Кровный долг

Глава 17

Деми

Звук тел, ударяющихся о маты, подсказывает мне, куда ведет меня Кольт. Мы поднялись на четвертый этаж и уже миновали большой бассейн. Я стараюсь не показывать своего дискомфорта, наблюдая, как вампиры носятся взад-вперед по глубокой воде. Это не озеро, но оно достаточно глубокое, чтобы у меня мурашки побежали по коже.

Кольт останавливается возле комнаты, покрытой мягкими ковриками, и протягивает рулон белой спортивной ленты.

— Обматывай и пойдем.

Он не защищает свои руки, так как обладает ускоренным исцелением. Я слишком взволнована тем, что будет дальше, чтобы спорить.

Прошло около недели с тех пор, как я в последний раз была в спортзале, и мне не терпится выплеснуть свою сдерживаемую агрессию на Кольта, даже если он надерет мне задницу, когда все будет сказано и сделано.

Я почти закончила заворачивать одну руку, когда его смех заставил меня поднять глаза.

— Что?

Кольт качает головой.

— Ничего.

Прищурившись, я смотрю на него, удерживая большую часть своего внимания на вампире, который насмехается надо мной, пока я перетягиваю другую руку. Когда я готова, Кольт направляется в спортзал.

Там спаррингуют несколько пар вампиров, и они двигаются так быстро, что мне приходится уделять им все свое внимание, чтобы увидеть, кто побеждает. Я так занята, пытаясь угнаться за их молниеносными движениями, что не замечаю, как Кольт останавливается, и врезаюсь ему в спину.

— Дерьмо, — говорю я после того, как приземляюсь на задницу. — Извини.

Он ухмыляется.

— Я думал, ты продержишься немного дольше, прежде чем я брошу тебя на задницу.

Не обращая внимания на его протянутую руку, я отталкиваюсь от пола и встаю.

— Мне будет приятно бить тебя кулаком. — говорю я ему, начиная разминку. Я выполняю серию подвижных растяжек: приседаю, затем тянусь вверх, наклоняюсь и выхожу на планку, после чего отползаю назад и начинаю весь процесс сначала.

Женщина-вампир машет Кольту, когда проходит мимо, прежде чем пронзить меня свирепым взглядом. Он не реагирует на нее и не здоровается. Я продолжаю разминку, не позволяя ей вывести меня из себя. Я в середине седьмого отжимания, когда Кольт спрашивает, закончила ли я.

— Еще немного. — говорю я, немного запыхавшись.

Кольт кивает, когда я встаю.

— Ты готова?

— Ага, с первого по третий?

Он улыбается.

— Конечно, если ты думаешь, что протянешь так долго.

Самоуверенный ублюдок.

Без особой подготовки я выставляю ногу и бью его в бедро. Он хрюкает, удивленный моей атакой, но не от боли. Он вампир.

— Хитрюга. — говорит он, низко приседая и поднимая руки.

Я перекатываюсь взад-вперед на носочках.

— Что за болтовня? Пойдем.

То, что последовало дальше, можно охарактеризовать только как худший пинок под зад в моей жизни. В то время как мне удалось нанести еще один удар (потому что он позволил мне) Кольт вырубает меня тремя быстрыми движениями. Один легкий удар в живот, удар открытой ладонью в лоб, и он выбивает меня из-под ног. Я приземляюсь с глухим стуком, и воздух выходит из меня, заставляя на секунду задерживать дыхание.

Кольт садится на корточки рядом со мной и протягивает руку. Я свирепо смотрю на него и отталкиваю ее, вставая самостоятельно, прежде чем низко присесть.

— Еще раз. — говорю я, потому что жажду наказаний. Плюс, если я собираюсь стать частью Кровной Мафии, я должна, по крайней мере, тренироваться сражаться с вампирами.

Кольт развлекает меня еще четыре раунда, прежде чем объявить об этом.

— Давай займемся гирями.

Я со стоном поднимаюсь с коврика, прикрывая глаза рукой. Я тяжело дышу и уже чувствую, что тренировалась целый час. Последний раз, когда я смотрела на часы, прошло всего пятнадцать минут.

В тренажерном зале намного меньше вампиров, и это, вероятно, во многом связано с их суперсилой. Я бы не удивилась, если бы там было открытое поле, где они переворачивают машины, как люди — тракторные шины.

Я не совсем понимаю, почему Кольт взял на себя труд стать моим личным тренером, но я не жалуюсь. Он показывает мне жимы лежа — обычные и с наклонениями — жимы плечами, боковые подъемы, некоторые упражнения для пресса и, наконец, серию растяжек, от которых я чувствую себя как в раю.

— Черт возьми, нет. — говорю я, когда он роняет поролоновый валик на коврик рядом со мной.

Он щурит глаза.

— Тебе это понадобится, ты выкладывалась по максимуму во всем, что мы делали.

Я резко выдыхаю, но медленно подкладываю поролоновый валик под свое тело и мучительно разминаю мышцы, все время постанывая и жалуясь. Несмотря на то, что я презираю этот отвратительный инструмент, я действительно чувствую себя лучше каждый раз, когда им пользуюсь.

Только когда мы выходим из спортзала и направляемся к лифту, я вспоминаю, кто такой Кольт и где я нахожусь. Реальность стирает с моего лица ленивую улыбку, и на ее месте появляется хмурое выражение.

Кольт прислонился к лифту и смотрит на меня без тени эмоций на лице.

— О чем ты только что подумала?

Я отвожу от него взгляд и смотрю на мигающие цифры, пока мы поднимаемся на мой этаж.

— Я вспомнила, кто ты.

В его глазах вспыхивает непередаваемая эмоция, затем он кивает.

— Наверное, лучше не забывать.

— Поверь мне, это не повторится больше.

Он хмурится от моих слов.

— Я думал, ты наслаждалась.

Лифт звенит, и двери открываются. Мы входим в темный холл и направляемся к моей квартире.

— Да, — бормочу я, ненавижу признаваться ему в этом. — В этом-то и проблема.

Я отпираю дверь электронным ключом и поворачиваюсь, прежде чем Кольт сможет ворваться внутрь.

Его глаза темнеют, когда он вдыхает.

— Деми.

— Я не знаю, какова твоя игра, Кольт, но я не какая-то марионетка, с которой ты можешь играть. Мы не друзья.

Просовывая руку мне за спину, он слегка толкает дверь. Она распахивается, и я спотыкаюсь. Кольт ловит меня, пинком закрывает дверь и прижимает к стене.

Он опускает голову к моей шее, проводя носом по чувствительной коже. Его губы ласкают нижнюю часть моей челюсти, и он кусает меня достаточно сильно, я чувствую его острые клыки, но достаточно мягко, чтобы он не прокусил кожу.

Я сжимаю бедра вместе и держусь за его рубашку, пока мой мозг пытается догнать мое тело. Я все еще зациклена на раздражении, но моя предательская вагина умоляет сделать Кольта своим новым домашним животным.

— Я никогда ничего не говорил о друзьях, Деми.

Моя спина выгибается, когда он говорит, его дыхание щекочет мне ухо. Держа меня за поясницу одной рукой и запуская другую в мои волосы, он поворачивает мою голову в сторону и прижимается своими бедрами к моим.

То, что я возбуждена, чертовски сбивает с толку, потому что я все еще не могу дождаться, когда вонзю нож в его холодное, неживое сердце. Ненавистный трах должен быть потрясающим. Губы Кольта касаются моих, и его язык обводит линию моих губ. Я стону, когда впускаю его, позволяя ему поглотить и уничтожить любое подобие здравомыслия, которое у меня есть.

Тогда я прикусываю ему язык, потому что я не дура.

Он рычит и сильнее дергает меня за волосы. Я двигаю руками так, что обхватываю его шею и впиваюсь ногтями. Это немного, но, по крайней мере, это хоть что-то.

Я непоколебимо смотрю ему в глаза, впитывая желание, разочарование и скрытую дикость.

— Отпусти меня, — говорю я, сильнее впиваясь ногтями и выпуская кровь. — Сейчас.

Глаза Кольта темнеют, но он медленно убирает руки с моего тела. Я хмурюсь, когда он не отстраняется, затем понимаю, что это я обхватываю его ногами и руками за талию. Я разжимаю ноги, позволяя ступням опуститься на пол. Мои руки все еще обхватывают его за шею, и я медленно оттаскиваю его к другой стене.

У меня недостаточно сил, чтобы заставить его пошевелиться, но он позволяет мне это сделать, и мне этого достаточно, чтобы понять, у кого сейчас власть. Он вровень со стеной, и его глаза прищурены, он смотрит на меня сверху вниз, когда я смотрю в них. Порочная улыбка появляется на моем лице.

— Это будет не так просто, Кольт. — я поднимаюсь на цыпочки и целую уголок его рта, а затем шепчу ему на ухо — В конце концов, я собираюсь тебя трахнуть, но это будет на моих условиях, когда я буду готова, и ты будешь умолять меня о прощении.

Он облизывает губы.

Медленно, очень медленно я ослабляю хватку и убираю пальцы с его шеи. Он остается у стены, наблюдая за мной, пока я отступаю к другой, разделяя нас на несколько футов. Мы смотрим друг на друга несколько минут, глаза Кольта из черных становятся зелеными, но остаются полуприкрытыми.

— Тебе пора идти. — говорю я наконец хриплым и слишком откровенным голосом.

— Ты уверена в этом? — спрашивает он, хотя это не звучит дерзко. Он улавливает мои смешанные эмоции, без сомнения, чувствует запах моего возбуждения и слышит учащенное биение моего сердца.

Я киваю, потому что не могу позволить себе говорить. Я могла бы попросить его остаться, и это было бы очень, очень плохим решением.

Он опускает взгляд на мои губы, прежде чем оттолкнуться от стены и встать в футе от меня.

— Увидимся завтра на очередном сеансе?

Я снова киваю, все еще не доверяя себе.

Он уходит, не попрощавшись. Он даже не оглядывается через плечо, прежде чем закрыть дверь, из-за чего я чувствую себя очень смущенной и подавленной. Я та, кто отвергла его. Я та, кто остановила это, так почему я чувствую, что он обжег меня?

— Тебе понравилось? — спрашивает Маттео через потрескивающий динамик, его глубокий голос прерывает мои мысли.

Ищу устройство, но не могу его найти.

— А тебе? — я спрашиваю.

— Мне нравится смотреть, как ты порхаешь вокруг, притворяясь крутой, когда Кольту потребовалось бы две секунды, чтобы убить тебя.

— Разве у тебя нет занятий поважнее, например, управлять мафией или что-то в этом роде?

— У меня обеденный перерыв. — говорит он.

Я смотрю на часы на стене. Сейчас час дня.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что ты не очень хорош в роли вампира? Сейчас середина дня.

Это вызвало у Маттео короткий смешок.

Я беру из холодильника бутылку воды и направляюсь в душ. Голос Маттео следует за мной, пока я иду.

— Это здание укреплено, чтобы защитить нас от самых суровых лучей, но большинству здешних вампиров сотни лет. Солнце не так опасно для нас, как для новых вампиров; оно не отнимает у нас столько сил.

Я прячу этот небольшой кусочек информации. Бросая бутылку на кровать и срывая с себя рубашку, я замираю, когда понимаю, что он может наблюдать. Я понятия не имею, где он разместил камеры и микрофоны.

Малейший вдох подсказывает мне, что в моей спальне тоже есть камера.

— Это полное вторжение в частную жизнь.

— Мне нравится следить за своими новобранцами, следить, чтобы они не делали глупостей.

Я хмурюсь.

— Или, может быть, тебе нравится наблюдать за людьми в самые интимные моменты.

Полагая, что он не посмеет положить их в ванную, я закрываю дверь и раздеваюсь. Я включаю горячую воду и встаю под душ, позволяя пару подниматься вверх, пока я смываю пот.

— Может быть, ты и права, — его голос гремит в маленькой ванной, и мое сердце чуть не разрывается. — Никто из них не так интересен, как ты.

Я поднимаю средний палец и машу им.

Он смеется.

Чертов извращенец. Я включаю воду еще горячее и надеюсь, что пара будет достаточно, чтобы он не увидел слишком много моего тела. Хотя он уже видел меня обнаженной.

— Обед окончен, пока. — динамик выключается, и я вздыхаю.

Кольт

Несколько завсегдатаев поднимают головы, когда я вхожу в Twisted Helix, ночной клуб на первом этаже нашего здания. Музыка тихая, так как сейчас только два часа дня, но несколько пьяных в кровь людей танцуют со своими вампирами на освещенном прожекторами полу.

Вик танцует с Дженнифер, своей недавно приобретенной питомицей. Домашние животные безумно счастливы, они не совсем связаны с вампиром, но им нравится пить вампирскую кровь, чтобы получить кратковременный прилив сил и здравого смысла. Это немного похоже на экстаз.

Грейсон сидит в угловой кабинке, питаясь от одной из кровавых шлюх. Она улыбается, когда он осушает ее запястье; трепещущие веки говорят мне, что он приближается к опасной зоне. К счастью, он решил не пользоваться занавесками для уединения, так что его было легко найти.

Я сажусь напротив него, ожидая, когда он перестанет есть. Когда он этого не делает, я толкаю его в плечо, чтобы он не убил женщину. Она не более чем наркоманка, и она слишком далеко зашла, чтобы беспокоиться о том, умрет ли она. Если все сделано правильно, укусы вампиров могут вызвать выброс эндорфинов, заставляя укушенного человека чувствовать себя так, словно он принял дозу чистого, неподдельного опиума.

Грейсон шипит на меня, но отрывает рот от ее запястья. Он кладет ее руку на стол, отчего свеча в центре мерцает, и облизывает верхнюю губу, прежде чем вытереть остатки крови салфеткой.

— Что? — он рычит вопрос и бросает ткань на стол.

Женщина прислоняется к нему, вцепившись в его рубашку. Он поднимает ее над собой и ставит на пол. Она покачивается там, где стоит.

— На сегодня все, Карли. — говорит Крик женщине, подталкивая ее к послеоперационной палате.

Крик, проныра-вампир, сидит рядом со мной.

— Что у тебя на ужин, Кольт? Линн свежая, если ты хочешь ее.

Я качаю головой.

— Кто-то другой, подойдет кто угодно, только не она.

Он ухмыляется.

— Она рукастая, не так ли?

— Она не очень хорошая кровавая шлюха. На днях ее убьют за то, что она пощупала не того вампира. — я хмурюсь, думая о том, как в последний раз питался от нее. Она сунула руку мне в штаны, пока я кормился.

Большинство кровавых шлюх слишком озабочены очередным приливом, чтобы беспокоиться о сексуальных наклонностях, которые может спровоцировать укус вампира, но не Линн. Она либо станет домашним животным, либо умрет. Вампирам не нравится, когда еда имеет собственное мнение.

А что насчет Деми?

Я хмурюсь, отбрасывая эту мысль. Деми совсем другая. Она не человек, она Охотница. Она полна огня и борьбы.

Помогает и то, что она не кровавая шлюха.

Крик хлопает меня по плечу, прежде чем пойти за кормушкой.

Грейсон смотрит на меня.

— Что?

Он пожимает плечами.

— Ты выглядишь расстроенным.

— Деми. — говорю я в качестве объяснения.

— А, наша маленькая нарушительница спокойствия. Что она натворила на этот раз?

Крик сажает женщину ко мне на колени, прежде чем я успеваю ему ответить. Насколько я могу судить, на ней нет следов, так что она очень свежая. Крик не помечает их до второй недели; если к тому времени на них не заявят права как на домашних животных, они, скорее всего, останутся кормилицами и, таким образом, будут помечены маленькой татуировкой, чтобы показать, что она принадлежит Кровной мафии.

Ее сердце трепещет в груди, когда я поворачиваюсь и улыбаюсь. Она пытается не испугаться, что только запускает мой инстинкт преследования. В сочетании с поддразниваниями и отказом Деми, я на мгновение теряю контроль, жестоко разрывая запястье бедной женщины.

Она пищит от боли, затихая, когда я вспоминаю, кто я такой, и заставляю ее тело расслабиться. Ее светло-голубые глаза не отрываются от моих, и я наблюдаю, как ее зрачки становятся полностью черными. Ее рот изгибается в знакомой улыбке, и она откидывается на спинку стула.

Вот оно: самая настоящая форма зависимости. Эта не будет домашним животным, я уже могу сказать, как сильно она наслаждается кайфом. Ее кровь безвкусная по сравнению с кровью Деми, почти невеселая, но я пью большими глотками, пытаясь избавиться от воздействия этой чертовой женщины на меня.

Грейсон присвистывает.

— Черт, Деми, должно быть, сделала с тобой кое-что.

Женщина тихо всхлипывает, и это возвращает меня к реальности. Я облизываю рану, помогая залечить следы укуса, и кладу руку женщины к себе на колени. Она сидит в оцепенении.

Грейсон усмехается.

— Она новенькая.

Я киваю.

— Вик взял Дженнифер, замену Молли.

Он смотрит на танцпол.

— Молли?

— Ник убил ее.

— Ах, — говорит он и вздыхает. — У него отвратительная привычка слишком много пить.

— Вот почему Маттео запретил ему посещать клуб. Три мертвые кровавые шлюхи за два месяца — это слишком много.

Крик смеется, когда возвращается.

— Привет, куколка, ты себя хорошо чувствуешь? — он подталкивает меня локтем. — Она сейчас ушла в мир иной, тебе нужна отдельная комната?

Опустив брови, я внимательно смотрю на него.

— Отдельная комната?

Он кивает так, будто знает самую большую тайну в мире.

Грейсон хватает Крика за шею и бьет его лицом о стол.

Я наклоняюсь вперед, чтобы говорить ему на ухо.

— Маттео не терпит, чтобы кто-то пользовался услугами кровавых шлюх, Крик. Ты был плохим вампиром?

Крик бормочет.

— Нет, я клянусь. Я впервые делаю предложение.

Грейсон фыркает.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что дерьмо воняет?

— Босс будет очень разочарован, Крик. Это была пробное повышение. Ты потерпел неудачу.

Он бледнеет.

— Да ладно, ребята, я больше так не буду.

— Заткни его. — говорит Грейсон.

Я хороший слушатель, поэтому ломаю Крику шею. Грейсон драматично вздыхает.

— Я не говорил убить его.

Я указываю на Крика.

— Он больше не разговаривает, да?

Он зажимает переносицу.

— Кольт… Знаешь что, не бери в голову. Я отведу его к Маттео и разберусь с этим. Ты можешь найти Лоуренса и назначить его главным?

— Да, я понял. Не начинай без меня.

Грейсон мрачно улыбается мне.

— Ты убил его, теперь я должен подождать, пока его тело восстановится, прежде чем я смогу причинить ему вред. Я полагаю, у тебя есть тридцать девять минут, чтобы найти Лоуренса и назначить его главным.

Исцеление вампира не подходит всем, поэтому он оценивает, основываясь на возрасте Крика. Чем моложе вампир, тем медленнее происходит исцеление — ДНК вампира эволюционирует вместе с вампиром, становясь сильнее и умнее с каждым годом.

— Отлично, надеюсь, это того стоит.

Деми

Никто не приходит за мной на ужин, и у меня нет никаких подходящих ингридиентов для готовки. Я могла бы снова приготовить яйца, но перед чертовски хорошим итальянским рестораном в том же здании трудно устоять. Я надеваю пару темных леггинсов, длинное синее платье-свитер с V-образным вырезом и черные ботинки. Поскольку кто-то оставил у моей двери фен, ранее я уложила волосы, все, что мне нужно сделать, это добавить немного туши, чтобы не выглядеть совсем неуместно.

Ресторан будет полон вампиров в смехотворно дорогой одежде. Мой дешевый наряд определенно будет выделяться, но я молюсь, чтобы ножа, который у меня с собой, было достаточно, чтобы отпугнуть нежелательное внимание. У меня нет сумочки, поэтому я засовываю складной нож в центр бюстгальтера. Черная ручка, выглядывающая из-под платья, — не самый лучший аксессуар. Но я не собираюсь его оставлять, не тогда, когда понятия не имею, чего ожидать.

Закрыв дверь и убедившись, что она заперта, я опускаю электронный ключ в ботинок. Мне действительно нужна сумочка.

Я ни с кем не сталкиваюсь в холле, и лифт пуст, когда я спускаюсь на первый этаж. К тому времени, как двери открываются, я чувствую уверенность, что все будет хорошо, главное, чтобы я как можно скорее получила еду.

Как и накануне вечером, в столовой полно народу. Бар в основном пуст, поэтому я сажусь как можно дальше от выпивающей там пары и, опустив голову, просматриваю одно из меню.

— Привет, сладкая, что тебе принести? — спрашивает бармен — невысокая женщина с серьезным выражением лица. Ее белый фартук четко лежит поверх черного наряда.

— Можно мне феттучини с бокалом совиньона?

Она ставит передо мной стакан, наполняет его водой и идет за моим вином.

— Тебе нужен маленький фет или обычный? — спрашивает она, когда возвращается, ставя бокал и стопку столового серебра.

— Маленький фет. — говорю я, прихлебывая вино. Он свежий и идеально охлажденный.

Выкуси, Грейсон.

Бармен уходит, чтобы сделать мой заказ, оставляя меня одну в баре. У меня нет телефона, чтобы отключиться, и я не знаю, чем себя занять. Жаль, что я не могу позвонить Лекси и поговорить с ней. Или моим родителям. Если они до сих пор не поняли, что я пропала, то скоро поймут.

Как люди выживали в одиночестве до появления мобильных телефонов?

Может быть, у бармена есть газета. Люди все еще читают газеты, верно?

Я собираюсь спросить ее, когда двое мужчин усаживаются на табуреты по обе стороны от меня. Тот, что слева, ухмыляется, думая, что он очень обходительный, и здоровается. Другой бросает на меня незаинтересованный взгляд и огрызается на бармена.

Засранец.

Я отпиваю еще глоток, игнорируя того, что слева, который опирается на руки и пялится на бутылки с ликером.

Невозмутимое и отдохнувшее лицо сучки обычно говорит само за себя. Я смотрю в зеркало за бутылкой, ища свое отражение, чтобы убедиться, что мой хмурый вид достаточно стервозный. Случайно я ловлю взгляд парня.

Его улыбка становится шире.

— Проблемы с мальчиком? — спрашивает он, не отрывая от меня взгляда в зеркале.

— Нет. — отвечаю я, теребя свернутое столовое серебро. Нож все еще спрятан в моем лифчике, но не помешало бы иметь наготове еще один.

Послушай, я не хочу, чтобы казалось, будто я предрасположена к нанесению ножевых ранений людям, но я не в настроении флиртовать, и я все еще не могу сказать, вампир ли он.

Бармен возвращается и бросает им подставки.

— Эй, мальчики, что вам принести?

Я разворачиваю салфетку, кладу вилку и нож поверх ткани. Держа одну руку рядом с посудой, я использую другую, чтобы сделать еще один глоток.

— Я возьму кровавого Чилтона. — говорит засранец.

Дерьмо.

— А для тебя, дорогой? — Она переводит взгляд на другого парня, но останавливается, когда видит, как мои пальцы сжимают нож. Это секундная пауза, но она слегка кивает, прежде чем посмотреть на того, что слева от меня.

Я ослабляю хватку на ноже. Принадлежность к вампирам не является автоматическим критерием для нанесения удара ножом.

Остынь, Деми. Ты встречалась с более ужасающими вампирами. Черт возьми, ты била и более ужасающих вампиров.

— Кроваво-старомодный вариант Гленливет звучит великолепно.

Она улыбается.

— Кровавый Чилтон и старомодный Гленливет. Что-нибудь еще? Воды?

Они качают головами.

— У тебя все в порядке, милая?

Я киваю.

— Отлично. — мой голос звучит напряженно, поэтому я делаю еще глоток вина.

Засранец хихикает, поворачиваясь ко мне.

— Твое сердце сильно бьется. Впервые оказалась рядом с вампирами?

Заправляя прядь волос за ухо, я качаю головой.

— Нет, это не первый раз.

— Значит, ты часто сюда приходишь?

— Можно так и сказать. — говорю я более милому из двоих, все еще не поворачиваясь, чтобы посмотреть кому-то прямо в глаза.

Он придвигается ближе.

— Ты когда-нибудь была в Twisted Helix?

Я дрожу, когда он проводит пальцем по моей руке.

— Нет. Не прикасайся ко мне.

Засранец хрюкает.

— Ты слишком болтлива для человека.

Я стискиваю зубы, изо всех сил стараясь не ударить его. На самом деле они не сделали ничего плохого. Конечно, первый ведет себя чересчур дружелюбно, но заслуживает ли он того, чтобы его за это ударили ножом? Я знаю человеческих мужчин, которые более прямолинейны.

— Вот, куколка. Маленький фет и корзинка свежих хлебных палочек. — она ставит тарелку передо мной и ставит корзину возле локтя дружелюбного человека, заставляя его отступить на шаг.

— Спасибо. — я вздыхаю с облегчением.

— Нужно что-нибудь еще? — она наклоняет голову и поднимает бровь.

Я качаю головой, давая ей понять, что со мной сейчас все в порядке.

— Хорошо, сахарок. Дай мне знать, когда тебе понадобится помощь.

Накручивая пасту на вилку, я не обращаю внимания на парней. Несколько минут я спокойно ем, наслаждаясь вкусом сливочного соуса. Ненавижу готовить феттучини только для того, чтобы разочароваться, когда оно оказывается пресным. Это может стать моим новым любимым рестораном, и, учитывая, что это блюдо стоило около тридцати долларов, я планирую заставить Маттео заплатить. Я не совсем уверена, что мой план сработает, но если все остальное не сработает, я могу зарезать бармена.

Я шучу, я не буду резать бармена. Ну… если она возьмет мое вино или еду до того, как я с ними закончу, я могу.

— Итак, милая, что ты скажешь? Хочешь поехать в Twisted Helix? Я уверен, что смогу сделать так, чтобы это стоило твоего времени.

Внутренне съеживаясь от того, что он имеет в виду, я проглатываю кусок, который жую.

— Мне не интересно.

Засранец снова хмыкает.

— Ты в порядке? — я поворачиваюсь и спрашиваю его, поднимая брови.

Он пристально смотрит на меня и наклоняется ближе.

— На твоем месте я бы сказал «да».

Шум в ресторане стихает, и я чувствую, что наклоняюсь вперед, попадая в его плен, только я этого не осознаю. Что само по себе странно, потому что большинство людей не могут сопротивляться внушению вампира, но, с другой стороны, я больше не уверена, что я человек. В любом случае, этот мудак перешел черту.

Я продолжаю наклоняться к нему, позволяя ему думать, что все, что он сделал, работает. Его губы дергаются, и он смотрит поверх моей головы на своего друга.

— Я говорил тебе перестать терять время и просто заставить их; ты никогда не слушаешь.

Пока он занят тем, что отчитывает своего друга, я просовываю руку себе между грудей и вытаскиваю нож, открывая его одним быстрым движением. Затем я ударяю засранца в шею. Он рычит и снова протягивает ко мне руку.

Сила его удара подбрасывает меня в воздух, я пролетаю через всю комнату и врезаюсь в стол

— Мать, черт возьми, членосос. — говорю я со стоном, когда угол впивается мне в поясницу. Я падаю на пол, а пара, обедающая за столом, кричит и вскакивает со стульев. Тарелки и стаканы разбиваются о твердый пол.

— Что происходит? — спрашивает парень.

Женщина смотрит на бар, ужасаясь тому, как далеко я пролетела.

Поверь мне, дорогая, я так же напугана.

У меня нет времени беспокоиться о том, что произошло, потому что нож все еще торчит в шее вампира, и он крадется ко мне. На мгновение я в панике бросаю взгляд на барменшу. Она отчаянно разговаривает по телефону в баре, и я могу только надеяться, что это кто-то, кто может мне помочь.

Переворачиваясь и подползая к остаткам ужина пары, я ищу что-нибудь смертоносное. Я хватаю разбитый бокал для вина прямо перед тем, как он хватает меня за лодыжку.

Я кричу и замахиваюсь зазубренным оружием на его вытянутую руку. Он шипит, когда я пускаю кровь, но не ослабляет хватку. Прежде чем он успевает сломать мне лодыжку, я бью освободившейся ногой вверх и по его яйцам.

Ничто так не сбивает человека — любого вида — как старый добрый пинок под зад.

Его лицо становится ярко-красным, и он воет от боли. Когда он отпускает мою ногу, я пытаюсь подняться на ноги, держа свое жалкое оружие в одной руке. Я поскальзываюсь на черной скатерти и падаю на колени.

— Черт возьми. — говорю я, отталкивая его и вставая.

— Ты заплатишь за это, маленькая сучка. — вампир уже пришел в себя и снова направляется ко мне. Я пригибаюсь, но недостаточно быстра, чтобы увернуться от его руки. Он больно хватает меня за шею.

Я всхлипываю и пронзаю его руку осколком стекла.

— Деми, что ты наделала?

Я никогда не была так счастлива слышать голос Грейсона. Мужчина, душащий меня, сжимает мою шею еще крепче. Я издаю жалкий рвотный звук и пинаю его. Его рука отталкивает мою ногу.

— Чего ты хочешь, Грейсон?

Я слышу мрачный смешок и хруст ботинок по битому стеклу. Я предполагаю, что это Грейсон подошел ближе, но я не могу его видеть, поскольку мужчина держит меня лицом в другую сторону, и я пытаюсь не умереть.

— Я думаю, ты хотел сказать: извини, я не хотел злить Деметрию. Я понятия не имел, что она находится под защитой Маттео, пожалуйста, не убивай меня, Грейсон.

— Что? — спрашивает засранец, ослабляя хватку настолько, что я падаю на пол. Сломанный кусок фарфора впивается мне в ладонь и пронзает плоть.

— Ты слышал меня. — голос Грейсона тихий, и в его словах чувствуется сила, словно меня накрывает физическая волна доминирования.

— Маттео защищает эту суку?

— Джексон, — слышу я, как приятный парень ругает этого придурка. — Извини, чувак, он выпил пару рюмок.

Я, наконец, достаточно отдышалась, чтобы оглянуться через плечо. Глаза Грейсона скользят по моим, замечают мой изможденный вид и темнеют до черноты.

— Грейсон, чувак, пожалуйста, он не знал.

Грейсон наклоняет голову и смотрит на того, кто швырнул меня, движение хищное, и хотя он не наблюдает за мной, мое сердце замирает.

— Последнего вампира, который устроил беспорядок в ресторане Маттео, пытали пять дней. Как ты думаешь, что произойдет с вампиром, который разрушит ресторан и причинит вред его женщине?

Сейчас не лучшее время указывать Грейсону, что я не принадлежу Маттео, но для справки: я не его женщина.

Он двигается раньше, чем успевает кто-либо из вампиров, сворачивая им шеи двумя быстрыми взмахами рук и в следующую секунду подлетая ко мне. Он обхватывает пальцами мою руку и помогает мне встать, стряхивая осколки тарелки и стекла с моих леггинсов.

— Ты в порядке? — спрашивает он меня тихим голосом.

— Да. — хриплю я, глядя на всех наблюдающих за нами вампиров и людей.

Женщина, за стол которой меня бросили, плачет. Ее парень обнимает ее и смотрит на меня так, словно я просила, чтобы на меня напал вампир.

Подходит официант и начинает убираться, а затем подходит мужчина в красивом костюме, кивает Грейсону и направляется к паре.

— Я хочу возмещение… — слышу я, как мужчина начинает, но не улавливаю остальную часть того, что он говорит.

— Давай поднимем тебя наверх.

Я киваю и позволяю ему вывести меня из ресторана.

— Подожди, моя еда.

— Я принесу тебе новую еду, Деми. Нам пора идти, у тебя повсюду кровь.

Когда я опускаю взгляд на свою руку, я вижу, что на самом деле вся в крови. Рана на моей руке глубокая, и кровь капает на кафельный пол. Грейсон торопит меня к лифту.

— Куда мы идем?

— К Маттео. — говорит он, оглядываясь через плечо.

Несколько посетителей вышли из ресторана. Судя по их черным глазам и острым зубам, я готова поспорить, что они вампиры.

— Что с ними не так?

Грейсон вздыхает.

— Давай, ты, кусок дерьма.

Он полностью игнорирует мой вопрос, вместо этого ворча о медленном лифте, в то время как вампиры продолжают приближаться.

— Грейсон, — шепчу я. — Они приближаются.

Лифт звенит. Грейсон пихает меня себе за спину. Когда двери открываются, я практически вбегаю внутрь. Грейсон следует за мной и нажимает кнопку закрытия двери. Я слышу, как они приближаются, их ботинки стучат по кафелю.

Двери не закрываются.

— Блять. — Грейсон снова нажимает кнопку.

Я резко выдыхаю, когда они, наконец, начинают закрываться. Прежде чем они закрываются, внутрь вбегает женщина-вампир.

— Привет. — говорит она мне с клыкастой усмешкой, полностью игнорируя Грейсона.

Он сворачивает ей шею прежде, чем она успевает прикоснуться ко мне. Я облегченно вздыхаю, держась за грудь и уставившись на теперь уже мертвого вампира-нежить.

— Что это, черт возьми, было? — спрашивает он, строго глядя на меня.

— Я была голодна. Никто не пришел ко мне на ужин, поэтому я пошла в ресторан. Я занималась своими делами со своим маленьким фетом, когда из ниоткуда эти вампиры начали вмешиваться.

— Маленький фет? — улыбка пробивается сквозь его хмурый вид. — Что случилось?

Я подробно объясняю, как вампиры не поняли намека и как этот мудак пытался применить ко мне принуждение.

— Значит, ты пырнула его ножом?

Вздохнув, я прислоняюсь к стене лифта, пока мы направляемся к пентхаусу.

— Я не ожидаю, что ты поймешь, почему я это сделала. Он перешел черту, пытаясь принудить меня.

Грейсон отводит от меня взгляд и смотрит в маленькую щель между дверями. Его брови сурово опускаются.

— Что? — я спрашиваю.

— Но это не сработало, не так ли? Принуждение?

В какой-то момент я подумываю солгать, но я уже сказала слишком много, и его нелегко обмануть.

— Нет. — наконец признаюсь я.

Он хмурится.

— Ты понимаешь, что ты натворила, тигрица? — вопрос Грейсона не носит обвинительного характера, он почти грустный или жалостливый.

По правде говоря, нет, я не знаю, что я сделала. Какой ущерб я могла причинить сегодня вечером? Сожалеет ли Маттео, что сохранил мне жизнь, и убьет ли меня сейчас?