Курьер

Алексей Владимирович Палей

Курьер

На большом проекционном экране отображался какой–то крупный город. Экран находился на стене над широким пультом со множеством кнопок, переключателей и тремя отдельными терминалами: клавиатура и монитор. В помещении, кроме троих операторов терминалов, стояло ещё два десятка человек, и все следили за движением маленького красного указателя, который неспешно перемешался по улицам того города.

— К точке приближаются два грузовика. Согласно анализу данных, поступивших со спутника, они целиком загружены С14. — Чуток нервно сообщил левый оператор.

— Объект подойдёт к точке одновременно с этими грузовиками. Доложил правый.

— И чем интересно занимается полиция? — Громко буркнул один из стоящих.

— Регулирует движение. — Серьёзно ответил правый оператор.

— На соседних зданиях отмечены снайперы. В боковом проулке, в автомобиле, четверо, вооружены CIS 40GL. Или чем–то очень похожим. Сообщил средний оператор результаты своих наблюдений.

— Точку выхода обложили качественно. — Зло проговорил мужчина стоящий ближе всех к левому оператору.

— Да. Ждут. Ну, ничего, сейчас пустим прикрытие….. — сказал парень находившийся чуток сзади.

— Спутник связи ушёл слишком далеко от зоны наблюдения, переключаю наследующий. — По–деловому проговорил средний оператор и щёлкнул несколькими тумблерами на пульте.

При переключении, на десятки тысяч линий, которые соединялись через новый спутник связи, на мгновения выдали сигнал ожидания связи и десяток пакетов синхронизирующих сигналов. Потом всех абонентов этого спутника разом перебросили на другой, принудительно уменьшив трафик связи по всем линиям. На телефонных разговорах это почти не отразилось, а количество передаваемой информации между компьютерами уменьшилось вдвое.

Картинка на экране дёрнулась, но, в общем, ничего не изменилось.

Тот же город и медленно движущийся красный указатель. По улице города шёл курьер. Он нёс в своей памяти никому не известную информацию. Но это что–то очень важное, потому что противник предпринял невероятные усилия чтобы его уничтожить. Уничтожили даже тех, кто выдал информацию курьеру. В последствии десятки агентов погибли, просто отвлекая на себя внимания, давая курьеру возможность идти дальше. Противник прямо–таки выкашивал агентуру не жалея ни сил и ни средств. Единственное что так и не применили — это оружие массового поражения. Хотя попытка была. Тем не менее, посторонних людей не жалели, ложили всех кто оказывался на линии огня. Ситуация ухудшалась тем, что курьер имеет статус «Особый Независимый», он передаст информацию только известному ему человеку. Пока этот курьер является носителем информации, он не подчиняется никому, а вот остальные обязаны обеспечить его безопасность даже ценой своих жизней. Тот к кому он сейчас шел, был последний в списке лично известных людей, точнее сказать в списке резидентов. Правда, оставался ещё один, но его прибытие могло безнадёжно запоздать.

За восемь дней до…..

Ночь, туман, свет фар размазывал полосу асфальта междугородней трассы в неясное, тёмное, вытянутое пятно. А подсвеченная мутная туманная пелена почти лишала обзора. Однако плохая видимость не повод для осторожности. Водитель такси и пассажир уже видели три ДТП на двадцать километров. Водителю хотелось спать — перегон из одного города в другой занимает много времени, но сил отнимает ещё больше:

постоянное внимание дорого стоит. Он начал жалеть, что согласился, хотя предложенные деньги соблазнили бы любого, про таксистов вообще можно не говорить. Едва заметную тяжесть век — первый признак подступающего сна, развеял голос пассажира. Мальчишка, лет тринадцати, одетый в потрёпанный джинсовый костюм, пыльные кроссовки с намертво завязанными на них шнурками, до сих пор дремал, не обращая внимания на дорогу и не вступая в разговор.

— Остановите.

Ясный твёрдый голос был слишком неожиданным после трёх часов молчаливой езды. Водитель резко нажал на тормоз. Машина протестующе громко взвизгнула тормозами и, оставляя длинный чёрный след на асфальте, замерла посреди своей полосы, встав чуток поперёк.

— Ты!…. Ты так больше не делай! — очень эмоционально заявил водитель. Он резво переключил передачу и сдал задним ходом на обочину. — Что случилось?

— Подождите здесь минуту. — Сказал мальчик. Именно что сказал, а не попросил.

Пацан выбрался из машины и, перейдя на другую сторону, прошёл метров десять вперёд, остановился, смотря на дорогу. Таксист тоже вылез из машины и разглядел там, где стоял мальчишка, шерстяной комок. Похоже, не только люди ведут себя неосторожно ночью на трассе. Бедную животину успели размять раза три, а может и больше.

Впрочем, ей уже всё равно. Никто из водил, проезжающих по останкам псины, даже не подумал остановиться. Что они думали в этот момент, обычно в слух не произносят.

Мальчишка вернулся к машине.

— У вас найдётся бензин или соляра и кусок какой–нибудь тряпки? Спокойно спросил он у таксиста.

— Ну, найду. — Пожав плечами, ответил тот.

Получив промасленную ветошь и полуторолитровую пластиковую бутылку с бензином, мальчик вернулся к раздавленной псине. Поставив бутылку рядом и положив на неё ветошь, сошёл с дороги и быстро нашёл в придорожном лесу несколько крупных веток. Водитель сообразил, что хочет сделать мальчик, но решил ему не мешать. Но то, что устроил пацан, оказалось немного не тем, что ожидал таксист. Он приподнял останки псины с помощью палок, запихал под них ветошь, там же оставил и ветки, затем щедро полил бензином. И всё это проделал почти посреди дороги. Положив сверху полупустую бутылку с бензином, он вернулся к машине.

— Что, так и оставишь? — Спросил таксист.

— Нет, я оставил там марганцевый детонатор. Он загорится секунд через тридцать. — Скучающе ответил мальчик. — Поедемте, а то сейчас полыхнёт.

Водитель счёл за лучшее поскорее уехать. Успели удалиться метров на двадцать и сзади полыхнул столб пламени. Не очень высокий, но всё же вполне заметный.

— Ты что, с каждой так собираешься поступать? Учти, у меня больше нет бутылок с бензином.

— Зато у вас есть канистра с бензином и несколько пустых бутылок.

— Возразил мальчишка.

— Ветоши мало.

— Да, ветоши мало. — Многообещающе согласился пацан.

— ХМ! — Не очень внятно, но громко выразил своё мнение таксист.

Дальше, до самого города, ехали без остановок. На въезде пришлось тормознуться — светофор почему–то работал в нормальном режиме, а не как обычно ночью, только оранжевый. Светофор, будто ждал их приезда, быстренько мигнув оранжевым, переключился на красный. Водитель очень хорошо, почти без шума, остановил машину. В милицейском «бобике», стоявшем недалеко от светофора, никто не вышел из бдительной дрёмы.

Высадив пассажира на следующей автобусной остановке, таксист направился в ближайшую ночную закусочную. Мальчишка, зябко поведя плечами, направился во двор девятиэтажки, расположенной в сотне метрах от дороги. В каком–то смысле он шёл домой, только вот не к себе. Но там его очень ждали.

Дверь открыл мужчина приятной интеллигентной наружности. Таким обычно легко верят на слово. Отглаженные тёмные брюки, светлая рубашка, жилетка под цвет брюк и, конечно же, чистые носки и тапочки. Постояв секунду, рассматривая вроде бы неожиданного гостя, он вежливо поинтересовался:

— Малыш, ты что, заблудился?

— Нет, я пришёл к Валерию Викторовичу. Я его племянник. Спокойно ответил мальчик.

— Да? То–то я смотрю лицо знакомое… — Немного удивился мужчина и приветливо продолжил. — Извини, Валерий Викторович это я. Заходи племянник, я уже думал, что ты сегодня не придёшь.

— Ага. — Сказал мальчик и зашёл в квартиру, как к себе домой. Мне вас папа таким и описывал.

— Каким? — с некоторой ехидцей спросил Валерий Викторович.

— Ну–у, таким…. умным! — Весело улыбнувшись, ответил мальчик.

— Приятно слышать. Ты давай дверь закрывай, сейчас чай попьём. Мужчина, повернувшись спиной к мальчику, направился вправо, вероятно в кухню.

— Кстати, сколько сейчас времени? — поинтересовался мальчишка, снимая обувь.

Дядя достал из кармана жилетки часы, брегет из жёлтого металла, открыл крышку и, чуток прищурившись, всмотрелся в циферблат.

— Пятнадцать минут четвёртого. — Он глянул на мальчика и добавил — ночи.

— Хорошо. Верно. Я информационный курьер номер тринадцать. Негромко сказал мальчик серьёзным тоном.

— Я, стационарный агент Тимур, статус — региональный резидент. Также негромко ответил мужчина.

— Хорошо. Где я могу оставить информацию. Мне нужно лист бумаги и ручка. Бумага желательно А4.

— Здесь, в этой комнате есть всё необходимое. — Хозяин квартиры показал в левую сторону.

— Тогда я сейчас быстренько всё напишу, а вы, пожалуйста, приготовьте чай и к чаю что–нибудь. А то есть очень хочется.

— Да–да, конечно. Буквально пять минут.

— Думаю, я смогу дождаться. — С улыбкой ответил мальчик.

Валерий Викторович ушёл на кухню, а мальчишка, пожав плечами в ответ своим мыслям, занялся делом. Работал он очень быстро. Все написанные символы походили на напечатанные. А вот, что он там настрочил, оставалось непонятным, так как весь лист заполнили ровные ряды строк, в содержании которых не было никакого видимого смысла.

Просто непрерывный набор случайных букв латинского алфавита.

Мальчик, закончив свою работу, встал, устало потянулся, зевнул и отправился на кухню. Хозяин квартиры уже приготовил что–то вкусное, если судить по запаху.

— Закончил? И я тоже… почти. — Бодро сказал Валерий Викторович, шевеля ложкой содержимое сковородки. — Садись пока к столу и наливай чай. Я сейчас….

— Ага. А какой чай? — не очень вежливо перебил племянник.

— Шерри. — Не отрываясь от перемешивания чего–то в сковороде, отозвался хозяин квартиры.

— У–у–у. Я хочу Липтон! И это… сникерс есть?

— Хм? Нет.

— Ладно, я там, в соседнем доме, видел ночной магазин — пойду куплю.

— Сиди. Я сам схожу. В конце концов, я взрослый! — Возразил мужчина.

— Ой, да ладно вам! У вас там что–то горит. А я быстренько туда и обратно. Только у меня денег нет. — Беззастенчиво заявил мальчишка.

— Ох, горе ты моё! Возьми там, под телевизором.

Спустя полминуты мальчик выскочил из квартиры и побежал в магазин. Мужчина, спокойно ворочавший до этого момента содержимое сковороды, резко отставил её в сторону и достал из внутреннего кармана плоскую прямоугольную коробочку, похожую на сотовый телефон.

— У меня не было причин его остановить. — Сразу же сказал он, обращаясь к кому–то через это средство связи.

Из коробочки раздраженно буркнули, посоветовав закончить приготовление еды. Мужчина скосил глаза на сковородку и просто переставил её на стол.

Мальчишка спокойно зашёл в магазинчик. Правда, он задержался секунд на десять у входа. Там стояло три мотоцикла и, соответственно, трое их владельцев. Парни–байкеры пили пиво, не отходя от его естественных концентраций в городе. Мальчик перекинулся парой ничего незначащих фраз с ними и зашёл в магазин.

Купил чай липтон, один сникерс и направился к выходу. Десяток наблюдателей чуток расслабились, объект всё же возвращается. Даже охрану магазина не пришлось задействовать. Однако когда он вышел на улицу, то все три байка дружно взревели моторами, мальчишка запрыгнул сзади на второй и мотоциклы, громко взвизгнув покрышками, быстро скрылись из вида, унося на себе свих владельцев и курьера.

Около магазина остались растоптанный липтон и сникерс.

Погоня отправилась следом меньше чем через минуту, но это так, для отчётности. Догнать мотоцикл в ночном городе тяжело, особенно когда им управляет настоящий байкер. Двор минут на пять заполнился деловыми людьми. Они молчаливо осмотрели место происшествия и разбежались в разные стороны, напомнив своим поведением депутатов, покидающих зал заседаний в обеденный перерыв.

В это самое время, в той квартире во всю шла разборка. Там пытались понять, в чём же была ошибка.

— Полагаю, что ошибка была с чаем. Вернее с ответом на вопрос о чае. — С умным видом сказал толстоватый мужичок. — До этого момента всё было правильно.

— Я тоже так думаю. — Согласился с ним худощавый, он с интересом исследовал содержимое сковороды.

— Не всё так плохо. По крайней мере, мы получили информацию, хоть и зашифрованную. — Сказал тот, кто изображал хозяина квартиры.

— Мы все лохи! — Радостно донеслось из прихожей. Тот, кто это заявил, зашёл на кухню и протянул листок оставленный мальчиком.

— Вот любите вы оскорбить кого–нибудь! — Возразил ему худощавый, беря листок. — Ну и что? Обычный шифр, думаю, часов за сорок сломаем.

— Я этот «шифр» прямо сейчас сломал! Потому и говорю — Лохи!

— Ну, знаете! Это переходит все границы! — Нервно подпрыгнув, воскликнул упитанный мужичок.

— ХА! Да он вас расколол сразу! И дал оценку всем вашим способностям! Смотрите!

Парень, взял принесённый листок и, повернув его боком, прислонил к стенке.

— И что теперь скажите?

Не с первого раза но, тем не менее, все присутствующие на кухне разглядели, как в ровных вертикальных рядах, казалось бы, случайных символов, образовывался единый узор, складывавшийся в одно слово «ЛОХИ».

— Этот гадёныш ещё и деньги забрал. — Зло проговорил подставной.

— Все? — поинтересовался худой.

Тот, кто назвался Валерием Викторовичем пожал плечами и вышел из кухни. Спустя секунд тридцать вернулся.

— Нет, все на месте. Даже тысяча лишняя. — Сказал он, показав пучок в несколько десятков сторублевок, среди которых хорошо выделялась зелёная тысячная купюра.

Именно эта зелённая бумажка внезапно потемнела и рассыпалась мелким пеплом, оставив в воздухе синеватый дымок. Подставной агент упал сразу, сильная судорога дёрнула всё его тело и он затих.

Следующим попался толстяк. Он, зачем–то зажав нос рукой, вдохнул ртом, а выдохнуть не смог. Зато парень, который разобрал послание оставленное курьером, действовал умнее. Сразу, как только купюра потемнела, он остановил своё дыхание и рванул к окну. Подхватил по пути массивную табуретку, вероятно ещё времён Советского Союза и, с размаха разбил стеклопакет, ударив сверху вниз. В верхней части окна стекло вылетело почти полностью, в нижней осталось несколько крупных осколков, но времени набольшее уже не осталось. Обернувшись, он успел увидеть, как худой дёрнулся в последний раз. Больше не думая ни мгновения, парень вывалился из окна, третий этаж — это конечно высоко, но для тренированного человека не так уж и опасно. Удачно приземлившись, парень кувыркнулся через спину, гася скорость, и встал на ноги. Выпадение из окна не прошло даром, от куртки из мягкой кожи остались лохмотья, джинсы разорваны по всей длине. Но, одежда это ерунда, стеклопакет имеет очень интересное свойство:

разбить–то его можно, тем не менее, по периметру рамы окна останется достаточно много обломков стекла. Поэтому, кроме порезанной на лоскуты одежды, досталось ещё и телу. Так что теперь парень выглядел очень эффектно: порванная одежда и жуткие длинные раны, особенно досталось правой ноге. К упавшему немедленно подбежали двое из группы прикрытия и стали наперебой задавать очень «умные» вопросы:

как он себя чувствует, что у него болит, нужна ли какая–нибудь помощь?

— Ну–у точно лохи! И я тоже! — Почти ликующе сказал парень, глядя на разбитое окно.

Байкеры стремительно уносились в ночь, они сразу ушли от погони и сейчас ехали на место, какое указал им пацан. А сам мальчишка получил коротенькую передышку и, заодно, возможность вспомнить только что произошедшие события.

Подставной агент противника сделал ошибку в первой же фразе пароля. Он сказал: — Малыш, ты что, заблудился? А надо было "потерялся"

В конце концов, один раз каждый может ошибиться. Но, потом сразу вторая ошибка, он сказал "придёшь", а не "приедешь". Для проверки этого подозрительного типа он спросил ещё один пароль и, вот тут–то, произошла третья и очень серьёзная ошибка, точнее две в одной.

— Кстати, сколько сейчас времени?

Агент противника, а это для мальчишки уже являлось непреложным фактом, ответил:

— Пятнадцать минут четвёртого. — Неизвестный глянул на мальчика и добавил — ночи.

Во–первых, он вообще не должен был сообщать точное время: "Ночь. Спать давно пора, а не время спрашивать". Во–вторых, ошибка в форме представления времени. Не "Пятнадцать минут четвёртого", а "Три пятнадцать".

Тот, к кому он шёл, даже ради первого апреля не стал бы делать такое количество скрытых ошибок. Ну и последнее — это был чай. Всем своим резидентам известно, что информационный курьер номер тринадцать никогда и ни под каким предлогом не пьёт чай липтон.

Правда, об этом почему–то все помалкивали, так сказать знали каждый для себя. А самое первое, что насторожило, это то, что подставной вышел открывать дверь в обычной одежде. В три часа ночи обычно люди спят, настоящий агент вышел бы одетым в халат и сонным. Ну, может и не сонным, но в халате точно.

Сбежать получилось на редкость успешно. Агент противника не имел прямой возможности остановить и был вынужден отпустить надоевшего пацана в магазин. Выйдя на улицу, сразу же удалось заметить восьмерых наблюдателей и ещё троих на мотоциклах. Однако эти трое оказались обычными байкерами. Они взяли по паре банок пива и теперь решали — взять ли ещё десяток? Парни расположились рядом со входом в магазин. Очень удобно. Проходя мимо, остановился на несколько секунд — сказать, что слишком близко они стоят от магазина. А, пройдя мимо одного, незаметно сунул ему три бумажки по тысяче рублей и шепнул «мне нужно быстро уехать». Парни отреагировали хорошо, буркнув на тему «ходют тут всякие», неохотно сместились в сторонку от входа.

Дальше было совсем просто. Купив чай и сникерс, вышел на улицу.

Мотоциклы байкеров завелись сразу — только нас и видели. К счастью, стрелять нам вслед не стали. Наверное, те идиоты надеялись взять курьера живым. Тогда они не идиоты — они полные идиоты.

Вот только получается, что вся сеть этого резидента уничтожена.

Или почти вся, это в данном случае не имеет значения. В городе находятся ещё двое. Оба, так сказать, законсервированы до худших времён. Но в глаза их никогда не видел, поэтому они отпадают.

Выходит, в этом регионе пусто, остался только один, в соседнем.

Однако, как до него добраться? "Может, зря я закладку сделал" мелькнула мысль с некоторой долей сожаления. Курьеры не носят явного оружия, но всё же кое–что они имеют: несколько различных видов отравляющих веществ. Причём, внешность контейнера хранения может быть самой неожиданной. Например, в квартире погибшего резидента осталась тысячерублевая бумажка. Вернее то, что имеет такую внешность.

Тройка мотоциклистов слаженно проскочила под мостом дорожной развязки. Свернув левее, они быстро затерялись на старых узких улицах.

Парни остановились за ВУЗом, который раньше назывался институтом, а теперь университетом. Чуток дальше, прямо, студенческая общага, слева здание института, а ещё дальше узкоспециализированное средство общественного транспорта.

— Это кто ж за тобой охотится? — с усмешкой спросил парень, который был ведущим.

— Враг. — Коротко ответил пацан.

— Ты что, сам не мог догадаться? — деланно удивился тот с кем ехал мальчишка.

— Гм! Ну, дык!

— Ладно, держите. — Мальчик достал из внутреннего кармана куртки две пачки сторублёвок, запечатанных в банковскую упаковку. — Большой совет, своих «лошадок» недели две не светите.

— Ого, сколько! На такси будем ездить!

— Ага. Когда протрезвеем…. А у тебя?

— У меня есть деньги. Прощайте. Если вдруг спросят, честно расскажите, куда вы меня довезли. Только сейчас не провожайте.

Оставив, порядком озадаченных байкеров, пацан быстрым шагом отправился к фуникулёру. Эти горные вагончики ночью, конечно, не работают. Но и не нужно, там имеется достаточно неплохая лесенка вниз. Впрочем, ночью работают только таксисты, а связываться с этой братией совершенно не хотелось.

Спускаться вниз, тем более ночью, не имело особого смысла.

Поэтому, мальчишка, пройдя вниз половину пути, сошёл влево и уселся под деревом, метрах в двадцати от лестницы. Так, чтобы его до рассвета не было видно. Ночевать на улице ему приходилось не первый раз и очень радовало то, что сейчас лето и нет дождя.

На морвокзале стояла обычная суета, опутанная безостановочным шипяще–шелестящим шумом фонтана. Зачем внутри здания поставили такой вариант, который шумел чуток тише корабельного гудка, оставалось тайной. Хотя здесь и кроме фонтана хватает источников шума, одной только толпы людей достаточно. Около него очень шумно, вода зеленоватая с заметным ржавым оттенком, её потоки отвлекают на себя большую часть внимания. Бордюр вокруг фонтана выполнен в форме квадрата, я устроился на правом углу спиной к двери выходящей на виадук. Рядом, справа, стоит малыш, мальчик лет пяти и тянет руку в воду, он уже заметно мокрый от брызг, которые фонтан щедро раскидывает по кругу, но до углов бордюра они не долетают. Поэтому я ещё сухой. За моей спиной, чуток дальше, на другом углу, расположилась его мама. Она пыталась говорить по сотовому телефону.

Вопрос: кто над кем издевается — она над тем, с кем разговаривает или над собой и тем с кем разговаривает? Женщина каждые пять секунд громко говорит: «Повтори, плохо слышно!», поворачивается к фонтану и с раздражением отворачивается. Да, так просто его не выключить.

Непрерывный шум давил на слух и мешал сосредоточиться на чём–то кроме себя, так что всё окружающее, включая телефонный разговор, воспринимается вскользь, как тени.

Впрочем, звуковой шум мешает наблюдать не всем. Тут дело в тренировках: нудных, долгих, ежедневных. Если умеешь сосредоточиться, то даже стоя спиной к входной двери, всё равно заметишь тех вошедших пятерых парней.

Они встали в одну линию, одновременно расстегнули молнии своих кожанок и подняли автоматы, направляя их стволы в сторону курьера.

UZI — компактный и очень эффектный вид оружия для ближнего боя, особенно если используется увеличенный магазин.

На тренировках подобное отрабатывали. Тут два варианта: сбежать, прикрывшись толпой или уйти от пуль. Пожалуй, лучше второе, этот малыш и его мама, телефонная садо–мазохистка, не виноваты в том, что кто–то кого–то пришёл убивать.

Начали.

Окружающие звуки резко замедлились. Вода в фонтане стала похожа на лёд, зато воздух стал тягучий и, при движении, ощутим как вода.

Всё вокруг замедлилось, казалось, что время остановилось.

Время не может остановиться! Ход Времени величина постоянная!

Но можно ускорить своё восприятие.

Давление крови жутко ударило в мозг. Мышцы болезненно отреагировали на гиперускорение. Всё дело в скорости передачи сигнала по цепочке нейронов от головного мозга до конечного исполнителя, а это в пределах трёх сотен метров в секунду. Зачастую, начальная скорость пули выше. Но я воспринимаю и двигаюсь быстрее, примерно, вдвое. Шестая степень «ускоренного осознания» — одна секунда растягивается на двенадцать минут.

Существуют специальные тренировки, позволяющие существенно ускорить прохождение сигнала по нейронам. Первое, что необходимо это заставить работать мозг быстрее. Дело не в том, чтобы научиться быстро умножать одно большое число на другое, необходимо научиться понимать и осознавать как можно больше за единицу времени. Самый простой способ применил Инструктор. Сначала он заставлял прочитывать газетный лист за пять минут. Потом за минуту, итак дошло до секунды.

Не запоминать и после прочитывать, а действительно прочитать. Но, это не так уж и сложно, главное — иметь хорошее зрение. Сложнее понять за эту же секунду, содержимое прочитанного текста и осознать его. Это очень сильная нагрузка на мозг — за короткий промежуток времени тратится столько, сколько в обычном состоянии за пару часов.

После нужно действовать осторожней, иначе можно запросто свернуть себе шею. Мышцы выполнят полученный сигнал, но будут ли они готовы к этому?

Разворот. А у них отличный прицел. В семи метрах от фонтана стоят пятеро парней, их автоматы выплюнули длинные струи пламени, на конце которых висят пули. Эти кусочки свинца, в медной оболочке, медленно–медленно двигаются вперёд. Так… аккуратно, но сильно толкаю женщину, направляя её в сторону вон того мужика. Всё равно он стоит без дела, пусть амортизатором поработает. Малыша отправляю следом. Интересно, угловая стойка, которая удерживает стеклянные стенки магазинчика, выдержит? Быстрее, пули уже рядом.

Присесть? Нет, пожалуй, надо вперёд. Блин! Так и без кожи остаться не долго. Воздух — мягкий, мягкий, а сейчас не хуже мелкой наждачки!

Двигаюсь подальше от стреляющих, стеклянная дверь, за ней ещё одна выходящая на улицу. Оборачиваюсь, пули метрах в десяти от меня.

Поторопился…. А зря. Лёгкие, по ощущениям, горят. Горло сдавило от нехватки дыхания. Вены и артерии вздулись, став похожими на шевелящихся толстых червей. Да и мышцы ещё чуток и судорогой сведёт.

Жду, немного замедлив восприятие. Пули с гулким шорохом пролетают надо мной. Знаю–знаю, если выстрелить горизонтально, как в данном случае, то пули не летят, а падают. Тягучий треск и толстое зеркальное стекло пробито. Наверное, не следует. Хотя ладно.

Металлическая пластинка с пояса прекрасно для этого подойдет.

Ускоряю восприятие. Сдвинуть пулю с заданной траектории очень тяжело — её мгновенный импульс больше трёх килограмм. Тяжело, но всё же поворачиваю пять пуль назад, ориентирую их на этих стрелков и чуток подталкиваю, задавая ускорение. Всё, времени больше нет. Пригнуться и бегом к двери. Её что, заперли? Нет, просто уже усталость. Рывком открываю. Зря. Похоже, стекло двери потом разлетится вдребезги.

Замираю на секунду, делаю несколько глубоких вздохов. Ух ты, как красиво стекло брызнуло! И дверь покорёжило, надо было помедленней открывать. Стрельба прекратилась, зато началась паника. Все бегут кто куда, но тоже подальше от стрелков. Того мужика снесло на фиг.

Плохой из него получился амортизатор. Ага, и ребёнок сверху. Надо же, стойка выдержала! Милиция! Наконец–то сообразили, что кто–то зачем–то стреляет. Идиоты! «Стой, стрелять буду!». Угу.

Стою–стреляю. Парни резво сменили цель. В этом случае, куда они целились, по тем и попали. Однако стрелков только трое.

Замечательно! Хватит, пора бежать. Вовремя. Справа выскочили четверо с автоматами, наверное, группа поддержки. Поздно парни. Блин! Ну почему воздух такой жёсткий! Парапет, прыжок вперёд. В ноге боль, кажется растяжение. Борт пассажирского корабля. Леер из металлической трубы, упор на него левой ногой. Да из чего он сделан?! Металл прогнулся под ступнёй как пластилин. Проскакиваю вперёд, ударяюсь о металлическую стену надстройки. Больно. От удара в глазах потемнело. Выпадение из ускоренного состояния очень болезненно. Кровь почти кипит, боль во всех мышцах сразу, зуд в нервах. Пот испаряется едва выступив, оставляя на коже заметную корку соли. Падаю на палубу. Хорошо, что пол металлический, так приятно холодит. Со стороны морвокзала слышны крики, выстрелы, звон лопнувших стёкол. Кто–то веселиться вовсю. Ага, быстро сообразили.

Третьего раза не выдержу! Вовремя ушёл. Бегу прямо вдоль борта, в сторону носа корабля. Куда дальше? Ага. На другой борт и меня не видно. Теперь вон на тот буксир. Только бы палубу не погнуть когда буду отталкиваться. Далековато, две сотни метров. Что тут такое под ногами мешается? Ящик с инструментами. Угу. В воду его. Пусть что хотят то и думают! Прыжок. Это что, одежда дымиться? Или волосы на голове? Перелечу! Ноги вытягиваю вниз, скорость сразу падает, сейчас попаду! Не потопить бы….. Больно–то как! Падаю на корме, тут зачем–то куча канатов, вот на них и падаю. При моём попадании буксир немного просел и его слегка повело вправо. На палубе деревянный настил, под ним металл. Доски лопнули и раздробились в труху, металл палубы заметно погнулся, а мои пропылённые кроссовки остались целые.

Хорошая у меня обувь! Эксклюзив! А вот костям такой удар не понравился, сломаться не сломались, но такое ощущение, что скелет сейчас отдельно от всей остальной требухи. И, похоже, сотрясение мозга, если конечно есть чему….

Надо же, меня не заметили! Впрочем, сейчас я даже дышу с трудом.

Не, заметили. Подошёл мужчина лет сорока, он наверно здесь капитан.

В желудке возникла судорога — сейчас меня стошнит! А он умный, грубо подхватил меня и свесил головой вниз с правого борта. Как же его называют? Неважно…. Темно что–то, да и спать хочется. Может утопиться? Сил вырваться хватит. Да — это из–за меня там такой шум.

А будет ещё больше. Капитан буркнул на тему — «Хрен найдут».

Уговорили, согласен. Можно я посплю, только сначала попить? Это вслух что ли? Куда вы меня вниз тащите!? Там же задохнусь на раз!

Впрочем, ладно, у открытого иллюминатора может и не задохнусь. О, вода! Минералка, ещё лучше! Как она называется? «Шма…ко…вка», ничего, хорошая, пить можно. Бутылка вроде полная была. Впрочем, ладно, спать. Правый борт корабля называют штирборт.

Бугргр. Вот это отрыжка! Наверное, даже Бадгер позавидовал бы.

— Олег, ну и чего с ним делать? Он же весь синий! — Почему–то радостно поинтересовался матрос.

— Пусть спит, его какие–то левые безпредельщики ищут.

— А может…..?

— Угу, а на следующий день и нас.

— А так, что?

— Пусть сначала найдут.

— Хм? Точно! Пусть поищут. — Продолжая радоваться, согласился матрос. — Мы сейчас куда, к восемнадцатому? Тогда пойду, проверю крепления. — Без перехода заявил он.

Старенький буксир неторопливо продолжил идти по своему маршруту.

Поисковики противника заметили сбежавшего курьера около десяти утра, когда он стоял на остановке, ожидая что–нибудь в сторону центра города. О чём руководству операции по его отлову доложили немедленно.

— Институт, говоришь? — задумчиво буркнул парень. Он тот самый, единственный выживший.

— Никаких — живым! Уничтожить! — Твердо заявил мужик, на морде лица которого, отчётливо видна печать власти. Он сидел в глубоком кожаном кресле и нервно постукивал сотовым телефоном себе по коленке. — Ты знаешь инструкцию!

— Хорошо, хорошо! Только не на остановке. Там успеет скрыться, а мы зазря потратим уйму патронов. Не говоря уже о том, что засветимся во весь рост.

— Мда. Согласен.

Парень что–то невнятно буркнул себе под нос. Помолчав чуток, сказал:

— Посмотрим, куда он собирается. А там видно будет. — Недовольно согласился он.

Через полчаса стало известно, что объект доехал на трамвае до ЖД вокзала и сейчас идёт по виадуку, направляясь на морской вокзал. Так как, по стечению обстоятельств, начальство располагалось недалеко от этих вокзалов, то операцию «уничтожение курьера» возглавил начальник службы ликвидации. Тот самый единственный, оставшийся в живых, после встречи с курьером.

Наблюдение доложило, что мальчик зашёл вовнутрь морвокзала и уселся на бордюр фонтана. Похоже, что там он собирается оставаться надолго. Взяв с собой двенадцать боевиков, парень отправился туда.

— Красиво. Только вот стёкла надо мыть чаще. — Мимоходом оценил он здание морского вокзала.

— Заходим все сразу? — спросил шедший справа боевик.

— Там у входа трое этих…. Как их называют? А, да, милиционеров!

— сообщил боевик слева.

— Значит так, пятеро вооружённых коротким оружием заходят через главный вход. Стреляете разом. Ваша цель — курьер. Четверо обходят слева и перекрывают возможный уход объекта с той стороны здания.

Трое, вот вы, остаётесь со мной. Прикроем от… милиции. — Быстро раздал указания их начальник.

Боевики деловито разошлись в разные стороны. Уничтожение курьера для них было простой задачей, главное выстрелить первыми, а после никуда он не денется.

Минуту спустя, послышался одновременный треск пяти автоматов.

Недолго, секунды две. Потом короткая пауза. Милиция на входе резко встрепенулась, но они ничего сделать не успели. Прикрытие сработало быстро и жёстко — три одновременных выстрела. Из здания вокзала снова раздались выстрелы, но на этот раз стреляли только трое и вразнобой. Стёкла входной двери покрылись густой паутиной трещин.

Сообразив, что внутри дело пошло не так как предполагалось, прикрытие бегом направилось в здание. Стрельба возобновилась снова.

Однако опять стреляли кто куда. Вероятно, в этом морвокзале, охрана располагалась не только при входе.

Заскочив в главный зал и, не увидев курьера, парень довольно оскалился. Двое его людей лежали в лужах крови. Десяток посторонних человек тоже получили ранения. Перестрелка с милицией продолжалась, причём не в пользу боевиков. Не обращая внимания на стрельбу, парень быстро перебежал зал и выскочил с другой стороны знания, на балкон.

Там встретились его люди. Они, заметно шокировано, сообщили, что мальчишка перепрыгнул на стоящий рядом пассажирский корабль. Вон там, даже видно куда конкретно — сильно прогнувшееся металлическое ограждение вдоль борта.

— ! !!! Он умеет ускоряться! Быстро на эту лоханку! — Заорал их начальник, показывая на теплоход. Хотя он прекрасно понимал, что уже бесполезно. Курьер ушёл.

Четверых боевиков как будто ветром сдуло. Прыгать прямо на корабль они не стали, а спрыгнуть вниз вполне могли, что и сделали.

Однако их там встретили. У трапа на корабль нервно топтались трое военных. Увидев четверых вооружённых парней, ребята открыли предупредительный огонь, прицельно по предполагаемому противнику.

Внутри вокзала стрельба смолка, через выбитые стёкла стали выскакивать местные охранники и с десяток омоновцев. Эти ребята грамотно закрыли проходы и справа и слева. К тому же они в бронежилетах.

— Вниз! — Приказал старший ликвидатор и первым перевалился через парапет.

Он, и ещё один, успели, а двое попали под автоматные очереди. По причалу, со стороны площади, сбивая на своём пути всё и всех, мчался грязно–серый джип. Из его окон стреляли по охране, милиции и вообще по всем в кого можно. Автомобиль эффектно развернулся, яростно взвизгнув тормозами, и остановился рядом с оставшимися в живых ликвидаторами. Операция по уничтожению курьера провалилась с громким треском. Курьер жив и знает, что его активно ищут и, что противник действует в открытую.

— Откуда там столько охраны!? Мы же всю их агентуру уничтожили! Зло рявкнул парень.

— Около девяти утра местного, в милицию был сделан звонок, что на морвокзале вероятно будет перестрелка. — Сообщил водитель. Он лихо крутанул руль, уходя от встречной машины.

— Лохи! Мы все ЛОХИ! — Яростно оскалившись, воскликнул начальник местной службы ликвидации. — И Я самый первый!

Погони не было, на этот раз прикрытие сработало хорошо и, главное, осмотрительно. Джип резко свернул налево и неторопливо вошёл в общий поток машин, двигающихся по Светланской от центра.

Оружие выкинули раньше, когда ехали по набережной.

Уйти с буксира получилось только ближе к вечеру. Капитан лично два раза приносил еду и минералку. Постоянное покачивание на волнах вызывало головокружение с тошнотой, что, в общем–то, нормально.

После шести секунд такого ускорения, организм сожрал всё, что можно и многое из того, что нельзя. Теперь бы отдохнуть недельку–другую, но нельзя.

Противник, вероятно, не в состоянии перекрыть весь порт сразу, хотя какие–то подозрительные личности всё же расположились на проходных. Остаётся только ждать. Вот за этими штабелями можно будет переночевать. Съесть бы ещё чего–нибудь покалорийней, да и помыться не мешает. Интересно, этот кран на ночь остановится? И так шума много, а тут ещё эта железяка несмазанная шевелится. Есть хочется….

Около прохода остановился рабочий, судя по всему, грузчик, и негромко ругнулся, рассматривая какую–то небольшую плоскую штуковину.

— Ну, я ему припомню! — достаточно ясно буркнул он, после чего мстительно швырнул эту штуку в глубь прохода.

Вещь должна была упасть рядом и, если она ударится, то обязательно разобьётся.

— А зачем вы это выбросили?

— О! Кто там прячется? — Воскликнул мужик. — Это не тебя там, на проходных, ловят? — спокойно поинтересовался он, разглядев, кто стоит в глубине прохода.

— Электронная записная книжка, староватая, но вполне пригодная для дома.

— Может для тебя и пригодная, а я из всего английского только алфавит помню. Первые три буквы.

— Если не возражаете, то я попробую что–нибудь сделать.

— Хм? Делай, думаю, хуже не будет. Кстати, ты здесь надолго?

— До утра.

— Я в ночной смене… может чего надо? — немного неуверенно спросил мужчина.

— Что–нибудь съедобное и попить, только не чипсы и колу.

— Хорошо, до трёх дотерпишь?

Печальный вздох и кивок головой в качестве ответа. Куда ж я денусь, дождусь. Тем более с этой фигнёй придётся повозиться.

Хороший парень, лишних вопросов не задаёт, сразу же ушёл. Надеюсь, не вложит. Так, посмотрим, что эта за штуковина. Угу, ИК–порт — это хорошо. Ага, японский и английский. Хотя, пожалуй, больше японский.

Маде ин джапан! Ладно, где тут что? Нажимаю вот эти клавиши… Есть!

А ещё и пить… Хорошо, служебный монитор включился, что дальше?

Дальше надо выяснить, возможна ли перепрошивка БИОСа у этой фигни.

Где мой телефон? Угу, идём в инет…. Модель…. Можно. Какие версии есть…. Блин! Грррр! Не надо о еде!.. Русского нет, плохо. Как делается прошивка? Новую версию положить сюда, потом запускаем отладчик…. Понятно. Хорошо. Сделаю вот что……. УУУУ! Ну, зачем надо было сжимать ПО!? А мне теперь что? Распаковывать, потом опять запаковывать?! У–у–у, что б вас! Впрочем, времени хватит.

Четыре часа пялиться в маленький экранчик — глаза заболят. Надо расслабиться. Закрыть глаза и вытянуть ноги. Ха, или протянуть?

Неважно. У–у, японцы! Интересно, он мою работу оценит? Есть хочется…. Да где же он шляется? Впрочем, ладно, отдых закончен.

Куда мне теперь? Хотя куда — понятно. Не понятно — как туда добраться? Кто–то сюда идёт. Ну–ну, посмотрим.

— Эй, пацан, ты ещё здесь?

— Да.

— Вылазь оттуда, минут через сорок мы всё это будем перегружать на корабль.

— Плохо.

— Ничего. Идём, я тебя в вагончике пристрою. Поешь, может и поспишь.

— Ну, ладно. Идёмте.

Вроде ночь, а суеты больше чем днём. Надеюсь, никто лишний меня не заметит. А то опять бегать придётся. Спать хочу, есть хочу. Угу, вот и вагончик. Как он сюда попал, и куда делись колёса? Хотя какая разница.

— Вот сюда. — Сказал парень, показывая на порядком поржавевший железнодорожный вагон–ресторан. — А я пойду — поработаю. — Сказав это, парень ушёл по своим делам, оставив неожиданного гостя одного.

Чего только в порту не встретишь. Стёкол уже конечно нет. Так, а что там внутри? Освещение есть, никого нет. О! Две открытых банки тушёнки и целый ящик минералки! Но сначала нужно немного маскировки.

Где они тут окурки кидают? Вот они. Теперь сделать вид, будто бы здесь было человека…. Три. Гм? Человека три…. с половиной? Нет, целые. А банки тёплые. Вилка чистая, однако, лучше ложку. Резать или ломать? Отрезать, а потом поломать. Всякие разные советуют не есть хлеб и мясо вместе. Вот пусть они и не едят. Блин, подавился!

Минералку налить в кружку…. да чего она такая колючая! Банка какая–то маленькая, сколько в ней? Четыреста грамм, ну может и да, хотя я не заметил. Вторая, а здесь куски жил вперемешку с соевым суррогатом! Потом обязательно найду того идиота, который придумал запихивать эту ерунду вместо мяса и продавать его по цене телятины.

Найду и…. и что–нибудь ему сделаю, нехорошее. Главное не забыть.

Н–да? Забыть. А вот забывать–то я не умею. У тех, кто хвастается своей фотографической памятью, по сравнению со мной — склероз. И никакой химии, только тренировки. Мама мыла раму, мама мыла кришну…. угу, вылизывать банку не следует. Поели, теперь можно и поспать. Вот сюда, от двери это место сразу не видно, здесь около входа какие–то робы весят. Спать. До чего мне надоело убегать. Это надо же и местных кончили, и регионального! Что я такое несу? Может расшифровать? Не, пожалуй, не стоит. А то ещё поймают. Оно ведь всегда так, пока ничего, так и оно ничего, а как только так сразу.

Голова заболела. У них тут сахар имеется? Вставать неохота.

Рафинированный кусковой. Его грызть надо, не хочу. Что тут ещё? О–о!

Сгущёнка! Пойдёт. Та–ак! И чем мне открыть? Если рассуждать логически; то я один, собаки рядом нет, лодки нет, реки нет. Значит открою. Чем? Впрочем, могу и пальцами, только не хочу. Ага, открывашка. Ничего себе сталюка, такой штукой можно танковую броню расколупать! Ну, преувеличиваю…. немного. Открыть или только дырки сделать? В целях конспирации — дырки и побольше. В том смысле, что по ширше… гм, ширее… Короче! Два удара — две дырки! Теперь выпить. Хорошо, где–то тут кружка, срочно нужно запить водой! Вот теперь можно и поспать, главное успеть проснуться раньше, чем вовремя.

Группа из семи человек в милицейской форме торопливо двигалась через залежи различных грузов. Они явно что–то искали и не скрывали этого. Впрочем, поиски ограничивались просмотром темных закутков. В конце концов, добрались и до вагона–ресторана. Мужик с лейтенантские погонами, по–хозяйски подошёл к двери, однако его остановил резкий окрик:

— Какого ты там делаешь!!

Такое заявление, вероятно, оказалось немного неожиданным. Эти семеро разом стушевались, лейтенант резко отдёрнул руку от дверной ручки.

— Обычная проверка…. — начал он.

— @#$%& проверка! Ты кому втираешь? Ваще, вы кто такие?! продолжил громко возмущаться мужчина, он здесь был вроде главного в своей бригаде грузчиков. Следом за ним шли ещё пятеро и, все они, многообещающе держали в руках железки различной длинны.

— Вот мои документы. — Чуток нервно сказал лейтенант, быстро достав удостоверение. — Парни покажите свои.

— И какого %@#& здесь делают ПэПэСники? — очень грубо спросил бригадир.

— Поступил сигнал…. — неуверенно начал лейтенантик, но его опять оборвали.

— Сигнал!! Я сейчас сам кое–кому посигналю! — Громко рявкнул бригадир. — Иди, проверяй! А потом я вас проверю!

Пришедшие порядком занервничали, однако отступать уже поздно.

Лейтенант резко дёрнул дверную ручку на себя, но дверь открываться отказалась.

— От себя. — Ухмыльнувшись, посоветовал кто–то из грузчиков.

Лейтенант хмуро глянул на него и, тем не менее, воспользовался советом.

Внутри вагона никого не оказалось. Проверяющие зашли всей толпой, однако осматривать, в общем–то, было нечего. Остатки ужина, пара полупустых бутылок с минералкой, пустая банка из–под сгущёнки в которой находились пара десятков окурков. Несмотря на большой размер помещения прятаться там негде. Тем не менее, пришедшие тщательно осмотрели все углы и ящики, однако ничего нужного им не нашли.

Лейтенант совсем было собрался уйти, но его грубо остановили грузчики. Они, недружелюбной толпой в два десятка человек, окружили подозрительных проверяющих.

— Сейчас придут наши, тогда и пойдёте. — Объяснил произошедшее бригадир.

— Вы сделали ошибку. — Глуховато ответил лейтенант.

— Ничего, переживу.

Портовая охрана не заставила себя долго ждать. Они, не спрашивая, повязали этих подозрительных личностей и утащили с собой. Парень, старший в этой команде, коротко пояснил, что сегодня в разных местах порта уже взяли таких вот умников.

— Вот такие вот дела. — Закончил старший омоновец. — Ладно, если кто ещё появиться, немедленно сообщайте, а то мало ли что.

Когда омоновцы ушли, мужчина изображавший бригадира, махнул своим возвращаться к работе, а сам зашёл в вагон.

— Я быстро — гляну всё ли в порядке. — Пояснил он.

Мальчишки в вагоне не оказалось. Растеряно покрутив головой, мужчина вышел наружу и обошёл вагон, направившись в затенённый участок. Мальчик спокойно ждал около запакованных в штабеля досок.

— Ловко ты. Даже окна остались закрыты.

— Меня многому учили. — Вяло ответил мальчишка.

— Это как раз понятно. Однако тебе нельзя здесь долго оставаться.

— Утром я уйду. Вы могли бы мне помочь? — Мальчик присел, прижавшись спиной к упакованному штабелю досок, подготовленному для экспорта.

— Смотря чем.

— Позвоните вот по этому номеру и скажите, что хотите эмигрировать в США и ваша фамилия Григорьяв.

— И всё? — Скептически спросил парень.

— Да. Это номер организации занимающейся эмиграцией в Канаду.

— Хорошо. Кстати, сюда доберутся только завтра к вечеру, так что можешь до утра поспать. Я тебя заберу утром Парень ушёл по своим делам. Ну что ж, по крайней мере, теперь удастся спокойно поспать часа четыре. Вот здесь неплохое местечко, широкая ровная доска… Холодно, правда, но вполне терпимо — не зима, в конце концов.

Утром, часов в десять, в той канадской фирме позвонил первый возможный клиент. Но он оказался или пьяный или так пытался пошутить. Впрочем, дело секретаря записывать, а не разбираться с шутниками. Ближе к полудню эта запись попалась на глаза шефа, он всегда просматривал, что там собралось за утро.

— Звонили в десять? — чуток нервно спросил он, прочитав первую запись.

— Без семи десять. — Уточнила секретарь.

— Если он перезвонит, то скажите, что мы не занимаемся эмиграцией в США.

— Хорошо. — Сказала в ответ секретарь. Она так почти всегда отвечала. — Что–нибудь ещё?

— Да, десять минут меня ни для кого нет. — Почти спокойно сказал шеф.

— Хорошо. — Ответила женщина, возвращаясь на своё место.

А вот её шеф не смог с первого раза заставить себя сесть на своё место. Закрыв за собой дверь кабинета, он нервно прошёлся по комнате. Остановился около стола, потом снова прошёл от стены до стены и только тогда смог сесть.

Давно, больше десяти лет назад он попался на контрабанде. Пытался провести через границу сто граммов кокаина. Таможенник, нашедший, казалось бы, тщательно спрятанный пакетик, предложил замять дело. В обмен на небольшую услугу. Когда–нибудь к нему позвонят, скажут про США и назовут фамилию «Григорьяв». Ключевыми будут только эти два слова. После этого нужно будет переслать на указанный адрес электронной почты любой текст с подписью «Орлёв». Сам текст не имеет значения. Делать было нечего и, конечно же, он согласился.

Прошло время и вот тот самый звонок. Как напоминание о том, что спецслужбы никогда ничего не забывают. Непонятно почему он сам вообще вспомнил тот давний разговор. Всё же необходимо что–то делать. КГБ конечно уже не существует, однако опасения остались. В конце концов, он решился. В качестве текста отправил поздравление тёщи с днём рождения, ну и соответственно подпись — «Орлёв».

Дождавшись, когда почтовая программа сообщила об отправки письма, он выключил свой компьютер и с чувством выполненного долга отправился обедать. Есть хотелось как после тяжёлой физической работы.

Пресс–секретарь японского посольства Вацуки Юдзи с некоторым раздражением смотрел в окно. Там, на улице, спешили по своим делам тысячи людей. Сотни машин старательно застревали в пробках. Но это всё принадлежит русским, даже японские машины и те выглядели по–русски. Весь Дальний Восток почти не заселён по сравнению с Японией. А эти русские не хотят отдавать десяток ненужных им Курильских островов. Ведь и деньги предлагают, а они всё о чём–то совещаются.

Однако до обеда ещё далеко, поэтому нужно работать. То, что за окном Россия, не имеет значения. Здесь, в японском посольстве территория Японии!

По привычке он проверил электронную почту и сначала не понял, что это за письмо, и тем более от кого. А когда вспомнил, в очередной раз выругал себя за свою слабость. Так уж получилось, что он очень азартен. Сейчас уже хорошо контролирует эту страсть, но раньше, двадцать два года назад, когда ему было девятнадцать, это походило на болезнь. Тогда, удержать себя в руках, при виде шарика стремительно двигающегося по краю рулетки, он мог очень редко. Как результат — часто проигрывал все деньги. Однажды он проиграл не только свои, но и деньги друга. Всё бы ничего, однако, пятьдесят тысяч долларов — это большая сумма даже сейчас. Когда наваждение от азарта ушло, оставив пустыми кошелёк и карманы, Вацуки Юдзи решил смыть этот позор своей кровью. Вернуть деньги возможности не было.

Если бы они просто потерялись…. Но он их проиграл, не смог справиться с азартом, проявил слабость недостойную воина. Вот в этот момент к нему подошёл невзрачный парень и предложил сто тысяч долларов наличными или чеком, как больше нравится. Но с одним условием — когда–нибудь к нему придёт письмо с подписью «Орлёв», сам текст письма не важен, только подпись. После этого он, Вацуки Юдзи, поможет тому, кто назовётся «курьером» и назовёт проигранную тогда в казино сумму — 63130 долларов. Этот курьер должен прийти в течение суток после прихода письма. При этом парень предупредил, что за помощью обратятся только однажды. И, независимо от того, придёт кто–нибудь или нет, после этого он, Вацуки Юдзи, может со спокойной совестью забыть данный договор.

Он согласился. Не пришлось ничего подписывать или обещать. Ему просто сразу дали деньги и незнакомец ушёл.

А вот теперь пришло время отработать давний долг.

Письмо получено. Теперь у загадочного курьера имеются сутки, чтобы не прийти. По крайней мере, на это очень хочется надеяться.

Однако Вацуки Юдзи прекрасно понимал, что к нему очень скоро придёт нежданный и незваный гость и его придётся принять со всевозможным уважением. Тогда, двадцать лет назад, ему поверили на слово, поэтому проявить уважение — это долг чести. К тому же, русские спецслужбы, даже, несмотря на развал СССР, остались достойными противниками. Не врагом, враг один, а именно противником. К тому же, любой дипломат всегда является работником внешней разведки, даже если он этого не хочет.

Юдзи почему–то почувствовал себя польщённым — он оказался втянут в тайные дела мирового масштаба. События вчерашнего дня очень хорошо объяснялись, если предположить, что столкнулись разные разведки. Вот только непонятно — кто там за кого? Потому, что вчера вечером, всем спецслужбам поступил категоричный приказ — не вмешиваться; одному не мешать, другим не помогать.

— В Росси всегда не так, как везде. — Тихо проворчал пресс–секретарь. Говорил он, конечно, на своём родном языке — японском.

Для городской милиции утро началось на два часа раньше, чем обычно. На места службы вызвали всех, кого только можно. Теперь по городу ходили усиленные, хорошо вооружённые патрульные группы.

Количество патрульных машин увеличено почти до возможного предела.

На всех перекрёстках стояли постовые, следящие за нормальностью движения машин. Патрули проверяли документы у всех, кто был хоть немного подозрителен. С каким–то злорадным остервенением осматривали автомобили, особенно джипы. Любые возмущения игнорировались с плохо скрытой агрессией. Те, кто пытался воспользоваться знакомствами иили «крутыми ксивами» попросту арестовывались и передавались ФСБешникам. А эти ребята театрально выражали сожаления о произошедшей «досадной ошибке» и клятвенно обещали «разобраться на недельке», но до тех пор арестованным придется воспользоваться казённым гостеприимством.

Никто толком ничего не знал. Радио, телевидение и газеты молчали о том, что произошло на морском вокзале. Хотя правильнее сказать их заткнули. Очень грубо посоветовали сделать вид, что ничего страшного не случилось. Редактору МК даже продемонстрировали возможные неприятности — пообещав познакомить его жену с его любовницей. Редактор напугался.

Однако остановить слухи не представлялось возможным. Всех свидетелей перестрелки задержать не успели. К тому же ранено семеро охранников, один омоновец и больше десятка случайных людей. Плюс одиннадцать убитых, личности которых установить не удалось. Такое количество жертв скрыть невозможно. Порядком разгромленный центральный зал морского вокзала, тоже скрыть тяжеловато.

Единственное, что как–то удерживало распространение слухов, это то, что основным свидетелям, точнее всем пострадавшим, без промедления были выплачены значительные суммы денег. К слову, деньги предоставлены сторонней частной компанией, которая бесследно исчезла сразу после последней выплаты.

Впрочем, жёсткость и бескомпромиссность правоохранительных органов проявлялась только на местном уровне. Кроме этого, возник конфликт с московскими начальниками. Они как раз требовали оказать всяческое содействие в поимке неизвестного мальчишки. В свою очередь областное и краевое начальство категорично отказывались выполнять требования из Москвы. Хотя надо отметить, что все требования и приказы центрального руководства не шли дальше слов. Никаких письменных указаний на эту тему не поступило. При этом, они все вместе дружно заставили молчать журналистов. Свобода печати и слова — красиво звучит, особенно когда сам на свободе.

Поворот направо, пешеходный переход, крайнее левое окно второго этажа. В середине дня будет тяжеловато, но выбора нет.

Глава службы ликвидации нервно ходил по комнате. Путь получался довольно кривой: от входной двери, вдоль журнального столика и к окну. Дойдя до окна, он останавливался, секунду смотрел на улицу и шёл обратно.

Причина вполне понятна — курьер жив и знает, что его ловят.

Попытка захвата и две попытки его уничтожить, полностью провалились.

К тому же, каждый раз были жертвы с их стороны. Группа, которая ночью вроде бы обнаружила мальчишку, пропала. Десять минут назад стало известно, что они зачем–то отказались показать документы по требованию милицейского патруля (откуда он там взялся, совершенно непонятно), в результате случилась очень короткая перестрелка. Всю группу положили на раз. Но это всё ерунда. Местные власти стремительно брали под свой контроль происходящее. В такой ситуации противник вполне мог узнать, что всех их резидентов и агентурную сеть уничтожили. По мнению аналитиков, оставалось не более трёх суток.

Дверь в комнату резко распахнулась и, твёрдой уверенной походкой, вошёл невысокий, не в меру упитанный мужик. Следом за ним вошли ещё трое. Эти были спортивного типа, таких обычно учат не думать.

— Ждёте доклада? — без приветствия спросил вошёдший «не в меру упитанный».

— Да. Вам что–то стало известно помимо меня? — спросил ликвидатор.

— Кхм. Стало. Я отстраняю вас от операции по уничтожению курьера.

— Вы не можете такого сделать!

— Уже сделал. Я запросил соответствующие полномочия в центре.

— И что дальше?

— Дальше? Вы арестованы. Пару дней пробудете взаперти…

— Я говорил о курьере!

— О том мальчишке можете забыть. Я решил эту проблему. Сейчас на его радиоприёмник передаётся сообщение, что если он не сдастся до вечера, то на город будет выброшен десант. — Самодовольно заявил мужик.

— Вы идиот! Никаких радиоприёмников у него нет. Его вообще может уже не быть в этом городе!

— Что!…

— То! Он — свободный информационный курьер.

— Да мне плевать не него! ВЫ посмели меня оскорбить!

— Заткнись! Ты вообще знаешь, что будет, если произойдёт высадка десанта?!

— Да мне плевать на последствия! Я уничтожу этого курьера! Любым доступным способом!

— Тогда попробуй ещё и тактическое ядерное вооружение! Что бы уже наверняка.

— Хорошая идея. Непременно воспользуюсь! — Новый резидент повернул свою покрасневшую от злости рожу к своим охранникам и рявкнул, показав на парня — Запереть его в карцере!

— Ваши действия приведут к открытому конфликту. — Вяло проговорил парень, проходя в дверь.

— Я действую согласно полученной инструкции — любыми доступными способами уничтожить курьера.

— Идиот. — Негромко, но отчётливо буркнул парень.

Когда дверь комнаты, которую использовали в качестве карцера, закрылась, парень устало опустился на пол. Ни стульев, ни кровати здесь не было, в своё время он сам настоял на этом. Холодный бетонированный пол, серые стены, отсутствия окон и тусклая лампочка под самым потолком неплохо подходили под понятия о карцере.

Не смотря на неудобства, парень почувствовал спокойствие. Не надо думать, как остановить курьера, этим займётся тот мужик. Можно расслабиться и вздремнуть. На счёт десанта на город можно не беспокоиться — такого попросту не будет. Не важно, что там будет требовать новоявленный резидент. А вот ядерное оружие очень даже реальная угроза. Денег для такого достаточно. Впрочем, надо хотя бы приблизительно знать, куда направить удар. Мальчишка, скорее всего, уже покинул город. Его подготовка и умения явно превосходили всё, с чем до сих пор приходилось встречаться. Кое–кого ждёт неизбежное поражение. Эта мысль понравилась ликвидатору, он улыбнулся, положил левую руку под голову и задремал. «Он бы ещё ОВ на город использовал» — мелькнула слабая мысль.

Новый резидент, самодовольно ухмыляясь, смотрел в окно. Там, на улице, спешили по своим делам множество людей. Все они в его власти.

Вечером, по его приказу, будет выброшен десант и многие из тех, кто сейчас идёт по улицам города, будут убиты. После город подвергнется бомбардировке. А курьер, если и выживет, то не сможет ничего уже сделать. Последствия, которые возникнут в результате высадки десанта, резидента совсем не волновали. До сих пор в подобных ситуациях удавалось договориться о «мире и сотрудничестве».

— Ничего, не в первый раз. Извинимся за досадную ошибку и всё. Самодовольно пробормотал новый резидент.

Он посмотрел на своего помощника. Молодой парень с обожением смотрел на своего шефа.

— Вызови адмирала, не будем ждать до вечера. — Скривив губы в подобие улыбки, распорядился мужик. — Устроим представление пораньше.

— Уже вызываю. — Угодливым тоном сказал помощник.

Адмирал ответил только минут через пять, чем вызвал сильное раздражение резидента.

— НУ, наконец–то! Вы где ходите, когда я вас жду!

— Где надо там и хожу. Что нужно? — довольно враждебно ответил адмирал.

— Нужно? Десант готов к высадке?

— Нет.

— Почему?! Немедленно подготовить! И ещё, перед началом высадки проведите бомбардировку.

— Нет. — С явным презрением ответил военный.

— Что!!? Я отстраняю вас от руководства! Кто там старший? Примите командование и начните атаку! — Уверенно и воинственно заявил резидент.

— Как страшно. — С отвращением буркнул адмирал. — Значит так.

Никакого десанта. Никакой бомбардировки. Вообще никакой поддержки со стороны военных.

— Да я вас всех!… — яростно начал резидент.

Однако, это страстное обещание, военный грубо оборвал.

— И вот что, если вы ещё раз свяжетесь не по защищённому каналу связи, пойдёте под трибунал.

Резидент даже на миг задохнулся от такой наглости, но продолжить не получилось — военный прервал связь.

— Да что он о себе думает?!! Я решаю, что нужно, а что нет! Мужик повернулся к своему помощнику. — И что теперь?

— Можно воспользоваться ядерным оружием…. или использовать на город ОВ. — Чуток испуганно пробормотал помощник.

— Ов? Ов, ов…. А! ОВ — отравляющие вещества! — Довольный своей сообразительностью воскликнул резидент. — Отличная идея! Запросите у вояк какой–нибудь газ.

— Э–э, наши откажут. — Испуганно ответил парень.

— Верно. — Спокойно согласился его начальник. — Но можно купить здесь! И устроить это как несчастный случай.

— Так точно! — Радостно согласился помощник. — Разрешите выполнять! — Картинно копируя военные манеры, воскликнул он.

— Разрешаю. — Барственно махнув рукой, сказал мужик и добавил Мы ещё покажем кто тут настоящий военный.

Майор войск химической защиты с интересом смотрел в конверт.

Аккуратно одетый и очень вежливый тип без всяких предисловий вручил ему конверт полный сотенных долларовых бумажек. Деньги нужны всем, однако он заведует складом ОВ, а не автоматами и пулемётами.

— И? — прервал майор затянувшееся молчание. То, что незнакомец не проверяющий, было понятно по его манере двигаться. Уверенные брезгливые движения соответствовали людям привыкшим ценить только свою жизнь. Ну, может быть, ещё и своего начальника.

— На ваше усмотрение. Зарин, иприт или что–то из бактериального оружия. Неважно. Главное много, литров сто, можно больше. — Лениво и уверенно сказал незнакомец.

— М–м–м? Можно. Почему нет. Сами заберёте или куда доставить? поинтересовался майор, спрятав конверт с деньгами во внутренний карман.

— Правильное решение майор. Заберём сами. — Ухмыльнувшись, ответил незнакомец.

— Идёмте. Есть у меня три контейнера, вам понравиться. — Сказал майор, направившись из своего кабинета.

На территорию химического склада вообще–то нельзя пропускать машины без специального пропуска. Разве что с разрешения начальника склада. Теперь шестеро хватких, уверенных парней быстро запихали в грузовик третий контейнер, на котором виднелась многообещающая наклейка с черепом и костями. Емкости были слегка покрыты ржавчиной, но герметичность и пломбы были не нарушены.

Майор лично проводил машину до самого выхода.

— С вами приятно иметь дело, майор. — Покровительственно сказал парень. Он быстро забрался в кабину грузовика.

— С вами тоже, если что — знаете куда обратиться.

— Непременно. — Пообещал незнакомец.

Когда машина скрылась из вида, майор достал конверт с деньгами и задумчиво его покрутил. После направился в здание с приготовленными для утилизации различными химическими дрянями. Среди прочих там стояла стальная бочка с органической кислотой. Такая зеленоватая жидкость консистенции негустого киселя и резким кисловато–сладким запахом. Подойдя к этой бочке, он отвинтил крышку и со злорадством, можно даже сказать мстительностью, стал кидать по одной стодолларовой бумажке в кислоту. Двадцать купюр растворились очень быстро, майор с некоторым сожалением бросил туда же и конверт. Но, дожидаться когда тот растворится, не стал, сразу закрыл бочку, потно завинтив крышку.

— Претензии на не качественность товара не принимаются. Деньги обратно не возвращаются. — Злобно усмехнувшись, проговорил он сам себе.

Сто пятьдесят литров дистиллированной воды, в каком–то смысле, тоже ОВ. Особенно в таком количестве.

Парень, купивший те три контейнера, он же помощник новоявленного резидента, был очень доволен собой. После использования химикатов, нужно обязательно пошантажировать того майора во имя личного блага.

— Значит так: два контейнера оставьте мне, а один отвезите на городской водозабор. Когда выльете, сообщите. Через два часа мы используем свои два. — Приказал он своим подручным, они молча кивнули, соглашаясь.

Чуть больше чем через три часа, к химскладу подкатил тот же грузовик с теми же людьми. Все семеро выскочили из машины очень синхронно. Они выглядели явно недовольно.

— Где этот ваш 07h майор!?! Немедленно сюда его! Я покажу, как нас обманывать! — Зло проорал тот, кто покупал отраву.

— Кто вернулся?! — делано удивился часовой. — А мы вас ждали чуток раньше.

— Что!? — Изумлённо воскликнул покупатель.

— То самое. Вы все арестованы. Но можете дать повод, и вас здесь же пристрелят за оказанное сопротивление при аресте. — Громко заявил вышедший справой стороны дороги, майор.

— Ты даже не представляешь, кому угрожаешь! — Злобно выговорил тот, кто купил дистиллированную воду. Он сунул руку во внутренний карман, намереваясь достать очень крутое удостоверение.

Начальник химсклада истолковал это движение по–своему. Всех семерых положили дружным залпом из девяти автоматов.

— Вода им наша не понравилась…. — не очень внятно проурчал майор себе под нос. Он подошёл посмотреть, что там пытался достать этот идиот. С вялым интересом, взглянув на красную корочку удостоверения и спросил сам себя — Кто вы вообще такие?

Резидент, не дождавшись действий своего помощника, потребовал выяснить, куда тот делся. Парень ушёл утром, взяв с собой шестерых боевиков и, они все вместе, потерялись. Ближе к вечеру доложили, что около одного военного химического склада было уничтожено семеро террористов. По описанию они очень похожи на тех потерявшихся днём, помощник тоже был с ними. Ошарашенный полученными сведениями, резидент больше получаса сидел неподвижно в своём кабинете. Он повторял одну и туже фразу — «Они не имели право стрелять в них».

Потом очнулся и вынуждено признал, что не удастся использовать ОВ на город.

— Ничего! Теперь я лично договорюсь о ядерном ударе. — Громко сообщил своё решение мужик. — Надо только узнать, куда делся этот мальчишка. Вот же трус! Нет, чтобы открыто выступить против меня.

Прячется! Если его всё же поймают, я его лично уничтожу!

Попасть в чужой дом незаметно — сложно, тем более днём. Сложно, но вполне возможно, особенно если обладаешь соответствующими навыками. Когда–то давно, сейчас кажется что в другой жизни, десяток разных преподавателей усердно вбивали знания ребёнку, используя для этого самое высокотехнологичное оборудование.

Никто не спрашивал, что он хочет. Из него старательно делали безмолвного, полностью подконтрольного курьера. Вообще–то его, как курьера, собирались использовать один раз, а потом сдать противнику.

Не просто так конечно — ложная информация действуют не хуже кумулятивного снаряда попавшего в цель. Дальнейшая судьба такого курьера, который доставался противнику, никого особенно не интересовала. Вот только вышла непредвиденная накладка. Ребёнок оказался с крайне низким порогом внушения и, кроме того, молча следовал своему личному плану.

После основного курса обучения он выполнял любые приказы, если они не противоречили его личным понятиям о справедливости иили чести. Как–то так получилось, что никто не удосужился проверить порог внушения. Так что после того, как его взял противник, мальчик почти сразу сбежал. Когда его готовили к очередной отправки, то преувеличенно сильно говорили об особой ценности информации, которую он должен будет нести. Вот он и сбежал. Очень качественно сбежал. К указанному человеку он добрался почти в конце крайнего срока. После этого мальчика долго хвалили и поздравляли, а затем отправили на дополнительную подготовку. Хотя правильнее сказать, что теперь его обучали и тренировали по–настоящему. Сдача курьера противнику была своего рода проверка. Правда, он стал третьим, кто смог сбежать и единственным, кто продолжил выполнение задания. Ну, и основная правда заключалась в том, что начальство очень надеялось передать ту дезинформацию противнику, вот только курьер оказался слишком уж свободным. Поэтому приняли решение использовать его понастоящему — честно и без подстав. Таких людей либо уничтожают, либо говорят им правду.

С тех пор мальчик десятки раз доставлял информацию. Его много раз пытались остановить. Вот только среди прочего, что должен знать и уметь курьер, было умение убивать. Правда, практику он прошёл в реальных условиях. Ему не нравилось делать подобное, но действовал он без колебаний. Примерно через полгода мальчишке присвоили статус «свободный информационный курьер». Однако, что это значит, он не очень понимал — его свободу и раньше никто не пытался ограничивать, ну кроме противника, конечно.

Пресс–секретарь японского посольства вернулся в свою квартиру поздно вечером. Тёмная синева летнего вечера уже почти перешла в чёрный цвет наступающей ночи. Квартира внутри имела убранство обычного японского дома. Сам хозяин старательно придерживался старых традиций (на сколько это представлялось возможным), особенно когда находился в не своей страны.

Включив свет в зале, он вздрогнул — в правом углу, около окна, прямо на полу лежал ребёнок, мальчик лет четырнадцати.

— Здравствуйте. Я курьер. Тогда вы проиграли 63130 долларов. Негромко, но отчётливо проговорил незнакомец, не вставая со своего места. Говорил он на чистом японском языке, хотя присутствовал едва заметный акцент, соответствующий жителям острова Хонсю, точнее, района города Киота.

— У вас был хороший учитель японского языка. — Вежливо сказал Вацуки Юдзи. Он просто не мог придумать с чего начать разговор с этим таинственным курьером.

— Вы могли бы закрыть окна? За вами вроде не наблюдают, но так будет лучше.

— О да, конечно. — Торопливо согласился хозяин квартиры и немедленно подошёл к окну задёрнуть шторы.

— И выключите здесь свет. — Попросил мальчик.

После того как свет в зале погас, мальчик поднялся и быстрым скользящим шагом подошёл к выходу из комнаты.

— Мне нужно незаметно попасть в Японию. Вы можете помочь? Спросил он.

— Через неделю я должен вернуться на родину…. — Не очень уверенно ответил пресс–секретарь.

— Мне нужно покинуть этот город завтра вечером.

— Могу я узнать причину спешки?

— А это вам нужно? — устало спросил мальчик.

— Не думаю. Вы правы, это ваш груз. — Коротко поклонившись, ответил японец.

Курьер вопросительно поглядел на него.

— Прямо сейчас у меня нет возможности помочь вам настолько быстро.

— А когда?

— Завтра до полудня я найду для вас того, кто сможет. — Уверенно ответил пресс–секретарь.

— Мне нужно попасть в юго–восточную часть острова Хондо, но можно куда–нибудь и на западное побережье.

— Хондо? Хм. А почему именно так?

— Хондо. Хонда. Ниссан…. — По–русски ответил мальчик, легко пожав плечами.

— Хм? Понятно. — Качнув головой, сказал японец. — Кстати, могу я ещё чем–нибудь вам помочь?

— Да. Можно напроситься к вам в гости на эту ночь? — Снова перейдя на японский, ответил мальчик.

Вацуки Юдзи улыбнулся. Этот ребенок, вероятно очень хорошо подготовленный курьер, неведомо чьим решением свалили на него совсем недетские проблемы, насильно введя в мир жестоких игр взрослых дядей, мнящих себя деятелями мирового уровня. Тем не менее, этот курьер остаётся обычным мальчиком; которому совсем не хочется ничего знать о мировых проблемах, рисковать своей жизнью и выполнять приказы.

— Я рад принять у себя такого гостя.

— Да? — заметно обрадовался мальчик — Могу я тогда воспользоваться вашей ванной?

— Конечно. — Серьёзно ответил Юдзи и, подойдя к гостю, добавил А я пока займусь ужином.

«Совсем ребёнок. Только вряд ли он захочет играть в войну».

Хорошо… Хорошо помылся, хороший ужин, хорошая кровать, а значить хорошо высплюсь и, соответственно, хорошо отдохну. Хороший он всё–таки человек этот пресс–секретарь. Интересно, сможет он мне помочь? В крайнем случае, придётся идти в укрытие.

Боцман сухогруза, который делал регулярные рейсы в Японию за автомобилями, задумчиво чесал себе макушку. Вероятно, он проделывал это достаточно часто, потому что там теперь негде было заводиться перхоти. Задумчивость была вызвана просьбой пресс–секретаря японского посольства. Дело в том, что его корабль должен был уйти ещё утром в одиннадцать, но капитан получил известие, что им закрыли визу в Японию. Причина выглядела не очень умной: несовпадение поданных списков экипажа с действительной командой находящихся на корабле во время рейса. Для решения возникшего недоразумения капитану, нескольким офицерам и боцману было предложено прибыть в японское консульство для разъяснительной беседы. Принимал их лично пресс–секретарь.

— Извините, я не очень понял. — Наконец нашел, что ответить боцман.

— Поймите меня правильно. Я, лично, верю и вам, и вашему капитану, и всем офицерам вашего корабля, которые были здесь перед вами. — Спокойно и уверенно сказал японец. — Я верю, что вы никого тайно не перевозите. Но дело в том, что сейчас я чиновник и должен следовать правилам.

— И что же нам делать? — задал вопрос боцман. Этот японский чиновник почти в открытую что–то требовал.

— Всё очень просто. У нас есть предположение, что списки экипажа вашего корабля не соответствуют действительности. Это, конечно, не является серьёзным нарушением, но этого достаточно, чтобы закрыть вход для вас в японские порты. Меня попросили помочь. Пресс–секретарь сделал короткую паузу. — Вы возьмёте на борт одного работника нашего посольства. И по прибытию в Японию, он официально подтвердит, что у вас все судовые документы соответствуют действительности.

— И что? — Озадачено спросил боцман.

— Вы должны предоставить нашему человеку право ходить везде по кораблю, а также лично проверить официальный список экипажа. Кроме этого, так как он является работником Японского посольства, то никто, кроме конечно капитана и врача, не должен заходить в его каюту без особого приглашения.

— Капитан отказался?

— Вашему капитану я этого не говорил. Он и остальные офицеры вполне могли принять это предложение за оскорбление. И были бы правы.

— А я, значит, нет? — С едва заметной обидой за самого себя поинтересовался непосредственный начальник палубной команды.

— Вам я сообщил информацию.

— Гм? А я должен донести её до капитана?

— Вы меня правильно поняли. — Учтиво улыбнулся японец.

— Надо подумать.

— Конечно. Одного часа хватит? — Вежливо поинтересовался пресс–секретарь.

— Посовещаться надо.

— Конечно. Капитан должен знать.

— Тогда, я пойду?….. — напряжённо спросил боцман.

— Да, конечно. И кстати, ещё одно маленькое условие. Жду вашего ответа до полудня. После я должен уехать по делам и вернусь только следующим утром.

Пресс–секретарь закрыл свою папку, в которую заглядывал в течение всего разговора, давая понять, что больше не задерживает.

Думаю, что сегодня смогу отправиться. Но, противник наверняка перекрыл порт. Да и постоянный контроль тоже имеется. Нужно их чем–то отвлечь. Придётся задействовать кого–нибудь из закрытых или обоих. Блин, плохо! Как бы чего с ними не вышло. Впрочем, выбора у меня особо нет. Надо будет направить их на схрон.

Надеюсь, мой сотовый ещё не вычислили.

Вызов. Би–и–п. Би–и–п. Сброс. Вызов. Би–и–п. Би–и–п. Сброс.

Хорошо, похоже, он помнит. Теперь смс — «не смог дозвониться.

Перезвони». Вот так, теперь посылаем…. Ну давай же! Отправляйся!

Есть! Угу, жду доставки. Долго что–то.

«Не смог дозвониться. Перезвони..». «не смог дозвониться.

Перезвони». «Привет! Как дела?». «Встретимся в семь.». «Буду завтра в 9 вечера.».

И ещё десятки тысяч разных смс передавались от абонента к абоненту. Куча служебных сигналов и сообщений отправлялись и обрабатывались программами компьютеров сотовых телефонных сетей.

Вызов, семь гудков, сброс. «Абонент не доступен». «Абонент временно заблокирован». «SMS доставлено». Два гудка, сброс. «Абонент находится в не зоны обслуживания». Два гудка, сброс.

Вызовы, соединения, отправка смс, доставка смс, сброс соединения и завершения соединения. Все эти и многие другие системные сигналы и события поступают в единую базу данных. Программы проводят их систематизацию, сопоставление; кто–куда–с–кем–и–откуда. Но, всё же найти нужное среди миллионов различных записей, сложно. Особенно если база пополняется ежесекундно. Хотя если знаешь, что и где искать, то чуток проще. Как говорится: знание — сила.

Наконец–то! Теперь ответ. Давай же. Нервы никуда негодны. Так дёргаться от сигнала вызова. Раз. Два. Три.

— Здравствуйте. Хорошо, что вы смогли дозвониться до меня.

— Здравствуй. Что случилось? — раздался из телефона немного неуверенный мужской голос.

— Да. Я хочу попасть к Ольге.

— Угу. Это хорошо. Цветы нужны? — На этот раз уверенности в голосе прибавилось.

Давно. Очень давно. Преподаватель психологической защиты от социума не уставал повторять, что за всё надо платить. А зачастую, чтобы обеспечить свою безопасность, нужно принести жертву.

— В этом отношении хорошим примером могут служить женщины. Они с радостью и даже с жадностью принимают жертвы.

Самая распространённая жертва — это цветы. Когда мужчина приносит женщине букет цветов, этим он показывает, что готов безвозвратно и безоглядно уничтожить красоту и совершенство, во имя этой самой женщины.

— Букет завянет в ближайшие два–три дня. А после, оставшиеся останки, будут без жалости выкинуты. Чем больше жертва, тем больше женщина это оценит. Война, кровь, разрушение, гибель и всё это до тех пор, пока не затронет её.

Военным тоже приходиться идти на жертвы. Например, когда разрабатывают план сражений. Но тут очень большая разница, они сознательно и, ради вполне определённых целей, устраивают сражения.

С женщинами по–другому, им чаще всего важен процесс и чем больше жертв, тем лучше. После можно будет красиво оплакивать погибших, всем и каждому демонстрировать своё непомерное горе и ещё что–нибудь в таком духе.

— Но, при этом надо помнить, что женщины безоглядно и, зачастую, очень жестоко для чужих, защищают свою семью. Женщина–мать — это защитник своих.

— Нет. Не нужно.

— Да мне не сложно. Тут недалеко есть розы.

— Нет. Я просто куплю торт.

— Ну, как хочешь.

— Тогда я еду к Ольге.

После завершения соединения, сотовый некоторое время светит экранчиком и погасает. Теперь вызов второму. Гудок. Ещё. Ещё один.

Сейчас! Соединение.

— Здравствуйте. У вас средство от блох для котов есть?

— Конечно! И для котов и для собак и для кошек. — Сообщил довольный голос и добавил. — Кроме этого имеется и различные шампуньи.

— О! Это замечательно. А какие - жидкие или в порошке?

— Давай так. Я сейчас найду наш прайс и перезвоню. Хорошо?

— Предложил мужчина.

— Ладно.

Сброс. Так…. Он свободен, но за ним следят. Плохо, сотовый придётся выкинуть. Надеюсь, что они хотя бы направление на Ольгу перекроют. Всё проще будет.

Звонок. На экране сотового появляется адрес: ул. Адмирала Нахимова 73. Ещё хуже. Он звонит с телефона–автомата. В память сотового внесены номера всех уличных телефонов, с указанием их адресов.

— Мне нужны розы, если сможете.

Чуток помолчав, добавил и адрес своего местоположения.

Сброс.

Телефон жалко, привык к нему за эти две недели. Меню, настройки, дисплей, темы, «Для друзей», применить, теперь разряд батареи и выключение через тринадцать минут. Угу, хорошо, куда бы его положить. Вот сюда. Через полчаса нужно проверить почту. Надеюсь, они успеют.

Резидент противника царственно сидел в своём кресле и с удовольствием пил коньяк. Он только что закончил переговоры «о нанесении ядерного удара». Русские военные легко согласились «ошибиться». Всего за какие–то двадцать миллионов долларов. Деньги уже получены, взамен по факсу прислали подписанный договор.

— Теперь осталось выяснить, где курье–е–р. — Сильно фальшиво пропел он сам себе.

Из селектора раздался голос нового помощника.

— Шеф, к вам начальник нашего аналитического отдела.

— З–запускай! — Радостно разрешил резидент.

Начальник аналитического отдела был средних лет мужчина, лысоват и чуток сутулый. Его внешность совсем не располагает к доверию.

Зайдя в кабинет, он привычно осмотрелся и сел в кресло без приглашения.

— Гхм! — невнятно выразил возмущение шеф и после спросил. — Что нового?

— О! Похоже, что мы нашли курьера. — Радостно подпрыгнув на месте, воскликнул аналитик.

— Отлично! Где он?

— Пока ещё в городе. Но, похоже, он собирается на северо–восток.

Километрах в трёхстах от Владивостока, на восточном побережье есть небольшой городок, называется Ольга.

— Гм? С чего вы так решили?

— Мы смогли вычислить его сотовый телефон. Было очень сложно. Но мы смогли!

— Хорошо, хорошо. И так, почему?

— Мы предполагаем, что в том районе находиться укрытие. Уверенно заявил аналитик.

— И с чего вы так решили?

— Там расположено пара–тройка гарнизонов, порт, стоянка подводных лодок, десяток рыболовных кораблей. Тот район плохо обжитой, но при этом располагает достаточно серьёзными технологическими мощностями.

Кроме этого в том городке дважды были зафиксированы технические специалисты противника. На основании перечисленного можно сделать вывод, с большой долей вероятности, что в районе Ольги расположено убежище противника. — Аналитик закончил объяснения и довольный откинулся на спинку кресла.

— Хм. Логично. А где он сейчас?

— Последние десять минут находится на одном месте. Мы отслеживаем положение его сотового телефона.

— Отлично! Вы молодцы! Я непременно отмечу вас в докладе!

Начальник аналитиков важно поднялся из кресла. Он всегда знал, когда нужно уйти. А сейчас самое время.

— Я вернусь к своей работе. — Сообщил он.

— Конечно. Я вас не задерживаю.

Спустя три минуты, к месту, где находился сотовый телефон курьера, направилась группа захвата. Резидент всё–таки решил попробовать его захватить живым. Однако, когда ликвидаторы достигли указанной точки, там никого не оказалось. Ну, не то чтобы совсем.

Случайный народ всегда найдётся. А курьера нигде не было. Но нашёлся его сотовый. О чём и доложил старший группы. После, забрав телефон курьера, они вернулись обратно на базу.

То, что курьера не нашли, шефа немного расстроило. Однако найденный телефон был ценной находкой. Так утверждали аналитики.

Пока группа возвращалась обратно, сотовый успели проверить на наличие взрывчатки. Ничего взрывчатого не оказалось. На логичный вопрос, почему телефон бросили, получился простой ответ. Когда его попытались включить, то на экране отобразилось сообщение о разряде аккумулятора и, на всякий случай, его вообще вытащили. На лёгкий, почти незаметный, горьковато–табачный запах, никто не обратил внимания. Да и взрывчатка бывает разной… один и один это не всегда два.

Доставленный телефон курьера был немедленно передан специалистам.

Так как он выглядел обычным Nokia, блок питания не был проблемой. Но ничего в памяти не нашли, впрочем, никто особо и не надеялся, что курьер окажется настолько беспечным.

Резидент, с заметным нетерпением, ожидал результатов исследования найденного телефона курьера. Сидя в кресле, он ёрзал и поминутно подпрыгивал. В очередной раз, откинувшись на спинку кресла, услышал приглушённый БУМ. И сразу понял, что это было. Секунд пять спустя, в кабинет, без стука, забежал новый помощник. Парень выглядел испуганным.

— Там, в техническом отделе, был взрыв! Телефон курьера взорвался! — Срывающимся голосом почти выкрикнул он.

— И что? — Вяло поинтересовался его шеф.

— Взрыв. Был. — Раздельно повторил помощник.

— Сильный?

— Не очень. Но после взрыва образовалось большое ядовитое облако.

В лаборатории все погибли. И в соседних помещениях тоже.

— Надо же. — С большим интересом произнесло начальство.

— По вентиляции и сюда добраться может. — Закончил парень.

Тут резидент наконец–то отреагировал. Резко вскочив, он, выпучив глаза, бросился открывать окна в кабинете. Открыв второе, он повернулся и хриплым голосом потребовал, чтобы из карцера выпустили начальника ликвидаторов и доставили к нему.

Минут через пять, начальник отдела ликвидации, вольготно расположившись в кресле для посетителей, лениво и с презрением наблюдал за суетливыми движениями нового резидента, пока тот рассказывал, что произошло за последние двенадцать часов.

— И если бы я не успел открыть здесь окна, то тоже бы погиб! О чём этот курьер думает? Ведь всю ту отраву отправили на улицу, а там люди! Они же могли погибнуть или уже….

Однако начальник ликвидаторов, он же по совместительству начальник безопасности, прервал словесный поток нового резидента.

— Умолкните. — Презрение, смешанное с отвращением отразилось не только на лице, но и в интонации. — Открыли окна!… Вентиляция лабораторий выходит в систему фильтрации и затем на улицу.

— Я не знал….

— Дальше. Эта отрава, как и та, в прошлый раз, распалась на безвредные вещества секунд через тридцать после выброса.

— Но кто мог знать? — удивлённо проговорил резидент.

— И третье. Какой идиот додумался притащить телефон курьера сюда?

— Я не идиот!

— Теперь он знает, где мы расположены. И к тому же, мы потеряли почти всех научников.

— Но откуда я мог знать!?

— Из моего рапорта! Вон там лежит! — Яростно рявкнул парень. — И он знал, что мы найдём его телефон. И в Ольгу он не собирается! И вообще я пойду, поговорю со своими людьми в этом городе. А вы, займёте всех кто остался. Пусть выяснят; когда–откуда–куда звонили с того телефона.

Резидент послушно кивнул.

— Не вздумайте что–то предпринимать на основе того, что узнаете!

Этим, позже, займусь я, когда вернусь.

Парень поднялся из кресла и направился к выходу.

— Можете отправить отряд боевиков по направлению к Ольге. Только предупредите, что по дороге их будет ждать засада. — Посоветовал он, открыв дверь кабинета.

— Засада? Тогда зачем?

— Наши будут готовы и, в результате, курьер потеряет часть оставшейся агентуры.

Ликвидатор усмехнулся и вышел, плотно закрыв за собой дверь.

Новый помощник того, кто остался сидеть в кабинете, подобострастно склонился в поклоне перед начальником ликвидаторов.

На поиски засады отправили группу, которая привезла сотовый телефон курьера. Для усиления, им добавили ещё четверых боевиков.

Группа отправилась по направлению к Ольге и больше не вернулась. Тот аромат, который появился, когда старший группы включал телефон курьера, тоже был отравляющим веществом. Яд оставался в организме около суток и срабатывал при выбросе в кровь большого количества адреналина. Что и произошло при столкновении с засадой.

Но это был не последний сюрприз. На основной базе противника осталось не так уж и много людей. Второй агент, у которого курьер попросил цветы, организовал нападение на эту базу. Всего четыре человека. Хорошо подготовленных, хорошо вооружённых. Но всё–таки их было маловато для полноценной атаки. Тем не менее, противнику мало не показалось. Единственное, чего так и не удалось сделать курьеру это связаться со своими.

Резидент остался жив. Ещё выжили с десяток охраны и несколько аналитиков. Сама перестрелка была достаточно шумной и заметной, однако никто со стороны милиции или других спецслужб, не вмешался.

Старший ликвидатор, отвечающий и за безопасность, совершенно не ожидал таких действий от курьера и был ошеломлён произошедшим. Этому мальчишке удалось почти полностью уничтожить агентуру противника в городе. Можно, конечно, вызвать оперативников из других регионов, но пока они доберутся, будет поздно. Так как совершенно непонятно куда направляется курьер, но задерживаться в городе он явно не собирается. А пока умудрился спрятаться так, что его никто не может найти. Единственное, что немного успокаивало, так это то, что курьер не смог вызвать помощь. Все обычные каналы связи были хорошо заблокированы, а спецсредств у него нет; курьерам они попросту не положены.

Резидент и ликвидатор сидели за одним столом. В комнате находился ещё шкаф, пустой компьютерный стол и в углу, у окна, стоял небольшой кофр. В запасном офисе не было таких удобств как в том, что разнесли агенты противника, направленные неуловимым курьером. Этот мальчишка теперь являлся для резидента олицетворением вселенского зла.

— Каков наглец! Что он о себе возомнил!….

— А что вы думали он будет делать? — Раздражённо спросил парень.

— Он должен был бежать, как только узнал, что за ним охотятся!

— А в место этого он устроил нам серьёзные проблемы.

— Вы так говорите, будто им восхищаетесь.

— Да. Восхищаюсь. Знаете, я ведь раньше был одним из лучших игроков в шахматы. С момента как научился в них играть, считал это лучшим способом тренировки ума. — Как–то не в тему сказал парень.

— И вы не можете переиграть простого мальчишку?

— Ну, допустим, непростого. Хотя в его личном деле написано, что в шахматы он играет на уровне третьего разряда.

Но сейчас не об этом. Я очень любил играть в шахматы и рассматривал свою деятельность как большое шахматное поле. Я просчитывал ходы противника, я побеждал. Пока не попал сюда. Местные агенты и курьеры достаточно просто обходили все мои логические построения. Я купил лучшую компьютерную программу для игры в шахматы и самый мощный комп. Я побеждал в семи партиях из десяти и продолжал проигрывать нашему противнику здесь. — Парень встал и подошёл к кофру. Порывшись в нём, достал ноутбук.

— После очередного провала я напился и пожаловался своему знакомому программисту. Он посоветовал мне забить на шахматы и сыграть в фол. Fallout. Игра такая. Попробовал, я в своём успехе не сомневался, и проиграл. Меня убили в игре. Сыграл снова и снова проиграл. Тогда стал просчитывать свои действия в игре и опят проиграл. Мой знакомый посоветовал не заниматься ерундой, а просто играть; некоторые игры достаточно похожи на жизнь. А в жизни, люди могут поступать, так как хотят, а не так как надо. Или как того требует инструкция.

— Ну и к чему всё это? — брезгливо шевельнув указательным пальцем правой руки, поинтересовался резидент.

— К тому, что мальчишка сейчас руководствуется не инструкциями, а необходимостью. Возможно, он попросту спрячется и будет дожидаться, пока нас обнаружат.

— Вообще–то, инструкции пишутся не просто так, а для безопасности. И за каждую строчку в них заплачено чьей–то жизнью.

— К слову, я всё забываю вас спросить, чем вы занимались до того, как вас назначили сюда резидентом?

— Я пять лет руководил линейным отделом сбора и обработки информации. После перевёлся в разведку и разрабатывал схемы прикрытия.

— Понятно. Ну и как вам теория и практика?

— Всё было хорошо, пока этот мальчишка действовал согласно установленным правилам. А сейчас он грубо нарушает все инструкции, придуманные его же начальством! А из–за этого могут пострадать посторонние люди.

— Но ведь вы тоже не особенно заботитесь о чужой безопасности. С заметным ехидством произнёс парень.

— Я действую согласно полученному приказу и существующим инструкциям. Любым способом остановить курьера противника. И, соответственно, гибель случайных людей не может быть поставлена мне в вину. В этом будет виноват курьер. — Пафосно ответил резидент. — А курьеры должны выполнять инструкции, иначе, зачем их пишут?

Ликвидатор молча направился к выходу из комнаты. У двери он остановился и, не поворачиваясь, проговорил.

— По–моему, вы трус и лицемер.

Резидент не успел ничего ответить, парень сразу вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

Капитан сухогруза серьёзно обдумывал то, что доложил боцман. Он не сомневался, что это кто–то из конкурентов устроил проблемы.

Присутствие иностранца на корабле, в общем–то, не вызовет серьёзных осложнений. Но кто их знает этих японцев, чего им на самом деле надо? Однако идти в Японию надо, иначе для него будет всё кончено.

Совсем всё.

— Ну, а ты что думаешь? — спросил он у своего боцмана.

— Думаю, надо соглашаться. Хрен на этого японца, разберёмся.

— Ну, хорошо. Скажи, чтобы готовились к отходу, я в консульство.

— Принял решение капитан.

Жизнь, она штука сложная. Особенно когда что–то нужно, а возможности нет. Как, например, сейчас. Нужно проверить электронную почту, но сделать это незаметно. Сейчас наверняка все интернет–кафе под пристальным вниманием. Телефон пришлось оставить, новый купить не получится. Взять краденный? Опасно, могут узнать адрес, а дальше совсем просто. Блин! Это уже паранойя! В автобусах надоело кататься.

Есть опять хочется. Луговая…. Вроде там рынок. Угу. Может самому украсть телефон? Хотя…. Зачем красть? Можно же попросить попользоваться. Например, у кого–нибудь из местной шпаны. Вот только как бы меня самого в оборот не взяли. О, едим дольше, и куда? Хотя какая разница. Людей мало — это хорошо, но не очень. Мелодия называется «Чёрный бумер». Каждый «правильный пацан» обязательно поставит что–то подобное в качестве вызова на свой телефон. Ну–ну.

Вот ты и будешь жертвой. Такие как этот не думают, а то вдруг понимать начнут и сразу жить станет страшно. Зато на деньги реагируют одинаково. Наговорился? Модель сотового хорошая и, главное, знакома.

— Привет. У тебя в твоём сотовом интернет есть? — если сказать «инет», то этот тип может и не понять, а «интернет» звучит солидно.

— Ну, есть. А тебе то что? — растягивая слова для создания блатного акцента, проквакал пацан.

— Интересно. Я, на свой, даже почту получаю.

— Да? А кто тебе настраивал? — с заметным интересом спросил пацан.

— Сам. Там просто. — И шевельнул раскрытой правой ладонью.

— Ну–ка, покаж. — Решил он и протянул мне свой сотовый.

— Да запросто.

Тут действительно ничего сложного. Особенно, когда каждые полгода сдаёшь практический зачёт на такие действия. Угу. Меню, настройки, интернет, настройки…..

Теперь адрес через кого выходим в инет. Соединяемся….. Ага!

Есть! Пацан смотрит на меня как на фокусника — обманываю, а где не понятно. Ввожу почтовый адрес. Неплохой браузер. Читаю сообщение.

Гм? Вероятно название корабля. Удаляю письмо на сервере.

Четырёхзначная цифра — это время отхода. Дальше номер причала. Если не ошибаюсь, то он недалеко от морвокзала. Удаляю почтовый ящик. А это что за…? А! Имя. И? Возраст? Нет. Тогда что?…. Тогда номер каюты. Зачищаю память телефона и сбрасываю настройки.

Чисто–чисто–чисто! Диалог оптима!

— Эй! Ну хватит! Дай сюда. А то в лоб дам!

— Да держи. Не очень–то и хотелось. — Отвечаю скучающим голосом и больше немедля направляюсь к первой двери автобуса — пора на выход.

Мне теперь нужно в обратную сторону.

Пацан сразу не сообразил, что произошло, а может и совсем не понял. Тем не менее, он громко пообещал мне проблемы в ближайшем будущем и остался сидеть на своём месте. Испугал. Угу. Это он лично собирается устроить или просто предсказывает? А, ну его! Тоже мне Тайсон!

Попасть на корабль незаметно, сложнее, чем в чужую квартиру.

Если, конечно, нет соответствующего опыта. Плохо, что они отходят днём. Ночью всё просто. И погрузки никакой, ещё хуже. Так, интересно, здесь имеются наблюдатели? Наверное, да. И что делать?

Какой там номер каюты? Это где–то справа. Точнее вон там. Открытый иллюминатор! Может, меня там ждут те, кто замучился ловить? Тогда это их проблема! Далековато, хотя выбора особенно нет. Только вот обязательно заметят. Вон, какая толпа народа. О! А кто это там так громко кричит? Ну и чем он там не доволен? А он то, что здесь делает? Хотя ладно, пора! Вперёд. Если так дальше пойдёт, я даже не знаю, что со мной будет. Три секунды на сотню метров. Метров сто, сто двадцать, по открытому пространству. Прыжок. Головой вперёд, главное не промахнуться. Прямо сейчас кому–то очень повезёт!….

Мне!! Только не очень. Стол прямо под иллюминатором. Звон какой–то?

Ещё стул. И сумка! А ещё дверь!! Влипаю в неё всем телом. Хорошая дверь, крепкая. Блин! Больно–то как! Потом, всё потом! А кровь откуда? Ладонь вся в крови, осколки тонкого стеклянного стакана на полу. Куда же я смотрел? Хорошо, что бутылка пластиковая. Чем же перевязать? Что б вас всех вместе и каждого в отдельности!

Остановить кровь…. Жжёт. О! Осколок в ладони. Мелкий, не подцепишь пальцами. Есть тут осколки побольше? Ага, вот. Больно… главное, чтобы этот кусок себя во мне не оставил. Теперь промыть. Блин! И какого я прямо здесь всё делаю? Здесь же туалет есть! Наверное, сильно головой ударился. Вот теперь промыть. Больно. Внимательно убрать боль…. Хорошо, теперь кровь. Практика — великое дело. Жжёт, значит заживает. Полотенце, вот им и перевяжу. Теперь нужно убрать последствия своего попадания. Крови–то сколько! И это всё из меня?

Тряпка, угу, хорошая тряпка. Но, лучше возьму бумагу. Потом тряпкой протру. Быстро вытереть пол, осколки в кучу, бутылку на стол. Стул ближе. Сумку поправить, надеюсь, в ней не было ничего хрупкого.

Теперь сам. Куда бы себя деть? Дверь закрыта, да и сейчас гулять по кораблю не самое лучшее время. Под кровать? Можно…. Но не нужно заметят. Или не заметят?…. Осколки и мокрую бумагу хорошенько завернуть и в мусорное ведро. Вроде не видно. Вроде не считается.

Считается только не видно. Тогда ещё несколько слоёв и…. и куда?

Такой комок будет слишком заметен. Может здесь спрятаться? И где?

Ага! Типа — не стучите здесь уже занято! Смешно. Ладно, комок пока в карман. Как там рука? Нормально — разрез уже схватился. Через недёлю даже шрама не будет. Промыть от крови и порвать полотенце на три полосы. Угу, так лучше. Ладонь расслабить и замотать. Что там за шум? Блин! Сюда идут. А может мимо? Не–а. Это в соседа могут промахнуться. Мимо. Фу–у! Значит, я и есть тот самый сосед. В шкаф?

Прям как в анекдоте. А там что? Антресоль? Неплохо. Следов моего попадания невидно. Почти. Есть хочу! До Лины Инверс мне, конечно, далеко. Но, таким звуком запросто можно разбудить! Может воду выпить? Н–да. Тогда чуток позже будет вторая проблема — куда эту воду спустить? Как всё это не вовремя. К слову, чего поселенец этой каюты где–то ходит? Это, конечно, хорошо, что он где–то ходит, всё же — где он там шляется? Есть хочу–у! Извините, но мне придётся вас ограбить. Что тут в сумке? Гм? Что–то слишком удачно. Целая салями, целая адмиральская. Интересно, адмиральская потому что из адмиралов делают? Впрочем, такого количества адмиралов не напасёшься. Хотя…

если делать по рецепту рябчиковой. Ха! Один рябчик один конь. Тогда кто в ней вместо коня? Вкусная,…. Хлеб резаный? И зачем это ему?

Отравлено? Угу, это называется паранойя.

— Любой живой курьер параноик. — Спокойно говорил инструктор по выживанию. Название своей специальности он толковал не от «остаться в живых», а от слова «сживать». В том смысле, что уничтожил врага и ешь спокойно. — На время выполнения задания для тебя существуют только три типа людей. Враг. Не_противник, а враг. То есть, все кто тебя попытаются остановить. Таких нужно уничтожить.

Второй тип — это посторонние. Все те, кто не знает о тебе, все кто знает, все кто помогает. Все эти люди посторонние, чужие. То есть потенциальный враг. Курьер не должен испытывать никакой благодарности к посторонним, даже если кто–то, спасая тебя, сам погибнет. Ты информационный курьер и то, что ты несёшь в своей памяти, стоит десятки жизней. После, когда закончишь, поблагодаришь или поплачешь.

И третий — это тот к кому ты идёшь. Но и на его месте может оказать враг. Ты всегда должен быть настороже.

— Это жестоко.

— Это жизненно необходимо! За свою ошибку или слабость ты, в лучшем случае, заплатишь только своей жизнью. В худшем могут погибнуть тысячи.

— Ага! Но эти тысячи могут погибнуть, чтобы дать мне возможность идти дальше! — Ненавижу его! Себя тоже ненавижу!

— Ради уничтожения курьера противник может применить оружие массового поражения. Причём любого вида и любой мощности. — Спокойно ответил мужчина. — Но для таких случаев существует служба безопасности курьера. Они обеспечивают защиту не только тебе, но и всем, кто случайно может попасть под удар, находясь рядом с тобой.

Ехидно интересуюсь:

— А если сначала уберут их?

— Такое возможно только теоретически. Противник должен будет полностью уничтожить нашу агентурную сеть, как минимум, в трёх соседствующих регионах и заменить на своих агентов. Такое невозможно скрывать дольше недели. К тому же это будет причиной для объявления войны.

— Неделя — это очень много.

— Много. — Согласился инструктор. — Раз в неделю всех резидентов проверяют через центр связи. Сам знаешь, как это делается. Слова с двойным значением, схемы построения предложений и другое. Тем не менее, помни — ты всегда и везде мишень. Живая мишень.

Где же вы, служа безопасности? Я уже девять дней как вышел, что там в том центре связи делают? Пьянствуют? Или их там уже всех?

Зачем мне тогда куда–то идти? Нет, всю колбасу есть не стоить.

Теперь выпить… вот же блин! Ну не из горла же пить! Что тут в сумке ещё? Одноразовые стаканчики? Слишком подозрительно. Ну и ладно. Хватит, а то позже будет много проблем. Недоеденную половику завязать в пакет и…. и с собой возьму. Не оставлять же её в сумке.

Кстати о сумке, запах очень заметен. Не хочу, а надо. Где там у меня здесь те таблетки? Угу, теперь запить, хоть повод ещё выпить имеется. Стаканчик в сумку, в общую стопку. Он, вроде, достаточно чистый. А теперь и не пахнет. Не люблю эти таблетки, совершенно давят весь вкус и запах! Теперь дня три всё как вата будет.

Антресоль пустая, хорошо. Только маловата будет. А ничего, удобней, чем на тренировках. Пока не закрыл достать капсулу. На вид обычная рублёвая монета, но если хорошенько давануть её на излом, то внутри сломается сдерживающая пластинка. После этого нельзя уменьшить сжатие иначе буден небольшой пшик! Не очень опасный нервно–паралитический газ. Гарантированное выпадение из реальности на три часа. Ну, ещё плюс напрочь отшибёт память за последние полчаса. Нет, конечно, опытный психотерапевт сможет вытащить, что было причиной потери памяти, но кто будет обращаться к нему, если сам ничего не вспомнит. Теперь закрыть дверки антресоли. По–моему, я слишком сильно ударился головой или что–то ещё похуже. Как закрыть дверки изнутри? Что ещё у меня есть полезного? А может не прятаться?

Подожду, когда он останется один, пшикну на него и спокойно дождусь ночи? Можно, но не нужно, даже больше — неправильно! Ни гвоздя, ничего подобного! Пол качнулся, значит, корабль отошёл от причала.

Быстро! Надеюсь, стол не развалится. Правильно говорили необходимость самый лучший стимул. Опять наверх, сложновато с одной рукой. Одну дверку прикрыть, теперь в другую резким ударом вбить гвоздь. Тут главное не пробить насквозь. Вроде не пробил. Закрываю.

Одной рукой держу, другой сжимаю. Ждать. Можно даже вздремнуть.

Ненавистный инструктор неторопливо, в седьмой раз, повторял расположение всех вен и артерий, которые сильно пережимаются, если долго находишься в неудобном положении. Из–за этого возникает онемение, затекание и прочие неприятности, возникающие при плохой циркуляции крови. Показывал он всё это на манекене взрослого человека. Манекен был голый, совсем голый. Кожи тоже не было. Все мышцы и кровеносные сосуды просматривались отчётливо. А чтобы их местоположение лучше запомнилось, мне нужно было показать каждую точку своей рукой. И на манекене и на себе. К слову, все уроки анатомии для меня проходили в открытую. То есть без одежды. Но только для меня.

— Теперь иди, оденься. — Говорит инструктор.

Это что–то новенькое. И, наверняка, неприятное. Этот гад постоянно придумывает гадости. Впрочем, что ещё может придумать гад?

Только гадости.

— Ну и что теперь?

— Залазь в эту коробку. — Спокойствие инструктора было стальное.

То есть, когда–нибудь оно проржавеет, но только не в этом столетии.

— У? — всё, что могу сказать. Коробка достаточно большая, но придётся сидеть в ней сильно сжавшись.

На боль давно уже перестал жаловаться. Час неподвижного сидения сжавшись, был неприятно болезненный. Но что ещё хуже, у меня онемели ноги и дёргали короткие судороги по спине. Мышцы рук тоже болели. Из ящика меня вытащили два санитара.

Через два часа последовал урок, как правильно располагать тело, если долго приходится находиться в неудобном положении.

Пожалуй, тренировки и практика по этой теме были самые болезненные.

Опс! Похоже, я задремал. Кто–то находится в каюте. Прямо сейчас шуршит в шкафу. Или шкафе? Шкапе?… Хотя, какая разница?! Бормочет чего–то… Я правильно понял содержание письма. Интересно, а какой был повод для того, чтобы запихать на корабль японца? Странно, судя по голосу, это молодой парень. Но, почему он ложится спать так рано?

Или я долго спал? Ждать хуже всего. Догонять тоже неприятно. А ещё лежать, скрючившись…. Вроде лёг. В каюте тихо, однако, общий шумовой фон корабля легко заглушит шипение. Нехорошо конечно, но он вроде сам лёг, да и пока газ дойдёт то порядком ослабнет.

Пять минут — это триста секунд. Раз и. Два и. В шлюпке спрятаться? Колбасы на сутки не хватит. Угу, да и потом, как быть с туалетом? Блин! Ну, где эти безопасники?!! Вот же переплёт. За что же столько людей полегло? Десять и. Как время долго тянется. Темно, хорошо, что темно. Тринадцать и. Многим почему–то не нравиться эта цифра. Интересно, как мне добраться до берега. Корабль идёт одни сутки, точнее немного больше, в порту выйти не получится, тогда где?

Или вплавь, когда будем на внешнем рейде? Хотя на рейде могут и заметить. Особенно если днём. Надо будет выяснить, когда приходим, и вплавь ночью. Но, это же не меньше пятидесяти километров! Блин! Что же делать?! Девяносто три и. Всё–таки придётся уходить, когда придём на внешний рейд, других вариантов нет, вернее есть, но сложнее.

Кстати, а почему к кораблям применяют понятие «идти», они же плавают? В воде то, что не тонет, то плавает? И спросить не у кого, хотя нет, есть. Но, лучше не надо. Сто двенадцать и. Может, уже уснул? Самому бы не уснуть! Ещё эта качка, шторм, что ли намечается?

Никогда не плавал на кораблях. Хм. Не ходил… Или не плавал? Вот могут же некоторые запутать. Я вот сейчас плыву или это корабль идёт? Если идёт, то, что делаю я? Тоже иду? Или плыву? Сейчас я вообще лежу скрючившись! Сто двадцать девять и. К слову, где мне прятаться? В шлюпке? Ну, звучит неплохо, там ноги вытянуть можно.

Только вот со спутника могут заметить. Это уже точно паранойя. Кто там шляется? Шум какой–то. О! Может, мы тонем? Вот будет весело. А мне что делать? Самое простое — это утонуть вместе с кораблём. Не, плохая мысль. «Мы создаём себе трудности и героически их преодолеваем». Ага. У меня только на половину. Кто–то там неустрашимо создаёт мне трудности, а я их героически преодолеваю.

Вот бы тому, кто там самый главный, икнулось, когда пить будет! Сто пятьдесят один и. Как там парни, смогли уйти? Почему всё так плохо?

Я же с самого Новосибирска иду и уже в Хабаровске за мной следили чужие. Вся агентурная сеть молчала. Хорошо, что хоть тайники незамеченными остались. За что столько народа положили!? Я цел, значит их нет. Плакать хочется. «Курьер должен не сожалеть».

Должен…. «Должен сохранить информацию, которую несёт в своей памяти». А все остальные должны защищать курьера. То есть меня. Вот теперь этих остальных нет. Остался только я. Угу. Один за всех. Ну и ладно, посмотрим кто кого! Сто восемьдесят семь и. Ещё две минуты.

Устал ждать. Сколько курьеров погибло только из–за нетерпения, и я совсем не хочу увеличить это число. Инструктор, сволочь, показывал фотографии некоторых, кто спешил. До, и после. После — особенно красочные, впечатляющие. Интересно, а как я бы выглядел? Брр! О чём это я!? Это, наверное, от застоя крови. Двести один и. Ещё минута и тридцать семь. Шесть. Пять. Блин! Ну и качнуло! Там что, действительно шторм начинается? Если выберусь, то обязательно подерусь с инструктором. Почему он, гад такой, о море и кораблях отделался только общими понятиями. А у меня из–за него теперь морская болезнь. Вот будет забавно, если меня всё же укачает! Ага, весело, аж жуть. А как дверь закрыть? Или через окно, не, через иллюминатор?….. Пожалуй, лучше через иллюминатор. И как его потом закрыть? Ну, прикрыть–то я смогу. Говорили же мне — тренируйся! Так нет! На нет и суда нет. И корыт нет, и лоханок нет, и вообще ничего нет. Ага. Планета Шелезяка — Воздуха нет, воды нет, растительности нет, населена роботами. Надо погоду успокоить, а то точно что–то шумное будет. Пора. Блин, как ноги затекли! Надеюсь, этот скрип не очень слышно! Больно. Теперь вниз. Ещё достаточно светло. Чего он спать–то улёгся? Тем более в одежде и поверх одеяла? Угу. Это он, наверное, просто прилёг. А тут я. Ну и ладно, пусть спит. Окно открыто….иллюминатор–иллюминатор. Чего народ–то суетится? Хотя, пожалуй, парни своим делом заняты, но как–то они совсем не к месту и не ко времени. Часа два у меня есть, а там стемнеет.

Пресс–секретарь японского консульства задумчиво стоял у окна и смотрел на улицу. В кабинете, где десять минут назад он разговаривал с русскими моряками, на том же стуле, сидел его личный помощник.

Молодой парень двадцати двух лет, подающий большие надежды в дипломатии, он не понимал, почему его начальник вообще затеял эту историю с русскими моряками.

— Я должен что–то найти? Или кого–то? — Осторожно поинтересовался парень.

— Нет. Вряд ли на том корабле есть какие–то серьёзные нарушения.

— Тогда что?

— Когда прибудешь на корабль, открой иллюминатор своей каюты и займись сверкой списков экипажа. Лично, каждого на его рабочем месте.

— Как долго мне ходить?

— Не меньше трёх часов. Кроме этого, купи здесь какую–нибудь местную еду. Колбасу, например. И Минеральную воду. Положишь всё это в отдельную сумку.

— Хорошо. Я сделаю, как вы сказали. — Спокойно ответил парень, но при этом едва заметно качнул головой, давая понять, что понял. Если не всё, то многое.

— Тогда иди. Мне ещё необходимо поработать. — Пресс–секретарь отошёл от окна и встал около своего стола.

Парень быстро, но в тоже время неторопливо, поднялся со своего места и, сделав чёткий традиционный поклон, вышел из кабинета.

Пожелания начальства иногда лучше всего выполнять как категоричный приказ — награда за такую работу выше.

Прошло больше суток с момента нападения на офис. Конечно, особняк сильно разнесли, но стены устояли, поэтому то, что осталось, вполне можно было продать. Причём желательно. Так как это место было основательно засвечено. Хотя резидент почему–то думал иначе. Он уже почти отдал приказ вернуться на разгромленную базу, однако начальник ликвидаторов, он же начальник службы безопасности, в резкой форме выступил против. То, что эти двое с большим трудом терпят друг друга, создавало дополнительные проблемы. Но и кроме всего прочего пропал курьер. Конечно, перекрыть все пути невозможно, но и сам курьер не может долго оставаться один. Ему необходима помощь, деньги, еда. В конце концов, ему нужен кто–то, кому он может доверять. В довершении, времени оставалось всё меньше и меньше.

— Я проверил весь междугородний транспорт. Кроме электричек, но они отпадают — слишком людно и заметно. — Парень остановился и глянул на экран своего ноутбука. — На самолётах его точно не было.

На кораблях тоже. Остаётся только или пешком, но это вряд ли, или автостопом. Вероятное направление — Ольга. Но, лично я не уверен в этом. Мальчишка или всё ещё в городе или, что более вероятно, уже покинул этот регион. — Высказал начальник СБ своё мнение.

— Понятно. Вы всё–таки его упустили и теперь строите из себя умника! Неуверен он! — Раздражённо высказался резидент. — Хорошо.

Что у вас? — обратился он к аналитику.

— Наше мнение: курьер направляется в убежище. Точное местоположение неизвестно, однако в каком районе расположено, определить смогли. Севернее города Ольга. — Уверенно ответил начальник аналитического отдела.

— Очень, очень хорошо! Вот, учитесь, как надо работать! Усмехнувшись, сказал резидент, обращаясь к парню.

— Было бы чему. — Тихо, но внятно буркнул тот в ответ и громче добавил. — Только не ждите, что я отправлю своих подчинённых туда.

Иначе мы рискуем потерять последних боевиков.

— Ничего не имею против. Ваши люди не умеют правильно оценивать ситуацию. Засада по пути в Ольгу прекрасно это доказывает. Поэтому считаю, что нужно отправить туда пятерых сотрудников моего отдела.