«Если», 2011 № 04

ИСТОРИЯ С ДРАКОНАМИ Майкл Суэнвик. ДРАКОНЫ ВАВИЛОНА. Эксмо

Полтора десятка лет назад по земному летосчислению читатели узнали историю человеческого детеныша Джейн и железного дракона Меланхотона, решивших бросить вызов Богине и уничтожить Вселенную. Именно тогда благодаря фантазии американского писателя мир фэнтези обзавелся охранными сигнализациями, киберпсами и военно-промышленным комплексом. Новый роман Майкла Суэнвика «Драконы Вавилона» возвращает нас в знакомые локации культовой «Дочери железного дракона».

На первый взгляд, лишь мир, в котором разворачивается действо, да боевые железные драконы связывают два произведения. Суэнвик — один из самых интеллектуальных авторов современной фантастики — оказался слишком утонченным для клонирования успешных идей в толстых многотомных эпопеях. На сей раз главным героем книги становится молодой фей Вилл, который, подчиняясь обстоятельствам военного времени, покидает родную деревню и в конце пути оказывается в граде Вавилоне. Компанию ему составляют наделенная удачей и обделенная воспоминаниями Эсме и мастер Праведной и Почтенной Гильдии Жуликов, Мошенников и Плутов Нат Уилк, известный как Икабод Дурила. С прибытием героев в город их приключения только начинаются, и Виллу предстоит пройти крутым маршрутом из подземелий во дворцы Вавилона.

Отметим, что схожим образом построена и «Дочь железного дракона», в которой беглянка Джейн Олдерберри оказывается в кругах высшего общества.

Параллели очевидны. Сравнение неизбежно.

Перед нами снова роман воспитания, описывающий становление героев, и поначалу кажется, что дилогия — это, в сущности, женская и мужская версии истории человека в обществе победившего магического индустриализма. Однако торопиться не стоит. При внешнем сходстве фабулы отличия между книгами значительны.

Вспомним, что «Дочь железного дракона» — произведение жесткое, весьма пессимистичное, философски глубокое. Мрачная магия мира в нем лишь обрамляет конфликт героини. Попытки Джейн выбраться из лабиринта повторяющихся раз за разом жизненных структур неуклонно терпят неудачу.

Она не живет, а преодолевает жизнь. Жизнь, которая равно безразлична к страданиям и усилиям, не вознаграждает добродетель и не карает виновных. В финале первой книги Джейн спрашивает воплощение Богини, сотворившей мир: «Почему? Почему жизнь так ужасна? Почему столько боли? Почему боль так мучительна? Будут другие жизни? Они будут еще хуже? К чему тогда любовь? Почему есть радость? Чего Ты хочешь?» — но Богиня отвечает ей молчанием.

Не случайно даровавший Джейн свободу железный дракон носит имя Меланхотон. Оно созвучно меланхолии — темному, угнетенному состоянию, в тона которого окрашен весь роман. Единственная возможность для героини изменить собственную судьбу связана с ее готовностью уничтожить Вселенную и умереть самой.

Выбор, мягко говоря, непростой. Холодный, тяжелый, безжалостный, он завершает художественную конструкцию романа. Добавим, что открытый финал при всем его внешнем стремлении к хэппи-энду однозначного ответа, насколько удачной оказалась попытка Джейн, не дает.

Возвращаться к былым темам Суэнвик не стал. И атмосфера «Драконов Вавилона» более оптимистична.

Это роман легкий по настроению (за исключением первых глав, отягощенных присутствием дракона Ваалфазара, сбитого «василиском противовоздушной обороны») и плутовской по духу и стилю. И в этом он наследует не книге-предшественнице, а циклу рассказов о похождениях Дарджера и пса Сэра Пласа.

В то время как «Дочь железного дракона», повествуя о мироздании, роке и Герое, творит мифологию мира, «Драконы Вавилона» оказываются в этой Вселенной уютной сказкой, подчеркнуто отстраненной от прежней реалистичности повествования. Зато здесь предостаточно крутых поворотов сюжета, и «ружей», выстреливающих через минуту после появления, и вставных историй, создающих обманчивое впечатление лоскутности повествования.

Эти сказочные координаты писатель устанавливает с самого начала книги, выдвинув на роль главного героя не человека, а сказочное существо — фея-мужчину. Корни романа подпитывает фольклор народов мира. В этом поистине вавилонском смешении встречаются арабские, английские, кельтские, китайские, африканские, японские мотивы. А также отсылки к творчеству других авторов, от классиков до современников — от Уильяма Шекспира до Сюзанны Кларк. В одном из эпизодов встретится читателю и Джейн Олдерберри в специальном камео.

Суэнвику одинаково удаются и психологические портреты персонажей, и сюжетная динамика. Да и легкость текста не следует приравнивать к его простоте: автор дает читателю достаточно поводов поразмыслить на досуге о природе и сущности власти.

При внимательном прочтении в романе можно увидеть и политическое высказывание. Например, в одной из сцен Суэнвик описывает драконов, врезающихся в вавилонские башни — аллюзия прозрачнее не придумаешь!

Анатомия власти проявляется уже в первых главах романа и является предметом анализа на протяжении всей книги, автор демонстрирует последовательное изменение ее механизмов: от власти, опирающейся на силу (в деревне Вилла), до власти, основанной на знании (на вершинах Вавилона). Одинаковые названия глав подчеркивают мысль автора.

Заметим, что структуре повествования Суэнвик уделяет особое внимание и даже прорабатывает ее в графическом представлении — в своем блоге писатель выкладывал рисованные наброски к «Драконам Вавилона». На этот раз автор более благосклонен к читателю и своего замысла не скрывает.

В последней главе Суэнвик уподобляет Вавилон библиотеке из- тысячи тысяч рассказов. «Нельзя не увидеть, что все это один рассказ, славный и горестный, и он повторяется вновь и вновь, как времена года».

Так и обе книги дилогии — не связанные сюжетно и разные по стилю — образуют единое художественное пространство. Подобно известному театральному символу — двум маскам, смеющейся и плачущей, они дополняют друг друга. Каждая из них рисует читателю не оборотную, но другую сторону жизни.

Взаимосвязь обоих произведений подтверждает финал, который, будучи своеобразным зеркальным отражением концовки первой книги, дает и новое начало для истории, рассказанной в «Драконах Вавилона». И рядом с мрачной «Дочерью железного дракона» становятся жизнелюбивые «Драконы Вавилона». В конечном счете, как сказал один из персонажей «Драконов…»: «А если по большому счету, главное тут — просто позабавиться. Ты позабавился? Ну и ладушки».

Сергей ШИКАРЕВ