Красно-белый. Том 4

Глава 14

В субботу утром, накануне товарищеского матча с Румынией, я и мой друг Гаврилов снова пошли в самоволку. В шесть часов утра, пока все спали, из окна второго этажа мы спустились по верёвочной лестнице, потом перелезли через забор, который к этому дню уже был полностью возведён, и трусцой побежали на первую электричку, следующую в Москву. В столице нашей преогромной Родины мы эти утром планировали купить: два ящика «Пепси-колы», один противогаз, так как бежать в одних трусах без противогаза я отказывался, а так же несколько букетов белых и красных роз.

Дело в том, что вечером к нам на базу должные были приехать актёры «Ленкома»: Евгений Леонов, Николай Караченцов, Александр Абдулов и актрисы: Елена Шанина и Ирина Алфёрова. Кстати, на актрисах настоял я. При всём уважении к замечательным актёрам, на актрис мне как-то больше хотелось посмотреть. Кроме того вечер встречи с прекрасным было решено закончить танцами под музыку группы «Мираж», где выступали ещё три хорошенькие барышни.

– Предлагаю мужикам купить хороший коньяк и по несколько гвоздик, – заворчал Юрий Гаврилов, когда мы, добравшись до Сокольников, пересели в его «Запорожец», который Андрей Старостин на базе держать запретил. – За коньяк деньги стрясём со Старостиных. А девушкам так и быть розы. Пять букетов по пять цветов. Это?

– Двадцать пять, Юрий Васильевич, – усмехнулся я, когда мы покатили в сторону Цветного бульвара, где располагался Центральный колхозный рынок.

– Знаю, что не тридцать восемь, – рыкнул он. – Это целых 50 рублей вынь да положь. Летом можно было взять цветок по рублю. Сейчас два рубля, минимум. А может быть, гвоздиками обойдёмся?

– Не обойдёмся, – прошипел я, подумав, что с бывшей танцовщицей Машей, пора бы помириться, и 50 рублей - это не те деньги, которых для примирения жаль. К тому же всей команде выплатили неплохие премиальные, и жить стало лучше, жить стало гораздо веселей. – Кстати, ты в курсе, что пепси-кола у спекулянтов на рынке стоит значительно дороже, чем в магазине, где её почти никогда не бывает. Наверное, по рублю штука.

– Не сыпь мне соль на рану, Никон, она ещё болит, – прорычал Юрий Васильевич, вращая баранку автомобиля. – В следующий раз, когда будем проигрывать, ни слова не скажу.

***

А примерно в половину восьмого утра, когда заспанные футболисты потянулись на завтрак, их встретили звуки песни Владимира Высоцкого об утренней гимнастике. Магнитофон надрывался из винтажного «Запорожца», где были открыты двери и каждый желающий мог взять бутылку заграничного американского лимонада.

– Аттракцион невероятной щедрости! – горланил Гаврилов, перекрикивая песню Высоцкого. – Налетай, подходи, взял бутылку, проходи!

И когда из нашего жилого корпуса высыпало на крыльцо человек двадцать, среди которых были как спартаковцы, так и члены сборной СССР, из пристроя, где мы в свободное время играли в бильярд, теннис и смотрели по «видику» кино, выбежал я, во всей красе. Из одежды на ногах кроссовки, на причинном месте спортивные трусы, а на лице старый и рваный противогаз, увы, но другого на колхозном рынке не нашлось.

Очень вырос в целом мире

Гриппа вирус - три-четыре! –

Ширится, растёт заболевание, – хрипел из динамиков Владимир Высоцкий.

А я под этот аккомпанемент для разогрева оббежал вокруг «Запорожца», сделал несколько приседаний, послушал конское ржание, которое доносилось со стороны товарищей футболистов, и побежал вокруг нашего корпуса. Однако на третьем круге, дорогу мне внезапно преградил второй главный тренер сборной СССР Константин Бесков. Музыка к этому моменту как бы сама собой выключилось, а товарищи футболисты притихли.

– Это что за маскарад?! – рявкнул «невыносимый» Бесков.

– Аттракцион невероятной глупости, – попытался заступиться за меня Юрий Гаврилов.

– Гаврила, помолчи! – прорычал Константин Иванович.

– Провожу спортивную разминку по бразильской системе! – выпалил я, стянув в себя надоевший противогаз и всё так же, высоко поднимая колени, продолжая бег на месте. – Методику почерпнул в «Jornal dos Sports». Правда, не помню какой номер. Бразильцы пишут, что бег в противогазе улучшает координацию движений.

– А почему в одних трусах? – неуверенно пролепетал второй главный тренер. – У нас здесь не Бразилия.

– Не учёл климатическую особенность Москвы, исправлюсь, – пробурчал я и, снова натянув противогаз, рванул на последний третий круг, так как обещания нужно выполнять до конца.

***

Во время завтрака, пока Гаврилов, Калашников и Заваров где-то бегали, за мой столик подсел Николай Старостин.

– Что скажешь о новичках? – спросил он, кивнув на тот стол, где собрались Старухин, Петраков, Казачёнок и вратарь Виктор Чанов, которого через пару лет Лобановский из Донецка перетащит к себе в Киев.

– Чанов ничуть не слабее Дасаева, Петраков в шашки классно играет, – хмыкнул я. – Вчера выиграл у меня рубль.

– Да хоть два, – раздражённо прошептал «дед». – Кого из них в основу поставить - вот меня что интересует.

– В центре поля от них толку мало, – шепнул я. – Не понимают они нашего футбола и за один сегодняшний день не поймут. И до главного матча с финнами, тоже не освоятся. Зато в штрафной площади Старухин и Петраков очень и очень полезны. И я даже думаю, что против сборной Финляндии, которые всей командой встанут перед воротами, нам их двоих в бой придётся бросать.

– Ладно, завтракай, – крякнул Старостин и, улыбнувшись, спросил, – что вы с Гаврилой ещё устроили?

– Аттракцион невероятной щедрости, – пожал я плечами. – Скучно на базе.

– Сегодня артисты приедут и твои музыканты до кучи, тогда и повеселитесь, клоуны, – отмахнулся Николай Петрович, направляясь к столику, где завтракал Константин Бесков.

Тут же на его место плюхнулся Юрий Гаврилов и как шпион-заговорщик зашептал:

– Чё «дед» от тебя хотел?

– Как будто ты сам не знаешь? – ухмыльнулся я. – Спрашивал, если Гаврилова с его литробольными наклонностями отчислить из «Спартака», то кем его можно заменить? Ну, я и сказал, чтоб покупали за валюту Мишеля Платини.

– Это Платини-то лучше меня? – скривил лицо Юрий Васильевич. – А, кстати, кто это такой?

– Француз, – смущённо буркнул я, при этом подумав, что неужели Мишель Платини ещё не звезда мирового футбола?

– Ха-ха-ха, – загоготал он, увидев, как вытянулось мой лицо. – Да, знаю я кто такой Платини, знаю. Не умеешь ты, Никонов, врать. Вон, «дед» с Бесковым ругаются, значит, обсуждают стартовый состав. И кто это только придумал - двух главных тренеров?

– А это очень удобно, – проворчал я, допивая чай, – если команда проиграет, то спросить не с кого.

– Следовательно, что? Следовательно, федерация поощряет безнаказанность, пофигизм и разгильдяйство, – хохотнул Гаврилов, приступив к трапезе.

***

На сегодняшней дневной тренировке вновь одним из основных упражнений был квадрат на четверть поля, в котором, играя четыре на четыре, требовалось удержать мяч. Иным способом обучить культуре паса и командному прессингу было практически невозможно. Тренировкой руководил Константин Бесков, и он старался как можно чаще новичков сборной раскидывать по сыгранным звеньям. Допустим, Виталия Старухина поставит в одну команду к Гаврилову, Черенкову и Шавло. Тем самым нападающий «Шахтёра» хоть немного начинал понимать, в какую сторону открываться, куда пасовать. И самое главное такой квадрат позволял почувствовать партнёрам друг друга, что в условиях реального предстоящего матча было бесценно.

А вот Валерий Петраков, который лучшие свои игроцкие годы проведёт в московском «Торпедо», а позже станет и главный тренером автозаводцев, в данный момент играл в моей четвёрке, вместе с Заваровыми и Калашниковым. И противостояла нам четвёрка молоденьких игроков из дубля «Спартака». Бесков специально подкинул нам кого попроще, чтобы 21-летний Валерий Юрьевич привыкал. Однако если я, Заваров и Калашников двигали мяч быстро и уверенно, используя одно, два касания, то Петракову даже против дублёров приходилось тяжело. Только пошла на него передача, как Валерий то остановить мяч одним касанием не может, то пасует чёр-те-куда.

– Херня какая-то, а не тренировка, – не выдержал он, когда Бесков дал две минуты на отдых. – Дыр-дыр какой-то.

– Сейчас бы рвануть километров на пятнадцать, так? – захохотал я. – А потом ещё с десяток рывочков поперёк поля. И получится из тебя отличный легкоатлет.

– Скажешь, совсем что ли не бегать? – насупился нападающий «Локомотива».

– На поле прежде всехо башкой варить надо, – усмехнулся Заваров, постучав себя по голове.

– Правильно, Завар, говорит, бегать надо с умом, – сказал Калашников. – Вот вы в «Локомотиве» носитесь как лоси, а идёте на 13-ом месте.

– Четыре очка до зоны вылета, – поддакнул я. – У вас - 19, а у «Зари» - 15.

– «Динамо» Киев тоже много бегает, и идут в лидерах, – возразил Петраков.

– А кроме того Киев собирает самых лучших футболистов со всей Украины и Белоруссии, – сказал я. – Дали бы Лобановскому тренировать ваш «Локомотив», то были бы вы не 13-ми, а 12-ми, вот и вся разница.

– Закончили разговоры разговаривать! – прикинул Бесков. – Никонов, твоя команда играет против команды Гаврилова. Давай-давай, держим темп!

***

Вечером, когда в Тарасовку приехали актёры «Ленкома» и музыканты «Миража», весёлый и возбуждённый от предстоящей встречи с прекрасным в мою комнату прибежал Сашка Калашников. Кстати, кроме артистов Николай Старости, ещё раз поругавшись с Константинов Бесковым, разрешил приехать жёнам и подругам. И теперь на базе было шумно и оживлённо. В своих комнатах приводили себя в порядок футболисты, а так же прихорашивались их жёны и знакомые барышни. Из столовой выносили столы и составляли в ряд стулья. А за окном заморосил неприятный осенний дождь.

– Давай цветы, – затараторил от нетерпения Калашников.

Как это ни удивительно, но у моего друга с бывшей танцовщицей Олесей роман завертелся с новой силой. Может быть, на девушку подействовал мой рассказ, что через несколько лет футболисты смогут свободно поехать играть за рубеж, может быть, в Калашникове она разглядела что-то ещё, не суть. Теперь Олеся снова поселилась в однокомнатной квартире Александра со всеми вытекающими из этого сожительства последствиями. У меня же на личном фронте всё было с точностью до наоборот. Моя танцовщица Маша, внезапно заболела, либо приврала, что заболела, и на базу естественно не приехала.

«Всё что ни делается, всё к лучшему. В конце концов, сосредоточусь на футболе», – попытался успокоить я себя и, окинув взглядом своего друга, который надел на концерт джинсы и джинсовую крутку, то есть всё самое модное и современное, сказал:

– Налетай, подходи, покупай, уходи. Два рубля за цветок, – кивнул я в сторону двадцати пяти красных роз, что стояли в эмалированном ведре с водой.

– Предлагаешь другу цветы за деньги? – всплеснул руками Калашников.

– Не за деньги, а за себестоимость, – проворчал я. – Иначе за бесплатно я и сам вручу букет твоей красотке Олесе.

– Вот этого я попрошу не делать, – разволновался мой друг и тут же выложил десятку на стол.

А буквально через минуту, когда радостный Саша Калашников убежал к себе, сжимая в руках букет из пяти красных роз, в мою комнату постучались и вошли Олег Романцев и Георгий Ярцев. Им тоже пришла идея подарить своим жёнам цветы.

– Осталось пять бесхозных цветочков, – пробурчал я. – Могу предложить по цветку, отдаю по себестоимости - два рубля штука.

– Спекулянт, – прорычал Ярцев, выложив два рубля на стол.

Примеру своего товарища последовал и Романцев. Затем ко мне один за другим прибежали: Хидиятуллин, Дасаев и Саша Заваров.

«Даже к Заварову приехала мамзель, с которой он познакомился в ресторане гостиницы «Юность», точнее говоря, она сама с подругой подошла к нам знакомиться, – подумал я, отдавая последний бесхозный цветок другу. – Может по боку этот концерт? Скажу, что заболел, а сам перелезу через забор и рвану в лучший ресторан города Москвы и оторвусь от души? Хотя какой может быть ресторан, когда завтра матч? Глупости это всё и дурь, что лезет в голову от ежедневного сидения здесь в глуши, на базе. Лучше всего приглашу в кино или в театр учительницу из музыкальной школы. Я ведь за партитуры, Алле Демидовне, пока так и не заплатил. А долг платежом красен».

Примерно с такими невесёлыми мыслями я пришёл на творческую встречу с актёрами «Ленкома». И в том, что искусство лечит, убедился буквально спустя десять минут. Всё это время перед нами выступал Александр Абдулов, который очень смешно повествовал о своём детстве в Фергане. Оказывается, он родился в театральной семье и начал выходить на сцену с пяти лет, играя мелкие роли. Рассказал как пугал с помощью театрального грима обычных мирных прохожих. И поведал историю про то, как проспал генеральный прогон спектакля «В списках не значился». Так главный режиссёр его простил, остановил прогон, который смотрели чиновники из министерства и начал спектакль заново.

– А нам даже газировки после игры попить нельзя! – выкрикнул Юрий Гаврилов, доведя всех зрителей до нервного и истерического хохота.

Далее очень душевно выступил Евгений Леонов, повеселив историями со съёмочной площадки, где ему один раз довелось сниматься с реальными живыми тиграми. Затем Николай Караченцов спел несколько песен под гитару. А актрисы Елена Шанина и Ирина Алфёрова почитали стихи и отрывки из спектаклей. И этот небольшой концерт закончился обычным неформальным общением. Всем присутствующим не терпелось просто пообщаться с известными актёрами и актрисами. По этому поводу Андрей Петрович Старостин накрыл неплохой стол, на котором появились бутерброды с чёрной и красной икрой, с настоящим голландским сыром и с красной рыбой. Выставили на стол и алкоголь, который имели право пить только гости.

– Володя, вот ты мне скажи, ты ведь сейчас лучший бомбардир чемпионата, правильно? – вдруг спросил меня Александр Абдулов. – Если не ошибаюсь, забил ээээ 34 мяча?

– Тридцать шесть, – кивнул я, догадавшись, к чему клонит актёр.

– Ну, так что ты грекам ещё один в пустые ворота не закатил? – выпалил он.

– Саша-Саша, такое с каждым может быть, – заступился за меня Евгений Леонов. – Встал человек не с той ноги. Ты ведь тоже на генеральный прогон спектакля проспал.

– Женя, я всё понимаю, но тут-то были пустые ворота, – стал горячиться темпераментный Абдулов.

– Иногда лучше промахнуться, чем куда-нибудь попасть, – ответил я расплывчато, чтобы не объяснять выгоду той ничьи. И вообще по этому поводу лучше всего было помалкивать в тряпочку. Разные ненужные слухи могли легко дойти до чиновников из УЕФА. Наказать за нарушение негласных правил честной игры не накажут, но взять на карандаш могут.

– А, правда, что вас в Тбилиси забросали помидорами? – поинтересовалась Елена Шанина.

– И не только помидорами, – хохотнул Юрий Гаврилов. – Сначала летели абрикосы и пятикопеечные монеты. Из чего следует интересный вывод, что Грузинская ССР живёт в Союзе лучше всех. На московских стадионах фруктами, овощами и мелочью никто не разбрасывался.

– Дикость какая, – посочувствовала мне Ирина Алфёрова.

– Футбол - жестокая игра, – философски заметил Гаврилов. – Кстати, товарищи артисты, у нас для вас есть небольшой сюрприз.

– Петь что ли будете? – хмыкнул Александр Абдулов, покосившись на то, как музыканты «Миража» в этой же столовой подключают свои инструменты.

– Если хотите, можем и спеть, – улыбнулся я и, приподняв большую коробку, которая скрывала стоящие в ведре розы, один букет подарил актрисе Алфёровой, а другой актрисе Шаниной.

– А мужчинам вместо пяти роз, каждому по пять звёздочек, – весело сообщил Юрий Гаврилов, преподнеся актёрам по бутылке отличного 5-звёдочного коньяка «Арарат».

– Это подарок от всего коллектива, – важно добавил Андрей Петрович Старостин, который и помог раздобыть дефицитный коньяк.

– Ну, мы ждём, – сказала, игриво захихикав, Елена Шанина.

– Чего? – опешил Андрей Старостин.

– Как чего? – картинно удивился Александр Абдулов. – Песню. Ваш футболист Владимир Никонов сам сейчас сказал, что если хотите, можем спеть. Мы хотим.

– Саша, не надо, не надо, Саша, – зашептал ему на ухо Евгений Леонов.

– Песню хотите? – усмехнулся Андрей Петрович. – Давай поэт-песенник, изобрази, – сказал он мне.

– Народ в предвкушении, – тут же громко захлопал в ладоши Юрий Гаврилов. – Смертельный номер - футболист Никонов и гитара. Кто кого переиграет?!

– Аттракцион невероятной музыкальности, – пробурчал я и пошёл к своим музыкантам.

А тем временем аплодисменты Гаврилова, подхватили и другие игроки, а так же их жёны и подруги, многие из которых уже слышали, как я пою. И по большому счёту развеять миф о том, что футболисты способны лишь по мячу стучать, мне предстояло всего-навсего перед приглашёнными актёрами «Ленкома». Оставалось только решить, что спеть, какую песню продемонстрировать почтеннейшей публике?

– Гена, включи микрофон, – попросил я музыканта, с которым меня теперь связывал деловой контракт.

– Пару секунд, – буркнул он, покрутив какой-то тумблер.

– А нам коньяк вручать будут? – тихо спросил барабанщик Валера Дурандин.

– После концерта, – шепнул я.

– А цветы? – чуть ли не хором потребовали солистки Олеся и Кристина.

– Торжественно вынесем вместе с Калашниковым после первой песни, – сказал я и, повесив акустическую гитару через плечо, постучал пальцем по микрофону и сказал, – раз, раз. Как меня слышно?

– Слышимость в пределах видимости! – хохотнул Гаврилов.

– Песня посвящается …, – тяжело вздохнул я, всё ещё не зная, что сыграть. И тут мой взгляд упёрся в довольное лицо Николая Караченцова, который тихо беседовал со своими поклонниками. Поэтому все вопросы, что петь, отпали сами собой. – Песня посвящается прошедшему лету, наступившей осени и предстоящей зиме, – закончил я небольшое вступление и заиграл «Кленовый лист»:

В путь-дорогу птицам пора,

Птицам снится юг.

Жёлтый лист кленовый вчера

Сел в ладонь мою.

Кто-то мне пусть скажет в ответ –

Ничего такого здесь нет.

Жёлтый лист, как птица, вчера

Сел в ладонь мою …

– Отличная вещь, – зашептал Гена музыкант, пока мне аплодировали все те, кто собрался в данный момент в нашей клубной столовой. – Мы её тоже готовы включить в репертуар.

– Обсудим, – кивнул я ему и поклонился всей почтеннейшей публике. – А теперь выступят профессионалы, лидер танцевального московского сезона, группа «Мираж»! – гаркнул я. – Танцуют все!

***

Уже поздно вечером, когда гости разъехались по домам, в мою комнату заглянул Саша Калашников. Он принёс из столовой тёплое молоко и две сдобные булки. Наш врач утверждал, что такое молоко помогает заснуть. Не знаю, может быть и помогает. Но лично я и после горячего растворимого кофе засыпал великолепно. А вот мой друг старался рекомендациям врача следовать неукоснительно. Вот и сейчас прежде чем поговорить по душам, он чуть ли не залпом выпил полный стакан молока.

– Слушай, Вова, скажи честно, – забубнил он, – пойдёт у меня в опорной зоне? Смогу я проявить себя как опорник?

– Пойдёт, – утвердительно кивнул я. – В отборе ты действуешь цепко, игру читаешь грамотно, понимаешь в какой момент пойти на перехват мяча. Я думаю, ты и на фланге обороны сможешь заиграть.

– Куда, б…ть, мне ещё перейти?

– В оборону, и не надо этого стесняться, – проворчал я. – Крайний защитник, перемещаясь по всему флангу, может очень здорово сыграть и в атаке. А вот опорнику, когда впереди действуют Гаврилов и Черенков, лучше всего сидеть дома. А что тебя беспокоит?

– Хочу закрепиться в основе «Спартака» и заиграть в сборной, – откровенно ответил мой друг. – Тебе хорошо, ты - без пяти минут звезда. Если проведёшь карьеру без серьёзных травм, то многого добьёшься. А как быть мне?

– Работать и реально оценивать свои силы, – пожал я плечами. – Скоро еврокубки, 24-го октября играем с португальской «Боавиштой». Эта команда - крепкий европейский середняк, и против португальцев придётся действовать в четыре защитника. Вот и думай.

– Понятно, – крякнул Калашников. – Слушай, а что ты там актрисам на прощанья наплёл? Клинья к ним побивал, пока Машка болеет?

– Какие клинья? – удивился я. – Алфёрова - это жена Александра Абдулова, а у Елены Шаниной роман, кажется, со Збруевым. Я их на завтрашний футбол пригласил.

– И всё? – удивился мой друг.

– Всё, иди спать, – отмахнулся я. – Завтра серьёзный матч.