«Если», 2015 № 02

Женевьева Уильямс
СПАСЕНИЕ КИП БАНДЖЕРИ

Кип бежит.

Не успел отзвучать последний звонок Гимназиума, а она уже несется через весь город, скользя по крышам домов, небесным мостикам и скоростным поездам. Она прыгает с карниза Алмазной Башни, оскальзывается на поверхности гладуара, падает, успевает ухватиться за перила, подтягивает туловище, просачивается сквозь ограждение и использует остаток перенаправленного импульса, чтобы приземлиться на ноги. Перед Кип в глухой серой стене — полупрозрачный стеклянный цилиндр с отражением Башни, мерцающей за спиной. Кип здесь по приглашению. К чему именно — она не знает.

Может быть, Кроха и Ахмад хотят быть ее спонсорами. Может быть. Кип входит в число лучших фрираннеров города, она из тех, для кого архитектура — игровая площадка. А Кроха с Ахмадом, как известно, обожают фрираннерские гонки. И они в курсе, что в прошлом месяце Кип одолела Нарцисо — ну или, по крайней мере, ее спорт-личина это сделала. Узнать ее настоящее имя для Крохи с Ахмадом не проблема. Тем более что кое-какие программки она покупала в их магазине. В Гараже, где гнездуются изготовители мозгухи и великие хакеры от биоинженерии.

Цилиндр открывается. Кип заходит внутрь и терпеливо ждет, пока ее бомбардируют рентгеновские лучи и воздушные вихри. Следуя инструкции, она кладет ладонь на ридер и вздрагивает, когда тот впивается в нее, чтобы взять генопробу. Она таращит глаза перед сканером сетчатки, с готовностью перечисляет свои приставки и усилки для доступа в Гараж, кашляет в синтетическую мембрану, которая, с вакуумным всхлипом заглотив образец, моментально переправляет его куда-то по пневмотрубе. Наконец, стекло перед Кип расходится, и она выходит из цилиндра в необъятный Гараж.

Он действительно огромен, размеры не показаны даже на симуле. Гараж необъятен и ощущается пустым, невзирая на ученых, художников и генжинеров, которым повезло войти в кластер избранных: они трудятся в голографических рабстранствах, играют на эзотерических музыкальных инструментах, творят собственные визуализации, смотрят, как пузырятся и сочатся влагой биохимические водоемы в угаре размножения. Атмосфера насыщена машинным маслом и биологией. Когда зрение Кип, усиленное до почти кошачьей чувствительности, приспосабливается, она понимает, что, за вычетом голограмм, освещен Гараж тускло. Еще тут очень тихо: уши улавливают лишь фоновое низкочастотное гудение и липкие, влажные звуки непонятно откуда.

Она отдала бы все на свете — ну, почти, — чтобы здесь оказаться. Круть в мультитриллионной степени. Не говоря о факторе финансов, менее эротичном, но более актуальном: Кип заканчивает Гимназиум через месяц и паникует при мысли о том, что ей придется жить в доме и под надзором родителей. Нерешительно — в конце концов, ее сюда пригласили — она шлет приветствие в местную эмбиенту:

«Привет?»

Ни один творческий хмырь в луче обзора даже не глядит в ее сторону.

«Отличное приземление. Прошу сюда» На визоре мигает желтая стрелка, показывающая направление.

Кип шагает через лес колонн, впитывая инфу по максимуму, хотя, разумеется, ничего по-настоящему важного ей не покажут. Только пиар.

Кроха с Ахмадом опираются о край смутно освещенного резервуара в половину человеческого роста и глядят внутрь, на заполняющий резервуар гель. Тот идет пузырями, как кипящий рис. Кроха — невысокий, рыжеволосый, весь в татухах; телосложение у него вроде хрупкое, но мышцы прокачаны — итог либо серьезных тренировок, либо корневого ремастеринга. Вероятно, того и другого, ведь Кроха занимается в числе прочего телоинженерией. Ахмад высок и худ, с длинными ресницами, порхающими, как у модели, всякий раз, когда он моргает. Личные аспекты отношений Крохи и Ахмада — тайна для всех; кажется, эти двое не имеют ничего против. Однако их работа — и работа современных чародеев, которых они собрали вокруг себя, — породила серьезный гвалт и, что важнее, принесла им контракты с фантастическими барышами.

Их спонсорство было бы такой везухой.

Ни Кроха, ни Ахмад не поднимают взгляд, хотя явно знают, что она здесь. Подсветка генетического супа придает обоим неземную бледность. Лицо Крохи белесо, как у созданий, всю жизнь проведших под Улицей. Ахмад выглядит так, будто не спал неделю. В порядке эксперимента Кип пробует оттранслировать эти наблюдения в общую эмбиенту.

Ничего не выходит. Они и в самом деле обнесли Гараж абсолютной защитой. Ни фига себе.

— Правило пиара номер один, — говорит Ахмад, не отрывая темных глаз от подсвеченного зеленым резервуара. — Контролируй весь гвалт. Ты можешь сообщить миру, что я не спал неделю, но не стоит доводить до сведения народа, что именно так я выгляжу.

Кип молчит. Что она может ответить? Она просто стоит на месте, позволяя им оценить себя.

— Есть работа, — говорит Кроха. Он тоже продолжает глядеть в резервуар. Отчужденность обоих настолько расходится с их пиаром — дружелюбие, открытость, зрительный контакт, — что Кип становится противно. — Курьерская халтура. На другой конец города.

Кип разочарована. Никакого тебе спонсорства. Мечта о легких деньгах, о спокойном освобождении от нависающей угрозы родительского контроля и окончания Гимназиума испаряется. Потом до Кип доходит, что именно они предлагают. Не спонсорство, нет… но почти такую же круть, как говорили когда-то и снова говорят сегодня.

— Наше предложение, — объявляет Ахмад, транслируя ей номер в амбиенте. — Можешь сравнить с действующими расценками. Мы подождем.

Кип сравнивает. Конечно, расценки на курьерские услуги очень разнятся, а доскональный поиск занял бы больше времени, чем позволяет вежливость. Но то, что Кип видит в амбиенте, ее радует, особенно когда Ахмад прибавляет:

— Сорок процентов авансом. Перешли нам свой счет.

— Что нужно переправить? — спрашивает она, уже готовая сказать «да».

Ей в лицо летит что-то маленькое. Она ловит предмет в воздухе.

— Вот это, — говорит Ахмад. Они так и не взглянули на нее, ни тот ни другой. В амбиенте между ними бежит поток болтовни, толстый, как труба, но, само собой, он зашифрован до чертиков — даже здесь, в святилище Гаража, — и Кип не может разобрать ни слова.

Она смотрит на предмет в руке и пробует его пинговать. Какое-то устройство для хранения инфы, конечно же. Что бы это ни было, на пинг оно не отзывается. С таким же успехом можно пинговать камень.

Разумно. Раз уж они не доверяют секрет эмбиенте, значит, он охраняется лучше Гаража. Кип кладет предмет в потайной карман. Потайной для всех, кроме — теперь — Крохи и Ахмада, но у них есть все резоны никому о нем не рассказывать. Кроме этого предмета и ножа-бабочки с алмазным лезвием — Кип называет его «на-всякий-пожарный», — у нее с собой ничего нет.

— Бонус в двадцать пять процентов, если доставка займет менее получаса, — говорит Кроха.

Кип понимает намеки и уже бежит к выходу.

Цилиндр выбрасывает ее на один из полузакрытых переулков, змеящихся по средним ярусам города. Прежде чем отпустить Кип, цилиндр вытягивает авторуку, чтобы вколоть ей микс прививок от амбиентных вирусов и хаков, — стандартная процедура для всякого посетителя Гаража.

Тоже неплохо. Едва Кип выскакивает под дождь, как в эмбиенте на нее нападают полчища запросов, зондов, коммерслоганов, медийщиков, прилипал, трендоведов, гвалтсерферов и охотников за крутью. Разозлившись — почему ей не вкололи защиту от всей этой дряни? — она запахивает собственные фильтры.

Блаженная тишина.

Ноги в руки и вперед! Даже пары минут видимости, пусть Кип и хранила анонимность, достаточно, чтобы плотину прорвало. Никому не интересны неизвестные чуваки, заходящие в Гараж, но теперь, когда она оттуда вышла, по эмбиенте разносится гвалт — «раннер покидает Гараж взяв что-то у Крохи и Ахмада глянем что происходит», — растворяющийся в непрекращающемся фоновом шуме десяти миллиардов онлайн-мозгов. Кип спешит на ближайшую маглев-станцию, совершает головокружительный прыжок на крышу платформы и приземляется почти как перышко.

Прибывающий с характерным гудением поезд сбрасывает скорость и порождает порыв ветра. Кип заскакивает на крышу вагона, перчатки с гекко-пальцами и таби-кеды цепляются к поверхности.

Кроха и Ахмад не сказали, что ей надо ехать зайцем. Но билет — это инфа, а инфа — это внимание.

Кроме того, прыгать по поездам — весело. Ветер жестоко треплет ее короткие волосы, поезд разгоняется по каньону глубиной в милю, иглы дождя колют лицо и леденят кожу даже сквозь маску. Кип моргает, и на роговицы опускаются защитные линзы. Справа и слева мелькают блистающие стеклостены сверхнебоскребов. Кип ухмыляется, и ветер холодит ее зубы. Ехать еще двадцать семь минут и семнадцать секунд. Далеко впереди — открытое пространство и проблеск белизны: овоид Облачного Шпиля на коротком кривом стебле. Цель Кип — адрес в верхнем городе по соседству. Недешевая недвижимость. Видно, Кроха с Ахмадом заполучили дьявольски выгодный контракт.

Это поручение нельзя запороть.

Бум. Крыша вагона позади Кип вибрирует от удара. Она оглядывается.

За ее спиной — стройная женщина в облегающем глянцевом черном костюме, прилепившаяся к металлу крыши магнитными туфлями. Зеркальные линзы женщины подкрашены голубым в тон губной помаде — ретро, но стильно. Темные лоснящиеся волосы собраны в плотный пучок на затылке.

Может быть, она — еще один курьер на задании. Или даже развлекающийся фрираннер вроде Кип.

Кип почему-то гложут сомнения.

Женщина улыбается, будто читает ее мысли.

Поезд сбрасывает скорость с затихающим воем. Все медленнее мелькают таблички «Бэттери / Южное Кольцо». Над платформой изгибается колея Кольцевой Линии — та опоясывает Облачный Шпиль, нигде его не касаясь.

Не успевают двери поезда открыться, как Кип соскальзывает с крыши направо, вливается в толпу, роящуюся на платформе, и надевает одну из своих фальш-личин. Тщательного осмотра личина не выдержит, но для того, чтобы сбить женщину со следа, сойдет. Теперь — вверх и вниз по спиральным переходам, прочь с платформы в завитые улиточными домиками галереи, которые соединяют маглев-линии, пересекающиеся и расходящиеся на манер хромосом… Кольцевая Линия состоит из двух концентрических окружностей, внешней и внутренней. Следующий внутренний поезд, петляющий над заливом и затем идущий обратно в Магнолию и к озеру Юнион, прибудет через две минуты.

Кип шагает в толпе к одной из направленных вверх спиралей. Слишком медленно. Она бросает взгляд через плечо. Женщина стоит на крыше поезда. Зеркальные очки не позволяют увидеть, куда она смотрит, но голова женщины вертится из стороны в сторону.

Кип запрыгивает на поручень и, небрежно оттаптывая чужие кисти и локти, кружит по спирали все выше и выше, до самой платформы. Люди видят Кип, но это ничего: через пару минут они все забудут. Амбиента помогает человеческой памяти и заботится о ней — кроме случаев, конечно, когда вы этого не желаете.

Наверху проносится тень. Кип вскидывает голову. Ничего.

Поручень выносит ее прямо на верхнюю платформу. До следующего состава — минута шесть секунд; Кип огибает несущую колонну, чтобы выбраться на крышу — оттуда будет легче запрыгнуть на поезд, — и оказывается лицом к лицу с женщиной в черном костюме и зеркальных очках.

Женщина глядит на нее сверху вниз и улыбается. Толпа, разделившись, огибает препятствие. Никто не обращает на них никакого внимания.

Кип ныряет обратно в толпу. Пятьдесят шесть секунд до поезда. Если женщина поставила на ней метку, затеряться в скопище людей не удастся. Но, может быть…

— Эй. Эйты.

Она реагирует, ошибка номер один, и усугубляет прокол, глядя по сторонам в поисках того, кто это сказал. Кип видит своего ровесника — худого паренька в солнечных очках, сильно смахивающего на Нарцисо, которого она побила на гонках месяц назад — и который тем не менее увел у нее девушку и больше с Кип соревноваться не будет.

— Тыперехватилаинфу? КрохаиАхмадда? Серьезноедель-цеда? Расскажешьпроэто?

Черт. Скороговорун.

— Шагай отсюда, — говорит она, уходя. Скороговоруны отвлекают тебя словами и пытаются хакнуть твой мозг. Кип не слишком переживает по поводу хака — Кроха с Ахмадом привили ее неплохо, — но парень ее заметил. А также распознал как курьера, работающего на Гараж. Какого черта? Неужто фильтры не работают?

— Даладнотебе, — протестует он, будто они флиртуют, хотя на флирт это совсем не похоже. — Мнепростопомощьнужна, ты-понимаешьда? Тыжеумнаяда? Перваяходка?

Скороговоруны всегда словно задают вопросы. Это одна из их уловок, чтобы ты их слушал, а не врезал им как следует. Три минуты тридцать пять секунд. Кип идет быстрее и бросает быстрый взгляд поверх паренька.

От толпы отделяется женщина в глянцевом черном костюме.

— Нучтотывсамомделе. Подождиминутку? Эйзнаешьтыклевая, давайпоболтаемпятьминут? Десять? Кактебязовут?

Ну хоть этого он не знает.

— Я сказала. Шагай. Отсюда.

Тридцать две секунды.

— Нуглядисучка. Чертовасучка, яжестобойпохорошему.

Он поносит ее на чем свет стоит, а она ныряет в толпу и уносится прочь.

Едва оказавшись вне видимости скороговоруна, Кип изготавливает одноразовую маску. Чистую, без фильтров, без личины, но с ее внешностью: тонкая, смуглая брюнетка. Кип бросает луч обзора в толпу на платформе, находит пятно в эмбиенте и запускает маску. И одновременно надевает свой самый тяжелый, самый непрозрачный фильтр.

И словно бы слепнет.

Дубликат Кип появляется в пятнадцати метрах поодаль, полностью видимый, но без меток; Кип надеется, что этого будет достаточно — она понятия не имеет, сколько инфы успел выудить из нее скороговорун. Люди рядом с доппелем инстинктивно его избегают, хотя тот существует лишь в амбиенте. Скороговорун направляется к доппелю. Ни его, ни женщину дубликат долго обманывать не сможет. Но, может, Кип этого времени хватит. Двадцать пять секунд.

Она разворачивается и быстро идет в противоположном направлении. Люди врезаются в нее, толкаясь в ожидании поезда. Проскользнув мимо пары нагруженных пакетами мужчин с ослепительными прическами и высокого андрогина, который, глядя вверх, декламирует стихи, Кип протискивается между людьми, толпящимися там, где откроются двери поезда. Активизированная защита не пропускает даже основные маркеры направления, не говоря об амбиентном объявлении о прибытии поезда. Кип напрягается, только заслышав усиливающийся вой и свист ветра. Поезд приближается, а из толпы, даря доппелю ноль внимания, выходит женщина в глянцевом черном костюме.

Не лучшая была идея.

Замедляясь и скуля, поезд влетает на станцию. Напротив Кип оказывается вагонный стык; она карабкается вверх, цепляясь пальцами рук и ног за металлическую поверхность, и распластывается на крыше. Поезд трогается. Кип чувствует облегчение.

Через край крыши перехлестывает тонкий черный шнур. Магнит на его конце с характерным звуком припечатывается к металлу. Через пару секунд появляется женщина, перебирающая шнур руками. Шнур очень тонок, костюм женщины переливается, ее очки сверкают. Пальцы ложатся на шнур так изящно, что Кип невольно представляет женщину паучихой.

Кип сбрасывает фильтры на предыдущий уровень; прятаться в эмбиенте — значит оставаться ослепшей. Она моргает один раз, чтобы зафиксировать изображение, и запускает поиск по шаблону. Кольцевой поезд ускоряется, следуя в западном направлении. В дымке разноцветных огней мерцают последние сверхнебоскребы Сити. На этой скорости капли дождя превращаются в иглы, колющие Кип сквозь костюм. Ее преследовательницу дождь, похоже, вообще не волнует. Поезд закладывает вираж, огибая залив Эллиота. Кип сильнее вжимает пальцы в металл, чтобы ее не снесло на повороте. Женщина припадает к крыше, втягивая шнур.

Кип невольно ухмыляется. Это все по правде. По самой-самой правде. Она — курьер, работающая на Кроху и Ахмада, и кто-то пытается отобрать у нее груз. Офигеть.

Женщина крадется к ней. Кип щелкает еще один кадр.

Поезд закладывает очередной вираж. Вылетает шнур, впивается в крышу магнит, на повороте женщина переносит вес тела на бедро и, соскользнув, оказывается на три метра ближе к Кип.

Фрираннер. Трассер. Бывшая участница городских гонок. Это очевидно — с такими-то движениями. Однако поиск по шаблону пока ничего не выдает. Что невозможно — женщина должна быть похожей хоть на кого-то.

Состав замедляется. Элкай-Пойнт. Кип напрягается. Двадцать две минуты шестнадцать секунд. Когда поезд сбрасывает скорость, Кип распрямляется, как фрираннер на старте, и бежит. Сзади слышны шаги: сапоги не дают женщине передвигаться так же быстро, хотя пассажиры, которыми кишит платформа внизу, не замечают ни ее, ни Кип. А если и замечают, то забывают обеих через пять секунд. Лишь звук шагов напоминает Кип о том, от чего она бежит.

Поезд трогается. Кип падает на четыре точки, поворачивается вокруг оси на коленях, чтобы увидеть женщину, и цепляется за крышу, когда поезд берет разгон. Она моргает, делая еще один кадр, а женщина фиксирует оба сапога на металлической крыше вагона и выпрямляется.

«Соответствие. Достоверность: 67 %. Код: Фидиппус Аудакс».

Кип снова моргает, но уже не потому, что хочет запечатлеть что-либо, хотя в комплекте с кодом получает пугающее изображение прыгающего паука, который дал имя ее преследовательнице. Просто это имя Кип знакомо. Оно несет с собой поток дополнительной инфы — частично из запоминающего устройства Кип, частично из общей амбиенты. Фидиппус Аудакс — личность легендарная, более того, она была первым трассером, которого Кип когда-то увидела. Малютка Кип стояла на платформе с родителями, держась за руку матери, случайно подняла взгляд — и увидела черную молнию, которая перескочила с крыши на поезд.

Пару лет назад, как раз когда Кип стала серьезнее относиться к жизни, Фидиппус Аудакс потерпела сокрушительное фиаско и исчезла.

«Итак, ты меня узнала» Голос, доносящийся до Кип из амбиенты, казалось, звучит внутри головы. «Я еще сомневалась, узнаешь или нет. Шри Ганеша, ты всего-навсего малолетка»

Кип мечет в Фидиппус Аудакс возмущенный взгляд. Боги, да мне скоро шестнадцать! Женщина хохочет, но встречный ветер моментально уносит все звуки.

«Я не ребенок»

«Да ладно. Ты ведь даже не знаешь, что за груз несешь, верно? Давай его сюда, уладим дело без эксцессов»

Настает очередь Кип смеяться. Она играла в трилл-погони с диалогами получше этого. «Шутишь? Если я потеряю груз в первую же доставку, как это будет выглядеть?»

«Ты будешь не первой» Фидиппус Аудакс поднимает руку, и Кип видит нацеленное на нее запястье. Женщина движется столь плавно, что Кип едва успевает поднырнуть под высокоточный шнур, летящий ей в голову. Обнаружив на месте цели пустоту, шнур так же быстро втягивается. «Мне тоже приходилось несладко» Шнур бьет вновь. На этот раз Кип не успевает отклониться. Что-то жалит ее в щеку.

Она отшатывается, намеренно подавшись вправо в тот момент, когда поезд делает вираж. Дождь не перестает, и тело скользит по мокрому металлу легко — даже слишком легко. Кип перекатывается на спину. Пальцы ее рук и ног отлепляются от крыши. Кип срывается и падает.

Шнур оплетает ее левую руку, потом перехватывает талию, и Кип повисает в воздухе, глядя на волны внизу. Опоры проносятся мимо со скоростью 160 километров в час. Впереди проступает залитая светом громада Сиэттл-Центра; кажется, что бледная арка станции и синие огни притягивают поезд, даже когда он замедляется.

Крутя головой, Кип рассматривает днище вагона, парящее над магнитным рельсом так, будто вот-вот его обнимет. Шнур исчезает за формованным изгибом верхней части поезда. Фидиппус Аудакс отсюда не видно — только панораму города, проносящуюся над вагоном.

«Не волнуйся, милая, я тебя держу» Шнур втягивается. Кип ударяется о стену вагона и прилепляется к ней. Пассажиры, смотрящие в окно, ничего не замечают. «Вот так. Вообще-то я спасла тебе жизнь. По мне, эта услуга стоит мелкой инфы, которую ты несешь»

Кип даже и не думает отвечать. Дотянувшись свободной рукой до правой ноги, она вытаскивает алмазный нож-бабочку и режет шнур.

Ничего не происходит. Она давит на лезвие. Шнур тянет ее вверх. Фидиппус Аудакс смеется. Кип смотрит на нее, а лезвие ее ножа — алмазное лезвие, лучшее, которое она могла достать, — не устает терзать проклятый шнур.

Тот поддается, и Кип оказывается в воздухе. Она почти успевает поджать ноги для твердой посадки на платформе станции Сиэтл-Центр и по инерции катится кувырком. Поезд скулит, останавливаясь. Сапоги Фидиппус Аудакс касаются платформы.

— Серьезно? — говорит она, шагая к Кип. Ее живой голос поражает — он глубже и резче, чем в эмбиенте.

Кип встает и бежит, взбирается по бетонной декоративной стене, окружающей часть платформы, показывает Фидиппус Аудакс фигу и перемахивает через стену. Архитектура тут блочная, со множеством геометрических бетонных глыб и орнаментов. Лучшего рельефа для фрираннера и представить нельзя: бегай по стенам, карабкайся, перескакивай, прыгай… Кип прокладывает маршрут к цели — до нее уже близко, никаких больше поездов, — и переходит в суперскоростной режим. Остается семнадцать минут.

На бегу она сканирует эмбиенту, надеясь, что ничего не найдет. Она даже пару раз оборачивается, пусть это и рискованно. Фидиппус Аудакс нигде не видно.

Через восемь минут сорок секунд — до вожделенного бонуса Кип остается восемь двадцать — она мчится в стеклянном пузыре вверх по стене одного из сверхнебоскребов, которые опоясывают Облачный Шпиль: они кучкуются у тонкого стебля в основании конструкции и изгибаются, подобно листьям цветущего растения, по мере того как расширяется овоид. Водопады и фонтаны света струятся между зданиями, логотипами, абстрактными узорами и гигантскими улыбками Моны Лизы. Раз клиент Крохи и Ахмада может позволить себе недвижимость в этом месте, значит, он располагает серьезными ресурсами. В виртуал с концами уходят только те, кому не по карману бетон.

Пузырь довозит Кип до площадки с тремя стенами; с четвертой стороны — перила в метр высотой, защищающие от падения с шестьдесят пятого этажа. Стены тут — черные стеклянные листы, по которым метеорами бегут сверкающие световые потоки; дверь в стене напротив перил неотличима от окружающего ее стекла. На площадке никого нет. Кип направляется к двери.

С громким щелчком за перила цепляется шнур. Следом появляется Фидиппус Аудакс: втягивая шнур, она перебрасывает ногу через перила и, помогая себе рукой, прыгает на площадку.

Пять минут тридцать пять секунд. Неважно.

Амбиента трещит от смеха. «Ты умна и быстра, но это финиш. Давай сюда чип»

«Черта с два!» На площадке царит тишина, если не считать дождя; говорить живым голосом в эмбиенте ни к чему.

«Я могу просто убить тебя и забрать чип»

«После того как ты спасла мне жизнь?»

«Может, я не хотела нырять с аквалангом в залив»

Кип бьет озноб — дождь словно превратился в лед. В эмбиенте она лучше всего умеет прятаться и убегать. Но, кажется, Фидиппус Аудакс безо всяких усилий запоминает ее… и находит.

Дрожа, Кип готовит новую одноразовую маску. Ничего лучше она придумать не в состоянии. Кип выбирает точку в географии амбиенты чуть дальше от того места, где стоит сама, и запускает маску. Та мгновенно перемещается в избранную точку.

Кип отпрыгивает, скрываясь в эмбиенте за маской; ее тело камуфлируется голограммой, которую женщина теперь принимает за Кип.

Шнур обвивает запястье Кип, сбивая ее с ног. Она кружится и валится на пол. Женщина втягивает шнур. Тело Кип скользит по гладкой площадке. Фидиппус Аудакс подтягивает Кип к своим ногам, тянется к карману, о котором никто не знает, и вытаскивает чип.

Кип достает нож. Рука, держащая чип, бьет стремительно. Пальцы Кип немеют. Нож отлетает в сторону.

«И это все?» Женщина подносит добычу к глазам, без труда удерживая пленницу одной рукой. «Они записали инфу на гадский чип?»

Кип пожимает плечами. «Больше мне ничего дали»

«Ну конечно» Фидиппус Аудакс наклоняется к Кип и целует ее. Кип вырывается, но язык Фидиппус Аудакс тщательно обследует ее рот.

«Вот оно. Не держи обиды, дорогая» Три минуты двадцать три секунды, хотя какая теперь разница. «Фокус с маской мог удастся, если бы не я его придумала» Она отпускает Кип и исчезает за перилами, оставляя ту в одиночестве под дождем.

Бесконечный миг — «две минуты шестнадцать секунд» — Кип стоит не двигаясь. Ее руки превратились в свинцовые гири. Дождь холодит ей лицо, сейчас он холоднее, чем на протяжении всей ночи.

Ей никогда не стать курьером. Одна простая доставка с одного конца города на другой — и Кип села в лужу. В глубокую, холодную лужу.

Она не представляет, как пойдет теперь домой. Ей хочется сбежать, может, даже за пределы сети, прочь от новости о провале, гвалт о которой вскоре пойдет по амбиенте. Неважно, сколько гонок она теперь выиграет, — никто никогда не забудет, что ее наняли Кроха с Ахмадом, а она все запорола.

Что-то щекочет ее в амбиенте. Она поворачивается.

Дверь открыта. «Заходи»

Оцепеневшая Кип проходит через две двери и попадает в переднюю, ярко освещаемую логотипом весьма известной городской корпорации. Здесь никого нет, кроме нее и маленького мужчины, стоящего у медицинского робота.

— Вот ты где. — У мужчины мягкий, приятный голос, как у координатора яслей в Гимназиуме. Он ниже Кип и бледнее даже Крохи. — Подойди-ка, если хочешь заработать бонус, у нас мало времени.

Кип не двигается.

— Я потеряла груз. Я ничего не заработаю.

— Ну что ты такое говоришь, — мужчина тихо смеется. У Кип мурашки бегут по телу. — Это же похищенное письмо[8], дорогая. Иди сюда, ну.

Он машет рукой роботу, тот крутит головой и шевелит антеннами.

— Откуда вы знали, что я доберусь до цели? Эта женщина могла дать мне утонуть.

«Ты раннер» Голос принадлежит не мужчине. Это чей-то еще голос, доносящийся из какого-то другого места. «Мы знали, что ты доберешься, даже если «пустышка» не сможет»

«Пустышка». Черт подери.

Игла робота быстро колет ее и всасывает немного крови. Лицо робота светится. «Получение подтверждено» В эмбиенте робот кажется довольным. Того, кто наделил роботов возможностью выражать эмоции, стоило пристрелить.

И остаток договоренной суммы, включая бонус, падает на счет Кип. Она этого почти не замечает.

— Что эти два придурка мне вкололи?

«Что это было, черт подери»

Мужчина удивляется.

— Ключ. Только и всего.

— Ключ.

С этим ответом в Кип вливается знание, расшифровать которое она не может. Цепочки ДНК, геномы, генетические коды… «Что»

— Ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться, — мужчина улыбается, будто стараясь в чем-то ее убедить. — Твои друзья располагали важной инфой, которую хотели переслать. Они использовали твой геном, чтобы спрятать инфу от других друзей, которые очень хотели бы ее заполучить. Потом они превратили тебя в ключ.

Она глядит на ранку на руке.

— М-да.

Можно было передать груз «пустышке» и не лезть вон из кожи, пытаясь убежать…

«Нет. Ты должна была думать, что иначе нельзя»

— Ну и к черту.

Руки чешутся дать этому добренькому маленькому доктору или кто он там, по роже. Беда в том, что стоит Кип сдвинуться с места, как робот стрельнет в нее анестетиком. Кстати говоря…

— Эта женщина. Фидиппус Аудакс. Она меня поцеловала. Значит, она знает все про мои гены.

Доктор пожимает плечами.

— А это неважно. Твой геном есть в эмбиенте, как и геномы всех людей. Она украла ключ, но не сможет добраться до почтового ящика, так сказать. И никто не сможет, кроме законного получателя письма. Не беспокойся, — повторяет он, — Ты передала груз. Твоя работа выполнена.

За спиной Кип шипит выходящий воздух.

— Ты можешь идти.

Кип понимает, что ее гонят, и идет к двери.

— Разве что, — продолжает мужчина, — такая работа тебе по нраву.

Кип замирает. Разворачивается. Глядит на мужчину.

— Что?

— Ты талантлива. Мы это понимаем. Возможно, мы могли бы сотрудничать… на постоянной основе.

Кип таращит глаза.

— Но я запорола задание.

— Я же сказал: это не так.

Она понимает. Кроха с Ахмадом обдурили всех. Они такие. Она ничего не запорола, не по-настоящему, даже если ей кажется иначе. История о том, как она почти добралась до места и была остановлена в последнюю секунду, уже распространяется по эмбиенте. Но это всего-навсего история. У клиента Гаража есть какой-то код, или какая-то инфа, или что-то такое, о чем не знает никто, кроме Кип. Кто станет ее слушать, если с точки зрения амбиенты она проиграла?

Чертов пиар.

И она знает, что ей сейчас предлагают. Бегать она может. Но они хотят знать, по силам ли ей стать курьером, а это уже совсем другое дело. Все будут считать ее неудачницей, и она исчезнет.

Они хотят, чтобы она была как Фидиппус Аудакс.

И это — решающий довод.

— Где расписываться?

Женевьева УИЛЬЯМС (Genevieve Williams)

__________________________________

Известна читателям по публикациям в таких популярных журналах, как Strange Horizons и Asimov's Science Fiction, и антологиях Future Games и Beyond the Pillars. Живет в Сиэтле и работает академическим библиотекарем в Тихоокеанском лютеранском университете. Пишет в самых разнообразных направлениях научной фантастики, от проблем распространения информации до классических греко-римских тем. Будучи выпускницей известного писательского семинара Clarion West, недавно получила звание Магистра изящных наук (MFA) по специальности «Популярная литература» в Университете Южного Мэна.

Сайт: welltemperedwriter. wordpress. com