Ковчег Завета

Интерлюдия 4.

- Мне сложно оценивать столь мало знакомых людей корректно, - Владимир Махов похоже смущался, - ведь я из второй команды.

- Здесь не требуется дать точные определения, достаточно будет ваших личных ощущений. Давайте начнём с простого, к примеру, с Александры Котовой, она ваша соотечественница.

- Хорошо, - похоже Махов собрался, - я вас понял. Александра Котова приятный в общении человек и дело не только в том, что она говорит с мной на родном языке. Есть в ней что-то такое, что вызывает доверие, - Махов поёрзал в кресле, будто бы устраиваясь поудобнее, яркий свет и однотонная расцветка стен напоминали больницу или тюрьму и давили, - может быть это её открытость. Она кажется мне, с одной стороны, непосредственной как ребёнок, полной надежд, связанных не только с полётом, а вообще, кажется, она верит только в лучшее и оттого кажется не защищённой, что ли. С другой стороны, очень наивной, хотя она это очень умело скрывает. А вот её тяга знать всё это очень достойно. Учиться, учиться и ещё раз учиться. Это про неё, - Махов замолчал, задумавшись.

- Хорошо, почему вы задумались?

- Мне показалось, что Стефан отчасти тоже «заучка», но потом понял, что нет, наоборот. Есть в нём что-то от учителя. Видно, что он много знает, но делиться с тобой знаниями не спешит, будто взвешивая, стоит ли, готов ли ты к очередной порции. А может быть напротив, из него получился бы плохой учитель, потому что, как по мне, то он чаще говорит загадками. У него какое-то своё видение мира, ну правда, кто ещё бы смог создать такой генератор, только человек не от мира сего, с таким изобретательным мозгом, и он не может или не хочет этим делиться. Но я бы не сказал, что он закрытый человек, вполне себе общительный, хоть и гений. А ещё он хочет всё делать лучше всех и это ему мешает, на мой взгляд. Сложно быть лучшим во всем.

- Что скажете о командире, Владимир.

- Дамиан, - Махов задумчиво потёр затылок, - держится обособленно. Всем видом показывает, что он командир корабля. Возможно, это правильно. Однако мне он кажется заносчивым и высокомерным. И вот то, что я сейчас говорю, мне кажется не правильным. Разве можно обсуждать командира?

- Мы его не обсуждаем. Мы даём характеристики.

- Хорошо. Смелый, отважный. Прирожденный командир. Так бы я охарактеризовал Дамиана Гафта.

- Это всё.

- Да, это всё.

- Отлично. Теперь Энтони Клепс.

- Тони Клепс, - повторил Махов, ему будто нужно было вспомнить, - ну он красавчик, - Владимир улыбнулся, - харизматичный парень, - улыбку вдруг сдуло, - крепкий малый, даже удивительно, как может сочетаться в человеке смазливость и такие физические характеристики. Но это всё напускное. На самом деле Тони очень скрытный и не вполне доволен своей ролью в команде.

- А вот это уже интересное замечание. Как вы пришли к такому выводу?

- Это просто моя интуиция, опыт и интуиция, - поправил себя Махов, - точнее сказать не могу. А ещё очень заметно, что он влюблён в Синтию.

- Ясно. А что скажете про неё?

- Синтия ирландка и этим всё сказано. Никогда не сдаётся, упёртая. Эдакий бунтарь. На всё скажу: «Нет», вот её девиз. Возможно, это мне лишь кажется. С другой стороны, она мне кажется очень надёжной, сильной.

- Что скажете о Филе Коннорсе?

- Я бы не хотел обсуждать парня, которому не повезло, тем более мы с ним в одной должности. Не думаю, что я чем-то лучше его. Просто так сложились обстоятельства.

- А Свена Фишера.

- А что можно сказать о том, кто возглавляет экспедицию? Начальство — это начальство. Во время службы меня научили выполнять приказы и не обсуждать их, как и отцов командиров, но, если вы спросите меня: «Как мне начальник экспедиции?», то я отвечу. У него на лице написано, что он привык повелевать людьми. Мне это по-человечески не нравится. Высокомерие, заносчивость. Однако меня это не касается. Я должен выполнять свои обязанности и приказы. Как-то так.

- Для чего вы в этой миссии?

- Это тест?

- Считайте, что это тест.

- Я вырос в детском доме и родителей своих не знал, в приёмную семью меня не брали. Я привык, что мир жёсткий и непредсказуемый, а мне всегда хотелось что-то изменить. Как это сделать я не знал до того самого момента пока в моей жизни не появился учитель географии. Иван Степанович был в таком возрасте, когда в приёмную семью уже не берут, но он всегда находил время на разговоры со мной. По сути, он стал мне отцом, старшим братом и дедом одновременно. Мне нравился его взгляд на мир. С ним всё было просто и понятно. Можешь быть кем угодно, говорил он, главное оставаться человеком. Вот что такое человек он объяснил мне. Честный, в дружбе верный и готовый прийти на помощь, смелый и сильный, в своих убеждениях бескомпромиссный, обязательно добрый, но не мягкий. Стремление достигать наивысшего результата это я как-то сам допёр, что Степаныч меня каждый раз к этому подталкивал. Я старался, но быть идеальным совсем не просто. Я понял это сразу. А главное мир не изменился после того, как начал меняться я. Вот так и получается, что по сегодняшний день я ежедневно стремлюсь стать лучше, понимаю, что трудно изменить мир одному, а найти единомышленников не просто. Говорят, не можешь изменить мир, изменись сам, но это слабая позиция, так считаю. Получается смысл в жизни в том, что нужно уметь балансировать, находить компромиссы, - Махов тяжело вздохнул, - но это не всегда получается. В общем не очень прилежный ученик и сын из меня получился. А еще Степаныч всегда говорил, что любовь — это движущая сила Вселенной, а как по мне любовь это сложная материя. От любви до ненависти один шаг. Да и предательство в нашем мире не редкая вещь. Дружба вещь более простая и понятная.

- Дружите с кем-то в составе экипажа?

- Простите, - Махов изменился в лице, - дружба не возникает в столь короткое время. Стараюсь придерживаться субординации в общении с членами экипажа и принципами коллективного взаимодействия.

- Вот как, - голос за кадром впервые за всё время окрасился эмоциями, и это были нотки удивления, - интервью окончено Владимир.

Экран поблек, превращаясь в белое поле и на его фоне появилась надпись.

«Запись № 12-37. Архив космодрома Восточный».

Кликнул пульт. Высокий силуэт встал и покинул помещение.