Кремль 2222. Ярославское шоссе

Глава 2 Старые счеты

Вызволить пленника из Тайного приказа не так-то просто. Можно доказывать, сколько угодно, хоть предъявлять в качестве доказательства невиновности ангельские крылья – темница неохотно расстается со своими постояльцами. Потребовалось вмешательство самого князя, чтобы достучаться до руководства опричников. Для последних важны не столько доказательства, сколько сам факт ареста. А там уж, как говорится, «ложки-то нашлись, но осадок неприятный остался».

Тем не менее Зигфрида не только отпустили, но и позволили присутствовать при допросе убийцы. Книжника, правда, к нему не пустили, и это было обидно, учитывая то, что именно он задержал негодяя. А может быть, как раз и поэтому – опричники очень не любят, когда их так явно щелкают по носу. Обидно ведь признавать, что прямые обязанности тайной службы Кремля выполнил какой-то выскочка. И уже тем более бесит, когда приходится признавать собственные ошибки.

Так что Зигфрида он дожидался на улице. Дожидался довольно долго, даже зевать начал. Сидел на камне да наблюдал, как носятся друг за другом неугомонные мальчишки. В отдалении бил церковный колокол, ему вторили удары кузнечных молотов. Семинаристы в бесформенных рясах тянулись на занятия, плотным строем проходили на смену дозорные – Кремль жил своей обычной жизнью.

На плечо легла тяжелая ладонь. Книжник задрал голову, щурясь на солнце. Это был Зигфрид.

– Ну что, Зиг, как там твой «киллер»? – бодро спросил парень.

– Помер, – спокойно отозвался Зигфрид.

– К-как – помер? – чуть обалдел Книжник. – Запытали его, что ли?

– Самоубийство. Пломбу с ядом раскусил. Чтобы информацию не выдать.

– Но… – Книжник не мог подобрать слова. – Но почему?!

– Потому что он – профессиональный убийца. Член клана. Он просто выполнил клятву.

– И узнать про него так ничего и не вышло? – Книжник с досадой покачал головой. – Выходит, все зря?

– Ну почему же. Кое-что мы узнали.

Они вышли на Ивановскую площадь. Стучали строительные молотки – рядом восстанавливали древнюю колокольню Ивана Великого. Кое-кто из бояр злился – на что, мол, тратятся ресурсы и рабочая сила в такие тяжелые времена? Времена и впрямь не простые. Но Книжника эти процессы радовали: значит, возрождается кремлевский дух, выходит, ощутили уже, поняли, что не хлебом единым живет человек.

Семинарист перевел взгляд на друга:

– И что же он сказал перед смертью?

– Он приходил за мной, – спокойно сказал Зигфрид. – Он из клана наемных убийц. Но самое главное – он вест.

– Убийца – из вашего народа? – удивился Книжник. – Я думал, все ваши воины погибли, один ты остался.

– Выходит, не совсем так. Я знаю немного, но в целом дело обстоит так… – Зигфрид с прищуром поглядел на солнце, помолчал, будто вспоминая что-то. – Когда-то у нас в Бункере в среде воинов произошел раскол: один из кланов повадился заниматься набегами и грабежами. Дело, конечно, выгодное, но противоречит кодексу вестов. Мой отец выступил тогда за изгнание отступников. Произошел жестокий конфликт. И лидер изгнанных, по прозвищу Кнуд Дикий, уходя, подло убил моего отца.

– Вот как… – произнес Книжник. – Сочувствую. Я не знал об этом.

– Конечно, не знал – я же не рассказывал. Сам я тогда был мал и не мог ничего предпринять, но поклялся отомстить мерзавцу. С тех пор много лет прошло, я был уверен, что убийца отца давно в могиле, как и его подельники… – Зигфрид помолчал, хмурясь. Продолжил: – А он, оказывается, жив. Мало того – жив и все помнит. Помнит и боится. И хочет убить меня.

– Боится, что ты отыщешь и отомстишь за отца?

– Не думаю, что он помнит меня как сына убитого врага. Он знает лишь то, что я – последний воин народа вестов. Он придумал себе отличную легенду: мол, этот Зигфрид предатель, и заслуживает смерти за то, что он увел последних вестов к заклятым врагам – к кремлевским.

– Но это же бред!

– Согласен. Потому что все гораздо проще: старый бандит просто претендует на наследие вестов, на власть над нашими женщинами, над подрастающим поколением вестов, над Фортом и Бункером.

– Как он представляет себе – вернуть власть над вестами?

– Не знаю. И это меня беспокоит. Если мерзавцы взялись за меня – они не оставят в покое и всех остальных. Воины вестов – народ упорный, даже худшие из них. А может, худшие даже упорнее. Так что можно не сомневаться: это всего лишь первый удар.

– И что же ты собираешься делать?

Зигфрид внимательно поглядел на него, и парень уже понял, что тот ответит.

– У меня нет выбора. Я должен найти убийцу отца и поставить точку в этом деле.

– Кровная месть?

– Да. Нет ничего важнее праведной мести. И уж тем более – мести за своего отца. Найдешь убийцу отца – выполнишь долг перед богами.

Книжник оставил это заявление без комментариев. У него было собственное мнение по поводу мести, но не ему судить воина союзного, но все же чужого народа.

– Но главное – не дать мерзавцам осуществить их замыслы, – продолжил Зигфрид. – Нужно пресечь эти планы в зародыше. А значит, я должен успеть нанести удар, прежде чем они почуют неладное.

– Вот с этим я согласен. Весты нужны нам как союзники, а не как враги. Когда выдвигаемся?

Зигфрид похлопал его по плечу, сказал:

– Спасибо, друг. Я знаю, что ты никогда не оставишь меня в беде. Но сейчас дело другое. Это кровная месть. Слишком личное, чтобы я позволил вовлечь тебя в это…

– Но я же сам вызвался, – возразил Книжник. – В конце концов, это касается не только меня, но и моей девушки. Хельга – тоже из вестов, а значит, беда угрожает и ей.

– Нет, – твердо сказал Зигфрид. – Это касается только вестов. Если ты не понимаешь, о чем я говорю, значит, ты совсем не знаешь мой народ.

Книжник прикусил язык. Такой категоричности, даже резкости он не ожидал от друга. Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

– Может, я могу помочь тебе как-то иначе? – осторожно предложил Книжник. – Например, знаешь ли ты, где искать своего врага? Убийца успел что-то сказать перед смертью? Хоть намек дал?

Зигфрид странно поглядел на друга, и Книжник понял: он попал в точку.

– Долго же ты будешь искать, – семинарист покачал головой. – Пока ты по развалинам шастаешь, он возьмет, да и заявится прямиком в Форт. И все из-за твоих принципов.

– Ладно, – сказал Зигфрид. – Я не во всем прав. Только как ты можешь помочь мне? Убийца мертв, стало быть, он уже ничего не скажет.

Они помолчали. Книжник лихорадочно копался в «картотеке воспоминаний», пока не наткнулся на кое-что любопытное в пыльной кладовой памяти.

– Отчего же не скажет? – тихо сказал Книжник. – Может, и скажет. Только добудь его тело.

Опричники без особых проблем выдали тело мертвого преступника. Правда, под расписку, с обещанием вернуть в целости, отправив в придачу сопровождающего – дебелого детину-стражника. Это было весьма кстати – он помогал тащить труп, упрятанный в грубый джутовый мешок. А путь был приличный – на противоположный край Кремля.

Тащивший тело стражник выглядел совершенно непробиваемым. Казалось, удивить его невозможно ничем. Но даже он пришел в недоумение, когда понял, куда они притащили труп убийцы.

Это была свалка. Строго говоря, этот пустырь именовался «полигоном», куда стаскивали разный металлический хлам. Потому что Кремль не мог себе позволить разбрасываться ресурсами. Любой предмет из этих россыпей металлолома в любой момент мог пойти в дело. Так обстояло и с дохлым биороботом типа «серв». Когда-то эта крабообразная машина обслуживала куда более крупных боевых биороботов, но попала в крутой «замес» во время очередного штурма Кремля, получила в лоб булыжник из катапульты нео, да так и замерла навеки. Неизвестно, уж для каких нужд «серва» заволокли на территорию Кремля. Видать, на запчасти разобрать хотели, да передумали. Вот и лежит этот био, дожидаясь своего часа. И вот, дождался.

– Клади его сюда! – Книжник указал на небольшой участок чистой земли рядом с роботом.

Стражник с удовольствием избавился от мешка. Тело уткнулось в землю. Некоторое время они стояли над ним, переводя дух. Вест сразу сообразил, в каком направлении мыслит Книжник, и с прищуром поглядел на мертвого робота.

– Ну, и что ты задумал? – с усмешкой поинтересовался Зигфрид. – Уж не хочешь ли установить роботу его дохлые мозги? Смотри, как бы он нас всех не прикончил.

Всем известно, что управляющим центром биоробота является человеческий мозг – «расходный материал», пересаженный когда-то от убитого солдата натовской армии. Так что предположение Зигфрида вполне обосновано. Но только не в этом случае.

– Этого я не умею, – признался семинарист. – Так и нам ведь не робота оживить надо, а допросить мертвого.

– Вы что, с ума посходили? – пробасил сопровождающий от Тайного приказа. – Сатанинский обряд задумали, святотатцы?!

Он торопливо перекрестился, тихо забормотал молитву.

– Спокойствие! – вскрывая ломиком искореженную крышку мозгового центра, сказал Книжник. – Это чистая наука и никакой мистики.

– Смотрите, а то я доложу, куда требуется, – проворчал стражник, тем не менее продолжая с интересом наблюдать за действиями семинариста.

Броневой лист над биоэлектронным блоком был сильно деформирован, и потребовались усилия, чтобы его снять. Помог Зигфрид, использовавший вместо рычага крепкий кинжал. Наконец удалось добраться до внутренностей «серва», а главное – до «мыслесъемника», в котором все еще находились останки разложившегося мозга. Брезгливо вытряхнув зловонную массу, парень вытащил гелиевую «чашу», от которой в чрево робота тянулись жгуты проводов и световодов. Теперь главное, чтобы оставалось хоть немного резервного питания… Парень щелкнул аварийным переключателем – и световоды занялись мертвенно-синим сиянием.

– Есть! – прошептал он. Поднял взгляд на Зигфрида, кивнул на мертвеца. – Нужен доступ к его мозгу.

– Понял, – мгновенно среагировал Зигфрид. И одним точным движением кинжала резанул череп убийцы по кругу. Хрусть – и снял, как шапку, крышку черепа, обнажив мозг.

– Бу-эээ! – это вовсю выворачивало стражника, непривычного к подобным зрелищам. Что странно, учитывая место его работы. С каких это пор в Тайный приказ стали набирать чистоплюев?

Впрочем, череп покойнику вскрывали не ради того, чтобы поразить воображение стражника.

– Держи ему голову! – бросил семинарист, подтягивая поближе чашу мыслеприемника. Шлеп – и нахлобучил на мозг гелиевый «шлем».

– Ну и что дальше?

– Сейчас! – утирая со лба пот, нервно проговорил Книжник.

Долго рассказывать о том, что вся эта процедура нужна не для того, чтобы сигналы с мозга отправились в управляющие блоки биоробота, а напротив – чтобы активизировать умирающий мозг сигналами машины.

– Где же оно? – ковыряясь в электронный потрохах, бормотал парень. – Это, что ли?

Он щелкнул тумблером. И в ту же секунду мертвец распахнул глаза и захрипел. Вытаращился в небо, при этом каждый глаз двигался самостоятельно, вызывая странное и жуткое ощущение.

– Бу-эээ! – отблевавшийся стражник, только-только пришедший в себя, пошел на второй круг.

Тут было с чего не только проблеваться, но и штаны обмочить: мертвеца трясло, как во время казни на электрическом стуле. Во всяком случае, Книжник именно так себе это представлял.

– Вопрос – быстро! – крикнул парень. – Сейчас мозги сгорят!

– Откуда ты пришел? – прямо в мертвое лицо прокричал Зигфрид.

Мертвец продолжал судорожно содрогаться.

– Откуда ты?! – орал Зигфрид.

Мертвец трясся, не реагируя на слова.

– Кто тебя прислал, гнида?!

Покойник вдруг перестал трястись и закатил глаза. «Ну вот, – подумал Книжник, – и это зря…»

– Софрино… – едва слышно прозвучало из коченеющих губ.

Убийца застыл, на этот раз навсегда. Сверкнули и погасли светодиоды. Из-под гелиевого «шлема» текли черные пузырящиеся струйки. Мозги, однако, поджарило основательно.

Насмерть перепуганный стражник стирал с лица блевотину и усердно крестился.

– Значит, Софрино, – произнес Зигфрид. – Где это?

– Где-то на севере, за МКАДом, – отозвался Книжник. – По Ярославскому шоссе, кажется…

Зигфрид задумчиво кивнул.

Тело засунули обратно в мешок и вернули совершенно деморализованному стражнику. Продолжая бубнить молитвы, тот взвалил мешок на плечо и поволок свою мрачную ношу обратно, в сторону Тайного приказа. Но последний маршрут убийцы уже не интересовал друзей. Они вышли со свалки и оказались в тесном переулке, зажатом между неказистыми строениями кремлевских мастерских.

Зигфрид остановился, помолчал немного и сказал:

– Что ж, давай прощаться.

– Уже? – не глядя на него отозвался семинарист.

– Сам понимаешь, каждая минута дорога. Кто его знает, может, этот Михей на связь должен был выйти или какой-нибудь знак подать, что меня «убрал». Или еще как отметиться. Так что надо идти на опережение, пока не поздно. Ну, держи! – он ударил крепкой пятерней по его руке. – Боги позволят – еще свидимся!

Только сейчас Книжник понял, что вест говорит серьезно. Парень не хотел прощаться так, с ходу, ему было, что возразить. Как он может допустить, чтобы друг отправился в одиночку бороться против целого клана, где каждый подготовлен, наверное, не хуже Зигфрида? Но в глазах воина видел непробиваемую твердость и понимал: лучше сейчас не ссориться.

Они коротко обнялись, и Зигфрид направился в сторону ворот Спасской башни. Он еще заглянет в Форт, даст последние указания своему народу. Но все это уже не касается Книжника.

В этот момент парень почувствовал себя каким-то ущербным, обделенным чем-то большим и важным. Так мальчишки завидуют воинам, павшим в кровавом бою. Вроде и странно завидовать чужой гибели, но смерть бывает ярче, чем долгая беззаботная жизнь. Он вроде уже и не мальчишка, но как-то невыносимо оставаться здесь, за крепкими стенами, когда друг отправляется на верную смерть.

Идя кривым переулком, Книжник почувствовал на себе чей-то взгляд. Остановился и медленно обернулся.

– Ох, ты ж…

На него неподвижным взглядом пялилась крысособака. Та самая. Вспомнились слова Отшельника – мол, он не ручается за ее поведение после выполнения задания.

А задание-то выполнено.

– Чего тебе? – осторожно спросил парень.

Услышав голос, зверюга сорвалась с места и припустила в его сторону.

– Стой! – пятясь гаркнул парень. – Стоять, грымза!

Тварь остановилась с той же, присущей ей резкостью. Вот же беда! Чего она от него хочет? Думала бы броситься – ее не остановили слова! А страшная-то – жуть. И на свету еще страшнее. Действительно – грымза.

– Эй, грымза, слышишь меня? – позвал Книжник.

Крысопсина чуть приоткрыла пасть и завиляла длинным голым хвостом.

– Что, нравится, когда тебя грымзой кличут? – осторожно сказал Книжник. – Тогда и оставайся Грымзой.

Зверюга сделала еще шаг в его сторону и тявкнула. Странное зрелище – огромная тявкающая крыса.

– Все, уходи! – уже смелее потребовал парень. – Убирайся, слышишь?

У него даже хватило смелости прикрикнуть и топнуть на это чудовище. И надо же – мутант тихо заскулил, попятился и скрылся за углом. Книжник судорожно вытер пот со лба.

Ну и денек выдался, с ума сойти.

Вернувшись в келью, он упал лицом на узкую койку и долго лежал, надеясь, что придет сон и все встанет на свои места. Как бы не так. Несмотря на усталость, сна не было ни в одном глазу. И не оставляло какое-то назойливое беспокойство.

Ругнувшись, он рывком сел на койке. Взгляд упал на стул рядом с изголовьем. Там лежала простреленная записная книжка – та самая, что спасла ему жизнь в последней переделке. Рука сама потянулась к букве П. Отщелкнув деформированный пулей стальной зажим, он раскрыл блокнот прямо посередине.

«…Роботы наступают волнами. Танкисты сдерживают удары, но они – всего лишь люди. Машины не знают страха и усталости, им просто нет конца. Мы подбиваем единицы – на их место приходят десятки, мы сжигаем десятки – приходят сотни. Когда эти гады успевают их штамповать?..»

Книжник перелистнул страницу.

«…Есть сведения о готовящемся нашем контрударе. Но я больше надеюсь на Софрино…»

Парень вздрогнул, перечитал снова. Так и написано: «…я больше надеюсь на Софрино…».

Это было оно – единственное слово, произнесенное мертвым киллером.

Торопливо пролистал вперед, назад – Софрино больше не упоминалось, не было даже намека на то, что имеет в виду неизвестный автор.

Сердце забилось чаще. Что это – совпадение? Что же там было, в этом Софрино? И почему убийца явился за Зигфридом именно оттуда? Хороший вопрос. Он мог бы получить на него ответ – если бы шел сейчас рядом с Зигфридом.

Книжник вскочил, прошелся по келье.

Вот она – настоящая тайна. То, что не дает спокойно сидеть на месте, бездумно проживать свою жизнь. Именно поэтому он однажды рискнул, поставил на карту саму жизнь – и отправился в неизвестность вслед за опасным чужеземцем. Тем чужеземцем был Зигфрид, а сам он был дерзким, любопытным, глупым – но не страшащимся никаких опасностей. Именно потому он вернулся в Кремль с богатой «добычей» – целым народом, спасенным из Поля Смерти.

А что сейчас? Неужто он изменился, потерял любопытство, остроту восприятия мира, а душа его заплыла жиром? Неужели он действительно думает, что может и дальше сидеть за этими стенами, надеясь, что угрозы Большого мира обойдут его стороной?

Только не это. Опасности, угрозы – что угодно, только не самодовольная скука.

Он бросился в угол, где громоздились штабеля книг – редкая привилегия в мире, где каждая книга – драгоценность. Для княжьего советника сделано исключение – и он без зазрения совести этим пользовался. Вот и сейчас он осторожно перекладывал древние тома, пока не наткнулся на искомое.

Карта. Древняя, потрепанная, полуистлевшая схема города и окрестностей. Осторожно развернув ветхий бумажный лист, вгляделся в бледные, потерявшие цвет линии и надписи. И не разобрать почти ничего. Вот и Софрино это – где оно? Даже на схеме его не найти – исчезло вместе с отодранным краем. Сказать по правде, толку от довоенных схем мало. От прежнего города мало что осталось, нет многих ориентиров, исчезли целые улицы, кварталы, районы. Так что можно тупо переть, доверившись схеме, да вляпаться в такое, что мало не покажется, в то, чего создателю карты даже в кошмарном сне не привиделось бы.

Сейчас другое время, и карты нужны новые. Именно это его толкает туда, за ворота. И, как оказалось, не зря: ведь притащил же он из своих походов новые маршруты, знания об опасностях, скрытых ловушках, расположении ресурсов.

Книжник отложил старую карту и подтянул со стола большой лист бересты, тщательно сшитый из нескольких кусков. Гладкую поверхность покрывала сложная сетка линий и надписей.

Вот она – новая карта этого мира. В центре – Кремль, от которого, как от камня, брошенного в воду, будут расходиться волны новой цивилизации. Так должно быть – иначе к чему все усилия, все жертвы? Сделан первый шаг – удалось сохранить остатки человечества и какие-то крохи знаний. Но это всего лишь зерна, которые только предстоит бросить в эту радиоактивную землю.

А на карте нового мира – всего лишь наброски: больше – в сторону запада, меньше на юг, более плотно – в пределах Садового Кольца. Глядя на эту бедную схему, начинаешь понимать, как мало они еще знают о новом, постъядерном мире.

Скажем, где оно, это Софрино? Все, что он знает – это где-то на севере, куда тянется давно нехоженое Ярославское шоссе. Рано или поздно придется проложить маршрут и туда.

Тогда зачем тянуть? Ждать, вернется или не вернется оттуда Зигфрид? Возможно, вест и прав в своем эгоистическом желании, и свершить праведную месть должен он один. Что ж, дело хозяйское. Но кто может запретить Книжнику, княжьему советнику по науке, закрыть еще одно «белое пятно» на карте нового мира?

Ни у кого нет такого права. И никто не в силах остановить его.

Он не сказал никому. Просто не было времени: Зигфрид наверняка уже в пути, и шансы догнать его становятся все меньше. Жаль, не успел попрощаться с Хельгой. Но с этими женщинами одни сложности: сначала она будет против того, чтобы он шел в какую-то неизвестную, опасную даль. А потом, чего доброго, напросится взять ее с собой. Не то чтобы девушка была ему обузой, более того – она надежный боевой товарищ, и в бою всегда найдет свое место. Да только это не тот случай. Потому что все тут «слишком» – слишком далеко, слишком опасно и слишком неопределенно. Начиная с того, что непонятно, какой враг их ждет впереди, заканчивая непредсказуемой реакцией Зигфрида. К тому, чтобы самому получить по загривку от друга, он был готов. Но еще и Хельгу выгораживать – увольте.

Об этом он думал, оглядываясь на исчезающие за спиной кремлевские башни. Впереди ждали бесконечные развалины и улицы, заселенные смертью. Собирался в путь торопливо, но главное взял. Объемистый, но не слишком тяжелый рюкзак, емкость с водой и аптечку собственного изготовления – в походе целебная трава и таблетка для обеззараживания воды могут спасти жизнь. Ну и конечно, оружие. Верный арбалет, изготовленный в мастерских вестов, с хорошим запасом увесистых острых болтов, нож – подарок Хельги, да связка ядовитых стилосов – последний аргумент в непредвиденной ситуации. Впрочем, оружие – не его конек. Книжник был уверен, что главная сила – в знаниях. Он уже не раз убеждался, что хорошо подвешенный язык и острый ум спасает во многих ситуациях.

Конечно, если красноречие подкреплено оружейной сталью. Как тут не вспомнить верный меч Зигфрида. Но Зига нет рядом, стало быть, нужно вести себя осмотрительно. А еще лучше – поскорее догнать друга. Без брани, конечно, не обойдется, но возвращаться из-за него воин не станет. Такой вот нехитрый план.

Задумавшись, он едва не влетел в притаившийся на пути «гейзер». Уже занес ногу для следующего шага, да вовремя заметил подозрительно гладкую поверхность посреди разбитого асфальта. Шарахнулся в сторону, споткнулся, отполз еще немного и только потом оглянулся. И тут же увидел, как на эту самую безобидную с виду поверхность выбежала кошмарная сколопендра толщиной с ногу. Поверхность вскипела жгучими пузырями, тварь бешено закрутилась на месте, задергалась, отчаянно тряся в воздухе длинными тонкими усиками – и провалилась куда-то в толщу земли. Секунда – и асфальт над ней схлопнулся и застыл ровненько, будто ничего не случилось. Только тонкий дымок поднялся и тут же растаял.

– Однако надо собраться, – пробормотал Книжник. – Так можно и на ровном месте сгинуть…

Он сместился к стене, в тень, и немного сбавил темп. Тоже, между прочим, небезопасно – в тени да развалинах любят прятаться хищники. Все здесь вокруг злобные, голодные, жадные. Жизнь слишком коротка – надо успеть набить брюхо, пока тебя не сожрали те, кто жаждет сделать то же самое за твой счет, и размножиться.

Он шел около часа, пока его не посетило странное ощущение. Возникло чувство, будто кто-то смотрит на него. Ощущение слежки. Парень несколько раз останавливался, озираясь и вслушиваясь в тишину. Никакой слежки он не заметил, но ощущение не пропадало.

– Что за напасть… – бормотал он и двигался дальше. Возможно, он сам себя «накрутил», как говорится, у страха глаза велики. А идти одному по этим опасным улицам было страшно.

Так и продвигался вперед, пока, наконец, не пришла долгожданная удача: он заметил впереди знакомую фигуру. Трудно было не узнать Зигфрида: он стоял на крыше чудом уцелевшего двухэтажного особняка, по-хозяйски оглядывая окрестности. Надо же – не боится, что его заметят.

Первым порывом было броситься к нему, закричать, размахивая руками. Но что-то Книжника остановило. Более того – заставило еще глубже отойти в тень. Прислушался: точно – чьи-то тихие шаги. Семинарист вжался в стену, затаил дыхание.

По противоположной стороне улицы кралась темная фигура. Похожая на человеческую – но явно не человек. Следом еще одна фигура, чуть более щуплая, но от этого не менее жуткая. Оба существа были с копьями, следом показался еще один – с боевым топором на длинной рукоятке.

Это нео – мутанты, самодовольно называвшие себя «новыми людьми». Они считали, что будущее принадлежит им, подлинных людей же презрительно именовали «хомо». Своей священной задачей нео видели полное искоренение «старого» человечества. Если же отвлечься от высоких слов, это были обыкновенные уродливые дикари, новые варвары, тупые и злобные. Все, что они умели, все, к чему стремились – это грабить и убивать. Вот и сейчас они явно замышляли недоброе.

И все это не оставляло сомнения: группа мутов подкрадывались к Зигфриду. Черт побери – неужели он ничего не замечает?!

Книжник дернулся было – чтобы закричать, предупредить друга. Но огромная черная лапа заткнула ему рот. Другая сгребла и потащила назад, в развалины. Он пытался сопротивляться, дергаться – но сопротивляться громадной горе мышц было бесполезно. Он лишь хлопал глазами, пока его волокли все глубже и глубже в мрачные руины. Наконец, ему запихали в рот кусок вонючей тряпки и швырнули на груду щебня. Тут же, не дожидаясь, принялись стаскивать с него оружие, рюкзак, обувь, куртку. Он пытался сопротивляться, но эта злобная стая действовала яростно, нетерпеливо жадно. Над ухом мерно звенел торопливо затачиваемый нож. Какой-то мут, ухмыляясь, разгребал горячие угли недавнего костра.

И тут до парня дошло: его хотят сожрать. Не торжественно принеся в жертву в процессе какого-нибудь дикого ритуала, а так, походя, так сказать, «перекусить» на бегу.

– Ты, «хомо», не бойся, – оскалился мут, правивший друг о друга пару уродливых самодельных ножей. – Мы не дампы какие-нибудь, мучить не будем. Горло перережем – да и всех делов. Подергаешься немного – и все, к своим богам отправишься. А мы кушать будем.

Муты довольно заржали.

– Мало в нем мяса, на всех-то, – пробасил здоровенный и жуткий мут, окинувший семинариста тяжелым взглядом. – Тощий он, задохлик какой-то. Может, больной?

– Ничего, сейчас второго принесут, – пообещал нео, точивший ножи. – Его тут, рядом выследили.

Парень замычал, дернулся, безнадежно пытаясь освободиться. Ведь они говорят про Зигфрида! Неужто вест погибнет так же, как он, глупо, просто став дичью, жратвой для людоедов?!

Семинарист почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Хорошо бы – он не хотел ощутить, как его режут заживо. А нож уже сверкнул острой кромкой прямо перед глазами, и двое мутов покрепче ухватили его под локти.

– Сердце – мне! – прорычал здоровяк. Из уголка его рта потекла длинная, тягучая струйка слюны.

– Крови хочу! – подставляя пасть под дергающийся кадык жертвы сообщил тощий нео. – Мне для здоровья полезно, а то чешусь весь…

Сердце бешено колотилось, с трудом прокачивая загустевшую кровь. «Вот и все… – мелькнуло в голове. – Вот и все…»

И тут же весь этот страшный цирк закончился. Морда мута, желавшего полакомиться сердцем, исказилась злобой и ушла куда-то в сторону. Державшие его руки ослабли, и парень повалился на гравий. Слабыми пальцами вырвал изо рта кляп, развернулся.

В лицо обильно брызнуло горячей кровью. Не его кровью – чужой. Пока он протирал глаза и отплевывался, рядом рычали, хрипели, злобно звенела сталь. Когда же он снова смог увидеть окружающее, все было кончено.

Над искромсанными телами нео возвышалась величественная фигура Зигфрида. Он внимательно оглядывал место схватки, не давая шанса какому-нибудь муту притвориться мертвым и нанести удар в спину.

Книжника бросило в дрожь. Только теперь до него дошел весь ужас того, что ему только что довелось пережить. Он хватал ртом воздух, не в силах произнести ни слова, пока, наконец, не выдавил:

– Они… Хотели… Убить тебя…

– Все хотят меня убить, – спокойно сказал Зигфрид.

– Я не успел тебя предупредить…

– Я знаю.

– Знаешь?!

– Обижаешь, дружище. Я все держал под контролем. Ты почти час шел позади, но почему-то упорно меня не видел. Я и так перед тобой мелькал и эдак – но ты пер, как слепой. Пришлось на крышу залезть, чтобы ты, наконец, меня увидел.

– Так ты это нарочно?! – дрожь прошла, ее сменила обида. – Да ты просто издевался надо мной? Меня же могли прирезать!

– Но не прирезали же.

– Ну, ты и гад! – выдохнул Книжник.

– Зря злишься – ты же сам не послушал меня, – парировал воин. – Я же сказал: оставайся в Кремле!

– Как я мог остаться в Кремле?! – Книжника прорвало. Он вскочил и закричал, сжимая окровавленные кулаки: – Ты думал, что я буду спокойно сидеть и думать о том, как я предал друга?!

– Нет, конечно, – Зигфрид чуть улыбнулся. – Как я мог так подумать? Я догадывался, что ты за мной пойдешь. Вот, решил не спешить, дождаться тебя, чтобы ты в какую-нибудь историю не влип.

– И дождался, – сникнув, сказал Книжник. Сел на землю, обхватив голову руками и замолчал. – Вот позор-то, а…

– Я бы сказал – урок. Не стоит брать на себя больше, чем можешь унести.

– Легко тебе говорить, вон как ты мечом орудуешь! А что мне делать?

– Пользоваться тем, что у тебя лучше всего работает. Головой, – воин постучал пальцем по макушке. – А ты совсем мозги отключил. Что же, ты всерьез думал, что я зеваю, жду, когда нео меня топором по башке огреют?

Книжник сердито пыхтел и не отвечал. Он стер кровь с лица и ладоней, натянул отобранные сапоги, подхватил рюкзак, поднял арбалет. Хмуро поглядел на веста, сказал:

– Ну что, мы идем или как?

Они медленно продвигались в сторону МКАДа. Дорога была незнакомая, и форсировать движение не стоило – кто знает, какие ловушки поджидают путников. Один раз дорогу им переползло синеватое Поле Смерти – коварное марево, клок изуродованного пространства с убийственными свойствами.

– Софрино где-то в той стороне, – Книжник указал на север. – На карте я его так и не нашел, причем, ни на одной. Такое ощущение, что его нарочно удалили со всех карт.

– Интересно, зачем?

– Не знаю. Может, мне так просто показалось. В любом случае, мы его найдем. Язык до Киева доведет.

– До Киева? Это где?

– Был такой город, на юге. Некоторые считают, что из-за него и началась Последняя Война.

– Из-за одного города? – с сомнением произнес Зигфрид. – Что это за город такой?

– Да, вроде как в городе власть не поделили. И ладно бы город, конфликт был пустяковый. Да только за одну сторону выступало Восточное полушарие, а за другую – Западное. Вот и стали тянуть каждый в свою сторону, пока там не треснуло. Ну а «трещина», она, сам понимаешь, имеет свойство разрастаться. Вот и разрослась до ядерной войны.

– «Язык до Киева доведет», говоришь? – задумчиво повторил Зигфрид. – Это что же, до войны доведет, что ли?

– Что? – Книжник удивленно поглядел на друга. – Что-то сбил ты меня с толку. В общем, отыщем местных и у них спросим. Найдем мы это Софрино.

– Хм… А насколько можно верить в то, что вырвалось изо рта покойника? – с сомнением произнес Зигфрид.

Книжник изумлении поглядел на него:

– Ты что же, только сейчас об этом подумал?

– Почему же? – Зигфрид пожал плечами. – Просто у меня нет основания доверять наемному убийце, да еще и мертвому в придачу.

– Что же ты идешь в это самое Софрино, если не веришь словам убийцы?

– Лучше идти в неверную сторону, чем стоять на месте, – сказал Зигфрид.

– Вот как? – семинарист пожал плечами. Логика веста показалась ему странной. – Ну, будем надеяться, что он не врал.

– А он мог и не врать. Просто не обязательно то, что он сказал, было ответом на наш вопрос.

– Вот как? Такое мне даже в голову не пришло.

– Ведь он мог назвать хоть место своего рождения, хоть место, где убил своего первого врага, – это слово может означать все что угодно.

– Возможно. Но не проще ли предположить, что он ответил именно на наш вопрос?

– Вот именно потому мы идем в Софрино. Это единственная информация, какая у нас есть. Значит, надо отбросить сомнения – и двигаться вперед.

Книжник покачал головой: он всегда знал, что у его друга железные нервы. Так они и шли молча, пока к парню не вернулось неприятное ощущение, будто кто-то наблюдает за ними. Какое-то время он сдерживался, убеждая себя, что все это чепуха, просто воспаленное воображение и ничего больше. Но встретил странный взгляд Зигфрида и спросил:

– Ты тоже это чувствуешь?

– Что за нами следят? – мгновенно отозвался Зигфрид.

– Ага…

– Есть такое дело, – спокойно сказал воин. – Ты только не дергайся, продолжай идти, как ни в чем не бывало. Я контролирую ситуацию.

Очень хотелось возразить: мол, знаем уже, что это за контроль. Очень не хотелось снова попасть в неожиданный «замес», в котором остается уповать лишь на удачу да на вовремя подоспевшую помощь. Так что беспокойство продолжало нарастать, и молчать становилось невыносимо.

– Кто это может быть, а? – тихонько спросил Книжник.

– Понятия не имею, – процедил вест.

– Нео?

– Не похоже. Можешь ты помолчать какое-то время?

Книжник прикусил губу. Похоже, приятель тоже начинает нервничать. А значит, худо дело. Видать, не так уж он и контролирует эту самую ситуацию, как хотелось бы. Значит, рассчитывать надо и на собственные силы. Семинарист принялся вертеть головой по сторонам, высматривая в руинах подозрительное движение. Поначалу ничего не было видно. Потом вдруг показалось, что в слепом окне дома по левую руку мелькнула какая-то тень.

– Ты видел?! – указывая туда, сдавленно крикнул Книжник.

– Тихо ты! – оборвал его Зигфрид. – Видел. Но руками-то чего махать? Все, теперь они знают, что мы их заметили. Сейчас полезут небось.

И точно, теней стало больше. Пока еще неясно было, что или кто это, но в окнах на разных этажах, в дверных проемах, в ближайшей арке, активно задвигалось что-то живое, быстрое и многочисленное. Предчувствуя неладное, Книжник стянул с плеча арбалет. Зигфрид выразительно поглядел на него, но ничего не сказал. Значит, дело действительно дрянь.

Они продвинулись еще на сотню шагов, пока дорогу не преградило неожиданное препятствие. Поначалу трудно было сообразить, что это – огромное, сплошь из мятого, искореженного металла, нависавшее над головой длинным широким выступом.

До Книжника дошло. Это самолет. Большой, видимо, транспортный. Наверное, сбили над городом, и он рухнул прямо на эти кварталы. Этот «выступ» над головой – крыло. И турбина под ним. Принадлежность самолета уже не разобрать. Главное, что громадина перекрыла им путь. Это тупик.

И все активнее задвигались навязчивые тени. Они перестали казаться бесшумными – вокруг зашуршали, зацокали кирпичные обломки.

Неужто их нарочно загнали в ловушку? Всякие сомнения отпали, когда Зигфрид потянулся к рукояти меча. А вскоре показались и сами преследователи.

Разом, будто подчиняясь какой-то команде, из развалин по обе стороны улицы ринулись темно-серые потоки, быстро сливаясь в такую же серую массу, покрывая собой улицу. Трудно было поверить, что эта подвижная поверхность состоит из отдельных существ. По мере приближения к людям это становилось очевидно.

Твари были похожи на крыс. Наверное, это и были крысы-мутанты, совсем не похожие на тех же крысособак. Их отличали огромные размеры и странные конечности: Книжник насчитал по три пары у каждой особи. Но самым поразительным было отсутствие глаз. Мутанты ориентировались то ли по запаху, то ли еще по каким свойствам местности. Когда по ушам ударило ультразвуком, стало ясно, что здесь не обошлось без природного радара, вроде как у летучих мышей.

Все это было любопытно, но вряд ли волна мутантов надвигалась на людей с познавательной целью. И когда меж мрачных стен разнесся высокий, разрывающий перепонки визг, стало ясно: их снова собираются сожрать. Только на этот раз положение сильно ухудшалось из-за большого количества противников. Книжник водил арбалетом, понимая безнадежность задачи: болтов в арбалете было в несколько раз меньше, чем нападающих. Даже Зигфрид выглядел немного растерянным: одно дело сражаться пусть с сильным и опасным противником, но ограниченным числом. Когда врагов сотни – они непременно возьмут количеством.

Друзья попятились к самолету, так некстати перекрывшему путь. Когда Книжник спиной ощутил холодный металл, стало ясно: драки не избежать. И тут главное не думать о том, что это последняя драка в твоей жизни. Главное – бить точно в маленькую зубастую голову.

Все началось, как взрыв. Взрыв ярости, даже бешенства. С диким визгом волна мутантов чуть подалась назад – захлестнула их с головой. Книжник успел выпустить пару болтов прямо перед собой – и каждый из них насквозь пробивал первую тварь, намертво застревая во второй. Но через секунду одно компактное чудовище уже повисло на правом рукаве, вцепившись когтистыми лапами в ткань и щелкая челюстями. Парень заорал от боли: еще одно вцепилось в ногу, прокусив голенище сапога. Пытаясь стряхнуть тварь с ноги и отчаянно пиная других, Книжник успел развернуться к весту и сбить с его спины крысу, приноравливавшуюся вцепиться ему в шею. Выстрел получился удачным: удалось не только подстрелить опасную тварь, но и не всадить болт в голову товарища. Все это несмотря на целую гирлянду мутантов, успевших повиснуть у него на руках.

На этом удача закончилась. Книжник уже не сдерживаясь орал от боли, чувствуя, что его начинают пожирать заживо. Уже несколько тварей терзали его тело, грозя добраться до крупных сосудов и поставить точку в этой неравной схватке. Зигфрид держался лучше – ему удалось нарубить не один десяток назойливых особей. Но было ясно: это ненадолго. Финал был близок.

Внезапно разом, повинуясь все той же необъяснимой силе, твари оставили их, в панике разбегаясь к руинам, забиваясь в щели, просачиваясь в узкие проходы между грудами разбитого кирпича. Чувствуя, как по коже струится кровь, Книжник, тем не менее, с жадным любопытством смотрел в дальний конец улицы, откуда пришло нечто так напугавшее серых убийц.

Там, в одиночестве замерло то, что в иное время напугало бы его не меньше, чем эти мерзкие особи. Но все познается в сравнении. Книжник оскалился в каком-то подобии улыбки и хрипло рассмеялся. Услышав его голос, жутковатое существо завиляло длинным голым хвостом.

Это была Грымза.