Кутинаида Том 1 Воспламенённые воспоминания

Глава 4: Всего только начало долгого пути. (Анна, Александр, Кутидаида).

Анна упала на каменную дорожку, ударившись головой о холодную плитку, не успев толком сообразить, что конкретно произошло, а сознание уже находилось где-то за пределами тела. Она лишь помнила до мельчайших подробностей встречу с Верноном Роско, французом в черном костюмчике и, конечно же пришествие Оно, и еще "маленькую игру". Оставался только один вопрос: Какую еще такую игру?

Сознание вновь пробуждается и все плывет перед глазами как теплый густой свет льющийся потоками электричества в глаза, так и он светит ярко одаривая теплом. Откуда-то слышатся голоса: "Мы ее теряем! Скорее в реанимацию!". В желудке чувствуется жуткая боль, разрывающая все органы внутри тела, рвущаяся наружу. И Анна понимает. Ребенок, ее не рожденный ребенок! Он... мертв! Хочется кричать, но она не может. Хочется стонать, но это тоже невозможно. Хочется умолять бога о пощаде, - не того бога на небесах, а ее нового бога - Оно - но этого ей сейчас не дано. А что же дано? В нынешний момент, ничего! Анна только произносит, тяжело шевеля губами спокойно и непринужденно: "Я готова умереть".

Мгновение спустя, - довольно долгое и болезненное, даже наркоз не помогал - Анна лежала на больничной кровати, с пристегнутыми к пальцам правой руки какими-то аппаратами и иголкой в вене посередине руки. Она лежала задумчиво, грустно и в тоже время счастливо, как будто начиналась новая жизнь. Может, так оно и было, кто знает. Она думала и теперь начала понимать смысл прихода к ней Оно.

Скоро она вновь прикоснется к его или ее телу, но в этот раз это будет не бесформенный лишенный тела дымок, а настоящая живая и возможно человеческая плоть. Теперь-то она заставит Оно прикоснуться к ее либидо и даст помассировать там, как следует язычком, находясь на гранях наслаждений. И пусть этот поцелуй длится долго, очень долго, практически вечность, но не более того - до тех пор, пока она не простит Оно за причиненную боль. В том, что все будет именно так, Анна нисколечко не сомневалась, наоборот она лишь крепче уверяла себя в том, что все случится очень скоро. Осталось подождать немного. И теперь, лежа в белоснежной постели она понимала: Его или ее приходы к ней были лишь игрой, при помощи которой Оно стремилось продлить ее жизнь и подарить радость по своей манере - мертвой и жестокой. Анна упивалась вкусом мертвых, наслаждением потусторонним миром, и творением невообразимых разуму миров, как тот ресторан, который и в самом деле существовал, и в который Анна не раз ходила с мужем. Но всякой игре вскоре приходит конец, и момент, когда она умрет, неизбежен. А что дальше, там за маской смерти?! Яркий сверкающий белыми красками тоннель, заволакивающий пеленой света глаза то, что говорят многие пережившие клиническую смерть люди, или просто кромешная темнота, из которой не выбраться ей никогда. Это пугало и одновременно облегчало жизнь.

Анна попыталась усесться. Ничего не получилось, как бы она ни старалась, сил для действий все равно не хватало. Глаза закрылись сами собою. Образ человека дымка по-прежнему стоял у нее перед глазами. Она вспоминала, как кружила с дымком в страстном танце огня, а он улыбался ей, как мог, робко неуверенно смешно, нежные прикосновения к щекам, покалывающие, расслабляющие, голос, раздающийся тысячами мужских и детских голосков. Вот и все, помимо самого дымка то, что запомнила она. Почему же, спрашивала Анна себя, мысль о том, что они вновь встретятся, повергает ее в отчаяние? Ей нужна была близость с мужчиной, это не так-то легко сделать - а там, в другом мире ее ничто не будет связывать оковами болезни, ничего такого не будет возможно. Но чем Оно так ее пленило? Душа - его или ее скрытая душа оставалась для нее тайной. Так почему же Оно медлит с приговором, словно наслаждаясь каждой секундой ее никчемной жизни?

Каковы ни были бы ее теперешние чувства, они захлестнули ее без остатка в пучину бесконечной бездны, и уж конечно они не уйдут так просто, забывшись. Она хочет Оно, и ничего тут не поделаешь. Стоит ей вспомнить все связанное с ним, как сердце ее пронзает острая боль любви, как выпущенная из пистолета шальная пуля врезается в человеческое мясо, разрывая тоненькие кусочки плоти, пробивая себе путь внутрь, скользя по мясу, состоящему из одних преград. Раздвигая дорогу к ее сердцу.

И вновь Анна постаралась усесться. Неожиданно, как это и бывает, ее подхватили чьи-то руки, судя по захвату - мужские, и передвинули немного вверх, затем голова немного подалась вперед и подушка передвинулась повыше. Анна от переливающегося в голове удивления открыла глаза. Перед ней предстал Александр, он улыбнулся и кивнул, все в порядке. А в руках у него сверкал от капелек воды, букет цветов.

- Почему ты мне не сказала? - произнесли его губы, перед тем как он окончательно сел на стул около больничной кровати.

- Не знаю, - последовал невнятный ответ. - Александр я не могу больше жить. Тебе придется с этим смириться... - затем добавляет, - рано или поздно будет нужно. Ведь дальше никак.

- Может, в конце концов, все к этому и шло? - грустно заключил он. - И пусть все... чего мы с тобой достигли, пойдет прахом?

- Мне хватит того, что со мной - ты. - Ее холодные руки прикоснулись к его теплой небритой щеке и ощутили легкое покалывание.

- С Ирой мне не справиться одному, - задумчиво произнес Александр. - Слишком многое мы пережили вместе с ней и с тобой.

- Не будь таким злым на себя, милый. Сколько лет у нас было все замечательно... если ты поймешь мою грусть, то тогда ты сможешь спокойно жить дальше. - Слова, сказанные далее, Анна пробормотала себе под нос, тихо и неразборчиво, - если я пойму, кто Оно такое, может тогда я смогу полностью перейти в его мир.

- Ты права. Мой дом - здесь. Твой дом - небеса. - Не небеса, а иной мир. Хотя кто знает.

"Так ли это на самом деле?", подумала Анна, перед тем как сказать что-либо. Никто не мог ответить ей, никто и не знал, существуют ли небеса и реальны ли вообще они.

Оно было здесь, хотя и не показывалось. Да и зачем, раскроют ведь. К тому же незачем показываться людям сейчас, до этого еще очень долго, возможно никогда. Оно просто наблюдало за разворачивающейся полной иронии картиной. Оно-то знало гораздо больше Анны и Александра.

Анна Заумна... женщина не юная, но и не старая, находящаяся где-то посредине миров. Порой Оно видело в задорном взгляде не молодой Анны, нечто неуловимо серединное - то, что никогда не смог бы увидеть ни один человек на земле. Когда Анна делала такой взгляд, мягкие изнутри жидко-хрустальные щечки дергались и вибрировали внутри тихо-тихонечко и нежно щекотали лицо. Что ж, Оно сделало все, что могло. С момента смерти Анны прошло немало времени и сколько еще пройдет, если она поймет, чего хочет Оно. А может она уже поняла, подумало Оно, продолжая наблюдать, как двое людей беседуют. Это было больше чем просто беседа, - это было предварительное прощание, если можно так выразиться. Теперь Анна была готова уйти в другой мир. Оно что-то привлекало в Анне. Что? Оно не могло сказать что, но каждый раз при виде очаровательной Анны, сердце Оно заполнялось счастьем дополна и Оно не могло уже сказать чего хочет от Анны.

Давний подарок, подаренный Анне, вырезанный из обычного льда, был покрыт сверкающим кристаллическим гелием. Специальные устройства, - или если вернее сказать - псидерники, механизмы, приводившие в действие некие химические формулы - поддерживали в куполе, состоящем сплошь из стекла температуру в сорок градусов. Поэтому при каком-либо прикосновении к предмету рукам моментально становилось тепло. Состояло творение из тончайших осколочков льда, с маниакальной аккуратностью приплюснутых друг к другу, покрытых тончайшим слоем изморози, образующими филигранные узоры. Изображение - когда оно находилось в состоянии покоя и мирно где-то стояло не двигаясь - представляло некую кривую, но в тоже время правильно выверенную по градусу лестницу, по который растекался гелий. И при взгляде на купол, казалось, что по этой кривой лесенке течет тонкими струйками, едва касаясь скользкого льда, вода, а ее окутывает маленький туман. Это было с одной стороны. Если взглянуть с другой, то есть потрясти, то картинка распадается на кусочки этих самых льдинок-пластинок, на которых запечатлены фантастические вещи, эти вещи Анна давно смогла рассмотреть, но не узнать. Такой подарок, выверенный, без малейших намеков на грубость, неряшливость, сделанный просто таки идеально и элегантно, дарящий радостные эмоции могла подарить только женщина. Кто было Оно, если сделало такой подарок? Женщина?! Или может мужчина?! А возможно, ни то и не другое, находящееся между обеих полов?! Но самое главное вовсе не этот малозначительный факт. Главное то, что находилось внутри купола то, что заключено в льдинках - письмена на неизвестном языке, может быть даже внеземном, кто его знает.

Оно наблюдало и не вмешивалось в процесс. И не надо было, ведь Анна сама должна решить, куда ей двигаться далее. Вся ее жизнь, в ее же собственных руках.

После слов "Твой дом - небеса", Анну охватил запоздалый шок. Казалось, все вокруг замерцало и испарилось. Выглядели перемены - реальнее некуда. Впрочем, период паники у нее уже прошел, но тело до сих пор медлило, издавая последние вздохи живучести. Она сидела и вспоминала все яркие моменты в своей жизни, один за другим, и получалась длинная дорожка, ярких запоминающихся моментов оказалось многовато.

- После того что мы пережили с тобой... - донеслось откуда-то издали и Анна постаралась ответить в постепенно увядающих сумерках.

- Ты в этом не виноват.

- Ты стала какой-то другой, Анна. Не такой как раньше.

И сознание вернулось обратно, показался свет, появилось изображение.

- А что, собственно говоря, Саша тебе не нравится? - Анна жалобно взглянула на Александра, так, что у того сердце словно застыло в теле и взгляд похолодел. - Конечно, я изменилась. Я недавно потеряла жизнь. - Вернее не потеряла Анна, а постепенно от тебя жизнь уходила.

- Но что все это значит? - Взгляд Анны упал вниз перед собою.

- Ты готов к самому худшему?

- Я...

- Просто ответь, прошу, пожалуйста.

И ответ был дан, да не совсем тот который хотела услышать Анна. И тем более не тот, что хотело услышать Оно.

- Да.

Улыбка чуть тронула ее губы, женщину, умирающую от рака. Болезнь, съедала изнутри все больше человеческого мяса. Ей оставалось жить совсем немного, она понимала. Но осознавал ли Александр, что вместе со смертью жены он останется наедине с их ребенком? Наверняка знал, но не хотел об этом думать.

- Скажи, тебе доставляли удовольствия наши совокупления после обнаружения у меня раковой опухоли?

Заставший врасплох подобным заявлением, Александр лишь тревожно промолчал.

- Я никогда в своей жизни не любил больше ни одного человека на земле чем тебя, Анна. И я не хочу даже думать о твоей смерти. - Он вновь замолчал. - Нет, пожалуй, больше не хочу и не могу.

- Ты не ответил на вопрос, - поправила она.

- Да. - Опять молчание, на этот раз неловкое и долгое. - Мне не доводилось испытывать ничего подобного раньше. Словно твоя болезнь сделала из тебя идеальную машину для секса.

Она улыбнулась в ответ на подобное высказывание. И было хотела что-то сказать насчет ее гиперсексуальности в постели в последнее время, но сдержала чувства. Вместо этого что-то сказал он.

- Все ясно, - удовлетворенно произнес он и замолчал.

- Ты о чем? - Анна закашляла.

"Значит, мы встретились не случайно. Если предположить, что Ольга все-таки беременная, тогда получится, что я стану отцом двух детей. Разумеется, это невозможно не при каких условиях. Хотя, если подумать, то... Ольга ведь нормальная женщина, а моя жена умирает от болезни! Может быть я окончательно сошел с ума раз думаю о таком? Нет, я так не могу!", - разум обострял мышление и последние два года совместной жизни, а также походы в соседний дом к женщине - Ольге.

- Не о чем! - заявил он. - Просто задумался над твоими словами.

- Ты ведь ответил, - тревожно произнесла Анна.

- Да это так, но все же я не могу описать свои чувства в постели с тобой.

- И не надо. Я верю, что ты меня любишь и этого мне достаточно.

- В самом деле? - Ее как будто бы подхватило вихрем воспоминаний, о доме подаренным ей. Сладкий, легкий запах Ели... Стены, увешанные навесными коврами с красивыми изображениями... Лицо Саши, удовлетворенное похотливой страстью. Его мысли, ее желания, словно жертвы неизлечимой болезни. Она повернула голову на подушке куда-то в сторону. - Что с тобой Анна?!

- Воспоминания... - смогла только прошептать она, и больше ничего.

- Воспоминания - это вся наша жизнь. В последние недели я только и делаю, что вспоминаю, вспоминаю, вспоминаю. Уже начинает надоедать.

- А сколько еще лет придется вспоминать.

- Помнится на страницах твоей книги, я задавал себе вопрос, не хочет ли Вера вернуть своего возлюбленного. И сейчас я получил ответ.

Где-то в глубине души Александр засомневался. Нелепая история из ее первой книги, о парочке мечтавшей прожить вечность, уже не казалась ему такой уж нереальной. А вдруг это правда? Что если и за ними придет некое существо и заберет их души в вечный поток космоса, что если это существо существует в самом деле...

- Какой? - монотонно прошептала она.

- Всему рано или поздно приходит конец. И этот самый чертов - на этом слове Саша разгневался - конец пришел и тебе!

- Не стоит больше пытаться спасти меня. - Она повернулась к нему и позволила заглянуть в свои заслезившиеся глаза. - Просто давай продолжим жить, не обращая внимания ни на кого. Только мы двое и больше никого. Я и ты.

- Послушай, - посетовал он, - хоть ненадолго перестань думать о себе. Подумай о чем-нибудь другом.

Легко сказать. Вся беда в том, что размышления о себе как о монстре созданным Оно превратились в кошмары. Воистину эта монструозная оболочка стала ее вторым я, все прочее исчезало из ее внимания так, как рассыпается построенный карточный домик.

- Господи! - жалобно всхлипнула Анна. - Когда же это наконец кончится?! Когда мои страдания прекратятся?! - В глубине души Анна знала ответ, но не боялась этого.

- Я так не могу...

Очевидно полагая, что лучшей ее заключительной репликой будет кривая ухмылка, Анна так и поступила, больше не проронив ни словечка. И как только Александр оказался в дверном проеме она сказала:

- Я больше тебя не люблю.

Но перед этим она выдержала паузу, словно мялась на грани того, чтобы сказать что-то более важное, чем это. На мгновение он остановился, переваривая только что слетевшие с уст Анны слова, а затем двинулся дальше.

Все сказанное-заданное Анной было проверкой на прочность силы воли Александра. Теперь она могла спокойно умереть, зная, что Ира в надежных руках.

Оно, все время наблюдавшее за процессом, невольно подошло к Анне, лежащей на больничной кровати и едва прикоснулось к ее щеке. Чувства Оно захлестнули сострадание и что-то другое, неподвластное ему, то что Оно не могло объяснить ни коим образом. Рука Оно, бала мягкой, какой-то женственной, на которой оказалось по шесть пальцев. Пять из них располагались на тех же местах, что и у любого другого человека, а шестой же отрастал между указательным и пальцем. Теперь можно было полностью разглядеть Оно, но как только Оно коснулось щеки ее и его тело растворилось в красном свечении. Анна почувствовала холодное прикосновение смерти, вернее так думала она. Оно только оставалось ждать решения Анны. Анна же думала о Оно и мысленно прощалась с миром живых, теперь-то можно избавиться от прошлого, думала она. И была права. Настало время, чтобы сбросить оковы жизни. Наконец-то можно смело умереть.

Оставшись наедине с собою, Анна вновь подумала об Оно. Она чувствовала себя немного неуютно, какой-то незащищенной, ранимой.

Прошло минут десять, прежде чем Оно снова приблизилось к Анне. Грация походки Оно, почти нежная и в тоже время какая-то неуклюжая, мягкость пальцев рук - все это доказывало, что кто бы оно ни было, Оно находилось в ладах со своим телом. И наконец-то с таинственными играми было покончено, теперь Оно, оказалось, готово принять Анну в свой мир, только сперва Анна должна дать согласие.

- Меня зовут - звук тысячно-мужской-детский голос отражался ото всего, до чего только мог добраться, и растворялся в воздухе, - Кутидаида. Но меня так никто уже давно не называет, я и сам себе удивляюсь, как я не смогла забыть его. - И со следующим предложением Анна растворилась в фантазиях и грезах, балансируя где-то на грани человеческой реальности. - Добро пожаловать в мой мир.

Все помещение рассыпалось на мелкие кусочки синей пыли, похожей на песок, но это не так. Предметы, и уж тем более люди находящиеся повсюду, бродившие по коридорам больницы, засветились ярким белым свечением, впоследствии постепенно растворяясь-исчезая из мира. Больничная кровать тоже подвергалась деформации и вот когда, все практически превратилось в пыль, Анна лежала на этой самой таинственной синей пыли. Пыль не была песком в понимании человека, также она не была и пылью - это было большее, чем просто пыль. Может пепел? Да, точно, это слово подходит как нельзя кстати.

Мир перестал существовать как таковой. Не осталось ничего того, чего бы Анна знала. В этом тихом месте пусто. Уж как-то совсем пусто и тихо. И ничего кроме синего пепла. Он существовал повсюду, заволакивал верх где-то далеко, засыпал поверхность множествами нескончаемых дюн.

Кстати Анна сейчас была голой, так как одежда, - так же как и все остальное, - обратилась в пепел.

Анна никак не могла сейчас отделаться от ощущения запаха смерти, а запаха никакого не наблюдалось, но в сеже факт оставался фактом. Она знала, что после ее ухода будут пролиты реки слез, кровавых, соленых, водяных, неважно каких. И что ее муж и дочь останутся без нее. Она ощущала себя умирающим человеком. Находясь снова в ином мире, Анна с удивлением обнаружила, что болезнь сделала ее более восприимчивой ко всем горестям и радостям в жизни.

Анна просто лежала, и вид у нее был плачевный, если не мертвый. Лицо выражало грустные эмоции, линии нервных окончаний не двигались, они просто застыли, как и все тело Анны. Она хотела насладиться последними вздохами. Хотела умереть спокойно, но не в одиночестве. Где же Оно когда оно так нужно?

- Анна!!! - неожиданное эхо разнеслось везде и отовсюду, и Анна поняла, что наконец-то Оно заберет ее с собой в иной мир.

Рот растянулся в сладостной улыбке, глаза наполнились оттенком счастья, и смерть пришла также внезапно, как и пробуждение. Она почувствовала остановку сердца, и кровь, поступающую все большими количествами в мозг. Был сделан резкий отрывистый глоток воздуха, а затем последовала смерть. В глазах не потемнело - это казалось сладким сном, со вкусом какой-то диковинной ягоды во рту, небольшим онемением тела. Воздух из легких выплеснулся с невообразимой силой - видно последний глоток оказался настолько сильным, что заполнилось все доступное пространство в легких - и она ожила. Но сердце больше не билось, она не чувствовала его биение, также как и необходимость дышать. Данное событие длилось нескончаемо коротко. После секундного колебания Анна все-таки поднялась и уселась задницей на пепел. Она подумала: Неужели таков конец моей жалкой жизни?! Так я умерла?! Но человек умерший, никогда не воскреснет, так?! Смогу ли я вернуться в земной мир?! Что произойдет дальше, когда меня больше не будет рядом с Александром?! Тысячи мыслей вибрировали в голове и заполняли весь мозг, преподнося все новые и новые вопросы.

- Кутидаида. - Тихонько позвала Анна. - Ты здесь, Кутидаида?! Ты слышишь меня, ответь?

На несколько напряженных мгновений Анна замерла в ожидании, потом огляделась по сторонам. В течение какого-то времени ей казалось, что она осталась одна в неизвестном ей месте.

- Кеар-капна верияа, - зашептало Оно.

Пепел поднимался вверх, мир или не мир менялся быстро, но в тоже время достаточно медленно для того чтобы разглядеть все изменения творящиеся на глазах у Анны. И вот она оказалась в доме некогда построенным для нее Александром. Как раз перед входом. Она надавила на ручку двери, к ее удивлению та оказалась не заперта, хотя какое тут удивление, когда она умерла. Пройдя на кухню, - там никого не было - Анна незамедлительно проследовала в комнату.

- Кеар-капна верияа - это означает божественный экстаз. - Голос сменился на обычный женский. Типичный голос для любой девушки. Такой сексуально манящий. Неужели это Она?

Вся комната была увешана странными гобеленами, явно на мертвую тематику. Анна взглянула на один из них: Здесь на корточках сидела довольно взрослая зрелая женщина из ее вагины текла ручьями кровь, образовывая внизу надпись "Я довольна тем, что я мертва". Лицо женщины словно выскальзывало из виду, когда Анна пыталась посмотреть ей в глаза, заглянуть внутрь их. Похоже таким образом нарисовано изображение.

Насмотревшись на изображение, Анна перешла к другому гобелену, а там: Создание которое Анна не раз встречала в мире показываемым Оно, существо с корягой вместо правой руки. Вместо члена, - а это очевидно был мужчина - на причинном месте расположился гнойный прыщ огромных размеров. Вся голова почему-то не была головой как токовой, она лишь выполняла одну единственную функцию, делало из существа некое отдаленное подобие человека, но на ней не было ничего того, чтобы делало его человеком. Ни носа, ни рта, ни глаз, даже нет бровей. Тем же служили и руки, пришитые к туловищу и сходившиеся посередине желудка - кисти естественно отрублены, - а пришиты они металлической проволокой. Со всего тела свисали куски сгнившего мяса. Ступни ног вросли корнями в землю как дерево, а сами ноги слегка согнуты друг к другу. И все это чудовище было изображено в поле посреди скошенной травы, и солнце озаряло здесь все. Внизу также как и на прошлом изображении, на этот раз в обрамлении приписка "Одна смерть, один кусок свисающей плоти - это и есть Поедатель плоти?".

Теперь, когда гобелен стал полностью рассмотрен Анна не думая, а по таинственному мановению повернула голову дальше к следующему мертвому рисунку. Нет, кто-то скорее заставил ее сделать это или и вправду она сделала подобное действие сама. Здесь были изображены некие царские особы, непонятно какие и вообще где автор этого рисунка видел такое. Во весь гобелен от одного края до другого растянулся большущий стол, на котором лежали сотни изысканных извращенных блюд. Неизвестно каких блюд, но вряд ли это были овощи или фрукты, здесь было что-то другое. Любой бы человек при виде такого рода еды незамедлительно кинулся в туалет выдергивать наружу все съеденную еду. Сине и зелено-цветные кушанья напоминали мясо, но ничего подобного на земле еще не видел никто. И, тем не менее, это было так. Также на столе располагались различного рода столовые приборы. Ни вилок, ни ложек они не напоминали. Один из таких приборов Анна смогла разглядеть тщательно. Ручка вполне обычная, что и везде, тонкая длинная, а вот дальше все иное. Квадратная поверхность, немного углубленная - скорее для того чтобы питаться какими-либо супами - постепенно превращалась в два штыка на конце, которыми можно было цеплять более жесткую пищу. А вот ножи как раз оказались обычными заостренными ножами, для резки синий и зеленой еды. Сами же царские особы и их, наверное слуги, - те что валялись перед столом на четвереньках, закованные в цепные ошейники и рваное тряпье, жадно кладущие в свою омерзительную гнилозубую пасть объедки со стола, трехглазые грязные создания - никто из присутствующих не был человеком и этот факт удивлял не меньше, чем само изображение. На это же самое удивление работало и освещение в мрачных кроваво-темных тонах. Эти так называемые царские особы что-то усиленно обсуждали, и казалось вот-вот еще немножечко и все надорвутся от их разговоров. Кто-то из них все же оставался в стороне и в одиночестве сидел с синей едой с открытым ртом, с той еды свисали ненасытные слюни. И взгляд у тех был какой-то дикий, как будто они животные твари природы. Воплощенный на картине мир был чужд всякой земной красоте и пониманию. Все данное действие происходило в помещении настолько большим, что конца и края ему не было видать нигде, или это просто такая задумка нарисовавшего. Место же где расположилось все, играло роль убежища, все здесь - начиная от камня и заканчивая дверьми по краям - обветшалое, потрепанное временем.

Готический странный настрой всего помещения давал о себе знать. Анна, сама не подозревая, поддавалась чувственным любовным настроениям, вершившим суд над ней и вместе с ней. Повсюду в разные стороны исходили тоненькие нити паутины, а на ней как стражи подстерегающие еду - пауки. Доски пола не такие уж и крепкие, прогнившие и немного мокрые. Оконные рамы и стекла в них сломаны сильно. Но вот что оставалось новым и нетронутым так это - кровать, вернее мягкая пушистая царская закрытая шторами со всех сторон ложа.

Но сейчас внимание Анны ложа не привлекала вообще, ее организм сосредотачивался на следующем гобелене, более мрачном, эротическом и отвратительном, но ей так не казалось. Изображение ее завораживало всей своей потусторонней красотой. Оно меняло восприятие мира как такового что ли. Что ж если это и так, то сейчас самое время для этого.

Тысячи существ похожих на сидящих за столом на прошлом гобелене, куда-то бежали вперед от опасности позади них. Их в свою очередь убивали какие-то, такие же странные существа или чудовища, если можно так выразиться. Весьма изысканно насаживая тех на свое трехзубо-рожковое металлическое длинное оружие. И каждое из чудовищ делало сие действие без каких-либо эмоций. Все чудища были облачены в доспехи из темно-синего металла, элегантные, а порой и откровенно эротические. Где присутствовала эротичность, - в каком-то ином смысле - там под доспехами виднелась порезанная плоть, которая сплеталась с механическими приспособлениями разного рода, от простых проводов до более скрупулезно выверенных технологических изысков непонятной материи. И лица у убийц изображали ненависть, такую тягуче-адскую неприменимую ни для кого-либо из тех, кто убивал просто так. Словом, было видно, что те желали смерти своим жертвам, и наслаждались каждым мгновением порезанной плоти. Лица же их, словно напяленные маски, такие эмоциональные, настоящие, реальные, жизненные, но изображение оказалось нарисовано так, что этот фрагмент не казался уж столь живым. Лица казались неживыми и не мертвыми, все они наполнены лишь бессознательной ложью жизни. Жертвы же бежали прочь от своих убийц, в лицах их был чудовищный панический страх. Многие из тех кто был запечатлен на гобелене были голые, и как следовало ожидать их первыми и протыкали оружием насаживая все глубже и глубже, пока наконец те разрывались надвое, а между этими половинками вытекала во все стороны синяя жидкость, виднелись внутренние органы. В нижнем углу справа, - это была отличительная черта всей картины, действующая на мозги моментально - нарисовали женское опять же нечеловеческое лицо. В ее глазах улавливалось беспокойство. Ее печальный взгляд тронул ее до глубины души.

Анна вспомнила про себя, недавно когда она плакала сидя на диване, а Александр смотря со стороны на втором этаже сочувственно молчал. Это были слезы смерти, возможно, подчас это были слезы отчаяния и гнева, но чаще всего слезы одиночества.

И прямо сейчас в воздухе повис непонятный разуму Анны запах, такой сладостно-щадящий, от благоуханий которого кружилась голова. Запах пропитывался в голое тело, вбирал его соки в себя, и растворялся по воздуху, даря сладостные наслаждения.

Нагая Анна продолжала заворожено смотреть на гобелены, и отмечать какую-то зачарованность и наслаждение в самой себе. "Неужели мне это нравится?!", подумала она, и тут же в мгновение вечности вагина у нее немножко напряглась, появился легкий пот на половых губах. Анна улыбнулась в ответ изображенным - инопланетянам что ли, - на гобелене, и на душе стало как то приятно радостно.

Согласно воспоминаниям Анны комната была просторна, но в видении Оно комната кажется стала еще больше. Продолжая оглядываться, Анна не раз подумала о фантазии Оно. Какая же фантазия фантастическая и неповторимая. Но ее отвлек звук, исходивший из середины комнаты, сию же секунду ее взгляд оказался прикован в то самое место, откуда донесся звук. Похож он был на блаженный стон женщины в пучине наслаждений.

- Не понимаю, что происходит, - промолвила почти жалобно Анна.

- И не надо... - ответил тот, кто находился на ложе. - Просто будь со мной сейчас, и я отведу тебя в мой мир - Эвтильор. - Голос из ложи находился на грани непостижимых человеческих наслаждений своим телом, и с каждой новой секундой это самое наслаждение росло, подходя к пиковой вершине экстаза.

Разумеется, голос был прав. Понимает или нет, сейчас это не имеет никакой разницы. Главное, происходящее сейчас, а остальное потом. В том числе и вопросы, которые Анна непременно успеет произнести своими миленькими губками, прямо сейчас раскаленными перед готовностью поцеловаться. Кстати сейчас она и задаст первый из многочисленных вопросов.

- Почему же с самого начала я не видела тебя, а ты лишь приходил ко мне в виде клубящегося дыма? - спросила она.

- Ты?! - усмехнулись на ложе. - Я не человек. Я не мужчина и ни женщина в твоем понимании. Скажу проще: Я средний род. Золотая середина полов, если так тебе будет понятней.

- Я схожу с ума это точно! - кожа на лице Анны неестественно напряглась.

- Ты вовсе не сумасшедшая Анна. Просто ты впервые в своей жалкой жизни умерла по-настоящему. С этих пор мир, существовавший до смерти более не должен беспокоить тебя.

В шторы закрывающие того кто в данный момент говорил и наблюдал за ней, пока та рассматривала гобелены, проникла мягкая женская рука темно синего цвета, а на шести пальцах отрастающих на конце кисти нарисованы ярко зеленые прозрачные пупырышки.

- Успокойся, - ласково произнесли с ложи - не нужно ничего бояться.

- А я и не боюсь. - Уверенно ответила Анна.

На самом деле страх присутствовал в Анне в куда более высшей мере, чем она сама предполагала. И скорее это был не страх как таковой, а что-то более гнетущее. Анна чувствовала себя растерянной и непонимающей, лишенной всякой ориентации в пространстве.

- Тебе здесь нравится?

- Да, - произнесла Анна, замечая, что голос ее дрожит от подступивших слез. - Мне в этом мире всегда нравилось находиться.

- Разумеется здесь нравится не всем. Некоторые из тех кто проводит в моем мире много времени сходит с ума, другие просто думают что сошли с ума, остальные... - Оно остановилось, полагая что хватит доводов. - Без сомнения Анна, ты особенная!

- Почему?

- Не знаю. Просто особенная, не такая как все остальные до тебя.

- Но разве возможно, что я продолжаю существовать после смерти?

- Тут возможно многое... но не все.

- Я в твоем мире. - Проронила Анна, но это не был вопрос.

- Верно.

- И твой мир такой реальный! - Анна огляделась по сторонам, отмечая привлекательность помещения и то, что внутри ее тела нарастало похотливое блаженство.

- Пусть даже ты считаешь меня сумасшедшей Анна? В сеже ты не отрицаешь того факта что мы с тобой сейчас едины и находимся в сосредоточии душ?!

- Я этого не говорила, - вырвалось у нее с губ.

- Значит подумала. - На ложе еще раз страстно охнули от небесного экстаза плоти. - Думаешь, я живу только в этих странных мертвых иллюзиях?

- Мне все равно где ты живешь. - Голая Анна склонила голову перед своим богом, как ей казалось, и первые слезы проступили на лице, и сорвался на истерически-спокойный голос. - Сейчас... именно сейчас мне нравится быть с тобой, здесь в твоем мире!

- Значит, ты хочешь быть со мной?! Или ты хочешь вернуться обратно?

Анна в порыве какой-то неописуемой страсти приблизилась к шторам царской ложи и отодвинула прозрачную преграду в сторону, и теперь перед взором ее предстало нечто великолепное и в то же время чудовищное.

Чудовищное? Вряд ли этим словом можно описать все создание, расположившееся на ложе в куче воздушных перьевых подушек, лежащей на чистой белой простыне, лежащей опершись рукой о свою голову, которая сейчас повернута именно на Анну. Лежало Оно на боку, и как ни странно в таком положении подчеркивалась его истинная красота тела, то есть теперь можно было рассмотреть все изъяны и совершенства Оно.

Анна смотрела на ее или его лицо, ощущая, как ее охватывает волна беспомощного, беззащитного обожания. Тот, кто сотворил такое с этим существом, должно быть превзошел самого себя в эволюции. Переплетенные светло-зеленые линии ее щек, расположившиеся врезанные в кожу татуировки - хотя скорее как подозревала Анна, это были не татуировки, а истинная природа тела Оно - на туловище скручивались в некие невообразимые узоры, как холод сковывает стекло и затем на нем появляются витиеватые узоры, острые чем-то напоминающие кошачьи глаза переливались из зеленого в красный, затем в желтый, а потом все начиналось по новой, - по крайней мере так казалось Анне - темные длинные ресницы напоминали стрелы выпущенные из лука, готовые вот-вот встретить свою цель лицом к лицу, - все было восхитительно и нет - кожа покрытая синеватыми чешуйками немного омрачала красоту лица. Но это безобразие сглаживала эта же самая кожа, небесная просвечивающаяся жидко-хрустальная, и просвечивающаяся в меру, так что не видно, что находится внутри. Разве что чуть-чуть. Волосы отсутствовали, вместо этого на голой верхушке черепа Оно устроились синевато-розовые чешуйки. И лишь одно единственное вырывалось из верха головы, они расположились сзади, свисая вниз, мягкие нежные на ощупь, по ним пульсировали потоки крови, это - щупальца-отростки разной длины. Самая наибольшая из них доходила до конца груди Оно.

- Я люблю тебя, - сорвалось с нежных пухленьких раскаленных губ стоящей и плачущей Анны. С такой легкостью и беззаботностью произнеслись слова, придав лицу и голосу соответствующее эмоциональное выражение.

- Правда?! - искренне отозвалось Оно, лежа на ложе.

- Да, и я это точно знаю, будь уверена. - Голос Анны срывался то на плаксиво-писклявый, то на высоко-элегантный. - Это тебя я ждала, Кутидаида! Ждала все эти годы. Ждала и надеялась, что мы встретимся однажды, а оно так и случилось! Я знала: Ты непременно придешь.

И стоило увидеть все чудовищное великолепие раскинувшееся перед ней, она сразу поняла: стоит ждать беды. Почему? Не могу ответить прямо сейчас. На губах Оно светилась ослепительная улыбка, но в ней не были ни малейшего намека на теплоту. Напротив, в них таились злоба, откровенная подозрительность и хитрость разума, а также бесподобное чувство из всех - женская любовь. Да, такое может испытывать только женщина.

Кутидаида ласково похлопала правою рукою по нежной простыне, та примялась. Это был сигнал к действиям. Сигнал к тому, к чему все так долго шло. Сигнал к открытию наконец-то чувств страсти. Сигнал похотливыми наслаждениями плоти. И конечно сигнал, естественно чтобы сесть рядом с Оно. Разумеется, Анна последовала страстному жесту и послушно присела спиной к своей возлюбленной или возлюбленному, сейчас это не имело никакой разницы, подняла ноги на ложу и скрестила как медитирующий йог. Желания наслаждения телом Оно усилилось в Анне, и теперь по голому телу пробил легкий пот, а ближе к вагине так и вовсе потекли тоненькие струйки воды. Соски напряглись до невозможного предела в предвкушении каких-либо действий. Разум Анны готовился к сексу. Сексу?! Да, пускай и внеземному, но от этого Анне только становилось еще приятнее и радостнее.

Оно сделало скучающее лицо, словно ей до ужаса надоели постоянные вопросы Анны, доходящие порой до излишней строгости. Теперь она была рядом от Оно не более чем на расстоянии вытянутой руки. И все же Оно осторожничало. В его теле поднимался небесный жар сопровождаемый холодными иллюзорными объятиями рук. Сердце его билось чаще, чем обычно, неспокойно. А желание заняться этим самым делом - безудержным сексом - навевала наслаждение и побуждала к решительным действиям. "Пора уже пора! Давай же вот твоя мечта!" - мелькали ужасающе-маняще-безудержные образы мысли в черепе Оно. Анна была так прекрасна, и Оно понимало, что готово взять ее прямо сейчас и прямо здесь на мягкой ложе. И что с того, что она из другой генетической расы. Человека ведь тоже можно трахнуть, если не хочешь иметь детей.

- Я хочу тебя, - вырвались слова изо рта Оно, и нелепость их поразила его.

Но еще больше подобное заявление шокировало Анну. Та и не могла сейчас что-либо ответить на это, кроме как:

- Это я хочу тебя.

- Ты находишь меня прекрасной Анна?!

Наконец руки Оно двинулись в сторону тела Анны, - Оно решилось сделать первый шаг, в теле нарастал ужас - как щупальца осьминога. Само же Оно село позади Анны. Руки проникли на шею, такие нежные чешуйчатые гладкие и возбуждающие до предела. Они сжимали шею, словно страстно хотели задушить свою добычу.

- Отвечай! - ласково шепотом потребовало Оно. Звук послышался в левом ухе Анны и испарился.

Сладостные объятия продолжались и вот невольно, - а может с умыслом - правая рука плавно соскользнула на один из сосков, а Анна сделала в это неожиданное мгновение сильный вздох собирая воздух, она явно не ожидала такого поворота событий. Рука же эта взялась мягко за сосок и стала двигать его влево вправо, туда-сюда.

- Ты... - напрягаясь, что-то сказала Анна в порыве захлестывающих удовольствий, - Мое божество! - слова искренне произнеслись сами собою.

Сзади усмехнулись на подобное выражение, а руки двигались все ниже и ниже, гадко и мягко идя по пути блаженства плоти. И вот они - женственные руки, темно-синие с зелеными прозрачными пупырышками на кончиках пальцев - преодолевали расстояние, незаметно одна из них подобралась к пупку, а другая все еще оставалась на соске. Руки словно общались друг с другом на своем загадочном языке, говорили, что делать можно, а что ни в коем случае не дозволено. Указательный палец левой руки тем временем пока Анна спросила Оно, гладил пупок, водя по нему так, как художник рисует кистью картину, мягко, влажно, и аккуратно.

- Ты хочешь, чтобы я... ответила на твои жесты руками?

- Я не знаю... не знаю, чего я хочу... не знаю, смогу ли я преодолеть мои страхи!

- Знаешь, я все думаю... - вновь начала Анна.

- И о чем же?

- О том какая я все-таки... сука! - взбешенно вырвалось из легких Анны.

- С чего это вдруг ты подумала о таком? - похоже, теперь Оно задавало вопросы, а не Анна. Как-будто человек и существо поменялись местами, но это лишь мнимая завеса.

- Не знаю. Но я никак не могу не думать об этом. Я чувствую, что подвела Александра, сделала что-то не так. Короче я покинула его, оставив в полном одиночестве.

Напряжение нарастало, и Оно теперь сдерживало себя неописуемыми цепными оковами, но непослушные руки продолжали свой путь. Осторожно рука поглаживающая пупок проникла одним из пальцев внутрь тела. Анна только несколько раз блаженно охнула от неожиданности, но ей было приятно подобное действие. Другая рука разом схватилась вовлеченная восхищением действий Кутидаиды за одну из грудей целиком, сжимая и ни на секунду не отпуская плоть. Грудь покраснела от такого жесткого действия, показались кровавые вены.

- Я хочу игры! - похотливо-гневно со страстью срывающимся голосом выпалило Оно. - Не тяни, пожалуйста, умоляю тебя, - спокойно.

Охваченная одновременно испугом и любовным экстазом, Анна была не в состоянии пошевелиться. Тем времен руки Оно продолжали вытворять чудеса. Палец внутри пупка шевелился с жестокой скоростью, ворочал все внутри, казалось, там все перемешается между собой, но ничего подобного не происходило. Грудь, покрасневшая и увешанная венами, чувствовала себя вполне нормально. Теперь Анне оставалось лишь закусить губу до крови от наслаждений испытываемых телом. Такого еще с ней никогда не происходило. Она чувствовала, как палец внутри нее играет и как кровь, бурля, закипает.

- Я люблю тебя, - опять произнеслась та самая фраза.

После этого Анна повернулась к своему божеству, а палец внутри нее вырвался наружу весь испачканный в крови. Она почувствовала, как там все приходит в норму. Анна умерла ведь так? Естественно так, значит и внутри нее все умерло, тогда получается - это не повредило ей.

Глаза Анны моментально в момент разворота окунулись вниз, между ног Оно, а ноги были на удивление красивыми. Тонкие стройные и такие мягкие темно-синие, и как все остальное прозрачные в меру, также на кончиках их пальцев были расположены зеленые пупырышки и еще эти шесть пальцев, и татуировочные узоры. Ох, эти распаляющие чувства Анны, врезные узоры! Каждый из врезанных узоров напоминал реку, переливающуюся то вниз к ступням, то вверх обводя бедра и плавно переходя на упругий мягкий животик Оно. Великолепие ног позволило Анне еще сильнее окунуться в экстаз собственным телом. Между ног же раскинулся новый необъятный бездонный мир похоти. И удивительное было там, и чудовищное для Анны. Половые губы, клитор все находилось на своих местах, пожалуй, за исключением каких-то странных маленьких щупалец отростков, которых было несчетное количество. От смущения Анна почти онемела, но все же поцеловала Оно в его пухлые губы желающие, чтоб ими упивались.

Поцелуй казалось, длился вечность, так оно и было, ведь время как такого в ином мире сейчас для них не существует, то есть оно идет своим чередом вперед, но не для них. У них его - времени, конечно - бездонная вечность. И все же он закончился. Глаза опять смотрели вниз.

- Не смотри туда, прошу тебя, - жалобно попросило Оно, Анна в мгновение отвела глаза от вагины.

И умершая женщина заглянула в глаза Кутидаиды, там виднелся потайной таинственный мир, вернее ей так виделось. На самом деле глаза наполнялись болью, неведомой ни ей и никому. Болью потери любимых. Болью гибели чего-то огромного, того чего и представить трудно. Глаза были наполнены оттенком теневых скрываемых слез.

- И что это за мир такой?! - руки обоих гладили кожу.

- Одновременно реальный и диковинный. Мир, который не могла породить я, и даже самая причудливая фантазия. Но это все же мой мир, это так. Он вмещает в себя всю вселенную и гораздо больше чем можно представить. Но он вмещает также в себя и добро и зло, страх и храбрость, фантазию и грезы, обоняние, техно-магию и грубую силу. В общем, все, что только можно представить. И мир этот находится в разрушенном состоянии, точнее он полностью мертв.

- Ты прелесссссть! - блаженно пролепетала Анна.

- Тебе нравится? - разнеслось женско-мужское эхо.

- Да, очень.

- Коснись их, - велело Оно, - слегка.

Теперь цель ее обожания во всей красе была в ее распоряжении. Не спуская с Оно глаз, Анна, вернее ее левая рука немедленно соскочила со спины Кутидаиды и направила свои пальцы с коготками вниз, в причинное место. И едва Анна ощутила жар от прикосновения там, между ее ног - лежащих и расположенных на ложе правее - все напряглось, потекли ручейные соки пота, а чувства разыгрывались в голове, груди, сердце, легких, на новом необъяснимом ей уровне.

- Пожалуйста, продолжай! - произнес наполненный похотью голос на пике страсти.

Кутидаида в порыве конвульсий пробегающих по всему телу, откинулась назад и упала спиною на мягкую белоснежную простынь. Ее руки, доселе обитающие на объекте своего обожания, развелись в стороны, и пальцы их впились когтями в эту самую простынь, и порвали ее. Анна же обнимающая Кутидаиду потянулась вместе с ней вниз, именно туда где находилась недавно ее слабая ручонка.

- Хочешь меня вылизать?! - внизу кивнули.

Итак, находясь в божественном наслаждении собою, Анна руками схватилась за молочные груди Оно. Прежде с губ Оно сорвался тяжкий вздох красивый и пронзительный. Веки утомленно опустились, но внезапно Оно вновь открыло глаза. Теперь взгляд устремился на его - пора бы уже писать "ее", но ведь это не женщина, чтобы так писать, к тому же это существо кем бы оно ни было, сказало: "Я средний род", - половой орган с щупальчиками отростками.

Мысль, сейчас вибрирующая в голове как сверло о том, чтобы покинуть иной мир, наполнила Анну смешанным чувством страха и радостного ожидания конца.

Она вновь увидит земной мир! Хотя мир Кутидаиды куда интереснее и опаснее. Огромный людской мир, заполненный без остатка! А мир Оно безжизненный, он мертвый.

- Ну, давай же!

И рот Анны сошелся с половыми губами. Оно ахало и охало, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным с Анной. Оно мечтало. Оно восхищалось человеческой расой. Оно не могла сдерживать свои животные инстинкты. И тут когда Оно готово было кончить, чтобы этого не случилось, и страсть не ушла, Кутидаида сжала волосы Анны в своих руках, мерзко и жестко, а дыхание стало резким и отрывистым. Анна невольно заорала от боли, но это ей нравилось как никогда в жизни. "Почему? Что со мной происходит?! Неужели я способна на такое?! Если я это делаю, значит - способна!" - пробегали мысли одна за другой в голове пока крик вырывался наружу, а Оно подтаскивало ее к своим ротовым губам.

- Дай я потрогаю?! - властно потребовало Оно.

Сразу сообразив, что Оно имеет в виду, Анна впилась губами как горячая сталь, и раздвинула ноги в сторону, убирая их с ног Оно, и располагая между ее туловищем.

- Войди же в меня, прошу тебя я хочу этого!

Рука Оно дотронулась до шелковистой вагины Анны и на ней остались липкие выделения возбужденного тела, и засунула себе в рот, пока та переводила дыхание вверху. Оно изучало человека женского пола. Наконец насладившись выделениями, Кутидаида слегка раздвинул створки ее губ, которые слипались под пальцами, - но не от потных рук, а от естественных выделений тела.

- Ты чувствуешь? Ощущаешь что-нибудь?! - спросило Оно, исследуя неизведанное, запретное. Вместо ответа Оно получило массы протяжных стонущих воев. - Тогда наслаждайся тем, что я делаю.

- Войди глубже, я разрешаю, - глаза Анны полыхнули жестокой неописуемой страстью.

- Боюсь, я тебя покалечу, - медленно, как будто находясь под действием какого-то наркотика, сказало Оно, но Анне было плевать, ведь она мертва.

- А может мне нравится так! - пальцы задвигались глубже пока, наконец, целая кисть не вошла полностью внутрь нее, Анна поцеловала Оно, надкусывая его губу до крови.

- Погоди. Хватит! - мертвая девушка не закричала от боли разрываемой ее тело, она терпела ее. Ей это понравилось больше чем любой секс в мире, она хотела еще. Руке в нынешний момент вошла еще глубже, и Анна почувствовала, как та орудует у нее в желудке, перебирая внутри еду и перемешивая как салат.

Тело Анны изогнулось в конвульсии. Ее тело затряслось. По Анне прошлась холодная потная дрожь. И голова Анны устремилась вверх, а там, на потолке ложи какая-то нарисованная картина. "Это все сон", - подумала Анна.

- Это не сон, - чтобы развеять ее сомнения сказал Кутидаида. Оно читало ее мысли и желания, и убеждало себя неоднократно, что Анна выбрала свой путь. - Это все по-настоящему. Все дело во мне. - Левая рука Анны сжала одно из бедер Оно. - Я собиралась сыграть с тобой в игру, помнишь?

- Помню... - раздалось в ответ.

- Что ж... - растянулось слово, - сыграем!

Нарисованное изображение вверху повергало в ужас. Белоснежные облака извивались огненным дождем. Там, - словно мертвые, - застыли головы людей в полумраке, и за каждую из их шей цеплялось по одному огромному железному крюку, подвешенному на цепь. Сзади этих самых мертвых голов расположился то ли надзиратель, то ли убийца или еще какое-нибудь странное загадочное иное существо. Цепи с крюками и подвешенными на них головами людей сходились в металлической толстой арматуре, и были приварены к ней. Не удивителен был и тот факт что, первое представление об этом объекте складывалось как об оружии, хотя пока рано что-либо говорить. Самое удивительное же оказалось то самое белое небо. На нем, как будто заявляя, что иной мир вечно существует не только на грани сумеречной темной красоты, светило, одаривая светом небеса, солнце. Мертвые головы уставились вниз на Анну, будто бы желали чего-то от нее. Может свободы? Возможно. И каждая из голов представляла одну из рас, живущих на земле, но в сеже многих и не хватало, - голов ведь всего девять - и сейчас они истекают кровью. Расположившееся позади их чудовище нарисовано оказалось так, что при каждом рассмотрении его головы, правой руки и краешка плеча, - остальные части тела скрывались слоем облаков, - чудилось, что создание прямо сейчас сойдет с картины и войдет в иной мир и начнет кровавую резню, собирая головы поверженных врагов или жертв - это как получится. Глаза чудовища маниакально светились, - не прямом смысле, - наслаждаясь орудием в руке, а пальцы и кисть давно сгнили и непонятно как еще оно могло держать подобный предмет, сжимая пальцы. И лицо чудовища искажалось на картине, и нарисовано оно было так, что как ни посмотри, его глаза следили за тобой отовсюду и везде. Само же лицо представляло маску. Маску? Да нет же, не представляло, а это точно наверняка была металлическая блестящая маска, без выреза под рот, но зато с дырками под глаза и на этой же маске отпечаталось море крови. Судя по размерам и форме маски не трудно предположить, что за ней скрывался человек, но надпись внизу всей картины опровергала подобные мысли. "Едины - все кто идет праведной дорог, а кто оступается, умирает от рук чудовища - Центуриота", - надпись была непонятной.

Рука оно до сего момента находящаяся внутри Анны вылезла наружу и вместе со всей накопившейся на ней дрянью из желудка повалилась на ложу. Изнеможенная Анна легла рядом со своей мечтой, избранным, богом, в общем, с тем о ком она мечтала и надеялась всегда.

- Тебе было больно! - раздались плаксивые слова от Кутидаиды.

- Очень, - пауза - очень больно, но я не жалею.

Кутидаида плача, то ли от содеянного, то ли от того, что испытало запретную любовь с другим генетическим видом, развернулось и улеглось на левое плечо. Формы его тела были гладкие как точеный камень и в то же время бугристые, увешанные чешуей.

- Почему?

- Я едина с тобою, а ты со мною. Мы едины. - Раздалось по комнате, и Оно улыбнулось в страсти довольное собою.

В свою очередь за улыбкой последовало прикосновение рукой к груди Анны. Кутидаида повело рукой вниз, первым встретившимся препятствием на гладком туловище оказался пупок. Потом, как только пальцы коснулись кожи пупка Анны, рука стремительно двинулась к бедрам, - к внутренней их части, - и естественно коснулась одного из них и рука продолжала падать вниз, к тому месту, где сходились бедра. И неожиданно Оно отвело свою руку от тела, тем самым еще сильнее распаляя чувства ожидания и сводя Анну с ума. Для Оно это - возбуждающая игра.

- Я думала ваш расовый вид, такой как мой, - сказало Оно, - но я ошибался. И я не бог Анна. Нет, я не бог, я всего лишь генетически другой вид.

- Так кто же ты, если не божество?

- Я... - Оно замолчало.

В помещении повисла мертвецкая безмолвие. Никто из присутствующих не решался проронить хоть какого-нибудь малейшего звука изо рта при помощи языка, губ и воздуха.

- Я - никто. И в тоже время - все... - наконец шепотом произнесло Кутидаида.

- Это правда? - спросила Анна.

- Конечно. Пока я дожидалась твоей смерти, у меня внутри все разрывалось, словно чувства трепетали во мне на грани не истощаемой бездны.

- Нет, - сказала она ледяным тоном, - это я ждала твоего появления. Все это время - ждала.

Отныне с каждой секундой, проведенной Анной в ином мире, Кутидаида подчиняло ее своей власти. Анна чувствовала как ее сомнения и страхи рассеиваются, уступая место божественному блаженству и наслаждению. Она физически ощущала, как неведомая сила окутывает ее тело, проникает не только через глаза и любые другие отверстия в теле, но и через саму гладкую кожу. Голова Анны закружилась, словно она один за другим осушила несколько бокалов крепкого вина.

Но это ощущение было не неприятным - особенно через что недавно прошел ее организм. И как ни странно Анна обрела мертвый покой. Казалось, Оно видело Анну насквозь, все ее ошибки и поступки, обиды и успехи. Необъяснимая загадочно-отвратительная красота Оно окончательно пленила Анну. Она уже не вспоминала о прошедшей жизни, как будто та осталась в прошлом вместе со смертью. Всех кого-либо помнила мертвая девушка, проплывали у нее перед закрытыми глазами, и исчезали в темной бездне. Вот и дорога ее жизни сделала крутой поворот. Поворот за пределами самой дороги жизни. Любопытно, думала она, увидеть людей вновь в новом ракурсе. Ей показалось, будто она оказалась невольной участницей какого-то фильма, и что вскоре может стать непосредственной неотъемлемой его частью, то есть превратиться в участницу действия. И вдруг она почувствовала на себе взгляд Кутидаиды.

- Пошли, - сладостно приказало Оно.

- Да, - пробормотала Анна.

Оно и Анна встали с ложи, и та превратилась в синий пепел и осыпалась на пол и даже дальше, - между полочных досок были небольшие дыры-отверстия.

Однако Анна, находящаяся в состоянии блаженства и не думала идти обратно к одной единственной двери находящейся в помещении. Меж тем сама комната стремительно сжималась. Треск ломающихся досок, отваливающаяся штукатурка, сдвигающиеся стены, все это давило на ее мозг. Взгляд Анны устремлялся повсюду, в тот мир, который она сейчас должна покинуть.

Не решаясь подойти к двери вплотную, Оно рассматривало ее с испугом и подозрением. Хотя объяснить существовавший мир по ту сторону Оно не могло, но все же было в состоянии оценить его мощь, накопившуюся силу людей.

- Я хочу быть с тобой! - послышалось сзади эхо, когда Кутидаида тащило тело лежащей Анны у себя на руках к двери.

- Ты слышишь меня Анна? - В ответ находящийся человек на руках у Оно довольно кивнул. - Тебе пора. Твое время еще не пришло, но скоро... очень скоро ты окажешься в моем мире. И тогда мы будем вместе, во что бы то ни стало. - Голос Оно сорвался в массовом потоке чувств, вибрирующем в голове. - Я люблю тебя! Кутидаида что я говорю!

Оно несло ее к двери, обратно в земной мир. Туда, где властвует природа. Там зеленеет трава, текут реки, ручьи и водоемы, плещутся океаны в земной красоте. Туда, где живут живые организмы, пьют, едят, играют, валяются на солнце. Там, где возводятся высоченные здания. В том месте птицы поют песни и парят в воздухе, потому что они свободны. Свободны?! Их никто и ничто не сдерживает, а Оно заперто в ином мире и сейчас как никогда жаждет освободиться от пут сдавливающих горло, режущих конечности тела. Да это так! И Оно не может разорвать оковы. Словом Оно двигается вместе с Анной в мир где вовсю кипит живая жизнь. А что здесь? В мире Кутидаиды - прекрасном и безобразном, невообразимом и своеобразном - одна лишь смерть, куда ни посмотри.

Они стояли у самого порога двери, Анна позволила покорно взять себя на руки. Взять?! Нет, она ничего уже не соображала. Разве что, почти.

Кутидаида взглянуло в глаза смешные глаза Анны, и завладела ее вниманием. Легкость, с которой Оно смогла завладеть вниманием Анны, поразила Оно больше чем саму Анну. Наконец сделав над собой усилие, Кутидаида шагнуло вперед, переступая через порог. Но ничего такого не произошло. Оно только продолжало двигаться дальше со слезами на глазах. В лице его и ее отчетливо угадывалось сильнейшее теперь из чувств - любовь.

- Прости меня, - повторяло Оно. - Прости! - За что простить? - Прости, умоляю тебя?! - Но девушка молчала. - Я не смогла убить тебя тогда, и теперь не могу. Прости, я создала тебя! Прошу тебя, Прости! - Между тем ноги двигались вперед, и вот выходя из дома подаренного Анне Александром, Оно исчезло, испаряясь в клубах едкого дыма. Анна с грохотом упала на ступеньки крыльца, затем покатилась вниз. Тело перекатывалось с бока на бок и вскоре также испарилось, как и Оно.

В следующее мгновение девушка очнулась у себя в больничной палате. Сердце ее колотилось так, словно готово взорваться. Приятный образ Оно все еще парил у нее перед глазами. В мозгу отчетливо отпечатались последние слова Кутидаиды "Прошу тебя, Прости!", также запомнились и более значимые слова, нежели последние сказанные, которые никоим образом не связаны с основной темой слов. Хотя как знать.

"Прости, я создала тебя!", - неужели я на самом деле чудовище, созданное Оно, думала Анна и не заметила, как из век появились первые кровавые слезинки собственной лжи, или может быть правды, я не знаю. Эти слова, которые она услышала, находясь на грани безумства или блаженства, она не знала. Эти слова, наконец достигали абсолютного смысла. Сейчас Анна была убеждена, что она творение Оно. Но кто она? Монстр - способный убивать. Чудовище - невосприимчивое к чувствам. Или настоящий живой человек - способный мыслить и рассуждать логически, а значит жить?! Она не знала. И что все-таки означают слова, "Я не смогла убить тебя тогда, и теперь не могу", что значит слетевшее с уст предложение Оно?! Быть может, со временем Анна узнает это от самого Оно, но не сейчас. И тогда последует истинный смысл слов Оно.

- Ничто - вот теперешняя моя сущность. - Тихо проронила Анна.

Издалека, а затем все ближе и ближе зазвучали шуршащие шаги в темноте. Они приближались, когда Александр шел вперед. Недавно с ним происходило что-то подобное, и тогда он просто убежал как трусливый заяц. Это было очень страшно - идти навстречу невидимому порождению кошмарных фантазий Оно. Ноги двигались предательски быстро, а время было уже на стороне ужаса. Какого хрена его понесло сюда?! Ах, да - идти все равно не куда, кроме как назад. А что там позади? Ничего нового, лишь сплошная стена вместо прохода. И вот зацепившись обо что-то внизу ногою, - острое, режущее подошву обуви, - он споткнулся, пролетев метра два. И он понял, встреча с кошмаром неизбежна, а как все хорошо начиналось, и получилось так, что он остался вновь один со своими страхами.

Александр упал вниз, ударившись спиной об асфальт, голова встряхнулась разок и он зверски закричал. Удар кошмара номер один пришелся как раз точно в висок. Руки и ноги Александра спешно перебирали под собою поверхность, стараясь отдалиться от чудовища, но оно шло так быстро, а времени так мало. Зрачки его расширились от страха. И почему-то сейчас, находясь практически во власти существа с корягой, Александр вспомнил отрывок из письма: "Ты решил, что после моей смерти твоя жизнь превратилась в ад, но это не так. Ад еще впереди". И действительно ад оказался впереди. Именно сейчас для него происходящее действительно - ад.

Организм бился в панике от ужаса. Бежать, бежать, бежать, - лишь мелькало в голове. Александр начал приходить в себя после удара чудища. И когда он наконец стал двигаться быстрее, создание исчезло из виду. Он оглянулся по сторонам, но повсюду туманный мрак. Однако неподалеку кто-то был. И теперь у него начинало рождаться понимание того что недавно говорил Вернон Роско, человек обитающий в своем собственном аду. Этот чертов ад, похоже, начал добираться до Александра или уже здесь.

- Александр?! - удивленно послышалось где-то в стороне. - Это вы?!

И пока его голова вертелась в разные стороны, к своему удивлению сообразил, что по-прежнему отслеживает движение впереди него этого существа, и что его мозг отказывается убить надвигающуюся угрозу, и существо это всего лишь - мертвый разлагающийся труп. На какую-ту кошмарную секунду ему даже показалось, что это самое создание замахивается своей палкой корягой прямо вниз, чтобы ударить его. И он понимал, что отдаляясь, он неумолимо увеличивает расстояние между собой и величайшим страхом в мире. Хотя это и было всего лишь иллюзией, он стал двигаться интенсивнее.

- О господи, господи, - стал повторять он в панике.

Неожиданно из сумрака тумана рукою он наткнулся на какой-то предмет из мягкой кожи. Ему показалось - это женские сапожки. Кто-то также внезапно схватил его за левую руку и поднял вверх, и он увидел лицо Анны, его умершей жены. Радость сменила страх и стала растекаться по телу, пульсируя в крови. В воздухе проскользнуло непонятное то ли бормотание, то ли шепчущая неизвестная тарабарщина.

- Вы в порядке! - истерично выговорила девушка. Он в ответ довольно кивнул.

Они обменялись взглядами, и тут произошло нечто неординарное, быстрое, стремительное событие. Девушка рывком своей левой рукой отбросила тело спасенного Александра позади себя и применила револьвер в другой руке, выстрелив в существо с корягой. Чудище издавало протяжные стонущие крики, отдающие по ушам своей частотой, как будто те состояли из нескольких голосов, но по-прежнему двигалось вперед, а девушка повернулась и взглянула на Александра. Тем времен он, упавший, словно растоптанный в грязи, с ужасом услышал у себя над головой потрескивание дерева, но сначала два выстрела - это пули рассекли воздух и позади меня еще одно создание с корягой, подумал он, - Нерассуждающая паника охватила его, сердце забилось еще быстрее в нарастающей опасной обстановке. Существа, - что-то бормочущие или шепчущие, с гнилыми свисающими кусками плоти, и этой непонятной то ли деревянной рукой или корягой, жаждущие поскорее добраться до жертвы, - неумолимо приближались, а пули по-прежнему отдавали в ушах, кажется, их было еще пять. Нет, точно - пять пуль летящих в тела существ.

Обернувшись и глянув вверх, Александр почти увидел, как одна из пуль впивается как пиявка, засасывая в горячий металл потоки хлынувшей наружу крови, и режет... режет... режет зверски мясо.

- Твою мать! - истерично крикнула девушка в юбке, достав из кармана блузки патроны взволнованно пытаясь перезарядить пустой револьвер.

И за пол секунды до того как девушка перезарядила бы револьвер, одно из существ, - а именно спереди нее, - подобралось слишком близко, чтобы ей можно было выстрелить. Тогда быстро сообразив, она стремительно произвела удар локтем в живот чудища, от такого гнилое поверхностное мясо вжалось во внутренности, а локоть естественно последовал туда же. Липкий, воняющий, измазанный в гнилых мясных экскрементах локоть живо отпрянул от существа и тело того разломилось надвое как кровавое печенье.

"Ради чего я все это делаю? Чтобы найти мою умершую жену и уехать отсюда нахрен? Да. Чтобы мы вместе дышали, ели, спали, восхищались и ненавидели, испражнялись, рассуждали и боялись, наконец, мечтали и боролись, плакали и чувствовали боль и переживали, в конце концов, любили друг друга, и каждый из нас верил в своего бога и дьявола, в ад и рай, в добро и зло! И чтобы наполненная, такая бурлящая, бессмысленная и бесполезная, наполненная светом и тьмой, грязная бесконечно продолжающаяся и разная до смерти и именно поэтому такая волшебная и прекрасная жизнь, человеческая жизнь Анны вновь продолжила свой путь по извилистой дороге в бесконечную даль. И конец этой дороги был известен только нам обоим и больше ни единой душе. "Смерть всего лишь начало бесконечного путешествия, Оно поражает и забирает", почему я вспоминаю сейчас этот отрывок письма. Господи я не понимаю, и смерть моя близка как никогда. Надо что-то делать, но я не могу. Бежать! Да" - трепеталось в голове Александра, и как будто в его спине провернулся заводной ключ, подталкивающий к действиям, Александр моментально кинулся поодаль от существа, осознав всю опасность мимолетного момента. Он вспомнил, почему здесь, и у него словно открылось второе дыхание, но слишком поздно для этого, ведь страшное уже произошло. Слишком много времени ушло на раздумья. Мозг сковывало нечто чудовищное, заставлявшее слабеть.

По локтю девушки - грязному, измазанному мясными экскрементами, - стекали остатки чудовища. Оставалось лишь зарядить последнюю пулю в револьвер, и этих самых драгоценных секунд на перезарядку не хватило. Существо, находящееся позади нее, выплюнуло из своей пасти что-то липкое, и оно пролилось на девушку, вернее на ее лицо и правую руку, которой она держала пистолет, большая часть все же пролилась на руку. Жидкость оказалось непростой и очень больной. Девушка закричала от боли разлагающей кожу лица и одежду на руке. Липкая, противная жидкость, так как она смогла растворить человеческую кожу, была кислотой. Естественно. Кожа на лице взбугрилась и запузырилась, на руке же растворяющаяся одежда стала прилипать к коже. В такой страшной ситуации девушка повалилась на землю и закрыла лицо руками. Боль продолжалась. Боль мучила. Боль убивала.

В глазах полыхнуло адское пламя. Наконец когда боль все же немного успокоилась, девушка смогла совладать с револьвером в руке, и до конца зарядив, встав в полный рост, сделав сумасшедшее лицо, - из-за кислоты края рта рассекли трещины, и хлынула горячая кровь - выпалила все патроны в чудище, то замертво скатилось вниз. Накаленная обстановка закончилась и девушка заплакала. Слезы текли ручьями, по носу, по сладким губам, по красиво подбородку и не было им конца. И вот она потеряла сознание. Перед этим лишь зверски сказала: Помоги мне!

Застывший от ужаса Александр, наблюдавший всю картину в полном объеме, не решался шевелиться. Вдруг еще кто атакует. У него был шок. И только он вспомнил Анну, как тут же услышал ее голос, вернее это был голос девушки. Туманное сознание слышало его, чисто и звонко. Голос вырвал его из смертельно длинного шока и он, осознав все произошедшее, увидев валяющееся в стороне от себя разлагающееся тело женского пола, незамедлительно ринулся туда.

Картину, которую он узрел, была полна сострадания и страха, и еще боли. Да боли, мучившей свою жертву, не отпускающей ни на мгновение, режущей, убивающей. Боль наполняла женское тело новыми ощущениями страха.

- Нет! - выкрикнул он со слезами на глазах и положил ее на свои руки.

Ее лицо... нет, это не лицо, а страшная, кровавая маска. Описывать метаморфозы приключившиеся за последние секунды, пожалуй, слишком страшно, скажу лишь только, что лицо теперь обезображено до неузнаваемости. Правая рука полностью разложилась до белых человеческих костей, мясо валялось рядом. То, что увидел он, свидетельствовало об одном - девушка умирала жадно поглощаемая смертью. Да, да именно умирала, на чудо рассчитывать не приходится.

- Анна, Анна прошу тебя, не умирай!

Захлебываясь темно-красной кровью, девушка тихо выговорила: Я Алла, ты помнишь меня?

И в мозг ворвался ужас на крыльях света. Почему? Все просто, ужас - это потому что девушка умирает, крылья света - значит это не Анна. И мир изменился в ужасающее время. В небе уже сияли кровавые облака, крыши домов витали в воздухе неподалеку от самих домов. Туман исчез, словно его и не было, а Алла ожила, жадно хватая ртом воздух.

- Ты в порядке? По тебе этого не скажешь. Как ты еще можешь быть жива?! - спокойно отреагировал Александр, продолжая осматривать умирающее тело.

С того момента как он прибыл сюда, многое произошло. Порою жутко страшное и давящее на мозг, а порою спокойное тихое наслаждение, и еще сладостный незавершенный секс.

- Все будет просто чудно! - Алла улыбнулась и подмигнула ему левым разлаженным глазом. - У меня для тебя послание, посмотри в правом кармане блузки, - прошипела она.

Порывшись в кармане ее блузки, он нашел прямоугольную карточку. На ней было написано: Жизнь закончилась, а игра смерти только началась.

- Что это все означает?! - кричаще выговорил он.

- Ты сам должен понять, - прошептался ответ.

- Так кто же ты, если не Анна, ответь?! - Но девушка бесконечно молчала.

Его руки отпрянули от спины девушки, они были все запачканы кровью, свежей кровью, стекающей по локтям, когда он выставил перед собою ладони. Кто же это все делает? Оно?! Если да, то это было просто великолепная игра на чувствах человека. Так или иначе, смысл произошедшего был ему очевиден: его отсюда не отпустят пока он не найдет Анну. Но ведь она умерла так?! Что же тогда он забыл здесь. Может быть это ловушка? Что ж тогда он навечно останется здесь в поисках своей умершей жены. Но все же шанс, - хоть какой-нибудь малюсенький - у него есть.

- Боже что со мной происходит, - плакал он навздрыг.

Мертвое тело зашевелилось и попыталось дотронуться до его ног, но как только он почувствовал мертвое прикосновение, со страхом в голове двинулся назад. Он почувствовал как струится кровь по ноге и как мясо соскальзывает с чужих костей.

- Нет! Не трогай меня! Уйди тварь! - заорал он. - Ты сгнила! Ты мертва!

- Ничего страшного, - сказала она деловито, как начальница.

И тогда тело Аллы попыталось встать. Тело Аллы уже растрескалось во всех местах, и из дыр сочилась кровь. Она пыталась встать на ноги, но вновь и вновь обрушивалась на землю, и от любого движения - поднятия рук, движения ног, - обнажались голые кости и лопающиеся куски мяса. Алла была безнадежна. И была ли это Алла?! Александру ничего не оставалось, как сидеть и смотреть на казнь девушки в смертельной агонии. Он сидел, застыв от ужаса, и не верил своим глазам. И наконец, когда последние куски плоти девушки окончательно растеклись по асфальту, он успокоился.

Сгнила, - произнес Александр, как будто это слово объясняло весь драматизм происходящего. Тем временем в голове поселились в уютном уголке разума слова, пилящие мозг сотнями предположений: Жизнь закончилась, а игра смерти только началась.

Мир встречал его во всей своей кровавой красоте. Он расстилался, уходя вдаль, вился разрушенными асфальтовыми дорогами, наматывая километры, и не было конца кровавому миру. И не единой души кругом, дети тьмы испарились как будто и следа от них не осталось. Место словно опустело, но по-прежнему навевало чудовищный страх, просто так, для мертвой красоты!

- Я боюсь, ты боишься, мы боимся, он, она, но Оно тоже может бояться, - послышалось сзади Александра. - Ни одно живое существо не может избежать страха - это реальность, - а погодя неспешно добавил - единственная, имеющая смысл здесь. Но если я давно мертв, почему до сих пор мне страшно скажи?! - в слова пробрались нотки страха.

Голос Александр сразу же узнал. Всего два человека встретились ему, и если один прямо сейчас умер у него на руках, то значит - это Вернон. Он поднимается, запачканные кровью руки скользят по поверхности. Он поворачивается, и видит все того же неотесанного мужчину в порванном тряпье, думающий что место куда попал он - ад.

- Я смотрю ты все еще здесь. Не надоело а?! - с излишнем нахальством Вернон взглянул на Александра, слегка задрав нос кверху.

Тем времен, смотря на Вернона, Александр задумался про только что произнесенные слова о страхе. Вспомнил, что когда-то что-то подобное уже слышал, только из женских уст и это он никогда не мог забыть все последующие годы. Он отчетливо помнил тот день, последний день проведенный вместе со студенткой с филфака и, конечно же его девушкой. Он помнил очень много встреч с ней. Ее чувства к нему, ранящие сердце. Ее взаимное понимание его мыслей. Ее милую улыбку, греющую тело. Ее обнаженное правильных форм женское молодое тело. Не очень красивое лицо. И ясно помнил ее нелепую смерть. Почему нелепую? Сейчас я все объясню.

Любимым оппонентом Александра в философских спорах была студентка филфака по имени Наташа Хибберт. Любимой потому, что ее аргументы доводили его до бешенства, и все-таки ему нравилось когда столь хрупкая - да, да хрупкая, телосложение у нее было не мускулистое, и уж тем более никак не красивое, хотя кому как, некоторым нравятся и такие, - девушка возвышалась над ним.

- Дерьмо все это, - говорила она, когда их спор достигал кульминации. - Я все равно права, не так ли?! - говорила она деловито с нотками напористого страха в голосе.

И еще любимой потому, что она ему нравилась. Находясь на курсах, он не сразу заметил ее. Она всегда была одна, не сказать чтобы совсем, время от времени все же она появлялась в компании девушек - такая робкая, стыдливая, - именно в один из таких моментов он и увидел ее, а именно столкнулся в коридоре лоб об лоб. Полетели книжки и конспекты в разные стороны, вальсируя в потоке воздуха.

- Извините, - сказал он тогда и кромешно темно улыбнулся.

- Ничего, это я не видела куда иду.

- Давайте помогу все собрать.

- Нет, не надо я сама, - не уверенно произнесла она.

С этих пор, вспоминая их встречу в коридоре, он стал замечать одинокую робкую девушку с длинными черными, как смоль волосами, закрывающими пол лица. Иногда сидя на лекциях, он оглядывался, чтобы взглянуть на нее, что-то в ней привлекало его. Он не мог сказать что, то ли готических стилей одежда, которая вечно прописывалась на ее теле, или то, что она сидит все время в одиночестве, а может он чувствовал вину перед самим собою. Она была одна. Все время. И народ ее сторонился.

Шло время дни сменялись днями, а за ними тянулись месяцы, и вот однажды он подошел к ней, как раз перед уроком.

- Меня зовут Саша, - без лишних церемоний представился он, - а ты, если не ошибаюсь та...

- Наташа.

- Верно. Совершенно точно! - он искрометно мимолетно улыбнулся, девушка обрадовалась.

- Тогда не согласится ли Наташа со мной на одно дружеское свидание?

- Мне ничего не хочется.

- Брось.

- Я же сказала "Мне ничего не хочется", ведь мы оба знаем к чему идет дело.

Молодой Александр окинул взглядом новую знакомую. Была она на года два старше его. Нынешняя одежда представляла собою довольно забавный коктейль: Сильно поношенные кроссовки и черные джинсы плохо сочетались с белой осенней курточкой поверх когда-то белого, а теперь практически черной заляпанной грязью кофточки, свисавшей с ее худых плеч. На ее лице расположились очки и они то как раз скрывали все изъяны, - я бы не сказал уродливого, скорее нетипичного для женщины - лица. Глаза ее казались бледными. Полные, пухлые губы были сухими, бледными на вид, как будто они потеряли краски. Все это дополняли рыжие прикрывающие половину лица шелковистые волосы, действительно они были чище всего остального.

- Но попытаться все-таки стоит, - и она как будто сняла маску вранья с лица.

- Мне не интересны парни. Понял! - надавила она.

- Ладно.

Он словно получил невидимую пощечину от девушки, сильную больную пощечину. Тогда он просто ушел, но спустя где-то месяц вновь заговорил о ней. Вернее его одноклассник и друг Игорь.

- А знаешь, она лесбиянка...

- Кто, Наташа? - не сразу понял Саша.

- Ну, а кто же еще.

- Конечно, знаю. Она мне сама об этом говорила. Но... - он сделал паузу, чтобы подумать о ней, а затем вернулся вновь из своих мыслей, - меня все равно к ней тянет.

- Ты что тоже решил стать девушкой?! - Игорь постарался, чтобы его слова прозвучали как можно смешнее.

- Брось. - Игорь глубоко выдохнул.

- Я постарался тебя рассмешить, а ты...

- Отойди от меня.

- Встретимся позже, - он побежал по коридору куда-то вдаль, а после скрылся за первым его ветвлением.

Игорь, удовлетворенно усмехнувшись, оставил его с мыслью о том, что он помимо того младше Наташи, так еще она и человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией.

В последующие две недели он напрочь забросил учебу, лишь дважды посетив учебное заведение и повстречав лишь некоторых из своих друзей. Заходя в очередной класс, на очередную лекцию он молил самого Бога, чтобы сзади него в самом дальнем углу не было ее, таинственной лесбийской девушки.

Предосторожности, однако, были излишни. Наташа заболела, и каждый раз поворачиваясь назад, он видел пустой угол, но чувства бушевали в организме от такого еще больше, словно океан выл от ветра.

Наконец когда чувства стали утихать по мере того как он все сильнее с каждым днем убеждался что Наташа больше никогда не появится, как и бывает в таких случаях, однажды обернувшись он вновь обнаружил ее там. Она сидела в углу совсем одна. И он вновь подошел к ней. И в его организме словно что-то щелкнуло, что-то передернуло весь мозг. Это была она! Та девочка из его школы, с которой он встречался впредь до третьего класса, а затем она с родителями переехала в другое место. Несомненно, это была она? Почему тогда его организм оцепенел от ужаса в тот момент, когда он подошел к ней, сидящей и склонившейся над тетрадью с записями? Почему? Потому что он знал, что это так.

- Я вспомнил тебя! - дрожащим голосом выговорил Александр, на это заявление девушка громко фыркнула.

- Ты же не знал, что после моего отъезда я многие годы продолжала тебя любить. - Наташа улыбнулась как школьница.

- Этого не может быть, - Саша улыбнулся в ответ и отвел глаза в сторону, - столько лет и до сих пор...

- Конечно, все люди меняются со временем. - Девушка проглотила застрявший комок воздуха в горле с жестокой тяжестью, сдерживая слезы, практически проступающие на лице. - Вот и я изменилась. Но я все еще люблю тебя. Как мне быть Саша?! - она сказала это так жалобно насколько это вообще возможно.

Его охватил покой. Сердце билось медленно и ровно. Его чувства к ней, отошедшие куда-то далеко-далеко много лет назад вновь заполняли постепенно организм. Не хотелось ни спать, ни бодрствовать. В этот момент что-то необъяснимое сжало все внутри, требуя ответа. И он конечно ответил.

- Быть со мной.

- Быть с тобой? И после всего того через что мы прошли?! После нашего с тобой расставания?!

- Да. - Девушка приподнялась и близко подошла к нему.

Он отодвинул прядь ее волос осевших на лицо и заворожено воскликнул:

- Ты красивая.

- Не верю.

- Правда, - Саша улыбнулся.

- Никогда не видела лица настолько отражающее чувства, и которое мне так хочется поцеловать.

- Так поцелуй меня! - шепнул он на ухо ей, когда та обняла его. - Пока здесь пусто.

И она коснулась своими пылающими в страсти губами его губ, и ее иллюзорный девчачий мир треснул напополам. Исчезла ее другая сторона жизни. Все о чем она мечтала, на что надеялась, и что не сможет сделать никогда.

Когда Александр был молодым он всегда вставал рано, и ранние подъемы не требовали многих усилий. Улицы были пусты, и лишь один он шагал по ним, просчитывая в голове предстоящий день, а теперь и думая о Наташе. Она была одинокой, почему-то всегда. Люди сторонились ее, тоже всегда. Почему? Он не знал, но догадывался. Скорее всего, из-за ее застенчивости и скромности.

Потом на протяжении многих дней, они оставались вместе в его уютной укромной однокомнатной квартире. Многие часы наслаждения телами обоих. Столько бурных чувств в ожидании очередного рассвета. И так много общего между ними. Так прошло около двух месяцев.

И вот в один так называемый прекрасный ранний утренний день, - когда солнце только-только появилось из-за горизонта, птички проснулись и расправили свои крылья чтобы полетать, люди только проснулись чтобы пойти на работу - он шел с ней по улице, и никто им не мешал. Они ощущали между собою полное соитие.

- Ты веришь в чудеса? - Спросила Наташа.

- Нет.

- Почему?

- А что такого, что какой-то человек, например, пролежал в коме целых десять лет, а потом ожил. Здесь нет ничего чудесного. - Наташа тем временем развернулась и зашагала спиною вперед.

- Все же ты не прав. Чудеса - это наше все. Надежда, мечты, наслаждения, в конце концов, любовь. Все это - чудеса. Парадоксально, но это так.

И в этот самый момент девушка поскользнулась и упала на каменную мокрую дорожку, ударившись головою об нее. В голове произошли метаморфозы: Череп треснул сзади, и оттуда полилась потоками кровь. Весь ее мир рассыпался в прах.

- Я боюсь, ты боишься, мы боимся. - Произнесла она сквозь кровь изо рта с последним вздохом.

Удивительная все-таки вещь - жизнь. Мгновение назад ты выходишь из дома, в надежде дойти до назначенного объекта, от точки отправки до точки прибытия, но только тебе никто не сообщил, что твоя дорога жизни подходит к концу и дальше только - мрачная тьма.

Как только Александр вспомнил это, его окатило бурлящей волною любвеобильных чувств.

- Я обязательно найду свою жену, будь уверен, я ее найду! - надрываясь, проорал Александр.

- Я сказал тебе: езжай домой.

- Но ведь она моя единственная, помимо дочери, что осталось в мире. Она и есть моя любовь! О господи! Анна - любовь все моей жизни!

- И ты действительно веришь, что твоя жена жива? Если это так, то желаю тебе удачи в ее поисках.- Вернон сменил голос на более трусливый, - в аду слишком опасно Саша.

- Оно самое прекрасное создание в мире. Я верну ее.

Он поднял голову к верху, закрыл глаза и увидел образ Анны гораздо отчетливее, чем остальной этот так называемый адский красный - видимо от крови - мир. Его правая рука потянулась к ее красивому улыбающемуся лицу. И от этого движения тело его резко сжалось в конвульсии и глаза распахнулись широко, наблюдая красный кровавый мир, видя каждую деталь его составную.

И тут же в этот самый момент в уши Александру ворвался тот самый прежний звук. Нет - это был крик. Завывающий вопящий крик, но теперь все было иначе. Он не разрастался постепенно ниоткуда, и не усиливался по мере приближения детей смерти, крик грянул сразу на огромной громкости и оглушил его, он повалился на теплую потрескавшуюся землю спиною и его взору предстал кровавый мир снова. Он еще долго не мог подняться, раздавленный, не могущий собрать свою волю и страхи в кулак. Находясь на грани срыва организма, сейчас мечущегося как бешеный кролик, зажав свои уши ладонями рук от нестерпимого крика, Александр рванулся вперед взяв протянутую руку Вернона, поднялся. И в тоже время он понял, крик, - скорее похожий на какой-то зов, с легким оттенком баса, но большей частью составляющий протяжный глухой вой из разных звуковых частот, - исходил не с земли, а откуда-то сверху. Там где-то в красном кровавом небе должно что-то показаться, но как ни старался он, ничего не происходило вверху, а вой продолжался.

- Бежим скорее! - тихо прорычал Вернон.

Через несколько десятков шагов нога Александра обо что-то споткнулась, и он рухнул грудью на асфальт и в нос ударил едкий запах паленой деревянной гари, ему сразу вспомнились слова "Что я наделал", и, стараясь теперь вспомнить их назначение, он не мог дать ответа, делая еще одно усилие мышц, он вставал. Голова, - когда он полностью встал, - опять устремилась вверх, а там... там что-то страшное... необъяснимое человеческое существо... или тварь.

- Давай же! - еще раз сказал что-то неотесанный небритый мужчина.

Резким движением одной из ног Вернон выломал у одного из потрескавшихся домов с витающей крышей в воздухе дряхлую дверь, хотя это действие и не требовалось, можно было просто войти внутрь легонько тронув ее рукою, но что сделано-то-сделано и обратного пути нет. Как и нет пути для Александра. Теперь однозначно пути - нет. Слишком он уж вязко влип во все события необъяснимого и непонятного для него мира. Оба опершись о стену дома, находясь под летающей крышей, скрывались от кого-то страшного, какой-то летающей твари. Настал пиковый момент, и Александр от неожиданности сглотнул слюну как можно глубже и неприятнее для себя.

Шум постепенно начал затихать, а затем в одно мгновение исчез. Опять настала мертвая тишина, и почувствовав свое умеренное спокойное сердцебиение Александр позволил себе перевести дыхание. Вернон стоял рядом и он, легко дыша, посмотрел на его заросшее лицо с отчаянием. В голове у Александра было совершенно пусто, звенело только эхо от крика. И когда он решил, что все закончилось, внезапно в его организм влилась новая порция страшного адреналина, он разливался по крови и делал с ним что хотел. Слева направо за их спинами с тонким быстрым воем, бьющим по ушам своим звуком, пролетели сотни мелких каких-то непонятных птиц. Сие действие длилось от силы секунд семь, но и того что случилось, хватило чтобы вновь заставить его испугаться. Все это время он смотрел на пролетающих мимо тварей через разбитое окно, и ужасался увиденному представлению. Скорость птиц тварей поражала, настолько быстро двигались они, что все перед глазами слипалось в темно-синюю кучу непонятно чего. Вернон же оставался непоколебимым до самого окончания, просто он скрывал свой страх глубоко в сознании мозга, на самом деле он тоже боится, происходящее событие повергло его в ужас.

- Что это было? - спросил Александр мгновение спустя, как только птицы пропали из виду.

- Тихо ты! - Мерзко потребовал Вернон и тяжело сглотнул.

Потом ноги Александра дернулись, и он опустился вниз, протершись спиною о холодную стену. "Я найду. Я дойду до конца и найду", - твердил он себе, хотя сам уже в это не верил, слишком уж много было сделало попыток найти Анну, и ни одна не приблизила его ни на миллиметр к разгадке головоломки.

- Ты...

- Тише, они рядом! - опять-таки прервал его слова небритый мужчина.

Александр тупо смотрел на уже слегка напряженного Вернона, и не понимал где находится. "Я сплю?" - услышал он знакомый голос в голове, и этот голос заставил рассыпаться его мысли как мозаику и произошедшие события перемешались одно с другим. Все происходящее казалось таким нереальным; Непрозрачный туман исчез, а за стеною сейчас кровавый красный мир, и этот самый туман как будто отделял действительность от воспоминаний. Сейчас стоит закрыть глаза, как пережитые события станут блекнуть со стремительной скоростью, и вот они превращаются в воспоминания, и становится уже трудно отличить настоящее от вымышленного. Это как непрекращающийся сон. "У меня есть обычное имя - Александр. Обыденная ничем не выделяющаяся жизнь. Так что я забыл здесь? Ах да, Анна. Моя дорогая Анна я найду тебя!" - Александр смотрел на спокойное лицо Вернона, и от этого его лицо приобретало загадочный вид, если не мистический, но замечал напряженность его тела.

Мир содрогнулся разок от земной встряски и Вернон повалился на землю.

- Начинается! - произнес мужчина с долей восхищения.

- Что начинается?

- Изменение пространства.

- Чего-чего?

- Мира, - ответил тот, находясь сознанием где-то далеко за пределами своего разума, кажется, он принимал происходящее каким-то небесным даром или чем-то типа того.

Мир погрузился во тьму. Александру думалось, что тьма начала поглощать свет, и теперь может стать только еще темнее, если не случится чудо. Ему хотелось выкинуть из сознания все произошедшее недавно, оно было таким непонятным и недоступным для понимания, ведь за все годы жизни, о подобном приходилось только слышать да читать книги, и проще было бы верить в это и дальше, но нет, теперь не получится, потому что с ним сейчас происходит что-то невероятное. Александр выглянул в разбитое окно, когда толчки землетрясения стали совсем невыносимыми и обоих ужасно тянуло из стороны в сторону, но они боялись и держались из последних сил. К его удивлению там показался туман, и тут его сердце резко грохнуло с жестокой силой, все из-за того что крыша дома рухнула на стены и они срослись с крышей, оконный блок постепенно, - но не весь - восстановился, разбитая входная дверь вновь оказалась в дверной проеме. Красный кровавый мир исчез, и убедившись в этом он успокоился.

- Что это было? - спросил он спокойным голосом, смотря в окно, но Вернона не оказалось рядом. - Я спросил... - он повернул голову в его поиске, но там где секунду назад был неотесанный небритый мужчина, осталась только пустота, да клубы пыли. - Вернон? - спросил он у пустоты, и никто не отозвался.

Неожиданно для самого себя, в принципе как это и бывает, случилось неприятное. Со стороны спины на него упало что-то большое и тяжелое, и этот роковой удар свалил Александра, потянул вниз к какому-то мусору. Меж тем пока его попалило вниз, кто-то перевернулся разок в бок и что-то нечленораздельно прохрипел, непонятно чего, но явно находясь в состоянии повышенной опасности. Александр отпрянул лицом от мусора и оглянулся назад, а там, неустанно рыская глазами повсюду, он обнаружил неизвестное человекоподобное существо или если проще тварь.

- Твою мать! - выругался удивленный Александр, живо встал и отошел назад.

Вид твари не повергал в ужас и страх, он просто был не такой как человек, это в каком-то смысле был - Ангел. Его порезанные черные перьевые крылья были изранены следами от чего-то круглого - скорее всего огнестрельными пулями - и крылья эти ныне безжизненны. Лицо существа - столь странное, но в то же время обыденное, его отличало лишь то, что по нему растеклись гибкие узорчатые рисунки, да и голое тело тоже покрыто ими, странными красивыми изображениями - еще живое, но осталось недолго. И тварь что-то пыталась сказать.

- Насколько проще умирать тем, кто верит во что-нибудь? Тем, кто убежден, что смерть - это не конец, а всего лишь начало чего-то большего, чем сама жизнь.

Погруженный в ужас от произнесенного Александр стоял и молчал, он и не мог представить себе что человек с которым он встретился совсем недавно окажется непонятным существом, и к его же удивлению, существом которое не хочет убить его. Но почему? Почему Вернон не убил его, как все эти другие твари обитающие здесь? Все же Александр набравшись смелости, с осторожностью ответил существу.

- Они просто верят, что после смерти их ждут там... на небесах.

- Они умирают с улыбкой на лице, так легко закрывают глаза и умирают. А что же я? Я уже умер один раз, но не с улыбкой, а со страхом, и этот страх остался со мной даже в этом месте. И вот я умираю уже во второй раз, и страх вновь здесь. Я чувствую его, как он заполняет мое тело, бежит по жилам, по венам в крови. - Вернон протянул левую руку вперед вверх и сжал в кулак, произнося - Скорее беги! - последнее, что сказал Вернон перед своей кончиной.

И с этого момента Александр понял, что нужно бежать что есть сил, вернее несколькими секундами позже, когда откуда не возьмись на некотором расстоянии от него образовалось нечто белое, испускающее электрические разряды тока в разные стороны. Это был выход, но откуда? Ах да, из кровавого красного мира. Но кто образовал этот выход? Это еще предстоит узнать. Из его глубины послышались грозные шаги, и сердце Александра сжалось, превратилось в маленький комок. "За мной? Как скоро это будет здесь", думал он, но больше не было времени думать, надо поскорее бежать прочь отсюда. Немедленно!

Только Александр устремился к открытому проему из здания, как его взгляд налево остановил ноги. Из белого наэлектризованного выхода вылетел трехмерных металлический треугольник. От него раздалась прозрачная волна, впитывающая в себя кислород, после этого в горле у Александра пересохло и каждый раз когда его легкие пытались наполниться воздухом ничего не выходило и он побежал в страхе, подальше от необъяснимого и страшного. "Интересно, сколько я еще буду корячиться от недостатка кислорода, пока не подохну?", - только влилось в голову, как только он миновал выход из здания.

Он с головокружительной скоростью несся поселку, минуя улицу за улицей и встречая существ с корягой. Он бежал минуя их - боясь в душе от страха и от того что те могли сотворить с ним. Но гораздо важнее было то, что случилось там, где мгновение назад находился он, там где умер Вернон, там где наконец образовался выход, можно сказать портал, и кто выбрался оттуда. Может адские создания? Ведь, по-моему Вернон что-то говорил про ад, может быть это и есть он, тот самый кровавый красный мир. Или потусторонний мир Кутидаиды - Эвтильор. Пока... неизвестность.

Пока он бежал без оглядки вперед, мысли его были полны рассуждения, они вели беседу сами с собою.

- Они умирают с улыбкой Александр! - смех. - А тебе приходилось умирать?

- Нет, никогда не умру, - гордая усмешка.

- Ага, скажи еще, что жизнь это целая вечность, что вселенная это всего лишь пустышка, тьма, что ты ничто и все люди никто.

- Я о том, что не понятно ни фига о чем! - проговорилось, запинаясь бессмысленно.

- Тогда остановись и подумай. Отчего ты бежишь - от смерти или новой жизни?! Твоя жизнь в твоих руках или кто-то неведомый манипулирует тобою?! Стой!

Он остановился, взявшись руками за колени и тяжело резко дыша, сплевывая слюну.

- Сейчас уже поздно отступать! - послышалось эхом внутри. - Другого выхода, как ни крути - нет.

Наконец вдоволь отдышавшись, взвесив все произошедшее, он решает снова посмотреть на карту. Только бешеная чечетка сердца не прекратилась. И карта опять-таки ложится на холодный асфальт, а вокруг только густой туман и один Александр.

Изображение представленное на карте изменилось в худшую сторону, то есть теперь перечеркнутых зданий прибавилось на два, а осталось три. И эта точка снова переместилась! Он все ближе к цели, к своему дому купленному Анне, осталось чуть-чуть, вопрос лишь в том, сколько это чуть-чуть. Не много ли будет?!

- Если я пришел оттуда, то значит, я должен двигаться опять туда. - Указал он пальцем на школу в центре карты. - Вот сюда.

- А что там? - спросил внутренний голос.

- Мой дом. - Холодно мысленно отрезал Александр.

Он двигался вперед сквозь кромешный туман, стремился к своей цели, осторожно ступая ногами на твердую поверхность, сторонясь тварей с корягами. Туман, везде туман. Ничего ни хрена не видать сквозь туман. Света нет. Как нет и никого живого. Только какая-то муть перед глазами... нет, впереди что-то чернеет. Кажется это какое-то здание.

- Школа! - Злостно сказал он.

- Ты же уже здесь был, что тебе здесь нужно? - опять он разговаривал сам с собою.

- Ответы.

- Да. - Оглядываясь по сторонам, нет ли поблизости тех существ "кошмаров номер один", так называл он их. Успокоившись и выдохнув, он подумал. - Влезу опять через окно, как и в прошлый раз, идя за раздавшимся ниоткуда беспомощным криком.

Здесь он впервые узрел неизвестность и фантазию. Именно в этом месте началось его странствие, дорога, которая сейчас вьется все дальше и становится опаснее с каждой минутой и каждый, кто хоть раз встретил его - жестоко умирает. Но почему это место? Не знаю, может это все совпадения, а возможно так задумано Оно, кто знает, что произойдет далее, кроме как ни Оно. К тому же Оно привело его сюда, и все произошедшее как то связано с его женой. Что Оно пытается сказать Александру? Или чему научить на всех страшных примерах?! Ведь именно примеры Оно, заставляли Анну принять смерть, именно этот потусторонний мир пленил ее своей изящностью. Или бог в глазах Анны просто решил с ним поиграть и все это какая-то страшная игра, а цена смерть?! Если так, то лучше ему поскорее покинуть зловещее туманное место. Но как выбраться отсюда! Ему не давала покоя та дыра в классе. Это же не могло быть сном. "Это было наяву ведь так", думал он, и поспешил побыстрее в тот класс к той самой необыкновенной дыре.

Мысли как-то неожиданно превратились в спутанный клубок-комок: Ты права. Мой дом - здесь. Твой дом - небеса; Саша, дорогой мой! Я жду тебя. Приезжай скорее; Что ты наделал! Бедный песик ни в чем не виноват! Ты убийца?; Проснись Анна, проснись, пожалуйста!; Папа, а дед мороз будет доволен?

Следуя за... можно сказать своею мечтою, незаметно для себя Александр порылся в карманах своей куртки. И о чудо, как же страстно ему хотелось этого. Раскурить сигарету. Достав из кармана куртки немного помятую пачку, он вгляделся внутрь, там лежало семь сигарет. Ловким движением рук, засунув в рот очередную порцию его персональной смерти, содержащей в себе убийственный никотин, он раскурил ее дешевой зажигалкой, вынутой оттуда же. Он шел к дыре и пока его ноги двигались, он ласкал губами сладкий глоток наслаждений, то затягиваясь то, отпуская, туда-сюда, внутрь и наружу.

Он жаждал поскорее добраться до дыры, и в тоже время понимал: чем больше он раскрывает секретов поселке, тем интенсивнее и плотнее становятся события и умирают живые люди, а этого допускать нельзя. Нельзя допускать, чтобы Анна погибла также как и они все, если она жива. Нельзя идти дальше, а лучше отступить назад и выиграть в битве со смертью. Наконец нельзя потому, что его милая добрая прекрасная жена, ее улыбка, сладостное тело, и все остальное с ней связанное - мертво.

Если ранее в классе была небольшая дыра в которую Александр смог пролезть, то теперь тут обнаружилось огромнейшее отверстие во всю стену, издававшую изнутри звук, сильно напоминавший медленно работающий большой вентилятор. В воздухе висело несколько различных предметов, от щепок до каких-то древних карандашей. Гравитация отверстия медленно засасывала все находящееся в классе, покрывшиеся пылью карандаши, разбросанную по полу бумагу, указательную указку с доски. Парты тоже не стояли на месте, а потихоньку двигались к ней.

- Боже мой, что это!? - Испугался Александр. - Это врата в ад! - Его глаза смотрели на отверстие, он обомлел от ужаса.

Клубок мыслей понемногу распутывался: Я больше тебя не люблю; Всему рано или поздно приходит конец. И этот самый чертов конец пришел и тебе!; И пусть все... чего мы с тобой достигли, пойдет прахом?; Тебе кое-что дано от бога; Книга должна дарить радость. И не более того.

В голове что-то щелкнуло. Как будто его кто-то невидимый схватил за правую руку, она резко дернулась. "Я уже здесь был. И я не уйду отсюда пока все не выясню!", - скользили мысли в голове распутавшись из клубка в нитки.

А воспоминания пульсировали в организме. Они струились огромнейшими потоками в крови по венам. Заставляли сердце биться чаще при каждой новой мысли об Анне. Двигали тело к чему-то нереальному. И в сеже предостерегали от чего-то опасного.

Было ли подобное действие, - осмысление всего произошедшего сегодня, столько воспоминаний слитых воедино в невообразимый экстаз и, разрисованных в единую картину художника, - подготовкой к чему-то в будущем, к тому, что ждет Александра там, точнее, по ту сторону дыры? Он и сам не мог ответить на подобный вопрос, ведь столько пришлось вспомнить за проведенные часы в мире поселка, пролить слезы и помолиться богу, на это просто не оставалось времени, да и он был занят другим. Кто знает?

Оно...