Корона с огненными шипами

— Теперь мы знаем, что происходит, — Нейлан коснулась кулона и обняла дрожащую Айви.

Лили вытащила платок из кармана. Мара опустилась рядом с Руби, обмахивая ее лицо, Лили коснулась ее плеча, чтобы привлечь внимание.

Так она думала.

Девочки искренне завизжали. Рука Лазури закрыла ее рот снова. Она ощущала это, но не видела.

Никого не видела.

Глава восьмая

Лили убрала руку от Мары, и девушки появились. Нейлан лежала на полу, Джуния нависала над близняшками, Корал сидела на стуле, притянув ноги к груди. Все девушки видели — или нет — произошедшее.

Лили платком вытерла слезы Айви и обняла ее. Лазурь села на место Нейлан и тоже ее обняла.

— Я в порядке, — Руби села, за ней Рен, они потирали лбы и рассеянно смотрели на суету, что устроил их обморок. — Просто шишка.

Девочки перекрикивали друг друга, и Лили ничего не понимала. Она потирала виски. Это было из-за проклятия, нужно было понять, что случилось. Но ей нужна была тишина.

Она сжала плечо Айви, прошла к среднему шкафу и развернулась, глядя на сестер. Все. Отец так делал, тихо управлял. Удивительно, это сработало. Девочки притихли и посмотрели на нее.

Лили поманила к себе Руби и Рен. Она проверила их головы — будут синяки — и вскинула брови, спрашивая так, как они.

Рен первой поняла.

— Мы в порядке.

— Нужно быть осторожнее со словами, да? — сказала Руби.

Лили погладила косы Руби. Они были слишком юными для такого. Чем скорее она все поймет, тем лучше. А еще ей нужно было понять, как провести их ночью в нижесад, у нее была идея. Она взяла малышку за руку и попросила Нейлан взглядом взять за руку Руби. Нейлан взялась и за Джунию, девочки сформировали цепь перед шкафами, ожидая следующего хода Лили. Она потянулась к Рен

Стук в дверь разогнал их.

Хейзел распахнула дверь, стало видно шесть служанок с вычищенными платьями, включая персиковую тафту. Она отдавала им указания, пока Лили и девочки стояли тихо и смирно. Джуния громко всхлипывала. Служанки поглядывали на них, она с тревогой охнула, увидев синяки на лбах близняшек.

— Все, — Хейзел прогнала их, и служанки тихо ушли, привыкшие к независимости девочек.

Лили глубоко дышала, пока биение сердца не замедлилось.

Хейзел вернулась в ряд.

— Попробуем снова.

Лили сжала ладошку Рен.

Они были невидимы.

Но лишь на миг. Приглушенные вопли, и они появились. Айви вырвалась и побежала по комнате. Гвен за ней. Лазурь радостно подпрыгивала на носочках, но лицо ее было бледным.

Нейлан рухнула на ближайшую скамейку.

— Похоже, так мы и попадем ночью в лабиринт.

Вернуться, как и пришли. Тариус знал, что это произошло, знал, что они держались за руки, проходя лабиринт. Он мог предупредить их.

Лили поманила Гвен и Айви к себе.

— Еще раз? — Гвен вздохнула.

Им нужно делать это без потери контроля. Так они были невидимыми, но все равно могли шуметь. Они пробовали несколько раз, пока Лили не провела их по комнате почти без шорохов и воплей.

Они быстро оделись, потратив много времени на эксперимент. Они надели растерзанные туфельки, Корал напомнила, что нужно заказать у портнихи новые. Гвен собиралась поговорить с мамой о Лили, а Лили решила продумать, как их провести мимо стражей с их новой способностью.

* * *

Лучи солнца озаряли комнату матери, с открытые окна залетали ароматы сада. Хейзел зашла за Лили и устроила всех на диване — шестеро сидели, шестеро стояли. Лили задела Корал локтем и заметила медоеда, играющего с пчелой среди фиалок на столе.

Увидев, как тихо и быстро устроились девочки, мама не стала ругаться.

— Готовы? — но ее тон говорил, что прошлую ночь она не забыла.

— Да, матушка, — сказала Хейзел с дивана.

Лили нравилось смотреть, как мама рисует, как она забывает о себе среди красок на холсте. Вчера они говорили о Драконьем фестивале, балах и платьях. Мама рассказывала им о дворе Оши, они пытались угадать, каким будет принц Голик. Сегодня она рисовала зеленым двадцать минут, а потом замерла. Она нахмурилась.

— Вы в этих кулонах.

Корал погладила кулон.

— Ты сегодня заканчиваешь наши платья. Мы подумали, что их можно надеть.

Мама добавила на палитру оранжевую краску для близняшек.

— Наверное, — пара мазков кисти, а потом. — Девочки, что с вашими головами?

Руби и Рен заговорили хором:

— Ничего, мама.

Корал вмешалась:

— Ты же знаешь, что Меланта всегда где-то под ногами.

Она даже не вздрогнула от недовольного взгляда Меланты.

Гвен вмешалась, пока никто не повторил обморок близнецов.

— Когда мы сможем увидеть законченный портрет?

— Как и все, на Звездном балу, — мама вернулась к картине, девочки замолкли.

Разговоры не отвлекали ее, Лили смотрела, как мама смешивает краски и наносит на холст. Девочки ерзали. Меланта тянула за кулон, Айви протирала уголки глаз платком, скрытым в кулачке. Может, Ярроу скоро вернется, хотя бы ради Айви, девочка рядом с ним себя ощущала спокойнее. Лазурь рассеянно потирала камешек от тревог, Нейлан заплетала фиалки в волосы. Медоеду надоела пчела, и он устроился в волосах Нейлан и жевал лиловый лепесток.

— Вы сегодня тихие, — отметила мама.

Если бы они только могли назвать причину.

Мара зевнула, часть девочек невольно присоединилась.

— Устали, наверное.

Лили стиснула зубы. Это не описывало всего.

— Я хочу, чтобы вы отдохнули, — мама смотрела на Лили. — На неделе будут важные гости, некоторых из вас ждут три бала. Вам нужно быть лучшими. Понимаете?

Лили кивнула и заерзала, задев Корал локтем.

Мама охнула и заморгала, девочки отодвинулись немного. Лили надеялась, что мама не видела, как они пропали. Как им это объяснить? Она хотела поддаться слабости в коленях и упасть, но должна была стоять рядом с сестрами и терпеть смятение мамы.

Девочки молчали. Лили была рада, что они потренировались перед тем, как идти, хотя никто из них не ожидал такого. Ей нужно было уйти из замка.

Нейлан посмотрела на Лили и обратилась к маме.

— Ты в порядке?

Моргая, мама протерла глаза.

— Вы это видели?

— Что?

Ничего не было, конечно.

Мама посмотрела в окно. Она опустила палитру и кисть, потерла голову, и оранжевое пятно осталось на виске.

— Я могу дорисовать и сама. Можете идти.

Мама видела, как ее двенадцать дочерей на миг пропали. Что она могла подумать?

— Лили, я хочу видеть тебя в кабинете короля через полчаса.

Лили с Гвен переглянулись. Она не могла говорить с мамой.

* * *

Через двадцать минут Лили и еще пять девочек стояли у кабинета короля. Гвен помогала. Корал ушла попросить туфли. Лазурь где-то бегала, Джуния осталась в башне с близняшками и Айви. Они не хотели рисковать тем, что снова пропадут на глазах мамы.

Дверь открылась, Лили поправила рубиново-золотой пояс в десятый раз. Он давил на ее бедра. Она предпочла бы простой красный пояс, подходивший платью, но мама любила такие украшения, и Лили не хотела расстраивать маму. Расправив плечи, она повела девочек к неизвестности.

Мама сидела за столом отца, перо было в руке. Она нахмурилась.

— Девочки, подождите снаружи.

Гвен встала рядом с Лили, стараясь следовать протоколу и не выделяться.

— При всем уважении, матушка, мы хотим остаться. Лили плохо себя чувствовала. После того, как она упала в лабиринте…

— Я не думала, что ты так сильно ударилась головой, — мама вышла из-за стола. Она ощупала лоб Лили. — Ты ходила к лекарю?

Лили покачала головой и скрестила руки. Мама осмотрела ее расцарапанные локти.

— Джуния осматривала ее, — сказала Гвен. — Ей поможет свежий воздух.

— Свежий воздух? — мама отпрянула на шаг.

Меланта уже не могла держаться.

— Мы хотим, чтобы ты отпустила ее в поля гусей с Орином на пару дней. При свете дня и со стражем, конечно.

— Это невозможно. Шишка на голове не требует похода в поля. И нас ждут гости.

Не сработало. Лили собиралась остаться на день в комнате.

— Ты забыла, что Орин — принц? — спросила Мара.

— И у него семь братьев, — добавила Меланта громким шепотом.

Мама вернулась за стол отца с задумчивым видом. Она села. Зашуршала бумагами. Поправила письмо.

— Может, вы правы.

Что? Как это? Нет. Так просто не было. Что-то пойдет не так.

— Все же это Драконий фестиваль. Можешь подышать воздухом.

— Правда? — Меланта подпрыгнула.

— Конечно. Провести время с принцем Гриттона неплохо.

Вот. Хитрый взгляд. У нее был план.

— Но не сегодня.

— О, — Меланта напряглась. — Почему?

— Потому что она будет с принцем Оши. Я организовала свидание на сегодня.

— Что? — сказала Хейзел.

Свидание? Что молчание Лили скажет принцу Голику? Он казался милым, но он мог обидеться, и это отразилось бы на политике. Мама ничего не делала для души. Отец не позволил бы, да? Может, так мама действовала, узнав, что отец дал благословление Рансону.

Лили хотела сказать, но, даже если бы могла, это было бесполезно.

Гвен расправила плечи, собираясь спорить, но Хейзел опередила ее.

— Нельзя устраивать свидание без согласия Лили.

Мама подняла голову и заговорила с Лили:

— Я уже назначила встречу с принцем Голиком. Ты придешь на встречу, пока я буду устраивать встречу с принцем Орином на завтра?

Лили сглотнула, но кивнула. Выбора не было.

— Хватит кивать, Лили. Ты ничего не сказала, войдя в комнату. Я хочу, чтобы ты дала слово, что придешь к принцу Голику.

Она кивнула.

— Слово, Лили.

Она посмотрела на девочек в поисках помощи.

Нейлан посмотрела ей в глаза, едва заметно улыбаясь. У нее была идея, что-то, не связанное с происходящим. Она теребила кулон.

Лили тоже кое-что придумала. Она постучала по горлу и посмотрела с мольбой на маму, надеясь, что кто-нибудь из них поймет.

Нейлан сообразила.

— Думаю, она чем-то заболела.

Мама вздохнула.

— Пусть Джуния даст что-то от горла, отдохни. Принц Голик встретит тебя за обедом в беседке бабочек. Будь в чем-то приличном и не опаздывай.

Мама подняла перо. Они могли идти.

* * *

Девочки разошлись, но Нейлан шла за Лили и бормотала о бумагах. Лили не знала, о бумаге она или о маленьких драконах-почтальонах, которых тоже сокращенно звали бумагами.

Страж у двери улыбнулся им, медоед уснул на косах Нейлан, сжимая коготками лепесток фиалки.

— Я хочу кое-что попробовать, — Нейлан прошла к письменному столу.

Такая бумага.

Лили прошла за ней, Джуния и другие девочки тоже приблизились.

— Слова, Лили, — Нейлан выбрала перо и чистый лист. — Мы не можем ничего говорить о ниж… — она сглотнула слово. — Можно. Написать. Его.

Ее сердце ёкнуло. Могло все быть так просто? Она склонилась.

Лицо Айви вытянулось.

— А если не сработает? — спросила Джуния, сжимая стул.

— Тогда я упаду в обморок, — Нейлан обмакнула перо в чернила.

Рен принесла подушки с дивана и разложила на полу.

Нейлан написала сперва «Ткацкий лабиринт». Ничего. Хорошо. Это был не нижесад, но близко. А затем она написала «сад волчок». Нейлан посмотрела на перо, потом на Лили.

Лили пожала плечами.

— Еще, — сказала Рен.

«Сад зуниву»

— Что ты пытаешься написать? — спросила Джуния.

Нейлан со стуком отложила перо.

— Если я не могу написать, не могу и сказать, да?

Джуния скривилась, Лили обняла ее. Они сблизились с прошлой ночи.

— Простите.

— Ничего. Но… как ты?

Нейлан посмотрела на стол.

— В обморок не упала.

Она записывала все больше слов, получалась ерунда, она ворчала, что нужно найти код. Вскоре она заполнила половину листа.

Айви согнулась. Лили постучала по плечу Джунии.

— Идем, — Джуния отвела Айви наверх прилечь.

— Не работает, — Руби нахмурилась, глядя, как Нейлан пишет, пока место не кончилось.

Нейлан не слушала ее, подчеркивала буквы, обводила другие, чтобы найти код. Руби и Рен продолжили рисовать цветы.

— Она хотя бы не в обмороке, — сказала Рен.

Лили сжала плечо Нейлан и получила рассеянное похлопывание в ответ. Она ушла бы наверх, но не могла теперь успокоиться. Лили не собиралась переодеваться. Она хотела отбить внимание принца Голика, а не привлечь, как бы мама ни сказала. Она взяла свой альбом и села на диване рядом с Джунией. Она хотя бы пару часов пробудет без бед.

* * *

Стук разбудил ее. Она встала на сонных ногах, спешно пригладила платье и поправила пояс.

— Вот, — Джуния вытащила шпильку из своих волос и закрепила выпавшую прядь Лили.

Лили глубоко вдохнула. Она надеялась, что доброта принца Голика не найдет объяснений ее странному поведению.

За дверью ее встретил Эбен.

Ее грудь сдавило. Слова хотели вырваться, но она прикусила язык. Она даже не могла поздороваться.

Его взгляд был настороженным.

— Я провожу тебя в беседку бабочек.

Она выдавила улыбку, он попытался ответить, они посмотрели на пол. Он отошел в сторону, и она пошла в сад.

Она не замечала, что на плитке на полу столько узоров. Стоит как-то нарисовать это.

— Лили?

Она чуть не столкнулась носом с Хейзел.

— Разве ты не должна уже быть в саду?

Она невольно выбрала долгий путь к беседке, и Эбен не дразнил ее за это.

Хейзел дала ей идею. Ее бежевое платье было усеяно жемчугом, золотые волосы напоминали корону на ее голове, Хейзел точно отвлекла бы принца Голика от Лили.

Она обхватила ее руку у локтя. Хейзел шла по коридору, что вел к беседке.

Эбен попятился, пропуская их.

— Погоди, — Хейзел потянула Лили. — Я не могу идти с тобой на свидание.

Эбен оступился, его сапог скрипнул по плитке. Он не знал. Она хотела объяснить, что это было не настоящее свидание, что ее не интересовал принц Голик. Вместо этого она потащила Хейзел за собой. Что мама наделала?

Хейзел оглянулась на Эбена, потом замедлила Лили, и в сад они вошли в темпе леди. Радуясь, что она все устроила, Лили шла за ними, кивала придворным по пути. Хейзел выбирала тропы подальше от лабиринта.

Они вскоре пришли к беседке бабочек, что была крупнее беседки с лозами принца Тариуса. Бабочки трепетали в воздухе, летали над цветами, изгородью и фонтаном. Волосы принца Голика смешивались с оранжевыми цветами лозы в беседке, его взгляд перемещался с девушек на стол с двумя стульями, он улыбался. Он скрывал смятение не хуже Эбена.

Эбен остался у беседки, его напряженный профиль было видно за лозами.

Хейзел обратилась к служанке среди деревьев.

— Вив, прошу, устрой еще на одного.

— О, не нужно, — принц Голик улыбнулся, его глаза в углах окружили морщинки, он был рад, что они пришли к нему вдвоем. Он не спрашивал, какая из принцесс будет обедать с ним. Он указал на стол. — Тут закуски. Я могу использовать салфетку. Или пальцы, — он пошевелил ими.

Он усадил их, а сам устроился на стуле напротив Хейзел.

— Благодарю, принц Голик.

Вив разлила напитки в два кубка, один поставила перед Лили и замешкалась.

— Мы поделимся, — Хейзел указала поставить второй кубок перед принцем. Он изящно принял его, но отказался от тарелки.

— Пальцы, помните? — он бросил маленький бутерброд в рот. Он был бритым.

Лили потерла щеку, указывая на его, и улыбнулась.

Он улыбнулся и посмотрел на Хейзел.

— Вы заметили. Я ленился в пути.

— Расскажете о поездке, принц Голик? — сказала Хейзел.

— Прошу, зовите меня Голик. И вы, Ваше высочество, когда ваш голос вернется.

Кожу Лили покалывало. Откуда он знал? Стоп. Наверное, мама что-то сказала, чтобы ее молчание не казалось Голику странным.

Эбен повернулся, хмурясь. Его ладони сжимались и разжимались. А потом лоб разгладился. Он понял. Наконец-то. Он понял, что она не могла ничего сказать. Может, задумался, почему молчали другие девочки, не понимая, что и они не могли рассказать ему.

Он знал, что она не могла говорить, но не знал причину.

Голик болтал о пути и своем доме. Лили наполнила тарелку. Ее молчание его не беспокоило, он порой отводил взгляд от Хейзел и привлекал Лили к разговору вопросами, на которые можно было ответить да или нет.

Хейзел тихо топала ногой под столом, ее колено задевало Лили. Раньше она легко терпела внимание. В другой ситуации это было бы забавно.

Голик доел, встал и протянул Лили руку.

— Прогуляетесь со мной? Я еще не разглядел сады.

Она подавила вздох. В прогулке ничего плохого не было.

Он протянул другую руку Хейзел. Или он забыл, что был на свидании с Лили, или не хотел оскорблять Хейзел. Скорее всего, оба варианта были верными.

Голик повел их по саду, Хейзел описывала прелести. Лили улыбалась или кивала время от времени, когда к ней обращались. Эбен шагал в стороне. Прогулка завела их к лабиринту, но Голик туда не пошел. Он спросил об изгороди из пираканты, Хейзел начала рассказ о короне, но тут что-то спугнуло облачко медоедов с куста.

Лили вздрогнула и отпрянула от лабиринта, оттаскивая Голика и Хейзел в сторону. Она что-то уловила. Может, сломалась ветка. Эбен озирался, не мигая.

— Вы в порядке? — спросил Голик.

Она выдавила виноватую улыбку, а потом пронзила Хейзел взглядом.

Та тут же повела их к части с фигурами из кустов.

Лили хотела подавить воображение. Звук мог быть из-за того, что кто-то гулял по разросшемуся лабиринту с пауками. Принц Тариус не мог выйти, это не позволило бы его проклятие.

Но он не говорил, как мог следить за ней.

Глава девятая

Кусты в Элтеконе были выше и оформлены искуснее, чем в нижесаде. Лили нравились кусты в форме стада овец. Три года назад один из садовников сделал из куста с лиловыми листьями дракона, что приглядывал за стадом. Конечно, такие драконы не были лиловыми, но и овцы были не зелеными.

Хотя кусты отвлекали, как и слова с вопросами Голика, но Лили не могла забыть о шуме в лабиринте. Конечно, они были не одни в саду, но она все слышала, как рядом шуршат листья, словно их преследовали. Хотя среди кустов сад был более открытым, чем лабиринт, густые кусты позволяли и уединение среди цветов и вечнозеленых растений. Кого-то они заинтересовали.

Она озиралась. Эбен поймал ее взгляд на миг, посмотрел за ее плечо. Он сжимал зубы.

Он повернула голову и напряглась. Их нашел Рансон. Конечно, она слышала шум: он снова обыскивал лабиринт, а потом пошел за ней сюда. Принц Тариус не сбежал.

— Лорд Рансон, — сказала Хейзел.

Он не хотел быть грубым, но Голик не мог разминуться на узкой тропе с принцессами под руку. Лили хотела ударить Рансона. Он сейчас ужасно мешал.

Рансон застыл.

— Принцесса Хейзел, как приятно, — он расширил глаза в фальшивом удивлении, поклонился и обратился к Лили. — Могу я поговорить минутку, Ваше высочество?

Она не могла.

Голик посмотрел на Лили, Рансона, на Хейзел и обратно. Он взглянул на Эбена, на его лицо и позу.

— Простите, лорд…

— Рансон, — сухо сказала Хейзел. Больше она его не представляла.

— Лорд Рансон, — Голик улыбнулся. — Можете уточнить? Тут три высочества.

Улыбка Рансона пропала.

Лили посмотрела себе под ноги, сжимая губы, щеки напряглись от подавляемого смеха. Она слышала тихий кашель сзади. Эбен точно посмеивался.

Рансон заерзал, но не отступил.

— Я бы хотел поговорить с вами, принцесса Лили, если вы будете так добры.

Голик не слушал Рансона.

— Лили…

Рансон пронзил Голика взглядом.

— Вы хотите поговорить с этим мужчиной? — спросил Голик.

Она покачала головой.

— Тогда мы пойдем. Хорошего дня, сэр.

Взгляда Голика должно было хватить, чтобы прогнать Рансона, но его ноги упрямо оставались на месте. Он обратился к Лили, словно она не ответила на вопрос Голика:

— Я не отступлю, вы знаете. Сейчас или позже, Ваше высочество.

Голик ответил дружелюбно, но напряженно:

— Сэр, мне попросить нашего стража увести вас из сада?

Рансон фыркнул, но посерьезнел, когда Эбен шагнул вперед. Они знали, наверное, и Голик догадался, как Эбен хотел бы увести Рансона куда подальше.

Он склонился перед Лили.

— Увидимся позже, Ваше высочество, — его сапоги щелкнули, он пошел по камням прочь.

Она сомневалась, что он отстанет, и она была в беде. Если она снова окажется с ним наедине, она не сможет отказать, придется бить его по лицу. Даже Рива не поощрила бы этого. Лили придется покачать головой и надеяться, что он поймет.

Она отошла от Голика. Свидание закончено, ей нужно уходить подальше.

— Нам пора, — Хейзел похлопала Голика по руке и отпустила. — Спасибо вам за… все, — ее улыбка говорила о многом, и Голик просиял в ответ.

Хейзел замешкалась, и Лили многое поняла. Лили не могла проверить, чтобы счастливы были все, но тут она помочь могла. Она вернула руку Хейзел на руку Голика и указала на сад полевых цветов, подталкивая их.

— Лили, я не могу…

Лили помахала руками, как Меланта, когда не хотела что-то слышать.

— Думаю, ваша сестра не хочет бросать чужеземного принца одного. Вам придется ее заменить, — его улыбка стала еще шире. Она его правильно поняла.

— Но…

И Хейзел, похоже, тоже, судя по тишине из ее открытого рта. Хейзел не могла отрицать, что он ей нравился, хоть и не был наследником. Теперь она могла провести больше времени с Голиком, не ощущая так, будто бросает цель жизни.

— Идемте? — Голик шагнул в сторону, куда указывала Лили. — Это приказ кронпринцессы, нам лучше послушаться. Верно? И кто-то должен объяснить, в чем дело.

Хейзел нахмурилась, но в уголках ее рта пряталась улыбка. Она не сдержалась, и Лили была рада за нее. Лили подтолкнула их снова, они пошли, не оглядываясь.

Лили пошла в другую сторону сада, подальше от Рансона, хотя он мог быть где угодно. Он мог прятаться за кустами. Но она не была одна, так что не думала об этом.

Эбен шел за ней. Его сапоги стучали по камню. Она не знала, на кого он злился. На нее? Рансона? Точно не на Голика. Тогда он ревновал бы, а он такого ощущать не мог. Да?

Они вошли в замок, она изобразила интерес к виду за окнами, к гобеленам и картинам. К плитке. Лишь бы не смотреть на людей. Она могла кивнуть и не считаться грубой, но не хотела никого рядом. Кроме Эбена.

Он заговорил с ней, пока страж открывал дверь комнаты.

— Так ты можешь говорить?

Она покачала головой, жалея, что не может объяснить.

— Это немного… объясняет.

Он больше ничего не сказал. Она закрыла дверь, оставив его в смятении. И злым.

* * *

Она проснулась на кровати от приглушенного света сверчи и тихих голосов девочек, готовящихся к походу в нижесад. Мара сунула ей в руки холодный мясной пирог, Гвен завязывала ее туфли, пока Лили ела. Потертые туфли не подходили ее платью, но это не имело значения. Иллюзия их изменит. А до этого они будут невидимы.

Меланта оставалась в сапогах. Лили указала и вскинула брови, удивляясь ее выбору.

— Я живу в сапогах.

— Мел, в таком танцевать нельзя, — Гвен закончила завязывать туфельки и бросила Меланте ее обувь.

Меланта поймала туфли и спрятала под кровать.

— Я не танцую.

— Тогда постоишь с Айви.

— Возможно, — она подмигнула Айви. Они знали, что она не сможет долго стоять.

Лили доела мясной пирог и вытерла руки о платье. Пятна все равно никто не увидит.

— Можно взять свечу? — спросила Джуния.

Корал покачала головой, взбила свои рыжие волосы.

— Она будет невидимой.

— Будет? — Лазурь схватила горящую свечу. — Попробуем.

Девочки встали в ряд. Лили взяла Меланту за руку, и они пропали.

— Интересно, — сказала Нейлан.

Корал была отчасти права. Свеча пропала, но огонек горел ярко, отбрасывал тени и паря, пока Лазурь двигалась. Кто-то задул свечу, и дымок поднялся посреди комнаты.

Лили дала Меланте новую свечу и огниво, и та сунула их в мешочек на поясе, висящий рядом с ее кинжалами. Джуния без звука поблагодарила.

Гвен выстроила девочек у двери, Лили выглянула в щель.

Их башня была в углу замка, и от двери расходились два коридора. Этой ночью в патруле было два стража. Кто-то назначил запасного. Может, Эбен. Она хотела, чтобы это был Эбен, что он что-то подозревал и усилил меры их безопасности. Даже если тщетно.

— Что видно? — прошептала Рен, кто-то шикнул на нее.

Лили смотрела, пока стражи не дошли до концов коридоров, они развернулись. У нее было меньше минуты, чтобы вывести девочек, пока стражи отвернуты от двери. Она взяла Меланту за руку, радуясь, что их дверь не заскрипела.

Вдох, выдох. Вперед.

Она медленно открыла дверь и быстро повела девочек прочь. Хейзел закрыла дверь, тихий щелчок напоминал стук упавшего камешка.

Камень холодил ее спину, пока Лили двигалась вдоль стены. Страж повернулся, пошел к двери. Лили застыла, сердце колотилось, оглушая, но он их не видел.

Едва осмеливаясь дышать, она пошла дальше.

Половина пути. Два фута от ближайшего стража.

Кто-то чихнул, звук был тихим. Лили замерла снова, страж застыл, оглядел коридор. Он прошел к окну перед ней, Лили задержала дыхание.

Он был в шести дюймах от нее.

Пот каплями собирался над ее губой.

Это не сработает.

Но сработало. Страж убедился, что опасности нет, и пошел дальше.

Лили дышала тяжелее, чем хотела, она вела девочек по лестницам и коридорам к лабиринту, миновав трех служанок, одного стража и придворного, задержавшегося на фестивале.

Они добрались до фонтана, покрытого розами. Лили остановилась и вытерла потные руки о платье. Она боялась пути обратно, но он хотя бы у них будет.

Меланта пошла первой со свечой, Джуния держалась ближе к свету. Лили не спорила с тем, что они шли первыми. Даже с картой она вряд ли нашла бы зеркало.

Меланта нашла его с легкостью, зеркало было среди пираканты, как и вчера — неужели только вчера? — и она погрузилась в иллюзию изгороди.

Лили смотрела на желтый огонь, а не на холодное серебряное сияние вдали. Как она могла спутать его с лунным светом? Изгородь сменилась камнем, она считала ступеньки, чтобы отвлечься от серых стен, поглощающих свет, а не отражающих его. Она пропустила около пятидесяти ступенек, так что считать начала отсюда.

Когда они добрались до черного леса, она сбилась со счета. Она отпустила руку Джунии, девочки разбились на группы по двое-трое, держась близко.

Меланта сошла с тропы и поднесла свечу к дереву.

— Смотрите, — рубиновые и изумрудные порезы сверкали радугой, а обсидиановый ствол сиял глубиной лилового, синего, темно-золотого и кроваво-красного цвета.

— Красиво, — сказала Хейзел, она не смогла ни с чем это сравнить.

— Может, хватит играть с сияющими деревьями? — сказала Мара. — Покончим с этим.

Меланта задула свечу, они тихо прошли к арке.

Принц Тариус ждал на другой стороне, он был в той же одежде, что и прошлой ночью, но перчаток не было.

Лили собралась шагнуть в арку и вспомнила, что могла говорить. Она повернулась к сестрам, раскрыла рот, но слов не было. Их было так много, что она не могла выбрать что-то конкретное.

— Все хорошо, — сказала Нейлан.

Лили глубоко вдохнула. Она соберется с мыслями и поговорит с девочками до конца ночи. А пока она взяла себя в руки и пошла в нижесад. Ее новое платье зашелестело, когда она повернулась к девочкам, наблюдая за изменениями. Они были в уникальных платьях, отличных от прошлой ночи, но темная цветовая схема не изменилась.

Арка облачила ее в платье из сияющей черной кожи, тугого корсета и золотых лент. Вес неудобно придавливал ее к земле.

Айви прошла последней, держа Гвен за руку. Лили охнула от платья Айви, огляделась, надеясь, что откуда-нибудь появится шаль.

Рвущийся звук, крик Корал, и Хейзел укутала в черное кружево плечи Айви и ее переднюю часть.

— Это нужно было делать? — Корал стряхнула платье, словно ожидала, что оно восстановится. Она могла отдать и больше кружев. Кроме полупрозрачных рукавов, кружево окутывало ее во весь рост. Корал могла не понимать, как поразительно выглядела в таком платье и с распущенными волосами. Она была самой яркой в нижесаде.

Это заметили придворные принца Тариуса. Они ждали, желая сопроводить девушек на танцы. Он помахал им.

Лили кивнула, и девочки позволили увести себя, она последовала за ними с принцем Тариусом. Сегодня обходных путей не было. Они пришли на полянку с вытоптанной землей, закружились в вихре теней и света свечей. Музыка играла так быстро и громко, что Лили могла смотреть лишь в его глаза. Она не понимала, как они не врезаются в другие пары. От двух танцев она начала задыхаться в плотном платье. Музыка стала медленнее, и принц Тариус увел ее от полянки. Он не сказал ни слова.

Они прошли к мосту, и она села с трудом, но благодарно на твердую каменную скамейку.

Он присоединился к ней.

— Я рад тебя снова видеть.

Его голос, глубокий и мрачный, как его дом, послал холодок по ее спине. Лили не могла ответить тем же, ведь ей пришлось сюда вернуться, так что она молчала. Она уже привыкла к этому.

Он крутил колечко на пальце.

— Можно? — сказала она.

Он не снял кольцо, и она обхватила протянутую руку, чтобы рассмотреть ближе. Его пальцы подрагивали. Двенадцать камней, черных, как небо в нижесаде, были с золотой оправе вокруг продолговатого кусочка стекла. Под этим была коса из тонких прядей, и больше черных камней было по бокам.

Волосы были светлее, чем у Хейзел.

— Твоей матери? — наверное, это было кольцо его отца.

— Да.

— Какой она была?

— Красивой, — он поправил кольцо. — И доброй.

— Мне жаль.

— Только тебе и мне ее жаль, — он переплел пальцы с ее и положил на колено Лили. — Они винят ее, — он кивнул на беловолосых мужчин на поляне. — Чародей хотел ее. Он проклял моего отца и деда, надеясь, что она их бросит. Она не должна была умереть во тьме.

— Никто не должен.

— Никто?

— Конечно.

— Так ты решила? — он склонился, и ее окутал запах апельсина и жасмина.

— Решила?

— Выйти за меня? Освободить меня от проклятия, — она не ответила сразу, и его голос стал выше. — Освободить меня от тирании человека, которого я даже не встречал.

Она не могла сказать да, но боялась того, что он сделает, если она откажет.

— Уверен, что другого выхода нет? — он убрал руки, и она спешно добавила. — Для меня и моих сестер. Если бы мы могли говорить с кем-то, мы могли бы найти помощь.

— Я уже говорил, милая, что мне нужна только твоя помощь.

— А мои сестры?

— Ты избегаешь моего вопроса.

Конечно.

— Или решила отказать, — он встал. — Этим ты заточишь меня тут, лишишь сестер будущего. Ты пришла, когда я был в отчаянии, Лили. Ты — моя надежда. Мой свет. Я этого ждал, — он ударил по веткам и листьям взмахом руки. — Это место убило мою мать! — он принялся расхаживать по мосту.

Лили оставалась на скамейке, не доверяя ногам, особенно из-за тяжелого кожаного платья. Она впилась в грубый камень по бокам от ног. Все в этом месте было грубым, темным или искаженным. Даже принц Тариус. Он был красивым. До жути, и что-то темное горело в нем.

«Понимай врагов так же хорошо, как друзей», — сказал отец. Она не знала, был принц Тариус ей врагом или другом, но не понимала его.

— Лили, потанцуй со мной! — Лазурь подбежала, укутанная от воротника до талии темно-синим, она могла вот-вот потерять половину павлиньих перьев юбки.

Она встала, но замешкалась.

Принц Тариус замер с кулаками по бокам.

— Иди, — прорычал он.

Она пошла.

— Лазурь, твое платье…

— Знаю. Выделяет мои глаза, — Лазурь повела ее в танце.

Лили давно не танцевала с сестрами. Она хотела бы, чтобы обстоятельства были другими.

Лазурь понизила голос, изображая предыдущего партнера.

— «Я еще ни у кого не видел таких ясных глаз, даже когда была жива наша дорогая принцесса».

Принц Тариус мог получить тьму в облике от отца. Она так мало знала о нем. Если она хотела понять его, нужно было узнать больше.

— Поменяйся со мной партнерами, — сказала Лили.

— Что? Зачем?

— Мне нужно поговорить с его придворными.

— Они просто осыпают комплиментами, пока не захочется вонзить перо им в лицо.

Ох.

— Это было случайно, — Лазурь выдернула перо из платья и помахала им. — Тому, кто шил это, нужны уроки шитья.

— Поменяйся со мной.

— Похоже, твой суженый решил к нам присоединиться.

— Он не мой… — хотя он пытался таким стать.

Они с Хейзел кружили среди танцующих. Корал придавала этому месту красок, а Хейзел — света. Принца Тариуса это не волновало. Он смотрел только на Лили.

Лазурь подвела их к Маре и ее партнеру, и тот радостно подхватил Лили в танце. Он почти не говорил, держал ее и пялился. Он пару раз споткнулся о ее юбку, но держался, даже когда музыка ускорилась.

— Ваши сестры очаровательны, — сказал он, хрипя. Она едва слышала его из-за невидимого оркестра. — Хорошо танцуют.

— Да, — она попыталась выудить из него что-нибудь полезное, пока он не упал и не отдавил ее ноги, что уже и без того болели. — Его высочество тоже хорошо танцует. Наверное, научился у матери?

— Немного.

— Ей было сложно растить тут ребенка.

— Она и не растила. Умерла и все, — он задел ногой ее юбку, легко отскочил и продолжил танец.

— Я видела его кольцо. Он сказал, что она была красивой и доброй. Он так считает.

— Она была красивой. Он похож на нее. Кроме цвета, — он ухмыльнулся, но быстро превратил это в вежливый оскал и остановился. Он передал ее принцу Тариусу, не сказав ни слова.

Принц Тариус разглядывал ее лицо, пока они танцевали, его большой палец гладил ее талию поверх платья. Музыка замедлилась, он притягивал Лили ближе, девочки пропали в тенях. Она не сможет поговорить с ними сегодня. Она потратила время с Лазурь и не узнала толком ничего о принце.

Она потеряла счет танцам. Если бы ее ноги могли говорить, они бы подсказали.

— Скоро ты захочешь уйти, — прогудел его голо.

Она молчала.

— Надеюсь, ты простишь мою вспышку. Я устал от плена, — он увел ее с полянки и направился по тропе к арке.

Через пару мгновений девочки последовали за ними, но не приближались.

— Я не знаю, понимаешь ли ты, как больно иметь рядом то, что ты хочешь, но не получать возможности взять это.

Она понимала.

Принц Тариус стряхнул ее ладонь со своей руки и обхватил, переплетя пальцы с ее, пока они шли. Это казалось слишком близким, Лили хотела отпрянуть, но они почти добрались до арки.

— Не затягивай с решением, — сказал он.

Девочки прошли мимо них, спеша миновать арку. Принц Тариус с неохотой отпустил ее, вытянув руку, чтобы прикасаться как можно дольше. Когда она добралась до поворота тропы, она оглянулась. Он пропал.

Лили мало знала о магии, она подозревала, что он знал больше, чем показывал, но ей хотелось узнать, как выбраться из ситуации, не усадив на трон Итурии мага.

Глава десятая

Следующим утром Лили надела самое простое платье. Синий хлопок в один слой и деревянные пуговицы спереди. Она была в своем нижнем платье, в сапогах и ощущала себя легче и удобнее, чем раньше. Она грызла тост, пока Руби заплетала ее волосы, но отказалась от апельсина.

— Вот, — Гвен дала ей холщовый мешок, серый от возраста. — Обед.

Лили поправила мешок, прикрепив к плечу. Рен сунула что-то еще туда, и они спустились в гостиную.

— Возьми это, — Меланта передала ей свой пояс и кинжал.

— Зачем ей это? — спросила Хейзел, собирая огрызки яблок с их ночного перекуса. — Эбен пойдет с ней.

— Вдруг ей захочется гуся на обед? — Меланта застегнула пояс на талии Лили. — Осторожность лишней не бывает.

Из-за драконов, конечно. Они не были угрозой в городе, но могли напасть на скопление беспомощных зверей, хотя один кинжал не спасет.

Нейлан обняла ее.

— Ты сможешь, — прошептала она. Она вытащила маргаритку из волос и сунула за ухо Лили, а потом вышла за дверь. Эбен ждал в коридоре.

Меланта прошла мимо нее, переглянулась с Эбеном, и Лили не поняла этот взгляд.

— Увидимся вечером! — Меланта убежала по коридору.

Эбен встретился с ней взглядом в тишине. Ни приветствия, ни улыбки, но он был не так растерян и обижен, как вчера. Это уже хорошо.

Из кухонь выйти было проще всего. Редкие придворные ходили в этой стороне, а выход был близко к вратам стражи. Некоторые из людей, кого они встречали, спешно здоровались, когда узнавали в просто одетой девушке кронпринцессу, некоторые даже не смотрели на нее.

Рансон появился из-за угла у кухонь. Лили скривилась. У него был нюх на случайные встречи.

— Лили! — он застыл, раскрыв рот.

Может, некоторые встречи все же были случайными.

— Что ты тут делаешь? — он окинул ее взглядом, хмурясь от простого наряда. Он сморщил нос, увидев Эбена, который был без формы, но с мечом.

Она, конечно, не ответила.

— Очередное свидание?

— Это дело Ее высочества, — Эбен сжал кулаки, но тон оставался спокойным.

Ее кожа вспыхнула. Эбен редко говорил с Рансоном, ни разу этого не делал, когда был на посту, хотя Рансон не знал, что Эбен сейчас был на задании.

Рансон окинул взглядом Эбена. Он ухмыльнулся.

— Не важно. Увидимся позже, Лили. У меня…

Она пошла прочь, не слушая его. Он увидит ее позже, потому что держаться в стороне даже не старался. Она была благодарна Эбену, это был еще один хороший знак, что он не злился. Или просто выполнял работу. Могла ли она знать точно?

* * *

Лили и Эбен шли по улицам Элтекона, украшенным изумрудными знаменами с клевером, нефритовыми с соснами и прочими оттенками зеленого. Торговцы открывали лотки, Путники ходили с яркими тележками, ожидая толпы. Уже пахло лимонными булочками с маком, Лили сглотнула. Ей стоило прийти сюда с Гвен или Нейлан, купить общий мешочек жареного миндаля с корицей, а еще серебряные гребни, что им не потребуются. В прошлом году они уговорили Эбена пойти с ними в его выходной. Она все еще хранила кольцо, что он дал ей, тонкое олово, которое он где-то нашел и крутил на пальце весь день. Он дал ей только это, а еще на каждый день рождения дарил по книге.

Он шел теперь рядом с ней, прикрывая. Странно, как она могла скрыться среди своего народа, просто выглядя не так, как они ожидали. Они прошли нескольких стражей, которые не узнали Эбена, и она была благодарна. На миг Лили позавидовала солдатам и простым жителям, ведь они могли делать нормальный выбор.

Тропа вела к деревне и была полна людей, но Лили не могла ни с кем говорить, быть частью их жизней, хотя бы поздороваться. Она уже завидовала свободе принца Орина. Он был необычным, да, принцем из дальнего королевства, ухаживающим за гусями другого короля.

Они добрались до таблички деревни, Лили уже не радовалась тому, что ее не узнают, ей стало одиноко. Она замерла и смотрела на табличку. Она была в деревне, но не ходила к гусям. Не зная, куда идти, она пожала плечами и улыбнулась от глупости ситуации.

Губы Эбена дрогнули.

— Сюда.

Она подавила желание прижать ладони к животу, вместо этого удобно раскачивала их по бокам. Она жалела, что ела с утра, или стоило съесть чуть больше. Лили надеялась, что странный принц не обидится из-за ее молчания. Она могла лишь представить, что он расскажет королю Гриттону, когда вернется домой, и как это отразится на отце. И на ней.

Высокий юноша держал белого гуся у низкой стены, окружающей сараи. Его штаны были чуть ниже колен, туника висела на худом теле, а волосы цвета соломы стоило помыть. Птица проницательно смотрела на них, но молчала. Лили не знала, что гуси хорошо воспитаны, она видела лишь тех, что жили в саду кухни.

— Орин, — кивнул в приветствии Эбен.

О. Принц тоже решил выглядеть просто.

— Эбен, — юноша оттолкнулся от стены и осторожно опустил гуся на землю. Тот впился в обтрепанный край его туники.

Эбен обычно не представлял ее людям, но заговорил уверенно, словно делал так сотни раз.

— Ее королевское высочество принцесса Лили, первая дочь и кронпринцесса Итурии.

Орин подошел с улыбкой, зубы его были белыми, как его гусь, он пожал протянутую руку, но не поцеловал и не поклонился. Он уже ей нравился.

— Рад знакомству, Ваше высочество, — он схватил со стены лук и стрелы и схватил посох с земли. Меланте не стоило переживать из-за драконов.

Он поднял гуся, и тот притих.

— Это Правда. У нее болит лапка, она не может идти, — он свистнул и помахал посохом, погнал гусей из загона по узкой тропе. — Идти не далеко.

Они миновали ухоженные поля лаванды и яблоневый сад. Орин помахал пастуху коз, его звери щипали траву у дороги. Чуть дальше они миновали сцену, похожую на ее любимые фигуры из кустов. Пастушка доила овцу, а черный дракончик сторожила стадо и ждала за это награды, ее крылья подрагивали. Лили вдыхала ароматы растений и расслаблялась. Это день мог пройти хорошо, она даже сможет подумать, что делать с ее проклятием.

Орин замер на поле, что было больше, чем требовалось его стайке гусей, но те узнали место. Они забегали по морю травы. Некоторые пошли к пруду. Орин устроился на камне под деревом и похлопал по месту рядом.

— Присоединяйтесь, — он опустил Правду пощипать травы, рядом положил лук и посох.

Лили села, бросив мешок на траву, сжав пальцами платье. Эбен проверил лес вокруг поля и встал неподалеку. Она не помнила, когда у нее был такой день. Никакого долго, ожиданий, толпы. Орин так делал каждый день. Ему было одиноко?

— У нас во Фритсе таких полей нет, — он вытянул ноги. — У нас и гуси учатся лазать по горам.

Эбен фыркнул.

— Вы думаете, что я шучу, но вы бы видели ступени, ведущие к сделанным людьми полям. Если это не карабканье по горам, то я не знаю, что это, — Орин смотрел на гусей, и это даже было приятно.

Лили не ощущала давления в разговоре.

— Этот гусь дружелюбный, — сказал Эбен. Правда щипала его сапоги, Эбен пошевелился, чтобы прогнать птицу. Это не сработало.

— Она моя. Или я ее, — Орин сорвал пучок травы и бросил в голову Правды. Гусыня издала вопль, но оставила сапоги и пошла к пруду. — Она странная старушка. Нашел в лесу по пути через Ошу. Без стаи. Она думает, наверное, что я — стая.

Орин говорил о доме в горном городе Фритсе, о шестилетних сводных братьях, о старшем брате, младшей сестре, единственной дочери в семье, которую любили все, даже он. Лили нравилось его слушать, и она потеряла счет времени, он рассказывал историю за историей, и жизнь его была не так заполнена ответственностью, как ее.

Он замолчал посреди истории о том, как его сестра впервые села на лошадь

— Я слишком много болтаю. Знаю. Может, почитать? Погодите! — он встал и в панике замахал руками.

Эбен напрягся.

— Не нужно отвечать! Ох. Простите. Принцесса Меланта сказала мне не задавать вам вопросы, — он похлопал по горлу. — Ваш голос. Ох…. я почитаю. Правда это любит.

Лили улыбнулась, он расслабился. Может, Меланта угрожала ему чем-то, если он не сделает то, о чем она его просила.

Он вытащил книжку из колчана со стрелами, сел, прижавшись спиной к камню. Правда пришла и села на траву у ног Лили, Орин читал. Книга была по истории, из самых скучных в общей библиотеке.

Орин замолчал после двух страниц, проверил обложку и проворчал, что придется уточнять слугам, какие книги брать.

— Простите, — он продолжил оживленнее, играя голоса и добавляя звуки.

Лили старалась не смеяться, но, когда он залаял как стая собак, она ущипнула себя, потянулась и указала, что пройдется. Орин продолжил читать Правде.

Она забрала мешок и пошла к кромке леса. Эбен догнал ее, он был расслаблен, они шли по периметру поля. Солнце грело спину Лили, макушку и руки. Пот собирался под косой и стекал за воротник.

Принц Тариус не знал такого тепла. То, что она воспринимала как должное, было лишь в его мечтах. Она могла отстраняться ото всех, защищая сестер, но это не решало проблему. Она пряталась и знала это.

Эбен не одобрил бы. Он никогда не прятался. Он был сейчас здесь, хотя знал, что она что-то скрывает от него. Он часто был рядом. Капитан не был против изменений в графиках стажи, но обычно менял личную стражу чаще. Лили была рада, что не может сейчас спросить об этом, ее могли не так понять. Ей всегда нравилось быть в обществе Эбена, даже если поговорить они могли редко. Его визиты в библиотеку случались не так часто, или дело было в ее визитах, ведь ее обязанности с каждым годом росли.

Она не могла позволить себе представлять как было бы, если бы он всегда был рядом с ней. Принц Тариус не один мечтал о недосягаемом. Эбен был стражем, сиротой, никем. Она часто слышала это, она повторяла эти слова себе, пока они шли вдоль леса. Не работало. Она не верила в это. Он был одним из ее лучших друзей, и она скоро его потеряет. Так или иначе. Может, и он это ощущал. Конец того, что у них было. Может, потому он показывался чаще. Может, он пытался так попрощаться.

— Нас преследуют.

Пятеро гусей шли за ними, легко поспевая. Лили порылась в сумке и столкнулась не с едой. Альбом, что добавила Рен. Это займет ее днем. Она дала Эбену хлеба, и они крошили его за траву для птиц. Она добавила им засохшую маргаритку.

Орин ел, когда они вернулись к камню, но не отказался, когда Лили поделилась своей едой. Гвен положила достаточно для троих.

Правда доела верхушки редисок, а потом уснула; но через миг ей помешали вопли и шипение у леса. Она смотрела, как гуси бегут к пруду, шумя, чтобы отпугнуть то, что напугало их. Правда не впечатлилась и спрятала голову под крыло.

Эбен сжал меч.

Орин бросил редиску в рот.

— Наверное, это прыгун.

Лили улыбнулась. Драконы размером с белок не были угрозой для гусей, но шумели, прыгая по веткам.

— Ни разу еще их не видел, — сказал Орин.

— С грибами они вкусны, — сказал Эбен.

Фу.

Пока мальчики обсуждали силки, Лили листала альбом, не зная, были ли здесь рисунок древесного прыгуна. Он был тут, она даже его раскрасила. Эбен был ее стражем в тот день, он отметил, каким светло-зеленым был тот прыгун. Она подняла альбом и постучала по нему, привлекая внимание.

— Можно посмотреть? — сказал Орин, а потом хлопнул себя по лбу. — Простите! Без вопросов. Простите.

Она улыбнулась, чтобы он понял, что все хорошо, и дала ему альбом.

Он выдохнул с облегчением и посмотрел на рисунок.

— Я и не думал, что они такие маленькие. Что за куриц я пасу.

Правда пошевелилась во сне, словно услышала оскорбление. Лили погладила нежные перья, пока Орин листал страницы. Она редко шла дальше наброска, чаще всего рисунки были для историй девочкам. Орин кое-что заметил.

— Красный дракон? — он склонил альбом, не заметив, что снова задал вопрос.

Она прикусила щеки, чтобы не улыбаться. Она нарисовала Меланту на бескрылом красном драконе Ксафилы и с мечом в руке под дождем. Она училась рисовать дождь в тот день, красного дракона она не видела, но была уверена, что это Орина не интересовало.

Меланта не будет рада, и Лили не хотела ей рассказывать. Не только из-за того, что не могла говорить.

Эбен думал о другом.

— Лили, ты не можешь говорить, но можешь ли писать?

Она застыла. Нейлан смогла написать только странности. Могла ли она что-то написать? Хоть бред? Это предупредит Эбена, что что-то не так. Но, если она попробует, и проклятие посчитает это за ее попытку говорить, она обречет девочек на жизнь под землей. Она не могла так рисковать. Слезы жалили ее глаза.

Она покачала головой, взяла альбом у Орина и начала рисовать Правду.

Эбен молчал. Он пошел в лес, где испугались гуси, обошел поле по кругу. Орин подошел к нему у пруда. Лили слышала обрывки их разговора, поняла, что Меланта поговорила с обоими. Она попросила их держать вопросы при себе. Обо всем.

День прошел тихо. Лили уснула. Позже Орин отвел их к сараям, попрощался. Она отдала ему рисунок древесного прыгуна и Меланты на красном драконе, он улыбнулся ей в ответ. Лили надеялась, что и вечер будет спокойным.

Страж у ворот затоптал эту идею. Мама снова хотела ее видеть.

Глава одиннадцатая

«Что мне теперь делать?».

Лили была в поле весь день, пыталась спасти страну от правления мага со странным поведением, пытаясь спасти сестер от жизни во тьме. Или пытаясь хотя бы держаться в стороне ото всех, чтобы никому не навредить. Как она могла встречаться с людьми, особенно с мамой, если не могла объяснить, что происходит? Даже себе. Она не могла ничего. Она хотела что-нибудь ударить.

Лили прошла в кабинет короля, Эбен остался снаружи.

Мама стояла, глядя в окно, сцепив руки перед собой. Сторожевая река сверкала желтым и оранжевым, лиловым и голубым в свете уходящего солнца, окрашивая ее лицо и волосы розовым сиянием. Она не оборачивалась.

За Лили никто не мог говорить, никто не мог извиниться. Это плохо кончится.

Мама не спрашивала о дне, о самочувствии. Никаких пустых разговоров.

— Хотелось бы, чтобы Бридо был здесь, — прошептала она.

Отца не будет дома еще долго.

— Или Милисент.

Бабушка? Она ушла годы назад и редко приходила.

— Они знали бы, что сейчас делать.

Она понимала, что Лили в комнате?

Лили понимала, как и все девочки без обсуждений, что мама была не в лучшем состоянии. Она хотела бы забрать жестокие слова, хоть извиниться. Она была согласна с мамой в одном — отец знал бы, что делать.

Не зная, что хотела мама, она прошла дальше в комнату.

— Мы должны быть сильными, Лили, — ее голос стал тише, угасал вместе со светом. — Мы должны делать выбор. Твой отец дал тебе больше положенного времени, чтобы выбрать, кто будет править с тобой. Он дал бы тебе больше. Сколько хочешь, но…

Мама давила на него, чтобы выбрать ей мужа. Она хотела внука? Или сомневалась, что Лили способна сделать то, чему ее учили?

Мама повернулась, руки были по бокам, кулаки — сжаты.

— Мы должны делать выбор, думать об общем благе. Многие решения будут сложными. Будет больно из-за них, будет хотеться сбросить бремя кому-то другому. Но некоторые решения простые, Лили. И мы начинаем сомневаться, что это был правильный выбор.

Она посмотрела на дверь за Лили. Или на что-то за ней.

— Порой сложно различить их.

Молчание тянулось, пока мама не посмотрела на Лили. Ее голос ожесточился:

— Хочешь что-нибудь рассказать?

Лили покачала головой.

Мама закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Лорд Рансон сообщил мне, что видел тебя и принца Голика в садах вчера. Ему показалось, что ты играешь недоступную, и, если бы он пробыл с тобой столько же, сколько принц Голик, он уверен, что завоевал бы твою руку.

Ох. Лили сжала руки, чтобы скрыть дрожь.

— Раз ты не хотела его видеть, смею предположить, что решение ты не приняла. Ты назовешь мне причину, по которой ему можно отказать раз и навсегда?

Как она могла ответить? Да или нет не хватит. Мама бросит ее волкам. Или волку. Как могла Лили отказать Рансону, если до такого дойдет? Он примет ее молчание за согласие, сразу объявит о браке, и она не сможет его остановить. Что сделает принц Тариус? Она не могла привязать себя к кому-то с действующим проклятием.

— Тебе все еще нечего сказать?

Лили дышала слишком быстро, но не двигалась.

— Я начинаю думать, что слухи правдивы, что ты собираешься не сделать этот выбор, остаться без брака и передать корону Гвен и ее детям.

Она такого не говорила!

Мама прищурилась.

— Твой отец слишком много тебе позволял, — пробормотала она и вернулась к окну.

Лили ждала. Она теребила кинжал Меланты, поправила мешок, шевелила ногами в жарких сапогах. Она досчитала до ста.

Мама медленно развернулась и посмотрела на Лили. Она заговорила властно.

— Я хочу услышать заявление о помолвке от тебя на Звездном балу.

Через четыре дня! Лили замотала головой, тепло покидало ее тело.

— Скажи что-нибудь! — мама была уже близка к крику.

Лили замерла, слезинка покатилась по щеке. Ей это не нравилось. Она могла принять любое решение, но не могла никому сказать.

— Скажи что-нибудь, Лили. Что-то! Детское поведение давно нужно забыть. Покажи мне, что ты понимаешь, что я от тебя прошу.

Лили смотрела себе под ноги, едва кивая.

— Ты сообщишь мне о своем решении перед балом. Можешь идти.

Ноги Лили были свинцовыми. Отец так никогда не поступил бы. Да и Лили так себя никогда не вела бы. Понимание разочарования мамы не помогало.

Дверь закрылась, Лили не помнила, как вышла. Ковер под ногами протерся. Его стоит заменить. Лили выдернула перо из шнурков.

— Ваше высочество? Вы в порядке?

Эбен был здесь. Конечно, его смена не закончилась. Он опустил голову, чтобы поймать ее взгляд.

Несколько слез скатилось раньше, чем она смогла остановить их.

Он подошел ближе и протянул ей потрепанный платок.

— Лили, что такое? Что?

Она судорожно выдохнула и пожала плечами, беспомощно взмахнула руками и опустила их. Она так хотела рассказать ему. Лили вытерла слезы и спрятала платок в свой мешок.

Эбен явно помнил указания Меланты насчет вопросов.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Она покачала головой. В коридоре была только стража. Где девочки? Еще рано спать. Может, в обеденном зале. Или смотрят в городе огненных жонглеров, или обжигают рты горячими мясными пирогами. Мара может быть на кухнях.

Эбен угадал ее следующий ход.

— Почему бы не сходить на кухни? Выпить горячего чаю. Или бульон.

Улыбаться было сложно. Лили пошла за ним.

* * *

Они устроились на скамейке в их обычном углу у окон. Даже на смене Эбен приходил к ним на ужин. Он говорил, что кухни были самым безопасным местом в замке. Около дюжины вооруженных женщин, порой появлялся мясник и несколько парней с кочергами могли отпугнуть даже безумцев.

Мара подала горячий суп и холодные бутерброды, а потом сняла фартук и поспешила в обеденный зал.

Корал, Лазурь, Айви и близняшки уже сидели за столом. Корал и Лазурь болтали про поход в город. Руби и Рен часто перебивали вопросами, они подстригли волосы, чтобы скрыть синяки на лбах.

— Ты в порядке? — прошептала Айви, помешивая ложкой суп.

Лили сжала руку Айви под столом и криво улыбнулась, пожав плечами — лучше она изобразить ответ и не могла. Она вежливо слушала разговор, зная, что девочка поглядывает на нее. Эбен тоже наблюдал за ней.

Она вытащила альбом и неспешно рисовала. Служанка поставила еще одну свечу на стол. Лазурь рассказывала про облако медоедов, что опустились на прилавок сластей, и она так размахивала руками, что сбила стакан с водой.

Лили подняла альбом, пока вода не дотекла до нее.

Айви вскрикнула и ударила ложкой по теплому супу, расплескивая его. Она дрожала, глядя на альбом.

Лили бросила альбом, словно он был раскаленным. На ее бумаге была беседка с черными вьюнками. Это могла быть любая беседка, но нет, Айви это знала. Как и другие девочки. Лили слабо слушала, как они пытались обсудить это. Она не упала в обморок, но не думала, что это хороший знак. Хмурясь, Эбен хмуро доедал бутерброд. Он часто говорил, что не понимал половину того, о чем болтали девушки.

Рен не нашла слов и отключилась, обмякла на плече Корал. Мышцы Лили напряглись. Проклятие было в силе. Никто не застрянет в нижесаде. Пока что. Руби съехала по скамейке, Эбен подхватил ее сестру. Она казалась крохотной в его руках.

Лили сунула альбом в сумку.

Эбен прошел за ними к башне и в гостиную, где устроил Рен на диване.

— Мне прислать служанку?

Лили покачала головой. Она смогла выдавить улыбку.

— Мы справимся, — Корал развязала шнурки на сапогах Рен. — Она переволновалась сегодня.

И прошлой ночью. И ночью до этого.

— Я буду на посту еще час, — заговорил он с Лили. — Если что-то потребуется.

Она кивнула, не отводя взгляда.

Он задержался, словно хотел что-то еще сказать. Он даже открыл рот, но Лазурь перебила его. Он поклонился и ушел.

Руби вытерла лоб сестры, Рен приподнялась. Она моргнула, слишком быстро села и схватилась за голову со стоном.

— Я снова упала в обморок?

Ответ не требовался.

— Простите. Я так испугалась увидеть…

— Тише! — сказали Руби и Корал.

— Я хотела сказать.

Лазурь встала за диваном.

— Посмотрим еще раз.

Лили вырвала страницу из альбома и передала Руби.

Лазурь склонилась, чтобы посмотреть. Она разглядывала рисунок, а потом побежала к столу, вернулась с карандашом и почти чистым листком бумаги. Руби поменялась с ней и начала рисовать.

Рен щурилась, глядя на линии на бумаге.

— Это…

— Тихо! — предупредила Корал.

Рен сжала губы. Она узнала арку. Руби добавила ржавые петли и туман, чтобы не ошибиться.

Надежда сияла на лицах девушек. Это мог быть ответ на их вопросы.

Дверь открылась.

— Рен упала в обморок? — сказала Мара.

Лили поманила ее к дивану. Нейлан и Джуния прошли за ней. Девочки объяснили, как могли, что случилось, волнение росло.

Меланта пришла, когда передавали по кругу рисунки. От нее вкусно пахло маслом и корицей. Ее спутанные волосы и розовые щеки показывали, что она откуда-то прибежала.

— Вот, — она сунула бумажный пакетик в руки Лили. — Что такое?

Девочки начали снова, и Лили посмотрела, что внутри. Жареный миндаль с корицей. Еще теплый. Она схватила горсть и передала Айви, а потом устроилась у окна, наслаждаясь моментом. После этих дней миг казался праздником, и она не хотела случайно заговорить с ними.

Она закрыла глаза. Ее сердце было наполнено пузырями. Она могла объяснить произошедшее маме рисунками. Как-то. Мама передумает. Откажется от своих слов. Все будет хорошо.

Дверь открылась. Гвен и Хейзел слушали новости и рассматривали рисунки. Через пару минут Гвен отошла к Лили.

— Айви довольно восприимчива, — Гвен опустилась у ее кресла. — Жаль, ты не можешь рассказать мне, что не так. Кроме очевидного. Можешь нарисовать ответ?

Она подумала, как выдаст приказ мамы выбрать мужа к ночи Звездного бала. Было сложно для ее небольшого таланта, она тряхнула головой. Она расскажет им ночью.

— Это связано с мамой?

Она кивнула.

— За ужином она была в хорошем настроении. Ушла раньше обычного, как для этого времени года. И Рансон за ней.

Лили сжала руки Гвен, чтобы та поняла.

— Рансон?

Лили кивнула.

— Проблема с мамой и Рансоном?

Кивок.

— Представить не могу, что за связь, кроме той, что мы уже знаем. Прости.

Лили улыбнулась, чтобы она не расстроилась, но была уверена, что это больше похоже на гримасу. Она предложила ей миндаль.

Гвен бросила орех в рот и крепко обняла Лили.

— Мы во всем разберемся. Рисунки — хорошая новость.

— Туфли, — сообщила Корал. Она вытащила корзинку шелковых туфелек, что были модными в эти дни. — Прибыли днем.

Джуния обработала мозоли кремами. Все жаловались, у Джунии и Меланты ноги были в худшем состоянии. Джуния танцевала всю ночь, а Меланта еще и танцевала в сапогах.

Лили завязала туфли, едва замечая цвет и изящную вышивку. Они не протянут дольше двух или трех ночей, и девочки не могли все время заказывать новые. Но она не могла думать об этом. Если рисунки работали, об этом не нужно думать.

Она собрала рисунки и подняла, чтобы привлечь внимание. Она изобразила, как закрывает губы, и указала на лабиринт в окно.

Гвен озвучила указания Лили.

— Никому не говорите о рисунках… там… сегодня.

Лили не доверяла принцу Тариусу, раскрывать их находку не собиралась.

Она собрала девочек, они ушли из башни, как прошлой ночью. Эбен снова оставил двух стражей. Но уйти было просто, а Лили даже хотела, чтобы их остановили и допросили.

Меланта зажгла свечу в лабиринте, они шли за парящим светом по скрытому проходу и лестнице. Лили насчитала сто ступенек, холод проникал сквозь шелк туфелек. Можно было идти босиком.

Принц Тариус ждал возле арки, и было видно напряжение его глаз. Лили задумалась, не сломал ли он врата. В этот раз она впустила девочек первыми, поразилась их новому облику. Темные тона оставались, кроме дымчато-серого у Айви. Корал не помешало бы прикрыться из-за низкого выреза спереди, но они не успели ничего сделать, беловолосые джентльмены увели их.

Лили замешкалась. Поймет ли принц, что она что-то скрывает?

Он стиснул зубы, сжал кулаки. Он скоро сожжет ее взглядом.

Лили поежилась и прошла через арку. Голубой хлопок пропал, сменившись угольным шелком без рукавов, таким легким, что она ощутила странное желание кружиться.

Принц Тариус схватил ее за руку почти до боли, потащил по тропе. Никаких приветствий. Лили споткнулась, и он удержал ее, не замедляясь.

— Так хочется танцевать? — она попыталась рассмеяться, но тьма украла звук.

Он вытащил ее на поляну, прижал руку к спине.

— Не испытывай мое терпение. Я ждал всю жизнь шанса на свободу. Я не думал, что получу и шанс на счастье.

Она отвела взгляд.

— Прости, — он все усложнял. Она не собиралась обеспечивать ему счастье так, как он хотел. Особенно, если мама ждет от нее решения через пару дней.

Он не разговаривал, разглядывал ее лицо и двигался среди других пар, музыка пронзала ночь.

— Я хочу узнать больше о тебе, — выдавила Лили. — Но не знаю, что спросить, — он вряд ли рассказал бы то, что можно было использовать, но нужно было с чего-то начать. Лили надеялась, что он не поймет превратно.

Он был рад, но и смотрел с подозрением.

— Не знаю, что рассказать.

— Может, начнешь с имени мага, что заточил тебя здесь.

Он нахмурился.

— Я думал, ты хотела узнать больше обо мне.

— Да. Просто…

— Я не знаю его имени. Иначе почему я зову его магом?

Ох, это не помогало.

— Он преследовал маму с севера. Дед всех защищал, пока маг не догнал их здесь. Мама отказалась уйти, и он, наверное, вернулся к себе.

— Он, наверное, заботился о ней хоть немного, раз создал такое место.

Тариус стиснул зубы.

— Прости. Я не хотела…

— Дед помогал менять облик места, как я и говорил.

Да? Тогда это место создал маг, заточивший его родителей, и его дед.

Он не уточнял, почему дед был в плену. Он говорил, что дед помогал делать нижесад таким, какой он есть. Тариус учился у мастера.

— Дед видел, как мама увядает в темноте, как это печалит отца. Он добавил деревья и свечи, поляну для танцев, платья и музыку. Этого не хватило.

Лили кружилась в золотом свете, зная, что за деревьями ждет тьма, и поняла.

— Ты печалишься, вспоминая о матери.

— Я злюсь, — его голос был низким и опасным.

Лили поежилась. Она не могла забывать, что принц тоже был магом.

— Тебе стоит немного отдохнуть, — он резко отвел ее к краю поляны и забрал Корал из рук придворного.

Лили сжала плечо Айви, а потом взяла Нейлан за руку.

— Прогуляемся, — она хотела использовать ночь.

Они бесцельно бродили по саду, Нейлан указывала на странные растения, включая черные грибы с сияющими оранжевым трещины.

— Думаю, не меньше половины этого ядовито.

Они повернули по тропе, параллельной к поляне. Что-то двигалось в волосах Нейлан. Маслокрыл. Вряд ли так далеко забрался тот же, что был на ней до этого.

Нейлан понюхала куст роз и сморщила нос.

— Он привязался к тебе.

— Возможно.

— Или даже одержим.

— Нейлан.

— Он же видел мало девушек. Не удивительно.

Все в этом месте удивляло ее. Она выбрала тропу в стороне от поляны. Музыка стала тише, тусклый серебряный свет не веселил.

— Времени до следующего танца мало. Мне нужно знать, не слышали ли вы о чем-нибудь… необычном.

Нейлан посмотрела на нее.

— О том, что может помочь нам. Он сказал мне, что маг был с севера. Он мог остаться недалеко. Если мы его найдем, может, он все исправит.

— Я ничего полезного не слышала. И я не думаю, что маг, создавший такую замысловатую темницу, так легко ее уберет. Да и принц мне твой не нравится. Если он вообще принц.

— Он не мой принц.

— Он так не думает.

— В том и часть проблемы. Большая часть, — она рассказала Нейлан о приказе матери выбрать пару до конца недели.

— Что! Она не может так сделать. Это ужасно. Нужно сказать ей… но мы не можем, — простонала она.

— Еще и Рансон говорит, что у него благословление отца, и он ожидает моего согласия в любой миг.

— Они не могут так менять правила. Отец сказал, что ты сама примешь решение, когда сможешь.

Лили согласилась.

— Расскажешь остальным?

— Конечно.

Их остановило шипение. Они зашли в тупик. Впереди густые кусты росли за каменной скамейкой. Такой же, как у моста.

— Слышали? — прошептала Нейлан.

— Тссс. Принцесса! Тссс.

Лили вздрогнула, когда из кустов появилась ручка и помахала, за ней появилось круглое лицо с серыми глазами.

Бэй!

Глава двенадцатая

— Что ты тут делаешь! — Лили бросилась вперед.

Нейлан удержала ее.

— Прячется.

Конечно. Лили расслабилась, Нейлан отпустила. Они прошли к концу тропы и сели на скамейку, словно ничего не видели.

Бэй убрала руку в тень.

— Как моя принцесса?

Лили говорила тихо, не поворачиваясь к кустам.

— Хейзел в порядке. Она переживала за тебя. Как и все мы.

— Я заблудилась, — Бэй была недовольна собой, ведь знала все переулки и крыши Элтекона. — Я думала, что нашла короткий путь, но столкнулась с жутким магом. Он хотел, чтобы я вышла за него замуж!

— Что?

— Знаю, мне всего четырнадцать!

Как Лазури.

— Он сказал, что будет ждать, пока я не вырасту, но я сказала, что не пущу его в наше королевство. Я не пущу.

Лили сжала плечо Бэй в кустах.

— Я так боялась. Я рада вас видеть, но почему вы попали в этот кошмар?

— Ты тоже застряла?

— Ох… он сказал, что выйти нельзя, или я пожалею.

— Ты пыталась? — спросила Нейлан.

— Конечно. Но не смогла найти выхода из странного леса. Все кусты да сорняки.

— Ты в порядке? — спросила Лили.

— Да. Он никого не пустит, потому что хочет моего согласия, если вы сбежите от своего проклятия. Те старики все повторяют, что их принц женится на принцессе, и они снова будут свободными и властными.

Стойте.

— Что ты сказала? — спросила Лили. — Мое проклятие?

— Об этом они говорят. Сломаете ли вы проклятие раньше, чем принц уговорит вас выйти за него.

Ее проклятие. Не принца Тариуса? Лицо Нейлан отражало ее смятение.

— Но я не под проклятием. Мы попали в его проклятие. Он пытался помочь… — ее голова кружилась, Лили упала бы, если бы не сидела. Она позволила Тариусу надеть кулон, она впутала в проклятие своих сестер.

Нейлан потянула за кулон с огромными глазами.

— Он соврал.

О чем еще он соврал? Лили стиснула зубы, сжала кулаки. Тело напряглось. Она выбьет из него правду.

— Жди нас в лесу. Мы заберем тебя с собой.

— Не выйдет.

— Почему?

— Я хотела пить.

Что? О, нет. Она взяла воду у Тариуса. Даже дети знал, что нельзя ничего брать из руки мага. Ничего. Лили не могла винить ее. Она сделала так же. Даже хуже.

— Мы тебя вытащим, Бэй.

— Знаю, — ее лицо появилось из кустов. В ее глазах было столько доверия. Жаль, что она не могла рассчитывать на кого-то надежнее. — Спешите. Бальные поддельные платья колются.

Лили не хотелось бросать ее, такую юную и беспомощную. Хотя она им как раз помогла. Внешность обманывала. Она была смелой, но нуждалась в их помощи.

— Береги себя, — Лили забрала маслокрыла с волос Нейлан и усадила на кудри Бэй. Теперь она не была одна.

Тариус танцевал с Хейзел, а Лили хотела разобраться с ним немедленно. Вместо этого они с Нейлан и Айви наблюдали из тени. Он заметил, он повернулся к ней во время танца, ухмыльнулся. Он был рад, что она не сводила с него взгляда. Но он не обрадовался бы, узнав причину.

Песня закончилась. Он поклонился Хейзел и отошел.

Хейзел прошла мимо него, не оглядываясь, первой добралась до Лили.

— Что такое?

— Поговори с Нейлан.

Тариус протянул Лили руку, не озвучивая приглашение. Она приняла, и он повел ее в толпу пар, угольный вихрь двигался в ночи. Хейзел прикрыла рот, Нейлан шептала, но та держалась. Лили была благодарна сестрам. Она их не заслужила. Это все было ее виной, и она вытащит их, все исправив.

Тариус заметил, куда она смотрит.

— Твои сестры с тобой не сравнятся.

— О, но ты их не отпускаешь, — она посмотрела ему в глаза. — Мои сестры — все для меня. Ты знал, что я на все готова для них, и воспользовался этим при первой встрече.

Его улыбка стала скованной.

— Не знаю, о чем ты.

— Ты проклял меня, а через меня пострадали сестры.

Улыбка пропала. Хватка стала крепкой.

— С чего ты так подумала?

— Зачем ты это сделал? — она не могла рассказать ему про Бэй. — Ты маг. Обманщик.

Это она зря сказала.

Он помрачнел. Музыка стала быстрее, его движения — бурными. Она впилась в него, чтобы не отлететь на пол.

— Ты должен объяснить мне и моим сестрам.

— Я ничего не должен, — он резко застыл и потащил ее в сторону замка. — Но я все же уважаю тебя и постараюсь рассказать, что могу.

Тене-люди пропали, как только его ноги покинули поляну. Он разогнал придворных, и они послушались.

Лили отдала свой приказ. Точнее, просьбу — сигнал рукой, который придумала с сестрами, когда старшим девочкам нужно было обсудить что-то без ушей младших. Мара осталась с младшими, удержала Корал, что хотела пойти дальше.

Тариус отвел Лили в беседку. Она споткнулась на ступеньке, он удержал ее и устроил на скамейке. Тариус нахмурился, когда Гвен, Хейзел, Меланта и Нейлан присоединились к ним. Они сели вокруг нее живым щитом, не оставив ему места рядом. Лили упрямо вскинула голову. Если он хотел личного разговора, стоило так и сказать. Она просила объяснение для всех.

— Тогда я расскажу вам историю, — он разглядывал каждую по очереди. — Давным-давно жила принцесса. Ее красота и щедрость были известны многим, и многие просили ее руки, но она видела лишь сына мага. Макар, сын Расмуса, не был магом, он был лишь кузнецом, не надеялся завоевать ее.

Тариус крутил кольцо на пальце, расхаживал, пусто глядя вперед, словно видел сад и воспоминания.

— Принцесса понравилась магу, что был сильнее, и он решил заполучить ее. Видя, как она расстроена, Макар обратился к отцу. Расмус пришел на помощь, ведь любил сына, а того мага ненавидел еще больше, — он замер и замолк.

— Все? — спросила Меланта.

Он не отворачивался от сада.

— Все. Они убежали группой верных принцессе людей. Он гнался за ними. Они пытались укрыться в вашем городе, но маг догнал их. И вот мы здесь.

— Но мы здесь быть не должны! — сказала Меланта.

— Но вы здесь, — он повернулся к Лили. — Ты разрушишь мое проклятие. Я надеялся… — печаль и желание заполнили его глаза.

На что он надеялся? Что она полюбит его? Теперь это было сомнительно.

— Я научился магии у деда. Я тренировался год за годом, пока не смог пробить барьер и оставить зеркало, открывающее проход в подземелье, — его голос дрожал. — Я не виноват, что я здесь. Это правда! Думаешь, я этого хочу? Я хочу свободу! Я просто хочу… — он задохнулся, вышел из беседки и прижался руками к краю, тяжело дыша.

Она не знала, что сказать. Он всегда считал себя невиновным, не оправдывал свои действия. Его поведение было ожидаемым от мага.

— Зачем ты привязал нас к себе? — тихо сказала Лили, чтобы не разозлить его.

— А иначе вы бы вернулись?

Она не знала, что сказать на это. Она знала, что сделала, помнила предупреждения, что не заметила сначала. Она бы не вернулась. Она не знала, что это говорило о ней.

— Мне жаль, что ты через это прошел. Я сочувствую твоей потере и жизни тут. Но отпусти нас. Мы поможем, как сможем.

— Не могу, — прошептал он. — Не стану. Я слишком долго ждал, и я никогда еще не был так близок. Я не могу потерять шанс на свободу.

Она не могла выйти за него. Если она откажется, если будет долго тянуть, он потеряет терпение и женится на Бэй? Он говорил Лили, что она была его единственным шансом, что ей было суждено разрушить проклятие, но это мог сделать кто угодно. Каким было проклятие? Случилось столько всего, что она не была уверена. Он говорил что-то про любовь и союз равных.

Отданная по своей воле. Это был ключ. Он не мог никого заставить выйти за него. Ему нужна была взаимность. Это может уберечь Бэй, насколько это здесь возможно.

— У каждого проклятия есть слабость, выход, — напомнила Нейлан достаточно громко, чтобы Тариус слышал. — Спроси, какая слабость у твоего.

Тариус повернулся в опасным блеском в глазах.

— А ты умная.

Нейлан стиснула зубы, но не скривилась.

Лили хотела забраться под камень, но девочки рассчитывали на нее. Она подошла к нему ближе, чем хотела.

— Как мне разрушить свое проклятие, Тариус?

Удивление на его лице смешалось с другими эмоциями, которые сложно было различить. Он шагнул к ней. Еще. Она позволила обхватить ее ладонь, надеясь, что он ответит. Надеясь, что ответ не будет невозможным.

— Я рассказал правду насчет тебя. И я расскажу тебе, как сломать твое проклятие, — он взглядом говорил, чтобы она не думала, что сможет разрушить его.

— И?

— Да, — он сделал паузу, словно надеялся, что она передумает. — Оно было привязано к твоей ситуации, да? Тебе нужно набраться смелости и заявить о своей любви. Если слова не получат ответа, ты моя. Все вы.

Что? Она отдернула руки.

Меланта вскочила, и другие за ней.

— Это кошмар!

— Но у вашей сестры ведь есть истинная любовь, — насмешливо сказал он.

— Мы уходим, — Лили взяла Гвен за руку и вышла из беседки. Они оставались столько же, сколько и в ночи до этого. В этой части проклятия она не сомневалась. И кулоны не дадут им рассказать об этом месте, вернут их сюда ночью.

Но ей уже не нужно переживать из-за его проклятия. Теперь ей нужно разбить свое проклятие. Это было просто и невозможно. Мысли путались, она собрала девочек и пошла по саду. Может, у загадочного мага было имя, которое кто-то помнил. Он пришел сюда во время правления деда, но она не могла ни у кого спросить. Что-то могло быть в записях.

Они дошли до арки, Корал охнула.

Лили отпрянула. Тариус ждал их. Конечно, он знал короткие пути. Она направила девочек вперед, отогнала и Гвен, когда та замешкалась.

Тариус низко поклонился, как в первую ночь.

— Спокойной ночи, — сказала она.

— Спокойной ночи, — медленно произнес он. — Бесконечной ночи. Пустой ночи. Я не знал одиночества, пока не увидел, как ты впервые уходишь от меня. Это правда, Лили. Это моя реальность, — он подошел к ней. — Я жду дня, когда ты станешь моей навеки. Мы будем принадлежать друг другу в свете дня.

Ох, она забыла использовать его титул. Она не могла привязаться к нему, даже если сочувствовала. Он уже не так понимал, к чему она клонила. Так не сработает. Она не могла думать об этом, иначе ноги не унесут ее домой.

— Прощай, — прошептала она и прошла в туман за аркой. Лили замерла на повороте тропы. Он выглядел таким одиноким. Но не как Бэй.

Ей еще много нужно было учиться, но Бэй никогда не манипулировала бы другими.

Стены мелькали, они поднимались в лабиринт.

— Я голодна.

Жалоба Лазури сделала лестницы четкими. Лили глубоко вдохнула, и воздух прочистил ее разум. Она не понимала, что они уже вышли из прохода.

— Ты съела половину миндаля, — сказала Меланта.

— Это было давно, мы танцевали часами.

Некоторые тоже жаловались, и Лили задула свечу Меланты и повела их на кухни. Они наелись сыры и фруктов, взялись за руки и вернулись в башню.

* * *

Лили проснулась рано. Лазурь ушла бегать, многие девочки еще спали. В купальных она быстро помылась и надела голубое платье. Она села за стол, чтобы заплести влажные волосы.

— Где Лазурь? — Гвен суетилась в спальне.

— Еще не вернулась, — зевнула Корал.

— Она в очереди за Лили на примерке платьев.

— Может, забыла. Я могу это сделать?

— Ты слишком фигуристая и высокая.

Корал громко вздохнула, кровать заскрипела, она перекатилась. Она выберется не скоро.

Лили прикрепила к поясу кинжал Меланты и схватила полный мешок с пола. Кто-то сунул все истоптанные туфли под кровать. Им не нужно было, чтоб служанки доложили матери об их полночных танцах.

Эбен был удивлен, увидев ее так рано. Лили улыбнулась, не смотрела, ответил ли он, и он пошел за ней.

— Мы… не идем сегодня в деревню? — его любопытство одолело его, но он вспомнил, что вопрос должен быть с ответом «да» или «нет».

Она изобразила, как открывает книгу.

— Тебе нужна книга?

Близко. Лили хотела побывать в библиотеке, пока там было мало людей.

Там она забралась по узкой лестнице на вершину, где хранились записи двора, там они с Эбеном бывали редко. Он предпочитал истории, особенно о короле-солдате. Лили угадала год, взяла том и опустила на стол. Тут не было уютных кресел. Эбен придвинул для нее стул. Она села и листала страницы, не зная, что ищем. Упоминания Макара, Расмуса или мага, чье имя она не знала.

Прошло полчаса. Она принялась за второй том. Ничего.

Обычно тишина с Эбеном в библиотеке была уютной, но эта была тяжелой, как книги, которые она проверяла. Ее поведение и до этого казалось ему странным. И ранило его. Может, он даже думал, что она нашла свое место и решила не общаться с низкими классами. Некоторые звали ее будущей королевой. Это не тревожило ее. Да. Тревожило ли это Эбена? Думал ли он, что это важно для нее?

Он чихнул.

— Не легкое чтение.

Лили была готова сдаться. Она пролистала еще несколько страниц, узнала пару имен, продолжила. Там было имя отца, запись о его рождении. Она листала дальше. События, суждения, имена.

Вот.

Просьба об убежище от северной принцессы, ее мужа и ее свекра. Принцесса и господа пропали раньше, чем был дан ответ. Провели поиск. Кто-то добавил, что их не было видно, что они, наверное, сбежали.

Тут Тариус не врал. Лили перечитала эту часть, полистала вперед. Там ничего не было.

Эбен заметил ее перемену в настроении. Она смотрела в его глаза, желая, чтобы он понял, но без толку. Она закрыла книгу, придерживая пальцем страницу, и замерла. Она подняла голову. Он все еще смотрел на нее. Лили посмотрела на книгу, потом на него пару раз. Она боялась указывать, проклятие могло не так истолковать ее действия. Поглядывая на Эбена, Лили открыла книгу и показала взглядом на страницы.

Сработало. Он подошел и посмотрел на страницу. Она вытащила карандаш из сумки и отметила абзац точечкой. Глаза Эбена расширились, они знали, что нельзя писать в книгах в библиотеке, но он тихо прочитал абзац.

— Не понимаю.

Она не могла подчеркнуть слова. Потому на полях Лили нарисовала гуся, надеясь, что Эбен поймет намек. Орин был с севера. Может, он что-то знал.

Эбен в смятении нахмурился. Из-за того, что она пыталась сказать, и из-за того, как она это делала.

— Это как-то связано с Орином?

Она покачала головой.

— Думаешь, Орин что-то знает об этом?

Он был гением. Лили кивнула и взяла его за руку. Он удивленно посмотрел на ее руки, она быстро убрала их.

— Погоди, — он вырвал страницу из книги записей и закрыл ее со стуком.

Лили выдохнула, радуясь, что Эбен понял, как все серьезно.

Глава тринадцатая

Лили и Эбен шли по переулкам подальше от толпы, шагали быстро, но не так, чтобы привлечь внимание. Как только они добрались до тропы, Лили поздравила себя с тем, что от Рансона они убежали. Через две минуты он показался со стороны деревни, и они сошли с дороги, чтобы их не затоптали.

Он развернул коня.

— Лили!

Его удивленное лицо сработало. Эбен встал между Лили и скакуном Рансона. Ей не нужно было добавлять травмы в список своих проблем.

— Нет времени на разговоры, — он повернул голову к ней, удерживая скакуна. — Скоро увидимся.

Она бы этого не хотела.

Он улыбнулся, взглянул на Эбена и снова обратился к ней:

— Ты хорошо придумала: сообщить о помолвке на Звездном балу.

Эбен закашлялся, но его лицо не изменилось.

Отлично. Теперь Эбен подумал, что она выйдет за Рансона. Она лучше бросилась бы под коня, боль от копыт была бы не такой страшной. Она так сильно хотела объяснить все, но не могла, и Рансон не стал бы. Эбен не спросил бы.

Рансон что-то сказал, но она пошла прочь. Она дала ему достаточно времени на разговоры. Он рассмеялся.

Как он смел веселиться! Довольно. Лили побежала, платье не замедляло ее, и было приятно. Пусть Рансон думает, как хочет. Она надеялась, что Эбен поймет, что она не хочет быть рядом с этим человеком. Если он не воспримет это как ее смущение.

Эбен легко догнал ее, но, когда они замедлились до ходьбы по полю, он прихрамывал пару шагов. Она уже не замечала его травму, а теперь ее глаза заполнили слезы, она громко всхлипнула. Лили вытащила потрепанный платок Эбена и вытерла лицо. Все, что она делала, причиняло ему боль.

Правда поприветствовала их воплем, а потом продолжила щипать траву. Других гусей они не потревожили.

— Доброе утро, — Орин встал, прикрывая глаза от раннего солнца. Он нахмурился, когда заметил их состояние. — Вы в порядке?

Лили пожала плечами, вздохнула и закатила глаза. Как это передать без вопросов? Она плюхнулась на траву, тяжело дыша, Эбен, хромая, прошел к камню и сел.

— Мы в порядке, — сказал Эбен. — Ее высочеству нужно было бежать.

Ей понравилось, как он это сказал. Может, он понял больше, чем она надеялась.

Воздух холодил ее кожу, пробирался под косу. Лили вытащила альбом и нарисовала силуэт Правды.

— Ты точно в порядке? — Орин указал на ногу Эбена. — Ты словно с гусем столкнулся.

— С гусем?

— Я хромал пару раз после того, как разозлил гуся.

— О, нет, это старая рана, — он похлопал по бедру. — Порой проявляется.

Орин устроился на траве перед Лили.

— Ты был когда-то драконьим солдатом?

— Да.

— И дракон задел тебя?

— Как-то так, — Эбен заерзал на камне.

Орин сорвал травинки и сплетал их, ожидая.

— Хочу подробности.

Эбен рассмеялся.

— Сначала травма была от лошади. А во второй раз от дракона ям.

— Ой. Я такого еще не видел.

— И не увидели бы. Он далеко на севере. Для их ям нужен песок.

— Так ты угодил в яму и…?

— Дракон был маленьким. Ему было сложно поднять меня в воздух. Кто-то подстрелил его, пока он не взлетел высоко, но я упал неудачно. И сломал ногу повторно.

Он сломал еще и два ребра, коготь дракона оставил шрам на челюсти от подбородка до уха. Многие не заметили бы, но Лили смотрела, как он заживает, каждый день в лазарете.

Она заканчивала рисунок Правды, пока юноши обсуждали драконов и солдат. Эбен редко говорил о своей работе. После второй травмы король Бридо сделал его стражем в замке, и он заработал место самого юного королевского стража в истории.

Орин доплел зеленый круг и попытался надеть на голову Правды. Не налезло.

— Толстая гусыня. Тогда это корона, — он осторожно опустил ее, Правда замерла, вытянув шею. Кто знал, что гуси могли быть величественными? Она хлопнула крыльями, и корона стала закуской.

Лили прикусила щеку, чтобы не смеяться.

Она водила карандашом, пока юноши болтали, и смотрела на гусей и скворцов. Лабиринт появился под ее карандашом, и она замерла. Лили не хотела рисовать нижесад, но лабиринт можно.

— Это моя лучшая сторона, — Орин подставил профиль. — Ты же рисуешь меня?

С улыбкой она послушалась и открыла чистую страницу.

— Можешь сделать меня выше. Добавить мышц, — он пошевелил руками. — Может, меч, девицу в беде и дракона.

Она взмахнула рукой, показывая, что принимает заказ.

— Отлично. Я посплю… ох… в такой позе, — он закрыл глаза, сложив руки под голову. — Разбуди, когда закончишь.

Если бы у нее был талант Руби или Рен, рисунок занял бы больше времени. Она не хотела будить его, а вернулась к рисунку лабиринта, набросала зеркало и попыталась изобразить то, что видела в нем. Деталей не хватало. Ее желудок заурчал, и Лили прервалась на обед. Правда сидела у ее ноги, покусывала клювом альбом.

— Это на меня не похоже.

Лили вздрогнула, ее карандаш провел линию по бумаге. Она снова потеряла счет времени.

— Прости. Это хорошо, правда.

Эбен посмотрел из-за ее плеча. Лили нервно сглотнула. Он решит, что это ее выдумки? Он не видел зеркало.

— Что это? — спросил Орин.

— Ткацкий лабиринт, — сказал Эбен.

— Ах, слышал, там жутко.

— Не совсем, — Эбен пристально смотрел на страницу. — Просто темно, и все заросло.

— Жутко звучит.

Эбен провел пальцем по зеркалу, чуть не размазав его.

— Это видели в тот день девочки?

Она кивнула.

— Ты тоже?

Да. Он почти догадался. Лили быстро нарисовала открытую книгу и маленького гуся, надеясь напомнить ему о вырванной странице.

Он ответил не сразу, потирал ладонью подбородок.

— Это зеркало как-то связано с северной принцессой?

— Какой северной принцессой? — спросил Орин.

Эбен отдал ему страницу из книги, объяснил поиски Лили и указал на отмеченный ею абзац.

— Это что-то значит для тебя?

Орин посмотрел туда, щурясь, словно ему требовались очки для чтения.

— Тут не говорится, из какого королевства они были. Или когда пропали.

— Это было сразу после рождения короля Бридо.

— Фритс не славится магами. Они могли быть из Сотана?

— Возможно.

— Я поспрашиваю.

Давать людям понять, что она ищет информацию о магах, было не лучшей идеей.

Орин уловил ее нежелание.

— Скрытно, конечно.

— Давайте, — сказал Эбен.

— Конечно, — сказал Орин и убежал, чтобы прервать стычку гусей.

Эбен расхаживал.

— Я тоже поспрашиваю, — он остановился перед Лили. — Что бы ни происходило, Лили, я тебе помогу. Ты это знаешь, да?

Она кивнула и опустила голову, слезы жалили глаза, пока она собирала вещи. Ей нужна была помощь Эбена, чтобы сломать проклятие, но как она могла поговорить с ним, зная, что это будет бедой для нее? У нее не было гарантии, что он ответит тем же, даже если чувства были взаимны. Долг для него было важнее.

Солнце село еще не так низко, как обычно, когда она шла в замок, но ей было все равно. Лили брала юношей с собой, хотела увидеть их реакции на рисунки близняшек. Пора довериться друзьям.

Эбен точно был ей хотя бы другом.

Орин собрал гусей и без слов присоединился к ним. Лили и Эбен помогли ему довести птиц до сарая.

— Увидимся завтра? — спросил Орин.

Лили покачала головой и потянула за его руку, прося так пойти с ней.

— Хочешь, чтобы я пришел в замок? — он перевел взгляд на Эбена, тот пожал плечами.

Лили улыбнулась.

— Мне переодеться?

Она покачала головой.

Он протянул руку, как полагалось, и она обхватила ее.

Эбен пошел за ними с нечитаемым выражением лица королевского стража.

* * *

Стражи башни впустили их в гостиную. Эбен замер на пороге. Он входил ненадолго за годы, чтобы принести вещи или людей, как Рен прошлой ночью, но девочки еще не приглашали его внутрь. Орин смотрел с любопытством и весельем на лице.

Лили поманила Эбена войти, но он не двигался. Она вскинула брови и пристально посмотрела на него.

Он понял, но шел медленнее, чем ей нравилось. Она отпустила руку Орина и втащила Эбена в комнату. Ближайший страж фыркнул, она закрыла дверь перед его лицом.

Орин стоял, где она его оставила. Он разглядывал комнату и принцесс, не смущаясь, но каждый раз его взгляд, как магнитом, возвращался к Меланте, сидящей на полу в гнезде карт. Хейзел и Джуния вышивали, близняшки рисовали у окна. Лазурь и Айви играли с котятами в корзинке.

Хейзел кашлянула и подтолкнула Меланту носком. Они знали, кем был Орин, но их никто должным образом не знакомил. Лили это сделать не могла.

Меланта встала, разбросав карты.

— Принц Орин из Гриттона, позвольте представить моих сестер: Хейзел, Джунию, Айви, Руби и Рен, — она махнула на каждую по очереди. — Лазурь ты знаешь.

Лазурь отсалютовала котенком, которого Айви тут же спасла.

Орин рассмеялся.

— Рад встрече, и зовите меня Орином.

Хейзел нахмурилась, чтобы показать, что она не рада такому представлению.

Эбен потирал шею, провел большим пальцем по шраму на челюсти. Он окинул комнату взглядом, ему было неуютно. Может, Лили зря его притащила. Он сказал, что поможет, но было ли это его желанием, или это был долг стража? Она тряхнула себя мысленно. Нельзя было сомневаться в друзьях.

Она поманила Хейзел и показала альбом.

Меланта подошла к Орину.

— Как Пр… ты мог не оставить нам угощений? — она стряхнула крошки с его туники.

Они покрепились сладкими булочками по пути по городу. Он покраснел, но ответил:

— Правда хотела прийти. Я не знал, куда меня ведет твоя сестра, иначе захватил бы корзинку сластей.

Меланта успокоилась.

— И еще одну для сестер.

— Эй! — она стукнула его по руке.

Хейзел смотрела на рисунок лабиринта и зеркала.

— Это…

Лили забрала альбом и отдала Эбену. Он посмотрел на рисунок, потом на девушек.

Хейзел охнула.

— Он может его видеть. Ничего не произошло.

Лили забрала альбом и указала на близняшек.

— Хочешь показать ему?

Она выдохнула, радуясь, что Хейзел поняла.

Руби и Рен отложили кисти и отошли от окон со страхом и волнением в глазах. Они были в пятнах черной, синей и зеленой краски, явно пытались запечатлеть воспоминания.

Лили поманила юношей. Хейзел и Меланта посмотрели из-за их плеч.

Руби нарисовала танцующих. Несколько тене-людей и беловолосых придворных, движущихся по поляне, а все двенадцать сестер почти спрыгивали с холста. Она особое внимание уделила платьям, камням и перьям, лентам и тканям. Волосы Корал пылали, а у Хейзел сияли золотом в свете свечи, и медные пряди Меланты крутились в танце.

Она нарисовала Лили и Тариуса вблизи, но его глаза должны быть темно-карими, почти черными. Руби нарисовала их желтыми. Может, они отражали сияние свеч, желтая краска капала с ее пальцев.

Фигурка с коричневой кожей стояла под деревом в углу — Нейлан рассказала девочкам про Бэй. Эбен узнал ее.

Рисунок Рен был из серии маленьких сцен, разбросанных по холсту. Темные цветы и шипы вились между рисунков. Она показала, где лабиринт переходит в каменные стены, свечу, панораму поляны с большими дубами и беседкой. Внизу две руки опускали кулон в форме слезы на тонкую шею. Рен почти не прорисовала ладони.

Лили поежилась от воспоминаний, хотя они были в безопасности башни.

Орин смотрел на оба холста, но долго ни на чем не задерживался. Он взглянул на девушек, следя за их реакцией.

Эбен разглядывал работы девушек, сосредоточился на Тариусе и Лили. После значительной паузы он встряхнулся и посмотрел на ее лицо. Ни слов. Ни вопросов.

— Ну? — спросила Руби.

— Хорошие рисунки, — сказал Орин. — У вас талант. У обеих. Мою сестру такое не интересовало.

Близняшки хором вздохнули.

— Что? — Орин встревожился. — Простите, я сказал что-то не так?

— Конечно, нет, — успокоила его Хейзел.

— Они пытаются нам что-то сказать? — он посмотрел на рисунки. — Как рисунки Лили и страница из книги. Не знаю, что именно. И зачем.

— Смотрите еще! — Лазурь бросила котенка на колени Айви и подбежала. — Смотрите! Разглядывайте их. Мы бы… — она издала булькающий звук и упала в обморок.

Орин поймал ее, не дав удариться об пол, и донес до дивана.

Остальные девушки вошли в комнату со служанками с подносами с ужином, рисунки на миг были забыты. Айви прижала котенка к щеке, чтобы скрыть слезы.

— Мне пора идти, — Орин легонько обхватил локоть Лили. Кожу уже не покалывало. — Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь, но я не знаю, что происходит. Пишите в деревню, если потребуюсь.

Лили благодарно коснулась его плеча. Никто не заметил, как он ушел. Почти никто. Меланта помахала ему, и он ответил тем же и закрыл дверь.

Эбен склонился, и его дыхание защекотало ее ухо.

— Моя смена скоро закончится. Я попытаюсь найти, что смогу, о северной принцессе.

Он выпрямился, и она схватила его за руку, прося его понять. Хоть что-то.

Он сжал ее руку.

— Знаю, что-то не так, но не знаю пока, как все это совместить, — он замолчал. Служанки ушли, в комнате наступало спокойствие. — Ты можешь мне что-то сказать?

Она не хотела качать головой снова.

— Ладно, — он замешкался, и она поняла, что он старался подобрать слова и сказать что-то неловкое. — Ты же… не… — он глубоко вдохнул и сказал. — Рансон же тебя не шантажирует?

Что?

— Нет, хорошо, — но узнал ее взгляд. — Ладно. Я сделаю, что смогу, — он похлопал по ее ладони на его руке, а потом ушел с задумчивым видом.

Так близко. Они были так близко, почти узнали что-то. Эбен хотя бы что-то подозревал. Она надеялась, что его догадки будут близки к правде.

Глава четырнадцатая

У Лили было три дня на разрушение проклятия.

Поражение обещало помолвку с Рансоном, и они с сестрами останутся в ловушке.

Гвен предложила им уйти в нижесад пораньше. Младшим требовался отдых, а старших ждал ночью бал-маскарад. Никто не спорил.

— Не понимаю, — сказала Рен, взяв бутерброд. — Почему мы не позволим маме объявить о помолвке, и пусть он разрушит… вы знаете. Нам не нужно продолжать это, когда ее ждет принц.

Рен думала, что у нее был принц? Какой? Орин или Голик? Точно не Говер.

— Все работает не так, — сказала Мара.

— Откуда ты знаешь?

— Лили не без причины пока не говорила с принцами. Это тебе не просто «Я тебя люблю» и «Я тебя тоже».

— Почему?

— Они должны на самом деле любить ее, милая, — сказала Мара.

— О, — Рен задумалась, морщась. — О, это не честно! Как нам выбраться? Должен быть кто-то еще. Лили, кто-то ведь есть?

Был, и он мог любить ее в ответ. Наверное. Но она не была уверена, что он так скажет.

— Есть? — Рен впилась в подлокотники кресла. Полумесяцы красок виднелись под ее ногтями. Она обычно хорошо мыла руки.

Гвен взяла Рен за руки и успокаивающе сказала:

— Это ее выбор. Она сильная. Мы должны дать ей столько времени, сколько нужно.

Лили протерла глаза салфеткой. Она не ощущала силу. Она ощущала себя беспомощной и глупой за то, что втянула их в это, из-за своего нежелания сталкиваться с ответственностью, включая Рансона. Не отец должен был прогонять его.

Лили надела потрепанные туфли раньше, чем хотела, благодарная Джунии за крема. Она посмотрела на стражу из щели, девочки выстроились за ней.

Что-то было не так. Лили вдруг поняла, что Эбен оставил третьего стража у их двери. Она ждала, пока они отвернутся, как раньше, но один из стражей всегда был к ней лицом.

— Что такое? — спросила Меланта.

Лили по одному подняла три пальца.

— Как пройти мимо четырех стражей? — сказала Корал.

Через десять минут Лили поняла, как двигаются стражи, они не оставляли дверь без присмотра дольше, чем на пару секунд. Что будет, если они не попадут в нижесад сегодня? Девочки ерзали. Они не могли выбраться в узкие окна. Крыша могла сработать, но двенадцать принцесс, спускающихся по башне, станут редким зрелищем, если они разомкнут руки. Тьма их долго прятать не сможет.

Или дверь, или ничего.

Им не запрещалось покидать башню ночью, но это вызвало бы подозрения.

— Нужно что-то делать, — прошептала Меланта, словно в ответ кому-то.

Лили пропустила часть разговора. Или спора.

— Разделиться — не выход, — сказала Гвен тихо, хотя дверь была толстой.

— Вытащите в коридор корзинку котят, — сказала Лазурь.

Айви охнула.

Лазурь отодвинула Лили с пути и приподнялась, заглядывая в щель.

— Я суну в корзинку записку, чтобы котят вернули в конюшню. Подпишу своим именем, — Лазурь отошла. — Кев меня знает. Он не удивится. Погоня за котятами отвлечет их от двери. Надеюсь.

Плана лучше не было, и Лазурь написала записку. В корзинке спали все котята, кроме двоих. Меланта схватила остальных и бросила поверх других в корзинку.

— Осторожнее! — сказала Нейлан.

— Мы же хотим, чтобы они проснулись и бегали? — сказала Меланта.

Лили вернула их на место. Важна была скорость, или у стражей возникнут подозрения. Им не нужно было, чтобы кто-то постучал в дверь и обнаружил башню пустой. Лучше бы это сработало.

Лазурь пригнулась к двери с мяукающими котятами.

Лили выглянула в щель, сердце колотилось. Нужно было угадать время. Минуты медленно шли. Очень медленно. Как только стражи отвернулись от двери, она открыла ее. Лазурь толкнула корзинку наружу и быстро вернулась в вереницу. Котенок выпрыгнул и вернулся к комнате Лили подхватила его, пока его не раздавило дверью.

Она не видела в щель корзинку. Ближайший страж прочитал записку. Он подозвал двух других. Они по-доброму рассмеялись, он пошел дальше по коридору за служанкой.

Не работало. Котята спали. Они устроились в корзинке. Ее котенок извивался и царапал руку коготками.

Прости, малыш. Она выждала, пока они отвернутся, приоткрыла дверь и нежно подтолкнула недовольного котенка к корзинке с комками меха. Им это не понравилось. Хорошо.

Ближайший страж повернулся к борющимся котятам и не заметил приоткрытую дверь и выбежавшего котенка. Их большие ладони поймали их слишком быстро, кроме котенка Лили. Он побежал, не радуясь стражам.

Стражи замешкались, и котенок убежал дальше от них.

Беги, котенок, беги!

Страж бросился за ним, позволяя им сбежать. Этот хаос Лили и требовался. Она схватила Меланту и потянула девушек за дверь. К счастью, они привыкли к невидимости и не спотыкались.

— О!

Котенок прижался к стене. Кто-то из девочек задел его. Лили придется извиниться перед бедняжками. Всем блюдца молока.

Она замедлилась у лестницы, дыхание стало нормальным, они спускались. Коридоры со свечами были препятствиями, даже хотя там редко бывали люди. У последнего угла, перед дверями в сад, она застыла. Рансон. Лили прижалась к стене и впилась в угол, пока камень не порезал ладонь. Он слишком часто ей попадался.

Он медленно расхаживал перед стеклянными дверями. Сады за ними были в темноте, сады в этой стороне почти не освещали, но, если там кто-то был, его увидят. Он огляделся, словно проверял, что за ним не следят, а потом прижался носом к стеклу. Что он искал? Или кого?

Она могла довести девочек до другой двери, но они могли столкнуться с другими людьми. В прямом смысле. Придется ждать. Они вышли рано.

Меланта подошла ближе, ее щека задела Лили, она выглянула за угол.

— Уходи уже, проныра, — пробормотала она.

Рансон повернулся и посмотрел туда, где стояла Лили. Она смотрела на него и подавляла странное желание показать язык. Он отвернулся, и она отодвинула Меланту.

Как и в их комнате, время шло слишком медленно. Прошли две минуты или три. Рансон замер и присел лицом к ним, вытянул руки перед собой.

— Котенок. Иди сюда, малыш.

Лили обернулась. Ее котенок пошел за ними.

Страж где-то рядом.

Не зная об их опасности, Рансон ворковал с котенком. Он подхватил малыша и встал.

— Что ты тут делаешь? — котенок таял на его руках, пока он чесал его за ушами и на подбородке. — Ты пойдешь домой со мной, — он погладил котенка носом.

Это было мило. Лили отогнала мысли о мягкой стороне Рансона, зная, как глубоко он ее прятал.

Шаги зазвучали за ними. Страж вот-вот будет здесь.

Рансон прижал котенка к груди. Он огляделся, выглянул за стекло, выпрямился и вышел в сад.

Лили не думала сейчас о поведении Рансона. Она выглянула наружу. Его видно не было, и она не знала, в какую сторону он пошел. Лили повела девочек в сады, прислушиваясь. Ничего. Только сверчки и смех с далекого балкона.

Шаг за шагом, ноги жалили трещины в камнях, невидимые прутики, камешки, она вела девочек к лабиринтам. Она не осмелилась отпускать Меланту, пока они не оказались в тайном проходе. Рансон уже бывал в лабиринте, она не хотела столкнуться с ним.

Никто не просил свечу, даже Джуния.

Серебряный свет направлял их, как в первый раз, и тьма трепетала вокруг них. Лили не считала. Когда они добрались до леса, она вдохнула пещерный воздух, чтобы прояснить разум.

За угол, сквозь туман. Тариус ждал. Он казался мальчишкой в черной рубашке с серебряной вышивкой на манжетах, его волосы спутались, словно он бежал встретить ее. Лили присоединилась к нему, чтобы не раздражать сегодня. Он радостно улыбнулся и повел ее по тропе.

Он без промедлений довел ее до полянки, его глаза сияли, как стекло леса.

— Я скучал.

Его голос отдался в ней дрожью, Лили подавила оханье. Ее платье было без корсета. Красный сатин перетекал в черный от ее шеи к бедрам, где слои складок ниспадали на кол. Рукава заканчивались уголками на ее ладонях, тысячи бриллиантов рассыпались по платью осколками стекла. Она была полностью закрыта, но никогда не ощущала себя такой обнаженной.

Его ладонь лежала на ее пояснице, он широко улыбался.

— От тебя пахнет солнцем, — он закрыл глаза и глубоко вдохнул.

Тишина и музыка несли их в танце. Девочки присоединились к ним, кроме Айви, отказавшейся выходить из тени. Хейзел и Нейлан на поляне не было, наверное, они решили найти Бэй, не вызывая подозрений. Лили была готова танцевать до дыр в туфлях, лишь бы отвлечь Тариуса.

Ей нужно было узнать, откуда была его мать. Это поможет в поисках мага.

— Ваше высочество…

— Зови меня Тариусом, Лили.

— Не стану, при всем уважении, Ваше высочество. И я не позволяла так фамильярничать со мной, — хотя он уже так делал, и она не возражала.

— Но мы помолвлены, милая, — Тариус притянул ее ближе, если это было возможно. — Кто еще может так близко к тебе обращаться?

Ей не понравилось, как он сказал «близко», словно уже что-то знал о ней. Лили напряглась, но знала, что по силе не выиграет.

Он рассмеялся и закружил ее, прижимая ближе. Он был бледным, но в его венах была теплая кровь. Ее лицо пылало. Ему нужна была туника поверх рубашки.

Стиснув зубы, Лили отвернула голову. Ему нужны были взаимные чувства для разрушения проклятия, так что она не боялась, что он заставит ее, но от его близости было не по себе.

— Назови меня по имени, — сказал он. — Разве я мало терпел? Разве я не дал тебе свободу? Разве не ждал, когда ты придешь ко мне? — его голос становился выше, пальцы впивались в ее бедро. Он чуть не столкнулся с Джунией и ее партнером. — Я прошу так мало. Ты не можешь дать мне это?

Он был непонятен. Он просил у нее все, забирал свободу. Но она не хотела злить его, мага с неизвестной силой, особенно, когда ее сестры тоже были здесь. Она не хотела, чтобы он догадался, как много они узнали способов обойти ограничения ее проклятия. Она могла немного отвлечь его, купить им время.

— Хорошо. Принц Тариус.

— Тариус, — прорычал он, подчеркивая имя поворотом, от которого шея Лили задрожала.

— Тариус, — пропищала она.

Он улыбнулся, увеличил темп танца, ослабив хватку на ней. Музыка, как всегда, сочеталась с его танцем, с его настроением, когда он был на поляне. Песня закончилась, и он отпустил ее к сестрам с довольной ухмылкой.

Хейзел стояла, обвив руками Айви.

— Он не в себе.

— А ты была бы в себе в таком доме? — она не защищала его, но он выбирал в отчаянии. Она не знала, что делала бы на его месте, но ему не стоило врать им.

— Надеюсь, я не узнаю, — сказала Лили.

— Прости…

— Не надо, — Айви крепко обняла Лили. — Ты не знала.

— А ты знала?

— Я ничего не сказала.

— Ты пыталась.

Айви пожала плечами.

— Нужно идти дальше.

Лили обняла их обеих.

Хейзел застонала.

— Это снова хрипящий. Ему нравятся мои волосы.

Джентльмен, с которым танцевала до этого Лили, шел, хромая, к ним, глядя на Хейзел, что была значительно выше него.

— У тебя красивые волосы, — сказала Лили.

— Этот сравнивает меня с Золотым Макаром в юности.

— Не думала, что ты похожа на мужчину, — сказала Лили.

— Хочешь потанцевать с ним?

— Я бы не хотела мешать ему. Они любят здесь все блестящее.

— Ты блистаешь за всех нас, — сказала Хейзел.

— Стран, да? — Лили взмахнула юбками, и на девочек упали блики света. Джентльмен моргнул, ослепленный или бриллиантами на платье, или волосами Хейзел. Или всем сразу. Он поклонился, и Хейзел все же пошла с ним.

Тариус закончил танец с Корал и забрал Лили на еще один танец. А потом еще. Она возмутилась, что младшим нужно спать, или завтра они будут уставшими, а у людей возникнут подозрения.

Девушки проходили под аркой, Тариус обвил рукой талию Лили. Руби и Рен шли последними, прижимаясь друг другу для поддержки.

— Возьми меня с собой, — прошептал он ей на ухо, посылая покалывание по спине.

— Не могу.

Он стиснул зубы и отстранился.

Бэй все еще была где-то там.

— Пока не могу. Нужно… чуть больше времени.

Он не ответил, но, когда она обернулась, получив свою одежду, он стоял ближе к арке, чем осмеливался раньше.

* * *

Меланта и звезды вывели их из лабиринта, голод Лазури направил их к кухням.

— Быстро возьми что-нибудь, — Мара пихала булочки в мешочек на поясе. — Кухни долго не пустуют.

Они взяли яблоки и сыр со стойки, почти заполнили корзинку, когда в коридоре раздались шаги. Глаза девушек расширились в панике, Лили было жарко и холодно. Им было некуда прятаться, не было времени становиться невидимыми.

Стоило понять, кто это был, сразу.

Рансон не заметил их, поглощенный брюнеткой рядом с собой. Их поведение было неприличным, совсем не дружеским. Девушка увидела их первой и убежала, пискнув. Мара смотрела хмуро ей вслед.

Рансон не посмотрел на спутницу, он разглядывал принцесс, сдвинув брови, поджав губы от смятения или презрения. А потом он улыбнулся.

Это было к беде.

Хейзел подошла к нему так, чтобы ему пришлось задрать голову. Они знали, что его восторг по отношению к Хейзел, позволял ей запугать его.

— Что вы здесь делаете? — спросила Хейзел.

Он попятился, выпрямился и сказал:

— Могу задать вам тот же вопрос, — улыбка была натянутой, но наглой.

Хейзел шагнула вперед и приподняла уже прекрасно приподнятые брови.

Рансон кашлянул и добавил:

— Ваше высочество.

— Мы не должны объясняться перед вами.

— Конечно, Ваше высочество, — он не пятился и умудрялся выглядеть так, словно смотрит на нее свысока. — Хотя вашей маме было бы интересно узнать, что вы исследуете замок поздно ночью. Без стража.

Хейзел выждала, пока он сожмется от ее взгляда — он лишь немного дрогнул, но она власть показала.

— Истории рассказывать вам недавно нравилось.

Он покраснел и не ответил на вопрос Хейзел.

— Что истории для друзей? Мы с Лили были когда-то близки, забыли? — он посмотрел на Лили, она сохранила лицо пустым. — Я переживаю за нее.

Конечно.

— И за королеву, конечно, — добавил он. — Нам не нужны новые сплетни в это время года, верно?

Он смотрел на Айви, напоминая, что эмоциональное состояние на день рождения сына королевы, что пройдет завтра, было в лучшем случае расстроенным. Он угрожал слухами. Меланта не нашла бы слово, чтобы описать, как низко он пал.

Он чего-то хотел.

Нейлан тоже это поняла.

— Чего вам надо?

Он прищурился из-за нехватки титула, хотя они имели право так делать. Он сам просил Лили обращаться к нему неформально, но она перестала делать это, когда увидела его с брюнеткой.

Он фыркнул.

— О чем вы? Я лишь переживаю за вашу семью.

Он так и сказал.

Меланта фыркнула, Мара ткнула ее локтем.

Джуния прошептала младшим собрать корзинку. Они тихо выполняли, кроме Корал, прижавшейся к стойке.

Он ждал ответа. Никто не сказал, и он рассмеялся без юмора.

— Ладно. Вы меня хорошо знаете, да? — он обошел Хейзел и обратился к Лили. — Я хочу, чтобы скрытная и удивительно тихая принцесса Лили подарила мне время. Мы когда-то были не чужими.

Ответа снова не последовало.

Он посерьезнел.

— Хорошо. Объясню по-простому. Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне завтра за ужином, как делали с принцем Голиком.

Глава пятнадцатая

Лили стоило это ожидать, мама предупреждала, что ей придется столкнуться с Рансоном. Она не знала, как, ведь она не могла выделить для него время.

Хейзел сморщила нос, как делала, когда сироты ели что-то с пола. Гвен опечалилась. Нейлан пожала плечами. Все обходили маму на носочках в это время года. Лили нужно было как-то избавиться от Рансона.

— Погодите, — сказала Меланта. — Вы хотите свидание с Лили, как у принца Голика?

Лили заметила ее интонацию. О, она надеялась, что Меланта планировала, о чем она думала. Хитрая чудесная девушка.

Рансон вскинул голову.

— Да, как у принца. Связи моей семьи не хуже, чем у него, а Лили я знаю дольше. И я из Итурии, не чужак.

Корал оттолкнулась от стойки.

— Мама — ошанка, как Голик.

Лили подавила смех. Ей нужно было увести девочек в кровать, пока они не навлекли беду.

Рансон пронзил Корал взглядом, но не опускал голову, уверенно ожидая ответа.

Лили кивнула и отошла, чтобы помочь Джунии с корзинкой, оставив Хейзел уточнять детали.

— Лили не может поужинать с вами в ночь бала, — сказала Хейзел тоном принцессы. — Полуденный чай подойдет. Она встретит вас в беседке бабочек, там же, где и ужинала с Голиком. Спокойной ночи, — она ушла, не дав ему ответить.

Лили ждала, пока девушки покинут кухни, стараясь не дать никому задеть ее, на всякий случай.

Рансон ухмыльнулся и насмешливо поклонился.

— До завтра.

Она хотела бы, чтобы это был последний раз, когда она отворачивалась от него. Она так много хотела сказать, но, может, сейчас молчание было лучше.

* * *

Лили утром старательно протирала глаза. Не только ее беспокоили сны. Она впервые лежала без сна как можно дольше, боясь, что закричит во сне и обречет их случайно. Она не знала, позволяло ли проклятие звуки во сне.

Девочки или были в купальне, или спали, включая Айви. Лили надела мягкое серое платье, похожее на голубое, но с оловянными пуговицами. Это напоминало любимые цвета Айви. Ее сестра мирно спала, но это изменится. Ее день рождения всегда был сложным. Всегда. Мама и отец так и не смогли взять себя в руки, чтобы отпраздновать то, что хотя бы один ребенок выжил, они сильно горевали по потере второго, и у Айви были глаза, что подходили старому человеку, уставшему от мира.

Лили опустила на подушку Айви книгу переведенных историй. Что бы там ни было, они с девочками сделают ее день особенным, но, как бы Айви ни ценила их старания, факт, что Айви оставалась невидимой для родителей в этот день каждый год, ведь она напоминала о потерянном сыне, никуда не девался.

Она поцеловала лоб Айви, схватила сумку и прошла к лестнице.

Лазурь выбежала из коридора с корзинкой котят без одного.

— Эбена еще нет.