Космический патруль

XV. ЕСТЬ ПИРОГ НУЖНО ВИЛКОЙ

— Хорошо, — кивнул Оскар. — Все понятно. А теперь расскажи о том, что случилось с твоим экипажем.

Транспортный космический корабль «Гэри», построенный на верфях корпорации «Реакторс Лимитед» и переданный для эксплуатации фирме «Систем Энтерпрайзиз», принадлежащей семье Берка, был приспособлен для операций на поверхности Венеры и полетов вокруг этой планеты. Старший Берк назначил командиром корабля своего сына и дал ему в помощь опытный экипаж. Целью экспедиции было выяснить сообщение о крупном месторождении трансурановых элементов.

Информация подтвердилась; трансурановые элементы, или, вернее, руды трансурановых элементов, были обнаружены в огромном количестве. Берк-младший начал затем вести переговоры с местными венерианскими властями с целью оформления на имя фирмы права эксплуатации исключительно ценного месторождения до того, как прибудут другие экспедиции; не приходилось сомневаться в том, что они прибудут и очень скоро.

Ему не удалось заинтересовать «мать многих» местного племени и добиться разрешения; она дала понять Берку, что болото, в районе которого находилось месторождение, было запретной территорией, «табу». Берк, однако, сумел заманить ее на корабль. Когда она оказалась на «Гэри», Берк снова попытался убедить ее, но безуспешно. И тогда он отказался отпустить ее с корабля.

— Значит, ты похитил ее, — заметил Мэтт.

— Ничего подобного. Она вошла на борт «Гэри» добровольно. Просто, когда ей захотелось уйти, я не открыл перед ней люк и продолжал убеждать ее.

— Неужели? — язвительно отозвался Оскар. — И как долго ты убеждал ее?

— Нельзя сказать, чтобы очень долго.

— А точнее? Нечего скрывать от меня, я все равно узнаю от туземцев.

— Ну, ладно. Сутки, не больше. Что в этом преступного?

— Я не знаю, составляет ли это преступление по местным законам. На Марсе, как нас учили в Академии, я уверен, что и тебе это известно, наказание заключается в том, что тебя привяжут к столбу и оставят в пустыне точно на такой же срок.

— Но, черт побери, я не причинил ей никакого вреда! Ты что, за дурака меня принимаешь? Мне просто нужно было заручиться ее согласием.

— И чтобы добиться согласия, ты прибегнул к силе. Обращаясь к юридическим терминам, ты удерживал ее на корабле, заманив обманом, и требовал выкупа в виде согласия на разработку рудного месторождения. Ну, хорошо, ты удерживал ее в течение суток. Что произошло, когда ты все-таки решил отпустить ее?

— Именно это я и пытаюсь объяснить. Я просто не успел сделать этого. Разумеется, я собирался, однако…

— Да неужели?

— Не надо сарказма. На следующее утро они напали на мой корабль. Тысячи, буквально тысячи этих зверей!

— И тогда пришлось отпустить ее?

— Я испугался. Мне казалось, что пока она у нас, с нами ничего не случится. Но я ошибся — они облили люк какой-то жидкостью, которая мгновенно разъела металл, и туземцы ворвались внутрь корабля, прежде чем мы успели остановить их. Они перебили экипаж, буквально задавили нас огромным численным превосходством, и все-таки нам удалось убить по крайней мере в два раза больше!

— А почему не убили тебя?

— Я заперся в рубке и послал сигнал бедствия. Меня нашли только после того, как туземцы обыскали весь корабль, отсек за отсеком. Я, должно быть, потерял сознание от ядовитых паров, потому что очнулся уже здесь.

— Понятно.

Оскар задумался, глядя вдаль и упершись локтями в колени.

— Скажи, Вонючка, ты впервые на Венере?

— Ну, в общем-то, да.

— Я так и думал. Совершенно ясно, что ты не имеешь представления, какими упрямыми становятся местные жители, когда их пытаются принудить к чему-то.

— Теперь-то я понимаю это, — кивнул Берк. — Именно поэтому я и потребовал, чтобы сюда прислали полк космических пехотинцев. Просто не понимаю, о чем думал Департамент, когда послал вместо них трех курсантов и вахтенного офицера. Подумать только, насколько велика тупость военных! Ну, ничего, мой отец устроит им колоссальный скандал, как только я вернусь обратно и расскажу ему о случившемся.

— Неужели ты считаешь, что Патрульная Служба существует для того, чтобы спасать таких кретинов, как ты? — презрительно фыркнул Текс.

— Ах ты…

— Замолчи, Берк. Текс, не поддавайся на провокационные замечания. Мы ведем расследование происшествия, а не занимаемся философскими спорами. Разве тебе не известно, Берк, что Патрульная Служба никогда не посылает космическую пехоту до тех пор, пока не будут закончены переговоры?

— Разумеется, известно! Именно поэтому я и потребовал космическую пехоту, чтобы покончить с бюрократической волокитой и добиться конкретных действий.

— Ты обманываешь себя, Берк. К тому же, бессмысленно говорить о том, что произойдет после твоего возвращения. Мы не знаем, сумеем ли вообще выбраться отсюда.

— Ты прав. — Берк задумчиво пожевал нижнюю губу. — Послушай, Йенсен, я знаю, что во время учебы у нас были не самые лучшие отношения. Теперь, однако, это не имеет значения — мы все в одной лодке и должны выбираться отсюда вместе. У меня есть предложение. Ты знаешь этих жаб лучше меня…

— Разумных существ, а не жаб.

— Хорошо, хорошо. Ты знаком с туземцами и местными обычаями. Если тебе удастся уладить дело, договориться с туземцами относительно эксплуатации месторождения и помочь мне выбраться отсюда, я возьму тебя в долю…

— Думай, о чем говоришь, Берк!

— Перестань заноситься, Йенсен. Выслушай мое предложение, ладно? В конце концов, я имею право свободно выражать свое мнение, верно?

— Пусть говорит. Ос, — посоветовал Текс. — Мне нравится его утонченная манера выражаться.

— Я отнюдь не собираюсь предложить что-то, способное бросить тень на твою девственно чистую репутацию. В конце концов, вас послали сюда, чтобы спасти меня; разве я не имею права предложить вознаграждение за это? В этом болоте, право на эксплуатацию которого я хочу получить, находится огромное количество трансурановых элементов — от элемента 97 до элемента 104. Думаю, тебе не надо объяснять, что это значит: элементы 101 и 103 входят в состав жаростойких сплавов для ракетных двигателей, 100 — для лечения рака и так далее; я не говорю об использовании этих элементов как катализаторов. Только при использовании их в качестве катализаторов можно заработать миллионы! Я не хочу загрести все это несметное богатство себе; каждому из вас выделю долю, скажем, по десять процентов.

— Это и есть твое предложение?

— Не совсем. В случае, если ты сумеешь добиться, чтобы нас освободили и не мешали отремонтировать «Гэри», чтобы уже во время первого полета мы смогли доставить на Землю полный трюм урановых руд, я дам каждому по двадцать процентов от прибыли. Тебе понравится мой корабль; «Гэри» — самый лучший транспортный корабль в Солнечной системе. Но если это тебе не удастся и вы доставите меня на Землю на своем корабле, все равно получите по десять процентов.

— Закончил?

— Да.

— Если бы я не знал, от кого исходит такое предложение, то почувствовал бы себя оскорбленным. Думаю, что выражаю наше общее мнение.

— Ну, хорошо, пятнадцать процентов. Перестань лезть в бутылку, Йенсен: ведь вам все равно поручено спасти меня.

— Как ты думаешь, Ос. — спросил Мэтт, — нам действительно нужно выслушивать эту чепуху?

— Нет, больше не нужно, — решил Йенсен. — Он уже сказал все, что хотел. Итак, Берк, постараюсь быть беспристрастным. Ты знаешь, что нельзя подкупить Патрульную Службу. Далее…

— Я и не собирался подкупать вас; просто хотел выразить свою благодарность, вот и все.

— Не перебивай, Берк. Мы выслушали тебя, правда? Так вот, далее, у нас нет корабля, по крайней мере, сейчас.

— Нет корабля? — Берк выглядел потрясенным. Оскар коротко рассказал ему о том, что произошло сразу после посадки. На лице Берка отразилось изумление и ужасное разочарование.

— Надо же было мне встретиться с такими идиотами! Я забираю обратно свое предложение — вы не можете за него расплатиться.

— А мы и не принимали его. Думаю, что это лучше и для тебя самого. Мне только хотелось бы напомнить тебе, что мы не рискнули бы совершить посадку в джунглях, если бы такой кретин, как ты, не запросил помощь. И все-таки я надеюсь вытащить шаттл из болота, если мне удастся загладить твое преступление, а это, поверь мне, будет совсем не просто.

— Вот как? Если вам удастся уладить неприятности и вытащить корабль, мое предложение сохраняет силу.

— Я еще не кончил. Ты знаешь, как действуют офицеры Патрульной Службы. Находясь в отдаленных местах Системы и не имея возможности установить связь с Департаментом, офицер должен полагаться на законы и свой здравый смысл, выполняя порученное ему задание. Поэтому мне нужно кое-что узнать от тебя. Скажи, Маленький Народ встречался с Землянами до встречи с тобой?

— Ну… разумеется, они слышали о людях. И здесь побывал Стивенс.

— Кто этот Стивенс?

— Геолог, работает в компании, принадлежащей моему отцу. Это он провел здесь короткое обследование и проинформировал отца о трансурановых рудах. Вместе с ним был и пилот его разведывательного корабля.

— Ты считаешь, это были те люди, с которыми встречались туземцы до прилета «Гэри»?

— Да, насколько я знаю.

— Ты и твой отец потревожили осиное гнездо. После того как новости, касающиеся месторождения ценных руд, распространятся по планетам Солнечной системы, сюда начнут прилетать экспедиции. Ты продемонстрировал туземцам, что ждет их после появления людей, поэтому отношения будут ухудшаться до тех пор, пока здесь не начнется партизанская война между людьми и местным населением. Волнения могут охватить всю планету, вплоть до полюсов. Задача Патрульной Службы — не допустить подобного развития событий, уладить трения еще до того, как они перейдут допустимые границы. Я считаю, что в этом и состоит наша миссия, а вовсе не в том, чтобы спасти Берка, виновного в происшедшем. Мне придется пойти к местной повелительнице и попытаться сгладить первое неблагоприятное впечатление, оставшееся у нее от встречи с людьми.

— Давай, Йенсен. Ты можешь даже сделать вид, что арестовал меня. Между прочим, отличная мысль! Я не буду возражать, лишь бы спастись отсюда.

— Я могу арестовать тебя, если она пожелает, — покачал головой Оскар. — Не хочу, однако, вселять в тебя напрасные надежды: ты совершил преступление, нарушил местные законы и подлежишь не мнимому, а настоящему аресту.

— Перестань болтать!

— Я не болтаю, а информирую тебя о положении вещей. Ты сам признался в преступлении, за которое должен понести ответственность по законам любой планеты. Если ей все равно, тебя будут судить на Терре. Но для меня это не имеет значения. Наказание преступников — не дело Патрульной Службы.

— Но ведь ты не оставишь меня здесь?

— Лейтенант Турлов может очнуться в любую минуту, и ты сможешь обсудить с ним эти проблемы. Что касается меня, то я не собираюсь подвергать опасности задачу, поставленную передо мной, только ради того, чтобы спасти тебя от наказания за убийство, да-да, ты сам признался в этом.

— Но… — Берк оглянулся по сторонам, ища поддержку. — Текс! Мэтт! Неужели вы позволите ему встать на сторону этого жабьего народца? Оставите в беде человека?

Мэтт промолчал, не сводя с Берка холодного взгляда.

— Заткнись, Вонючка, — ответил Текс.

— Совершенно верно, — кивнул Оскар, — и ложись спать. У меня болит рука и нет желания больше разговаривать с тобой.

В комнате сразу наступила тишина, хотя никто из них не заснул сразу. Мэтт лежал и думал о том, сможет ли Оскар убедить «мать многих» в честности их намерений, и в который раз винил себя за то, что не сумел предотвратить катастрофу с шаттлом. Наконец уснул и он.

Громкий стон разбудил его. Мэтт вскочил и подбежал к лейтенанту.

— Где пузырь с водой? Нужно дать командиру напиться, — Мэтт приложил сосок пузыря к губам лейтенанта, тот напился и сразу погрузился в сон.

— Вот что, ребята, — заметил Оскар. — Вы спите, а я постараюсь поговорить с охранником, когда он снова принесет нам пищу. Нужно договориться о встрече с «матерью многих». Кроме того, присмотрю за лейтенантом.

— Хочешь, Оскар, я подежурю, — предложил Мэтт.

— Нет, лучше отдохни, Мэтт. Я все равно не смогу уснуть. Рука чешется, и это сводит меня с ума.

— Ладно.

Мэтт еще не успел заснуть, как раздались шаги и чья-то рука откинула в сторону занавес. Оскар сидел посреди комнаты, скрестив ноги, и как только охранник отодвинул занавес, чтобы поставить на пол поднос с едой, Оскар просунул руку в образовавшуюся щель.

— Убери свою руку, — произнес охранник.

— Выслушай меня, — настаивал Оскар. — Мне надо поговорить с твоей матерью.

— Убери свою руку.

— Ты передашь мою просьбу?

— Убери свою руку!

Оскар повиновался, и занавес задвинулся.

— Что-то непохоже, чтобы они хотели вступить в переговоры с нами, — заметил Мэтт.

— Не беспокойся, — сказал Оскар. — Завтрак подан. Буди остальных.

На тарелке лежала та же неаппетитная серая смесь, что и раньше.

— Раздели завтрак на пятерых, Текс. — скомандовал Оскар. — Лейтенант может прийти в себя и захочет есть.

— Мне не хочется есть, — Берк с отвращением посмотрел на пищу.

— Отлично. Тогда на четверых. — Текс кивнул и выполнил распоряжение.

Курсанты принялись за еду; наконец Мэтт откинулся назад, рыгнул и задумчиво произнес: «Сейчас неплохо бы выпить апельсинового сока и кофе, но в общем пища не так уж плоха».

— Я не рассказывал вам о том, как дядя Боди попал в мексиканскую тюрьму в Хуареце? Разумеется, по ошибке.

— Разумеется, — согласился Оскар. — И что было дальше?

— В тюрьме их кормили кашей из мексиканских прыгающих бобов. Дядя…

— И у него испортилось пищеварение?

— Ничуть. Он ел тарелку за тарелкой, спустя неделю перепрыгнул через четырехметровую стену и отправился домой, в Техас.

— Поскольку мне довелось встречаться с твоим дядей Боди, я вполне этому верю. Как бы он поступил при таких обстоятельствах, в которых оказались мы?

— У меня нет никаких сомнений в том, что он стал бы любовником их старушки и через три дня отдавал бы приказы направо и налево.

— Знаете, я тоже проголодался, — объявил Берк.

— Оставь эту порцию, она для лейтенанта, — предупредил его Оскар. — Тебе предложили, но ты отказался.

— Ты не имеешь права распоряжаться мной.

— Неужели? Имею, и по двум причинам.

— Что это за причины?

— Мэтт и Текс.

— Врезать ему как следует, командир? — Текс встал.

— Пока не надо.

— Ну вот! — разочарованно вздохнул Текс.

— Кроме того, — заметил Мэтт, — в списке моя фамилия стоит выше твоей, так что тебе придется подождать очереди.

— Замолчите, ребята, — рявкнул Оскар. — Ни один из вас не врежет ему, если только он не схватит порцию лейтенанта.

У входа послышался шум и занавес приоткрылся.

— Моя мать согласилась увидеть тебя. Пошли.

— Меня одного или со всеми сестрами?

— Всех вместе. Идем.

Они направились к выходу, но когда Берк попытался выйти, две амфибии оттолкнули его и держали до тех пор, пока еще четверо не подняли лейтенанта Турлова и не вынесли его в коридор. После этого группа отправилась по извилистым коридорам.

— Жаль, что у них нет обычая освещать коридоры, — пожаловался Текс, споткнувшись в очередной раз.

— Освещение им не требуется, — заметил Оскар. — Для них здесь достаточно светло.

Их ввели в большую комнату. Это не был зал при входе, куда людей привели в первый раз — здесь не было бассейна. Амфибия, которая беседовала с ними при первой встрече и потом распорядилась увести их, сидела на возвышении в дальнем углу комнаты. Один Оскар сумел узнать ее; для его спутников она ничем не отличалась от других амфибий.

Оскар ускорил шаги и поравнялся с сопровождающими.

— Приветствую тебя, старая и мудрая мать многих.

Амфибия выпрямилась и пристально взглянула на него. В комнате царила тишина. У каждой ее стены выстроились представители Маленького Народа, переводя взгляд с Землян на свою предводительницу, затем снова на Землян. Мэтт почувствовал, что ее ответ окажется решающим для их судьбы.

— Приветствую. — Амфибия отказалась взять на себя инициативу в переговорах, поскольку никак не назвала Оскара. — Ты хотел говорить со мной. Можешь говорить.

— Что это за город, в который я попал? Может быть, я приехал в такую даль лишь затем, чтобы оказаться в городе, где не соблюдают обычаи? — Венерианское слово «обычаи» имело гораздо более широкое значение, чем обычно, и охватывало все обязательные правила поведения, при которых старшие и более сильные охраняют младших и слабых.

Туземцы, услышав слова Оскара, зашевелились. Мэтт подумал: а не слишком ли увлекся Оскар. Выражение на лице амфибии изменилось, но Мэтт не смог понять, что оно значит.

— Мой город и мои сестры всегда соблюдали обычаи… — В устах повелительницы земноводных это слово охватывало еще более широкий круг правил и традиций, включая все табу и другие действия, обязательные к исполнению, равно как и закон помощи… И я никогда не слышала раньше, чтобы нас обвиняли в невыполнении обычаев.

— Я слышу тебя, о благородная мать многих, но твои слова приводят меня в замешательство. Мы прибыли сюда, мои сестры и я, в поисках помощи как для нас, так и для нашей матери, которая серьезно больна. Я тоже ранена и не могу защитить своих младших сестер. И как нас приняли в твоем доме? Ты лишила нас свободы; наша мать лежит безо всякого ухода и ее здоровье ухудшается. Более того, нам даже не предоставили отдельных комнат для приема пищи!

Из толпы присутствующих донесся вздох, который Мэтт правильно истолковал как возмущенный возглас. Теперь он не сомневался, что Оскар пересек границу разумного риска.

Однако он продолжал говорить, и подозрения Мэтта нашли новое подтверждение.

— Разве мы рыбы, чтобы с нами так обращались? Или таковы обычаи твоих дочерей?

— Мы следуем обычаям и никогда их не нарушаем, — ответила амфибия; гнев в ее голосе был настолько очевиден, что это заметили даже Мэтт с Тексом. — Мне казалось, что у твоего рода исчезло всякое приличие. Это будет исправлено. — Она что-то сказала одной из своих сопровождающих; маленькая фигурка тут же исчезла. — Что касается твоей свободы, то я поступила по закону, потому что должна защищать своих дочерей.

— Защищать своих дочерей? От кого? От моей больной матери? Или от меня со сломанной рукой.

— Твоя сестра, не знающая обычаев, лишила тебя свободы.

— Я слышу твои слова, о мудрая мать, но их смысл ускользает от меня.

Амфибия недоуменно посмотрела на Оскара. Она спросила насчет Берка, называя его земным именем «капитан-Берк» как одно слово. Оскар заверил ее, что Берк не является «дочерью» «матери» Оскара или даже «матери матери» Оскара. Амфибия-мать многих задумалась.

— Если мы вернем тебя в верхние воды, ты обещаешь покинуть нас?

— Но что будет с моей матерью? — спросил Оскар. — Неужели ты просто выкинешь ее наверх больной и слабой, чтобы она умерла и была уничтожена существами, которые придут из слизи? — На этот раз Оскар постарался избежать венерианского выражения, хоть как-нибудь связанного по смыслу с «быть съеденным».

«Мать многих» распорядилась, чтобы лейтенанта перенесли на возвышение, где сидела она, и положили рядом. Несколько представительниц Маленького Народа собрались вокруг и осмотрели его, обмениваясь мнениями пронзительными шепелявыми голосами. Наконец сама амфибия-мать многих присоединилась к осмотру и повернулась затем к Оскару.

— Твоя мать спит.

— Это — нездоровый сон. Ее сильно ударили по голове.

Оскар подошел к группе, окружающей лейтенанта, и показал на опухоль, образовавшуюся на голове Турлова. Амфибии сравнили очертания головы лейтенанта с головой Оскара, проводя с любопытством по ней мягкими лапками. Снова обмен мнениями; Мэтт с трудом понимал, о чем они говорят: многие слова были ему незнакомы.

— Мои ученые сестры считают, что было бы слишком рискованно разобрать голову твоей матери на составные части, потому что боятся, что не сумеют снова поставить все на свои места, заявила наконец «мать многих».

— И слава Богу! — облегченно вздохнул Текс.

— Ос все равно не допустил бы этого, — шепнул в ответ Мэтт.

Предводительница распорядилась о чем-то, четверо амфибий подняли бесчувственное тело лейтенанта и понесли его из комнаты.

— Послушай, Ос, — ты считаешь, с ним ничего не случиться? — обеспокоенно спросил Текс.

— Нет, не расстраивайся, — ответил Оскар и тут же объяснил амфибии-матери многих: «Моя сестра беспокоится о безопасности нашей матери».

Старая амфибия сделала жест, внезапно напомнивший Мэтту о его двоюродной бабушке Доре, — она презрительно фыркнула.

— Передай ей, что она может не опасаться.

— Старая дама посоветовала тебе не вздрагивать по-пустому, Текс.

— Я так и понял. Ну что ж, ты командир, — ответил Текс.

Когда четыре амфибии исчезли в коридоре с телом лейтенанта Турлова, их повелительница повернулась к людям.

— А сейчас отдыхайте, и пусть ваши сны будут о дочерях.

— Пусть же и твои сны будут не менее прекрасны, о благородная мать.

— Мы еще поговорим. — Произнеся это, амфибия-мать многих величественно встала на все четыре лапы и вышла из комнаты. После ее ухода эскорт земноводных повел курсантов по другому коридору. Наконец они остановились перед входом в другую комнату. Старшая амфибия пожелала им всего доброго, точно повторив формулу, произнесенную старейшиной. Курсанты вошли в помещение, занавес задвинулся, но остался чуть-чуть приоткрытым. Мэтт сразу обратил на это внимание. Он повернулся к Оскару.

— Я восхищен тем, как убедительно ты говорил с Маленьким Народом, Оскар. Если тебе когда-нибудь надоест Патрульная Служба, тебя ждет великолепная карьера — будешь продавать снег эскимосам. С твоими способностями это не составит для тебя никакого труда.

— Мэтт совершенно прав, — согласился Текс. — Ты был просто великолепен, Оскар. Мой дядя Боди не смог бы втереться в доверие к старушке лучше тебя.

— Спасибо, Текс, это действительно лестное сравнение. Честно говоря, я испытываю чувство огромного облегчения. Если бы Маленький Народ не был таким честным и доверчивым, у меня ничего бы не вышло.

Мэтт лишь сейчас обратил внимание на то, что из комнаты, в которой они находились, несколько входов вело в крошечные комнатушки, закрытые занавесками.

— Что это, Оскар? — недоуменно спросил он.

— Это наши комнаты для приема пищи.

— Знаешь, Ос, я только что вспомнил. Когда ты заговорил о еде, я решил, что все кончено. Но тебе удалось провести все это удивительно успешно.

— Дело совсем не в удаче, я заговорил о том, что нам не разрешают есть в уединении, совершенно намеренно.

— Почему?

— Видишь ли, мне нужно было как-то потрясти их, показать, что амфибии ведут себя по отношению к нам неприлично. Это продемонстрировало им, что мы тоже «люди» — с их точки зрения. Теперь, когда Маленький Народ признал, в нас «людей», надо вести себя крайне осторожно. Мне тоже не слишком нравится есть в этих темных комнатушках, однако нельзя рисковать. Даже задвигать за собой занавеску — и то совершенно необходимо: на случай, если кто-то из них заглянет в этот момент к нам. Не забывайте, что процесс еды у Маленького Народа требует абсолютного уединения. Никто не должен присутствовать при нем или наблюдать.

— Понятно, — кивнул Текс. — Пирог нужно есть вилкой.

— Что?

— Ладно, не обращай на меня внимания. Это болезненное воспоминание моей юности. Можешь не сомневаться, мы с Мэттом не забудем твое предупреждение.