Кровавые Горгоны

Глава 17

Подходя к лагерю темных эльдар, Варсава услышал рев варп-бестий. Чудовища чувствовали присутствие его души. Эти хищники были неутомимы и поглощены охотой, их лай и вопли раздавались во тьме ночи.

Но Варсава тоже чувствовал их присутствие.

— Гончие варпа, — прошептал десантник Хаоса.

— Иллит раух, — отозвался Синдул. — Гончие арены. Мучители рабов.

— Скажи, как мне пробраться внутрь, — произнес Варсава.

Вдоль горизонта, на многие сотни метров протягивались поля ксерофитной растительности. Голые участки глины перемежались с крупнозернистой флорой.

Вдали, на фоне розового неба, виднелось строение с дымоходом.

— Ты не сможешь. Мой кабал выделил огромные силы из Нер’Галя. Дюжины воинов. Мои люди очень настороженны, когда дело касается рабов.

Варсава искоса взглянул на ксеноса.

— Запомни: попытаешься сбежать, и ты — труп, — десантник-предатель коснулся ногтем шрама на щеке Синдула.

— Следи за ним, — сказал Варсава Гумеду. Послушно склонив голову, вождь вытащил стрелу из колчана и натянул лук. Варсава сомневался, что человек сможет противостоять темному эльдар, но ему было все равно. Хотя способность к обману была вполне естественна для сущности темных эльдар, они были слишком предсказуемы.

Варсава уже развернулся, чтобы уйти, как Синдул поменял свое решение.

— Есть один путь, — начал он.

— Говори. Быстро.

— Варп-бестии — слепы. Ну или по крайней мере они не видят так, как видит человек. Они чувствуют страх, любое, даже небольшое колебание в сердечном ритме. Мои люди использовали чудовищ, чтобы догонять сбежавших рабов. Неважно, когда убежал раб. Если он боялся, бестии находили его.

— Значит, я должен не проявлять эмоций, чтобы они меня не обнаружили.

— Верно. Если ты отринешь эмоции, они не станут атаковать тебя. Варп питается эмоциями.

Варсава не был уверен, как он это сделает. Варп-бестия была демоническим существом из другого измерения. Он не встречался с подобными существами ранее, и не испытывать эмоций, глядя на них — будет серьезным испытанием.

— Синдул проведет меня. Гумед, оставайся здесь, — приказал Варсава.

Кочевник выглядел ущемленным, словно его храбрость подвергалась сомнению, но десантник Хаоса не беспокоился о подобных вещах. Люди испытывают слишком много эмоций, и, судя по опыту, люди, оставшись в темноте, приходят в панику. Незначительные вещи могли подорвать дух обычного человека. У Гумеда обязательно проявилась бы одна из этих слабостей.

— Стой здесь, — повторил он, словно люди были упрямыми существами.

Варсава перешел на медленный шаг, стараясь минимизировать звук шагов.

Синдул был рядом, бесшумно передвигаясь между кустами. Ксенос мог двигаться на удивление тихо. Варсаве приходилось полагаться на навыки, полученные в ходе тактических тренировок: контроль мускулатуры и дыхания. Синдул, казалось, совсем не прилагал никаких усилий.

В его движениях проскальзывала изящность. Темный эльдар полностью контролировал свое тело.

Когда ему было необходимо бесшумно передвигаться между кустов, он делал это, кружась и уворачиваясь от шипов. Ксенос двигался настолько изящно, что Варсава не мог понять, как он это делает. Если бы ни сканер-метрономер его ауспика, десантник Хаоса в темноте потерял бы из виду силовую установку с тремя варп-бестиями.

Они «патрулировали» периметр перед основным блоком станции, охраняя ролставни. Остальные четыре перемещались в тени, охраняя флот темных эльдар: гравитационные танки, зависшие на открытом пространстве перед базой. Они лаяли также как и собаки, но на этом их сходство с четвероногими заканчивалось.

Их плечи были широкими, переплетенные пульсирующими венами лапы плавно переходили в округлые дельтовидные мышцы.

— Не забывай о том, что я говорил, — прошептал Синдул.

— Ты отвлекаешь меня. Умолкни, — резко ответил Варсава.

Он сконцентрировался. Десантников-предателей было крайне нелегко запугать, но и они не были бесчувственными сервиторами. Бестии заставляли Кровавую Горгону нервничать. И хотя они не представляли для него физической угрозы, чудовища варпа могли поднять тревогу, и этот факт беспокоил Варсаву. Он почувствовал как ритм сердца и пульс замедляются.

Не колеблясь более ни секунды, Варсава вышел на открытое пространство.

Звери варпа начали водить носами по воздуху, пытаясь уловить присутствие незнакомца.

Варсава смог рассмотреть их вблизи. Они были мокрыми созданиями без кожи с пульсирующими венами и мускулами. Подойдя еще ближе, он почувствовал запах варповой серы на их спинах. Варсава вспомнил Етсугея и тут же почувствовал укол в сердце. Неожиданно бестии развернулись в его сторону, словно что-то учуяли. Их глаза цвета молока ничего не видели, но морды исказились в оскале, явив взгляду десантника Хаоса ряды клыков.

Синдул проскользнул мимо него, надменно скривившись. Он подошел к бестиям и положил руку на морду одной из них. Четвероногие стражи остались стоять на месте. Варсава прошел мимо них к бронированным дверям. Подойдя к цели, он обернулся и увидел, что бестии спокойно облизывают лапы и смотрят в сторону горизонта.

Силовая установка казалась заброшенной. Через зеленый дисплей своего визора Варсава заметил древний механизм, спрятанный за тканным полотном, пропитавшимся пылью и грязью. Следы на коврике указывали на недавнюю активность. Он кивнул Синдулу, в знак того, чтобы тот не забыл об их соглашении.

Сняв предохранитель, Варсава проник внутрь.

Они обнаружили, что находятся в помещении, напоминавшем ремонтную мастерскую. Двигатели, трубы и силовые блоки были навалены друг на друга, образовывая темные укрытия для противника.

— Сюда, — произнес Синдул, подойдя к иллюминатору.

— За стеной находятся рабы.

Варсава просканировал территорию своим ауспиком. Похоже, темный эльдар не врал. Кровавая Горгона увидел нечеткие сигнатуры среди нагроможденных металлических конструкций.

— Оставайся в поле моего зрения, или я застрелю тебя. Только дай мне повод, и я перебью твоих братьев, а потом зарою тебя живьем, — пообещал Варсава.

Синдул не выглядел обеспокоенным.

— Лучше быть предателем, чем рабом, — ответил он.

В руке десантника Хаоса сверкнула рукоять булавы.

— Тогда идем.

Варсава карабкался по узкому проходу над бочками. Покореженное железо и непрочные доски закрывали дыры в ржавых решетках платформы. Внизу десантник-предатель слышал бессвязные голоса, пропитанные паникой и ужасом.

Четверо пиратов темных эльдар охраняли рабов. Около двухсот заключенных лежало на рокритовом полу, и эта жалкая свалка тел стала прибежищем для крыс.

Темные эльдар занимались распределением рабов. Три печи работали вовсю. Варсава мог представить, что делали пираты с больными и инфицированными.

Внизу, за силовой установкой, здоровые рабы, отделенные от мира забором с цепями, были загружены в контейнеры для отгрузки.

Варсава выстрелил. Один их темных эльдар упал с разорванным торсом.

Второму он попал в голень. В одно мгновение Варсава спрыгнул на землю и бросился к платформе, ведя на ходу огонь из болтера. Синдул следовал за ним. Рабы, услышав выстрелы, устроили панику. Застигнутые врасплох темные эльдар открыли беспорядочную стрельбу, осколки полетели в сторону толпы испуганных рабов.

Словно пастух, Варсава выстрелил по скопившейся массе людей. Он настроил вокс-приемники на максимальную громкость и заорал так сильно, что вылетели стекла близлежащих строений. Напуганная ужасающим гигантом в броне, толпа кочевников смела волной своих тюремщиков. Сотни рабов бежали, словно безумные. Повсюду раздавались истерические визги.

Варсава повернулся к Синдулу.

— Открой ворота, предатель.

Синдул ринулся исполнять приказ. Он разил рабов, попадавшихся ему на пути, ударами крюкообразных мечей. Добравшись до забора, он разрубил цепи одним ударом. Как только ворота оказались открыты, Синдул залез на крышу сарая, чтобы избежать хлынувшего потока кочевников.

Проснувшиеся пираты выбегали наружу. Некоторые были одеты лишь в кимоно из темного шелка. Полусонные, они открыли огонь из осколковых винтовок.

Схватив Синдула за броню, Варсава заорал ему на ухо:

— Веди меня к нему! Веди меня к нему!

Саргаул был где-то неподалеку. Варсава чувствовал боль от ран своего кровника. Он был уверен, что Саргаул находится в лагере.

Десантник Хаоса стал пробираться сквозь толпу обезумевших кочевников.

Осколки отскакивали от его брони, но Горгона даже не удосужился обернуться в сторону врага. Он вел огонь, даже не глядя в прицел, системы наведения на цель и рефлексы делали всю работу за него. Годы нескончаемых тренировок подготовили его к этому дню.

— Где он?

Синдул указал дрожащим пальцем в сторону металлического балкона на втором этаже.

— Они держат личных рабов там. Тех, кого сами захватили.

Варсава забрался в гидравлический лифт и поднялся на верхний ярус. Темные эльдар уже ждали его там, паля в десантника Хаоса из всех орудий. Разрывные снаряды болтера попадали в их нагие тела, разрывая плоть и выпуская из нее фонтаны крови. Варсава врезался плечом в дверь. Она сорвалась с петель от его могучего удара.

Горгона обнаружил, что находится в генераторной. Его безрассудство лишило Варсаву осторожности. Он с трудом понимал, где находится. Он различал лишь небольшие детали своим затуманенным сознанием. Комната была хорошо оборудована для устаревшей силовой установки. Темные эльдар предпочитали жить в роскоши: с деревянных стен свисали атласные ковры, а сама комната была пропитана благовониями.

Краем глаза он заметил воинов темных эльдар, не обычных пиратов, но тяжело вооруженную пехоту. Десантник Хаоса лишь мельком взглянул в их сторону.

Варсава увидел рабов: красивые женщины, крепкие воины, дети кочевников с глазами цвета янтаря. Но они ничего не значили для него.

В дальнем конце комнаты, прикованный к угольному генератору, сидел его кровник Саргаул.

Костяная руна была крошечной. Не больше ногтя. На ней был нацарапан змеевидный круг. Даже те, кто не обладал знаниями о предсказаниях, понимал символизм данного изображения.

Это был дурной знак, и подобная кость могла принадлежать только кому-то из ковена. Она передавалась по рукам заключенных через небольшие вентиляционные решетки.

Каждый получатель гадальной кости прекрасно понимал значение изображения. Это сообщение означало сплоченность братьев перед лицом врага.

Все Горгоны были едины во мнении, что настало время действовать. Капитан Хазарет предлагал остальным Горгонам отвлечь стражу, пока он проберется к центральному блоку защиты.

Баальбек не был уверен, что Хазарету удастся выбрать, но капитан был на сто процентов уверен в успехе операции, а он не был Горгоной, бросающей слова на ветер.

Баальбек стал пропихивать кость сквозь вентиляционную решетку.

Чумной десантник, проходивший мимо клетки, внимательно осматривал каждую камеру через свои похожие на луковицы линзы. Услышав приближающиеся шаги, Баальбек что есть силы вдавил костяную пластину в плоть ладони.

— Что это у тебя в руке? — спросил чумной десантник, остановившись напротив камеры Кровавой Горгоны.

Прежде чем Баальбек успел ответить, его кровник Гибарус вмешался в разговор.

— Нам скучно, брат. Мы не должны содержаться здесь. Позволь нам проветриться на воздухе.

Чумной десантник проигнорировал Гибаруса.

— Что у тебя в руке? — снова обратился он Баальбеку.

Горгона крепче сжал кулак. Они еще не придумали план диверсии, и подобное вмешательство ставило замысел Кровавых Горгон под угрозу. Баальбек сохранял безразличное выражение лица, но глубоко внутри он обругал себя за опрометчивость.

Дверь открылась, и чумной десантник зашел внутрь.

— Покажи мне руку, — приказал он, поднимая болт-пистолет.

Встав между ними, Гибарус толкнул чумного десантника в грудь.

— Как ты смеешь угрожать нам в нашем доме? — проревел он.

Чумной десантник врезал Горгоне по лицу рукояткой оружия. Раздался треск кости. Оправившись от удара, Гибарус выплюнул на землю выбитые зубы. Единственное, что ему оставалось это согнуться пополам, прижать руки к голове, а локти к ребрам, и терпеть удары десантника Нургла.

Воспользовавшись ситуацией, Баальбек засунул пластину под язык.

— Покажи мне свои руки! — крикнул чумной десантник, повернувшись к Кровавой Горгоне.

Застыв, словно статуя, Баальбек постарался не сглатывать слюну. Чумной десантник навис над Гибарусом, приставив пистолет к его виску. Баальбек медленно разжал кулак.

— Рот! — зарычал десантник Нургла. — Открой рот!

Баальбек нехотя открыл рот.

— Под твоим языком! — рявкнул чумной десантник.

Баальбек подчинился и поднял язык. Но там ничего не оказалось. Гибарус хмыкнул.

Чумной десантник засунул дуло пистолета в рот Баальбека.

— Ты что-то скрывал, — медленно произнес он. — Я видел.

— Ты видел то, что видел, — спокойно ответил Баальбек.

Чумной десантник недоверчиво сощурил глаза. Наконец, он снял оружие с предохранителя.

— Застрели меня, — резко произнес Баальбек. — Казни безоружную Кровавую Горгону без доказательств и объяснений. Сделаешь это, и посеешь тень сомнения в нашей «дружбе».

— Может я и должен это сделать. Твой орден — лишь кучка отбросов, — усмехнулся чумной десантник.

Но Баальбек знал, что тюремщик не выстрелит: подобный акт будет иметь негативные последствия.

Хотя они и были пленниками, их заточение было лишь временным явлением, перед вступлением в ряды легионов Нургла. Мур провозгласил, что когда его авторитет будет признан, а отступники наказаны, Кровавые Горгоны станут частью армий бога чумы и разложения. Брат Баальбек предпочитал смерть альянсу с чумными десантниками, но пока ситуация работала в пользу Кровавых Горгон.

— Я запомню тебя, — раздраженно произнес чумной десантник. — У меня хорошая память. Ты труп. Мне нашептал об этом наш владыка Нургл.

Тюремщик прошагал дальше, и звук его шагов вскоре растворился в вакууме корабля.

— Железа Бетчера, — понимающе кивнул Гибарус. Он запустил палец в рот и вырвал шатающийся зуб.

Баальбек поднял язык к небу.

Имплантированные хирургическим путем слюнные железы могли ежедневно выделять ограниченное количество высокотоксичного яда. История этого органа уходила во времена, предшествующие Ереси, когда легионеры были не просто воинами, а крестоносцами.

Астартес были священниками Императора, и их слова должны были развеивать несправедливость. Они уничтожали еретические тексты, лишь плюнув на них ядовитой слюной.

Яд превратил костяную пластину в зерна, и Баальбек аккуратно проглотил ее.

Выплюнув все свои шатающиеся и остатки от выбитых зубов, Гибарус встал с пола с выражением откровения на лице.

— Наша диверсия, — произнес он, подойдя к круговой газовой трубе, прогревающей клетку.

— Это будет сложно, ведь этот газопровод очень крепкий, — произнес Баальбек.

Газопровод с летучим газом и нефтехимические трубопроводы были главной составляющей энергетической системы корабля. Они были защищены прорезиненным материалам, почти в четверть метра толщиной, и стальной решеткой.

— Это займет время, но мы справимся, — сделал вывод Гибарус. Он положил руку на трубопровод, проверяя гладкую поверхность трубы. Без предупреждения он плюнул на нее.

Началась химическая реакция: под действием ядовитой слюны вспенилась резина.

Баальбек молча наблюдал за процессом.

Это действительно займет время, но они справятся.