Красавчик. Часть 3

Глава 16

В чашках на кухонном столе остывал чай. Напиток пока никто не попробовал. Бабушка Варя с плохо скрываемой снисходительностью во взгляде посматривала на Лебедеву. Алёна почти не шевелилась, словно слова Варвары Юрьевны вогнали её в ступор. Сан Саныч свою чашку поглаживал пальцем, рассматривал её содержимое. Он, как и я, следил за беседой сидевших рядом с нами за столом женщин, не отвлекался на чаепитие. Выжидающе притихли за окном птицы. Я переводил взгляд с бабушкиного лица на Алёнино. В разговор не вмешивался; потирал запястья, где бод бинтами ещё прятались носовые платки, смоченные кровью мертвецов.

— Я ни на что не намекаю, Алёнушка, — сказала Варвара Юрьевна. — Я говорю, как есть.

Она пожала плечами и спросила:

— Ты же хотела узнать правду? Вот она — эта правда. Не самая приятная. Недетская. Смотри, девонька, слушай. Так уж случилось, что от тебя её уже не скроешь. Я не уверена, что тебе в этом повезло. Бывает правда, которую лучше не знать.

Варвара Юрьевна и Лебедева скрестили взгляды — будто затеяли игру в «гляделки».

— Скажу тебе, Алёнушка, то, о чём пока не рассказывала никому, — заявила бабушка Варя. — Мужчины в нашем роду обладают очень необычными способностями. Раньше бы их назвали колдунами. Сейчас… их способности отчасти объясняют законами физики.

Лебедева пошевелила бровями.

Варвара Юрьевна усмехнулась и качнула головой.

— Да, мой папа и Сергей тоже унаследовали такие способности. Это не хорошо и не плохо. Это просто такой бесспорный факт. Как их способности работают — ты только что сама увидела. Вот только ты не поняла, что именно здесь только что произошло.

— Я, кажется… — заговорила Алёна.

Бабушка Варя её перебила.

— Нет, ты не поняла, — заявила она. — Вижу это в твоих глазах. Потому что ты, девонька, увидела лишь одну сторону медали. Ты наверняка решила: случилось чудо. Подумала, что Сергей, как волшебник из тех детских сказок, исцелил моего папу. Как и тебя, тогда.

Алёна кивнула и произнесла:

— Да, я…

Варвара Юрьевна покачала головой.

— Нет, не поняла. Даже не спорь, Алёна. Не поняла. Иначе бы ты сейчас не светилась от счастья. Выброси из головы все эти радостные фантазии. Потому что жизнь редко похожа на детские сказки. Если только ты не смотришь на неё из-за чужой спины.

Алёна взглянула на меня, на Сан Саныча… заглянула в глаза Варвары Юрьевны.

— Но ведь… это же Сергей меня тогда вылечил? — спросила она.

— Серёжа только что вылечил моего папу, — сказала бабушка Варя. — Это пока всё, что ты поняла. Видишь: я не ошиблась. Ты рассмотрела лишь то, что было на самой поверхности. Лишь вершину айсберга. Но позабыла о том, что большая часть айсберга всегда под водой.

Бабушка указала на меня и сообщила:

— Способности мужчин моей семьи — не волшебство. Сергей действительно только что исцелил папу. Процесс ещё не завершился. Но уже необратим. Папа проснётся завтра под вечер или завтра ночью. Здоровый. Однако это лишь часть того, что сделал Сергей.

Варвара Юрьевна приподнялась, склонилась над столом и сняла повязку с моей левой руки. Убрала с моего запястья носовой платок, бросила его на столешницу рядом с моей чашкой. Алёна опустила на него взгляд — посмотрела на платок с недоумением. Бабушка с помощью Сан Саныча размотала бинт с другой моей руки. Второй мятый комок ткани упал на столешницу рядом с первым. Я с удовольствием потёр чуть покрасневшую (или окрасившуюся) кожу на предплечьях. Увидел, что Алёна подняла лицо. Встретился взглядом с её глазами. Улыбнулся — запоздало сообразил, что улыбка сейчас неуместна.

— Алёнушка, видишь вот эти два носовых платка? — спросила Варвара Юрьевна. — Они пропитаны человеческой кровью. Как и тот, который Серёжа оставил на журнальном столике в большой комнате. Как и тот, который Сергей летом пропитал твоей кровью, помнишь?

Лебедева отвела взгляд от моих глаз — посмотрела на Варвару Юрьевну.

— Сегодня ты, Алёнушка, сама увидела, как это обычно происходит, — заявила бабушка Варя. — Тогда, летом, было примерно так же. С незначительными отличиями. Тогда тоже было три платка. Один из которых Серёжа принёс от тебя. Припоминай, припоминай!

Варвара Юрьевна указала рукой на Лебедеву.

— Вспомни, что случилось. Сегодня. Я тебе сейчас напомню. Сергей взял три платка. Совершил то самое чудо, которое избавило тебя от опухоли. Сегодня он так вылечил нашего папу. Жить которому оставалось считанные дни, если не часы или даже минуты.

Бабушка Варя одарила меня взглядом.

Она ухмыльнулась и посмотрела Лебедевой в глаза.

— Вот только бесплатных чудес в этом мире не бывает, — заявила она. — У всего всегда есть цена. В чём бы она ни выражалась. Папина жизнь и здоровье стоила сегодня жизни двум другим людям. Настоящим, не вымышленным. Вот этим вот людям.

Варвара Юрьевна указала на платки.

— Сегодня они умерли, — сказала она. — Оба. Случилось это в то самое мгновение, когда папа уснул. У тех людей остановилось сердце. Возможно, что сейчас… где-то там, далеко от нас… в эту самую минуту врачи пытаются эти жизни вернуть. Но не смогут.

Бабушка развела руками.

— Тогда, летом, в июле, тоже умерли два человека. Жизни и здоровье которых достались тебе, Алёна. То были плохие люди. Это я точно знаю. Они заслужили свою участь. Не сомневайся. Быстрая смерть стала для них милосердной участью. Как и для вот этих.

Наши взоры вновь скрестились на пропитанных кровью платках.

— Один из тех людей был бандитом, — сообщила Варвара Юрьевна. — Жестокий убийца. Жить ему оставалось недолго: наш советский суд уже приговорил его к смертной казни. Сан Саныч раздобыл для нас его кровь. Мы тогда лишь ускорили исполнение приговора.

Бабушка повела плечом и заявила:

— Тот преступник умер внезапно. Наверное, даже во сне. Не около расстрельной стены. Умер он не напрасно. Не так, как жил. Сомневаюсь, что смерть такого человека хоть кого-то расстроила. Даже его родные, наверняка, вздохнули с облегчением.

Варвара Юрьевна подняла взгляд на лицо Лебедевой.

— На втором платке тогда была женская кровь, — сообщила она. — Я сама плеснула её на ткань. Плеснула самую малость. Хотя с удовольствием бы спустила с той мрази всю кровь до последней капли. Этого же хотели все мои коллеги, кто бы в тот день на работе.

Бабушка покачала головой.

— Обойдусь без подробностей. Ладно? Скажу только: та тварь в женском обличье убила троих детей. Своих. Хотела убить ещё мужа и себя. В отделении шептались, что зря мы не позволили ей сдохнуть. Но она ещё пожила. Потому что её жизнь понадобилась тогда нам.

За окном каркнула ворона — Лебедева вздрогнула.

Варвара Юрьевна фыркнула.

— Так и рождаются чудеса, Алёнушка, — сообщила она. — Любые чудеса. Даже подарки от Деда Мороза. Все они заранее щедро оплачены. Кем-то. Всегда. Цена у чудес есть. И обычно немалая. Даже если мы о ней не знаем. Поэтому чудеса и случаются редко.

Варвара Юрьевна развела руками.

— Вот такое оно, волшебство, Алёнушка, — сказала она. — Каждый сам для себя решает: стоят ли чудеса своей цены. В твоём случае решение принял Сергей. Так что твоей вины в смерти тех людей нет. Пусть твоя совесть спит спокойно. Ты ни в чём не виновата.

Бабушкин палец нацелился на платки.

— Ответственность за смерть этих подонков тоже полностью взвалил на себя Серёжа, — сообщила она. — Это он их сегодня убил. Только он. Всё. Плохо это, или хорошо — сейчас не в этом дело. Это просто неоспоримый факт. Пойми это, Алёна. Подумай над этим.

Варвара Юрьевна опустила руку на стол: вновь уложила её поверх руки Сан Саныча.

Она дёрнула плечами и добавила:

— Каждый из этих вот… платков ложится ядовитым пятном на Серёжину совесть. Это не первые пятна. Думаю, что и не последние. Каково это — я могу лишь гадать. Но это Серёжин выбор. Он его сделал. Как настоящий мужчина. Я ему сочувствую. Я им искренне восхищаюсь.

Варвара Юрьевна улыбнулась.

— Это хорошо, что ты, Алёнушка, сегодня здесь, — сказала она. — Хорошо, что ты нашла ответы на вопросы. Даже на те, которые у тебя появились бы позже. Поверь мне: они бы непременно появилась. Ведь ты умная; и уже давно не наивный ребёнок. То, чему ты стала сейчас свидетелем, нечастое событие. Папа и Сергей используют эту свою способность редко. Сама понимаешь, почему. Однако потребность в этой способности высокая. Слишком, я бы сказала, высокая. Не только у нас есть больные родственники и дорогие нам люди при смерти. Мой папа это понимал. Понял теперь и Сергей. Вот только Серёжа это понял… позже, чем следовало.

Бабушка печально улыбнулась. Александров хмыкнул и всё же пригубил чашку. Я тоже вспомнил о чае — обнаружил, что тот стал чуть тёплым.

Варвара Юрьевна и Алёна пару секунд молчали и смотрели друг другу в глаза.

— Помню, что ты, Алёнушка, гадала, — сказала бабушка Варя, — почему Сергей не останется в СССР. Теперь… когда ты узнала вот об этом…

Она показала на платки и продолжила:

— … Ответ на свой вопрос ты получила. Сама понимаешь, девонька, как нужна всем Серёжина способность. Все хотят чуда. Многим наплевать, какой ценой то чудо им достанется. Многим… но не нам. Как я уже сказала: Серёжа и папа пользовались этой способностью редко. Лишь когда Сан Саныч приносил кровь доноров: тех доноров, чья жизнь в наших глазах обесценилась. Это было нашим решением. Мы сами решали, кто умрёт, а кто выживет. Случалось это нечасто. Но иногда новые пациенты моего отделения вдруг засыпали на сутки. Именно новые, чудесное исцеление которых записывали в счёт неверного первичного обследования.

Варвара Юрьевна погладила Александрова по руке.

— Вот так мы и жили до недавнего времени, — сообщила она. — Сан Саныч приносил кровь доноров-смертников. Я находила пациента, как только у нас появлялось два платка. Папа использовал способность и получал новое пятно на совести. Где-то в тюрьме умирали очередные негодяи, которым советский суд вынес смертный приговор. Примерно так всё происходило. Раньше. Когда появлялась возможность. Делали мы это не потому, что нам это нравилось. А потому, что это спасало других людей. Тех, кто иначе бы умер. Никаких громких чудес и ужасных трагедий не случалось. Мы не привлекали к своим делам чужое внимание. Пока не проявился Сергей.

Варвара Юрьевна усмехнулась.

Взгляды всех сидевших за кухонным столом скрестились на моём лице.

Я развёл руками.

— У Серёжи тоже есть наши семейные способности, — сказала Варвара Юрьевна. — Вот только он изначально отнёсся к ним недостаточно серьёзно и ответственно. Он почти не скрывал их от окружающих. Потому что не знал о своём умении исцелять. Этому он научился уже здесь, в Москве. Только после этого он понял, насколько безответственно себя вёл раньше. Серёжа зарекомендовал себя, как человек с необычными умениями. Тебе, Алёнушка, тоже о них рассказывали. Наверняка. Люди не держат язык за зубами. Даже, когда их об этом просят. Ты наверняка слышала от Хлыстова, как Сергей при помощи своих способностей нашёл потерянный автомобиль. Было такое?

Лебедева кивнула.

— Да, Женя говорил…

— Об этом Серёжином умении теперь судачит не только Женя, — заявила бабушка Варя. — В этот вашем пансионате Сергей тоже отличился; причём, не раз. Эту Серёжину способность находить потерянные вещи или потерявшихся людей мой папа назвал «поиском». Сергей раньше считал эту способность почти бесполезной. Вот только она привлекла к нему ненужное внимание. Этого внимания к Сергею станет больше, когда просочится информация о чудесном исцелении знаменитой советской актрисы Елены Лебедевой. А об этом наверняка уже говорят врачи. И скоро заговорят не только они. А тут ещё встанет на ноги тот парень…

Варвара Юрьевна покачала головой.

— … Теперь вот папа избавится от болячек, заметно помолодеет. У нас в больнице на это наверняка обратят внимание. И вспомнят об этом случае, когда… и если начнутся расспросы. Всё это по отдельности объяснимо. Хотя и выглядит странно. Вот только главная странность здесь в том, что все эти случаи непонятным образом связаны с Сергеем Красавчиком. Это наверняка заметят, рано или поздно. Тогда и вспомнят об этих Серёжиных фокусах с поисками… о которых многие говорят уже сейчас. Сан Саныча, вон, уже забросали вопросами и просьбами. После того, как Сергей отыскал в лесу ту девочку. Алёна, ты слышала о том случае?

Лебедева покачала головой.

— Нет. О каком?

— Летом в Лидинском лесу заблудилась маленькая девочка. Она провела в лесу почти два дня. Пока Сергей при помощи своих способностей её не отыскал. Девочка, кстати, уже выздоровела, чувствует себя прекрасно, пошла в первый класс. В Москве до сих пор поговаривают… спасибо её болтливой тёте… что для поисков этой девочки милиция привлекла колдунов и шаманов. Сан Саныча засыпали вопросами и требованиями разъяснить ситуацию. Но он сам виноват. Тут мне его не жаль. Однако ситуация безрадостная. Того шамана и колдуна рано или поздно вычислят. А там непременно всплывёт и информация о чудесных выздоровлениях.

Варвара Юрьева вздохнула и сообщила:

— Она обязательно всплывёт, когда за дело возьмутся специалисты из Комитета государственной безопасности. Поиск потерянных людей их вряд ли заинтересует. А вот слухи о чудесных исцелениях наверняка привлекут внимание КГБ. Да и руководители государства ими тоже заинтересуются. Сергея ждала бы прекрасная возможность возвыситься — здесь, в Советском Союзе. Если бы не та самая обратная сторона медали, о которой я тебе, Алёнушка, только что говорила. Каждый исцелённый партийный и государственный деятель будет стоить двух человеческих жизней. На всех желающих исцелиться убийц и насильников не хватит. Думаешь, Алёна, это имеет значение? Для них.

Бабушка указала пальцем в потолок и уточнила:

— Понимаешь, кого я имела в виду?

Лебедева посмотрела мне в лицо, снова нахмурилась.

— Вот! — сказала Варвара Юрьевна. — Ты поняла.

Она кивнула и продолжила:

— Это обстоятельство я и подразумевала, когда сказал: Сергей должен уехать из СССР. Хотя бы для того, чтобы он не оказался на допросе у людей из Комитета. Пусть ходят по Москве и по московским кабинетам слухи. Это не страшно. Слухи есть и были всегда. Лишь бы не выяснили правду. А КГБ правду обязательно выяснит, если обнаружит Сергея. Сказать, что случится потом? Нет, вряд ли Серёжу упрячут в тюрьму. Хотя и такой вариант возможен, пусть и мало реалистичен. Нет. Мы уверены, что Сергею даже обеспечат комфорт. Только ограничат свободу. Прежде всего: свободу выбора. Все эти наши нынешние методы использования Серёжиных способностей…

Варвара Юрьевна покачала головой.

— … Они останутся в прошлом. Лечение «кого скажут» станет на конвейер. Два человека умерли — «нужный» человек исцелился. И так без остановок. Нужного человека и доноров определим не мы и не Сергей. Их кандидатуры утвердят там, наверху. Почти не сомневаюсь: это будут важные и нужные для страны люди. Во всяком случае, поначалу. Умирать будет признанные вредными для страны «враги» и «бесполезные». Их жизни послужат всеобщему благу. Как уже бывало не раз. Плохо это или хорошо? Спорный вопрос. Вот только Сергей в этом процессе станет лишь инструментом. Инструментом, чьё послушание обеспечат при помощи кнута и пряника.

Бабушка Варя вздохнула.

— Алёнушка, ты взрослая женщина, — сказала она, — знаешь, как такое происходит. Недавно похожее воздействие ты испытала на себе. Я говорю о том случае с режиссёром Зверевым. Примерно так же случится и с Сергеем. Вас с ним не разлучат, нет. Ведь ты прекрасный инструмент для воздействия на Серёжины решения… так же, как и мы. Сергей мужчина, а это значит: он заботится в первую очередь не о себе, а о своих близких людях. Его цель — защитить нас. Какой выбор он сделает, когда на чашах весов окажутся наши судьбы и жизни незнакомых ему людей? Особенно если вся информация о тех людях будет лишь в виде окровавленных носовых платков.

Варвара Юрьевна усмехнулась и сообщила:

— Люди свободны только до тех пор, пока они не представляют интереса для тех, кто сильнее. Вот ты заинтересовала собой Зверева, и что случилось дальше, помнишь? Вот так же будет и с Сергеем. Если только в нём и в его способностях почувствуют нужду. Там, за границей Серёжа пока никому не нужен. И никому не понадобится, если сразу же поведёт себя правильно. Там у него будет возможность обрести силы для борьбы с чужим влиянием. Здесь он такую возможность уже упустил. Тут, в Советском Союзе, ему остались только два варианта: вечно скрываться в тени, или получить золотую клетку и день за днём купаться в чужой крови.

Бабушка Варя развела руками.

— Вот такие дела, Алёнушка, — сказала она. — Надеюсь, я ответила на многие твои вопросы. Во всяком случае, попыталась. Я не сгустила краски, но и не приукрасила действительность. Рассказала тебе, как есть на самом деле. Понимаю, что подобные ответы ты никак не ждала. Теперь тебе будет над чем подумать. Только очень тебя прошу: придержи мой рассказ в тайне. Хотя бы из уважения ко мне и к Сергею. Будем тебе за это очень благодарны. И ещё. Ты наверняка заметила: я сознательно обошла вниманием тот вопрос, с которым ты сюда пришла. Хотя представляю Серёжин ответ. Задай этот вопрос Сергею сама. Если ты ещё не передумала.

Алёна кивнула — то ли поблагодарила Варвару Юрьевну, то ли согласилась с её словами.

Она посмотрела на меня и спросила:

— Сергей, ты возьмёшь меня с собой?

— За границу? — уточнил я.

Алёна кивнула.

— Да, — ответила она. — Во Францию. Или… куда ты поедешь? Мне всё равно. Поеду с тобой. Если есть такая возможность.

Лебедева пристально посмотрела мне в глаза.

Я заметил довольную ухмылку на лице Варвары Юрьевны.

Сан Саныч повернул в мою сторону лицо — он будто бы тоже с нетерпением ждал мой ответ.

— А как же вот это? — спросил я.

Показал на лежавшие около моей чашки носовые платки.

Алёна дёрнула плечами и ответила:

— Не знаю, Серёжа, — сказала она. — Пока не поняла, как я к этому отношусь. Слишком всё это… необычно и неожиданно. Подумаю. Зато я знаю, как отношусь к тебе. На мой вопрос эти платки не повлияют.

Лебедева тряхнула головой.

— Сергей, я хочу быть с тобой, — заявила она.

— Бросишь театр и кино? Родителей? Предашь Родину?

Лебедева не отвела взгляд.

Мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза.

— Хочу быть с тобой, Серёжа, — повторила Алёна. — Где угодно. Даже за границей.

Варвара Юрьевна хитро сощурилась.

Сан Саныч вздохнул, посмотрел в чашку с чаем.

— Подумай, Алёна, — сказал я. — Время на это ещё есть. У тебя будет почти месяц на обдумывание.

— Это значит… да? — спросила Лебедева. — Серёжа, я поеду с тобой? Мы отправимся во Францию вместе?

Я кивнул и уточнил:

— Поедешь, Алёна. Если к тому времени не передумаешь.