Кровавая обитель

I

Тучи, нависая над самой водой, заволокли небо. Чувствовалось приближение грозы. Море волновалось под сильными порывами ветра и раскачивало небольшую моторную лодку.

Заходящее солнце окрасило горизонт тяжелым багрянцем; на мрачном кровавом фоне стены старого замка Чалдерон приняли зловещие очертания.

Моторная лодка вошла в маленькую естественную бухту острова. Фрэнк Симмс остановил мотор и повернулся к Луизе.

— Наконец-то мы одни, — сказал он, — ты самая привередливая девушка на всем югославском побережье. Все чего-то боишься. Можно подумать, что твой жених способен видеть сквозь стены.

Грациозная брюнетка в белых бермудах и ярко-красной блузке пожала плечами.

— Тино очень ревнив, — ответила она, — а его отец, профессор Салварин, один из крестных отцов итальянской мафии. Если кто-нибудь донесет ему о нашей связи, можешь считать себя покойником. Вот так-то, Фрэнк.

Фрэнк Симмс обнял стройное девичье тело, привлек Луизу к себе и начал жадно целовать загорелую тонкую шею, слегка нарумяненные щеки и капризно изогнутые губы. Луиза застонала.

— Ты свела меня с ума. Если ты не станешь сегодня моей, я сорву с тебя одежду и изнасилую прямо здесь, в лодке.

Его руки коснулись нежной груди и затрепетали, затем скользнули на тонкую талию. Луиза слегка откинулась назад, призывно засмеялась и вновь приникла к мужчине, наслаждаясь его волнением и нетерпеливостью.

— Не здесь, Фрэнк, не в шаткой лодке. В любой момент может пойти дождь. Нам нужна крыша над головой. Тогда вся ночь в нашем распоряжении, дикарь.

Волны пенными гребнями бились о берег. Черные тучи прорезала ослепительная молния, грянул гром.

— Мы поднимемся наверх, в замок. Старые развалины хорошо сохранились. Они выдержат даже артиллерийский обстрел, не то что простой дождь.

— Эти места пользуются дурной славой, — возразила Луиза. — Я расспросила хозяина гостиницы, мне хотелось побольше узнать о замке и монашеском ордене, построившем его в средние века. Но хозяин не ответил, только перекрестился и трижды плюнул через плечо.

— Ох уж эти суеверные люди!

Фрэнк снова прильнул губами к шее Луизы. Молодые люди, поглощенные страстью, забыли обо всем на свете. Фрэнк не мог и не хотел больше сдерживать свои желания, но лодка была узкой и неудобной. Молодой человек взял спальные мешки и дорожный баул с ужином и некоторыми необходимыми мелочами. Луиза прихватила с собой транзистор.

Снова сверкнула молния. Ударил гром.

Фрэнк и Луиза спрыгнули в воду и вышли на пляж. Они торопились оставить позади лес древних дубов и буков и широкую поляну. А вот и вымощенная камнем дорожка, ведущая от моря к развалинам.

Уже стемнело. Впереди величественно и неприступно возвышался замок. Когда молодые люди достигли ворот, хлынул ливень. Они бросились к ближайшей постройке, но потоки воды были такие интенсивные, что их одежда промокла в одно мгновение.

Влюбленная парочка оказалась в огромном зале. Фрэнк Симмс начал раскатывать спальные мешки, Луиза зажгла фонарик и закрыла дверь на задвижку. В пустом зале пахло сыростью и плесенью. В углу начиналась лестница, ведущая в башню.

— Добро пожаловать в замок привидений Чалдерон! — пошутил Фрэнк.

Он включил дорожный фонарь и поставил рычаг на длительное освещение. Луиза вплотную подошла к любовнику, руки Фрэнка сплелись за ее спиной, их губы слились в страстном поцелуе. Влюбленные осторожно опустились на приготовленную постель. Потом пришло забвенье: ни дождь, ни гром, ни шебуршание мышей не могли заставить их разжать объятия и оторваться друг от друга.

В едином порыве сорвали они одежду с изнемогающих тел и задохнулись от неудержимого желания. Фрэнк положил голову Луизе на грудь.

— Возьми же меня наконец, — простонала она, — я не могу больше ждать!

Когда молодой человек овладел ею, Луиза вскрикнула и изогнулась. Они любили друг друга в красном свете фонаря на полу старого замка крестоносцев, как только могут любить мужчина и женщина, молодые, красивые и неистовые.

Ближе к полуночи, насытившись, любовники лежали в спальных мешках, тесно прижавшись друг к другу. Тихо играло радио. Фрэнк лениво курил, наблюдая за поднимающимся вверх дном, Луиза дремала. По радио передали время. Полночь.

Вдруг раздались глухие удары колокола. Луиза резко села на постели.

— Ты слышал? Что это было?

Она непроизвольно заговорила шепотом. Фрэнк тоже прислушался, но звуки не повторились.

— Не знаю, — ответил он. — Возможно, порыв ветра. Или молния ударила в колокольню.

— Но гроза уже давно кончилась.

Медленно текли минуты. Фрэнк снова прикурил и предложил сигарету Луизе. Тут в дверь постучали. Три раза. Словно кто-то умолял впустить его.

Луиза снова легла и поправила одеяло на груди.

— Там снаружи кто-то есть!

Фрэнк Симмс что-то недовольно проворчал, натянул штаны и взял в руки лампу. Интересно, кто это может стучаться в такое позднее время в заброшенный замок? Он приблизился к воротам. В двери был глазок, прикрытый маленькой деревянной заслонкой.

Фрэнк приоткрыл ее, посветил фонарем и… с криком отпрянул назад. На молодого человека смотрело лицо из кошмарного сна: голый череп в истлевшем капюшоне. Пустые глазницы в упор уставились на Фрэнка, бескровная пергаментно-желтая кожа, обтягивавшая кости пришельца, напоминала свиные сандалии грубой выделки. Мертвец улыбнулся, обнажив черные зубы, седая борода трепетала на ветру.

— Ау-у, Фрэнк! Ну что ты там застрял?

И тут Луиза увидела, как высохшая мумифицированная рука просунулась сквозь глазок и подняла засов. Луиза застыла от ужаса, наблюдая, как дверь медленно со скрипом отворилась.

В зал вошла вереница отвратительных созданий. Их было семеро, и все они были одеты в длинные рясы, из рукавов которых выглядывали костлявые руки. Луиза вгляделась в мертвые безглазые лица, высохшие, тронутые тлением и временем, и закричала тонко и страшно, заверещала в смертельном страхе.

Идущий впереди монах издал несколько низких лающих звуков, и нежити окружили парализованного от ужаса Фрэнка Симмса. Из каких мрачных подземелий явились они на свет в эту грозовую ночь, они, умершие так давно, что их могилы уже многие столетия преданы забвению?

Черная рука схватила Фрэнка. Сходя с ума от омерзения, тот хотел вырваться, закричать, ударить чудовище, но из горла молодого человека вылетел лишь слабый хрип. Прикосновение мертвеца было настолько неприятным и ошеломляющим, что Фрэнк потерял способность двигаться.

Что потревожило покой давно усопших? Из каких подземных нор восстали они, покоившиеся в мире столько столетий?

Сухие, корявые ногти впились в Фрэнка Симмса. Ужас сковал его члены, и вместо того чтобы вырваться и бежать, бежать пока есть силы из этого страшного места, где оживают ночные кошмары, он замер на месте, судорожно пытаясь выдавить хоть один звук из пересохшего горла. А рук становилось все больше, они оттеснили рыжеволосого молодого человека к стене. Желтые черепа с острыми зубами потянулись к его сонной артерии.

— На помощь! Помогите! Нет… ааа… нет! Аааххх!

Луиза видела, как клыки мертвецов жадно вонзились в живое мясо, кровь забила фонтаном, заливая черные рясы. Дети ночи, захлебываясь и повизгивая, пили кровь Фрэнка. Теперь в них совсем не осталось ничего человеческого.

Один из монахов прервал кровавое пиршество и повернул отвратительную лысую голову в сторону Луизы. Безжизненное тело Фрэнка осталось лежать у стены. Луиза вскочила на ноги и, обнаженная, легко понеслась по винтовой лестнице в башню. Скорее, скорее наверх, подальше от этих исчадий ада!

Она выбежала на открытую галерею и спрыгнула во двор замка. Острая боль пронзила лодыжку. Луиза бессильно опустилась на землю, но тут из-за часовни показались преследователи. Девушка вспомнила, как на ее глазах за несколько минут мумии растерзали Фрэнка, и страх придал ей новые силы.

Криком заглушая боль, она захромала к черному ходу в глубине двора, отворила висевшую на одной петле калитку и помчалась вниз с холма. Оглянувшись через плечо, она увидела, что главные ворота замка медленно открываются.

Луиза торопилась, спотыкалась и всхлипывала. Лодыжка распухла, но животный ужас гнал девушку к морю. Она пересекла освещенную луной поляну и скрылась в тени леса.

Наконец можно было перевести дух и обернуться… Преследователи верхом на скелетах коней были совсем близко! Звенели мечи и развевались рясы. Стука копыт не было, но лошади неслись галопом и быстро продвигались вперед.

Какая чудовищная магия, какое проклятье вернули к жизни эти кошмарные создания?

Луиза добралась до пляжа. Она сбилась с пути и оказалась на высоком обрыве, а внизу, на воде, примерно в трех четвертях километра от нее покачивались рыбацкие суденышки.

Луиза громко закричала и бешено замахала руками. И действительно привлекла таким образом внимание рыбаков. Ее стройная фигура четко вырисовывалась в лунном свете на вершине обрыва.

— Ну помогите же мне! — кричала девушка. — Спасите меня! Мертвые восстали из могил и хотят меня убить. Помогите, избавьте меня от мучительной смерти.

Она скатилась по крутому склону и выбежала на песчаную косу.

Кровожадные всадники отставали лишь на несколько сотен метров.

— Помогите! — еще раз взмолилась Луиза. — Во имя Господа, помогите.

Но ее крики и мольбы не тронули рыбаков. Ничто на свете не заставило бы их бросить якорь ночью на проклятом острове Чалдероне. Они перекрестились и безучастно наблюдали, как монахи догнали девушку и спешились.

Рыбаки сняли с голов вязаные колпаки. Луиза потеряла сознание. Она уже видела, как скелеты наклонились над ее обнаженным телом, и не почувствовала ни их рук, ни их зубов. Бледная и молчаливая, лежала Луиза на залитом лунным светом песке.

II

— Вы ищете девушку по имени Луиза?

Высокий широкоплечий итальянец кивнул головой. Его черные волосы вились, черты лица были четкие, словно вырезанные на деревянной скульптуре, но носили несколько женственный характер.

— Луиза моя невеста. Вы что-нибудь знаете о ней?

— Нет. К сожалению. Я сам ищу одного парня. Его зовут Фрэнк Симмс. А мое имя — Харвей Сондра, я служащий одной из американских туристических контор. Мой коллега Фрэнк Симмс, объезжая с инспекцией отели побережья, обещал встретиться со мной в этом месте.

— Странно. Моя невеста снимала номер тоже в этом отеле, и никто не может сказать мне, где она теперь.

Мужчины побеседовали еще некоторое время. Около десяти часов вечера они встретились возле маленькой деревеньки Рагуза и направились в гостиницу «Сараево». Антон Дворжак, владелец этого заведения, смог лишь сказать, что Фрэнк Симмс и Луиза Гилджиа вчера покинули отель вместе и больше не появлялись.

— Надо сообщить в полицию, — предложил Харвей Сондра.

Но итальянец был, кажется, невысокого мнения о способностях полицейских.

— Лучше спросим в порту, — решил он. — Возможно, они взяли напрокат лодку и попали в аварию во время вчерашнего шторма.

Мысль о том, что его невеста села в лодку с другим мужчиной, взбесила Тино Салварина.

Стоял погожий летний денек. Молодые люди спустились по узким переулкам рыбачьей деревни к порту. Море было темно-голубым, как на почтовых открытках. У причала стояли, покачиваясь, лодки и катера.

Харвей Сондра спросил седого и бородатого рыбака в заплатанной рубахе, где дают напрокат моторные лодки. Тот с готовностью описал дорогу и назвал имя хозяина лодочной станции.

Парни вышли на пирс, навстречу им звучала югославская, английская, итальянская речь. Тут как раз к причалу гордо подлетели два катера. Худой мужчина в капитанской фуражке и темноволосый парнишка закрепили на пирсе канаты.

Они поднялись по деревянной лестнице.

Харвей Сондра приветливо поздоровался.

— Взять лодку напрокат можно только у вас? — спросил он мужчину в капитанской фуражке.

Тот отрицательно покачал головой.

— Нет. Там, на молу, живет Ювичек. Но его единственная моторная лодка в ремонте: неполадки с мотором. Еще есть Хавра, но у него все лодки с веслами. На какое время вам нужна лодка?

— Для начала я хотел бы узнать, не брал ли вчера у вас лодку рыжеволосый мужчина и молодая женщина?

Моряк внимательно посмотрел на обоих мужчин: на долговязого американца и кудрявого итальянца.

— Нет, — ответил он после некоторого замешательства. — Вчера я вообще не появлялся на причале.

— Он врет, — возразил Тино, — красная дамская сумочка, лежащая рядом с рулем вон на той лодке, принадлежит моей невесте.

— Послушайте, вы, — взорвался моряк. — Что это значит? Почему я обязан знать, откуда взялась здесь эта проклятая сумка? Я сдавал эту лодку одному стоящему парню и…

Он умолк, слишком поздно заметив свою ошибку. Перед ним стоял Харвей Сондра. А Харвей Сондра имел рост метр девяносто, весил девяносто пять килограммов и обладал хорошо тренированным телом — он мог не только блестяще играть в теннис. Его открытое симпатичное лицо, обрамленное светло-русыми волосами, постоянно озаряла приветливая улыбка. Но по желанию он мог производить впечатление чрезвычайно опасного типа — и это был тот самый случай. Лицо его внезапно потеряло свою доброжелательность, и Сондра стал как-то старше и строже.

— Я вежливо спросил вас кое о чем, — произнес он, медленно растягивая слова, — и хочу получить такой же ясный и вежливый ответ, понятно?

Хозяин лодок отпрянул от Харвея Сондры на несколько шагов.

— Вы не имеете права заставлять меня силой.

Сондра схватил его за воротник кителя и поднял над землей.

— Лучше выкладывайте все по-хорошему. Если вы замешаны в каких-нибудь темных делишках, то невероятно удивитесь, разглядывая в зеркале свое лицо после нашей беседы.

— Я… я дал лодку рыжеволосому американцу. Когда он отчаливал, с ним не было женщины.

— А где этот парень теперь? Откуда у вас эта лодка?

— Я не знаю, где он. А лодка… — На лице моряка отразилась напряженная внутренняя борьба. Харвей Сондра потуже перехватил воротник. — Я подобрал лодку у Чалдерона, большой бухты на юго-западе.

— Откуда же вы узнали, что она там, если больше не встречали того мужчину?

— Во имя Господа и Святой Девы Марии, я вам действительно не могу больше ничего сказать. Если бы я знал, что этот американец хочет плыть на Чалдерон, я бы никогда не доверил ему свою лодку. — В голосе моряка прорезался настоящий страх. Страх, но не перед Харвеем Сондрой. — Рыбаки сообщили мне, что катер стоит там на якоре, — тихо промолвил он. — Я совсем ничего не знаю о вашем друге и девушке, и никто не сможет меня заставить когда-либо ступить на землю этого острова.

— И почему же?

— Остров и замок прокляты. Странные вещи происходят гам. Никто из деревенских туда не ходит.

Харвей Сондра и Тино Салварин переглянулись. Им сразу же стало ясно, что придется отправиться на Чалдерон.

Новоявленные единомышленники разделились: Харвей пошел подыскать подходящий катер, а Тино отправился в гостиницу. Когда итальянец вернулся, на нем была светлая летняя куртка, а слева под мышкой угадывались очертания пистолета.

Белая моторная лодка отчалила и легко заскользила по прозрачной голубой воде.

— Обязательно возвращайтесь до наступления темноты, — прокричал им вслед моряк. — Позаботьтесь о спасении ваших душ.

Мотор весело фырчал. Носовая часть приподнялась над уровнем моря и ловко разрезала волны, осыпая пассажиров искорками брызг. Над водой кружились чайки, пахло нагретыми водорослями, рыбой и морской солью. Нещадно палило солнце.

При иных обстоятельствах это могла быть приятная морская прогулка. Прошло полтора часа пути, до острова оставалось еще два километра. Тино Салварин показал рукой на развалины замка, возвышавшиеся на темном голом холме.

— Что это?

Харвей Сондра пожал плечами.

— Какой-то старый замок. Я читал составленный Фрэнком проспект. Замок называется Чалдерон, остров носит то же название. Крестоносцы одного из монашеских орденов основали его в двенадцатом столетии. Фрэнк Симмс хотел организовать туда экскурсии, а возможно и построить отель.

Лодка обошла вокруг острова и встала на якоре в удобной естественной бухте. Оба молодых человека ловко спрыгнули на песок. На острове царила неестественная тишина.

— Давай сразу поднимемся к развалинам и осмотрим их, — предложил Харвей Сондра. — Они там наверняка побывали.

Американец проанализировал сложившиеся обстоятельства и пришел к выводу, что Фрэнк и Луиза поехали на остров вместе. В найденной сумочке были какие-то бумаги, косметика и начатая пачка женских итальянских сигарет.

Когда компаньоны подошли к лесу, Тино оглянулся на море и остановился.

— Посмотрите-ка туда! Там слева от обрыва, кажется, кто-то лежит на пляже.

У Сондры со зрением обстояло лучше. Он пригляделся.

— Действительно. Скорее туда.

Они подбежали к обрыву и осторожно спустились вниз по почти отвесному склону. На белом песке в зоне прилива лежал труп Луизы. Ее нежно загорелое тело, округлая грудь, плоский живот и крутые бедра были зверски искусаны. А сама она была бледнее кварцевого песка, на котором лежала. В ее теле не осталось ни капли крови.

Крабы уже принялись поедать мраморное тело прекрасной покойницы.

Тино Салварин отвернулся, его стошнило.

— Боже мой, — простонал он. — Боже мой, кто это сделал? Какая бестия так надругалась над ней?

Харвей Сондра снял с Тино светлую летнюю куртку и накрыл изуродованное тело. Он внимательно осмотрел следы девушки, ведущие от обрыва.

— Нам надо пойти по ее следам. Где-то рядом должен быть Фрэнк Симмс. Девушка ведь ваша невеста? Это все-таки Луиза Гилджиа?

Тино смог только кивнуть. Его рука легла на рукоятку пистолета.

— Этот Фрэнк Симмс должен будет многое мне объяснить! — выдавил он.

Через двадцать минут оба мужчины добрались до замка. Развалины угрюмо молчали. Они вошли во двор. Дверь парадного зала была широко распахнута. В дверях Харвей Сондра обнаружил кусок ноги со ступней, сведенные судорогой пальцы торчали в разные стороны.

Потрясенный, замер он у трупа своего лучшего друга и товарища по работе Фрэнка Симмса. Лицо усопшего было бескровно, рыжие волосы пиявками извивались на ветру. Ужас и отвращение были написаны на когда-то привлекательном и мужественном лице. И опять те же следы от укусов. Вся кровь из тела исчезла.

— Фрэнк ничего не сможет больше объяснить, — тихо проговорил Харвей Сондра.

Тино Салварин выхватил пистолет и обошел все помещения замка, даже поднялся на башню, но не обнаружил ничего подозрительного.

— Только в стойле валяются лошадиные кости, — сообщил он результаты своего обхода.

— Что же здесь произошло? Кто нанес эти чудовищные раны? Дикий зверь, кто-то или что-то еще?

На Харвея Сондру внезапно дохнуло холодом, и это на самом солнцепеке.

— Что бы это ни было, — твердо сказал он, — возмездие его настигнет. Но сначала надо поставить в известность полицию. Здесь произошли два убийства. Мы должны оставить трупы на месте, чтобы не уничтожить следы.

— Странно, — задумчиво пробормотал Тино, — на пляже мы нашли следы одной Луизы. Но с такими ранами она не могла доползти сама от замка до воды. Скорее всего, кто-то напал на нее именно на пляже. Но почему же на песке нет никаких следов?

Молчаливые и подавленные, Харвей и Тино покинули остров и вернулись в Рагузу.

III

Инспектор Ференц Дувлек из комиссии по расследованию убийств города Цадара был невысоким седым мужчиной в годах. Довольно проворный, немногословный, постоянно курящий сигареты в янтарном мундштуке. Он обладал непререкаемым авторитетом, и все сотрудники беспрекословно повиновались ему, как генеральный штаб — Наполеону.

После того как трупы были перевезены в Цадар, где их исследовали эксперты и патологоанатом, инспектор в тот же день, после обеда, а именно в семнадцать пятнадцать, собрал у себя всех причастных к делу Симмс/Гилджиа.

Присутствовали Харвей Сондра, Тино Салварин, владелец моторных лодок Винко Йаканда, хозяин отеля Антон Дворжак и старый рыбак, откликавшийся на имя Йоши. Старик был в заплеванной рубахе, вонял чесноком и постоянно мусолил во рту обгорелую трубку.

Внушительный ассистент инспектора охранял вход в помещение. Так как Харвей и Тино знали местное наречие, переводчик отсутствовал.

— Итак, — сказал инспектор, — поставим все точки над «i». Фрэнк Симмс и Луиза Гилджиа поехали на остров и провели ночь любви в заброшенном замке. Или точнее полночи любви, ибо между двенадцатью и двумя часами ночи они были убиты. Смерть наступила в результате многочисленных укусов, нанесенных одним или несколькими неизвестными убийцами. Кровь была удалена из тел.

Тино Салварин тихо застонал. Его лицо приобрело серый оттенок.

— Хищное животное исключается. Возможно, оно и послужило причиной смерти, но кровь была выпущена человеком по неизвестной пока причине. Мистер Симмс и сеньорита Гилджиа пробыли в Рагузе три дня. Согласно показаниям владельца гостиницы, в их поведении не было ничего необычного, или?..

Крупный и полный Дворжак интенсивно затряс головой.

— Они ходили гулять, купались в море, катались с рыбаками на лодках — в общем, делали то, что и остальные туристы, проживающие в моем отеле. Мистер Симмс задавал мне множество вопросов и с удовольствием осматривал окрестности.

Было заметно, что Дворжак не столько сожалеет о безвременной кончине Фрэнка Симмса, сколько о прерванных контактах с «Интернешнл Трэвелз», обещавших быть весьма выгодными.

— Это все. Я побеседую позднее с каждым из вас в отдельности, господа. Фрэнк Симмс взял у вас, Йаканда, напрокат катер. На какое время он его арендовал и куда хотел поехать?

Владелец лодок пожал плечами.

— Он показал мне свой паспорт и дал солидную сумму денег. По его словам, он хотел выйти в открытое море. О женщине ничего не было сказано, да я его и не спросил. Это не мое дело, не так ли?

— Нет, конечно. Йоши сказал вам, что видел вашу лодку в бухте Чалдерона?

— Да. Он пришел рано утром, когда вернулись рыбаки, выезжавшие на ночной промысел.

— И больше он ничего не сообщил? Подумайте как следует, это очень важно.

Владелец лодок слегка замешкался, потом решительно отрезал:

— Нет.

Тогда инспектор обратился к старому рыбаку:

— Что ты видел, Йоши? Скажи мне, не утаивай ничего. Ты же знаешь, я обязан знать все.

Светлые глаза на морщинистом обветренном лице твердо и проницательно посмотрели на инспектора.

— Утром мы проезжали мимо острова, и Иосип, мой напарник, увидел в бухте лодку. Вот я и сказал Винко, чтобы он забрал свою посудину.

— А почему ты не сошел на землю и не посмотрел, куда делись люди, приехавшие на лодке? Ты что, знал уже, что мужчина и женщина мертвы?

Старый Йоши ответил коротко и сурово:

— Да.

После этого он снова сунул в рот трубку. Тино Салварин вскочил со своего места. Он хотел вцепиться в рыбака, но Харвей удержал его.

— Сядьте немедленно! — рявкнул на него инспектор. Когда Тино, тяжело дыша, снова очутился на своем стуле, Дувлек вновь обратился к Йоши:

— Откуда ты знал, что на острове нет ни одной живой души?

Йоши выпустил серое облако табачного дыма.

— Замок и остров прокляты, — медленно произнес он. — Еще с давних времен. Там блуждают души крестоносцев. Ни один человек до сих пор не пережил ночь на острове.

Инспектор Дувлек схватился за голову.

— Да, да, — сказал он. — Продолжайте в том же духе. Один вообще ничего не знает, другой рассказывает страшные сказки. Мы живем в двадцатом веке в федеративной социалистической республике. Если кто-то думает, что может провести меня, то очень быстро очутится за железной решеткой. В последний раз: почему ты не осмотрел остров, когда увидел в бухте катер, а, Йоши?

— Никогда не будет моей ноги на Чалдероне, — заявил рыбак. — Я уже все сказал, больше мне ничего не известно.

Он закрыл рот и все остальное время допроса не произнес ни слова. Инспектор еще побеседовал с Харвеем Сондрой и Тино Салварином, распросил их о Фрэнке Симмсе и Луизе Гилджиа. Но услышал в ответ только известную ему информацию. Один раз Дувлеку удалось вызвать у Тино припадок жгучей ревности, совершенно выбившей парня из колеи. Пришлось сделать перерыв.

— Как только тела будут исследованы и причина смерти окончательно установлена, мы снова встретимся, — закончил допрос инспектор. — Будем поддерживать связь, и сообщите мне, если будете покидать деревню. Вы, мистер Сондра, и вы, сеньор Салварин, обратитесь ко мне завтра вечером по поводу выдачи трупов для захоронения. Все свободны.

Допросы отдельных свидетелей и всевозможные совещания длились до восьми вечера. Тино Салварин остался на ночь в гостинице «Сараево», а Харвей Сондра отбыл в Цадар, чтобы сообщить печальную новость Стелле Кантон, девушке Фрэнка Симмса.

Когда они уже покидали помещение, Харвей услышал, как владелец лодок сказал хозяину отеля Дворжаку: «Они никогда не найдут убийц. Мужчина и женщина стали жертвами этих чертовых монахов».

IV

Патологоанатомическое отделение располагалось в подвале городского морга. Около одиннадцати часов вечера доктор Михайлович завершил обследование обоих трупов, доставленных к нему в восемь. «Инспектор Дувлек принадлежал к тому типу людей, которые никогда не откладывают на завтра то, что можно сделать сегодня», — так сказал доктор Михайлович час назад своей ассистентке.

Все дело в том, что доктор Михайлович, обладавший незаурядной внешностью, не планировал провести этот вечер в компании двух трупов в подвале морга. Тем более, что тела были так зверски изуродованы. Никогда еще на операционном столе доктора не было столь жутко искалеченных мертвецов.

— Оставьте трупы на столах, — обратился Михайлович к своей ассистентке, низенькой, приземистой и усатой женщине, скорее отпугивающей, чем привлекающей особ мужского пола. — Остальные тесты мы проделаем завтра.

Доктор Михайлович с наслаждением зевнул, рискуя вывихнуть челюсть, тщательно помыл руки и повесил свой белый халат на вешалку. Ассистентка, ругаясь сквозь зубы, собирала разбросанные красавцем-доктором препараты и инструменты. Наконец в подвале воцарился обычный порядок, и София, еще раз полюбовавшись на результат своего труда, заперла дверь и шаркающей походкой поднялась по лестнице на улицу.

Было без пяти двенадцать. Голое, полупустое помещение было щедро залито холодным лунным светом. Мертвые тела Фрэнка Симмса и Луизы Гилджиа мирно лежали под простынями из искусственного полотна на своих столах. Было очень холодно.

Доктор Михайлович произвел вскрытие брюшной полости, исследовал внутренние органы и содержимое желудка. Он рассек места укусов и взял пробы тканей.

Текли минуты. Все замерло. Тишину не нарушал ни один звук. Городские часы пробили полночь.

Внезапно зашевелилась простыня, под которой лежал труп Луизы Гилджиа. Искромсанное, покрытое укусами тело девушки обнажилось во всем своем безобразии. Бескровное мясо было белее простыни. По законам природы в этом теле не должно быть и искры жизни.

Тут начало двигаться тело Фрэнка Симмса. Мускулистый, красивый торс рыжеволосого молодого человека был также изрезан скальпелем и искусан. Трупы сели на столах и сбросили простыни на пол.

Они медленно двинулись по направлению к почему-то открытой двери. Трупы прошли с уверенностью лунатиков по темному коридору и поднялись на первый этаж.

Вопреки инструкциям, дежуривший в эту ночь полицейский куда-то отлучился на несколько минут.

Центральный вход он запер, но задняя дверь оказалась задвинутой лишь на защелку. Труп Фрэнка Симмса немедленно распахнул дверь, и два мертвеца, завернувшись в белые простыни, крадучись вышли в темный переулок.

Прижимаясь к стенам домов, они исчезли в парке, граничившем с центральной улицей города. Морг располагался на задворках полицейского комиссариата, на узенькой, незаметной и всегда безлюдной улочке.

На скамейках вокруг памятника основателю города сидела группа подростков. Парк пользовался дурной славой, ни один уважающий себя горожанин, если ему были дороги здоровье и кошелек, не посещал его с наступлением темноты. Но молодые люди в черных кожаных куртках и ярко размалеванные девицы облюбовали этот дикий запущенный уголок.

В данный момент там находились семь парней и пять девушек. Парочки миловались, слышались звуки поцелуев и томные вздохи. То и дело вспыхивали огоньки сигарет, по кругу пошла бутылка.

— Эй, что это там за странные чуваки? — внезапно воскликнул предводитель подростков, мускулистый молодой человек по имени Бранко Жавлик. — Совсем свихнулись! Они что, обрядились в простыни из комода своей бабушки?

Рыжеволосая, густо намазанная гримом девушка соскользнула с его колен и двинулась навстречу трупам. Мужчина и женщина остановились. Их пустые глаза уставились на Бранко. Проносящиеся мимо машины освещали всю сцену неровным, стремительным светом, создавая эффектный контраст между яркими и темными пятнами.

Вдруг труп, бывший когда-то Луизой Гилджиа, протянул свои скрюченные пальцы к шее Бранко Жавлика. Парень отпрыгнул в сторону.

— А ну, катитесь отсюда, — возмутился он, — а то мы вам тут быстро мозги вправим!

Однако сзади на парня накинулся Фрэнк Симмс и сжал руками горло, прекратив поступление воздуха. Обалдевший Бранко увидел сверкнувшие в свете фар влажные клыки, и в этот момент ему на помощь подоспели товарищи и с ревом напали на завернутые в простыни фигуры.

— Ой, он совсем холодный! — пискнул испуганный женский голос.

Трое подростков крепко держали Фрэнка и столько же — Луизу; Бранко растирал посиневшее горло, судорожно хватая воздух открытым ртом. Луиза сделала резкое движение, и скрывавшая тело простыня медленно сползла к ее ногам. Подростки с ужасом увидели зияющую рану вместо живота.

— А-а-а! — завизжала рыжеволосая подружка Бранко и в обмороке рухнула на траву.

Остальные девушки с криком разбежались. Подростки от неожиданности отпустили Луизу, а она, воспользовавшись всеобщим замешательством и паникой, намертво вцепилась в ближайшего молодого человека, который и не думал оказывать сопротивление. Труп Луизы молниеносно вонзил зубы в свою трепещущую жертву и перекусил сонную артерию.

Кровь забила фонтаном. Труп Луизы Гилджиа, чавкая и лязгая зубами, глотал теплую кровь.

Фрэнк Симмс тоже удачно поохотился: он оседлал свою добычу — полненькую и пухленькую темноволосую девушку, раздвинул ее согнутые в коленях ноги, навалился всем телом, не обращая внимания на царапающие его острые наманикюренные ноготки, и жадно впился в нежную, тронутую легким загаром шейку.

Остальные подростки сначала оцепенели от ужаса, но когда вампиры приступили к своей кровавой трапезе, их руки и ноги вновь обрели подвижность, и они бросились врассыпную. Остался только Бранко Жавлик.

Он слышал предсмертные крики своего лучшего друга и довольное урчание разрывающей его бестии.

Бранко остолбенел, холодный пот бежал по его спине, волосы на голове встали дыбом, колени подгибались и дрожали, но он не двигался с места.

Луиза Гилджиа подняла голову с окровавленными губами, кровь стекала по ее подбородку и капала на траву. Она увидела рыжую девицу, все еще лежавшую без сознания, и наклонилась над ней.

Неистовый гнев обуял Бранко Жавлика. Он выхватил из сапога серебряный нож — предмет зависти всей компании — и одним прыжком поравнялся с Луизой.

— Ведьма! — закричал он. — Бестия! Животное!

И вонзил ей в спину нож. Мертвое тело вздрогнуло, незрячие глаза устремились на Бранко. Всхлипнув от страха, он всадил ей в грудь нож по самую рукоятку.

Труп Луизы завалился набок, теперь уже окончательно обретя покой, а Бранко Жавлик отшвырнул нож и помчался не разбирая дороги, еле живой от ужаса и пережитого напряжения.

Он не видел, как залитое кровью лицо Луизы разгладилось, посветлело и приобрело выражение неземной благодати.

V

Стелла Кантон не смогла усидеть в отеле. Весть о смерти Фрэнка сломила ее окончательно. Она никак не могла поверить, что Фрэнка, такого веселого, жизнерадостного и жадного до развлечений, вдруг не стало.

Стелла блуждала по улицам. Вдруг где-то загудела сирена, звзлк приближался. Мимо нее промчались полицейский «форд» и «скорая помощь». Но погруженная в свои невеселые мысли Стелла Кантон не обратила на них никакого внимания.

Она не знала, что эти машины устремились в парк, где случайный прохожий обнаружил три трупа и истекающую кровью девушку с поврежденной сонной артерией.

Стелла вышла в темный переулок. Там что-то белело. Сначала она не придала значения увиденному, но это нечто вдруг задвигалось и направилось в ее сторону.

Внезапно Стелла узнала в этой фигуре рыжеволосого молодого человека с бледным лицом. Сомнений не было, это — Фрэнк Симмс! Но что он делает здесь в таком странном одеянии? Харвей Сондра сказал ей, что Фрэнка больше нет. Неужели это была всего лишь жестокая шутка?

Тысяча предположений возникли в голове Стеллы за какие-то доли секунды, начиная от внезапного помрачения ума и кончая профессиональным шпионажем. Возможно, Фрэнка допрашивали с применением наркотиков, и он не вполне осознает, где находится.

Слава Богу, что он вообще еще жив, и это самое главное.

— Фрэнк! — позвала Стелла. — О, Фрэнк!

Он медленно, неуверенными шагами приблизился к девушке. Ах, Фрэнк был ранен или избит, кровь тонкой струйкой вытекала из уголка его рта.

Стелла Кантон подхватила молодого человека под руку. Фрэнк не сопротивлялся. Его тело сотрясала крупная дрожь. Он мучительно застонал. И это был нечеловеческий звук.

— Фрэнк, мой бедный мальчик, что они с тобой сделали?! Пойдем, я отведу тебя в отель. Я здесь, с тобой. Теперь все будет хорошо.

Стелла повела Фрэнка, он двигался, как автомат. Странная пара вышла из переулка и оказалась напротив гостиницы «Интерконтиненталь», в которой остановились как Стелла Кантон, так и Харвей Сондра. Стелла завела мертвенно-бледного Фрэнка в темный закоулок.

— Подожди здесь, — попросила она. — Я принесу тебе одежду. В таком виде тебя не пропустят.

Стелла покинула Фрэнка Симмса, пересекла улицу и скрылась в отделанном мрамором холле гостиницы. Она поднялась на лифте в свой номер. В шкафу висел принадлежавший Фрэнку купальный халат, который во время их последнего свидания он отдал в прачечную и оставил ей квитанцию.

С халатом в руках Стелла вышла из отеля, но улица была пуста.

— Фрэнк! — закричала она. — Фрэнк?

В таком состоянии молодой человек не мог далеко уйти. Девушка побежала вниз по улице. Дверь одного из подъездов была открыта, при тусклом свете слабой электрической лампочки Стелла различила забившегося в угол Фрэнка.

— Пойдем! — она помогла ему подняться и за руку вытащила на воздух. — Пойдем же, это не твой дом.

Фрэнк последовал за ней безвольно, как пьяный. В том же темном закоулке Стелла сняла с него испачканную простыню и накинула халат. После, когда улица опустела, они, прокрались к черному ходу отеля. В подвале размещался бассейн, поэтому постоялец в халате, поднимающийся вверх на лифте, не вызвал ни у кого интереса.

Заспанный лифт-бой все время тер осоловевшие глаза. Молодая женщина с кавалером не привлекли его внимания. Стелла провела Фрэнка в свой номер. Он вновь издал мучительный стон. Стелла включила свет.

— Ну, теперь все в порядке, Фрэнк. Мы в безопасности.

Она обернулась и только сейчас смогла внимательно рассмотреть молодого человека. Ее поразили ужасные, посиневшие следы укусов на его шее, бледность, остекленевшие глаза. Фрэнк стоял между Стеллой и дверью в номер.

Это была небольшая, симпатично и удобно обставленная комната с бордовым ковром на полу, широкой, застеленной розовым бельем кроватью, окруженной белой меховой дорожкой. Облицованная черным кафелем ванна располагалась слева. Сами апартаменты были на десятом этаже. На здании напротив то и дело вспыхивала неоновая реклама.

— Что с тобой, Фрэнк? Почему ты так на меня смотришь?

Фрэнк уставился на высокую светловолосую девушку, как волк на ягненка перед тем, как перегрызть ему горло. Он глухо застонал. Где-то в его мертвом мозгу осталась капля любви к Стелле Кантон и отвращение к безжалостному убийству. Но жажда была сильнее. Жажда свежей крови взяла верх.

Мертвец, как завороженный, смотрел на тонкую шею женщины и пульсирующую сонную артерию. Он подошел к Стелле.

— Фрэнк! Фрэнк! Остановись, Фрэнк! Это же я, Стелла. Очнись, Фрэнк!

Холодные руки вцепились в стройное девичье тело и повалили Стеллу на кровать. Но это ничем не напоминало их обычные любовные игры. Девушка увидела, как к ее шее потянулись оскаленные, испачканные кровью зубы.

Халат, надетый на голое тело Фрэнка, распахнулся, и Стелла увидела страшную рану в брюшной полости. Она громко вскрикнула.

Ей удалось вырваться и отпрянуть к стене. Фрэнк, вернее то, что когда-то было Фрэнком, приближалось. Девушка швырнула в него ночник, но это не остановило вампира. Стелла снова закричала, но сильные руки обвились вокруг ее тела. Она принялась бить и царапать лицо Фрэнка. Бесполезно! Алчные зубы вот-вот вонзятся в нежное мясо шеи.

Вдруг дверь с ужасным грохотом распахнулась. Харвей Сондра буквально ввалился в номер. Стелла Кантон предварительно заперла дверь на ключ, чтобы им с Фрэнком не помешали.

Стелла перевела дух, ей удалось слегка повернуть голову.

— На помощь! На помощь! Харвей!

Харвей Сондра схватил мужчину в купальном халате за рыжие волосы и оттащил от дрожащей девушки. И тут он узнал Фрэнка Симмса, разглядел его раны и вспоротый живот.

Пораженный, Харвей уставился на мужчину, которого он видел в последний раз в морге.

Фрэнк Симмс снова предпринял атаку теперь уже на своего лучшего друга. Харвей инстинктивно провел апперкот, но Фрэнк нисколько не прореагировал. Он подхватил Сондру, как пушинку, и кровожадно залязгал зубами.

Харвей Сондра применил прием каратэ, гарантирующий смертельный исход. Шея хрустнула, но это никак не отразилось на Фрэнке.

Зубы все приближались. Тогда Харвей осуществил бросок, в результате которого Фрэнк врезался в противоположную стену. Всю эту стену занимало огромное окно. Вампир пробил стекло и рухнул вниз с высоты десятого этажа.

Все еще тяжело дыша, Харвей Сондра поднялся на ноги. Он высунул голову в разбитое окно и увидел Фрэнка Симмса. Труп лежал далеко внизу, широко раскинув руки и ноги, у него были переломаны все кости и разможжен череп. Даже потусторонние силы не смогли бы заставить двигаться эти останки.

Привратник и два боя выбежали на шум из отеля. Они наклонились над мертвецом, а затем воззрились на окна.

— По-моему, бессмысленно рассказывать всю эту историю полиции, — промолвил Харвей Сондра. — Мы не можем позволить себе попасть под подозрение в убийстве. Я ухожу, Стелла. Советую настаивать на том, что в комнате были вы одна, а стекло разбили нечаянно.

Стелла Кантон все никак не могла отойти от происшедшего.

— Это… это так ужасно, Я не могу оставаться одна после всего пережитого. Не могла бы я… не могла бы я переночевать в вашей комнате, Харвей? Эти несколько часов до рассвета?

— Ну ладно, — кивнул Харвей. — Возможно, это самое разумное решение в настоящий момент.

Остаток ночи Стелла Кантон просидела на кушетке в номере Сондры. Горел свет. Со сдобренной солидной порцией раздражения завистью смотрела она на растянувшегося в кровати Сондру, спящего мирно и безмятежно, как младенец в люльке. Стелла же не могла сомкнуть глаз.

VI

Тино Салварин прибыл на следующее утро. Его дорогой, с металлическим оттенком «феррари» поблескивал на солнце. Но лицо молодого человека было печально, как на итальянских иконах. Харвей Сондра и Стелла Кантон подробно описали ему события прошедшей ночи.

Весь городок гудел. На каждом углу обсуждали четыре убийства в парке и ужасную смерть незнакомого мужчины, выпавшего ночью из окна гостиницы. Самые невероятные слухи наводнили Цадар.

— Я тоже слышал разные страсти, — признался Тино. — Рыбаки рассказали мне о таких вещах, которым я никогда бы не смог поверить, не услышав вашего рассказа о вчерашних похождениях Фрэнка. Замок Чалдерон действительно проклят. Ни один рыбак не ступит добровольно на его землю. Ужасная кровожадная нечисть бродит там по ночам. На пляже видели всадников на скелетах лошадей. А иногда, когда с острова дует ветер, рыбаки слышат в полночный час колокольный звон и адский хохот. Проклятый епископ, Черный Степан, и его дьявольские монахи восстали из склепов. Много столетий назад они были изолированы на острове и отлучены от церкви за то, что якобы продали души Сатане.

— У нас нет выхода, — сказал Харвей Сондра. — Мы должны поговорить с инспектором. После кровавой резни в парке он прислушается к нашим словам.

Американец набрал номер инспектора Дувлека. Тот попросил приехать к нему в префектуру. Они отправились на «феррари» Тино Салварина. Инспектор Дувлек немедленно их принял.

Выглядел он уставшим и невыспавшимся, его вытащили из постели среди ночи.

— Вы хотели сообщить мне нечто важное, я вас слушаю.

— Мертвец, выпавший из окна «Интерконтиненталя», — это Фрэнк Симмс, убитый на Чалдероне. А среди трупов в парке находится тело Луизы Гилджиа.

Харвей Сондра убедительно произнес последнюю фразу, хотя и не был полностью уверен в этом. Выражение лица Дувлека подтвердило его догадку.

— Да, это так, — согласился инспектор после некоторой паузы. — Вы что-то можете добавить по этому поводу?

— Я не могу найти никакого правдоподобного объяснения, кроме того, что в игру включились потусторонние силы, — сказал Харвей Сондра. — Существуют вещи, недоступные для человеческого понимания.

Он поведал инспектору, что произошло этой ночью в номере Стеллы Кантон. Инспектор Дувлек молча слушал его, устремив взгляд в открытое окно, словно его мысли витали далеко отсюда. Во рту у него торчала незажженная сигарета в янтарном мундштуке.

— Вам повезло, что вы явились по собственной инициативе, — подал он голос, когда Харвей закончил повествование. — Пять минут назад мне позвонила горничная и сказала, что окно разбито в комнате мисс Кантон. Мы недостаточно тщательно обследовали ее комнату, да и шторы были задернуты. Мой ассистент открывал все комнаты подряд, из которых мог выпасть человек. Но мисс Кантон была вне подозрений.

— Что вы обо всем этом думаете, инспектор? — спросил Тино Салварин.

Инспектор Дувлек вздохнул:

— Я даже не знаю, чему теперь верить. Двойное убийство на острове. Два трупа исчезают из морга, причем женщину находят с серебряным кинжалом в груди в парке рядом с двумя молодыми людьми и девушкой с располосованным горлом, а мужчина сброшен с десятого этажа. Это просто бессмыслица!

— Если бы вы услышали, что говорят рыбаки из Рагузы, то смогли бы оценить ситуацию, — вступил в разговор Тичо. — Три года назад молодой и решительный политический деятель решил доказать рыбакам, что все это бабушкины сказки. Он отмел в сторону все предупреждения и поехал ночью один на остров. Его никогда больше и не видели. Рыбацкая лодка с тремя парнями в шторм бросила якорь в бухте острова. Они ступили на берег и исчезли навсегда. Незадачливая парочка свила там свое гнездышко. Мужчина исчез, а девушка показалась на следующее утро на пляже. Она улыбалась и махала рукой. Ее отец рискнул забрать дочку, но она не смогла описать происшедшее, так как за ночь сошла с ума.

Инспектор Дувлек смял сигарету и бросил в корзину для бумаг.

— Ну ладно, — снова вздохнул он. — Послушаем сначала доклад доктора Михайловича.

Впятером (рослый ассистент инспектора присоединился к ним) они прошествовали в морг. Доктор Михайлович сидел в маленьком тесном помещении, заменявшем ему кабинет, за дорогим современным столом. Комнатка была забита несгораемыми шкафами. На столе соседствовали телефон, диктофон и бутылка коньяка.

— За ваше здоровье, — приветствовал их Михайлович и опрокинул в рот полстакана коньяка. — Если бы вы видели за последние двадцать четыре часа столько же трупов, сколько их видел я, то тоже прибегли бы к помощи коньяка.

— Трое мужчин и обе женщины мертвы? — поинтересовался инспектор.

Доктор Михайлович удивленно воззрился на него.

— Мертвее некуда, — ответил он. — Мотивы этих преступлений мне непонятны, я не представляю, как трупы смогли исчезнуть из морга. Может быть, это подростки позволили себе такую шутку и украли трупы?

— Конечно, конечно, а потом перегрызли друг другу горло в парке. Да вы сами в это не верите, доктор, — промолвил Харвей Сондра. — Этот случай не для медицины, а для парапсихологии. Я предлагаю дежурство в морге. Мы все пробудем там целую ночь. Нам понадобятся серебряные ножи или еще лучше револьвер с серебряными пулями. Вот мы и посмотрим, что произойдет.

Доктор Михайлович засмеялся.

— И это с вами часто случается? — начал он подкалывать Сондру. — Я могу порекомендовать вам хорошего психиатра. Если вы сейчас к нему отправитесь, то может быть вам удастся избежать смирительной рубашки.

VII

Розыск подростков, в ужасе бежавших из парка, ничего не дал. Полицейские безуспешно прочесали всю местность. Тино Салварину, имевшему связи с преступным миром, повезло больше. Мирко, державший в руках весь преступный мир порта, сообщил ему, что предводителя шайки хулиганов зовут Бранко Жавлик.

Мирко обещал тут же позвонить Тино в «Интерконтиненталь», как только вновь объявится Бранко. Инспектор Дувлек забрал у Харвея Сондры, Тино Салварина и Стеллы Кантон паспорта и запретил покидать город без соответствующего разрешения. Вечером они намеревались встретиться в комиссариате и провести ночь в морге.

Сразу после обеда позвонил Мирко. Он сказал, что Бранко объявился в портовом кабачке. Один из друзей покажет его Тино.

Они снова сели в «феррари» и помчались в порт. Дорогая гоночная машина вписывалась в тесные извилистые переулочки рыбачьего городка; как новый «роллс-ройс» в кладбище автомобилей. Перед забегаловкой, размещавшейся в сером покосившемся доме, Тино Салварин припарковался.

Итальянец был очень внимателен к стройной и светловолосой Стелле Кантон и помог ей выйти из машины. Но девушка интересовалась только Харвеем Сондрой. Высокий американец тоже вышел из машины и с удовольствием потянулся.

— Разве на такой штуковине можно участвовать в гонках? Здесь же сидишь, как селедка в бочке! — воскликнул он.

Перед кабаком, засунув руки в карманы, стояли несколько мужчин в толстых свитерах и вязаных колпаках и неодобрительно поглядывали на вновь прибывших. Когда те скрылись в баре, они окружили «феррари», громко споря о его мощности, скорости и количестве требуемого бензина.

В помещении было накурено, а окна специально закрыты, чтобы сохранился запах. Над стойкой висело чучело огромной меч-рыбы. Хозяин с засученными рукавами, обнажавшими волосатые, покрытые татуировкой руки, споласкивал стаканы. За столами сидели только пятеро гостей. Какая-то замученная жизнью и потасканная женщина бросала деньги в музыкальный автомат.

Тино Салварин подошел к стойке.

— Бранко Жавлик? — требовательно спросил он. Хозяин указал подбородком на угловой столик.

Там сидел мускулистый брюнет в черной кожаной куртке. Он тяжело навалился на шаткий стол, волосы беспорядочно свесились со лба, а его мутные глаза свидетельствовали о чрезмерном количестве употребленных спиртных напитков.

Харвей Сондра, Тино Салварин и Стелла Кантон подсели к парню. Харвей заказал бутылку «зибловитца» и четыре стакана. Бранко Жавлик непонимающе уставился на американца.

— Что вам надо? — с трудом ворочая языком произнес он. — Я хочу быть один. Я должен напиться до беспамятства.

Официант принес заказ и тактично удалился.

— Что произошло вчера ночью в парке? — спросил Харвей Сондра.

Бранко Жавлик так испугался, что даже расплескал стакан.

— Что? Что? — переспросил он, заикаясь от страха.

— Ты все прекрасно понял, Бранко, — сказал Харвей. — Полиция ищет тебя, как иголку в стоге сена.

Бранко только качал головой, внимательно рассматривая лужицу на столе.

— Сумасшедшие, — пробормотал он. — Все сумасшедшие. Мой серебряный ножик пропал. Я и других предупредил, чтобы молчали. Если мы расскажем, что в действительности случилось, нам все равно никто не поверит, и мы окажемся за решеткой как убийцы.

— Но нам ты можешь рассказать все как есть, Бранко, — вступила в разговор Стелла. — Мы знаем, что мужчина и женщина были мертвы задолго до того, как вы на них напали.

Бранко потянулся за бутылкой и налил себе полный стакан. Харвей наполнил остальные бокалы. Все выпили, Бранко снова налил себе и горько усмехнулся.

— Мы… напали? — спросил он.

В этот момент в бар вошли пять молодых людей в черных кожаных куртках. Они осмотрелись и подошли к столику Бранко.

— Кто эти люди, Бранко? — поинтересовался один из них.

— Это чересчур любопытные фраера, которые нарываются на драку, — ответил Бранко Жавлик. — Проклятые туристы! Покажем им!

Он схватил бутылку и хотел ударить Харвея Сондру по голове, но Харвей опередил его. Он вывернул Бранко кисть и резко ударил в лицо, затем быстро отпрыгнул, схватил легкий столик и швырнул его в остальных.

Трое упали. Один из парней вынул нож.

— Ах вот что, молокосос, — лениво проговорил Тино Салварин и извлек свой пистолет. — Подходи, не стесняйся! Я порезал многих отчаянных парней в Неаполе.

Хозяин кабака и не думал вмешиваться; подобные драки были для него не в новинку. Бранко Жавлик вновь напал на Харвея Сондру. Лицо его было окровавлено, но глаза сверкали яростным огнем. Видимо, он решил снять напряжение предыдущей ночи и разделаться с соперником из крови и мяса.

Стелла Кантон забилась в угол.

Харвей Сондра, обладатель 1-го дана дзю-до и довольно известный боксер-непрофессионал, нанес Бранко серию сильных и точных ударов. Но парень устоял на ногах.

Тино Салварин со своим стилетом сдерживал двух ребят. Одному рассек руку, и тот, оставляя кровавый след, с криком выбежал на улицу.

Другой схватил ножку стула и бросился на Тино. Тино скрыл рукой почти все лезвие стилета, оставив только острый кончик, ловко увернулся и нанес незадачливому бойцу множество болезненных, но не опасных для жизни ран. Тем не менее одежда пацана покраснела от крови, и он в панике ретировался.

Тино Салварин удовлетворенно захохотал.

Харвей Сондра тем временем отбивался от четырех противников одновременно. Трое придавленных столом поднялись, плюс Бранко Жавлик, который мог многое вынести и щедро отплачивал за каждый нанесенный ему удар.

Вдруг голову Харвея пронзила острая боль, в какой-то момент он даже подумал, что ему сломали нижнюю челюсть, его руки опустились, тело обмякло. Оказывается, Бранко врезал ему тяжелой стеклянной пепельницей, стоявшей на стойке бара. Теперь же главарь шайки поднял в воздух стул, намереваясь одним ударом добить Харвея. Но тут вмешалась Стелла Кантон, она подняла с пола бутылку из-под «зибловитца» и как следует стукнула Бранко Жавлика по голове. Тот рухнул как подкошенный.

Харвей Сондра снова пришел в себя. Его окружали почти подростки, набравшиеся опыта в уличных потасовках и пьяных драках. Для того чтобы напугать в темноте случайного прохожего и вынудить его расстаться с кошельком, этого хватало. Но против Харвея Сондры у них не было ни единого шанса.

Одного Харвей выбросил в окно, другого лишил сознания, а третий позорно бежал.

— Вот и все, — вздохнул Харвей Сондра, осторожно ощупывая свою ноющую челюсть.

В ушах у него звенело. Когда Харвей двигал нижней челюстью, болела барабанная перепонка. Подобные травмы были ему знакомы, ничего серьезного.

На улице загудела полицейская сирена. Один из праздношатавшихся по улице парней вбежал и прокричал: «Осторожно, полиция!»

Харвей Сондра схватил за шиворот находящегося в глубоком обмороке Бранко Жавлика.

— Здесь есть какое-нибудь подсобное помещение, где нас никто не потревожит? — спросил он хозяина.

Тот кивнул в знак согласия..

— На второй этаж они наверняка не будут заглядывать. Первая дверь справа.

Харвей Сондра взвалил на плечо неподвижного и бессильного Бранко, поднял его по лестнице и бросил на кровать в указанной комнате. Пружины кровати обиженно заскрипели. Стелла Кантон заперла дверь.

После двух стаканов холодной воды, вылитых Стеллой ему на голову, Бранко наконец очнулся. Он чихнул, вытер рукавом лицо и сел, тут же схватившись за голову.

— Выбирай, Жавлик, — сказал Харвей. — Или ты заговоришь здесь или в полицейском участке. Полиция внизу. У тебя есть минута на размышление.

Нокаут и холодная вода отрезвили Бранко Жавлика. Он сломался. Тихим голосом парень рассказал все подробности происшедшего этой ночью в парке. Его лицо покрыла смертельная бледность, когда он вспомнил нападение вампиров.

— В этой истории должна быть доля правды, — сказала Стелла. — Дьявольская сила монахов с Чалдерона нашла своих жертв даже здесь, в Цадаре.

Бранко прислушался.

— Чалдерон? — переспросил он. — Олга, моя подружка, учится в институте, и она рассказала мне мрачную легенду о Чалдероне. Я точно не помню, о чем там шла речь, но она живет здесь, неподалеку. Я ее расспрошу. Мне надо четко узнать, что происходит, иначе я не найду больше покоя.

VIII

Олга Чехровка оказалась крупной брюнеткой с большим бюстом. Она занимала мансарду дома, построенного на рубеже веков. На столе ее комнаты были нагромождены книги, на плите кипел чайник с водой.

Девушка с подозрением оглядела посетителей, включая и Бранко Жавлика.

— Почему вас интересует древняя история? — спросила она. — Это давно забытая старая сказка. Мы же живем здесь, в Цадаре, а Рагуза и Чалдерон далеко от нас.

— Расскажи, Олга, — попросил Бранко, — расскажи еще раз, пожалуйста.

— Ну ладно, — согласилась девушка.

Олга сняла кипяток с электрической плиты и заварила кофе. Ароматный запах поплыл по комнате. Олга Чехровка достала пять чашек, молоко и сахар.

— Сейчас будем пить кофе, — объявила она.

— Мы пришли не для этого, — нетерпеливо произнес Бранко. — Ну, рассказывай же наконец.

Олга села к столу и заговорила, обращаясь сама к себе.

— Когда я была маленькой девочкой, одиннадцати или двенадцати лет, моя бабушка рассказала мне легенду о монахах Чалдерона. Во времена первого и второго крестовых походов монахи-рыцари Чалдерона пользовались всеобщей любовью и уважением. Они принадлежали к могущественному ордену крестоносцев, имевшему замки по всей стране. Но к 1189 году, когда начался третий крестовый поход, епископом стал страшный человек. Его звали Степан, но все употребляли только его прозвище — Черный Епископ. Ходили слухи, что он был незаконный отпрыск королевского дома. Его родственники отказались от него, ибо сочли сумасшедшим, как и его мать, наложившую на себя руки. С этим Степаном когда-то праведные монахи превратились в дикую орду. Их порочные деяния в замке не остались безнаказанными. Монахов отлучили от церкви. Но они продолжали бесчинствовать, тогда римский папа подтвердил отлучение. Но на Чалдероне только смеялись в ответ. Чтобы обрести бессмертие, они совершили жуткий кровавый ритуал, завершившийся убиением невинной девушки и вкушением ее молодой крови, и поклялись на верность Сатане. Но Бог не допустил торжества зла и внял последнему стону умирающей девушки. Монахи Чалдерона скончались в одночасье от чумы, неизвестно откуда пришедшей на остров.

Олга Чехровка сделала паузу. Она молчала целых три минуты, а когда заговорила, ее голос звучал еще тише и глуше, словно с того света.

— Но неумеренные притязания монахов на вечную жизнь сбылись чудовищным образом. Вместо того чтобы предаваться пиршествам и оргиям в своей крепости, они томились в мрачных склепах, не живые, но и не мертвые. Они не хотели жить, но и не могли умереть. Совсем скоро про замок Чалдерон стали рассказывать страшные истории. Якобы души умерших блуждают в ночи, а их мумии выходят из могил и бродят по острову. Стали таинственно и загадочно пропадать люди. Рыбаки начали избегать остров.

Олга наклонилась к самым лицам гостей и прошептала:

— Говорят, что дьявольские монахи пьют кровь своих жертв, которые превращаются в вампиров. Они тоже сходят с ума от жажды крови, но их укусы убивают, и цепь замыкается.

Бранко Жавлик тихо засмеялся. Его голос сорвался в крике: «Сказки! Это неправда! Я не знаю, почему эти двое напали на нас. Возможно, их ошибочно приняли за мертвых и они находились в трансе, но то, что души каких-то монахов спустя столетия бродят по острову, совершенно невероятно и фантастично. Я не верю в это и не поверю никогда!»

Он никак не хотел успокоиться. Тем временем Олга Чехровка разливала крепкий и ароматный кофе. Во время трапезы трое мужчин и две женщины еще раз попытались пережить эту ужасную историю.

— Есть еще кое-что, что вам необходимо знать, — добавила Олга. — Монахи Чалдерона были очень богаты. Они собрали огромную коллекцию ювелирных изделий. В подземельях Чалдерона сокрыто золото и драгоценные камни.

— Что ж, их час скоро пробьет, — сухо сказал Харвей Сондра. — После двойного убийства полиция обыщет каждый камушек этих проклятых развалин. Если там действительно что-то хранится, то мы в ближайшее время услышим об этом по радио или прочитаем в газетах.

Они поблагодарили Олгу Чехровку за интересный рассказ и вкусный кофе и попрощались. Вечерело, пора было ехать на встречу с инспектором.

Инспектор Дувлек уже ждал их. За хорошим ужином в первоклассном ресторане Харвей Сондра признался инспектору, что надобность в ночном дежурстве в морге отпала, так как жертвы монахов мертвы, а остальные трупы не превратились в зомби.

Инспектор в раздражении порвал свою салфетку, его шея покраснела, как петушиный гребень.

— Именно этого я и ожидал, — взорвался он. — Сначала вы пудрили мне мозги, что мертвые оживают, а теперь пытаетесь убедить, что ничего подобного больше не произойдет. Вы что, считаете меня полным идиотом?

Дувлек ударил кулаком по столу так, что стаканы жалобно зазвенели, а вилки с ножами градом посыпались на пол. Он так разбушевался, что гости перестали наслаждаться отменной едой и уставились на инспектора.

— Я работаю полицейским уже тридцать лет. Я допрашивал убийц, воров, шлюх, сутенеров, саботажников и агентов иностранных разведок. Каждый из них рассказывал мне разные глупости в надежде обмануть. Но ни у одного человека не хватило наглости прийти ко мне с подобной чепухой, как это сделала ваша троица. Я не знаю, что за всем этим кроется, но докопаюсь до правды. А вам запрещаю удаляться от Цадара дальше, чем на тридцать километров. Каждый день в тринадцать часов вы будете навещать меня в моем кабинете и отмечаться. Если вы не станете этого делать или хоть на пять минут опоздаете, то окажетесь за решеткой. Я все сказал. — Инспектор со свистом выпустил воздух. — Вы должны благодарить судьбу, что Фрэнк Симмс был уже трупом, когда вывалился из вашего окна, иначе вы бы уже давно находились в камере предварительного заключения.

Дувлек заплатил за свой ужин и демонстративно покинул ресторан, ругаясь на сербо-хорватском и пяти других известных ему языках. Харвей Сондра, специалист по Балканскому полуострову, знакомый со всеми его диалектами, выяснил, что на его голову и головы его друзей и родственников падут всевозможные несчастья и болезни, если осуществится хотя бы самая малая часть сказанного инспектором.

Его так и дергало за язык обратить внимание инспектора на то, что подобные факты нельзя не учитывать, но Харвей сумел промолчать, так как кровать с гостиничным голубого цвета постельным бельем устраивала его значительно больше, чем полосатый тюфяк на нарах.

На следующее утро он горько сожалел, что не настоял на своем и не потребовал немедленно закрыть остров для всех посторонних. Но было уже поздно.

IX

Голова Бранко Жавлика гудела. Огромное количество водки, сдобренное хорошим нокаутом, доставило ему немало неприятных минут. Но несмотря на нервное истощение и плохое самочувствие, мысль о сокровищах Чалдерона крепко засела в его больной голове.

Он ни секунды не сомневался, что полиция прочешет весь остров, когда займется поисками убийц.

Значит, у него был единственный шанс: сегодня же ночью переправиться на остров и разыскать клад, конечно, если он вообще существует.

Даже если в рассказе Олги Чехровки содержится доля правды, то его серебряный нож способен одолеть вампиров. Бранко Жавлик решил взять в компаньоны двух друзей. Первого из них звали Михаилом, и Бранко считал его слишком глупым, чтобы он мог испытывать страх перед потусторонними силами. Имя второго было Деметриус, он был греком и прославился как человек, не имеющий нервов. Кроме того, Деметриус не был в парке той ужасной ночью.

Бранко оседлал свой видавший виды мотоцикл и отправился за своими друзьями. Сначала они скептически отнеслись к предложению Бранко, но в конце концов согласились: Михаил, поскольку Бранко достаточно долго вбивал ему в голову свой план, а Деметриус не перенес обвинения в трусости.

На всякий случай Бранко вооружил свой эскорт серебряными столовыми ножами, украденными в одной из обворованных ими квартир. Парни угнали машину, раздобыли лопаты, заступы и отправились вдоль побережья по направлению к Рагузе. Там они украли моторную лодку и взяли курс на остров Чалдерон.

Ночь оказалась на редкость тихая и звездная. Море спокойно расстилалось перед кладоискателями, как большое зеркало в универмаге. Силуэт замка отчетливо вырисовывался на фоне темного неба. Лихая троица промчалась мимо рыбаков. Когда те обнаружили, что ребята направились к острову, то закричали и замахали им руками, чтобы те остановились.

Но Бранко лишь рассмеялся в ответ и как следует приложился к бутылке «зибловитца», которая «случайно» оказалась у него в кармане. Он пытался убедить себя, что пьет, чтобы изгнать головную боль. По-настоящему же Бранко до смерти боялся ехать на Чалдерон и пытался заглушить панический ужас сорокаградусной жидкостью.

Они бросили якорь в той самой бухте, где причалили Луиза и Фрэнк Симмс. Через двадцать минут парни были уже у стен замка.

— Нам… нам обязательно надо туда входить? — спросил дрожащим голосом Деметриус, которому вдруг стало не по себе.

Бранко опять глотнул из бутылки и отбросил пустую стекляшку.

— Ты уже небось наложил в штаны! — произнес он насмешливо. — Мы что, прокатились ночью по морю ради простого удовольствия?

Но даже у глупого Михаила в этот момент затряслись коленки. Между разговорами о посещении замка и конкретными действиями Михаила огромная пропасть.

— Я не пойду, — решительно сказал он. — Подожду вас в лодке до рассвета. Лучше копать при дневном свете.

— Конечно, — согласился Деметриус. — Так мы и сделаем. Правда, Бранко?

Бранко Жавлик ругался минут десять, осыпая ребят проклятиями, но в глубине души он был рад такому повороту дела. Когда же Деметриусу надоело выслушивать своего атамана, он предложил Бранко одному посетить руины. Тот сразу замолчал.

Парни повернулись к замку спиной и вернулись к лодке.

Там они удобно уселись в ожидании утра, хотя еще даже не пробило полночь, и мелко дрожали от страха. Но ни один не желал в этом признаться.

— Как только рассветет, мы извлечем сокровища, — разглагольствовал Бранко. — Лодку мы спрячем в отдаленной бухте, а с наступлением темноты вернемся в деревню. Рыбаки не заходят на остров. И вряд ли они позвонят в полицию и сообщат, что видели нашу лодку около острова. Но если ночь окажется темной, то нам не страшна никакая полиция.

Они болтали про мотоциклы, драки и девочек. Глупый Михаил, которого девушки избегали, как огня, описывал свои невероятные успехи в сексе. Он сам настолько запутался с непривычки, что его слушатели не смогли подавить приступа неудержимого хохота.

— Я поимел больше женщин, чем вы оба вместе взятые, — сердито сказал Михаил. — Например, однажды я заметил девушку на рынке. Ее звали Йованка и…

В этот момент над островом раздался колокольный звон.

— Замолчи, — прошипел Деметриус. — Что это было?

— Кажется, колокол, — пробормотал Михаил.

— Осел ты, — рассердился Бранко. — Это мы и сами поняли. Меня интересует совсем другое. Почему на безлюдном острове вдруг звучит колокол?

— Бранко, — обратился к нему Деметриус, — мы сейчас поднимем якорь и отчалим. Выйдем в открытое море. И наплевать на рыбаков.

Бранко в ответ что-то пробурчал. Он попытался завести мотор, но тот коротко чихнул и заглох. Бранко пытался снова и снова, но безуспешно.

Тогда он повернулся к товарищам, и его лицо побледнело не только от лунного света.

— Не заводится, — пожаловался главарь. — Мы влипли.

— Мы умеем плавать, — предложил Деметриус. Бранко покачал головой.

— Даже если мы доплывем до побережья, скоро начнется прилив. Течение вынесет нас обратно в море, и — конец всему.

— Это все ты со своими идеями! — завелся Михаил. — Полночные поиски сокровищ! Па!

— Во всяком случае, до настоящего момента ничего не произошло, — возразил Бранко. — Кто хочет многого достичь, должен уметь рисковать.

Некоторое время они сидели молча. Бранко услышал странный звук. Это стучали зубы грека. Он хотел закричать на труса, но Деметриус указал вытянутой рукой на обрыв и заорал в ужасе: «Вон там! Смотрите! Там!»

На обрыве замерла темная, облаченная в рясу фигура верхом на лошадином скелете. Пока трое в лодке сидели ни живы ни мертвы, к первому всаднику добавились еще шестеро. Они внимательно смотрели на лодку, которая отчетливо выделялась на освещенной луной морской глади.

Медленно и беззвучно призраки направились к лодке. Создавалось такое впечатление, что лошадиные подковы не касаются песка. С уверенностью лунатиков всадники спускались по крутому обрыву.

Когда они приблизились, Бранко Жавлик разглядел под капюшонами морщинистые лица мумий, обрамленные длинными черными волосами и бородами. Ночные всадники размахивали мечами.

Деметриус дико завопил, прыгнул в воду и быстро поплыл навстречу далекой земле. Он предпочитал утонуть, чем принять ужасную смерть от мечей привидений.

Михаил встал на колени и начал читать молитвы, которые он знал. Бедняга крепко зажмурил глаза.

Бранко стоял на корме. Он достал серебряный нож. Никогда в жизни парень не испытывал такого панического ужаса. Но он должен был бороться, защищать свою жизнь — такова была его натура.

Копыта лошадиных скелетов мягко прошлепали по воде.

— Проваливайте и будьте прокляты! — бросил им в лицо Бранко. — Отправляйтесь назад в ваши вонючие гробницы!

Он взмахнул ножом и со свистом рассек воздух. Его голос захлебнулся. Меч переднего всадника легко описал дугу и отделил от тела Бранко руку, сжимавшую нож. Парень в безумии уставился на безобразную культю, из которой фонтаном забила кровь.

На культе все еще держались ручные часы.

Трое ужасных монахов влезли в лодку. Бранко хотел было прыгнуть за борт, но не успел. Меч пронзил его между лопаток, парень со стоном упал на дно лодки.

Перед смертью он увидел нечеловеческие лица, склоненные над ним, и услышал крики Михаила. Потом луна как-то сразу потускнела и исчезла совсем. Бранко Жавлик умер.

X

Стелла Кантон проснулась в объятиях Харвея Сондры. Любовник улыбался ей.

— Любимая! — произнесли его губы, за словами последовал поцелуй.

Ужасные происшествия последних дней помогли им найти друг друга. Стелла зевнула, потянулась и выгнулась, как сытая кошка. Одеяло соскользнуло с ее груди. Харвей тут же принялся целовать ярко-розовые, крепкие соски.

Стелла Кантон притянула молодого человека к себе. Ее руки, лаская и возбуждая, легко заскользили по его телу. Харвей Сондра откинул одеяло. Он целовал шоколадное тело девушки и не избегал потаенных местечек. Стелла не могла больше сохранять спокойствие, она зашевелилась, постанывая и покусывая плечи Харвея, а затем раздвинула бедра и прижалась к Харвею всем телом. Когда он вошел в ее тело, Стелла вздохнула и впилась длинными ухоженными ногтями в спину молодого человека. Влюбленные позабыли все на свете.

Через час Стелла и Харвей покинули апартаменты и столкнулись в дверях лифта с Тино Салварином. В сердце итальянца проник яд ревности, когда он увидел светловолосую девушку и высокого мужчину, которые, тесно обнявшись, выходили из номера Харвея Сондры.

Накануне вечером Тино Салварин настойчиво флиртовал со Стеллой, но она не обращала на него ни малейшего внимания. От обиды Тино не смог даже спать этой ночью. Стелла свела его с ума, он никогда не испытывал подобных чувств ни к одной женщине, даже к Луизе Гилджиа, своей покойной невесте. Тино был вынужден признаться себе, что он, хладнокровный и жестокий Тино Салварин, сын одного из боссов итальянской мафии, потерял голову от страсти к светловолосой американке.

Тино обуревали все муки ревности. Но он не показывал вида.

В ответ на вежливое замечание Харвея Сондры, что Тино сегодня неважно выглядит, итальянец сослался на события последних дней.

Они вместе спустились на лифте и отправились завтракать.

Завтрак был обильный и сытный, с претензией на роскошь, как и положено в интернациональных отелях. Тино только выпил кофе, кусок не лез ему в горло. Харвей и Стелла весело и беззаботно ворковали. Харвей проглотил три вареных яйца и гору булочек.

Тино был вынужден крепко держать себя в руках, чтобы не показать свои муки. Он облегченно вздохнул, когда бой позвал его к телефону.

Звонил Антон Дворжак, владелец отеля «Сараево» в Рагузе. Он знал размеры влияния отца Тино, известного профессора Салварина, и хотел угодить его сыну.

— Ну что у тебя? — грубо спросил Тино.

— В бухте Чалдерона снова стоит моторная лодка на якоре, — ничуть не смутился от такого приветствия Дворжак. Тино слышал его тяжелое дыхание. — На борту найдены два изуродованных трупа. Мы возьмем лодку, а незадачливых мертвецов оставим на острове.

— Ты знаешь, кто эти убитые?

Хозяин отеля ответил отрицательно. Тино поблагодарил и положил трубку на рычаг. Он не сразу отправился в зал ресторана, а закурил и крепко задумался.

Ему хотелось одним махом убить двух зайцев. Во-первых, он решил доставить инспектору Дувлеку неопровержимые доказательства, которые заставят последнего придерживаться устойчивой версии. Тогда эта глупая история с привидениями Чалдерона забудется. Во-вторых, он хотел отбить Стеллу Кантон у Харвея Сондры.

К тому моменту, как Тино носком лаковой туфли раздавил окурок, в его голове созрел план, гениальный план, осуществление его приведет к намеченной цели. Итальянец улыбнулся и вернулся в ресторан.

— Звонил Дувлек, — обманул он Харвея Сондру. — Инспектор хочет нас видеть. Мисс Кантон может остаться в гостинице.

После завтрака Салварин и Сондра уехали. Американец быстро смекнул, что их путь лежит далеко не в комиссариат. Он задал Тино соответствующий вопрос.

Итальянец лишь ухмыльнулся в ответ. Он притормозил перед магазином фотопринадлежностей. Харвей Сондра вошел вслед за Тино в магазин. Тино купил две камеры, вспышку, прибор для прокручивания фильмов и телеобъектив. Кроме того, он выбрал множество роликов цветной пленки и две большие бобины.

— Вы хотите снять фильм, Тино? — удивленно поинтересовался Харвей, когда они вновь оказались в машине.

Тино рассказал Харвею о звонке из Рагузы.

— Инспектор Дувлек упечет нас за решетку, если мы расскажем о еще двух мертвецах на Чалдероне и снова предложим ему провести ночь в морге. Есть только один выход. Сегодня ночью мы навестим Чалдерон, сфотографируем и отснимем обоих умерших, если они начнут двигаться. Возможно, нам удастся снять фильм и о самих Чалдеронских монахах.

Харвей Сондра наморщил лоб и почесал в затылке.

— Я, конечно, не трус, но это очень опасная затея. Погибло и так слишком много людей.

— Риск присутствует в этом деле, поэтому я решил вывести Стеллу Кантон из игры. У вас есть какие-нибудь идеи, как достать необходимые улики? Мы останемся сидеть в лодке неподалеку. Если станет опасно, мы в любой момент сможем уйти в открытое море.

После короткого раздумья Харвей Сондра согласился.

— Фрэнк Симмс был моим другом. Кроме него, умерли Луиза Гилджиа, двое мужчин и девушка в парке, а теперь и еще два человека. Надо немедленно что-то предпринять. Рагузские рыбаки и пальцем не шевельнут даже для того, чтобы уведомить полицию. Они боятся, что мертвых привезут к ним в деревню, а ночью те восстанут и будут сеять смерть. Так что действовать придется нам.

Тино Салварин согласился с ним, так как Харвей принял этот план целиком и полностью.

Оба мужчины еще не знали, что ночной жертвой явились Бранко Жавлик и его друзья. Грек Деметриус утонул в море, и течение выбросило его труп на берег.

В тринадцать часов Харвей Сондра, Тино Салварин и Стелла Кантон отметились у расстроенного инспектора Дувлека. Маленький седой человечек нервно мерял шагами свой кабинет.

— Мое начальство каждый день спрашивает, когда я поймаю «Цадарского кровопийцу». — Он шмыгнул носом. — Это красочное сравнение пришло в голову журналистам местной прессы. Репортеры осаждают меня. Некоторые хотели посетить Чалдерон, но я строжайше запретил это делать. Видимо, нам действительно придется прочесать весь остров в надежде отыскать следы. Если орава газетчиков ринется на остров, то там останется не больше улик, чем после землетрясения.

— А представители интернациональной прессы уже прибыли? — поинтересовалась Стелла Кантон.

Инспектор уставился в пол.

— Слава Богу, этого пока удалось избежать, — ответил он. — Мне достаточно местных сенсаций.

К счастью, у Стеллы хватило ума не спросить инспектора, о чем он недавно говорил с Харвеем Сондрой и Тино Салварином. Вся компания вернулась в отель «Интерконтиненталь». Харвей объяснил Стелле, что они с Тино хотят вдвоем еще раз съездить в Рагузу и расспросить рыбаков.

Стелла обиженно надула губы.

— А почему вы не хотите взять меня с собой?

— Когда позвонит инспектор, ты должна будешь сказать ему, что мы шляемся по Цадару. Если же никого из нас не окажется на месте, ему это покажется подозрительным, а я не хочу в тюрьму.

Харвей долго и страстно целовал Стеллу в холле гостиницы. Тино отвернулся, чтобы не обнаружить своих чувств.

На следующее утро у него будут необходимые доказательства дьявольского разгула на Чалдероне, а Харвей Сондра… будет мертв, он падет жертвой монахов. Последней жертвой.

XI

Тино Салварин гнал свой «феррари» по крутой узкой дороге в Рагузу. Слева вздымались отвесные скалы, справа изгибались поросшие лесом горные склоны. Небо было безоблачно, и море сливалось вдали с горизонтом.

Пейзаж был красив и романтичен, но мысли мужчин работали совсем в другом направлении. На заднем сиденьи тряслись камеры и пленки.

Недалеко от Рагузы дорога ответвлялась в сторону маленькой деревеньки. Обладавший хорошими рессорами «феррари» промчался по выбоинам и колдобинам проселочной дороги. Тино Салварин даже не удосужился сбавить скорость. Высокому Харвею пришлось наклонить голову, чтобы не пробить крышу, — так высоко он подскакивал.

— Не надо лихачества, Тино, — попросил американец. — Иначе вам придется одному навещать проклятый Чалдерон.

Перед отелем «Сараево» Тино притормозил, мужчины вылезли и отправились в принадлежащий отелю ресторан. Время близилось к вечеру. Позднее у них не будет больше возможности подкрепиться.

Просто обставленное помещение было почти пустым, если не считать нескольких рыбаков, сидевших в полном молчании у окна. Изредка позвякивали стаканы, слышалось бульканье, а потом снова тишина.

Молодых людей обслуживал сам толстый Дворжак.

— В последнее время происходят такие ужасные вещи, — пожаловался он. — На протяжении столетий Чалдерон считался проклятым местом. Но теперь люди как будто взбесились, лезут и лезут за своей смертью, а зло торжествует.

— Всему приходит конец, — возразил Тино. — Сегодня ночью мы отправимся на остров, чтобы вернуться с неопровержимыми доказательствами. Тогда убийства прекратятся. Несколько зажигательных снарядов разнесут Черного Степана и его свиту в пух и прах.

Дворжак перекрестился, когда услышал это имя. Он недоверчиво посмотрел на Тино и его спутника, долговязого американца. Молодые люди поели с аппетитом, запили еду искристым красным вином и дали хорошие чаевые.

Дворжак расшаркался. Он был уверен, что никогда больше не увидит этих сорвиголов.

Винко Йаканда, сдающий на прокат моторные лодки, не хотел оформлять квитанцию, когда услышал, куда возьмет курс его суденышко. Харвей Сондра пригрозил ему полицией за умалчивание о двух новых убийствах на Чалдероне. Йаканда уважал энергичного инспектора Дувлека и был вынужден согласиться.

Лодку он выдал.

Через два часа — солнце уже опустилось в море, окрасив небо в багряные тона, — катерок вошел в бухту острова. Харвея Сондру вновь поразила мертвая тишина Чалдерона.

Молчали птицы, ни одна веточка не хрустнула под ногой зверя. Деревья и кустарники выглядели отлитыми из свинца. На острове сломанной короной вздымался замок.

Забирая лодку, рыбаки вытащили мертвецов на пляж. Трупы покоились наполовину в воде, их ноги омывали волны: рыбаки не посмели сделать ни одного лишнего шага по ненавистному острову.

Харвей Сондра опознал Бранко Жавлика.

— Интересно, что побудило его отправиться на остров? — спросил он Тино Салварина.

Тот пожал плечами.

— Наверное золото, о котором говорила Олга Чехровка. Иной причины я не могу придумать.

Молодые люди вытащили изуродованные тела из воды. Тино сфотографировал их с разных сторон и истратил несколько метров пленки. Потом он установил камеру на корме лодки и подключил к аккумулятору два мощных прожектора.

— Ну, ладно, — промолвил он, — это будет первый документальный фильм ужасов. Мы должны приложить все усилия, чтобы наши «звезды» не сожрали нас на ужин в качестве гонорара за потраченное время.

Наступили сумерки, а потом быстро стемнело. Далеко в море что-то мерцало и переливалось. Это явление не несет в себе ничего сверхъестественного: свет отражают мелкие морские животные — планктон. Но в средние века суеверные моряки считали, будто хозяин морей подает им знак, что их корабль скоро пойдет ко дну.

Харвей Сондра и Тино Салварин сидели в лодке и ждали. Каждый погрузился в свои мечты и размышления. Медленно тянулись часы. Харвей посмотрел на светящийся циферблат ручных часов.

— Без десяти двенадцать, — тихо промолвил он, словно не желая нарушать неприятную тишину острова. — Пора!

— Да, — Тино кивнул, — пора.

Харвей Сондра повернулся к нему спиной, чтобы проверить работу прожекторов. Тино вытащил заранее приготовленный гаечный ключ, беззвучно подкрался к американцу и ударил. Харвей Сондра перелетел через борт лодки и шлепнулся в воду.

Тино специально ударил вполсилы, он не хотел убивать Харвея, жертву ждала совсем иная смерть.

Итальянец прыгнул в воду, она доходила ему до пояса, подцепил Сондру за воротник светлой рубашки и выволок на песок рядом с трупами.

Совершив подлый поступок, Тино, удовлетворенный, вернулся в лодку. Над островом послышался колокольный звон. Полночь!

Тино Салварин внимательно наблюдал за тремя неподвижными телами на пляже. Расстояние между ними составляло всего лишь двадцать пять метров. Тино ждал. Сердце бешено билось в груди, ладони вспотели от напряжения.

Он сходил с ума от ужаса, но не покидал своего наблюдательного поста.

Вдруг один труп зашевелился. Это было тело Михаила. Мертвец приподнялся и сел. Тино едва сдержал крик. Луна хорошо освещала страшные укусы на теле мертвеца. Непостижимо, что в нем сохранилась искра жизни.

Труп поднялся во весь рост, наклонился над двумя другими неподвижными мужчинами. Его обнажившиеся клыки потянулись к шее Харвея Сондры.

Тино Салварин включил прожекторы и отснял эту безобразную сцену: труп, наклонившийся над лежащим в обмороке, с голодным оскалом длинных острых зубов. Сейчас он перекусит сонную артерию и начнет пить теплую струящуюся кровь.

Тино Салварин поздравил себя с успешным выполнением своего плана.

Но тут он заметил, что Харвей едва заметно вздрогнул и повернул голову в сторону. Американец открыл глаза, увидел над собой бледное мертвое лицо с пустыми глазами и дико заорал. Труп намертво вцепился в свою жертву.

Харвей Сондра защищался с отчаяньем обреченного. Он боролся с мертвецом. Харвей был очень силен и знал множество приемов, но его противник обладал сверхъестественными силами и не чувствовал боли.

Впившись друг в друга скрюченными пальцами, вампир и его жертва покатились по песку.

Только нечеловеческим напряжением сил Харвею удавалось держать труп на расстоянии. Он уже тяжело дышал. Как долго удастся ему противостоять нападению вампира?

— Тино! — прохрипел Харвей. — Тино, помоги мне. Во имя милосердия, не бросай меня в беде.

Тино Салварин громко рассмеялся в ответ. Он спрашивал себя, почему второй погибший — Бранко Жавлик — не шевелится и не нападает на Харвея. Он не знал, что Бранко умер своей смертью раньше, чем до него добрались зубы монахов.

Тут внимание Тино привлекло нечто иное. По обрыву спускались одетые в рясы всадники.

Тино Салварин сделал несколько снимков. Он дождался, пока наездники приблизились к боровшимся на пляже.

Один из прибывших направил свой лошадиный скелет в воду. Тино смог различить под капюшоном тронутый временем череп мумии. Было самое время отчаливать.

Итальянец завел мотор. Когда мумии приблизились на расстояние одного метра, он стрелой помчался вперед. Вокруг запенились волны. Тино Салварин услышал за спиной умоляющий вопль:

— Тино!

Но он даже не оглянулся на предсмертный крик Харвея Сондры. Путь к сердцу Стеллы Кантон был свободен.

XII

Харвей Сондра ощущал стальные объятия мертвеца. Вокруг собрались черные фигуры на скелетах лошадей. Круг медленно замкнулся. Жадно лязгали черные зубы. Тино предал Харвея и бросил на растерзание вампирам.

«Так выглядит смерть? Не хочу быть разорванным зубами отвратительных созданий, не желаю, чтобы они касались моего тела, пили мою кровь, превратили меня в живой труп!»

Харвей Сондра собрал оставшиеся силы и вырвался из цепких рук мертвеца. Окружавшие их монахи попытались схватить его. Молодой человек почувствовал холодную костлявую руку на своем плече. Он рванул эту конечность вниз и одновременно ударил ногой, согнутой в колене.

Раздался звук, словно хрустнула сухая ветка. Мумифицированный труп не издал ни звука, но его рука отвалилась.

Высохшие черные когти вонзились в рубашку Харвея, он рванулся, оставив значительную часть рубашки в руках монаха, но все-таки прорвался сквозь замкнутый круг вампиров.

Молодой человек удачно увернулся от меча всадника, выскочившего из воды и попытавшегося на скаку срубить Харвею голову. Тот рванул поводья лошади так, что она упала на землю, а Харвей бросился в море.

Он греб навстречу далекому побережью. Скорее подальше от ужасных мумий. Вода оказалась прохладной и приятно освежала тело после напряженной и изнурительной борьбы. Монахи остались на берегу, они смотрели ему вслед пустыми глазницами.

Харвей плыл и плыл. Свинцовая усталость сковала его члены. Болела голова, его тошнило; молодой человек понял, что удар по голове не прошел бесследно. Харвей получил легкое сотрясение мозга.

Волны били беглецу в лицо, он начал глотать воду. Для опытного пловца это был признак скорого истощения и смерти. Харвей Сондра никогда не сможет добраться до берега!

Молодой человек перевернулся на спину и предоставил волнам нести себя в любую сторону. Только изредка он нарушал тишину всплеском или гребком руки. Справа темнел Чалдерон. Тихим и мирным выглядел остров под луной. Харвей мог легко добраться до твердой почвы, но он был готов скорее утонуть, чем сделать это.

Сондре становилось все труднее и труднее держаться на поверхности. Вдруг ему почудилась музыка. Сначала он приписал это начинающимся галлюцинациям, но на какое-то время пришел в себя и обнаружил, что музыка действительно слышна.

Наконец Харвей разглядел огни большого корабля, стоявшего на якоре в двух сотнях метров от Чалдерона.

На корабле играла капелла. Харвей Сондра собрал последние силы и погреб к спасительному судну.

Он громко закричал:

— Помогите! На помощь!

Услышит ли его кто-нибудь? Харвей опять крикнул. На борту судна зажегся прожектор. Сноп света прорезал темноту и заплясал рядом с Харвеем.

На воду спустили шлюпку. Сильные и умелые руки подхватили обессиленного американца и втащили его в лодку. Он остался лежать в полуобморочном состоянии.

Харвея подняли на борт при помощи малой грузовой лебедки. Капитан, первый офицер и судовой врач склонились над спасенным. Пассажиры в вечерних платьях и смокингах образовали полукруг.

Харвей Сондра с трудом открыл глаза. Удар по голове, трудная борьба с трупом совершенно его истощили.

— Что… за корабль? — прошептал он.

— Вы на борту «Мавритании». Мы находимся на пути в Триест, — ответил капитан со светлой бородой. На нем была белая парадная форма. — У нас круиз по Средиземному морю.

Страх промелькнул в глазах Харвея Сондры.

— Прочь, прочь от острова… Мертвецы… Они всех убивают… Убивают и пьют кровь. Отойдите как можно дальше от острова, капитан.

— Не могу, — ответил тот. — У нас неполадки с мотором. Мы хотели сегодня зайти в порт Цадар, но нас отнесло течением.

— Послушайте, вам надо держаться подальше от острова. Как можно дальше. Мертвые воскресли и бродят. Монахи из Чалдерона.

Харвей Сондра сел на палубе. Капитан и офицер переглянулись. Первый офицер многозначительно постучал пальцем по лбу.

Несколько пассажиров засмеялись. Слегка подвыпившая блондинка в сильно декольтированном черном платье помахала рукой в сторону острова и прокричала: «Присоединяйтесь, мы приглашаем вас всех на вечеринку!»

Корабельный врач внимательно осмотрел голову Харвея Сондры и сказал:

— Он ранен и в шоке. Отнесите молодого человека в мою каюту. Я дам ему успокоительного.

Четыре стюарда положили Харвея на носилки и унесли. В каюте с него сняли мокрые вещи и смыли под душем соленую воду. Доктор руководил всеми процедурами. Харвея положили в чистую белую постель.

— Трупы, — еще раз пробормотал он.

— Да, да, — согласился врач. — Я сделаю вам укол, и вы как следует выспитесь. Вам необходимо отдохнуть.

Харвей Сондра почувствовал легкий укол. Он вздрогнул и одним движением выбил шприц из руки доктора. Шприц упал на пол, игла сломалась. Доктор выругался.

Он поднял сломанный шприц, затем взглянул на Харвея Сондру: тот уже впал в глубокий, похожий на обморок сон. Доктор проверил пульс своего подопечного. Он бился спокойно и ровно. Врач пожал плечами.

— Следующие шестнадцать часов парень будет спать, — обратился он к стоявшему рядом стюарду. — Давайте запрем на всякий случай дверь. Парень получил сильный удар по голове, у него шок. В беспамятстве он может свалиться за борт. Навещайте его каждые два часа, Гиоргио.

Стюард кивнул. Кабина опустела. Врач запер дверь снаружи, передал ключ стюарду и вернулся обратно в салон, где развлекался до появления Харвея Сондры. Навстречу ему лились звуки вальса. На площадке для танцев кружились пары.

Доктор присел за стол, где приятно проводили время капитан, офицеры и почетные гости.

— Как чувствует себя мистер, которого выловили из моря? — поинтересовалась все та же блондинка.

Она была не первой молодости, но очень ухоженная и увешанная драгоценностями.

— Молодой человек уснул, — ответил доктор. — Теперь ничто больше не нарушит красоту этого вечера. Разрешите пригласить вас на танец, мадам?

В то время как корабельный врач вальсировал с прелестной блондинкой, от острова Чалдерона отделился грубо сколоченный плот и двинулся в сторону корабля. Двенадцать полуразложившихся трупов в рясах и бледный, покрытый укусами мужчина отправились на обещанную вечеринку.

XIII

Плот глухо ударился о борт корабля и замер между носом и якорной цепью. Один из монахов взобрался по цепи, помогая себе руками и ногами. В зубах он держал свой меч. Безглазое лицо под капюшоном внимательно оглядело палубу.

Вампир тихо перелез через борт. Остальные последовали за ним. Они распределились по всему кораблю. Из салона доносились музыка и голоса, звонко засмеялся женский голос.

На корму вышла молодая пара.

— Ах, Энрико, что за ночь! — проворковала девушка. — Воздух пьянит, как шампанское.

Тут она увидела темную фигуру с мерцающим мечом. В этот момент луна вышла из-за тучи, и ее мертвенный свет озарил лицо, словно восставшее из глубин ада.

Девушка пронзительно завизжала. Меч взвился в воздух, и ее крик перешел в предсмертный хрип. Молодой человек схватил высушенные временем руки, но черные зубы вонзились в его шею, и призыв о помощи умер на губах несчастного.

В салоне никто ничего не заметил. Гости продолжали шутить, смеяться, пить и танцевать. Богатые мужчины и прекрасные женщины назначали друг другу свидания. Рекой лилось шампанское. Первые пары спускались в каюты, чтобы бездумно предаться любви, искренней и наивной, как теплая летняя ночь.

А ужасные вампиры пробирались к дверям салона. Их еще никто не обнаружил, еще звучала музыка. И тут одна из дам внезапно, будто ее кто-то толкнул, обернулась, увидела полуистлевшие рясы на сухих бородатых и зубастых фигурах и в страхе завопила.

Дамы и господа разом обернулись и безмолвно уставились на ужасных гостей. Музыка оборвалась, опрокидывая столы и стулья, люди повскакивали с мест. Около запасного выхода началась паника.

По «Мавритании» гуляла смерть. Мелькали мечи, черные зубы впивались в шеи кричащих и бьющихся в конвульсиях мужчин и женщин. Изголодавшиеся за столько столетий дьявольские монахи Чалдерона наконец-то праздновали настоящую кровавую оргию. Опьяненные кровью, они шатались по кораблю и взламывали каюты, куда попрятались перепуганные богачи. Нашли даже машиниста, зарывшегося в ящик с грязными тряпками в самом отдаленном уголке машинного отделения.

Как волки, ворвавшиеся в стадо овец, Чалдеронские монахи неистовствовали в кровавой горячке и убивали все живое. Их рясы намокли и покраснели от крови.

Не будем описывать кровожадное торжество вампиров. Во всем мире существуют только три тайных рапорта обо всем происшедшем, они тщательно охраняются соответствующими службами. Даже медицинский отчет выглядит, как описание конца света.

Достаточно упомянуть, что на борту не осталось ни одной живой души: ни мужчины, ни женщины, ни ребенка. Сопротивление и мольбы остались без ответа. Монахи не пощадили ни младенца в колыбели, ни спящих в кровати молодых супругов. Только немногим удалось прыгнуть за борт и добраться до острова, на котором они были в ту ночь в полной безопасности.

Из девяноста восьми пассажиров остались в живых лишь двадцать. Капитан пытался противостоять вампирам с пистолетом в руках, но пули не оказали на них никакого воздействия. Тогда он вставил ствол пистолета себе в рот и выстрелил.

Когда на горизонте забрезжил рассвет, монахи спустились на плот и отправились восвояси, в свои мрачные подземелья.

Пятеро капуцинов, обалдевших от обилия крови, позабыли вернуться назад. Солнечный свет, опасный для их тел, как серная кислота, застал их врасплох и загнал в темное машинное помещение.

При дневном свете что-то зашевелилось в корабельной шлюпке. Это был Харвей Сондра. Первые крики в ночи вырвали его из объятий Морфея. Ему удалось взломать замок и заползти под шлюпку. Теперь же американец бродил по палубе, страдая и ужасаясь. В радиорубке он обнаружил мертвого радиста с располосованным горлом, а на нем труп Михаила, превратившегося с рассветом в обыкновенное мертвое тело.

Харвей Сондра вытер непроизвольно выступившие у него на глазах слезы и вышел в эфир с сигналом «SOS». Через некоторое время откликнулся военный крейсер. Харвей Сондра уставился в пустоту и стал ждать военных моряков.

Монотонным голосом он отрапортовал капитану-лейтенанту о происшедшем этой ночью. Тот сперва решил, что перед ним сумасшедший, но спасшиеся на острове мужчины и женщины подтвердили его рассказ. Кроме того, в машинном отделении были обнаружены фигуры в окровавленных рясах. Моряки дали по ним очередь из автоматов, но безуспешно. Пришлось отступить.

Через несколько часов прибыло подкрепление. На борту судна установили огнеметы. Когда снопы пламени охватили скелеты столетней давности, от них осталась одна зола.

Инспектор Дувлек также прибыл на борт «Мавритании». Он прошел мимо Харвея Сондры, не узнав его. Потом обернулся и пригляделся.

— Мистер Сондра, — растерянно сказал инспектор, — Боже, как вы выглядите! Ваши волосы…

Харвей Сондра пошел в каюту и посмотрел в зеркало. На него из зеркала уставился какой-то незнакомец. Его волосы, еще вчера светло-русые, за одну ночь стали седыми.

XIV

Полночь. Над островом снова звучит колокол. Солдаты застыли. Они рассеялись по всему замку, в том числе и во внутреннем дворике. Они ждут, готовые к нападению.

Со скрипом открывается дверь склепа. Шесть фигур выходят во двор. Развеваются тяжелые рясы, стальные мечи поблескивают в высохших руках.

— Включить свет!

Прожекторы залили светом всю площадку. Один из солдат вскрикнул при виде отвратительных мумифицированных черепов.

Капуцины не двигались.

— Огонь!

Загрохотало оружие. Серебряные пули впились в монахов. Те попадали.

— Огнеметы!

Солдаты пересекли дворик, навели огнеметы на безжизненные фигуры. Рясы вспыхнули. Осталась одна зола.

Войска провели всю ночь в замке Чалдерон, но ничего больше не случилось. На утро они очистили остров. После того как все поднялись на борт корабля, по радио были взорваны оставшиеся на Чалдероне боеприпасы. Эхо взрывов прокатилось по морю. Его слышали даже на побережье.

Плотное облако пыли поднялось над замком, а когда оно улеглось, на месте Чалдерона остались только жалкие камни. Нагонявшего в течение многих столетий страх на всю округу замка больше не существовало.

Инспектор Дувлек и Харвей Сондра стояли на палубе быстроходного морского катера и смотрели на остров.

— Невероятно, — обратился инспектор к Харвею. — Мы живем в двадцатом веке и все же… — Он замолчал. — Но теперь с вампирами покончено раз и навсегда.

— Несчастные жертвы кровавой ночи на «Мавритании» были позавчера сожжены. Но никакого сокровища в замке не нашли, — ответил Харвей Сондра. — Это просто счастье, что вы действовали оперативно и уведомили вооруженные силы, инспектор.

Дувлек пожал плечами.

— Что мне оставалось делать, когда Тино Салварин прокрутил мне свой фильм? Салварин был испуган и поражен, когда я его арестовал после разговора с вами по радио. Он считал вас мертвым и собирался сыграть роль благородного друга перед Стеллой Кантон, а потом и утешить ее.

Харвей Сондра провел рукой по белым волосам.

— Теперь все позади. Мы должны забыть это. Монахов больше нет. Позавчера убиты пятеро на борту «Мавритании», и сегодня — шестеро в Чалдероне. Вы хороший стратег и организатор, инспектор Дувлек.

Впервые за много дней маленький инспектор улыбнулся.

— Я сделал все, что было в моих силах, — сказал он скромно, — а что предпримете вы, мистер Сондра?

— Мы со Стеллой Кантон хотели провести вместе трехнедельный отпуск в Неаполе, инспектор. Нам уже можно покинуть город?

— Разумеется, я не буду вас больше задерживать. Все происшедшее прошу сохранить в тайне от прессы и общественности. Мертвецы с «Мавритании» будут отнесены на счет аварии на судне.

Харвей Сондра оглянулся. Остров Чалдерон уменьшался прямо на глазах, становясь таким маленьким и незначительным.

Через день после этого разговора Харвей Сондра и Стелла Кантон отбыли в Неаполь. Инспектор Ференц Дувлек проводил их до самолета. Он был вынужден сообщить им, что ночью Тино Салварин подкупил сторожа и сбежал из камеры предварительного заключения.

I

Профессор Салварин был гениальным химиком и преступником. Он был одним из крестных отцов итальянской мафии. Жажда власти пожирала его, в мечтах профессор видел себя королем всего преступного мира. Но осуществить подобные планы очень нелегко. У Салварина была масса соперников, не уступающих ему ни в хитрости, ни в хладнокровии, ни в беспощадности.

Среди них особо выделялись Бенито Молента, контролирующий Сицилию и южную Италию, Франческо де Люкка, глава мафии северной Италии, и, конечно, великий Ренато Андорра, живая легенда, ему принадлежали промышленные концерны, и он являлся одним из заправил в политических кругах.

Андорра мог приказывать Моленте и де Люкка. Профессора Салварина он считал навязчивым выскочкой и игнорировал его. Но Ренато Андорре было уже за семьдесят. После неудачного покушения у него отказали ноги, он передвигался только в кресле на колесах. Жил Андорра в противоатомном бункере в пригородах Гран-Сассо. Оттуда он и контролировал железной рукой свою обширную империю.

Все эти люди были врагами профессора Салварина. Ему пришлось смириться с поражением, когда Бенито Молента вытеснил его из наркобизнеса в Калабрии. Профессор Салварин потерял несколько верных людей, значительный капитал, но что еще хуже — свое лицо и влияние, приобретенные с таким трудом.

Поэтому он был не в настроении слушать истории своего сына Тино. Отец и сын Салварин сидели в кабинете профессора на его вилле с окнами на Неаполитанский залив.

— У меня забита голова и без твоих историй о привидениях, — проворчал профессор. — Меня абсолютно не интересует, оживают ли трупы в Югославии или нет. Ты должен радоваться, что я вообще вызволил тебя из тюрьмы. Советую несколько лет не показываться в тех местах. Что тебе еще понадобилось на этом «таинственном» Чалдероне?

— Я хочу прикончить последнего из шайки дьяволов, имеющих на своей совести мою невесту, — с ненавистью произнес Тино.

— Что? Кажется, ты говорил, что их уже уничтожили.

— Так нет же. Я действительно показал инспектору фильм, но некоторые фотографии сохранил для себя, предполагая передать их газетам, но сделка не состоялась. Эта тема закрыта для прессы.

— Ну и что же? Эти духи уничтожены или?..

— Во время допроса я узнал, что пятерых сожгли на «Мавритании», шестерых в самом замке. Но на некоторых моих снимках отчетливо видны двенадцать всадников. Один, видимо, уцелел. Он все еще бродит по Чалдерону.

Профессор Салварин наморщил лоб. Это был худой седой мужчина, имеющий обыкновение немного сутулиться. Его узкое аскетическое лицо выражало цинизм и разочарование.

— Я должен признать, что твои снимки и рассказы впечатляют, Тино, — сказал он. — Любопытно и то, что мне удалось разузнать из различных источников. Ты хочешь уничтожить этого демона из Чалдерона? Серебряной пулей или огнеметом, как я полагаю.

— Да, — твердо ответил Тино, — я хочу лично отомстить за Луизу.

— Ты не сделаешь этого. Мне нужно это существо. Представь себе, его не берет ни пуля, ни бомба. Это мог бы быть уникальный убийца. С таким союзником я смогу устранить всех моих врагов и занять по праву принадлежащее мне место.

— Но это же невозможно, папа. Этот мумифицированный труп не может находиться на солнечном свете. Он не переносит огня, его можно убить только серебряной пулей.

Профессор Салварин подошел к окну, заложил руки за спину и спокойно наблюдал яхты в заливе.

— Я покрою его тело слоем искусственного материала, защищающего от света и огня, — возразил он. — Конечно, серебро по-прежнему в состоянии убить его, но кто же в конце концов стреляет в наше время серебряными пулями?

— А как ты хочешь держать эту кровавую бестию под контролем?

— При помощи серебряной капсулы, которую я вмонтирую в его тело. Она сможет взрываться по моему приказу. Вопрос только в том, хватит ли у этого создания ума, чтобы выполнять мои приказы, или это просто животное.

Через двое суток глубокой ночью над остатками руин Чалдерона завис вертолет. Прожекторы осветили двор и засекли темную фигуру в рясе.

На борту вертолета находился сам профессор Салварин. Кроме него здесь еще были пилот и двое верных профессору людей. Мафиози несколько испугались, когда монах поднял к небу бородатую голову и обнажил клыки. Дьявольский капуцин взмахнул мечом.

Вертолет медленно пошел на посадку.

— Давай! — крикнул профессор.

Сплетенная из серебряных нитей сеть накрыла ужасное чудовище. В ответ раздалось рычание.

Вертолет приземлился. Профессор и его помощники выпрыгнули и взялись за концы сети. Черные зубы щелкнули в непосредственной близости от ноги профессора.

— Быстро! На борт его!

Трое мужчин легко подняли сеть в вертолет. Это был геликоптер, рассчитанный на двенадцать человек.

Спустя сорок пять минут вертолет приземлился на поляне перед Цадаром. Монах был положен во вместительный гроб. Профессор Салварин приготовил бумаги, чтобы легально отправить гроб самолетом в Неаполь.

Уже на следующий день страшное создание оказалось в лаборатории на операционном столе. Руки и ноги его были крепко прикованы к столу.

Паола Лачеста, доверенное лицо и любовница профессора, ассистировала ему во время операции.

— Сейчас мы определим, обладает ли эта бестия разумом, — заявил профессор.

Паоле Лачесте внезапно стало холодно. Лаборатория с бесконечными рядами стеклянных сосудов, электрических осциллографов, набором блестящих хирургических инструментов напомнила ей декорации к фильму о Франкенштейне. Ко всему прочему еще и это безобразное чудовище на операционном столе.

Черное, высохшее тело лишилось рясы. Оно выглядело без развевающейся одежды как экспонат-вешалка, извлеченный из гробницы египетского фараона. Морщинистая, словно кора старого дерева, кожа обтягивала невесомые ломкие кости.

— Как же… он… может видеть и слышать? — с ужасом спросила Паола.

Профессор передернул плечами.

— Разве я знаю? Это настоящее издевательство над природой. Как в этом хилом полускелете вообще умудрилась удержаться жизнь? Если подумать, что потусторонние силы смогли оживить на Чалдероне и заставить скакать скелеты лошадей, то факт, что подобная бестия видит пустыми глазницами и слышит ушными впадинами, представляется вполне возможным и допустимым. Летучие мыши могут ведь летать в темной комнате, избегая натянутых в ней нитей.

— Летучие мыши производят ультразвуковые волны, которые отражаются от любого препятствия.

— Ультразвук… телепатия… существование надпространства. Меня интересуют только результат и возможность применения его на практике для достижения моих целей. — Профессор сделал паузу. — Так как эти останки были когда-то рыцарем-крестоносцем и монахом, то он должен понимать латынь.

Профессор приставил к шее мумии серебряный нож. Тело вздрогнуло.

— Если ты меня понимаешь и признаешь своим хозяином и повелителем, кивни, — прокричал профессор на латыни.

Ничего не произошло. Тогда профессор слегка кольнул монаха, и усохший череп энергично закивал. Профессор Салварин захохотал.

— Согласен ли ты служить мне и выполнять все мои распоряжения? — продолжил профессор на латыни. — Ты всегда будешь в моей власти независимо от моего физического присутствия. Будешь моим слугой?

И вновь кивнул дьявольский монах.

На лбу профессора выступил пот, но глаза его блестели. Он отвязал новому союзнику правую руку, чтобы предоставить ему некоторую свободу действий. Паола Лачеста занесла над вампиром серебряный клинок, готовая в любой момент поразить его иссушенное веками сердце. Профессор Салварин положил перед пленником дощечку для письма и грифель.

— А теперь последнее испытание, — пробормотал профессор. И произнес вслух: — Напиши свое имя!

Черная костлявая рука взяла грифель и накарябала несколько мелких букв: «Степан».

II

Обустраивание мумии монаха заняло целый день. Сперва профессор вшил ей серебряную капсулу в затылок. Из места надреза не вытекло ни единой капли крови, наркоз тоже не понадобился.

Профессор обтянул тело Степана эластичной серебряной материей, состоящей в основном из асбеста. Профессор создал ее сам.

Что касается этого очередного изобретения Салварина, то новоявленная масса была противоударной и несгораемой, но не служила бронежилетом.

Профессор приклеил на лицо Степана синтетическую маску, вроде человеческого лица, и отступил назад, чтобы полюбоваться своим творением.

— Ну, как он выглядит? — спросил он Лачесту.

— Как настоящий человек, — ответила красотка. — Впечатление портят только мертвые глаза.

— Это дело поправимое, — возразил Салварин. — Степан будет носить темные очки.

Напряженная работа над телом мумии была наконец завершена. Профессор подозвал четверых людей, которые сопроводили Степана в отдельную комнату на первом этаже. Сюда вела единственная стальная дверь, открывающаяся только снаружи. Там они уложили вампира в кровать и ушли.

Профессор остался в комнате один на один с чудовищем. Салварин желал продемонстрировать своему созданию собственную власть и силу. Он положил на столик аналогичную серебряную капсулу и взорвал ее через пульт дистанционного управления. Серебро растеклось по полированной поверхности.

— Это — серебро, — пояснил профессор на латыни. — Подобный контейнер вмонтирован в твою голову, Степан, я могу в течение минуты разрушить твое тело, где бы ты ни находился. Ты в моей власти. Понимаешь?

Степан кивнул. Скорбное рычание донеслось из его горла. Профессор развязал ему руки и ноги, при этом он не отрывал палец от кнопки пуска капсулы.

Освободив вампира, Салварин поднялся к себе наверх, чтобы отдохнуть.

Розанна Шипарелло, горничная профессора, была умственно отсталой. Она ничего не понимала в происходящих на вилле делах. И это было хорошо для нее, ибо иначе она не задержалась бы на этом свете.

Розанна знала, что профессор всю ночь провел в своей лаборатории. А теперь он на заслуженном отдыхе. С ним и Паола Лачеста. У Тино Салварина своя отдельная квартира в городе. Люди, работающие на профессора, удобно расположились в служебных помещениях и роскошном парке. Там даже имелся бассейн.

Розанна Шипарелло наметила на это воскресенье уборку комнат первого этажа. Она проработала все утро под раздирающие душу вопли транзистора, который таскала из одной комнаты в другую. Жужжал пылесос. Розанна вытирала пыль, пылесосила и мыла пол. Профессор и Паола находились на втором этаже и мирно спали.

Вилла была оборудована со всеми надлежащими удобствами. Светлые, приветливые помещения, матовые обои, современная мягкая мебель со столами из толстого стекла. На стенах висели сюрреалистические картины. Черные или белые ковры и дорожки придавали вилле вид шахматной доски. У профессора Салварина был хороший вкус и огромные средства, способствующие его развитию.

Лишь два помещения не вписывались в общий план. Это были почти голые комнатушки с запирающимися железными дверями. Одна из этих комнат оказалась запертой.

Розанна рассердилась. Обычно у горничной по воскресеньям выходной, но сегодня исключение, так как она хотела взять на неделе дополнительный отгул. Розанна спустилась на лифте на кухню и взяла запасной ключ.

Дородная горничная приоткрыла дверь. В комнате было темно. Она втащила за собой пылесос и ведро.

В постели что-то зашевелилось. Розанна насторожилась. К ее неописуемому удивлению в постели оказался мужчина. Его глаза смотрели на одеяло. Профессор не сказал Розанне, что на вилле пленник и что ей запрещено посещать это помещение. Раньше горничная получала подобные приказы и воспринимала их как должное.

Розанна глубоко задумалась. Но раз уж она вбила себе в голову, что помещения первого этажа надо убирать именно сегодня, то остановиться или пропустить внезапно оказавшуюся занятой комнату не представилось ей возможным. Да и вообще, надо спросить незнакомца, не мешает ли ему ее присутствие.

Девушка подошла к кровати и потрясла лежащего в ней за плечо. Он медленно повернул голову. Розанна внезапно испугалась: его глаза были неестественно голубые и какие-то безжизненные, чуть ли не стеклянные.

У незнакомца были черные волосы и нежное, гладкое, без единой морщинки или складочки лицо, напоминавшее маску. Розанна удивилась. Она видела многих представителей мужского пола на вилле профессора: убийц и вымогателей, одетых и раздетых, пьяных и трезвых, но этот сорт парней ей еще ни разу не встречался.

— Вы позволите мне продолжить уборку, или вы хотите еще поспать? — робко спросила она.

Одеяло сползло с обнаженного тела. Розанна непроизвольно оглядела открывшуюся ее взору фигуру. Его половые органы были такого же цвета, как и тело, но выглядели странно скрюченными и усохшими, словно ими давно уже не пользовались. Розанна захихикала. Дородная девушка обладала сильно развитыми формами и плотскими инстинктами, возможно в связи с ее некоторой умственной заторможенностью.

— Вам не мешало бы одеться, мистер, — немного грубо произнесла она.

Мужчина схватил ее и повалил на кровать. Его лицо приблизилось. Розанна слегка сопротивлялась, но больше для приличия, ибо профессор специально не указывал ей на то, что не следует противиться желаниям его гостей.

Вдруг ее глаза расширились от ужаса. Вместо ожидаемого полового акта мужчина оскалился, обнажив черные длинные клыки. Они медленно, но уверенно и неотвратимо приближались к шее Розанны, к тому месту, где едва заметно пульсировала сонная артерия.

— Нет! Отпустите меня! Я не хочу так! Я позову на помощь! — воскликнула горничная в порыве возмущения.

Она хотела вырваться, но вид зубов словно загипнотизировал несчастную. Розанна пыталась царапаться и кусаться, но ногти и зубы не причиняли незнакомцу боль, а кожа его на ощупь была мертвая, холодная и твердая, как подметка.

Розанна завопила изо всех сил. Ее охватил нечеловеческий ужас. Она почувствовала, как черные зубы вонзились в тело, и неожиданно покорилась и затихла. Кровь окрасила белую постель в красный цвет. Степан, Черный Епископ, жадно глотал яркую, теплую жидкость. Он довольно причмокивал, снова и снова погружая зубы в нежное загорелое тело горничной.

Голова Розанны склонилась на бок. Она умерла. Когда поток крови из горла бедной девушки прекратился, Степан последний раз провел рукой по ее роскошным формам и вздохнул. Пища кончилась, а потенция еще не восстановилась после многих столетий голода и лишений на проклятом острове. Вампир поднялся с постели и подошел к окну.

Дневной свет не причинил ему обычной боли. Монах был слеп, но его мозг воспринимал окружающий мир в черно-белых тонах. Душа, позволяющая на основе осуществленного давным-давно ритуала жить его телу, руководила им из другого измерения.

Тело мумии было связующим звеном между миром живущих на Земле и бесконечно отдаленными и чуждыми всему человеческому мирами насилия и ужаса.

Степан чувствовал, что его тело постепенно меняется: благодаря профессору он может выдерживать дневной свет. В нем проснулись смутные воспоминания о долгих и безрадостных годах на Чалдероне с их еженощными походами за едой, страшная жажда живой, теплой крови и легкое опьянение после обильной жатвы последних дней.

Он ощущал, что где-то неподалеку притаился профессор, обладающий властью над его телом. Надо бежать. Вампир покинул помещение, прошел по пустым коридорам виллы и спустился по лестнице к помещениям охраны.

На светлой, залитой солнцем веранде во внушительных размеров креслах сидели трое мужчин. Они читали журналы. Гангстеры были одеты в пестрые спортивные рубашки с короткими рукавами, под пиджаками у них торчали кобуры с оружием. На столе стояли кофейные чашки и неубранные тарелки из-под завтрака.

Один из телохранителей профессора поднял голову и увидел голого мужчину с измазанным кровью лицом.

— Какого черта, кто это? — выругался он.

Предсмертные крики Розанны Шипарелло никто не слышал, этажи разделяли звуконепроницаемые двери, поглощавшие любой шум.

— Что тебе здесь надо? — спросил один из телохранителей и отложил журнал в сторону. — Остановись!

Степан молча приближался к нему. Телохранитель извлек оружие. Он прицелился в ногу обнаженной фигуры, вгляделся в стеклянные глаза, и мурашки побежали по его спине. Гангстер давно уже находился на службе у профессора и многого насмотрелся, но этот голый окровавленный мужчина с остекленевшим взглядом вызвал у него животный страх.

— Ни шагу дальше!

Раздался выстрел. Пуля пробила эластичную массу, покрывающую тело вампира, но кровь не потекла из раны. Степан все с той же скоростью приближался. Телохранитель с сумасшедшим криком вогнал ему в живот всю обойму.

Степан ударил гангстера, раздробив ему челюсть, и тот рухнул без сознания. Другие телохранители открыли стрельбу. Но разве могли они убить того, кто уже умер много столетий назад?

Степан схватил одного из парней, вгрызся ему в шею и повалил на пол, разрывая на части еще трепещущее мясо.

Третий телохранитель отбросил оружие и с рыданием бросился бежать, словно преследуемый фуриями.

У бассейна отдыхало двенадцать мужчин в плавках. Три красотки в крошечных бикини растянулись на солнце.

— На веранде… — в отчаянии завопил прибежавший, — он прикончил Рокко и Паоло!

Эти люди специально находились здесь для подобных случаев и имели соответствующие инструкции. У каждого было оружие. Они даже не потрудились одеться. Со взведенными курками подкрепление последовало за трясущимся телохранителем.

Одна из девушек проявила любопытство и присоединилась к атакующим.

Ужасная картина предстала их глазам. Голое, окровавленное тело, без шрамов и волосяного покрова, лежало на убитом телохранителе и, причмокивая, пило свежую красную кровь.

— Пули не причиняют ему вреда, — пожаловался телохранитель, стрелявший в вампира. — Что же нам делать?

Девушка, сопровождавшая мужчин, вскрикнула. Степан обернулся, но не прервал свое пиршество.

Нико Джиафранко, командир телохранителей и правая рука профессора, грубо ударил визжавшую девушку по лицу. Та прекратила истерику.

— Антонио, позови профессора, — приказал он ровным, спокойным голосом. — Всем остальным оставаться на местах. Если этот парень нападет на нас, мы откроем перекрестный огонь. Рокко уже не помочь. Надо ждать профессора.

Антонио побежал через парадную дверь, поднялся на лифте на второй этаж. Он громко забарабанил по двери спальни профессора Салварина. Заспанный голос недовольно спросил в чем дело.

— Скорее, господин профессор. На виллу проник мужчина и убил Рокко. Он на террасе, и он пьет кровь убитого. Я выпустил в него всю обойму, но он не думает отдавать концы!

За дверью раздались проклятья. Через пятнадцать секунд дверь с грохотом открылась и оттуда вылетел профессор в синем махровом халате с рацией под мышкой. Его седые волосы торчали со сна во все стороны.

— Быстрее, — завопил он, — его надо во что бы то ни стало остановить.

Антонио и профессор понеслись по лестнице. Когда Салварин очутился на террасе, Степан уже закончил с Рокко и подбирался к Паоло, который судорожно пытался уползти, нечленораздельно мыча из-за сломанной челюсти.

Это была отвратительная сцена. Безжизненное тело посреди огромной лужи крови.

Мерзкий, сладковатый запах ударил в нос профессору. Девушку в бикини стошнило.

— Степан! — крикнул профессор изо всех сил.

Голое тело остановилось и повернуло голову. Профессор увидел пару стеклянных глаз. Медленно, вытянув руки, отвратительное создание двинулось на него.

Профессор Салварин увидел, что его люди открыли стрельбу. Пули попадали в тело, но не оказывали ни малейшего действия. Это было как раз доказательством того, что профессор правильно поступил, заключив союз со Степаном.

— Прекратить огонь! — приказал он.

Все стихло. Терраса наполнилась дымом и запахом пороха. Профессор положил палец на кнопку серебряного разрушителя.

— Ни шагу дальше, Степан, — проговорил он на латыни. — Иначе я тебя уничтожу.

Чудовище остановилось в трех шагах от профессора. Профессор торжествовал. Несмотря на жертвы, он был доволен, что может управлять этим монстром и тот подчиняется его командам.

— Отправляйся в ту комнату, откуда ты пришел.

Голый, залитый кровью мужчина с мертвыми глазами протопал мимо профессора.

Салварин повернулся к своим людям, его глаза сверкали, голос прозвучал радостно и взволнованно:

— Мы понесли потери. Это печально. Но значительно важнее, что этот мужчина по имени Степан будет сражаться на нашей стороне. Скоро нам будет принадлежать вся Италия. Теперь меня никто не остановит!

III

Харвей Сондра и Стелла Кантон провели у залива Неаполя четырнадцать замечательных дней. Они посетили знаменитый Голубой грот, Обсерваторию на Везувии и Национальный музей. Днем молодые люди загорали, а вечером ходили на танцы и развлекались в ночных клубах и ресторанах.

Это были чудесные, безоблачные дни. Ужасные события на югославском побережье как-то сразу позабылись, поблекли, отступили, стали казаться страшным сном или эпизодом из чужой жизни.

В обед пятнадцатого дня их пребывания в Неаполе, когда Стелла и Харвей загорали на террасе гостиницы, к ним подошли трое мужчин. Харвей сразу узнал высокого черноволосого итальянца в темных очках. Это был Тино Салварин.

Он присел между двух шезлонгов, в которых лениво развалились Стелла и Харвей. Его спутники отошли на некоторое расстояние. Это были коренастые и мускулистые мужчины с суровыми и жестокими лицами.

— Бон джорно, — поздоровался Тино Салварин. — Я рад снова видеть вас здоровыми и веселыми.

Харвей Сондра встал. Он схватил Тино за воротник и приподнял его над полом. Его лицо приблизилось к младшему Салварину так, что их носы почти соприкоснулись.

— Ты, свинья! — сказал Харвей. — Тебя вполне устраивало организовать мою смерть на Чалдероне и сыграть перед Стеллой роль утешителя. Никогда не попадайся мне больше на глаза, Салварин, иначе я сверну тебе шею.

Кулак Харвея погрузился в область желудка Салварина. Тот согнулся. Сондра добавил резкий удар в подбородок снизу вверх. Тино полетел навстречу своим спутникам, которые подсуетились и успели подхватить хозяина под руки.

— Берите его и проваливайте, — проворчал Харвей Сондра.

— Ты за это дорого заплатишь, — пообещал Тино Салварин, когда отдышался.

Кровь текла из уголка его рта. Один из телохранителей полез в карман белого пиджака, но Тино махнул ему рукой, мол, не надо. Он еще плохо держался на ногах. Телохранители были вынуждены поддерживать своего босса.

Харвей Сондра зло посмотрел им вслед.

— Проклятый подонок, — выругался он, — я же мог прикончить его на месте.

На террасу вышел метрдотель в белой форменной куртке и спросил Харвея, что произошло. Харвей объяснил, что он повздорил со старым знакомым, ничего особенного.

— Вы лучше не связывайтесь с этим человеком, — посоветовал толстый сердобольный итальянец. — Он сын профессора Салварина. А профессор — один из могущественнейших мафиози в Италии. У него длинные руки, он жесток и мстителен.

Настроение было испорчено, и Харвей Сондра со Стеллой Кантон отправились на лифте на третий этаж. Южное солнце покрыло их тела шоколадным загаром. Седые волосы Харвея резко контрастировали с загорелым лицом.

Молодой человек обнял Стеллу, как только за ним закрылась дверь двухместного номера. Их губы слились в страстном поцелуе. Харвей отнес девушку на кровать, осторожно снял с нее бикини и начал целовать незагорелые места. Стелла, как всегда, горячо откликнулась на его ласки и бурно отдалась своему любимому.

— Я хорошо понимаю Салварина, потерявшего из-за тебя голову, — задумчиво произнес Харвей, когда они лежали на кровати.

Он нежно провел рукой по контурам ее крепкой молодой груди. Солнечный свет проникал сквозь жалюзи, окрашивая тело Стеллы темными и светлыми полосами.

Вечером Харвей и Стелла отправились в город. Они решили поужинать в ресторане, а потом пойти в оперу на гастроли известного тенора Страни. Было очень трудно достать билеты, темпераментные итальянцы буквально разгромили билетную кассу.

На Стелле Кантон было белое платье с глубоким вырезом, подчеркивающим ее загорелую грудь.

— Когда я смотрю на тебя в этом платье, мне хочется провести весь этот вечер в кровати, — сказал Харвей Стелле, когда они входили в лифт.

Девушка улыбнулась и шутливо погрозила ему пальцем. Седой портье окликнул счастливую парочку.

— Для вас и для сеньоры поступила посылка.

Он протянул Харвею Сондре длинную картонную коробку с прозрачной крышкой. В ней лежали красная роза и черная орхидея. К ним прилагалась карточка:

Больше там ничего не было.

На лбу Харвея пролегла глубокая морщина. Красная роза как символ любви — Стелле, а орхидея — для него. Этот символ легко разгадать: Тино желает ему смерти.

Харвей Сондра выбросил коробку в ближайшую урну и тихо выругался. Стелла ожидала его у стеклянных дверей.

— Что это было? — поинтересовалась она.

— Цветы для тебя. От Салварина.

Харвей Сондра не упомянул, что это были за цветы. Он попросил вызвать такси.

— К Риччио, — сказал Харвей Сондра шоферу через пять минут.

Сеньор Риччио был хозяином самого фешенебельного ресторана в Неаполе.

Харвей Сондра удобно откинулся на сиденье. Он провел предоставленный ему отпуск на редкость приятно и теперь серьезно задумался, стоит ли ему расставаться со Стеллой. Но ее мнение ему было пока еще неизвестно, Харвей как-то все еще не решался спросить. Стоит ли сделать это сегодня?

Голос Стеллы вывел его из раздумий.

— Это дорога не к ресторану «У Риччио».

Шофер такси нажал на кнопку. Между задним и передним сиденьями — стена из пуленепробиваемого органического стекла. В машине распространился едкий запах. Отделенный перегородкой шофер невозмутимо продолжал управлять машиной. Харвей Сондра попытался открыть дверь, но у дверей не оказалось ручек. Тогда Харвей попробовал выбить стекла, опять же безуспешно. Газ начал оказывать свое действие: Харвей Сондра и Стелла Кантон беззвучно упали на сиденье и потеряли сознание.

Такси выехало из города. Водитель остановился перед красивыми коваными воротами богатой виллы. Он просигналил три раза коротко и дважды длинным гудком. Ворота открылись. Такси скользнуло по асфальту и остановилось у дверей особняка.

Мужчины, вышедшие из дома, вынули два бесчувственных тела из машины.

Профессор Салварин и его сын Тино внимательно наблюдали эту сцену из окна.

— Женщина принадлежит мне, — сказал Тино, — а что будет с мужчиной, этим проклятым Сондрой?

Он осторожно потрогал распухший подбородок.

— Это уже моя забота, — ответил профессор. — Я продолжу свои эксперименты, мне нужна еще одна жертва для Степана.

IV

Бенито Молента отмечал свою победу над профессором Салварином. Его элегантная яхта рассекала воды близ Капри. Бенито знал, что находится в зоне влияния профессора, но нисколько не боялся.

Это был высокий породистый мужчина пятидесяти лет. Он сидел на палубе, обнимая левой рукой блондинку, а правой — брюнетку. На девушках красовались только узенькие полоски нижних частей купальников. Они прилично выпили виски и шампанского и призывно смеялись, когда Молента шептал им на ухо откровенно тупые пошлости.

— Ты? Да нас обеих? — воскликнула блондинка. — Тебе это не по силам.

— Я способен на большее, — распалился Молента.

На нем были белые плавки и капитанская фуражка, во рту торчала неизменная сигара «Ди Нобили». Кроме него и девушек на борту люксус-яхты «Милано» находилось еще около дюжины гостей. Гости веселились так же необузданно, как и пригласившие их хозяева. Экипаж яхты тоже не отрывался от общества.

Молента поднял свой бокал и обратился в сторону берега.

— За здоровье профессора и за кольцо наркобизнеса, организованное с его помощью, — воскликнул он. — Калабрия у меня в руках, теперь дело за Кампанией.

Молента опустошил стакан одним глотком. Ледяное шампанское несколько отрезвило его. Из стереоустановок орала музыка, парочки были предоставлены самим себе и ничуть не жалели об этом.

Один из молодых людей, сын адвоката Моленты, перепрыгнул через борт и погрузился в прозрачную воду.

Многие последовали его примеру. Весело и беззаботно плескались они в теплом море, обдавая друг друга мириадами брызг. Женщины весело визжали.

Бенито Молента облокотился на борт яхты. Голубое небо и залитое солнцем море, прекрасная яхта, изысканная еда и напитки, женщины, друзья, почетные гости — все это было в его распоряжении, стоило только протянуть руку. Ему нравилось вести такой образ жизни.

Между пловцами появилась еще одна голова. Незнакомый мужчина мощными гребками приближался к веревочному трапу. Он поднялся на борт с ластами на ногах, держа в руках гарпун.

Откуда появился этот странный субъект? До самого горизонта на море не было видно ни одного судна или просто моторной лодки. До пляжа семь километров. Ни один человек не может преодолеть подобное расстояние без акваланга.

Мужчина легко перепрыгнул через борт. На его гладком, безволосом теле застыли капельки воды. Бенито Молента внимательно пригляделся к нему. Он никогда не видел этого человека.

— Альдо! — крикнул мафиози. — Франческо! Идите сюда и прихватите оружие!

Из рубки вышли два здоровяка в светлых брюках и рубашках. В руках они держали тяжелые ружья крупного калибра. Дойдя до своего босса, парни замерли с ружьями наизготовку.

Прищурив глаза, Бенито Молента в упор рассматривал незнакомца с гарпуном. Ему почему-то стало не по себе, уж больно жутко выглядело гладкое, неподвижное лицо незнакомца. И эти глаза, какие-то неживые, незрячие. Незваный гость медленно приближался. Черные ласты шлепали по палубе.

Новоприбывший привлек внимание остальных гостей. Из микрофонов однако по-прежнему доносилась громкая музыка.

— Бенито, что случилось? Что нужно этому парню? — спросила брюнетка с большой красивой грудью, одна из фавориток Моленты.

В Палермо она была звездой принадлежавшего мафиози ночного кабаре.

— Остановитесь, — приказал Бенито Молента чужаку с неподвижными глазами. — Я не люблю повторять дважды.

Мужчина приближался, словно и не слышал приказа.

— Стреляйте, — равнодушно и монотонно произнес он, не прекращая движения.

Альдо и Франческо нажали на курки, оглушительно прогремели выстрелы. Тяжелые заряды пробили грудь человека с гарпуном и повергли его на доски палубы. Из ран не вытекло ни одной капли крови. Мужчина вновь поднялся.

Его тело просто впитало пули. На яхте тонко и отчаянно закричала женщина.

Незнакомец, поднял гарпун и маленький дротик выстрелил прямо в жирное и необъятное тело Моленты. Правая рука Моленты судорожно вцепилась в деревянную обшивку яхты. Из глубокой раны хлынула кровь. Молента рухнул на колени и завалился на бок.

Его глаза остановились.

На борту началась паника. Мужчины и женщины с криками носились по палубе. Но незнакомца с гарпуном это нисколько не волновало: он вырвал ружье у одного из телохранителей и с легкостью помахал им в воздухе.

Этого было достаточно. На яхте не осталось ни одного человека — все моментально попрыгали в воду и постарались отплыть как можно дальше.

Убийца со стеклянными глазами подошел к штурвалу и принял управление бесхозной яхтой.

Он взял курс на побережье. Судно быстро удалилось от барахтавшихся в воде гостей. У них оставалось лишь два выхода — плыть к берегу или утонуть.

— Боже мой, что это было? — спросила одна из женщин, еще несколько минут назад кокетничавшая с капитаном яхты. — Это чудовище — не человек.

V

Франческо де Люкка лежал в шезлонге около бассейна, отдав свое тело на растерзание массажистке. Он довольно постанывал. Да и существует ли на свете что-либо более приятное, чем жариться на солнце и наслаждаться жизнью на Ривьере? Де Люкка был еще молод, ему не было тридцати. Его симпатичное, немного женственное лицо обманывало многих, он был бессовестным и бесстрашным гангстером.

Де Люкка начал свою карьеру телохранителем шефа гангстеров Антонелли, потом возглавлял казино, и постепенно его взяли в долю в наркобизнесе. Очень скоро де Люкка стали считать самым могущественным и влиятельным человеком на Ривьере. Антонелли, его прежний шеф, потребовал своей доли прибыли якобы за способствование продвижению де Люкка по «служебной лестнице».

Тогда юный ученик прикончил своего слишком прыткого учителя. С Ренато Андоррой ему удалось объединиться. За короткое время люди де Люкка прибрали к рукам всю северную Италию.

Франческо был информирован о смерти Бенито Моленты, но не поверил невообразимой шумихе вокруг этого убийства. Тем не менее он удвоил гвардию телохранителей и теперь был уверен в своей безопасности.

Де Люкка напряженно размышлял, что ему лучше предпринять вечером: отправиться в казино покрутить рулетку или принять приглашение и заняться групповым сексом. В этот момент он услышал гудение над головой. Молодой человек поднял глаза. На лужайку садился вертолет. Де Люкка вскочил и скрылся в доме.

Выла сирена. Вертолет приземлился. Из дома посыпались вооруженные люди, затрещали автоматные очереди. Телохранители залегли в окружающем виллу парке.

Из окна первого этажа виллы де Люкка увидел, что нападавших начали теснить, последний из них быстро проскользнул в бронированный вертолет.

Вертолет взлетел. Диверсия не удалась.

— Вторжением мы наверняка обязаны профессору Салварину, — объяснил ситуацию де Люкка, выступая перед собравшимися телохранителями и домочадцами. — Но он дорого за это заплатит. Я не Бенито Молента, меня не взять голыми руками.

По понятным соображениям, Франческо де Люкка снимал виллу, стоявшую на отшибе в мало населенной местности. Перестрелка не привлекла ничьего внимания.

Шестеро нападавших лежали в саду. Гвардия де Люкка тоже понесла потери в количестве трех телохранителей. Горло одного из них было чудовищно изорвано неизвестным оружием.

Самым ужасным было то, что молодая массажистка, точнее ее окровавленный труп, плавал в бассейне. Ей кто-то вскрыл сонную артерию.

— Заройте убитых тут же в парке, — распорядился де Люкка. — Я не могу позволить себе отвечать на вопросы любопытных полицейских.

Покидать виллу ему совсем расхотелось. Вечер де Люкка провел у телевизора. Он потягивал мартини и смотрел милый старый фильм с Витторио де Сика в главной роли. Мафиози очень любил этого актера, но сегодня прекрасная игра и трогательная любовная интрига на экране совершенно не увлекали его.

Любовница де Люкка, замечательная красавица с тициановскими волосами, откровенно зевала.

— Давай выйдем в парк, у меня затекли ноги, — предложила она, когда закончился фильм.

Де Люкка согласился. Они вышли на освещенную луной веранду. Прошел дождь. Воздух был пряный и свежий. Фильм закончился поздно, было уже за полночь.

Де Люкка увидел огонек сигареты одного из телохранителей, карауливших в парке. Его рука обвила талию умопомрачительной Джины. Они спустились по ступенькам в парк.

— Ах, это вы, шеф, — сказал телохранитель. — А я вас поначалу не признал.

— Не торопись и успокойся, — посоветовал ему де Люкка. — Я не думаю, что повторное нападение последует так скоро. Забор охраняют собаки, ворота закрыты, ток включен. Единственное, что еще можно было бы добавить, — это зенитное орудие.

— Наверняка вы установите его очень скоро, — неудачно пошутил телохранитель и деланно засмеялся.

Де Люкка прикурил две сигареты — одну для себя, другую для Джины. Молодые люди углубились в парк. Лунный свет залил серебром листья на деревьях и цветы на клумбах. Под ногами шуршал гравий. Де Люкка и Джина дошли до стены, обозначавшей границу владений мафиози.

Навстречу им в сопровождении ротвейлера вышел кинолог. Пес явно беспокоился, топорщил уши и нервно скулил.

— Я просто ума не приложу, что случилось с собаками, — пожаловался кинолог. — Участок, где мы похоронили убитых, не желает охранять ни одна собака, даже мой Ронко начинает беситься, когда мы приближаемся к этому месту. Он скулит и жмется к ноге.

— Собаки чуют смерть, — безапелляционно заявил де Люкка. — Вот твоя сигарета, Джина. Когда ты ее докуришь, мы повернем обратно к дому.

Кинолог с ротвейлером вернулся на свой пост.

Де Люкка и Джина остановились недалеко от могилы. Массажистка и мужчина с разорванным горлом были зарыты вместе с остальными.

Из жирной, рыхлой земли показалась бледная рука. За ней появилась женская головка, такая же неестественно бледная. В лунном свете на ее шее была отчетливо видна ужасная рана. Рядом с женщиной зашевелилась земля.

Трупы с изуродованными шеями восставали из разрытых могил. Де Люкка и Джина стояли к ним спиной. Де Люкка провозглашал с умным видом какие-то пошлости, девушка весело смеялась в ответ. Где-то завыла собака.

Медленно и беззвучно мертвецы двигались к де Люкка и его любовнице. Джина внезапно увидела через плечо увлеченно говорившего де Люкка сведенное судорогой, ужасное лицо мертвеца. Она истошно закричала. Де Люкка молниеносно обернулся.

Перед ними стояло тело массажистки с оскаленными зубами. Дрожащие пальцы де Люкка потянулись к пистолету, но было поздно. Мертвец, обладающий сверхъестественными силами, притянул его к себе.

Де Люкка дико завопил, и холодные, осклизлые пальцы трупа вцепились в его холеное тело. Острые зубы нашли сонную артерию и прокусили ее.

— Аааххх!

Де Люкка бессильно рухнул на землю, труп массажистки навалился на него и стал жадно плотоядно заглатывать теплую вкусную кровь.

Джина хотела спастись бегством. Но ее схватил мужчина с ужасной раной на шее. Девушка начала царапаться, драться, вырвала у вампира большой клок волос, но бесполезно. Ее звенящий вопль перешел в предсмертный хрип, когда длинные зубы чудовища вонзились в ее тонкую шейку.

К месту происшествия бежали со всех сторон привлеченные криками телохранители. Но они опоздали. Вампиры завершили свой кровавый пир и скрылись, оставив на месте трагедии неподвижные тела де Люкка и его любовницы.

VI

— Вы слышали, Сондра, Бенито Молента и Франческо де Люкка, мои основные соперники, устранены. Скоро я возглавлю преступный мир Италии. Сначала я стану некоронованным королем Италии, а потом и всего мира.

Харвей Сондра грустно взглянул на профессора Салварина. Профессор стоял у двери камеры в белом халате врача. За ним возвышался Степан, постоянно следовавший за своим господином.

— Вы сошли с ума, профессор, — произнес Сондра. — Только свихнувшийся человек может использовать в своих целях это несчастное создание, тем более устранить уязвимые места вампира, сделав его совершенно неуязвимым. Однажды этот демон расправится с вами. Вы заключили сделку с сатаной, Салварин.

Профессор захохотал.

— Ваш низменный дух не понимает, что великие люди идут непроторенными путями. Степан — мой раб, мое создание. О, он умен, очень умен. Он научился за считанные дни тому, на что другим потребовались бы месяцы, если не годы. Он полностью адаптировался в нашем мире. Я снабдил его телом, нечувствительным к огню, дневному свету, кислоте и морской воде. Я обучил его всему необходимому. Я, профессор Салварин, превратил демоническую мумию в монстра, равного которому не существует на всей планете.

Степан отодвинул в сторону профессора и подошел к Сондре.

Бывший епископ дьявольских монахов был одет в голубой строгий костюм и мокасины, на руках его черные кожаные перчатки, верхнюю половину лица закрывали темные очки. Вампир обнажил черные зубы. Харвей отпрянул к стене.

— Стой, Степан, — приказал профессор. — Я знаю, как ты его ненавидишь, но убьешь ты его только по моему приказу. Тино хочет его видеть страдающим и униженным. Мы идем к Стелле Кантон, Сондра. Она должна выбрать: Тино или Степан. Как тебе это нравится?

Покраснев от гнева, Харвей Сондра бросился на профессора, но Степан оттолкнул его. Молодой человек не удержался на ногах и рухнул на нары.

— У меня есть еще новость для тебя, Сондра, — продолжал профессор. — Степан — настоящее сокровище для науки. С тех пор как он стал получать регулярное питание, а его тело перестало зависеть от окружающей среды, он быстро восстанавливает свой организм. Теперь Степан способен вести половую жизнь. Если Стелла и дальше будет отказывать Тино, то отказать Степану она не посмеет.

Это было слишком для Харвея Сондры. Он закрыл лицо руками.

— Степан создал двадцать зомби. Он может их контролировать независимо от разделяющего их расстояния. Представьте себе, какую власть я приобретаю, Сондра. Войско мертвецов на моей стороне! Армия Детей Ночи! Это только вопрос времени, я создам целое подразделение мертвецов. Единственное неудобство, Степан должен высосать очередной жертве до половины всей крови, иначе не получится вампира. Примерно пятьдесят процентов крови жертвы должно пройти через организм Степана.

Харвей Сондра молчал. Он пережил за последние недели слишком много кошмаров. Американец находился в плену у профессора уже четырнадцать дней, и Салварин не лишал себя удовольствия сообщать ему самые чудовищные новости, касающиеся Степана.

Железная дверь захлопнулась. Харвей Сондра снова остался один. Профессор Салварин в сопровождении Степана отправился продолжать нечеловеческие по своей жестокости эксперименты. Харвей разбил в кровь кулаки о бетонную стену, томясь неизвестностью о судьбе Стеллы Кантон.

Бесконечно тянулись часы. Харвея Сондру мучили жуткие галлюцинации. Иногда ему казалось, что он сходит с ума, и лучший выход — размозжить себе череп о бетонные стены камеры. Но в нем еще жила крошечная искра надежды.

Ненависть! Неприкрытая, смертельная ненависть помогала пленнику выжить. Садист Тино не позволил профессору Салварину отдать Харвея Сондру Степану. Он хотел заставить Харвея страдать. Но со страданиями росла ненависть, она становилась безграничной и безмерной.

В замке повернулся ключ. Харвей Сондра опять поднял голову. Было три часа — обед или утро, неизвестно, — в любом случае это было не время для приема пищи. Кто же пришел его мучить: профессор или Тино?

На пороге показалась красивая черноволосая женщина. Она закрыла за собой дверь и загнанно осмотрелась по сторонам. Ее лицо было бледно, но глаза горели как факелы.

— Пожалуйста, не шумите, — произнесла женщина умоляющим голосом. — В этом проклятом доме уши есть даже у стен. Меня зовут Паола Лачеста, я любовница профессора Салварина.

Харвей Сондра заметил, что Паола чего-то ужасно боится и находится на грани нервного срыва. Она прижалась к стене, чтобы наблюдатель не смог ее обнаружить. По узкому коридору мимо камеры Харвея Сондры периодически проходил часовой и заглядывал в глазок.

— Что вам здесь надо? — прошептал Харвей Сондра.

— Я больше не могу. Все, что в последнее время я наблюдаю на вилле, ужасно и отвратительно. Этот… этот дьявольский монстр Степан убивает каждый день людей и пьет их кровь. Он насилует женщин, а потом уничтожает их. До конца дней я не забуду их крики, даже если доживу до ста лет. Вы не можете себе это представить, мистер Сондра.

Судорожные всхлипывания сотрясли тело Паолы Лачесты.

— Но самое мерзкое то, что профессор хочет повторить кровавый ритуал, при помощи которого Степан и его монахи добыли себе бессмертие в XII веке. Мозг Степана несколько повредился за столько веков, и он не может вспомнить всех его деталей. Но каждый день в его памяти всплывают новые и новые подробности. Скоро он вспомнит все.

У Харвея Сондры побежали по спине мурашки. Степан опасен, но профессор Салварин, полусумасшедший с манией величия, а возможно и вся его клика будут угрожать существованию человечества. Это страшней, чем атомная бомба. Монахи на Чалдероне зависели от случайных жертв, волей обстоятельств оказавшихся на проклятом острове. Но если профессор со своими сторонниками повторит ритуал, то они смогут убивать людей на всех континентах. Демоны возжелают мирового господства.

— Я просила профессора отказаться от задуманного. Я заклинала его. Но он только смеется. Я собиралась расстаться с ним, но он разозлился. Он пригрозил, что отдаст меня Степану.

Паола Лачеста снова всхлипнула.

— Он повредился рассудком.

— Вы должны помочь мне бежать отсюда, — сказал Харвей Сондра. — Другого пути прекратить этот кошмар нет.

— Да, — кивнула Паола Лачеста. — Да, я пришла помочь вам. Другого выхода нет. Я могла любить гангстера и мафиози, но адское чудовище любить не могу. Пойдемте, мистер Сондра.

Харвей Сондра дождался, когда сторож уйдет в дальний конец коридора. Тогда Паола открыла дверь. Харвей настороженно выглянул наружу, в освещенный неоновой лампой коридор. Никого не было видно.

Паола Лачеста вышла вперед, она была вне подозрений. Никого не было. Беглецы поднялись по лестнице в вестибюль.

Огромное помещение было пусто. Телохранителей не было. Профессор Салварин полагался на Степана. Паола открыла дверь.

Перед ним раскинулся парк.

— У стены стоит моя машина, — прошептала Паола Лачеста. — Если мы доберемся до нее, считайте, что мы спасены.

— Вы не могли бы добыть серебряный нож? — спросил Харвей. — На всякий случай. Мне было бы спокойней.

Он ждал в холле. Паола Лачеста вернулась через несколько минут. Она протянула Харвею длинный нож. Второй она спрятала под кофточкой.

— У профессора есть пистолеты, револьверы и ружья, стреляющие серебряными пулями, — молвила Паола. — Но у меня нет ключа от арсенала.

Они вышли в парк. Вокруг никого не было видно. Харвей Сондра и Паола Лачеста двигались в тени деревьев и кустарников и избегали освещенных мест. Они остановились, когда до стены осталось четыре метра.

Харвей Сондра оглянулся на скрытую за деревьями виллу. На втором этаже в апартаментах профессора все еще горел свет. Было четыре часа утра.

— Черный ход есть? — спросил Харвей. — Через стену нам не перелезть.

— Да, идите за мной.

Харвей Сондра последовал за Паолой Лачестой. Они пошли вдоль стены. На узкой тропе, ведущей к калитке, стоял часовой. Он повернулся к беглецам спиной.

— Здесь еще один телохранитель, — прошептала Паола.

— Я его сейчас устраню, — отозвался Харвей Сондра.

Он беззвучно подкрался к человеку. Тот не двигался и не замечал Харвея. Харвей Сондра схватил его за горло и… отпрянул.

Кожа была ледяной. Харвей Сондра ощущал под своими пальцами рваную рану. Перед ним был один из вампиров, подчинявшихся Степану. Мертвец повернулся к Харвею. Молодой человек всмотрелся в его бледное лицо.

Тут он услышал крик Паолы: женщину схватили сразу три трупа. Еще восемь зомби вышли из-за деревьев, на гравиевой дорожке появился сам Степан.

Харвей Сондра непроизвольно попятился и уперся спиной в стену. Мертвецы окружили его. Это были мужчины, женщины и совсем молодые девушки с окровавленными шеями и длинными, белыми клыками.

Один из вампиров уже совсем было собрался полакомиться теплой кровью молодого человека, но тут Харвей Сондра выхватил серебряный нож и всадил его в грудь трупа по самую рукоятку. Тот завизжал и рухнул на землю.

Но остальные схватили Сондру, четырнадцать сильных и холодных рук придавили молодого человека к земле и вырвали у него нож. Харвей Сондра приготовился к смерти.

Но вампиры почему-то медлили. Харвея подняли и понесли обратно к вилле. Его и Паолу Лачесту. Профессор Салварин ожидал их в ярко освещенном холле.

— Вы что, действительно поверили, что можете от меня сбежать? Ты совершенно права, Паола, у стен в этом доме есть уши. В камере Сондры расставлены микрофоны. Я слышал каждое слово, произнесенное тобой там, внизу. У вас был лишь один путь к бегству, и я вам предоставил его. Отведите Сондру обратно в его камеру. Степан, ты заслужил награду. Возьми себе Паолу.

Радостный лай вылетел из глотки ужасного монстра. Степан завладел рукой красавицы-брюнетки и поволок ее к лестнице, ведущей в его комнаты.

Харвея Сондру оттащили обратно в камеру. За его спиной раздавались мольбы Паолы о прощении, пощаде, милосердии, но профессор лишь смеялся в ответ.

VII

Стелла Кантон томилась на первом этаже виллы. В эту ночь ее разбудили надрывные женские крики. Хлопнула дверь, и крики прекратились.

Через некоторое время отворилась дверь в комнату Стеллы. В дверном проеме показался Тино Салварин.

Последние две недели он навещал Стеллу Кантон каждый день. И каждый день Стелла повторяла свой отказ. Она сопротивлялась, как раненая тигрица, когда Тино попытался овладеть ею силой. У мафиози до сих пор было исцарапано все лицо.

После этого он рыдал, валялся у нее в ногах, молил о прощении. Не было никакого сомнения, Тино Салварин был без памяти влюблен в Стеллу Кантон. Он отказался от применения силы, испугавшись ее реакции. Мафиози хотел, чтобы Стелла отдалась ему добровольно.

Что было у него на уме?

— Это бессмысленно, Тино, — устало сказала Стелла Кантон. — Между нами ничего нет и никогда не будет. Уходи, оставь меня в покое.

Тино Салварин покачал головой.

— Нет, Стелла, в этот раз тебе не удастся отказать мне. Я предоставляю тебе выбор. Ты можешь выбрать меня, или… в общем, ты сама увидишь. Пойдем!

Гороподобный телохранитель протиснулся в комнату вслед за Тино, и Стелла, поняв, что сопротивляться бесполезно, безропотно пошла за мафиози. Он подвел ее к лифту. Хозяин и пленница поднялись на второй этаж.

В комнате, где они очутились, стоял какой-то странный телевизор. Тино включил его и стал нажимать на многочисленные кнопки.

— Почти во всех комнатах этого здания вмонтированы скрытые камеры, — объяснял он Стелле Кантон. — В апартаментах Степана тоже стоит камера. И микрофон. Сейчас ты увидишь на экране, что там в данный момент происходит.

Экран осветился. Стелла услышала стоны и всхлипы. Девушка не раз видела Паолу Лачесту. В этот момент злополучная беглянка лежала на кровати, а на ней распростерся Степан. Его тело ритмично двигалось.

— Нет, — простонала Стелла, — этого не может быть.

— Да-да, — возразил Тино Салварин. — Это еще один пример тому, что покой и регулярное питание могут возродить мужчину.

Стелла Кантон отвернулась и заткнула уши. Через некоторое время Тино потряс ее за плечо.

— Смотри, — потребовал он, — смотри, чтобы знать, что тебя ожидает, если ты и впредь будешь мне отказывать.

Степан впился в шею Паолы Лачесты. Он жадно пил красную кровь.

Стелла Кантон услышала булькающие звуки за своей спиной. Гориллоподобного телохранителя, грубого и жестокого мужчину, имевшего на своей совести не одну загубленную душу, неудержимо рвало прямо на ковер.

— Я или Степан, — повторил Тино. — Спрашиваю тебя последний раз. Решай, Стелла.

Стелла Кантон склонила голову. Ее глаза наполнились слезами, девушка была сломлена. Она была готова принять любые муки, лишь бы не попасть в когти Степану.

— Да, Тино, — сказала Стелла безжизненным голосом. — Я сделаю все, что ты скажешь, только не отдавай меня Степану.

VIII

Между профессором Салварином и Ренато Андоррой началась самая настоящая война. На сторону Салварина переходило все больше преступных элементов. Его власть и влияние росли не по дням, а по часам. Но Ренато Андорра не сдавался.

Он созвал генеральное совещание в своем бункере в Гран-Сассо. Главарь мафии восседал в инвалидной коляске перед пятью мужчинами, составлявшими столпы его державы. Они прибыли из Рима, Милана, Венеции, Корсики и Сардинии.

Ренато Андорра, король преступного мира, был маленьким, старым, высохшим человечком. Его лицо покрывали тысячи морщин, голова давно облысела, голос был пронзительным, как у кастрата.

Но каждый, кто хоть раз заглядывал в его холодные, абсолютно бесчувственные водянистые глаза, сразу понимал, что за человек сидит перед ним. За комической внешностью скрывались незаурядный ум, изобретательность и стальная выдержка. Андорра был одной из самых замечательных личностей, посвятивших себя планированию и исполнению преступлений.

— Итак, что вам удалось узнать? — спросил он на высоких тонах.

Чернокожий слуга Андорры стоял за креслом своего хозяина, он выпрямился во весь свой огромный рост и скрестил на груди волосатые ручищи. Негр был безраздельно предан господину.

Совещание проходило в огромном зале. Обращенная на юг стена представляла собой толстое бронестекло. Через нее была видна панорама города. Напротив располагалась выключенная в данный момент система экранов. Каждая комната, любое помещение виллы и вся окружающая местность просматривались. В центре возвышался письменный стол из высоколегированной стали, напоминавший пульт управления межзвездной ракеты. Посетители расположились в ультрасовременных полукруглых креслах вокруг стола из черного стекла.

Вторую особенность этого помещения составляла инвалидная коляска Ренато Андорры. При необходимости из ее ручек вылетали крошечные ракеты с огромной убойной силой. Кроме Андорры и его слуги, об этом никто из присутствующих не знал.

— Вы до сих пор не знаете, как справишься с Салварином? — еще раз проверещал Андорра.

— Салварин не опасен сам по себе, — сказал гангстер из Рима. — Профессор ничего из себя не представляет без своей правой руки, убийцы Степана. У Степана кошмарная слава. Говорят, он пьет кровь и неуязвим. От него нет спасения. Он организовал группу мертвецов-вампиров. Ни одна пуля не может убить их.

— Сказки! — смех Ренато Андорры походил на шипение змеи. — Каждый человек смертен. Салварин химик. Вполне возможно, что он накачал своих людей сильнодействующим наркотиком, позволяющим им сохранять боеспособность даже при очень тяжелых ранениях. Но их, конечно же, можно убить. Мы должны в первую очередь вывести из игры Степана.

Пятерка мафиози молча кивнула. Ренато Андорра ненадолго задумался.

— Хорошо, — сказал он. — Сообщите профессору, что я хочу начать переговоры. Выберете какое-нибудь нейтральное место для встреч. Он должен будет взять с собой Степана и его группу. Устройте мне рандеву! Тогда останется только уничтожить эту нечисть…

Все разом заговорили.

— Мы изрешетили пулями машину, в которой сидел Степан, — воскликнул мафиози с Сардинии, — но он выжил.

— Один из моих людей бросил ему под ноги ручную гранату, — вступил в разговор дон из Венеции, — и безуспешно.

— Он пережил двенадцать ударов ножом, — пожаловался корсиканец. — Мой лучший агент сложил голову в этом деле.

Но Ренато Андорра только кивал в ответ.

— Вы не догадываетесь, почему меня называют королем преступного мира и почему я могу приказывать вам? — спросил он. — Просто я классом выше вас. Так что не беспокойтесь. Мы прикончим Степана и положим конец всем сказкам. Огнем ли, ядом, кислотой или пулями, но мы сживем его со свету, будьте спокойны.

IX

Встреча состоялась в два часа ночи в отеле «Амбассадор» в Риме. От имени профессора Салварина прибыл Степан со всеми полномочиями и телохранителями. Вся делегация носила темные очки поверх мертвых глаз.

Джакомо Лупо, римский мафиози, представлял на переговорах Ренато Андорру. Он приказал эвакуировать весь отель и разместил в его закоулках добрую сотню своих людей. За короткое время отель, и особенно зал переговоров, превратился в хитроумную ловушку.

Степан поприветствовал Джакомо Лупо коротким кивком головы. Представители шаек сразу перешли в зал переговоров. Кроме Степана и Джакомо, в комнате находились еще трое: один — телохранитель Степана, один — Джакомо и переводчик, так как Степан не мог говорить и объяснялся на языке жестов. Однако он уже достаточно знал итальянский, чтобы следовать за мыслью собеседника.

— Позвольте мне от имени Ренато Андорры и от себя лично приветствовать вас в Риме, — произнес Джакомо Лупо. — Я счастлив, что профессор Салварин и вы достаточно здраво мыслите, чтобы обсудить сложившееся положение трезво и спокойно, как и подобает донам. Эту войну надо прекратить.

Степан неподвижно сидел в своем кресле.

— Можно предложить вам выпить? — спросил Джакомо. Пальцы Степана, затянутые в черные перчатки, быстро забегали.

— Он не употребляет спиртного, — перевел переводчик, — но исключительно из уважения к вам отступит сегодня от своих правил.

— Это большая честь для меня, — достойно ответил Джакомо Лупо.

Ему потребовалось приложить массу усилий, чтобы не показать, какое облегчение он испытал в тот момент. Все произошло проще, чем он ожидал. Джакомо Лупо дружески улыбнулся Степану. Этот человек с гладкой кожей и в темных очках не вызывал у него симпатии. Мафиози обладал тонким инстинктом, присутствие Степана причиняло ему почти физические страдания. Нечто тревожное исходило от человека в темном костюме.

Телохранитель смешал два коктейля и поставил их на маленький столик, за которым сидели главы делегаций.

— Мой фирменный, — похвастался Лупо. — За ваше здоровье!

Дон выпил. Степан тоже одним глотком опустошил свой бокал. Джакомо Лупо пил чистое виски. Степан же получил виски с такой огромной дозой цианистого калия, что она могла в одну секунду уложить слона. У Джакомо Лупо чуть глаза не вылезли из орбит, когда яд не оказал на Степана никакого действия.

Дон с трудом проглотил комок в горле.

— Давайте перейдем к делу, — с усилием произнес он и нажал кнопку на обратной стороне столика.

Контакты замкнулись, и через металлический стул, на котором восседал Степан, побежал ток такой мощности, что по оправе темных очков вампира побежали электрические заряды. Запахло озоном.

Джакомо Лупо мертвенно побледнел, когда обнаружил, что Степан спокойно сидит на своем месте. Что за адский выродок находился перед мафиози?

Пальцы Степана задвигались. Переводчик побледнел.

— Он сказал, что вы дважды совершили покушение на его жизнь и что за это он сейчас убьет вас.

Джакомо Лупо вскочил на ноги. Его телохранитель тоже. Оба выхватили оружие.

— Умри и будь проклят! — заорал Лупо и нажал на курок.

Пуля попала Степану точно в лоб. Вампир поднялся, нехотя вытащил свой пистолет и прикончил Джакомо тремя прицельными выстрелами. Телохранитель дона дважды попал в грудь спутнику Степана. Одетый несмотря на жару в белый свитер с высоким горлом, монстр спокойно извлек стилет, медленно подошел к замершему телохранителю и вонзил лезвие прямо в его сердце.

Переводчик с воплем ретировался.

Четверо телохранителей Степана, расположившиеся в другом помещении, встали, не спеша достали оружие и двинулись к двери. В отеле завыла сирена. Мафиози Андорры перекрыли все выходы.

Степан попробовал открыть дверь зала переговоров. Она оказалась запертой. В потолке открылось отверстие, раздалось шипение, и комната наполнилась белесым туманом.

Это была сильно концентрированная кислота. Дымясь, расползлись ковры и одежда на Степане. В коже и мясе его телохранителя появились большие дыры.

Степан поднял дуло пистолета и несколько раз выстрелил в замок. Потом вампиры вдвоем навалились на дверь и выломали ее.

Степан вышел в коридор. Одежда, парик и очки растворились: вампир был голый и с его гладкой кожи скатывались капельки кислоты.

— Вот он! — заорал кто-то. — Скорее огнеметы!

Длинные снопы огня осветили коридор и окутали Степана рыжим облаком. Он уверенно направился в сторону огнемета. За ним, качаясь, брел телохранитель — вернее, труп, наряженный Степаном в одежду телохранителя. Кислота разъела его тело, тут и там вылезали голые кости.

Степан поравнялся с первым огнеметом. Эластичное покрытие его тела почернело, но не обуглилось. Парни, державшие огнемет, в панике разбежались.

По всему отелю раздавались крики, гремели выстрелы. Степан завладел огнеметом и направил его на людей Лупо. Огонь охватил их одежду, несчастные стали выпрыгивать в окна.

Степан неотвратимо шагал через пламя. Его мертвые телохранители следовали за ним. Да, в них попадали пули, но они не умирали. Вид обгорелых, изъеденных кислотой трупов был настолько непереносим, что закоренелые убийцы мафии бросали оружие и разбегались, как стайка испуганных детей.

Огонь быстро разгорался, нижние этажи отеля были полностью объяты пламенем. Мафиози на верхних этажах не успели спастись, их крики еще долго были слышны на улице.

Когда Степан вышел из здания, один из пожарных накинул ему на плечи одеяло. Вампир позволил довести его до машины «скорой помощи», он и в мыслях не имел спасать своих «телохранителей». Их тела пострадали в схватке, а Черный Епископ не хотел привлекать всеобщее внимание к своей персоне.

Вампиры остались по приказу Степана в огне. От них остались только обгорелые останки. Монстр спокойно лег на носилки. Когда его оставили одного, он надел белый халат, случайно оказавшийся на переднем сиденье, и смешался с толпой.

X

Была полночь. Звезды ярко сияли на ясном небе. Ренато Андорра, затаив дыхание, слушал доклад своих людей.

— Значит Степан жив? — прошептал он. — Он выдержал огонь, яд, кислоту и высокое напряжение? Пули не смогли убить его?

Мафиози молча кивнули.

— Он не только в союзе с сатаной, — молвил корсиканец, — он, вероятно, сам дьявол во плоти. Мы имеем дело не с человеком, — это или демон, или боевой робот.

Пока Андорра выслушивал своих вассалов, на плоскую крышу виллы приземлился вертолет. Из него выпрыгнуло несколько мужчин и женщин в темной форме с черными очками на незрячих глазах.

Их возглавлял Степан. Еще до того, как охранники заметили, что в парке чужие, несчастных настигла смерть. В центральной зале одновременно вспыхнули все экраны, замигала красная лампочка.

— На нас напали, — прокричал охранник на экране. — Диверсанты уже проникли на виллу. Наши пули не убивают их, и они… Аааххх!

Экран погас.

Ренато Андорра перебегал от одного экрана к другому. Его доверенные люди, все те, кто был обязан ему карьерой и влиянием, смотрели на экраны, как на не очень интересную пьесу в театре.

— Сюда они не доберутся, — сказал Ренато Андорра. — Это помещение отгорожено стальными, герметически закрытыми дверями. Я немедленно отдам приказ.

— Вы этого не сделаете, — произнес один из четырех мафиози.

— Ах так? — взвился Андорра. — И как же вы намерены помешать мне это сделать?

Дон из Сардинии медленно поднялся и вынул оружие. Остальные доны последовали его примеру. Ренато Андорра так же медленно развернул свою коляску.

Андорра прицелился, навел на бунтовщиков скрытые в коляске ракеты и нажал на красную кнопку. Но ничего не произошло. Он с остервенением нажимал снова и снова.

— Не стоит трудиться, сеньор Андорра, — сказал черный Геркулес за его спиной, — все кончено.

Старик понял, что игра проиграна. Все отвернулись от своего крестного отца и покорились профессору Салварину. Даже верный слуга предал его.

Ренато Андорра не произнес ни слова. Его холодные водянистые глаза уставились на убийц. Он безропотно принял пули. Так умер в своей инвалидной коляске Ренато Андорра, многолетний король итальянской мафии.

Через минуту открылась дверь, появился профессор Салварин. За ним вошел Степан.

— Добрый вечер, господа, — поздоровался профессор. — Наш план удался. Охрана Андорры до последнего момента полагала, что вертолет доставил подкрепление из Венеции, как и обещал дон Калабрезе. Война окончена. Преступный мир признал нового короля, меня — профессора Салварина.

Четыре дона засвидетельствовали ему свою лояльность. Профессор Салварин некоторое время еще побеседовал с ними и отпустил их. Он остался один на один со Степаном. Два мертвеца, пробившись через охрану, вошли в зал.

Профессор Салварин поспешил испробовать функционирование всех рычажков и кнопок, вмонтированных в стальной письменный стол. Он выпустил антенну из крыши бункера, автоматически загерметизировал дверь, включил-выключил экраны.

Профессор полностью углубился в эту деятельность.

Вдруг могучие трупы схватили его и заломили руки за спину. Степан приблизился к Салварину и вытащил из его кармана рацию, контролирующую серебряную капсулу.

— Немедленно отпустите меня! — заверещал профессор. — Ты мое орудие, Степан, не забывай об этом!

— Ты — несчастный глупец! — монотонно проговорил последний из Чалдеронских монахов. — Это ты все это время был моей игрушкой, а не наоборот. Ты предоставил мне возможность жить при дневном свете и перемещаться в любую необходимую мне точку планеты. Ты научил меня всему, на что ты способен. Теперь ты мне больше не нужен. Я, Степан, буду во главе мафии. Скоро мои создания завоюют весь мир. И ты, червяк, будешь одним из них.

Степан растоптал рацию и, оскалив зубы, подошел к профессору, Салварин тонко завизжал, когда зубы епископа прокусили его сонную артерию.

XI

Харвей Сондра сидел в камере и ждал смерти. Он лишился последней надежды. У американца были две альтернативы: или покончить с собой, или присоединиться к свите Степана в качестве еще одного вампира. Он больше не сомневался, что профессору Салварину удастся захватить власть над всем преступным миром Италии.

Харвей Сондра знал, что соперничество Салварина и Ренато Андорры вступило в свою решающую фазу. Он с минуты на минуту ожидал возвращения профессора, Степана и его оживших трупов.

Когда в замке повернулся ключ, Харвей уже приготовился к самому худшему. Но в дверях появился не профессор и не Степан, а Стелла Кантон. Она была смертельно бледна, выглядела усталой и изможденной.

Девушка знаком показала, чтобы молодой человек молча последовал за ней. Только в коридоре она осмелилась заговорить.

— Профессор Салварин и Степан улетели в Гран-Сассо. Они хотят нанести последний сокрушительный удар Ренато Андорре. На вилле остались только Тино с тремя телохранителями. Нам надо немедленно бежать.

Стелла Кантон хорошо изучила план виллы. Она прожила здесь целых четыре недели. За это время многое изменилось.

Девушка вывела Харвея в подземный гараж.

Автопарк профессора Салварина составляли «мерседес-600», «мазерати» и «порш». Стелла Кантон вытащила из кармана своего светлого брючного костюма ключ от «мазерати».

— Садись за руль, — сказала она, — я открою ворота.

Харвей Сондра залез в машину и завел мотор. Ворота медленно, со скрипом отворились. Харвей Сондра подъехал, Стелла села рядом с ним на переднее сиденье.

Внезапно Сондра услышал крик. В открытых воротах появились Тино с телохранителем. В руках они держали пистолеты.

— Тебе не убежать от меня, Стелла, — прокричал Тино. — Сдавайтесь, Сондра, сопротивление бесполезно.

Харвей Сондра скрипнул зубами.

— Ложись! — скомандовал он Стелле Кантон. Американец налег на руль и нажал педаль газа. Мотор мощной спортивной машины дико взревел. Плоский «мазерати» птицей ринулся вперед. Послышались выстрелы, в лобовом стекле появились маленькие дырочки.

Харвей Сондра отчетливо видел перекошенное лицо Тино Салварина. Машина сбила бандита и отбросила к стене гаража. Передние и задние колеса раздробили ему грудную клетку.

«Мазерати» помчался по асфальтированной дороге к главному входу. Охранник несколько раз выстрелил вслед, но промазал. После этого он нагнулся к Тино и увидел, что перед ним труп. Единственный сын профессора Салварина умер.

— Держись крепче! — приказал Харвей.

Машина со всего размаха уткнулась капотом в кованые ворота виллы. Раздался душераздирающий треск, это отвалился бампер и разбились фары. Наконец место длительного и мучительного заточения осталось позади. Погони не было.

Через два километра Харвей Сондра свернул направо в перелесок. Он остановил машину, опустил окно и с наслаждением вдохнул свежий лесной воздух. Харвей был на свободе и дамоклов меч не висел больше над его головой.

— Стелла, — задыхаясь, произнес молодой человек, — моя любимая Стелла! Я уже оставил всякую надежду.

Стелла обвила руками его шею и положила голову на плечо возлюбленного.

— Это было ужасно, — вздохнула она. — Степан, это адское чудовище, каждый день создавал все новых и новых кровожадных вампиров, не живых и не мертвых. И Тино заставил меня подчиниться своей воле под угрозой отдать меня Степану. О, Харвей, сможешь ли ты это когда-нибудь забыть.

— Мы оба живы и свободны, — ответил Харвей Сондра. — Только это сейчас важно. Я слыхал, что Степан надругался над многими женщинами. Это правда?

Стелла кивнула.

— Паола Лачеста тоже побывала в его руках. Она превратилась в ходячего мертвеца.

— Мы должны отправить этого монстра туда, откуда он пришел в наш мир — в ад, — твердо сказал Харвей Сондра. — Пока Степан бродит по земле, покоя нам не будет. Он страшен для всего человечества.

XII

Харвей Сондра послал телеграмму в Цадар Дувлеку. Инспектор сумел найти одного из высоких чинов морского флота, с которым ему довелось познакомиться во время операции «Чалдерон». Уже в шестнадцать часов того же дня с регулярной машиной прибыли в аэропорт снятые на пленку доказательства существования Степана и чрезвычайно секретное досье об итогах операции «Чалдерон». Вместе с документами прибыли специальный курьер и два агента Тайной Службы.

При первом же контакте с местной итальянской полицией Харвей Сондра натолкнулся на полнейшее неверие. Еще немного, и он оказался бы за решеткой в сумасшедшем доме. Но после предъявления официальных документов из архива югославской полиции последние сомнения исчезли.

Поздно вечером состоялось решающее совещание. Присутствовали: Харвей Сондра, оба югославских агента, три офицерских чина итальянской полиции и два военных полковника. Они составили план операции «Салварин». Харвей Сондра начертил подробный план виллы профессора.

— Сегодня мы уже не успеем напасть, — сказал Харвей Сондра, — приготовления еще не завершены. Кроме того, скоро полночь, и вампиры выйдут на поверхность из могил. Десантникам не стоит встречаться с ними.

Седой подтянутый полковник десантных войск Риенци согласно кивнул.

— Это очень непростое дело, оно может иметь смертельный исход для любого из нас. В этот раз Степана настигнет справедливое возмездие.

Подготовка операции шла полным ходом. Час «ноль» был назначен на восемнадцать часов следующего дня. Полицейские кордоны отрежут виллу профессора Салварина от города. Десантники спустятся прямо в сад на вертолетах. Они будут вооружены серебряными кортиками и автоматами с серебряными пулями. Таким образом вилла будет взята. Присутствовавший на совещании полковник военно-воздушных сил обещал поддержку с воздуха, чтобы ни профессор Салварин, ни Степан не смогли улететь на вертолете. Каждый точно уяснил себе свою задачу в предстоящей операции.

— У меня вопрос, — подал голос один из офицеров полиции. — Почему Степан активен круглые сутки, а не как другие мертвецы — с полуночи до рассвета?

Харвей Сондра наморщил лоб.

— Это вероятно, связано с пластиком, которым профессор Салварин покрыл его тело. Благодаря ему Степан не чувствует влияния окружающей среды. Неудобства, связанные с ночным образом жизни, теперь для него устранены. Во всяком случае, так объяснил мне происшедшее профессор, когда я сидел у него в камере. При многочисленных ранениях, полученных Степаном во время диверсий, профессору приходилось постоянно латать дыры в пластиковом скафандре Степана Мумифицированное тело Степана быстро регенерирует без всякого вмешательства извне.

— И это чудовище живет, питаясь человеческой кровью, и даже спит с женщинами, — добавил полицейский офицер и перекрестился.

В комнату вошел карабинер. Он принес телеграмму и рапорт.

Старший по чину полицейский офицер принял оба пакета.

— Все готово, господа, — торжественно объявил он, внимательно прочитав бумаги. — Только что мне сообщили, что профессор Салварин в честь своей победы взорвал бункер в Гран-Сассо, принадлежавший ныне покойному великому мафиози Ренато Андорре. В данный момент профессор Салварин вновь находится на своей вилле. Его вертолет приземлился полчаса назад. — Офицер оглядел всех собравшихся. — Таким образом, нам предстоит сразиться не только с адскими созданиями, но и с самой мощной преступной организацией в Италии, имеющей опорные пункты во всех крупных городах страны. Помните, все мы, наше государство, да и весь мир — в опасности.

Заседание закончилось несколько позже. Был час ночи. Харвей Сондра с удовольствием покинул помещение, там было трудно дышать от сигаретного дыма. Американец отправился по ночному Неаполю в свой отель.

Над заливом сверкали звезды. Легкий бриз принес с моря запах соленой воды и водорослей. Харвей Сондра настежь распахнул дверь машины и задумался.

Молодой человек устал. Стелла Кантон освободила его вчера утром, значит он не отдыхал уже двадцать четыре часа, а это были далеко не самые легкие часы в его жизни.

Сондра припарковал машину около отеля и прошел в холл. Он уже собирался нажать кнопку своего этажа, но тут ночной портье окликнул молодого человека.

— Что такое? — устало отозвался Сондра.

— Вы разве разминулись с сеньорой?

— Почему вы так решили?

— Видите ли, полчаса назад ваш посланец принес сеньоре записку, она немедленно направилась в полицейский президиум. Машина ждала ее у дверей отеля. Десять минут назад сеньора села в машину и отбыла.

Усталость сразу как рукой сняло.

— Как выглядел мужчина, принесший записку?

Харвей Сондра уже проклинал себя за медлительность!

Заливом он, понимаете ли, залюбовался!

— Это был обыкновенный, ничем не примечательный человек, — растерянно произнес портье. — Единственное, что меня удивило, так это красный женский платок на его шее. И еще: его глаза. На какой-то момент он снял темные очки, когда говорил со мной. Его глаза казались неподвижными и остекленевшими, как у мертвеца.

XIII

Черная машина остановилась перед виллой профессора Салварина. Ужасные, бледные фигуры с рваными ранами на шеях вытолкнули Стеллу из машины. Она уже знала, что сопротивляться бесполезно.

Профессор Салварин ожидал ее в освещенном холле. Его глаза, обычно горевшие на аскетическом лице как темное пламя, были пусты и безжизненны. Стелле Кантон не понадобилось даже видеть рану на его шее, чтобы догадаться о происшедшей с профессором перемене.

— Надеюсь, вам все ясно, — сказал профессор монотонным голосом, и это были не его слова. — Я, Степан, являюсь господином этого слабого тела. Мои силы, столько столетий подавляемые на Чалдероне, растут изо дня в день. У меня наконец достаточно сил, чтобы привести в исполнение план, задуманный в XII столетии. Ему помешала чума, унесшая нас всех в могилу. Нам не удалось обратить в нашу веру народы Земли. Но сейчас меня ничто не остановит. Я еще раз совершу кровавый ритуал, подробности которого всплыли в моей памяти. Двадцать мужчин и женщин станут подобными мне. Еще сегодня они сосредоточатся по всему миру, и ничто больше не будет препятствовать нашему мировому господству.

Стелле Кантон показалось, что стальная рука сжала ее сердце. Неужели этому ужасу никогда не наступит конец? Девушке показалось, что ее жизнь завершена, что именно в такой смерти логическое окончание этих кошмарных месяцев.

— Ты, Стелла Кантон, будешь ритуальной жертвой. Твоя кровь и мои магические заклинания создадут еще двенадцать существ по моему образу и подобию.

Стелла Кантон услышала дьявольский хохот из темного парка. Оттуда появилась группа женщин и мужчин, мертвецов, как и профессор Салварин. Стеллу схватили и поволокли холодные, цепкие руки. В парке они привязали парализованную от страха девушку к стволу мертвого дерева.

Перед Стеллой был разожжен костер, на нем в котелке кипело мерзко пахнущее варево. Отсвет пламени озарял бледные лица трупов. Они образовали около дерева полукруг. Женщина-вампир притащила острое, длинное копье.

Из толпы выступил Степан. На нем было черное, ниспадающее до пола одеяние. Оно было покрыто магическими символами. Степан подбросил в котел горсть сухих трав и оттуда повалил зеленый дым. Он окутал епископа с головы до ног.

Кровь Стеллы Кантон должна придать избранным вампирам способность создавать себе подобных и контролировать их. Покрытые пластиком профессора Салварина, они не боялись больше дневного света.

Гладкое, со стеклянными глазами лицо Степана приблизилось к Стелле Кантон. Пластиковые руки грубо сорвали с нее одежду. Стелла отчаянно закричала.

Она вспомнила, как Олга Чехровка в далеком Цадаре рассказывала им о кровавом ритуале. Оскверненной и пронзенной копьем должна умереть жертва. Вампиры будут пить кровь и исполнять вокруг агонизирующего тела свои дьявольские пляски.

XIV

Харвей Сондра вихрем помчался обратно в полицейский президиум. В зале, где проходило совещание, он застал полковника десантных войск и полицейского офицера. Коротко и ясно прозвучал рассказ о похищении Стеллы Кантон.

— Черт побери! — выругался полицейский. — Вилла профессора уже окружена полицейским корпусом. Они пропустят машины и людей на виллу, но выйти обратно невозможно.

— Мы должны освободить Стеллу Кантон, — возразил Харвей. — Придется хорошенько подумать.

— Возможно, сеньоры Кантон уже нет в живых, — тихо добавил полицейский офицер.

— Я так не думаю, — задумчиво покачал головой Харвей Сондра. — Зачем же тогда Степану понадобилось похищать ее? Они могли убить Стеллу прямо в отеле, не привлекая ничьего внимания. — Внезапно ему в голову пришла ужасная догадка. — Кровавый ритуал! — воскликнул он. — Паола Лачеста, любовница профессора Салварина рассказывала мне, что профессор желает повторить ритуал, но Степан не вспомнил еще некоторых деталей. Стелле Кантон уготована роль жертвы.

— Это отвратительно, потому что сводит на нет все наши планы, — произнес седой полковник. — Через несколько часов нам придется столкнуться не с одним исчадием ада, а с двадцатью или более. Мы должны предотвратить ритуал.

— И как же вы хотите это сделать? — с горечью спросил полицейский.

— Я в любом случае попытаюсь это сделать, — ответил за полковника Харвей Сондра. — Пусть даже это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Я тоже буду участвовать в операции, — сказал седой десантник тоном, не терпящим возражения. — Мы въедем на грузовике в ворота виллы. Нас будет сопровождать группа добровольцев. Но действовать надо очень быстро.

— Вы подвергнете опасности всю операцию «Салварин», — запротестовал полицейский.

— Ну и что? Если мы этого не сделаем, то всю операцию придется разрабатывать заново.

Энергичный полковник связался с казармами. Через двадцать минут в их распоряжении было двадцать пять десантников-добровольцев и крытый военный грузовик. Так как подготовка к операции «Салварин» развернулась полным ходом, то все были вооружены посеребренными кортиками и патронами с серебряными пулями.

Полковник Риенци коротко объяснил задачу горстке смельчаков. Парни внимательно и серьезно слушали слова командира. Харвей Сондра и полковник сели в кабину вместе с водителем. Машина тронулась. Тяжелый военный транспорт без препятствий миновал полицейские кордоны.

Показалась вилла профессора Салварина.

— Нажмите на газ и — в ворота, только быстрее, — приказал полковник.

Кованые ворота были уже залатаны после побега Харвея Сондры. Мощный мотор грузовика взревел, бампер ударил толстый металл.

С громким скрежетом распахнулись створки.

Машина с размаху влетела в темный парк. Харвей Сондра различил между деревьями всполохи огня. Он схватил водителя за плечо и указал направление.

— Туда!

Тяжелый грузовик валил кустарник и мелкие деревья. Перед глазами Харвея Сондры, полковника и водителя предстала ужасная картина: мертвецы стояли полукругом около сухого дерева, к которому была привязана Стелла Кантон. Закутанная в черный балахон фигура возвышалась перед обнаженной девушкой и вздымала руки к небу.

Неровные языки пламени освещали собравшихся.

Грузовик мчался вперед, не разбирая дороги. Затрещали кости, тела падали под колеса, но не было произнесено ни одного слова, не послышалось ни одного вздоха, только звуки ударов и зловещий хруст. Бледные тела со всех сторон окружили грузовик.

Харвей Сондра выпрыгнул из кабины с револьвером, заряженным серебряными пулями, в левой руке и с серебряным кортиком — в правой. До него донесся глухой лай облаченного в черное одеяние монстра.

Харвей ударил ножом. Клинок вонзился в плечо Степана, тот покачнулся. Харвей Сондра перерезал веревки, и плачущая Стелла Кантон забилась в его объятиях. Она всхлипнула и потеряла сознание.

Из кузова начали выпрыгивать десантники. Затрещали автоматы. Из виллы открыли ответный огонь. Наконец-то послышались крики. В темноте падали люди и нелюди. Начался жестокий ближний бой.

На одной стороне бесились кровожадные мертвецы с оскаленными клыками, а на другой сражались десантники в защитных комбинезонах с длинными кортиками в руках.

Водителя выволокли из кабины, он глянул в остекленевшие глаза трупа и по-женски завизжал. В его горло впились алчные зубы, кровь потекла рекой. Два вампира — голый мужчина и когда-то красивая женщина — впились среди кромешного ада перестрелки в тело несчастного водителя и жадно глотали кровь.

Полковник Риенци разрядил свой автомат в мертвецов, двое из них упали, пытаясь все же в агонии дотянуться до возможной жертвы.

Харвей Сондра уверенно стоял на влажной от крови земле, широко расставив ноги и прикрывая своим телом бесчувственную Стеллу Кантон. Он с остервенением колол направо и налево. Рука вампира попыталась схватить молодого человека, но Харвей с размаху вонзил кортик прямо в рваную рану на шее трупа.

Нападавший беззвучно рухнул.

Битва за ритуальную поляну близилась к концу. Побеждали десантники. Вампиры отступали к вилле. С балкона раздалась пулеметная очередь, и десантники рассыпались по парку.

Полковнику Риенци удалось пробиться к месту стоянки личного вертолета профессора Салварина. Он распахнул дверь и закинул туда две ручные гранаты.

Взрывы слились в один. В вертолете вспыхнуло яркое пламя, оно осветило мрачный ночной парк.

Тем временем десантники не решались штурмовать виллу, у них оставалось мало серебряных боеприпасов, единственно, что им удалось, это герметически закрыть здание. Вампиры отстреливались до самого рассвета.

Мертвецов осталось мало. Трое попытались прорваться, но были сняты прицельными выстрелами.

На востоке за Везувием взошло солнце. Когда его лучи прогнали ночь, мертвецы утратили способность двигаться и снова окоченели, как и подобало трупам.

XV

Стелла Кантон пережила нервное потрясение. Ей не причинили никакого вреда, но минет немало времени, прежде чем она придет в себя после ужасных событий, если вообще будет в состоянии когда-нибудь забыть это жуткое похищение.

Машина скорой помощи доставила Стеллу в госпиталь.

Десантники проникли на виллу профессора Салварина. Они обнаружили там самого профессора и мертвецов с искусанными горлами. Дневной свет застал всех их врасплох.

Только Степан, первопричина всех ужасов, бесследно исчез. Виллу обыскали с чердака до подвала, но безуспешно. Степана там не было. В подвале нашли потайной ход, оканчивавшийся в километре от виллы на берегу моря.

Степан, видимо, бежал этим путем. Ему удалось миновать полицейские кордоны.

Неужели все было напрасно?

— Есть еще одна возможность, — предположил полковник Риенци. — У профессора Салварина на спортивном аэродроме был самолет. Возможно, Степан знает об этом и решил покинуть страну воздухом, пока еще не объявлен розыск.

Харвей Сондра и полковник взяли полицейскую машину и бросились в погоню. Через полчаса они добрались до аэродрома. Там стоял небольшой сельскохозяйственный самолетик. Пилот собирался взлететь. Это был не Степан, а здоровый, рыжеволосый мужчина с рваной раной на шее.

Он поднялся со своего места и двинулся навстречу Харвею Сондре и полковнику. Нападавшие выстрелили одновременно, но оба промахнулись.

Тогда Харвей Сондра вонзил серебряный нож в грудь вампира.

В конце салона самолета возникла фигура Степана. Его безжизненное пластиковое лицо было залито кровью, в руках он держал автомат.

Полковник занес нож для броска, но не успел: тело его прошила очередь, и он мягко опустился на пол.

Снаружи завыла полицейская сирена. Степан махнул Харвею Сондре, чтобы тот заводил мотор. Молодому человеку не оставалось ничего другого. В армии он был пилотом. Ему удалось поднять машину в воздух, когда первый полицейский «форд» показался на взлетной полосе.

Самолетик быстро набирал высоту. Харвей Сондра поставил управление на автопилот. Степан стоял у него за спиной. Харвей резко обернулся и вырвал из рук епископа автомат, а затем дважды пронзил тело монаха серебряным кортиком.

При первом ударе Степан потерял равновесие и бессильно упал на сиденье. Второй удар пробил плечо и пригвоздил вампира к спинке сиденья.

Степан был еще жив, но уже не мог двигаться.

— Посадите меня в кресло пилота, — простонал полковник Риенци. — Это чудовище должно исчезнуть с лица земли. На борту самолета есть парашюты. Прыгайте!

Харвей Сондра подчинился. Открыв люк, он еще раз обернулся. Полковник Риенци всем телом навалился на руль, его лицо исказила гримаса боли. Радом с ним сидел Степан. Из горла вампира вылетали хриплые звуки, но он был бессилен освободиться.

Воздушный поток подхватил Харвея. Молодой человек разгадал план полковника: падение с такой высоты уничтожит дьявольского монаха. Защитный пластик не выдержит подобного удара.

Когда парашют раскрылся и Харвей Сондра плавно устремился навстречу земле, он увидел, что самолетик стал кружиться над жерлом Везувия, потом завис и вдруг камнем рухнул в кратер.