Корпорация попаданцев 2

Глава 28

Перед крыльцом кардинальской резиденции выстроилась очередь из карет. Никто не выходил, не доехав четко до середины парадной лестницы, хотя казалось бы, десять шагов пройти. Но нет, все дожидались, когда можно будет остановить карету у красной дорожки, чтобы служители в чёрных парадных рясах открыли каретную дверь в соответствии с протоколом.

Мы с Катей решили, если можно так выразиться, не выделяться. Хотя не выделяться — означало как раз постараться блеснуть на фоне общей гостевой массы. Все подъехавшие, едва ступив на дорожку, начинали улыбаться, красоваться и раскланиваться со всеми подряд, как на кинофестивале.

Мы умудрились блеснуть и выделиться, еще не успев выйти из кареты. Наш черный конь с огненной гривой и лихой возница-оборотень на козлах в компании с вампиром сразу привлекли ревнивое внимание гостей, особенно дам. Они останавливались на крыльце, делая вид, будто с плеч сполз шарфик, и его надо поправить, либо заговаривали с кем-то, как будто нельзя поговорить внутри. А сами «давили косяка» — кто это там приехал на такой модной карете с таким красивым конем?

Что сказать, мы их не разочаровали. Вернее, Катя. Когда я вышел сам и подал ей руку, Катя спустилась на грешную землю как настоящая княжна. Ее черное платье невольно перекидывало ассоциативный ряд на черного коня: грация, отточенная красота и независимая самодостаточность совершенства. В головах присутствующих дам начала сигналить красная лапма тревоги: «аларм, соперница, все орудия к бою».

Мужчины кидали на Катю оценивающие взгляды, а на меня презрительные. Мол, пристроился какой-то ничем не примечательный юнец возле такой великолепной девушки. Надо бы это исправить. Я уже понял, что этот кардинальский прием дастся нелегко, но отступать не в наших правилах. Я выставил локоть кренделем, чтоб Катя за него ухватилась, и повел ее вверх по лестнице.

В приемном зале гости прохаживались с фужерами шампанского, здоровались друг с другом, иногда останавливались, чтобы перекинуться несколькими словами. Я сразу вспомнил свадьбу Дениса из «профанушек». Там было устроено что-то подобное, и поведение тех гостей мне показалось натянутым и неестественным. Напрасно грешил на тех гостей. Эти такие же.

Нас с Катей и здесь без внимания не оставили. Некоторые специально проходили мимо, чтобы бросить многозначительный, многообещающий, предостерегающий или даже вызывающий взгляд. Это зависело от того, какого пола был отправитель взгляда, и кому этот взгляд предназначался, мне или Кате. И ни в одном взгляде не прочел дружелюбия. Как с такими сходиться? Это же какая-то паучья банка, а не высший свет.

Наконец, нас оставили в покое. В зале появился хозяин, дабы поприветствовать гостей. Все взоры обратились на Решильева. К гостям он вышел в цивильном пиджаке под ручку со своей сексапильной секретаршей. Вот так не знал бы, что он кардинал, ни за что на него не подумал бы. Впрочем, я и так уже понял, что инквизиция к религии имеет мало отношения, если имеет вообще.

Раздавая направо и налево приветствия и кивки, Решильев направился прямо к нам с Катей.

— Максим, Катерина, — он лучезарно заулыбался и даже раскинул руки в стороны, будто собрался нас обнимать, — Рад, что нашли время присоединиться.

Вот нафига он это делает? Нас с Катей тут и так сожрать готовы, а кардинал еще показывает свое особое к нам расположение. Только что в десна не расцеловал.

— Большая честь для нас, ваше высокопреосвященство, принять ваше приглашение, — сориентировалась Катя, и пока я стоял соляным столбом, состряпала какой-то подобающий случаю реверанс.

— Рекомендую осмотреть мою коллекцию картин, — светским тоном предложил Решильев, указав на дальнюю стену, — Недавно приобрёл «Ледяную мадонну». Специалисты считают ее шедевром.

— Спасибо, обязательно взглянем, — пообещала Катя.

Кардинал хмыкнул одобрительно и направился дальше обходить гостей.

— Макс, — шепнула Катя, не разжимая зубов, — Хорош, тормозить. Пошли смотреть замерзшую мадонну.

«Ледяной мадонной» оказалась магиня льда, изображённая на картине в момент сражения. Мадонна творила очередное убойное заклинание школы льда. Вокруг нее уже валялось полтора десятка врагов, поверженных самыми изощренными способами, какие можно придумать при помощи льда: пронзенные сосульками, распиленные ледяными дисками, раздавленные ледяными тисками, вмороженные в ледяные глыбы, просто покрытые ледяной коркой, как кексик глазурью. По холодному блеску синих глаз мадонны можно было только гадать, что она готовит очередному вражине: застудит кровь в ледышку или насадит на ледяной кол.

— Как вам картина? — спросил неслышно подошедший мужчина в белом парадном мундире. У него все было белое. И штаны, и обувь, и пуговицы… мысли его, наверно, по завету классика тоже были белыми. Я сразу узнал того самого богатея Алексея Меньшикова, чье изображение показывал нам Сергей.

— Впечатляет, — тактично ответила Катя, — Даже не возьмусь судить, какого уровня магом является эта мадонна.

— Считается, что девятый. Предельный для человека, — проинформировал Меньшиков в белом, — И раз уж так вышло, что мы с вами заговорили, а представить нас некому, позвольте, так сказать, вне протокола… Алексей Меньшиков.

— Катерина Граневская, мой партнер по бизнесу, Максим Кротовский.

О как, для Меньшикова я партнер по бизнесу. А хотя, не жених же я ей в самом деле, и увы, не любовник. Получается именно так, партнер по бизнесу. Самого Меньшикова такой мой статус, озвученный Катей, вполне устроил. Он удостоил меня рассеянным кивком и продолжил.

— Вы знаете, Катерина, мы с вами имеем диалектическую связь, — блеснул он Гегелевским термином.

— Это какую же? — удивилась Катя.

— Мы с вами наглядно иллюстрируем единство и борьбу противоположностей, — заявил Меньшиков, — Вы в черном, а я в белом. Мы с вами как две соседние клетки на шахматной доске. Мы олицетворяем непримиримых противников, но при этом существовать один без другого не можем.

— Действительно. Очень тонкое сравнение, — оценила Катя и одарила Меньшикова благосклонной улыбкой.

— И раз мы заговорили о диалектике, полагаю, нам стоит провести в жизнь второй ее закон, — сообщил Меньшиков.

— Это какой же? — заинтересовалась Катя.

— Полагаю, — встрял я, — Господин Меньшиков имеет в виду переход количества в качество. Позволю себе выдвинуть предположение, что он готов перейти на новый качественный уровень знакомства и собирается куда-то нас пригласить, — слово «нас» я выделил интонацией.

Катя посмотрела на Меньшикова, вопросительно изогнув бровь. Сам Меньшиков едва заметно дернул щекой. Подозреваю, никаких «нас» в его планах не было, но сообщать об этом с его стороны было бы грубостью.

— Приятно общаться с молодыми людьми, интересующимися философией, — продолжил он как ни в чем не бывало, — Полагаю, Максим, мы с вами дойдём и до третьего закона «отрицания отрицания».

Последнюю фразу можно было счесть как завуалированную угрозу, потому что третий закон подразумевает смену старого на новое. Видимо сменять он собирается меня на себя.

— Куда вы собираетесь нас пригласить? — Катя вовремя увела тему от извилистых философских материй, заодно расставив точки над «и». Она снова произнесла слово «нас». И если со мной этот Меньшиков готов пободаться, то перечить Кате он точно не станет.

— Хочу предложить вам небольшую экскурсию по мирам, — сказал он, — Скажу без ложной скромности, моя портальная сеть одна из самых разветвлённых. Некоторые миры обладают завораживающей красотой.

— С удовольствием примем ваше предложение, да, Макс?

— Разумеется, — подтвердил я.

Уж я точно отказываться не собирался и ни за что не отпустил бы Катю одну. А еще все больше подозреваю, что кардинал подстроил эту встречу Кати с Меньшиковым. Он направил нас всех к картине. Он, скорее всего, и дал команду портным нарядить Катю в черное платье, чтобы этот Меньшиков весь в белом составил с ней такой яркий контраст. Если так, кардиналу я это припомню. Сводник выискался. Глаз на жопу натяну.

— Тогда предлагаю встретиться завтра в полдень перед площадью у входа русского сектора. Надеюсь вас удивить. Многие мечтают об иных мирах, но попасть в них есть возможность у единиц.

Что-то этот Меньшиков расхваливает себя как коммивояжер. Менеджер выискался. Знал бы он, что мы каждый день проникаем в межмирье, так самодовольно себя бы не расхваливал.

— Обязательно будем, — пообещала Катя.

— Буду вас ждать с нетерпением, — напоследок Меньшиков послал Кате многозначительный томный взгляд и с достоинством удалился.

Пусть катится, индюк. Я вдруг увидел, что невдалеке стоят папаша и сын Боленские. Вид у обоих какой-то напряженный. Видимо, не ожидали, что мы с Катей вот так запросто можем болтать и с кардиналом, и с Алексеем Меньшиковым. Все верно, ребята, напрягайтесь. Я ваш подвал не забыл.

— Макс, у тебя вид как у затравленного зверя, — шепнула Катя.

— Разве?

— Сто процентов. Как будто вокруг тебя одни враги.

— Если честно, именно так я себя и чувствую, — согласился я, — Похоже, тут никому доверять нельзя.

— Мне-то хоть можно? — Катя улыбнулась.

— Тебе можно… пойдём отсюда. Делать здесь больше нечего.

— Пойдём, — охотно согласилась Катя.

Когда мы сели в карету и тронулись, я осознал, что и сам все это время был напряжен. До сих пор на взводе. Фиг я еще раз соглашусь ходить на подобные светские тусовки. Чесслово, толкучка возле шлагбаума моему сердцу гораздо милее.

— Куда едем? — задал Миша обычный вопрос.

— Время еще не позднее, — сказал я, размышляя вслух, — А почему бы нам не смотаться в межмирье и не проверить одну догадку?

— Ты про то, что видел какие-то очертания? — догадалась Катя, — Думаешь, там в самом деле замок хаоса?

— Люблю грабить замки на вечерней зорьке, — охотно подключился к разговору Виктор, — Не жарко, меньше устаешь.

— Виктор, не надо выдавать цитату из Ильфа и Петрова за свое, — попенял ему я, — Но вообще ты можешь оказаться прав. Как бы не пришлось этот замок штурмовать.

— А мне доводилось штурмовать замок, — сообщил с козел Миша, — Правда, это было давно.

Мы промчались по вечерней русской дороге с ветерком, ломовики в массе своей уже закончили работу. Тягучих дневных пробок уже не было. Фонари разливали причудливый магический свет. Я успокоился. Катя, хорошо чувствующая мое состояние, пересела с противоположного дивана со мной рядом и позволила приобнять себя за плечи.

Я понял, что ревновать ее глупо. Все эти индюки во главе с Меньшиковым — просто пыль на дороге, не более, чем причудливая игра света от фонарей. Ходок по мирам — это я, потому что я наследник своего отца. В какие миры забирался отец, этим меньшиковым даже не снилось. А я рано или поздно сам пройду его путь. Не верю, что он сгинул безвозвратно. Однажды я с ним обязательно встречусь.