Квинтэссенция Света

II

Тут было куда светлее, но и более опасней… хотя днем эти мерзкие твари редко изъявляли желание выползать на солнечный свет. Только ранним утром, на заре, или в вечерних сумерках, когда солнца не так обжигало и ультрафиолет не давил.

Я пристрел едва ли трех ползучих монстров, а остальные, как выяснилось, и вовсе не видели днем этих тварей.

– Вы давно так странствуете? – спросил меня профессор, – С момента появления этих тварей?

– Да…

– Около трех с небольшим месяцев.

– Давайте все сядем и познакомимся для начала, – предложила Хейли, – Кто хочет кофе? Я прекрасно варю кофе и видела в задней комнате нераспечатанную банку.

– Хорошая идея, – согласились я и Мэдисон.

Все расселись за барной стойкой – крепкой выпивки, конечно, не осталось – все запасы ушли на Коктейли Молотова – и вскоре попивали действительно замечательный кофе. Спасибо Хейли.

Я возненавидел кофе еще со времен командировки в Боснию. Просто так случалось, что мне попадался ужасный быстрорастворимый напиток. Но в этот раз кофе удался и был кстати – мир вокруг стал более приветливым, да и разговор между собравшимися стал налаживаться.

– Так, – начал профессор, – теперь, я думаю, мы можем и познакомиться… Вы, как я заметил, уже знакомы, – он посмотрел на меня, Мэдисона и Билла, обнимающего Хейли.

– Да, – начал Мэдисон, – знакомы. Я Мэдисон Крид, фотожурналист. Это Билл, мой друг, и его жена Хейли, приготовившая нам чудесный кофе. Спасибо, Хейли!

– Всегда рада, Мэд! – отозвалась светловолосая бухгалтерша.

– А этот приятель – Альфред Дэнем! – он ткнул в меня пальцем, – С нами еще был наш коллега, Дэниел Свифт. Но как вы видели – его сожрали эти щупальца!

– Понятно. А я Фредерик Зимовски, профессор Вернондского университета из Рэмбура.

Я подавился и чуть не засмеялся.

Профессор, действительно оказавшийся профессором, недоуменно посмотрел на меня, но вскоре продолжил опрос.

– А вы кто такая? – спросил профессор Зимовски у темноволосой кокетки.

– Сара Джейн, риэлтор, – ответила девушка, отпивая доверху налитый кофе, – работаю в «Крейс Рейдж»… гхм, работала. Когда появились эти ужасные монстры, была дома на улице Роуз.

– Так вы здешняя! – обрадовалась Хейли, – А родились тоже здесь?

Кокетка Сара кивнула.

– Всю жизнь прожила в одном доме, вышла замуж за своего однокурсника, и никогда не выезжала даже за пределы дистрикта.

– Где ваш муж сейчас? – спросил Зимовски.

– Он военный, еще до появления чудовищ уехал в Афганистан. А когда их дивизии сообщили об атаке на нашу страну, то солдаты сами попросили перекинуть их в родные места для защиты границ и очистки земель. Поэтому сейчас он воюет с монстрами на западной границе Молдрэма.

– Там «жарко», – вступил я, – говорят, «осьминоги» прорывают ряды обороны и пожирают солдат живьем и…

– Фред, ну ты нашел, что сказать! – оборвала меня Хейли.

Я замялся – да уж, слишком много негативной информации для молодой Сары, чей муж сейчас защищает страну… да и нагнетать и без того давящую обстановку я не хотел, но слова вырвались сами.

– А… а откуда вы это знаете? Вы уверены? – переспросила взволнованная Сара.

– Я военный журналист. Как раз ехал в Молдрэм – там и до «осьминогов» было неспокойно – хотел сделать репортаж о местных группировках, но не успел… их не осталось, – я попытался улыбнуться, но получилось слабо.

– Да… эти твари появились так неожиданно, что я нахрен, даже сообразить не успел, как в руках оказались стволы, и я уже на «автомате» палил в них, вышибая зеленые мозги! – вмешался начинающий гангстер.

– А про вас-то мы и забыли, молодой человек! – улыбнулся Фредерик Зимовски, – Как тебя зовут? Откуда ты?

– Я Черный Пес! – гордости МалОму было не занимать и пафоса тоже, – Я родился и вырос в городке Ким! А сюда приехал за своим отцом.

– И где же он?

– Погиб. С тварями пытался бороться, но их было много. Они к нему домой залезли… не убили, а семя свое в нем оставили, суки!.. Я, когда к нему приехал… он на меня накинулся и кричит: «Сынок, убей меня! Не могу больше жить! Ползают они внутри!». А я-то что? Как я в родного отца палить буду!?. – мне показалось, что парень всхлипнул, – А он все кричит: «Убей! Убей! Твари внутри ползают! Вылезут – тебя сожрут! Не допущу такого!». На безумца был похож, хотя при жизни в церковь исправно ходил. У местного пастора грехи отпускал, когда напивался!.. «Убей, убей!» … Потом сам выхватил у меня ствол и застрелился. А я без ума – без памяти стою, из нигера бледным сделался, рот раскрыл, а сделать-то ничего уже не могу… его кровь на моем лице, на рубашке!.. А потом из отца эти щупальца полезли, маленькие еще… Ну я их и расстрелял… и ушел. А потом стал по городу шляться без дела, без цели. Папа-то умер, а я ради него сюда-то ехал!..

Парень умолк, опустив голову на барную стойку. Мы все молчали. Что тут еще скажешь?.. Все мы кого-то потеряли…

Но все же пауза надолго не затянулась.

– Черный Пес, а имя-то у тебя от рождения какое? – спросил Билл.

– Лашон Джонсон… отец так назвал…

Парень заплакал.

Мне было его жаль, но показывать свою жалость я не хотел, потому что при этой мысли к горлу тут же подступал ком отвращения не только к нему, не только к сложившейся ситуации, но и к самому себе. Я промолчал, не удостоив Лашона понимающего взгляда. Никто из нас не проронил ни слова, пока сам парень, успокоившись, не сказал короткую фразу.

– Мы изгои. Остальные приобщились к этой новой религии ужаса, отдав свои тела и души монстрам ада; мы же побоялись перейти границу… Почему мы остались в живых?

– Не знаю, как ты, Черный Пес, а я выжил, потому что хочу жить! – ответил парню Мэдисон, – А ты хочешь?

Лашон поднял на моего друга мокрые глаза.

– Думаю, что хочешь… Если бы не хотел, умер бы давно.

– Шкура своя всем дорога, – добавил я, допивая кофе.

– Я бы выразился иначе, – профессор обратил на себя внимание, – Шкура являет собой принадлежность к животным. Человек же – оплот цивилизации, им же и порожденный. Мы создали эти города, законы, технологии для того, чтобы выделиться и стать разумным видом.

Он деловито поправил свои волосы с проседью и типично профессорский пиджак и, встав из-за барной стойки, добавил.

– Слушайте все, сидеть здесь и ждать чудовищ – глупо!..

– Простите, что перебиваю вас, профессор, – вставил Билл, – но у меня созрел вопрос.

– Что ж, излагайте его.

– Глупо прозвучит, но все же – кто из нас куда направлялся? Я знаю, что Мэдисон и Фред идут в Молдрэм. Эм… мы с Хейли хотели добраться до деревни Вартун, что на востоке, там живет брат Хейли. Но неделю назад Крис сумел дозвониться нам по спутниковому телефону и сообщил, что едет в Вэлмонд в округе Дартон, поэтому мы с женой собираемся туда.

– У вас есть машина? – спросила Сара.

– Да. «Рендж Ровер» серый. Стоит в паре кварталов отсюда. Мы не хотели привлекать внимание монстров, поэтому к закусочной шли пешком.

– Я тоже направляюсь в Молдрэм! – Радости кокетки не было предела, – Значит, мы поедем вместе?

Она попыталась состроить обворожительную улыбку, цель которой заключалась в обеспечении ей двух здоровых охранников в лице меня и Мэда. Но, видать, боезапас улыбок прелестная Сара израсходовала, потому что ни я, ни Мэдисон не согласились взять ее с собой.

Не помогли даже уговоры Хейли, которая попыталась вступиться за кокетку.

Остальные предпочли промолчать и оставить дело на нашей с Мэдом совести.

– Судя по всему, ты, Лашон, скитаешься по Алвуду… – продолжил расспросы профессор после того, как все вновь затихли и, держа наготове оружие, расселись за барной стойкой.

Парень утвердительно кивнул на его слова.

– Ты не сказал, что собираешься теперь делать…

– Не знаю, – он взглянул на Билла и Хейли, – а можно мне с вами?

Те улыбнулись.

– Так случилось, что после смерти отца я искал здесь своего друга, – начал пояснять Лашон, – он учился в национальном университете, который вон, через дорогу. Но я так и не нашел его в общаге, где он жил. Может быть, он тоже уже мертв… Но я подумал, вдруг он отправился к своей родне в Вэлмонд…

– Ясно… – подытожил я и взглянул на единственного, кто еще не говорил о себе, – А вы, Зимовски, куда направляетесь и почему остановились в этой закусочной?

– Я… я проездом, – профессор немного растерялся, но довольно быстро собрался с мыслями и добавил, – Как и юный Лашон, я пытался найти хоть какую-нибудь информацию о своем старинном друге, который работал в национальном университете.

– И что же? Узнали что-нибудь? – Спросила проглотившая свою обиду на нас Сара.

– Мои поиски привели меня в главный корпус ректората, – начал отвечать Зимовски, – там я нашел документы об увольнении моего друга Дональда Эйера. Он профессор философии, уважаемый в своих кругах, – пояснил говоривший, – Так вот, заявление датировалось от десятого числа апреля, то есть, как раз, когда началось это нашествие монстров…

– И где же сейчас ваш друг?.. – я взглянул в лицо профессору.

– Он, должно быть, поехал… удивительно… – Зимовски приподнял брови и, приоткрыв от некой растерянности рот, выдохнул, – он поехал в Молдрэм, я только сейчас вспомнил, что у него, кажется, там есть родственники.

Почти все уставились на профессора из Рэмбора.

– Да-а-а, – протянул Мэд, затушив сигарету, – Сколько совпадений за один день.

– Видимо, Мэд, нам не избежать с тобой компании, – я встал со стула и, хлопнув друга по плечу, посмотрел на кокетку Сару, – Тогда и вы идете с нами, раз уж так вышло…

– Да?! – Девушка не поверила, – Вы не шутите?.. Спасибо большое!

Она раскраснелась на мое искреннее удивление.

– Что ж, – вновь подытожил я, – раз все разобрались, то давайте расходиться. Скоро солнце достигнет зенита, и твари начнут выползать из своих нор. Надо торопиться. Но до этого стоит всем провериться.

– Ах да, точно! – все тут же повскакивали с мест и засуетились.

В воздухе запахло уже приторным волнением, к которому какой-то злой гений с излишним рвением начал подсыпать изрядные щепотки страха.