Машина ехала по скоростной линии платного автобана. Кротов развил бешеную скорость — на спидометре отображалась цифра в двести километров в час. С двух сторон трассу обступили мрачные лесные чащи. Я обратил внимание, что магистраль защищена от диких животных специальным ограждением, так что случайно выдвинувшийся на полосу лось нам не страшен.
Навигатор показывал, что до «Звенящих кедров» пилить еще минут сорок. Даже с техническими возможностями кроссовера, на котором мы сейчас вспарывали тело северной ночи. Тачка у начальника охраны была знатная. Не какой-нибудь «Руссо-Балт», превратившийся в мейнстрим для помещиков средней руки, промышленников и купцов, а элитный «Бромлей» — на таких махинах катаются представители отборной знати. Это как суперкары «Шевроле» и «Ягуар», только отечественного розлива. Ограниченная коллекция, индивидуальный тюнинг — в том числе и магический.
Вообще, с автопромом в Империуме дела обстоят хорошо. Революция, гражданская война, коллективизация и репрессии «тридцатых» не прокатились по землям кланов сокрушительным катком. Промышленники никуда не эмигрировали. Производства развивались чуть ли не с середины девятнадцатого века. Тот же завод братьев Бромлей успешно штампует роскошные средства передвижения… с 1913 года, если я ничего не перепутал. На дворе — тридцатый. Получаем сто семнадцать лет непрерывной прокачки. Инновации, захват перспективных ниш, слияния и смены владельцев… В итоге образовался мощный концерн, заточенный под потребности сверхбогатых людей. Многие владельцы «Бромлеев» входят в топ рублевых миллиардеров по версии журнала «ФинансистЪ».
На дорогах Империума можно встретить марки, о которых я и слыхом не слыхивал в своей реальности. К примеру, «Адлер», «Минерва», «Delage». Завозились из-за границы и «Мерседесы» с «Роллс-Ройсами». Что касается простолюдинов, то они разъезжали на дешевых «Фокусах», «Автодарах» и «Байкалах», которые постоянно ломались и не были оснащены даже примитивными обережными артефактами. Подавляющее большинство этих колымаг приобреталось в кредит — на процентах простолюдины переплачивали вдвое, что не могло не радовать российских банкиров.
— «Темная сторона», — фыркнул Друцкий. — Название громкое, но вычислить каждого из вас не составит особого труда.
Я мысленно согласился с наследником рода.
Группа, с которой связался Сергей, не совершила ничего по-настоящему серьезного. Школота, возомнившая себя цифровыми богами. Нам везло, что долгое время выходки «Темной стороны» не пересекались с интересами аристократов.
Думаю, вы уже поняли, что кланы курируют все сферы, в которых вращаются деньги. Добыча ископаемых, новые технологии, банковский сектор, инвестиции. За каждым банкиром или промышленником стоят одаренные. Те, кто держит в своих руках реальные рычаги управления. Кланы выкупают контрольные пакеты акций у перспективных компаний, проворачивают откровенные рейдерские захваты, оказывают давление на мещан десятками способов.
Закон не писан.
Это про нас.
Возникает естественный вопрос — зачем открывать свой бизнес в такой стране? Нужно ли вообще куда-то стремиться, если ты — не благородных кровей? Отвечу: под клановым крылом всё не так уж плохо. Вместе с утратой влияния бывший руководитель производства получает стабильность и перспективы роста. Выдавливает с рынка менее удачливых конкурентов. Богатеет вместе с кланом. При условии, что род достаточно влиятелен, а его лидер умен и предприимчив. Зачастую так и бывает. Аристократы не обязаны разбираться в тонкостях рыночной экономики, но они могут нанимать людей со стороны. Лояльность при этом гарантируется не только высоким заработком, но и страхом вызвать гнев могущественного покровителя.
Я не знаю, по каким каналам Кротов вышел на моих приятелей. Через свою службу безопасности или дернул пару веревочек в силовых ведомствах. Фишка вот в чем: если смог он, смогут и другие.
— Тот, кого мы взломали, — я неопределенно махнул рукой. — Пустое место. Вообще никто.
— Наши взгляды удивительным образом сходятся, — кивнул Друцкий. — Меня интересует другое, Сергей. Ты пользовался своим даром?
При этих словах я насторожился.
Мой собеседник ступил на скользкую дорожку. Развивать тему корректировщиков не хочется, но, полагаю, меня прижали к стенке.
— Немного, — тихо ответил я.
— Дурак, — вырвалось у моего собеседника.
В машине повисло напряженное молчание.
— Извини, — слегка сбавил обороты Виктор Константинович. — Ты просто не видишь всех механизмов, приведенных в действие.
— Надо показать ему запись, — предложил Кротов.
И мне показали.
С планшета Друцкого.
На большом экране я отчетливо увидел то, что насторожило клановцев. Качество записи оставляло желать лучшего — темно, тусклый свет фонарей и билбордов, огоньки фар, большие скорости. И всё же. Согласитесь, это не совсем нормально, когда при появлении подростка на байке красная легковушка резко тормозит и переворачивается, врезаясь в тягач-лесовоз. Тяжелые бревна рассыпаются, катятся по шоссе, сталкиваются с другими машинами. Одни водители петляют, другие зачем-то дают по газам, третьих заносит. Апофеоз картины — выезд из ниоткуда бетономешалки, зачем-то вырулившей на мою полосу. Бах. Сто километров в час — думаю, примерно такую цифру зафиксировали дорожные камеры. Прав был доктор Бергман, как ни крути.
А вот и армейский джип, намертво врезавшийся в мою память. Да, подрезал, но ничего страшного в этот момент не произошло.
Мне удалось проскочить под перевернувшейся легковушкой, объехать раскатившиеся бревна и не вписаться в тормозящую фуру, но бетономешалку никто бы не предусмотрел. Никаких съездов, боковых ответвлений. Громадная центрифуга на колесах просто соткалась из окружающей тьмы, заблокировала проезд. Я торможу, но поздно. Байк сминается, соприкасаясь с задней частью этого безобразия. Мое тело вылетает из седла и катится по асфальту. Верная смерть, но только не в мире целителей, владеющих стихией воды на уровне Мастера и выше.
То, что я увидел…
Честно, выглядит так, словно реальность свихнулась. Одновременно произошло около десяти маловероятных событий, увязанных в общую логическую цепочку. Каждый объект на дороге жаждал моей смерти. Всё, что катилось, тормозило и переворачивалось. Здорово напоминает мои скромные эксперименты, но с большим размахом. Наверное, я смог бы играть в эти игры, будучи Знатоком или Вездесущим. И то не факт.
Друцкий с интересом наблюдал за моей реакцией.
— Это шиноби.
Всё, слова прозвучали.
— Рыбак рыбака, — вырвалось у Кротова.
— Давно вы знаете о моем даре? — оторвавшись от экрана планшета после третьей перемотки ролика, я в упор посмотрел на Друцкого.
— С самого начала.
Огонь.
— Зачем меня усыновили?
— Решение принимал отец.
— Никаких объяснений?
— Лидер не обязан никому ничего объяснять.
Ну да, ну да.
Как я мог забыть.
Я откидываюсь на спинку сиденья. Солидного, кожаного. Прокручиваю в голове свежую информацию. Если мы правы, а мы правы, на Сергея Друцкого совершено покушение. Работал опытный корректировщик рангом не ниже Знатока. Вероятно, по заказу. Я выжил, но миссия охотника провалена. Если факт моего выздоровления вскроется, приключения не заставят себя долго ждать.
— Механизмы, — вспомнил я. — Что еще за механизмы такие?
— Приказ тайных дел, — пояснил свою мысль Друцкий. — Пока — формальная заинтересованность.
— Лиха беда начало, — процедил сквозь зубы Кротов.
— Если повезет, мы замнем расследование, — отмахнулся Виктор Константинович. — Проблема в том, что Приказ не пользуется услугами корректировщиков. За аварией стоит кто-то другой.
— И что мне теперь делать?
— Сиди в имении, — посоветовал Друцкий. — Не высовывайся. Забудь про свою группировку. Не исключено, что будет принято решение выслать тебя из Петербурга. Мы обсуждали этот вариант на семейном совете.
Кроссовер свернул с главного автобана на скромное двухполосное шоссе. В темноте не разобрать, но местность показалась мне смутно знакомой.
Другие машины исчезли.
Эти психи выкупили целое шоссе?
Память Сергея тут же откликнулась: да. Не просто выкупили, а проложили десять километров полотна, оснастив данный отрезок двумя блокпостами, умными шлагбаумами, датчиками и камерами, подключенными к собственной системе видеомониторинга. Въезд посторонним строго воспрещен.
Дальше — веселее.
В моем мире Петербургская губерния — обычная, хоть и густонаселенная административная единица. Там мне делать было нечего, так что с географией района я не успел познакомиться. Наш государь окопался в Москве, под прикрытием Кремлевских башен.
Здесь всё иначе.
Петербург без приставки «Санкт» — столица обширной, самой могущественной на Земле сверхдержавы. И другие страны нам завидуют, ага. Нет никакого «Форбс», никто не слышал про Безоса и Гейтса. Северная Пальмира — Третий Рим. Знак равенства. Так что наиболее влиятельные дворянские роды захватывают Источники Петроградской губернии — и никак иначе. Либо веками удерживают то, что принадлежит клану с незапамятных времен. Родовые земли, пожалованные чуть ли не в семнадцатом веке. Делаем вывод: иметь под Питером свой коттеджный поселок и обширное имение с подъездной трассой — это не просто круто, а очень круто.
Да, вы не ослышались.
Целый поселок.
На берегу Финского залива, кстати. Пятьдесят километров Курортного района, недоступного для простых смертных. Куда ни плюнь — частные владения, охранные заклинания, запрещающие таблички и высокие заборы. Охранники с непроницаемыми твердокаменными лицами. Объездные маршруты и прочая хрень. Ни тебе грибочков насобирать, ни с палаткой у костра воспеть желтые гитарные изгибы, ни с друзьями и подругами поплескаться в пене прибоя. Сосны на морском берегу шумят для кого-то другого. Не для тебя, жалкий холоп без магических способностей.
Поселок Солнечное выстроен в трехстах метрах от побережья.
Мы проезжаем очередной шлагбаум и сворачиваем на некое подобие кольцевой. И кого же Друцкие поселили в Солнечном, спросите вы? Дальних родственников, корпоративную верхушку и прочих особ, приближенных к клановой структуре. Прикормленных чиновников, например. Тех, кто в Табели о рангах хоть что-то из себя представляет. Род сумел отвоевать добрый километр песчаной пляжной полосы. Поверьте, это немало в условиях лютой столичной конкуренции.
Поселок тоже был «умным». Автоматические шлагбаумы, научившиеся распознавать номера машин. Гостевой доступ для избранных — тех, кто сумеет пройти через фильтры СБ Кротова. Видеонаблюдение, саморегулирующееся освещение, сбор и переработка мусора, интеграция интеллектуальных домовладений в единую систему, управляемую нейросетью. Систему Кротов любовно именовал «Настенькой». И тут — куча приятных бонусов для привилегированного класса. Круглосуточная доставка, заказ железнодорожных и авиабилетов, бронирование отелей, вызов такси и карет «скорой помощи»… Всё — голосовыми командами. С уровнями доступа, выставленными лидером клана.
Едем дальше.
Слышали о безбарьерной среде? Полное отсутствие преград для велосипедистов, роллеров, скейтбордистов и мамочек с колясками. Поребрики на съездах, лестницы, высокие бордюры — ничего такого нет. Застройка малоэтажная — по формату «чистый горизонт». Ну, разве что деревья не вписываются в концепцию, но это естественная часть ландшафта. Что касается коммуникаций, то к особнякам Солнечной подведено всё необходимое — газ, электричество, канализация, вода и высокоскоростное оптоволокно.
По сути, Друцкие возвели город в городе. Точнее — в пригороде. Насколько я помню, тут есть кафе и ресторан, лавка с фермерскими продуктами, зоны барбекю, детские и спортплощадки, тренировочный полигон для одаренных, велодорожки, искусственное озеро и специальные места для выгула собак…
Собаки.
Ненавижу их.
Вы понимаете, что у меня есть на это веские причины. Братья из Ордена Неясыти разорвали мое бренное тело, перекинувшись в лучших друзей человека. Я могу вспомнить кучу отвратительных подробностей этой расправы. Так что в посмертии выработалась стойкая неприязнь к слюнявым питомцам. Уж простите.
Поместье располагалось чуть в стороне от коттеджного поселка. И, честно говоря, многократно превосходило Солнечное по площади. Чего там только не встретишь. Собственный участок леса, кусок пляжа, пасеку, луг и родовую аллею, футбольное поле и баскетбольную площадку, полигоны для взрослых и детей, конюшню, питомник, ветрогенераторы, мини-электростанцию, ангары для боевых роботов и квадрокоптеров, лаборатории и студии зачарования, таунхаусы для прислуги и охранников, пруды и аллеи… Подозреваю, я многое забыл. Взлетно-посадочную полосу для частных самолетов? Есть у нас и такое…
С кольцевой миниатюрный кортеж съехал на извилистую дорогу, петляющую среди старых лиственниц и сосняка. Фонари выстроились двумя светящимися цепочками. Еще минут пять — и мы неспешно подкатываем к массивным двустворчатым воротам, вмурованным в каменный забор.
Между створками образуется вертикальная щель.
Фрагменты полотна откатываются с утробным механическим гулом.
— Ты под домашним арестом, — сообщает Друцкий, глядя в темноту за окном «Бромлея». — До особого распоряжения нашего лидера.
Киваю с кислым выражением на лице.
— Подправь здоровье, — посоветовал Кротов. — Видок у тебя потрепанный.
Главный охранник прав.
К ночи мое состояние начало ухудшаться. Заныли кости, поднялась температура. Пробивает озноб — и это при двадцати двух градусах тепла. На лбу проступает холодный пот. Общая слабость, клонит в сон…
Беру себя в руки.
Надо добраться до своей комнаты.
Мы — на широкой аллее, катим через КПП, сворачиваем направо и углубляемся в очередную глушь. Среди деревьев проступают контуры технических построек и таунхаусов. Террасы зданий подсвечены галогенными лампами. Там и сям разбросаны светодиодные указатели. Всё, что меня окружает, складывается в сюрреалистическую ткань бредового сновидения. Слишком много впечатлений для первого дня. Хочется рухнуть в постель и забыть о существовании аристократов минимум на двенадцать часов.
Дважды почудилось, как в полумраке лесной чащи прогуливаются охранники с цепными псами. Только псы у этих ребят какие-то странные. Громадные, точно собака Баскервилей, с широченными пастями и раздвоенными языками. Мускулистые, агрессивные. Косматые. Мне эти твари сразу не понравились.
Кроссовер паркуется перед необъятным трехэтажным особняком. Широкое крыльцо, мраморные колонны, обилие эркеров, балкончиков и открытых террас, мансардные окна, каминные трубы… В общем, типичное родовое гнездо уважаемой княжеской династии.
Сопровождение растворяется во тьме.
Я знаю, где моя комната.
Дойду ли?
Большой вопрос.
— Провожу, — начальник СБ неожиданно приходит на выручку. — Вижу, совсем ты раскис, княжич.
Последнее слово заставило Виктора Друцкого слегка поморщиться. Совсем чуть-чуть, но я заметил эту неуловимую метаморфозу. Ну, еще бы. Перед тобой — чужая кровь, по неведомым причинам ставшая частью семьи. Слабый стихийник с проснувшимися навыками корректировщика. Ничего хуже для репутации клана не придумаешь. Подозреваю, что деда уже записали в число выживших из ума патриархов, которых проще отодвинуть от управления делами, чем терпеть их своеобразные причуды.
Мы выбрались из салона.
— Я к деду, — тихо произнес Виктор Константинович. — Отчет держать.
— Добро, — кивнул Кротов.
По идее, один из наследников клана не должен отчитываться перед охранником. Вот только мне кажется, что отношения у этой парочки весьма доверительные. Скажу больше — дружеские.
Поднимаемся на крыльцо.
Необъятное, доложу я вам, крыльцо. С широченными ступенями, античной колоннадой, двустворчатой дверью и симпатичными коваными фонариками. С каменными балясинами и тесаными гранитными перилами. Ну, и вездесущий герб, как же без него.
Встречать нас вышел придверник. Он же — швейцар. Дородный мужчина в старинном камзоле, темно-синих брюках с золотыми лампасами и до блеска начищенных ботинках. Придверник носил бакенбарды и подкручивал вверх пышные усы. На голове слуги красовалась шляпа-котелок.
— Милости просим, господа.
— Без церемоний, Петр, — Друцкий вежливо кивнул швейцару. — Распорядись, чтобы комнату Сергея подготовили ко сну.
— Уже распорядился, Ваше Сиятельство, — расплылся в добродушной улыбке слуга.
— Хвалю, — одобрил Виктор Константинович.
Из вестибюля мы направились по украшенному изразцами и гобеленами коридору в северное крыло здания.
Кротов был мне симпатичен.
Поэтому я задал важный вопрос:
— У меня есть шансы на выживание?
Охранник ответил честно:
— Низкие.