Король-странник

7

Барон Криспин вошел в комнату, которую он выделил в своем замке рыцарю Фредерику. Южанин, голый по пояс, сидел на табурете у стола, а знахарка Орни прикладывала смоченные в травяном настое компрессы к огромному кровоподтеку на его груди.

- Прошу прощения, - сказал барон.

- Ничего - все почти закончено, - отозвался Фредерик.

Он дал знак Орни, чтоб она вышла. Знахарка собрала все свое в узелок и мышкой юркнула за дверь.

- Как ваша рука, грудь? - начал разговор барон.

- Все отлично. Ваша знахарка прекрасно врачует раны. - Южанин взялся за рубашку.

- Она, кстати, тоже с юга.

- Вот как? - Фредерик чуть приподнял бровь, но на этом его интерес, похоже, угас.

- Примите, сэр, мою глубочайшую отцовскую благодарность за заботы о Роксане. Право, эта девчонка заслуживает хорошей взбучки. Вы чуть не погибли из-за нее. Вы мой почетный гость, и можете оставаться в замке сколько пожелаете.

- Смею уверить вас, что пробуду у вас ровно столько, сколько понадобится для заживления моих ран. С такой рукой тяжело путешествовать.

- Буду счастлив делить с вами кров, сэр Фредерик.

Тот лишь кивнул.

- Сегодня вечером у нас небольшое торжество, - продолжал барон. - Если ваше здоровье позволяет, прошу быть в шесть в парадном зале.

Фредерик вновь кивнул. Барон хлопнул в ладоши - в комнату зашел невысокий пожилой человек. Он аккуратно разложил перед Фредериком нарядную одежду.

- Все это ваше, сэр, как и мой слуга Дарон.

И снова короткий кивок. Барон слегка нахмурился: похоже, рыцарь воспринимал все как должное.

Покинув комнату южанина, сэр Криспин направился к покоям дочери. С ней он уже имел серьезный разговор, который окончился обильными слезными потоками со стороны Роксаны и могучими объятиями отца, успокаивающего дочь.

- Так кто он, этот твой спаситель? - сразу с порога начал барон, прервав эмоциональные рассказы служанки Лии о том, как ей удалось избежать преследователей и добраться до Земли Ветряков. - Странствующий рыцарь, говоришь? Для простого бродяги он слишком вольно себя держит!

- В чем дело? - удивленно приподняла тонкие каштановые брови Роксана.

- Я удостоил его такой чести - жить в моем замке, есть с одного стола со мной! И где его благодарность? Молча кивать головой! Да он невежа!

- Может, так принято на юге.

- Тем более, раз ты, кроме того что бродяга, еще и чужестранец, а здешний барон оказывает тебе такую честь, следует быть более благодарным! Он мне не нравится. Он внушает подозрения. К тому же, ты говоришь, он многое вызнал о некоем заговоре.

- Я ведь тебе все рассказала. Барон Лиер встречался с графом Густавом и так далее. Чего ж еще?

- А вдруг он шпион с юга? Явился сюда, чтобы сеять смуту и раздор между землевладельцами! Ты видела его оружие? Оно пристало князю, а не простому бродяге! Ведь, может статься, он ограбил, убил кого-нибудь в своей земле и теперь бежит от правосудия. И спасая тебя, преследовал одну цель - заслужить мое покровительство.

- Ты не хочешь быть благодарным человеку, который меня спас? - чуть похолодевшим голосом спросила Роксана.

- Было бы лучше, если б мы знали о нем больше, - ответил барон. - Не навлек бы беды на нас этот южанин. Он убил Романа. Барон Лиер не оставит это просто так.

Роксана лишь вздохнула: вспомнила, как воины отца везли в замок тело ее убитого 'жениха'. Его красивое, когда-то дорогое для нее лицо было искажено предсмертной судорогой и запачкано кровью. Было страшно и жалко видеть, что за какое мгновение цветущий, здоровый юноша превратился в труп. 'Погиб из-за каких-то непонятных интриг', - подумала она.

Ее отец думал тем временем свое: 'Как бы разузнать о нем побольше? И побольше о том заговоре, который якобы затеяли Лиер и Густав. Было бы очень неприятно попасть между двумя такими врагами, как ландграф и его брат. Неужели Густав решился посредством Лиера и Романа помешать свадьбе ландграфа?.. Да, мои земли, которые пойдут в приданое, лакомый кусок, но именно поэтому надо, чтоб они достались ландграфу: это укрепит государство…'

Фредерик оделся в куртку попроще. Теперь надо было по возможности обследовать замок.

- Господин Дарон, - обратился он к слуге, что все стоял у дверей, ожидая приказов, - буду признателен, если познакомите меня с замком, расскажете, что и как.

- Все, что пожелает ваша милость, - поклонился слуга.

Замок представлял собой одноэтажное сооружение из толстых мореных бревен на довольно высоком фундаменте из дикого камня и больше походил на огромную избу, чем на крепость феодала. В нем было два просторных зала и множество мелких комнат. На подворье размещались конюшни, склады, хлева для господского скота и прочие мелкие постройки.

Фредерик отметил, что усадьба обычного дворянина в его Королевстве куда более ухожена и приятна взгляду, нежели мрачное жилище барона Криспина. Единственное, что могло радовать здесь глаз, это прекрасный вид на окрестности с крепостной, также бревенчатой, стены. Замок располагался на высоком зеленом холме, а холм изящно огибала небольшая речка, темно-синими петлями уходившая в долину. И вдоль реки и дальше в полях кружили разноцветными лопастями ветряки, гордость земли барона.

- Их довольно много, - заметил Фредерик.

Он и слуга стояли на стене, и Дарон деловито объяснял, что нигде больше нет такого количества ветряков, как в земле барона Криспина. К ним подошли два воина, что несли службу на стенах. Став чуть поодаль, они принялись рассматривать рыцаря-южанина, вполголоса переговариваясь. Фредерик краем уха уловил пару реплик.

- Говорят, он круто машется…

- Ну капитан бы его сделал…

Молодой человек чуть дернул бровью и велел Дарону отвести его к конюшням…

Конюхи у барона были хорошими ребятами, и Мышку окружили должной заботой. Фредерик с удовольствием отметил, что его скакун сыт, напоен и вымыт. Жеребец энергично закивал головой, увидав хозяина.

- Молодец, мальчик, хороший. - Фредерик потрепал его по крутой шее, погладил широкую спину.

Он любил лошадей. Для него, особенно во время судейства, верный конь часто был надежней и преданней человека.

- У вас прекрасная лошадь, сэр, - это сказал барон, заходя в конюшни. - Я слыхал про коней такой масти, но ни разу не видел.

- Масть называется мышастая. Потому и коня зовут Мышка.

- Сколько стоит такой скакун?

Фредерик удивился:

- Я его не продаю.

- Может быть, обмен? Я бы дал вам за него двух своих лучших коней.

- Оставим это, господин барон. Я не торговец и не меняла.

Он чуть поклонился и поспешил выйти из конюшен: такой разговор был ему неприятен. А барон вновь нахмурился: ему, в свою очередь, не понравился тон южанина и его манера так запросто обрывать беседу.

Лежа в отведенной ему комнате на постели (надо сказать, он порядком устал, к тому же грудь и раненая рука разболелись), Фредерик, закрыв глаза, лениво прокручивал в мозгу все то, что произошло за последние дни. И почти жалел, что помог Роксане.

Деликатное покашливание отвлекло молодого человека от размышлений. Открыв глаза, увидал знахарку Орни. 'Белесая, худенькая девочка, - отметил он про себя, - к тому же какая-то запуганная'. Ее соломенного цвета волосы были коротко острижены в кружок, и от этого она напоминала подростка. А светлая кожаная одежда: короткая курточка, штаны с бахромой в боковых швах, широкий узорчатый пояс, на котором болталось несметное количество кулечков и мешочков, - еще больше делали ее похожей на мальчишку.

- Я стучала - вы не ответили. Я решила войти.

- Зачем? - тускло спросил Фредерик.

- Я… я знаю, кто вы, сэр.

Он сел и внимательно посмотрел на девушку. 'Только сейчас заметил, какие у нее большие пронзительные светло-карие глаза. Спросил, чуть растягивая слова:

- И кто же?

- Судья Королевского дома, лорд Фредерик… Вы меня не помните? Конечно, мне ведь было тогда около пяти лет.

Фредерик нахмурился, вороша свою память.

- Двенадцать лет назад Судье Конраду из деревин Корень привели на суд знахарку, мою маму…

- Ах да, - кивнул молодой человек. - Я вспомнил. Твою мать Конрад хотел казнить. Кажется, ее обвиняли в отравлении?

Орни кивнула:

- Мою мать позвали лечить одну тяжелобольную, но было уже слишком поздно. Настои не помогли - женщина умерла, а ее муж решил, что умерла она от снадобий. Он и его родня повели маму к Судье, обвиняя ее в колдовстве и убийстве… Вы были там, на суде, сэр, и вы выступили в защиту моей матери.

Фредерик вспоминал все ярче: он приехал навестить Северного Судью. Тот пригласил его поучаствовать в суде над знахаркой из горной деревни. 'Тебе необходим опыт в разбирательствах такого рода', - так сказал Конрад.

Родня умершей больной тогда громко вопила, требуя казнить худую темноволосую женщину с обветренным скуластым лицом. За ее юбку цеплялось тонкими руками глазастое напутанное дитя.

Конрад уже собирался вынести приговор, удовлетворявший требования мужа и родни умершей, но Фредерик остановил его тихими речами:

- Не судите так поспешно. В самом деле, по словам мужа, умершая серьезно хворала, и сама знахарка говорит, что ее позвали слишком поздно, и снадобья могли лишь облегчить страдания, но не излечить. Да и была ли выгода знахарке травить эту женщину? Она ведь и так врачует людей, постоянно опасаясь неудачи в этом деле. Ремесло лекаря всегда сопряжено с таким риском, ведь врачует-то простой человек, и он не всемогущ. Согласитесь, однозначно обвинить ее невозможно.

- Это так, - отвечал Конрад, - но если сейчас ее отпустить, она может совершать такие ошибки дальше и уже не бояться их, а стало быть, где-то недобросовестно относиться к своему ремеслу.

Фредерик пожал плечами:

- Но разве смерть научит ее чему-нибудь? К тому же у нее совсем маленькая дочь, которой, я думаю, она передаст свои знания.

Конрад чуть нахмурил брови:

- Но не наказать ее нельзя… Ты молод: тебе просто жаль ее, а Судья должен быть беспристрастен.

Юный Судья (ему было тогда всего шестнадцать лет) вновь пожал плечами.

Знахарку решено было не лишать жизни, а заточить в подвал. Она просила, чтобы ей позволили взять с собой в камеру дочь. 'Она без меня ведь умрет с голоду', - говорила женщина. Но Конрад велел отвезти девочку в соседнюю деревню и определить какому-нибудь богатому крестьянину в нахлебницы.

Через несколько дней, прогуливаясь вдоль крепостной стены Железного замка, Фредерик увидел возле одного из узких темничных окошек, что располагались у самой земли, скрюченного грязного ребенка в лохмотьях. Это была Орни. Она сбежала из дома, в который определил ее Конрад, сама дошла через леса и поле до крепости Северного Судьи и теперь сидела у окошка камеры, где заключили ее маму.

Фредерик решил, что возьмет инициативу в свои руки. Ночью он, под свою ответственность, вывел знахарку из темницы и из замка и вместе с дочкой повез ее к реке, что текла под скалы в Снежное графство. Там устроил их в речной караван торговых лодок, которые готовились отплыть с товарами на север.

- Все, что вам осталось - бежать из Королевства, - так сказал он женщине. - Здесь вы уже будете вне закона. С вашим ремеслом, думаю, не пропадете.

Деньги, одежда, провизия - всем этим он снабдил беглецов, и знахарка со слезами благодарности поцеловала ему руку… А от Конрада потом ему здорово влетело…

- Только благодаря вам, сэр, я до сих пор жива, - так сказала теперь Орни.

- Не преувеличивай.

- Моя мать всегда так говорила: Судья Фредерик - наш спаситель. И тогда, когда вы стояли на берегу реки, провожая нас, я запомнила ваши глаза. Потому и узнала вас теперь сразу же, как увидела. Я бы узнала вас и через сто лет.

- А твоя мать? - Он решил перевести разговор немного в другое русло.

- Умерла год назад. По прибытии в Снежное графство мы много скитались, потом оказались в землях барона Криспина. Сперва мама врачевала его подданных, а уж они и рассказали ему о ее врачебном искусстве, и барон взял нас в свой замок.

- Вам повезло.

- Да, здесь нам неплохо жилось. Мать обучила меня всему, что сама знала, и теперь, когда она умерла, я ее заменила.

- И как? Справляешься?

Орни только кивнула, заметив в тоне Фредерика скуку. Потом сказала:

- Я хочу предупредить, сэр: будьте осторожны - барон с подозрением к вам относится.

- Я заметил.

- И еще… Что я могу для вас сделать?

- Хм, - пожал плечами Фредерик. - Что ты знаешь о ружьях?

- О ружьях? - Такого вопроса Орни явно не ожидала.

Молодой человек сокрушенно махнул рукой. Но девушка исправилась:

- Ружьями пользуются только воины ландграфа и очень редко. Некий таинственный оружейник их делает. И ландграф тщательно скрывает его местонахождение.

- Да? - Теперь Фредерик задумался над тем, почему ж столь драгоценное оружие оказалось у людей Романа. - А где те ружья, которые отобрали у наших преследователей? Их было целых три штуки.

- Этого я не знаю. Скорее всего, они у барона.

- Я бы много дал, чтобы познакомиться ближе с этим устройством, - пробормотал Фредерик.

Орни прикусила губу и вдруг выпалила:

- А если я предоставлю вам такую возможность?

Молодой человек заинтересованно приподнял бровь:

- Ты что-то хочешь от меня.

- Но если я смогу? - настаивала девушка.

- Ну сможешь, и что?

- Вы возьмете меня с собой в Королевство? Я так хочу обратно, на родину, - почти умоляюще проговорила Орни.

- Сожалею, но я не спешу обратно.

- Но когда-нибудь вы же вернетесь.

- Это будет не скоро. Очень не скоро.

Орни с непониманием уставилась на него.

- Да, крошка, да. - И он улегся обратно на подушку. - Тебе лучше продолжать жить у барона Криспина. Разве тебе тут плохо? На родине не очень по-доброму с тобой обошлись. К тому же здесь ты при деле, у тебя вполне очерченное будущее, а там, в Королевстве, надо будет начинать все 'с нуля'. И поверь, там полно уже известных и авторитетных знахарей и врачевателей. Ты вряд ли составишь им конкуренцию… Один королевский лекарь чего стоит. - Тут он даже усмехнулся, словно вспомнил что-то веселое.

Орни вновь закусила губу - уже с отчаянием. Потом спросила:

- А вы-то зачем здесь? Зачем, Судья Фредерик?

- Я? - Этот вопрос, как обычно, сбил его с тол. - Я… - Он нахмурился. - Я путешествую, крошка. Устал от тревог и забот, решил развеяться в странствиях.

- Да? А пули в грудь как же? Или они тоже, чтоб развеяться? - скептически заметила девушка.

- Для своих лет ты слишком язвительна. - С этим замечанием Фредерик закрыл глаза, дав понять, что разговор окончен.

Но Орни не сдавалась:

- Я расскажу барону, кто вы!

- Мда? Это твоя плата за то, что я когда-то спас тебя и твою маму, Орнилла из Корня? - лениво осведомился Фредерик, не открывая глаз.

И в который раз девушка закусила губу.