий в суждениях, малообщительный и неуживчивый с вышестоящим начальством, Михаил Бонч-Бруевич — пришёлся уже не «ко двору» теперь уже у большевиков. Поэтому, как только «отпустило» — его вытурили из Красной Армии, поручив создание Высшего геодезического правления.

Затем, он был арестован «за вредительство», но отпущен по личному распоряжению Дзержинского…

Если воспользоваться моим «послезнанием», то старший Бонч-Бруевич будет арестован ещё раз — в 1931-ом году, по делу «Весна», но отказавшись дать признательные показания — будет отпущен вновь, «за отсутствием состава преступления».

Репрессий же конца тридцатых он не только избежит, но и вдвуряд получит звание генерала — уже от Советского правительства. Так же как и его брат, Михаил Дмитриевич доживёт до преклонных лет и скончается в собственной постели в середине 50-х годов


Однако, пока им обоим умирать рано — впереди непочатый край работы!

Освободившись из узилищ кровавой гэбни, Михаил Дмитриевич отдохнул и затем в 1925-м году организовал и возглавлял государственное техническое бюро «Аэрофотосъемка»…

Откуда я его и выдернул!

Не своими руками и не в буквальном смысле этого слова, конечно.

Долго ли, коротко, но родилось совместное дитя двух наркоматов — образования и обороны, под названием «Комитет начальной военной подготовки» — подчиняющийся напрямую Революционному Военному Совету (РВС СССР), минуя Наркомат обороны — где кудахтала, но никак не хотела нести яйца двухголовая «курица» — Троцкий-Бубнов.

По проекту реформы, в трудовых школах первой ступени, будущие воины должны изучать азы военного дела — физическую и строевую подготовку, устройство стрелкового оружия и, получать первичные навыки в стрельбе.

В школах второй ступени должна проводиться — по сути подготовка младшего командира, способного по достижению призывного возраста командовать стрелковым отделением или расчётом коллективного оружия.

У последних, каждое лето должны производиться месячные летние сборы в лагерях, с предельно-жёстким режимом: кроме обязательных изучения воинских уставов и строевой подготовки — основой основ всякой регулярной армии, в курс обучения войдут — топография, инженерное дело и фортификация, разведка, военная психология. А в число прививаемых навыков — кросс по пересечённой местности с использованием топографической карты, ползание, рытьё окопов, маскировка, ведение наблюдения и разведки, метание гранат, рукопашный бой, изучение стрелкового оружие…

Кроме обязательной допризывной подготовки в учебных заведениях должна проводиться внешкольно-добровольная в виде курсов «Общества содействия обороне СССР» (ОСО), подготавливающих младших технических специалистов для Вооружённых сил — шоферов, механиков, связистов, снайперов и так далее.


В течении обоих видов подготовки, за молодыми людьми ведётся наблюдение с целью определения их личностных качеств. Затем, по окончанию школы второй ступени — лучшие из лучших будут приглашены в части РККА постоянной готовности, остальные составят резерв — призываемый по объявлению всеобщей мобилизации в случае войны.

Ярым сторонником такой системы допризывной подготовки стал Уборевич и его группа сторонников «германизации» Красной Армии среди высших советских военноначальников — ратующих за создание из неё некого советского аналога «Рейхсвера».

* * *

Всё было бы хорошо и я бы успокоившись почил на лаврах, но одна беда: как и Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, так и Иероним Петрович Уборевич (и если бы они одни!) — являлись сторонниками теории тактики генерала Михаила Ивановича Драгомирова, с её превалированием «духа над техникой». А я с ней имею самые глубочайшие расхождения и твёрдо намерен отправить на пыльную полку истории.


Последний к тому, чел — довольно «мутный»: до декабря 1925 года, он был Начальникам штаба и Заместителем командующего Украинского военного округа Командующий Западным военным округом… Правой рукой Ионы Якира, то бишь, про нехорошее поведение которого в связи с начавшейся Советско-маньчжурской войной, я уже рассказывал.

Сейчас он Командующий Западным военным округом и, что-то тоже…

Не нравится мне его поведение!

Ладно, возможно это будет темой отдельного разговора.


Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич же, имел действительно — характер довольно-таки специфический. При первом же моём с ним споре, он обозвал меня «дилетантом начитавшемся фантастических книжек Артура Сталка» и больше на эту тему отказался разговаривать категорически.

Мда… Живые хроноаборигены, на поверку оказались совсем не такими ботами, как в стандартных книжках «про попаданцев».


Пытался я было пробить изменение в тактике самостоятельно, публикуя статьи в газетах. Но первая же из них — об наступлении переносом огня в глубь обороны противника, а не штыков… Чем нас собственно говоря и, будут бить немцы — начиная с сорок первого и по меньшей мере по сорок третий… Вызвала такой дружный шквал критики, что мне небо показалось с овчинку.

Казалось бы, товарищи кранные командиры представляют собой несколько групп разделённых «по понятиям» и смертельно враждующих меж собой…

Ан, нет!

В вопросах принципиальных, они едины как гранитный монолит на обелиске.

Даже «двухголовая курица», забыла свои разногласия и принялась клевать покусившегося на святое.


Нет… Нужно взломать эту касту изнутри.

А, как? Обратиться к высшему советскому военному руководству?

Высшее военное руководство РККА, понятно дело, оно до сих пор кресла начальнические меж собой делит — ему некогда заниматься столь приземлёнными материями, как возня с сопливыми допризывниками да боевыми уставами.

К тому же, как я уже говорил, наше военное ведомство напоминает византийский двухголовый герб: если Троцкий — «за», то Бубнов обязательно «против» любого начинания и, наоборот.


Спустимся уровнем пониже?

А что ещё остаётся делать?

Итак, как колоду карт — переберём один за другим кандидатов в члены моего военного лобби и тяжело вздохнём.

Трудами вернувшегося в Ленинград Григория Зиновьева — Шапошников Борис Михайлович был снят с должности Командующего войсками Ленинградского военного округа. Троцкий, видимо его тоже изрядно недолюбливал, иначе ничем не объяснить причину, по которой он был отправлен не в Маньчжурию на войну, а в Туркестан на округ.

Закончивший Военную академию РККА будущий «папа» советских бронетанковых войск — Калиновский Константин Брониславович, был прошлым летом направлен в Китай учить Гоминдан воевать. После того, как той же осенью — советских военных советников откуда «попросили», он был перенаправлен в Маньчжурию — воевать против обученного другими советскими военными специалистами Гоминьцзюня…

Дурдом!

Примерно такая же история с Николаем Владимировичем Куйбышевым (братом небезызвестного Валериана, ныне покойного) и с Григорием Давидовичем Хаханьяном.

Будущий сталинский маршал — Василевский Александр Михайлович, закончив Стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава «Выстрел», командует 48-ой Тверской стрелковой дивизией и ничем мне помочь пока не может.


Триандафиллов Владимир Кириакович, с весны прошлого года назначенный на должность начальника Первого (то есть оперативного) отдела — всеми руками «за». Но этот вопрос находится вне зоны его компетенции.


Короче, состав моего военного лобби — курируемого Елизаветой, довольно перспективен: один Шапошников с Василевским чего стоят!

Но с одной важной оговоркой: в довольно отдалённом будущем — до которого ещё дожить надо.

Остаётся, кто?

Правильно: Михаил Николаевич Тухачевский.


В бытность свою Наркомом обороны, Фрунзе назначил этого — крайне противоречивого в оценках будущих историков военноначальника, Председателем «Уставной подкомиссии» в составе «Главной уставной комиссии»… Тогда же Тухачевского включили в состав президиума «Комиссии по изучению опыта Гражданской войны», а в конце прошлого года избрали Председателем правления «Объединенного военно–научного общества».

После возвращения Льва Троцкого на должность главы военного ведомства, Главный штаб РККА вновь возглавил экс-генерал-майор Императорской армии Павел Павлович Лебедев, Разведывательное управление Штаба РККА («Разведупр», «IV Управление Штаба РККА») — профессиональный военный разведчик Семён Иванович Аралов…

А вот боевую подготовку вооружённых сил, войсковую мобилизацию, комплектование воинских частей и подобные функции — Лев Давыдович посчитал делом второстепенным. Иначе почему он назначил на должность Начальника Управления РККА, такого дилетанта как Михаила Тухачевского?

Другие ответы, в голову просто не приходят!


Я б, Тухачевского и сам расстрелял за, например — «Временный Полевой устав» 1925 года, в котором было написано следующее:

' …В будущей войне нам придется драться не столько техникой, сколько превосходством своей революционной активности и классового самосознания'.

Грёбанный Экибастуз!

Тупой идиот…

И ви мне будете говорить, что Мишка Тухач — не враг народа? Что Сталин его расстрелял зазря? Что будь сей «стратег» живой к 41-му году, мы уже 23 июня — к Ла-Маншу вышли бы?

Чистейшей воды вредительский саботаж и измена Родине в особо тяжкой форме, если говорить по существу. За это не расстреливать — голой жоппой на кол перед Мавзолеем сажать надо, чтоб два раза в год проходящие парадом по Красной площади слушатели военных академий — любовались на него и знали:

Воевать так как он предлагает — НЕЛЬЗЯ!!!


Но, выбора у меня нет.

Поэтому только вздохнул тяжело и головой покачал, принимая окончательное решение: выхода нет — будем лепить из дерьма (Михаил Тухачевский) конфетку (гениального стратега).

* * *

Мда… Да, уж…

Уж, да!

Я не нахожу слов.

Это какая-то «мыльная опера», вроде «Санты-Барбары» — а не нормальное попалово с творческим запилом «заклёпок». Обнаглевшие хронноаборигенны решительно не желают быть «юнитами-ботами» в этой альтернативной «компьютерной» стратегии и беспрекословно выполнять все мои прогрессорские хотелки.

Вместо того, чтоб тупо-упорно пилить предназначенные им «заклёпки», они в буквальном смысле — предпочитают в пиз… Пи, пи, пи…


Я считал, что Михаилу Тухачевскому — не хватает лишь «реализуемой в существующих условиях идеи вундерваффли», но на поверку — он решительно по всем параметрам не годился на предназначенную ему роль «генерального конструктора сталинской эпохи», что касаемо военной тактики.

Да и техники, чего там греха таить.

Ибо, он решительно ошибся в выборе профессии: самые страстные его увлечения — музыка (он, самолично неплохие скрипки делал и даже писал трактаты о составе лаков для них) и женщины. К военному же делу, он относился с прохладцей, перекладывая свои обязанности на «негра»…

Новость, да⁈

Вот и для меня было сногсшибательным открытием, что генератором идей Тухачевского на самом деле являлся некий Какурин — Начальник отдела истории Гражданской войны при Штабе РККА. С биографией последнего пока не познакомился — за неимением под рукой своего «послезнания» (да и есть ли она там?), но судя по всему — он из военспецов[1].

Короче, объявился конкурент по влиянию на этого «ключевого» для моих прогрессорских задумок человека и с этим придётся что-то решать-делать.

Но чуть позже.


Вот это всё на меня как холодную воду из ушата вывалила Елизавета, едва приступив к повторному охмурению «гениально-бездарного стратега» и будущей «невинной жертве» злодейско-кровавого режима.

Вполне внятная информативная речь, в «докладе» Лизы чередовалась с обычной бабской истерикой, коей за ней ранее не замечалось:

— Я не могу! Твои «методы» на нём не работают, Серафим! Я не устою, я в следующий раз ему отдамся «по-настоящему» — как какая-то похотливая сучка…!

Ну, ещё бы: знойный статный красавец с яркой внешностью и гвардейско-светскими манерами — женщины на таких западают влёт и, укладываются в их постели штабелями.

Короче, изрядно погорячился я со своими психологическими штучками-дрючками-заморочками, чрезмерно надеясь и уповая на них.

Закрыв лицо руками, плачет навзрыд:

— Я чувствую себя последней уличной putain! Хорошо, что mon pauvre père не дожил до такого позора…

Я, в жутком афуе:

— Да что случилось, в конце то концов? Я не пойму: он тебя изнасиловал? Пытался?

— Нет… Да…

— Так, «да» или «нет»?

Уткнув голову меж колен:

— Я его сама… Я хотела… Я его чуть не изнасиловала…

Плачет.


Ласково глажу по голове:

— «Чуть» не считается, моя маленькая глупышка! И в наших желаниях — даже в самых неприличных из них, нет ничего позорного или предосудительного — если мы имеем силы их обуздать. Ты не одна такая: вот и мне тоже — очень часто хочется кого-нибудь… Хм, гкхм… Так, ведь я же терплю! Давай успокойся и рассказывай всё по порядку.

* * *

Рисунок 40. Михаил Тухачевский и одна из его четырёх жён.

На фронтах Гражданской войны и битв с лимитрофами — успехи Тухачевского, как минимум сомнительные. А вот на любовных — всё обстоит с точностью наоборот.

Не считая мимолётных знакомств и многочисленных любовниц, будущий маршал до момента своей бесславной кончины — официально был женат четыре раза, имея две дочери в результате двух их них… Обе — Светланы. Замечу, что старшая из них — уже успела родиться.

Но, это в «реальной» истории!

В «альтернативной» же, я уже успел изрядно напакостить своими шаловливыми ручонками и этот процесс несколько ускорился. После знакомства на «Вернисаже», будучи уже в третий раз «новобрачным» — он тут же вновь стал разведённым, предложив «руку и сердце» художнице Елизавете Молчановой.

Так старшая из Светлан — стала сиротой при живом отце.

— Он меня называл «Единственная», «Последняя любовь моя»… Говорил: «Множество женщин знал, такой как ты — не видел»… Кобель, козёл, подонок!

С тревогой к ней присматриваюсь: когда женщина так обзывает мужчину, это говорит о её нешуточной влюблённости… Чаще всего.


Как в народе говорят: «С глаз долой — из сердца вон!».

Любовь Тухачевского после расставания усохла-завяла — как букет роз в вазе, в которую забыли подлить воды. Перед возвращением из Смоленска в Москву, он успел сочетаться законным браком в четвёртый раз. Кажется, со своей секретаршей…

Фи, какой mauvais goût!

Не смог уговорить дать «воткнуть» без посещения ЗАГСа, что ли?

…И в четвёртый раз же разойтись — вдругоряд повстречав Лизу, уже буквально только что!

— «Это была ошибка, прости», «ты сама виновата, что не приехала когда я звал», «ты не давала свой точный адрес, чтоб приехал я»… МЕРЗАВЕЦ!!!

Так что младшей из Светлан, по ходу — уже не суждено появиться на свет.


Мда… Кажись она в него втрескалась и, в следующий раз… Не устоит и трахнет гениальнейше-бездарнейшего стратега. Хер с ними — с моими развесистыми «оленьими рогами», но будут похерены все мои труды — за почти три года в неё вложенные.

И главное, дело создания военного лобби — будет отложено в самый дальний ящик…

А ведь каждый год на счету!

Я в панике — надо что-то срочно делать.

Как можно ласковее:

— Слушай, девочка! Ты излишне перевозбуждена, а от этого могут появиться ранние морщины…

Капризно топает ножкой:

— Так успокой меня!

— И даже не подождём, когда стемнеет?

— Сейчас же! Иначе выбегу на улицу и отдамся первому встречному!

— Сей момент, моя повелительница.

Блузку и юбку она сняла сама, с чулками и «soutien-gorge» я ей помог, а вот «des pantalons», так показалось — с неё слетели сами по себе, казалось лишь от одной мысли…

* * *

Всю ночь спали с ней, как убитые, а наутро вскоре после позднего завтрака — на Елизавету вновь нашло и прослезившись, она завела ту же «шарманку»:

— Бедные женщины! Я так себя плохо чувствую, когда представляю — как они меня должны ненавидеть…

Это она про двух последних жён этого сексуального маньяка — причиной крушения семейного счастья которых, она не без основания считает себя.

Затем без всякого перехода, с несколько мечтательным оттенком в голосе, перескакивает на другую тему:

— Представляешь, какая у него квартира? Не многим меньше зала «Стойла Пегаса» — где моя ma mère заправляет. Я таких, с самой Революции ни у кого не видела — даже у Андрея Жданова! А ещё говорит, у него имеется фамильное имение в Смоленской губернии — как у помещика… Представляешь?


Образ жизни Тухачевского, мало чем отличался от образа жизни других представителей советской элиты. Всех этих — Склянских, Бурдуковых, Каменевых, Стекловых, Аванесовых и прочих Таратути — ниже и выше стоящих, занявших отнятые рабочим классом у буржуазии особняки и дворцы. Наоборот, он даже выгодно отличался от последних «прихватизировав» не чужое имение — а своё собственное, фамильное.


— Вполне себе представляю.

Кажется, я её теряю…

— Так ты, что, — подначиваю с иронической усмешкой, — помещицей решила заделаться? Колхозников на конюшне пороть, да борзыми щенками банковать?

— А разве, он — не…

— Нет. Тухачевский на роль Наполеона никак не годится и, ты при нём не станешь Жозефиной де Богарне — не надейся.

Не скрыть разочарования на лице, несмотря на все старания:

— Почему?

— Да, потому что это пустышка в красивой упаковке — не более. Вместо таланта политика — необходимого для метящего в Бонапарты, я вижу у него два: умение наживать себе врагов и мастерство укладывать в койку дур — вроде тебя.

Возмущается:

— Меня он не уложил в койку! Это я его… Чуть…

Покраснев, смущённо умолкает.

Ржу, не могу:

— Хахаха! Ну значит, Тухачевский — ваще бесталанный! Хахаха!

Поднимает на меня глаза:

— Зачем же тогда ты…?

— Многие знания преумножают печаль, моя Королева! Но запомни: что бы я не делал — я делаю это в интересах нашей «группы альпинистов». Чтоб тебе и нашим ребятам — повыше забраться. Поняла?

— Да, понять то я, поняла… — нерешительно, — но, что же мне делать? С Тухачевским…?

* * *

А и, правда — что делать?

Сейчас самое время, воспользовавшись эффектом произведённым после операции «Вброс дохлой кошки» — свершить гигантские подвижки в дело строительства Вооружённых сил. Дальше, когда всё — рано или поздно устаканится, сделать это будет гораздо труднее.

Другого «толкача» искать поздно — благоприятный момент будет упущен.

Досадливо морщусь: как бы этого «смоленского помещика» на путь истинный направить? Как бы отбить у него охоту, в ущерб делу под юбками шарить? Может, напугать чем?

Ни к селу, ни к городу в памяти всплывает:

'…Купил бы деревеньку,

Да драл бы девок помаленьку…'.


Кручу головой в иронии:

«Ишь ты — „смоленский помещик“! Хахаха!».

При этом словосочетании, невольно вспомнилась читаная ещё «там» книжка Бориса Акунина «Мир и война». У главной героини (тоже — смоленской помещицы) сходная с моей кадровая проблема — связанная с пресловутым «человеческим фактором»: не может найти себе управляющего имением. Кого не поставит на эту должность — тот занимается не хозяйством, а получив почти неограниченную власть над крепостными — задиранием подолов у баб и девок. Те, боятся выйти из изб, крестьяне на грани бунта — за топоры хватаются, овёс на полях осыпается, доходы помещицы — стремительным домкратом стремятся к нулю.

Та, баба умная и ушлая, в конце концов, находит выход из положения: едет в Москву и там находит себе в управляющие…

Кого бы вы подумали? Правильно:

…Скопца!

Секта такая религиозная — сродни хлыстам, только наоборот. Адепты секты считают, что единственным способом совладать с телесными искушениями и избежать греховности плотского разврата — лишить себя даже возможности поддаться плотским утехам.

Подвергнуться кастрации, то есть.

По слухам, некоторые из самых «продвинутых» скопцов — лишали себя «причиндалов» сами и, причём довольно-таки по-варварски — каленым железом. Из-за того, сам процесс оскопления в религиозно-культовых целях — назывался «огненным крещением».

Но конечно же, абсолютному большинству решивших «огненно креститься» — помогали их новые «братья» по вере.

Короче, при новом управляющем-скопце — жизнь в имении наладилась, бабы оставались честным жёнами при своих мужьях, девки — девственными девками до самой свадьбы и первой брачной ночи, мужики враз успокоились, зарыли свои топоры крестьянской войны — «бессмысленной и беспощадной» и всецело сосредоточились на мирном созидательном труде… Овёс обильно колосился и наливался восковой спелостью, доходы помещицы — стремительно попёрли в гору, как акции «Микрософт» на Нью-Йоркской инцестционной бирже…

Люто завидую!

Где бы мне такого евнуха себе в «стратеги» найти?

Мда… Мечтать не вредно.


— … Мне с ним больше не встречаться? Серафим, почему ты молчишь?

— Слушай, Лиза: не тарахти! Не видишь разве — мы думаем.


Опять же: у соседа был кот — превеликий пакостник. Что тот с ним только не делал — и руганью стыдил и, валенком морду бил и блюдца молочка лишал — всё бестолку. «Мяу!» и, в форточку — по соседским кошкам шастать, да котам-конкурентам по блядству морды царапать-драть. Если же не мог сорваться из дома — трахал хозяйский тапочек с «помпончиком». А потерявшие всякий страх мыши тем временем — по дому, уже не короткими перебежками — чуть ли не строем ходят и, даже сами научившись открывать холодильник — таскали откуда сало и колбасу на закуску.

Что оставалось делать?

Делать нечего: по совету друзей отвёз к ветеринару кастрировать…

После операции кот — совсем другой человек стал!

Переловил всех мышей, вслед за ними тараканов и, за воробьёв — чирикающих по утрам под хозяйским окном, вплотную взялся.


…Вы тоже подумали о том — о чём подумал я?

БУГАГАГА!!!

Так, так, так… А что если? А почему бы и, нет?

Абсурдная, конечно идея… Вопрос в том, настолько ли она абсурдна — чтоб стать гениальной?

Заманчиво, заманчиво… Очень заманчиво!

Что я, в конце концов теряю, в случае неудачи?

Да, ничего!

Потеряет свои «бубенцы» Тухачевский…

БУГАГАГА!!!

Да и, фиг с ним — его же всё равно расстреляют: с ними иль без них — какая ему особо разница, на хер?

БУГАГАГА!!!


А вот если…

Тогда — ОГО-ГО!!!

Но мало информации: надо прошерстить своё «послезнание» — глядишь что и отыщется. В последнее время «там», не успевая перечитывать — я скачивал книжки или статьи по принципу: вали всё в кучу — потом разгребём и разложим по полочкам.


— Слушай, Лиза… Напиши Тухачевскому записку, типа: извини, прости — но наша с тобой встреча была ошибкой. А лучше ничего не пиши — пошёл он на хер. После чего возвращайся к своей Надежде Константиновне и от неё ни шагу. Поняла?

— Хорошо, поняла.

Поцеловав её в чудненький носик, легонечко щёлкнув по нему пальцем — со всей строгостью им же и, грожу:

— К Тухачевскому же — ни ногой! Я конечно, не Отелло — душить не буду… Но вот под паровоз кинуть, как Герасим Анну Каренину — так это запросто.

* * *

…Оказывается, деловые качества управленцев-кастратов ценили не только смоленские помещицы!

В древней Византии, например, чиновников из евнухов — считали настолько верными и надежными, что они составляли основную часть бюрократии и важнейший противовес аристократии из наследственной знати.

Во дворце византийских императоров евнухи служили хранителями гардероба, казначеями и управляющими имениями. Их назначали на самую высокую политическую должность — постельничего, неизбежно становившегося наперсником императора, с которым тот делился самыми сокровенными тайнами и решал важнейшие государственные вопросы.

Самый влиятельный имперский чиновник — главный византийский казначей, также был исключительно евнухом. Третий человек в государстве — после самого Императора и Императрицы.



Рисунок 41. Византийский император Юстиниан I (в центре) и его лучший стратег Нарсес-евнух, по прозвищу «Молот» (справа).

Византийские адмиралы и генералы из евнухов — делали блестящие карьеры в качестве флотоводцев и полководцев. Показательна карьера самого известного из них — Нарсеса. По национальности кавказец, тот ещё ребёнком был продан в рабство собственными родителями и затем успешно кастрирован…

Если так можно выразиться, конечно.

Пройдя все ступени карьеры при Дворе, дослужившись до главного казначея при Императоре Юстиниане, он в лихую для Отчизны годину — был назначен Главнокомандующим византийской армией. Нарсес-евнух давил константинопольский «Майдан» — восстание «Ника», щемил сепаров в Египте, чехвостил в хвост и гриву врагов нации — готов, вандалов, гуннов и прочих печенегов — за что заслужил прозвище «Молот».

Гениальный стратег, стало быть — что нам и надо!


Интересно, что за технология «кастрирования» применялась древними византийцами-греками?

Меня всегда интересовали «заклёпочки».

Так, так, так…

Читаю: мальчиков мыли в горячей воде, а потом раздавливали им яички…

Тьфу ты — зверьё, ублюдки, фашисты, пи…доры конченные!

И это у них — у греков, наш князь Владимир-Прелюбодей перенял православие?

Вот и сидим с тех пор в дерьме по ноздри!

Спокойно, Серафим, спокойно… Это — всего лишь история.


Что-то я нервный какой-то стал в последнее время, пора лечиться электричеством.

Несколько глубоких вдохов-выдохов и достаточно быстро прихожу в норму.


Кастрированные мальчики стоили на порядок больше обычных. Они проходили обучение в лучших школах, получали отличное по тем временам образование и, подросши — делали блестящую карьеру, поднимаясь до самых высоких чинов при императорском Дворе, в Церкви, в армии и на гражданской службе.

Обычно, успехи евнухов объясняют бесплодием. Типа, ни один кастрат не мог воровать из казны или строить козни ради будущего своих потомков… Но мы то знаем, что всё дело в гормонах образующихся в мужских яичках: когда «он» стоит — кровь отливает от головы и мозг не соображает. Почему в старости люди обычно становятся мудрее?

Хм, гкхм… Сами догадайтесь.

Кстати турки-османы — до того, как завоевали Византию и, понятия никакого о евнухах и гаремах не знали!

Как говорится: кого завоюешь — от того и дерьма всякого наберёшься.

Почему Путин не ввёл войска в 2014 году вна Украину?

Да, потому что он умный и хорошо понимал: ничего полезного там не позаимствуешь — а вот всякой дури от небратьев нахвататься, как забором об асфальт…

* * *

Бесплодие кастратов, считали их главным преимуществом и в Китае. Удаление мужских причиндалов — тоже являлось важнейшей частью подготовки будущего китайского бюрократа к государственной службе.

Причём, в отличии от древней Византии происходило это сравнительно недавно: последний отставной евнух-чиновник умер там — уже во второй половине 20-го века. В отличии от греков-варваров, в цивилизованном Китае на операцию по «удалению пола» шли добровольно и предложение всегда намного опережало спрос. В середине 17 века, к примеру, на три тысячи бюджетных мест — претендовало два десятка тысяч кандидатов.

Очуметь…

Это почти семь человек на одно место!

Как конкурс в МГУ при «Застое», или в шашлычники в «Лихие 90-е».

Да, чтоб я так жил!

Перед прошедшими «профотбор» честолюбцами же — открывались, как в древней Византии — самые блестящие перспективы в карьерном росте. Кроме вышеперечисленных достоинств и преимуществ, евнухи-чиновники в Китае считались как бы посредниками между Божеством (Императором) и простыми смертными… Стало быть сами, в какой-то мере — являлись в глазах народа полубожествами.

Это ж, охренеть надо!


Прошедшего достаточно строгий кастинг честолюбца, направляли на операцию -делающуюся хирургом, имеющим государственную лицензию и его ассистентами. Промыв его «первичные половые признаки» раствором жгучего перца (на фуя?), его укладывали на операционный стол и трижды переспрашивали — не передумал ли он поступить на госслужбу?

В случае если соискатель бюджетного места оставался непреклонным в своей решимости — ассистенты удерживали, а хирург специальным кривым ножом отсекал всё «хозяйство» разом и вставлял в мочеиспускательный канал специальную заглушку — чтоб тот не зарос. Трое суток пациент ничего не ел, не пил… Затем, хирург вынимал «затычку» у почти готового чиновника и, если тот посцал — то значит будет жить, возможно даже очень долго и успешно трудиться во славу Императора и благо Поднебесной.

Ну, а ежели — нет, то…

Значит, карьера не задалась!

С зарплаты хирурга высчитывали за неудавшуюся операцию и состоявшиеся похороны.


Почувствовал жгуче-лютую зависть…

Эх, нам бы в России так: захотел в чиновники — режь себе яйца!

Недаром китайская цивилизация просуществовала четыреста тысяч лет, построила бесполезный «Великий забор», вроде бы как научилась понимать иероглифы, изобрела порох — понятия не имея о химии и, компас — никуда не плавая.

Интересно, много ли народу у нас согласилось бы на кастрацию ради поступления на гослужбу? Или у наших соискателей хлебного места у государственной кормушки — духа меньше, чем у косоглазых китайцев⁈

За державу обидно, блин.


Однако, изучаю «матчасть» дальше…


Отчекрыженная «погремушка» не считалась хирургическими отходами, а называлась «сокровищем» (ржу, не могу!) и береглась евнухом пуще ока. Ибо, без предъявления его (правда, нет сведений в каком виде — засоленном, засушенном, завяленном, копчённом, заспиртованном, набальзамированном и ещё каком) молодой чиновник не мог рассчитывать на продвижение по службе. Это вроде как вместо диплома об высшем образовании. С ним же, по окончанию земного пути, евнуха и хоронили. Иначе в рай не попадёт.

Интересно, на кой ляд китайцу в раю сушёный хер?

Не… Никогда не понять мне менталитет восточного человека.


Ещё один немаловажный нюанс:

Если китайскому чиновнику-кастрату приспичило «по-маленькому», он вынимал из мочеиспускательного отверстия свинцовый «гвоздик» и вставлял туда серебряную трубочку, которую хранил в головном уборе.

«Серебряную⁈ А „хо-хо“ — не „ху-ху“, товарищ Тухачевский?».

Морщу в тяжких раздумьях лоб:

«Серебряную, пожалуй — ему слишком жирно будет… Пока не заслужил».

Перебрав несколько вариантов, я сентиментально улыбнулся:

«Где-то в ящике моего компьютерного стола, пластмассовая трубочка-палочка от „Чупа-Чупса“ завалялась. Старший внук должно быть туда засунул — баловник, этакий! Вот она, нашему доморощенному Нарсесу в „канал“ — в самый раз будет…».

* * *

Решение принято, осталось разработать план операции, место его исполнения и найти исполнителей.

Так, так, так…

«Фамильное имение», говоришь?

Ну, что ж… Дома, как говорится — и стены помогают!

В общих чертах план обрисовался, а отдельные его детали — будем дорабатывать по ходу развития событий.


Исполнители… С этими то, в принципе — проблем не было.

Даже наоборот!

С середины 18-го века, секта скопцов — была одной из самых богатых и могущественных религиозных организаций в России, добравшейся даже до царей. Про Пугачёва-самозванца все знают, однако наравне с ним за чудом спавшегося Императора Петра III — принимали основателя секты скопцов Андрея Блохина.

Кстати, Россия чуть было не пошла по византийскому или китайскому пути: имеющиеся адепты этой секты среди высшего общества — предлагали реформу, где к каждому чиновнику — предусматривалось прикрепить «комиссара» из скопцов, контролировавшего его деятельность.

Неплохая идея, согласитесь!


Здесь есть один нюанс.

Существовало две степени оскопления: «малая печать» — удаление яичек, при которой оставался нетронутым член. И «царская печать» — полная и бесповоротная кастрация. Мужчина оскопленный «малой печатью», не могущий достичь эвакуляции, становился гиперсексуальным — могущий удовлетворять женщин сутками, до полного упадка физических сил.

Так вот, согласно некоторым данным — именно таким образом князь Потёмкин, завоевал сердце Императрицы Екатерины Великой.

К скопцам подобного типа, кроме «Светлейшего», некоторые историки причисляют множество придворных той эпохи, аристократов, художников, поэтов и генералов.

Даже, генералиссимуса Александра Суворова!

Император Павел I не скрывал своей симпатии к этой секте, хотя безусловно не являлся кастратом. В его же сыне — бездетном Императоре Александре I, тогдашнее общественное мнение практически не сомневалось. Чтоб развеять появившиеся в обществе упорные слухи, Александра I тайно вызвали в Сенат и там попросили сняв штаны — предъявить доказательство своей мужской «дееспособности». Результат сенатской «экспертизы» официально неизвестен — но немногим позже он скончался (подозрительное совпадение, не правда ли?), а по приходу к власти следующего Императора — Николая I, последовал страшный разгром столичной организации скопцов и гонения на всю организацию в целом.

С чего бы это вдруг?

В народе же, появились слухи о том, что царь не умер, а под видом старца-скопца Федора Кузьмича — скитается по России и отмаливает грехи за участие в убийстве отца.


Видимо обидевшись после этого на Самодержавие, секта скопцов стала щедро спонсировать народников и прочих борцунов с ним. Когда в конце 20-х годов 20-го века, сектантов начал гнобить набравший политический вес Сталин — адепты этого движения обратились не в «Лигу сексуальных реформ», а к одному из влиятельнейших ленинских «гвардейцев» — Владимиру Дмитриевичу Бонч-Бруевичу…

Почему именно к нему? К тому, кого некоторые историки называли «серым кардиналом» в правительстве Ленина?

Очень подозрительно!

Поэтому не исключено, что и большевиков — тоже финансировали сектанты-скопцы, а вовсе не германский Генштаб — как об этом думают некоторые.

Ну, это «дела давно минувших дней» и, к делу не относится — от слова «совсем»!


При царизме, эту радикальную до полного абсурда секту поддерживали богатые купцы, зажиточные крестьяне, промышленники и, зачастую не только из-за религиозных — а в первую очередь из-за чисто практически-экономических соображений. Иметь на предприятии скопцов очень выгодно: они не агрессивны, нетребовательны, менее мобильны, послушны руководству секты — что позволяет осуществлять над ними полный контроль.

Идеальные работники!

Купцы и мануфактурщики, ставшие скопческими наставниками — получали огромные барыши и поэтому все усилия борьбы с этой сектой до Революции, кончались больше чем ничем.

В сурово-репрессивные 30-е годы, со скопцами на территории СССР практически покончат — причём, без всяких юридических затей и изысков — обвинив их в контрреволюции и загнав в лагеря. А пока их не трогают и, даже не мешают обращать в свою веру комсомольцев и членов партии. По крайней мере — сообщения в прессе о подобных случаях были.

Видимо коммунисты-ортодоксы считают подобных сектантов социально близкими — как, к примеру — хулиганов и прочих уголовников.

А может в знак благодарности за поддержку в трудные времена…

* * *

Сперва, в поисках «специалиста» я хотел обратиться к скопцам… Потом ещё разок почитал-перечитал своё «послезнание»… Нашёл дополнительную инфу по теме…

При Екатерине Великой на борьбу с этим идеологически вредным для Православия явлением, был направлен один из московских губернаторов. «Борьба» видать — была неравна и, закончилась тем — что «борец» сам пострадал, став скопцом.

Где-то в районе копчика заныло, а съёжившиеся «тестикулы» — как будто кипятком обдало:

— Э, нет… Да, ну его нах!

Такая перспектива меня не особенно радовала:

— Да, ни ногой к ним!


Остаётся, что? Остаётся план «Б». То есть, кто?

Правильно — коновалы-ветеринары!

Мотив?

За деньги те — блоху на скаку кастрируют, не токмо будущего маршала.


Вызываю Ипполита Степановича, иначе «Гусара» — моего «офицера по особым поручениям»:

— Как отдохнули после командировки, Ипполит Степанович?

Тот, пыхтя самокруткой:

— Спасибо, не жалуюсь.

— Скучать не начали?

— Немного есть…

— Тогда для Вас новое задание: найти мне опытных коновалов.

Тот, недоумённо таращится:

— А чего их искать? На любом рынке стоят, а уж на Нижегородской ярмарке — их каких угодно несчитанно. Приходи, да нанимай.

— Вот, даже как?

Удача сама прёт в мои руки!

— Тогда съездите и отберите с десяток на кастинг — с как можно более интеллигентной наружностью.

Глаза по полтиннику, чуть не проглотив самокрутку:

— … «С интеллигентной наружностью»?

— Да, именно так.

— Хахаха!!!

— Я сказал что-то смешное, Ипполит Степанович?

— Нет… Хихихи!

— Отставить смех, Вы не в балагане!

— Есть!

— Задание ясно?

— Так точно…!

Подозрительно смотрит:

— … А на кой?

— Вам не всё равно?

Чешет в затылке:

— Ладно, попробую…

— Надо не «пробовать», — расслабился, понимаешь, с этими вермиколагами будучи в командировке в Чуйской долине, — а исполнять! Срок — неделя, разрешаю приступать к выполнению немедленно.

— Разрешите идти?

— Да, идите Вы уже…!

* * *

Через неделю… Мать, моя…

— Кто это? — шепчу, отведя в сторонку, — что за страхолюдины? И что это у них за бляхи? Носильщики с вокзала? И что за инструменты? Сельские патологоанатомы на отхожем промысле⁈

Услышав, один из них обиженно:

— Сам ты «носильщик»! Проходимцы мы из Сибири.

Думал — ослышался и, переспросил:

— КТО⁈

Ипполит Степанович, опустив долу очи — сгорая видать, от стыда за меня, за мою дремучую темноту, подсказывает:

— «Проходимцами» называют сибирских коновалов, Серафим Фёдорович. Бляха — для опознания их славной мастерством артели, а инструмент — для кастрации бычков, жеребцов, баранов и прочей домашней живности…

Тот, с «музыкальным слухом»:

— Вам, барин кого «подложить» надо?

— Носорог тебе «барин»! Да так, одного жеребца.

— Как раз по мне, гражданин-товарищ!


Посмотрел на его руки, представил саму «процедуру» и мне реально поплохело — чуть не блеванул.

Видя мою реакцию, тот жизнерадостно:

— Мы ещё скот лечим!

Мой порученец, проигнорировав сей диалог:

— Были ещё мезенцы, да с Орловской и Олонецкой губерний…

«Проходимец» руками машет:

— Да, те криворуки — только калечить горазды!

— … Да Вы ж сами просили с «интеллигентными» рожами!

От изумления раскрываю рот, на него уставясь во все глаза: и это называется — «интеллигентные рожи» ⁈

— Другие — ещё хуже, смею Вас заверить.

— Куда уж хуже…

Мда! Да, уж. Впервые вижу, чтоб профессия — так явно изменяла под себя внешность профессионала.

И ещё, вот… Забыл я немаловажный факт, что Тухачевский — дитя своего века и, мало того — офицер. Следовательно, с лошадьми и соответственно с коновалами при них — он имел дело не меньше, чем с солдатами или скажем — барышнями на балах.

Разоблачит подставу на счёт «раз-два»!

Значит, хочешь не хочешь, бойся не бойся — а придётся возвращаться в варианту «А».

— Ипполит Степанович! Раздайте уважаемым проходимцам по пятёре и принесите мои самые искрение извинения, за напрасное беспокойство.

— «По пятере»? Да, мы счас с ними ещё разок покурим моего табачка и разойдёмся довольные друг другом.

Судя по довольному виду «проходимцев», они не считали это «беспокойство» напрасным…


Проводив пыхтящих дармовым табачком коновалов, беру Ипполита Степановича за пуговицу его пиджачка и кручу её:

— Следующее задание: найти как связаться со скопцами…

Тот, вновь с переляку чуть не проглотив самокрутку — выплюнул её и ожесточённо топча ногами:

— Пора завязывать курить эту дрянь! Мне послышалось, он сказал: «связаться со скопцами»!

— Ипполит Степанович, возьмите себя в руки! Это всего лишь афера — а не то, про что Вы подумали!

— Фффуууффф!!! — шумно выдохнув тот, вытирая носовым платком лоб, — деньги у них имеются, одобряю Серафим Павлович. Но это придётся в Тамбов ехать — там их «столица».

Вспоминаю, какую память после себя оставил Тухачевский в Тамбовской губернии и, лишь головой качаю:

— «В Тамбов», говорите? Ну, значит — такова судьба его.

— Кого, «его»?

— Кого надо — того и «судьба»! Езжайте, не мешкая в Тамбов, Ипполит Степанович… Только осторожней там с этой публикой! Поменьше с ними общайтесь и почаще за мотню держитесь — проверяя, не пропало ли что. Найдите самого из них авторитетного и, так мол — и так: мой начальник с вами хочет побеседовать об одном взаимно интересном дельце, а я здесь типа — ни при делах. Как забьёте «стрелку» — телеграмму дайте, я вскорости приеду.

* * *

Пока туда-сюда, интересуюсь как бы невзначай у Слащёва-Борщёва:

— Яша! А не знаком ли ты случайно с неким Какуриным?

Тот, живо:

— С Николаем Евгеньевичем?

— Ээээ… — инициалов я не знал, — возможно и, Николай Евгеньевич.

— Случайно знаком по учёбе в Николаевской академии Генерального штаба. Но лишь случайно.

— И что он за человек?

В моём «послезнании», Какурин упоминается несколько раз. Но лишь в увязке с Тухачевским, без всякой конкретики и совсем по другому поводу — а не по его «стратегическим» изыскам. К этой личности мы ещё вернёмся, думаю, а пока надо придумать — как отвадить его от Тухачевского.

— «Что за человек» Кукурин, спрашиваешь? Да, гнида он, вошь в людском обличье, а не человек!

— Обоснуй.

— Всю Гражданскую войну добровольно прослужил у «самостийников» — от Рады и Скоропадского до Директории и Петлюры, а после вдруг «покраснел». Не сильно удивлюсь, если он уже и партийный[2]…

Как мне было известно, из своих бывших врагов Слащёв больше всех уважал Нестора Ивановича Махно и больше всех презирал «чубатых шароварников» любых подвидов.

— … Разве, не гнида?

— Гнида, да ещё и какая — «жовто-блакыдная». Хахаха!

— Хахаха!


Одно мне ни черта непонятно:

— Военспецов, прослуживших в РККА с 1918 года — увольняют одного за другим, по малейшему поводу и без оного. А этого, с такой «биографией» — назначают на довольно высокую и главное — ответственную должность… Ведь, он в Военной академии учит будущих командиров Красной Армии высшего(!) звена! Учит их тактике и преподаёт им историю Гражданской войны — что тоже немаловажно. Почему?

Пожимает плечами, как о чём-то — само-собой разумеющимся:

— Должно быть, он чей-то протеже. Такое сплошь и рядом было в Императорской армии, видать перешло и на «пролетарскую».

Понятно, чей он «протеже» — бездарно-гениального блядуна Михаила Тухачевского.

И понятно, чего Какурин и ему подобные перевёртыши — «напреподавали» красным командирам, что немцы их сцанными тряпками — аж до самой Волги-Матушки гнали.

Хорошо, ещё — не до Урала!


Долго ли, коротко — приходит телеграмма-молния:

«Стрелка забита зпт срочно приезжай Тамбов тчк Ипполит тчк».

Схватил в руки дежурный саквояжник, поцеловал на дорожку свою Королеву и в тот же вечер выехал на поезде в Тамбов.

* * *

Приехал через сутки в этот довольно скучно-грязно-деревянно-провинциальный городишко, хоть и центр губернии. Да, в принципе в «потерянной» России — почитай все города такие, не исключая и Москвы — производящей впечатление большой деревни с «белокаменным» Кремлём и куском Европы посередине.

Встретился со своим порученцем на до сих пор ушатаном разрухой железнодорожном вокзале и, перекусив да передохнув с дороги, после полудня отправились вместе с ним на нанятом извозчике куда-то на окраину. Там, на отшибе стоял обнесённый высоким забором шикарнейший «терем» — рубленный из цельных «в обхват» брёвен, под железной, крашенной в зелёное крышей…

Подле него и остановились:

— Тттпппру, шалая! Приехали, граждане — добро пожаловать на «корабль»: заходи — не бойся, выходи — не плачь.


«Корабль», это как мне ведомо — община скопцов, «кормчий» — её глава, а «богородица» — хозяйка.


Кулаки зачесались дать извозчику в ехидное рыло, но пока решался-раздумывал — тот получив расчёт, насмешливо-понимающе подмигнул и был таков. Ладно, обратно добираться — найдём на чём… Лишь бы выбраться и желательно в целосности.

— Подержите мой портфель, Ипполит Степанович.

Стучаться-входить в свежеокрашенные ворота особо не тороплюсь.

Наконец, тщательно изучив в карманное зеркальце свою «закамуфлированную» морду — нет ли изъяна и, поправив накладные усики, даю «предполётный инструктаж»:

— Внутрь дома ни в коем случае не заходите — как бы Вас не приглашали, Ипполит Степанович и что бы ни обещали! Ждите меня во дворе…

— Понял, — внимательно слушает, непроизвольно потянувшись руками к району «самого заветного», — ни за что не войду!

Смотрю через забор на резные наличники:

— Из коего окна услышите мой голос — подберитесь к нему поближе.

Склоняет голову, слегка повернувшись ухом и вполголоса:

— Зачем?

— Если мой разговор с этими «безъяйцевыми» станет не совсем конструктивным…

Сожалея, что вовремя не озаботился о железных трусах на замке — наподобие тех, в коих главный герой американской комедии «Голый пистолет-2» — мылся в тюремной бане, смело роняя мыло, я кое-какие меры предосторожности всё же предпринял. Забрав новенький портфель, протянул Ипполиту Степановичу саквояжник с щётками и раскрыв его, показал содержимое:

— … Здесь ручная бомба Рдултовского. Ещё старая, с «квадратным» корпусом — но фантастически убойная вещь! Умеете пользоваться? Вроде ж, служили?

Долго рассказывать — откуда она у меня, скажем так — досталась совершенно случайно и почти даром.

Испуганно отпрянул:

— Да, я… Нет, не умею! Я ж говорил — я в кавалерии служил, в гусарах… Да и то — при штабе гусарского полка писарем!

Смотрю в его бесстыжие глаза:

— Понятно… «Гусар», одним словом!

Раскрыв, наскоро объясняю:

— Вообще-то, довольно геморрное занятие привести её в боевую готовность — особенно если весь «на измене», как сейчас… Я бы изобретателю этого дерьма — самолично яйца вырвал! Но здесь уже всё готово: отжимаете рычал, сдвигаете кольцо и… Бросаете в окно!

Тот, в нешуточном шоке:

— Зачем? Там же — Вы⁈

Положа руку на «предмет» моей особой гордости, я, даже как-то заискивающе:

— Мне, без них всё одно — жизнь не мила!

Озадачено, чешет «репу»:

— А как я узнаю, что разговор стал «не совсем конструктивным»?

Срываюсь с резьбы:

— По моему визгу! Вас что, Гусар? Только вчера от мамкиной сиськи отняли⁈

* * *

Перекрестившись, стучусь специально предназначенным для этого железным кольцом. Загафкала, по голосу видать — здоровущая псина и, спустя несколько минут — из створок ворот высунулась характерно безволосо-бабья харя бывшего мужика, неопределённого возраста и по-бабьи же визгливо нас приветствовала:

— Мир вам!

При виде его, меня пробило на «бояр-анимэ»:

— Здрав и ты буде, «голубок белый»! Проводи-ка меня, будь так добр, до вашего «кормчего». У меня назначено.

Тот, глядя с недовольством, можно даже сказать — с превеликой брезгливостью, словно лишь своим присутствием мы могли осквернить его:

— Ну, коль «назначено» — заходите, жеребчики.

Если забыл уведомить: себе подобных эти физически-моральные уроды называли «белыми голубями», а нас — нормальных мужиков, они обзывали «жеребцами». А позволить себя уговорить отрезать себе хер с яйцами — на их сленге означало «обелиться».

Дебилы, пилиять!


Иду вслед за высоко-здоровущей, но бабьей фигурой (с отложениями жира не вокруг талии — как у нормального мужика, а на бёдрах) кастрата и, проходя мимо надрывающегося в хриплом лае здоровущего лохматого кобеля на цепи, решил схохмить:

— А этого что не «обелите»? Тоже — Божья тварь, как никак.

Видать не утратив вместе с яйцами чувства юмора, тот:

— Так, согласие «обелиться» всяк кобель должен дать! А что он там лает — не поймём: может ты, добр человек — по-собачьи разумеешь?

Ладно, будем считать у нас — с первым виденным вживую скопцом: ничья — «один-один» и благоразумно промолчим. Наши «кобелиные причиндалы» целее будут.


Официально приказав Гусару бдеть во дворе, двумя перстами перекрестив лоб, что произвело благоприятное впечатление на «консьержа», захожу в дом. Здесь нас поджидал уже другой скопец — сухенький, сморщенный и идеально лысенький старичок с добрыми глазами, сказавший практически нормальным голосом — а не пропищавший как мышь, подобно встретившему нас у врат «консьержу»:

— Ты к «Кормчему», милок?

— Ну, а к кому ещё? До вашей «Богородицы» мне дела нет.

— Тогда следуй за мной след в след и поменьше по сторонам зыркай.

Однако, как в такой ситуации не «зыркать»? Стараюсь смотреть только под ноги, но нет-нет — да и оглядываюсь по сторонам…

Ну, что ж надо отдать скопцам должное — опрятненько, весьма и весьма опрятненько.

Пока в сопровождении «белого», но старого «голубя» шёл через лабиринт комнат, повстречал пару укутанных по брови в платки баб — без всяких признаков сисек на положенном им месте. У скопцов «обелялись» и женщины, для этого им отрезали груди, половые губы и клитор. Правда за неимением соответствующей технологии, до удаления «главного» — дело не доходило и, стало быть — иметь секас и рожать, бабы-скопчихи вполне могли.

Конечно, если находился «жеребчик» согласный на такую залезть. Меня лично — даже палкой бы не загнали.

Встретилась по пути и пара совсем молодых скопцов — «подрастающее поколение», так сказать.

Откель они, спросите?

Век, или даже полтора века назад — в скопцы часто заманивали не совсем честными способами: посулами дать денег в кредит, искусственно загоняя в долговую кабалу, обещаниями выкупить из крепостной неволи… Это — кроме религиозной составляющей, конечно. Нередко было и насильственное «обращение» — в основном малолетних родственников или взятых из приютов сирот.

Насколько мне известно — ныне эти методы далеко в прошлом, хотя на себе проверять так ли это — почему-то не хочется.

Современные российские евнухи размножались тоже не почкованием, а вполне «традиционно». К этому времени, они отточили поразительную способность воздействовать на людей словом, зачастую применяя знакомую мне по моему времени технологию «промывки мозгов». Главы общин широко использовали молодых, привлекательных девушек для привлечения в общину парней. Образовавшейся семье, «кормчие» помогали материально, способствовали обзаведением жильём, своим делом и, так далее. Поступившей в секту молодой паре, не сразу отчекрыживали органы — отвечающие за репродуктивную деятельность, а сперва дав воспроизвестись в паре экземпляров.

Кажется так, но не совсем уверен — поэтому боюсь-трясусь больше, чем когда в первый раз попал к нижегородскому мафиози по прозвищу Ксавер. Тот, в конце концов — стал мне очень хорошим деловым партнёром, может и эти последуют его примеру?

Слегка паникую:

«Что за мысли?…Неужели вербально научились воздействовать? Неужели, начинает действовать⁈».

Грандиозным усилием воли беру себя в руки.

* * *

Наконец, вхожу в большую «светлицу» — посреди которой стоит большой, покрытый скатертью стол с сияющими медными боками пузатым тульским самоваром, фарфоровыми тарелочками, блюдечками, серебряными ложечками и всем прочим, положенным находиться при самоваре. За столом сидит шестеро… Эээ… Граждан «среднего» пола, скажем так.

Как и у встреченного первым «консьержа» — какие-то древне-старомодные, но чисто-опрятные сюртуки, одутловато-рыхловатые лица без признаков усов и бород, гладкая кожа подозрительно мертвенно-желтоватого цвета. Ни лоска на волосах, ни блеска в глазах — всё как будто безжизненно.

Почему? Всего лишь от лишения возможности совокупляться? Кастрированный кот моего соседа, такого впечатления не производил.

Хотя…

Должно быть — им каких-то витаминов или питательных веществ не хватает. Ведь, скопцы не только не «шалят» с бабами, иль положим — спиртного не употребляют, но и мяса не едят.

Византийский стратег Нарсес, тоже такого впечатления не производил. По описанию современника, он:

«… Был низкого роста, сухощав. Будучи уже стариком 78 лет, Нарсес всё же обладал крепким здоровьем и был настолько силён физически, что вёл за собой солдат и лично принимал участие в сражении».


Захожу, слегка кланяюсь висящим в углу копчённым иконам, затем присутствующим и, нарочито громко:

— Здравствуйте, добрые люди!

Чтоб услышал Гусар, понял — где я нахожусь и, в случае чего — не оплошал с гранатой.



Рисунок 42. Ритуальное чаепитие сектантов-скопцов.


Но больше надеюсь, что эти люди — действительно добрые и, обойдёмся без проверки изобретения вредителя Рдултовского на работоспособность…

При виде меня встают и тоже — поклонившись женоподобным телом, один из них — самый старший по возрасту, одетый более «притязательно» и, с уверенно-повелительным взглядом:

— И тебе не хворать, добр человек.

Я так понимаю, это и есть — «кормчий» этого «корабля». По голосу — вроде мужик, как мужик, но… Протягивает руку, пожимаю её… Целая гамма чувств: кожа мягка, вяла и холодна — но в тоже время тонка и подвижна и, кажется — в любой момент готова сползти с костей.

БББРРРР!!!

Понимающе улыбнувшись, как будто прочитав мои чувства на лице, старший скопец делает приглашающий жест:

— Садись, почаевничай с нами…


«ХУ…ЮШКИ!!!».

Как знаю из «послезнания» — все их «радения» именно с «чаепития» и начинаются. Кроме того, ими широко применяются всевозможные одурманивающие вещества на основе растительных ядов. Чайку попил и, наутро вместо хера меж ног — очнулся с отчекрыженной «погремушкой» в нагрудном кармане парадного френча.

Нет, уж!

Да к тому же, от горячего чая — могут усы отвалиться. Вот, хохма была бы, как в «Бриллиантовой руке»:

' — У Вас ус отклеился.

— Спасибо!'.


Категорически-жёстко заявляю:

— Извините, уважаемые — но я сюда послан не чаи с вами гонять, а вести переговоры…

Смотрят на меня как-то по-особенному. Ведь, если забыл сказать: я одет и «накрашен» так, что глядя на меня каждый скажет:

«Это — адъютант».

И не просто «адъютант», а:

«Адъютант Его Высокопревосходительства»!

Шик и лоск, короче и портфель из крокодильей кожи. Ну и во взгляде — гордость высокопоставленного холуя своим могущественным хозяином, доверившим такое важное задание — куда же без неё.

Дружно уставились на мой аглицкий портфель — как на новые ворота, а я ещё больше нагоняю жути:

— … Переговоры на ВЫСШЕМ(!!!) уровне.

Кормчий¸ почему-то нервно подмигивая:

— Садись тогда, в ногах правды нет…


Опасливо кошусь на предложенную мне табуретку: приходилось читать, что сей незатейливый предмет у них — с откидывающимся «люком». Сидишь, беседуешь с скопцами об догматах и постулатах веры и, ни о чем не подозреваешь…

Вдруг, люк открывается и, «бжжжик»!

И ты уже не мужик, а… Хм, гкхм… Что-то непонятное — вроде этих.

Снизу — «чик» специальным ножичком и, ты уже один из них. Конечно, попсиховал сперва, побесился, погрозился подать на них в суд — где впаяют по пятнадцать суток за хулиганство, и…

Свыкся!

Вполне возможно, всё это — «городские легенды», вполне даже возможно.

Но проверять на себе — почему-то не хочется.


Так же, безапелляционно:

— Мне от вас не «правда» нужна — своей хватает порезанной на удобные куски на гвозде у «толчка», а договор о сотрудничестве с Советской Властью. С партией большевиков.

После довольно затянувшейся паузы, старший евнух — не будь дурак, довольно подозрительно молвил:

— Для решения каких-то возникших вопросов — любая власть обычно вызывает к себе, а не посылает для переговоров какого-то…

«Побегал глазами», но не нашёлся с кем или чем меня можно сравнить.

Я этот «ход» заранее просчитал, поэтому повысив голос — довольно грубо объяснил, кто здесь хозяин:

— Если бы у Советской Власти или Коммунистической партии, к вам были бы какие-то «вопросы» — ваш «корабль» уже бы давно «плыл» Великим северным морским путём, по пути «обеляя» и без того белых медведей, моржей, пингвинов и прочих ластоногих…

Убавляю звук до громкого шёпота:

— … Но у власти к общине «белых голубей» — предложение государственной важности!

Того, аж на пот прошибло:

— И мандат у Вас соответствующий имеется?

Надо же: на «Вы» заговорил — должно быть из интеллигенции. Насмешливо:

— Конечно, имеется — как же «нам» без «мандата»!


Медленно-торжественно достаю из кармана новенького — с иголочки френча, «краснокожий» документ и, раскрыв — подношу под жёлтый с нездоровой синевой нос. Надев на тот довольно продвинутые очки в золочённой, а может быть — в золотой оправе, читает:

— «Хрущёв Никита Сергеевич»…

Сказать по правде, да!

В гриме, я немного напоминаю молодого «Кукурузника», подсевшего на здоровое питание. Накладные усы убери — вылитый он. Рожа, правда — не такая самодовольно-глупая.

— … «Всероссийская Особая Комиссия по борьбе с коррупцией при Совете Народных Комиссаров СССР».

Опережая могущий появиться вопрос:

— Не слышали про такую? И правильно делали: эта Комиссия — тайная и создана по личному указанию Владимира Ильича. Царство ему Небесное…

Двумя перстами крещусь на иконы, боковым зрением замечая, что глаза у скопцов — становятся больше блюдечек под чай на столе.

— … Объяви про неё — так все казнокрады по щелям разбегутся, не выловишь и краденных денежных средств с них не вытащишь!


Молчат, проклятые.

Якобы теряя терпение:

— Тебе эти названия ничего не скажут. Ты печати смотри-проверяй, да подписи читай!

— «Крупская Надежда Константиновна»…

— Тебе рассказать, кто это?

— Жен… Вдова самого Ленина…

Насмешливо на него глядя, прячу обратно документ и, многозначительно подняв палец к потолку — чешу по ушам дальше:

— «Вдова»… Ха! Сразу видно — провинция. Пока Троцкий да Зиновьев (по-вашему — «жеребцы», с коим определением в данный момент вполне согласен) меж собой грызутся-лягаются, да на весь мир ржут — она, почитай всей Россией правит! Ты не верь тому — что в газетах пишут, верь тому — что в народе говорят.


Действительно, кто в народном понимании должен править после кончины царя, если нет взрослого царевича?

Правильно — царица!

А не эти два еврея, которые здесь — ваще не при делах.

В народе ходили слухи-сплетни, что после смерти Ленина — всем в стране заправляет «Акулька-дурочка». Так прозвали Крупскую и, должен заметить — не без должного основания.

Оттого, мол и откровенный бардак в стране, что тупая баба на троне!

Главный скопец, конкретно сбит с толку.


В свою очередь давлю-наезжаю на «Кормчего», не давая возможности опомниться, задуматься, да засомневаться:

— А ты кто такой будешь? Имеешь ли ты право говорить за всю «флотилию», а не только за отдельный «корабль»?

У того зубы лязгают:

— Показать документ?

А что может быть в документе у главаря сектантов-кастратов? «Главный евнух всея Великая, Белая и Малая Руси», что ли?

Поэтому поверим на слово — ничего другого не остаётся:

— Не надо, я «божьим людям» на слово верю. Если оно сказано перед святыми ликами, конечно.

Тот, повернувшись к иконам, перекрестился двуперстно, затем твёрдо и уверенно представился:

— Мирское прозвище Ломоносов, звать Максим Савельевич. Моё слово среди «Божьей свиты» вес имеет, что каждый из «Света Христова» подтвердит.

«Белые голуби», важно — как двугорбые верблюды, закивали.


…«Ломоносов»? Кажется, эта фамилия встречалась мне в моём «послезнании» и, вне всякой связи с великим русским учёным — жившим в конце 18 века.

Точно!

Это ему в 1930 году дадут «червонец» лагерей с конфискацией, а его «голубкам» — до пяти лет «ГУЛАГа». Настроение, сразу поднимается — значит, верной дорогой иду.


Киваю в сторону остальных:

— А твои люди? Всем ли можно доверить то, что я скажу?

Помедлив, тот пристально глянул на троих своих идейных соратников и те беспрекословно вышли, плотно закрыв за собой дверь.

— Уж молоды больно и нетвёрды духом ещё, — объяснил он такое своё решение.

Оставшиеся, по его же знаку сели на свои места и, забыв про остывающий самовар — в тревожном ожидании приготовились меня слушать.

* * *

Поставив портфель на табуретку, я открыл его замок прикреплённым к запястью металлической цепочкой ключиком и достал тоненькую папочку. Положив её на стол, говорю загипнотизировано следящим за движениями моих рук кастратам:

— Сперва — подписка о неразглашении. Ознакомьтесь по очереди, проставьте полные инициалы и распишитесь. Вы — первый, Максим Савельевич! Смелее, это ничего не значащая бюрократическая формальность.

Внимательно изучив факсимиле и подписи (вроде — «тёмные сектанты», а не одного «крестика»!), крепко жму каждому руку и максимально торжественно:

— Поздравляю, товарищи: теперь вы — сотрудники нашего Комитета и носители государственной тайны…

Увидев ошалевшие от такой подлянки глаза, предупреждаю «заднюю»:

— … И обратной дороги у нас с вами нет!

Под всеобще-категорическое обалдение, эту папочку прячу — а другую достаю. Эта потолще будет, на обложке по диагонали имеется красная надпись:

«Совершенно секретно! Только для служебного пользования!».

Посередине название большими заглавными буквами:

ПРОЕКТ «НАРСЕС».

— Если есть желание, ознакомитесь по очереди, если нет — я вам на словах расскажу. После, на последней странице каждый в своей графе напишите — «ознакомлен», сегодняшняя дата, полные фамилия-имя-отчество и подпись.

Получилось и то и, другое: пока один читает проект — другие разинув рты меня слушают и лица их вытягиваются всё более и более.


Вкратце рассказав про роль евнухов в истории древних цивилизаций в целом, я поведал про отдельных представителей этой категории госслужащих — вроде того самого Нарсеса по прозвищу «Молот» и, наконец перешёл к сути проблемы:

— Советское правительство, руководство Коммунистической партии Советского Союза и лично… Подчёркиваю: ЛИЧНО(!!!) товарища Надежду Константиновну Крупскую — очень тревожит моральный облик некоторых товарищей, находящихся на ответственных должностях.

Видимо, скопцам этого «корабля» не было чужд интерес к общественной жизни — поэтому они в унисон закивали бабьими головами. Мда, печально констатирую: слухи о нравах новой российской «элитки» — успели дойти и до глубинки.

С удовлетворением поняв, что бросаемые мной семена падают на благоприятную почву, продолжаю:

— Вместо того, чтобы, воспользовавшись плодами Великого Октября — изо всех сил не покладая рук трудиться на благо простого народа, день от дня приближая победу Мировой пролетарской революции — отдельные представители (даже из заслуженных большевиков, ветеранов борьбы с Самодержавием!), ударились во все тяжкие.

— Они разворовывают государственную казну, берут взятки у нэпманов, злоупотребляют спиртными напитками…

Мой обличительный голос зазвенел тревожным набатом:

— … И что самое печальное и обидное: тратят своё драгоценное рабочее время — не на созидательный труд для всеобщего народного блага, а на изнуряющую моральный дух и физическую силу — половую связь с падшими женщинами!


Главный скопец — аж прослезился от столь душевной речи:

— А всё от похоти нашей — все наши беды! А похоть — она заключена в «лепости», в «душепагубном змие». Освободись от него, лишись «ядер» и «адского ствола», сядь на «белого коня» — и все твои тяготы вон, как камень с души скинешь! Станет легко тебе, свободно и радостно!

Он, натурально плакал и, говорил так убедительно — что я почувствовал, что «плыву»:

— Господя… Да, кабы всё человечество знало, какое это счастье — «обелённым быть».

Встрепенувшись, я рявкнул:

— Стоять, бояться, замолчать! Вы теперь на госслужбе — говорить только, как я разрешу!

Все трое соскакивают с места и чуть ли не по стойке «смирно». Снаружи возобновил свой хриплый лай пёс — на его счастье не умеющий гафкать по-человечьи и, послышался тревожный голос Ипполита Степановича:

— Никита Сергеевич! У Вас всё в порядке?

«Счас мой Гусар, чего доброго, — тревожно подумал, — ещё жахнет с перепуга бомбой».

Подхожу к окну и, помахав рукой успокаиваю:

— Всё в порядке: переговоры идут в весьма конструктивном ключе.

«И даже „близнята“ мои до сих пор целы и „нефритовый стержень“ при них в полной сохранности».

Последнее, не могло не радовать.

* * *

Почему я с самого начала был уверен, что скопцы подпишутся на моё предложение?

В отличии от других сект и большинства течений старообрядчества, эти имеют кой-какие политические амбиции — исходящие из их идеологии.

Идеология скопцов такова: Иисус Христос был одним из них — ибо, ещё в детстве его «обелил» Иоанн Предтеча. Исходя из этого постулата, они считали себя «Светом Христовым» и «Божьей свитой».

Жизнь любого христианина, как известно, протекает в ожидании Второго пришествия Христа и последующего Страшного суда — при котором каждому воздастся по заслугам.

Второе же пришествие Спасителя случится не раньше, чем будет оскоплена вся Россия — не больше, ни меньше. Тогда Иисус усядется на царский трон и станет вершить правосудие. Грешники из «жеребцов» отправятся прямиком в ад — на вечные суки в Геенне огненной, а «белых голубей» естественно — ожидает Царство Божие, со всеми его ништяками.

А вот теперь задайте себе вопрос: а возможно ли без пособничества властей — «оскопить» всю Россию?

Вот и я про то же!

Про историю с императорами вы уже знаете, про их предложение правительственной реформы — когда к каждому чиновнику прикреплялся бы «комиссар» из сей братии, тоже. Так что по факту, имеется как минимум две попытки подобраться к верхам.

Упустят ли они третью попытку, коль им представится такая возможность?

Уверен, что нет!

* * *

Главный скопец морально уже готов согласиться, но вижу — ещё продолжает «выёживаться»:

— Товарищ Крупская хочет, чтоб мы помогли ей «обелять» согрешивших перед Советской Властью чиновников?

— «Чиновники» были при старом, зверском царском режиме. При родной же, истинно народной Советской Власти — «ответственные работники», или просто — «совслужащие», — довольно мягко поправляю и затем утвердительно киваю, — в намерениях же товарища Крупской — Вы совершенно правы.

Вся троица переглядывается:

— Почему товарищ Крупская обратилась к нам, а не к докторам?

Чуть-чуть подливаю «елея», что никогда лишним не бывает:

— Думаю, ни у одного «мирского» доктора — не имеется такого опыта в таком несколько «щекотливом» деле, как у ваших… Хм, гкхм… «Специалистов»!

Затем, равнодушно пожав плечами:

— Впрочем, вы лучше про то — у самой Надежды Константиновны спросите, при случае. Мне её помыслы неведомы.

Вижу недоумённо-вопрошающие взгляды и, как будто нехотя — отведя взгляд в сторону:

— Информация строго конфиденциальная — но вскорости она собирается посетить Тамбов и встретиться с вашими центровыми «кормчими». Возможно, даже этим летом.


Старший скопец с легко запоминающейся фамилией, с некоторым сомнением:

— «Обелению» подлежат только вступающие в общину истинно верующих.

Как будто вспомнив что-то очень важное — достаю ещё одну папочку, нет — две:

— Да, кстати… «О кнутах и пряниках»… Ознакомитесь с «преференциями» — если мы с вами придём к взаимно устраивающему консенсусу…

Читают и, у них лбы запотевают разом.

— … А также — с репрессиями, в случае не достижения оного.

Читают и, у них волосы встают дыбом… Возможно, волосы — единственное, что у них ещё может «вставать».

Хахаха!

Меж тем, с лёгким стёбом комментирую:

— На острове Шпицберген так зверски холодно — «ядра» сами отваливаются, смею вас заверить. Но вам же это не грозит, верно? Зато есть каменный уголь и, вы сможете согреться в процессе его добычи и последующей транспортировки на материк «бечевой» на айсбергах.


'Выдь на Волгу: чей стон раздается

Над великою русской рекой?

Этот стон у нас песней зовется —

То бурлаки идут бечевой!..'.


Новая Власть, новая Россия — новые песТни!

Как можно приязненней улыбаюсь, растапливая лёд возможно оставшегося недоверия:

— Но почему-то уверен — до этого не дойдёт, товарищи сектанты!

«Товарищи» переглядываются и приводят последний аргумент:

— Если власть требует принудительно «обелять» проворовавшихся госслужащих — то мы отказываемся!

Ишь ты, какой сектант на Руси пошёл — принципиальный, разборчивый, да привередливый…

Прикладываю правую ладонь к левому карману френча, где лежит фальшивое удостоверение:

— Понимаю, что вы не можете поступить супротив своих убеждений…!

Загалдели-запищали, как хор мальчиков:

— Грех это!

— … Но никакого принуждения не будет! Перед госслужащим застигнутом на поличном, будет поставлена дилемма: пройти обряд «обеления» и продолжать службу — или быть посаженном в домзак за коррупцию, с последующим пожизненным запретом занимать любую должность. Даже место дворника в государственном учреждении.

Не знаю как вам, а мне кажется что термин «обелиться» — подходит к проштрафившемуся чиновнику, как к никому другому.

— Так что прежде чем пройти эту «процедуру», он должен три раза ответить «да». Вас это устраивает с моральной точки зрения?


Последнее, сломило последний бастион сопротивления скопцов и, скоро их старшой поставил свою подпись на документе и, уже сам — по своей собственной инициативе, положив руку на какую-то ихнею святую книгу — произнёс торжественный обет.

Еле-еле скрывая радость, я произнёс короткую речь, завершив её на мажорной ноте:

— Товарищи сотрудники «Всероссийской Особой Комиссии по борьбе с коррупцией»! Я передам товарищу Крупской вашу готовность приступить к работе через…


Как там в «Операции „Ы“»?

Родственники согласны, невеста согласна, осталось только уговорить жениха.

Всего-то ничего — осталось только как-то «уболтать» на кастрацию Тухачевского.

— … Через месяц!

Думаю, месяца для этого вполне хватит.


Время, время, время…

Время, подобно песчинкам в песочных часах — утекает сквозь мои пальцы.

— Но на всякий случай, готовьте «тревожную группу» через две недели.

* * *

Ещё примерно с час, непринуждённо и в дружеской обстановке проговорили о некоторых технических деталях, да и так просто «за жизть». Вполне нормальные ребята оказались — хотя и не без некоторых существенных «недостатков»…

БУГАГАГА!!!

Оказывается, голос у скопца — остаётся по-детски писклявым, только когда его кастрировали до наступления полового созревания. Как у того «привратника» — первым мною встреченного, которого из самых «благих» намерений — «обелил» ещё в младенчестве родной отец-изувер. У прошедших «обряд» после полового созревания — голос почти не меняется.

Мало того:

— И даже бабу хотится, коль хочь раз попробовал её до «обеления».

— Да, ну⁈

— Вот те крест!

Озадаченно чешу свой лысый череп:

— Чудеса, да и только…

Вспоминаю что соседский кастрированный кот — тоже вёл себя иногда крайне подозрительно, особенно по весне. Аж, жалко на него смотреть: по привычке резво подбежит к кошке, недоумённо постоит рядом — как будто забыл зачем пришёл, понюхает ей «киску» — да и, шкандыбает прочь на полусогнутых. Надеюсь и Тухачевский — таким же макаром себя вести будет, а не выстругает себе из какой-нибудь деревяшки «самотык», или как Генрих Ягода — не обзаведётся импортным, резиновым.

Тоже поди, был какой-нибудь из «этих», упокой Маркс его грешную душу…


Я вполне освоился и, даже рискнул присесть на краешек табуретки — предварительно подложив на неё английский портфель из толстой крокодильей шкуры.

Сама «операция» была разбита нами на три этапа: «прелюдия» — полностью на мне, «обеление» — полностью на «тревожной группе» из скопцов-специалистов и, примерно двухнедельная «реабилитация» — когда работаем все вместе и сообща.

Опасение также вызывали варварские методы лишения мужских причиндалов — практикующиеся «пионерами» этого, довольно массового в прошлом движения — после которых не каждый «обелённый» выживал. Если Мишка Тухач сдохнет от корявых рук какого-нибудь знахаря или последующего заражения — какая мне от того польза?

Однако, скопцы-современники развеяли все мои опасения: прогресс не остановишь и ныне их «специалисты» — тоже используют вполне современные методы кастрации с помощью хирургических инструментов.

Даже более того: применяя экстракты некоторых растительных ядов — они умеют обездвиживать и обезболивать «пациентов», опередив таким образом современных хирургов по части анестезии.

«Надо будет как-нибудь попробовать у них рецептик выцыганить, — держа в уме мою затею с фитотерапией, загадываю далеко идущие планы, — такое всегда пригодится».


— Что ещё весьма немаловажно, товарищи «белые голуби»…

Окинув всех троих цепким взглядом:

— … «Тревожная группа» должна быть по-современному одета с инструментами в специальных докторских чемоданчиках, а во время «обеливания» — в хирургических белых халатах и с марлевыми масками на лице. Ибо ваш клиент — человек интеллигентный и, от вашего истинного вида — может зело напугаться и передумать.

Соглашаясь, кивают.

— И за языком тоже следите: никаких там «стволов греха» и прочих жаргонизмов! Ответственные работники — люди в большинстве своём люди партийные, неверующие и, от этих слов могут зело рассердиться. Выучить с десяток терминов по латыни — для вас не составит особого труда.

Подумав ещё немного, нашёл вариант получше:

— Вот, что: приказываю срочно найти глухонемого и выучить язык жестов!


Расставаясь чуть ли не как с родными, дал им номер московского телефона:

— Как получите телеграмму, тотчас высылайте «тревожную группу». По приезду в Первопрестольную, пусть позвонят по этому номеру и спросят профессора Преображенского.

* * *

Я всегда тороплюсь — но предпочитаю любое дело делать не спеша.

Я никогда не гонюсь «за двумя зайцами», не мечтаю убить их «одним выстрелом» — предпочитая какой-либо «морковкой» заманить на минное поле всё заячье стадо.

Перед тем, как кастрировать Тухачевского — я решил проследить за ним и Какуриным и, понять их взаимоотношения. Возможно, мне удастся провернуть это «дельце» через последнего — отвратив таким образом от него «гениально-бездарного», но пока очень блядовитого стратега.

Ещё меня зело интересовало: «Ху» из них «ху»?

Кто их этих двух «ху» — ведущий и кто ведомый и, под кем они «ходят»?

Ещё было достаточно много вопросов и, найти на них ответы — было желательно до часа «Х», после чего уже ничего не исправишь.


Михаил Константинович Гешефтман он же Мишка Барон был шибко занят в своей «Дивизии особого назначения» (ДОН) при Президиуме ВСНХ, где он уже дослужися до Сташего оперуполномоченного. Но у меня был доступ к агентурной сети беспризорников — которую тот создал (больше в учебных целях) по моему заданию перед операцией «Вернисаж». Конечно, «детский сад — штаны на лямках», но кой-какой оперативный потенциал тоже имеется — вспомним ильфо-петровские «12 стульев».


Две недели — сперва с помощью юных помощников, а затем и подключившись лично, я следил за этой «сладкой парочкой». Увы! Несмотря на то, что агенты-оборвыши стибрили несколько вещей у Тухачевского и портмоне у Какурина, я выяснил лишь одно — они довольно часто встречаются, общаются и подолгу о чём-то беседуют.

Правда, обедают врозь: Тухачевский в столовой Главного штаба Красной Армии, Какурин — в столовой Военной академии РККА.


— Хм… И это всё?

Денежные знаки в кожаном портмоне бывшего петлюровца — отсутствовали как шерсть на ладошках у рукоблуда.

Старший группы наблюдения, прищурив один глаз и неистово божась, шепелявил беззубым ртом:

— Крест на пузе, гражданин хороший — но в нём больше ничего не было. Кроме этих бумажек.

Внимательно рассматриваю какие-то невзрачные, одинаковые бумаженции — слишком малые для того, чтобы ими задницу подтирать, но вот наоборот — питаться, годные в самый раз.

По идее — месяц только начался, значит талонов в столовую — должно быть не менее пары десятков.

— Охотно верю, — строго нахмурив брови, — здесь все?

Божится:

— Все, что были. Зачем они нам?

Действительно, в Академию подхарчеваться их не пустят — возрастом не вышли.

Значит, или не все за месяц дают на руки, или он в тот раз взял с собой не все талоны.

— Ладно, вот вам на хлеб и папиросы, мелкие и, дуйте отсюда.

Ну, что ж…

Минимум информации подразумевает максимум импровизации!

* * *

Рисунок 43. Какурин Н. Е…

Обмундировавшись соответствующим образом, я на неделю с лишним стал завсегдатаем столовой Военной академии.

Пару раз я просто так попадался на глаза Какурину — чтоб примелькаться, затем как-бы ненароком толкнув его и извинившись — заставил обратить на себя внимание. Наконец я, типа в поисках свободного столика — подсел к нему, а на следующий день — сделал это уже нарочито специально, с лёгким западнославянским акцентом представившись:

— Йозеф Швейк.

— Николай Какурин… — нисколько не удивившись не совсем «местному» имячку, — Вы — чех, товарищ Швейк?

— А, что? Это так заметно? Хахаха!

— Хахаха!

Короче, знакомство произошло. Должно быть, я своим видом и именем возбуждал немалое любопытство, поэтому Какурин не задержался со следующим вопросом:

— Вы прежде служили в Австро-венгерской армии, товарищ Швейк?

— О, да! В армии Двуединой империи я был бравым солдатом…

С моей стороны последовало несколько коротких рассказов из известного произведения Ярослава Гашека[3], от которых — мой новый знакомый не смог себя сдержать и ржал, как артиллерийский конь — пасущийся на конопляной плантации.

Впрочем, разговоров про своё «боевое» прошлое Какурин тщательно избегал — по вполне понятным причинам. Я тоже не стал особо распространятся на тему, как из «бравого» солдата австрийской армии — стал командиром Красной, с двумя «шпалами» на петлицах и непонятным шевроном на рукаве — не могущим не обратить на себя внимание.

— Что означает сия нашивка, товарищ Швейк?

Чуть помедлив, я буркнул уткнувшись в тарелку:

— Какие нашивки начальство со склада выдаёт — такие и носим.

По всему было видно, что я — нагло вру!


Кстати, напомню: все эти знаки отличия — ввели буквально только что и, в них и в самих званиях-должностях и их категориях — сам чёрт может запутаться, до того всё сложно. Когда начинаешь разбираться — не можешь не прийти к выводу, что всё делается специально — с целью увеличить и без того грандиозный бардак, творящийся в армии. К тому же, до многих командиров все эти нововведения попросту не успели дойти, а кое-кто из последних — ещё со времён Великой гражданской замятни, привык ложить (класть) на соблюдение уставных правил их ношения — вполне конкретный «болт».


Бывший петлюровец (интересно, а бывают ли «бывшими» националисты?) не стал скрывать, что ныне он преподаёт в Академии тактику и историю Гражданской войны…

Вообще, как я уже успел заметить, в этом времени с сохранением каких-либо служебных тайн — дело обстоит весьма печально. Товарищам военным — ещё дырявить и дырявить командирские лбы, чтоб приучить держать язык за зубами.

Да кто ж этим займётся?

Иных уж нет, а Сталин далёче…


…Я же на его вопрос об своей службе, улыбаясь, уклончиво ответил:

— Не так давно приехал с Дальнего Востока.

— «С Дальнего Востока»? Интересно, интересно… — жует гречневую кашу с гарниром, коей в тот раз кормили слушателей Военной академии и преподавательский состав, — ну и как там? Всё стреляют?

Согласно киваю, не поднимая глаз с тарелки:

— «Стреляют», а что?

Получилось, как в «Жмурках» у Михалкова, но тот по вполне понятной причине не заценил.

Дальний Восток, был присоединён к Советской России последним и там до сих пор творилась сущая вакханалия, а тут ещё и «незнаменитая» Советско-маньчжурская война.

Естественно, любой вопрос в нашей беседе сводился к моей — сильно заинтересовавшей Какурина личности:

— Ну а, Вы? Пошли на повышение и поступили к нам слушателем?

— Нет, «к вам» я не поступил. У вас, я просто харчуюсь.

— Вот, как? И чем тогда в Москве занимаетесь?


В самый первый день, я промолчал — как будто не услышав этот вопрос и довольно неуклюже перевёл «стрелки» на другую тему. Однако, это Какурина лишь раззадорило и во время следующей встречи, он задал его вновь:

— Извините, товарищ Швейк… В Москве Вы проездом или по делам?

Взглянув на настенные часы:

— Если бы «проездом» — в привокзальной столовой сейчас бы сидел и, Вас — знать не знал. По делам, конечно…

— И что за «дела», если не секрет?

Приязненно улыбнувшись:

— Нет, это не секрет, а…

Затем, делаю «страшные» глаза:

— … Государственная тайна!

Его так удивило, что он закашлялся и чуть не подавился гороховым супом с сухариками. Впрочем, моя последующая — самая благожелательная улыбка, подсознательно дала ему надежду, что при известной настойчивости — он «расколет» меня как орех.

* * *

Впрочем, на следующий день я сам тому способствовал. Разговорив на «стратегические» темы и, когда он — буквально засыпал меня терминами и «цифирями» с их всевозможными сочетаниями, я пренебрежительно махнул рукой — как булгаковский Шариков, комментирую «Переписку Энгельса и Троцкого»:

— Да, ерунда всё это — ваша «последовательность стратегических операций»… Полный отстой — как говорят у нас во Владике!

— Это почему же?

«Да, потому что у вас, олени краснозвёздные — даже новая пехотная тактика, в связи с увеличением плотности огня ещё не выработана. А вы всё глобальными масштабами мриете, стратеги диванные…».

— Всё это скоро устареет, как кизяк древнего ящера — вот почему! На дворе — новая эпоха, новые правила и новые законы ведения войны.

Горячится:

— Законы стратегии вечны и незыблемы! В семнадцатом году тоже попробовали «революционизировать» армию и, что? Всё вернулось на круги своя!

Насмешливо:

— «В семнадцатом году»… Вы ещё Пукнические войны вспомните, товарищ Какурин! Или взятие Бастилии парижскими коммунарами. Скоро из золота будут делать сельские нужники — как и обещал Маркс, а Энгельс — ему подмахивал… Хм, гкхм… Поддакивал! А вашими «законами стратегии» — будут топить печь! Вы их много написали, интересно? На одну суровую русскую зиму хоть, «томов» ваших гениальных трудов хватит?

Со всем присущим мне ехидством:

— Тогда писшите ыщщё!

«Слово за слово, членом по столу» и мы с ним разругались конкретно. Зацепил я его знатно — Какурин выходит из себя, чуть ли не за «мотор» хватается и выпучив глаза:

— Вы… ВЫ — НЕВЕЖА!!! Вам не место среди командиров РККА!

«Твоё там место, — думаю неприязненно, — вошь жовто-блакыдная!».


Минут пять жевали молча, бровей друг на друга не поднимая…

Затем, как будто не шибко обидевшись на «невежду» — протягиваю мост к взаимопониманию и примирению:

— Николай Евгеньевич! Вот Вы — военную историю товарищам командирам преподаёте, значит — её хорошо знаете…

— Ну, допустим?

— Представьте тогда, что Вы — какой-нибудь средневековый король, любящий повоевать и имеющий амбицию завоевать если не весь мир — то хотя бы его лучшую половину… Английский король Ричард — Длинные Руки, допустим. Представили?

Удивлённо на меня таращится и молчит, а я продолжаю:

— Или даже Киргиз-Хан — Предводитель команчей, Потрясатель вселенных и галактик — ломящийся за каким-то хреном к «последнему морю» с ордой диких кочевников, освоивших древнекитайские технологии взятия «Великих стен»… Представили?

Молчит, как рыбой об лёд.

— Да, хоть сам Наполеон Бонапарт — самый великий из всех великих стратегов во всей истории… Представили?

Уже заинтересованно:

— Хорошо! Хоть с великим трудом, но представил себя императором — готовящемся завоевать весь мир, или хотя бы половину его.


Черчу тупым концом вилки на скатерти, изображая напряжённую мозговую деятельность какого-нибудь Александра Македонского перед вторжением в Ирак через Турцию и Сирию:

— Думаете Вы, думаете-размышляете — не только день-деньской, но и ночи напролёт… Разрабатываете всякие там «стратегии сокрушения», «теорию перманентной мобилизации», «таранную тактику» и прочую лабуду — рассчитанную на равного себе противника… Вот Вы всё обдумали до самой мелкой мелочи, посчитали свои войска готовыми к войне — вплоть до последней пуговицы, пришитой к мундиру последнего солдата.

— Наконец — «ИДУ НА ВЫ!!!».

Черчу невидимые стрелки, как направления главных ударов по «Плану Барбаросса»:

— «Великой армадой» вторгаетесь на территорию государства — которое хотите завоевать и присоединить к своей и, без того — немалой империи… Всё идёт по тщательно разработанному вами плану и, тут вдруг…

Кулаком по столу:

— БАЦ!!!

Все на нас оглядываются — поэтому снизив голос до шёпота, приподнявшись и наклонившись через стол — глаза в глаза, говорю:

— А вместо таких же как у Вас сотен тысяч воинов — закованных в латы, с копьями наперевес — Вы видите несколько жалких групп людей в грязно-буро-зелёной одежде. И странную металлическую «штуковину» возле каждой них. Не успели удивиться, как слышите: «Тттррр, тттррр, тттррр» — как будто великаны гигантский холст рвут… И вдруг ваши отборные, сильные, преданные воины… Которых, Вы — один молодец к другому — собирали десятилетиями, вооружили — буквально до зубов, идеально вымуштровали и мастерски обучили нелегкому ремеслу убивать холодным оружием… Ваши воины — падают рядами как скошенная рожь, под серпом крестьянина…

Сажусь на место и сухо-беспристрастно — как учёный-историк, о уже давно прошедшем событии:

— … И вот вас берут в плен, сажают в железную клетку и везут через — вашу же бывшую(!) Империю.И чернь, с которой ваши мытари сдирали последнюю нитку — ради великой армии, ради великой победы — смеётся над Вами, плюёт Вам в лицо и, бросает в Вас каменья и куски собственных фекалий.

Должно быть, у меня получилось довольно проникновенно!

Дав прийти в себя, склонив голову, ехидненько так:

— И где тогда будут все эти ваши «труды» по стратегии, Николай Евгеньевич?


Придя в себя, тот:

— Очередной фантастический роман Артура Сталка? Где напечатали, не подскажите — было бы интересно самому почитать?

— «Фантастический роман», говорите…?

Слегка зардевшись — приятно осознавать себя известно-популярным, недовольно морщусь:

— Хорошо! От фантастики перейдём к вполне конкретным историческим примерам — бывшим на самом деле, а не в нашей с вами фантазии. Поставьте себя на место Монтесумы — Императора Ацтеков… Должно быть, он тоже разрабатывал для своей бесчисленной армии какие-то «гениальные стратегии» на все случаи жизни. Чем-то же он должен был заниматься? Но вот явилась из-за моря-океана жалкая кучка испанцев на никогда не виданных лошадях и со стреляющими «палками» в руках и, могучая Империя пала. А все стратегии Императора индейцев — улетели кобыле Кортеса под хвост.

Вижу — конкретно грузится.

— Впрочем, можно вспомнить и про более близкую историю — колониальные завоевания европейцев, когда:

'На все вопросы ваши

Такой дадим ответ:

У нас «максимов» много —

У вас «максимов» нет[4] '.


Насмешливо-многозначительно потрясая указательным пальчиком, я прищурившись — будто беру на прицел пулемёта:

— Так что, Николай Евгеньевич — всё это вовсе никакая не фантастика! А всего лишь скучная реальная история — которую оказывается, Вы ни черта не знаете.

Доев, допив и промокнув рот салфеткой, встаю и, положив на плечо Какурину руку — самым доверительным тоном шепчу ему на ушко:

— А свои «стратегии» — все эти «революции извне», «стратегии сокрушения», «таранные стратегии» на основе «последовательных операций» — настоятельно рекомендую: ФТОПКУ!!! Чтоб, руководство страны не дурить — за что и «взгреть» по-пролетарски могут и, грядущих историков не смешить.

Руку под козырёк и, был таков…


Я ни в коем разе не был похож на сумасшедшего и, по всем законам психологии, после этого разговора Какурин должен был решить:

— Этому чеху известно нечто такое — очень важное, что неизвестно мне и Тухачевскому. Что это?

* * *

В тот же день Кукурин имел беседу с Тухачевским, как мне донесла босоногая агентура, во время которой он изрядно волновался и даже размахивал руками.

На следующий день «бездарно-гениальный» стратег изменил своим привычкам и обедал в Столовой Академии. Видать, как и я — на талоны Какурина. Но «бравый красный командир» с Дальнего Востока к его досаде — там так и не появился, как и в последующие два дня.


Лишь на четвёртые сутки после нашей с ним беседы, я предстал пред преподавателем тактики и истории, имея изрядно изнеможённый вид. Не описать, как тот обрадовался:

— Здравствуйте! Как я рад Вас видеть! Куда пропали, товарищ Швейк?

Тоном кобылы, на коей отпахали всю весеннюю посевную страду — плавно перешедшую в осенне-уборочную и закончившуюся заготовкой дров на зиму, сухо-лаконично ответил:

— Работы было много. Загоняло начальство, будь оно проклято, по лесам, болотам, да оврагам с буераками…

На раздаче было несколько многолюдно, поэтому пришлось ждать — беспрестанно поглядывая на часы.

Это было замечено и правильно оценено:

— Куда-то торопитесь, Йозеф?

Извиняющее улыбаясь:

— Тороплюсь. Сказать по правде — попрощаться с Вами пришёл, Николай Евгеньевич! Человек я такой — не могу удалиться «по-английски».

Огорчённо-озадаченно морщит лоб:

— Вот, как? Снова на свой Дальний Восток?

— Да, туда… — снова на часы, — буквально через… Спецборт. Самолёт, то есть.

Тот, сперва прикусив губу, затем быстро нашёлся:

— Тогда может, пообедаем в другом месте?

Еле сдержав радость от «поклёвки»:

— Нннн… Не знаю… Ну, а почему бы и нет?

* * *

В небольшом, уютном нэпманском ресторанчике неподалёку от Академии, посетителей было совсем немного и скучающий оркестр — завидев двух военных, бодро грянул хит сезона из репертуара Марка Бернеса:

'Комбат, батяня, батяня, комбат,

Ты сердце не прятал за спины ребят…'.


Проходя мимо, я сунул червонец в карман ближайшего музыканта:

— Маэстро! Сделай звук потише.

И направился за самый дальний столик. Усевшись, Какурин достал новенький, но дешёвенький (не чета прежнему) бумажник и, изъяв из него достаточно солидную пачку банкрот — с кавалергардской щедростью:

— Я плачу, Йозеф!

В ответ предъявив, как бы не в разы больший «пресс», с какой-то «купеческой» щедростью, я:

— Это будет не по-русски, Николай! Сегодня, я получил давно просроченный аванс и командировочные — поэтому «гуляем» на мои.

Как-то так, почти незаметно — мы с ним перешли на «ты».

Немного поспорили при уже стоящим над душой официантом с прейскурантом и, я немного уступил:

— Хорошо! Тогда поступим по-чешски: я плачу — а за тобой выбор блюд.

— В Чехии такой обычай⁈

А, фиг его знает⁈ Отвечаю уклончиво:

— Не везде. В Судетах поступают наоборот.

От вина или любых других спиртных напитков, я решительно отказался, опять сверившись с часами:

— Не в этот раз! Мне же на самолёт, Николай, или забыл?

С видимым сожалением, тот:

— Ах, да… Тогда и, я пожалуй, воздержусь.


Заказ принесли достаточно быстро, мы даже не успели друг другу наскучить — болтая об всякой малоинтересной для обоих ерунде. Наконец, набив брюхо, я расслабившись откинулся на спинку стула и, в ожидании чая ковыряясь в зубах всегда имеющейся в наличии зубочисткой, самодовольно резюмировал:

— И жизнь хороша и жить хорошо!

Ещё раз глянул на наручные часы и сожалеющее прицокнул языком:

— Но, к сожалению — хоть к хорошему и привыкаешь быстро, оно — не менее быстро кончается. Скоро опять тайга, комары и усцатые усцурийские тигрицы — вместо барышень в ресторанах. Целовать их конечно можно… Но, очень страшно, никакого удовольствия и всего лишь один раз!


Какурин задёргался, понимая — что время у него осталось не так много и, сделал «дальний заброс»:

— Всё никак не идёт из головы наш с тобой прошлый разговор, Йозеф…

Расслабленно-лениво:

— Рекомендую плюнуть и забыть.

— Да, как тут забудешь…

— Да, обыкновенно. Давайте, я лучше расскажу тебе о национальном виде спорта северных народов — борьбе нанайских девочек?

— К чёрту ваших девочек!

— Ну, как хотите…


Подумав, тот решил сделать заброс «под самый берег»:

— И всё же? Как я понял — речь шла о каком-то новом секретном оружие?

Переменив позу, я достаточно правдоподобно изобразил из себя роддомовского «Мыслителя», смастрячив на своём светлом лике — лютую борьбу чувства долга с желанием сболтнуть лишнего.

Комплекс брадобрея царя Мидаса — на лицо, одним словом!


После сравнительно долгого раздумья, я поймал его взгляд и медленно начал:

— Видишь ли, Николай… Мы так далеко отстали от Запада в технологическом плане, что по части какого-то оружия — нам его уже никогда не догнать. Согласен?

Технологический уровень Страны Советов, в то время — был так далеко в самом конце «вонючего туннеля» (забыл, как по латыни называется), что скажи кому про будущую «вторую экономику мира» производящую «ядрён-батоны» как пирожки — отправят в самую далёкую психушку и закроют там очень надолго.

Возможно, даже навсегда!


Поэтому не удивительно, что Какурин согласился, почти не раздумывая:

— Пожалуй, это так.

— Даже, если какой-нибудь гениальный изобретатель придумает какое-то чудо-оружие — наша промышленность не в состоянии будет это производить в каком-либо серьёзном количестве. Так?

— Так.

— Значит, если следовать традиционным путём — любая наша стратегия, будет стратегией дикой орды зулусов с луками — против канонерок с пушками.

Заёрзав, как будто зацепили за живое, спрашивает:

— Возможно, ты и прав… А если следовать «нетрадиционным» путём?

Пересаживаюсь рядом и прямо в ухо:

— Тогда надо превратить в оружие самих людей — а такого добра у нас хватает. А коль не хватит — бабы ещё нарожают. Хахаха!

— Хахаха…!

Озадаченно вертит головой — вот-вот открутится и отвалится:

— … Извини, Йозеф — но я ничего не понял. Как превратить людей в оружие? Научить их хорошо драться голыми руками? Было уже как-то нечто подобное — про «восстание боксёров» в Китае слышал? И чем оно закончилось, знаешь?


Вместо ответа, я кивком показал на самого хилого музыканта:

— Видишь того четырёхглазого с большой балалайкой? Как ты думаешь, Николай — какой из него получится боец?

Тот, посмотрев — рассмеялся:

— Из этого контрабасиста? Да, никакой! Он даже в обоз не годится — над ним лошади ржать будут.

Мельком бросив взгляд по сторонам — не подслушивает ли кто, предостерегающе подняв палец верх, я вполголоса прямо в ухо:

— Сам бы не поверил — если бы своими глазами не видел…

Тоже шепчет, слегка выпучив очи:

— Что? Что видел?

— Из таких вот (специально самый человеческий отстой для экспериментов подбирали), задохликов — делали супербойцов! Могущих взводом расхерачить батальон или даже полк, на голову — в пух и перья.

— «Супербойцов»⁈ Кто делал?

— Учёные, кто же ещё.

— Как делали?

— Своими глазами не видел, врать не буду. Скорее всего — какая-то хирургическая операция. Ибо на телах подопытных, заметны небольшие шрамы.

Всё ещё недоверчиво-подозрительно:

— И, каков результат такой «операции»? Действительно ли бойцы стали «супер»?

По-детски восторженно, как будто американский подросток — воочию увидевший одновременно все подвиги Супермена:

— Да! Только представь: с выкладкой в четыре пуда пробегает по сто вёрст в день.

— Не может быть!

Стучу двумя пальцами по циферблату своих «Swiss»:

— Я был в контрольной группе и, сам лично — рядом с бегущей колонной «супербойцов» ехал, засекая среднюю скорость и общий пробег по грунтовке. Так они ещё моего «Форда» толкали — когда он застревал или ломался! На пересечёнке же, моя кобыла сдохла и, они на себе несли меня и её седло!

Задумчиво:

— Правда, обувь на них — так и горит. Придётся этих «супербойцов» — как лошадей подковывать, или подошвы их спецобуви — делать толстыми, как у грузовиков шины… Правда, в обмундировании — они менее требовательны. Выделяемого телом тепла достаточно для существования на самом сильном морозе. В жару же, наоборот — приходится принудительно охлаждать жидкой углекислотой из огнетушителей…

Такие вот «бытовые подробности», делают любое — даже самое фантастическое повествование, более правдоподобным.

— … Жрут «супербойцы» тоже — как лошади, но зато способны очень долгое время — активно функционировать на самом низкокалорийной корме. При мне, их кормили дрожжами — полученными из обработанных кислотой опилок и, те так резво бегали…


Однако, хотя моему собеседнику всё это было ужасно(!) интересно, больше его интересовало другое:

— Так ты хочешь сказать, что такой «супербоец» — голыми руками, способен…

Возмущённо перебиваю:

— Почему же «голыми руками»? Ты уж не утрируй, Николай — я такого не говорил!

Оживившись, продолжаю — вновь маякнув на музыканта-малорослика:

— Зрение, даже у подобных очкариков — улучшается на порядок! Бинокля и не надо, а из «винтаря» лупит на версту с лишним, попадая в поставленную на ребро монету. Причём, в самой кромешной темноте видят как кошки — правда, лишь в чёрно-белом изображении, как на фотографии.

Вообще, потерялся — как ёБжик в тумане:

— Это… Это какой-то феерический бред!

Усмехаюсь, как над тёмно-шоколадным эфиопом — в жизни никогда не видевшего обыкновенного паровоза со свистком:

— «Бред»… Ты бы видел, каковы они в рукопашной! При мне проводились эксперименты — типа гладиаторских боёв: пятерых приговорённых к расстрелу бандитов вооружили винтовками со штыками и шашками. Мотивировали: кто жив останется — того помилуют и отпустят восвояси за границу. А потом к ним на арену запустили «супербойца» и он их обычным ножом за пару минут всех зарезал. Ну, а «голыми руками» — он может запросто одолеть троих с заряженными револьверами. Ночью же, один такой — вырежет целый батальон, даже не получив взамен царапину.

Восхищённо:

— Фантастика!

— Никакой «фантастики» — всё по науке: феноменальная скорость реакции — превышающая среднюю человеческую в три с половиной раза. Обычные люди, им кажемся медлительными — как австралийские мишки-коалы, обожравшиеся галюцигенных эвкалиптовых листьев.

— Так, они могут быть просто опасны!

В его сузившихся глазах, горел-пылал помещичьими именьями и трещал срываемыми офицерскими погонами, революционный семнадцатый год.

— Ничуть! В число их спецспособностей входит и, просто невероятная дисциплина и послушание начальнику. Как-то, такого «супербойца» — самого малоценного и уже изрядно повреждённого в результате предыдущих экспериментов, голого выставили «на часах» в тайге…

Выпучиваю глаза, как эфиопский удав — при конкретной непроходимости прямой кишки, после съеденного целиком негроафриканца:

— Через неделю от него одни кости остались — до того комары с мошкой обглодали… Но скелет с поста без приказа не ушёл!

С немигающе-остекленевшими глазами шепчет:

— Идеальный солдат…

— Совершенно верно, — вновь поглядываю на часы, — идеальные солдаты, идеальные командиры…

Встрепенулся враз:

— Что ты сказал?

— Я говорю, что имеется программа подготовки и «суперкомандиров» для «супербойцов». Однако, я уже опаздываю — мне пора!

— Так на Дальнем Востоке…

Уже на ходу, натягивая дурацкую будёновку со звездой и «шпилем»:

— Совершенно верно! Там постоянно шалят окопавшиеся в Харбине белогвардейцы, устраивают регулярные провокации на границе белокитайцы, а хунхузы-контрабандисты грабят наших артельщиков-старателей — отбирая у них самородное золото и самокопанный тянь-шань… Жень-шень, мать его! Так вот — там этих «супербойцов» и, опробуем на деле.

Расплатившись, я чуть ли не бегом выскочил на улицу и, поймав извозчика — уехал, на прощанье помахав Какурину ручкой:

— Может, когда и встретимся, Николай Евгеньевич!

Он стоял и смотрел мне в след, совершенно обалдевши…

* * *

Конечно, предвижу изрядный скептицизм и даже каменья — летящие по моему прямому адресу: мол — в такой абсурд никто не поверит. Тем более — не какой-нибудь тёмный крестьянин, религиозный фанатик-сектант — гикнувшийся по всем трём «фазам», или даже — голоштанный пролетарий с тремя классами «трудовой школы первой ступени» и двумя годами «рабфака» в загашнике, возомнивший себя «гегемоном» на этом земном шарике…

«Выпускник „Императорской Николаевской военной академии Русской Императорской армии“, — скажите вы, — на такой тупой развод не поведётся».

И окажитесь совершенно неправы!


Про то, чему их учили «в академиях» — это надо рассказывать отдельно и за рюмкой крепкого чая, пока это не тема.

Но обязательно надо поведать про общие умонастроения — царившим в недавно освободившимся от многовековых религиозных догматов, обществе.


У меня создалось довольно стойкое ощущение, что вместо Бога большевики на пустой пьедестал водрузили следующее божество — науку. Вместо чудес, ожидающихся от икон святых великомучеников и их нетленных мощей — чудеса стали ждать от учёных и их смелых (зачастую через чур смелых!) экспериментов.

Сказать по правде, читая «там» булгаковское «Собачье сердце», где профессор Филипп Филиппович Преображенский — достиг таких выдающихся результатов своей хирургической деятельности, что омолаживает стареющих дур — вживляя им яичники обезьяны, или пересаживая гипофиз — делает из обычной бродящей собаки конченного человекообразного подонка… Мне казалось…

Я был уверен, что Михаил Афанасьевич (сам, заметьте — врач по профессии) — так изощрённо стебается над эпохой и откровенно нелюбимой им властью.

Ан, нет!

«Попав» в эпоху НЭПа, в «Лихие 20-е» — я понял, что всё серьёзно. Это — общие умонастроения, царившие среди большинства туземного электората.

И уровень образования, здесь абсолютно не при чём!

Вспомните поздний перестроечный Советский Союз, в котором — так же трудно было найти человека с начальным образованием, как в этом «ранним» — индивидуума хотя бы со средним. Вспомните тот массовый психоз, про «пасы» Кашпировского на экране телевизора, про исцеляющую все болезни воду из крана — «заряженную» Аланом Чумаком по тому же «ящику». Вспомните про «МММ» гениального мошенника Мавроди и, прочие чудеса от многочисленных прохиндеев — от которых казалось, сошла с катушек огромная — «самая читающая» страна мира.

Это — какое-то массовое психическое заболевание!

Эпидемия вирусной шизофрении — передающаяся через уши…


Так, вот — «здесь» ещё хуже.

Даже новые хозяева страны, до революции не верившие в Бога и не боявшиеся чёрта — как будто взбрендив, вдруг взяли — да и забальзамировали труп своего Вождя, будто решив, что его дух — подобно бродящему по Европам пресловутому «призраку коммунизма», укрепит их власть.

Реальность бытия, искусство, литература и раскрепощённые НЭПом средства массовой информации — так фантастически смешивали реальность и вымысел, науку и фантастику, что в пору — тронуться рассудком самому. Среди, казалось бы, образованных людей, ведутся разговоры об омоложение человека, оживление его, передаче его мыслей на расстояние и другие, заимствованные из сказок. По радио можно было услышать лекции на тему: «Можно ли улучшить человеческую породу», «Жизнь человека до рождения и после смерти», «Когда прекратится жизнь на Земле», «В чем душа держится», «Чудеса исцелений от болезней», «Внушение и гипноз в мире преступности» и так далее…

Такие идеи вполне соответствовали эпохе, в которую — люди «рождены, чтоб сказку сделать былью».


И если бы дело ограничивалось только разговорами или лекциями!

И если бы только в СССР — что можно было бы объяснить идеологическим фактором.

Учёные, которых вера во всемогущество науки освободила от химеры совести, проводили якобы научные эксперименты — в которых недостаток научных знаний и возможностей для исследований, заменялся смелостью и фантазией. Возможно, виной всему был просто «исследовательский зуд», не знаю — но эти эксперименты были на слуху у народа и на страницах газетных печатных полос.

Опытами по пересадке половых желез животных с целью омоложения, занимались родной дядя Булгакова — гинеколог-профессор Филипп Филиппович (с коего был «запилен» герой произведения), профессора Немилов, Халатов, Бехтерев, доцент Гораш в Ленинграде, профессора Мартынов, Кольцов, Завадовский в Москве…

Вполне впечатляющий списочек, не правда ли⁈

Кроме того — профессор Штейнах в Вене и эмигрант Воронов в Париже.

«Наши», как видите — впереди планеты всей, не только в области балета!


Да, что там какие-то «профессора».

Омоложением организма человека через переливание крови, занимался Александр Александрович Богданов (Малиновский) — член РСДРП с 19-го века, российский учёный-энциклопедист, революционный деятель, врач, мыслитель-утопист, писатель-фантаст, один из крупнейших идеологов социализма. Создав специально под этот дело первый в мире «Институт переливания крови», он умрёт — производя опыт не на мартышках, а на самом себе.

'Какой источник разума угас,

Какое сердце биться перестало…'.

Но у меня на Сан Саныча имеются кой-какие планы и, причём — в самое же ближайшее время. Поэтому, мы с ним уже договорились и, он не станет заниматься этой хернёй и останется «живее всех живых».


Другие смелые экспериментаторы, были не столь самоотверженны и предпочитали «тренироваться на кошечках». Но чаще на собачках.

Доктор Чечулин из «Химико-фармацевтического института» при ВСНХ, демонстрировал изумлённой общественности опыты по оживлению отрезанной собачьей головы — соединённой трубочками со специальным аппаратом, через которые в нее подавался специальный раствор. Собачья голова, отделённая от тела — жила в его лаборатории четыре часа, демонстрирую при этом все свои собачьи рефлексы — из которых самым заметным, была лютая ненависть к экспериментатору. Хотя до отрубленных человеческих голов эксперименты не дошли (у нас не гильешитировали — как в прекрасной Франции, а расстреливали — после чего голова портится) — но сердце, почки, легкие и другие органы человека — на «искусственном питании» работали как часы. Если верить газетным статьям, конечно…


Профессор Михайловский из «хлебного» Ташкента заявил — после успешных экспериментов на обезьянах и других животных заявил, что мертвого человека можно оживить — «промыв» ему кровь, что он якобы — неоднократно демонстрировал.

«Зомбокалипсис», мля!

Коль делать будет реально нефуй, обязательно напишу ремейк «Обители зла» — об этом чокнутом профессоре и его стаде оживших мертвецов из гастарбайтеров-узбеков, положа краеугольный камень в основание нового жанра фантастики.


Доктор Манойлов, с помощью изобретенного им в полукустарной лаборатории реактива, якобы определял половую и даже национальную принадлежность крови человека. По его мнению, кровь разных народов окисляется по-разному… Рано он за подобные эксперименты взялся и не в той стране: в 30-е годы, в Третьем Рейхе — ему бы цены не было, до самого мая сорок пятого.


В Москве существовала лаборатория «Общества неврологии, рефлексологии и биофизики» при «Институте по изучению мозга» — в которой вроде бы взрослые дяденьки, сплошь с учёными степенями занимались по-детски ерундовой чепухой — проводили опыты по передаче мыслей на расстоянии. Пять тысяч экспериментов провели, пока не поняли — за это Нобелевку не дадут.

Интересно, за чей счёт был «банкет»?


У Владимира Леонидовича Дурова — основателя знаменитого «уголка», амбиции были куда скромнее. Он лишь пытался силой мысли дрессировать животных и, даже по слухам — добился в этом деле впечатляющих результатов.


Другой «клоун» — инженер Кажинский, сконструировал специальный металлический изолятор, для проведения подобных опытов — соединявшейся с землей проводом (заземление). Он залезал туда и внушал мысли свои собаке, а та весело гафкала. Потом, они менялись местами и, гафкал уже инженер — а собака весело внушала ему свои мысли. Хотя, возможно — что-то напутали в редакции газеты, или я сам что-то неправильно понял, прочитав статью.


Советский врач-венеролог Фридлянд из Днепропетровска сделал вполне определенный научный вывод о причинах гомосексуализма. По его мнению, у «голубых» — соотношение верхней половины туловища к нижней 100:108, а у нормальных людей — 100:100…

В «нашем» ЕС — его бы посадили и, хрен когда выпустили — за полное отсутствие толерантности. А при зверском тоталитарном режиме — этот гомофоб спокойно себе статейки в газетах тискает!

Было бы в это время в самом деле НАТО — оно бы уже разбомбило тот «Днепр» к еб…ням собачьим, вместе с венерологом.


Ну и наконец — самое интересное и относящееся непосредственно к интересующей нас теме. В 1924–1925 году, несколько раз появились статьи, о приводящихся якобы экспериментов по скрещиванию человека и обезьяны и, получению в результате «гибрида» — превосходящего «гомо сапиенса» физической силой, выносливостью и бесстрашием. Публиковались даже фотографии каких-то «неандертальцев», подобно Санта-Клаусу — заросших по самые брови густой шерстью. Особо заманчивым было, по мнению авторов — использовать таких «супербойцов» в военных целях.

И клянусь своим четырёхъядерным компом: я здесь не при чём!

Это, так сказать — говорил «дух» времени и хотелки власть предержащих.

* * *

«Так вот ты какой, северный олень!».

Пока Михаил Тухачевский, после подписки «о неразглашении» изучал проект «Трансгендер» — прямо на глазах всё больше и больше «худея», я в его служебном кабинете сидя за столом напротив, изучал его.

Мда… Что ни говори — самец конкретный, Елизавета была права!

Такому бы «плодиться да размножаться» — выполняя главный библейский завет и заодно улучшая генофонд страны, а не лезть в политику, где вполне можно — если не жизни, так яиц лишиться.

«Жаль, конечно — искренне жаль… Но кости уже брошены и Рубикон перейдён».


Дел у меня невпроворот — поэтому, лишь через месяц после расставания с Николаем Какуриным — мне удалось «забить стрелку» гениально-бездарному стратегу. Оно, быть может и к лучшему — извелись они оба, потеряв след «бравого» красного командира Иозефа Швейка и стали более внушаемыми.

Однако, время, время, время…

Люди, которые сейчас изучают тактику — в 1941 году будут командовать полками и дивизиями!


Наконец, поднимает на меня ошалевше-непонимающие глаза:

— Профессор! Почему этим, по сути — военным проектом, руководит товарищ Крупская?

Помните гениальнейшего артиста Евгения Евстигнеева в роли профессора Преображенского? Так вот: он — это вылитый я сейчас.

Задумчиво расчёсывая своими в меру холёными, музыкальными пальцами фальшивую — но очень хорошо приклеенную жиденькую бородёнку, из-под очков на него глядя (что придавало мне, вообще самый заумный вид — если верить зеркалу), молвлю как на политинформации в партийной школе:

— Этот проект был задуман группой учёных ещё в восемнадцатом году. Согласен: он настолько фантастичен, что только из-за отчаяния взялись за его реализацию — Советская Власть тогда висела буквально на волоске. Помните, Михаил Николаевич?

— Конечно, помню… Эээ…

— Филипп Филиппович. Из-за чрезвычайной важности им руководил-занимался сам Владимир Ильич, больше никому не доверяя… Как Вы думаете: кто встал в его главе — после смерти Ленина?

Молчит, поэтому я сам ответил на этот вопрос:

— Правильно! Человек, которому он доверял больше всего! А кому Вождь доверял больше всего?…Троцкому? Хахаха! Нет, не Льву Давыдовичу — при всём моём к нему уважении. А собственной супруге — Надежде Константиновне Крупской.


Что бы я про эту особу не говорил, как бы про неё не думал — надо отдать ей должное: Жаба имела огромное влияние на Ленина — отчего последнего иногда, злословы называли «товарищ Крупский». За спиной, конечно, за спиной… И очень издалека.


Однако, Тухачевскому не до смеха… Ладно, ты пока подумай, а я пока — буду «грузить» тебя дальше:

— Кроме того, как Вы сами можете узнать из этого документа — проект «Трансгендер» осуществляется на стыке двух наук: педагогики и медицины. А в Наркомпросе — Надежда Константиновна имеет решающий голос.

Это — уже не совсем так, вернее — совсем не так, ну да ладно…

Глядя прямо в глаза, с нажимом:

— Какова ваша роль в проекте, товарищ Преображенский?

Глазом не моргнув, как на плацу отчеканил:

— Я — профессор психологии и на мне подбор кадров.

Улыбнувшись, как можно приязненней, добавил:

— Чем в данный момент — с Вами и занимаюсь, товарищ Тухачевский.


Так как насчёт моей личности вопросов больше не последовало, гружу дальше:

— В проекте участвует также группа военных — в основном иностранного происхождения. Ибо нашим военным специалистам — Ильич, по известной причине не доверял.

Слышу несколько ревнивые нотки:

— И кто же их военных специалистов «иностранного происхождения», учавствует в проекте? И кто курирует проект «Трансгендер» по линии Наркомата обороны?

Улыбнувшись снисходительно-доброжелательно:

— Если согласитесь присоседиться к группе «Трансгендер» — узнаете про своих подчинённых, абсолютно всё. Вплоть до вредных привычек и пагубных пристрастий — ибо это будет входить в ваши должностные обязанности. Насчёт же «кураторства»…

У того, аж из ноздрей искры, а из ушей дым и, не дослушав вскакивает:

— «ПОДЧИНЁННЫХ»⁈

— Совершенно верно — подчинённых, Вы не ослышались. Как можно понять — эксперименты довольно успешно прошли с рядовыми «супербойцами», с младшим и средним командным составом…

Перебивает нетерпеливо:

— Извините, но про последних трансгендеров — «суперкомандиров», я не совсем понял. Очень много научных терминов — которых…

Понятно. Про «супербойцов» ему всё в доступно-популярной форме изложил Какурин со слов мнимого Швейка, а информацию про эксперименты с командирами в письменном виде — я специально запутал.

— Мы взяли с десяток командиров, выдвинувшихся во время Гражданской войны — буквально «от сохи», на должности вплоть до командиров батальонов включительно. Большинство из них — еле-еле читало по слогам, двух слов на бумаге связать не могло и про таблицу умножения имело самые смутные представления. Да, что там! Слово «диспозиция» не могли правильно выговорить и путали её с «дислокацией». Хахаха!

— Хахаха!

Посмеялись, потом я предельно серьёзно:

— Буквально через полгода — восемь из них знало один иностранный язык и три языка народов СССР в совершенстве, обладало словарным запасом профессора словесности, знало назубок таблицу логарифмов и делало математические вычисления со скоростью арифмометра.

— НЕВЕРОЯТНО!!!

После восторженных эмоций, вдруг вспомнил:

— «Восемь из десяти командиров», говорите? А что же случилось с оставшимися двумя?

— Они умерли… К сожалению, технология ещё «сыроватая» — до конца не отработанная.

Когда всё «ровно да гладко» — это ведь подозрительно, да? Поэтому, в данном случае — «ложка дёгтя» не испортит «бочку мёда», а лишь предаст ей особо пикантный привкус смертельного риска.


Траурно помолчали и, затем я продолжил:

— Самые же невероятные способности у подопытных — проявились в умении играть в шахматы и настольную игру «Мировая революция»…


Хоть и несколько не по теме, но не могу не похвастаться одним из своих самых первых прогрессорских успехов!

Когда Льва Давыдовича Троцкого в первый раз «ушли» с поста Председателя Реввоенсовета (к чему я тоже изрядно приложил руку), но напоследок «уходящий мавр» — успел сделать своё дело: приказал ввести в военных училищах обязательное обучение и регулярные игры-соревнования в «Мировую революцию».

Его словами:

«…Ведь эта игра в иных случаях даже больше, чем спорт, вырабатывают в человеке смелость, находчивость, хладнокровие, волю, а главное (чего не имеет спорт) — развивает стратегические способности. Скоро уже мы разослали всем нашим начальникам территориальных военных округов и училищ распоряжение о культивировании игры „Мировой революции“ и о содействии в организации соответствующих кружков…».

Ему вторил Николай Васильевич Крыленко — одна из крупнейших фигур в политическом руководстве СССР, который прямо заявил, что рассматривает искусство игры в «Мировую революцию» — как политическое орудие стратегического значения.

Ещё дальше пошёл возглавивший Совнарком Алексей Иванович Рыков, выделивший из бюджета страны 30000 рублей золотом на организацию турниров — в том числе и международных. После чего, в СССР начался настоящий грандиозный бум этой настольной игры.

Когда же Троцкий вернулся на пост главы Красной Армии и флота, он с утроенной энергией взялся за насаждение это игры среди свои подчинённых.

Не знаю, какими способностями обзаведутся красные командиры — научившись виртуозно играть в «Мировую революцию»… Но ульяновские кустари-надомники, артельщики-кооператоры, бюджет города и волости и, я лично — наварились с того «бума», просто сказочно!


Вижу, на Тухачевского это произвело должное впечатление и, как бы погружаюсь в якобы обычное для учёных задумчиво-рассеянное состояние. Помолчав, он очень осторожно:

— Извините, профессор…

— Да, да?

— При телефонном разговоре, Вы обещали что сделаете мне «предложение — от которого я не смогу отказаться»…

Забавно было слышать его просящий тон — знал бы он, на что меня упрашивает!

— Ах, да… Группа «Трансгендер» переходит на следующий уровень экспериментов: «Суперстратег».

— «Суперстратег»⁈

— Именно «Суперстратег». И я от лица Надежды Константиновны Крупской, предлагаю Вам в нём участвовать.

— То есть…?

— Совершенно верно! При согласии, Вы станете первым стратегом-трансгендером (ржу, не могу!) в Рабоче-Крестьянской Красной Армии… И единственным!

Настораживается:

— «Единственным»? Почему?

Слегка зевнув:

— Из соображений секретности. Из этих же соображений, число трансгендеров-бойцов, командиров младшего и среднего звена — не превысит число стрелкового батальона. В мирное(!) время этого будет вполне достаточно — чтоб нейтрализовать локальные конфликты. При возникновении же угрожающего положения со стороны капиталистического окружения…

Многозначительно подняв палец к лепнине высокого потолка:

— … Сами понимаете, Михаил Николаевич! Всеобщая, перманентная мобилизация и всех поголовно в трансгендеры!

Боже… Дай мне силы не лопнуть от распирающего меня сейчас — как аэростат в стратосфере, хохота.


Ещё одна «пауза», во время которой «бездарно-гениальный», мрил поди — как навешает люлей Пилсудскому, не так давно — сполна «навешавшему» ему их под Варшавой… Затем, вернувшись на грешную землю:

— В чём заключается эта самая «операция», после которой я стану «суперстратегом»?

По его глазам заметно, что он спрашивает не из-за недоверия — а из-за страха перед неведомым.

Максимально посерьёзнев, предостерегающе поднимаю палец и, стараясь не моргать — удавом на него пялюсь:

— Хирургическая операция настолько проста, что лишь её название может натолкнуть шпионов вероятного противника на верное направление! Поэтому, как человек военный…

Согласно кивает:

— Я всё понимаю. Насколько она опасна?

Очень осторожно, как с вполне определёнными намерениями — подкрадывающийся к дикой козе Робинзон Крузо:

— Сама операция довольно непродолжительна, производится под анестезией и почти безопасна. Но во время последующей двухнедельной реабилитации — реакция подопытного организма не совсем предсказуема.

Ободряюще улыбаюсь:

— Но Вы же — солдат, товарищ Тухачевский! Вы привыкли рисковать жизнью и этот риск — является вашей профессией.


Ещё одна пауза, затем:

— Почему я?

Достаю списочек и, несколько сожалеюще цокнув языком:

— Надежда Константиновна считает Вас наиболее одарённым (бугагага!) и перспективным военноначальником высшего звена. Хотя надо признаться — я ей прошлой осенью рекомендовал товарища Блюхера. Мда… Но сами понимаете, что с тем произошло в Китае, поэтому на первом месте среди претендентов — оказались Вы. Но, если откажитесь…

«Списочек», мельком продемонстрированный мной — был достаточно длинным.

— Я СОГЛАСЕН!!!

Другого ответа я и не ожидал, но для порядка деланно удивился:

— Вот, как…?

Мысленно потираю руки: дело в шляпе!

— … Вы хорошо подумали, Михаил Николаевич?

— Хорошо!

— Не передумаете, не будете сожалеть при любом исходе?

— Ннн… Нет!

Гора с плеч.

— Тогда распишитесь вот здесь.

Встаю. Протягиваю руку:

— Поздравляю, товарищ Тухачевский! Теперь — Вы один из нас, из трансгендеров. Нам осталось лишь обсудить некоторые технические детали и можно приступать…


Сажусь на место и задумчиво:

— Так, так, так… Говорят, у Вас есть имение?

* * *

«Тревожная группа» скопцов от «Всероссийской Особой Комиссии по борьбе с коррупцией» (ВОКБК), немножко задержалась — буквально на два дня и, я уже буквально извёлся развлекая Тухачевского всякими байками и, по полчаса три раза в день проводя в «гримёрке», чтоб поддерживать свой «сценический образ». К счастью, тот грезил открывающимися перед ним весьма радужными перспективами и оттого был изрядно рассеян, чтоб обращать внимание на кое-какие странности моего поведения. А из смоленского имения по требованию профессора Преображенского, заранее были удалены две его сёстры, проживающие там постоянно и сравнительно немногочисленная обслуга.

От накленной бородёнки уже появилось изрядное раздражение кожи, а сам я начал несколько беситься, когда наконец пренесли телеграмму.


Я встретил «тревожную группу» скопцов на ближайшей железнодорожной станции, критически осмотрел их и проверил знание ими «языка жестов», который сам не понимал:

— Ну-ка, поворотись, сынку! Экий, ты в этой свитке смешной стал… «Скажи» что-нибудь руками! Годится для сельской местности…


Состав группы: специалист по «обрезанию», его «ассистент», знахарь-травник — исполняющий функцию анестезиолога и «психолог-реалибетолог». Из всех, я был знаком лишь с «ассистентом» хирурга — им оказался тот самый здоровый «консьерж», встретившийся мне первым из всех скопцов.

Ну… За дело, с Богом!

Найдя внешний вид скопцов почти безупречным, а «произношение» — почти безукоризненным, повёз на нанятой мужицкой телеге в имение Тухачевских.

Предельно подробно проинструктировав по дороге, я почти всё дорогу пытался выпытать у «анестезиолога» секрет его зелий, имея в виду Софию Премудрую и её группу ботаников-фитотерапевтов. Но лишь узнал что они приготовляются из сока болиголова, волчьей ягоды и прочих весьма ядовитых растений. Что касается конкретного рецепта, тот стойко молчал как партизан на допросе.

Ну, что ж… Дойдём своим умом!

И ещё, спрашиваю сопереживая:

— Ему не будет больно? Мужжжчина из интилигентов, как бы он не «того»…

Скопец-анестезолог успокаивает:

— Нет, больно не будет. Всё будет чувставовать, всё видеть, всё понимать — лишь без боли и движения. Как бревно будет лежать и глазищами лупать.


По приезду в имение — всё как на хорошо отрепетированном спектакле, представляю «группу учёных» в белых халатах и марлевых повязках и, ответив на естественно возникший вопрос:

— Они, что у вас? Немые?

— Конечно! По наущению ещё Владимира Ильича, в целях сохранения максимальной секретности — специально таких подбирали… Вас что-то смущает?

— Нет.

— Тогда приступим?

Кивает головой:

— Приступайте.

Раскрываю папку и, как регистратор в ЗАГСе при «окольцовывании» новобрачных, торжественно читаю:

— Михаил Николаевич! Готовы ли Вы к операции «трансгендер»?

Тот, видимо сам извёлся ожидаючи, поэтому с заметным облегчением:

— Да, готов!

— Не передумали?

— Нет!

— Ещё раз прочитайте договор и, если Вы согласны — поставьте дату и подпись.

Слегка озадаченно:

— Ведь я же уже его подписал?

Настойчиво, с нажимом, глядя прямо в глаза:

— Таковы правила: перед операцией, подопытный должен в последний раз дать три устных и одно письменное согласие… Так, что?

Пожав плечами, пробегает «по диагонали» текст мелким шрифтом (я затаил дыхание) и уверенно ставит подпись.


— Теперь последнее — самое важное.

Поворачиваюсь к «анестезиологу» и говорю:

— Две «микстурки» в студию!

Предъявляю Тухачевскому два стаканчика с лимонного цвета жидкостью:

— Если Вы выпьете из синего стаканчика — тотчас заснёте, а наутро проснувшись — забудете про меня и про наш с вами разговор. Если из красного — будете прооперированы и, при удаче — станете совсем другим человеком…

Ну, это — откровенный стёб!

На самом деле, какой из стаканчиков он бы не выбрал — результат будет один: Тухачевский навсегда потеряет свои мужские причиндалы. Даже, в законсервированном виде — на память. В отличии от китайцев, наши скопцы — отчиканное «сокровище» не берегли, а торжественно сжигали в присутствии бывшего владельца.

Не раздумывая больше, он буквально выхватывает красный стаканчик из моих рук и залпом выпивает, изрядно поморщившись. Через несколько минут глаза его стекленеют и, он падает в заботливо подставленные руки громилы-«ассистента».

— Ишь, как сомлел, — пропищал тот, уже не скрывая свою сущность, — одним словом — интеллигенция!

— Тащите «жеребца» на кушетку, братья, — скомандовал «хирург», доставая из докторского саквояджика специфического вида инструмент, — снимайте ему штаны и исподники… Ишь ты, какая добротная мануфактура!

Смотрю в забегавшие на неподвижном-застывшем лице глаза, и:

— Никогда не понимал тех, кто подписывает документ не читая. Ну… Удачи Вам, Михаил Николаевич!

И выхожу.

* * *

На самой операции я не присутствовал, как и при торжественном сожжении «адского ствола» и «ядер» в камине.

Но, воняло на всю усадьбу…

Мама не горюй!

А скопцы выли какую-то молитву, под завывания же бывшего владельца «богатства».


Конечно, после того как Тухачевский пришёл в себя — были вполне определённые проблемы…

Представляете, да?

Если не представляете — встаньте на его место.

Но только мысленно, умоляю!

«Гениально-бездарный» сперва изрядно побесился — грозя всех причастных самым жестоким образом искалечить-убить-расстрелять-повесить и на куски порубить…Затем впал в чёрную ипохондрию и хотел лишить себя жизни всеми доступно-подручными способами — только следить за ним успевай, как за шкодливым ребёнком…

Однако, время лечит!

Как физические — так и душевные травмы, или даже обе вместе — как в нашем случае.

К тому же, «психолог-реалибетолог» входящий в «тревожную группу» скопцов — знал своё дело туго, проводя многочасовые «душеспасительные» беседы:

— Вот скажи мне, человек — он ведь что такое есть? Греховная грязь и чистота божья, с ней напополам. Грязь — это всё стыдное, грешное — оно через «низ» в тебя шло, через «срам». Когда отсекли мы тебе срамное от тела, греховная грязь выйдет и из души, из сердца и ума…

— Уууыыыууу…

— … Раньше ты каким был, скажи? Злым, завистливым, до чужого добра падким. Девку или бабу увидев — норовил её повалить, да греховно обидеть. А ведь у той тоже — душа живая, вечная! А теперь освободился ты от сей тяготы — будто камень тяжкий с души скинул. Эх, кабы все так охолостились! Никто б не дрался, не воровал чужого, не забижал баб и, все б человеки — любили друг дружку, жалели и помогали друг дружке как родные братья…

Не, ну силен!


Я тоже, нет-нет, да и заходил к «пациенту» в обличии профессора Преображенского:

— Надеюсь, товарищ Тухачевский — произошедшее с Вами, не помешает нам оставаться хорошими друзьями?

— УБЬЮ, ССУКА…!!!

Едва успеваю вставлять в промежутках:

— Вы б, не орали так — послеоперационные швы разойдутся.

— … УРОЮ, ПАДЛА!!!

А скобцы оказались правы: у «попробовавшего» женщин Тухачевского — голос практически не изменился, разве несколько охрип после ругани.

— И где Вы таких слов успели нахвататься, Михаил Николаевич? Неуж в германском плену⁈

Такое состояние — самый лучший заменитель «детектора лжи», поэтому пользуясь случаем — на всякий случай интересуюсь, следя за реакцией:

— А Вас там часом в шпионы там не завербовали?…Нет? Вот и ладушки!


Да, что там «слова» — сперва, он готов был меня зубами загрызть!

Ну, а потом…

Знаете, что такое «Стокгольмский синдром»?

Вот и я очень хорошо про него знаю. Тем более, я постепенно открывал ему глаза на ожидающие его блестящие перспективы — приведя в пример того же Нарсеса:

— Ругайте меня какими угодно словами, но в главном я Вам не соврал ничуть. Теперь у Вас есть реальная возможность стать «суперстратегом»! А за всё на свете надо платить — сами понимаете, товарищ Тухачевский…

Надеюсь, тщеславие у него находилось не в яйцах? Поэтому:

— … Поверьте, Михаил Николаевич, никто из историков грядущего — победителю в штаны заглядывать не будет и тем более — за мотню его щупать.

Рядом с виртуальным «пряником», всегда должен присутствовать незримый «кнут» — это основа основ эффективного менеджмента.

— А вот если мы с вами не достигнем приемлимующего консенсуса… — показываю ему договор — подписанный последним и, намекаю на возможную незавидную альтернативу полководческим лаврам, — … ну, Вы сами понимаете — не сущий младенец, чай.


Естественно, в наших с ним беседах главной была военная тема:

— А знаете, Михаил Николаевич, почему Пётр Первый — Великий, а Вы — есть сущее говно, как военноначальник?

— И почему же, Филипп Филиппович?

— Потому что, он не брезговал учиться у разбившего его под Нарвой Карла Двенадцатого, а Вы на такое не способны. Почему в Академии делается упор на изучении Гражданской войны — суть есть разборки нескольких кое-как вооружённых банд, а не Империалистической — носящей все черты военного конфликта будущего?

Тот, пытается мне что-то втирать:

— Империалистическая война была позиционной, а Гражданская — маневренной! Войны не выигрываются сидением в окопах. Победить, можно только наступая… А наступление — это всегда маневр!

— Ээээ… Бросьте! Посадите германскую пехоту образца восемнадцатого года в грузовики, дайте ей буксируемую или самоходную артиллерию, обеспечьте авиаразведкой и надёжной радиосвязью и, будет вам такой маневр — что только ахните!

То, что-то вякнул про «особую боеспособность» сознательного красноармейца…

— Эфиопские зулусы тоже были весьма «сознательными», смею Вас заверить, товарищ Тухачевский… С голой сракой на штыки пёрли! Но англичане покрошили их пулемётами на фарш. Сколько пулемётов было в стрелковой дивизии РККА периода Гражданской войны? Не подскажите?

— По-разному…

— «По-разному»? В стрелковой дивизии царской армии по штату 1916 года, должно быть тридцать два станковых пулемёт. Значит, навряд ли в красной дивизии их было больше. Согласны, Михаил Николаевич?

— Согласен!

— А сколько было пулемётов в армиях крупнейших империалистических государств?

«Гениальный стратег» конкретно завис.

С укоризной, отвечаю на собственный же вопрос:

— Михаил Николаевич… Ну надо же интересоваться военным делом! В германской дивизии — 324 пулемёта (из них 216 ручных), во французской — 400 (336 ручных), в британской — 684 (576 ручных)… Так что заткнули бы своё мурло насчёт «особой сознательности красноармейца», товарищ трансгендер! Особенно тогда, когда не только поляки — китайцы вас бить стали, олени краснозвёздные.

* * *

Естественно, Тухачевский для меня был источником важнейшей информации, которую ни в каком «послезнании» не почерпнёшь.

По его словам, в советском военном ведомстве имелось целых пять (а не две, про которые я знал прежде) только основных группировок — меж которыми шло постоянное и не прекращающееся соперничество, буквально война на выживание.

Первая, это царские генералы и офицеры, которые добровольно пошли служить в Красную Армию.

Вторая, державшиеся особняком военспецы, которых мобилизацией принудили служить Советам.

Третьи — «полководцы от сохи», типа Ворошилова и Будённого и, примкнувшего к ним Кулика.

Четвертая группировка — «германофилы», которых возглавлял Уборевич и поддерживал Шапошников.

Пятая группа, состояла из фанатичных поклонников Троцкого и рьяных сторонников немедленной и перманентной Мировой революции. Хотя сам Лев Давыдович от этого уже отошёл.

Кстати, был вельми удивлён, что оказывается мой визави враждовал не с Ворошиловым — а с Будённым и Шапошниковым, получая от последнего регулярные обвинения в «бонапартизме» и намерении совершить свой «термидор».

Даю ему установку:

— Надеюсь, Михаил Николаевич, ваш «бонапартизм» отпал вместе с яйцами? Вы должны, не враждуя ни с кем — возглавить все пять группировок военных.

— Не представляя себе, как это сделать.

— НАДО!!! Конечно, если не хотите остаться в истории, как неудачник. Методичку по психологической коммуникабельности я Вам вышлю, а в остальном сами думайте — Вы эту публику лучше меня знаете.


Так или иначе, но мы с Тухачевским помирились и договорились об тесном сотрудничестве в оборонной области. Оставил ему пару методичек:

— «Слона» надо кушать по кусочкам, партнёр! Поэтому, первым делом, Михаил Николаевич, я настоятельно рекомендую распустить «Комиссию по изучению опыта Гражданской войны», которую Вы возглавляете. Ибо изучать там абсолютно…

Набираю в лёгкие побольше воздуха и ору прямо в ухо:

— … НЕ ХЕР!!!


— Ещё вот что, товарищ «суперстратег»… Нам, как-то надо избавиться от Какурина. Предлагаю разоблачить возглавляемый им контреволюционный заговор, хотя можно обойтись банальным шпионажем в пользу Пилсудского или Каутского.

Не знаю как, но в «реальной истории» — тот вроде бы как-то был причастен к фабрикации ОГПУ процесса «Весна», как и сам Тухачевский.

Так что никакой подлости или несправедливости — всего лишь возмездие.

Тот, пяля на меня ошалевшие очи:

— Вы — страшный человек, Филипп Филиппович!

Искренне возмущаюсь:

— Кто? Я⁉ Вы бы на себя в зеркало посмотрели, Михаил Николаевич!

* * *

Короче, через две недели мы с «тревожной группой» скопцов сдали «Смоленского помещика» в руки вернувшимся сёстрам — вполне адекватным для дальнейшей реабилитации, так сказать.

Ещё через две недели, после завершения отпуска — Начальник Управления РККА, Заместитель Наркома обороны СССР Михаил Николаевич Тухачевский — вернулся в Москву и приступил к своим обязанностям, как ни в чём не бывало.

По крайней мере — внешне, ничего не было заметно.


Другая проблема была в том, что почти сразу после операции, как только «пациент» рот смог открыть — скопцы поняли, что я их надул и конкретно наехали на меня:

— Обманул, жеребец! Обманул…

В ответ я, предъявив им под нос «квадратную» гранату, сурово молвил:

— Если чем-то недовольны, граждане сектанты, жалуйтесь в «Лигу по проведению сексуальных реформ». Там вам помогут!

Когда же при расставании, от меня потребовали обещанные «преференции» — я выдал им бумагу с печатью и подпись, на котором было хорошо мне знакомым почерком написано — ибо сам писал:

«Всё, что совершенно подателем этого мандата — сделано по моему приказу и, на благо Мировой пролетарской революции. Н. Крупская».

По-моему, они остались вполне довольными.


Ну, что напоследок сказать?

Я отнюдь не преувеличиваю свои достижения, смотря на них критически и трезво.

Говоря словами какого-то древне-китайского мудреца (возможно тоже евнуха — как Нарсес и Тухачевский):

— Я нахожусь в самом начале длинной дороги в тысячу ли…

Но первый шаг на этом пути — уже сделан!


Я тоже остался вполне доволен результатом нашего с ними сотрудничества, ибо уже в конце мая читал проект нового «Временного Полевого устава РККА» 1926 года, в котором в частности было сказано:

«В связи с предельным насыщением боевых порядков современных армий автоматическим стрелковым оружием, атака — есть результат перенесения огня в глубь обороны противника. Рукопашный бой же, должен считаться исключительно вспомогательным видом боевых действий и зачастую совершенно случайным явлением…».

* * *

А меж тем, как круги по покрытой ряской воде от взрыва противотанковой гранаты в середине тихого деревенского пруда с сонными карасями и мирно квакающими лягухами — события, происходящие в стране после операции «Вброс дохлой кошки» — продолжали подобно цунами, накатывать на «реальную» историю — ломая её и изменяя самым причудливым образом…

* * *

[1]Какурин Николай Евгеньевич (1883–1936 г. г.) — с марта 1918 года служил в армии Украинской Народной Республики (УНР), где занимал должности Помощника начальника Генерального штаба, Помощника начальника штаба Холмско-Галицкого фронта, Помощника военного министра и Начальником штаба одного из корпусов Украинской Галицийской армии.

При Советах был арестован, но затем отпущен и по поручительству Тухачевского вступил в ряды РККА. Участвовал в Советско-польской войне в качестве Начальника штаба одной из стрелковых дивизий. Участвовал в подавлении Тамбовского восстания на должности Начальника штаба группы войск. Его подпись стоит на «Приказе № 0116» от 12 июня 1921 года — о применении отравляющих веществ против скрывающихся в лесу повстанцев. Воевал в Средней Азии против басмачей.

После Гражданской войны — Старший руководитель по тактике работе в Военной академии РККА. С 1923 — Начальник Военно-научного отдела «Управления по исследованию и использованию опыта войны Штаба РККА», при Военной академии — я 1925 года — «Имени Фрунзе».

Один из инициаторов создания и автор трёхтомной истории Гражданской войны и автор порядка тридцати работ по вопросам стратегии, оперативного искусства и тактики Гражданской войны, обучению и воспитанию войск. В 1930 году вышел на пенсию, на коей и скончался в 1936 году, к сожалению не дожив до законных репрессий.


[2] Какурин Николай Евгеньевич, действительно — член ВКП(б) с 1921 года.

[3]Первый перевод с чешского на русский язык «Похождений бравого солдата Швейка», в СССР был сделан лишь в 1929 году.


[4] В 1898 году Хилэр Беллок (Hilaire Belloc, 1870–1953) опубликовал в сборнике с названием «Современный путешественник» («The Modern Traveller») своё знаменитое стихотворение про пулемёт:

'Whatever happens, we have got

The Maxim Gun, and they have not'.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник