Корона Демиурга

Глава 4

Когда я увидел группу всадников, волнение, которое не покидало меня с самого начала охоты, резко перешло в нарастающую тревогу. Я чувствовал что сейчас что-то произойдет.

От отряда вдруг отделился один всадник и направился к нам. Остальные тоже повернули вслед за своим предводителем. А то что этот богато одетый человек с надменным лицом и странной улыбкой, был их предводителем не было никакого сомнения.

— Что делает чернь в наших родовых лесах, Плавий? Неужели эти деревенщины настолько обнаглели, что смеют охотиться на дичь, которая принадлежит нам?! — обратился он к пожилому воина который шел в двух шагах позади него. Хриплый, самоуверенный голос этого аристократа резал слух.

Сареф сделал пару шагов вперёд, низко поклонился всаднику и не разгибаясь произнес:

— Простите мне мою дерзость Господин, но мы не охотились в Ваших лесах. Мы никогда не посмеем тронуть никого в Вашем лесу. Мы простые деревенские охотники, а этих коз мы настреляли в горах. Сейчас мы двигаемся в свою деревню, и всего лишь решили скоротать путь через тропинку в лес, — Сареф говорил твердо и уверенно, всё-таки он был прав, и другой аристократ возможно отпустил бы его узнав причины нахождения в лесу… Однако они повстречали Левия, который славился в своем доме как жестокий и горделивый садист, презирающий и ненавидящий всех кто был ниже чем он.

— Как ты смеешь раскрывать рот в моем присутствии, ничтожество! — визгливо прокричал Левий, и в этот момент в его руке появился ледяной шарик, который он запустил в Сарефа. Все происходило настолько быстро, что никто не смог отреагировать. Вот Левий заканчивает свою речь, а вот в следующий момент Сареф падает на землю, а на спине видна ужасная рана. Тот шар пробил его насквозь, и только то что края раны замёрзли, не позволило хлынуть крови. Однако не было никаких сомнений в том, что он мертв.

Я смотрел на Сарефа и не мог поверить своим глазам. Только что, человека который всегда относился к нему хорошо, просто так убили. За то, что они проходили через лес. Почему? Разве они нарушили хоть один закон?

В этот момент, аристократ осознавший что сделал с деревенщиной, решил убить и остальных, чтобы не оставлять живых свидетелей за спиной.

— Убейте всех, — коротко бросил он своим подчинённым и пришпорив коня, ускакал. Часть отряда ушла за ним, а пятеро практиков спешились.

Все охотники услышав эти слова, резко вытащили оружие. Пятерка слуг, ухмыльнувшись вытащили свои мечи и одним прыжком оказались рядом с нами. Я вытащил небольшой меч, который я сам выковал под надзором Роберта, и встал между Шозаном и Гербертом, сорокалетним охотником пиковой стадии Прикоснувшегося. Я мог бы попробовать сбежать,но… Разве я могу бросить своих друзей? Разве я мог сбежать, зная что мои друзья умирают? Лучше я тоже погибну, но не буду потом всю жизнь считать себя трусом!

Однако Шозан мои взгляды не разделял.

— Уходи отсюда, Рик! Ты должен пойти в деревню, и сообщить о случившемся! Иди приведи помощь, мы сможем продержаться некоторое время, деревня недалеко. — Шозан знал, что маленький Рик на самом деле храбрый и самое главное, упрямый как осел. Поэтому он решил спасти ребенка дав ему задание. Он знал что они погибнут, но надеялся что противник не станет искать ребенка в лесу.

Я не зная, что задумал Шозан кивнул ему и побежал за помощью. Когда я удалялся, я обернулся и увидел что там уже кипит схватка.

Я бежал в направлении деревни, не разбирая дороги. Ветки деревьев били меня по лицу, несколько раз я споткнулся о корни и камни, и чуть не упал. Примерно через двадцать минут непрерывного бега, я заметил как в той стороне куда я бегу, поднимается дым. Чувствуя неладное, я ещё сильнее ускорился и через пять минут добежал до окраинных домов. Точнее то что от них осталось. Полностью сгоревшие дома, следы проявления магии и самое ужасное.

Трупы. Много трупов. Чем ближе я был к центру деревни тем их было больше. Не пожалели никого. Ни женщин. Ни стариков. Ни детей. Дойдя до дома старосты я не сдержал крик горечи и упал на колени. Скорее всего это были последние сопротивляющиеся. Староста Ликвол без руки, с огромной дырой в груди валялся на пороге своего дома. Его остекленевшие глаза смотрели вперёд, а на лице застыла гримаса злости и ненависти. Рядом лежали пара сильнейших стариков, кожевник Прит и… Роберт. В руке у него до сих пор был молот, а такая знакомая рана в районе сердца, не оставила ему шанса. Большинство трупов имели сквозные раны в груди, которые замёрзли изнутри. Я кое-как дополз до Роберта и прикрыл ему глаза. Он был вторым человеком после мастера, которого я мог назвать отцом.

— Покойся с миром, отец. Не найдя в себе силы смотреть на него, я зашёл в дом. Лучше бы я туда не заходил…

В комнате, в которой староста часто пил чай была залита кровью. Расчлененные трупы были раскиданы по всему полу. Я едва сдержал рвотный позыв. Но когда я пригляделся получше к этим трупам… Моё сердце пропустило удар. Одним из трупов была Лина. Женщина которая заменила мне мать. Та, которая никогда не ругала меня. Та, которая любила меня сердцем. И я отвечал ей взаимностью. У меня ведь не было никогда матери. Я никогда не чувствовал материнской ласки. И лишь Лина позволила мне прочувствовать это.

Я зарыдал. Но мои слезы не были простыми. Из моих глаз лилась кровь. Я чувствовал ужаснейшую боль в груди.

И я почувствовал как что-то пробудилось во мне. Что-то темное, страшное, не несущее ничего кроме боли и разрушения. Но это тьма не собралась мне вредить. Она была…ласковой? Да именно ласковой. Она согревала и укрывала в тепле, как птица, которая укрывает крылом своих птенцов.

Она согревала… И в тоже время разбудила во мне ярость. Ярость к своей слабости. Никчемности. Ярость к тому ублюдку, который лишил меня всего. А значит он тоже должен лишиться всего что у него есть. Он должен испытать отчаяние, перед тем как я убью его!

И если бы кто-то сейчас посмотрел на меня, стоящего на коленях, со стороны. То заметил бы, как мои глаза, из которых лились кровавые слезы, наполнились Тьмой.

Первобытной. Дикой. Ужасной. Всепоглощающей. Дарующей страшную силу, за страшную цену.

***

В этом месте всюду клубилась Тьма. Все ограниченное пространство было заполнено ею. И именно в этом пространстве были заточены души двух могущественнейших существа. Даже если когда-то их и называли людьми, однако теперь вряд-ли кто-то совершит такую ошибку. Ибо существа которые были заточены тут, потеряли любое сходство в ними.

Один из них был живым воплощением Страха. Каждое его движение тела, каждое слово, каждый взгляд был пропитан эмонациями Страха. Даже младшие боги не могли долго смотреть на него, иначе бы их души развоплотились. Его боялись. И совсем не просто так.

Второй же внешне ничем не отличался от человека. Однако его глаза, в которых клубилось нечто черное и древнее, не дадут спутать его с человеком. Даже Тьма была светлее чем цвет его глаз. А древность, которую испускали его очи, казалась старше самого мироздания.

— Он заплатил цену за силу Фобос. Он принял в себя Тьму. Теперь я чувствую где он находится. Ты отправляешься на одну далёкую планету по имени Уллевиз, — хриплым и слабым голосом проговорил Диспатер, Небесный Повелитель Ночи.

— Как я уйду учитель? Вы наверно шутите, — ответил ему невесело Фобос, Бог Страха, — ведь мы запечатаны в этой проклятой печати.

— У меня ещё есть немного силы. Сохранил на всякий случай. Так как ты в отличие от меня добровольно вошёл сюда, то и выйти тебе будет намного легче чем мне. Мои условия выхода намного тяжелее, — Диспатер совершил несколько пасов руками.

Фобос нахмурился. Кажется, когда учитель говорил что силы мало, он не преуменьшал. Ведь он никогда не пользовался движениями рук, а всегда совершал все с помощью воли.

Когда Диспатер совершил последнее движение рукой, в ту же секунду пространство перед ними разорвалось.

— Быстрее Фобос. Я тебе уже все рассказал, не подведи меня, — усталым голосом отдал он последние напутствия, — Запомни ученик, он должен выжить! А теперь. Я освобождаю тебя!

Резкая вспышка поглотила фигуру его ученика. Диспатер судорожно выдохнул, а затем сел на пол. Этот пронзание реальности ужасно вымотало его. Почти все его оставшиеся силы ушли на это. Осторожно вытер черную кровь, которая потекла из его носа, а затем прислонился спиной к стене. Здесь все состояло из Тьмы, и даже в таком состоянии он оставался Владыкой Тьмы. Всё-таки этого титула лишались лишь после смерти, а он то жив. Поэтому материализовать предметы в Тьме, было для него также естественно как двигаться,видеть или слышать.

— Надеюсь ты сможешь спасти моего последнего потомка, ученик, — тихий голос раздался по закрытому пространству, однако его никто не услышал…