Глава 8-23
Глава 8: Кошмар Земли
В таверне «Уснувший Великан» повисла гробовая тишина, которую теперь не мог заглушить даже треск поленьев в камине. Все взгляды – от заскорузлых охотников до пропахших потом горняков – были прикованы к трясущемуся парнишке. В их глазах читался не просто испуг, а древний, суеверный ужас, передаваемый, похоже, в этих краях из поколения в поколение.
«Вот великолепно, — мысленно констатировал Ракун, откладывая ложку. — Приехали. Вместо тихого ужина получаем локальный апокалипсис в формате «кошмар на улице Вязов». И всё это буквально на пороге нашего следующего задания. Совпадение? Не думаю.»
Он медленно поднялся, стараясь придать своему лицу максимально безобидное и сочувствующее выражение.
— Эй, парень! — его голос прозвучал на удивление ровно, разрезая напряжённую атмосферу. — Выглядишь так, будто по тебе проехались отрядом гномов-пивоваров, а потом ещё и заставили прибраться. Садись-ка с нами. Героическому вестнику конца света положена тарелка рагу и кружка чего-нибудь покрепче воды.
Элиас уставился на него выпученными глазами, всё ещё дрожа. Ракун кивнул Динэе. Та, понимающе поднявшись, мягко подошла к юноше. Вместо яркого целительного сияния, её ладони испустили тёплый, успокаивающий свет, окутавший его, как невидимое одеяло. Напряжение стало спадать с его плеч, а учащённое дыхание – выравниваться.
[Динэя использует умение «Умиротворяющая аура».]
Ракун поймал её взгляд и подмигнул: «Видишь? А некоторые думают, что я умею только ругаться и размахивать железкой».
Динэя в ответ лишь чуть заметно покачала головой, но в уголках её губ заплясали предательские ямочки. Её взгляд говорил: «Пожалуйста, не усугубляй.»
Они усадили Элиаса за свой стол. Ракун заказал для него двойную порцию рагу и большой кувшин глинтвейна. Пока парень жадно набрасывался на еду, запивая её густым, пряным вином, цвет постепенно возвращался к его щекам.
— Сны... — начал он, наконец оторвавшись от тарелки. — Они начались неделю назад. Сначала старейшине Гарту, потом моей сестре... а теперь уже полдеревни ночами не спит, а ворочается. Один и тот же кошмар, точь-в-точь! — Он сделал большой глоток глинтвейна. — Там... горы. Но они живые, понимаете? И посреди них — он. Огромный, каменный. Он не двигается, он просто... смотрит. Его глаза — это две глубокие, тёмные пещеры, и из них будто дует ветер, от которого стынет кровь. И этот стон... он не в ушах, он прямо в голове! Как будто сама земля скрипит от неподъёмной тяжести.
Ракун украдкой активировал «Оценку».
[Цель: Элиас. Уровень: ??? Раса: ??? Состояние: ???]
«Ничего? Совсем? — удивился он про себя. — Ну ладно, «Оценка» первого уровня. Наверное, для системы этот парень – что-то вроде декоративного куста. Или у него уровень такой, что его проще считать мебелью. Впрочем, учитывая его панику, второе маловероятно.»
— И он всё время показывает на этот... Каменный Цветок? — переспросил Ракун, возвращаясь к разговору.
— Да! — Элиас оживился, его глаза снова забегали. — Всё время на него! Мы все это видим! Вы... вы не здешние. Наверное, думаете, мы, деревенщина, суеверная. Но легенда о Кудру — это не сказка для запугивания детей! Это быль! Моя семья, многие здесь — мы хранители. Не в том смысле, что мы с мечами у чего-то стоим, — он с гордостью выпрямился, — но мы помним. Мы знаем, что Каменный Цветок — не просто реликвия.
— Расскажи, — мягко попросил Ракун, делая вид, что с интересом отламывает кусок хлеба.
— Он находится в старой пещере в предгорьях, — начал Элиас, понизив голос. — Доступ туда имеют только старейшины. Говорят, он похож на огромный, полупрозрачный бутон, выточенный из цельного куска горного хрусталя. А в его сердцевине пульсирует мягкий, тёплый свет, как у горящего угля. Это не просто камень. Это якорь. Он держит Духа Горы в состоянии вечного сна, не давая его чистой, слепой силе разрушить всё вокруг.
Ракун присвистнул, на этот раз искренне впечатлённый.
— Звучит... дорого. И хлопотно. И что, он просто лежит себе и пульсирует?
— Нет! — Элиас с жаром покачал головой. — Раз в поколение, когда приходит время, из нашей деревни выбирается новый Хранитель. Он проводит у Цветка особый ритуал, подпитывая его своей верой и... чем-то ещё. Энергией, что ли. Если ритуал не провести, связь ослабеет, и Кудру начнёт просыпаться. Но сейчас... сейчас всё иначе! Цветок в порядке, ритуал был проведён всего год назад! Но Кудру не просто просыпается... он словно бьётся в кошмаре! И этот кошмар он транслирует нам!
— Понимаю, — Ракун почесал подбородок. — То есть, ваш будильник не звонит, а кричит вам в уши, что пора вставать, и вы все от этого сходите с ума. Прекрасная система, что и говорить. Надёжная, как мои шансы стать королём эльфов.
Динэя бросила на него укоризненный взгляд, полный немого упрёка. «Серьёзно? Сейчас?»
Ракун развёл руками: «А что? Я пытаюсь создать лёгкую атмосферу».
— Вы не понимаете! — голос Элиаса снова дрогнул. — Если Кудру проснётся в таком состоянии... в гневе... это будет не просто землетрясение! В прошлый раз, когда он просыпался, горы меняли свои места! Реки поворачивали вспять! Если это случится сейчас... Деревня Слёз станет Деревней Последнего Вздоха!
Ракун задумался. Слова парня подтверждали его самые худшие подозрения. Режиссёр приказал уничтожить духа. Но как? Мечом? Лопатой? Это же не плоть и кровь, а дух, стихия! «Уничтожить» — значит, скорее всего, сломать этот самый Каменный Цветок. Но последствия...
Они проводили Элиаса до его дома на самой окраине деревни. Ночь была морозной и ясной, звёзды сияли, словно ледяные иглы. Но чем дальше они шли, тем гнетущей становилась тишина. Казалось, сам воздух затаил дыхание в ожидании чего-то ужасного.
Сняв две соседние комнаты в постоялом дворе «У каменного сердца», они молча разошлись. Но покой не шёл к Ракуну. Он лёг на кровать, вызывая свой внутренний интерфейс, бесцельно листая характеристики.
Уровень: 6
Проклятие: «Метка Предателя Тени»
Умения: Владение клинком (4), Уклонение (3), Теневой клинок (1), Свет во Тьме (1), Оценка (1)...
«Здорово, — мысленно саркастизировал он. — Имею в арсенале: умение неплохо махать палкой, вовремя отпрыгивать, один раз за бой сделать финт ушами и ослепить всех, когда меня уже почти прикончили. А должен победить древнее божество гор, которое, судя по всему, состоит из гранита и чистого гнева. Логика Режиссёра безупречна. Явно видит во мне скрытый потенциал шахтера... по разбору горных хребтов.»
Он перебирал варианты. Подкупить духов? Уговорить? Найти другой Цветок? Всё казалось бредовым и безнадёжным. Он зашёл в идеальный тупик.
И тут в дверь постучали. Тихо, почти несмело, словно боясь разбудить не его, а саму ночь.
— Войди, — сказал Ракун, садясь на кровати.
Дверь открылась, и на пороге стояла Динэя. Она была бледнее лунного света, заливавшего коридор, и её тело мелко дрожало, как осиновый лист. Она была в одной тонкой льняной ночной рубашке, беспомощно обрисовывавшей её хрупкие плечи и бёдра. Её огненные волосы спускались на них растрёпанными, живыми волнами. Но в её широко раскрытых изумрудных глазах не было и тени отрешённости святой — лишь чистый, неконтролируемый, животный ужас.
Она влетела в комнату и, не произнося ни звука, вцепилась в его руку. Её пальцы были ледяными.
— Эй, эй, спокойно! Что случилось? —тревожно спросил он, чувствуя, как его собственное сердце пропускает удар.
Она не смогла жестикулировать. Вместо этого она просто прижала его ладонь к своей груди, чтобы он почувствовал бешеный, птичий стук её сердца. Потом выдохнула одно беззвучное слово, которое он прочитал по губам:
«Сон.»
И затем, обняв его за талию и прижавшись лбом к его плечу, она прошептала в его сознание, используя последние остатки своей силы — не голосом, а самой душой, вкладывая в мысленный контакт всю свою боль и страх:
«...Он был из камня и ярости... горы были его телом... а его глаза... два оползня, пожирающие свет... он поднял руку... огромную, как скала... и... и раздавил тебя... я видела... я чувствовала, как гаснешь...»
Её «голос» в его голове оборвался, и её тело обмякло, окончательно выбитое из сил двойным ударом – кошмаром и использованием магии для такого прямого, интимного контакта.
— Тихо, тихо, всё уже прошло, — зашептал Ракун, инстинктивно обнимая её и усаживая на край кровати. — Это был всего лишь сон. Я здесь. Я жив, цел и почти невредим. Смотри. — Он взял её дрожащую руку и прижал к своей груди, чтобы она почувствовала ровное, уверенное биение его сердца. — Видишь? Всё на месте. Ни одной трещины. Ни одного лишнего оползня в анатомии.
Он уложил её в свою кровать, укрыл одеялом до самого подбородка. Она не сопротивлялась, её глаза уже слипались от изнеможения. Через пару минут её дыхание стало ровным и глубоким.
Ракун отодвинулся и устроился в деревянном кресле у стены, наблюдая за ней. При лунном свете, пробивавшемся через занавеску, она казалась неземным созданием. Хрупкой статуэткой, заброшенной в жестокий мир. Её длинные рыжие ресницы отбрасывали тени на бледные щёки, губы были чуть приоткрыты в безмятежном сне. И в этом состоянии полной беззащитности она была прекраснее, чем когда-либо.
«Чёрт возьми, — подумал он, и в его голове не было ни капли привычного сарказма. — Она... она испугалась за меня. Не за себя, не за свою душу, не за догмы, а за меня. Эта святая, которая только что пережила кризис веры, увидела мою смерть в своём сне и примчалась сюда, в чём была, забыв обо всём.»
Он смотрел на неё, и что-то в его окаменевшем, проржавевшем от цинизма сердце сдвинулось с мёртвой точки. Она была лучом света. Не слепящим и обжигающим, как пустынное солнце, а тёплым, мягким, как первый луч утра, что пробивается сквозь толщу штор в тёмную комнату. И этот свет был теперь направлен на него, грея то место в груди, которое он давно считал мёртвым.
В голову полезли мысли, от которых он тут же попытался отгородиться стеной иронии.
«Да, конечно, «луч света». Особенно когда она сопит носом как жигуль и ворочается. И ведь знает, что я тут, в этом деревянном орудии пытки, именуемом креслом, мучаюсь. Наверное, святой сон такой — свято-эгоистичный. «Спите все, а я отдыхаю».»
Но на этот раз ирония не сработала. Она разбилась о тихое, мирное выражение её спящего лица. Он просто сидел и смотрел на неё, чувствуя всю тяжесть ответственности и странное, давно забытое тепло, разливавшееся по грудной клетке. Он был её щитом. И в данный момент это значило для него больше, чем любой приказ Режиссёра и все сокровища этого мира.
Вскоре его собственные веки отяжелели. Он так и не лег обратно на кровать, решив, что не стоит её тревожить. Устроившись поудобнее в скрипучем кресле, которое яростно застонало под его весом, он последний раз взглянул на спящую Динэю. «Спокойной ночи, мой тревожный светлячок,» — прошептал он мысленно.
И провалился в беспокойный сон, где каменные великаны с глазами-оползнями молча указывали на него пальцами, а сзади, словно из-за кулис, доносился довольный, низкий смех Режиссёра.
Глава 9: Каменные объятия и неудобная правда
Утро застало Динэю стоящей на коленях у окна, её пальцы были сплетены в молитве, а губы беззвучно шевелились. Лучи солнца, пробивавшиеся в комнату, зажигали в её волосах медные искры, и на мгновение Ракуну показалось, что он наблюдает за самим рождением света. Он постарался двигаться тише, но скрип половиц выдал его.
Динэя обернулась, и в её глазах он увидел не отрешённость, а тёплую, смущённую признательность за прошлую ночь. Она жестом спросила его о планах.
«Я пойду осмотреть город, разузнать дороги и, может, насчёт работы поинтересоваться, — соврал он, пряча глаза. — Сидеть без дела — не моя стихия. Ты отдыхай, восстанавливайся.»
Она кивнула, но в её взгляде читалась лёгкая тень сомнения.
Спустившись в таверну, Ракун заказал завтрак и завёл разговор с хозяином, коренастым мужчиной с лицом, напоминающим сморщенную печёную картофелину.
«Слушай, дружище, я тут про ваши легенды наслушался, — начал Ракун, отламывая кусок хлеба. — Про этого Каменного Духа. А где он, собственно, обитает? Не в соседнем же огороде?»
Хозяин, представившийся Горманом, хмыкнул и пододвинул свою кружку поближе.
«Кудру? Он в Северных пещерах. В паре часов ходьбы от деревни. Но туда никто не ходит. Место проклятое.» Он понизил голос. «Пещеры — это не просто дыра в скале. Говорят, это целое подземное царство на три этажа вглубь. И на каждом этаже свои стражи обитают. Не звери, нет... Существа магические, порождения самой горы. Камнегрызы на первом уровне, Призрачные сталкеры на втором, а на третьем... — он сделал паузу для драматизма, — ходят самые древние и страшные твари. А уж сам Дух... он где-то в самом сердце сидит. На каменном троне, как настоящий владыка. Ждёт, видимо, когда к нему в гости какой герой пожалует.»
«Ну, героем я себя не считаю, — фыркнул Ракун, доедая яичницу. — Любопытство — моя главная черта. Спасибо за информацию.»
«Вот и отлично, — думал он, направляясь к окраине деревни. — Три этажа лабиринта, населённые магическими тварями. И всё это ради того, чтобы встретиться с каменным дедушкой, который, по идее, должен быть «безобидным». Надеюсь, он там хотя бы чай предлагать будет.»
Дорога до пещер оказалась несложной, но сама пещера, зияющая чёрным провалом в склоне горы, выглядела неприветливо. Воздух у входа пах пылью, сыростью и чем-то древним, окаменевшим. Его «Метка» тут же начала ныть тупой болью, предупреждая об опасности.
Первый зал пещеры был огромным, с высоким потолком, с которого свисали сталактиты. И почти сразу же из-за каменной глыбы на него выкатилось существо. Оно было размером с крупного барсука, но его тело было составлено из острых каменных пластин, а морда заканчивалась мощным, вращающимся сверлом. [Камнегрыз, Ур. 9. Опасность: Высокая].
«О, великолепно! — воскликнул Ракун, выхватывая меч. — Первый же местный житель решил проверить мои документы. Или просто хочет проделать во мне дыру для вентиляции!»
Бой был яростным и тяжёлым. Камнегрыз оказался невероятно живуч. Его каменная броня отражала большинство ударов, а вращающееся сверло представляло смертельную опасность. Ракун использовал всё своё умение: уворачивался, парировал, пытался найти слабину. В какой-то момент ему удалось подсечь тварь, и она на мгновение опрокинулась на спину, обнажив более мягкое брюхо. «Теневой клинок!» — мысленно скомандовал он. Клинок, окутанный тьмой, вонзился в уязвимое место. Существо затрепетало и затихло.
[Победа над Камнегрызом, Ур. 9! Опыт получен.]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 7!]
[+5 к очкам характеристик]
Ракун, тяжело дыша, прислонился к стене. Он был весь в пыли и царапинах. Он распределил очки, вложившись в Выносливость и Силу. Приятная волна силы прошла по телу, но он понимал — это капля в море. Он посмотрел вглубь пещеры, откуда тянуло холодом и доносились странные, скрежещущие звуки. Там были десятки, если не сотни таких тварей. А ещё два этажа. А ещё сам Дух.
«Нет, — резюмировал он про себя. — Так я здесь и сгину. Одного едва одолел, а их тут, похоже, целая рота. Нужно отступать. Как говорится, геройство — это когда ты умрёшь старцем в своей постели, а не когда тебя в два счёта превращают в решето в какой-то каменной заднице мира.»
Он вернулся в деревню ближе к вечеру. Динэя ждала его у постоялого двора. Увидев его потрёпанный вид, она бросилась к нему, её руки сразу же засветились целительной энергией.
«Всё в порядке, — успокоил он её, чувствуя, как боль отступает. — Сходил, посмотрел. Твои Северные пещеры... очень гостеприимное место. Прямо как дом родной. Если, конечно, твои родственники — это полчища каменных дрелей с плохим характером.»
Он в красках, с присущим ему сарказмом, описал своё приключение, не упомянув, разумеется, об истинной цели визита. Но чем больше он рассказывал о пещере, о Камнегрызе, о мрачной атмосфере того места, тем больше загорались глаза Динэи. Наконец, она решительно встала и жестами объявила:
«Я пойду с тобой. Я должна увидеть его. Духа. Если он страдает, если он взывает о помощи... моя вера, моя сила... может, я смогу до него достучаться. Успокоить его.»
Ракун смотрел на неё, и в его душе скреблись кошки. «Вот чертовщина-то. Она хочет его «успокоить», а я должен его «уничтожить». Какой восхитительный конфликт интересов. Режиссёр, ты гений.»
— Динэя, это не прогулка по цветущему лугу! — попытался он возразить. — Там опасно. Ты видела, в каком я состоянии вернулся? А я ещё относительно цел.
Она покачала головой, и в её глазах вспыхнул тот самый огонь непоколебимой решимости, который он видел, когда она шла к оркам.
«Ты не один. Мы справимся.»
Он не мог отказать. Не тогда, когда она смотрела на него с такой верой. Не после той ночи. Но дилема вставала перед ним во всей своей ужасающей красе: как убить духа у неё на глазах? Что будет с деревней, с этим миром, если он выполнит приказ? И что будет с ним и с Динэей, если он не выполнит?
Он вздохнул, сдаваясь.
— Ладно. Но мы не пойдём туда вот так, с голыми руками и в потрёпанных одеждах. Нам нужна подготовка. Новая экипировка, оружие получше, припасы, зелья... Всё, что можно купить или найти в этой деревне. Утро вечера мудренее... — он горько усмехнулся. — Хотя, в нашем случае, утро, похоже, только добавляет глупостей в этот и без того дурацкий план.
Он посмотрел на Динэю, которая сияла от предвкушения, и на её фоне его собственные тёмные мысли казались ещё мрачнее. Путь был определён. Оставалось лишь надеяться, что в лабиринте каменных пещер он найдёт не только решение квеста, но и ответ на вопрос, как остаться человеком, когда от тебя ждут поступка монстра.
Глава 10: Тяжкий груз
Вечер в комнате постоялого двора был наполнен сосредоточенной тишиной. Динэя, сидя на своей кровати, чистила и перебирала скудные припасы из своего вещмешка, её движения были точными и выверенными. Ракун же устроился в кресле, закрыв глаза и погрузившись в изучение своего внутреннего состояния.
Уровень: 7
Свободные очки характеристик: 5
«Ну что ж, семёрка — число счастливое, — мысленно усмехнулся он. — Особенно когда тебе предстоит лезть в пасть к каменному левиафану. Пора становиться крепче и сильнее, а не просто юрким.»
Он распределил очки, недолго думая: +3 к Выносливости и +2 к Силе. Волна живительной энергии разлилась по мышцам, кости стали прочнее, а лёгкие будто расправились, позволяя дышать полной грудью.
[Выносливость: 10 -> 13]
[Сила: 10 -> 12]
[Здоровье увеличено! Текущий запас: 160/160]
«Уже лучше. Теперь я не просто мешок с костями, а довольно крепкий мешок с костями. Почти элитный.»
Удовлетворённый, он мысленно открыл свой инвентарь, чтобы оценить запасы. Взгляд скользнул по привычным предметам: легкий меч, немного золота, простая еда, одно слабое зелье лечения... И тут его внимание приковала новая, незнакомая иконка в самом конце списка. Она была чёрной, с кроваво-красной окантовкой, и от неё веяло холодом.
[Клинок Глубин, Одноручный меч (Редкий)]
[Урон: 15-22]
[Дополнительно: +5% к шансу критического удара]
[Зачарование: «Теневая Пропитанность» — Каждая третья атака наносит дополнительный урон тьмой, игнорируя часть брони цели.]
[Особое условие: Нанесённый урон частично восстанавливает владельцу здоровье (1-3 ед. за удар).]
Ракун замер, смотря на описание. Этот клинок был в разы мощнее его старого железного обрубка. Он был длиннее, острее, и сама его суть была пронизана разрушительной магией. И он появился именно сейчас. Именно после его первого визита в пещеру Кудру.
«Ну конечно, — мысленно рассмеялся он без тени веселья. — Как же без этого. «Поздравляю с повышением уровня, вот тебе новый инструмент для твоего грязного дела». Прямо как по расписанию. Режиссёр, ты не оригинален. Ты просто даёшь приманку, чтобы я клюнул и пошёл убивать. И ведь я клюну. Потому что без этого я там сдохну.»
Он материализовал клинок в руке. Тот оказался на удивление лёгким и идеально сбалансированным. Рукоять, обтянутая чёрной кожей, плотно лежала в ладони. Лезвие было тёмным, матовым, словно впитывающим свет, и по его поверхности изредка пробегали багровые блики. От всего оружия веяло безмолвной угрозой.
— Ого, — не удержался он вслух.
Динэя подняла взгляд. Увидев новый клинок, она замерла. Её лицо вытянулось. Она почувствовала исходящую от меча тяжёлую, зловещую ауру. Это была не просто сталь. Это было орудие, созданное для убийства и питающееся им. Она жестом резко спросила: «Откуда?»
Ракун тяжело вздохнул. Врать сейчас было бы глупо.
— Появился. Сразу после того, как я вернулся из пещер. Видимо, мой... покровитель... одобряет моё рвение и выдал аванс. — Он покрутил клинок в руках, и багровые блики заплясали по стенам комнаты. — С одной стороны, подарок шикарный. С другой... чувствую себя марионеткой, которой только что вручили новую, острую ниточку.
Динэя встала и медленно подошла к нему. Она не смотрела на него, её взгляд был прикован к клинку. Она протянула руку, но не дотронулась, лишь почувствовала исходящий от него холод. На её лице была борьба. С одной стороны, это оружие могло защитить их. С другой — оно было олицетворением той самой тьмы, которую она надеялась изгнать из него.
Наконец, она подняла на него глаза. В них не было осуждения. Была глубокая, всепонимающая печаль. Она жестом сказала: «Опасайся данайцев, дары приносящих.»
— О, я опасаюсь, — тут же парировал Ракун, растворяя клинок в инвентаре. — Я опасаюсь всего в этой жизни. Особенно внезапно сваливающихся на голову подарков. Но против фактов не попрёшь. С этим... этим «подарком» у нас гораздо больше шансов выжить в тех катакомбах.
Он посмотрел на её встревоженное лицо и почувствовал очередной укол совести. Она верила, что они идут успокоить духа. А он знал, что они идут его уничтожить. И теперь у него в инвентаре лежало идеальное для этого орудие.
— Ладно, хватит мрачных мыслей, — он встряхнулся, пытаясь прогнать тяжёлое настроение. — Завтра — большой день. Идём по магазинам. Нам нужно купить всё, что только можно: верёвки, факелы, лечебные зелья... Всё, что может пригодиться в каменных джунглях. А ещё мне нужны хоть какие-то доспехи получше этой кожанки. Надеюсь, в этой деревне есть кузнец, который не сбежит при виде моей новой «игрушки».
Динэя кивнула, но её обычная решимость была подёрнута дымкой тревоги. Она видела, как он смотрел на тот клинок. С привычной для него иронией, но и с мрачным восхищением. И она понимала: этот «подарок дьявола» изменил всё. Он не просто увеличил их шансы. Он сделал миссию Ракуна более реальной, а её собственную веру — более хрупкой.
Ракун же, глядя в потолок, думал о том, что утро действительно мудренее вечера. Но какая мудрость может помочь, когда тебе вручают зачарованный клинок для убийства, а твоя спутница мечтает о спасении? Ответа не было. Оставалось лишь идти вперёд, надеясь, что в кромешной тьме пещер он найдёт не только духа, но и выход из морального тупика.
Глава 11: Шопинг, сталь и шепот сердца
Следующий день в Деревне Слёз выдался на удивление ясным и тёплым. Солнце ласково грело крыши домов, и даже гнетущая атмосфера тревоги отступила перед простой человеческой потребностью – обустроить быт перед лицом опасности.
«Ну что, святая моя попутчица, — объявил Ракун, потирая руки. — Сегодня наш день. День, когда мы потратим все наши кровно заработанные гроши на то, чтобы красиво и стильно отправиться навстречу верной смерти. Начинаем с самого важного – с провизии.»
Поход по лавкам начался с юмористических нот. Ракун, стоя у прилавка со снедью, с умным видом дегустировал вяленое мясо.
— Этот кусок явно не додержали, в нём ещё остались следы жизнерадостности животного, — заявил он продавщице. — А вот этот... идеален. От него веет благородной унылостью и тоской бытия. Как раз для нашего путешествия. Два фунта.
Динэя, стоя рядом, не могла сдержать улыбки. Она покачала головой, жестом сказав: «Ты ужасен.»
— Я практичен, — парировал он, принимая свёрток. — А теперь, я уверен, даже святым время от времени требуется что-то сладкое, чтобы скрасить суровость бытия.
Он завёл её в маленькую кондитерскую, где пахло мёдом и орехами. Ракун купил плитку душистого медового пряника и, с преувеличенно галантным поклоном, вручил её Динэе.
— Вам, моя леди, дабы подсластить горькую пилюлю моего общества.
Она взяла пряник, и её глаза засияли, как изумруды на солнце. Она отломила маленький кусочек и, поймав его взгляд, с наслаждением попробовала. Затем жестом поблагодарила, а её взгляд сказал больше любых слов: «Спасибо. Это... прекрасно.»
Затем настал черёд обновить гардероб. Они зашли в лавку странствующего торговца, торгующего магическими тканями. Для Динэи Ракун выбрал не привычный серый балахон, а практичный, но изящный набор: белые льняные шорты, обтягивающую майку из эластичной ткани и лёгкую тунику из серебристой парчи, на которой были вышиты едва заметные руны.
[Обновление экипировки Динэи: «Одеяние Юной Жрицы»]
[Бонус: +10 к максимальному запасу маны, +15% к скорости восстановления маны, +5 к сопротивлению магии тьмы.]
— Вот, — сказал Ракун, оценивая её новый вид. — Теперь ты выглядишь не как затворница, а как отважная путешественница. Гораздо лучше. И, главное, функционально.
Она покраснела под его оценивающим взглядом, но не стала спорить. Потом он нашёл пару прочных, но удивительно лёгких кожаных сапог и пару перчаток из тончайшей змеиной кожи, на внутренней стороне которых тоже мерцали защитные символы.
[Сапоги Ловкости: +5% к скорости передвижения.]
[Перчатки Ясновидящей: +25 к запасу маны, защита рук от ожогов при использовании сил Света.]
Для себя Ракун, как и планировал, выбрал всё чёрное. Длинный кожаный плащ, подбитый плотной шерстью, должен был защищать от ветра и случайных ударов.
[Плащ Скитальца: Защита от пронзающих атак увеличена на 10%.]
Под плащ он надел чёрную рубаху и такие же брюки из ткани, сотканной, по словам торговца, из паутины теневых пауков.
[Одеяние Тени: +5 к Ловкости.]
Ботинки на гибкой подошве и парные наручи из тёмной стали завершили образ.
[Ботинки Бесшумного Шага: Скорость в режиме скрытности увеличена на 20%.]
[Наручи Гневного Медведя: +3 к Силе.]
Преобразившись, они отправились в последнее и самое важное место – кузницу. Деревенский кузнец, могучий детина с задубленной кожей, сначала лениво осмотрел их, но когда Ракун материализовал Клинок Глубин, его глаза расширились, а лицо стало серьёзным.
— Ох... — прошипел он, отступив на шаг. — Откуда у тебя эта вещь, парень?
— Нашел, — уклончиво ответил Ракун.
— Так просто она не «находится», — кузнец покачал головой, не сводя глаз с клинка. — Это Коготь Тени. Оружие древнее и проклятое. Его ковали не для битв с людьми или зверьми. Его ковали для убийства божественных сущностей. Он питается кровью и местью. И... светом.
Динэя, стоявшая рядом, насторожилась.
— Что значит «светом»? — спросил Ракун, и у него в груди похолодело.
— Владелец этого клинка получает силу от убийства, да, — кузнец бросил взгляд на Динэю. — Но его истинная мощь раскрывается против существ света. У него есть скрытое свойство. Приём «Пронзание Света». Он будет высасывать светлую сущность не только из врага, но и из всего вокруг... включая тех, кто стоит рядом.
Ракун почувствовал, как по его спине пробежал ледяной холод. Он посмотрел на Динэю. Она была бледна, но смотрела на него не со страхом, а с пониманием.
— Есть ли способ это контролировать? — тихо спросил Ракун.
— Есть, — кузнец полез под прилавок и достал простые на вид, но испещрённые рунами ножны из тёмного дерева и кожи. — Эти ножны будут гасить его жажду, пока клинок в них. Но в бою... будь осторожен, парень. Этот клинок опасен для тебя самого. И для тех, кого ты... — он запнулся, глядя на Динэю, — ...для тех, кто тебе дорог.
Чтобы как-то разрядить обстановку, Ракун протянул кузнецу свой старый, верный легкий меч.
— А с этим сможешь что-то сделать? Чтобы не пропадало добро.
Кузнец, всё ещё находясь под впечатлением, осмотрел меч и кивнул.
— Могу. Ветряные духи благоволят к этой стали. — Он принялся за работу, и скоро меч засверкал новым, серебристым отливом. [Обновление: «Меч Странствующего Ветра» – Урон: 8-12. Зачарование: «Ветролом» – Раз в 3 минуты можно совершить атаку, отбрасывающую противника и наносящую дополнительный урон стихией воздуха.]
Вечером, вернувшись в свои номера, они разложили покупки. Комната была завалена свёртками, но царила уютная, мирная атмосфера. Динэя сидела на своей кровати, перебирая новую одежду. Она выглядела уставшей, но счастливой.
Ракун, стоя у окна, смотрел на заходящее солнце.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь мы экипированы, как настоящие герои какого-нибудь дешёвого романа. Осталось только найти дракона. Или, в нашем случае, разбудить его.
Она не ответила. Он обернулся и увидел, что она смотрит на него. Не на воина, не на носителя проклятого клинка, а на него. Её взгляд был тёплым, глубоким, полным такой нежности, что у него перехватило дыхание. В её глазах не было страха перед мечом, не было осуждения. Была лишь тихая, всепоглощающая благодарность и что-то ещё... что-то, что заставляло её щёки розоветь, а сердце – биться чаще.
«Он... такой странный, — думала Динэя, не в силах отвести взгляд. — Грубый, насмешливый, говорит колкости, но... он так волнуется. Он выбрал для меня одежду, которая не скрывает, а защищает. Он думает обо мне. Даже этот ужасный клинок... он испугался не за себя, а за меня. Я должна бояться этой тени в нём. Но я не могу. Потому что в этой тени есть свет. Свет, который греет меня. И я боюсь уже не его тёмной стороны... а того, как сильно я хочу быть рядом с этим светом.»
Она опустила глаза, смущённая собственными мыслями. Эти чувства были грешными. Они отвлекали от служения. Но они были такими... живыми.
Ракун видел её смущение и понял всё без слов. Он улыбнулся, на этот раз без тени сарказма.
— Спокойной ночи, Динэя. Спи сладко. Завтра нас ждёт... интересный день.
Она кивнула, всё ещё не решаясь поднять на него глаза. Когда он вышел, закрывая за собой дверь, она прижала ладони к горящим щекам. Тишина в комнате была оглушительной, но её сердце стучало так громко, что, казалось, было слышно по всей деревне. Она боялась этих чувств. Но впервые за долгое время она чувствовала себя не святой в услужении у Бога, а просто женщиной. И это было одновременно страшно и прекрасно.
Глава 12: Каменные джунгли и ветер ярости
Утро у Северных пещер встретило наших героев ледяным дыханием. Чёрный провал в скале зиял, словно пасть древнего чудовища, готового поглотить их.
Ракун остановился у самого входа и развернулся к Динэе, приняв вид этакого сурового инструктора.
— Слушай сюда, мой светлый ангел-хранитель, — начал он, сверкая глазами. — Правила поведения в каменных джунглях просты, как валун. Правило первое: я — меч. Ты — мой щит. Но не в смысле «подставляться под удары», а в смысле «прикрывать мою спину своим божественным сиянием, если что». Правило второе: если начинается рубка, твоя задача — найти уютный уголок, встать там, как прекрасная статуя, и не отсвечивать. В прямом смысле. Твоё сияние в темноте — как маяк для всего, что хочет нас сожрать. Будешь светить только по моей команде, для исцеления или если я громко и матерно попрошу. Всё понятно?
Динэя выслушала его «наставления», скрестив руки на груди. На её лице играла та самая, терпеливая улыбка, которую обычно адресуют капризным детям. Она жестом ответила: «Я не беспомощна. Но я буду слушаться... пока твои приказы разумны.»
— Вот и славно, — бодро заключил Ракун. — Тогда вперёд, навстречу приключениям, плохо пахнущим тварям и надежде на сокровища. Или просто на выход. Я ещё не решил.
Первый же зал пещеры подтвердил все опасения. Стоило им сделать несколько шагов, как из-под груды камней с скрежетом поднялось два Камнегрыза. [Камнегрыз, Ур. 9. Опасность: Высокая].
— Ну конечно, гостеприимство на уровне, — вздохнул Ракун, выхватывая не Коготь Тени, а свой верный Меч Странствующего Ветра. — Старая добрая железка, выручай.
Он не стал дожидаться атаки. С новыми 5 пунктами Ловкости его движения были не просто быстрыми — они были стремительными. Он не побежал, а будто скользнул по камням, как тень. Первый Камнегрыз прытко ринулся на него, вращая своим сверлящим рылом. Ракун не стал парировать. Вместо этого он сделал низко скользящей пируэт, уходя от атаки, и в момент, когда тварь пронеслась мимо, его клинок со свистом рассек воздух.
[Активировано зачарование: «Ветролом»!]
Удар меча сопровождался резким порывом сконцентрированного ветра. Он не просто попал по твари — сгусток воздуха ударил её сбоку, как кувалда, отшвырнув на несколько метров и оглушив. Второй Камнегрыз попытался атаковать с фланга, но Ракун был уже там. Он оттолкнулся от стены, совершив вращение в воздухе, и его сапоги с «Беcшумным Шагом» мягко и бесшумно коснулись земли, позволяя ему тут же сменить позицию.
«Чёрт, — с удивлением подумал он, уворачиваясь от очередного «сверла». — Чувствую себя Нео из «Матрицы», только вместо пуль — эти зубастые блендеры. А вместо Тринити – Святая.»
Бой закончился быстро. Оглушённую тварь он добил точным уколом в щель между пластинами, а со второй расправился, использовав её же инерцию — он поднырнул под атаку и всадил меч в основание «шеи» существа.
[Победа над Камнегрызами (x2)! Опыт получен.]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 8!]
[+5 к очкам характеристик]
— Видишь? — обернулся он к Динэе, которая наблюдала, затаив дыхание. — Чистая работа. Без пыли, без шума. Ну, почти. Как Джон Уик в мире фэнтези, только местные щенки сами лезут на рожон.
Он мысленно распределил очки: +2 к Силе, +2 к Ловкости и, что важнее всего, +1 к Сопротивлению Магии Тьмы. Он чувствовал, как внутри растёт нечто вроде духовного иммунитета, щит против тлетворного влияния его же собственного оружия.
Лабиринт, однако, оказался кошмарным. Пещера разветвлялась на десятки ходов, тупиков и бесконечных круговых галерей. Они шли часами, отмечая стрелками на камнях пройденный путь, но через какое-то время снова и снова выходили к знакомым залам с их же пометками.
— Великолепно! — саркастически воскликнул Ракун, в пятый раз видя на стене свою зарубку в виде ухмыляющейся рожицы. — Архитектор этого подземелья явно страдал манией величия и острой нехваткой чувства юмора. Он не просто построил лабиринт, он создал шедевр интерактивного искусства под названием «Бесконечное раздражение». Надеюсь, у него в аду теперь персональный лабиринт из котлов и бесов, и он вечно в нём блуждает.
Динэя, уставшая, но не подавленная, терпеливо ждала, пока он выплеснет свой гнев. Иногда она жестом предлагала пойти налево, и, к его удивлению, это часто оказывалось верным путём. Казалось, она чувствовала слабые потоки воздуха или едва уловимую энергетику места.
За время их блужданий состоялось ещё несколько схваток. Ракун оттачивал свою новую акробатическую манеру боя. Однажды на них напала стая летающих каменных нетопырей [Каменный Крикун, Ур. 7]. Они пикировали с потолка, и Ракун, не имея возможности увернуться от всех, использовал «Ветролом» по земле перед собой. Созданная ударная волна воздуха подбросила вверх облако каменной пыли и мелких осколков, сбив с курса нескольких тварей и нанеся им урон. В следующее мгновение он, оттолкнувшись от выступа стены, сделал сальто назад, в воздухе успевая нанести два точных удара по дезориентированным нетопырям.
[Навык «Акробатика» получен! Уровень 1.]
[Навык «Владение клинком» повысился до уровня 5!]
С каждой победой он чувствовал себя сильнее. Его тело отзывалось на команды быстрее, удары становились мощнее. Он уже не просто выживал — он доминировал. И всё это время Коготь Тени лежал в ножнах за спиной, холодный и безмолвный, словно спящий хищник.
Наконец, после одного особенно долгого и извилистого коридора, они вышли к огромной арке, ведущей в просторный зал. Оттуда веяло не просто холодом, а леденящей древней силой. Воздух вибрировал от низкого, размеренного грохота, напоминающего биение каменного сердца.
Ракун жестом остановил Динэю и краем глаза заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его отшатнуться.
В центре зала, медленно переминаясь с ноги на ногу, стояло существо, напоминающее мастодонта, слепленного из валунов и сталактитов. Его спина была покрыта кристаллическими шипами, а глаза сверкали тусклым красным светом. [Древний Хранитель Порога, Ур. 12. Опасность: Смертельная].
— Ну что ж, — тихо прошептал Ракун, отходя от входа и прислоняясь к стене. — Похоже, мы нашли местного «управляющего». И он явно не в духе. Делаем привал. Кушаем, пьём, приводим в порядок нервы. Потому что то, что ждёт нас там... это уже не разминка.
Он посмотрел на Динэю. Она была бледна, но кивнула, её глаза горели решимостью, а не страхом. Они оба понимали — легкая часть путешествия окончена. Впереди был настоящий бой.
Глава 13: Тихий привал и громкие мысли
Узкие тупиковые ответвление в скале, в паре десятков метров от зала с Хранителем, стал их временным убежищем. Ракун с помощью пары сухих щепок и искры от клинка развёл небольшой, почти интимный костёр. Пламя отбрасывало дрожащие тени на стены, борясь с всепроникающим мраком пещеры.
Они ужинали молча. Ракун разломил очередной медовый пряник пополам и молча протянул одну часть Динэе. Та приняла его с лёгкой, почти незаметной улыбкой. Воздух был наполнен не просто тишиной, а густым, тяжёлым раздумьем.
«Как, чёрт возьми, я это сделаю? — в голове Ракуна крутилась одна и та же карусель. — Войду туда, убью этого каменного увальня, а потом развернусь и скажу ей: «Всё в порядке, дорогая, я просто освободил его от страданий, посмотри, какой он теперь счастливый, лежит куском булыжника». Режиссёр, твой сценарий — дерьмо. Ты хочешь, чтобы я стал монстром в её глазах. И самое ужасное... я, кажется, готов им стать, лишь бы она была в безопасности. Но что будет с ней, если она увидит это? Увидит, как я использую тот... клинок?»
Его взгляд упал на ножны за спиной, где покоился Коготь Тени. Они казались сейчас тяжелее свинца.
«Он сражается не потому, что жаждет крови, — парировали его мрачные мысли другие, тихие, но настойчивые. — Он сражается, потому что должен. Каждый день этот мир бросает ему вызов, каждое существо видит в нём добычу или угрозу. Разве волка осуждают за то, что он рвёт оленя? Нет. Это его природа, его борьба за жизнь. Его жестокость... это щит. Бог не наказывает волка. Почему же он должен наказывать его? Может быть... его путь к искуплению лежит не через отказ от силы, а через её применение во имя защиты?»
Эта мысль была еретической. Она подрывала сами основы её веры, которая учила всепрощению и ненасилию. Но она казалась невероятно, пугающе логичной. Вера против логики. Догма против сострадания. Её душа разрывалась на части.
Ракун, видя её задумчивый и печальный вид, решил нарушить молчание.
— Эй, — тихо сказал он. — Всё будет в порядке. Я ведь не зря столько времени провёл, размахивая этой железкой, как флюгер в ураган. Мы справимся.
Она посмотрела на него, и в её изумрудных глазах он увидел не веру в Бога, а веру в него. Это было и потрясающе, и ужасно.
Она жестом ответила, её пальцы двигались медленно и уверенно: «Я тебе верю»
В этот момент из-за камня появилась маленькая, серая полевая мышь. Она была тощей и дрожала от холода пещеры. Осторожно пошевеливая усиками, она начала подбирать крошки, упавшие от их ужина.
Ракун, действуя на чистом рефлексе, потянулся к своему старому мечу. Привычка выживальщика: любая дичь — это еда. Но его взгляд скользнул на Динэю. Она смотрела на мышонка с таким трогательным, беззащитным умилением, что его рука сама собой опустилась.
«Чёрт, — мысленно выругался он. — Теперь я и мышей убить не могу, чтобы не расстроить святую. Совсем обабился.»
Вместо этого он отломил маленький кусочек от своего хлеба и, двигаясь очень плавно, бросил его мышонку. Тот испуганно дёрнулся, но потом, учуяв запах, жадно набросился на угощение.
Динэя наблюдала за этой сценой, и её сердце сжалось от тёплой, щемящей боли. Она видела, как его суровое, привыкшее к смерти лицо смягчилось. Как в его глазах, обычно полных сарказма и усталой ярости, мелькнуло что-то простое и человеческое — милосердие к малому и беззащитному.
«Вот он какой, настоящий, — думала она, глядя, как он наблюдает за трапезой мыши. — Не слуга тьмы, не орудие смерти. А человек, которого мир заставил стать волком. Но волк, способный поделиться своей добычей с тем, кто слабее. Разве это не более высокая форма добродетели?»
Она боялась этих мыслей. Они были опаснее любого монстра в этих пещерах. Потому что они заставляли её сомневаться не в нём, а в самой себе, в незыблемости своих догм. Но отогнать их было уже невозможно.
Ракун, закончив кормить мышь, поднял взгляд и встретился с её глазами. Он увидел в них не просто теплоту. Он увидел понимание. И что-то ещё, от чего по его спине пробежали мурашки, а сердце забилось чаще и громче, чем перед любой битвой.
— Ну что... — его голос вдруг стал хриплым, и он прокашлялся. — Пора. Наш каменный друг наверняка заждался.
Он встал, отряхивая крошки с колен. Динэя последовала его примеру. Они остановились, глядя в сторону зала с Хранителем. Вопросов больше не было. Была лишь тихая, обоюдная решимость идти до конца. Вместе. Несмотря ни на что. И эта связь была сильнее любого приказа Режиссёра и страшнее любого древнего духа.
Глава 14: Каменная ярость и стальная воля
Воздух в зале Хранителя был густым и тяжёлым, словно сама атмосфера здесь состояла из распылённого камня. Древний Хранитель Порога, мастодонт из камня и ярости, медленно повернул свою глыбистую голову. Его глаза, два тлеющих угля, зафиксировались на вошедших. Низкий гул, исходивший от него, перешёл в угрожающий рёв, от которого задрожали стены и с потолка посыпалась пыль.
Сарказм Ракуна испарился без следа. Его лицо стало маской холодной концентрации. Он медленно провёл рукой по рукояти своего Меча Странствующего Ветра, ощущая знакомую шершавость обмотки.
— Держись сзади, — его голос прозвучал тихо, но чётко, без тени сомнения. — Исцеляй только по моей команде. Экономь силы.
Динэя кивнула, её пальцы сжали священный символ на её груди. Её собственное сердце колотилось в унисон с нарастающим гулом чудовища.
Бой начался с оглушительной атаки. Хранитель, вопреки своей массивности, двинулся с пугающей скоростью. Он не побежал — он покатился, словно гора, пришедшая в движение. Его каменная лапа, размером с повозку, обрушилась на то место, где только что стоял Ракун.
Но Ракуна там уже не было. Его ноги, усиленные магией его новых ботинок и возросшей Ловкостью, работали в унисон с телом. Он не просто отскочил — он совершил резкий кульбит в сторону, используя импульс, чтобы приблизиться к задней лапе чудовища. Его клинок, окутанный энергией ветра, со свистом вонзился в сустав.
[Активирован навык «Мастер клинка». Урон увеличен.]
[Урон по цели: 34.]
Лезвие скользнуло по каменной броне, оставив глубокую борозду, но не пробив её насквозь. Хранитель взревел от ярости и развернулся, его хвост, похожий на колотушку из цельного базальта, пронёсся в воздухе. Ракун пригнулся, почувствовав, как смерть просвистела в сантиметрах от его головы. Он откатился, его лёгкие горели.
«Броня слишком прочная, — молниеносно анализировал он. — Обычные атаки лишь царапают его. Нужно искать слабое место или... использовать «Ветролом» с умом.»
Он снова рванулся вперёд, на этот раз целясь в основание хвоста. Хранитель предугадал его манёвр и обрушил на него всю свою массу. Ракун едва успел поднять меч для блока.
[Критический блок!]
[Получено урона: 58.]
[Здоровье: 160/218 -> 102/218.]
Удар был чудовищной силы. Его отбросило через весь зал, и он ударился спиной о стену. Боль пронзила всё тело, в глазах потемнело.
— СЕЙЧАС! — крикнул он, с трудом поднимаясь на ноги.
Динэя, не раздумывая, подняла руки. Тёплый, золотистый свет окутал его, затягивая раны и притупляя боль.
[Динэя использует «Светоносное исцеление IV».]
[Восстановлено здоровья: +65.]
[Здоровье Ракуна: 167/218.]
[Запас маны Динэи: 185/250.]
— Отлично! — прошипел он, отплевываясь. — Береги ману!
Он понял, что победа не зависит от уровня его клинка или цифр в характеристиках. Это была проверка на выносливость. На упрямство. На ту самую Волю, что заставила его согласиться на сделку со смертью, лишь бы получить ещё один шанс.
Он снова пошёл в атаку. Теперь он использовал не силу, а скорость и хитрость. Он заставлял Хранителя разворачиваться, бить по пустому месту, тратить силы. Он заметил, что после каждой мощной атаки чудовище на мгновение замирало, его каменная «кожа» в районе грудины слабо пульсировала тусклым светом. «Сердце? Или источник энергии?»
Он дождался очередного размашистого удара лапой, от которого отпрыгнул, и в момент заминки Хранителя активировал «Ветролом». Сгусток воздуха ударил не в броню, а в эту самую светящуюся точку.
[Попадание по уязвимой зоне! Критический урон!]
[Урон по цели: 89!]
Хранитель взревел так, что с потолка посыпались мелкие камни. Атака достигла цели! Но это лишь сильнее разъярило его. Он перешёл в яростное наступление, его атаки стали бессистемными, но оттого не менее опасными. Каменные шипы со спины выстреливали в Ракуна, заставляя его постоянно находиться в движении.
Бой растянулся. Ракун был весь в ссадинах и синяках, его дыхание стало хриплым. Динэя исцеляла его снова и снова, но с каждым разом свет от её рук становился слабее, а её лицо — бледнее.
[Здоровье Ракуна: 45/218.]
[Запас маны Динэи: 30/250.]
Они оба были на пределе. Ракун стоял, сгорбившись, опираясь на меч. Его Сила духа, та самая, что не отображалась в интерфейсе, была единственным, что держало его на ногах. Он не мог сдаться. Не перед ней.
И в этот момент Хранитель, видя его истощение, издал победный рёв. Его тлеющий взгляд скользнул по Ракуну, оценивая его как нестоящую угрозы, и перешёл на Динэю. На ту, что источала ненавистный ему свет. Он развернулся и, ломая каменные сталагмиты, огромными прыжками ринулся на неё.
— НЕТ! — закричал Ракун.
Динэя увидела надвигающуюся на неё каменную стену. Её ноги отказались повиноваться. Она замерла, подняв руки в беспомощном жесте, её глаза полные ужаса, встретились с глазами Ракуна.
И в этот миг в Ракуне что-то перещелкнулось. Вся боль, вся усталость, все цифры и уровни — всё это исчезло. Осталась лишь бешеная, всепоглощающая Ярость. Ярость от собственного бессилия. Ярость от того, что эта тварь посмела поднять на неё руку. Это была не просто эмоция. Это была физическая сила, хлынувшая из самых глубин его существа, из той самой Воли, что сильнее любой магии.
Время замедлилось. Он не думал. Он действовал. Его рука сама метнулась за спину, к рукояти, что он дал себе слово не использовать. Ножны упали на землю. В его ладони вспыхнул Коготь Тени.
Он не бежал. Он исчез с места и появился между чудовищем и Динэей. Его движение было одним плавным, смертоносным порывом. Он не замахнулся. Он просто проткнул воздух перед собой, вложив в удар всю свою ярость, всю свою волю, всю свою решимость защитить её.
Клинок Тени, высвобожденный от узды, взвыл. Он не просто пронзил каменную броню Хранителя в том самом пульсирующем месте. Он поглотил его. Багровые прожилки на лезвии вспыхнули ослепительным алым светом. Каменная плоть вокруг лезвия мгновенно почернела, потрескалась и начала рассыпаться в пыль.
[Сработало скрытое свойство «Пронзание Света»!]
[Активирована «Воля к Победе»! Игнорирует броню цели!]
[Нанесён абсолютный урон!]
[Победа над Древним Хранителем Порога, Ур. 12!]
[Опыт получен!]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 9!]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 10!]
Грохот был оглушительным. Исполинское тело Хранителя рухнуло, разваливаясь на груду безжизненных, тёмных булыжников. В наступившей тишине было слышно только тяжёлое, прерывистое дыхание Ракуна.
Он стоял, всё ещё сжимая в руке проклятый клинок, из которого медленно стекали капли тёмной, похожей на смолу, жидкости. Он повернулся к Динэе. Его глаза горели не отражённым светом клинка, а изнутри — тем самым огнём, что только что сжёг древнего стража.
Он посмотрел на груду камней, затем на свой клинок, и его губы искривились в нечто, отдалённо напоминающее улыбку.
— Я в армии кирпич об голову ломал... сослуживца — его голос был хриплым и спокойным, — ...и с тобой, урод, справился.
Только произнеся это, он почувствовал, как сила окончательно покидает его. Он опустился на одно колено, воткнув клинок в землю, чтобы не упасть. Битва была выиграна. Но цена, которую ему предстояло заплатить за эту победу, и сила, которую он в себе открыл, пугала его куда больше, чем любой каменный великан.
Глава 15: Награда, ярость и шепчущие стены
Тишина, наступившая после грохота обрушивающегося великана, была оглушительной. Ракун стоял на колене, опираясь на тёплый и странно пульсирующий Коготь Тени, и пытался перевести дух. Каждая мышца горела, а в ушах стоял звон. Перед глазами плыли кровавые пятна.
И тут, будто сквозь туман, перед его мысленным взором вспыхнули знакомые багровые буквы, на этот раз с непривычно игривыми завитушками.
ПОЗДРАВЛЯЮ! ТЫ ПОБЕДИЛ!
[Награда: Навык – «Ярость», Ур. 1. Пассивный. При снижении здоровья ниже 30% сила и скорость атаки временно увеличиваются на 15%. Длительность: 30 секунд. Перезарядка: 5 минут.]
[Награда: 500 золотых крон.]
[Награда для спутницы: «Жезл Юной Жрицы» – увеличивает силу исцеления на 20% и сокращает время восстановления маны на 10%.]
[Твой непревзойдённый Режиссёр.]
— Сволочь, — прошипел Ракун, с силой сжимая рукоять клинка. — Садист с юморком. Скажи ты мне раньше о таких вот «развлечениях», хрен бы я согласился на твою сделку. Сейчас летал бы в гости к какой-нибудь умершей знаменитости, на облаках, да вискарик потягивал в бесплотную свою душонку.
Он тяжело поднялся на ноги, и его взгляд упал на Динэю. Она стояла, прижав руки к груди, её лицо было белым от пережитого ужаса, но глаза сияли облегчением. Вид её страха погасил его гнев, сменившись горькой благодарностью.
— Но... всё же спасибо и на этом, — мысленно добавил он, уже без сарказма.
Почти сразу же в его инвентаре материализовались два хрустальных флакона, излучающих мягкое, переливающееся сияние. [Эликсир Полного Восстановления – немедленно восстанавливает все здоровье и ману цели.]
— Держи, — он протянул один флакон Динэе. — Видимо, за прохождение уровня полагается аперитив.
Она взяла флакон с удивлением, но без колебаний выпила. Ракун последовал её примеру. Эффект был мгновенным и ошеломляющим. По его телу разлилась волна живительной прохлады, смывая всю боль, усталость и даже остатки адреналина. Ссадины затянулись, синяки исчезли, а в мышцах вновь появилась упругая сила. Он чувствовал себя так, будто только что проснулся после долгого, крепкого сна. Даже психологическое истощение, тяжёлым грузом лежавшее на плечах, испарилось.
— Вот это да, — произнёс он, сжимая и разжимая кулак. — Техобслуживание на высшем уровне. Теперь бы ещё пожизненную подписку на эти штуки выпросить.
Он подошёл к груде камней, что раньше была Хранителем, и поднял жезл, появившийся там вместе с наградой. Он был из светлого, почти белого дерева, с навершием в виде раскрывающегося бутона, в сердцевине которого мерцала крошечная жемчужина. Он молча протянул его Динэе.
Та взяла жезл, и её лицо озарилось лёгким удивлением. Она почувствовала, как по её руке разливается тёплое, знакомое ощущение — будто её собственная сила стала более послушной и концентрированной.
— Ну что, — обернулся к ней Ракун, подбирая с земли ножны и пряча в них Коготь Тени. — Первый уровень пройден. Готовься, впереди, наверняка, нечто ещё более «увлекательное».
Они нашли спуск на следующий уровень — широкую, плавно уходящую вниз галерею, выглядевшую куда более аккуратной, чем хаотичные тоннели выше. Но едва они сделали несколько шагов, как из темноты выскочило знакомое маленькое существо. Тот самый полевой мышонок. Он встал на их пути, отчаянно пища и не двигаясь с места. Казалось, он умолял их остановиться.
Динэя сразу же опустилась на корточки. Её лицо смягчилось.
— Тише, маленький, не бойся, — прошептала она про себя, хотя её голос был беззвучен, слова словно витали в воздухе.
Она осторожно протянула руку и погладила дрожащее тельце, затем отломила ещё один кусочек хлеба и протянула ему.
— Не бойся, — повторила она, и её взгляд уверенно встретился с взглядом Ракуна. — Ведь с ним не страшно.
Мышонок печально и многозначительно пискнул, схватил подношение и, бросив на них последний взгляд, юркнул в боковую расщелину, растворившись в темноте.
— Ну что, я теперь официально твой талисман против страха? — поинтересовался Ракун, поднимая бровь. — Не самый грозный образ, но, полагаю, лучше, чем ничего.
Динэя встала и ткнула его локтем в бок, но в её глазах плескалась благодарность.
И они двинулись вперёд, на второй этаж. Разница была разительной. Если первый уровень был диким, природным лабиринтом, то здесь чувствовалась... рукотворность. Стены были более гладкими, словно их когда-то обрабатывали. Вместо случайных светящихся грибов в нишах аккуратно горели магические кристаллы, отбрасывая ровный, холодный свет. Воздух был чище, в нём не пахло плесенью и гнилью, а лишь пылью веков и озоном. Тишина здесь была иной — не зловещей, а напряжённой, словно сами стены затаили дыхание в ожидании.
Ракун шёл впереди, его рука лежала на рукояти Меча Ветра. Расслабленность после эликсира сменилась новой собранностью. Здесь было слишком чисто. Слишком спокойно. А в его опыте это обычно означало, что опасность где-то рядом, просто она стала умнее и терпеливее. И предупреждение маленького мыша было тому подтверждением.
Глава 16: Зеркала, в которых тонет душа
Переход на второй уровень ощущался как попадание в другой мир. Давящий, хаотичный мрак первого этажа сменился леденящей, стерильной тишиной. Воздух был неподвижным и сухим, пахнущим озоном и древней пылью. Стены, отполированные до идеального, зеркального блеска, отражали их самих бесконечными чередованиями, уходящими в зловещую глубину. Холодный, безжизненный свет исходил от самих кристаллов, вмурованных в стены, создавая жутковатое, равномерное освещение без видимого источника.
— Ну, просто курорт «Кристальные Зеркала», — произнес Ракун, и его голос, многократно отраженный, вернулся к ним глухим, насмешливым эхом. — Всего за 1000 монет в сутки: головокружительные виды собственного отражения, целебная тишина и полное отсутствие надоедливых каменных уродов. Правда, и душа нараспашку. Буквально.
Динэя не ответила. Она шла за ним, сжимая в руке свой новый жезл, и ее взгляд скользил по собственным бесчисленным копиям. В ее глазах читалась не просто тревога, а глубокая настороженность. Это место било по ее восприятию, по самой сути веры, которая всегда была для нее чем-то ясным и незыблемым.
Поначалу все было спокойно. Слишком спокойно. Лабиринт из зеркал был сложным, но Ракун, наученный горьким опытом, стал делать зарубки сажей от сожженной щепки на зеркальной поверхности. Однако вскоре он заметил нечто странное. Его отражение в одном из зеркал на мгновение запоздало с движением. А в другом — на его лице вдруг промелькнула чужая, злобная ухмылка.
— Держись ближе, — тихо, почти беззвучно приказал он Динэе. — Здесь что-то не так. Зеркала... они не просто отражают.
Едва он произнес эти слова, как из стены перед ними, словно из воды, вышла полупрозрачная, лишенная четких черт фигура. [Призрачный сталкер, Ур. 10. Уязвимость: Свет, Сила Воли].
Существо не атаковало. Оно просто замерло, и зеркала вокруг начали мерцать, наполняясь не отражениями, а видениями.
Ракун увидел свою старую квартиру. Запах лекарств и пыли. Собственное изможденное тело на холодном полу. Он услышал тихий, навязчивый шепот, исходящий отовсюду: «Сдайся... Бессмысленно... Ты умрешь... Здесь... Или там... Не всё ли равно?»
«Иллюзия, — сжал он кулаки, чувствуя, как знакомый холод страха сковывает ребра. — Всего лишь иллюзия. Но черт возьми, она охренительно реальна.»
Рядом с ним Динэя вскрикнула без звука. Она смотрела в другое зеркало, где ее отражение, облаченное в роскошные, но бездушные одежды верховной жрицы, с холодным презрением смотрело на нее. Безмолвный укор витал в воздухе, проникая прямо в сознание: «Предательница. Ты променяла чистоту веры на тень. Ты согрешила. Твоя сила осквернена. Ты больше не слышишь Бога, ты слышишь только его.»
— Не слушай! — резко крикнул Ракун, хватая ее за локоть, пытаясь вырвать из кошмара. — Это ложь! Они питаются нашими страхами!
Он развернулся к Сталкеру и с яростью обрушил на него Меч Ветра. Но клинок прошел сквозь призрачную плоть, не причинив вреда. Существо лишь рассыпалось туманом и собралось в другом месте, а видения стали ярче, настойчивее.
Теперь Ракун видел, как его тёмное альтер-эго, с горящими багровыми глазами, поднимает Коготь Тени над беззащитной Динэей. А Динэя видела, как сама, с лицом, искаженным отчаянием, отрекается от Бога, а ее свет гаснет, поглощаемый тьмой, исходящей от Ракуна.
— Динэя, свет! — с трудом выдохнул он, отступая под натиском собственных кошмаров. — Но не атакуй! Просто... свети!
Динэя, превозмогая ужас, подняла жезл. Она не атаковала, а направила на Ракуна чистый, мягкий свет, лишённый силы исцеления, но несущий умиротворение и ясность. [Динэя использует «Умиротворяющую ауру».]
Свет окутал его, и кошмарные видения на мгновение померкли, отступив перед простой, чистой энергией. Этой передышки хватило. Ракун, почувствовав ясность в голове, не стал атаковать Сталкера. Он сконцентрировался на своём отражении-кошмаре, на том, что заносит меч на Динэю. Внутри него вскипела не ярость, а твердая, несгибаемая Воля. Та самая, что заставила его принять сделку, чтобы жить.
— Я... НИКОГДА... — его голос, подкреплённый этой силой, прорвался сквозь шепот иллюзий, словно удар гонга, — не причиню ей зла!
Зеркало с его тёмным отражением треснуло с мелодичным, но зловещим звоном и рассыпалось на тысячи осколков. Призрачный Сталкер, лишившись подпитки, с визгом рассеялся.
Так они и шли, сражаясь не с монстрами, а с призраками собственного разума. Каждое их внутреннее поражение подпитывало сталкеров, каждое преодоление — давало им шаг вперёд. Ракун отражал искушение властью и страх перед самим собой, которое нашептывали ему тени. Динэя отстаивала своё право на сострадание и собственную интерпретацию веры перед лицом бездушных, осуждающих догм.
Их не покидало тягостное, гнетущее чувство. «А что, если мы и правда не должны быть вместе? — пронеслось в голове у Динэи, когда она видела, как его лицо искажается яростью в отражении. — Что, если моя связь с ним на самом деле оскверняет меня в глазах Бога? Что, если я веду нас обоих к погибели?»
«Она видит во мне монстра, — ловил он её испуганные взгляды. — И она права. Этот клинок... эта ярость... может, её вера не сможет их сдержать? Может, единственный способ спасти её — это отпустить?»
Эти мысли висели между ними незримой, но прочной стеной. Они шли плечом к плечу, но впервые за долгое время чувствовали пропасть, которая могла их разделить.
Наконец, они вышли в обширный круглый зал. В центре его не было ни монстра, ни существа. Там висело, переливаясь, как масляная плёнка, одно огромное, чёрное как смоль зеркало. От него веяло такой безысходностью, что у них перехватило дыхание.
— Ну, приехали, — мрачно констатировал Ракун. — Видимо, это и есть генеральный директор этого сумасшедшего дома. Готовься, сейчас будет весело.
Едва они сделали шаг вперёд, как чёрное зеркало втянуло их в себя, поглотив сознание.
Они очнулись, стоя на выжженной, растрескавшейся земле под кроваво-красным, безжизненным небом. Вокруг них лежали руины, которые они с трудом узнавали — обломки башен Тарнхольма, оплавленные стены храмов. И на фоне этого абсолютного апокалипсиса, на груде камней, возвышались две фигуры.
Один из них был Ракун. Но не тот, что сейчас. Его лицо было каменной маской холодной, абсолютной власти, без единой искорки того сарказма или усталости, что были ему свойственны. В его руке пылал Коготь Тени, поглощавший последние проблески света в этом мёртвом мире. А рядом с ним стояла Динэя. Её прекрасные черты были застывшим воплощением скорби и безумия. Её рыжие волосы стали цвета воронова крыла, а тело облачено в такие же чёрные, функциональные, смертоносные доспехи, что и у него. Её глаза, некогда сиявшие изумрудной верой, были пусты и полны той же всепоглощающей тьмы, что пылала в его клинке.
Они были королями мёртвого мира. И самое ужасное — в их позе, в том, как они стояли плечом к плечу, угадывалась та же самая связь, та же преданность, что и у настоящих Ракуна и Динэи. Они не просто разрушили мир. Они сделали это вместе.
«Это... мы? — с ледяным ужасом подумала Динэя, чувствуя, как её душа обрывается. — Во что мы можем превратиться? Ради него... я готова на всё? Даже на это?»
«Так вот конечная станция, — с горьким пониманием подумал Ракун. — Не моя тень. Наше возможное будущее. Будущее, где я принял свою тьму, а она... последовала за мной в неё. Ради меня. И это... это выглядит как единственно возможный для нас итог.»
Они не могли пошевелиться, парализованные видением собственного потенциала к уничтожению. Гипнотическая мощь этого кошмара затягивала их души, предлагая сдаться, признать эту судьбу как единственно верную. Мысли о том, чтобы повернуть назад, казались смехотворными. Зачем бороться, если конец предрешён?
И в этот самый миг, когда тьма почти сомкнулась над их сознанием, у их ног раздался отчаянный, пронзительный писк.
Маленький полевой мышонок вцепился зубами в грубую кожу сапога Ракуна и дёрнул изо всех сил. Затем он подбежал к Динэе и принялся тереться о её ногу, словно пытаясь согреть, вернуть к жизни.
Этот простой, живой, ничем не магический жест, этот знак чистой, нетребовательной заботы, разбил чары апокалиптического видения. Чёрное зеркало задрожало, как поверхность воды, и образ разрушенного мира рассыпался на миллионы осколков. Они снова стояли в зеркальном зале, тяжело дыша, сердцебиение вырывалось из груди, но разум был свободен.
Ракун, всё ещё не оправившись, смотрел на мышонка, который, перестав пищать, уселся перед ними, словно ожидая. И в этих маленьких чёрных глазках-бусинках он не увидел ни древней мудрости, ни скрытой силы. Он увидел простое животное, которое, рискуя, помогло им.
— Спасибо, дружок, — хрипло произнес Ракун, опускаясь на одно колено. Он достал из инвентаря последний, примятый кусок хлеба и аккуратно разломил его. — Вот. Держи. Заслужил.
Мышонок схватил угощение, сел на задние лапки и стал быстро-быстро его есть, посматривая на них. Ракун с сомнением посмотрел на Динэю.
— Может, нам и правда стоит повернуть назад? Эта штука, — он кивнул на место, где висело зеркало, — показала не просто страх. Она показала... вероятность.
Динэя смотрела на мышонка, и её лицо постепенно возвращало твердость. Она жестом сказала: «Он показал нам пропасть. Но он же и вытащил нас из нее. Это не знак остановиться. Это знак быть осторожнее.»
Она была напугана до глубины души. Видение их тёмного союза вселило в нее ужас. Но мысль о том, чтобы оставить Ракуна одного с этой ношей, с этим проклятым клинком и приказом Режиссёра, пугала ее еще сильнее. Если этот кошмар возможен, то ее место — рядом с ним, чтобы не дать ему сбыться.
Ракун вздохнул, видя её решимость. Он не стал спорить. Он просто кивнул.
— Тогда пошли. Наш пушистый компас, похоже, указал направление. — Он посмотрел на проход, в котором они оказались после разрушения иллюзии. — Надеюсь, впереди будет что-то попроще. Например, дракон. Или армия скелетов. Что угодно, лишь бы не эти... зеркала души.
Мышонок, доев хлеб, посмотрел на них еще мгновение, словно проверяя, все ли в порядке, а затем юркнул в темноту туннеля, указанного им ранее. Герои последовали за ним, оставив позади зал с разбитыми иллюзиями, но унося в сердцах трещину, которую оставило в них видение их возможного будущего. Сомнения не исчезли. Они затаились, готовые в любой момент вырваться наружу.
Глава 17: Кудру
Третий этаж пещеры оказался не уровнем подземелья, а... гостиной. Воздух пах старыми книгами, сушёными травами и чем-то неуловимо уютным, вроде запаха печеного хлеба. Вместо грубых сводов их встретил высокий потолок, с которого струился мягкий, рассеянный свет, будто от скрытого за облаками солнца. Стены были уставлены книжными полками, грубо сработанными из корней деревьев, а в центре просторного грота стоял массивный стол, на котором дымился медный чайник.
И у стола, в плетёном кресле, сидел он. Дух Горы Кудру. Никакого каменного титана с глазами-оползнями. Перед ними был старец в длинных, выцветших от времени серых одеждах. Длинная седая борода, добрые, лучистые глаза, смотрящие на мир с бездонным, спокойным знанием. Он был похож на того самого мудрого волшебника из сказок, что раздает героям советы и трубки с табаком.
«Ну конечно, — мысленно ахнул Ракун. — Гендальф. Я должен был догадаться. Только, надеюсь, без фейерверков. Моя нервная система и так на пределе.»
Динэя застыла на пороге, её рука сама потянулась к сердцу. Её глаза расширились, наполняясь благоговейным трепетом. Она смотрела на Кудру не как на монстра или духа, а как на воплощение самой природы, древнейшее и чистейшее божество.
— Прошу, прошу, мои дорогие гости, — голос Кудру был тёплым и глубинным, как гул самой земли, но без угрозы. — Не стесняйтесь. Чай как раз заварился. Мёд? У меня отличный, с высокогорных цветов.
Ракун, не сводя с духа глаз, машинально активировал «Оценку».
[Цель: Кудру, Дух Первозданного Равновесия. Уровень: ???]
[Раса: Фундаментальный Дух (Якорь Мира)]
[Характеристики: Все – «Бесконечность» или «Н/Д»]
[Статус: «Воплощение Гармонии», «Сердце Мира Тарнхольд»]
[Опасность: Абсолютная. Безоговорочная. Не подлежит оценке.]
«Вот чёрт, — у Ракуна похолодело внутри. — «Не подлежит оценке». Это новый рекорд. Я могу хоть сто раз использовать «Теневой клинок», это будет как плевать на солнце.»
Он медленно подошёл к столу и сел на предложенную дубовую скамью. Динэя, всё ещё не пришедшая в себя, робко опустилась рядом.
— Чай будет как нельзя кстати, — сказал Ракун, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — После ваших... дизайнерских решений в области интерьера на втором этаже, мои нервы требуют реанимации. Зеркальный лабиринт — это сильный ход. Прямо как в парке аттракционов для мазохистов.
Кудру мягко улыбнулся, наливая ароматный напиток в глиняные чашки.
— А вам понравилось представление? — спросил он, и его взгляд на мгновение стал пронзительным. — То, что вы увидели в зеркалах? Это ведь не просто иллюзия. Это... потенциальная реальность. Тень от ещё не совершённого поступка.
Динэя вздрогнула, её пальцы сжали край стола. Ракун почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
— Вы хотите сказать, что это не просто страшилка для туристов? — его голос потерял часть привычной иронии. — Что мы с ней, — он кивнул на Динэю, — действительно можем превратиться в королей этого... мрачного диснейленда?
— Возможность есть всегда, — отозвался Кудру. — Ваш Покровитель — мастер подобных сценариев. Он не просто сеет хаос. Он культивирует его, делает из него искусство. И его конечная цель — не ваша душа, мой мальчик. Она уже в его коллекции. Его цель — этот мир. Тарнхольд.
Он сделал паузу, дав словам проникнуть в сознание.
— Этот мир — не один из многих. Он — главный. Краеугольный камень мироздания. Его равновесие поддерживают пятеро нас, Духов-Якорей. Я — Дух Камня и Равновесия. Есть мои братья и сёстры: Дух Пламени, Воды, Воздуха и Жизни. Пока мы целы, чары, сдерживающие истинную тьму, сильны. «Режиссёр» не может просто так прорваться сюда со своими легионами. Ему нужно сломать фундамент. Убить всех нас.
Ракун молча смотрел на свой чай. В голове всё складывалось в ужасающую картину. Его квест. Подаренный клинок. Всё это было не испытанием, а частью плана по уничтожению мира.
— И что же, — голос Ракуна был тихим и плоским, — если я вас убью, откроются ворота для демонических орд, и наступит царство «боли, отчаяния и страха»? Звучит как дешёвый сиквел к плохому фэнтези. Жаль, билетов на премьеру не обещали.
— Баланс — это не метафора, — продолжал Кудру, не обращая внимания на его сарказм. — Это закон. Душа не может существовать без тела, как и тело без души. Смерть одного ведёт к смерти другого. Люди придумали «судьбу», чтобы оправдать собственную нерешительность. Но выбора, в том виде, в каком его понимают смертные, не существует. Есть лишь действие и его последствие. Всё, что происходит — от природной бури, уносящей жизни, до вашего решения сидеть сейчас здесь и пить мой чай — всё это часть великого уравнения, стремящегося к равновесию.
Дух отпил из своей чашки и посмотрел прямо на Ракуна.
— Твоя тьма, слуга Тени, породила её свет. Система мира, пытаясь уравновесить твоё появление, создала Динэю. Вы — две чаши одних и тех же весов. Смерть одного приведёт к гибели другого. Не сразу, не физически, но сущностно. Так же и со мной. Убьёшь меня — и мир накренится. Баланс будет нарушен. Теперь твой выбор, дитя Тени: убить меня и стать главным героем в самом жестоком спектакле своего хозяина... или решиться бросить вызов самому архитектору зла?
Ракун засмеялся. Это был короткий, сухой, лишённый всякой радости звук.
— Бросить вызов? Ему? — он ткнул пальцем в невидимого Режиссёра. — Он контролирует мою систему! Он может в любой момент отключить мне здоровье, как лампочку! Это не выбор, старик, это самоубийство с предоплатой!
— Всякая система имеет уязвимость, — тихо сказал Кудру. — Даже его. Тот, кто создал клинок, способный убивать божественные сущности... может знать и то, как разорвать с ним связь. Отыщи Духа Пламени, Ксетаха. Он знает о твоей воле и силе больше любого другого существа. Он скрывается в Пылающих Утёсах, на востоке. Возможно, он сможет помочь.
На этом разговор иссяк. Кудру поднялся.
— Вам нужно отдохнуть. Ночь — время для раздумий, а не для решений.
Он проводил их до двух небольших комнат-келий, вырубленных в стене грота. Динэя, всё ещё находящаяся под глубоким впечатлением, молча кивнула Ракуну и скрылась за своей дверью.
Как только её дверь закрылась, Кудру положил руку на плечо Ракуна.
— Пройдёмся?
Они вышли в соседний грот, где с потолка струился маленький водопад, наполняя воздух мелодичным плеском.
— Она — твоя противоположность, но не твой противник, — сказал дух. — Она — твоё спасение. Так же, как и ты — её. Свет может существовать только там, где есть тьма, чтобы его отбрасывать. Но тьма, поглотившая весь свет... становится пустотой. А в пустоте не может существовать даже сама тьма.
— Поэтично, — буркнул Ракун. — Но от этого не легче. Мне всё ещё приказано вас убить.
— Приказы даются теми, кто имеет власть. Власть же... берётся теми, кто осмеливается, — Кудру улыбнулся своей безмятежной улыбкой. И затем, на глазах у Ракуна, его фигура начала растворяться, сжиматься. Одежды спали на пол, а из них выпрыгнула знакомая серая полевая мышь.
«Что ж, — пискнула она, и Ракун с удивлением понял, что мысленно слышит её слова, — мне пора. Нужно кое-что подлатать вверху после твоих «подвигов». Не разрушай всё сразу, ладно?»
Мышонок ткнулся носом в его сапог — странный, почти дружеский жест — и юркнул в узкую трещину в стене, исчезнув из вида.
Ракун ещё несколько минут стоял один, глядя в пустоту. В его голове царил хаос. «Бросить вызов Режиссёру». Это звучало так же абсурдно, как объявить войну гравитации.
Он вернулся в свою келью. Комната была аскетичной: кровать, стол, свеча. Он сел на краешек кровати, запустив интерфейс. Там, багровым и неумолимым, висел квест.
[Основной квест: «Немая Скрижаль Горы»]
[Уничтожьте Духа Горы Кудру.]
[Награда: 1500 ОО, случайный Эпический предмет, информация о природе «Божественного Бремени».]
[Сложность: Неизвестна.]
А рядом — тихий, едва слышный шепот его собственного разума, подкреплённый словами духа.
[Скрытый квест: «Разорвать Сделку»]
[Найдите Духа Пламени, Ксетаха, в Пылающих Утёсах.]
[Награда: Шанс. Просто шанс.]
[Сложность: ???.]
«Шанс, — мысленно прошептал Ракун, глядя на свечу, пламя которой колыхалось в такт его дыханию. — Просто шанс. Против гарантированной награды и гарантированного апокалипсиса. Великолепный выбор.»
Он повалился на спину, уставившись в потолок. Убить доброго старика-мышонка, который был «Сердцем Мира», и стать марионеткой в геноциде? Или отправиться на поиски призрачной надежды, зная, что его кукловод в любой момент может оборвать все нити разом, оставив его и Динэю ни с чем?
Сон не шёл. Мысли гонялись по кругу, как бешеные хомяки в колесе. В комнате стало душно.
«Чёрт с ним, — подумал он, поднимаясь. — Пройдусь. Может, вид водопада успокоит нервы, которые я, похоже, променял дьяволу в придачу к душе.»
Он вышел в грот. Здесь было тихо и пусто. Только водопад шептал свою вечную песню. Лунный свет, пробивавшийся откуда-то сверху, давно угас, сменившись непроглядной, абсолютной тьмой подземелья. Ракун щурился, но видел лишь размытые очертания.
«Великолепно. «Уснувший Великан» со своей вонючей свечкой был куда гостеприимнее.»
Он сделал неосторожный шаг в сторону водопада, желая подставить лицо под прохладные брызги. И в этот момент его лоб со всего размаху встретился с чем-то твёрдым и увесистым.
Бам!
Звезды вспыхнули у него перед глазами, хотя в пещере и так было темно. Это был старый, железный факел, вбитый в стену и скрытый во тьме. Боль, острая и унизительная, пронзила череп.
«А-а-а-а, чёрт! — мысленно выругался он, пошатываясь назад. — Вот именно, не хватало ещё и сотрясения мозга в мой список достижений!»
Он отскочил, потеряв равновесие, и его нога наступила на что-то маленькое, мягкое и отвратительно скользкое. Послышался тихий, но отчётливый хруст.
Ракун полетел навзничь, ударившись затылком о каменный пол. Несколько секунд он просто лежал, глядя в потолок из тьмы, пытаясь перевести дух и прогнать радужные круги перед глазами.
«Факел... скользко... отлично. Просто праздник какой-то неуклюжести.»
С трудом поднявшись на локти, он посмотрел на свои сапоги, пытаясь понять, на что же он наступил. Лунный свет из ниоткуда так и не появился, но его взгляд, привыкший к мраку, уловил тёмное, влажное пятно на подошве. Он потёр пальцем — оно было липким и тёплым. И пахло... медью.
В ту же секунду перед его глазами, с такой силой, что на мгновение ослепила его в кромешной тьме, вспыхнули багровые, торжествующие буквы.
[Поздравляю!]
[Основной квест «Немая Скрижаль Горы» выполнен!]
[Опыт получен: 5000 ОО]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 11!]
[Уровень повышен! Текущий уровень: 12!]
[Получен Эпический предмет: «Перстень Глубинного Раскаяния»]
[Информация о природе «Божественного Бремени» загружена в архив квестов.]
[РЕЖИССЁР: довольный, бархатный смех «Браво, мой мальчик! Браво! Какой финал! Какая ирония! Никакой пафосной битвы, только чистая, абсурдная случайность или сыграла роль твоя пониженная удача! В любом случае это... шедевр.»]
Ракун застыл, не в силах пошевелиться. Его мозг отказывался складывать пазл. Факел. Потеря равновесия. Скользкое. Хруст. Кровь на ботинке... Кровь...
Его взгляд медленно, с леденящим душу ужасом, пополз по полу к тому месту, где он поскользнулся.
Там, на гладком камне, лежал маленький, серый комочек. Полевая мышь. Её тельце было безжизненно распластано, а из-под него растекалось крошечное, почти чёрное в темноте, пятно крови.
«...душа не может существовать без тела...»
«...в этой форме я уязвим...»
«...убьёшь меня — и мир накренится...»
Весь ужас, вся нелепость и вся грандиозность случившегося обрушились на него с такой силой, что перехватило дыхание. Он не проронил ни звука. Он просто сидел на холодном камне, смотря на мёртвого мышонка, на кровь на своём сапоге и на торжествующие багровые буквы в своём сознании.
Он не нажал на курок. Не занёс меч. Он просто поскользнулся.
И этого оказалось достаточно, чтобы забить первый гвоздь в крышку гроба целого мира.
Тишину грота разорвал один-единственный, сдавленный, полный абсолютного, вселенского отчаяния и сарказма возглас:
— Да бл...!
Глава 18: Оскар этому шуту
— Да бл...!
Эхо его собственного, оглушённого ругательства отскакивало от стен грота, смешиваясь с тихим плеском водопада. Ракун сидел на холодном камне, уставившись на маленькое, бездыханное тельце на своих ладонях. Кровь впитывалась в кожу, оставляя липкие, ржавые разводы. Весь космический ужас случившегося медленно прорастал внутрь, как ядовитый корень.
«Вот и всё. Финал. Не в битве с титаном, не в эпичном противостоянии, а на скользком камне в кромешной тьме. Я не просто пешка. Я — шут гороховый в цирке апокалипсиса.»
Воздух перед ним затрепетал и заискрился. С легким хлопком, словно лопнувший мыльный пузырь, на пол перед ним упал небольшой предмет. Он был сделан из тёмного, отполированного до зеркального блеска металла и изображал ухмыляющегося бесёнка, держащего в лапах стилизованную звезду.
[Получен: «Оскар за Лучшую Роль второго плана в Конце Света»]
[Описание: За непревзойденное исполнение роли «Неловкого орудия вселенской судьбы». Режиссёр рекомендует продолжить в том же духе.]
Ракун тупо поднял статуэтку. Она была на удивление тяжелой.
— О, великолепно, — его голос сорвался на хриплый шёпот. — Трофей. Теперь я официально лауреат конкурса «Самоубийство мира через неуклюжесть». Куда вешать? На капюшон?
Едва он произнес это, в его сознании, с привычной багровой театральностью, вспыхнули новые строки. На этот раз они горели зловещим, сернистым желтым цветом.
[НОВЫЙ ОСНОВНОЙ КВЕСТ: «ГОРЯЩАЯ СКРИЖАЛЬ»]
[Описание: Ваш талант к случайному уничтожению не должен пропадать даром! Дух Пламени, Ксетах, — следующий кандидат на досрочный выход из шоу «Мироустройство». Устройте и ему «несчастный случай». Будьте изобретательны!]
[Цель: Ксетах, Дух Первозданного Пламени, Ур. 45]
[Награда: 5000 золотых крон, умение «Адское Пламя», Легендарный предмет (случайный).]
[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Цель чрезвычайно опасна. Рекомендуемый уровень для попытки — 40+. С 15-го уровня вам будет открыта ветка магических навыков. Удачи! Вы её очень... очень надёжно прикопали.]
— Сорок пятый... — беззвучно прошептал Ракун, глядя на цифру. Его собственный, только что полученный 12-й уровень вдруг показался ему уровнем плесени на ботинке титана. — И он хочет, чтобы я устроил ему «несчастный случай». Может, я просто чихну в его сторону? Надеюсь, он аллергик.
В этот момент из трещины в полу, той самой, куда скрылся Кудру-мышь, выполз тонкий, черный, как смола, дымок. Он сгустился в несколько маленьких, тлеющих угольков с красными глазками-точками. [Осквернённый Искр, Ур. 4. Статус: «Предвестник Разлома»].
Они не атаковали сразу. Они просто вились в воздухе, издавая тихое, противное потрескивание.
Дверь в келью Динэи распахнулась. Она стояла на пороге, её лицо было бледным, а глаза были прикованы к окровавленным рукам Ракуна и к маленькому тельцу в них. Но в её изумрудных глазах не было холодного осуждения. Был шок, боль и — что самое удивительное — понимание. Она медленно подошла, опустилась перед ним на колени и мягко прикрыла его окровавленные ладони своими. Её прикосновение было тёплым, живым.
— Моя нога, моя неуклюжесть, — хрипло ответил Ракун, не в силах отвести взгляд от мыши. — Моё последствие. Он говорил... о последствиях.
Динэя покачала головой. Её пальцы сжали его ладони крепче. «Это случайность. Ты не виноват.»
Она подняла жезл. Но вместо яростной молнии, от неё полился мягкий, но неумолимый свет, окутавший тварей. Осквернённые Искры завизжали и начали таять, как воск на солнце, не оставляя и пепла. Она очищала, а не уничтожала.
Когда последняя тварь исчезла, она снова посмотрела на Ракуна. Её взгляд был твёрдым. «Ксетах. Мы идём к нему за помощью, а не за смертью.»
Ракун горько усмехнулся, кивая в сторону невидимого интерфейса с новым квестом.
— А наш дорогой Режиссёр думает иначе. Он уже продал билеты на шоу «Убийство Духа Пламени, часть вторая».
— Тогда мы его разочаруем, — жесты Динэи были отточены и уверенны. — Мы найдём способ разорвать сделку. Кудру указал нам путь.
Он глубоко вздохнул. Её непоколебимая, пусть и теперь трагически окрашенная вера, тянула его из трясины самоиронии и отчаяния. Он аккуратно завернул тело Кудру в обрывок ткани от своей рубахи и спрятал в инвентарь. «Оскар» последовал за ним, заняв отдельную, по иронии судьбы, почётную ячейку.
— Ладно, — он с трудом поднялся на ноги. — Значит, наш новый план, до смешного гениален: найти одно из самых могущественных существ в мире, которое, напомню, наш закадровый мучитель приказал мне убить, и попросить его помочь нам обмануть самого мучителя. Что может пойти не так?
Он посмотрел на Динэю, и впервые за этот вечер в его глазах мелькнул не призрачный, а настоящий, живой огонёк. Пусть и огонёк отчаянного авантюризма.
— Пошли. Надеюсь, у этого Ксетаха хорошее чувство юмора. Или хотя бы терпимость к идиотам, случайно уничтожающим мироздание. И то, и другое нам очень пригодится.
Они вышли из пещеры на предрассветное, ещё серое небо. Мир выглядел прежним. Но они оба знали — равновесие было нарушено. И их единственным шансом всё исправить был теперь Дух Пламени, чей уровень заставлял кровь стынуть в жилах. Путь к Пылающим Утёсам начинался.
Сцена: Закулисье Вечности
Там, где нет ни времени, ни пространства, в подвешенной реальности между мирами, располагались его владения. Это не были чертоги Сатаны с котлами и воплями грешников. Это напоминало гигантскую, заброшенную театральную сцену. В воздухе парили свитки с пожелтевшими сценариями, капли застывшего света служили единственным источником освещения, а вместо трона стояло простое режиссёрское кресло, обшитое потёртым бархатом.
Он сидел в нём, откинувшись назад. Человек в безупречно тёмном костюме, с лицом, хранящим вечную печать пресыщенной скуки. Но сейчас в его бездонных глазах, лишённых света, плескалась иная эмоция — холодное, безмолвное ликование.
Он протянул руку, и одна из застывших световых капель дрогнула, превратившись в мутноватое зеркало. В нём не отражалось его лицо. Там, в глубине, он видел Ракуна — сидящего на полу пещеры с окровавленными руками и телом мёртвой мыши в ладонях.
«Так-так-так... — беззвучно прошептал он. — Вот как ты это сделал, мой мальчик. Совершенно гениально. Никакого пафоса, никакого героизма. Чистый, концентрированный абсурд.»
Он откинулся в кресле, и на его губах дрогнула та самая ледяная улыбка. Века скуки, потраченные на перевозку душ через безвременье, на наблюдение за бесконечными, предсказуемыми драмами смертных... и вот наконец-то случилось нечто по-настоящему непредсказуемое. Не просто смерть. Нарушение космического распорядка.
Он был Харон. Всего лишь Перевозчик. Функция, а не божество. Вечный слуга Системы, обречённый наблюдать, как другие правят мирами, вершат судьбы, купаются в поклонении или страхе. А он? Он был таксистом в вечности. Скука была его единственной спутницей.
Именно скука и рожденная ею ярость подтолкнули его к этому плану. Зачем быть слугой, когда можно стать хозяином? Почему бы не занять трон истинного Владыки Тьмы, того, кого смертные зовут Дьяволом? Но для этого нужно было низвергнуть самого Дьявола. Устроить так, чтобы его собственная империя — противостояние Света и Тени — обернулась против него самого.
Его план был прост и извращённо элегантен. Вознести самого неожиданного "героя Тьмы" и столкнуть его с "героем Света". Заставить их борьбу, их боль, их жертвы посеять такой хаос, который ослабит сами устои мироздания, чьим стражем и был Дьявол. А затем, когда старый хозяин будет повержен, скромный Перевозчик душ, о котором никто и не вспомнит, займёт освободившийся трон.
«Кто заподозрит простого неудачливого мага в том, что он пляшет под дудку Харона? — размышлял он, наблюдая, как Ракун в ярости швыряет демонический "Оскар". — Все будут искать козни Повелителя Тьмы. А он... он даже не будет знать, откуда исходит настоящий удар.»
Пещеры Кудру были под защитой древней магии, старой даже для него. Он не мог видеть, что происходит внутри. Он лишь чувствовал, как его марионетка вошла туда, и... надеялся. И вот он почувствовал это — едва уловимое, но сокрушительное колебание в Системе. Одна из пяти великих Печатей, сдерживающих изначальный хаос, пала. Дух Равновесия был мёртв.
«Иди же, мой мальчик, — мысленно подталкнул он Ракуна, вбрасывая в его сознание новый квест на убийство Ксетаха. — Продолжай в том же духе. Твоя неуклюжесть — мой самый острый клинок. Иди к Духу Пламени. Сей дальше тот хаос, что откроет мне дорогу к трону.»
Он закрыл глаза, представляя себе грядущее. Война, которую он спровоцирует руками этого случайного орудия, не будет войной Света против Тьмы. Она будет войной, которая поглотит их обоих. А он, Харон, скромный режиссёр этого спектакля, в финале выйдет на сцену, чтобы забрать свою главную награду.
Скука отступила. Впервые за тысячелетия в его вечной, мёртвой душе зажегся огонёк настоящей страсти. Страсти творца, готовящего гибель своим творениям.
Глава 19: Возвращение в Тень Спокойствия
Возвращение в Деревню Слёз было похоже на вхождение в кристалл, в котором застыло время. Снаружи ничего не изменилось. Те же крики торговцев на рынке, тот же дымок из пекарни, те же дети, гоняющие по пыльной улице мяч. Но Динэя шла, чуть склонив голову, её брови были сведены в тонкую, болезненную складку.
«Тишина, — думала она, шагая рядом с Ракуном. — Не в ушах, а в самой магии. Раньше земля здесь гудела тихой, могучей песней. Теперь... словно кто-то выключил басовую струну в оркестре мироздания. Они не чувствуют. А я... я слышу этот звенящий провал.»
Ракун, напротив, вглядывался в каждого встречного с присущим ему циничным любопытством.
— Смотри-ка, — проворчал он, — никто не бегает с криками «спасайся, кто может!». Никаких трещин в небесах, никаких кровавых дождей. Даже местные пьяницы в «Уснувшем Великане» всё так же мирно храпят, уткнувшись в свои кружки. Или апокалипсис у нас какой-то ленивый, или старик-мышонок был прав, и одного сломанного столпа мало. Надеюсь на второе. У меня в планах не значилось роль вестника конца света по неосторожности.
Они снова сняли комнаты в постоялом дворе «У каменного сердца». Устроившись за угловым столом в общей зале, они заказали ужин. Воздух между ними был густым от невысказанного.
— Как ты? — наконец спросил Ракун, отодвигая тарелку с объедками. — Ты выглядишь... иначе. Не в смысле «хуже». В смысле... — он искал слова, что для него было редкостью.
Динэя посмотрела на него, и в её изумрудных глазах он увидел не прежнюю, слепую веру, а новую, тяжёлую ясность. Она жестом ответила: «Я чувствую пустоту. Там, где раньше была сила Кудру, теперь дыра.»
Любопытство пересилило. Ракун сконцентрировался и бросил на неё «Оценку».
[Динэя. Уровень: 10 (+4)]
[Раса: Человек (???)]
[Состояние: «Просветлённое Бремя»]
[Характеристики: Сила – 5 (+1), Ловкость – 7 (+1), Выносливость – 6 (+1), Интеллект – 10 (+2), Мудрость – 18 (+3), Вера – 15 (-5)]
[Навыки: Светоносное Исцеление Ур. 5 (+1), Убеждение Верой Ур. 4 (+1), Сопротивление Тьме Ур. 8 (+1), Безмолвие Ур. Макс., Чистое Озарение Ур. 1 (новый), Световая Преграда Ур. 1 (новый)]
Ракун присвистнул.
— Вот это да... Поздравляю с повышением. Или посочувствовать? Твоя Вера... она просела. Зато всё остальное подросло. И свет твой, кажется, стал не просто лампочкой, а полноценным прожектором. «Чистое Озарение»... Звучит как что-то из арсенала святого инквизитора.
Динэя кивнула, её пальцы обхватили её жезл. «Слепая вера — это догма. Она сломалась в тех зеркалах. То, что осталось... это понимание. Выбор. Я верю не потому, что так надо. Я верю, потому что вижу свет, который стоит защищать. Даже если он отбрасывает тень.» Она посмотрела прямо на него.
— Ох, — Ракун неловко откашлялся. — То есть я, получается, своей разрушительной аурой пошёл тебе на пользу? Разрушил твои иллюзии и сделал тебя сильнее? Какой я, однако, полезный товарищ. Надо мной не плачет разве что служба психологической помощи вселенной.
Она улыбнулась, и это была не та робкая улыбка, что бывала раньше, а тёплая, немного усталая, но твёрдая. Её жест был краток: «С тобой никогда не скучно.»
После ужина они разошлись по своим комнатам. Гнёт дня и тяжесть разговора висела на них обоих.
Динэя лежала в темноте, завернувшись в тонкое льняное одеяло. Лунный свет серебрил контуры её тела, угадывающиеся под простой рубашкой. Она не молилась. Она размышляла.
«Он думает, что он — моя тень. Но он ошибается. Он — моя закалка. Огонь, в котором переплавилась моя вера. Раньше я служила Богу, потому что боялась усомниться. Теперь я выбрала свой путь. Я видела, во что мы можем превратиться. И этот ужас дал мне силу, чтобы этого не допустить. Его душа не испорчена. Она... ранена. Мир ранил его, а Дьявол дал ему клинок и сказал, что это единственный способ выжить. Я должна показать ему, что есть другой путь. Что его воля, его ярость, его насмешка — всё это можно направить не на разрушение, а на защиту. Я смогу. Потому что в его глазах, когда он смотрит на меня, я вижу не тьму... а боль от того, что он может причинить боль мне. А раз он боится меня ранить... значит, в нём уже есть свет.»
Она перевернулась на бок, и на её губах застыла твёрдая, почти дерзкая улыбка. Это была не улыбка святой, а улыбка женщины, принявшей вызов. Впервые её мысли о нём не были окрашены лишь святым долгом или состраданием. В них пробивалась тёплая, тревожная, живая струйка чего-то большего, что заставляло сердце биться чуть чаще.
В своей комнате Ракун сидел на кровати, уставившись в интерфейс. Уровень 12. 15 свободных очков характеристик. И... новый пассивный талант.
[Получен пассивный навык: «Мастер двух клинков», Ур. 1]
[Эффект: Позволяет сражаться с двумя одноручными клинками одновременно. Урон от основного оружия увеличивается на 10%, урон от второго клинка составляет 70% от его базового урона. Получаемый опыт от убийств увеличивается на 5%.]
— Ну что ж, — пробормотал он. — Теперь я официально стал ходячей бритвой. Две железки вместо одной. Опыт капает быстрее... Дьявол, я так и знал, что ты поощряешь массовые убийства. Ладно, хоть какая-то польза от этого цирка.
Он распределил очки, вложившись в Интеллект и Мудрость, готовя почву для магии. [Интеллект: 7 -> 12. Мудрость: 6 -> 10. Осталось: 0].
Приятная волна ясности разлилась по сознанию. Мир стал казаться чуть более структурированным, а запутанные мысли — упорядоченными.
«Пятнадцатый уровень... Магия... — думал он, глядя на свечу. — Может, тогда я перестану быть просто танком с мечами и смогу хоть как-то противостоять этому... Дьяволу. Интересно, какая магия достанется слуге Тени? Призывать крыс? Напускать уныние? Будет в тему.»
Но мысли о магии и уровнях быстро уступили место другим. Образ Динэи. Её новые, серьёзные глаза. Её рука, сжавшая его окровавленную ладонь без тени осуждения.
«Чёрт возьми... Она там одна, в своей комнате, и наверняка корит себя за то, что связалась со мной. А ещё она верит, что может меня «исправить». Святая наивная дура... Самая светлая дура во всех мирах. И самая упрямая.»
Он повалился на спину, смотря в потолок.
«Кудру сказал... каждый свет отбрасывает тень. А тень не может существовать без света. Значит, я... её тень. Так что, выходит, её благополучие — вопрос моего выживания. Чистой воды эгоизм.»
Он усмехнулся в темноте. Эта мысль была удобной, но ложной, и он это знал. Правда была в том, что мысль о её улыбке грела его сильнее, чем любая награда. Правда была в том, что он хотел исправить содеянное не ради себя, а чтобы эта улыбка никогда не сходила с её лица.
«Ладно, Дьявол... Ты хочешь спектакль? Ты его получишь. Но сценарий мы будем править вместе с ней. А для этого... для этого нужно убедить древнее, вспыльчивое воплощение огня не поджарить нас на месте, а помочь. Легко сказать. Наверное, стоит начать с чего-то вроде «Здравствуйте, мы те, кто случайно прихлопнул вашего брата-духа, но мы за мир во всём мире!»... Сработает? Нет. Но что-то придумаем. Всегда ведь придумывали.»
Он закрыл глаза, и последним образом перед сном стала не груда золота или эпический клинок, а твёрдая, почти дерзкая улыбка на лице Динэи. И почему-то именно эта мысль согревала его куда сильнее, чем любая магия или обещанная награда. Впервые за долгое время он засыпал не с чувством отчаяния, а с твёрдой, почти безумной решимостью. Решимостью идти вперёд, несмотря ни на что. Ради неё.
Глава 20: Дорога на Восток
Утро в Деревне Слёз ворвалось в окно не ярким солнцем, а ровным, спокойным светом, будто сама природа решила не будить героев слишком резко. И что удивительнее всего — это сработало.
Ракун проснулся не с привычным тяжёлым вздохом и мысленным перечислением предстоящих неприятностей. Нет. Он открыл глаза и несколько секунд просто лежал, прислушиваясь к уличному шуму и странному чувству внутри. Это была... решимость. Не та отчаянная, сжатая в кулак воля к выживанию, а нечто более спокойное и основательное. Чёткое понимание цели и пути. Пусть путь ведёт к вспыльчивому божеству огня, а цель — почти невозможна, но это был их путь.
«Ну что ж, Дьявол, — мысленно бросил он в пространство, поднимаясь с кровати. — Говоришь, устроить «несчастный случай»? Посмотрим, кто кого. Возможно, я случайно наступлю тебе на горло.»
Когда он спустился в зал таверны, Динэя была уже там. Она сидела у окна, и первый луч солнца, наконец пробившийся сквозь облака, играл в её распущенных медно-рыжих волосах, зажигая в них живые искры. Она повернулась к нему, и на её лице не было и тени вчерашней тяжести. Только та самая твёрдая, спокойная уверенность, которую он почувствовал в себе.
— Кажется, сегодняшний завтрак не будет пахнуть отчаянием и грядущим апокалипсисом, — заявил он, подсаживаясь. — По крайней мере, до первой чашки кофе. Ты как, наш главный источник света и непоколебимой веры? Готова к новым подвигам?
Динэя улыбнулась, и в её изумрудных глазах плеснула весёлая искорка. Она жестом ответила: «Готова. А ты, наш главный источник сарказма и непредсказуемых решений?»
— Как никогда! — он с притворным пафосом прижал руку к груди. — Мои саркастические клинки отточены, а запас неуместных шуток пополнен. Осталось только выяснить, куда, собственно, идти, чтобы предложить себя в качестве мишени для божественного пламени.
Он поймал взгляд трактирщика, коренастого мужчину с лицом, напоминающим добродушный булыжник.
— Слушай, дружище, освети наш тёмный путь. Слышал ли ты что-нибудь о Пылающих Утёсах? Нужно найти одного... гм... кузнеца-отшельника. С характером.
Трактирщик, Горман, задумчиво протёр кружку.
— Пылающие Утёсы? Это далеко на востоке. За Равнинами Ветров. — Он понизил голос. — Место не для слабых духом. Говорят, сама земля там дышит жаром, а по ночам небо над утёсами полыхает, даже когда нет ни одной тучи. Местные пастухи обходят их за десяток вёрст. Боятся. Говорят, там живёт сам Дух Огня, Ксетах. И характер у него... — трактирщик многозначительно хмыкнул, — ...как у раскалённой лавы. Вспыльчивый. Могучий. Никто не видел его. А те, кто подходил слишком близко... находили только оплавленные камни.
— Оплавленные камни... — задумчиво повторил Ракун. — Звучит... горячо. Как раз то, что нужно, чтобы согреться в дороге. Спасибо за ориентир.
Он повернулся к Динэе, которая слушала, не проронив ни жеста, но её взгляд был сосредоточенным.
— Ну что, святая спутница, готовь свой светящийся зонтик. Похоже, нас ждёт прогулка по весьма негостеприимным местам с крайне вспыльчивым хозяином. Надеюсь, он ценит хорошие манеры. Или хотя бы не стреляет огненными шарами до первого предупреждения.
Они вышли из таверны, и утро встретило их во всей своей красе. Воздух был чист и свеж, а дорога, уходящая на восток, манила к новым приключениям. Вчерашние тени и сомнения остались позади, в стенах постоялого двора.
— Итак, — сказал Ракун, закидывая вещмешок за плечо и бросая взгляд на Динэю, — начался новый акт в нашем личном спектакле. Название: «Два идиота и Дух Огня». Жанр: трагикомедия с элементами фарса и высокого напряжения. В прямом смысле.
Динэя тронула его за локоть. Когда он посмотрел на нее, она подняла руку, и её пальцы сложились в короткий, но ёмкий жест: «Вместе.»
В её глазах не было и тени сомнения. Только безграничная вера — не в богов или догмы, а в него, в их общий путь и в то, что даже самому яростному пламени можно показать, что есть нечто, стоящее того, чтобы не сжигать дотла.
— Вместе, — тихо согласился Ракун, и в его голосе не было ни капли сарказма.
Их тени, длинные в утреннем солнце, легли на дорогу, сливаясь в одну, как и положено тени и свету. Путь к Пылающим Утёсам начинался. И для первого раза за долгое время, они шли по нему не как жертвы обстоятельств, а как главные герои своей собственной, ещё не написанной истории.
Глава 21: Уроки Воды и Ярости
Путь на восток оказался тернистым в прямом смысле этого слова. Равнины Ветров сменились холмистой, поросшей колючим кустарником местностью, где каждый шаг давался с боем. Но наши герои шли вперёд с невиданной прежде слаженностью.
Ракун, верный своему решению не искушать судьбу Когтем Тени, оттачивал мастерство владения Мечом Странствующего Ветра. Его движения стали ещё более отточенными, а новый навык «Мастер двух клинков» превращал его в смертоносный вихрь из стали. Он сражался с [Стаей Кровавых Воронов, Ур. 11], с [Камнегрызами-бродягами, Ур. 10], и каждый бой приносил ему бесценный опыт.
Но главным открытием стала Динэя. Она больше не оставалась в стороне. Когда на них из засады напал [Теневой Прыгун, Ур. 12] — гибкая, почти невесомая тварь, сливающаяся с камнями, — именно она среагировала первой.
Ракун видел это краем глаза. Тварь пикировала на него со спины. Он уже готовился к болезненному укусу, как серая молния мелькнула в его поле зрения. Динэя, оттолкнувшись от валуна, совершила головокружительный кульбит в воздухе. Её нога, обутая в лёгкий кожаный сапог, со свистом рассекла воздух и точным ударом пятки пригвоздила тварь к земле. В следующее мгновение, прежде чем чудовище опомнилось, её локти и ладони обрушились на него градом коротких, сокрушительных ударов. Хруст хитина был оглушительным.
[Динэя наносит критический удар! Победа над Теневым Прыгуном!]
Ракун застыл с занесённым мечом, его челюсть отвисла. Он смотрел на Динэю, которая, тяжело дыша, отряхивала пыль с рук. Её лицо было сосредоточенным, а не испуганным.
— Какого... ху... дожника потерял этот мир? — выдавил он наконец, медленно опуская клинок. — Где та малышка, что от страха не могла пошевелиться перед каменным медведем? Где та, для которой любая жизнь была свята и которую тошнило от одного вида крови? Да что я вообще знаю об этой девчонке?!
Динэя обернулась к нему. На её лице не было гордости, лишь лёгкая усталость и то самое «просветлённое бремя». Она жестом объяснила: «Защищать жизнь иногда значит принимать бой. Я не могу позволить им ранить тебя, пока ты защищаешь меня. Мы — щит друг для друга.»
Ракун только молча покачал головой. Внутри всё переворачивалось. Он видел лишь святую, хрупкую девушку, нуждающуюся в защите. А она оказалась воительницей, способной в одиночку разобраться с противником, который и ему бы доставил хлопот.
С каждой победой их уровни росли. И вот, вечером у костра, после победы над парой [Огнедышащих Скорпионов, Ур. 13], Ракун почувствовал долгожданный прилив силы.
[Уровень повышен! Текущий уровень: 15!]
[Достигнут пороговый уровень! Открыта ветка магических навыков!]
[Доступна магия: Стихия Воды.]
— Наконец-то! — воскликнул Ракун, с облегчением выдыхая. — Пятнадцатый! Магия! Правда, «Вода»... — он скептически посмотрел на свои ладони. — Я ожидал чего-то более... зловещего. Теней, крови, проклятий. А мне вручают ведро с водой. Наш режиссёр явно обладает извращённым чувством юмора. Или он точно знает, что пригодится против ходячей печки по имени Ксетах.
Динэя, услышав это, оживилась. Она подсела к нему ближе, её глаза горели энтузиазмом. Она жестом предложила: «Я помогу. Магия Света и Воды родственны. Они обе — о потоке, о жизни, о чистоте.»
— О, великолепно, — проворчал Ракун. — Теперь ты ещё и мой магический наставник. Предупреждаю, я ужасный ученик. В последний раз, когда меня чему-то учили, это была сборка-разборка автомата Калашникова, и я постоянно терял затвор.
Но Динэя была непреклонна. Она взяла его руки в свои и жестами, подкреплёнными тихими мысленными образами, стала объяснять.
«Закрой глаза. Не пытайся силой заставить воду появиться. Вспомни её. Вкус утренней росы. Прохладу ручья. Влажность тумана над рекой. Вода — это не оружие. Она — поток. Ты должен её почувствовать, а не приказать.»
Ракун, ворча про себя о «эзотерической чуши», всё же попытался. Он сопротивлялся, его разум, заточенный под действие и контроль, отказывался понимать эту «чувственность».
— Ничего не выходит! — с раздражением выдохнул он через десять минут. — Я чувствую только онемение в заднице и желание пойти кого-нибудь поколотить. Может, моя магия — это магия тумаков?
Динэя терпеливо покачала головой. Она снова взяла его руки, и на этот раз от её ладоней пошло лёгкое, тёплое свечение. Это был не свет исцеления, а что-то иное — умиротворяющее, направляющее.
«Доверься мне, — гласил её безмолвный приказ. — Доверься реке, а не пытайся построить плотину.»
И тут Ракун почувствовал. Сначала лёгкую прохладу в груди, словно глоток холодной воды. Затем — странное, щекочущее ощущение в кончиках пальцев. Он открыл глаза и ахнул. Над его ладонью висела, переливаясь в свете костра, маленькая, идеально круглая капля воды.
[Получен навык: «Призыв Воды», Ур. 1]
— Чёрт возьми... — прошептал он, заворожённо глядя на своё творение. — Получилось. Я... создал воду из ничего. Ну, почти из ничего.
Он посмотрел на Динэю, и на его лице расцвела редкая, чистая, почти детская улыбка, лишённая сарказма. Она в ответ улыбнулась ему той самой, тёплой, преподавательской улыбкой, полной гордости за своего несносного, но талантливого ученика.
Их урок прервало появление нового монстра — [Болотного Топтуна, Ур. 14], массивного существа, покрытого ядовитой слизью. Ракун, не раздумывая, ринулся в бой. В решающий момент, когда тварь попыталась облить его ядом, он инстинктивно выбросил вперёд руку, вспомнив ощущение потока.
«ВОДА!»
Из его ладони ударила слабая, но упругая струя, сбившая ядовитый плевок. Это был не урон, а контроль. Невероятное ощущение. Он не просто махал мечом — он управлял стихией.
[Применение магии в бою! Навык «Призыв Воды» повысился до уровня 2!]
— Видала?! — с ликованием крикнул он Динэе, уворачиваясь от очередной атаки. — Я могу не только лупить! Я могу... сбивать! Почти как в детстве, из водного пистолета, только против десятифутового мутанта!
Динэя, прикрывая его спину, лишь счастливо улыбалась, наблюдая за его неподдельной радостью.
Несколько дней спустя, пересекая высохшее русло реки, они наткнулись на лагерь. Вернее, на одинокую фигуру, сидевшую у потухшего костра. Это был орк. Огромный, с телом, покрытым шрамами, и пустыми глазами, уставленными в пепел. На его могучее плечо была небрежно наброшена потрёпанная волчья шкура. Ракун узнал его мгновенно.
[Громор, Ур. 16. Состояние: «Изгой», «Потерянный», «Ярость: Приглушена»]
Ракун мгновенно вскинул меч, оттесняя Динэю за спину.
— Ну конечно, — прошипел он. — Старый знакомый. Пришёл отомстить? Прекрасный повод опробовать мои новые фокусы с водичкой.
Громор медленно поднял на него взгляд. В его глазах не было ни злобы, ни ярости. Лишь глубокая, всепоглощающая усталость.
— Мстить? — его голос был глухим и разбитым, как булыжник, расколотый надвое. —За что? Ты победил. Я проиграл. Мои бывшие воины, те, кого я считал братьями, отвернулись от меня. Сказали, что ярость Крушащей Горы покинула меня. Что я — пустая оболочка.
Он с ненавистью пнул остывшее полено.
— Они были правы. Моя богиня... она отвернулась от меня. После того поражения... её голос в моей голове умолк. Навсегда. — Он сжал свои могучие кулаки, но это был жест бессилия, а не гнева. — Я был орудием. Слепым и глупым. Я верил, что сила — это всё. Что ярость — это путь. А оказался... пешкой. Её пешкой. А когда я перестал быть полезен... она выбросила меня, как старую кость.
Динэя, слушая его, медленно вышла из-за спины Ракуна. Она подошла ближе, её взгляд был не осуждающим, а полным глубокого сострадания. Она жестом спросила: «Ты ищешь новый путь?»
Громор горько усмехнулся.
— Какой путь? Я — воин. Всё, что я умею — это крушить и ломать. Но теперь... теперь даже в этом нет смысла.
— О, нашла себе компанию по несчастью, — съязвил Ракун, но в его голосе не было злобы. Он видел в этом орке не врага, а... почти что родственную душу. Другого обманутого слугу, которого использовали и выбросили. Только его хозяином была какая-то горная богиня, а его — сам Дьявол.
— Знаешь, увалень, — сказал Ракун, опуская меч. — Можешь пойти с нами, грубая сила не повредит в этих местах. Ты только не мешайся.
Он посмотрел на Динэю, ища одобрения. Та медленно кивнула, её взгляд говорил: «Он страдает. Мы можем помочь.»
Громор смотрел на них, и в его глазах что-то дрогнуло. Впервые за долгое время он видел не страх или ненависть, а... предложение. Пусть странное, безумное, но предложение куда-то идти. Иметь цель.
— Хм!? — он перевёл взгляд на Ракуна. — Ты, слуга Тьмы, и она, дитя Света... и вы человечишки, зовете с собой того кто хотел вас уничтожить?
— Почему нет!? А если снова неуставные отношения начнешь я тебя в наряд поставлю, усек? — мрачно уточнил Ракун. — Так что решай. Останешься тут жевать сопли и смотреть на пепел, или пойдёшь с нами посмотреть, как горит мир тиранов. В переносном смысле. Надеюсь.
Громор медленно поднялся. Его огромная тень накрыла их обоих.
—Ты странный. Пойду с вами, а там видно будет.
Так к ним присоединился Громор. Грозный, молчаливый, несущий в себе тяжёлую ношу предательства и утраты веры. Но в его глубине, под слоями ярости и разочарования, Динэя разглядела то, что другие не видели — честь воина и тлеющую искру надежды обрести наконец ту цель, что не будет его предавать.
Их дуэт стал трио. Саркастичный слуга Тени, просветлённая воительница Света и разочаровавшийся в богах орк-изгой. Самая невероятная команда, которую только можно было представить, продолжила свой путь к Пылающим Утёсам. И для каждого из них этот путь вёл не только к Духу Огня, но и к их собственному искуплению.
Глава 23: Трио Несогласных
Путь к Пылающим Утёсам стал суровой проверкой на прочность их странного союза. Холмистая местность, поросшая колючкой, казалась, специально создана, чтобы испытывать их на прочность. Но по мере продвижения, трио начало обретать черты настоящей команды. Если Динэя была её сердцем и совестью, то Ракун и Громор — двумя головами одного организма, которые постоянно норовили друг друга укусить.
Их первая серьёзная битва втроём против стаи [Опустошителей Равнин, Ур. 15] — гиеноподобных тварей со скрежещущими челюстями — едва не закончилась плачевно.
— Правое крыло — моё! — крикнул Ракун, вкладывая в удар Меча Ветра силу недавно освоенного [Водяного Клинка]. Струя сжатой воды, обёрнутая вокруг стали, со свистом рассекла воздух.
— Тактический идиотизм! — прорычал в ответ Громор, его двуручный топор с такой силой обрушился на ближайшую тварь, что та разлетелась на куски. — Ты открываешь фланг! Динэя остаётся без прикрытия!
— А кто тебя, мой зелёный Халк, назначил великим полководцем? — парировал Ракун, изящно уворачиваясь от липкой слюны другой гиены. — Я до сих пор жив, несмотря на твои «гениальные» указания!
С того момента, как Громор присоединился к ним, он, видя в Ракуне «сопливого человечишку», взял его в плотную опеку. Эти «уроки» напоминали попытку перековать хрустальный кубок кузнечным молотом.
— Ты держишь клинок, как барин помело! — орал Громор во время одного из таких занятий. — Вся сила — от земли, через бедро, в плечо! Смотри, глупец!
— А я, дорогой мой Шрек, предпочитаю философию «бей быстрее, болтай потом»! — огрызался Ракун, потирая ушибленное предплечье после того, как орк грубо «скорректировал» его стойку.
В той самой схватке с гиенами их спор чуть не привёл к трагедии. Ракун, пытаясь парировать атаку с двух сторон, отпрыгнул назад — прямиком на путь размашистого удара Громора. Лишь отчаянный крик Динэи и мгновенно воздвигнутая [Световая Преграда] спасли его от участи быть расколотым надвое собственным союзником.
После боя воздух звенел от несказанного напряжения.
— Ты чуть не сделал из меня фарш, Гремлин двухметровый! — налетел на орка Ракун, тыча пальцем в его бронированную грудь.
— А ты своей клоунской прытью подставил под удар жрицу! — рявкнул Громор, его ноздри раздулись. — Ты думаешь только о своём «я»!
Динэя бесшумно встала между ними. Руки на бёдрах, взгляд, способный усмирить и бурю, и двух упрямых воинов. Она не стала жестикулировать. Она просто смотрела на них — строго, без осуждения, но так, что оба, будто провинившиеся ученики, понуро опустили головы.
Вы оба — сильные бойцы, — говорил её безмолвный взгляд. Но вместе вы — два слепых котёнка в кузнице дровосека. Хватит. С сегодняшнего дня вы будете тренироваться вместе. И учиться слышать друг друга. Не только ушами.
И они, скрепя сердце и скрипя зубами, начали. Сквозь сарказм, язвительные комментарии и ворчание, они по крупицам собирали общую тактику. Ракун, с его феноменальной ловкостью и зарождающейся магией Воды, стал идеальным «клинком» — он находил бреши в обороне, расстраивал ряды и отвлекал. Громор, непробиваемая скала, стал «щитом» — он принимал на себя главные удары, прикрывал фланги и создавал простор для манёвра. А Динэя стала «сердцем» и «волей» — не только исцеляя, но и ослепляя врагов вспышками, возводя барьеры и своими стремительными атаками завершая начатое другими.
И это сработало. В следующей же стычке с бандой [Разбойников-мутантов, Ур. 16] они действовали как отлаженный смертоносный механизм. Ракун водяными клинками рассекал слабые точки в доспехах, Громор мощными взмахами топора крушил сомкнутый строй, а Динэя, кружась в смертоносном танце, обезвреживала метателей и контролировала периметр. Они даже разработали совместный приём: Ракун создавал плотную водяную завесу, заставляя врагов сбиться в кучу, а Громор, словно таран, проламывал её, сметая всё на своём пути мощным вращательным ударом.
— Ну что, Кузнечик на стероидах, — тяжело дыша, но с довольной ухмылкой произнёс Ракун, когда последний мутант рухнул бездыханным. — Почти красиво вышло. Для тебя.
— Почти, — фыркнул Громор, вытирая с топора зелёную слизь. Но в его глазах, привычно суровых, мелькнула искорка чего-то нового — холодного, оркского, но несомненного уважения. — Для щуплого заклинателя.
Пока «мальчики» учились не убивать друг друга в процессе спасения мира, Динэя оттачивала собственное мастерство. Она проводила часы в тренировках, превращая свою врождённую грацию в грозное оружие. Её движения были стремительны, как удар кобры, и точны, как полёт сокола. Иногда Ракун заставал её за этими занятиями и замирал, заворожённый. Это была не святая, не хрупкий цветок. Это была воительница.
— Эй, святая Джеки Чан, — подзывал он её. — Покажешь, как так элегантно ломать хребты? А то мой зелёный братец по оружию опять пытается вбить мне в голову свою теорию «истинной силы», от которой у меня скоро мозоли на мозгах появятся.
Динэя с лёгкой улыбкой показывала ему несколько связок, а Громор в это время ворчал, что «все эти пируэты против настоящего воина — пыль», но сам при этом внимательно следил за её работой ног и постановкой корпуса, оценивая технику с профессиональным интересом бойца.
Но самой большой неожиданностью стала эволюция Громора. Однажды вечером Динэя подсела к нему и, глядя прямо в глаза, жестами спросила, не хочет ли он найти внутри себя точку покоя, чтобы ярость стала инструментом, а не хозяином.
— Сидеть сложа лапы и слушать тишину? — Громор смотрел на неё, словно она предложила ему летать. — Я — орк! Мы не медитируем! Мы крушим!
— Сила, которая управляет тобой, в итоге сломает тебя, — парировала Динэя, её пальцы двигались плавно и уверенно. — Ты же уже проходил этот путь. Разве нет?
Упрямство орка не устояло перед её тихой, но несгибаемой настойчивостью. И вот однажды на рассвете Ракун, проснувшись от странного чувства покоя, стал свидетелем невероятного зрелища. Огромный Громор сидел на краю обрыва в немыслимой для его телосложения позе, старательно сложив ноги. Его глаза были закрыты, а лицо, обычно искажённое гримасой ярости или отчаяния, было удивительно безмятежным. Он дышал медленно и глубоко, и в этих вдохах и выдохах была какая-то древняя, почти звериная мудрость.
Ракун не удержался.
— Что, Халк, ищешь нирваны? Надеешься, что твоя горная богиня вернётся, если ты достаточно глубоко засядешь в позе лотоса?
Громор не открыл глаз, но уголки его губ дрогнули.
— Нет. Я ищу тишины, чтобы заглушить рёв внутри. Голос ярости, что слишком долго был моим единственным спутником. Это... сложнее, чем сокрушить врага.
Ракун с удивлением понял, что его колкость не сработала. Он видел, как этот исполин, олицетворение необузданной мощи, искренне пытался измениться. И в этом было что-то... впечатляющее.
Именно в такие моменты Громор начал замечать то, что от него ускользало. Он видел, как взгляд Ракуна задерживается на Динэе, когда та думает, что её не видят. Не просто взгляд соратника или защитника. В нём была смесь восхищения, нежности и той самой ярости, которую Громор знал так хорошо — но направленной не на разрушение, а на защиту. Он видел, как пальцы Ракуна слегка подрагивают, когда он передаёт ей кружку с чаем, будто боясь коснуться и в то же время жаждая этого прикосновения. И он видел, как Динэя, эта безмолвная буря света, смягчается и расцветает, как пустынный цветок после дождя, под его колючим, саркастичным вниманием.
Однажды вечером, когда Ракун в сотый раз ворчал, натирая свой меч, Громор, сидя у костра, не глядя на него, произнёс своим низким, гулким голосом:
— Ты слеп, человечишка.
Ракун поднял голову, насторожившись.
— Это к чему, зелёный пророк?
— К тому, что сражаешься ты неплохо. Учишься. Но самое главное — видеть не хочешь. — Орк бросил в огонь сухую ветку, искры взметнулись к ночному небу.
— Я вижу врагов, дорогу и твою необъятную спину, которая постоянно загораживает весь вид. Что ещё нужно видеть?
— То, что прямо перед тобой. То, что стоит рядом. — Громор медленно повернул голову, и его тяжёлый взгляд скользнул по спящей Динэе, а затем вернулся к Ракуну. — Ты смотришь на неё, как на свою ношу. Как на долг. А воин, который не видит сердца битвы, обречён проиграть. Даже если выиграет сражение.
Ракун замер, клинок в его руке застыл. Он хотел отшутиться, выдать язвительный комментарий, но слова застряли в горле. Он просто смотрел на орка, и впервые за долгое время ему нечего было сказать.
Позже, когда они уже готовились ко сну, Громор, проходя мимо, бросил ему на ходу, тихо, чтобы не разбудить Динэю:
— Она смотрит на тебя так, будто ты не слуга тьмы, а её единственное солнце. Глупо, да. Но так же глупо этого не замечать.
И он улёгся, оставив Ракуна наедине с огнём и собственными мыслями, которые вдруг зазвучали слишком громко в ночной тишине.
Так, шаг за шагом, они менялись. Ракун, под чутким, безмолвным руководством Динэи, открывал в магии Воды новые грани. Он научился создавать не только клинки, но и упругие щиты из сжатой воды, и даже покрывать землю тонким, скользким льдом. Громор, погружаясь в медитацию, становился не слабее, а сосредоточеннее. Его удары не теряли мощи, но обретали хирургическую точность. Он начал видеть поле боя не как арену для слепого разрушения, а как сложный пазл, где каждый их шаг должен был вести к общей победе.
А Динэя, наблюдая за ними, чувствовала, как в её груди распускается тёплое, щемящее чувство. Эти двое — саркастичный, ранимый человек и угрюмый, ищущий искупления орк — стали её семьёй. Она видела, как они, сквозь все ссоры и взаимные подначки, в бою без раздумий подставляют плечо друг другу. И как они оба, словно сговорившись, мгновенно смыкали ряды, стоило ей оказаться в малейшей опасности.
В одну из таких тихих ночей, глядя на спящего у второго костра Громора, Ракун тихо сказал Динэе:
— Знаешь, а он, пожалуй, не так уж и плох. Для перекачанного Гремлина с замашками философа.
Динэя улыбнулась, и в свете пламени её глаза сияли, как два изумруда. Она коснулась его руки, жестом сказав: А ты не так уж и плох для саркастичного человечишки, который только учится быть героем.
Ракун фыркнул, но не стал отнимать руку, и лёгкое прикосновение её пальцев согревало его куда сильнее, чем костёр. И в тишине, под аккомпанемент мерного храпа орка и потрескивающих поленьев, три самых невероятных союзника во всём Тарнхольде понимали, что находят друг в друге не просто боевых товарищей. Они нашли опору, доверие и ту странную, колючую снаружи и тёплую внутри дружбу, что рождается только в огне общих испытаний и оттачивается до блеска взаимным, пусть и никогда не высказанным вслух, уважением. А кое-кто из них, возможно, находил и нечто большее. И самый проницательный среди них, как ни странно, уже всё понял.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ