Кулачник

Глава 20

Мой «мерс» стоял у обочины…

Все четыре колеса проткнуты. По лобовому стеклу расползлась паутина трещин. Боковые стекла тоже разбиты. На капоте царапина — длинная и глубокая… явно ножом. Пытались вспороть «кабана», как консервную банку.

Сердце неприятно сжалось. Я молча подошел к автомобилю, открыл дверь. Она поддалась не сразу — уроды били по ней ногой, оставив вмятины и заломы. А от ударов закусило петлю.

Бардачок был открыт. Документы раскиданы, хорошо, что не порваны. А вот конверт, где лежали деньги… конверт был пуст.

Я стиснул зубы, стараясь справится с охватившим меня гневом. Сжал кулаки до белых костяшек, чувствуя как ногти впиваются в ладони.

Виталя стоял рядом, молчал. Он понимал, что слова тут не помогут, поэтому помалкивал.

Я опустился на корточки, провел пальцем по кромке стекла. Острые крошки хрустнули под ногтем. Под дворником заметил записку, взял, раскрыл вдвое сложенный листок и прочитал содержание:

«Это тебе за косяк!»

Понятно, Егор не угомонился и решил обострить конфликт. Решил поднять ставку. Я смял листик с запиской, сунул в карман.

Выпрямился, посмотрел на машину. Ярость и гнев, которые овладели мной в первую минуту, начали медленно отступать. Эмоции не самый хороший советчик, действовать надо с холодной головой.

— Виталь, — я развернулся к пацану, который совершенно ошарашенный стоял чуть в сторонке. — Не в службу, а в дружбу, найди чем тачку закрыть. Не хочу чтобы он так стоял.

— Может ментов вызвать? — спросил Виталя.

— Не надо ментов, — я медленно покачал головой.

— Ща поищу, — пообещал пацан и куда-то побежал.

Я постоял еще с минуту, разглядывая разбитый «мерс». Егор решил попробовать меня на прочность? Прогнуть? В девяносто шестом я бы не думал после такого выпада. Просто поехал бы к нему. Нашел бы подъезд, открыл дверь его квартиры и… переломал бы его ноги в нескольких местах. Еще бы и записку заставил сожрать.

Но сейчас не девяносто шестой. Я понимал, что если действовать так, то потом придется скрываться и некоторое время не высовывать головы. Сейчас я не могу себе позволить бездействовать. Но это не значит, что подонок и его дружки, которые сделали это с «кабаном», останутся безнаказанными.

Я вспомнил, что говорили «братья Решаловы» про зрителя и его ощущение причастности. Про то, что люди устали быть молчащими свидетелями. И готовы помочь и откликнуться в трудную минут. Что ж… посмотрим так это или нет.

— Виталя, — позвал я пацана, который уже вернулся и приволок с собой какую-то простыню, чтобы ей накрыть «мерс». — Ты знаешь, где этот Егор живет?

— Знаю… — замялся тот. — Ты что к нему идти собрался? Сань в одиночку не советую этого делать, там у него на хате всегда толпа.

— Сколько их?

— Человек десять точно! Так че «кабана» накрываем?

— Погоди, знаешь как выйти в «прямой эфир!»? — спросил я.

— Ваще фигня, давай покажу?

Виталя взял мой мобильник, что-то быстро нажал и протянул телефон обратно.

— На, Сань, как будешь готов, нажимай «начать эфир», — объяснил он.

Я посмотрел в экран — там было просто отражение улицы и меня на ее фоне. Понятия не имею насколько это подходящий ракурс, и иметь не хочу. Я нажал на кнопку «начать эфир».

— Все меня видно? — уточнил я у Витали.

Тот заглянул мне через плечо в экран и отрывисто закивал.

— Уже первые люди присоединились. Подожди минутку… — прошептал он. — Пусть еще присоединяться, ну чтобы побольше было.

— Добра, народ. Меня зовут Саша, — я приветственно вскинул руку. — Сейчас, давайте минуту подождем, мне умные люди подсказали что народ ещё должен подтянуться.

В комментариях внизу сбоку народ поставил плюсики и пальцы вверх, выражая свое согласие немного подождать. Виталик дал правильный совет. С каждой следующей секундой количество зрителей трансляции только увеличивалось. Конечно, речь шла не о тысячах людей, как у Маги или у близнецов, но количество моих зрителей перевалило за сотню.

— Всем добра, кто присоединился, — поприветствовал я остальных. — Мужики, спасибо, что уделили время, есть разговор.

Я поймал себя на мысли что впервые в жизни разговариваю на такую, мягко говоря, не маленькую аудиторию. Да, раньше приходилось вещать перед учениками, но их было от силы два десятка человек. А тут уже под двести зрителей, никого из которых я не знал.

Однако число зрителей продолжало расти, меня слушали.

— Мужики, — продолжил я. — Я стою здесь один, у своего зала. Кто не в курсе поясню.

Я повернул камеру телефона и показал помещение, коротко рассказав суть.

— Так вот, есть те, кому мой зал и в принципе моя деятельность встала поперек горла. Я говорю не потому, что жалуюсь, а потому что молчать больше нельзя.

И я пересказал, достаточно подробно суть нашего конфликта с Егором. Посыпались гневные комментарии в его адрес.

— Да, я про это и говорю, что по его мнению, чтобы открыть здесь зал, я должен у него разрешения спрашивать, и интересоваться как себя вести! Только не будет так и пока я здесь он не будет пацанов и девчат ядом травить. И мне не важно, кто за этим стоит, — продолжил я. — Наглеть я им не позволил. Но с первого раза меня не услышали.

Я перевел камеру и показал разбитого «кабана», чтобы по ту сторону экрана поняли суть «послания» которое я получил.

— Вот их мне ответочка прилетела за то, что я встал поперек и помешал делать деньги. Думают, наверное, что они меня сломают таким выпадом. Рассчитывают, что я проглочу, потому что один.

Я замолчал, почитал комментарии, в которых подписчики обрушились на Егора и его прихвостней. Люди писали, что «ты не один», что «такое не приемлют».

— Так вот пацаны, из любой ситуации есть выход. Я могу сейчас это схавать и дальше терпеть, а могу, что я и сделаю, наведаться к негодяям и объяснить уже по другому, что такие гуси не взлетают. Молодой, — я перевел камеру на Виталю. — Говорит, что их там с десяток человек.

Виталя согласно закивал, засмущавшись.

Я вернул камеру к себе.

— Но я так предположу, что если пойду туда один, то доходчиво не получится объяснить. Но если я промолчу, значит соглашусь, а с этим я соглашаться не собираюсь… Адрес знаете. Кто располагает желанием и временем почистить округу от этого дерьма — добро пожаловать. Я буду ждать у зала в течение часа. Только запомните, пацаны, мы идем их не бить, а… культурно объяснять. Другой вопрос, что никакого другого языка, кроме языка силы, они не понимают. Жду!

Я вышел из эфира. Все, что хотел — сказал. Теперь посмотрим сколько человек будут готовы проявлять активность не только в комментариях в интернете, но и в реальной жизни.

Я взглянул на время на экране мобильника, засек час. Виталя помог натянуть тряпку на «кабана». Ситуация конечно так себе… но будем ее исправлять.

— Сань, мне бы и в голову не пришло так сделать! — покосился на меня Виталя.

Я улыбнулся и почему-то вспомнил, как в мое время тоже собирали народ на стрелку. Двор на двор, район на район… теперь вопрос — а придет ли кто-то вообще? Вот и посмотрим.

Я стоял у входа в зал, прислонившись плечом к косяку. Прошло, наверное, минут десять с тех пор, как мы вышли в эфир. Я не ждал чуда. Если честно, ждал одного-двух человек. Таких, кто не поленится, не побоится и не отмахнется. Потому что, если снова проводить параллель со стрелками тридцать лет назад, то тогда ты знал людей лично. А сейчас… по никам и по аватарке.

Вдалеке послышался резкий, короткий визг шин. Старые амортизаторы тяжело осели, и черная вкруг тонированная «лада» с номерами К100РА встала возле зала.

— А ещё говорят, что джигит не джигит, Если он как трусливый шакал от врага побежит…

— играло из динамиков. — Да, да, да, да, да — это Кавказ!

Из машины вышло сразу пятеро бородатых мужчин со свирепыми взглядами. С накаченными шеями и коротким стрижками.

— Саня, брат! Здорова!

Я поздоровался с пацанами. Они взглянули на накрытого тряпкой «кабана», и не сомневаясь ни секунды, открыли багажник «Лады», откуда достали травматы.

— Показывай гниду брат!

— Мужики, стопорите…

Я объяснил им, что не преследую цель никого ломать или использовать огнестрел.

— Чем тогда мы будем лучше, чем они? Давайте сначала дадим шанс им одуматься и, например, самим оформить явку с повинной в отдел полиции.

— А если не одумаются, брат?

— Тогда поломаем и потом отвезем в отдел, — улыбнулся я.

Через пару минут встала вторая машина. Потом третья. Из одной вышли сразу трое — ребята в темных шапках, спортивных куртках. Поздоровались, не лезли с расспросами, просто стали рядом, ожидая в полной готовности. Следом подъехал «пассат» с ленинградскими номерами, потом «солярис», потом большой внедорожник. Приезжали ребята не самокатах, кто-то на такси… Толпа быстро росла. Уже через пятнадцать минут перед залом стояло тридцать человек.

Я поблагодарил пацанов за то, что откликнулись и не остались в стороне. Для меня появление такого числа народа стало полной неожиданностью.

— Ну куда идти, Саня? — последовал вопрос.

Виталя, который знал адрес сориентировал, что барыги засели в пятиэтажке за школой.

Я окинул взглядом толпу серьезно настроенных людей.

— Ну что мужики, идем?

Виталя шел впереди, вслед за ним шел я, а затем и все остальные. Наверное, со стороны, шествие выглядело внушительным.

Тридцать человек как никак. Ни у кого не было оружия (я объяснил братьям на «Приоре», что пистолеты здесь явно лишнее, даже брать их с собой не стоит).

Прохожие с любопытством смотрели на нас, переходили на другую сторону дороги, от греха подальше. Но бояться нас не следовало, бояться должны только те, кто решил, что им все дозволено.

Пятиэтажка, к которой мы подошли, была старая с облезлой штукатуркой, вонючими мусорными баками у каждого подъезда и с кривыми балконами, увитыми ржавыми антеннами.

Перед подъездом сидели три бабки, как часовые, с сумками, платками, руками на коленях. Они посмотрели на нас с любопытством и тревогой одновременно, но с места не сдвинулись.

— Добрый вечер, бабушки.

— Добрый, сынок… — настороженно сказала одна, щурясь на меня полуслепыми глазами. — Вы чего такой оравой пришли? Бить что ли кого собрались?

— А это как получится. Подскажите, говорят тут наркоманы засели, — доброжелательно улыбнулся я.

— Господи, — вздохнула другая бабушка. — Они нас жизни лишили, милок. Вон один из них все утро в палисаднике копался, как собака.

Старуха махнула рукой в сторону клумбы, где цветы были вытоптаны, а земля действительно былы перерыта, как от рытья лопатой.

— Зачем? — уточнил я.

— Что-то прятал небось.

— А другой полуголый бегал, волосы драл… — присоединилась третья старуха. — Мы уже боимся в магазин выйти!

— А милиция рядом. Пункт участкового вон за углом, — пожаловалась первая бабуля. — Да только участковый глухой и не слышит нас.

— Козел… — буркнула вторая старуха.

Я посмотрел на пристройку с торца дома. Так и есть, здесь находился опорный пункт полиции, прямо в доме.

— А где они сейчас? — спросил я, возвращая взгляд на старух.

— Вон там, первый этаж. Вон то окно с тряпкой…

Я кивнул, увидев окна.

— Спасибо.

Мы подошли ближе. У подъезда, в котором находилась квартира Егора, воняло мочой и какой-то тухлятиной. На первом этаже, в квартире Егора, окна были завешаны плотной темной тканью. Лавочка у подъезда вся исцарапанная, поломанная. Входная дверь железная, облезлая… мда.

Из пристройки опорного пункта, вынырнул участковый. Молодой, в форме, с папкой подмышкой, с лицом человека, который только что поел и рассчитывал спокойно дожить до конца смены. По крайней мере, мент до сих пор что-то жевал.

— А что такое? — выпалил он. — Что за сборы несанкционированные? Где разрешение⁈

Я шагнул навстречу, выходя из толпы.

— Это у тебя надо спросить, что такое?

— Мы на ты не переходили! — уставился на меня участковый.

— На вы разговаривают с теми, кого уважают, а у тебе уважения у меня нет, — отрезал я. — Под твоим носом ядом торгуют, а ты, выходит, ничего не видишь.

— Каким ядом? Это… нормальные ребята. Никого не трогают. Вы че разошлись-то?

— Нормальные? — я сделал шаг ближе. — Они только что мою машину разнесли, стариков держат в страхе, пацанов подсаживают на дрянь. Ты называешь их нормальными?

Мент отвел глаза, пытаясь подобрать слова.

— Ну вы давайте без самоуправства… Я щас вызову группу…

Я приблизился к нему почти вплотную.

— Ты чего творишь, мент? Или ты их крышуешь?

Он побледнел, закивал головой, как болванчик.

— За такие слова сядешь!

Я сдержался, чтобы тут же, в продолжении диалога, не вырубить этого оборотня. Я то сяду, а вот он ляжет.

— Сань, — шепнул Виталя и тронул меня за плечо. — У него камера на груди.

Я перевел взгляд… точно. Маленький черный глаз, мигающий на полицейской форме.

Понятно. Значит, запишет, как я на него наехал, а все остальное вырежут к чертовой бабушке. В случае чего покажут только нужный фрагмент. И будешь потом доказывать, что ты не верблюд.

— Я тебя услышал, — я сделал шаг назад. — Но ты сейчас не гражданин, а сотрудник при исполнении. Ты получил информацию о правонарушении и обязан действовать. У тебя есть минута, чтобы вспомнить, зачем ты носишь погоны.

Пацаны, все тридцать человек, стояли у меня за спиной, взяв нас в полукруг. Участковый молчал. Он посмотрел на дверь подъезда, потом на нас. Зажевал нервно губу… Он все понимал. Но между службой и привычкой — выбрал привычку. Делать он ничего не собирался. Только хмурился…

Те, кто стоял со мной, уже начинали переглядываться. Я знал это ощущение, когда ты собрался, когда вся кровь в теле кипит и требует действия, но тебе преграждают путь.

— Расходитесь! — наконец, выпалил участковый.

— Хорошо. Дальше будет по-другому, — я пожал плечами.

Попросил пацанов разойтись по двору. Часть парней подошла к окнам. Остальные вместе со мной собрались заходить в подъезд. Я приготовился набирать номер квартиры на домофоне, в то время как участковый спешно выхватил свой мобильник и начал куда-то звонить.

И тут на весь двор раздался знакомый уже гул выхлопа спорткара. Ламборгини «братьев Решаловых» подъехала прямо к подъезду. Из-под поднятых дверей вышли близнецы-блогеры. Паша выскочил первым.

— Саня! — он подошел ко мне. — А чего сразу не сказал?

Я не успел ничего ответить, как Паша достал мобильник и, не спрашивая участкового, включил съемку. Навел камеру прямо на него.

— Сотрудник, как вы объясните, что у вас под боком работает точка сбыта? Вы об этом знали? — спросил Паша.

Участковый растерялся, но быстро собрался.

— Без комментариев, — буркнул он, отворачиваясь, и продолжая делать вид, что с кем-то разговаривает по телефону.

Паша обошел его, сунул камеру ему прямо в лицо.

— Прошу вас пресечь правонарушение.

— Камеру убери, — процедил мент.

— Съемка в общественном месте не запрещена. Представьтесь, пожалуйста, я хочу убедиться, что разговариваю с сотрудником полиции, — отрезал близнец.

Участковый нехотя достал удостоверение, показал его быстро и тут же убрал.

— Я не успел прочитать, — спокойно сказал Паша, повернулся к брату и попросил. — Леша позвоните в полицию, пусть присылают наряд и сразу СОГ.

Близнец снова вернул внимание к участковому.

— Покажите еще раз до полного ознакомления. Я не успел ознакомиться. И сразу предупреждаю, что если вы отказываетесь реагировать, то вызывайте ответственного. У нас с вами возникла конфликтная ситуация.

Участковый стоял, как вкопанный. Понял, что вывернуться не выйдет. Заметно перепутанный, он повернулся к домофону, набрал номер квартиры, который судя по всему, хорошо знал.

Трубку домофона никто естественно не взял.

— Есть ключи от подъезда? — я увидел двух пацанят, игравших в войнушку с игрушечными пистолетами, когда мы пришли.

— Д-да…

— Открой пожалуйста.

Мгновение и дверь подъезда оказалась открыта. Участковый, бледный как полотно, зашел внутрь. Застучал в дверь квартиры Егора.

— Граждане, откройте! Немедленно откройте, полиция!

За дверью будто умерло все. Я подошёл ближе, встал рядом с участковым.

— Ты дурака не включай. Сообщи, что это твое законное требование. Ослушаются и пойдут по статье.

— Да, я… требую… — проблеял мент и сглотнул.

Но все понимали, что дальше ничего не будет. Он не собирался идти до конца. Просто делал вид и всячески пытался сгладить острые углы. И те, кто за дверью, это тоже знали.

Леша отвел меня чуть в сторонку.

— Ну че, Саня? Сами мы внутрь проникнуть не можем, это уже будет беспредел. Ждем наряд?

Я думал недолго, вспомнил про малолеток с игрушечным оружием во дворе. Вышел во двор и подозвал к себе того самого, кто помог открыть дверь в подъезд. Пацаненок держал в руках игрушечную гранату. Старая, пластиковая, с облезшим корпусом и выщербленным кольцом.

— Можно на минутку?

Он протянул игрушку.

— Только верни, ладно?

— Обязательно.

Я взъерошил пацану волосу, подошел к окнам квартиры Егора, где была открыта форточка. Трижды постучал по стеклу.

— Мужики, я вот че думаю, что с ними церемониться? — сказал так, чтобы внутри квартиры тоже было слышно. — Взорвать к черту и все!

Сказал и закинул в открытую форточку гранату, попав в щель между тряпкой и стеклом. Граната провалилась внутрь.

Прошла секунда, а потом из квартиры донеслись крики и грохот. Дверь распахнулась и наружу вылетели несколько человек, толкая друг друга, матерясь. Один босой, второй в куртке на голое тело, третий с каким-то пакетом в руках. Сборище, блин…

Что их обвели вокруг пальца, уроды не сразу поняли. Но когда таки сообразили, что взрыва не будет и попытались отыграть все назад, я подставил ногу, не давая им закрыть дверь.

— Здорова мужики! — хмыкнул я.

От автора:

Альтернативная Россия ХХ-го века. Меня прокляли, превратив в урода. Теперь я скрываю свое истинное лицо под магической Маской, ища справедливости и мести: https://author.today/reader/417504