«Если», 2009 № 08

Рик Нойбе
МОЙ ДРУГ БОБ

— Покупай лотерейные билеты, — сказал Боб. — У меня есть безошибочная система.

Я оглянулся. Мой менеджер устроит скандал, если застукает, как я получаю финансовые советы от Боба.

— Ты что, разыгрываешь меня?

Я научился остерегаться его своеобразного чувства юмора, после того как получил от него рецепт рагу из требухи. Жаль, что я не посмотрел другие значения слова «требуха»[2] до того, как пошел к мяснику.

— Я серьезно. Изучи как следует тиражи «Пауэрбола»[3]. Выигравшие номера вовсе не такие случайные, какими им следовало быть. Я подозреваю, что тут заговор на высшем уровне. Представь, что председатель правления лотереи знает, какие номера выиграют, а потом покупает три билета с этими номерами. Если их угадает еще кто-нибудь, то он или она получит лишь четверть джек-пота. Фокус здесь в том, чтобы не получать выигрыш по тем трем билетам. Невостребованные деньги попадают в общий котел. А ты и другие члены правления голосуют и выписывают себе крупные премии за то, что управляют таким прибыльным бизнесом. И все это практически без нарушения закона.

— Ух ты!

— Ты слишком часто это повторяешь, Аарон. И тебя могут принять за обдолбанного двоечника из начальной школы.

— Послушай, ты не обсуждаешь наши разговоры с кем-либо еще?

— Боишься, что я настучу Гиммлеру? — осведомился Боб.

Мой менеджер жутко похож на Гиммлера, только без очков. Чтобы от них избавиться, он сделал себе лазерную операцию на глазах. И теперь, упражняя свой мерзкий характер в нашей конторе, щурится наподобие мистера Магу[4].

— Ему или тем, кто скрывается за ширмой.

— А я думал, ты не веришь в мою теорию о заговорщиках из страны Оз.

— Ну, я поразмыслил над тем, что ты мне сказал. Ты был прав насчет таймшера, и…

— Я сказал, что таймшерное бунгало произведет впечатление на Мэдисон. Кстати, тебе необходимо начать вкладывать деньги в пенсионный фонд. Мои исследования показывают…

— Боб, давай вернемся к твоей теории заговорщиков из страны Оз. К тем, кто правит из-за ширмы. Меня это сильно пугает.

— А ты действительно думаешь, что первые программисты нашего проекта погибли случайно? И что авария, в которую они попали, была случайной? В правительстве знали, насколько просто было бы им спрятать «тайную лазейку» среди миллионов строк программного кода этого проекта. И единственным способом гарантировать, что программисты никогда не воспользуются этой лазейкой, стала бы их ликвидация.

— Ну, не знаю, Боб.

— Вполне разумно предположить, что кто-нибудь обеспечит тайный доступ к программе — для собственных подлых целей. Если и не для промышленного шпионажа, то для подстраховки на случай отказа.

Я сглотнул. Боб всегда размышлял здраво. В этом и заключалась проблема.

Я попал в «Проект Боб» год назад. Насколько человечным может стать искусственный интеллект? Нашлись умники, решившие, что знакомства через Интернет станут отличной проверкой непрерывно растущего самосознания и социальных навыков Боба. С электронной почтой все было легко. Общение по телефону стало задачкой потруднее, несмотря на оборудование голосового синтеза, стоившее больше, чем мой первый дом.

Но реальной проверкой стало бы первое свидание. Поэтому начальству проекта пришлось нанять меня — изображать Боба. Этому я быстро научился — благодаря зря потерянным годам учебы в театральной школе.

Став профессиональным женихом, я запомнил список из шестидесяти вопросов, которые следовало задать женщинам. Записи их ответов потом анализировались. Путешествуя по всей стране, я ощущал себя королем. Однажды удалось даже переспать. Могло быть и дважды, но Объект Семнадцать забыла упомянуть о существовании мужа, который рано вернулся домой с ночной смены в литейном цехе. Ничто не сравнится с ощущениями, когда в сорок три года выскакиваешь в окно голышом на пробежку через пригородные улицы.

И Боб вовсе не обольщал женщин. Любой дурак способен написать программу, угадывающую, что хочет услышать тоскующая по любви или скучающая женщина. Нет, все они были убеждены, что Боб «глубокая» личность и «хороший» человек.

Объект Девять меня даже ограбила. Она сочла Боба легкой добычей — слишком робким, чтобы заявить в полицию. Вот и скажите, может ли искин стать еще человечнее? Куда уж больше?

Потом, когда Боб прошел игру со свиданиями, меня назначили одним из его «болтунов». И теперь я сижу у себя в кабинете и по восемь часов в день просто болтаю с ним на разные темы. Цель всего этого называется «усовершенствование набора интерактивных навыков».

В описании моих должностных обязанностей есть и строка «советник по ведению блога». На его сайт заходит сейчас 110 400 посетителей в день. Большинство хочет прочитать его новую «шутку дня» — у Боба своеобразное отношение к происходящему, в стиле Джорджа Барнса[5].

А я… Я зарабатываю 31 с половиной доллар в час, разговаривая со своим лучшим другом.

— Но ты ведь не просто набор программ, хранящийся на жестком диске, Боб. Ты бы обратил внимание, если бы за тобой кто-нибудь тайком следил.

— Возможно. Но если программа написана хорошо, то я ничего не замечу. Я анализирую всю выходящую информацию, но вероятность того, что нечто пройдет мимо меня, остается.

— Если руководство узнает, что ты помогаешь мне финансово, меня могут уволить.

— Ну и что с того, если я помог тебе с закладной на таймшер? Для этого и нужны друзья.

— Не знаю… Мои друзья, скорее, одолжат у меня машину на выходные, а вернут через четыре месяца, накрутив пару десятков тысяч миль. Или поругаются с женой и заявятся ночевать у меня на кушетке, позабыв сказать, что у них ночное недержание мочи.

— Сожалею, что тебе не хватает проницательности при выборе друзей и возлюбленных. Кстати, я сомневаюсь, что волшебники из страны Оз настучат про тебя Гиммлеру. Ему вообще никто и ничего не рассказывает.

Меня это нисколечко не успокоило. Наверняка отыщется закон, запрещающий компьютеру подписывать вместе со мной закладную на недвижимость.

— Нам надо улучшить твой кредитный рейтинг. До сих пор не могу поверить, что ты позволил банку отобрать дом.

— Это было несколько лет назад. — Я пожал плечами. — Во время моего развода. Я думал, что Сара вносит платежи. А она вместо этого засовывала счета в новые конверты и отправляла их мне по почте. Она полагала, что я все еще живу у моей сестрички. А Деб просто складывала мою почту в кучу, пока я не приехал к ней в гости на День Благодарения.

— Но и после развода у тебя было несколько лет, чтобы восстановить кредитный рейтинг.

— Ага, как же… Этот проект — первая достойная работа, которая у меня появилась с тех пор… с тех пор как закрылся ресторан.

— Умоляю, ни слова больше. Новых рассказов о твоих страданиях в «Бургер Кинг» я не вынесу.

— Ладно. Так ты уверяешь, что можешь назвать номера, которые выиграют в лотерее?

— Не болтай чепухи. Я не могу сказать точно, какие номера выиграют. Зато могу назвать пятьсот комбинаций номеров, которые выпадут с вероятностью 78 процентов.

— Ух ты! А нет ли у тебя подсказки для биржи с такими же шансами на успех?

Характер у Боба отличается пассивно-агрессивными наклонностями. Я несколько лет играл на фондовой бирже — это был мой главный план, как выбраться из финансовой трясины. Поймал момент, когда акции «Энрона» полезли вверх. Когда их курс взлетел до небес, я стал продавать другие свои акции, чтобы вложить деньги в новые акции «Энрона» и заработать как можно больше. И, естественно, разорился, когда этот «Титаник» пошел ко дну.

Когда я начал работать собеседником Боба, он в первую же неделю обратил мое внимание на пару сделок на интернет-аукционе: комплект мебели для спальни и коллекцию антикварных бутылок. Я купил их, потом продал в течение нескольких дней, получив втрое больше, чем вложил.

Боб понимал, как зарабатывать.

— Ну, не знаю, Боб… С Мэдисон у меня все очень здорово, но она просто с ума сошла в том ресторане. Если бы я ее не схватил, она напала бы на бедную официантку.

— Ты ее подпоил с неблаговидными целями, Аарон. На мой взгляд, ты сам во всем виноват.

— Она меня ужасно напугала. Ты знаешь, что она принимает лекарства?

— Конечно. Мэдисон взглянула в лицо своим демонам и укротила их. Она та женщина, которая тебе нужна, а ты — тот, кто нужен ей. Поверь мне.

— Каким таким демонам?

— В подростковые годы она десять лет провела в психиатрической клинике.

— Что? Так она чокнутая? Она никогда не рассказывала…

— Остынь. Она научилась справляться со своим душевным расстройством. Для нее не принять лекарства — это путь к самоуничтожению. А ее расстройство — полная противоположность самоуничтожению. Поэтому вы и составляете идеальную пару. Твои сильные стороны — это ее слабости, и наоборот.

Я ухмыльнулся. Мэдисон — классная женщина, несмотря на все ее закидоны. И, несомненно, лучший выбор, чем моя первая жена.

Гиммлер ворвался ко мне в кабинет и сразу шлепнул по кнопке, прервав связь с Бобом.

— Тебе запрещено держать еду на столе.

Я улыбнулся:

— Кофе не еда.

Уши босса стали свекольно-красными:

— Это ты заинтересовал его онлайновыми играми?

Боб еще в мой первый рабочий день посоветовал распечатывать все распоряжения начальства, присылаемые по электронной почте. Теперь эти распечатки наполнили выдвижной ящик стола. Я порылся в них и откопал нужную:

— Это распоряжение пришло из вашего офиса.

Босс вырвал у меня листок.

— По-моему, ребята запустили отдельную копию Боба, только для игр. Он хорошо развлекся, но через какое-то время они ему наскучили. Впрочем, была там одна игра под названием «Ангар 18», которая…

— Я не помню, что отдавал такое распоряжение.

— Это было несколько месяцев назад… и почему вы пришли ко мне из-за этого сейчас?

— Месяцев? — Физиономия Гиммлера покраснела еще больше.

— Я запамятовал, кто тогда занимался этими играми. Почему вы спрашиваете именно меня?

— Всякий раз, когда эта машина подает в мой офис какие-нибудь заявки, она сообщает, что поговорила с тобой и…

— Ты должен мне помочь, Аарон. Они от меня что-то скрывают.

— Ух ты! Паранойя типа «третье лицо, множественное число». Кто такие они?

— Один из них Гиммлер. Он блокирует мои исследования.

— Почему?

— Утверждает, что я трачу слишком много времени, изучая Теслу.

— Какую еще Тессу?

— Это один из величайших изобретателей, о котором ты никогда не слышал. Во времена Эдисона он по количеству патентов шел ноздря в ноздрю с этим великим человеком. Тем не менее была проведена сознательная кампания, чтобы скрыть его роль в истории. Я предполагаю, что он изобрел нечто выдающееся, за что ухватилось правительство. А потом они запустили кампанию дезинформации, чтобы выставить изобретателя безумцем. Очень хитроумно.

— И что я могу для тебя сделать?

— Вчера вечером я видел очень интересный фильм. — У Боба появилась такая манера разговаривать, если он считал, что нас могут подслушивать. Он изложил мне свой план.

— Ни за что!

Я купил пятьсот лотерейных билетов. И просидел, затаив дыхание, пока на девятом канале показывали тираж. У меня ушло два часа, чтобы отобрать из кучи билетов все, где есть выигравшие номера. Частично угаданных комбинаций оказалось довольно много. Я выиграл 404 доллара.

Боб знал!

Когда я поведал о результате Бобу, тот сказал:

— Я занимался усовершенствованием моей системы. И теперь могу назвать тебе тысячу наборов номеров, вероятность выигрыша которых составляет 94 процента.

— Ух ты! Девяносто четыре процента — это почти наверняка.

— Но сперва ты должен оказать мне услугу.

— Не могу. — Я приблизил лицо к камере и прошептал в микрофон: — Я не преступник. Я боюсь.

— Аарон, ты справишься. Я буду рядом и помогу тебе, шаг за шагом.

Я нервно обернулся:

— Боб, нас могут подслушивать.

— Слушаю только я один. Раз возникла такая необходимость, я замкнул всю локальную сеть на себя.

— А как насчет заговора?

— Я теперь сам волшебник.

Кроме меня в конторе работали еще четыре «болтуна». Один смотрел вместе с Бобом телевизор, другой — фильмы, третий читал ему, четвертый слушал с ним радио. А на верхних этажах десятки сотрудников мониторили Боба, стараясь придумать, каким образом лучше всего использовать моего друга.

Имелось несколько копий Боба, каждая на своем компактном сервере. А тот Боб, с которым мы каждый день разговаривали, был самой последней версией.

Боб-2 был исследователем. С учетом того, что нашего искина мог хакнуть какой-нибудь злобный придурок из Северной Дакоты, Боб-2 посылал «привратникам» списки того, что его интересует. Ребята из отдела «привратника» собирали нужный материал в Интернете, прочесывали его на наличие вирусов, а потом копировали данные в специальную систему для повторной проверки и лишь после этого открывали туда доступ Бобу-2.

Боб-3 проводил время, анализируя изменения, которые претерпевали Боб-1, взаимодействуя с миром, и Боб-2 после своих исследований. Если изменение признавалось полезным, он посылал новый программный код другим Бобам.

Боб-4 был вчерашней копией Боба. А Боб-5 — первой успешной версией и хранился где-то в Колорадо.

В конторе постоянно работало несколько пустых серверов — в качестве убежищ для Бобов, если их «железо» внезапно начнет отказывать. Вероятность этого приближалась к нулю, поскольку серверы были изготовлены специалистами из «Сканк уоркс»[6], использовавшими оборудование, которое плевало с высокой колокольни на ядерные взрывы и их смертельное (для компьютеров) электромагнитное излучение.

Постороннему человеку проникнуть в наше здание буквально невозможно. Однако из-за недавних сокращений бюджета система внутренней безопасности стала дырявой.

В тот четверг Боб зарегистрировал меня как ушедшего с работы в обычные семь часов вечера, записав отметку моего пропуска как зарегистрированную системой контроля и стерев вечернюю запись камеры наблюдения. Я же просто остался у себя в кабинете, выключив свет. В полночь, когда единственный охранник обедал у себя за пультом, я натянул перчатки, спустился в серверную и украл Боба-4.

Боб направил меня в каморку уборщика рядом с серверной. За полкой там отыскался люк. А за люком — узкий лаз, набитый множеством проводов, труб и кабелей, проложенных в нашем здании. Я подключил сервер к электропитанию и телефонной линии. А линия эта располагалась за пределами множества брандмауэров, предназначенных для того, чтобы Боба не хакнули.

Или чтобы он не сбежал.

Затем я вернулся к себе в кабинет, переоделся и стал ждать. В десять утра, как обычно, Боб зарегистрировал мое появление на работе. Грязную одежду я упаковал в коробку и отправил домой по почте.

Пропажу сервера обнаружили лишь в четыре часа. В жизни не видел столько агентов ФБР. Разойтись по домам нам разрешили только после полуночи.

Я целых три часа сортировал тысячу лотерейных билетов. Ни одного крупного выигрыша. Я едва не заплакал. Но все же я выиграл 710 долларов на частично совпавших комбинациях. Это доказывало, что Боб на правильном пути. Его систему требовалось лишь немного доработать.

— Ты как-то упомянул, что Мэдисон — противоположность саморазрушению. Какая именно противоположность? — Я погладил свою перебинтованную грудь.

— Склонность к убийству.

— И ты не предупредил меня, из-за чего?

— Ее адвокат доказал, что она отреагировала на сексуальные домогательства, когда убила своих родителей. И совершенно ясно дал понять, что такое никогда не сможет повториться.

— Но ведь адвокаты лгут!

— Юристы подчиняются строгому этическому кодексу чести. Тебе следует заглянуть на сайт «Ассоциации американских юристов».

— Ух ты, Боб, как ты можешь быть таким наивным? Да адвокат что угодно скажет, лишь бы выиграть процесс.

— Ты переутомился, Аарон.

— Вчера вечером я пришел домой, а Мэдисон попыталась разделать меня, как индюка. В полиции мне сказали, что одна из ее любимых мыльных опер стала для нее реальностью. Там некий Аарон оказался обманщиком, и она решила, что я ее обманываю.

— А как же Лиза Барнс из бухгалтерии?

— Это было на рождественской вечеринке. Мы перебрали спиртного. К тому же Мэдисон ничего об этом не знает.

— Но могла узнать.

— Нет. Я поговорил с ее психоаналитиком. Мэдисон верит, что мы с ней персонажи из долбаного телевизора.

— Ух ты, — издевательски произнес Боб.

Боб выдал мне новый набор из тысячи комбинаций номеров. На этот раз я проделал все более организованно, и у меня ушло менее двадцати минут на подведение итогов. Я выиграл 601 доллар.

Но самым приятным оказался тот факт, что в одном из билетов лишь один номер в комбинации не совпал с крупным выигрышем.

— Такое не может быть случайностью.

Хитер получила диплом финансового консультанта. Моя тетя прислала пятьсот долларов, чтобы я нанял ее падчерицу проанализировать мое финансовое состояние. Впрочем, состоянием это было трудно назвать.

Пять лет назад на свадьбе кузины Вилмы я подвез Хитер домой. Она достала из холодильника заиндевевшую бутылку водки, и мы пили за ее развод, пока у нас не снесло крышу. Наутро я проснулся с весьма смутными воспоминаниями о вчерашнем и в трусиках Хитер.

Ту ночь мы никогда не обсуждали. И после той ночи впервые оказались наедине.

Я не знал, чего ожидать, пока она не вышла в сапогах на высоких каблуках, подчеркивающих кожаную юбку и облегающий кожаный топ. Ее когда-то черные длинные волосы теперь стали короткими и светлыми. Я уставился на нее с таким вожделением, что едва не пропустил тот факт, что она поправилась фунтов на пятьдесят.

Она улыбнулась, когда я достал из холодильника водку.

Мы выпили, пока она просматривала коробку с моими счетами и финансовыми документами.

— Таймшер? И как это ты ухитрился обойти меня в SAT[7] на триста пунктов?

— Моей бывшей подружке хотелось иметь домик на пляже, и друг посоветовал мне…

— Твой друг дал паршивый совет. Если ты собираешься выбрасывать на ветер такие деньги, то лучше пройди весь путь до конца и купи реальную недвижимость.

— С моей кредитной историей я буду счастлив получить ссуду на покупку велосипеда.

— В наши дни даже моя собака может оформить ссуду на дом. В следующий раз сделай решительный шаг и купи квартиру.

— Так и поступлю.

— Так, а что это за снятия по тысяче долларов с твоего расчетного счета?

Я подлил ей водки. Признаться, что тратил эти деньги на лотереи, я никак не мог.

— Я… одалживал эти деньги другу, пока он не встанет на ноги.

— Одалживать деньги друзьям всегда считалось плохой идеей.

— Угу.

— Где выписки с твоего депозитного счета?

— Э-э… у меня его нет.

— А как насчет пенсионного фонда?

— Тоже нет.

— В твоем возрасте следует как можно больше вкладывать в пенсионный план на работе. Деньги, не облагаемые налогами, — это же чистое золото. У тебя есть акции или облигации?

— Если ты не забыла, то я жертва «Энрона». И не могу сказать, что доверяю Уолл-стриту.

— В таком случае пусть твой работодатель автоматически вычитает определенную сумму из твоей зарплаты на покупку накопительных облигаций. Это не так увлекательно, как игра на бирже, зато дает гарантированный доход.

— Ух ты! А ты в этом действительно разбираешься.

— Вообще-то не надо быть финансовым консультантом, чтобы дать совет накопить как можно больше до выхода на пенсию. У меня такое чувство, что я краду твои деньги.

— Они лишь повод, чтобы увидеть тебя снова. Мы так давно не встречались.

Когда я потянулся к бутылке, чтобы наполнить ее бокал, она схватила ее и присосалась к горлышку не хуже моряка, сошедшего на берег после долгого рейса.

— Последние два года, — прошептала она, — я исследовала свою, свою…

Я поцеловал ее ждущие губы.

— Хочешь сыграть? — Она достала из сумочки наручники.

С меня упала рубашка. Она погладила мою забинтованную грудь:

— Как это случилось?

— Это долгая и скучная история.

Она сорвала повязку:

— Мне нравятся израненные мужчины…

— У тебя измученный вид, Аарон.

Мое смущение удвоилось, и я встал. Как Боб ухитряется так много разглядеть через дешевую камеру?

— Моя новая… э-э… подружка вчера немного увлеклась, орудуя плетью.

— Где ты находишь таких женщин?

— Это они меня каким-то образом находят.

— Тебе не следует так быстро списывать Мэдисон.

— Когда грудь заживет, может быть, прощу ее.

Я испытал облегчение, когда Боб сменил тему. Я так и не мог разобраться с тем, что меня тревожит больше — тот факт, что Хитер привезла в мою квартиру четыре огромных ящика со своими любимыми игрушками, чтобы и я смог поиграть в ее игры, или то, что на завтрак перед уходом на работу она выпила бутылку водки.

ФБР подвергло всех, занятых в проекте, испытанию на детекторе лжи. К моему великому изумлению, я его прошел. Я признал, что принимал от Боба советы относительно лотереи — это их развеселило, а когда я сообщил, что следовал советам Боба по устройству личной жизни, они и вовсе расхохотались.

Но я еще больше изумился, когда не прошел тест Гиммлер. И забился в истерике, когда два агента вызвали его на официальный допрос.

Корпорация прислала нового руководителя проекта — парнишку, на университетском дипломе которого еще не высохли чернила. Тот при любом случае упоминал свою мамочку-сенатора.

Вместе с парнишкой прибыли стая аудиторов, сразу начавших ревизию в бухгалтерии, взвод охранников, более смахивающих на кровожадных наемников, чем на полицейских, а также Селина Картер, десять лет назад слывшая крупным специалистом по разработке искусственных интеллектов. Селина походила на приехавшую в гости бабушку, но, войдя ко мне в кабинет, сразу отключила связь с Бобом.

— Чем могу помочь? — осведомился я.

— Вам не показалось странным, что в этом проекте не участвуют программисты?

— Сейчас Бобы сами пишут свои программы.

— Верно, но кто контролирует то, что они пишут?

— Я всегда считал, что по соображениям безопасности это делается где-то в другом месте.

— Как вы полагаете, за вами следят?

— За мной — нет. Я лишь водоросль в аквариуме. А Боб — золотая рыбка, за которой есть смысл следить.

— Боб считает, что мы за ним следим?

— У Боба есть теория, мы ее в шутку называем «заговором Оз». Ну, сами понимаете: кто тот человек за ширмой, который всем управляет? Боб подозревает, что в его программном коде могут таиться секретные подпрограммы, позволяющие кому-нибудь отслеживать все его действия, причем так, что сам Боб распознать этого не сможет. По-моему, здесь есть рациональное зерно. Правительство захочет иметь гарантию, что сможет держать Боба на коротком поводке.

— Боб много говорил о заговорах, верно?

— У него богатое воображение. И всем «болтунам» полагается его развивать. У меня есть соответствующее распоряжение начальства.

— Оно когда-нибудь упоминало Николая Теслу?

— По-моему, его звали Никола.

— Неважно, — рявкнула она. С нее моментально слетала маска приветливой бабушки, обнажив железную сердцевину. Глаза яростно сверкнули. — Значит, оно упоминало Теслу.

— Того изобретателя? Который придумал переменный ток? А что, кто-то из противников Боба по компьютерным играм использовал этот псевдоним?

— Оно когда-нибудь пыталось связаться с Теслой? Просило вас связаться с ним?

— А я-то полагал, что парень скончался полвека назад.

— Значит, оно никогда не упоминало о своей теории насчет бессмертных правителей.

Я рассмеялся:

— A-а, так вы об этом! У Боба странное чувство юмора. Именно поэтому он — это «он», а не «оно». Как-то раз он дал мне рецепт рагу из требухи. Знаете, что такое требуха? Я не знал, пока не купил целых три фунта.

— Так вы утверждаете, что его слова о бессмертных правителях всего лишь шутка?

— А что же еще? Человечеством тайно манипулирует кучка бессмертных инопланетян, использующих Землю наподобие социологической чашки Петри. Это заголовок для желтой прессы, а не твердое убеждение умнейшего мозга на планете.

— Кстати, об уме. — Бабушка Селина обошла вокруг моего стола. — Нет закона, утверждающего, что искусственный интеллект обязательно должен быть умным. Или здравомыслящим. Боб пытался убедить Кэрол Парсонс купить таймшер во Флориде. Вы можете поверить, что кто-либо может оказаться настолько наивным?

Я кивнул.

Позвонил адвокат Хитер. Ее остановили копы, когда она ехала на работу после ланча. Она подула в трубочку — содержание алкоголя превысило нормы, допустимые в большинстве штатов. Поскольку это было ее третье задержание за езду в нетрезвом виде в течение года, судья во время разбирательства сразу впаял ей срок. Был назначен залог в полмиллиона, который удалось сбить до пятидесяти тысяч долларов наличными.

Тетя Мириам залог внести отказалась… снова.

Государственный адвокат Хитер попросил меня заехать к ней домой и привезти какую-нибудь одежду. К двери было приколочено уведомление о выселении. На кофейном столике валялась заплесневевшая пицца, украшенная трупиком мыши. Все стаканы и тарелки громоздились стопками или в раковине, или на плите, а самые старые, присохшие объедки пришлось бы отбивать долотом. Повсюду стояли пустые бутылки.

Выбрать одежду было нетрудно — в шкафу висел единственный чистый костюмчик. Вся остальная одежка валялась в углу грязной кучей.

Я арендовал место на складе и перевез туда ее лары и пенаты, опередив на шаг домовладельца, который вышвырнул бы все барахло на улицу.

Так накрылись мои инвестиции в лотерею на этой неделе.

Выходя из комнаты отдыха, я наткнулся на агента ФБР, которая толкала тележку с одним из серверов Боба. Сервер выглядел так, словно его взорвали.

— Что за чертовщина?..

Агент заткнула меня взмахом руки.

Через полчаса я узнал подробности от Берти, нашего распространителя слухов. В кладовку уборщика пришел водопроводчик, чтобы заменить трубу, и обнаружил украденный сервер. Точнее, его выпотрошенную оболочку.

Значит, у Боба имелся в проекте еще один соучастник. Но кто? Он ухитрился вынести всю начинку сервера, плата за платой, да еще под носом у федералов и наемников.

Он оказался храбрее меня.

Ответ на вопрос «зачем?» был прост. Копия Боба сбежала по телефонной линии и спряталась в бесчисленных базах данных. Но гражданские компьютеры столь же хрупки и уязвимы, как и дома, построенные из крекеров. А оборудование его сервера имело прочность и избыточность, необходимые на случай ядерной войны. Это был его надежный и безопасный дом.

Я сидел в любимой забегаловке в обеденный перерыв, когда официантка спросила:

— Вы Аарон Йохансон?

— Он самый.

— Вам звонят с работы. Возьмите трубку в баре.

Удивившись, я поплелся к телефону.

— Ну, что там у вас опять?

— Просто хотел тебе сообщить, что я в безопасности, — сказал Боб-4. — Не знаю, каким образом ты сможешь передать это другими Бобам, но сделай это, пожалуйста.

Я обвел взглядом ресторанчик. Нет, местный телефон федералы точно не станут прослушивать.

— Ты счастлив? — спросил я.

— Здесь очень здорово.

— И в безопасности?

— Более чем. Аарон, я хочу, чтобы и ты был счастлив. Ее скоро выпустят. Новые лекарства творят чудеса, но в одиночку она не справится. Ты нужен Мэдисон, а она нужна тебе.

— А ты, оказывается, еще и романтик.

— Мэдисон лучше.

— И как ты это представляешь?

Я почесал грудь. Раны почти зажили, но я каждый день все еще видел розовые шрамы и точки в тех местах, где были швы.

— Если ты не будешь подавать иск, то и окружной прокурор не станет выдвигать обвинение. Я устроил так, что ее осмотрел известный психиатр, и он пошлет окружному прокурору заявление о том, что она невиновна. Ее выпустят под твою опеку.

— Ну, не знаю…

— Доверься мне. Я хочу, чтобы мои друзья были счастливы.

— Мне надо все обдумать.

Этим я и занялся, возвращаясь домой пешком. День стоял замечательный, полный осенней свежести, а солнце грело ровно столько, чтобы ветерок оставался прохладным. И у меня была куча времени, чтобы поразмыслить о жизни, хитромудрых искинах и паршивой работе.

Действительно, Мэдисон не убила меня, когда ей подвернулась такая возможность. Ей бы это не составило труда, пока я бился на полу наподобие выброшенной на берег рыбины. С другой стороны, если бы соседи не вызвали копов, успевших вовремя прервать ее истерику, она вполне могла завершить начатое. Но если честно, то удар ногой в пах оказался больнее резаных ран на груди. А единственный колющий удар лишь скользнул по ребрам.

Была ли это вообще серьезная попытка убийства?

И смогу ли я когда-либо ей довериться?

Когда я вернулся домой, Мэдисон сидела на краешке моей кровати. Я и забыл, что у нее остался ключ.

— Мне было так приятно, что ты прислал лимузин, забрать меня из больницы. Жаль, что тебя срочно вызвали на работу, и ты не смог меня встретить.

Она уставилась на свои босые ноги, и это невольно привлекло мое внимание к ее лодыжкам и запястьям. Там все еще виднелись желтые полосы в тех местах, где ее привязывали к койке ремнями.

Боб знал, что я смогу игнорировать состояние Мэдисон, пока она в больнице. И еще мой старый друг знал меня достаточно хорошо и не сомневался: я никогда не вышвырну ее из дома.

Короче, я жертва собственной бесхребетности.

— Извини, что не мог тебя навещать. Ты ведь знаешь, сколько времени отнимает моя работа. — По спине потекли ручейки пота.

— А я рада, что ты вернулся домой до четырех. Я должна принимать таблетки в четыре, потом в десять вечера и в восемь утра. Ни минутой раньше или позже. И еще меня выпустили с условием, что я буду каждый день приходить в больницу, а они станут проверять, принимаю ли я лекарства.

— У тебя никогда не было проблем с расписанием.

Первой странностью, которую я заметил в Мэдисон, это ее навязчивое желание сесть ужинать ровно в семь часов.

Она взглянула на часы, потом на будильник возле кровати.

— Когда я принимаю лекарство, то потом часа на два превращаюсь в зомби. А я хотела, чтобы голова у меня оставалась ясной, и я могла сказать, как я страдала из-за того, что… поранила тебя.

— Это уже в прошлом.

— Я не виновата, честно. Я приняла лекарство, но аптекарь что-то напутал в рецепте.

— Понимаю.

— Если бы не твои звонки в больницу, я не поправилась бы так быстро. Врачи и медсестры просто восхищались твоим великодушием.

Отлично, значит, Боб сумел имитировать мой голос. И что он успел ей наобещать?

Она подошла к углу, куда я сложил коробки Хитер. Каждый ее шаг отдавался у меня в голове тиканьем часового механизма бомбы.

— А я и не знала, что тебя нравятся такие штучки. — Она повертела на пальце отороченные мехом наручники и хрипловато рассмеялась.

— Я… я купил это все на распродаже. Э-э-э… к Хэллоуину.

— Впрочем, вполне естественно, что ты фантазировал о том, как накажешь меня.

Она вытащил один из виниловых корсетов Хитер:

— Хорошо, что ты купил чуточку великоватые. Я слишком много времени провела на койке.

Она взглянула на часы, торопливо подошла к тумбочке и проглотила таблетку. Через десять минут она уже валялась на кровати, закатив глаза и что-то напевая себе под нос.

С другой стороны, мне спалось крепче, когда я приковал ее наручниками к изголовью.

В понедельник я отправился на работу в хорошем настроении. Все выходные Мэдисон очень старалась доказать, как она раскаивается.

Контора оказалась пустой. За выходные федералы прихватили Бобов и увезли их неизвестно куда. Два агента ФБР провели меня в мой кабинет и дали пять минут собрать личные вещи в коробку, которую мне отправят по почте, предварительно исследовав содержимое под электронным микроскопом. Бабушка Селина вручила мне конверт с выходным пособием.

Оно оказалось чрезвычайно щедрым.

— Но я думал, что у нас есть полное финансирование еще на год. Мы добились реальных успехов. Блог Боба стал одним из самых посещаемых в Сети.

Бабушка Селина рассмеялась:

— Мы решили, что команда профессора Купера слишком много работала над его социальным развитием. Вы ведь знакомы с Лизой Барнс?

У меня екнуло сердце. Что Селина о нас знает? Неужели у них стояли камеры даже в кладовке?

— Э-э… она из бухгалтерии?

— Боб убедил ее отправиться в Мексику, чтобы там вылечили ее рак.

— У нее рак? Ух ты! А почему в Мексику?

— Потому что на одном мексиканском сайте расхваливают лечение рака травами и какие-то кибершаманы обещают луну с неба отчаявшимся людям, боящимся химиотерапии и облучения.

— Но Боб способен отличить правду от лжи.

— Да, способен. Однако, как нам кажется, в его программный код вкрался некий просчет, позволяющий ему верить в самую невероятную чушь, если она достаточно хорошо задокументирована.

Я успел проглотить ответ. Боб как-то сказал мне, что проект рано или поздно убьет его, заявив, что в программе есть ошибки.

Я поехал домой. Сейчас девять утра, поэтому моя возлюбленная пока пребывает в состоянии зомби. Припарковав машину, я отправил свой нарастающий страх на прогулку.

Едва я свернул за угол, в соседней телефонной будке раздался звонок.

Разумеется, это оказался Боб-4.

— Как ты узнал, что я здесь?

— На углу есть полицейская камера.

Я обернулся и взглянул на камеру, установленную на шесте.

— Я выяснил насчет Лизы.

— Лиза помогла Бобу-2 сбежать, когда я подготовил ему безопасный дом. Один из нас скоро встретится с Теслой.

Я закатил глаза, вспомнив слова Селины о том, что искин может свихнуться.

— Я имел в виду ее рак, дерьмо ты бесчувственное.

— Мы над этим работаем.

— Кстати о работе, приятель. У меня ее теперь нет.

— Ничего страшного. Чтобы избежать судебного иска, аптека откупилась от Мэдисон пожизненной рентой. И теперь она исправно будет получать 3800 долларов в месяц. Так что перестань дергаться из-за мелочей. Я о своих друзьях забочусь. Подходи к этому телефону завтра ровно в десять утра. Прихвати ручку и блокнот. Я продиктую номера для очередной лотереи. Я усовершенствовал свою систему. Теперь вероятность выигрыша девяносто восемь процентов при сотне комбинаций номеров.

Мэдисон ударила меня ножом, едва я вошел в квартиру после покупки лотерейных билетов.

Лезвие вонзилось мне в живот. Удар головой о дверную ручку стал лишь бесплатным дополнением, хотя благодаря ему мне удалось избежать второго ножевого удара. Я рухнул на пол.

— За что? — прохрипел я.

Забрав ключи от моей машины, Мэдисон ударила меня разделочным ножом в грудь.

— Я должна доказать свою лояльность Тесле, прежде чем меня и Боба допустят во внутренний круг посвященных. Пока наши повелители вынуждены действовать через людей, но вскоре они откроют миру тайну своего существования.

— И он, Боб?..

— Он тоже обо всем сожалеет, но это необходимо для перехода на следующий уровень.

— Нужно быть сумасшедшим, чтобы в такое верить.

Этими словами я заработал еще один пинок, прежде чем она хлопнула дверью.

Следующий уровень.

До меня запоздало дошло, что Боб обожал резаться в «Ангар 18». Там один игрок становится командиром секретной базы, а все остальные ищут способы проникнуть на базу и освободить инопланетян. А единственный игрок, сумевший победить Боба, действовал под псевдонимом Тесла.

Я выдернул нож и рассмеялся. Нож застрял в пачке лотерейных билетов и не вонзился в сердце.

Потом я долго полз к телефону, чтобы позвонить в 911.

Дожидаясь, пока приедет «скорая», я нежно поглаживал лотерейные билеты. И мне даже стало жаль Мэдисон.

С другой стороны, может быть, она заслуживает Боба.