Красно-белый. Том 4

Глава 5

В пятницу 21-го сентября на дневной тренировке на базе в Тарасовке во время товарищеской двухсторонки у меня получалось практически всё. И вроде бы конец сезона и должен был наступить эмоциональный и физический спад, но моя голова и моё в меру прокаченное тело, а так же мощные лёгкие и здоровое сердце работали как часы. Во время медицинских тестов врач команды, бывший десятиборец, Виктор Челноков, когда смотрел мои показатели, только удивлённо щелкал языком и предлагал послать меня в космос. Я тоже мысленно посылал его в космос, где по большому счёту человеку делать абсолютно нечего.

– Хидя, дай! – рявкнул я, оттянувшись в опорную зону, во время матча против дерзких дублёров.

Вагиз же моё требование проигнорировал и отпасовал мяч на семь метров вперёд атакующему полузащитнику Юрию Гаврилову. «Опять к своей Ладке приревновал», – усмехнулся я и рванул в направлении ворот соперника. И уже Гаврилов, приняв мяч шведкой правой ноги, вторым касанием аккуратненько и очень удобно катнул его мне на ход. Однако передо мной тут же выросли два футболиста из нашего же дубля. Можно было конечно пробросить мяч между этими парнями и самому пойти в кинжальный дриблинг, но в футболе кратчайшее расстояние до цели не всегда лучшее и разумное. Поэтому я правой ногой в касание переправил мяч на правый край, где в одиночестве заскучал Саша Заваров. И наш новичок из Ворошиловграда, пользуясь свободным пространством перед собой, полетел вдоль бровки.

– Завар по краю! Взяли его! Взяли! – заблажил голкипер дублёров Лёша Прудников. – Внимательно-внимательно!

Само собой, защитники дубля, которые просто мечтали оказаться в стартовом составе, ринулись на Заварова чуть ли не втроём. И тут Саша сделал то, что мы наигрывали по вечерам. Он продвинулся ещё дальше вдоль правого фланга и, не глядя, пяткой отбросил мяч на меня. Я же в свою очередь предвидел подобное развитие событий. Поэтому, как следует ускорившись, набежал на катящийся навстречу мяч и пробил не на силу, а на точность с правой рабочей ноги.

Лёшка Прудников в воротах, прикрывая ближнюю штангу, тоже успел прочитать мой замысел. Однако мяч летит гораздо быстрее чем, человек бегает. Из-за чего, сделав два шага назад и выпрыгнув вверх, Прудников беспомощно грохнулся на траву, а мяч аккуратно опустился за его спиной, скользнув в дальний верхний угол ворот.

– Нормально, пойдёт, – прокомментировал моё попадание Юрий Гаврилов.

– Красиво закинул за шиворот, – поздравил меня с забитым мячом Федор Черенков.

– Спасибо, брат, – буркнул я. – Николай Петрович, это за сегодня третий! – крикнул я на бровку, где за матчем наблюдал наш 77-летний старший тренер.

– Ты так в игре положи, циркач, – усмехнулся Старостин.

– Работать, Никон, работать! – прошипел на меня второй тренер Фёдор Новиков, который после ухода Константина Бескова руководил всем тренировочным процессом, а так же во время календарных игр сидел с диктофоном и комментировал кто сыграл хорошо, а кто плохо.

– Фёдор Сергеевич, хватит на сегодня, – обратился к Новикову «дед» и сам же пошагал в жилой корпус.

И второй тренер, который, кстати сказать, давно уже мечтал стать первым, дважды дунул в свисток и отправил всех футболистов принимать душ.

– Классно играешь, – встретила меня около бровки танцовщица Маша.

Что касается неё, то только за один вчерашний четверг, она успела перезнакомиться со всеми сотрудниками нашей базы. Она как-то умудрилась переговорить со сторожем, с водителем клубного автобуса, с массажистом Геннадием Беленьким, перекинулась парой слов с прачками и поварами. И даже с шеф-поваром Анной Павловной успела о чём-то посекретничать. И за счёт такой гиперобщительности Машка собрала абсолютно всю информацию обо мне. Не осталось для неё секретом и моя непростая ситуация с собственной квартирой в Сокольниках. По этому поводу она обозвала меня - лопухом.

– С музыкантами знакомиться едем, или ты уже передумал? – хитро улыбнулась танцовщица Мэри. – Может быть, ты придумал другой способ, чтоб заработать на ещё одну московскую квартиру?

– Придумал, ограблю сберкассу, – пробурчал я. – Сейчас приведу себя в порядок и двинем. Посмотрим, что из себя представляет твой музыкант из ВИА «Москвичи».

– Ладненько, жду тебя в столовой, – захихикала Машка и пошла в корпус.

А мне как самому провинившемуся, как злостному нарушителю спортивной и общежитской дисциплины пришлось ещё собирать с поля футбольные мячи.

– Готовь новую хату на размен, – загоготал, подойдя ко мне, Юрий Гаврилов.

– Дудки, – рыкнул я. – Никаких свадеб в ближайшие десять лет. Кстати, Юрий Васильевич, не одолжишь мне свою винтажную иномарку?

– Какую иностранную марку желаешь? – хохотнул он. – Монгол Шуудан или Бурунди?

– Горбатый «Запорожец» марки «Фиат-600», – пробухтел я, складывая в большущую сетку мячи, которые валялись вдоль всей бровки.

– У тебя же прав нет, остановят, потом проблем не оберёшься, – всё так же похохатывая, сказал он.

– Во-первых, в это воскресенье тебя подобный факт что-то не смущал, а во-вторых, где ты видел, чтоб гаишники тормозили такие «инвалидные коляски» как твоя? – возразил я.

– Значит так, отвезёшь меня в Сокольники, пора уже мне с супругой помириться, и заправишь полный бак, договорились? – совершенно серьёзно произнёс наш штатный шутник и балагур.

– Годное предложение, – кивнул я.

***

Место, где репетировали некоторые бывшие музыканты из ВИА «Москвичи», которое распалось и прекратило своё существование примерно год назад, находилось в Центральном доме культуры железнодорожников. Это здание около Площади трёх вокзалов чем-то смутно походило на гигантскую тюбетейку, и упоминалось в бессмертном произведении «Двенадцать стульев». Именно этот ДК по художественному вымыслу Ильфа и Петрова был воздвигнут на золото и бриллианты, спрятанные в злополучном стуле. Сама же музыкальная репетиционная база находилась на первом этаже и представляла собой комнату 4 на 4 метра, стены которой были полностью обклеены разнокалиберными кусками поролона. Внутри комнатухи было грязно, накурено и тесно, ведь большую часть площади занимали колонки, микрофоны, ударная установка, бас-гитара, электроорган, несколько табуреток, шкаф со всякой всячиной и два продавленных дивана.

– Мэри, привет! – обрадовался Геннадий Макеев, встретив нашу компанию на пороге своей музыкальной лачуги. – Привет, старичок, – пожал он мою руку.

– Привет, вольным трубадурам, – буркнул я, окинув взглядом открывшуюся передо мной «неземную красоту».

Кстати, кроме Геннадия здесь сидели ещё двое мужичков и одна крашенная под блондинку барышня примерно лет тридцати с гаком. И занимались они совсем не музыкой, эти граждане благополучно распивали бутылочку заморского коньяка, закусывая его дольками лимона. Мы с Машей на эту встречу тоже прибыли с группой поддержки. За нами увязались Заваров и Калашников, а так же танцовщица Олеся. И надо сказать, что Олеська всерьёз намеревалась в новом ансамбле либо петь, либо танцевать, либо подпевать на бэк-вокале.

– Здравствуйте, – кивнул я незнакомым мне товарищам.

– Мужики познакомьтесь, это футболисты московского «Спартака», – сказал Геннадий. – Это всем известный Александр Заваров, который с молодёжкой выиграл Чемпионат мира. А это …, – покосился он на Калашникова.

– Всем известный нападающий Александр Калашников, – представился мой друг.

– Ну, девчонок вы знаете, – немного смутился хозяин этой музыкальной лачуги и тут же представил своих друзей. – Басист Валера Дурандин, это барабанщик Миша Филиппов, и наша солистка Кристиночка.

– Очень рад, – кивнул я. – Ребята, время у нас мало. Сегодня тренировка была тяжёлая, давайте сразу перейдём к делу.

– Правильно, пой, – ухмыльнулся худой и большеносый басист Дурандин и, сняв акустическую гитару со стены, протянул её мне.

– Что ж вы помещение не проветривает? – проворчал я, еле-еле устроившись на старенькой прожжённой сигаретами табуретке. – Дышать ведь нечем.

– Не кому за нас, молодой человек, как следует взяться, – заулыбалась солистка Кристина, с большим интересом разглядывая моё волевое лицо и крепкую мускулистую фигуру.

Не знаю как она оценила меня, но я внешность певицы оценил примерно на четвёрочку. Машка и Олеська, к слову сказать, были и моложе, и фигуристей и чуть-чуть симпатичней. Затем я приврал, что на данный момент в моём репертуаре имеется всего четыре композиции, что остальные вещи пока ждут более качественной доработки, и через пару секунд запел «Солнечное лето». И как только простенький короткий куплет закончился, припев: «Только никому я не дам ответа» тут же затянули вместе со мной Маша и её подруга Олеся. Создавалось такое впечатление, что группа «Мираж» с какого-то перепугу дает подпольный концерт «квартирник». Однако музыканты, судя по выражениям их лиц, этой песней откровенно заинтересовались. И когда припев «Солнечного лета» зазвучал в третий раз, они, похватав инструменты, очень быстро ухватили и ритм, и мелодию композиции. Так как одно из главных качеств музыкантов из ресторана - это умение любую песню сыграть с листа.

– Ну что сказать? – тяжело вздохнул хозяин этой музыкальной лачуги, который аккомпанировал на электрооргане. – Слова - примитив, музыка тоже примитив. Извини, старичок, но до серьёзного автора и композитора тебе как до Луны этим самым это самое, – выразительно кашлянул он, посмотрев в мою сторону. – Однако если сделать качественную аранжировку, то данная вещица будет забористо звучать на танцах. Что скажете, старички? – спросил он у своих коллег.

– Пёс его знает? – пожал плечами басист Дурандин. – Как по мне, так это какое-то баловство, хотя что-то в этом есть. Весело, мелодично.

– А мне по херу, – более конкретно выразился барабанщик Филиппов, невысокий, полноватый с круглым лицом, на котором выделялся нос в виде уточки. – Если народ за такую музыку проголосует рублём, то почему бы и нет?

– Да будут вам платить, будут! – топнула ногой от возмещения Машка. – Вы бы видели, что творилось в «Арбате», когда Володя заиграл свои песни! Не хотите с нами работать?! Других найдём!

– Стой-стой-стой, – выскочил из-за своего клавишного инструмента и замахал руками Геннадий Макеев. – Предложение такое. Давайте сделаем несколько песен и в следующую субботу, когда будем лабать в ресторане гостиницы «Юность», покажем их публике. Ты как, старичок, в следующую субботу свободен?

– В пятницу мы ихраем в Киеве, – ответил за меня Саша Заваров. – Так шо в субботу можно будет и в ресторане посидеть. А шо? – спросил он, увидев мой возмущённый взгляд.

– Потом поговорим, посиделец, – прорычал я.

– Только тексты нужно будет залитовать, – проворчал Дурандин. – Либо придётся их представлять как малоизвестные произведения советских поэтов и композиторов.

– Аха, музыка Соловьёва-Седова, слова Ошанина, – захохотал Филиппов.

– Что-то вы, мальчики, совсем мышей престали ловить, – вдруг высказалась солистка Кристина. – Песня у Володи первоклассная. И если его другие вещи не хуже, то это будет бомба. И мы, наконец-то, выберемся из этого скворечника и из этих бесконечных ресторанов.

– Ну, началось, – всплеснул руками Дурандин. – Бесконечные московские рестораны закончатся, зато начнутся бесконечные уездные ДК в городках и посёлках. Или ты думаешь, что мы с этим материалом будем выступать на лучших площадках страны и в «Голубом огоньке»?

– Хватит! – рявкнул Геннадий Макеев. – Давай, старичок, показывай остальной свой материал. Мы в деле.

– А шо? И мы тоже в деле, – захохотал Саша Заваров.

***

В понедельник 24-го сентября в Москве резко похолодало. Температура опустилась до плюс 11-и градусов Цельсия, и каждый человек пришедший сегодня на Центральный стадион имени Ленина колючий осенний ветер ощутил на себе вовсю. Кстати, диктор по стадиону объявил, что на трибунах присутствует 50 тысяч человек. Тем не менее, в огромной чаше лужниковского стадиона свободных мест хватало.

Судил встречу, на которую мы вышли только побеждать, очень опытный судья Александр Теменев из Ужгорода. Я специально посмотрел в протоколе перед выходом на поле имя отчество этого специалиста. Мало ли что по ходу матча могло произойти, и чтобы не кричать: «товарищ судья» лучше всего было обратиться к нему со всем уважением. А вот футболистов «Кайрата» я практически не знал. На воротах у нашего соперника играл невысокий по современным меркам Куралбек Ордабаев, защиту цементировал Юсуп Шадиев, а в атаке действовал бывший спартаковец Валерий Гладилин. Кстати, Валерий Павлович в 90-е годы снова вернётся в «Спартак» в качестве второго тренера, а в нулевые один сезон будет тренировать молодёжную сборную России.

Наш же состав после матча с тбилисским «Динамо» изменений не претерпел: вратарь Дасаев, тройка защитников: Мирзоян, Пригода, Романцев, полузащита: Хидиятуллин, Заваров, Черенков, Гаврилов и Шавло, нападающие: Калашников и ваш покорный слуга, Владимир Никонов.

– Никон - мазила! – долетело до моих ушей со стороны зрительских трибун, когда главный судья дал стартовый свисток.

«Сами вы как будто снайперы?» – пробурчал я про себя и в высоком прессинге, вступив в отбор мяча, вынудил игрока гостей выбить его за боковую линию. «Надеюсь, тут помидоры не полетят? Здесь на рынке помидоры стоят гораздо дороже, чем в солнечной Грузии», – подумалось мне, когда я рванул в сторону правой бровки и Саша Заваров выбросил мяч точно мне на грудь.

«Да, помидоров сегодня не будет», – улыбнулся я и одним движением скинул футбольный сферу себе на ход. Однако в атаку сломя голову не полетел, а отпасовал Федору Черенкову. Тот двинул мяч на Юрия Гаврилова, а Гаврилов запустил длинную диагональ на левую бровку в направлении Сергея Шавло. Сергей в свою очередь тоже решил, что пока важнее контроль мяча, нежели тупой и необдуманный навал, и отдал длинную передачу назад Олегу Романцеву.

И лишь где-то на исходе третьей минуты, когда алма-атинские футболисты немного оголили свои тылы, чтобы хотя бы раз зацепиться за мяч, Федор Черенков вырезал ювелирную передачу за спины защитников гостей в направлении Александра Заварова. Заваров пронёсся по своему правому краю, одним касанием подработал себе футбольный снаряд, срезал угол и под очень острым углом вклинился в штрафную нашего соперника.

– Дай-дай-дай! – заорал Саша Калашников, прорываясь к воротам гостей через центр.

И его тёзка Заваров, не пожадничав, по-товарищески прострелил. Однако первым до мяча дотянулся защитник «Кайрата» Юсуп Шадиев и вынес его за пределы штрафной площади, как раз на меня. Я молниеносно доработал ногами и мощно выстрелил с правой ноги по воротам Куралбека Ордабаева. Мяч словно пушечное ядро, разрезал защитные порядки гостей и с громким стуком «бум» врезался в перекладину ворот. После чего он взмыл высоко в воздух и покинул пределы поля.

– Никон - мазила! – опять запели на трибунах футбольные болельщики.

- Циркач! – погрозил мне кулаком от скамейки запасных старший тренер Николай Петрович Старости.

– Уже и промахнуться разок нельзя, я же не робот, едрид «Реал» Мадрид, – пробухтел я себе под нос и посеменил в район центрального круга.

А где-то на девятой минуте матча нам удалось воплотить всё то, что мы почти неделю наигрывали на тренировочном поле в Тарасовке. Черенков в тридцати метрах от ворот «Кайрата» сделал очередной пас на Гаврилова. Гаврилов катнул футбольный снаряд вперёд на нашего таранного форварда Сашу Калашникова. И Калашников, стоя спиной к воротам, один касанием остановил мяч, затем поддел его носком ноги и подкинул на меня, словно дело было на тренировке. И на сей раз я пробил не на силу, а на точность. И чёрно-белый кожаный снаряд, немного закрутившись влево, перелетел двойной редут защитников гостей, и когда Куралбек Ордабаев сделал два шага к левому углу ворот и отчаянно прыгнул, всё было уже решено, так как мяч аккуратно опустился в сетку.

– Даааа! – заорал я и первым делом побежал к той трибуне, где скандировали: «Никон - мазила». – Спартак - чемпион! Спартак - чемпион! – заголосил я болельщикам с этого сектора.

И кое до кого дошло, что команду и футболистов надо поддерживать, а не топить. Ибо промахи бывают у всех. И некоторые парни в красно-белых шарфах мне ответили:

– Спартак - чемпион! Спартак - чемпион!

«Первый пошёл, второй приготовился», – зло усмехнулся я про себя и, получив поздравление от партнёров по команде, побежал на свою половину поля.