«Да, Септим, — подозрительно говорит хозяин дома, с которого разом слетел весь хмель, — Гай был прав: не такой уж ты дурак. Кто же тебя подослал, чтобы ты нас рассорил? Отвечай! Император? Юлий Марций? Тиберий Фульвий? Отвечай же!» Признаваться в том, чего не было, как-то не хочется. Что вы ему скажете? Чтобы он показал, как отсюда выбраться, не то его постигнет судьба незадачливого Гая (47)? Или придумаете что-нибудь еще (120)?