Корона с огненными шипами

Лили почесала котят за ушами. Она сунула в корзинку бутылку молока, что забрала для них прошлой ночью. Она изобразила, как открывает книгу, чтобы Лазурь знала, что она в библиотеке.

— Я скажу ему, когда он будет здесь.

Лили улыбнулась, и Лазурь побежала по лестнице с котятами.

* * *

Она добралась до библиотеки, никого не увидев, что радовало мало. Как только появится Эбен, она уйдет. Она не хотела опоздать и снова попасть на разговор с мамой. Без отца их матери придется одной появиться на бале-маскараде. Ей будет сложно.

Лили открыла книгу записей, разгладила страницы и провела пальцем по оглавлению, по рядам имен и дат.

Ничего.

Опустив том на стол, она пожелала, чтобы Эбен был здесь. Все пару дней, а ей уже не хватало их обсуждений, даже когда они не видели глаза друг друга. Она скучала по нему каждый раз, когда он уходил в драконий патруль, но это было другим. Она словно пыталась попрощаться с ним со своего двадцать первого дня рождения, на котором должна была выбрать мужа. Но она не хотела прощаться. Ей не был никто нужен, но теперь она не могла сказать ему о чувствах, не могла и спросить о его чувствах.

Она захлопнула книгу. Маме нужно отодвинуть срок, чтобы Лили успела разрушить проклятие.

Эбен ждал ее внизу лестницы.

— Что-нибудь полезное?

Она покачала головой.

— И у меня.

Она так и думала.

— Перед походом на поле ждет остановка, — он явно не хотел говорить ей, какая, и это уже о многом говорило. — Твоя мама хочет тебя видеть.

Да. Она не надеялась, что мама передвинет срок. Наверное, Рансон рассказал о прошлой ночи, чтобы она точно пришла на свидание.

Эбен еще об этом не знал.

На половине пути к кабинету короля впереди из коридора послышались шаги, что быстро приближались. Эбен замер перед Лили. Голик выбежал из-за угла и затормозил. Его рыжие волосы торчали от ветра.

— Что-то не так? — спросил Эбен.

— Я всюду вас ищу. Думал, придется бежать в деревню, — он тяжело дышал. — Ярроу вернулся.

Лили выдохнула. Айви немного расслабится.

Эбен прищурился.

— Почему вы это говорите? Откуда вы знаете Ярроу?

Многие держались от Ярроу подальше. Эбен не замечал, что Ярроу когда-то был магом. Он знал, что Ярроу не послал бы весть с кем попало.

Голик посерьезнел.

— Его племянник работает в одном из поместий моего отца. Ярроу бывает там порой. Он хороший, несмотря на его прошлое.

Ярроу редко защищали. Голик нашел еще одного союзника.

Эбен расслабился.

— Послание?

Голик ответил не сразу, он словно приготовился оправдываться, а теперь спешно отметал эти оправдания.

— Он вас ищет. Срочно.

Эбен не мог уйти без ее разрешения. Кто-то должен был занять его место. Лили указала ему идти. Ярроу мог догадаться, что происходит. Или хотя бы учуять магию.

— Голик, вы могли бы…

— Да, конечно, — Голик махнул Эбену. — Мне нужно отвлечься.

— Оставайтесь с ней, пока я не приду.

— Идите!

Эбен побежал, а потом развернулся и прибежал, скрипя сапогами по плитке.

— У тебя с собой рисунки?

Она спрятала прошлой ночью рисунок лабиринта и зеркала в альбом. Она отдала Эбену весь альбом, надеясь, что Ярроу разберется. Может, они смогут показать ему и рисунки близняшек.

Эбен побежал.

— Я бы протянул руку, — сказал Голик, — но я теперь, похоже, ваш страж. Я не знаю, куда мы идем, — он взмахнул рукой, чтобы она направляла их.

Гвен ждала у кабинета вместе с Хейзел, Марой и Нейлан.

Лили выпрямилась при виде них, ей стало немного лучше.

— Эбен сказал, что у тебя встреча, — сказала Гвен.

Голик поприветствовал девочек и пошел за ними в комнату, не зная, что стражи не приходят на встречи. Лили была рада его присутствию.

Лицо матери покраснело, она встала из-за стола отца. Она была не одна. Рансон, конечно, и несколько придворных.

— Принц Голик, — напряженно сказала мама.

— Ваше величество, — Голик низко поклонился. Его лицо отражало напряжение в комнате.

— Лили, — рявкнула мама. — Потрудись объяснить, зачем ты привела сестер на встречу, куда приглашена была одна?

— Лили тут ни при чем, — сказала Хейзел. У нее и матери волосы были заплетены в золотые короны, отражения прошлого и будущего.

— Теперь все мои дочери не слушаются меня? — она взмахнула бумагой со стола. — Кто в ответе за заказ дюжины туфель?

Корал заказала по две пары для каждой из них и из самого дешевого материала. Но это теперь не имело значения.

Никто не выдаст Корал. Лили вышла вперед, чтобы отвлечь внимание матери от девочек, но мама приняла это за признание.

Она ударила бумагой по столу.

— Ты — лидер, да? Ты уговорила сестер подыгрывать твоей тишине! — мама никогда не кричала при других придворных, но в это время года она обычно пряталась в своих покоях. — Если бы мой сын выжил, все было бы по-другому!

— Мама! — сказала Гвен.

Лили зажала рукой рот. Другие девочки тихо возмущались, Голик вышел вперед, задев Лили плечом. Один из придворных открывал и закрывал рот, как рыба, без слов.

Мама дрожала.

— Сын никогда так со мной не поступил бы, — сказала она тихо, но твердо. — Кто поймет, что с моими дочерьми, может жениться на них.

— Мама, нет! — Гвен подошла к Лили и обвила ее рукой.

Тело Лили онемело. Если бы не Гвен, она бы уже не стояла.

Мара осела на пол, Голик ерзал, словно хотел что-то сделать, но не был уверен, что время подходит.

Лицо мамы опустело, следы гнева пропали. Она была в кабинете короля в обществе придворных. Рансона. Она не могла вернуть слова, даже если не была серьезна.

На лице Рансона появлялись то гнев, то победа. Его предложение было бессмысленным, но, если он поймет, что происходит, возражения Лили не сыграют роли.

— Прочь, — прошептала мама и подошла к окну.

Гвен повела Лили к двери, Нейлан помогла Маре встать.

Мама заговорила, не оборачиваясь.

— Надеюсь, Лили, ты помнишь свое слово лорду Рансону сегодня.

Кивать было бессмысленно, и Лили не хотела видеть лицо Рансона. Нейлан закрыла за ними дверь, придворные остались для своих дел с королевой. Рансон остался, чтобы все устроить в свою пользу, несомненно.

Лили не знала, почему мама вызвала ее в кабинет. От необходимости выбрать мужа она перешла к лишению выбора. Мама решила сделать ее призом для того, кто все исправит. Могло ли все запутаться еще сильнее? Она хотела кричать до боли в горле.

Дверь снова закрылась. Рансон посмотрел на нее, пошел к ней. Она покачала головой, взяла Голика за руку и поспешила по коридору. Девочки растянулись, чтобы замедлить Рансона.

Голик понял ее намерения. Он умело вывел их из замка на шумные улицы города. Он явно знал этот путь, нашел сам. Или ему кто-то показал.

Запах жареного мяса и сладостей напомнили ей, что она забыла сложить обед, и у Голика ничего не было. Есть ей не хотелось. Она подготовится к чаепитию с Рансоном, будет набивать рот, чтобы не говорить. А Рансон пусть думает, что хочет.

Впереди три большие телеги перекрывали дорогу, оставляя узкий проход. Лили вздрагивала каждый раз, когда ее задевали локтем или корзинкой в давке, она заметила впереди двух солдат на выходном, они решили развлечься. Один был низким, а другой крупным и мускулистым, на поясах были когти дракона, что были знаком драконьей стражи.

Голик напрягся. Его лицо стало опасно близким к цвету его волос, он хмуро смотрел на мужчин. Обрывки их разговора доносились до нее в шуме фестиваля.

Низкий сказал что-то вроде «страж, играющий с принцессами».

Крупный отметил «если он охраняет ее в выходной».

Низкий ткнул его локтем и фыркнул. Он что-то пробормотал, а потом: «…не в себе после лабиринта мага» и «для страны прятаться каждый день…».

Погодите. Лабиринт мага? Он про Ткацкий лабиринт? Она не слышала, чтобы его так называли.

— Я слышал, королева выдаст его за принца гусей, который слишком юн, чтобы разбираться, — сказал крупный, не переживая, что его услышат. — Она поставит принцессу Гвен на место.

Это уже было странно. Да?

Может, нет. Все могло быть возможно теперь, когда мама приняла свое решение. Лили прижала свободную руку к животу, пыталась замедлиться, а толпа давила сзади.

Голик посмотрел от нее на стражей.

— Простите, — он постучал по плечам мужчин.

Они повернулись с любопытством и опаской.

— О чем вы говорили, господа?

Они заметили хорошую одежду Голика и его меч и отпрянули на пару шагов. Толпа обходила их.

Она не ожидала, что Голик заговорит с ними. Она видела желание Эбена сделать это по глазам много раз, но работой Эбена была ее безопасность, а не защита чести.

Глаза крупного расширились от страха, его брови пропали под волосами. Он ткнул друга локтем с силой и потащил на колени, что было болезненным выражением подчинения из всех, что она видела. Он пролепетал столько извинений, что не все Лили смогла разобрать.

— Встаньте, — Голик словно желал им доброго дня.

Они встали так же быстро, как опустились.

А потом снова опустились.

Первый солдат упал от правого хука, а второй от левого. Некоторые люди замирали посмотреть, но никто не собирался помогать им встать.

Лили опустила голову, чтобы никто ее не знал, чтобы скрыть улыбку, что грозила перейти в смех. Она чуть не разорвала кожу, сжимая губы зубами. В теории она была против жестокости, но недавно ей так хотелось что-нибудь ударить, что при виде, как это делает Голик, она обрадовалась, словно сделала это сама. Особенно после слов солдата. Меланта ее бы похвалила.

Голик тряхнул руками, но не комментировал свои действия, напоминая ей снова Эбена. Он смотрел вперед, протянул ей руку, не обращая внимания на любопытные взгляды, они пошли дальше.

Как только они вышли на менее людную улицу, Лили посмотрела на него, все еще улыбаясь уголками губ.

Он подмигнул.

— Простите, что вам пришлось это видеть.

Она хотела бы рассказать об этом девочкам ночью. Меланта будет смеяться, как хотелось сейчас Лили. Хейзел внешне ужаснется, но в тайне будет рада, что Голик заступился за сестру.

Он не столько заступился, но разобрался с ядом слов солдат. Все еще было больно. Она знала, что ходят слухи, но не была готова столкнуться с ними так. Вскоре будет еще больше слухов, как только люди узнают об указе матери.

Желание смеяться пропало так же быстро, как появилось. Эбен точно уже нашел Ярроу.

Глава шестнадцатая

Облака пачкали небо, понемногу воровали солнце, врали и не держали обещания. Ощущая их вес, Лили прижималась к Голику, пока они шли.

Он напевал незнакомый марш, ускорял темп на пути к деревне, и Лили сосредоточилась на ритме, ставила ноги в такт, как в танце. Она направила его к полю гусей, Голик замер, и вес вернулся.

— Не знаю, что с вами или вашими сестрами, — сказал Голик. — Может, это дело семьи, куда мне не стоит лезть, но, если я могу как-то помочь, дайте мне знать.

Она благодарно похлопала его ладони.

— Не потому, что я хочу… знаете… предложение королевы, — он снова покраснел. Лили никогда не видела, чтобы Меланта, Мара или даже Корал, рыжеволосые, так сильно краснели, как это делал Голик. — Хотя было бы честью жениться на одной из вас. Кроме младших, конечно. То есть…

Он нечаянно заставил ее улыбнуться снова. Он был милым. Лили хотела бы убедить его, что понимает. Может, ее выражение говорило больше, чем она понимала, потому что он улыбнулся и замолчал.

Орин встретил их на дороге и кивнул Голику. Наверное, они встречались раньше.

— Что же ты сделал с волосами, Эбен, — его веселые слова не скрывали тревоги. Он знал, что королевский страж не оставил бы пост так просто. — Что случилось?

Голик ждал разрешения Лили, а потом объяснил, как они добрались сюда. Он не упоминал о двух солдатах и улицах Элтекона.

— Кто такой Ярроу? — спросил Орин.

— Телохранитель Айви.

— У Айви есть телохранитель? Почему у других принцесс нет?

— Она… они… не знаю, — Голик с опаской смотрел на Правду, он сел рядом с Лили. — Дело в том, что Ярроу был магом.

— Ого! Что?

— Он хороший.

Лили не знала, как Ярроу заслужил доверие Голика. Многие не давали ему и шанса.

— И Эбен пошел за бывшим магом… зачем?

— Не знаю.

Орин повернулся к ней.

— А вы знаете?

Она пожала плечами и кивнула. Наверное?

Голик вздохнул.

— Хотел бы я знать, что происходит.

— Я тоже, — Орин схватил посох и изобразил бой с деревом.

Лили съехала с камня на траву и отклонилась. У нее не было альбома, еды или ответов. Она закрыла глаза. Правда устроилась на ее коленях, Лили гладила перья гусыни, отчасти слушая, как Голик рассказывал о новом указе королевы.

Орин ударил посохом по дереву.

— Кто хотел бы так получить невесту?

— Одного такого я знаю точно.

О, только не говорите его имя. Лили хотела забыть о грядущем свидании.

— Кто?

— Я.

Что! Она не спала. Он думал, что она спала?

Орин решил, что это шутка, и фыркнул.

— Я серьезно, — сказал Голик. — Если я пойму, что происходит, я выполню условие королевы. Она не говорила, что выбрать можно только конкретную принцессу. Она говорила, что это касается всех.

Хейзел будет впечатлена. Лили была впечатлена.

— Я не подумал, — треск, два удара зазвучали на поле. Орину не нравилось, что кто-то еще женится на… принцессе. — Считай и меня.

— Думаю, и Эбена можно посчитать. И Ярроу.

— Даже лучше.

Она зажмурила глаза, слезы щекотали щеки. Она не заслужила их дружбе. Она должна была решать свои проблемы, она как-то это сделает. Но она была рада, что не была одна.

Правда разбудила ее позже, спрыгнула с ее колен и побежала к Эбену.

— Тебя ждут в замке, — голос Эбена был сухим, но рот выдавал недовольство. Он узнал о ее свидании с Рансоном. Он вытащил горсть винограда и скормил Правде, пока Лили отряхивалась. Она видела, что он нашел Ярроу, он отводил взгляд, но не мог говорить рядом с другими. Не мог.

— Я тоже иду, — Орин луком вместо посоха собрал гусей. Голик помогал, ведь был освобожден от работы стража.

Они загнали гусей в сараи, и Голик спросил:

— Ты же не возьмешь на маскарад гуся?

— Ха. Нет, — Орин подхватил Правду под руку. — Она идет в замок. Она останется в садах кухни, а я — в комнате.

Голик и Орин пошли в замок. Лили направилась к садам, выбрав короткий путь. Она хотела с этим покончить. Желудок заурчал. И нужно было поесть.

— Ты не переоденешься? — спросил Рансон.

Лили взялась за платье и закружилась, в конце подняла руки.

— Ты права. Это идеальный наряд для чаепития с Рансоном.

Она улыбнулась, радуясь, что он ее понял. Вот бы он мог прочитать остальные ее мысли, которые было сложно выразить словами.

За ними прозвучали шаги и голоса. Лили напряглась, схватила Эбена за руку и потащила за тяжелый гобелен впереди.

Рансон тоже еще не пришел в сад.

Это было глупо. Они через пару минут все равно будут вместе.

Лили едва видела Эбена, они укутались в ткань. Лили сцепила руки под подбородком, Эбен обвил ее руками, чтобы она прижималась к ним, а не к стене. Ее биение сердце заглушали шаги в коридоре.

Грудь Эбена ровно вздымалась и опадала. Лили задержала дыхание. Болтовня Рансона миновала их убежище и утихла вдали.

Они должны были выйти из-за гобелена. Вместо этого она повернула голову и прижалась ухом к тунике Эбена. Его сердце билось в такт с ее, руки крепче сжали ее плечи. Впервые после нижесада Лили ощущала себя в безопасности. Она могла сказать ему сейчас. Он ответит, и все будет хорошо. Но этот миг был иллюзией. Как только она выйдет в коридор, он станет ее стражем, послушным словам короля. Она не могла доверить жизни сестер случаю.

Она чуть надавила на его грудь, и он отпустил. Эбен отодвинул гобелен, они заморгали, как совы от солнца. Она не могла спрашивать о Ярроу, но он мог говорить, пока никого не было рядом.

Но они снова уловили шаги, тихие, но знакомые: Меланта. И кто-то еще.

Меланта завернула за угол, а следом Орин, он все еще держал Правду под рукой. Он был ошеломлен и очарован одновременно.

Не удивительно. Меланта облачилась в бледно-желтое платье с прозрачными рукавами и пышной юбкой, напоминала Лили изящный цветок в веснушках. Под диадемой косы ниспадали на ее спину, переплетенные с золотыми лентами. Тонкая золотая лента была и на талии.

Меланта схватила Правду и передала Эбену, ее рукав упал с плеча. Она поправила рукав на место.

— Вот. Теперь Орин нас сопроводит.

Орин протянул к ним руки.

— Мы испортим тебе чаепитие. Надеюсь, ты не против.

Борясь с улыбкой, она покачала головой от потрясения и тревоги. Она была рада их обществу, но Рансон рад не будет.

— Если бы я знала, что ты не переоденешься, — сказала Меланта, — я бы не наряжалась.

Она шутила, конечно. Она сделала это, чтобы отвлечь от Лили, и это было большим поступком с ее стороны.

— Шутишь? Ты невероятна! — Орин не смутился, похвалив ее.

Лицо Меланты покраснело, и она казалась загоревшей под веснушками. Орин не заметил.

Когда они добрались до беседки бабочек, Рансон кипел за столом, что был готов для общения, а не свидания за чаем. Он увидел их и встал, чуть не сбив стул. Его челюсть напряглась, он скрестил руки, отказываясь кланяться им. Он не мог прогнать их. Даже гусиный пастух был выше его по рангу.

Меланта отпустила Орина и прошла в беседку, сделала вид, что осматривает беседку и выбирает стул.

— Уютно, — она повернулась к Лили. — Тут было так же на свидании с Голиком?

— Не смешно, — проворчал Рансон.

Этого можно было избежать разговором, но Тариус лишил ее этого шанса.

Она быстро прошла к Рансону, ждала, когда он поможет ей сесть, надеясь, что он не побежит расстраивать маму снова. Она улыбалась, но он этим не ответил. Он отодвинул ее стул и застыл, пока Меланта садилась.

Вив вышла из-за кустов, чтобы налить чай. Эбен опустил Правду на камни и занял место у входа в беседку. Правда издала вопль и побежала за пчелой в кусты цветов. Гусыня далеко не ушла.

— Это было необходимо? — Рансон сморщил нос, глядя вслед птице.

— Что? — Орин изображал неведение. — Она обычно не бегает за пчелами. Наверное, защищает наших дам.

Лили было больше нечего делать, она прогнала бабочку и положила на свое блюдце клубнику со сливками. Орин отвлекал Рансона разговором о братьях, сестре, о бабочках, что он видел в пути. Меланта задавала вопросы, рассказывала истории.

Рансон набивал рот в хмурой тишине.

Лили доела третью булочку, когда прибыли Хейзел и Голик. Хейзел затмила всех, как всегда. Ее платье сочеталось с хмурыми тучами, серебряная вышивка сияла в лучах солнца. Как и Меланта, она была с диадемой. Они явно задумали это, чтобы напомнить Рансону не шутить с королевской семьей. Что он мог против них?

Это впечатляло. У его семьи было несколько союзников, но они были богатыми.

Костяшки Рансона побелели, он впился в чашку, коричневая жидкость выплеснулась, когда он опустил ее.

— Простите, что помешали, — сказала Хейзел. — Мне нужно забрать сестер, чтобы мы приготовились к балу-маскараду.

— Конечно, — он встал и поклонился, зная, что он в меньшинстве.

Лили поднялась, и он схватил ее за руку, не дав уйти. Его ногти впились в ее кожу.

— Королева услышит об этом, — прошептал он с поскуливанием в голосе. Он не заметил Голика, подошедшего сзади.

Эбен повернулся к ним с рукой на мече. Буря в его глазах делала гнев Рансона пустяком.

Голик схватил Рансона за запястье и сжал, чтобы он отпустил Лили.

— Не думаю, что она услышит. Или об этом узнаю я.

Гнев Эбена не угас, но он посмотрел на Голика с уважением. И чем-то еще. Завистью?

У него были чувства к ней. Лили знала. Но толку, если он не признается в них?

Рансон оскалился Голику и сказал Лили:

— Первый танец для меня, конечно.

— Конечно, вы ее простите, — сказал Голик. — Принцесса пообещала первый танец мне, — он с силой опустил Рансона на стул, и тот чуть не упал назад.

Лили приняла руку Голика с облегчением. Может, завуалированная угроза не пустит Рансона побежать к королеве с новостями о катастрофе.

Меланта забрала Правду из кустов, не думая о грязи на платье. Орин просиял, словно гусыня усыпала ее бриллиантами. Они пошла к садам кухни.

Голик отвел Лили и Хейзел в их башню и попрощался до вечера. Эбен встал у стены, оставаясь на страже. Пока дверь закрывалась, он на миг встретился взглядом с Лили, его глаза были полны слов, что он не мог сказать.

Гвен отвела Лили в купальни.

— Отмой запах гуся.

Все девочки знали об указе мамы. Отец уже должен был знать, если ему послали указ быстрым бумажным драконом. Может, он вернется быстрее. У него должно было все наладиться. Они нуждались в нем здесь.

Лили вытирала волосы, поднимаясь по лестнице. Ноги болели, на большом пальце была новая мозоль. Она уже побаивалась балов, особенно солдатского, что будет завтра.

Этой ночью маскарад напоминал об общем враге королевств во время Драконьей войны. Это было время свирепости и свободы, время силы. Быть драконами. А солдатский бал напоминал о короле-солдате, что первым заслужил право носить корону с огненными шипами. Драконьи солдаты и другие стражи каждый год тянули жребий, решая, кто пойдет. Это будет третий бал Эбена, первый после травмы.

— Я заплету тебе волосы, — Руби забрала полотенце. — Внизу или наверху?

Лили показала наверх большими пальцами, и Руби начала закреплять влажные пряди.

Мара и Джуния сидели в платьях из серебристо-зеленого шелка и масках. Джуния попросила, чтобы ее платье было розоватым, хотя это был не драконий цвет, и Айви вышила чешуйки на ее корсете, что были почти красными.

— Убери перья с моего лица, — Меланта с пола стукнула по платью проходящей Хейзел. Близняшки заплели ее косы так, что они продержались во время чаепития и могли пробыть еще и ночь танцев, но они не продержатся, если Меланта будет лежать на полу.

Хейзел не слушала ее, она села у столика, чтобы завязать маску — бежевую сатиновую ленту, что едва прикрывала глаза. Она выбрала цвета снежного дракона, необычного для маскарада, ведь белые оттенки обычно приберегали для последней ночи. Но Хейзел всегда была необычной. Некоторые перья на ее платье были украшены позолотой.

— Все запоминайте, чтобы рассказать нам, — Корал очень хотела следующего года, чтобы присоединиться к ним.

Нейлан уже была готова. Она стояла у окна, ее волосы были собраны на голове. Спящий маслокрыл лежал там, как в гнезде, идеально сочетаясь с ее коричнево-желтым платьем. Даже Хейзел перестала возмущаться из-за драконов в волосах Нейлан.

— Надоели платья, — сказала Меланта. — Пусть Корал пойдет вместо меня. Никто не заметит.

Корал просияла, но тут Мара сказала:

— Лорд Кранвури заметит.

— Не напоминай, — сказала Меланта.

— А что с лордом Кранвури? — спросила Лазурь. Они с Айви сидели с котятами под столом.

— Ему нравится смотреть на мои веснушки, — Меланта встала, Гвен помогла ей надеть платье.

— Сложно не смотреть.

— Не на лице, балда.

Лазурь задумалась и покраснела.

— Ох.

Платье Меланты было без рукавов и в несколько слоев, но дотягивало до уровня бального. Оно было черным, что удивляло до их попадания в нижесад. Кроваво-красная маска закрывала почти все ее лицо, редкий щанс скрыть веснушки. Края у ее бровей изгибались, как рожки. Лили поежилась от результата.

— Не смотри на меня так, — сказала Меланта.

Лили отвернулась к отражению, склонила голову, чтобы рассмотреть работу Руби, изящный и простой узел у ее шеи.

— Теперь маска, — Руби повязала ее.

Уставшие глаза смотрели из-за серой, как железо, маски. Кто-то решил добавить черные перья по краям. Через пару минут она была облачена в железо и серебро. Лили выбрала простой наряд, как Меланта, но уже жалела о выборе цвета.

— Пойдем танцевать, чтобы мы смогли потом еще танцевать, — сказала Меланта. Она сглотнула и потянула за кулон с задумчивым видом. Красные линии были на ее шее. Она не привыкла носить украшения.

Украшения! Лили вздрогнула, побежала к кровати, которую делила с Гвен, кривясь от боли в ногах. Из-под матраса на дальней стороне она вытащила коробочку с кольцом, что дал ей Эбен. Он заметит, как только Лили покинет комнату. Поймет, что она сохранила его. И, может… может, он догадается, что она не зря его надела сегодня. Она надела кольцо на левую руку. Может, он воспримет это как знат, как разрешение говорить честно. Она надеялась, что угадала его чувства.

Девушки спустились в гостиную, но Айви задержалась на лестнице.

— Он вернулся, Лили, — прошептала она, обнимая себя. — Ярроу вернулся. Он знает… — она давилась слезами. — Знает, это…

Лили крепко обняла ее. Конечно, Ярроу вернулся — он никогда не пропускал день рождния Айви. Она вытерла слезы Айви краем платья, и они пошли в гостиную.

Гвен сняла маску.

— Не могу ее носить. Голова гудит.

Джуния попыталась улыбнуться, но не смогла, и тут дверь открылась. Нейлан сонно смотрела на стену, вышла за ними в коридор.

Сердце Лили трепетало. Она сложила руки перед собой, чтобы кольцо было видно. Заметит ли он сразу?

Корал вздохнула и закрыла дверь.

— Готовы? — Рива собиралсь сопроводить их в бальный зал.

Где же был Эбен?

Глава семнадцатая

Пять шагов. Столько шагов было до бального зала, но для Лили их было словно пятьсот. Она не могла встретиться с драконами двора. Они растерзают остатки ее самоконтроля, пока она не заговорит, обрекая их всех.

— Можно? — прибыл Голик и протянул руку с тревожным видом.

Если она примет, все в зале поймут, что он хоть немного завоевал ее. Потому Лили всегда входила одна. Хейзел не двигалась, как и другие девочки не указывали, что ей стоит сделать. Это было только ее решение.

Лили приняла этот дружеский жест помощи в тяжелую ночь. Рансон назвал бы такое решение глупым, но после встречи с Голиком и Орином голос Рансона в ее голове звучал неубедительно.

Пять шагов, и Голик закружил ее среди придворных. Этой ночью они были драконами, изображали полет на полу. Она ждала панику, но это был не бал Тариуса. Платья цвета полуночи кружили по комнате, но Лили знала это место, эти лица. Настоящий оркестр играл на балконе, звезды светили в окна, добавляя серебряный блеск.

Она не видела нигде маму.

Второй танец перетек в третий, Голик передал ее другому партнеру, а потом забрал, чтобы избегать неудобных сплетен. Никто не танцевал с леди постоянно, если у них не было помолвки. Голик старался изо всех сил, чтобы отгонять от нее Рансона. Он смог станцевать Гвен и Джунией, дважды с Хейзел. Нейлан прислонялась к открытому окну, скрестив руки, отгоняя партнеров.

Лили потеряла счет времени. Большие часы у лестницы не было видно четко, пока они кружились.

— У вас другая встреча? — пошутил Голик.

Мурашки побежали по ее рукам. Если бы он знал. Она отвернулась от часов, следила за девочками. Гвен, Хейзел и Меланта танцевали на уставших ногах. Джуния тоже.

Нейлан застыла у окна с рукой на горле.

Лили споткнулась и быстро заморгала. Рядом с окном стоял Тариус.

Ее ноги не держали ее. Голик отвел ее к стулу, но Лили нужно было к сестре. Тариус не смотрел на Нейлан, его взгляд был прикован к Лили. Она попыталась встать, но Голик надавил на ее плечо.

— Вам плохо. Я принесу воды, — он нежно сжал ее плечо. — Прошу, не уходите.

Она послушалась, обвила себя руками, чтобы не разбиться. Тариус пошел к ней, обходя танцующих. Это было невозможно. Как он попал сюда.

Она не моргала. Он приближался, его волосы стали светлее, в тон ее платья, а потом стали еще светлее. Лили протерла глаза. Не только его волосы. Одежда, кожа и все тело его стали прозрачными, пока он не пропал.

Она сцепила руки на коленях и пожелала, чтобы Голик вернулся. Ее взгляд скользил по комнате. Кто-то еще видел это?

Где был Эбен?

Нейлан побежала вдоль стены, ее не замечали. Маслокрыл недовольно захлопал крыльями и улетел. Она рухнула на колени перед Лили, с паникой в глазах переплела пальцы с ее.

— Это была иллюзия, — Нейлан задыхалась, ее руки были потными, как и Лили. — Он не может выйти. Он не настоящий. Не был настоящим.

Попытка Нейлан успокоить не сработала. Тариус сделал невозможное. Он был сильнее, чем показывал.

Им нужно было в нижесад.

Она туда не хотела.

Голик не успел вернуться, появился Рансон. Не замечая расстройство Нейлан, он потащил Лили танцевать. Онемев от шока, она ощущала музыку, что несла их. Рансон танцевал неплохо. Он учился по книге, как Эбен, но с тем девочки потом учились танцевать, когда им понадобился партнер для танцев. Он расслабился, и они даже смеялись, танцуя под любимую народную музыку Лазури.

Рансон встряхнул ее.

О. Он говорил.

— Мне твоя игра не нравится, — его глаза были черными. — Я хочу ответа на мой вопрос раньше, чем какой-то простак займет трон из-за указа королевы.

Разве он не пытался это сделать?

— Я слежу за тобой, ты пожалеешь, если снова будешь играть со мной.

Теперь он угрожал. Наверное. Лили пыталась заметить сестер.

Нейлан сидела на стуле, остальные танцевали. Голик был с Джунией, но наблюдал за Лили.

Рансон снова встряхнул ее.

— Мне надоело молчание, — его лицо смягчилось, появилась фальшивая улыбка. — Это доказывает, что я тебе нужен. Чтобы помочь. Тебе не нужно проходить это одной.

Нет. Не нужно. Но она должна была. Если она может разрушить проклятие, она сможет все.

Но она не могла разрушить проклятие одна. Ей нужен был кто-то. Тариус сплел для нее опасную паутину.

Не радуясь ее ответу. Рансон кружил ее в танце. Она могла многими способами прогнать его, но не позволила бы себе. Она сделала бы это вежливо, если бы могла говорить. Она могла говорить, если захочет. Она могла успокоить Рансона. Принять его старания. Убедить, что она отвечает на его чувства. Он мог разрушить ее проклятие. Мог? Он не говорил о любви.

По сравнению с Тариусом и другими проблемами, Рансон был пустяком. Был ли он настоящей угрозой? Он не разгадает проклятие, не выиграет в состязании матери. Он не мог сделать жизнь сестер хуже, чем было сейчас.

Жар растекся по ее конечностям. Надоело. Он убрала его руку со своей талии и закружилась в танце. Вежливый реверанс для всех, и она ушла. Она сообщила об этом вот так всем гостям, этого ответа ему должно было хватить. Он не получит ее время. Ей нужно было сосредоточиться на важном.

Это была Джуния.

Голик поймал Джунию за миг до того, как она ударилась бы об пол в обмороке. Она не отдыхала всю ночь, уже устала от танцев в нижесаде. Лили шла за ним, пока он нес ее сестру из зала.

Рива и еще один страж расчистили путь в комнату рядом, Гвен и мама присоединились к ним. Королева только прибыла.

Голик опустил Джунию на диван. Она заморгала и села.

— Ты выглядишь уставшей, — мама отвязала маску Джунии, их лица были бледными, как платье Хейзел. — Иди в постель. Уверена, вам всем нужен сон. Ночь пройдет и без вас.

Щедро. Жаль, что они не могли ей все объяснить.

— Лили, задержись, пожалуйста.

Девочки ушли со стражами, и Голик попрощался с ними.

Мама опустилась на диван и похлопала по месту рядом с собой. Лили устроилась на краю.

Сжимая руки на коленях, мама открыла рот, но не заговорила, а вздохнула.

— Лили… я… — она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаиваясь так перед мужем или дочерьми. Никто больше не видел королеву такой. — Хотела бы я забрать слова, но свидетелей было слишком много. Рансон и его семья так просто не отступят. Указ королевы так не отменяется. Не забывай это.

Она не забывала и не забудет.

— Знаю, я давила на тебя с твоего дня рождения. И не я одна. Это часть ответственности за множество жизней. Но дело не только в бремени ответственности, да?

Лили не ответила, она спросила:

— Ты можешь хоть что-то сказать?

Лили прижала ладонь к щеке мамы, слезы застилали глаза. Она моргнула, и они полились, капая на ее грудь, пропитывая собой край корсета.

Мама накрыла ладонь Лили своей и поцеловала в лоб.

— Твой отец узнает, кто за этим стоит, — прошептала она, — и их не обрадует гнев короля Итурии.

Мама надела маску и пошла к драконам.

* * *

В башне Лили переоделась в мягкое зеленое платье. Она присоединилась к девушкам в гостиной, где они лежали на мебели. Джуния встала с дивана и помогла Маре передать крем для уставших ног.

— Я не буду в туфлях, — Лазурь лежала на кресле, ее босые ноги свисали, волосы упали на землю. — Я буду невидимой, а потом туфли появятся, так в чем смысл?

Никто не мог с этим поспорить.

Айви лежала на полу у дивана, зажмурившись. Она прижимала что-то к груди. Лили опустилась рядом с ней, приоткрыла осторожно ее ладони и увидела расшитый платок.

— Эбен дал его мне, — прошептала Айви. — Он сказал, что Ярроу позже придет. Он же придет?

Лили кивнула, притянула Айви к себе на колени и покачивала, пока Джуния заканчивала. Она спрятала платок в мешочек на поясе Айви.

— Вот, — выдохнула Джуния. — Это все, что я могу. На всю ночь этого не хватит.

Хейзел взяла Айви. Все собрались у двери.

— Я возьму котят, — сказала Руби.

— Второй раз не сработает, — сказала Лазурь.

Руби прижалась к стене.

Лили заняла место впереди, посмотрела в щель. Эбен сидел на полу, прижав локти к коленям, склонив голову.

Как они выберутся. Если только…

— Сколько стражей? — спросила Гвен.

Лили вскинула палец, чтобы ей дали минуту подумать.

— Один?

Она покачала головой.

— Думаю, она просит минуту, — сказала Нейлан.

Лили расхаживала перед дверью. У нее была идея лучше котят. Эбен сопроводит их. Она указала Нейлан на щель двери.

— Эбен на полу.

Лили пошла пальцами по воздуху, намекая, чтобы его впустили в комнату.

Нейлан поняла.

— Отойдите, — она отогнала девочек и широко открыла дверь.

Эбен вскочил и шагнул вперед. Он замер, увидев Нейлан с Лили за спиной.

— Можешь зайти на минутку? — спросила Нейлан.

Он вошел без колебаний, встал и выжидал. Нейлан тихо закрыла дверь.

Дальше у Лили плана не было. Она не могла попросить его сопроводить их в сады, библиотеку или другое место, а потом прогнать, чтобы они стали невидимыми и убежали. Девочки не знали, что она задумывала.

Эбен не дал тишине затянуться.

— Вас не шантажируют, — это не был вопрос.

Меланта фыркнула.

— Ты только понял?

— Молчи, — Мара ткнула ее локтем.

Лили медленно покачала головой.

— Ярроу думает, что вы под чарами и проклятием.

Лили застыла. Едва дышала. Наконец-то. Кто-то понял. Он не знал всего, но понял, что происходит нечто странное.

— Ты можешь нам помочь? — прошептала Руби.

Эбен повернулся к ней и сказал:

— Не знаю. Я не знаю, с чем мы столкнулись, а вы сказать не можете.

Руби подтвердила его догадки.

— Нам нужно идти, — сказала Гвен.

Тревога и смятение мелькнули на лице Эбена. Как Лили могла ему объяснить?

Она изобразила, как открывает книгу, как рисует, а потом указала на него, надеясь, что альбом у него с собой. Будет проще с готовыми рисунками.

Он нахмурился, но вытащил его из-за спины, где он был за поясом.

— Ты хочешь это?

Лили забрала альбом, полистала, пока не вылетел рисунок лабиринта.

Эбен поймал его.

— Мы с Ярроу не нашли это зеркало в лабиринте. Проходы… менялись.

Тариус был занят ночью. Она облизнула губы. Она не знала, мог ли он что-то сделать Эбену или Ярроу в лабиринте, она не хотела узнавать. Им пора идти. Сейчас.

Она указала на себя, потом на зеркало, пытаясь передать намерения Эбену. Он хмуро пожал плечами.

— Нам нужно… — начала Корал.

— Тихо, — сказала Гвен. — Только обмороков сейчас не хватало.

Девушки переглянулись, а потом посмотрели на Эбена. Лили ждала, не зная, поймет ли он важность. Гвен сказала это, не упав в обморок.

Смятение накрыло его лицо, он пытался составить кусочки головоломки.

— Той ночью, когда Айви упала в обморок, она пыталась сказать что-то о проклятии?

Никто не посмел ответить.

— Хорошо. Вы не можете говорить о проклятии. Лили не может говорить по какой-то причине.

Меланта щелкнула пальцами, привлекая его внимание, похлопала по своему горлу.

— Вы молчите из-за кулонов?

Близко.

— Это как-то связано с зеркалом?

— Шшш, — Гвен сдерживала девочек, показывая Эбену, что он на верном пути.

Морщинки между его бровей пропали.

— Ярроу говорил, что порой маги используют зеркала в чарах.

Лили пошла пальцами по рисунку, пытаясь изобразить, что им нужно в лабиринт.

Он не так понял.

— Вы все видели зеркало?

Она вздохнула и опустила руки. Она не могла сказать ему. Не могла. Она… не могла сказать. Но, может, могла показать.

Почему она не подумала об этом раньше?

— Прости, — сказал он, заметив ее разочарование. — Я бесполезен… в этом. Если бы я мог…

Она прижала ладонь к его рту, чтобы он замолчал. Эбен тут же покраснел, но притих. Лили повернулась к девочкам и указала им встать в ряд. Они замешкались из-за Эбена, но она хмуро посмотрела на них.

Гвен схватила Меланту и Корал за руки.

— Слушайтесь сестру, будущую королеву, — с непоколебимым тоном она звучала как королева, превзойдя в этом Лили.

Лили благодарно улыбнулась. Когда они были готовы, она встала перед Эбеном и протянула руку. Он не схватил ее ладонь, а обвил своими руками, погладил большим пальцем кольцо на ее пальце, послав покалывание по руке.

— Ты его сохранила, — прошептал он так тихо, что девочки не слышали.

Она повернула запястье, переплела крепко пальцы с его и повела его в начало ряда.

— Без паники, — сказала Меланта.

— Что?

Лили схватила Меланту за руку, и они пропали.

Он сжал ее руку так сильно, что кольцо впилось в палец.

Сработало. Так они проведут его в нижесад, и он увидит, что происходит.

Она отпустила Меланту, но удерживала Эбена, черпая силу в его близости.

Лили ни разу не видела его таким бледным, даже когда он восстанавливался от травмы.

— Это было… — он посмотрел на девочек с потрясением и страхом в глазах.

Это было неописуемо, и у них не было времени обсуждать это, даже если они могли бы.

— Нужно идти, — сказала Нейлан.

— Идти? — он на миг нахмурился. — Спрашивать не буду. Вам нужно куда-то идти, нужно быть невидимыми, и вам нужна моя помощь. Верно?

Лили кивнула.

— Хорошо. Я подержу дверь, пока вы все не пройдете. Как долго вас не будет?

Она покачала головой, подняла его ладонь, которую сжимала, и указала на дверь.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с вами?

Девочки хором согласно завопили.

Он посмотрел на кольцо и отпустил.

— Так будет проще. Я все равно собирался пойти за вами. Встретимся внизу лестницы. Готовы?

Девочки взялись за руки, он широко открыл дверь. Стражи замерли на посту.

— Без вопросов, — сказал Эбен, и они послушались.

Как-то Эбен угадал момент, когда они все пересекли порог. Он шел за их тихим шумом, шагал вдоль противоположной стены, пока они не добрались до первого этажа.

Боясь, что он передумает, Лили схватила его за руку. Тихий вдох указал, что он тревожился. Не отпуская, Лили перевела его между собой и Мелантой. Она поведет их сегодня и постарается дать ему ответы.

Глава восемнадцатая

Лили вела невидимую цепочку по тихим коридорам и садам. Звезды удобно светили из-за облаков.

Хватка Эбена сдавливала ее пальцы. Он шел за ними и молчал. Они не могли ответить на его вопросы. Лили было спокойнее рядом с ним, но она не знала, делал ли он это из долга или от чувств к ней. Для нее или для ее статуса, как принцессы и наследницы престола. В любом случае Лили боялась, что сделает Тариус, обнаружив Эбена в нижесаде. Им придется оставаться невидимыми до конца.

Ее ноги пошли по лабиринту, привели к зеркалу.

— Раньше его тут не было, — сказал Эбен.

Он не успел возразить, она нырнула в иллюзорную изгородь, попала на ступеньки. Звезды остались позади.

— Что… — Эбен прервал себя.

Лили запиналась на ступеньках, хоть и прижимала пальцы к влажному камню. Эбен придвинулся, и их плечи соприкасались, Лили поймала себя на том, что считает его вдохи, а не свои шаги.

— Когда мы отпустим руки? — прошептала Лазурь из середины.

— Когда Лили скажет, — сказала Хейзел.

Еще пару шагов, и они попали в обсидиановый лес. Лили хотела видеть лицо Эбена.

— Сейчас, — сказала она, но не отпустила его руку.

Он сглотнул пару раз, озираясь.

— Теперь ты можешь говорить?

— Да, как только пересекла порог. Я не могу оставаться здесь. Он будет искать меня, — Тариус поймет, что они здесь. Она надеялась, что его магия не считает их.

— Что… кто?

— Скройся из виду.

Он отпрянул по ее приказу.

Лили не могла задерживаться.

— Нейлан расскажет тебе, что сможет. Остальные, идите медленно через арку, дайте им больше времени. Он не заметит, пока я буду там, — наверное.

Лили сжала руку Эбена и отпустила. А он — нет, и ей пришлось остановиться через пару шагов, их руки были вытянуты.

— Прошу, Эбен, — она прижала ладонь с кольцом к животу. Ей нужно было отвлечь Тариуса.

Эбен отпустил ее, и она поспешила.

— Лили!

Если она обернется, не найдет силы продолжать.

Девочки шли за ней.

Лили замерла до поворота к арке.

— Мне нужна ваша помощь.

— Говори, — сказала Меланта.

— Нам нужно занять Тариуса и его придворных, чтобы они думали о танцах.

— Хорошо, что я без туфель, — проворчала Лазурь.

— Им особо нравятся Хейзел и Корал, — отметила Лили.

Корал сжала губы и сморщила нос.

— Может, близняшки смогут проверить Бэй, — предположила Хейзел.

— Тогда идемте.

* * *

Тариус стоял такой же, как и прошлой ночью — без туники, черный с головы до пят. Глаза смотрели на нее из теней на лице, что было бледнее обычного.

Немного усталости пропало, когда он увидел ее. Он просиял. Тариус шагнул вперед и протянул руку раньше, чем ее преобразование завершилось.

— Снова идеально.

Лили взглянула на платье, покраснела и посмотрела вперед, пока он вел ее к полянке. Тонкие лямки удерживали корсет, расшитый серебряной паутиной. Черные юбки были невесомыми вокруг ее ног.

Это его отвлечет.

Если бы она не сказала девочкам задержаться, их увели бы быстрее, чем ее увел Тариус. Тьма давила на него, замедляя шаги. Он привел Лили на поляну, и полилась вязкая тихая музыка. Но его ноги не спотыкались, тене-люди окружили их, сестры присоединились по одной, и с каждым танцем темп нарастал. Она не просила перерыва, и Тариус был этому рад.

После четвертого танца он сказал:

— У тебя есть поклонники, — урчал он, как хищник.

Лили постаралась сохранить бесстрастное лицо, но сердце колотилось в тугом корсете и ушах. Он знал, что Эбен был здесь?

Она вдохнула и подняла голову.

— Я — кронпринцесса Итурии. У меня много поклонников.

— Ммм, — его губы дрогнули в ухмылке и опустились, словно он устал. — Двое тут что-то искали сегодня.

Эбен и Ярроу.

— Интересно, что? — его урчание стало рычанием.

— Вы же не думали, что у меня нет друзей? Что меня никто не любит и не начнет догадываться?

Он нахмурился.

— Половина мужчин во дворце любит наследницу, а не тебя.

Это было частичной правдой. Ярроу заботился обо всех сестрах. Эбен был ее лучшим другом. Было до ее дня рождения, а потом все стало напряженным. Может, они с Тариусом были правы насчет Эбена, и заботился он не достаточно. Не так. Не так сильно, чтобы разрушилось проклятие.

Или Тариус боялся, что есть тот, кто разрушит ее проклятие. Если она рискнет.

Он заметил ее кольцо.

— Что это?

— Безделушка. От друга.

Он нахмурился. Тариус грубо передал ее высокому джентльмену и забрал Мару.

Девушки не отдыхали. Айви сидела в облаке серого платья на краю поляны. К счастью, Эбена не было видно.

Лили отчаянно хотела скрыться за кустами и найти его, объяснить все, но не осмеливалась. Подозрения Тариуса насчет нарушителей повлияли на придворных, которые не выпускали девушек. Одного не хватало. Хромого. Лили не видела его всю ночь.

В небольшой паузе между танцами партнер Лили оставил ее под свечами в клетке. Она едва перевела дыхание, и Тариус появился рядом с ней и повел в головокружительный танец. Он притянул ее ближе, и она была рада своему серебристому платью, похожему на броню. От него пахло… мылом.

Он не делился ею. Танцы сливались во тьму.

Дважды за ночь она вздрагивала, думая, что увидела лицо Эбена среди кустов. Каждый раз ее кожа вспыхивала. Что он подумает, увидев ее в странном платье и в танце с другим мужчиной? Часть ее хотела, чтобы он выбежал на поляну и потребовал у Тариуса отпустить ее, но он не мог подвергать их такой опасности. Никто его не заметил, и она убедила себя что это была иллюзия, что ее разум играет с ней.

Наконец, она уже не могла танцевать.

— Моим сестрам нужен отдых.

Тариус поддался и повел ее к краю поляны. Она хотела уйти сама, но ноги подкашивались. Его рука обвила ее талию, он поддерживал ее на тропе. Девочки шли следом по двое-трое.

Он отпустил ее перед аркой.

— Сегодня ты была покладистой, — сказал он, надежда и сомнения мелькали на его лице, как облака.

Он не видел облака. Или солнце.

Лили сжала руки, скривилась от боли не заживших локтей. Она не могла жалеть его.

Гвен ждала на повороте тропы, откуда следила за Лили и проходом в лабиринт. Она не показывала, прибыл ли Эбен. Он мог уйти без них?

Лили не могла думать о том, что его могли поймать.

Она прошла через арку, повернулась к Тариусу. Она задержится, чтобы дать Эбену время, но она хотела, чтобы Тариуса не было видно.

Он шагнул вперед, глаза сияли надеждой.

— Тебе не нужно уходить.

— Я не могу остаться.

— Я вижу твое смятение, — еще шаг. — Ты сомневаешься в себе, в своем решении, в своей способности выбрать того, кому доверишь сердце, — еще два шага. — Отдай его мне. Никто не захочет его. Никто не знает тебя так, как я.

Он знал ее неплохо, но не полностью.

— Останься со мной.

— Я… — она посмотрела на Гвен, та тряхнула головой, чтобы увидела Лили.

— Ты можешь покончить со всем сейчас. Скажи, что любишь меня, и твои сестры будут свободны. Мы сможем быть вместе.

Было ли это так просто? Он сказал, что ее проклятие разрушат только ответные слова любви. Что бы он ни ощущал к ней, этой любви не хватило бы на разрушение проклятия.

— Мы будем свободны, если ты ответишь, — искренне.

Еще три шага вперед. Он был очень близко к арке. Если Лили вытащит его из арки, что будет? Он не говорил, но, наверное, будет плохо ему, но хорошо ей.

— Я освобожу твоих сестер, — он отчаянно смотрел на нее. — Никакого проклятия, если ты присоединишься ко мне в моем изгнании.

Он придвинулся, она тоже. Он менял правила. Это заманивало. Но могла она обречь себя на жизнь во тьме, чтобы сестры жили в свете солнца? Гвен стала бы хорошей королевой, хоть она презирала эту мысль. А Бэй? Лили должна была как-то вытащить и ее.

— Не заставляй меня говорить это первым, Лили. Скажи, что любишь меня.

Она не могла сказать, но могла ли остаться с ним?

— Ты так легко отбросишь будущее сестер?

Лили встряхнулась и отпрянула. Она многого не знала о нем, но доверять ему точно не могла.

Гвен поманила ее. Пора.

В глазах Тариуса сияли эмоции, боль была осязаемой. Его плечо задело арку.

— Останься, — прошептал он.

— Не могу, — она не хотела злить его с Бэй в ловушке и добавила. — Пока не могу. Увидимся завтра.

Надежда сияла среди его гнева и отчаяния. Она презирала себя за игру с ним, но она должна была думать сперва о своем народе и сестрах. Он обвил себя руками, схватился за плечи, словно мог развалиться.

Эбен ждал у лестницы вместе с ее сестрами.

— Я думала, ты заблудился, — прошептала она.

— Это место не такое большое, как тебе кажется. Все это иллюзии.

— Ты нашел Бэй?

— Нет.

— Думаешь, он ее запер? — спросила Хейзел.

— Она будет в порядке, — Лили сжала плечо Хейзел. Бэй была его запасным планом. Он ей не навредит.

— У меня остались вопросы, — сказал Эбен, — но Нейлан говорит, что вам нельзя говорить на определенные темы.

— Верно, — она повела девочек к ступенькам.

Эбен провел руками по волосам, но их длины не хватало, чтобы торчать, как у Голика.

— Не знаю, как понимать это волшебство.

— Ярроу сможет, — сказала Айви с земли.

Эбен поднял ее как ребенка.

— Нельзя тут задерживаться. Думаю, твой джентльмен следит за вами, он не поймет, почему вы замерли на пороге, — боль и ревность звенели в его голосе.

Лили подошла и заглянула ему в глаза.

— Он не мой джентльмен.

Пауза, тень улыбки на его губах. Она чуть не упустила ее во мгле.

Почти.

* * *

Когда они добрались до ив, Эбен опустил Айви на ноги. Лили и девочки взялись за руки, а Эбен остался видимым и вел их по саду. Никто не посчитал бы его прогулку ночью странной.

Они шли к башне.

— Не отставайте, — прошептал Эбен, пустой коридор подавлял его слова.

Вверх по лестнице, мимо стражи. Если они и удивились Эбену в такое время, то виду не подали.

Страж у двери сказал:

— Ярроу спит на диване. Хочет увидеть Айви и девушек утром.

Айви резко вдохнула, но стражи не услышали.

— Ясно, — Эбен придержал дверь открытой, Лили провела девочек в комнату к камину, пока они не стали в ряд перед окнами.

Ярроу сел на диване, он и не спал. Его лицо выдавало тревогу, взгляд блуждал по комнате.

Эбен прошел внутрь. Как только дверь закрылась, Айви вырвалась и бросилась, всхлипывая, в руки Ярроу. Он поймал ее с трудом. Он не ожидал, что она была невидима.

— Что…

Лили хлопнула в ладони и жестом указала на спальни наверху. Гвен. Хейзел и Нейлан должны были остаться.

Меланта возражала, но Лили топнула ногой и указала наверх. Меланта вздохнула, но пошла за остальными.

Лили пожалела, что топнула. Она рухнула в кресло и сняла потные туфли.

Ярроу осторожно отцепил Айви от своей шеи.

— Тебе нужно отдохнуть. Я буду тут утром.

Айви покачала головой, но он удерживал ее лицо руками, пока она не посмотрела на него.

— Все хорошо, — он ждал, пока она его услышит. — Понимаешь?

Она кивнула и прошептала.

— Хорошо.

— Умница, — он сунул в ее руку маленький сверток из своего кармана.

Пару раз оглянувшись, она ушла с Марой по лестнице.

Ярроу повернулся к Лили.

— Ты можешь рассказать, что происходит?

Она покачала головой, но указала на Эбена.

— Не знаю, с чего начать, — Эбен устроился на подлокотнике кресла, в котором сидела Лили, и описал свое путешествие. Ярроу ходил по комнате, Эбен объяснял зеркало, тайный проход, лес деревьев из камней и арку, что облачала девушек в платья. Он описал Тариуса так точно, что Лили поняла, что Эбен во время танцев ей не показался. Он описал сад ядовитых растений, беззвездное небо, то, что еще не видела там Лили, включая маленькое кладбище, окруженное лавром. — Восемь могил, — он заерзал с тревогой. — Лили, одна из них была свежей.

— Бэй! — сказала Хейзел.

Нет. Нет, он не посмел бы. Лили потерла руки. Было холодно.

Эбен опустился в кресло рядом с ней и обвил руками ее плечи.

— Стой, — приказала яростно Гвен. — Она в порядке. Отсутствовал один… — она кашлянула. — Это мог быть… — она закашлялась и сдалась, но Лили поняла ее: это мог быть хромой джентльмен.

Ярроу замер.

— Они не могут говорить об этом?

— Кулоны мешают, — понял Эбен. — Но Лили может говорить под землей.

— И чего хочет этот… принц?

— Девочки сказать не смогли, но я подслушал достаточно, чтобы догадаться, что у него свое проклятие. Он привязал их через кулоны. Он хочет Лили, — его голос был ровным, но ладонь сжалась в кулак на его колене.

Ярроу развязал ленту на волосах цвета железа, взлохматил их и завязал снова. Он начал служить уже после того, как отец стал уверенно править, но он не был молодым. Впрочем, его не было тут, когда маг поймал семью Тариуса под землей.

— Как только девочки будут свободны, он может гнить во тьме. Его проклятие меня не интересует, — он провел рукой по татуировке на щеке, древней руне, что означала правду или честность, метка всех магов, которую получали в начале обучения. Это было предупреждение для обычных людей.

Тариус должен быть с такой меткой.

— Сможете привести меня завтра ночью? — спросил Ярроу.

Она не хотела рисковать им, как и не хотела рисковать Эбеном, но он мог заметить то, что Эбен упустил. Лили кивнула.

— Хорошо. А пока нужно узнать о маге, что наложил проклятие на… мага. У нас есть его имя?

Лили покачала головой.

Ярроу потер челюсть, мозолистая ладонь шуршала по щетине.

— Попробуйте узнать завтра у принца. И в книгах поискать не помешает.

— Я сделаю, — сказала Гвен.

— Маг может снять свое проклятие. Если этот близко, Бридо может его уговорить, — он добавил с рычанием. — Или я смогу.

— Ярроу, — в голосе Эбена было предупреждение.

Они не хотели, чтобы Ярроу колдовал, ради Айви и ради него. Ярроу вздохнул.

— Знаю.

— Он мог давно умереть, — Эбен рассказал, как они с Лили нашли запись про пропажу принцессы и магов. Она жалела, что не рассказала ему под землей версию Тариуса.

— Хорошо, — Ярроу сел. — Начнем с Сотана и Небесных гор. Поглядим, что найдется.

Эбен сжал плечо Лили и встал.

— Ох, — Ярроу протянул листок. — Послание пришло с письмом от вашего отца. Он будет тут завтра.

Глава девятнадцатая

Завтра прибудет отец.

Лили расслабилась в кресле, не собираясь читать записку.

Девочки от слов Ярроу расплакались от облегчения. Ярроу, наверное, послал весть отцу бумажными дракончиками. Маленькие гонцы летали быстрее голубей, но работали только для хозяев. Конечно, отец брал с собой одного такого.

Как он отреагирует на проблемы, что она навлекла? Она не имела права носить корону с огненными шипами, она не смогла даже уберечь сестер. Лили хотела забраться в кровать и проснуться, когда все закончится, но никто не мог это исправить.

— Я встречу вашего отца по пути, объясню все, — Ярроу сделал паузу. — Королеве об этом говорили?

Лили покачала головой.

— Пусть отец расскажет, — решила Хейзел. — Когда время будет верным.

* * *

Лили отключилась, упав в кровать. Она проснулась утром не бодрой, но с новой решимостью.

Гвен. Нейлан и Меланта пришли с ней в библиотеку, даже Эбен решил помочь носить книги и проверять их.

Там были списки имен магов, их поступки и ошибки в разных королевствах, но информация была собрана без логики. Одни записи длились страницами, другие — пару строчек. Порой попадались рисунки, словно писец не смог удержаться и нарисовал на полях. Пейзажи, лица, одежда и дикая природа. Лили сама дала Айви похожую книгу.

— Тут кое-что есть, — Меланта постучала по книге и прочла. — Маг пропал. Жена похищена. Оджи. Время подходит.

— Северная половина Оджи в Небесных горах, — сказала Гвен.

Это мог быть тот маг? Он не был женат на матери Тариуса, она не была похищена. Она убежала.

— Детали не совпадают, — сказала Хейзел.

Эбен потирал шрам на челюсти, хмуро смотрел на страницу. Он не слышал истории Тариуса.

Лили села и прижала ладони к глазам. Они никуда не зашли. Если бы она нашла рисунок мага, принцессы или Макара. Если бы у нее было кольцо Тариуса, кто-то мог бы его узнать.

Ох. Холодок пробежал по ней. Даже кожу головы покалывало.

Кольцо. Принцесса была светлее Хейзел, которую сравнивали с золотым Макаром.

Волосы Тариуса были черными, как перья ворона.

Она встала, стул скрипнул по полу, она забрала книгу Меланты. Она листала страницы, искала рисунки, наброски. Хоть что-то.

Ничего. Лили захлопнула ее, прошла к окну и ударила рукой по каменной стене. Ей нужно было знать, как выглядел маг. Ей нужно было знать, говорил ли правду Тариус о своих родителях. Была ли его мама похищена, или она сбежала, была ли она замужем за Макаром. Могла ли она родить от мага в нижесаде? Почему тогда маг обрек своего сына родиться и жить во тьме? Мог ли он быть таким бессердечным? Он хотя бы знал? Было ли это важно?

— Лили? — Гвен коснулась ее плеча.

Лили не могла объяснить подозрения. Никто не знал о кольце.

Или знали? Девушки танцевали с Тариусом. Они могла его видеть, даже если не знали историю. Она должна была попробовать.

Лили вытянула руку, привлекая их внимание, и постучала по уху.

— Ты хочешь, чтобы мы послушали… обратили внимание, — поняла Гвен.

Загадки она не очень любила, но играла достаточно, чтобы не ощущать себя неловко. Но в этот раз это была не игра. Она должна быть осторожной, проклятие было в силе.

Лили сняла кольцо со своего пальца и поднесла к руке Эбена.

— Кольцо и мужчина, — сказала Меланта. — Свадьба? Указ мамы?

Лили вытащила косу поверх плеча и поднесла к ней кольцо.

Меланта сморщила нос.

— Украшение из волос?

— Думаю, она про… кольцо скорби… с бледными волосами, — сказала Нейлан.

Лили постучала по носу. Правильно.

Эбен скрестил руки, составляя кусочки в целое. Ему не хватало несколько догадок девочек.

— Что еще? — спросила Гвен. — Это о… том самом?

Лили покачала головой и подняла косу.

— Дело в волосах? — сказала Меланта.

Лили кивнула.

— Хорошо… — Меланта растянула слово, подчеркивая смятение. Лили не реагировала, она начала выдвигать варианты, как в игре. — Косы. Длинные волосы. Темные волосы. Светлые волосы.

Лили постучала по носу.

— Светлые волосы.

— Человек со светлыми волосами, наверное, — уточнила Нейлан.

Лили подняла два пальца.

— Два человека со светлыми волосами, — сказала Меланта. — Кто первый?

Лили постучала по кольцу, надеясь, что они знали, чьи волосы хранил Тариус.

— Мама, — сказала Нейлан, стараясь говорить меньше, чтобы не упасть в обморок.

Лили кивнула.

— Хорошо. Второй, — Меланта начала предлагать варианты. — Папа…

Лили схватила ладонь Меланты и кивнула ей остановиться. Она сразу догадалась. Может, они поймут весь смысл.

— Мама и папа со светлыми волосами, — сказала Меланта. — О чем мы?

— Его волосы темные, — Гвен побледнела. Она поняла.

Лили опустила руки, дыша так, словно взбежала по лестнице.

— О, — Нейлан тоже поняла.

— Ты понимаешь, о чем они? — Меланта повернулась к Эбену.

— Я редко понимаю, о чем вы, — его слова были бодрыми, но он сосредоточенно хмурился, словно почти смог понять. Или словно понимал, но не хотел этого.

— Спроси у Орина про темноволосых магов Оджи, — Нейлан теребила кулон на цепочке с задумчивым видом. Она своей идеей поделится, когда сама захочет.

Лили нашла ответ, и Эбен спросит у того, кто может знать остальные ответы. Если маг был еще жив, его найдут, и она заставит его исправить содеянное.

Эти слова были громкими для той, кто не мог говорить или набраться смелости, чтобы признаться в любви. Если бы ответ Эбена точно прозвучал, она бы это сделала. Но она не могла рисковать сестрами и королевством, ведь все мог получить маг.

* * *

Они добрались до поля гусей, Лили сняла сапоги и чулки и устроилась на земле у камня, шевеля пальцами ног в густой траве. Правда сунула голову в сапог, а потом выбралась и щипнула шнурки. Глупая гусыня не понимала серьезность ситуации. Смех бурлил в груди Лили. Она подавила его, вместо этого вырвались две слезы.

Эбен времени не терял, он обсуждал все, что узнал, с Орином. Когда Лили заточила карандаш кинжалом Меланты и нарисовала Правду с сапогом на голове, они добрались до вопроса о маге из Небесных гор.

— Место большое, магов там много, и оно близко к Сотану, — Орин тыкал землю палкой, но не посохом, выковыривал жуков из земли для Правды. — Я не ученый.

Он не знал, чем мог быть маг.

— Даже если бы мы знали его имя, — сказал Орин, — мы его вряд ли нашли бы. Может, стоит сосредоточиться на проклятии Лили.

Эбен перевернул носком сапога кусок земли.

— Это все сложно. Это возможно?

— Наверное. Решения бывают в сказках. Можно начать с них.

Их догадки были сперва глупыми, но перешли в обсуждение того, что они знали и не знали о проклятиях и волшебстве. Лили не могла помочь, так что прошла к пруду. Даже если они угадают, она не сможет им сказать.

Подняв юбки до колен, она шла среди камышей, прошла в воду. Согретая солнцем вода плескалась о берег. На глубине она остывал, Лили ощущала ил ногами. Она держалась мелководья, прошла по краю. Когда она вернулась к камню, трава высушила ее ноги и вытерла почти всю грязь.

Эбен сделал вид, что разглядывает поле. Орин размахивал руками.

— У нас есть план, — сказал Орин.

Лили ждала продолжения. Тишина растянулась, как тени днем.

Наконец, Орин быстро заговорил:

— Мы знаем, что ты не можешь комментировать идеи насчет твоего проклятия, так что мы просто будем пробовать, — он замолчал. — Можешь убежать, если против.

Она не убежала. Их план не сработает, но они не знали этого. Лили не могла сказать им, так пусть поймут сами. Больно не будет.

Или будет? Лицо у Эбена было таким же, как в первый поход на фестиваль, когда он переел сладких булочек.

— Хорошо. Начнем, — Орин подошел к ней, прижал ладони к ее плечам и легонько поцеловал в уголок ее рта. Его губы были потрескавшимися. Он отпрянул на три шага и скрестил руки. — Ну как?

Лили вытерла рот ладонью. Это был их план? Орин, наверное, вспомнил это из сказок: каждая девочка мечтала о поцелуе истинной любви. Удивительно, что Эбен это позволил. Это объясняло его поведение.

Но почему Эбен нервничал?

Орин отошел, и Эбен приблизился.

Ее тело охватил жар. Не так она представляла их первый поцелуй, хотя она и не надеялась, что он будет. Она знала, что шанс лишь один.

Она могла убежать.

Стоило убежать.

Это не сработает. Что подумает о ней Эбен, если она даст поцеловать себя, зная, что это бесполезно? Может, решит, что она в отчаянии.

И будет прав.

Она не смогла бы отодвинуться, даже если бы хотела. Ее голова отклонилась навстречу ему, хотя она даже не думала об этом. Лили хотела его поцелуй, хотела узнать его реакцию. Ее желудок трепетал от надежды, что Эбен не поцеловал бы ее без любви. Она сможет сейчас разрушить проклятие. Она сможет сказать ему о любви после поцелуя, он ответит ей, и все будет хорошо.

Ее руки напряглись от желания обвить его шею, но она не шевелилась.

Он приблизился.

Кошмар скоро закончится.

Он стиснул зубы.

Отец не увидит ее поражение.

Он отвернулся.

Ее сердце рухнуло на траву.

— Что такое? — сбоку появилось лицо Орина.

Она уже знала, что проклятие так не разрушить, но Эбен даже не пытался.

— Я знал, что не сработает, — он пошел к пруду.

Лили отпрянула к камню, но промахнулась и села на землю. Она прижала костяшки к глазам, отказываясь плакать. Не из-за него не сработало. Он знал, что любит ее не так.

Лили не могла рисковать ему, говоря о своих чувствах. Тариус был прав. Ее проклятие не разрушить.

Ей нужно было найти мага.

* * *

Солнце было на другой стороне поля, когда Лили проснулась от толчка. Орин вручил ей яблоко и кусок хлеба.

— Прости, — он сел в стороне.

Она пожала плечами и откусила яблоко.

Эбен ходил по краю поля с Правдой под рукой. Лили улыбнулась, несмотря на боль в сердце.

Орин вытянул ноги.

— Правда серьезно сторожит в эти дни.

Бросок, и огрызок яблока Лили стал пиром для трех малиновок. Она открыла альбом и начала рисовать птиц. Ничего из нижесада. Орин перевернулся на живот и смотрел, придвигаясь, пока его нос не оказался почти у бумаги.

— Можно посмотреть? — он указал на набросок в уголке страницы.

Кольцо Тариуса.

Она передала ему книгу.

— Я видел раньше такие кольца скорби. Они популярны у знати Родены и Сотана, — он сел. — Маг, которого ты ищешь, женился на принцессе?

Лили схватила его за руки и кивнула.

— Не каждый день принцесса выходит замуж за мага. Не знаю, почему я раньше не подумал. Так сделала принцесса Амберджина из Сотана. Она была в очереди на трон, а потом их наследник умер. И все за ним. Маг хотел стать королем Сотана, убрать соперников, но его жена умерла. Или что-то еще. Не помню всех деталей, это было до моего рождения.

Лили схватила альбом и сунула в свою сумку.

— Маг пропал, — Орин свистнул Эбену. — Не помню его имя, но вы можете посмотреть в списке королевских браков.

Это она и хотела сделать.

Эбен подбежал и опустил Правду у ног Орина.

— Что такое?

— У нас может быть имя.

Орин объяснял, а Лили обувалась. Она так взволновалась, что забыла о неловкости между ней и Эбеном.

— Лили! — Меланта выбежала с тропы, медные волосы запутались за ней. В штанах она была быстрее Лазури. Она добежала до дерева, прижала ладони к коленям и пару раз глубоко вдохнула. — Отец дома.

Глава двадцатая

Отец прибыл. Сердце Лили колотилось, словно бежала она, а не Меланта.

— Он хочет всех нас видеть, — сказала Меланта. она бросила Орину палку. — И тебя, — она помахала замене, которая приближалась по дороге.

Лили не ждала, пока пастушка доберется до поля.

Орин и Меланта по очереди несли Правду, Орин рассказывал их догадки о маге.

Оставив гусыню в саду у кухонь, они пошли в кабинет короля.

Девочки и Ярроу ждали внутри. Голик стоял рядом с Хейзел у камина. Отец сидел у окна, полуденное небо было на его фоне, он обнимал близняшек руками. Он был в одежде с дороги, его волосы растрепал ветер, и он выглядел лидером куда больше, чем могла когда-либо Лили.

Эбен опустился на колено, Орин поклонился.

Лили хотела броситься в объятия отца, но не делала этого годами. Она подвела его, в опасности были сестры и все королевство.

Прошло пару секунд, и он подошел и обнял ее. Лили замерла, вдохнула запах коня и кожи, а потом обвила его руками, заливая его тунику слезами.

Отец сказал в ее плечо:

— Встань, сынок.

Ножны Эбена щелкнули по полу, и он встал. Лили не слышала, чтобы отец так обращался к нему.

— Не обещаю, что все будет хорошо, — прошептал отец ей на ухо, — но я сделаю все, что смогу. Ты не одна.

Он отошел. Гвен представила ему Орина, пока Лили вытирала слезы платком, который забыла вернуть Эбену.

— Ярроу рассказал все, что знал, — отец сел на край стола, одна нога была на полу. — Мы не нашли следов зеркала или тайного прохода, но я никогда еще так не терялся, как при поисках этого. Кто-то там поработал.

— Ваше величество, — сказал Эбен. — У принца Орина есть полезная информация.

Историю Орина о принцессе Амберджине слушали в тишине. Если они не найдут мага, из этого не выбраться. И с указом мамы найдутся те, кто попытаются решить загадку.

Где была мама?

Ярроу нарушил мысли Лили.

— Не нужно проверять в библиотеке.

— Объясни, — сказал отец.

— Я бывал на дальнем севере, слышал истории. Я достаточно стар, чтобы знать о принцессе, вышедшей за мага. Даже пару раз встречал его и его жену.

— Как его звали? — спросил Орин.

— Идрис, но имя не важно, — Ярроу почесал подбородок. — Он никак не снимет проклятие, на создание которого потратил столько сил.

Звуки отчаяния наполнили комнату.

Лили потянула Эбена за волосы и помахала концом своей косы, а потом кивнула на отца.

Эбен кашлянул.

— Ваше величество.

Отец вскинул руку, и стало тихо.

— Что такое?

— Мы думаем, что маг Идрис — настоящий отец подземного принца-мага.

— Почему?

— У матери принца и того, кого все считают его отцом, были светлые волосы.

— Этот принц на них не похож?

— Верно, сэр. Его волосы темные, как у вас.

— Идрис был темноволосым в юности, — сказал Ярроу.

Глаза отца расширились от понимания.

— Маг проклял своего сына.

— Если принцесса была беременна им перед проклятием, это могло изменить все, — Ярроу скрестил руки и обратился к Лили. — Нужно узнать, какими были слова его проклятия, но он не должен понять, что мы что-то подозреваем. Это может навредить. Он, похоже, не в себе.

— Что ты задумал, старик? — спросил отец.

— Думаю, мальчик не под проклятием.

Было ли это возможно?

Рен всхлипнула и обмякла на Руби. Отец подбежал и поднял ее к себе на колени. Он провел пальцем по цепочке на шее Руби с бурей в глазах.

— Хотел бы я разобраться с тем, кто это сделал с моими дочерьми, своими руками.

Лили хотелось идти сейчас, разобраться с Тариусом и покончить с этим, но она не знала, откроется ли проход, не знала, сможет ли пройти одна. И Ярроу предупреждал их не говорить Тариусу.

— Эбен и Ярроу пойдут сегодня с вами, — сказал отец. — Но пока что готовьтесь к балу. Ради матери. Нам нужно развеять часть слухов, что разгулялись.

Лили слышала небольшое ударение на последнем слове. Отец, наверное, слышал о поведении Рансона и не одобрял это. Она была рядом с отцом, и было понятно, что он никак не дал бы Рансону благословление.

* * *

Рива и Ярроу провели их к башке. Ярроу устроился в гостиной, их бывшая няня пошла с ними наверх. Она наряжалась в платье с ними.

Масок сегодня не было. Как и не было игры и резких красок. Солдатский бал был в честь самого короля-солдата, который устроил Единение королевств во время драконьих войн, чтобы избавить земли от врага. Легкие ткани, цветы и ленты напоминали всем о надежде, предложенной сломленным землям. Лили была в бледном синевато-сером платье с многослойной юбкой с белыми кружевами по краям каждого слоя. Она закрепила волосы по бокам, оставив их распущенными, и добавила гардению.

Джуния сегодня сияла в розовом.

Стук, как капель по стеклу, привлек их внимание к среднему окну.

— О! — Нейлан подбежала и открыла его. Маслокрыл влетел и закружил по комнате, врезаясь в зеркала и задевая потолок, пока не запутался в волосах Корал.

— Прочь! Уйди! — Корал подпрыгивала.

Нейлан заговорила с драконом:

— Замри, — она отцепила коготки от огненных волос. — Еще немного. Вот так, — она подняла дракончика, погладила его спину, пока он не успокоился.

— Убери его, — сказала Мара.

— Это Бэй. Его Лили оставила с ней, — Нейлан держала его так, словно дракончиков можно было различить. — Конечно, он не в себе.

Драконы не любили магию.

— Она в порядке? — Хейзел шагнула ближе, чтобы рассмотреть маслокрыла, словно это как-то рассказало бы ей о Бэй. — Как он выбрался?

Лили отодвинула ладонь Нейлан от спины дракончика. Крохотный свиток был привязан к его лапке… волосами. Может, дракон все же что-то им расскажет.

Не замечая странность нити, Нейлан вытащила свиток и вручила ей.

Лили развернула листочек. На нее оттуда смотрела 12. И все.

Джуния заглянула поверх ее плеча.

— Что это значит?

— Я позову Ярроу, — сказала Рива.

Лили не нужно было объяснять записку. Тариус хотел, чтобы девушки пришли одни, он использовал Бэй, чтобы они послушались. Он знал о визите Эбена или это была реакция на поиски Ярроу и отца в лабиринте? Он не ранил бы Бэй, но мог запереть ее в стеклянном замке.

Эбен и Ярроу не могли идти с ними сегодня, она не будет рисковать их жизнями. Она сама разберется с Тариусом.

Лили собрала девочек, они спустились в гостиную. Эбен, Орин и Голик ждали в лучших нарядах, чтобы отвести девушек на бал. Орин отмылся, его волосы цвета соломы сияли после мытья. Он был похож сегодня на принца.

Как и Эбен. Его туника длиной до колен была с разрезами до пояса, воротник был расшит красными ягодами пираканты, и он выглядел властно, что обычно скрывала форма. Как всегда, при нем был кинжал отца. Он посмотрел на ее руку, а потом ей в глаза.

Она все еще была с кольцом.

— Мы идем с вами, — сказал Ярроу, словно угадав ее мысли.

Она хмуро посмотрела на него, щуря глаза.

— Ты меня не отгонишь, хоть и наследница, — она прекрасно знала, что он хотел ее приструнить.

Она скрестила руки и покачала головой.

— Мы не будем рисковать жизнями других, — сказала Гвен, выглядя яростно с половиной сада розовых роз в волосах.

— Я так и думал, — сказал Ярроу.

Лили поманила девушек соединить руки. Она убежит сейчас, если они не послушают ее.

— Погодите, — Эбен подошел и коснулся пальцами ее запястья. — Мы хотя бы доведем вас до лабиринта.

Он не мог разрушить проклятие, но чувства у него к ней были. Лили знала. Если бы у нее было больше времени… Но отчаяние Тариуса росло с каждым днем. Она не хотела, чтобы Эбен был в нижесаде. Она потирала руки, не желая думать о встрече мужчин. Она надеялась, что Тариус не отправит свою иллюзию на бал этой ночью.

Эбен все равно пойдет за ними. Она тоже так сделала бы. Она боялась, что проход будет открыт после того, как они войдут, но она не могла его остановить.

Эбен заметил перемену ее лица, его плечи расслабились.

— Мы пойдем, — он протянул ей руку, и они пошли на Солдатский бал.

* * *

Цветы бледно-желтого, персикового, лавандового и белого цвета заполняли каждый угол и стол в бальном зале. Никаких красных вспышек. Ни сапфира, ни черного. Запахи сада заполняли воздух, поднимали ее настроение, и она радостно станцевала с Эбеном. Перед Лили появился Голик, потом Орин, но она всегда возвращалась к Эбену, его рука согревала ее спину, его большой палец гладил кольцо на ее пальце.

— Помнишь, — сказал Эбен, — как Мел упала в реку, и ее понесло течением? Я никогда еще не слышал, чтобы ты так громко кричала.

Она два дня не могла говорить, а у Меланты остался шрам на ноге.

— Я не понимал, как привык к твоему голосу, пока он не пропал. Даже когда я уходил в патруль, я всегда слышал тебя в голове. Но это другое. Ты здесь. А я скучаю по твоему голосу.

Она споткнулась, он удержал ее. Комната стала теплее.

— Не знаю, кем бы я был без… твоей семьи. Без тебя. Не знаю, как, но я помогу тебе. Ты сделала бы для меня так же.

Он все же хотел это сделать.

Песня близилась к концу, и Эбен передаст ее другому партнеру.

— Я знал, что план Орина не сработает, — он отвел взгляд. — Я всегда знал, что ты никогда не… чувствовала бы… такого. Ко мне, — он выдавил смешок. — Даже если бы было, ты — принцесса, а я просто сирота. Простой солдат.

Он серьезно? Он думал, что поцелуй не сработал бы из-за нее? Не такой была причина.

Погодите. Он… любил ее? Сердце Лили никогда еще так быстро не билось. Ей казалось, что она улетит, как маслокрыл.

Ах! Разве это важно, если он не скажет этого? Если он не будет считать себя достойным.

Но это было важно. Очень.

Ей нужно было что-то сделать. Кивнуть, обвить руками его шею и поцеловать. Как-то дать понять, что чувства взаимны. Что он не просто солдат.

Песня закончилась. Эбен поклонился.

Она ничего не сделала.

Отец занял следующий танец, Эбен пробормотал, что принесет ей напиток.

— Это моя любимая ночь Драконьего фестиваля, — сказал отец. — И твоя, если я правильно помню.

Она улыбнулась, глядя, как армия служанок сметает лепестки перед следующей песней. Не только у Гвен был букет на голове.

— Я рад, что успел домой, — музыка началась, они присоединились к другим парам. Отец танцевал почти так же хорошо, как Эбен, но наступал на ноги под быструю музыку. Ее ноги пока были в безопасности. — Ситуация в Вините была не такой плохой, как докладывали. Кто-то из дворца подделал послание. Тот, кто хотел, чтобы я задержался на пару дней.

Рансон.

Отец приподнял брови.

— Вижу, ты понимаешь, о ком я.

Лили огляделась. Рансон стоял у столов закусок и следил за ней. Или за отцом. Или за обоими.

— Твоя мама рассказала мне, что происходит.

Мама в платье лавандово-голубого цвета стояла среди круга дам, она смотрела на того, кто следил за ее мужем и дочерью.

— В магии я бесполезен, но тут я помочь смогу, — отец хитро улыбнулся. — Ты избавишься этой ночью от Рансона раз и навсегда.

Лили нахмурилась, голова все еще была полна тем, что почти сказал Эбен. Он хотела увидеть, как это произойдет.

Песня закончилась. Отец отвел ее к пустому месту рядом с кустом с розовыми лентами. Нейлан подошла и заговорила о растениях. Мама и ее дамы приблизились к ним.

Отец оставался бесстрастным, когда Рансон подошел, склонил голову и плечи, но поклоном это назвать было сложно. Он влез в разговор. Он знал о цветах меньше Лили.

— Для чего ты здесь, Рансон? — сказал отец.

Рансон залепетал:

— К-конечно, не зря, Ваше величество. Я пришел пригласить принцессу на танец. Она была занята всю ночь.

— Наслаждайтесь, — отец махнул Нейлан присоединиться к Рансону.

Отказываясь танцевать вне нижесада, Нейлан склонила голову и приподняла бровь.

— Нет? Тогда иди, — он прогонял Рансона.

Тот не слушал.

— Прошу прощения, Ваше величество, но я хотел пригласить принцессу Лили.

— Разве ты этого хочешь попросить у нее?

— Ваше величество?

— Потому что ты можешь просить сейчас, Рансон.

Рансон не смог выдавить улыбку.

— Для чего? Ваше величество, беспечные слова вашей жены не дают шанса уважаемым людям сделать предложение.

Отец стиснул зубы и заговорил.

— Указ королевы не убрать, да. Но его в интересах многих игнорировать.

Мама и ее дамы подошли к Рансону сзади, но он не заметил.

Он не уловил предупреждения отца.

— Дайте ее мне, Ваше величество. Никто ее сейчас не хочет. Она — упрямая, ведет себя как ребенок. Думаю, она сломалась под давлением, но я могу ей помочь. Ей ничего не нужно делать, я обо всем позабочусь.

Обо всем? О стране? Он о своем поместье не заботился, потому и находился все время в городе.

Отец притих. Опасно притих.

Эбен присоединился к ним и передал Лили бокал лимонада. Он посмотрел на всех, а потом перевел взгляд на отца.

Все смотрели на короля.

Рансон потянул за ухо, переминался. Его предложение получит не тот ответ, что он ожидал. Он впервые решил промолчать.

Голик и Хейзел подошли к тихой толпе, как и несколько родственников Рансона. То, что задумал отец, пройдет при свидетелях.

Лили сделала глоток лимонада, чтобы смягчить горло, но подавила желание кашлянуть.

Отец потер ладонью челюсть, глубоко вдохнул. Выдохнул. Он заговорил с Лили, но смотрел на Рансона.

— Раз ему сложно спросить прямо, я сделаю это за него.

Пара дам рассмеялась.

— Лили, ты хочешь выйти за Рансона.

Отец посмотрел на нее, и Лили покачала головой медленно, четко отвечая отказом.

Его голос загремел:

— Таким было решение кронпринцессы Итурии.

Рансон пронзил ее хмурым взглядом и пошел прочь.

Лили отпрянула на шаг. Это было не все. Он был в отчаянии, он был унижен, так что не упустит шанса добиться ее руки через указ матери. Он не оставит ее.

Отец склонился и прошептал между ней и Эбеном.

— Наш первый король был солдатом, кстати.

Мама присоединилась к королю, и они пошли танцевать рука об руку.

Глава двадцать первая

Король-солдат был сыном лесника.

Эбен был сыном солдата.

Лили была дочерью короля.

Дрожь пробежала по спине Лили до болящих ног. Отец напомнил ей, что короли и королевы Итурии могли выбрать, кого хотели, что бы ни говорили годами про традиции жадные до власти придворные.

Только потомки короля-солдата могли носить корону с пиракантой, конечно. Бабушка никогда не носила ее после смерти деда, но правила так же властно. Так отец признавал чувства Лили и одобрял выбор? Откуда он знал?

Лицо Эбена покраснело. Лили взяла за руки Эбена и Ярроу и повела сестер к башне за остальными девочками. Они пошли вместе, видимые, спустились по ступенькам башни. Внизу Ярроу и Айви остались в конце ряда, Лили взяла Эбена за руку, чтобы закончить цепь, и они пропали.

Ярроу кашлянул, вдохнув.

— По этому я не скучал, — проворчал он.

Лили замерла на развилке с фонтаном с розами. Ярроу первым отпустил руку и потер ладони о штаны.

Эбен держался за нее.

— Возьми меня с собой.

Не отвечая, потому что вопроса не было, Лили поменяла его ладонь на руку Меланты и не оглянулась. Она не выдержала бы взгляд боли и гнева.

* * *

Без Эбена лестница казалась опаснее, а деревья насмешливо мерцали в серебряном свете. Что она надеялась сделать тут одна?

Тариус ждал за аркой, хмуро скрестив руки. Его лицо изменилось при виде Лили и девочек. Он прижал ладонь в перчатке к камню у разбитых ворот, склонился, глядя, раскрыв рот.

Старшие девушки были в бальных платьях с рюшами и кружевом, шелком и сатином, оттенков румянца, лаванды и неба, какие не мог создать нижесад. Он упивался красками, пока девушки по одной проходили арку. Их платья превратились в украшенные камнями творения дыма и полуночи. Лили прошла последней и встала перед ним в черном платье с рукавами из золотой кольчуги. Ее волосы щекотали кожу спины. Она была рада, что не заплела их.

Девушки пошли к поляне сами.

Тариус посмотрел во тьму за ее плечом. Он не видел за поворотом, но ждал, слушал, словно ожидал заметить тень среди деревьев. Убедившись, что никто не придет, он повернулся к ней, покрасневшие глаза медленно моргнули над красными щеками. На его челюсти была щетина.

Быстрее, чем должно быть, быстрее, чем она смогла бы попятиться, он обвил ее руками. Она застыла. Одна ладонь прижалась к ее спине, пальцы оказались в ее волосах. Он прижался щекой к ее уху и глубоко вдохнул. Гардения не пропала. Лили толкнула его, и он ослабил хватку, чтобы она смогла вытащить цветок. Лили протянула цветок ему.

Тариус обхватил его обеими руками, словно она дала ему луну. Его веки опустились, он вдыхал запах цветка, пока не начал выглядеть опьянено.

— Вот, — она прикрепила цветок к его тунике, лепестки были бледнее его кожи на черном бархате.

— Спасибо, — хрипло прошептал он.

Тариус повел ее по новым тропам, мимо сияющего зеленого грибка, водопада в три фута высотой к беседке. Его короткий путь. Он старался держать плечи прямыми. Когда она села на скамейку, он опустился рядом с ней.

— Я хочу злиться на тебя, но нет на это сил, — он взял Лили за руку.

Ее сердце ударило дважды, она слышала эхо в ушах.

— Злиться?

— Я должен тебя поблагодарить. Я никогда не видел дракона близко.

Лучше бы ему не ранить Бэй.

— Ты сегодня в перчатках, — он был в них и прошлой ночью, но она не думала об этом, пока Эбен не упомянул кладбище. Лили схватила его за запястье, сняла перчатку с ладони, отчасти ожидая и отчасти боясь, что увидит грязь под ногтями. Он снял другую и бросил на скамейку рядом с собой.

Его ладони подрагивали, пока она переворачивала их. Они были чистыми.

— Не смотри пристально, Лили, — его голос урчал. — Тебе может не понравиться найденное.

— О чем ты? — она пыталась отпустить, но он крепко обхватил ее запястья.

— На моих руках было нечто хуже грязи.

Она не хотела знать, но должна была спросить.

— Где Бэй?

— Твой маленький шпион жив. Пока что.

— Отпусти ее, — она тщетно боролась.

— Не у меня ключ от ее свободы. Сила освободить всех нас у тебя, но ты эгоистична и упряма.

Он звучал как Рансон.

— Из-за тебя я страдаю здесь. Почему ты держишь меня в темнице моего отца, когда можешь освободить меня? Это жестоко и бессердечно.

Ее лицо пылало.

— Ты не тех винишь — сначала мага, а потом меня.

Он отпустил ее руки и заговорил медленно, выделяя каждое слово.

— Что значит, я зря виню мага? — его щеки пылали все сильнее.

Лили не думала о словах Ярроу, чтобы она не злила мага. Ему нужно было узнать правду.

— Я не оправдываю его, но не только он виноват. Макар забрал то, что принадлежало магу.

Тариус отдернулся, словно его ударили по лицу.

— Что?

— Макар забрал принцессу, жену мага, — она дала ему миг, чтобы осознать это. — Макар похитил ее, а мужу сказал, что она сбежала. Маг преследовал их, проклял Макара, его последователей, его родных…

Тариус встал и прижал кулаки к голове.

— Я все еще проклят! Не важно, чьей женой она была!

— Важно! — Лили глубоко вдохнула. Кричать она не хотела. — Твоя мама была беременна тобой до того, как Макар забрал ее, — она убрала его руки и посмотрела в дикие глаза. — Тариус, прошу. Освободи нас, и мы найдем мага. Ему нужно знать правду о его жене и сыне. Он покончит с этим кошмаром, — или скажет им, что Тариус не под проклятием.

— Нет.

— Что? — он не понимал ее слова?

— Это не мой отец! — он грубо оттолкнул ее, и Лили впилась в колонну. — И я тебя не отпущу.

— Тариус…

— Прочь! — проревел он и сорвал вьюнки, что украшали беседку. Он бросал их в стороны.

Лили побежала. Ярроу был прав. Она надеялась, что Бэй не будет от этого в опасности.

Гвен и девочки встретили ее на краю поляны.

— Что такое? Что случилось?

— Я, похоже, совершила ошибку.

— Еще одну? — Меланта скрестила руки.

— Молчи, — сказала Айви.

Все уставились на нее. Она опустила голову и промямлила:

— Все мы ошибаемся.

Меланта фыркнула и потянула Айви за косу:

— Точно, Айви. Прости, Лили.

Лили слабо улыбнулась ей.

— Домой мы пойдем рано.

— Новости ему не понравились? — Нейлан взяла Айви за руку, они уходили с поляны.

— Не нужно было ему говорить, — сказала Мара, спотыкаясь из-за юбок. Конец волочился за ней.

Лили подняла край ее платья, чтобы помочь.

— Он не поверил мне.

— Ты спросила про Бэй? — сказала Хейзел.

— Он злится и в отчаянии, но не глупый, — она пыталась поверить своим словам. — Он ее не ранит.

Тариус выбрал короткий путь. Стоило понять, что он не отпустит ее. Лили встала между ним и девочками, пока те уходили через арку.

Он подошел на расстояние вытянутой руки.

— Я хочу, чтобы ты надела это, — он протянул ладонь, показывая кольцо на ней.

Лили отпрянула, не зная, почему он хочет отдать ей напоминание о матери.

— Я ничего от тебя не возьму.

— Без обмана, — он сделал два шага вперед. — Ты носишь его символ, — он указал на кольцо Эбена. — Я хочу, чтобы ты носила мой.

Лили не двигалась.

— Ты хочешь забрать меня с собой? — искра надежды пряталась в его глазах.

Она покачала головой.

— Почему, Лили? — прошептал он. — Я скажу первым, если это важно, — он сделал еще шаг. — Я тебя люблю.

Она не хотела слышать это.

— Он этого не говорил, да? И ты знаешь, что не скажет. Никто, кроме меня.

— Хватит.

Он замолчал, но шагнул вперед, пока ей не пришлось задрать голову, чтобы видеть его глаза.

Он надел кольцо на ее средний палец и отпустил. Она не перечила ради Бэй. Не ради Тариуса.

— Скажи, Лили, — сказал он. — Почему ты не принимаешь меня таким, какой я есть?

— Меня пугает тьма в тебе, — она прижала ладонь к ключицам, ничтожный барьер между ними. К сожалению, ладонь была с кольцом Эбена.

— Тьмы нет, — сказал он, от гнева голос стал ниже. — Есть лишь отсутствие света. Эта ночь не отпускает меня. Твой свет, твоя жизнь освободят меня из плена, наставят на новый путь.

Она отпрянула на три шага.

— Однажды твои ноги пойдут по новой тропе, Тариус. Но если твое сердце останется в тени, ты не увидишь свет, — еще два шага. — Как бы ни сияло солнце.

Она ушла и не обернулась.

Рен упала в обморок у фонтана. От кулона или усталости. Ярроу подхватил ее, и они пошли к башне в тишине.

— Мы останемся тут на ночь, — Ярроу устроился в кресле.

Девочки обрадовались, хотя мужчины ничем не могли помочь. Но их присутствие давало понять, что они не одни, и Лили стало легче.

Эбен стоял, пока они поднимались по лестнице.

* * *

Он был на ногах, когда Лили спустилась утром. Он был в той же одежде, но волосы намочили его воротник. Наверное, он использовал их купальню. Она улыбнулась. Он жил в бараках и завидовал, что они делили ее только между двенадцатью.

— Утречко, — Ярроу что-то писал за столом у окна. — Твой отец хочет, чтобы ты покинула замок как можно скорее. Рансон подбивает людей из-за указа, тебе нужно не попадаться на глаза.

Лили схватила сумку. Она уже была с кинжалом Меланты и в голубом платье, в каком ходила в первый раз к гусям.

* * *

Орин и Правда поприветствовали их под деревом.

— Хорошее кольцо, — сказал Орин и застыл. — Это же не его кольцо? — он схватил ее руку и повернул, чтобы рассмотреть. — Оно. Эбен, ты видел?

— Да.

Стоило понять, что он заметит. Девочки промолчали.

— Я бы хотел знать, зачем ты его носишь, но не стану, — Орин отпустил ее. — Не думаю, что это можно объяснить рисунком, — он скрестил руки и сел на камень, вытянул ноги. — Проблема ведь не стала больше? Это же не… еще одно проклятие?

Лили сказала ему взглядом: «Я не так глупа».

Он вскинул руки, сдаваясь:

— Просто спросил, — Орин подвинулся на камне, съехал за него и пропал из виду. — Я буду тут читать Правде и думать о своих делах, — Правда пошла к стае. — Предала, — проворчал камень.

Эбен ушел патрулировать поле.

Лили устроилась на земле, чтобы рисовать гусей, но не могла сосредоточиться. Горло болело от слов, что грозили вырваться. С каждым днем, с каждым часом молчать было все сложнее.

Когда ее карандаш сломался в третий раз, Лили бросила его в траву и пошла к пруду. Половина девочек еще была в кроватях, когда она покинула башню. Сердце болело от мысли, что она снова поведет их в нижесад ночью. Она не могла это сделать.

И не сделает.

Она придет к Тариусу одна, примет его предложение, чтобы освободить сестер. Она останется ним в нижесаде.

Вес решения выбил из нее воздух, и Лили осела на траву. Обвив ноги руками, она прижала щеку к коленям. Она не сможет попрощаться или объяснить, иначе ее попытаются остановить. Она отправит послание с Бэй — Тариус освободит ее до того, как Лили согласиться остаться с ним.

Гвен не будет рада, став новой наследницей. Она поймет, куда ушла Лили. Нейлан тоже, как и, наверное, Эбен. Они попробуют спасти ее. Но если сильный Тариус не нашел выхода, то и они не найдут. Если он так захочет. Она убережет их.

Если они найдут Идриса, то попросят его убрать проклятие. Но до тех пор она не будет рисковать сестрами и дальше, она не пустит Тариуса в свое королевство.

Кто-то коснулся ее плеча, она вздрогнула, с трудом сдержала вскрик. Чем скорее она уйдет, тем лучше.

— Ты в порядке? — Орин сел рядом с ней. Правда зарылась в камыши.

Лили кивнула, но голову не подняла. Когда ее семья и народ будут в безопасности, она будет в порядке.

Через пару минут зашуршала трава, шаги ушли к дереву, Орин оставил ее одну. Лили покачивалась, закрыв глаза, пытаясь представить, как будет жить без солнца, без его тепла. Как долго будут угасать воспоминания?

Чуть позже гусыня разбудила ее от дремы, вопя и хлопая крыльями. Кто-то шел к полю. Лили опустила колени, ладони легли на них. Правда устроилась рядом с Лили, вытянула шею, чтобы следить за суетой.

В этот раз это была не Меланта. Точнее, не только она. Все девочки шли к полю без стража. Они не бежали, но их количество напугало гусей. Что-то случилось?

Руби и Рен вели их. Они шли не к Лили, а обогнули пруд. Она повернулась, чтобы не побеспокоить Правду, и увидела Эбена в паре ярдов за собой. Орин пошел успокаивать гусей.

Девочки встали полукругом перед Эбеном. Он вскинул брови, глядя на Лили, та пожала плечами и сидела. Рен шагнула вперед, а Руби заглянула за Хейзел на Лили, прижала палец к губам. Но они и без того знали, что Лили ничего не скажет.

Рен обратилась к Эбену:

— Нам нужно кое-что сказать, а тебе — выслушать до конца.

— Ничего не делай, — добавила Руби.

— Пока мы не закончим.

— Потом заговорит Лили, — закончила Руби.

Лили села прямо и сжала губы, чтобы не охнуть. Во что они играли? Они хотели разрушить ее планы и подвергнуть всех опасности.

Орин стоял среди гусей, не шел к ним. Он был расслаблен, но выражение лица было настороженным.

— Слушаю, — сказал Эбен.

— Просто слушай. Несмотря ни на что, — Рен, как для крохи, умела смотреть опасно.

— Хорошо.

— Мы пытались нарисовать, — сказала она. — Но не вышло. Так что мы скажем, как сл… — она подавилась и упала на траву. Эбен дернулся, чтобы шагнуть, но замер. Девочки продолжили, выдавливая по слову и падая.

— Проклятие…

— Должна сломать…

— Истинная…

Гусыня подняла голову, решив, что Корал зовет ее.

— Любовь…

— Кулон сковывает…

Они это запланировали? Как Эбен должен понять это?

— Ответь ей! — Нейлан упала на ноги Айви.

Лили теперь видела Эбена. Одна рука сжимала кинжал, другая тянулась, чтобы остановить девочек. Его взгляд метался от сестер на земле на тех, кто еще стоял. Он был напряжен, сдерживал себя, слушаясь странной просьбы принцесс.

Гвен пыталась продолжить:

— Она не гов…

— Говорит, ведь…

— Ведь попадет под…

— Скажи, что л… — Меланта упала, и Орин бросился к ним, распугав гусей.

Айви стояла рядом с Эбеном. Она смотрела на девочек на земле, задумчиво приоткрыв губы. Она сглотнула и спокойно посмотрела на него. Моргнула.

— Скажи ей, что любишь ее, — она не упала.

Лили вскочила на ноги. Девочки сделали это, чтобы разрушить проклятие. Они не подставили бы ее так, если бы не придумали, как заставить Эбена ответить ей. Она видела по тревоге на его лице, что он знал, как важен его ответ. Он все еще мог пойти за долгом и не признаться в чувствах принцессе, которую не мог получить.

Или думал, что не мог. Отец говорил о короле-солдате при нем.

— Сначала ты, Лили, — прошептала Айви.

Орин почти добрался до них, гуси мчались за ним. Некоторые девочки шевелились. Эбен смотрел на Лили, дыша слишком быстро.

Могла она сделать это? Ей очень этого хотелось. Она была готова заточить себя в нижесаде с безумным принцем, а теперь свобода была перед ней. На ее губах.

Ей нужно было доверять сестрам.

Доверять Эбену.

Доверять себе.

Голова кружилась, она вдохнула, чтобы заговорить, но рухнула на колени, и гусь врезался в нее.

— Ой, — Орин поднял ее на ноги. — Ты же не упадешь в обморок?

Лили покачала головой.

— Нет.

Глава двадцать вторая

Нет. Нет! Нет!

Лили прижала ладонь ко рту, но было поздно. Слово разносилось в ее голове, кровь превратилась в лед. Что она наделала?

Гвен услышала. И Хейзел. И Нейлан с Джунией. Они смотрели огромными глазами, пока остальные приходили в себя.

Эбен понял достаточно. Беспомощный страх исказил его лицо, напоминая ей его описание лезвиехвостов в бою. Загонять такого дракона в угол не стоило.

Рен застонала и потерла лоб.

— Нужно было сидеть при этом. Сработало?

— Все кончено, — Гвен помогла Лазури встать, юноши протянули руки остальным.

— Это ты виноват! — Джуния вырвалась из хватки Орина и толкнула его. Он не сдвинулся. Она била его грудь кулачками и кричала. — Ты заставил ее забыть! Заставил сказать!

Лили обвила руками паникующую девочку.

— Это моя вина, — прошептала она, осторожно говоря при свете дня.

— Не понимаю, — Орин подхватил Меланту, упавшую последней, и поднял на ноги.

Гвен объяснила точную формулировку проклятия Лили почти так же, как они описали Эбену. Юноши были потрясены. Эбен сжимал рукоять меча, но врага не было.

Лили стоило сказать ему о своих чувствах. Это будет ее последний шанс. Но девочки стояли перед ней со слезами на щеках. Они так сильно старались помочь.

— Сестры, — Лили подвинула Джунию к своей правой руке, потянулась к Хейзел, и та сжала ее руку в поддержке. — Вы успокаивали меня и радовали все эти дни, и я не смогла вас отблагодарить. Я люблю вас сильнее, чем могу выразить. Простите, мне не хватило сил или ума, чтобы вас спасти. Простите, что втянула вас в это, Простите… — разноцветные плечи окружили ее, вытирая слезы, пока сестры обнимали ее.

— Ты сильнее всех нас, — прошептала Нейлан в ее ухо. — Я тебя люблю, Лили. И все мы.

Лили ощутила холод шеей. Вот оно. Цепочка сжималась, она видела по боли на лицах сестер, что они тоже это ощущали. Рен впилась в свою шею Джуния побледнела, словно собиралась упасть в обморок.

Лили повернулась к городу.

— Нам нужно попасть… — она вдохнула, — в лабиринт…

Эбен тут же оказался рядом. Орин поддерживал Лазурь и Джунию на талии, они все бежали. Точнее, пытались. Она была благодарна юношами, но они не смогут унести всех девушек, если они потеряют сознание. Ее кулон неудобно давил. Тариус не собирался ждать их долго.

— Двигайся, — прохрипела Гвен. — Он хочет тебя. Эбен, веди ее, — она опустилась рядом с Корал, что потеряла сознание. Айви была на коленях рядом с ними, а потом упала на траву.

Лили замешкалась.

— Они еще дышат, — выдавила Гвен. — Вперед!

Эбен схватил ее за руку, они побежали к замку. Гуси возмущались, быстро разбегаясь. Она задела одного. Она надеялась, что это была не Правда.

Не зная, сколько времени есть, отчасти ожидая, что Тариус выйдет за ней из-за следующего поворота, Лили двигала ногами до боли. Хоть она проиграла, было приятно, что Эбен был рядом с ней. Временно. Она прогонит его и сестер. И Орина. Он пойдет за Мелантой куда угодно. Ревность Тариуса погубит Эбена, если он зайдет слишком далеко. Она не знала, что будет делать без него. Если бы она могла все исправить, она бы давно призналась ему.

Мимо деревни и поля. Короткие пути, переулки, а потом вход стражи у бараков. Эбен замедлился и руками подал сигналы тем, кто был на посту: два стража в деревню, два отряда по четыре в лабиринт с королем и королевой. Стражи тут же засуетились.

Стены, окна, зеленые изгороди и деревья проносились мимо, они вошли в лабиринт. Эбен выхватил кинжал.

— Не надо бегать… с острыми предметами, — охнула Лили и потянула за кулон. Ледяная цепочка сдавливала сильнее с каждым мгновением.

— Почти неделя без слов, и это все, что ты скажешь?

Ее голова кружилась. Она споткнулась, он удержал ее, замедляясь.

— Ты не удивлен.

— Еще успею упасть в обморок.

Они добрались до высохшего фонтана. Лепестки роз падали на землю. Лили рухнула на колени среди них, прижала кулаки к бокам. Она не сможет этого сделать.

— О, ну уж нет, — Эбен не дал ей упасть на лицо. Дышать стало легче. Она наслаждалась его близостью пару мгновений. Он все еще сжимал кинжал.

— Ты не можешь идти со мной, Эбен.

— Кто сказал? Твой темный принц? Пусть скажет мне в лицо.

Она не слышала его таким яростным, это удивительно успокаивало. Она хотела, чтобы эта сила прогнала проклятие. Она была права, ее силы не хватило, а теперь ее сестры и все королевство были в опасности. Она должна быть сильнее, чтобы не выпустить Тариуса.

Эбен замер.

— Куда?

Она указала.

За угол. Через корень. Мимо Плачущей дамы — птицы и маслокрылы почти съели все ягоды. Мрачная поверхность зеркала выглядывала из листьев. Эбен опустил ее, но придерживал. Он не даст ей бросить ее.

Лили прошла в тайный проход, ее свободная рука дрожала на ледяном кулоне. Свет мерцал без ее сестер. Она еще не приходила без них.

Она спускалась как можно быстрее, ощущала гнев Эбена в напряжении его руки. Лили стоило прогнать его, ведь Тариус разозлится из-за его присутствия, но это будет бесполезно. И она была слабой. Она хотела его рядом с собой. Навеки. Но она будет рада и нескольким мгновениям, если они будут последними.

Туман густо окутал черный лес, деревья стали силуэтами и тенями. Лили помахала рукой перед собой, облачка разлетелись. Ее ноги знали путь. Пару мгновений, и они с Эбеном стояли перед сломанными вратами в нижесад.

Тариус не ждал за аркой, но теперь его не удалось бы избежать.

— Это все, — пробормотала она и прошла дальше с Эбеном рядом.

Еще больше тумана было с другой стороны, он цеплялся за землю, извивался над тропами сада. Бального платья не появилось, Лили все еще была в голубом хлопковом платье, что было на ней утром. Она потирала руки и дрожала, Эбен сжал ее крепче.

Они не замечали цветы и кусты вдоль тропы. Золотой свет с поляны стало видно, ржавые клетки и огарки свеч. Некоторые догорели, едкий дым жалил ее нос и горло. Тене-люди пропали, вялые листья усеивали землю.

Сапог ударил по полу, и Тариус появился из теней.

— Так это твой лакомый кусочек.

Эбен занял стойку и поднял кинжал.

Тариус прищурился. Его кожа сияла в угасающем свете, его губа блестела от свежего пореза.

— Думали, пришли позлорадствовать?

— Что?

— Ты сломала проклятие!

От его слов кулон освободил ее. Цепочка улетела в холодный туман к ее ногам. Бриллиантовая капля растаяла и стекла с ее ключиц. Лили глубоко вдохнула. Так делали и ее сестры, где бы они ни были.

— Еще не поздно, Лили, — Тариус приближался, протянул руку в мольбе. — Ты все еще можешь спасти меня, отвести к свету, — его язык скользнул по порезу на губе. — Скажи, что ты будешь моей, и я дам тебе сохранить его. Все будет хорошо.

Ветка упала на землю, но он не замечал, что нижесад рассеивался вокруг него.

— Я не разрушала проклятие, Тариус. Я не говорила с ним.

— Конечно, говорила! — возмутился Тариус. — Он же твоя истинная любовь? Ты разрушила проклятие, так почему ты здесь?!

Она вздрогнула.

— Нет… то есть… — она посмотрела на Эбена, а тот не сводил взгляда с Тариуса. — Я ничего ему не говорила.

Тариус застыл и встревожился.

— Тогда кто?

— Мы, гнилой сорняк! — Меланта вышла на поляну с девочками, Орином с шестерыми стражами. Они напоминали солнце и жизнь рядом с бледным принцем. Кулонов на них не было.

— Мы забираем нашу сестру. — Гвен обвила Лили рукой. Она шепнула на ухо. — Мы пересеклись с Ярроу и Бэй по пути. Они в порядке.

Лили выдохнула с облегчением. Ее любопытство подождет.

Стражи подошли к Эбену, встали между Тариусом и принцессами.

— Нет! — Тариус повторил крик Лили, когда она подумала, что все потеряла. — Ты моя! Он не разрушил проклятие. Он не любит тебя. Ты не любишь его. Твои сестры… невозможно. Я… — его тираду прервал кулак Эбена, попавший по лицу Тариуса.

Эбен хмуро посмотрел на скулящего мужчину на земле.

— Заберите его, — сказал он стражам.

— Эбен, он не может уйти, — сказала Лили.

— Может. Спроси его, где его люди.

— Что?

— Посмотри на его ладони, Лили.

Она не видела его ладони. Тариус сжался, сунув ладони под руки.

— Что ты наделал, Тариус? — прошептала она.

— Они врали мне, — низко прорычал он. — Всю жизнь они льстили мне и заискивали передо мной. Я был их способом выйти, тем, кто мог бороться с проклятием мага. Если твои слова правда, то они зря меня тут держали! — его голос сорвался.

— Место рушится, — сказала Нейлан, — потому что не осталось живых под проклятием.

Слезы лились по щекам Тариуса. Синяк расцвел на его челюсти под бледной кожей.

— Магия — не единственное мое хобби. Это было без боли.

Растения. Лили не ошиблась, когда подумала, что Тариус — садовник.

Он посмотрел на пятна на своих ладонях.

— Они заслужили хотя бы должное место для упокоя. Мама просила бы.

Лили уткнулась лицом в плечо Гвен.

Эбен махнул стражам идти.

Тариус боролся, но магия ослабила его. Лили шла следом с девочками, и Орин плелся за ними, держа за руки Руби и Рен.

Чем ближе они были к арке, тем сильнее сопротивлялся Тариус, рычал и извивался, паникуя. Он еще не проходил под сломанными вратами, это была граница его мира всю его жизнь. Он все еще не верил правде. Потому он хотел, чтобы она осталась с ним. Это была одна из причин.

— Стойте, — сказала она.

Стражи остановились, Тариус притих.

— Отпусти его.

Стражи послушались, и Тариус не двигался. Она это знала.

— Что! — Меланта встала перед аркой, словно боялась, что Тариус побежит. Словно смогла бы остановить его. — С ума сошла?

Эбен тоже был испуган, но молчал. Он ждал ее слов, и это она в нем тоже любила.

Да, она любила его.

Но это подождет.

Не слушая вопль Меланты, Лили обратилась к Тариусу:

— Я хочу, чтобы ты прошел арку сам. Или нет.

Он с подозрением смотрел на нее.

— Это не твое проклятие. Ты можешь остаться в рушащейся темнице или выйти с нами на свет.

— Я заслужил это место как он.

— Возможно, — она отошла от Гвен. — Но мы не должны жить во тьме.

— Твой отец бросит меня в подземелье.

— Нет, — в замке их не было. — В башню, окруженную солнцем, с окнами с видом на сады, луга и реки.

— Я обменяю один плен на другой.

— Ты увидишь птиц.

Он прижал подбородок к груди, темные волосы упали на лицо.

— Откуда мне знать, что ты не врешь?

— Пройди через врата. Ты же не пытался ни разу?

Он вскинул голову, стиснув зубы. Она попала по больному.

— Конечно, нет. Последствия… — стоять во тьме и тумане с рушащимися иллюзиями вокруг было хуже. Если он останется, будет один. Даже тене-людей не было.

Его лицо исказилось, он боролся, решая. Они не говорили и не двигались. Выбор ей был понятнее, но он должен был решить сам. Его лишали выбора всю жизнь. Все время он был свободен, но страх и ложь удерживали его в плену.

Он выпрямился со страхом в глазах.

— Я хочу увидеть свет.

Стражи обступили его, он подошел к арке. Он провел рукой по разбитой раме ворот, придвинул ноги ближе. Понемногу он пересек порог.

Ничего не произошло.

Он замер и судорожно выдохнул. Два стража схватили его за руки, и Тариус обмяк от их силы. Остальные окружили их и пошли по темному лесу, границе мира Тариуса. Он не оглядывался.

Орин и девочки направились за ними, но Эбен переплел пальцы с Лили и задержал ее. Она улыбнулась, когда девочки пропали в тумане.

Наконец, Эбен был с ней. И она могла говорить.

Вот только говорить не удавалось.

Эбен шагнул ближе, и ее сердце замерло. Во тьме его пристальный взгляд был как солнце. Сколько раз она мечтала, чтобы он так посмотрел на нее? И она будет защищать его право на это перед отцом и всей страной, если нужно. Он не будет ей просто стражем.

Улыбка была на его губах. Он провел легонько костяшками пальцев по ее губам, и покалывание растянулось от уха до уха, по ее подбородку и челюсти. Эбен медленно склонился, давая ей время отпрянуть, если она хотела. Она не хотела. Она не хотела больше уходить от него. Она приблизилась, и он встретил ее, нежно прижавшись губами к ее губам, но не робко. Его ладони скользнули по ее рукам, он сжал ее пальцы, а потом прижался лбом к ее лбу.

Она не помнила, чтобы пещера была такой теплой.

— Пойдем к остальным? — он улыбнулся, и ей понравилась его улыбка на все лицо.

Она была уверена, что ее румянец не видно в тусклом свете.

Погодите.

Свет тускнел. Она высвободила руки и развернулась. Камни, цветы и деревья, даже то, что она считала настоящим, пропадало.

Вход мог уже пропасть.

Глава двадцать третья

Лили держалась за руку Эбена, они бежали. Туман поглотил их, когда они добрались до лестницы, густой, липкий, как паутина. Его кинжал не спасал.

Земля стала ровнее, и не нужно было считать ступеньки, чтобы понять, что они очутились в лабиринт. Воздух все еще был слишком густым, чтобы видеть больше, чем на пару ярдов вперед, словно остатки магии выбрались из нижесада. Солнце шептало в лабиринте, но не могло найти их.

Эбен замер, и Лили врезалась в его плечо.

— Сюда.

Он попятился, а потом ударил по ограде. По тому, что должно быть оградой. Туман закружился вокруг его руки. Еще один проход.

— Туман во всем лабиринте, — он осторожно пошел в проем.

Справа раздались крики. Тариус. Хоть ослабевший, но маг.

— Он пытается запутать нас.

Эбен тянул Лили за собой, они прошли еще несколько шагов. Шорох, больше криков. Одна из девочек издала злой вой боли, он прервался.

— Мел! — Лили дернулась вперед, но Эбен удержал ее.

— Слушай.

Ломались ветки, из другого конца прохода доносилось сопение. Эбен развернулся, заслоняя ее собой.

Туман окружал фигурку.

Айви?

И Тариус. Он прижимал ее руки одной рукой, а другая закрывала ее рот, толкая Айви к нему. Он тяжело дышал, на челюсти был яркий синяк.

— Выведите меня из этого места, — его голос был низким. Опасным.

— Отпусти девочку, — сказал Эбен.

Он оскалился.

— Обмен.

— Сам ты отсюда не выйдешь.

— Я и не собирался.

— У каждого выхода стража, по пути еще больше.

— Думаешь, я бессилен? — Тариус подвинулся, Айви заскулила. — Твоя принцесска сломала мое проклятие, но я не сломлен. Я свободен, и меня не остановить!

Айви забилась в его руках, а потом ее тело обмякло. Тариус испугался и ослабил хватку так, что она смогла встать на ноги. Она наступила с силой на его ногу. Он выдохнул, и Айви ударила затылком по его подбородку. Сил на серьезную рану у нее не хватило, но он отпустил ее рот, и она закричала.

Айви выучила уроки Ривы лучше всех.

Стражи закричали в ответ.

Тариус швырнул Айви на землю так сильно, что она откатилась под изгородь. Лили бросилась к ней. Эбен пригнулся, ожидая атаки Тариуса.

Лили не тащила Айви из ограды, чтобы не навредить сильнее. Она пролезла по ветки и накрыла сестру своим телом. Айви перевернулась на спину. На ее щеке был порез, но она дышала.

Эбен отшатнулся к изгороди. У Тариуса не было оружия, но он был магом. Эбен защищался против неизвестного.

Этому его и учили.

Тариус собрал туман в ладони, словно ребенок снег, и толкнул в Эбена, словно у тумана был вес.

Эбен пригнулся. Шар тумана врезался в пираканту, ломая ветки и взметая листья в воздух. Он бросился к Тариусу.

Что-то капало на ладонь Лили. Нужно остановить кровотечение на щеке Айви. Она потянулась к поясу девочки. Вот. Платок Эбена. Ей не хотелось пачкать его кровью, но Айви была важнее кусочка ткани. Лили прижала синий платок с вышивкой к ране и смотрела, как он темнеет, радуясь, когда кровь перестала течь в волосы Айви.

Что-то тяжелое стукнуло по земле за ней, в ее спину отлетели камешки гравия.

— Кев! — крикнул Эбен своему стражу. Он опустился рядом с Лили и тихо сказал ей на ухо. — Так мне свой пояс.

Она расстегнула пояс, и Эбен снял его с ее талии, вернув кинжал Меланты.

— Он…? — она не смогла закончить мысль.

— Долго без сознания не пробудет, но для магии ему нужны руки.

Лили прижала ткань к лицу Айви еще на миг. Кровотечение остановилось, порез был не таким глубоким, как она думала. Она услышала скрип кожи, шорох гравия. Эбен связал Тариуса и поднял на ноги.