Крыло Книга 3

Глава 7

Я оказался прав. Дважды. Хуса мы не обнаружили, оставив засаду из отобранных Сэмом солдат. Ветеран не подвёл, вместо громоздких доспехов переодев своих бойцов во что-то, мне не знакомое. Не помню, как именно называются эти плотные куртки, гамбезоны, или тигляи, может, и стёганки. Знаю, что что-то из этого является поддоспешником, а что-то носится отдельно, как лёгкая защита. А может это вовсе одно и то же.

Короче, солдаты были мобильны, не бренчали стальными элементами доспехов, и могли либо ловко схватить Хуса, появись тот в доме, либо броситься за ним в погоню и даже догнать. Возможно. Но у меня были сомнения, что егерь в ближайшее время объявится. Хотя, может быть, повезёт, и ничего не подозревающий Хус угодит прямо к солдатам в руки.

Чтобы добраться до дома лекарки, предстояло проехать через одну из дальних деревень. По дороге со мной поравнялся Сэм.

— Разрешите личный вопрос, сир, — обратился ко мне ветеран.

Я бросил на него удивлённый взгляд.

— С чего такой официоз, Сэм? Ты же знаешь, что можешь обращаться ко мне свободно.

— Ну, могу-то, могу. Да только вопрос личный. А я знаю, когда можно по-братски обращаться к благородному, а когда проявить почтение.

Он меня заинтересовал.

— Личный вопрос? Ну давай, удиви меня.

— У вас есть в Эстере невеста, сир?

Я улыбнулся. Нет, если бы вопрос задал кто-нибудь другой, Герат или его жена, то я бы мысленно стонал. Но со старым ветераном было проще. Он мог спросить, например: а не хочешь ли ты взять вот эту кралю в жены? И я мог ему честно, в определённых рамках, ответить, почему не хочу, или хочу, но не могу. И он бы понял мою позицию и принял её. Говорить также прямо и открыто с Гератом уже было нельзя. Особенно если он попросит за одну из своих дочерей. Отказывать напрямую — обижать. А если ему та же Серсея в записке черкнула, что я свободен и готов к предварительным договорённостям о заключении брака? Мне же даже веской, с точки зрения аристократа, причины придумать не удастся. И моя одержимость — это не причина, наоборот. Обвенчаться с одной из девушек я успею, она переедет в Эстер. И даже с моей смертью, неважно как именно я умру, вдова останется в большом городе. И все считают, что это нормально. Я уже тоже не удивляюсь, научился в некоторой степени понимать тех, среди кого живу. Понимать, но не принимать правила игры.

— Нет, Сэм. Нету.

— Угу, — глубокомысленно протянул этот вояка. — А избранница есть? Ну, к которой будешь…

— Сэм! — я не выдержал и рассмеялся, — Переходи уже к делу, пожалуйста. Нет у меня избранницы.

Ветеран вздохнул:

— Не вызывает у меня восторга эта просьба, но и отказать я не мог. Так вот хозяйка интересовалась, почему ты сторонишься её дочери и племянницы?

Хозяйка?

— Ты говоришь о сире Августе?

— А о ком ещё? — удивился Сэм.

— То есть Жаннет и Хитоми пожаловались маме, а она переадресовала жалобу тебе, чтобы ты спросил у меня?

— Получается, что так, — не стал увиливать мужик.

Я вздохнул.

— Женщины…

Ветеран повторил мой вздох, выражая полную солидарность.

— Если честно, Сэм, мне сейчас совсем не до юных романтичных особ. Я рассчитываю построить военную карьеру. Непросто рыцарем стать, а стать очень серьёзным воином. Сам знаешь, что я либо учусь, либо тренируюсь.

— Знаю, — подтвердил Сэм.

— Поэтому я не даю дамам даже повода подумать, что со мной можно проводить свободное время. У меня свободного времени нет.

Помолчали. Сэм что-то обдумывал, и я ему не мешал. Наконец он вздохнул:

— Так сире Августе я ответить не смогу.

Я вздохнул, полностью повторяя интонацию ветерана.

— Не сможешь. Может быть, скажешь, что я не хочу бросить тень на девичью честь?

— Ха-ха! — в голос рассмеялся мужчина. — Да тебя тогда силком заставят остаться с дамами наедине, уверяя, что никоим образом их чести не повредишь.

Он потёр подбородок, задумавшись о чём-то… не таком, как раньше.

— Знаешь, сир. Иногда мне кажется, что эти две чертовки были бы счастливы, если бы ты как следует их девичью честь пошатнул. Но я этого не говорил!

Я покосился на ветерана:

— Сэм!

— А как ты хотел? Молодой, красивый, из города приехал. Чего ты ещё ждал?

Поморщился:

— Я ещё слишком молодой.

Мужчина насмешливо крякнул:

— Рассказывай! Думаешь, по тебе не видно, что ты в этих делах всё прекрасно понимаешь?

Тёмное средневековье! Нравы, чтоб их!

— Считай, что это моя официальная позиция. Я молод и мне рано! Точка.

— Как скажешь, сир, как скажешь.

Впереди появились дома, деревушка, на окраине которой и живёт наша местная знахарка. Или лекарка? Есть вообще разница? В любом случае я подобрался. Вроде как в нашем отряде не было тех, кто обращался к ней за помощью. А вдруг кто-то обращался к ней по деликатному вопросу, о котором не хотел рассказывать? Или все они были под контролем и жили с установкой — молчать о том, что встречались со знахаркой. На всякий случай я был готов как поднять щит, так и залить всё вокруг пламенем.

Однако деревушка преподнесла нам неожиданный неприятный сюрприз.

Мы проехали лишь несколько домов, когда шедшие впереди всадники начали объезжать телегу старосты. Насчёт принадлежности транспорта я не сомневался, сам староста сидел в телеге и смотрел, как его люди вышвыривают из дома женщину. Полный, кажется, даже распухший мужчина, производил впечатление человека, никогда не занимавшегося ручным трудом. Но мозоли на руках говорили об обратном. Да и обветренное лицо с загорелой лысиной намекали, что время он проводит всё же на улице и, вполне возможно, за работой.

Заметив нас, староста поднялся и, насколько позволяло жирное пузо, поклонился.

— Благородные господа! Не обращайте внимания! Право же, ничего не происходит!

Но я остановился, окинув взглядом и дом, и женщину. И детей, что выглядывали из окон.

— Не происходит что? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Господин, — фальшиво улыбнулся староста. — Совершенно рутинные события. Не стоит вам тратить своё время…

— Я сам решу, на что мне тратить своё время, — оборвал я борова и перевёл внимание на женщину. — Говори. Что они хотят?

Женщина бросила на старосту злобный взгляд:

— Приехали за долгом.

— Вот видите, господин! — снова заговорил староста.

— Молчать! — рявкнул я на толстяка. — Ещё одно слово без разрешения, и я изваляю тебя в грязи.

Староста грузно плюхнулся обратно на скамью в своей телеге. Тройка мужчин, явно его подчинённых, немного растерянно поглядывали то на меня, то на солдат, то на своего патрона.

— Ты, — снова обратился к женщине. — Говори. Как ты оказалась в долгах? И почему не смогла их выплатить?

— Мы взяли семян на посев, господин. Но мой муж погиб на реке месяц назад, вместе со старшим из сыновей. И мы не успели ещё собрать урожай…

Я глянул в окно. Как минимум два пацана там ещё мелькало.

— Сколько у тебя детей?

— Пятеро, господин.

— Два мальчика?

— Да, — кивнула женщина.

Я перевёл взгляд на борова.

— Теперь ты, свин. Ты знал о смерти кормильца?

Он удивился, будто не понимая сути вопроса:

— Да, господин. Я же староста, я…

— Тогда почему ты приехал за долгом?

На его заплывшем лице отразилось искреннее недоумение.

— Потому… Потому что срок…

— При чём здесь срок! — я начал очень медленно, но неотвратимо закипать. — Ты знаешь, что семью постигла утрата. Почему ты не дал отсрочку?

— От… Отсрочку? — он будто меня не понял.

— Да, отсрочку. Они соберут урожай и вернут тебе долг, но позже.

— Позже? — всё с тем же непониманием смотрел на меня этот ублюдок. — Но долг…

Я выхватил хлыст и стеганул им по толстому пузу. Староста вскрикнул.

— Скажи мне, жирный боров. Тебе нужно срочно платить налоги?

— Н… Нет, господин.

— Твоя семья голодает или тебе нечем платить своим людям?

— Н… Нет… Нет, господин.

— Тогда почему ты не дал отсрочку?

Однако этот кабан не хотел понимать то, что я ему говорил.

— Но долг…

Новый удар хлыстом.

— Кто ты такой?

Мужик окончательно потерял нить моей мысли.

— Я?

— Ты староста?

— Да, господин!

— Что должен делать староста?

Бледный, потеющий и дрожащий от страха мужчина что-то проблеял.

— Я не слышу!

— Не… Не знаю, господин.

Удар хлыста.

— Ответ неверный. Может, ты не подходишь? Может, не тебе стоит быть старостой?

Он задрожал ещё больше.

— Но господин!

Проклятье! Потерять кормушку он боится больше, чем гнева аристократа. Жадная мразь.

— Ты должен приглядывать за деревней! Отвечать за её жителей! Организовывать оплату налогов! Я прав?

— Д… Д-да, господин.

— А теперь скажи мне, жирная свинья, что будет, когда ты отберёшь у этих людей последнее?

— Я… Я верну свой долг…

Снова удар хлыста.

— Ты обрекаешь их на смерть, ублюдок! А кто будет работать? Кто будет платить налоги в следующем году? Ты? Сам и за всех?

И, наконец-то, до него начало доходить.

— Но господин! Это всего лишь одна семья! Есть другие! С налогом всё будет хорошо!

Нет, ни хрена он не понял.

— То есть ты готов их всех отправить на смерть только из-за своего долга?

— Нет, господин! — выкрикнула женщина. — Он готов был дать нам время…

— Молчи! — яростно выкрикнул староста, будто и не дрожал только что, как мышь перед удавом.

Но она и не думала молчать.

— Он хотел одну из моих дочерей! Не старшую!

— Я взял бы её служанкой! — тут же попытался отговориться этот боров.

— Все знают, что происходит с твоими служанками! — закричала женщина. — Их портишь ты сам! Или твои…

Она плюнула в сторону ближайшего бугая.

Я устало вздохнул. Рядом стоял Сэм, ожидая, что я решу. Ветеран, живший в этих землях уже много лет, всё это видел много раз, и всё это понимал. И я понимал. Понимал, что могу забить этого жирного кабана до смерти, но это ничего не изменит. Никакие мои действия ничего не изменят. Проблема не конкретно в нём, а в системе. Землевладельцу важны только налоги. Налоги платят старосты. Старосты могут творить все, что хотят, пока платят налоги. Замкнутый круг. Порочный круг. Разорвать его можно, только меняя всю систему взаимоотношений. Непосильная задача для меня одного.

— Солдат, — я обернулся к одному из всадников. — Свяжи этой свинье руки и привяжи к седлу. Поедешь в замок, а боров побежит следом. Посадишь в темницу, подумать о том, как его действия вредят роду Минакуро. Мы же не хотим, чтобы из-за таких ублюдков, как этот, вымерли все деревни? Не хотим. Посидит, пока эта женщина с семьёй не соберут свой урожай и не смогут отдать долг. Раз боров не может потерпеть сам, мы заставим его потерпеть. Выполняй.

Решение, которое ничего не решает. Женщина с её детьми уже обречена. Я просто дал ей небольшую отсрочку. Может быть ей повезёт, и она продержится, пока не вырастут её сыновья. Или найдёт себе мужчину, но это сильно вряд ли. Никто не захочет связываться с той, кто ходит у старосты во врагах.

У меня даже своих денег нет, чтобы бросить ей монетку другую.

— Поехали, — киваю Сэму. — У нас важное дело.

В теории староста мог бы подзаработать денег, прикупить оборудования, организовать работу односельчан. Начать получать урожаи большие, чем нужно платить налогов. Продавать, получая прибыли. Становится местным капиталистом. Но всё упирается в сословия. Староста так и останется собственностью Минакуро. Такой опции, как выкуп самого себя не существует в принципе. Какой-нибудь одарённый в любой момент придёт и заберёт всё, что ты заработал.

Одарённые, занимающиеся ремеслом, толкают прогресс вперёд. И одарённые же сами по себе, одним своим существованием ставят на прогрессе крест.

— Ничего не поменяется, — негромко сказал ветеран.

— Я знаю, Сэм. Я знаю. Далеко там ещё?

Он махнул рукой:

— Вон, проедем те дома, там холм. А за холмом уже и хижина её будет.

Насчёт хижины, это ветеран очень скромно. У знахарки был целый особняк с собственной… теплицей. В Эстере я, конечно, теплицы видел, но здесь не ожидал встретить. Однако вот она, и размером ничуть не уступала дому. А домик не простой, не как у остальных селян. Даже у старосты поскромнее. С полуподвалом, потому что крыльцо ведёт на первый этаж, пол которого начинается на высоте метра полтора, не ниже. И ещё второй этаж под крышей. В общем, хоромы, охотничий домик, где жил егерь, заметно поменьше будет.

— Хорошо лекарка живёт, — прокомментировал я.

— А чего бы ей не жить? Если она всю округу врачует, — пожал плечами ветеран. И тут же поделился своими наблюдениями, — Дыма нет. Окна ставнями закрыты.

— Может, отвары свои готовит, — предположил я, хотя сам был готов как раз к тому, что дом будет пуст. — На всякий случай окружите дом, чтобы случайно не сбежала.

Приказ был адресован солдатам, и Сэму даже не пришлось его дублировать или подтверждать. Авторитет, ага. Мы же с ветераном, спешившись, поднялись по крыльцу. Я чисто на всякий случай держал наготове заклинание щита.

Дверь оказалась закрыта. Замочной скважины нет. Я осмотрел саму дверь и стену рядом в поисках какого-нибудь тайника или нажимной панели, но ничего не нашёл.

— Магией надо открывать, — предложил старый вояка.

Я кивнул:

— Ага, легко. Сейчас огнём вынесу дверку на раз два. Или сожгу.

Нда, надо срочно искать способы научиться всяким нужным в жизни навыкам. А то вроде бы маг могучий, круче всех, а банальную дверь не пройти.

«Я могу попробовать помочь,» — предложила Астарта.

Правда, уверенности в её голосе было не слишком много.

«Попробуй. От меня что требуется?»

Ответ меня нисколько не удивил.

«Не мешать.»

На грани сознания опять начали появляться какие-то многогранные конструкции. Но, после освоения «Замирающего Ветра», я уже не путал их с заклинаниями. Астарта колдовала иначе, другими методами, другими инструментами создавала конструкты. Не могу сказать, что она делала это интуитивно. Скорее использовала иной язык, но это слишком грубое, слишком поверхностное сравнение. Дело было в самой сути явления.

Для нас энергия из-за грани была чуждой, мы учились управлять ею. Демоница была этой энергией создана, и использовала её, как продолжение своего тела. Как часть своего тела, как саму себя.

Магия не имела никакого проявления в нашем мире. Никакой визуализации. Кроме моей побледневшей руки, на которой появился тёмный рисунок. Она вложила довольно много сил.

«Закрой глаза,» — пришло указание.

Я закрыл и постарался расслабиться. Через секунду я «увидел». Увидел дверь дома изнутри. И свою руку, призрачную, но способную влиять на физические объекты. Астарта создала… Фантома? Проекцию? Неважно, я видел дом изнутри и мог пользоваться одной рукой.

Дверь, как оказалось, легко открывается изнутри. Только изнутри.

— Пожалуйста, — я жестом пригласил войти в открывшийся проход.

Но ветеран с большим вниманием следил за моей рукой, всё ещё бледной. Я спрятал её в рукав:

— Сейчас пройдёт. Заходим, осмотримся.

Внутри пахло травами и, внезапно, гнилью. Травами сильнее. Дом не выглядел покинутым, всё везде прибрано, явно чувствуется женская рука хозяйки. Но откуда странный запах? Указав Сэму исследовать другую часть дома, я двинулся на кухню. Хотя больше она походила на лабораторию, причём вполне современную и обеспеченную. Но пробирки, реагенты и многочисленные механические приборы для смешивания, перемешивания и размешивания химических составов меня не впечатлили. Меня впечатлила мёртвая голова собаки, пришитая к какому-то кусту. Мёртвая, но живая. И, стоило мне появиться в поле её зрения, как мёртвые глаза собаки повернулись в мою сторону, и мёртвые губы оскалили белые клыки.

— Като! Сюда!

— Подожди, Счастливчик, я к тебе ещё вернусь, — пообещал я пёселю.

И развернулся, выискивая источник голоса. Пришлось спуститься в подвал, где запах гнили стал сильнее. Но в общем-то, я уже ничему не удивлялся, догадавшись, как именно хозяйка открывала закрытую изнутри дверь.

В полуподвале, или скорее на нулевом этаже, нас ждало сразу пять трупов. Два мужчины, две женщины, и какое-то чудо-юдо, сборная солянка из животных. Все пятеро таращились на нас мёртвыми глазами и скалились, но не шевелились.

— Кадавры, — высказал свои мысли ветеран.

— Угу, — кивнул я. — Кажется, мы ошиблись. Знахарка непросто знахарка из местных. Она — одарённая, бежавшая из своего рода и скрывающаяся здесь. Причём одарённая из некромантов.

Вздохнул, прикидывая, что делать дальше.

— Так. На случай если у хозяйки есть связь с её рабами, резать их прямо сейчас нельзя. Насмерть резать. Лучше связать, или вообще сковать стальными лентами. Но я не уверен, что стоит устраивать засаду. Без меня, во всяком случае. Что скажешь, Сэм?

Ветеран бросил на трупы презрительный взгляд.

— Я бы всё здесь сжёг!

— Можем и спалить, — не стал спорить, тем более был с ним согласен. — Но сначала я здесь осмотрюсь.

Возможно, найдутся интересные книги. Или лабораторный журнал, например.

— Дайте мне полчаса.