Космический психолог

Глава 7

На взгляд О'Мары, если уж доктор Сердаль и напоминал кого-то внешне, то кельгианина, да и то смутно. Гусеницеподобное туловище цеммеканина было короче, тяжелее и шире, а вместо множества лапок было снабжено десятью широкими полукруглыми полосами утолщенных мышц, лежащих вдоль нижней поверхности. Шерсть у него была длинная, неподвижная, черная со стальным отливом, а не серебристая. Четыре руки, расположенные чуть ниже крупной округлой головы, были отогнуты назад и тянулись до середины туловища. Руки были черные и казались непропорционально тонкими, поскольку были лишены шерсти. На лице цеммеканина шерсть росла той же длины, что и на туловище, поэтому выделялись только большие черные глаза. Когда Сердаль говорил, становилась видна ротовая полость и зубы – зубы у него тоже были черные-пречерные. По сведениям, изложенным в файлах библиотечного компьютера, для такой окраски тела имелись веские причины эволюционного толка, но О'Маре казалось, что Сердаль словно бы поглощает все освещение кабинета, будто органическая черная дыра.

О'Мара решил принять цеммеканина не в новом огромном кабинете администратора, а в Отделении Психологии. Для этого у него было три причины. Откровенная демонстрация этого нового роскошного рабочего места была бы пустой тратой времени и проявлением некоторой жестокости к соискателю, если бы того затем пришлось отвергнуть. Обучающие записи и психофайлы, которые могли потребоваться О'Маре, хранились в его старом кабинете. Кроме того, не исключалось, что Сердаль одинаково неловко будет чувствовать себя и в том, и в другом кабинете, пока эксплуатационники не позаботятся о закупке или изготовлении какой-нибудь цеммеканской мебели.

О'Мара пытался представить себе, как бы повел себя в этой ситуации его предшественник Крейторн. Он старался не забыть и обо всех советах по поводу поведения администратора на собеседовании с высокопоставленным соискателем, которые ему надавали Торннастор, Скемптон, Приликла и даже юнец Конвей. О'Мара по-прежнему считал его юнцом, хотя у Конвея уже были тронуты сединой виски. Он вдохнул поглубже и заставил давно не тренированные лицевые мышцы изобразить приятное выражение. Не исключалось, что невзирая на эти недюжинные усилия со стороны О'Мары, его собеседник мог и не понять, что таковое выражение лица у землян считается приятным.

– Я – Главный психолог и администратор О'Мара, – быстро проговорил он, указал кивками налево и направо и продолжал:

– А это – мои ассистенты – наш больничный священник и в прошлом хирург-капитан Лиорен с планеты Тарла и бывшая хирург-целительница воинов с Соммарадвы Ча Трат. Мой старший ассистент, лейтенант Брейтвейт, работает в приемной. Он осуществляет мониторинг нашего собеседования и может время от времени что-то комментировать или задавать вопросы. Беседа наша будет носить неформальный характер, вы можете говорить совершенно свободно и прерывать меня в любой момент.

Пока это все, что вам нужно знать о нас, – с улыбкой закончил вступительную речь О'Мара. – А вот нам о вас нужно знать положительно все. Прошу вас, говорите.

Передняя часть туловища доктора Сердаля покоилась в люльке, предназначенной для мельфиан, и была приподнята так, чтобы цеммеканину было удобнее общаться с интервьюерами. Несколько секунд Сердаль не сводил с О'Мары блестящих черных глаз. Затем в трансляторы полились негромкие гортанные звуки его родной речи.

– Сначала обследование и вопросы, – заявил он. – Я прохожу собеседование как соискатель самого высокого поста в этом учреждении, как и предполагалось, с лицом, временно исполняющим обязанности администратора. Но почему собеседование со мной должно происходить в присутствии подчиненных? Я полагал, что пост администратора предполагает абсолютный авторитет и полную ответственность за принятие решений. Неужели этот авторитет и эта власть не полны и не абсолютны? Неужели должность администратора в действительности являет собой коллектив? Или просто-напросто нынешний временно исполняющий обязанности нуждается в некоей форме моральной поддержки?

Ча Трат издала непереводимый звук, Лиорен развернул к Сердалю все четыре глаза, О'Мара крепко сжал губы, дабы удержаться от словесного взрыва. «Пожалуй, – решил он, – цеммекане гораздо больше похожи на кельгиан, чем я думал». Сердалю, казалось, совершенно незнакомы такие понятия, как такт, дипломатичность и даже элементарное уважение к властям. Первым заговорил падре, которому, видимо, пришли в голову такие же мысли.

– Сведения, которые я приобрел, изучая материалы о цеммеканах, собранные в нашей библиотеке, не указывают на то, что вы принадлежите к виду, отличающемуся вопиющей невежливостью, – сказал Лиорен. – Вы желаете меня поправить или как-то прокомментировать мое высказывание?

Сердаль не слишком охотно, как заметил О'Мара, переключил внимание на Лиорена. Он сказал:

– Я понимаю и порой ценю учтивое поведение. Но по сути своей вежливость представляет собой социальный смазочный материал, который сглаживает, но чаще всего просто скрывает грубую поверхность межличностных контактов, которые могут впоследствии перерасти в конфликт. Несомненно, в будущем встретятся случаи, когда более мягкий и нежный контакт будет рекомендуемой формой терапии. Однако во время данного собеседования, полагаю, полные и честные ответы на вопросы принесут мне больше пользы в дальнейшем, чем притворная учтивость и покорность. Полагаю, я здесь не для того, чтобы попусту тратить время.

Из динамика настольного коммуникатора послышалось тактичное покашливание Брейтвейта. Лейтенант поинтересовался:

– Не изучил ли кандидат в процессе подготовки к данному собеседованию устные свидетельства относительно сходных характеристик администратора О'Мары и не взял ли эти сведения на вооружение в надежде на то, что подражание манерам временно исполняющего обязанности администратора повысит его шансы получить эту должность?

– Естественно, – без обиняков ответил Сердаль.

О'Мара уже не злился, но решил помолчать, поскольку все вопросы, которые он хотел задать Сердалю, пока задавали его подчиненные. А Сердаль, на взгляд О'Мары, довольно сносно держался.

– Доктор Сердаль, – подала голос Ча Трат, – поскольку вам в течение длительного срока придется быть единственным цеммеканином в госпитале, все пациенты и сотрудники, с которыми вам придется иметь дело, будут представителями иных видов. Каково число пациентов иных видов вам довелось лечить?

– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, – сказал Сердаль, – вы должны понять, что я состоял в штате самой крупной одновидовой цеммеканской больницы, в которой также существует небольшое отделение неотложной помощи. Туда поступают представители видов, которым доступны космические перелеты, их доставляют из ближайшего космопорта. У нас не было палат для хлоро– и метанодышащих пациентов и более экзотичных видов. На моем счету лечение пятерых пациентов. Двое из них были мною оперированы с помощью мнемограмм, а трое прошли курс психотерапии.

– Нас интересуют последние три случая, – сказала Ча Трат. Даже не спросив хотя бы взглядом разрешения у О'Мары, она продолжала опрос:

– Могли бы вы сообщить нам клинические подробности? Достаточно краткого описания.

«Ча Трат просто упивается этим собеседованием», – подумал О'Мара. Будучи хирургом-целительницей воинов, в соммарадванской медицинской иерархии она стояла, пожалуй что, выше, чем цеммеканский соискатель у себя на родине, и теперь дала волю своим чувствам. Сам же О'Мара продолжал хранить молчание.

– Первый пациент – мельфианин, пострадавший при космической аварии, – отозвался Сердаль. Отвечал он как бы Ча Трат, но смотрел при этом исключительно на O'Mapy. – Его конечности были надломлены для того, чтобы он мог поместиться в тесный спасательный аппарат, не приспособленный для представителей его вида. Мой коллега ликвидировал травмы, но как только пациент обрел частичную подвижность, он неоднократно предпринимал попытки убежать из палаты. Эмоциональное расстройство было настолько ярко выраженным, что пациент даже не в состоянии был сообщить нам, что с ним. Я решил, что наша цеммеканская палата, которая по причинам физиологического характера мала, имеет низкие потолки и по мельфианским меркам тесновата, является тем фактором, который и вызвал расстройство психики у нашего пациента, который не так давно перенес вынужденное пребывание в тесном и непригодном для его физиологии спасательном аппарате. Я распорядился перенести лечебную раму и всю аппаратуру, предназначенную для лечения пациента, на открытое пространство, лишенное деревьев, в нашем больничном парке. Через несколько недель пациент полностью выздоровел и избавился как от последствий перенесенных травм, так и от сопутствующей маниакальной клаустрофобии, и был выписан.

К счастью, панцирь мельфиан водонепроницаем, – добавил Сердаль. – У нас на Цемекке часто льют дожди.

Быть может, Сердаль хотел пошутить, однако, к удовольствию О'Мары, никто из его подчиненных не среагировал на шутку.

– Пожалуйста, продолжайте, – попросил Лиорен.

– Второй случай – орлигианин, у которого в анамнезе значились недомогания на почве стрессов, связанных с работой. Работа была временная, но очень ответственная. Он занимался установкой компьютерного интерфейса между нашей планетарной сетью и базой Корпуса Мониторов на Цемекке. При опросе было установлено, что пациент был холост и всецело предан работе, по роду которой он был вынужден всю свою зрелую жизнь перемещаться с планеты на планету. Я пришел к выводу о том, что причиной его проблем со здоровьем является нервное истощение в сочетании с тяжелейшей ностальгией. Однако в ходе обследования выяснилось, что пациент желает вернуться не только туда, где прошла его юность, но и в то время. В итоге длительный период отдыха и реабилитации на родной планете, который я ему предписал, не дал таких уж успешных результатов, хотя затем пациент и смог вернуться к своей карьере.

Третий случай – молодой выздоравливающий кельгианин, перенесший ожог, в результате которого пострадала шерсть, – продолжал Сердаль. – Площадь поражения была невелика, но тонкая структура нижележащих нервов и мышц, отвечающих за подвижность шерсти, была нарушена, и ее регенерация не представлялась возможной. В итоге и сам пациент, и все остальные представители этого вида считали его тяжело искалеченным. Думая о том, что подвижность эмоционально-чувствительной шерсти является неотъемлемым компонентом ухаживания, брачных игр и самого брака, пациент понимал, что ему не суждено привлечь внимание женской особи своего вида для вступления в брак. Он не мог надеяться даже на временные связи. В итоге у него развилась неудержимая тяга к членовредительству на сексуальной почве. Если бы попытки членовредительства оказались удачными, пациент мог бы изуродовать себя еще сильнее.

Лечение пациента продолжалось около года, – продолжал Сердаль. – В течение этого времени пациент вернулся к работе по специальности, но работал только на Цемекке и никогда не появлялся среди кельгиан. Частота попыток членовредительства снизилась. Результаты лечения неудовлетворительны. Терапия продолжается.

Никто не знал о том, что тема эта крайне болезненна и касается лично О'Мары. Он очень обрадовался, когда Брейтвейт задал Сердалю следующий вопрос.

– Кстати, о сексуальных потребностях, – сказал лейтенант. – Вы будете единственным цеммеканином в госпитале. Не возникнет ли у вас сложностей из-за этого? Если да, то, будьте так добры, поясните, как вы намерены разрешать их, а если нет, то почему?

Сердаль, по-прежнему в упор глядя на О'Мару, отвечал:

– Наверняка кто-либо из вас уже успел ознакомиться со сведениями о механизме воспроизведения у представителей моего вида. Однако если кто-либо один или более из вас пребывают в неведении относительно этого процесса, я вкратце опишу его. Поскольку ни один из вас не принадлежит к моему виду и ваш интерес, надеюсь, носит чисто клинический характер, я могу рассказать вам обо всем почти без стеснения.

Ча Трат сложила две верхние конечности – так на Соммарадве было принято выражать извинения. Цеммеканин почти наверняка не понял, что означал этот жест.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала Ча Трат.

– Существует три пола, – начал объяснения Сердаль. – Два из них функционально приблизительно соответствуют мужским и женским особям у двуполых видов, а третий пол – это матка. Все три, безусловно, разумны, но в целом эквиваленты мужских особей менее склонны к длительной ответственности, связанной с ращением детей, и на них нужно оказывать тонкое и бережное влияние, дабы они согласились проникнуть внутрь матки со своими партнершами. Половое соитие и зачатие происходит между партнерами внутри особи-матки, которая также принимает участие и в том, и в другом процессе. Затем особь-матка живет обычной жизнью с учетом нарастания массы тел обитающей внутри нее супружеской пары и их плода. После разрешения от бремени, когда из чрева матки извергаются и супруги, и их младенец, особь-матка перестает участвовать в их совместной жизни. Тот период, который супружеская пара и их отпрыск проводят в утробе особи-матки, считается удивительно приятным. Я такого опыта пока не имею.

Как правило, особи-матки психологически редкостно устойчивы, – продолжал Сердаль, – но время от времени случаются физические дисфункции из-за переполненности детородного органа, и тогда показано хирургическое вмешательство. В таких случаях хирург, одетый в герметичный операционный костюм, препятствующий непроизвольной передаче его генетического материала плоду и сладостных ощущений особи-матки – хирургу, также на самое краткое время проникает внутрь матки и производит необходимые манипуляции. Порой также возникают психологические проблемы у родителей, эквивалентных мужским и женским особям, которые либо желают остаться внутри особи-матки, либо повторно проникнуть в нее, однако такие случаи редки.

Сердаль на миг умолк. Не услышав ни комментариев, ни вопроса, цеммеканин продолжал:

– Мои собственные сексуальные потребности, как я полагаю, были сублимированы тем, что я на всю жизнь посвятил себя профессии целительства разума. Будучи единственным представителем своего вида в Главном Госпитале Сектора и учитывая механизмы половой жизни цеммекан, я полагаю, что я вряд ли когда-либо впаду в искушение поэкспериментировать в сексуальном плане с представителями других видов...

– Слава Богу, – негромко проговорил Лиорен.

– ...И потому, – как ни в чем не бывало продолжал Сердаль, – и сейчас, и в будущем свой разум, все свои физические и умственные способности я готов посвятить исключительно на благо этого госпиталя.

О'Мара и Сердаль несколько секунд молча смотрели друг на друга. Главного психолога снова опередили – на этот раз слово взял Лиорен, и О'Мара снова порадовался.

– Вы поймете, доктор Сердаль, – сказал падре, – что ваш опыт лечения особей иных видов крайне недостаточен для исполнения обязанностей на том посту, который вы желаете занять здесь. Для того, чтобы обрести надежду на то, что когда-либо вы сумеете исполнять эти обязанности в соответствии со стандартными требованиями, вам придется пройти курс обучения и практики. Данное собеседование не имеет особой важности само по себе. Гораздо большее зависит от оценки ваших психологических реакций, вашей компетентности в работе с пациентами, чья картина психики лежит далеко за пределами вашего предыдущего опыта. В процессе обучения вам придется бороться с ксенофобией как на сознательном, так и на подсознательном уровне.

– Понимаю, – сказал Сердаль, по-прежнему не спуская глаз с О'Мары.

– Вашим обучением, – продолжал Лиорен, – в основном будут заниматься сотрудники, которые, на ваш взгляд, являются персонами не слишком высокого ранга в этом отделении – Брейтвейт, Ча Трат и я. Мы будем давать вам советы, но еще чаще – критиковать и указывать на ошибки. Вас не смущает такой вариант?

– Нет, – ответил цеммеканин. – По крайней мере не будет смущать до тех пор, когда мое обучение будет завершено и меня официально утвердят в новой должности. Тогда я и сам смогу высказывать критические замечания. Однако я должен повторить вопрос, который задал ранее.

– Прошу вас, – сказал Лиорен.

Осторожно и старательно подбирая слова и по-прежнему в упор глядя на О'Мару, Сердаль проговорил:

– Я являюсь соискателем самой высокой и самой ответственной должности в этом госпитале. Почему же в таком случае собеседование со мной проводит не нынешний временно исполняющий обязанности на этом посту, а его подчиненные? Я нахожу это для персоны с моим высоким профессиональным статусом унизительным и даже оскорбительным, если у вас, конечно, нет веских причин для такого поведения. Учитывая то, что волосяной покров на вашей голове имеет седую окраску, я мог бы предположить, что вы уже не в состоянии адекватно справляться со своими обязанностями и нуждаетесь в помощи молодежи. Если это так, то я готов все понять и простить.

Стоявшие рядом с О'Марой Лиорен и Ча Трат уподобились статуям. Из динамика коммуникатора доносились такие звуки, словно Брейтвейта кто-то душил. Все они ждали вербального взрыва, по мощности сравнимого с ядерным, но О'Мара повел себя неожиданно.

Он улыбнулся и сказал:

– Вы не учли того, доктор Сердаль, что в данный момент я провожу не одно собеседование, а четыре. Дело в том, что мои ассистенты до этого мгновения не знали, что они, как и вы, – кандидаты на этот пост. – Прежде чем кто-либо успел подать голос, О'Мара поднял руку и обвел взглядом подчиненных. – Только не надо возражать и мотивировать свои отказы некомпетентностью. От ложной скромности меня тошнит. Ваш опыт работы в этом отделении ставит вас в позиции самых вероятных кандидатов на мою должность, равно как и ваша медицинская квалификация. То, что медицинские познания лейтенанта заржавели от неиспользования, что Ча Трат не позволено практиковать здесь, что Лиорен по личным причинам сам себе запретил заниматься медициной, значения не имеет. От администратора никто не ждет, что он будет заниматься лечением пациентов.

Ча Трат, падре, – отрывисто проговорил О'Мара. – Я хорошо знаю, сколько у вас дел. Продолжайте заниматься своей работой. Брейтвейт, найдите время ознакомить доктора Сердаля с тем, что, как он надеется, в будущем станет подвластной ему империей. И помните: я буду наблюдать за вами и время от времени устраивать всем вам тестирование. Ваше будущее повышение в должности зависит от вашего профессионального роста, от поведения в экстремальных ситуациях и моей личной оценки...

О'Мара позволил себе натянуто улыбнуться.

– Порядок вышеперечисленных требований не обязателен, – закончил он начатую фразу. – Ваши предварительные собеседования окончены. Все свободны.