Корпорация "Божий промысел"

Глава 36

– Ты почему здесь? – Анаэль не ожидала увидеть Марка на этаже для новичков – в так называемой «учебке».

– Я к Петровичу зашёл.

– А его нет что ли?

– Нет. Ни его, ни Матвея.

– Странно.

Анаэль вышла из кабинета, оставив Марка одного.

Он ходил между столами, вспоминая, как попал сюда впервые. Теперь он, конечно, знал, что пустые столы – только декорация. За ними никто никогда не сидел. Так, для атмосферности.

Побродив, он подошёл к столу Петровича. Перевернул листок незаконченной раскраски. На него смотрела какая-то нордическая богиня с длинным мечом, тонкой фигурой, белокурыми волосами и непропорционально большой грудью. За спиной богини полыхал пожар прошедшего сражения. «Похоже, Петрович опять влюбился» – улыбнулся Марк.

На столе Матвея бумаги были разбросаны по всей поверхности. Кажется, он не только не скрывал свои записи, но, наоборот, очень хотел, чтобы их как бы случайно увидели.

Она великий дар небес!

Подарок, незаслуженный поступком.

В великом древнем равновесье хрупком,

Как будто бы в меня вселился бес.

За что люблю? За что она любима?

Страданья в наказанье мне даны?

Я знаю, мы общаться не должны,

Я вниз уже лечу

До полного развоплощенья плоти и рассудка.

Любимая, пока ты где–то рядом,

Пока твои шаги ещё слышны,

Мне никакие казни не страшны,

Но без тебя мой рай мгновенно станет адом.

– Какое говно! Прости, Господи! Лучше бы сценарии писал.

Марк аккуратно сложил листок вдвое, убрал в карман, вышел из офиса.

***

– Петрович, зачем мы здесь?

Матвею не нравился сектор, в который они попали. Сплошные огромные мужики с бородами, заплетёнными по новой моде в косички. Зачем они ходят в тяжёлых доспехах? Кто на них здесь, на небесах, может напасть?

– Тогда, когда я был молодым, я часто спрашивал себя: «Как, интересно, становятся авторами?» Я пришёл к одному другу, и он послал меня… к индусам. У них я увидел реку, из которой поднимались голые люди. Такого количества сисек и пиписек я не видел больше ни-ког-да. Мне не понравилось, и я пошёл куда?

– Я не знаю, куда вы пошли?

– Я тоже не знал и пошёл в Мексику! Гитары, розы в волосах, платья и, конечно, что?

– Что? – не привыкший до сих пор к манере Петровича вести диалог Матвей уже даже не пытался найти логику.

– Че-ре-па! Правильно, юноша. И, конечно, музыка. Представь себе – гора, скелеты, дверец и карнавал. Всё, как у бразильцев, но без огромных жоп.

– И что?

– И всё! Я всё понял! Когда на земле человек умирает, он появляется где?

– Ну, вероятно, у нас, на небесах.

– Нет, мой юный нелюбопытный друг! Он появляется на кладбище. А вот душа – да, у нас. Большинство отправляются дальше – этим специальные отделы занимаются. Очень угрюмые ребята, должен тебе сказать, но некоторые задерживаются.

– А как определяется, кто дальше, а кто останется?

– А Генеральный его знает. Скучнее всего в России. Представь: угрюмые люди, строгая одежда и они все чего–то ждут почти полтора месяца.

– Ну, исходя из сказанного, я полагаю, что мы в Вальгале?

– Именно, мой наблюдательный друг! Здесь они появляются красивыми, сильными, а бабы с сиськами, даже если там, – Петрович указал куда–то вниз, – были щуплыми мужиками.

– Кто с сиськами?

– Ну бабы, конечно. Ты что, не слушал?

– Я запутался.

– Неудивительно! Они тоже запутались, ну, те, кто здесь с сиськами. Поэтому им разрешили выбирать.

Они подошли к огромному, мрачному, безлюдному полю. В середину вышла стройная, бесстрастная девушка в серебряных доспехах. Подняла вверх огромный меч. Небо пронзила молния, вспышки осветили поле. В пламени, охватившем поле, стали проявляться фигуры скандинавских воинов. С мечами, в доспехах, со свирепым блеском в глазах. Они поднимались, видели призвавшую их из небытия светящуюся богиню, приклоняли колено и били себя в грудь кулаком.

– Петрович, что это?

– Как что? Воины.

– Они погибли в бою?

– Ну в каком бою? Это же традиция, ритуал. Смотри, как красиво.

Богиня прикрыла глаза.

– Бесподобна! – Петрович улыбался, рассматривая девушку, – Матвей! Я влюблён.

– Опять?

– Такого ещё никогда не было. Посмотри, какой фрейдистский образ – красивая девушка получает удовольствие, поднимая длинный, твёрдый предмет.

– Петрович, вы озабоченный.

– А вот и нет!

– Вы бы видели своё лицо.

– А что с ним?

– Оно счастливое.

***

Несколько минут они любовались воскрешением воинов в ярких вспышках ослепительного серебристого света и тяжёлых сполохах красного пламени, полыхающего кругом пожара.

– Я одного не понимаю: зачем я с вами пришёл на свидание? – спросил Матвей.

– Прости, но всё просто: я – пропуск сюда, ты – обратно, – ответил Петрович.

– Не понимаю.

– Чтобы попасть в отделы возрождения, нужно благословение. Ни у кого из авторов его нет и быть не может.

– Хорошо, вы можете сюда пройти. Мне это зачем?

– Чтобы вернуться, конечно! Выйти отсюда может только душа, завербованная в «Божий Промысел». То есть – ты. И я с тобой.

– Но вы же тоже автор. Почему сами не можете выйти?

– Сейчас увидишь.

Петрович побежал по полю к девушке в белом. Она приоткрыла один глаз, приподняла бровь. Не пробежав и ста шагов, Петрович растворился в воздухе. Через мгновение он появился рядом с Матвеем.

– Видал! Не пускает. Гордая. Если тебя, братское сердце, не будет рядом, меня возродит чёрт знает где. Как это, помнишь: «Да по вере вашей вам воздастся». А я заколебался сюда возвращаться хрен знает откуда.

Петрович поправил очки, выдохнул, предпринял новую попытку.

Через мгновение собрался опять рядом с Матвеем.

В тени Валгалла ты стоишь одна,

Погибшим душам открывая двери.

Для них – Богиня, для меня судьба,

Дай шанс и мне в твоих руках проснуться, Хелли.

Меч в руках девушки качнулся. Она открыла глаза, посмотрела на Матвея. Заполнившие поле войны посмотрели в ту же сторону.

– Как ты узнал, что её зовут Хель?

– Я не знал. Просто в рифму пришлось.

– Ну, поздравляю, счастливчик! Встречаемся в нашем отделе. Соболезную, – Петрович в знак траура снял очки.

– Почему?

– Тебя сейчас распылят, юноша.

Матвей приготовился к развоплощению. Он почему-то был абсолютно уверен, что ни о каком возрождении в его случае речи идти не может. Он растворится навсегда.

Девушка прошла мимо замерших воинов, готовых по её неуловимому знаку броситься на любого врага, недоброжелателя, хама, посмевшего обидеть, огорчить их богиню.

Хель подошла совсем близко. Оказалось, она не такая уж высокая. Она была на несколько сантиметров ниже Матвея и совсем юная. Девочка, которой поклонялись, но давно не обнимали.

– Почему ты так сказал? – голубые, как чистые горные озёра глаза пристально смотрели на Матвея.

– Простите. Я не хотел.

– Не хотели? – девушка удивилась.

– То есть, хотел, но… Я не знаю. Правда. Я вас увидел там, и мне захотелось сказать. Я не думал, что вы услышите.

– Я же богиня, – обиженно надула губки девушка, – я всё слышу, вижу и знаю. Мне понравилось. У меня смена через двадцать минут закончится, можем куда-нибудь сходить.

Матвей хлопал глазами. Получается, он подцепил очаровательную богиню, не предпринимая для этого почти ничего. Он не хотел этого. Просто был самим собой.

– Простите. Мне очень приятно, но у меня есть девушка.

– Её сердце тоже замирает, когда она слышит ваши саги?

– Нет, – покраснев, признался Матвей.

– За что она вас любит?

– Я думаю, она меня не любит, это я её люблю.

– Вам так сильно нравится страдать? Я могу сделать вас счастливым.

Девушка махнула рукой за спину и на только что возродившихся воинов посыпались горящие стрелы, копья, полетели топоры, разрубая тела. Послышались героические стоны. Петрович поёжился.

– Простите, мадам. Вышло недоразумение, – он поправил очки, – мой друг сопровождал меня. А вот я очень в вас влюблён и очень хотел бы встретиться после смены.

Хель повернулась к Петровичу.

– Ты не любишь. Ты хочешь любить. Хочешь вспомнить, как это. Поэтому слоняешься по небесам, соблазняя и бросая богинь. Как когда-то тебя бросили.

Петрович насупился.

– И ничего меня никто не бросил.

Богиня повернулась к Матвею. Нежно положила хрупкую руку ему на щёку, зажмурилась.

– Ты целый мир. Любви, нежности, страсти, страдания, сожаления. Мне он нравится. Я хотела бы разделить с тобой свой мир. Создать новую вселенную. Но ты к этому ещё не готов. Если случится то, чего ты боишься, захоти в земной жизни изучать руны. Где бы ты ни умер, ты возродишься здесь. Я буду тебя ждать, – девушка, сделав паузу, решилась, – любимый.

Они растворились и тут же оказались в огромном зале, похожем на аэропорт. Множество людей в строгих костюмах бродили между рядами кресел. Кто-то стоял, прижавшись лбом к огромным окнам, разглядывая облака, кто-то дремал прямо на полу, кто-то пытался найти друзей и родственников. Из зала в небеса вело множество выходов, которые охраняли администраторы с одинаковыми бейджиками «Пётр» на груди.

– Вам туда ещё нельзя. О времени посадки будет объявлено специально, – дежурный «Пётр» преградил дорогу Петровичу с растерянным Матвеем.

– Старичок. Ты с ума сошёл, мы же сотрудники.

– У всех сотрудников бейджик «Пётр», у вас его нет. Значит, для нас вы никто.

– Ты следи за словами-то! За «никто» и отшлёпать могу.

– Слушайте, – сотрудник наклонился к Петровичу, заговорил тише, доверительнее, – да я понял, что вас откуда-то коротнуло, но у меня инструкции, сканер и камеры. Идите в начало зала – там стойка регистрации. Скажите, что вы по ВИП-проходке.

***

Чтобы попасть на стойку регистрации, им пришлось отстоять очередь. Когда Петрович оказался у барьера, он, понизив голос, обратившись к администратору:

– Девушка, мы с другом транзитом. Помогите, как сотрудникам, побыстрее вылететь, пожалуйста.

Администратор посмотрела на Петровича, на Матвея.

– Вас пропущу через ВИПку, – она кивнула Петровичу в сторону арки, увенчанной православным распятьем, в которую, чинно общаясь, проходила группа мужчин в чёрных рясах, – а этому нельзя.

– Ну как нельзя? Мы же вместе.

– Я повторяю: вы можете проходить, он останется.

– Тогда и я остаюсь. Как говорится, сорок дней не срок.

– Вы, конечно, тоже можете остаться, если хотите, но он и через сорок дней никуда не полетит.

– Это как? – Петрович удивился.

– Очень просто – молодой автор на испытательном сроке с ограничением перемещения, – девушка зачитала информацию с экрана компьютера, – правило он нарушил? Нарушил. С ним будет разбираться суд. До решения он останется здесь.

Петрович повернулся к Матвею, развёл руками.

– Я останусь с тобой.

– Не стоит, Петрович. Не переживай.

– Да ты расслабься! Это не «Страшный суд», это обычный полевой – он раз в год проходит. Инквизитор просто затребует реестр твоих поступков, взвесит их и пустит обратно. Годик, правда, здесь придётся перекантоваться.

– Ты мне не говорил про инквизитора, – Матвей похолодел.

– Ну, это такая ролевая игра у ребят. Так-то они, конечно, почти всех прощают, но им просто нравится ходить в плащах и кошмарить молодёжь. Ты парень скромный, накосячить не успел – тебя через минуту отпустят.

– А если что-то найдут?

– Ну что они найдут? Тем более у тебя.

Матвей загрустил. Он оказался в ловушке. Из-за него может пострадать Анаэль, подменившая сценарий.

– А есть ещё выход? Ну, обратно, например вернуться?

– Обратно – это куда?

– На Землю.

Петрович задумался.

– Отсюда – нет. Я так понимаю, всё-таки тебе есть что скрывать?

Матвей красноречиво промолчал.

– Ладно. Жди здесь.

Петрович убежал куда-то в зал, побегал, выискивая подходящего пассажира. Вернулся с чем–то спрятанным под свитером.

– Сейчас очень тихо и спокойно надеваем это, – он показал пальцем на раздувшийся на животе свитер, – потом очень медленно проходим через ВИП-портал. Главное – тихо, слаженно, спокойно.

Петрович огляделся, вытащил чёрную рясу, накинул на себя и на Матвея. Она оказалась вполне просторна для двоих. Маленький Матвей обнял Петровича, как обезьянка – сцепил руки на шее, ногами обхватил спину, голову положил на плечо.

– Какой ты, оказывается тяжёлый, хоть и маленький, – проворчал Петрович. Он одёрнул рясу, прикрыв Матвея и стал похож на пузатого мужчину.

Стараясь двигаться медленно, степенно, Петрович поплёлся в арку.

Охраны на портале не было. То ли не положено, то ли отошли. Скорее всего, никогда и не стояли.

«Получается, – успел подумать Матвей, – через этот выход может пройти каждый, не маринуясь в зале ожидания?»

Когда портал был уже за спиной, Петрович обернулся. Он увидел девушку–дежурную, пристально наблюдающую за маскарадом. В какой–то момент он даже испугался, что она вызовет охрану, но вместо этого девушка улыбнулась, показала руками «сердечко». Она, видимо, решила, что они пара любовников, осуждаемые в этом секторе небес и боящиеся обещанных на земле страшных казней.