Кубатура сферы

ГЛАВА 29

Тимур приходил в сознание мучительно. Сначала по телу, освобожденному от панциря, пробежала дрожь, потом, как в столбнячной судороге, Тимур выгнулся, словно пытался стать на мостик, и завыл от боли. Потом внезапно обмяк и, захрипев, согнулся в позе эмбриона, закрывшись от всех ужасов мира. Скоро конвульсии прекратились, и, вернувшись в нормальный человеческий облик, Тимур, слегка порозовевший, открыл глаза.

— Жра-а-ать! — неожиданно внятно и даже слегка радостно заорал Рымжанов. — Я вернулся!

— Еще одна такая метаморфоза — и по окончании миссии по расходу продуктов мы не сможем отчитаться. — Малахов улыбался. — Вот же, чертяка, выкарабкался!

— А где все? — забеспокоился Тимур. — И почему небо над головой? Местные нам складную крышу на «Патриоте» соорудили?

— Да, почти угадал, только не совсем местные, — ответил Малахов и протянул Тимуру запаянный в пластик резервный комплект одежды. — На, оденься, а то сейчас своим естеством всех зомби распугаешь.

Тимур поднялся, чувствовалось, что движения даются ему с трудом, и не спеша натянул сначала хлопковое белье, а потом и простой армейский камуфляж.

— Что же ты про свой анализ сразу не сказал? — В голосе Малахова уже не было никаких радостных ноток, он говорил строго и серьезно. — Ты хоть понимаешь, что нас всех подставил?

— Понимаю, — протянул Тимур. — Только я надеялся, что все пройдет от антисептиков, а тут как прижало. Я долго валялся?

— А ты считаешь, что валялся?

— А что еще? — изумился Рымжанов. — Валялся и такой бред перед глазами, что мама родная!

— Это не бред. Вирус, который ты подцепил, я так понимаю, тогда, в лесу, приводит к метаморфированию. Полчаса назад ты в совершенно непотребном виде завалил тут натовский десант. Да не завалил, а в клочки порвал. И съел. И только чудо спасло от того, чтобы тебя не разнесли в гуляш из крупнокалиберных пулеметов.

— Ну так не разнесли же! — улыбнулся Тимур. — Я своих не бросаю!

— Вопрос еще — осознавал ли ты, где свои и где чужие, или метелил всех, кто на твоем пути попадался. Ладно, сейчас анализы, и приводи себя в норму. Каспарамин, я думаю, не повредит. А вообще мы очень рады, что с тобой все в порядке.

— Да что со мной сделается, — нарочито бодро ответил Тимур.

— И результат по анализам мне покажешь, понял?

— Есть показать! — Тимур быстро восстанавливался.

— А это что? — Малахов только сейчас увидел на полу, там, где только что приходил в себя Тимур, небольшой прямоугольник, по размеру и форме похожий на таблетку для посудомоечной машины.

— Это… — Тимур повертел в руках предмет. — Это мне в лесу симбионт дал, я его в кармане носил.

— А где твой карман сейчас? — поинтересовался Вадим. — Одежду я твою в лесу видел. Ты эту штуку за щекой держал?

— В руке. — Тимур внезапно вспомнил. — В лапе… Я помню, как держал ее, как она мне мешала. Но зачем, не помню. Было очень важно. Вадим, понимаешь, это все было как сон, как бред. Так бывает, когда уже почти проснулся, а картинки из сна за тобой бегут.

— Надо у Сухого спросить, он в местных артефактах дока.

Малахов оставил Тимура окончательно приходить в себя, а сам, выбравшись из машины, направился к остальным. Вся группа расположилась вокруг опрокинутой качели-лодочки. Обсуждали возможный маршрут к Саркофагу.

— Сухой, вот посмотри. — Малахов протянул находку сталкеру. — Вот это Тимур тягал с собой все время. Он его в Рыжем лесу добыл.

Сухой осторожно взял артефакт из рук Вадима и внимательно его осмотрел, вертя его перед носом в пальцах с черной каймой вокруг ногтей.

— Да, редкая вещь, о таком только легенды ходили, но я раз видел. — Сталкер не отрываясь изучал находку, не собираясь ее возвращать Малахову. — Нам оно не нужно, пусть Тимур ее дальше носит с собой.

— А поточнее? — Вадим аккуратно, но непреклонно отнял артефакт у Сухого. Тот, правда, сопротивлялся, но не сильно.

— «Дырокол» это, — безразлично произнес Сухой. Сталкер понимал, что выкручиваться и скрывать правду не стоит. Он хорошо помнил, как Клава вытягивала из собеседников любую информацию. Но все равно упирался как мог.

— И что дырявим? — не удовлетворился ответом Вадим.

— Говорят, что эта штучка может пространство прокалывать. Ну вроде как соединять две точки пространства вместе, — начал объяснять Сухой, хотя по тону было видно, что он и сам не разбирается в назначении и действии этого артефакта. — Вот только как и зачем — никто не знает.

— Ясно, — сказал Малахов. — А ты можешь попроще, не как биолог физику, а как сталкер туристу?

— А ты физик? — угрюмо глянул на Малахова Сухой.

— Почти.

— Ну, как мужики сказывали, если «дырокол» правильно использовать, то можно прямо отсюда, к примеру, — Сухой слегка картинно провел рукой, показывая откуда, — шагнуть, к примеру, за несколько километров в назначенное место. Но вроде не дальше Зоны. Ненужный артефакт, не продашь. Но редкий.

— А как правильно? Как маршрут задать? — не отставал Малахов.

— Да откуда я знаю? — возмутился сталкер. — Я что, каждый артефакт должен знать? Не должен! Вот кто «дыроколы» собирает, тот и знает. А их никто не собирает. Себе дороже всю жизнь за безделицей охотиться. Редкий он, я же сказал — редкий!

— Дай-ка, — вмешалась в разговор мужчин Клава. — А если оно как «сопилка» или как «шляпка» работает?

Клавдия взяла в руки артефакт, повертела его в руке и бросила на асфальт посреди площадки аттракционов.

Через секунду пространство вокруг дырокола заколебалось, словно кто-то пытался его разорвать или проткнуть пальцем, вызывая разбегающиеся концентрические волны. Волны, сначала похожие на летнее марево над шоссе, стали более осязаемыми и подернулись фиолетовым цветом, как будто их заполнил наэлектризованный газ. Пространство начало вибрировать, вызывая у людей ощущение, словно их трясут в падающем самолете. Потом марево усилилось, из лежащего на земле артефакта пополз плотный дым. Дым внезапно исчез, как сдернутая с веревки марля, и прямо перед глазами людей оказалось прорезанное в воздухе отверстие — там в нем был уже совсем другой вид, угадывалась зеленая трава и недалекая стена Саркофага.

— Сухой, бери оружие, пошли, — не раздумывая, отдал команду Вадим. — Гера, держи связь постоянно, Клава, будь наготове, если не получится вернуться этим путем — жди, вызовем. За Тимой следите.

Малахов подхватил свой автомат с сиденья «Патриота», проверил боекомплект на разгрузке и, дождавшись Сухого, шагнул в открытый в пространстве тоннель. За ним, тяжело и страдальчески вздохнув, последовал Сухой.

Территория, прилегающая к Саркофагу за забором, выглядела ухоженным полем для гольфа. Хотя это поле было небольшим, метров пятнадцать в диаметре. И даже аромат свежестриженного политого газона не мог перебить тяжелый дух мертвого реактора. Смесь запахов разрушенного жилья, ржавеющего, пронизанного излучением железа, привкус старого битума в воздухе — все это висело вокруг Саркофага плотной завесой. Запах был мертвым и, казалось, сам нес смерть.

Переход сквозь тоннель в пространстве оказался не сложнее, чем прогулка по улице. Ничего особенного люди не испытали, шагнув сразу на расстояние в несколько километров. Оглянувшись, Малахов увидел, как по ту сторону прохода видно друзей, внимательно наблюдающих за ними. Сухой стоял рядом и слегка растерянно оглядывался.

— Ну что, вот мы и у тоннеля. Судя по всему, он здесь, именно на этой лужайке, — сказал Малахов, ступая на газон. — Я думаю, современные методы маскировки хоть и продвинутые, но все же позволят нам… Короче, надо потыкать в газон, сдается мне, тут должен быть люк.

— Слушай, Малахов, у тебя последний шанс не лезть в тоннель, — скорее просяще, чем настаивая, сказал Сухой и добавил: — Не к добру это.

— На всех добра не хватит, надо кому-то и в говне ковыряться, — ответил Малахов.

Он достал нож и несколько раз, как сапер, потыкал ножом в газон. Несколько раз лезвие мягко уходило в землю, не встречая препятствия. Но вот наконец раздался глухой стук — нож напоролся на препятствие. Еще несколько попыток, и Вадиму удалось определить конфигурацию люка. Малахов прорезал газон по периметру и снял большой квадрат дерна. Обнажился металлический люк. Но все попытки подковырнуть его ножом и открыть не увенчались успехом. Сухой в это время стоял чуть в стороне и безучастно следил за действиями Вадима.

— Там должен пульт быть, вроде кодового замка, — неожиданно сообщил сталкер.

Малахов испытующе глянул на сталкера, словно спрашивая: «А что ты еще знаешь?», потом решительно рванул край обрезанного газона и содрал его так, что освободилась поверхность вокруг люка. Рядом с ним обнажился прямоугольник, покрытый молотковой эмалью. И вправду посередине находилась сенсорная клавиатура с цифрами.

— Гера, видишь эту хрень? Идеи есть? — спросил Малахов, включив видеосвязь в коммуникаторе.

— Ну, штука простая, ты можешь свой палм положить прямо на пульт и включить в нем микросканер? — деловито отозвался Герман. — Кстати — от Тимура привет, он уже совсем очухался, осматривается. Вот по площадке ходит, изучает следы боя. Но, по-моему, он опять хочет есть.

Малахов выудил из кармана разгрузки палм и, выполнив нужные переключения, положил его так, чтобы тыльная сторона, которая была основным датчиком микросканера, плотно легла на сенсорную клавиатуру замка. Оглянувшись, он увидел, как в открытом «дыроколом» тоннеле его товарищи на площадке аттракционов подернулись маревом. Видимо, тоннель, теряя энергию, уже закрывался. Рядом с Клавой, внимательно следящей за действиями Малахова, стоял Тимур, сразу же помахавший Вадиму рукой.

Приветственно пискнув, палм включил режим электронного сканирования. На экране побежал поток цифр, отображающих процесс подбора кода. На взлом кода понадобилось около минуты. Палм просигналил во второй раз, сообщая о завершении работы.

— Готово, принимай код, — сразу же отозвался Герман. — Три, восемь, четыре, шесть, один, два, ноль, пять.

На набранную последовательность люк отреагировал очень бурно. Захрипела невидимая сирена, зажужжал электропривод, и люк медленно поднялся, обнажая колесо, которому было место скорее на двери банковского сейфа, чем здесь, на входе в тоннель.

Чертыхнувшись и припомня всех психованных инженеров, Малахов крутанул колесо-штурвал. После второго оборота почва под ногами Вадима дернулась, вся площадка с газоном приподнялась на десяток сантиметров вверх и стала медленно съезжать в сторону, открывая вход с бетонными ступеньками, ведущими в темноту.

— Что-то это мало похоже на заброшенный технологический тоннель, тебе не кажется? — обратился Малахов к Сухому. — Такое ощущение, что здесь секретный объект его величества британской разведки. Сейчас выскочит Бонд с бокалом мартини.

— Ну чего, — возразил Сухой, — раньше у нас тоже неплохо строили.

— Не знаю, что у вас и где раньше строили, — раздраженно ответил Малахов, — а вот на сооружение, сделанное впопыхах мобилизованными метростроевцами, под радиацией и во время полной перестройки, это мало похоже. Ну что, потопали?

Вадим помахал на прощание товарищам, которые уже почти скрылись в мареве умирающего прохода, и, переведя очки-коммуникатор на ночное видение, шагнул в темноту.