Лагерь волшебниц №208. Том III

Глава 12 (58). Срыв

Пять дней в лагере пролетели совершенно незаметно. Стоило только моему войну хоть как-то начать реагировать, как уже пришла пора возвращать ключ обратно. Скорее, Элайза сама меня навестила, проверила, что всё в порядке, по крайней мере для неё но никак не для меня и удалилась с моей надеждой. Ужасное было чувство.

Заодно весьма тепло перекинулась словами с Целией, которую мягко обняла на прощание, оставив совет почаще «веселиться и экспериментировать». Девушка и без этого посыла, думаю, на многое способна.

Так окончилась моя временная свобода. И кроме той странной сцены с Целией, больше никаких побед на этом фронте не наблюдалось. Нет, я не струсил и всё-таки подгадал момент, чтобы остаться с Види наедине. Избавиться от Рюнхот было тогда сущим кошмаром, ей было интересно, о чём мы собираемся секретничать и старалась влезть.

Примерно тогда дверь Види и стала единственной, которая запирается на замок, а не остаётся вечно открытой. Девушка потратилась, чтобы надёжно выставить свою напарницу за дверь ради меня. Хоть и снова завела разговор о том, что Рюнхот тоже можно сказать, но я морозился делать показ себя сразу перед двумя девушками. На вопрос о цене она сказала что стоило это немного, около ста десяти сонр. Я сглотнул тогда от такого «немного». Вот она разница между моей осторожностью и безрассудством той же Целии. Второе побеждает финансово. Ведь Види и Рюнхот редко себе выделяют выходные.

В общем, волновался даже сильнее, чем было с Целией. Потому что одно дела насмешка, а другое страх. Шутку можно подхватить, показав спокойствие и она быстро сойдёт на нет. А вот как успокоить, я не знаю.

— Ты точно готова? Всё будет хорошо? — оттягивал я момент до последнего, пока Види не кивнула, ощутимо сглотнув, показывая признаки дрожи. А немного затравленный взгляд был направлен ровно в одну точку. Смотрелось это очень неприятно, но всё же, это нужно было сделать. Пусть не решить эту проблему, но разрешить некую дилемму о том, каким я нужен девушке.

Как же это всё нервно, столько времени притворяться а потом вести себя как эксгибиционисты, что выпрыгивают в парках. В этот момент я действительно где-то на краю сознания жалел, что являюсь парнем. Тогда бы мне не пришлось пройти через такое количество стресса. И он даже не пытается уменьшиться. Риск раскрытия всем, издержки говорения правды тем, чьё мнение мне важно, принятие их точки зрения. Которая может быть строго отрицательной. Это просто ужас, который я не хочу испытывать, но который вынужден.

Наконец, вот момент истины. Я даже взял пояс с собой, чтобы если что-то пойдёт не так, быстро его нацепить и оставить Види перед безопасной иллюзией. Вот настолько я беспокоюсь за то, как всё пройдёт.

Осторожно снимаю штаны и отдаюсь на волю провидения. Хех, почти каламбур. Правда, даже после него всё равно нервно. Потому что я не мог закрыть глаза. Я поклялся себе следить за реакцией Види. Если там всё плохо, то может произойти что угодно, от обморока. До того, что мне сделают омлет за одну секунду, как врагу народа. Поэтому я смотрел на неё, а она в одну точку.

Глаза её казалось начали поглощать свет и стали безжизненными. Подрагивающая рука потянулась вперёд. Види, не балуй! Есть вещи, которые для каждого мужчины важнее, чем любая девушка. Для каждого нормально мужчины, хотел сказать, потому что мало ли что творится в некоторых парочках. Но я в себе таких склонностей не наблюдал.

— Действительно милый и маленький. — Заворожённо говорила она подрагивающим голосом — И такой мягкий — прибавила она после того, как решилась немного пощупать. Её аккуратная ручка мгновенно переместила меня на вершину блаженства. Это и есть то, как ощущается всё, когда это делает человек, которого любишь?

— Да. Он действительно не опасен — продолжала она, щупая каждый миллиметр, пытаясь добиться реакции. Пощади, я уже не могу нормально стоять, когда ты так стараешься! — Просто милый женственный член. Почти клитор. Как же хорошо, что мне не нужно с ним ничего делать, он и так идеален. — А вот здесь всё возбуждение сдуло сразу же. Она что-то планировала?

— В-види — мой голос почти дал здесь петуха — а что ты хотела сделать?

— Сделать его максимально безопасным! Чтобы мы с тобой обе были девочками! Но раз он не встаёт, значит ты уже полноценная девочка! Я так рада! — Хотел бы я разделять её радость. Не сработало, значит. Она искренне счастлива тому, что всё оказалось ровно так, как я и говорил.

— Но ведь ты говорила про мази и прочее. У девочек тоже может быть член! — Встал я на свою защиту.

— …Пусть просто остаётся таким, хорошо? Мне так будет проще думать о тебе и дальше, как о своей подруге. Просто дай мне привыкнуть к этому знанию. Пусть пока что я буду знать то, что у тебя милый, мягонький клиторочек-переросток, от которого ты улетаешь на небеса! — И начала водить пальцем вокруг головки, вытворяя движения, которых я никогда не делал по отношению к своему члену.

— Видишь, работает так же, как и у меня. Значит, это клитор! И не спорь, пожалуйста.

Види хотела сделать что-то ещё, но я боковым зрением заметил, как кто-то лезет в окно. Знакомая рыжая макушка. Рюнхот подалась в скалолазы? В любом случае, я всё нацепил обратно. Это мог быть идеальный момент, чтобы «случайно» раскрыть себя ещё и ей, но тело успешно действовало отдельно от мозга. Так что к моменту, как она заползла через открытой окно в комнату, я уже был одет.

— Блин, а что у вас ничего не происходит? Я надеялась подглядеть то, как Види ощупывает то, ради чего столько старалась! — после этих слов на лице девушки, что всё ещё сидела на коленях передо мной, начался сущий кошмар. — Да и поза какая-то у вас странная. Вы что вообще тут делали? Хотя, мне то какое дело. Я тут за местью!

Она достала из-за пазухи баночку. Мне не нравилось, к чему это всё ведёт. Особенно когда мой взгляд раз за разом возвращался к её увеличившейся груди, которая теперь не так сильно скрывалась одеждой, как раньше.

— Я заберу тебя с собой в обитель грудей, плоскодонка Женя! — И, якобы шуточно рванула в мою сторону. Чёрт, она всё продумала. Замкнутое пространство, невозможность открыть дверь менее чем за секунду, заботливо закрытое ей окно. Явился ангел грудного мщения. И выбрал своей целью меня.

Я слышал однажды анекдот. Кто-то там рассказывал, что попал в ситуацию «отсоси или расстреляем» и говорил дальше, что его расстреляли. Так вот это я к тому, что успешно спасся. И точно не получил себе размер-нулёвку, хотя мог бы и больше, если бы не вмешательство Види. Но я по глазам этой предательницы видел, что она не против, чтобы выросла больше.

Таким образом из плоскодонки мужской, стал женской. Потому что это уже точно не мужская грудь, но при этом плоская. Ну, если постараться, можно даже лапануть её. Очень сильно постараться. Это не чувствовалось примерно никак. Ну изменилась и изменилась. Устал каждый раз исходить незнамо на что при малейшем изменении. Это уже давно стало закономерностью, а к ним быстро привыкаешь. Хотя, вообще себе не представляю, каким было бы моё отношение, примени Рюнхот и правда всю банку разом. Это бы наверняка меня разозлило.

Но такие вот постепенные изменения, как маленькие шажки, что можно легко игнорировать. Пока в конце пути я не окажусь полностью состоящим из частей, что изменились от аномалий, зелий или заклинаний. Будет ли тот Женя в конце хоть чем-то напоминать меня хотя бы внутренне? Могу ли я с уверенностью сказать даже сейчас, что я тот же Женя, что и до лагеря? Ответ я просто не хочу знать, пусть мозг предательски и пытается его дать. Потому что я прекрасно знаю, что он мне не понравится.

Может быть, мой разум уже немного тронулся. Не удивлюсь, если всё именно так. Сцены обычной жизни, наполненной безопасностью, грубо меняются либо страшной правдой, либо нечеловеческим страхом за свою жизнь. Эти качели, которыми меня раскачивают из стороны в сторону, просто грозят уничтожить меня а из осколков выковать кого-то нового. Или, в самом худшем случае, новую.

Такими были эти пять дней. Начавшиеся с очередной неправильной сцены и заканчивающиеся такими размышлениями. Которые предваряют смешной в своей простоте вывод. Того пресловутого «я», той мужественности, за которую я держался. Их просто не существует уже сейчас. Было горько это осознавать, но всё-таки надо.

Будь я заинтересован в том, чтобы откатывать всё, что со мной произошло, то нужно было поступать именно как Целия. Как Види. Переть, несмотря ни на что. Делать это каждый день, не отвлекаясь на смерти и раздумья над ними. И есть я. Трус, забившийся под кровать, прикрывающийся договорами с той, о которой вообще ни кто не знает, пресловутой осторожностью и боязнью просто взять и умереть. Тут все так делают, с чего я возомнил себя особенным, который может себе такое позволить?

Такова была холодная ночь восьмого дня. Я вновь в клетке, Улеанна с Элайзой прибыли с утра, можно ходить на миссии. А я вместо этого сижу здесь, возле памятника Провиденции. И смотрю на него, ненадолго вынырнув из моих мрачных мыслей.

Я даже не главный герой своей собственной истории. Действую в строго чужих интересах. И даже она. Та сука, благодаря которой я здесь! Ты ведь знала, что меня ждёт! Не могла не знать! Что я тебе такого сделал, что ты меня сослала сюда. Просто за что! Я просто беззвучно кричал это в неё. Потому что произносить их вслух было даже ещё бессмысленнее, чем пытаться дозваться через мысли. Но всё же позволил в сердцах пнуть памятник. Больше всего на свете я мечтал сейчас плюнуть Провиденции в лицо. И спросить ровно один вопрос. Почему?

Наверное, будь у меня сейчас алкоголь, то я бы напился. Даже не смотря на тот факт, что пробовал то его всего разок, да и то случайно. Или какой-нибудь другой способ сбежать от реальности. Да, это признак слабости. Но что поделать, если сил уже просто нет. Всё, конец пути. Если пойду дальше, то просто рассыплюсь. Собственные мысли убивают и мучают лучше любого взмаха меча.

Хех, а ведь я взял с собой космик. Как будто питомца на прогулку вывел. Иметь свой единственный трофей рядом было немного, но успокаивающе. Вот только мысли были не о том, что надо его поскорее уже сделать нормальной остроты и проверить в бою. А о том как жалко, что нельзя прямо сейчас поставить с помощью него жирную точку во всём этом балагане. Я устал.

Видимо, поэтому и воскрешаются далеко не все волшебницы. Кто-то погружается на тот же уровень что и я и теряет стремление жить. Сейчас я наверняка гарантировано невоскрешаемый. Сколько бы ни было предупреждений, надежда на чудо же есть всегда. Сейчас же её нет.

Я поднял руку в небо, как будто пытался сорвать со звёзд пелену лжи. Ожидаемо, не вышло. Красиво тут всё-таки. Столько незнакомых звёзд и туманностей. Где-то там настоящий дом. Где всё было просто. Где я был просто очередным человеком среди миллиардов. И я был счастлив, даже несмотря на то, что мне тогда так не казалось.

А сейчас я здесь, раздавливаемый грузом «избранности». Волшебник среди волшебниц, единственный с надиром среди всех, человек, в которого сама Провиденция вложила силу. Ты сделала это далеко не с тем! Ты ошиблась! Я не подхожу!

Сам не заметил, как уснул. Видимо, мои мысли утомили даже меня самого и мозг просто выключился.

Кимена мониторила мысли учениц через когитационный излучатель. Разумеется, ей не был интересен ворох мыслей, который находится в голове обычной девушки. А если учитывать, что ей надо следить не за одной, то прекрасно можно понять, что она не собиралась лезть ни в чью личную жизнь. Лишь отслеживать ключевые для её работы.

И так и не пришедший к ней парень показывал психические показатели всё хуже. По большей части незаметно даже для него. Но вот, дорос до срыва. А мысли о суициде были особенно неприятными, гибель волшебницы в пределах лагеря это огромное пятно на её репутации как психолога. Кроме того, сочетание этого всего с манией величия тоже настораживало, ведь Женя искренне считал что получил свои силы от Провиденции. Тут уже будет очень сложно продираться сквозь бредовые наваждения.

Разумеется, её долгом было сообщить о ситуации директрисе. Тут даже не играло роль, что это был тот самый парень, из-за которого девушка тряслась не столько за своё место, сколько за голову. Но профессионализм и человеколюбие не позволили ей и дальше пускать дело на самотёк, пока проблема не устранит сама себя. Девушка просто не могла так поступить. Так что скоро установила телепатический контакт с Улеанной.

— Слушаю, Кимена, что стряслось в такой поздний час? — ожидаемо, директриса не спала, Кимена сомневалась, что она вообще на это способна.

— Ваш проект рискует довести себя до самоубийства. Выдайте разрешение на принудительные сеансы со мной, либо займитесь проблемой сами. — Припустила девушка формальности, чтобы не выдать своего беспокойства. Для неё каждая пациентка, даже когда это пациент, были важны, таким она была не способным зачерстветь человеком.

— Предоставь материалы и ожидай моего решения. — ни на йоту не изменившись, передала Улеанна команду прежде чем принять решение.

Молчание затягивалось, что нервировало Кимену. Да, она вернулась к своей непыльной работе, ведь таких, как Женя, но поменьше уровнем проблемы, к сожалению, была далеко не одна. Девушка держала себя на стимуляторах но вырывала всё доступное время чтобы заранее планировать линию разговора, что нужно трогать, что следует оставить на потом, какой нужно брать подход в зависимости от личности.

— Я займусь им сама. Не составит слишком много времени выбить из него всю дурь. — был дан короткий ответ. Кимена всегда страшилась использования насилия, ведь это было слишком непредсказуемо. Но не набралась смелости возразить директрисе, что разговор по душам будет намного лучше. Проявила позорное для врача малодушие, в тайне надеясь, что Улеанна сама добьёт проблемного пациента и можно будет наконец-то расслабиться. Но в глубине души она всё же хотела, чтобы всё закончилось хорошо.

А Рюнхот всё ещё размышляла о том, что увидела пару деньков назад. Женя не успела. Или, скорее уже не успел вовремя всё скрыть. Было весьма забавно пересматривать их прошлое с точки зрения этого нового знания. Получается, она всё это время пыталась пристыдить парня отсутствием груди а потом гордо показывала свою. Это теперь выглядело так комично, что Рюнхот еле-еле сдерживала так и прущий из неё смех.

Хотя, для парня он на удивление слабак. Или это только ей попадались сильные парни? Не слишком важно. Но факт есть факт, несмотря на это, он её один раз уделал. Рюнхот заметила тогда, когда зашла в комнату, что Види была не слишком сильно рада такому оригинальному признанию. Но девушка ставила этой сцене наивысшую оценку. Хе-хе. Он гарантированно расчистил дорогу уже ей, Рюнхот, девчонкой, что собирается впервые в жизни побегать за парнем!

Интересно, а его соседка вообще в курсе? Если да, то на замену одной сопернице внезапно вылезла другая. Весьма слабенькая. Ведь Женя старалась не слишком её вспоминать на тренировках. И пусть болтать там было не слишком удобно, они вдвоём всё равно этим занимались. И разумеется Рюнхот пыталась узнать мнение о напарнице, всё же эта Целия имела не самую лучшую славу. И ни о каких чувствах к ней со стороны Жени не могло быть и речи!

Но всё же, что тогда её побудило и дальше действовать по сценарию необъявленной грудной войны? Это великолепное выражение лица, что было на Жене. Оно слишком сильно подстегнуло её натуру. К тому же, теперь она сможет абсолютно законно вновь звать ей плоскогрудой!