Квази-мо. Фантазии богославской жизни

Глава 9

Лицензию на предпринимательство я получил быстро. В районной управе мне выписали бумажку-свидетельство с номером государственной регистрации физического лица как индивидуального предпринимателя. Сейчас я был легализованным капиталистом и уже никто не мог мне предъявить обвинение в незаконной предпринимательской деятельности.

Не буду утомлять мелочами предпринимательства, заботами о выплате заработной платы нанятым сотрудникам и прочем. Скажу просто, что с увеличением количества денег в кармане, у человека увеличивается количество проблем. И в этом не обошлось без влияния Люция Фера.

Никогда не слушайте разговоры о том, что вот богославы такие и сякие и что только у богославов беспорядок и тому подобное. Не так давно наши ученые расшифровали геном богославского человека. Оказалось, что он ничем не отличается от геномов других людей европейской расы. Один к одному. Вся разница заключается в живучести принципа о расовом превосходстве западноевропейцев перед богославами. Всё, что есть у нас, есть и на Западе. Просто Запад в течение длительного времени воспитывали кострами инквизиции и орудиями палачей на площадях, розгами в семьях и школах, прививая им черты, выработанные религиозными реформаторами. Вот и получилось, что свободолюбивые богославы остались свободными от рамок, за которые нельзя выходить благовоспитанным европейцам.

Рэкет придуман не богославами. Если бы мы его выдумали, то он бы так и назывался – вымогательство и все иностранцы корячились бы от натуги, выговаривая это незнакомое слово, вошедшее в их словари. А пока это мы как обезьяне выговариваем иностранные слова типа плюрализм, спикер, упс, хай, прайвеси, тинэйджер, консалтинг, мерчендайзер.

Не спорю с тем, что применение иностранных слов обогащает язык, но не засилье этих слов, которые непонятны абсолютному большинству населения.

Но суть не в языкознании. Пришли ко мне трое ребят с бритыми затылками и представились страховыми инспекторами страховой компании «Всё путём!».

– Давай, – говорят, – мужик, страховаться будем.

– От чего страховаться? – не понял я.

– Ты чё, в натуре? – сказал старший. – От рисков в предпринимательстве. Бизнес – это штука рисковая и от него страховаться надо.

– От бизнеса страховаться? спросил я.

– Ну, ты даешь, – засмеялись мои гости в моей съемной квартире, – от риска страховаться. Вдруг квартира твоя загорится. Что делать-то будешь?

– А квартира здесь причём? – не понял я.

– А просто так, к слову пришлось, – сказал старшой. – Так что страховаться будем так. Каждый месяц будешь сдавать вот этому пацану двадцать процентов от прибыли, он финансист и по ведомостям проверит, и ничего с твоей квартирой не сделается.

– А как с бизнесом? – спросил я.

– С бизнесом само собой, – важно сказал старший, – чем больше будешь зарабатывать, тем больше будут эти двадцать процентов. Так что, успехов тебе, капиталист.

– А как я документально буду отчитываться за эти двадцать процентов? – спросил я.

– А вот это нас не касается, – сказал старшой, – как хочешь, так и отчитывайся. Мы не бюрократы, бумагами себя не обременяем. Если что, то контракт кровью подписываем, как у того, который на базаре душу свою продал. Понял, старичок?

И ребятки удалились. Весело. Лучше прекратить бизнес сразу. На нет и суда нет. Законной защиты нет. Обращаться за помощью к таким же, но только в форменном мундире? Но они быстрее договорятся между собой и будут доить с двух сторон. Одна надежда на Люция Фера.

Я достал из кармана подарочный «Паркер» и стал писать заявление.

– Уважаемый друг, Люций Фер, – писал я красными чернилами, – сложилась некрасивая ситуация, из которой очень трудно найти выход без вашей испытанной веками методики…

В этот же вечер встревоженная дикторша местного телевидения торжественным голосом передавала сообщение о том, что большая часть страховой компании «Всё путём!» где-то подхватила вирусную инфекцию, которую врачи уже успели назвать синдромом Квазимодо.

– Их так скрючило и, скажу вам по секрету, – тут дикторша перешла почти на шепот, – что живший в соборе Парижской Богоматери настоящий Квазимодо был ангелочком по сравнению с ними. Одновременно с этим, – голос дикторши приобрел нотки железа, – в правоохранительные органы поступила неопровержимая информация о том, что страховая фирма занималась рэкетом местных бизнесменов. С нами на связи ответственный работник областной прокуратуры.

На экране появился молодой человек с полковничьими погонами. Если бы он служил в армии, то полковничьи погоны достались бы ему со значительным возрастом и достаточным количеством седых волос в шевелюре. В любой милитаризированной стране, взять, к примеру, Германию до 1945 года или Богославию до 1953 года, мундиры и погоны гражданских некомбатантов, то есть непосредственно не участвующих в военных действиях, отличаются от военных мундиров и присвоенных им знаков различий.

– Да, к нам в правоохранительные органы поступила неопровержимая информация о том, что сотрудники страховой фирмы «Всё путём!» занимались рэкетом, – сказал он. – Неопровержимость полученной информации вызывает подозрение в её подлинности…

Тут лицо работника правоохранительных органов исказилось и его скрючило так же, как и руководителя страховой фирмы.

– Вот видите, насколько опасен синдром Квазимодо для общавшихся с заболевшими, – взволнованно сказала дикторша, – а вакцины против этого синдрома пока не изобрели.

– Есть вакцина против этого синдрома, – удовлетворенно подумал я, – а ведь я никуда не направлял жалобу. Люций Фер сам её увидел. Значит, где-то рядом ходит. Вот бы его в руководители нашего государства, тогда о коррупции писали бы только в фантастических романах, а по количеству Квазимод Богославия была бы, как обычно, впереди планеты всей.