Крылатый

Часть первая Небо

Я сидел за столом, грустно ковыряясь вилкой в тарелке и свободной рукой наматывая на палец прядь своих длинных тёмных волос. В отличие от старшего брата, который всегда стригся очень коротко, у меня были волосы по пояс. Да, жутко неудобно и постоянно мешают, но демона лысого позволю себя обстричь!

Покосившись на Шона, наткнулся на угрюмый взгляд Старшего Наследника и привычно состроил невинность. Не знаю в чём, но я точно не виноват! Брат многообещающе сощурился. Не боюсь, не пугай! Незаметно продемонстрированный под столом кулак не внушил трепета даже своими немалыми размерами. У тебя же рука не поднимется на такого хорошего и безобидного меня, брат! Шон старше на восемь лет, и мы с ним очень разные. Я едва достаю этому мордовороту до плеча.

Скучно. Ничего не происходило интересного уже целых две недели. Уже пять дней как закончилась сессия в Академии и начались каникулы. Даже в сети затишье — кто-то отсыпается после адских экзаменов, кто-то отгуливает наконец-то сданные зачёты, остальные разъехались по отпускам не только в Тёмных землях, но и в человеческих. И моя команда собирается всего дважды в неделю. Скучно. Скучно, скучно!

— Мам, — позвал я, отрывая её от книги, которую она читала за едой.

— Что, малыш? — она подняла на меня ласковый взгляд тёмно-синих глаз.

Я не малыш! Мне уже скоро (всего через полгода) пятнадцать лет! Ну когда она это запомнит?! Папа сочувственно улыбнулся, легко прочтя всю гамму возмущения на моём лице. Он-то знает, что я не маленький, но маму разве убедишь? До сих пор иногда зовёт меня не только малышом, но и детским именем! Ох, мамочка моя… не доводи такого хорошего и мирного меня.

— Мам, лето за окном! Отпусти хоть в лагерь, а?

— Разве что в концлагерь… — вроде как про себя сказал брат.

Молния сама собой сорвалась с пальцев, честное слово! Ну и что с того, что она оказалась самонаводящаяся?! То, что попала она в… пониже спины брату — чистая случайность! Сама навелась, хи-хи. Папа неодобрительно качнул головой, но как всегда в таких случаях, ничего не сказал. Ага, они с дядей и мамой ещё повеселее нас с Шоном были! Мне дед всё про них рассказал! Сидящий сбоку ужаленный Шон наградил меня многообещающим взглядом. Ответный взгляд удался на совесть — сама невинность!

— Ирдес, ну неужели тебе скучно в Столице? — мягко спросила мама.

— Скучно! — да излазил я уже вдоль и поперёк эту Столицу! Что я здесь не видел?! Фу! Надоело! Хочу обратно на учёбу, там скучать просто некогда. Хм. Там даже спать и есть некогда…

— Съезди на природу, подальше от города, — предложил папа.

— О чём ты, пап? В тайге сеть не ловит и ноут зарядить негде, — ага, знаю я твою «природу». Дед меня опять пинком в лес закинет с кроссом на выживание и даже КПК отберёт! Сам так развлекайся, отец мой. — Мне команда за такое спасибо не скажет. Ну отпустите меня, а?! Я слово волшебное знаю — пожалуйста!

— Спасибо, — хором ответили родители, а брат попытался замаскировать смех кашлем.

Так. Всё. Я обиделся.

— Сбегу, — мрачно заявил я, отставляя тарелку.

— Далеко? — поинтересовался отец.

— В Ничейные Земли! — даже не раздумывал. — В Свободный город!

Ну конечно, это же единственное место, откуда им меня будет сложно выколупать. Да ещё в Свободном живёт лучший друг, который прикроет, если что. И там мне ни разу побывать не довелось!

— Ну что ж… — притворно вздохнула моя дорогая мать. — А мы только собрались взять тебя в человеческие земли… Но раз ты хочешь в ничейные…

— Хочу в человеческие земли!!! — я аж подпрыгнул от радости. — А в какой город поедем?! Когда?! Я пошёл собираться!

— Стой, малыш! Ты хотя бы хочешь знать, куда едем?

— Хочу! Стою, слушаю!

Я послушно замер в воздухе, бездвижно раскинув полупризрачные крылья и поддерживая себя левитацией.

— Позер, — снова вроде как про себя сказал брат, на что я показал ему язык.

Он просто завидует. У него ведь нет таких крыльев, и Боевую Ипостась Шон обрёл как положено после восемнадцати лет. Я получил ипостась в девять и не по своей воле. Меня сорвало с тормозов от дикого ужаса, не помог даже внутренний блок.

Мне повезло. Первое обращение всегда вызывает болевой шок и последующую смерть, если случается до срока. Где-то в промежутке от восемнадцати до двадцати одного наш организм перестраивается особым образом, появляются так называемые «предохранители». Только тогда тёмный может обратиться и остаться в живых. Да и то, без помощи взрослых — верная смерть. Сознание ведь тоже выворачивает наизнанку.

Я не умер от болевого шока. Даже смог сам обратиться назад, что без помощи старших первый раз просто нереально. Испугался слишком непривычных чешуи, когтей… А крылья, бывшие чёрными и перепончатыми как у летучей мыши в Боевой Ипостаси, в человеческом облике остались навсегда. Только сильно изменились. Полупризрачные, белые, с перьями. Их можно скрыть, когда они не нужны, и вызвать в любой момент. Самое интересное, что хоть они и почти материальны, но одежда, прикасающаяся к телу, совершенно не мешает. Ближе к спине крылья в основном состоят из эфира. И Обращение моё как-то вывернуто с тех пор. Во всяком случае, я принимаю Ипостась не так, как другие.

— У нас на примете целых шесть мест, — сказала мама. — Париж, Лондон, Владивосток, Питер, Москва и Лос-Анджелес.

— В Лос-Анджелес не поеду, там скучно, — тут же заявил я и задумался.

Манил меня и Туманный Альбион, и самый большой город Москва, и Питер… Париж? Ну, только ради мамы. Так, так, а теперь вспоминаем… Дрэйк живёт в Москве. Кто ещё москвичи в нашей команде? Дрэйк, Ксай, Вечно-Живой. Ещё, вроде бы, Легенда. Нет, Легенда из Владивостока! Ещё во Владивостоке живут Чёрная Рысь, Глюконавт, ЭйнШтейн и оба Маньяка! Дионис в Праге… Харон из Хабаровска… Апокалипсис вообще из Свободного Города. Я понимаю, что лучший друг в сети — это уже психическая болезнь, но тем не менее… Может, позвать его?!

— Хочу во Владивосток! — заявил я.

— Я как раз купил там отличный дом… — отец закинул за голову руки. — Как знал. Завтра едем.

Ну ещё бы папа не знал! Я же не первый раз туда рвусь!

Без единого слова я сорвался с места и помчался в свою комнату не касаясь пола!

В течение получаса скидав в безразмерную сумку всё, что могло мне пригодиться, я аккуратно упаковал свой навороченный ноут, а КПК пока оставил на тумбочке — карманный же, в карман и положу. Сумка у меня знатная — один из лучших «декомпенсаторов». Такие продаются сейчас в любом спортивном магазине — в два-три раза больше внутри, чем снаружи. Тёмные давно умеют играть с пространством, хороший артефактор сделает такую сумку (рюкзак, чемодан, портмоне, кошелёк) за полчаса. Мою мне отец подарил и внутри не в два-три раза больше места, а раз эдак в сто!

Ась? Почему сам собираюсь? Я, конечно, слышал, что в Англии, Китае и Японии, где ещё остались человеческие короли, они даже не одеваются сами и не знают, что такое самостоятельно заправить постель, не говоря уж об уборке комнаты, но здесь правила другие. Попробуй-ка не научись жить как простой смертный, если тебя с младенчества учат самостоятельности на каждом шагу! Это летом я отрываюсь по полной и не знаю ограничений, а в учебном году — всего только ещё один студент в общаге Академии. Ну, пошёл я в Академию на четыре года раньше, чем должен был, сам виноват. Уж не знаю, зачем дед утвердил этот закон: пока студент из знатной семьи учится в Академии — денег и прочих материальных благ от родных он не получает.

И если первые полгода родители меня всё-таки поддерживали, то последние полтора у меня была интереснейшая жизнь простого смертного тёмного студента.

Живя на мизерную стипендию, размер которой определяется успеваемостью в учёбе, в одной крохотной комнате с четырьмя такими же, только старше, оболтусами, поневоле научишься брыкаться в жизни на пределе сил и изобретательности. Научишься радоваться найденной в пустом холодильнике, потерянной неделю назад сосиске сомнительного качества, закапывать в гречке котлету, чтобы меньше платить за еду в столовой (завтраком, обедом и ужином кормили бесплатно, но есть-то всё равно зверски хочется!), готовить любую еду в электрическом чайнике, и ещё множеству полезных полуголодному не выспавшемуся студенту примочек. Штопать одёжку, стирать в холодной воде, экономя кусок мыла ну и, естественно, учиться на отлично и отчаянно экономить стипендию, растягивая этот мизер на месяц.

Никогда не забуду, как дико ржал Ван, узнав в какие условия меня поставили. И всё это время именно Ван оплачивал мой телефон и интернет, за что я ему всегда буду благодарен.

Нет, конечно, родители тайком помогали своим отпрыскам, если те просили, но я закатил отцу форменную истерику с отказом от такой помощи. Больше родители столь опрометчивых шагов не делали, только на каникулы забирали и уж тогда любой мой каприз исполнялся буквально налету. Если, конечно, это были мама с папой, а не дедушка. Со старшим родичем всё по-другому.

Зато в Академии были бесплатные дополнительные какие угодно дисциплины. И так учусь всему чему могу трёх-четырёх лет, а тут набрал ещё кучу всего жутко интересного, вроде той же танцшколы, музыки, владения тяжёлыми фламбергами, обоеруких боёв, лингвистики и прочего. В общем, всего, чем занимался и до Академии, только обширней. После чего не то что скучать или просто выспаться, но даже спокойно поесть мне стало решительно некогда.

Но в Академии значительно легче учиться, чем жить под чутким руководством деда. С дедушкой никогда не знаешь, когда тебе в ухо последи ночи рявкнет знакомый голос своё громогласное «Подъём!!!» и ты, как ошпаренный, должен вскочить с кровати, одеться за весьма краткий промежуток времени и марш-бросок «Добро пожаловать в Ад» с предком на пару! И не дай Небо после того не отчитаться чётко и по-военному о пройденном задании, даже если ты на ногах еле стоишь, тебе только вчера исполнилось одиннадцать лет и вообще-то в данный момент ты легкораненый боец. Рыцарей определяют не по возрасту. И если уж получил это обременительное звание — будь добр соответствовать в любых ситуациях! Дед и раньше меня не щадил, а с получением ступени вообще превратил мою жизнь в форменный ад. Учитывая, что с ним я жил гораздо больше, чем с родителями… Не, я не жалуюсь. Это всегда было весело! Особенно для остальных…

Родители о таком весёлом времяпрепровождении не знают, что меня вполне устраивает.

Лёжа на кровати с телефоном, я решал кому звонить в первую очередь.

А может позвать с собой кого-то из своих? Родители едва ли будут против.

Взглянул на карту…

Без двадцати лет два века назад этот мир выглядел по-другому. Раньше эта планета называлась Земля и жили на ней только люди (во всяком случае, они так считали). Сейчас она носит три имени — Терра как когда-то в прошлом, как раньше Земля или же Злата, как назвали её первые тёмные. Два века назад в пространстве произошёл Большой Разрыв. Меня тогда ещё и в помине не было, да и отца тоже, но во всё это меня посвятил дедушка.

Первые тёмные попали на эту прекрасную планету не по своей воле. Это была армия в шесть с половиной тысяч… человек? Нас назвали демонами, да и до сих по иногда называют. Мы выглядим как люди пока не принимаем Боевой Облик. И тогда даже слепой не спутает тёмного с человеком. Пусть не все, далеко не все способны принимать конечную стадию Боевой Ипостаси, но и в первой трети трансформации мы уже не люди. Мы быстрее, сильнее людей и живём в три-четыре раза дольше. Дед, средний сын Верховного Императора, как раз собирался в первом самостоятельном походе с небольшим рейдом посетить Дикие Земли, когда его выбросило в совершенно незнакомый мир. Дедушка Дарий не растерялся и легко завоевал Индию — страна сдалась на милость сильнейшего без боя. Но он не ограничился маленьким кусочком и захватил почти весь Китай, часть России, о более мелких странах и речи не шло — цапнул и даже не заметил. Завоевал Африку, Австралию и кусочек Южной Америки. Ему всё далось легко.

Тёмные — сильные воины, а Рыцари Тьмы древних родов — просто непобедимы. С дедушкой в тот рейд собрались почти триста знатных Рыцарей и Леди из тех, что были младшими в семье и не имели больших шансов на крупное наследство. Дисциплинированная армия не зверствовала, не трогала мирное население, уважала противников и вполне лояльно относилась к военнопленным. Но с врагами никто не церемонился, и один убитый тёмный стоил людям нескольких сотен солдат. После всех этих событий общечеловеческим международным языком стал словенский, родной язык дедушки. Здесь его называли «русский». Кстати говоря, Россия (а тогда ещё Русь) деду страшно понравилась, и он не стал её завоёвывать. Даже официально отдал цапнутые в пылу войны земли. Только всё равно там живут тёмные, потому как русские однажды сказали о нас «свои люди!». А вот в Америке нас до сих пор бояться до мокрых штанов. Все кроме индейцев. Те тоже «свои люди», хоть и немного странные.

От союза человека и тёмного всегда рождался тёмный. Или обычный человек, но это реже. Ни метисов-полукровок, ни расового вырождения. Во мне вообще ни капли человеческой крови — тёмный отец, тёмная мать знатного рода, тёмный дед, который тоже был женат на тёмной… Хотя, как пару раз обмолвился дед, прабабка была светлой.

О светлых эльфах отдельно — эти стукнутые всей головой попали на Землю во время второго, Малого Разрыва. Их было немного: всего тысяча лучников и лучниц, один несовершеннолетний Княжич. Попали не одни эльфы — ещё около трёхсот орков, несколько сотен гномов, и иных рас по мелочи… общим количеством две с лишним тысячи. Малый Разрыв изменил так же и карту мира, подняв в Индийском океане ещё один континент, на треть меньше Австралии. Свободные Земли.

Дед великодушно, из солидарности к одномирянам (чтобы эти стукнутые не путались под ногами и не качали права), уступил эльфам половину Австралии. И Свободные Земли навеки объявил ничейными. Там не было даже централизованного правительства.

Мой дядя, брат отца — Первый Император Тёмных Дарий. В нашем семействе два Дария — дядя и дед, а вообще это родовое имя, половину предков так звали. Но если дядя носит его с гордостью, то деда собственное имя бесит. Дед предпочитает, чтобы его звали «Ваше Величество», «Милорд», «Император» и прочие титулы… Может спокойно терпеть своё прозвище — Завоеватель. В крайнем случае переносил своё имя в сокращении. И «дедушка Дарий» от меня Верховный Владыка слышал исключительно в тех случаях, когда мне хотелось довести его до белого каления!

Папа — Второй Император. Именно так, с большой буквы и никак иначе! Династия ар'Грах — бессменна. Наше родовое имя означает Владыка Мира и каждый рождённый — наследник и ответственный за мир, даже если ему того не хочется.

Дед ещё жив и очень даже здоров, но ему так надоела натирающая лоб корона, что он уже лет двадцать как отдал дяде и папе полную власть, а сам наслаждается заслуженной пенсией и в политику не лезет. А то, что Старшую Корону передают только после смерти владельца, а пока Повелитель жив, его власть неограниченна, забудем на время. Поскольку у дяди нет детей, второй претендент на Первый трон, после моего отца — Шон. Мама же участвует в правлении только на правах Младшей Императрицы, пока один из нас, урождённых ар'Грахов не займёт своё место. Ну а я, получается — третий наследник Первого трона. Убью любого, кто попытается меня посадить на это холодное и жёсткое кресло! Сначала убью всех заговорщиков, потом найду в другом мире Приста, воскрешу дядю и брата с папой, если, не дай Небо, их убьют. Ну, в крайнем случае воспользуюсь услугами Дасгаха или другого некроманта.

Мне непонятна эта странная человеческая система с Президентами и регулярными выборами. Придумали себе развлекуху! У тёмных как правило, Три Императора, не считая Старшей Короны Верховного, и правящая знать, регулярно проходящая проверку «на вшивость». Если знатный Рыцарь или Леди злоупотребляли своим положением — быстро отправлялись либо на плаху, либо в тюрьму… либо в ничейные земли, если, конечно, успевал сбежать. Ах, да! Ещё у нас равноправие. Рыцари и Леди одинаковы в своих правах и обязанностях, если получили звание. Во всяком случае — официально. На самом деле Леди гораздо более оберегаемы…

Ну, что-то я размечтался. Так, кому первый звонок? Листаем телефонную книжку. Итак… первый призёр — ну конечно же наша несравненная навигатор Чёрная Рысь!

— Киса, привет. Доброго времени суток! Чего? У меня день! Ты во Владе? А кто ещё в городе? Ммм… Ага. И Харон приедет?! Я буду уже завтра! Да! Созвонимся! Отбой.

Потом я схватился за КПК и вышел в сеть. Апокалипсис висел в аське. Мой друг и брат. Это нельзя понять, это надо прожить. Когда у тебя в руках чужая душа… У меня два брата.

«Ясного неба, Апокалипсис!» — поприветствовал я друга.

«Ясного неба, Крылатый!» — ответил мне друг.

«Пригодились мои пароли, Ван?»

«Угу, я уже всё решил. Можешь не дёргаться».

«Это радует! Я к тебе с деловым предложением. Как у тебя с отпусками-выходными?»

«Э-э-э… С какой целью интересуешься?» — сколько подозрительности-то!

«С целью вытащить тебя в увеселительную поездку. Я завтра срываюсь во Влад».

«К Глюконавту, Легенде и Маньякам?»

«Угу».

«Гы, я тебе не завидую! Не пей с ними! И не говори потом, что я тебя не предупреждал!»

«Разберёмся. Так что? Приедешь?» Ван, почему-то, долго не отвечал. Я даже проверил, есть ли вообще связь. «Ты там жив ещё?»

«Жив, жив, думаю. Крылатый, у меня к тебе некорректный вопрос». Я насторожился.

«Ну, задавай. По возможности отвечу».

«Хэх… Ирдес, ты ведь не просто тёмный?»

«Знатного рода». Я ответил не раздумывая, хотя среди нас не принято задавать такие вопросы. В Межвременьи мы все равны. Есть негласные правила — не спрашивать настоящих имён, возраста и расовой и социальной принадлежности. Иногда участники Межвременья открываются друг другу, некоторые даже вывешивают свои фото. В Личном Жетоне висит и моя фотография — со спины и не очень чётко. А призрачные крылья, какие в тот момент, когда меня сфотографировала мама, были за спиной, легко можно было сделать и в Фотошопе. Фото Вана ещё более оригинально — тёмно-бордовый силуэт на алом фоне. Рысь вообще повесила фото своей кошки. Я знал, что Апокалипсис живёт в Свободном Городе и что он на три года старше меня. Что ещё я знал — не для чужих ушей и глаз. Вся душа друга была для меня открытой книгой…

«Тёмный очень знатного рода».

«Именно так». Да что на него нашло, раздери меня демоны?!

«Ты не знаешь, какой я расы» — он не спрашивал — утверждал. Друг, иногда ты вгоняешь меня в ступор. У меня в душе — часть твоей души и незримая связь вот уже пять лет позволяет твёрдо знать — у меня два брата. Шон и Ван. Но Апокалипсис со своими закидонами порой доводит меня до состояния полного непонимания происходящего.

«О-хо-хо! Ну, напугай меня. Скажи, что ты орк. Или ещё лучше — один из Даахов[1]! Я буквально испугался и уже бросил КПК, забился под кровать и дрожу от ужОса. Какая мне разница?!»

«Я свяжусь, если смогу приехать. Отбой». Слишком поспешно. Хорошо, не лезу с лишними вопросами…

«Отбой».

Этот короткий поверхностный разговор состоял из гораздо большего количества смыслов, чем мог понять кто-либо посторонний. Эх, братец, не нравится мне твой тон… Очень не нравится.

Отключив Сеть, я задумался. «Межвременье» — это не просто игра. Это — виртуальная реальность Информатория. Нечто большее… Сложно это объяснить без пары тетрадей, исписанных математическими формулами. Виртуальность, способная воплощать реальные и даже вполне материальные образы.

Интернет — это в основе своей именно компьютерная сеть, Информаторий же завязан на инфоментальную оболочку планеты. Хотя сейчас Интернет с Информаторием так тесно переплетены в единую Сеть, что практически неразделимы.

В нашей команде двадцать один… эээ… представитель. Две ударные Семёрки, одна Семёрка поддержки. Бывает, конечно, мы собираемся только для игры, но это не всё. Для нас это Игра, для других… возможно, что и жизни. Мы не боги, не правители мира, но многие вещи в мире не случаются или же наоборот — случаются, благодаря нам. Нас разыскивают все спецслужбы планеты. Тайно. Некоторые считают нас вообще несуществующими, эдаким собирательным образом. Призраки. Так нас и зовут — Серые Призраки. Неуловимые. Не каждый Игрок — Призрак, не каждый Призрак — воплощаемый. Я Игрок уже пять лет, Призрак — четыре года. Мы отлично замаскированы — сетевая игра, одна из известнейших в Интернете. Тысячи участников каждый день, каждый час. Нас невозможно вычислить. И я не хвастался! Это правда, хоть и не полная…

Хватит предаваться воспоминаниям! Ещё миллион несделанных дел!

В предвкушении поездки ночью поспать удалось едва-едва. Всем телом ощущая приглушённый гул турбин, я дремал в кресле, вполуха слушая ворчание Шона на тему, что семейство Владык вполне может позволить себе дипломатический телепорт, а не это глупое человеческое изобретение, под названием «самолёт». Тем более, самолёт обычный, а не «повышенной комфортности».

— Оторвало бы тебе язык в телепортаторе, зануда…

Шон замолк, но опасно засопел.

— Мам! Мама, Шон хочет выкинуть меня из самолёта! Мам, скажи ему! — обиваясь ногой и руками, я успел заорать до того, как брат зажал мне рот.

Мама, сидевшая на кресле впереди, привстала, перегнулась через спинку сидения, и Шон получил звонкий подзатыльник.

— Я тебе сколько раз говорила, что нельзя бить младшего брата?

— За сегодня, или вообще? — поинтересовался старший брат, уворачиваясь от второго подзатыльника и отпуская полузадохнувшегося меня.

Пусть я легко мог отправить его в глубокий нокаут — не стал бы никогда. Даже не показал бы, что могу справиться со своим большим и сильным старшим братом. Это мне дед вбил намертво — никогда не показывать, что я сильнее. Лучше поиздеваюсь и убегу! Ну, в крайнем случае, получу по лбу и потом отомщу. Кроме того, дерусь я действительно хуже. Убиваю лучше… но этого всем им знать не нужно.

— Ещё раз и пойдёшь сидеть в хвосте до конца полёта, — пригрозила мамуля.

— Пусть тогда Ирдес помолчит.

— Чего?! Да я вообще спал! Это ты тут приседаешь мне на уши уже час, не затыкаясь! Мам, пусть лучше Шон помолчит! Мам, скажи ему!

— Шон.

— Почему всегда «Шон»?! Чуть что, сразу «Шон»!

— Потому, что ты старше и отвечаешь за младшего брата.

Последнее слово как всегда осталось за мамой, которая, удовлетворёно кивнув, села на своё место. Папа только тяжело вздохнул, слушая нашу перепалку. Шон продолжал тихо ворчать по поводу неудачных генетических экспериментов, заканчивающихся появлением на свет мерзких существ вроде младших братьев. Я так же тихо проехался по поводу несчастных старших братьев, которым достаётся рост и сила, но явно обделяют мозгом. Шон шёпотом пообещал меня удушить, я посоветовал ему записаться в очередь страждущих моей мучительной смерти и откинул спинку сидения, развалившись поудобней, и размышляя, стоит ли стараться и воскрешать братца, если его всё же прибьют. Хотя убьют его только перешагнув через мой хладный труп. Каким бы поганцем Шон ни был — он мой брат. И издеваться над ним имею право только я!

Кресло откинуто, плед благополучно наброшен, иллюминатор немного затемнён. Всё время пути я намеревался нагло проспать.

Аргх! Ну вот так всегда! Стоит интересному сну робко постучаться в двери сознания, как обязательно что-то заставит проснуться! «Киц-киц-киц-кица, Кица-кицуня» — пел детский голосок, явно указывая, что звонит не кто-нибудь, а наша ненаглядная навигатор Рысь. Нашарив навязчиво пищащий сотовый, я прижал трубку к уху.

— Чего тебе неймётся? Да, сплю! Не имею права поспать?! Что, прямо сейчас? Срочно? Чтоб тобой демоны подавились, кошка бесхвостая! О таких делах заранее предупреждать надо. А кто ж виноват? Да знаю, знаю, что не ты, не оправдывайся. Понял. Да, сейчас буду. Лечу уже! Отбой.

Зевая, я вытащил ноут, подключил антенну Призраков, приладил к вискам виртуальный обруч. Ась? Кто сказал, что в полёте нельзя выходить ни в Информаторий, ни даже в Интернет? Мне всё можно! Хотя бы и потому, что я никого не спрашиваю.

— Мож ты уже окончательно в сеть переселишься? — не мог не пустить шпильку брат.

— А кто ж тебе будет портить жизнь? — ехидно поинтересовался я, защёлкнув на руках браслеты и включаясь в сеть. Ближайшее время я недоступен для внешнего мира.

…Поток, несущий меня в пространстве сложно было соотнести с физическим существованием. Я запретил сознанию пытаться придать потоку какую-либо физическую форму — у волны её быть не может. Вот и портал входа.

Материализовавшись в «Чистилище», ничем не отличающейся от пяти уже находящихся здесь Призраков серый силуэт, я соприкоснулся кончиками пальцев с каждым из них, обмениваясь беззвучными приветствиями и целыми блоками информации. Последним, не сразу обратившись в серый силуэт, появился тёмно-красный поток. Ван, как и все мы, непостижимым образом никогда не путал никого из членов нашей команды. Потянув мне правую руку, он справедливо ожидал приветствия. Но я секунду колебался — вдруг вспомнился вчерашний разговор. Одёрнув себя, протянул другу руку, соприкасаясь кончиками пальцев.

«Ясного неба. Рысь уже рассказала тебе о деле?»

«Нет, только сказала быть».

«Лови».

Он протянул левую руку и принял с кончиков моих пальцев большой информационный блок, сразу впитав и раскрыв.

«Серьёзное дело. Что-то ты тусклый, брат».

«Не спал ночь. Только уснул…»

По руке пробежала искра беспокойства. «Ирдес, это серьёзное дело».

«Я всё понимаю, Ван. Не маленький!».

Понимающая усмешка. «С Шоном ругался».

«Почти дрался» — признался я. Апокалипсису не нужно было ничего объяснять. Порой он понимал мою душу лучше меня самого. Дальше, отринув словесную речь, пошёл обмен визуально-эмоциональными блоками, пока на моё плечо не легла чужая рука.

«Пора готовиться» — это был Дрэйк.

«Знаем» — сказал Ван.

«Будем готовы» — добавил я.

«Рад видеть, что вы оба в форме. Извините за внеплановый вызов».

«Первый раз что ли…» — вздохнул напарник.

«И едва ли последний» — усмехнулся Дрэйк.

Рука исчезла. Мы обменялись беззвучными смешками и двумя зашифрованными образами, прежде чем приникнуть к своим порталам. Ещё раз мысленно развернув блок предстоящего дела, я запасся «Иглами». Подумав, взял «Плеть», «Хронос», четыре «Луча», две «Струны» и ещё в арсенале собственного тела оставалось место на одно оружие.

«Водные стабилизаторы» — приказал Дрэйк на общей волне.

Кто-то, беззвучно чертыхнувшись, поменял уже взятое на «Водомерку», а я просто заполнил оставшееся место. Всё наше оружие — готовые информационные коды для определённых дел. Наши тела содержат пазы и пустоты для этих блоков. Когда Информаторий позволяет нашим новым телам материализоваться, приняв подобие плоти, поток информации обретает физические форму и свойства.

Команда слажено выстроилась к Порталу. На острие клина — Дрэйк, за ним Апокалипсис и я, за нами два Маньяка, брат и сестра, замыкали Рысь и Вэнди. О Вэнди я, как и все мы, почти ничего не знаю, кроме того, что она есть и она седьмой (Четыре-два) Призрак в нашей команде уже два года. Командир шагнул вперёд, с задержкой в давно выверенную долю секунды лишились физических обликов и мы, входя в портал двойками.

Точка выхода едва обозначилась даже для наших сверхчувствительных… эээ… глаз?.. Не уверен, что они у меня есть в такой форме. Это было всё вместе — зрение, осязание, слух, элементарная эмпатия, обоняние и что-то ещё, почти неуловимое. Мы просочились через точку выхода, обрели тела.

Это был уже физический мир. Я почувствовал, как дует ветер. Наши полуинформационные тела снова приняли форму серых безликих силуэтов. Ночь. Падение. Секундное движение и «Водомерки» окутали нас тонкими поддерживающими плёнками. Под ногами — вода.

Теперь у меня нет лица, нет тела, только его подобие. У меня нет имени, только номер — Второй-два. Нет расы. Нет даже половой принадлежности. Я никто. Я Призрак.

Стремительный полёт над волнами. Опустив ладонь, чувствую прохладную солёную воду. Мои анализаторы раскладывают её на атомные составляющие.

Первый поднял руку, приказывая остановиться и занять позицию. Мы подчиняемся. Накрывшись пеленой невидимости, ждём. Координатор Второй, резервной Семёрки подаёт условный сигнал и мы устремляемся на беззвучный маяк.

Остров. Палатки. Большой шатёр чёрного цвета. Материал — кевларовое полотно. Люди. Даргах?! Нет. Дангах. Предвысший жрец.

Быстрое касание пальцами, нервные, злые импульсы. Первый перетекает в боевую форму, командует скрытное проникновение в центральный шатёр. Семь теней проходят легко, занимают позиции в импровизированной лаборатории. Второй-один кивает мне, приготовившись. Я киваю в ответ, сообщая, что готов.

Мы ждём. Нас не существует. Ещё слишком рано.

Дангах в центре площадки уже дорисовал последний знак когтем на белом полу. Встал. Люди заняли заранее подготовленные места. Жрец взял рунический посох двумя руками, с силой вогнал его в центр камня. Спокойно ушёл с площадки и люди включили свои машины.

Разрыв походил на тонкую белую линию. Командир поднял ладонь в позицию готовности. Линия ширилась, зазмеилась, начала расти…

«Три-девять!» — вдруг выкрикнул Четвёртый-два на общей волне. Командир так же на общей волне чертыхнулся. Призраки ринулись в атаку без приказа, сознавая что значит уровень опасности «три-девять». Междумирье.

Четыре-один и Четыре-два вывели из игры учёных-людей, Три-один и Три-два заняли Дангаха. Первый, не побоявшись открывающегося портала, выбил из камня и уничтожил Стержень перехода, посох Дангаха. Второй-один и я с двух сторон вцепились в ширящиеся края Разрыва. Вышли из пазов две «Струны», фиксируя арку на данном этапе, в ход пошли мои «Иглы» и «Нити» напарника.

Пространство не желало поддаваться и схлопываться обратно. Соприкосновение кончиками пальцев. «Не поддаётся!» «Три-девять! Мы должны! Иначе смерть!» «Что у тебя?» «Лучи!» «Я взял «Плазму»! Отходим!»

Мы резко прыгнули в разные стороны. Я метнулся вбок, напарник замер в метре от перехода, раскрыл в серых ладонях яркий цветок «Плазмы». Хищные лепестки, ведомые твёрдой рукой Второго-один цеплялись за края фиксированные «Струнами» и обволакивали Разрыв, плавно уменьшая. Я приготовил «Лучи»…

Взрыв! Не огонь! «Плазму» напарника разорвало в клочья, полопались «Нити», «Струны» выгнулись сильней. Второй-один качнулся в сторону, уходя в прыжок, но вырвавшиеся из портала щупы оказались быстрей. Один из щупов, напоминавший толстый кабель с зубцами на конце впился в ногу напарника. Я атаковал «Иглами», стремительно ринулся вперёд, вырвал из тела напарника провод, коснулся пальцами острых зубцов. Тысячу раз проклятие! Щуп уже считал информацию! Есть только один способ стереть её. Я не раздумывал ни секунды. Он мой брат. Щуп легко вошёл в плечо, причиняя жгучую боль.

«ДЕБИЛ!» — не сдержавшись, напарник бешено заорал на общей волне, схватил меня за плечи, нещадно встряхнув, и отвесил подзатыльник.

Нельзя!!! Задание! Нет личного!

«Уходите! «Красная метка»!» — рявкнул я.

«Не геройствуй!» — рыкнули в ответ Три-один и Три-два.

Не тратя времени, я коснулся пальцами ладони рычащего от ярости напарника, передавая ему крохотный пакет зашифрованной информации. Он понял. Передал командиру. Первый стянул разрыв своими двумя «Струнами», отдал незакреплённые концы в мою руку. В тело впивались новые и новые щупы.

«Уходим» — скомандовал Первый.

«Второй-один. «Плазма» — попросил я.

Напарник передал мне второй заряд своего оружия.

«Прощай, Призрак».

«Прощайте, Призраки».

Они исчезли, уходя к Точке Выхода, а я сломанной куклой обвис на пробивших моё тело щупах. Никакой информации, кроме ничего не значащего бреда, они не считают. Физически в данный момент меня невозможно выследить.

Люди подошли поближе, с интересом разглядывая моё безвольное тело.

— Призрак?! — удивился кто-то из учёных. — Живой Призрак?!

— Они бросили своего. Это удивительно.

— Мы поймали живого Призрака! Вы представляете, что это значит?!

— Ну ещё бы… Дежурные! Не спать! Портал открыт!

Учёные засуетились. Ко мне подошли двое — Дангах и человек.

— Попался, голубчик, — мерзко усмехнулся седоусый учёный. — Как долго ты и твоя шайка портили мне жизнь! Теперь я на тебе за всё отыграюсь.

— Не будь так самонадеян, человек, — прохрипел Дангах раскрывая клювообразный рот. А хорошо он говорит на человеческом языке! Слишком хорошо для обычного Дааха. — Перед тобой не кукла — грозный противник. Серый Призрак.

— Этот грозный противник сейчас беспомощней котёнка, — ответил учёный и резанул мою плоть «скальпелем Информатория».

Я дёрнулся. Терпи, Призрак, терпи! Эх, даже далёкое физическое тело наверняка дёргается от боли. Только бы не заметил тот, о ком не следует даже думать в шкуре Призрака. Ну-ну, пытайся! Всё равно не считаешь. А я сейчас ещё и мысленно поизвращаюсь, чтобы тебе было веселее потом просматривать инфоментальные записи.

— Отнесись с уважением к врагу, — сказал Дангах. — Это достойный противник.

— Был, — сказал седоусый ублюдок, кромсая моё тело ещё глубже. — И сплыл.

Готово! Трансформация завершена!

Я рассмеялся. Сначала тихо и зловеще, так, чтобы отступили Дангах и учёный, а потом всё громче и громче! Зловещий, леденящий душу, фирменный смех Призрака. Говорить мы не можем, зато ржать — сколько влезет! Дождавшись, пока смущённые, ничего не понимающие люди постепенно начнут гадать, к чему бы этот дьявольский смех и не двинулся ли этот Призрак головой, я резко натянул «Струны», швырнул в атаку весь арсенал «Игл», развернув «Плеть» оборвал все щупы разом. Что-то мелкое выскользнуло из портала, но я не успел заметить куда оно шмыгнуло, да и не до того было. Сбивая ударами «Плети» края Разрыва, я выпустил слитые воедино «Плазму» и «Лучи». Мощнейший удар сократил края разрыва до белой нити. Добавив «Плетью», запечатал Разрыв.

В руку послушно скользнула капсула «Хроноса». Из моего тела всё ещё торчали обрывки щупов. Этим оружием я ударил уже по себе.

Последнее, что я видел, был вогнутый зеркальный стакан «Хроноса», поглотивший меня…

…Сердце судорожно билось где-то в горле, градом катил холодный пот, меня всего колотило крупой дрожью. Раскалывалась голова, зверски болело всё тело.

Дрожащими руками я отключил антенну Призраков. В моей руке стальная игла стала прозрачной и втянулась под кожу. Закрыв ноут, отставил его в сторону. С третей попытки содрал с головы обруч. Браслеты снимать сил не было. Перед глазами плыло.

Кто-то снял с моих запястий браслеты и сунул в руки стакан с чем-то холодным. Я залпом выпил и только тогда посмотрел на брата. Шон понимающе усмехался. Брат знает и понимает больше, чем говорит. Хотя, едва ли он знает, чем на самом деле я занимаюсь. Шон покачал головой и в полголоса сказал:

— Надо быть осторожней. Тебя что, никто не страховал?

— Сегодня я страховал. И попал, — шёпотом ответил я.

Брат хотел спросить что-то ещё, но его прервал пронзительный телефонный звонок. «Что ожидает нас, друг, на пороге Ада?!» — вопрошал солист из динамика сотового. Апокалипсис…

— Привет, Ван, — главное спокойно. А то сейчас придётся много нового о себе узнать. И вытерпеть получасовой весьма матерный ор.

— Ты жив?! — донельзя взволнованный голос.

— Нет, я умер и с тобой говорит мой труп! Жив я, жив, не кипятись, — умоляю, друг, побереги свои и без того издёрганные нервы.

— Слава Небу… — выдохнул напарник и заорал так, что я отставил трубку подальше от уха: — ДЕБИЛ!!! («Совершенно согласен!» — крякнул Шон и тут же погрозил мне увесистым кулаком. А я что, а я ничего, разлетались тут всякие молнии…). КАКОГО ХРЕНА ТЫ ВЫТВОРЯЕШЬ?!

— Ван, не ори…

— «Не ори»?!

— Ван…

— Да я бы тебе башку ещё открутил!!!

— Ва-ан…

— Как ты вообще посмел так себя подставить, идиот?!

— Потому что я мог это сделать!

— Ты… ты… ты… — друг задохнулся от возмущения. — А ты подумал, что в тот момент со мной было?! Ты ОБО МНЕ подумал?!

— Я не мог подставить под удар тебя, Ван! А себя — мог! Для меня почти не было риска, а ты… — я не закончил, не при Шоне говорить то, о чём сейчас умолчал. — Я только о тебе в тот момент и подумал, придурок. А про всё остальное — забыл.

— Скорее «забил», — проворчал Апокалипсис. Помолчал, тяжело вздохнул: — Я тебе уже говорил, что ты — дебил, Ирдес?

— И не раз, — хмыкнул я. — Только ты такой же.

— В следующий раз, когда я совершу ошибку…

— …я опять влезу, и ты потом будешь на меня орать.

Ван нервно рассмеялся. Кажется, буря миновала.

— Демон с тобой, дурак безголовый. Будет звонить Рысь, передай от меня, что она зараза.

— Лучше ты сам ей это скажи, — я зевнул. — Спать хочу. Заслужил я хоть пару часов сна?

— Да хоть пару суток. Отбой, Ирдес.

— Отбой, Ван.

Я лёг, поставив на сотовый автоответчик, который сообщал звонящим, что «абонент временно умер». В голове крутились обрывки прошедших событий.

То, что мы делали сегодня, только одна из наших прямых обязанностей. Защита мира от внешних угроз. Веселее бывает убирать внутренние угрозы, но это не нашей Семёрки дело. Мы — внешники. Пограничники.

Я бы действительно не попался, возьми они меня даже в «силки» — моё физическое тело, источник сигнала двигался со скоростью полторы тысячи километров в час. Это невозможно отследить, уж я-то знаю. А мысли Призраки приучены держать под жёстким контролем, так что даже случайно никто из нас не назовёт другого по имени и даже мельком не подумает ни о чём личном.

Надо же — Дангах! Эти люди совсем разума лишились. Они бы ещё Дасгаха пригласили и устроили кровавое жертвоприношение для вызова инфернала или междумирника! И всё-таки… почему щупы были по ту сторону, а не по эту? И что это за дрянь проскользнула мимо меня? Что-то с этим Разрывом нечисто… Вот только что?..

…Вскочив в холодном поту, не сразу осознал, где нахожусь, всё ещё пытаясь отбиться от монстра из сна и чувствуя липкий тёмный страх. Бросил короткий взгляд в иллюминатор — самолёт заходил на посадку. Я припомнил свой кошмар. В голове как всегда всё перемешалось в невообразимую кашу. Снилась сегодняшняя атака, только почему-то Ван вдруг оказался Дангахом который открывал путь, а потом и вовсе превратился в Дасгаха и пытался принести меня в жертву на алтаре. Встряхнувшись, я выбросил из головы остатки сна. Порядок в мыслях наступает только во время рейдов. В остальное время — полнейший бардак!

Что ни говори, а я не мог забыть тот разговор о расовой принадлежности. И таскаясь за родителями по аэропорту, не мог перестать думать о словах друга. Честного говоря, я считал, что Ван — человек. Ну, много в нём человеческого. Наглый, беспринципный, бесцеремонный. С другой стороны, много не человеческого… Да и какой нормальный… представитель любой расы будет жить в Свободном? Может Ван действительно орк? Слегка обдумав эту мысль, я её отбросил. Не может быть. Или может?

— Малыш… — мамина ласковая тонкая ладонь слегка сжала моё плечо. — Ты не рад человеческим землям?

Она и Шон сидели на заднем сидении, папа за рулём, а я рядом. Место впереди я себе давно отвоевал, даже брат меня отсюда не вытурит.

— Рад, мамуль, — вымучено улыбнулся, поворачиваясь к ней. — Просто не выспался.

А вдруг Ван — гном?! А что — вполне возможно. Начиная от имени, заканчивая характерным поведением — почти подходит. Но только «почти».

— Только не выспался? — мама коснулась моего лба, убрала за ухо прядь, остриженную короче, чем другие. — Я слышала, как ты ругался с другом по телефону, — да уж, Ванов ор бы даже глухой услышал. — Может тебя что-то тревожит?

— Да нет, мам… — я вздохнул, слегка отстранился. — Просто Ван подкинул мне информацию к размышлению. Вот я и размышляю. Не волнуйся, всё нормально.

— И что же это такое великое и жуткое, что ты даже не смотришь в окно?

— Дела команды, мам. Не хочу говорить, это не только меня касается. Не волнуйся.

Мать смерила меня внимательным взглядом, но больше не спрашивала. Да, мамочка, я нагло вру! Но правды от меня ты сегодня не дождёшься.

А может… может Апокалипсис — тёмный?! Не просто тёмный — а тёмный изгой?! Или, скорее, сын тёмного, которого в своё время сослали в тот неприветливый край?! Как я об этом сразу не подумал!

Последняя мысль меня успокоила и позволила, наконец, полноценно оглядеться. И мне определённо понравилось увиденное! Раскрыв окно машины, я подставил ветру ладонь и лицо.

— Мам! А почему мы живём не у моря?! Я хочу жить у моря всегда!

— Мы здесь на две недели. Понравится — останешься на всё лето.

— Мне уже нравится!

Город весь заползал на сопки. Ветер оставлял привкус соли. Красота! Трель телефона заставила ненадолго отвлечься от любования красотами города.

— Киса бесхвостая! Как я рад тебя слышать! А ещё больше буду рад видеть! Нет, моё высочество всё ещё страшно гневается, за то, что моему высочеству не дали выспаться. Я буду мстить и мстя моя будет страшна и ужасна! Ты уже прониклась всем ужасом предстоящего? Ну так бегом иди и проникнись! Да, Кис, я уже в городе. Я тебе столько всего привёз! Нет, целовать меня не надо, я буду отбиваться. А, чем придётся. Как только, так сразу. Я позвоню. Да, дорогая! Кстати, Ван просил передать, что ты вредная, жутко надоедливая… Ты уже знаешь?! Ах, ну да, мы же это тебе уже говорили… О'кей. Отбой.

Услышав в ответ «отбой», я вернул сотовый в карман.

— Пап, а ты слышал — Ирдесу звонят девушки… — вроде как в потолок сказал Шон.

— Она такая же девушка, как я светлый! — быстро ответил я. — Рысь — навигатор группы.

— А навигатор уже не может быть девушкой? — папа ехидно прищурился.

— Ы-ы-ы… пап, давай не будем об этом. Мне ещё рано думать о девушках.

— Ну, почему же… Я в твоём возрасте…

— Райдан! Не засоряй ребёнку мозг! — мама сверкнула на папу глазами, и тот подавился на полуслове, уставившись обратно на дорогу.

— Он у него и так как мусоросборник… — добавил дорогой старший братишка.

А мои руки живут отдельной жизнью, и за случайно сотворённые ритуальные жесты я не отвечаю… Ну и что, что они узконаправленные и с применением артефакта, всё равно случайные! Брат потрогал ослиные уши на своей голове, распылил материальную иллюзию попытки эдак с третьей, попытался убить меня взглядом. А я вообще на птичек смотрю в окошко! Папа окаменел лицом, стараясь не выдавать веселья. Шон покосился на усиленно сдерживавшую смех маму и решил отложить братоубийство на более позднее время.

Я снова огляделся и приметил две машины сопровождения. Родители ограничились всего шестью телохранителями. Из которых ко мне приставлено аж трое! Нет, ну вот они мне нужны?! Мне — Рыцарю Тьмы?! Ладно бы был ещё мелкий и без Ипостаси или хотя бы только Посвящённый во Тьму, я бы понял! Но так — на кой мне эти мордовороты?! Тем более что родители в этот раз взяли именно «мордоворотов», а не «теневиков». От теневого стража пойди-ка отделайся… Но не же зря меня дед воспитывал! Под его чутким руководством выжить захочешь, ещё не такому научишься.

Интересно, почему, всё-таки, мама не любит Теневую Стражу? Ну, я понимаю, эта такие заразы, которые с личной жизнью подопечного вообще не считаются и всегда знают что, где и куда пошёл охраняемый. Зато они незаметны, не маячат за плечом и не распугивают окружающих в отличие от обычных телохранителей. А то, что я не ухожу без нужды из-под опеки как тех, так и других, это только потому, что приучен уважать выполнение чужого долга. Но не нужны они мне! Я же ар'Грах и Рыцарь Тьмы!

Но разве с мамой поспоришь… До сих пор не может отучиться называть меня малышом! «Малыш, ты ещё не закончил обучение… Малыш, ты ещё не владеешь оружием так же как папа или Шон… Малыш, тебе нужна охрана, потому что ты ещё ребёнок…» Грррр! Знает, как меня это злит! Между прочим, я уже совершеннолетний! Ну, то есть по годам до совершеннолетия мне ещё далековато, но тёмный считается самостоятельным с момента получения Боевой Ипостаси и прохождения основного обучения, длящегося от полугода до года. Индивидуально каждый достигает совершеннолетия от восемнадцати до двадцати лет. Официально я считаюсь самостоятельным, с правом ношения Старшей Короны, с десяти лет. Но именно что, только считаюсь. Во всяком случае, для мамы. Для неё я и драться не умею, а убивать тем более.

У тёмных пять ступеней посвящения, если не учитывать время взросления. Посвящённый во Тьму, три ступени Рыцаря Тьмы и Старший Рыцарь. Мало кто достигает последней, многие и первую, Посвящённого, перешагивают только после сотни-другой лет. В десять лет я стал Рыцарем первой ступени. Через полтора года — второй ступени с зарубкой на третью, которой я уже не пожелал (истерику закатил!). Дед так и не простил мне, наверное, отказа от третьей ступени. Ага, а дальше что?! Стать Старшим Рыцарем в пятнадцать?! Да ни за какие коврижки! Мне и нынешнее звание слишком тяжёлой ношей кажется!

О последнем родители не знают, считая меня Рыцарем первой ступени. Мама сама Леди второй ступени (о папе молчу, он Старший уже больше пяти десятков лет), а Шон только Посвящённый, не желаю говорить им правду! Полностью осведомлён только дедушка и ещё трое Старших Рыцарей, у которых сами Императоры сдавали экзамены. Очень тяжёлые испытания пришлось пройти. Родителям не обязательно это знать. А брату — тем более!

А вот и дом… Я выскочил из машины первым, взмахнув крыльями, взлетел полюбоваться моим новым пристанищем с высоты. Стоял особняк на сопке, отдельно от других. Символический забор вокруг сада, больше напоминавшего непроходимый бурелом миниатюрных размеров. Интересно, мама в этот раз наймёт парочку слуг или опять будет её коронное: «Мы здесь ненадолго, обойдёмся своими силами!». Да я-то обойдусь, но она опять будет сама готовить, а потом припахивать меня мыть посуду. Я не гордый, помою, но времени жалко!

— Моя комната будет вот эта! — сообщил я, облетев дом и остановившись перед окном самой дальней комнаты на третьем этаже.

Замечательно! Просторная, с выходом на чердак, два окна, одно из которых выходит в сад. Красота!

— Сын! Когда ты научишься входить в двери?

— Пап, это был явно риторический вопрос! Никогда, пока я могу летать!

— А моя комната будет подальше от него, — сообщил Шон, только заходя в дом.

Закрытые изнутри окна я давно наловчился быстро открывать, так что эта проблема задержала меня всего на пару минут. Спрятав крылья, остановился посреди своей новой комнаты и осмотрелся. Стандартная обстановка — диван, стол, кресло, шкаф, книжные полки, тумбочка. Та-ак, где моя сумка…

Через час полки были забиты книгами, стол украшал мой комп со спутниковым модемом, две большие колонки с софбуфером, разбросанные везде диски, в шкафу царил близкий сердцу бардак и по комнате раскидана куча бесполезных, но приятных мелочей. Последний штрих — флаг Тёмной Империи во всю стену. Забив последний гвоздик в оклеенную голографическими обоями стену, полюбовался чёрным флагом с гербом Трёх Императоров. Где знамя, там и дом. Я дома!

А небольшая спортивная сумка-декомпенсатор не изменилась в размерах и весе. И оставалось там ещё достаточно всяческого хлама.

Закончив с комнатой, я помчался осматривать остальной дом. Шон выбрал комнату тоже на третьем этаже, только в противоположном от меня конце дома. И это «подальше»?! Я думал, он в подвал забьётся… Ой, язык мой, враг мой! Опять ляпнул мысль вслух! Уворачиваясь от тумаков братца, я проехался по периллам до первого этажа, сбил с ног отца, получил от мамы неощутимый подзатыльник, «Смотри куда летишь!» в качестве выговора и счастливо помчался осматривать подвал.

Ммм, что за красота! Двухуровневый подвал, нулевой и минус первый этаж! На нулевом даже пара форточек под потолком. Всё так темно, с коврами на полу и стенах. Интересно, а здесь родители что хотели устроить?! Ммм… а минус первый вообще полподвала перегорожено стальной дверью. И папа надеется, что эта «неприступная преграда» меня остановит?! Ну… может, ненадолго задержит. Часа на два.

— Сын, не лезь в перегороженную часть! — папа лёгок на помине.

— А что там?

— Моя личная тренировочная территория с загрузкой от пятого до десятого карманов «Ада». Не лезь! Тебе ещё рано такое проходить.

— Хорошо, папа!

Ага, конечно, обязательно, прямо я тебе и поверил, и так сразу прямо не полез! К твоему сведению, драгоценный родитель, я с дедом уже шастал по «десятке» и не раз! Это для тебя с мамой я только «четвёрку» могу пройти. Если ты прячешь там «Ад», вскрою обязательно. Интересно, а как ты смену «адских» карманов сделал?! Одно место — один «Ад»! Что-то ты темнишь, отец мой Император. А Шону, небось, вход разрешён! Он же не будет нос совать куда не просили и по сторонам внимательно глядеть. У папы там точно что-то ужасно интересное! Ну, ничего, я ещё доберусь до всего.

Просторный чердак вызвал не меньший энтузиазм чем подвал! Ха, сколько тут всего интересного! Десяток старых сундуков неизвестно откуда и мамин комнатный телескоп! Хотя, назвать эту махину «комнатной» было довольно опрометчиво — больше ста килограмм металлизированного пластика и линз, плюс цифровая фотокамера с интерфейсом к мощному компу, да всяческие астрономические вычислительные проги. Интересно, куда мама его упаковывает, когда таскает с собой?! Или у неё в каждой резиденции по телескопу? Тогда с собой можно брать только ноут.

Мама любит звёзды. С её подачи (пинка, то есть) финансирование астрономических институтов и исследовательских центров астрономически повысилось. Как и вообще научные изыскания всяческих гениев. Разнообразные институты, академии и лаборатории и так получали немалые дотации, особенно не жалели средств на развитие космонавтики, но мама подняла финансирование ещё на тридцать процентов. Правда при этом разогнала много бесполезных центров, позакрывала кучу всего, как она считала, ненужного и уволила несколько сотен нахлебников. Мамочка сама доктор физико-математических наук и это только по первому образованию. Когда она приезжает с проверками (а делает это мамуля частенько) институты и исследовательские центры воют.

В общем, чердак меня задержал аж на полчаса, за которые я успел пересмотреть всё, что попалось под руки и на глаза. Мне определённо нравился мой дом! Может, родители меня здесь оставят жить?! Хотя как же, от них дождёшься. «Малыш, ты ещё не закончил обучение!..». Ой-ой-ой, как будто я его здесь не могу закончить! Ну и что, что человеческие земли! Что здесь, тёмной Академии нету?!

По-видимому нету, потому что, когда я высказал свои предложения за ужином, родители посмотрели на меня как на умственно отсталого. А что я такого сказал?!

— Малыш, откуда в человеческих землях тёмная Академия? — поинтересовалась мама. — Кого в ней обучать?!

Ой, и правда, о таком я как-то и не подумал даже… Тьфу, мам, не морочь мне голову! Чуть не повёлся! Не может не быть нормальной Академии в человеческих землях. А ты просто хочешь держать меня поближе к себе. Я взрослый, мам!

— Но хоть что-то должно же быть?! Живут же тут тёмные! Ну не поверю, что всех детей отправляют учиться в Империю с любых земель!

Родители переглянулись и папа сказал:

— Ну… вообще-то…

— Всех отправляют! — отрубила мама.

Папочка, ну поддержи ты меня, я же уже совершеннолетний!

— Вообще-то есть, — закончил за папу брат и не огрёб подзатыльник сразу только потому, что сидел далеко. Но мамин многообещающий взгляд сразу наводил на мысль, что лучше было отделаться подзатыльником. Спасибо, брат! Я тебе этого не забуду!

— Никаких аналогов! Мальчик Императорской семьи должен получить элитное образование!

— А разве учебная программа не везде одинаковая?

— Программа может и общая, только учат по-разному!

— Ну мамочка!

— Сын, нет!

— Ну хоть год, мамочка!

— А потом догонять недоученное как будешь?!

— Так я же догонять буду, не ты!

Ай! А мама тоже умеет прицельно метать самонаводящиеся молнии! Скривившись, я потёр поясницу и снова заявил, что сбегу. Но мама только ехидно усмехнулась и посоветовала выбрать для побега место поинтереснее, потому что когда она меня найдёт, на год запрёт в подвале без доступа в сеть.

Я тут же сделал вид, что обиделся, ушёл в комнату и там улёгся на диван. Надо обдумать, как мне остаться здесь и чтобы мама не пыталась меня за ухо и пинками вернуть домой. А то ведь поперёк маминой воли не то что папа, но даже дядя никогда не идёт. Только дед и может с ней поспорить, и то не всегда. Точно! Надо связаться с дедом! И как я об этом сразу не подумал?!

Зевнув, вдруг понял, что зверски хочу спать. Эх, все звонки завтра, а сейчас только скинуть Рыське «эсэмэску» о том, что сегодня никак не получится встретиться.

По-хорошему надо бы разложить диван, достать одеяло… Но так безмерно лень… Завернувшись в покрывало, я благополучно уснул.

Истерический вопль под ухом заставил меня подскочить, не соображая что к чему и, запутавшись в покрывале я, с высоты не только дивана, но и своего роста, рухнул на вниз, звучно приложившись головой о деревянные доски пола.

Пока я, ругаясь, выпутывался из покрывала под которым мирно продрых не только ночь, но и, похоже, полдня, громоподобный ржач подсказал мне, кому я обязан столь «радостным» пробуждением.

— Сволочь! — сообщил я брату, всё ещё безуспешно пытаясь выбраться.

Спасибо, дорогой старший брат, что избавил даже от тени кошмара, преследовавшего меня во сне. Что мне снилось, интересно? Наверное, опять кошмар с первым Обращением. Ужас, вязкий как патока, не позволял мне проснуться, но был благополучно забыт, стоило приложиться головой о твёрдую поверхность! Чешуйчатая скотина ты, Старший Наследник…

— Мелкая зараза, — весело сообщил мне брат, схватив спеленавшее меня коварное покрывало за наружный край и резко потянув вверх, от чего я несколько раз перекрутился, ещё раз приложившись об пол всеми выступающими и в конце снова затылком от всей души. Прощайте, останки страшных снов, всегда преследующие такого мирного меня! — Продрал глаза, спящая царевна?!

Я мрачно посмотрел на него, не пытаясь подняться.

— Чего тебе от меня надо?

— Мне? — сделал Шон удивлённые глаза. — Ничего. Мама просила разбудить. Обед ты уже пропустил.

Врёт и не краснеет. Когда маме надо меня разбудить, уж Шона она никогда не посылает! Обед пропустил? Тоже мне напугал! У меня ещё кремовые пирожные в сумке лежат, с голоду не помру.

Поняв, что вставать я всё равно не собираюсь (а что, мне и на полу неплохо лежится!), старший братишка поднял меня как пушинку и поставил перед собой. Я ответил ему мрачным взглядом и пообещал припомнить сегодняшнюю побудку.

— Ой, напугал, грозный воробей, боевая килька! — громоподобно хохотнул Шон.

— И хватит меня глушить своим ржачем! — я вывернулся из крепкой хватки и откинул за спину растрёпанные волосы.

— Ха-ха-ха! — демонстративно ответил мне этот наглый мордоворот.

Я фыркнул, выходя из комнаты первым и в срочном порядке обдумывая план мести. Ничего достаточно гадкого на ум после сна не приходило. Передёрнув плечами, на автомате сотворил ритуальный жест приводивший в порядок одежду и волосы. На меня словно дунуло морозным зимним ветром. Брат догнал меня на лестнице и спускались мы вместе вполне цивильно — как-то не хотелось получить от мамы…

Мама стояла на первом этаже, явно ожидая нас. Я удивился, с чего она переоделась в одно из своих самых красивых вечерних платьев и вообще выглядела как безупречная фарфоровая кукла. Даже коротко стриженные чёрные волосы мамы аккуратно убраны под золотую сеточку.

— Мам, ты куда собралась?

— Нас пригласили на корабль, будет сбор высшего света, и мы с папой идём, — пояснила мама. — Мальчики, вы с нами хотите?

Мы с Шоном переглянулись и дружно замотали головами.

— Я там со скуки помру! — а безнаказанно развлечься по полной мне там никто не позволит.

— А я мелкого одного не оставлю.

Придушу! Ночью! Удавкой!

— Свяжу. Ночью. К батарее прикую цепями, — еле слышно пообещал брат. — На этот раз прочными.

Я что, опять вслух?! Да вроде нет…

— На лице всё написано! — хмыкнул Шон.

На лице, говоришь, написано? Хе-хе, я придумал, как тебе отомстить, мой дражайший братик.

Папа спустился вниз в своём самом лучшем костюме чёрного шёлка, такой же безупречный как мама. Вообще-то папа не любил весь этот шик, предпочитая футболку и старые, порядком затасканные джинсы всяким изыскам моды, но ему просто приходилось соблюдать рамки приличия на официальных приёмах и прочих мероприятиях. Шон пошёл в отца — такой же здоровенный и повадки точь-в-точь папины. Только папа значительно умнее, но это может приходит с возрастом. А я в мать: сложением, лицом, характером. То есть — небольшого роста, узкая кость, смазливая морда лица, разве что глаза не понять в кого фиолетовые, а не тёмно-синие. Даже моё «детское имя» (да и «взрослое» тоже) дано мне за цвет глаз. Когда я был совсем мелкий, мама звала меня Ирис, а не Ирдес. Это я уже потом (года четыре назад) взбунтовался, хватит меня цветочным именем звать, коверкая моё полное, я взрослый! И ужасным характером, как мама говорит, пошёл в дедушку — тому тоже ни минуты спокойно не сиделось. Ну-ну, врёт и не краснеет. В неё я, в неё! Деда всё рассказал про родительское буйное детство! И вообще как можно сидеть, когда вокруг столько интересного?!

Прежде, чем родители ушли, я выпросил разрешение гулять где мне вздумается без показушных мордоворотов следующих по пятам. Пока я буду их ждать, ничего не успею, а дел на сегодня великое множество!

— Алё, Киса! Ну и когда я тебя увижу? Только вечером?! Так долго?! Куда я дену такую прорву времени? Ладно, ладно! Но могу я хотя бы за тобой зайти? Не, я тебя на руках понесу — так интересней. Ну, это как получится! Будешь крепко держаться — не уроню. Всё, договорились, буду в половине восьмого как штык!

Врубив музыку повеселей, я стал собираться. Где моя самая стильная рубашка чёрного шёлка?.. Вещи из шкафа полетели на пол, на выбор одежды ушло около получаса.

Опустив пониже отвороты изрядно укороченных ботфорт, расправив кожаные штаны, поправив ремень с пряжкой в виде гербового щита, и расстегнув три верхних клёпки на чёрной шёлковой рубашке, я посмотрел в зеркало и весело улыбнулся сам себе, надевая тонкий чёрный венец. Я бы и рад его не надевать, да мама предупредила, что если посмею выйти без венца, она мне крылья по пёрышку выдергает. Ну, мамы поблизости нету, а наложенную невидимость доработанную мной именно для сокрытия таких вот знаков отличия никто не отменял. Прошептав три слова и сотворив ритуальный жест, я проверил наличие невидимого венца на ощупь.

— Ох и намылит тебе мама шею, — попророчествовал незамеченный мною стоящий в дверях брат.

— А ты ей не говори, — предложил я.

— А что я за это получу? — хитро оскалился Шон.

Ну, вот почему у него нет клыков в человеческом обличии, а у меня есть?! Стоит улыбнуться, как сразу понятно — тёмный! Несправедливо, вся маскировка к демонам!

— Я тебе не буду мстить за сегодняшнюю побудку, — с сожалением вздохнул я. — И молниями не буду кидаться неделю… э… ну, три дня точно! Хотя может только два…

Куда бы ещё сумку приспособить? Не хочется её с собой на плече таскать — неудобно. А если её вот в этот браслетик с пространственным карманом? Я им редко пользуюсь, потому что уж очень маленький на браслет кармашек навешан, но спортивная сумка должна влезть?! Ну-ка, попробуем… Только бы не глюкануло сопряжение пространственно-временных континуумов…

— Хмм… — брат сделал вид, что задумался. — Всё, что ты перечислил и ещё кое-что, дорогой младший братишка, — Шон ядовито усмехнулся. — Ключ от папиного «суперсекретного» хода.

Я поперхнулся и чуть не выронил сумку.

— А ты откуда знаешь?!

— Слухами замок полнится.

— Ну ладно… — вздохнул я, доставая из потайного кармашка сумки длинный лёгкий стилет и передавая брату. — В верхний третий разъём до половины лезвия и трижды по часовой, один раз против. Потом надавишь, считаешь до трёх и резко вынимаешь, а то дверь намертво заклинит. Только ход ведёт всего лишь в город. Есть ответвление к папиному «Двенадцатому Аду», но я тебе туда даже соваться не советую. Если выживешь, папа тебя потом сам убьёт.

Ничего не сказав, Шон хитро улыбнулся, забирая стилет. Он что и про папину гоночную машину на выезде в город знает?!

— Если папа тебя поймает, тебе хана, — предупредил я.

— Ну, ты же меня не сдашь.

— Ну, если ты не сдашь меня.

— Договорились, — весело ответил брат, выходя из комнаты.

Сумка поместилась в карман и я замкнул браслет на запястье. Тэкс, что по плану дальше?

Я сел на диван, вытянул ноги и опять подумал о старшем брате. Отказ от такой приятной и гениальной мести не значит, что я не должен доставлять братцу неприятностей! Хм, хм, что бы такое придумать…

Телефон запел знакомой мелодией и я поднял трубку.

— Ясного неба, Ван!

— Выспался?

— Ага, немного. Ещё бы спал, да братец не дал. Побудку мне устроил такую, что ещё не скоро забуду.

— Месть придумал?

— Угу, но пообещал не мстить. Что очень обидно…

Мы одновременно с сожалением вздохнули.

— Жаль, жаль… — протянул Апокалипсис. — Я тут подумал и решил, что завтра уже приеду.

— Правда?! — обрадовано подскочил я. — Хо-хо, это будет весело! Остановишься у меня?! Отец купил здесь дом, он ещё полупустой, но, кажется, нескучный!

— Обязательно! — расхохотался друг. — Раз уж решился вопрос с жильём, то и задержусь подольше!

Я рад, что Ван приедет. Рад! А ужас, сковавший всё внутри — сгинь без следа! Что с того, что я принц, и Апокалипсис о том не знает?! Плевать, демоны дери… Убеди себя, Ирдес, побрали бы тебя твари Хаоса, прежде чем друг, обладающий частью твоей собственной души, не почувствовал твой страх через тонкую нить незримой связи! Рад, счастлив просто! Лыбу до ушей и радости в голос побольше!

— Я добровольно приобрёл на свою больную голову второго старшего брата!

— Верно подмечено! Теперь за свои выходки будешь получать по полной!

— Если догонишь, — весело хихикнул я.

— Вот уж с чем проблем не будет, — хмыкнул Ван. — Жди, обалдуй, я явлюсь и припомню тебе весь твой дебилизм за последние годы!

— Ура! — от избытка чувств я завертелся на месте. — Я буду тебе напоминать сам, но ты меня достать не сможешь. И я буду смотреть как ты бесишься от невозможности удушить такого хорошего меня!

— Ну сама наивность, — восхитился Апокалипсис. — Отбой, братец, жди основательную трёпку завтра.

— Отбой, жду наипреинтереснейшей картины твоей злющей морды!

Хо-хо, сам Апокалипсис явится по мою душу! Выбей из своей головы глупые и опасные мысли, Крылатый! Первое правило в кодексе Рыцарей звучит так: «Будь всегда честен с самим собой». Не заключай сделок со своей совестью, не иди на компромиссы с бесчестием, не забывай о долге и никогда, НИКОГДА себя не обманывай! Других — сколько влезет. Но не себя. Я рад. И мне страшно. Но об этом жизненно необходимо забыть немедля! Займёмся более насущными вещами, чем самокопание?!

Минут пять я прыгал по комнате, попутно заталкивая вещи обратно в шкаф и даже успел придумать мелкую пакость Шону.

Есть у моего старшего брата одна ненормальная страсть — старый проигрыватель и виниловые пластинки. Везде, куда бы ни ехал он тащит этот раритет с собой. Есть у него пара любимых пластинок, которыми он особо дорожит. Вот их-то я и утащу к себе на время, пока буду гулять один и почти что без венца. Так, маленький дополнительный рычажок шантажа. И пусть хоть что-то вякнет маме!

Убедившись, что брат в подвале, более того, зашёл в перегороженную папой часть, я прокрался в его комнату. Проигрыватель стоял на видном месте, рядом в коробке пластинки. Я аккуратно вытащил их и стал перебирать. Не то, не то, всё не то! Сложив виниловые диски обратно, я внимательно осмотрелся. Ага, одна в самом проигрывателе! Сняв прозрачную крышку, поднял иголку и вытащил древний раритет. Осторожно держа, поискал глазами упаковку.

Когда дверь резко распахнулась, я вздрогнул и выронил пластинку из рук. Поймать не успел и она хряснулась об пол, разбившись на две части.

— Ирдес!!! — глаза братца быстро и опасно наливались багровым светом.

Ой-ей! Глаза у брата светятся только в состоянии крайней ярости!

— Шон, я не хотел!!! Я послушать хотел! — заорал я в ответ.

Брат зарычал и начал неконтролируемую трансформацию. Я труп, я труп, я труп!!! Разорванный на кровавые не опознаваемые ошмётки! Мамочка!!!

Бросившись в сторону, понял, что через окно не уйти. Разворачивая крылья, сделал вид, что всё равно собираюсь прорваться к окошку и когда брат, пребывая уже во второй стадии трансформации, дёрнулся вслед за моим обманным прыжком, я ввинтился между ним и стеной, рискуя попасться в лапы или врезаться в косяк, прыгнул в дверь и полетел по лестнице вниз. Входная дверь оказалась заперта и я, не тратя времени бросился в подвал, запер ненадёжную дверку которой хватит на пару ударов. Понимая, что мне совсем конец, воспользовался единственным доступным выходом — форточкой под потолком. Моё телосложение спасло уже не в первый раз и я оказался на улице, едва успев улизнуть от сунувшейся следом когтистой чешуйчатой руки Шона. Гораздо более крупный брат не протиснулся бы в эту форточку при всём желании. Да я и сам не понимаю как пролез…

Не смея испытывать судьбу, взмыл в воздух и на полной скорости направился в сторону города. Даже если брат вздумает преследовать на крыльях, то догнать меня ему не светит — я гораздо быстрее.

Сев на одну из крыш, я почистил запачканную во время моего судорожного бегства одежду и привёл в порядок волосы. Даже собственное семейство не престаёт удивляться, как я могу летать, когда они распущены. Объяснить — не объясню! Нет, я, конечно, могу сейчас развести демагогию, пуститься в метафизические рассуждения на два часа, но объяснять всё это нудно, долго, а главное — всё равно не понятно. Скажу только, что они не лезут в глаза. Я их «приучил» не мешать в полёте. Это всё — от движения кончика пера в крыле, до наклона головы и чего-то большего, чего-то неуловимого. Вот когда от их порядка моя жизнь не зависит — постоянно попадаются под руки и вообще жутко мешают! Но в полёте или в бою — никогда.

Вид с крыши открывался изумительный. О Небо, какой красивый город!.. Интересно, какой он ночью? Наверное, ещё лучше.

Море, запах которого доносит не стихающий ветер, очень своеобразный ветер, таких я ещё не встречал, лазурное небо, зелень среди домов… Ммм, определённо, я влюбился в этот город с первого вдоха и намертво!

— Полетаем?.. — позвал меня это необычный ветер.

И что-то до боли знакомое иглой впилось в сердце чувством радости, свободы, дыханием неземной выси. Видение знакомого лица, голоса поющего мне на незнакомом языке — отблеском тени памяти…

— Да… — выдохнул я в ответ, поддавшись зову.

Стоя на самом краешке крыши, спиной к земле я раскинул руки, заворожено слушая ветер, которого раньше не знал, а может просто забыл, и легко упал спиной в бездну, доверившись зову. Когда ветер подхватил мои развёрнутые крылья и в диком танце мы полетели меж домов, то взмывая ввысь, то стопором уходя к самой земле и выворачиваясь в самый последний момент самыми немыслимыми способами избегая встречи со стенами домов, землёй, бетоном и асфальтом, я понял, что ветер здесь такой же безрассудный псих как некий Ирдес по прозвищу Крылатый.

Поднявшись в безумную высь и падая в свободном полёте к земле, я был счастлив и казалось, что я падаю в небо. О Небо! Как хорошо, что я здесь оказался!

— Останешься?.. — прошептал ветер.

— Да! — крик в ответ.

И ветер рассмеялся. Тот, кто никогда не слышал голос ветра не поймёт меня. Не поймёт этой пьянящей радости, неописуемого восторга и никогда не поймёт, почему я хохотал как безумный падая в небо…

— Я останусь с тобой!

…Останусь летать наперегонки с тобой в шторм…

…Будем пугать чаек над морем и нерасторопных растолстевших голубей, это же так весело!..

…А ещё мы будем веселиться в городе, ведь летать в этих переплетениях бетона, стали и деревьев так весело!..

…Да, ещё выберем маршрут поинтересней!..

Уже не разбирал где голос ветра, а где мой. Безумный восторг полёта захватил целиком, ещё никогда не приходилось мне ТАК летать!

— Я нашёл тебя!..

Кто это крикнул? Я или ветер? Не знаю, да и не важно!

«Мамочка моя, милая…» — запел телефон, хоть и не сразу, но возвращая меня к реальности.

— Я должен ответить…

— Иди… — с сожалением отпустил ветер.

Крылья я развернул в самый последний момент, ловко опустившись на одну из крыш. А ветер был рядом, только позови… Вздохнув, я ответил на звонок.

— Да, мамуля.

— Ну, — со вселенской скорбью в голосе произнесла мама, — начинай объясняться.

— Э-э-э… — ответил и умолк.

В чём именно объясняться?! Чего такого страшного я натворил опять, о чём она узнала? Может, она видела меня в небе? Хм, вроде бы не забыл про «прозрачность».

— Ну, я жду!

— Мамуль, а что ты хочешь от меня услышать? — с другого боку подойдём к скользкой теме. А то ещё ляпну чего-нибудь не то, головной боли основательно прибавится.

— Объясни, что у вас произошло с братом и почему Шон паникует! — рыкнула мама.

Я тяжко вздохнул и без лишних подробностей рассказал матери как разбил его пластинку и как мне пришлось улепётывать, потому что брат себя не контролировал. Выслушав, мама вздохнула ещё тяжелей.

— Понятно всё с тобой, чадо моё, — сказала мамуля. — А почему ты сам не принял боевую форму?

О чём ты, мать моя Императрица? Не скажу тебе истинных причин, но объясню так, как ты привыкла слышать.

— Мам, да ты что?! Одно дело, какую-нибудь пакость воплотить: молнией там кинуть прицельно или морду ему во сне несмываемой краской разукрасить или подушкой побить, но в боевом облике против брата драться?! Вообще обратить против брата Ипостась?! Мам, я ж не отморозок какой…

Да и одёжку, которая обязательно порвалась бы, жаль неимоверно. Я ж не успел бы вызвать доспех смены ипостаси.

— Ох, Ирдес… Лучше бы ты ему в лоб дал, клянусь Небом! Твой брат, когда понял что натворил, чуть не поседел от ужаса. Носится в панике по окрестностям, разыскивает тебя, мне и папе уже три раза звонил. Отзвонись брату, родной, не доводи Шона до истерики.

— Нифига, пусть помучается! — возмутился я. — Не буду я ему звонить, мам, он себя не контролирует! И вообще домой сегодня не приду, останусь у ребят. Тем более что они меня ждут.

Мама несколько мгновений посопела в трубку.

— В ночной клуб собрался?

А что, это идея!

— Ну… а почему бы и нет? Тем более я Рыси обещал.

— С девушкой пойдёшь? — ехидно уточнила мама.

— Рысь — навигатор! — тут же возмутился я. — Мамулечка, позвони Шону сама, только не говори где я и куда иду, хорошо? Не хочу я сегодня этого дурака лицезреть. А пластинку я правда не хотел разбивать. Я бы склеил или нашёл такую же, только не успел.

Мать весело хихикнула и ответила:

— Хорошо, малыш. Только будь умницей, не попади в неприятности.

— Постараюсь, мамочка. Спасибо тебе!

— Не за что, солнышко, — ответила она и отключилась.

…Леди Илина, закрыла телефон-раскладушкуи покачала головой. Младший опять выдал такое, что оставалось только вздыхать и разводить руками. Хотя сама она, если честно признаться, в юностиещё не такие финты выкидывала. Императрица, как и любая мать, любила обоих своих детей, но в младшем просто души не чаяла.

Этот неугомонный дьяволёнокне позволял родителям расслабиться ни на минуту с самого рожденияи при этом так качественно строил невинные глазки, что невозможно было на него злиться. Ну разве это небесноесоздание с ангельской внешностью могло натворить хоть что-то плохое?!

И даже Илина не всегда могла противостоятьобаяниюмладшего сына. Где-то глубоко внутрионачувствовала себя виноватой за раннее обращение, едва не убившее ребёнка. Ни её, ни отца не оказалось рядом, чтобы не допустить произошедшего кошмара и малыш обратился сам, спасаяещё не получившегоИпостасьстаршего брата. Шон едва не погиб, закрывая собой Ирдеса. Увидев, как брат умирает, девятилетний малыш не просто обратился, но и устроилсумасшедшуюкровавую расправу над нападавшими, разорвав тех на куски. Хорошо хоть ничеготолкомне запомнил, иначе, наверное, сошёл бы с ума.

Виновных в томстрашномпокушенииИмператорская чета казнила собственноручно с особой жестокостью. Райдан был в такой ярости…

Старшего брата приобретённая раньше срокаИпостась убила бы. Младший не только выжил, но и до сих пор успешно пользуется странными дарами этого обращения.

Тяжко вздохнув, Императрица набрала номер старшего сына…

Сев на край крыши, я поболтал ногами в воздухе, с интересом рассматривая небольшой дворик.

На детской площадке играли штук пять пацанят хулиганского вида и одна не менее хулиганская девчонка. Мне было интересно смотреть как они бегают по площадке, копаются в песочнице, строя из песка, ведёрок, лопаток и граблей какое-то сложное сооружение.

На скамейках во дворике сидели три благообразного вида бабушки в усыпанных мелкими цветочками сарафанах. А вот тип, сидящий на другой скамейке в тени деревьев, почему-то сразу насторожил. Приглядевшись, я нагнулся вперёд, почти соскальзывая с края. Зрение у меня в несколько десятков раз лучше человеческого и даже с высоты девяти этажей панельного дома мне не составляло труда разглядеть какой формы мелкие цветочки на сарафанах бабушек. Этот же…

Первым делом лохматый тип в чёрной коже привлекал размерами. Он был огромен, даже больше меня в Боевой Ипостаси. Это как человек я небольшого роста и вешу едва пятьдесят килограмм, а в конечной стадии обращения больше двух метров ростом и два центнера веса. Вот так всё нерационально и откуда, собственно, берётся лишняя масса, понятия не имею. Вот не нормальный я тёмный, точно мутация генетическая — никто из собратьев так массу не прибавляет! Тридцать процентов от основного веса — это максимум! Хотя, всё можно списать на неправильное первое обращение.

Так, опять в голове привычный бардак. Ну, так вот о сидящем на скамейке типе. Размеры, одежда (как он не парится весь в коже в разгар лета?!)… Особенно мне не понравилось выражение лица, с каким он следил за играющими малявками. Нечто каменно-холодно-презрительное с оттенком какой-то ненормальной жажды. Ох и не нравятся мне такие… взгляды.

За наблюдением я не сразу обратил внимание на причитания бабушек всё-таки заметивших сидящего на крыше и такого скромного меня.

— Упадёшь же, девочка!.. — долетел до меня возглас одной из старушек.

Не понял. Кто девочка — я девочка?! То, что у меня волосы по пояс ещё не делает из меня девочку! Обалдели, бабки слепые! Ну вот почему только люди способны перепутать мой пол?! Тёмные в различении полов пользовались не визуальными критериями, а… хм… Не помню точную формулировку, но, в общем, не спутаешь! Это же на уровне инстинктов. Да и визуально не похож я на девочку! Вообще, в принципе, ничем! А люди просто… офигели.

— Я не девочка! — справедливо возмутился. — И не упаду!

Бабки запричитали и заохали ещё сильнее, а я перевёл взгляд на человека в коже. Гм. Человека?! Взгляд очень светлых, запредельно ледяных глаз впился в меня так, что я стал задыхаться. Мышцы скрутило судорогой, горло сдавили спазмы. Да что за дрянь?! Я попытался выставить ментальный щит, ослабить судороги. Мне это даже почти удалось. Отвёл глаза и тут же почувствовал удар в бок. Диким усилием воли не скорчился, снова поглядел на этого… даже не знаю кто это, что это за тварь! А тип стоял и ухмылялся мне. И в лице был приговор. Мне стало страшно.

Так! Стоп! Я наследный Император, Рыцарь Тьмы второй ступени и воплощаемый Призрак, а не сопляк малолетний, каким являюсь для родителей! Ну, тварюга, поприветствуй Крылатого. Мой долг и право Рыцаря позволяют убить тебя. Улыбнувшись самой поганой из своих улыбочек, ударил в ответ. Ухмылка на роже ублюдка сменилась выражением боли и мгновенной запредельно чёрной злости. Фу, какая гадость! Бывает же такая некрасивая злость.

Удар в спину был так силён, что чуть не сбросил меня с края крыши. Поднявшись на ноги, не сдержал вибрирующего низкого рыка и клыкастого оскала. Вообще я очень мирный ребёнок, если меня не злить. А злить меня определённо опасно для здоровья! Причём не моего!

Работа с Силами и тёмные искусства — весьма далёкое понятие от того, что люди называют «магия». «Магия», «волшебство» и прочее — это скорее свойственно самим людям, которые порой вытворяют такое, что тёмным и не снилось. У тёмных другие принципы взаимодействия с окружающим миром.

Приготовив в ладонях компактный комок скоротечного импульсного столбняка, я уже собрался было оригинально прикончить эту гниду (убило бы едва ли, но помучился бы изрядно), как он нанёс ещё один удар. Удар такой силы, что меня скорчило! Боль от солнечного сплетения волнами распространялась по телу, я хотел закричать, но смог только едва слышно выдохнуть одно слово: «ветер»…

— Падай… — через вечность муки пришёл ответ.

И ветер сам толкнул меня в спину, тут же подхватив и как-то по особому выгнув моё безвольное тело. Я только почувствовал, что кто-то силком выдирает из моей спины крылья и чужая воля расправляет их. Сознание на миг всё же покинуло меня, но я очнулся и сразу понял, что от прежней боли не осталось даже воспоминания и самочувствие было идеальным.

— Спасибо! — заложив лихой вираж, всей душой крикнул я.

Даже не думал, что ветер действительно придёт. Великое Небо, да это же Стихия, обладающая самосознанием! Невозможно!

— Возможно! — крикнул Ветер, закружив меня так, что небо с землёй каруселью завертелись. — Я всегда приду к тебе, малыш!

Ну вот, и этот туда же! Не малыш я, не малыш!!!

Но этот наглец только расхохотался в ответ. И я невольно рассмеялся вместе с ним. Чувствовать себя единым целым с разумной стихией оказалось так просто, словно это я всегда был ветром, а он был мной.

— В мой Город явилось Зло, — вдруг посерьезнел ещё миг назад беспечный Ветер.

Чувствую. И знаю, что мы должны делать. Оказавшись на земле на детской площадке злополучного дворика, поискал взглядом ублюдка в коже, но того, как и следовало ожидать, давно след простыл.

— Поищу… — как-то обречённо вздохнул Стихия, отпуская меня.

Иди, я тоже поищу, только по-другому.

Вокруг меня уже прыгали наглые что-то восторженно вопившие дети. Один из мальчишек даже попытался дёрнуть за крыло. Ага, щас, так я и дался!

— Эй, мелкие! Кто мне скажет, куда ушёл большой страшный дядя вот с той скамейки? — я ткнул пальцем на нужную скамейку. — И кто знает, как его зовут?

Как оказалось, ни мелкие, ни бабушки не знали что это был за человек (и почему у меня нет ни капли сомнения, что это был не человек?) и не увидели, куда он делся пока я падал.

Ловить в этом дворике было больше нечего и я, взмахнув крыльями, единым слитным движением прыгнул в воздух, сразу оказавшись метрах в пяти над землёй.

Стремительный облёт улиц по периметру тоже не дал результатов. Испарился он что ли?!

Сев на одну из крыш, я прислонился к имевшейся на этой самой крыше кирпичной постройке и вознамерился слегка отдохнуть. На часах было только шесть вечера и, кажется, я даже умудрился уснуть…

— Стреляйте, мать вашу, стреляйте!..

Вскочив как ужаленный, я тут же подался в сторону кричавшего и взглянул с крыши в небольшой тупик меж трёх пятиэтажек. Мой недавний противник держал у горла человека в форме нож. А в них целились из автоматов ещё человек десять и один уговаривал двухметровую человекообразную тварь отпустить их капитана.

— Стреляйте, кретины! — опять зарычал пленный капитан.

— Мы не можем стрелять, мы заденем вас!

— Сквозь меня стреляйте!

Не понял. Это что за жертвенность такая — мол, меня убьёте, так туда и дорога?! Не, так не пойдёт. Держись, человек, сейчас я вмешаюсь.

Мне от рождения дано много. Значительно больше, чем всем этим людям. И ответственность, которую я несу несравнимо больше, чем у всех у них вместе взятых. Даже если бы этот человек сейчас малодушно молил о спасении, соглашаясь на все требования твари, даже если бы я знал, что мне могут ударить в спину, всё равно не смог бы пройти мимо. Ответственность за чужие жизни лежит на моих плечах с самого рождения. Даже если эти жизни не имеют ко мне ни малейшего отношения… Ведь это же даёт мне право убивать.

Быстро закатав рукава рубашки, приготовился к прыжку. Эх, на перестройку мышления по типу Призрака нету времени! Ну, ничего, обойдёмся и так. Отрастить когти и частично трансформировать руки, покрыв их чёрной чешуёй брони, упрочнить кости. Готовность, крылья навыпуск. Три, два, прыжок!

Стремительно метнувшись вниз, распластать тело к самой стене, бесшумно расправив полупризрачные крылья. Тело действовало практически независимо от мыслей, подчиняясь заранее составленному плану. В стремительном полёте схватить эту тварь за руку с тесаком, который с большой натяжкой можно назвать ножиком. Нож в сторону, свободной рукой удар в голову, извернуться и пнуть ногой по локтю другой руки, и желательно во время приземления сломать гаду руку!

Руку сломать не получилось, как и прибить урода на месте. Но пленника он выпустил и в обратном движении впечатал моё высочество в стену. Стремительно вывернувшись и не выпуская крепко сжатого запястья врага, взбегаю по стене и успеваю ударить двухметровую дылду каблуком в затылок. После чего он дёргает меня за ногу и я опять впечатываюсь в стену. Ай. Больно. Ну всё, я злой!

— Гррррааах! — утробный рык фамильным кличем вырывается из горла, увернувшись от ножа, вгрызаюсь заметно удлинившимися клыками в руку противника, не забываю пинаться и не позволять схватить моё высочество за глотку.

Мой враг всё-таки вбил меня в стену и третий раз, и с такой силой, что потемнело в глазах. Когда я очнулся, бравые омоновцы уже повязали этого нелюдя и увлечённо пинали. Фи, не хочу участвовать в избиении.

— Эй, паренёк, ты живой? — ко мне склонился уже немолодой капитан с седыми висками.

Главное, что ты живой, человек. Иначе я бы себе твоей смерти не простил.

— Угу, — кивнул я и капитан помог мне подняться на ноги.

Чешую и когти я предусмотрительно убрал, как и клыки уменьшил до нормы. Сплюнув, брезгливо вытер губы и просительно посмотрел на капитана:

— А у вас вода есть?

— В машине есть, пойдем, — кивнул капитан, невольно улыбнувшись.

Знаю, я обаятельная сволочь. И бессовестно этим пользуюсь.

— Я Валерий Иванович Тартынский, капитан милиции, — представился мне по пути человек. — Можно просто дядя Валера.

— А меня Ирдес зовут, я Рыцарь Тьмы, — ответил я, мечтая избавиться от пакостного привкуса во рту.

В это время мы уже подошли к служебному «уазику» и капитан достал бутылку воды. Этот человек вызывал какое-то безотчётное доверие. Я даже удивился, с чего бы это.

— А не слишком ли ты молод для Рыцаря? — приподнял бровь милиционер. — Тебе лет-то сколько, паренёк?

Да, не освещают журналисты жизнь тёмных. Кому хочется попасться под горячую руку имеющему право на убийство чешуйчатому гаду? Газетчику — смерть, тёмный же отряхнётся и дальше пойдёт. Я так, кажись, в последний раз лет десять назад в средствах массовой информации появлялся, с четырёх лет успел изрядно подрасти, а Ирдес — редкое, конечно, имя для тёмного, но не уникальное.

— Четырнадцать, — пожал плечами я, прополоскав рот и брезгливо сплюнув. — Ответы на следующие вопросы: да, слишком молод; Рыцарь уже четыре года; потому что так получилось; это не моя вина, но моя обязанность. Вот. И эту тварь вашим людям лучше бы не пинать. Я чую в нём демона из Инферно. Кстати, за что его взяли?

— Шесть зверских убийств, — ответил капитан. — Все жертвы — юноши и девушки четырнадцати-восемнадцати лет.

— Ещё одно убийство и он обретёт демонический облик, — предостерёг я. — И тогда на него десяти Рыцарей Тьмы не хватит. Правда, есть ограничение на жертвы для этого типа демонов — они должны быть невинны и чисты душой. Кстати, как давно произошли убийства?

— Немногим меньше часа назад.

— Что?! — я оскалился и снова зарычал. Который раз за день. Всей этой крови можно было избежать! Теперь только бы не винить себя в смерти тех, кого даже не видел… Лучше просто забыть. Забыть, пока чувство вины не растерзало душу. — Эта тварь меня пыталась час назад убить. Жаль, я не догнал его! Эй ты, паскуда! — рявкнул я в сторону тащимого в служебную машину демону. — Объявляю кровную месть всему твоему клану до двенадцатого колена! Слово Рыцаря Тьмы, я найду твой мир и до последнего представителя вырежу твой клан! Твою гнилую кровь я запомнил, так что можешь не сомневаться в моих словах! — Месть будет совершена… Теперь забудь, Крылатый!

В ответ он оскалил на меня желтые клыки и рванулся вперёд, но пинками и прикладами был загнан в «бобон». Я сплюнул демону в след и тут обнаружил одну препоганую вещь. Мои любимые кожаные штаны были порваны немного выше колена! Вот проклятье, как я к Кисе пойду?!

— Ты чего, малыш? — то ли опять мысли вслух, то ли у меня на лице отчаянье было живо написано, и капитан это заметил.

— Штаны порвал! — с досадой высказался я. Всего лишь порвал одежду… и ни о чём больше не думать… — Мне через полчаса к девушке, а я в рваных штанах! Киса меня не поймёт, а в ухо получить что-то не хочется…

— Садись в машину, посмотрим твою трагедию. Помогу, небольшая плата за мою жизнь.

Я забрался на высокое сидение. Как оказалось, у капитана в машине было некое средство с названием «жидкая кожа» как раз чёрного цвета. Этим он и заделал мои штаны, пообещав, что через десять минут не останется и следа. А пока я ждал, когда можно будет снять отвратительно-розовую заплатку с дырки, милиционер начал неизбежные расспросы на тему — откуда я, кто вообще такой, где живу и где меня в случае чего найти.

Тяжко вздохнув, я провёл по лбу рукой, делая видимым венец и с тоской посмотрел на капитана.

— Валерий Иванович, — я сделал очень умоляющее лицо. — Только не говорите моим родителям и брату о том, что сегодня произошло, а то мама мне что-нибудь жизненно важное оторвёт. Моё имя Ирдес Райдан Дарий ар'Грах, — переждав минуту обалдения, я добавил, пряча венец обратно в «невидимость»: — Я здесь инкогнито и надеюсь задержаться надолго. Я вас умоляю, не предавайте огласке моё имя.

— Хорошо… — ответил ещё через минуту капитан. — Но номер сотового свой оставь… те, Ваше Высочество.

— Не надо меня титуловать, я прошу! Вся маскировка насмарку! А номер записывайте… — я продиктовал. — Теперь всё?

— Всё, — кивнул капитан.

— Отлично! — я выпрыгнул из машины, отодрал со штанов розовую заплатку, оглядел место, где раньше была дырка и, не обнаружив от неё и следа, остался очень доволен. — Кстати, — сунулся обратно в машину, — не подскажите, как отсюда быстрее добраться… — назвал адрес.

— Садись, довезу, — улыбнулся капитан. — Тут недалеко.

Оказалось и вправду недалеко. Пока мы ехали, я едва успел привести себя в порядок.

— Эк тщательно ты готовишься, — добродушно улыбнулся милиционер, подводя машину к нужному дому. — Первое свидание?

— Да какое свидание, если девушка меня на пять лет старше! — махнул рукой я. — Юлька Рысь мне подруга, а не девушка. У нас сегодня сбор команды. Так что это встреча друзей. Ой, как мне не хочется, чтобы они узнали мой настоящий титул. Особенно Киса — не посмотрит, что принц, по шее надаёт… — заранее потёр шею, уже почти чувствуя тяжёлую ручку нашего навигатора.

— Какой подъезд? — я как-то не сразу обратил внимание на то, что товарищ капитан напрягся.

— Третий.

— А фамилия какая у твоей Юли? — поинтересовался Валерий Иванович, останавливая машину.

— Тартынская Юлия Валерьевна по прозвищу Рысь, — без запинки сказал я, расправляя незначительные складки на рукавах. И замер. — Ой…

Около минуты мы молча смотрели друг на друга. Громом среди ясного неба запел мой телефон. «Киц-киц-киц-кица… Кица-кицуня…»

— Да, Киса, — я ответил на звонок, опасливо глядя на отца этой самой Кисы. — Киса, я буду через одну минуту. В смысле, не готова? Быстро будь готова, пока я поднимусь по лестнице! Ага. Ну, я же обещал. Когда это я не выполнял своих обещаний, ну-ка напомни? Вот. Так что быстро! А то я буду гневаться, а моя тёмность в гневе стра-а-ашен. Жду, жду, а ты бегом! Отбой.

Рысь отключилась и я снова взглянул на Валерия Ивановича.

— Точно не свидание, — добродушно хмыкнул капитан. — Моя дочь предпочитает парней постарше.

— Я за неё всё равно любому глотку порву, — серьёзно ответил я. — Пусть только попробуют обидеть. И уж извините, товарищ капитан, но я её поведу в ночной клуб сегодня. И клянусь честью, что ничего плохого с ней не произойдёт.

— Слову тёмного я верю, — сказал он. — Но и ты мой номер запиши, если вляпаетесь куда — звони в любое время.

Я забил в свой сотовый новый номер и, понимая что время не терпит, побежал к нужному подъезду. По лестнице поднимался вприпрыжку, а в душе почему-то пело радостное предвкушение. Зная Рысь четыре года, увижу сегодня впервые. Страшно? Ни капли! Ха!

Оказавшись перед нужной дверью нажал на звонок без лишнего промедления. И только тогда до моего сознания всё ещё обострённый после трансформации слух донёс ругань. Злая как сотня демонов навигаторша открыла дверь спустя несколько томительных минут.

— Что у тебя случилось? — сразу спросил я. — И кого мне за это избить?

Рысь взглянула на воинственного меня и улыбнулась. Навигатор оделась в короткое чёрное кожано-замшевое платье и высокие блестящие чёрные сапожки. Стриженные «под каре» тёмные волосы, милое личико, с которого на меня смотрели пронзительно-карие глаза в обрамлении пушистых чёрных ресниц.

— Привет, воробей, — сказала она. — А ты выше, чем я рассчитывала.

— А ты мельче, — фыркнул я. — Так кому там срочно требуется интенсивная терапия? Я быстро обеспечу побитую морду.

Тут дверь распахнулась пошире, и на меня злобно уставился здоровый парень. Я окинул его рожу безразличным взглядом и снова обратился к Рыси:

— Это вынести или само выйдет?

— Ты меня на этого задохлого малолетнего … решила променять?! — рявкнул на сжавшуюся в комок Юлю этот… представитель человеческой расы.

Я пару раз обалдело хлопнул глазами, у меня даже челюсть отпала от удивления. Кем меня назвал этот… этот?! Ну… «этот»!!! Смерть тебе. Только поведение Рыси мне не понравилось — мне кажется или она действительно считает себя не вправе вмешивать меня в свои проблемы?

— Кис, это ещё и разговаривать умеет? Интересных ты зверушек держишь. Только это существо агрессивно, поэтому лучше всё-таки в наморднике выгуливать.

— Слышь, ты, …., вали отсюда по-хорошему, не то я тебя выкину башкой в окно!

— Киса, солнышко, может твою зверушку лучше к ветеринару, да милосердно усыпить? А то смотри, это на бешенство похоже, покусает ещё.

— Ты чё, …, нарваться решил?!

— Ситуация «двенадцать — два»? — спросил я у Юли, и она кивнула, затравлено взглянув на «это». — Можно, Кис? — я приподнял бровь и девушка снова кивнула. Я впервые с начала сего премилого разговора повернулся к «этому». — Слушай, зверушка, сматывай отсюда, пока я тебя не вынес.

— Ты, малолетка, щас зубов не досчитаешься!

Я улыбнулся во все свои клыки и звучно клацнул оными. Рычать не стал — ещё драться не полезет, все веселье мне испортит.

— Чё, ещё и гот, клыки нарастил, под тёмного косишь?!

И этот неумный представитель своей расы кинулся на меня с кулаками. Отступив на шаг, я перехватил «этого» за запястье, вывернул руку, подправляя полёт и пинком отправил вниз по лестнице. Картинно поклонившись Рыси, направился следом за очухивающимся «этим» — спускать дальше. За мной по пятам следовала Чёрная Рысь.

В дверь подъезда неудачник вылетел «пташкой». Я вышел следом, поднял за шкирку уже успевшего понять, на кого нарвался «зверушку», и рыкнул ему в лицо:

— Ещё раз ты, или кто-то по твоей указке подойдёт к моей Рыси — я тебе не только зубы выбью, но и всю башку оторву. Понял меня, падаль?! — глаза красным подсветить и низких частот в голос добавить. Далеко не все тёмные способны на то, что я сейчас сделал. Смена спектра голоса и алый отблеск глаз — преимущество примерно одного из двадцати обращённых. Даже мой брат не всё не умеет. Хотя отражать свет алым отблеском в зрачках как некоторые представители вида кошачьих умеют абсолютно все тёмные. Окрашивать багровым светом всю радужку — уже сложнее. А у меня сие случается частенько помимо моего на то желания!

«Зверушка» отчаянно закивал. Брезгливо бросив «это» на землю, я повернулся к Юле и весело улыбнулся.

— За день уже третий раз дерусь, — притворно вздохнул. — И, представляешь, всё ещё никого не убил. А так хотелось…

— Воробей, я тебя обожаю! — кинулась мне на шею навигатор.

— Задушишь… — прохрипел я в ответ.

Киса поцеловала меня в щеку и прекратила процесс удушения. Я покосился на хитро спрятавшийся за детской площадкой и кустами «Уазик» из которого за происходящим с интересом наблюдал Юлин отец.

— Пойдем? — спросила, сверкая глазами Рысь.

— Я тебя обещал на руках донести? Так что ты не пойдёшь, — усмехнулся.

— Воробей, не тупи! Я же тяжелей тебя.

— А вот фиг тебе! Я же тёмный, так что не суди по внешности.

Так… Незаметно укрепить кости, в частичной трансформации изменить мышцы, поле левитации сосредоточить по всей поверхности тела. Молча подхватить возмущённо пищащую девушку. Кто ей соврал, что она тяжелее меня?! Ростом-то меньше!

— За шею держись, Киса, — расправив крылья, я взмахнул ими и с силой оттолкнулся от земли, взмывая в небо.

Юля взвизгнула, вцепилась в меня мёртвой хваткой и примолкла. Минут через пять она отошла от шока и легонько стукнула меня по плечу.

— Ты бы хоть предупредил, что в правду крылатый!

— Я этого никогда не скрывал.

— Но говорил так, словно это просто образ!

— А я со своим образом един.

— Зараза ты, воробей. И летишь не в ту сторону!

Чертыхнувшись, я выяснил у моего навигатора точный маршрут и сменил направление движения.

…Алексей Легенда, он же Сказочник, оказался почти таким же большим как Шон, только много смеялся и всему искренне радовался. Макс Глюконавт, он же Глюк был тощим очкариком со встрепанной причёской, живущий за компом. Близнецы-Маньяки Маня и Даня отличались только полом, а во всём остальном их можно было спутать — белобрысые, с одинаковыми стрижками, одетые в одинаковые джинсы-футболки, с хитрым блеском в синих глазах, постоянно словно сверкающие. ЭйнШтейна почему-то не оказалось. И на вопрос: «а где Васёк?», друзья развеселились и ответили, что «отсыпается». Ну, этот Призрак всегда был чем-то… гм… особенным.

Около часа и так близко зная каждого, я как будто знакомился с ними заново. Они присматривались ко мне, сравнивая меня реального с моим виртуальным обликом, я делал то же самое. В итоге, под пиво и музыку, «пижон-воробей» был признан давно своим, а сам я почувствовал себя среди близких друзей, где душе становится тепло.

Я поглядел на Максов четырнадцатидюймовый, мутный монитор, древний конектор, в современном мире заменённый виртуальным обручем, тяжело вздохнул и позвал Легенду:

— Лёха, сделай одолжение, сними с Максового стола эту древность!

От возмутившегося Глюка отмахнулся. Внутренности его системника были не хуже моих, а вот внешние атрибуты… Монитор был снят, я собственноручно выбросил со стола конектор и вынул из браслетного кармана свою сумку. Поковырявшись в куче всякого хлама, выудил оттуда свой запасной обруч и плоский монитор на девятнадцать дюймов. Всё это молча подключил, пока Макс пребывал в ступоре.

— Это что? — тупо спросил Глюк.

— Монитор и обруч, — пожал плечами я.

— Зачем? — поинтересовался Макс.

— Народ, объясните чудику, зачем монитор нужен, — вздохнул я, пуская в ход свое очарование.

«Народ» некоторое время рассматривал обновки Глюка и меня, потом дружно начал ржать.

— А тебе это не накладно? — спросил Макс.

— Железа у меня хватает! — отмахнулся я. — Но вот если ты напишешь новое оружие…

Макс намёк понял и я незаметно перевёл дух — ну всё, теперь этот тормазнутый Призрак будет летать быстрее.

— Раз уж так, то тебе первому, как закончу, отдам новую схему антенны, — усмехнулся Глюк.

— Покажи разработки! — тут же загорелся я.

Макс загрузил «тридэ» модель новой антенны с двенадцатиуровневой развёрткой. Внимательно изучив схему, я достал свои виртуальные браслеты для моделирования, подключил их к компу и принялся увлечённо курочить схему, попутно не забывая азартно спорить с хакером.

— Да смотри ты, Глюк, распотроши тебя Дасгахи! Если пропустить второй и семидесятый по четвёртой полосе, то развёртка будет на четырнадцать уровней!

— Слышь, мастер-ломастер, так вся конструкция будет неустойчивая! Ты рассчитываешь уровни развёртки и направленности потоков Информатория?! А уровни материализации превдоматерии?! Прикинь, во время рейда выкинет? У нас же предохранителей в системе нет! Сдохнешь, причём крайне мучительно. Мозг же просто выжжет к демонам! Мы и так постоянно рискуем…

— Запаралель пятую развязку к тридцать шестой полосе, а шестую вообще убери вместе с лишними каналами. Во, видел? Ну что, неустойчивая?!

Макс откинулся в кресле, молча посмотрел на получившуюся схему, пригладил ладонью свои торчащие в разные стороны вихры. Потом сказал за спину:

— Ребята, я знал, что Крылатый гений, но чтоб настолько… Мы только что получили Иглу в семь раз мощнее нашей нынешней.

— Охренеть, — высказал своё веское мнение Даня Маньяк.

— Нас в Академии муштруют так, что вам и не снилось, поневоле приходится всё знать. А это так, разминка, просто я дома уже давно другую антенну разрабатываю, — невинно захлопал ресницами я. Знаю, как это на людей действует с моей-то внешностью…

— Какую ещё? — полюбопытствовал Макс, неизбежно поддавшись моему обаянию.

— С вшитым перехватчиком потоков и «глушилкой» для стопроцентной «невидимости». Хочу сделать нас неуловимыми.

Мои слова были встречены гробовой тишиной и я нервно оглядел друзей.

— Вы чего?

Все разом подхватились, даже Макс сбросил клавиатуру с колен, и мне показалось, что меня сейчас удушат, поломают чего-нибудь из костей и оглушат воплями.

— Предлагаю отметить всё это на всю катушку! — пророкотал Легенда.

— Тогда пошли в клуб! — поспешил я перехватить инициативу.

Маньяки переглянулись.

— А он казался такой симпатичной жертвой… — вздохнула Маня.

— А оказался сообщником… — поддержал Даня.

— Мы будем готовы через десять минут! — подпрыгнув, воскликнула Маня.

— Ты нас дождись! — крикнул Даня, бросаясь вслед за сестрой.

— Да что там делать, в этом клубе? — уныло спросил Макс.

— В смысле, «что»? — удивился я. — В человеческих клубах делают не то же, что в тёмных?

Легенда заржал, а Юлька опять попыталась меня задушить.

— Хватит покушаться на моё тёмное Высочество! — возмутился я, отпихиваясь от этой наглой девицы. — Вон на Лёху покушайся, у него шея толще моей раза в три, его и удушай!

Близнецы прибежали меньше чем через десять минут — снова в одинаковых джинсах, расшитых чёрным и красным бисером у Мани и заделанные чёрно-красными аппликациями у Дани, в одинаковых сверкающих рубашках с одинаковым безумным блеском в глазах.

— Куда пойдём?! — хором воскликнули они.

— А вот это вы мне скажите, дети ночи, — фыркнул я. — Это ваш город. Кстати, не скупитесь с выбором, сегодня я плачу.

Близнецы переглянулись и улыбнулись так, что захотелось спрятаться от этих двоих подальше. Понятно, почему их зовут Маньяками.

Кирпичное строение, примечательное разве что собакой на вывеске, вызвало у меня приступ скептицизма. Пока я не оказался внутри. Мне понравилось всё и сразу — зал, свет, бар, разбросанные по углам столики, музыка. На пока ещё пустой сцене стояли инструменты.

Я покосился на безрадостно оглядывающегося Сказочника и усмехнулся, вспоминая, как его удалось уговорить пойти с нами.

…— Ну, Маньяков-то надо будет до дому проводить! С тобой близнецам мало что может грозить.

— Не надо нас провожать, мы сами не боимся!

— Да я не за вас беспокоюсь, а за ваших случайных жертв. Ещё прибьёте кого-нибудь, а Сказочник за вами хоть проследит…

А вот Глюк так и остался коротать ночь на пару с новым монитором.

Мы заняли столик на время до начала концерта. Заказав фирменные напитки бара, я не прогадал с выбором.

В половину двенадцатого ночи на сцену вышли музыканты и два солиста — парень лет двадцати и девочка-гот лет пятнадцати. Голоса у обоих оказались приятные и петь они явно умели.

Маньяки выскочили на танцпол в первых рядах. Я с Кисей за руку помчался следом, а Легенду оставили охранять столик.

— Зажигаем! — весело крикнули близнецы.

Ну, я и зажёг. В танцшколах тёмных, опять же, муштра на пределе способностей, а не так как в человеческих — спустя рукава. Кроме того, танцами я занимаюсь всю жизнь, да и, чего скрывать, люблю это дело! С трёх лет балетная школа, дальше — больше…

Вокруг нас четверых образовалось пустое пространство, люди хлопали в ладоши и подбадривали нас криками, а мы зажигали. Близнецы тоже, как видно, учились танцам в школе тёмных, и из общей картины лишь немного выбивалась Киса. Мы с Даней перекидывали друг другу партнёрш, и половину времени я танцевал с Маньячкой, весело смеющейся, быстрой как ртуть и чувствующей музыку так же как я — каждой клеточкой тела.

Пьянящая радость захватила меня, и я смеялся, ловя движением звук, не в силах остановится и передохнуть больше минуты. Забывая обо всём в этой музыке и движении…

Когда певцы сделали перерыв, нам поневоле пришлось остановиться, и мы вернулись за столик, где Сказочник уже успел заказать нам новую порцию коктейлей. Мне было весело, но один маленький червячок досады продолжал грызть изнутри, не позволяя эйфории завладеть сознанием.

Поглядев на пока пустующую сцену, я подумал о том, что любой отпрыск тёмных старших родов в обязательном порядке получает музыкальное образование. Даже если у него нет ни слуха, ни голоса и руки не из того места растут. Это закон, как и то, что любой обращённый тёмный обязан владеть холодным оружием. Уж не говорю о литературном, математическом и прочем образовании.

Сказав что-то вроде «Сейчас вернусь», я подошёл к музыкантам и снова пустил в ход своё врождённое очарование…

Поднявшись на сцену, попробовал взять в руки электрогитару, но положил её обратно, отключив от колонок. Вытянув руки перед собой, вытащил из личного подпространства свою собственную гитару, подключил её, попробовал как звучит. Звучала великолепно. Лучше неё ничего быть не может. Моя струнная красавица, ни на что тебя не променяю! Музыканты потихоньку заняли свои места, а я подошёл к микрофону.

— Прежде, чем оттеснить с этой сцены сегодняшних звёзд на одну песню, я хочу кое-что сказать одному сидящему в этом зале человеку. Когда я нуждался в её помощи сотни раз, она ничего не просила взамен. И теперь она думает, что не имеет права просить моей помощи и защиты, если у неё вдруг случаются проблемы, вроде того тела, которое я сегодня выбросил из её дома. Так вот, Киса, если ты ещё раз так подумаешь, я сам лично дам тебе по шее. После того как поубиваю всех, кто посмел плохо с тобой обращаться. Я надеюсь, дорогая моя Чёрная Рысь, ты всё поняла. И эта песня посвящается лично тебе. Лично от меня.

Я перебрал струны, сразу за мной вступила вторая гитара, ударники и синтезатор. С ними я договорился ещё до того, как сюда влезть. Немного модифицировав голосовые связки, я запел одну пришедшую в голову песню, которая мне когда-то очень нравилась…

Снова гирный перебор, и я отдался музыке весь. Новый куплет и полная выкладка…

На пределе лёгких тянуть последнее «rain»… Я пел закрыв глаза, не замечая, что изменил голосовые связки ещё сильнее и голос вибрирует на пределе, что микрофон отставлен куда-то в сторону, а голос бьётся о стены клуба с той же силой. Это всё я разглядел и понял уже потом. А сейчас взлетал всей душой вместе с песней, выкладываясь на пределе своих возможностей, потому что не умел по-другому. Так было всегда — если я за что-то брался, то отдавался весь…

Последний перебор струн и я медленно прихожу в себя, открываю глаза и понимаю, что явно переборщил с силой голоса — микрофон сломан. Спрятав гитару обратно в личное пространство, откуда достал, скользнул со сцены в зал, вернулся за свой столик, сел и залпом опустошил высокий стакан.

— Ты ещё больший псих, чем Маньяки, — не отрывая от меня обалдевшего взгляда сказала Рысь.

— Никто не псих больше нас! — сверкнул синими глазами Даня.

— Но на сцену мы бы не полезли, — хмыкнула Маня.

— Это точно.

— Но мы ещё посоревнуемся с Крылатым!

— Завтра Ван приезжает, — сообщил я. — Вот тогда и посмотрим у кого из нас четверых больше крыша снесённая!

— Ван? — тут же подобрались переглянувшиеся близнецы. — Ирдес, а ты знаешь, какой Ван расы?

— А это важно? — пожал плечами я.

Снова шевельнулось сомнение и страх… Брысь!!! Нечего бояться.

Друзья опять переглянулись.

— Много бы я отдал, чтобы посмотреть завтра на твою физиономию! — хихикнул Маньяк.

— И я, — добавила Маньячка.

Заинтриговали, поганцы! Брат и сестра одинаково ойкнули, подпрыгнув, а я самым невинным взглядом уставился в потолок. А я что, а я ничего. Мало ли откуда тут электрические разряды могут взяться?! А чего это вы на меня так смотрите?..

Загнав в угол, близнецы прижали меня к стенке, не слушая вопли по поводу того, что я злой и страшный тёмный и меня бояться надо, а не… а-ха-ха! Не надо меня щекотать!!!

Брыкаясь, отбиваясь и задыхаясь от смеха, я попутно пытался грозить двойняшкам страшными карами, но в ответ два поганца только посмеивались. Они так увлечённо занимались своим делом, что у меня не оставалось и секунды, чтобы сформировать хоть одну жалящую молнию на кончиках пальцев.

Поняв, что ещё минута и мне грозит смерть от щекотки, я кое-как вырвался из их цепких ручонок и огромными прыжками пересёк зал. Остановившись поближе к выходу, я показал близняшкам две дули — по одной на каждого.

Ой, зря я это сделал! Маньяки бросились за мной через толпу с ещё большим азартом.

Сбив с ног охранника, я прижался к двери спиной и поглядел на друзей.

— Ребята, может не надо, а?

Двойняшки одарили меня своими фирменными улыбочками а ля «а вот и наша жертва».

— Ирдес, не бойся, мы тебя не до смерти замучаем, — лениво пообещала Маня, делая шажок вперёд.

— Ага, только до полусмерти. Но потом откачаем и ещё разок замучаем, — добавил Даня.

— Это ты в зале пел? — внезапно спросил меня поднявшийся на ноги охранник и я кивнул, не отрывая взгляда от коварной парочки. — А эти что, драться собрались? — поинтересовался охранник, указав на близнецов.

— Не, Маньяки не дерутся. Правда, Манечка?

— Правда, Данечка. Так что с Ирдесом драться мы не будем.

— Только мучить.

— Я Вану пожалуюсь! — уцепился я за последний оплот защиты.

— Напугал, — фыркнула сестра.

— Прям боюсь и дрожу, — согласился брат.

— Но, пожалуй, Вану мы сами про твои косяки расскажем.

— Ага, он будет рад дать тебе по шее.

И оба шагнули ко мне.

— Мама! — взвыл я, вылетая за дверь.

На моё несчастье, в этот момент кто-то вознамерился зайти в клуб, так что я сшиб того, кто стоял за дверью, перекувыркнулся через тех, кто шёл следом и в завершении снёс собой восемь стоящих в рядок у клуба мотоциклов. Ай. И как мои несчастные полсотни килограмм веса могут такое творить?!

Отлежаться на груде железа мне опять-таки не дали. Чья-то толстая волосатая рука подняла меня за ворот, и я имел сомнительное счастье лицезреть перед собой бородатую рожу байкера. Видимо, я мимоходом ухитрился уложить почти всю их компанию, включая «байки». И сейчас компания быстро поднималась с асфальта и собиралась за спиной поднявшего меня бородача.

— Малой, ты совсем нюх потерял? — в принципе пока беззлобно поинтересовался человек.

Кто малой — я малой?! А в лоб с ноги не огрести?!

— Эй, дядя! — не позволил мне воплотить задуманный пинок в жизнь голосок Мани. — Это наша жертва.

— Точно, так что верните нам жертву, — с серьёзным видом кивнул Даня.

Вывернувшись из хватки обалдевшего бородатого (Шон сильнее держит), я спрятался ему за спину и с истеричным надрывом завопил:

— Не отдавайте меня им!!! Эти психи меня замучают!

— Слышь, жертва, не паникуй — я тебя Мане отдам, она тебя всего часов за восемь запытает.

— А будешь брыкаться, я тебя добровольно Дане уступлю и посмотрю как он жертвы живыми по трое суток держит.

— Да я лучше сам удавлюсь!.. — отчаянной паники в голос не пожалеть.

— Э, ребята, вы чего тут удумали? — подал голос бородатый тип.

— Не пыли, дядя.

— И жертву нам отдай.

И Маньяки фирменно улыбнулись. Даже меня передёргивает от их улыбочек. Я повис на руке бородатого.

— Дядя байкер, не отдавайте меня этим психам!!!

Даже этих проняло, хи-хи. «Дядя байкер» отодвинул меня за спину и хмуро бросил Маньякам:

— Давайте-ка отсюда уматывайте по-хорошему, ребятки.

— Манечка, кажется, эти не поняли, на кого нарвались.

— Точно Данечка. Тогда, может, у нас прибавиться жертв? А воробья оставим на сладкое. Люблю мучить симпатичных мальчиков.

Если бы я их не знал, испугался бы до дрожи в коленках. Синие глаза обоих полыхали красными отсветами, выражения лиц потеряли остатки человеческого, а уж когда они одновременно сделали шаг вперёд — даже не шагнули, а перетекли на новое место, стало действительно жутко.

— Мама! — горестно взвыл я, оседая на асфальт. — Что вам от меня нужно, демоны проклятые?!

— А то ты не знаешь…

— Иди сюда, воробей…

— Лучше смерть! — патетично заявил я.

— Это мы тебе обеспечим, сладкий наш.

— Какую выберешь, красавчик. Если доживёшь.

И Маня с Даней изобразили фирменный смех Призраков — леденящий душу, дьявольский хохот. Эк у них профессионально выходит, лучше чем у меня. Байкеры там ещё не поседели? Похоже уже собрались. И не только поседеть.

— Эй, слы-лыште, в-вы д-двое… — с запинкой выговорил дядя в бандане. — Валите-ка по своим делам, пацана не отдадим.

Ух ты, смелые люди. Я начал потихоньку отползать, не вставая с асфальта.

— Куда это ты, жертва? — ой, меня чуть не приморозило от Данькиного голоса к асфальту. Профессиона-ал. Восхищаюсь. Тоже так хочу!

Выхватив нож из ботинка ближайшего человека, я нацелил острие себе в горло.

— Лучше смерть от ножа, чем пара часов с вами, демоны проклятые!!! — истерику в голос, ужас на лицо. И отползать потихоньку, вроде как руки-ноги сами по себе. — Я вам не достанусь!!!

— Так даже интересней… — томно выдохнула Маня, подаваясь вперёд.

— Отставить безобразие! — грозно скомандовала из-за спин Маньяков Киса. Обойдя замерших двойняшек, она приблизилась ко мне, отобрала ножик, брезгливо бросив этот кусок железа на дорогу. — Я вам моего воробья в жертву не выбирала, Маньяки! Будете пререкаться, останетесь на этой неделе вообще без жертв!

А Киса эффектно выглядит. Когда только успела накраситься? Из дома я её забирай без штукатурки. Чёрная Рысь в коротком чёрном платье, с острыми чёрными ногтями, чёрной помадой на губах и подведёнными чёрными тенями глазами. И цокают по асфальту подкованные каблучки чёрных сапожек. Всё это в контрасте с бледной до белизны кожей.

— Ну, Ки-иса-а-а… — жалобно протянули двойняшки. — Ты нас и так в прошлый раз лишила жертвы…

— Молчать! До чего ребёнка довели, а?! Это моя собственность, ясно?! Месяц без жертв сидеть будете!

— Как жестоко… — очень натурально хныкнула Маня.

Рысь провела по моей щеке кончиками пальцев, приподнимая за подбородок, и я с готовностью подался навстречу «хозяйской» руке.

— Кис, они меня замучить хотели, — пожаловался я, мстительно взглянув на близнецов.

— Я их сама замучаю, — она скривила губы в садистской улыбочке. — Маньяки, шагом марш на место!

— Повинуемся, госпожа.

Они поклонились, брезгливо скривившись и поплелись в сторону двери в клуб, с надеждой оглядываясь.

— Киса, а они меня не будут мучить? — доверчиво спросил я, преданно глядя Рыси в глаза.

— Не сегодня, малыш, — мурлыкнула Рысь. — Если ты меня не разочаруешь.

— Повинуюсь, моя госпожа! — изобразил живейшую радость, полный обожания взгляд и рабскую преданность.

— Пойдём, мой хороший мальчик, — промурлыкала Киса, ведя меня за руку.

Никогда не видел столь полное непонимание происходящего и так отменно отпавшие челюсти! Восьмёрка байкеров проводила нас та-а-акими взглядами, что мне стоило титанических усилий остаться спокойным.

Наша четвёрка прошла поближе к залу, синхронно обернулась и грохнула диким ржачем по стенам клуба. Ржали до слёз, цепляясь друг за друга и за стены, силясь что-то сказать, но взрываясь новым приступом хохота.

— Ирдес, ты талантище, — вытирая слёзы, сказала Маня.

— Точно, — подтвердил Даня. — Такое изобразить, это же уметь надо!

— На себя посмотрите, — выдавил я, держась за болящий от смеха живот. — Если б я вашу парочку не знал — драпал бы уже во все крылья! А Киса-то как сыграла!.. Я восхищён.

— Ох, моя вы головная боль, — простонала Юля. — Было двое, стало трое, один другого хуже.

— Но без нас же скучно, — Маньяк помог Рыси подняться с пола.

— Ага, — подтвердил я, беря Рысь за вторую руку.

— И мы тебя любим, — обняла Маня Юлю.

Сказочник поджидал нас в зале и усмехался с таким видом, что сами собой зачесались руки ему врезать.

— А я ваш концерт на телефон записал, — весело сообщил Лёха. — Оставлю запись в архивах и буду вас шантажировать.

— Лёшка…

— Ты только что…

— …совершенно добровольно…

— …и самостоятельно…

— …записался в жертвы!

Легенда заржал в ответ и продемонстрировал дулю.

— Только родителям не показывай, — сказал Даня.

— Не поймут, — вздохнула Маня.

Вскоре на сцену вышла другая группа и новая музыка огласила клуб. Двойняшки опять умчались на танцпол. Поднявшись на ноги, я снова протянул Юле руку.

— Не хочу пока, — отмахнулась Рысь. — Иди без меня, я попозже.

Ндя. Я один теперь танцевать должен? Пойду хоть Маню у Маньяка переманю. Хихикнув про себя над получившимся каламбуром, оглядел зал. Не успел я навостриться к двойняшкам, как ко мне подошла девушка и пригласила на как раз начавшийся медляк. Меня. Девушка пригласила. На танец. Сама. Ха-ха! Крылатый, в собственных глазах твоя стоимость упала на пару пунктов. Но не отказывать же ей по такому пустяку как задетая гордость? Девушкой оказалась та самая солистка из предыдущей группы. И звали её вроде бы Ариной.

— Ты неподражаемо поёшь, — сказала мне она, пока я вёл её в танце.

Тоже мне открытие.

— У меня был хороший репетитор.

Оперная певица на пенсии, которая охала и стонала по поводу Шона, и ругала меня за то, что предпочитаю современную музыку и гитару классике и органу. Давно её не видел, надо бы навестить.

— А ты никогда не хотел выступать в группе?

— Нет, — упаси Небо!

— А если не сразу и не так категорично?

— Всё равно нет.

Арина продолжала меня уговаривать, я продолжал упираться, пока не понял, что она всё равно вытянет из меня согласие. Тогда я сказал, что могу улучшить её собственный голос примерно в половину от того, что есть уже.

— Правда? — усомнилась певица.

Широкая улыбка и все лишние вопросы плавно отпали. Можно сказать, просто сгорели в сиянии моего обаяния. И клыки тут совершенно не причём. К концу танца певичка вытянула из меня обещание прийти в этот клуб в следующую субботу. Отделавшись сомнительным «Там видно будет», я бегом вернулся за наш столик.

— Киса, отныне со мной танцуешь только ты! — выпалил я. — Не дай Небо ещё раз на такую липучку нарваться… — и вообще, я тёмный, а они… А я предпочитаю самостоятельно приглашать девушек на танец! И партнёрша на этот вечер у меня уже есть!

Рысь рассмеялась, весело взглянула на порывающихся подойти к нашему столику девушек и демонстративно перебралась ко мне на колени.

— Собираем компромат… — хмыкнул Лёха, делая фото на телефон.

— Сказочник! — рыкнула в полголоса Киса, не переставая улыбаться. — Я тебя задушу.

— А я ей помогу.

— Котёнок и воробей против медведя, — выдал этот гад, а я начал в срочном порядке обдумывать план моей страшной мести.

Мне всё-таки удалось ещё раз вытащить Рысь на танцпол. После того, как она призналась, что стёрла ногу и я залечил это незначительное препятствие простенькой тёмной «заживалкой». Из клуба, изрядно повеселившись, мы вышли только в четыре утра. Уставшую Юльку я опять тащил на руках. На её вялые возражения, вроде того, что она тяжёлая, просто не обращал внимания.

Легенда вызвал такси и пока мы ждали у дороги, я не отрывал взгляда от бархатных небес. Какая невероятная чернота!..

— Юлька, тебя домой или к Маньякам? — спросил я, когда подъехала машина.

— Домой, — пробормотала придремавшая на моём плече навигатор.

Я кивнул и повернулся к Маньякам и Легенде:

— Езжайте без меня. Я Кису отнесу домой.

— Давай сначала Кису завезём, а потом к нам, — предложила Маня.

Отрицательно качнув головой, расправил крылья:

— Нет, я сам.

И под удивлёнными взглядами одним слитным движением прыжок вверх. Киса ничего не рассказала и я тоже не выпендривался, так что крылья ребята увидели только сейчас. Проснувшаяся от моего движения Рысь поёжилась.

— Тебе не холодно, Ирдес?

Холодно? С чего мне должно быть холодно в этом бархатном небе?.. Ох, совсем забыл. Укрыв Юлю тонкой плёнкой «поля тепла», я добавил ещё плёнку левитации и отпустил Рысь, продолжая держать её за руку. Она парила в воздухе рядом, судорожно вцепившись в меня и, похоже не понимая, что не упадёт в любом случае.

— Смотри как красиво, Юль…

Огни ночного города манили своей таинственностью, сюрреалистичной картиной ложились отблески разноцветных фонарей на воду в бухте, вился лентой жёлтых огней мост. Чернота моря сливалась с небом, падая в бездну, и мне казалось, что за границей огней провал бескрайней черноты. Только звёзды Млечного Пути рассыпались по небу.

— Сегодня безлунная ночь, — негромко сказала Рысь. — Самая чёрная.

— И самая красивая…

— Это точно.

— Небо, я влюблён в этот город! — я закружил Рысь в танце, напевая что-то счастливо-безумное. — Хочешь летать?

— Ага, — кивнула навигатор.

Я рассмеялся и через минуту почувствовал рядом Ветер. Он не желал мчаться, но легко подхватил меня в полёте, задавая направление.

Когда мы опустились на крышу, было уже достаточно светло.

— Знаешь, воробей, — мечтательно улыбнулась Рысь, — ты ведь мою детскую мечту исполнил. Всегда мечтала уметь летать.

— Это был не последний раз, — пообещал я. — Тебя ведь тоже тянет небо.

— Тянет, — согласилась она, повернулась ко мне, притянула к себе, поцеловала в висок. — Ты самый замечательный младший брат, которого только можно представить.

— Скажи это моему старшему брату, — я весело улыбнулся. — Он с тобой поспорит!

— Скажу, как ты меня с ним познакомишь.

Рысь села на край крыши, болтая ногами в воздухе. Крылья почему-то убирать не хотелось. Сев рядом, я достал сумку и, покопавшись, выудил оттуда все ещё свеженькие кремовые пирожные — я их предварительно запаковал в кокон безвременья, чтобы они оставались как только что приготовленные. И бутылку газировки. Киса оценила мою заботу по достоинству и умяла две штуки из пяти.

— Ой, а куда это папа в такую рань… — пробормотала Юля, провожая глазами зелёный «уазик» и машину для перевозки заключённых.

Быстро дожевав своё пирожное, убрал сумку и протянул Юльке руку:

— Полетели посмотрим?

— Давай.

Мы взмыли воздух и направились вслед за машиной. Придерживая Рысь, я ловил крыльями восходящие потоки. Машины направлялись за черту города.

— В Аэропорт, что ли? — вслух удивилась навигатор.

Кажется, догадываюсь, кого везут в машине с решётками. Эх, зря я взял с собой Юльку!

— Киса, мне тебя лучше оставить, — с мрачной решимостью, я остановился и начал снижаться.

— Даже и не думай! — повысила голос девушка. — Не смей, понял?!

— Там будет опасно, Юля! Уж тебе не следует даже близко находиться от того, кого они перевозят!

— Тем более! Там же мой отец!

Скрипнув зубами, снова поднялся в воздух и прибавил скорость, нагоняя скрывшиеся из виду автомобили. А нагнав, резко остановился и спикировал на ближайшую крышу. Машины сопровождения стояли полукольцом, та, где перевозили пленника, была перевёрнута, а сам демон держал самого молодого из охранников за горло, в окружении целящихся в него омоновцев!

— Юля, жди здесь!

О, проклятье, он уже убил парня! Я не успел!!! Спасти бы остальных… Если успею до его трансформации…

Думать было некогда и я на максимальной скорости швырнул себя в полёт, начиная менять Ипостась. Пушечным ядром влетев в живот твари, надеялся сбить его с ног, но лишь заставил отступить на несколько шагов. Он изменялся быстрее меня. Демон попытался отбросить меня в сторону, но я вцепился в его руку, оскалившись и низко рыча. Слишком медленно происходит моё обращение!

— Наглый малец, — прорычал демон, впервые подав голос. — Я вырву твоё сердце.

Слишком длинные жёлтые когти вошли в мою грудь немного выше сердца, пробивая не успевшее обрасти чешуёй тело насквозь. Взвыв от дикой боли, я укрепил рёбра, между которыми прошли когти и снова яростно зарычал.

— Убью! Гррррааах!

Попытки завершить хотя бы начальную стадию трансформации заканчивались вспышками адской боли и нулевыми результатами. Я пытался вырвать руку демона из своей плоти, но тот лишь скалился и слегка сжимал когти, наслаждаясь моей мукой. Кто-то несколько раз безрезультатно выстрелил по демону. Я выхватил из личного пространства свой тяжёлый фламберг, но демон поймал волнистое лезвие в полёте, а у меня не хватало сил справиться с тварью.

Подавшись вперёд, зарычал в рожу демона и резко отклонился назад, падая на землю, чтобы вырвать из себя мерзость, пробившую мою плоть. Мне это удалось и я в бешенном темпе, расплачиваясь лютой болью, завершил трансформацию. Ударив хвостом по ногам твари, бросился в драку со всей яростью, на какую был способен. Сверхнизкие частоты рыка едва не лишили сознания даже меня, а люди вокруг попадали как подкошенные. Но нельзя остановиться, нельзя сейчас малодушно упасть в обморок! Пока демон не завершил Обращение, он уязвим и его ещё можно убить. Он снова зарычал, а я ответил боевым кличем!

Игнорируя удары и раны, наносимые когтями пробивающими даже мою бронированную чешую и лёгкий доспех Ипостаси, я рвался к горлу демонической твари. А вцепившись, уже не отпустил и раздирал жёсткую плоть, пока не отделил полутрансформированную уродливую башку от тела. Оглушённые люди медленно приходили в себя.

Встав на ноги, я отошёл от конвульсивно подёргивающегося в агонии тела и с криком упал на колени, когда тело слишком резко и без перехода поменяло Ипостась. Боль пронизывала каждую клеточку, каждый нерв. О, Небо, это невыносимо!.. По лицу текли то ли капли пота, то ли не сдержанные слёзы.

— Воробей!.. — сквозь красный туман проступило бледное Юлькино лицо.

Как она здесь оказалась? Добежала, что ли?..

— Любимую рубашку порвал мне, гад, — невнятно побормотал я, слабо сознавая, что происходит. — Ох, мамочка, как же больно…

— Малыш, тебя в больницу отвезти? — ко мне склонился капитан Тартынский.

Надо же, как он быстро очнулся.

— Мне домой… — выдавил я. — Там Шон…

Он убежал пытаться завести машину, одновременно куда-то названивая.

С трудом поднявшись на ноги, я попробовал выпрямиться и зажать рукой пробившие тело насквозь раны. Мне ненадолго полегчало после обращения — слишком резкая смена Ипостаси вызывает болевой шок и смерть, но на такие случаи у любого тёмного есть свой «предохранитель», выбрасывающий в кровь лошадиную дозу анальгетиков. Но я знал, что это временно. Более того, с подобными ранами недолго осталось жить. От них начинало расползаться чёрное пятно, указывая на иномирное отравление. Ну что же, зато не придётся мучиться другой болью, что следует за слишком резкой сменой Ипостаси и срывом трансформации…

— Ирдес, тебе надо в больницу, — Рысь обняла меня за пояс, поддерживая.

— В больнице мне не помогут, Кис. Здесь нет тёмных специалистов.

В чудом уцелевшем на изодранной рубашке кармане запел сотовый. «Что ожидает нас, друг, на пороге ада — вечная жизнь или вечный покой?!»

— Привет, Ван, — ответил я, кое-как выудив телефон из кармана скользкой от крови рукой. — Прости уж, я не смогу тебя сегодня встретить.

— Что случилось? — сразу насторожился чуткий к моим интонациям друг. — Ирдес, где ты?

— Не знаю, где-то на окраине города. Вполне возможно, что мы с тобой последний раз говорим, брат.

— Твою мать, дай мне пеленг, быстро! Включи маяк!!!

— Ван…

— Я СКАЗАЛ, МАЯК ВКЛЮЧИ!!!

— Сейчас, — нашарив на груди прозрачный медальон в виде слезы, я особым образом сдавил его, активизируя. — Всё, включил.

— Я сейчас буду. Просто продержись, пока я буду в пути, слышишь?!

— А что это изменит?

— Говори, говори, не замолкай. Я хочу тебя слышать.

— Знаешь, я тут на демона нарвался. На инфернала, кажется. Убить-то убил, только… как всегда дурак, да? Я не хотел жертвовать людьми.

— Ещё какой идиот, только говори!

— Ну так… Я не смог обращение завершить до начала боя и теперь, кажется, осталось мне минут тридцать.

— И не мечтай! Ты ещё меня переживёшь.

— Обещаешь?

— Клянусь!

— Ха… а знаешь, почти не больно. Раньше умирать было больнее…

В глазах поплыло, и я увидел лазурное небо.

— …он умирает, Ван! — плакала Рысь в динамик моего сотового. — Я боюсь, его уже даже в больницу поздно везти!

— Вашу мать, стойте на месте и зажми рану!!! — Ван всегда, когда психовал, орал как ненормальный.

— С какой стороны?! — всхлипнула Рысь. — У него насквозь!..

Что ответил Ван, я не услышал. Голова закружилась и веки опустились сами собой. Рысь всё-таки попыталась остановить уходящую толчками из ран кровь.

— Не надо, — сказал я. — Больно, Киса.

Она подняла голову и на заплаканном лице отразилась надежда. Я проследил за её взглядом и начал медленно вставать на ноги, преодолевая бессилие. Вдоль дороги, стремительно снижаясь, на пределе скорости, стоя на воздушном сёрфинге, который бывал только у этой расы… летел золотоволосый эльф. Вот только одет он был странно — во всё чёрное, что среди эльфов считалось открытым вызовом собственной расе. Да ещё черты лица и телосложение — явная принадлежность к княжескому роду. Столь совершенны бывают только родичи Пресветлого.

Эльф резко затормозил возле меня, убрал свой воздушный лейтэр в личное пространство и вымолвил до безумия, до боли отдавшейся дрожью знакомым голосом:

— Живой, слава Небу…

— Ван… ха-ха… я не думал, что ты успеешь… но ждал…

Ноги перестали держать, но эльф не позволил мне упасть. Капитану, наконец-то удалось завести машину, выскочив на улицу, он несколько мгновений смотрел на светлого придержавшего тёмного от падения, потом открыл заднюю дверцу и помог Вану, тащившему меня, забраться.

— В больницу? — спросил капитан.

— К нему домой, — отрицательно мотнул золотоволосой головой остроухий эльф. — И побыстрее. Малыш, ты сейчас где живешь?

Гад остроухий! Я не малыш! Но вместо воплей возмущения, я назвал адрес, и машина сорвалась с места. А побратим самым наглым образом оккупировал мой сотовый.

— Шон? Это Ван. Твой брат умирает у меня на руках, мы везём его домой, так что будь там. Без твоей помощи мне не справиться, он отравлен. И родителям позвони. Да быстрее ты, твою мать!!!

Пока машина мчалась по городу на бешеной скорости, Ван что-то делал с моими ранами, окончательно разодрав на ране и без того рваные останки моей любимой чёрной рубашки. Оглушающая, сводящая с ума боль то отступала, то снова накатывала волнами и тогда эльф негромко уговаривал меня ещё немного потерпеть.

— Ван… знаешь… а я знал… — вымучено улыбнулся я, понимая что и правда знал, о том, что Апокалипсис эльф, только упорно отказывался верить в очевидное.

Проведя ладонью по лбу, я сделал видимым тонкий чёрный венец.

— И я знал, — печально улыбнулся светлый. — Ты, главное держись, брат.

Очередной приступ дикой боли едва не вывернул мои нервы наизнанку, не сдержавшись, я глухо завыл. Когда в глазах снова прояснилось, осознал, что Ван тащит моё бессознательное Высочество уже к дому и почти бегом, я даже вроде бы шагаю, рефлекторно переставляя ноги, которые не слушаются, а на встречу так же бегом направляется мой старший брат.

— Я не хотел разбивать твою пластинку, Шон… правда не хотел…

— Да плевал я на пластинку! — рявкнул бледный и перепуганный братец.

Меня положили прямо на пол в прихожей и Шон склонился рядом с Ваном, положив раскрытую ладонь на чёрное пятно, расползающееся по моей коже. Обжигающий холод и чувство пустоты внутри.

Дверь слетела с петель, когда родители ворвались в дом. Мать застыла на пороге с искажённым лицом, отец прыгнул вперёд, оттеснил брата и я увидел в его глазах чёрное отчаянье.

— Ирдес, сынок…

Я хотел ответить, что со мной всё почти что в порядке и чтобы отец не беспокоился так сильно, но не смог. Мертвенный холод сковывал всё сильнее.

— Ирдес! Не смей подыхать! Ты меня слышишь?! НЕ СМЕЙ!!!

Ван… опять психует… чего же ты такой нервный, а, эльф? И, кстати говоря, не эльфийский у тебя голос, совсем не эльфийский. Не бывает у светлых таких ни разу не мелодичных голосов, не бывает. Судорожно всхлипнув, Ван прижал меня к себе и всё вокруг залил ослепительно сияющий золотом свет.

— Не смей…

…Императрица застыла на пороге, увидев на полу любимого сына, лежащего в луже собственной крови. Откуда в этом худом теле столько крови, Великое Небо?! Что же с собой снова сделал этот малыш?! Илина была опытной целительницей и смертельные раны видела сразу. Пять ран в груди малыша Ирдеса были смертельны. Золотоволосый эльф, стоящий на коленях возле её сына отчаянно заорал и, поднимая с пола, обнял её ребёнка, крепко прижав к себе.

— Не смей… — прошептал эльф, от которого волнами расходилось золотое сияние.

Сквозь пелену боли Императрица узнала голос лучшего друга Ирдеса — Вана. За пять лет она сотни разговорила с этим замечательным мальчишкой по сотовому, и не узнать его голос просто не могла. Ван — эльф?! Это золотое сияние — Княжеская сила остроухого рода, единственное что могло вырвать сейчас из лап смерти её малыша, щедро разливалась вокруг. Ван не жалел себя, отдавая всё до капли и вытягивая взамен холод смерти из Ирдеса. Через несколько томительных минут бледный до прозрачности эльф поднялся на ноги, взглянул сначала на Императора, потом на Императрицу:

— Я сделал всё, что мог, — прошептал светлый.

— Спасибо тебе, малыш… Светлый Хранитель ллиэни'Вэйванлин, — правильно назвала титул и имя племянника Пресветлого Князя Тёмная Императрица.

Эльф кивнул и потерял сознание…

…— а ещё, тут такой Ветер, Ван, ты даже не представляешь!..

— Ещё как представляю, — усмехнулся тот. — Встречал уже.

Я покосился на друга и зачерпнул ложкой из отлитой в виде цветка тарелки ещё мороженого. Ван устремил взгляд нереально синих, таких, какие бывают только у эльфов, глаз на город внизу. Мы сидели в удобных креслах на веранде — весь перебинтованный я и всё ещё не восстановивший силы Ван.

— Ван, а если честно, почему ты сбежал из Светлого Леса?

— Честно? Жена дяди, Светлейшая Княгиня — редкостная, самоуверенная и самовлюблённая дура, считающая, что мир должен вращаться вокруг неё, — хмыкнул светлый. — Большинство эльфов последнего поколения и я, ясное дело, в первых рядах, увлекаются человеческими и тёмными технологиями. Ну и конечно, Интернет, ноуты у каждого первого всегда с собой, компы, рок-н-ролл, металл и прочая современная музыка в колонках и поголовное пренебрежение старыми традициями. Лиониэлле, скандальной бабе пришедшей ещё из прежнего Мира, конечно это всё не нравилось. Ну, я не выдержал и высказал на Собрании этой дуре всё, что думаю о её умственных способностях, о предложении ограничить нам доступ к технологиям и о запрете на Интернет с Информаторием в частности.

Зная горячий характер Вана, я представил себе эту картину и расхохотался до слёз.

Учитывая, как мало их оказалось в этом мире, новое поколение считалось совершеннолетним с четырнадцати лет, так что ничего удивительного не было в том, что Ван присутствовал на Совете и имел право голоса.

— Ну и пришлось мне на сверхзвуковой уматывать с ноутом в зубах прямо с Собрания — Княгиня визжала как резаная! Угнал дядин «глайдер» и ходу с континента как был. Еле добрался до Свободных Земель, чуть с голоду по дороге не помер. В «глайдере» оказался запас драгоценных камней, так что я сразу устроился. Ну а дальше сам знаешь — Свободный Город за последние два года дал мне немало.

— А твои родители?

Мы одновременно обернулись на мамин голос. Она стояла в дверях и уже некоторое время, незамеченная, слушала наш разговор. Ван, опустив взгляд, пробормотал в пол:

— Нет у меня родителей. Умерли, когда мне ещё года не было.

— Тогда оставайся с нами, — предложила мама.

— Эльф?! — недоверчиво взглянул на тёмную Императрицу Ван. — С тёмными?! Миледи, вас неправильно поймут.

Тут в дверях появился дед. Когда только успел приехать? Телепортировался, что ли?

— К твоему сведенью, мальчик, моей матерью была эльфийка, — с порога заявил дедушка. — И думаешь хоть кто-то сказал своему Императору хоть слово против?

— Привет, деда! — махнул рукой я. — А ты здесь чего делаешь?

— Да вот… приехал выпороть ремнём одного недоделанного Рыцаря, раз уж у родителей рука не поднимается! Кто тебя надоумил кидаться на демона не завершив обращения?!

Ой… Я втянул голову в плечи — сейчас мне попадёт за всё что было и чего не было. Дед, жесточайшую муштру которого я прошёл и ухитрился выжить, не скупился на физические наказания, как и на словесные разносы. Но тут поднялся на ноги всё ещё пошатывающийся, бледный Ван, вставая между мной и грозным дедом.

— У Ирдеса не было выбора, — решительно сказал эльф. — Он не виноват. Это я не успел вовремя.

Дед хмыкнул в ответ и сказал:

— Моей матерью была тётка твоего дяди. Так что ты, мальчишка, родственник всей семье Императоров. С этого момента — официально признанный родственник. Так что попадать тебе будет не меньше, чем моим любимым внукам-тёмным, мой светлый внук Вэйванлин!

Мы с Ваном обалдело переглянулись. Чего угодно я ожидал, но о таком даже не думал. Друг тоже пребывал в шоке. А дед… Дед как-то странно смотрел на Вана. Так же, как он порой смотрит на меня или Шона.

— Ты всегда умел найти верный подход, папа, — мой отец появился из-за спины дедушки и они крепко обнялись. — Тебе стоило остаться действующим Императором и не забывать о Старшей Короне.

— Не дай Небо! — суеверно открестился дед. — Сто шестьдесят лет на троне! Ни за какие коврижки туда не вернусь!

— Ван, ты останешься? — спросил я, умоляюще глядя на друга.

Эльф повернулся ко мне, улыбнулся, хмыкнул, растрепал мои волосы растопыренной пятернёй и я с досадой отмахнулся. Нечего меня лохматить!

— Только ушастым меня не называть, — предупредил он.

— Ура!!! — вскочив с кресла, я вскинул в воздух руки и тут же обхватил себя, согнувшись от пронзительной боли. — Ой…

— Вот неугомонный, — вздохнул побратим, силком усаживая меня обратно в кресло. — Ну, ничего, теперь я за твоё воспитание всерьёз возьмусь, так что придётся тебе всё же подружиться с головой!

— Да ты сам с ней не в ладах!

— Ага.

Мы переглянулись и одинаково хмыкнули. Эльф поглядел в сторону ворот и замахал заходящим друзьям:

— Маня! Даня! Киса!

— Забирайтесь к нам! — крикнул я, снова поднимаясь из кресла и повернулся к маме. — Мамуль, можно ещё мороженого? Есть хочется.

Она кивнула и ушла — Императорской семье не впервой обходиться без слуг и мама пошла на кухню за мороженым сама. Отец с дедом, заговорившись о каких-то сверхважных делах Империи, тоже ушли в дом. Ага, тактично слиняли.

Маньяки и Рысь тем временем поднялись по внешней лестнице на нашу веранду. Близнецы переводили любопытный взгляд с меня на Вана и обратно.

— Ну чего уставились, белобрысые? — недовольно проворчал светлый.

— Сам ты блондинка, — парировал Даня.

— Златовласка, — осталась как всегда солидарна с братом Маня.

— А в лоб? — сощурился Ван.

Но угрозе было не суждено сбыться — Рысь отвесила двум Маньякам подзатыльники, шагнула вперёд и крепко обняла нас обоих, стоящих рядом.

— Как хорошо, что вы оба живы, — тихо вздохнула она.

— Мы и сами этому несказанно рады, — сказал я.

— И межрасовые отношения выяснять не будете?

— Киса, — грустно улыбнулся Ван, — какие межрасовые отношения, когда этот вот тёмный балбес — мой родственник в прямом смысле этого слова? Послало же небо братца…

— Я хороший! — тут же возмутился я, изображая саму невинность.

— Когда спишь!

— Когда сплю, то вообще самый лучший!

Переглянувшись, мы расхохотались все пятеро. Когда смех поутих, я взглянул на солнце и негромко запел:

— Only a warrior with a clear heart

Could have the honor to be kissed by the sun…

Вообще-то, эта песня мне не нравится. В полном варианте. Там про победу сил света над Лордом Тьмы. А-ха-ха, мечтайте дальше! Но несколько строк из неё…

Ван покосился на меня и присоединился. Только когда он пел, в нём можно было заподозрить настоящего эльфа.

Вся моя жизнь — это песня. Все мои мысли и чувства можно облечь в музыку. И эту, о воине с чистым сердцем и душой, я пел для Апокалипсиса, эльфа, достойного стать Рыцарем тёмного воинства.

Маньяки и Киса развлекали нас до самого вечера. Когда они ушли, уставший Ван отправился спать, я все ещё сидел на веранде и смотрел на заходящее солнце. Молча появившийся Шон встал возле моего кресла. На лице его было такое, что мне стало не по себе.

— Шон…

— Прости меня, — хрипло перебил брат. — Я больше никогда…

Голос старшего брата прервался, он судорожно вздохнул. Ну вот. А дед ведь предупреждал. Я знаю как себя вести, чтобы брат себя не чувствовал ущербным или виноватым. Где-то опять промахнулся ты, Младший Наследник… Теперь бы всё решить, чтобы и себя не выдать, и брата успокоить.

— Шон, прекрати. Ты не виноват в том, что я нарвался на демона.

— Если бы я не кинулся на тебя, ты бы не сбежал, — мрачно ответил мне брат. — И не… — он опять запнулся. — Не подыхал бы вчера на моих глазах. Лучше бы я оказался на твоём месте…

— Ага, и умер бы, — резко прервал я. — Я не умер, видишь? Живой! Меня хранит моя удача. Так что успокойся. Я бы всё равно вляпался, судьба у меня такая — постоянно влетать так, чтобы мало не казалось.

— Эх, ты, — грустно усмехнулся Шон, легонько сжав моё плечо ладонью. — Герой по призванию…

— Ага, по вызову, — хихикнул я и брат расхохотался.

В итоге Шон добился от меня обещания в следующий раз на подобные «вызовы» брать его с собой и ушёл, снова оставив меня в одиночестве.

Солнце залило багровым закатом полнеба. Полыхало, отражая алый свет, море.

Маму, скорее всего, удастся уговорить позволить мне остаться в этом городе, тем более что и дедушка решил пока остаться здесь. Так что предстояло безумное соревнование с Маньяками и Ваном в негласно объявленном конкурсе «самый большой псих». И Ветер тоже ждёт сумасшедших полётов.

Весёлый мне предстоит год! Скорее бы зажили эти проклятые раны, а то я умру от скуки…