Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры

Ледяной демон

Куанга-охотник вместе с Хумом Фитосом и Эйбуром Цантом, самыми предприимчивыми ювелирами из Икквы, пересек границы земель, куда путники забредали редко, а возвращались оттуда еще реже. Путешествуя на север от Икквы, они вступили на пустынный полуостров Мху Тулан, где поверх некогда процветавших городов, словно замерзшее море, раскинулся великий ледник Полариона, укрыв широкий перешеек морскими саженями вечного льда.

Легенды гласили, что подо льдом еще можно разглядеть купола Кернгота в виде раковин; туда же впечатаны высокие острые шпили Оггон-Зхаи, саговники, мамонты и квадратные черные храмы бога Цатоггуа. Оледенение случилось много столетий назад; однако могучий, сверкающий ледяной вал продолжал продвигаться на юг по обезлюдевшим землям.

Куанга храбро вел своих компаньонов в глубину атакующего ледника. Их целью были рубины царя Хаалора – ни больше ни меньше. Пятьдесят лет назад царь с колдуном Оммум-Вогом и немалым числом воинов в полном вооружении отправился воевать с полярными льдами. Ни Хаалор, ни Оммум-Вог не вернулись из этой отчаянной экспедиции, а жалкие остатки ратников, объявившиеся спустя два месяца в Иккве, рассказали ужасную историю их гибели.

Армия, поведали солдаты, расположилась на холме, тщательно выбранном Оммум-Вогом; оттуда открывался обширный вид на наступающий ледник. Затем могущественный колдун, стоя рядом с царем Хаалором в кругу жаровен, непрерывно испускавших золотистый дым, и произнося заклинания, что были древнее этого мира, наколдовал огненный шар, который двигался стремительней и алел ярче светила, что рисовало свою дугу в небесах. На фоне его жгучих слепящих лучей солнце казалось бледной дневной луной, а солдаты в тяжелых доспехах едва не теряли сознание от жара. Под этими лучами края ледника начали таять, обращаясь быстрыми ручейками и речками, и надежда, что удастся возродить царство Мху Тулан, которым веками правили предки Хаалора, ненадолго поселилась в сердце царя.

Вскоре бурные потоки омывали холм, на котором стояла армия. Затем, словно под влиянием злых чар, от этих рек поднялся бледный удушливый туман, который ослепил наколдованное Оммум-Вогом светило, лучи остыли и уже не плавили лед.

Тщетно колдун пытался заклинаниями рассеять густой студеный морок. Туман стелился по земле, липкий и зловещий, сплетаясь, точно клубок призрачных змей, выстуживая до костей смертным холодом. Плотный и осязаемый, вскоре он накрыл весь лагерь, густея на глазах, сковывая онемением конечности воинов, которые тыкались вслепую, не видя лиц товарищей на расстоянии вытянутой руки. Несколько ратников добрались до границы тумана и в страхе отползли от холма под бледное солнце; волшебного шара, наколдованного Оммум-Вогом в небе, они больше не видели. В странном ужасе, оглянувшись на ходу, они узрели вместо стелящегося тумана ледяную корку, укрывшую холм, где был разбит лагерь. Толщиной эта корка была с высокого воина во весь рост, и в ее сверкающей глубине беглецы смутно различали скованные льдом силуэты своих предводителей и товарищей по оружию.

Не находя происходящему естественного объяснения, полагая, что это злое колдовство, насланное великим ледником, а сам ледник – живое существо, наделенное таинственным и злобным могуществом, беглецы ускоряли шаг. А что ледник позволил им унести ноги, рассуждали они, так это в назидание тем, кто осмелится на него напасть.

Одни верили этой истории, другие в ней сомневались. Однако цари, которые правили Икквой после Хаалора, не ходили войной на великий ледник; и ни один колдун больше не осмеливался насылать на него огненные шары. Люди бежали от наступающих льдов; ходили странные слухи о жителях уединенных долин, отрезанных от мира неожиданным, дьявольским наплывом льдов, словно некое живое существо протягивало к ним ледяную руку. Говорили об ужасных расщелинах, которые разверзались под ногами и смыкали ужасные пасти над теми, кто осмеливался ступить на замерзшие пустоши; о ветрах, подобных дыханию полярных демонов, – ветрах, которые внезапным леденящим порывом обращали людей в статуи, твердые, как гранит. Со временем местность на подходе к леднику опустела на мили вокруг; лишь бесстрашные охотники порой выслеживали дичь на заснеженных пустошах.

Случилось так, что однажды храбрый охотник Илуак, старший брат Куанги, вступил в пределы Мху Тулана, преследуя большую черную лисицу, которая завела его далеко в величественные ледяные поля. Много лиг шел он по следу, ни разу не приблизившись на расстояние выстрела из лука; а вскоре набрел на большую насыпь посреди равнины, отмечавшую место, где раньше стоял холм. Илуаку показалось, что лиса шмыгнула в пещеру под холмом; наложив стрелу и натянув тетиву, охотник вступил в пещеру вслед за ней.

Пещера походила на дворец полярных царей и богов. В смутном зеленоватом свете над охотником возвышались громадные сверкающие колонны; гигантские сосульки сталактитами свисали с потолка. Пол шел под уклон; дойдя до конца пещеры, Илуак не встретил никаких следов лисицы, однако в прозрачной глубине дальней стены разглядел силуэты замерзших людей, запечатанных в ледяной гробнице; их тела не были тронуты тлением, а лица не утратили гладкости. Воины были вооружены длинными копьями и почти все облачены в тяжелые доспехи. В авангарде возвышалась надменная фигура в лазурной, как море, царской мантии; рядом склонился старик в черном как ночь одеянии колдуна. Царская мантия была густо расшита драгоценными камнями, что горели во льду, подобно разноцветным звездам; огромные рубины, алые, как брызги свежепролитой крови, составляли на груди треугольник – знак царской власти Икквы. По этим признакам Илуак догадался, что нашел место упокоения Хаалора, Оммум-Вога и воинов, которых эти двое в стародавние времена повели войной на ледник.

Благоговея перед таким дивом, припоминая старые легенды, Илуак впервые в жизни испугался и без промедления покинул ледяную гробницу. Черной лисицы нигде не было видно, и, решив прекратить погоню, охотник повернул на юг, без приключений добравшись до границы ледника. Впоследствии, однако, Илуак клялся, что с тех пор, как он ступил на ледник, лед под его ногами успел странным образом измениться, поэтому, выйдя из гробницы, он не сразу понял, куда идти. Крутые хребты и торосы возвышались там, где раньше их не было, и обратный путь выдался непростым; сам же ледник, казалось, продвинулся на много миль вперед с тех пор, как в погоне за добычей охотник вступил в его пределы. Из-за всех этих странностей, которые Илуак был не в силах ни постичь, ни объяснить, в сердце отважного охотника зародился необъяснимый страх.