Король Мертвой Страны

Глава 3

– Для чего мы едем к каурам? – спросил воин калифа под негодующие взгляды приближенных.

– Я не воюю с ними, мои караваны ходят в разные города, но на один путь мы тратим очень много дней, если бы кауры дали слово пропускать мои караваны через свои земли – мои караваны ходили бы быстрее всех других и я обогатился бы еще больше.

Хочу договориться с двумя их племенами, чтобы за небольшую долю, они оберегали бы мои караваны, – просто ответил правитель.

– Много ли воинов в этих племенах?

– Достаточно.

– Больше, чем у тебя?

– Меньше… Но не буду скрывать, кауры – прирожденные воины. Лучше, чем наши всадники…

– Они стреляют из луков?

– Они владеют различным оружием, и почти всем – отменно, – спокойно рассказывал калиф, с интересом поглядывая на своего сурового собеседника.

– Хм. Давно ли ваши племена живут рядом?

– С того дня, как светит Солнце.

– И вы всегда враждуете?

– Много раз заключался мир между тем или иным племенем кауров и калифом того или иного города, но всегда это заканчивалось предательством неверных!

– Почему же ты думаешь, что так не случиться с тобой?

– У меня есть на то причина, – хитро улыбнулся калиф.

Разговор невольно оборвался. Остаток дневного перехода ехали молча.

На ночевке для всех были шатры, даже для рабов, которые тщательно почистив животных, со счастливыми лицами заползали под неброскую, но добротную ткань.

Помня слова Канхира, Нартанг не задумываясь вошел в шатер вслед за калифом. Тот отметил это легкой улыбкой, но так ничего и не сказал, указав воину рукой на отгороженный угол при входе. Тот также без слов расположился там, присев на толстый войлок пола. Поколебавшись немного, Нартанг все же снял с себя доспехи, оставшись в просторных шароварах и легкой рубашке. Он с блаженством стянул сапоги, и подложив под руку рукоять меча, прикрыл глаз. Однако в шатре было душновато, и он приоткрыл немного полог, ведущий наружу – солнце оставило раскаленные пески, и теперь жар сменялся приятной ночной прохладой – легкая струйка сладкого воздуха пощекотала его лицо.

– Нартанг, ты спишь? – спустя некоторое время, когда голоса стражников и рабов стихли, позвал калиф из-за полога.

– Нет, – полусонно ответил воин – он всегда спал очень чутко и в любой момент сна мог сорваться с места в бой. В это же утро ему не удалось отоспаться за ночь, и усталость все же давала о себе знать.

– Ты водил большое войско в бой?

– Да. Не одну тысячу…

– И побеждал?

– Мы брали один город за другим. Мой отряд был лучшим. Главный военачальник не хотел со мной связываться, потому что воины были за меня.

– Это ты рассказываешь про то, как уже разошелся со своим народом?

– Да.

– А когда был правителем?

Нартанг надолго замолчал. Он уже давно не вспоминал тех дней, которые сделали его королем Данерата и лишили унаследованной страны. Образы гибели страны и поспешного бегства от неминуемой гибели в пучине захлестнули его, одев на лицо маску страдания. Но потом он взял себя в руки и нашел в себе силы ответить:

– Настоящим правителем я стал как раз в роковой для моей родины час. До этого же мой отец часто отправлял меня в походы на другие страны и всегда я возвращался с победой. Нам не было и не будет равных на всей земле. Победа всегда сопровождает нас.

– Как же ты оказался в плену? – усмехнулся калиф.

– Тогда мне было шестнадцать. Я вел отряд в тридцать воинов – все, что осталось с корабля… Местный правитель выставил против нас все свое войско… Мы просто задохнулись под всей этой кучей народа. Положили сколько могли, но все же попались сами. В том бою я и лишился глаза. Да и все шрамы тоже оттуда… – воин невольно содрогнулся, вспомнив свой плен в Таре, – Как выжил до сих пор не знаю.

После плена ни руки ни ноги не работали. Слепой был поначалу… – Нартанг и сам не знал почему решил рассказать свою историю правителю города песков, где он был рабом, вынужденным сражаться для обогащения своего «хозяина» и забавы жителей ненавистной страны.

– Ведь это было глупо – идти с тридцатью воинами против такой уймы! – удивился клиф, – Но тогда ты был еще глуп. И за это поплатился… – задумчиво возразил он сам себе.

– Нас тогда просто выследили, мы уходить собрались из тех мест… А до этого за мной уже пять взятых городов и восемь выигранных битв было, – спокойно ответил воин.

– В шестнадцать лет?

– Да. Я с десяти на поле боя вышел.

– Что же у вас за народ такой?

– Народ воинов, – ухмыльнулся в темноте Нартанг.

– А сейчас тебе сколько лет, Нартанг?

– Восемнадцать, – вновь ухмыльнулся воин.

– Никогда бы не подумал, что ты настолько юн, – озадаченно произнес правитель.

– В этом возрасте у нас уже становятся отцами, – совсем помрачнел Нартанг, вспомнив свою погибшую невесту. Словно наяву он увидел образ смеющейся Рады, когда он кружил ее в воздухе на прогулке по их будущей стране…

Словно угадав его мысли, калиф не стал больше расспрашивать воина, поворочавшись еще немного он скоро уснул. А Нартанг задремал только под утро вновь и вновь вспоминая все пережитые им моменты…

Второй и третий дни они тоже провели в пути по бескрайней пустыни. А на четвертый день Нартанг понял, что пустыня не такая уж и бескрайняя – ближе к закату на горизонте показалась темная полоска растительности. Это означало, что там либо один из малочисленных оазисов либо настоящая земля.

По знаку правителя караван остановился. Нартанг понял, что завтра он увидит землю и кауров. Он уже привычным жестом откинул полог шатра калифа и вошел внутрь, располагаясь у входа.

– Сегодня ночью могут напасть кауры – мы рядом с их землей, – произнес из-за полога калиф. За эти четыре дня пути он взял в обыкновение беседовать перед сном со своим телохранителем.

– Вели страже не снимать доспехов и спать в полглаза, – посоветовал воин.

– Они и так, наверное, не уснут всю ночь – кауры враги нам и опасные противники.

Каждый стражник знает это и понимает, что настоящего набега нам не выдержать.

– Зачем же ты так рискуешь? Ведь тебя самого могут взять в плен, а то и убить?

– Уж такой мы народ – ради выгоды можем рисковать даже жизнью, – усмехнулся в темноте калиф, – Разве ты не понял это, наблюдая за Карифом?

– Кариф бережет свою задницу превыше всего, – оскалился Нартанг, – Он даже меня один раз удумал сжить, когда решил, что из-за меня схлестнется с Зурамом – хозяином этого, Айтара.

– Я знаю Зурама, – улыбнулся калиф попытке иноземца доступно изъясняться на манер этого мира, – И знаю эту историю… Однако, жадность Карифа тогда победила!

– Не жадность, а я, – возразил Нартанг, – Он не думал, что я убью льва ножом… – хмыкнул воин, – Да и я не думал, – честно добавил он.

– Ножом? Мне сказали, что ты был в панцире и с мечом!

– Я был в чем мать родила и с коротким ножом, – зло отозвался Нартанг.

– Хм, – явно озадаченно донеслось из-за полога, – Да… Ты удивительный человек, Нартанг…

Воин промолчал. Ему не захотелось дальше продолжать разговор – он в который раз подумал о том, что он действительно не простой человек, а король Данерата, который сидит в шатре вшивого «царька» пустыни и охраняет его, словно пес…

– Я скажу тебе одно, Нартанг… – подбирая слова, начал калиф, – Кариф не шейх… Он не человек крови… Он не человек слова… Он человек наживы – торговец. А ты не верный Солнцу всадник пустыни. Он не сдержит перед тобой данного слова. Он просто не даст тебе сто боев… Ты мне нравишься, Нартанг. Хоть ты и непочтителен и груб, но я вижу, что все это из-за твоей другой жизни – ты не привык ни кланяться ни мириться… Я дал Карифу слово, что после поездки к каурам, ты снова уйдешь к нему. Я – калиф, я человек крови и слова, я не могу его нарушить.

Однако, запомни мои слова – это все, чем я могу тебе помочь.

– Благодарю, – хрипло ответил воин, он не ожидал такого откровения от правителя.

– Ты честен со мной – я с тобой, – пояснил калиф.

Разговор их прервался. Хотя Нартанг и слышал, что правитель не спит, сам он не хотел больше разговаривать – ему нужно было переварить услышанное.

Утро следующего дня началось с наведения блеска на весь караван: воины полировали панцири и навершья копий, рабы – блестящую упряжь. Калиф должен был предстать перед врагами во всем великолепии. Сухад надел расшитый золотом халат и ослепительно-белую чалму с огромным топазом и большим полупрозрачным пером посередине. Он был собран и серьезен. Нартанг еще раз отметил, что калиф действительно похож на военачальника перед битвой.

Когда последний лоск был наведен, караван тронулся к уже видимой цели. Нартанг ехал рядом с калифом и неторопливо разглядывал появляющиеся низенькие кустики и камни – пустыня переходила в нормальную, привычную ему, землю. Сердце сжалось от искушения бежать этой же ночью в неведомою землю – неважно куда, лишь бы подальше от проклятых песков. Ему было все равно сколько еще врагов встретится на пути – лишь бы быть свободным и сжимать в руке меч! Кони стражников всхрапывали и звенели удилами; медный красавец калифа приплясывал под всадником – животные явно волновались. Когда же и размеренно шагавший Таймар вдруг всхрапнул, хотя за весь путь не разу не выказал и малейшей частички какого-то непокорства нрава, Нартанг невольно стал внимательней вглядываться в окрестности.

– Вели воинам быть наготове, – тихо сказал Нартанг правителю, понимая, что самому ему не стоит замахиваться на управление стражниками. Клиф невольно вздрогнул, нервно обежав глазами округу, но потом взял себя в руки:

– Вайгал, пусть стража будет наготове – неверные могут быть рядом, – спокойно сказал он, подозвав жестом ехавшего справа от себя поверенного во все свои дела старца.

– Да, повелитель, – поклонился тот, – Стража, сабли к Солнцу! – бойко скомандовал дед. Стражники обнажили сабли, сверкнувшие на солнце и стали побольше озираться.

«А вот это ни к чему, – подумал Нартанг, – Рукояти станут мокрыми от рук и могут выскользнуть в самый нужный миг».

– Ты что-то видел, Нартанг? – обратился калиф к телохранителю.

– Нет. Но я чувствую, что кто-то за нами следит справа… И кони волнуются, – так же тихо ответил воин.

– Да, это верно, кони волнуются, – согласно кивнул правитель.

– К оружию! – прорычал Нартанг, выхватывая из ножен меч, уже напрочь забыв, что он здесь – всего лишь тень повелителя, когда из-за прилежащих кустов стали появляться огромные кауры с тяжелыми копьями наперевес. В руках у некоторых из плечистых рослых воинов были натянутые луки, – Сомкнуть ряды! – попытался руководить всадниками песков король Данерата, но те в растерянности только горячили своих коней, заставляя их бессмысленно крутиться вдоль каравана.

Слева от каравана все было вроде бы спокойно и Нартанг послал своего всхрапывающего, но послушного коня вперед и направо, отгораживая собой калифа от надвигающихся врагов. Воин понял, что конным он не сможет до конца использовать свое умение и поэтому спрыгнул на землю. Его конь тут же попытался удрать, но один из рабов поймал повод – чтобы не происходило вокруг и чем бы это не грозило, он не хотел быть потом наказанным за упущенную ценность.

– Пошел вон, – рыкнул на него воин и раб поспешил исполнить совет. Рядом на храпящем коне сидел Вайгал, в его руке тоже блестел изогнутый клинок, калиф же по-прежнему не обнажал оружия.

– Мир тебе, предводитель кауров! – непонятно к кому из наступающей толпы обратился калиф.

– Раз мир, зачем у твоих воинов в руках сабли? – ответил медведеподобный лысый воин с длинным тяжелым мечом в руке. При его словах все остальные его воины приостановились.

– Потому что твои люди с оружием и вышли так, словно разбойники!

– Мы охраняем проход на свои законные земли!

– Я пришел с миром к вашему старейшине, чтобы как раз говорить о том, чтобы всадники песков и кауры не враждовали больше из-за земли, а могли спокойно ездить друг к другу, как друзья!

– Кауры друзья всадникам?! Солнце высушило тебе разум! – с насмешкой ответил предводитель.

При его словах стражники калифа разразились гневными выкриками и чуть было не бросились на оскорбителей повелителя.

– Стоять! – уже не выдержал Сухад, прикрикнув на своих воинов, – Я не буду разговаривать с тобой, – с прежним спокойствием и достоинством вновь повернулся он к предводителю кауров, – Я буду говорить только с вашим вождем.

– Это если доберешься до него! – все так же нагло и угрожающе ответил главарь.

– Разреши мне уладить дело, – тихо прорычал Нартанг калифу – он уже понял что к чему: кауры не решались сразу напасть – им был необходим более уместный предлог для убийства знатного всадника пустыни чем просто вторжение на их земли, и с каждым словом они все больше провоцировали необдуманные действия стражи. Воин понял так же, что больше всех будоражил людей предводитель кауров, который явно ненавидел всадников лютой ненавистью и не хотел выпускать их из своей власти более сильного.

– Как ты уладишь это? – совсем тихо прошипел ему правитель – было видно, что он тоже все это хорошо понимает, и совсем растерян и напуган – он уже сто раз пожалел, что отправился в этот поход.

– Быстро, – холодно и уверенно рыкнул воин.

– Ты ручаешься? – нагибая голову, чтобы не было видно даже шевеления губ, взволнованно спросил калиф.

– Да, – уже зная что ответит ему правитель и почти ни о чем не думая, кроме предстоящего шага, ответил Нартанг, убирая меч в ножны. С его движением невольно взгляды кауров сразу устремились на пешего телохранителя.

– Тогда иди, – наконец решился довериться чужеземцу калиф.

Еще не дождавшись его ответа, Нартанг шагнул навстречу предводителю кауров. Тот посмотрел на воина удивленно и растерянно – уж чего-чего а необычного стражника с пустыми руками он, видавший многое и победивший в рукопашной ни один десяток противников, не боялся. Пока главарь растягивался в надменной улыбке, готовясь сказать очередную колкость по поводу одноглазого урода, тот с молниеносностью разящей змеи выхватил только что убранный меч и нанес ему смертельный удар, разрубив от шеи до середины грудины. Немного помешкав с застрявшим в костях мечом, Нартанг в сердцах уперся ногой в падающее тело и быстро вытащил окровавленное оружие.

– Кто еще хочет плохо сказать о правителе Города Солнца? – глухо прорычал он, окидывая своим черным взглядом вытаращивших глаза от такой неописуемой наглости и быстрой расправы над их предводителем кауров, – Если никто, то ведите нас к вашему вождю, – все так же угрожающе-повелительным тоном произнес воин.

В ответ на его слова стоявший рядом с трупом поверженного главаря каур сделал непонятное воину движение – Нартанг не стал дожидаться чем оно окончиться – каур умер так же быстро, как и его поверженный предводитель – меч воина поразил его точно в сердце.

– Нам не надо больше смертей! Мы пришли с миром. Почему вы не хотите уважать нашего правителя?

Оправившись от первого потрясения и преисполнившись справедливого гнева от бесславной смерти своих соотечественников, считавшихся первыми из славных воинов, кауры не сговариваясь, одновременно бросились на неизвестного опасного пришельца.

Нартанг был готов к этому – он присел и крутанул со свистом свой тяжелый длинный меч вокруг себя – слишком близко подошедшие враги упали, зажимая резаные раны, сделал выпад в чрезмерно скорого каура, подбежавшего следом за первыми стоявшими миг назад.

– В бой! – услышал Нартанг у себя за спиной и проклял развалину-Вайгала тридцать три раза – ему совсем было не нужно всеобщей сечи.

– Назад! – зло прорычал он.

– Стоять всем! – с облегчением услышал Нартанг властный голос быстро сориентировавшегося калифа. С его возгласом остановились все – и кауры и стражники – калиф не даром был хорошим правителем, его приятно было слушаться, – В третий раз я говорю вам: мы пришли с миром и я не хочу ссоры. Вы хотели нашей смерти. Мой воин победил вашего предводителя, который оскорбил меня. Вы хотели убить его и не смогли. Так не будем больше вредить друг другу. Я хочу говорить с вашим вождем, потому что я сам вождь! Проведите меня к нему! Иначе мы просто перебьем здесь друг друга и никому не будет хорошо.

– Ну хорошо. Мы проведем вас к нашему вождю. Но вы должны будете отдать нам оружие, – после минутного молчания ответил воин. Он тоже пользовался у своих соплеменников уважением и почетом, и после погибших по праву взял на себя главенство отрядом.

– Чего боятся могучие кауры? – улыбнулся калиф, – Разве могут всадники противостоять вам?

– Твой человек только что убил нашего главного и четырех воинов и ты спрашиваешь почему я так говорю?

– Я один буду без меча, а остальные останутся при оружии. Я – чужеземец, а всадников вы и так не боитесь, – просто предложил Нартанг, отводя руку с опущенным вниз мечом в сторону.

– Ну хорошо, – кивнул новый предводитель – он тоже оценил обстановку и понял, что главной опасностью для них действительно является неизвестно откуда взявшийся одноглазый боец, только что один уложивший пятерых.

Нартанг протянул свой меч Вайгалу все это время нервно озирающемуся выпученными от напряжения глазами:

– Прибереги пока, – просто сказал он и запрыгнул обратно в седло все еще беспокоящегося Таймара, придерживаемого бледным рабом.

– Ну хорошо, – вновь повторил каур, делая своим воинам знак отступить с дороги, – С вами пойдет один из моих людей. Он передаст все, что случилось нашему вождю, и вы встретитесь с ним. Мы же останемся здесь – мы охраняем эту дорогу.

– Да будет на то воля Солнца! – удовлетворенно кивнул калиф под скривившиеся в пренебрежении мины кауров.

Караван тронулся дальше. Нартанг отметил, что идущий впереди каур шагает быстро и неутомимо, как настоящий воин. Король Данерата вновь невольно сравнил врагов всадников пустыни со своими соплеменниками. Через некоторое время, пройдя еще около часа, их провожатый остановился:

– Теперь ждите здесь – дальше вам нельзя. Скоро вы узнаете решение нашего вождя, – с этими словами он скрылся в сгустившихся за время их продвижения лесных зарослях.

– Проклятые кауры, – недовольно проворчал Вайгал, – На-ка, Нартанг, возьми обратно свой меч, а то того гляди они из засады кинутся, им верить нельзя. А ты без меча не очень-то будешь нужен.

– Я не с тобой договаривался об этом, – коротко ответил воин, отрицательно качнул головой.

– Мы должны держать слово, – согласно кивнул Сухад.

Старый советник только еще больше нахмурился:

– Когда будем валятся пострелянные из луков нам уже будет не до слова, а с мечом парень и правду управляется, как никто!

– Будет так, как я сказал, – сухо ответил правитель и старик осекшись, замолчал.

Кони переминались с ноги на ногу, верблюды тянулись к непривычной им листве, стражники опасливо вглядывались в густые заросли, рабы молча молились своим богам, чтобы неизвестные им лесные воины перебили их хозяев, а им бы удалось бежать и стать свободными…

Нартанг первым приметил приближающегося посланника, он послал своего коня навстречу шедшему кауру.

– Наш вождь согласился встретиться со всадниками пустыни. Ему интересно узнать чего вы хотите,- чинно произнес он, выйдя на открытое место, – И интересно посмотреть на человека, убившего пятерых кауров, – тихо добавил он, недобро взглянув на Нартанга.

Воин криво оскалился на его слова, так же зло ответив взглядом на брошенный на него взгляд.

– Хорошо, мы принимаем приглашение почтенного вождя, – церемониально произнес калиф.

– Только вам придется оставить коней здесь – на них вам не проехать по лесу, – добавил вестник.

– Что ж, – немного помедлив, произнес правитель, – Хорошо, – пересилив себя, согласился он, слезая со своего великолепного коня, – Мы здесь гости. Надеюсь, вы чтите закон гостеприимства, – как бы невзначай добавил он.

– Мы чтим человеческие законы, – кивнул каур, – Вы можете не бояться.

Когда стражники спешились, было видно, что они чувствуют себя неуверенно без своих четвероногих друзей. Дети песков хорошо сражались конными – в лошадях была их сила и быстрота; заставив спешиться, кауры все равно что отняли у них оружие.

– Они могут теперь заставить тебя сражаться с ними, – тихо сказал калиф Нартангу, когда они шли за провожатым, – Ты убил их воинов…

– Я не боюсь сражаться – они проиграют, – спокойно отозвался воин.

Оставшийся путь до места назначения шли молча. Нартанг быстро соображал, что раз их так спокойно ведут в главное поселение, значит там намного больше воинов, чем встретилось им на пути, а значит, там их просто могут смять числом…

– Что будет, если твой караван не вернется? – быстро спросил он калифа, тот сначала с негодованием посмотрел на него, потом, видимо понял, о чем думает воин, и смягчился:

– Соберутся другие шейхи пойдут войной на кауров.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Нартанг и вновь замолчал – по крайней мере большого резона их перебить у кауров не было.

Назвать поселеньем раскинувшийся в лесной долине город не поворачивался язык. Он открылся как-то вдруг и приковал взгляды незваных гостей: аккуратненькие небольшие домики стояли ровными линиями, по улицам неспешно проходили взрослые и словно суетливые воробьи порхали дети. С приближением к городу незнакомцев стало понятно, что никто не собирался бежать за ними глазеть и тыкать пальцами – кауры были выше этого, чем тоже понравились воину. Крупные гладкошерстные собаки, которых Нартанг увидел впервые, невольно вызвали в нем уважение – они сильно отличались от тех маленьких тощих, с выпирающими ребрами, шавок в песках – они церемониально басовито облаяли чужаков, но не кидались и не препятствовали их продвижению – лишь настороженно следили, крутя остроухими широколобыми головами.

– Мерзкие твари, – услышал Нартанг голос одного из стражников, – Одна такая может справиться с человеком, – с тенью страха продолжал тот, – Я был в походе с калифом, когда кауры натравливали их на коней и всадников – страшные звери – за раз перекусывают руку.

– Замолчи, Пикар! – шикнул на говоруна Вайгал – стражники и так-то забеспокоились, оказавшись без лошадей, так что такие речи были совсем не для поднятия боевого духа охраны калифа.

Ведший их каур только незаметно улыбался, слушая обрывки фраз врагов. Проведя чужаков в середину города, он остановился перед большим домом, расположенном на широкой площади, у входа в который выстроилось около двух десятков воинов в полном вооружении:

– Наш вождь будет говорить только с вождем всадников – остальным не следует заходить в его дом.

При его словах Вайгал недовольно насупил брови и еще ближе подошел к своему повелителю – он не собирался бросать калифа на растерзание врагам.

– Со мной будет только телохранитель. Меча у него нет, – спокойно ответил калиф непререкаемым тоном под оскорблено-удивленный взгляд своего верного советника, – С такой стражей вашему вождю нечего бояться, – на манер каурам добавил он, не давая им возможности преступить через свою гордость после таких слов.

– Наш вождь никого не боится! – запальчиво ответил вышедший на порог каур, явно занимавший более высокий ранг, чем их провожатый.

– Ну вот и хорошо, – миролюбиво добавил калиф.

– Наш вождь Каймэн-Дор-Виор, просит высокого гостя пройти.

– Благодарю, – улыбнулся калиф и вошел внутрь.

Нартанг тенью прошел за ним под недоверчивые и опасливые взгляды кауров – уже все они знали, что он убил пятерых их соплеменников.

После небольшого коридорчика они сразу вошли в просторную комнату, посредине которой размещалось массивное кресло, в котором сидел седовласый мужчина, сохранивший молодецкую стать и былую силу, что сразу безошибочно читалось в кряжистой его фигуре и громадных гладких кистях рук, покоящихся на широких коленях.

– Почтенный Каймен-Дор-Воир, я приветствую тебя в твоем доме, как гость, пришедший с миром, – слегка поклонился ему калиф, – Я правитель города песков – калиф Города Солнца Сухад. Мой отец Калифад встречался с тобой ранее и слышал слова мира из твоих уст, после этого я ни разу не посылал своих людей войной на твое племя.

– Я помню твоего отца, всадник песков Сухад… – ответил ему густым басом седовласый великан, – И я знаю, что после сказанных мною слов мира, твой отец спустя пять лун послал своих воинов разграбить соседнее нам племя кауров… Мира среди лесом и песками не будет никогда… Это знает ваше Солнце, это знают наши боги, это знаешь ты и знаю я…

– Мой отец послал стражников разграбить селенье твоих соседей лишь потому, что сами они напали на наш караван. Но ведь никто не отвечает за своих соседей. Я даю слово только от себя, я не могу говорить за других калифов и шейхов; ты тоже волен только в своем племени – весь остальной народ кауров живет своим умом, – ответил ему Сухад, явно чувствуя себя оскорбленным тем, что ему не предлагают сесть.

Нартанг же слушал их разговор в пол уха – его больше занимали восемь здоровенных детин, стоявших вдоль стен, однако и на них он поглядывал скорее для порядка – он не знал еще ни одной страны и народа, где не считалось бы зазорным убить гостя под крышей своего дома…

– Ты сам понимаешь все, как есть, однако пришел искать со мной мира. Почему? Если даже мы с тобой уговоримся жить в мире, мои соседи могут настигнуть и убить тебя, так же как и я, решив навестить тебя по-дружески, – при этих словах вождь снисходительно улыбнулся, – буду неминуемо порублен всадниками – теми, кто живет рядом с тобой, так зачем же твой шаг?

– Я не буду ничего от тебя скрывать… – отвечал ему Сухад, – Через земли двух племен кауров проходит ближайший путь до одного города, куда ходят мои караваны.

Я не воин, я торговец. Я не ищу военной славы в ненужных схватках – я ищу обогащения, чтобы народу в моем городе жилось хорошо… Так вот тот путь, про который я сказал, проходит через твои земли и земли твоего соседа – Алмахта-Дол-Гура.

С Алмахтом мы сможем договориться, как родственники, – улыбнулся Сухад, – Прекраснейшая Чийхара до сих пор украшает мой дворец своей красотой. Так что к тебе я пошел первому, потому что если не согласишься ты – мне нечего и думать о своем деле… Разреши моим караванам проходить по дороге через твои земли. Ты сможешь сказать, что нужно тебе в большом мире и мои люди будут привозить тебе это, либо просто платить за проход по твоим землям, – подвел наконец разговор к самой сути калиф.

– Хм, – вновь ухмыльнулся седой вождь, – А ты хитер Сухад, сын Калифада…

– Я привык искать самые удобные дороги, – улыбнулся калиф.

– Но я не верю всадникам, также, как и вы не верите и никогда не поверите каурам.

Я не соглашусь на твое предложение – пройдут твои караваны, за ними потянуться и караваны других шейхов… С ними у нас не будет мира и мои воины будут вольны делать то, что сочтут нужным, – с недоброй улыбкой говорил старый вожак, – Вновь все вернется к тому, с чего началось – мне ни к чему такие дела… А то, что мне нужно, я могу взять сам, – закончил он, и Нартанг уже совсем утвердился в своих мыслях о том, что быт кауров очень близок к быту Данерата, а самая главная и единственная их беда, которая не дает быть непобедимыми и великими – это разобщенность племен. Сплотись они в одно войско и кто знает, может, тогда Данерат нашел бы настоящего, достойного и опасного противника!? Данерат…

– То, что мне нужно, я беру сам, – продолжал вождь кауров, – Поэтому я забираю у тебя этого человека, что пришел с тобой в мой дом – он ответит перед племенем за смерть воинов, которых убил. Ты же можешь идти спокойно обратно в свои пески – тебя мы не тронем – ты пришел с миром с миром и уйдешь. Но больше не приходи – мира не будет, – величественно закончил Каймен-Дор-Воир.

– Мой человек победил твоих воинов в честном бою. Он вышел к ним один и один стоял, когда они вчетвером бросились на него. Я не знал, что кауры не признают честного поединка… – с достоинством ответил калиф – он не хотел лишаться Нартанга сейчас, когда слово вождя может быть легко нарушено по их выходу из поселения, и воин будет очень кстати при внезапном нападении врагов.

– Ты один победил четырех кауров? – с интересом и недоверием посмотрел вождь на неподвижно стоящего Нартанга.

– Пятерых, – спокойно поправил его воин.

– Я хочу видеть, как ты победишь еще пятерых! – холодно сказал Каймен-Дор-Воир, – Здесь, на нашей площади, а не тогда, когда они были ослеплены солнцем или не ожидали подлого удара! Победишь – вы уйдете, нет – все останетесь здесь на корм собакам!

– Но это бесчестно! – возразил было Сухад.

– Чего тебе бояться, раз он был прав? – зло оборвал его вождь, недобро сверкнув глазами.

– Если мне вернут меч, то я докажу вождю, что с моей стороны не было ни подлости ни обмана, – просто ответил Нартанг, – Если конечно, он готов потерять еще пятерых своих воинов, – тихо добавил он, но его низкий рычащий голос зловеще разнесся по просторному помещению.

При этих словах, глаза Каймен-Дор-Воира засверкали еще грозней, Сухад уже проклинал тот день, когда решил взять с собой вечно нарывающегося на неприятности воина, а кауры, стоявшие вдоль стен все, как один, скрипнули зубами, еле сдерживаясь, чтобы соблюсти приличия и не броситься на дерзкого чужеземца.

– Выйдите из моего дома и ждите суда богов! – с уже нескрываемой неприязнью закончил свой прием вождь, неподвижные до этого кауры шагнули от стен к пришедшим. Калиф счел благоразумным не заставлять дважды повторять непримиримого старца свое пожелание. Он поспешно повернулся и пошел прочь, опечаленный и встревоженный – он не верил, что воспользовавшийся внезапностью на дороге Нартанг победит пятерых кауров в открытом поединке; а пропадать из-за воина здесь казалось ему просто насмешкой Шайтана…

– Не переживай, правитель, – тихо шепнул на ухо Сухаду Нартанг, когда они проходили по полутемному коридорчику, – Мы выберемся отсюда живыми.

– Мне бы твою уверенность, – ворчливо отозвался калиф, с достоинством скрывавший свою тревогу, и они вышли на солнечный свет. Стража по прежнему беспокойно переминалась с ноги на ногу напротив входа в дом вождя.

– Скоро мы уедем обратно, – сухо сказал калиф, отвечая на немые вопросы своих подданных, – Но до этого нужно еще кое-что уладить, – уклончиво добавил он, спускаясь к обеспокоенному Вайгалу, – Нартанг сейчас будет сражаться с каурами – победит – нас отпустят – нет – убьют, – тихо разъяснил он ситуацию своему приближенному.

– Великое Солнце! – вскинул глаза к небу старый визирь, – Что они за звери!

– Молчи, а то придумают еще что-нибудь, – оборвал его Сухад.

Вслед за ними, спустя некоторое время из дома вышел сам вождь в сопровождении своих воинов:

– Кауры! – громко позвал он, и на его зов начали собираться люди со всего города, передавая соседям призыв предводителя, – Кауры! – повторил Каймен-Дор-Воир, – Сейчас свершиться суд богов! – при этих словах народ стал собираться еще поспешней, вскоре вся площадь была черна от толпы, – Чужеземец, пришедший с вождем всадников пустыни, убил наших сынов! – вождь поднял руку, усмиряя недовольный гул голосов, – Он говорит, что убил их в честном бою! Одним из них был всем известный Кард! – при этих словах недовольство в народе достигло высшей точки, толпа напирала на сжавшихся в кучку стражников, сплоченным кольцом оберегавших своего повелителя, – Сейчас боги рассудят! Кто из воинов хочет отстоять честь нашего народа перед иноземцами?

При его словах все мужчины протеснились к небольшому образовавшемуся перед крыльцом кругу. В их числе были и закаленные мужчины, и совсем еще юноши и украшенные сединами ветераны. Каймен-Дор-Воир сам выбрал пятерых – все они были могучими воинами в расцвете сил. Нартанг невольно сжал рукоять возвращенного ему Вайгалом меча – сейчас он узнает, вернулась ли к нему вся сила – как он ни кичился, но все же жестокие побои дали о себе знать, высушив отлежками былую силу и гибкость мышц, так и не вернувшуюся в жаркой пустыне; а проведенные поединки невольно расслабили – он очень давно не выходил один против нескольких…

– Вы пятеро и ты, – ткнул вождь в Нартанга, – Выходите в круг. Суд богов да свершиться! Будьте сильны, дети мои, – обратился он к своим воинам, – А ты чужеземец, моли своих богов, потому что теперь тебе уже не застать врасплох моих воинов!

– Удача со мной! – оскалился Нартанг и, вытащив меч и отстегнув ножны, вошел в образовавшийся круг, – Но только начнем по моему слову, – попросил он.

– Вы начнете, когда скажу я! – властно возразил вождь.

Нартанг прогнал из головы все мысли, немного согнулся и перестал различать лица людей – лишь сталь, сверкавшую в руках обступивших его кауров, – «Начинайте!» – сквозь пелену донесся до него голос Каймен-Дор-Воира – как всегда в моменты «боевого откровения», мир вокруг него перестал быть, сузившись до круга, образованного пятью врагами; время поплыло медленно, делая замедленными и размазанными движения противников, давая ему большую фору. Нартанг присел и крутанулся сам, вкладывая во вращение меча всю силу – он должен был отбить оружие пятерых могучих кауров. Двое из противников не успели среагировать на быстрые действия чужеземца, трое наоборот с готовностью бросились в атаку, которая тут же была отбита свистящим двуручным мечом. Едва удержав еще непривычную рукоять тяжелого меча, отбившего тяжелый напор троих могучих воинов, Нартанг не останавливаясь, сделал выпад, вогнав острие в открывшийся на мгновение бок промедлившего немного каура, тут же повернувшись к нему спиной – на миг обеспечив себе прикрытие – получивший удар упал, как подкошенный – меч воина безошибочно определил самое уязвимое и болезненное место. Сталь оружия второго не сразу напавшего на него каура, летящая в незащищенную шею Нартанга, лязгнула, встретившись со сталью его меча, и отлетела далеко в сторону, покинув руки владельца. Нартанг с силой пнул безоружного, откинув из круга – добивать его он уже не успевал – откинутые первым его выпадом трое кауров, вновь шли в атаку. Три коротких широких меча слаженно летели с разных сторон в разные более уязвимые части тела воина;

Нартанг сместился еще на шаг, уходя от одного удара и отбивая два других, в конце своего движения оставляя без руки не встретившего ни воина ни сопротивления в ожидаемом месте каура, так же пинком отправляя его в толпу.

Однако, в тот момент, когда Нартанг уже намеривался вздохнуть спокойней, к оставшимся двум врагам вернулся обезоруженный им миг назад третий, вернув себе предавшее в бою оружие. Не дав себе послабления, король Данерата сам атаковал вернувшегося противника, без труда сломав блок и сделав смертельный выпад в левую глазницу, тут же занимая место падающего на землю уже мертвого врага, чтобы закрыться от двух оставшихся. Уже не беспокоясь за свою победу, воин решил немного поиграть на нервах зрителей, вспоминая учение своего наставника. Он начал «танец» в лучших традициях Данерата: открываясь противнику, он уже почти пропускал смертельный удар, но потом в последний момент уходил от смерти одним легким движением; он нападал сам, но немного не доводил атаки и она растворялась в вполне сносных блоках кауров. Наконец, натешившись всласть, Нартанг заставил своих противников, все время пытающихся взять его с разных сторон «в клещи», встать рядом друг с другом, и, отбив их блоки, одним ударом, неожиданно не дав своему мечу описать положенную дугу, протянул его обратно, оставив по глубокой полосе чуть выше бровей врагов. Оба тут же повалились на землю. Но одному из них повезло больше, чем другому – каур, принявший удар первым, свалился с разрубленным черепом, второй – лишь оглушенный ударом – сталь рассекла плоть до кости, но у него еще был шанс выжить, если суметь унять хлеставшую кровь.

Тяжело дыша, Нартанг стоял над поверженными врагами, безумие битвы понемногу сходило с него, он вновь стал уже различать лица замерших вокруг людей. Над площадью повисла мертвая тишина. Воин почувствовал эту тишину почти физически – когда он выходил в круг для битвы, толпа надрывалась истошными подбадривающими криками к соплеменникам и презрительными насмешливыми выкриками к нему; теперь же все вокруг напряженно молчали. Никто из собравшихся не видел никогда ничего подобного – чтобы один человек противостоял пятерым вооруженным и победил, не получив даже и царапины! Нартанг повернулся к стоящему на крыльце вождю. Он посмотрел в глаза Каймен-Дор-Воира и без труда угадал мысли, что крутились сейчас в голове воинственного старика – желание самому выйти в круг к чужеземцу, только что втоптавшему в грязь честь воинственного духа их народа, боролось с благоразумием предводителя: «А если и я потерплю поражение? Что будет тогда в городе?…»

– Я победил, – прорычал Нартанг, не давая каурам опомниться, – Мы уходим, как ты и обещал, вождь! Ты верен своему слову? – он тоже уже прекрасно знал как управлять даже такими влиятельными людьми.

– Мое слово верно! Вы можете идти! – сквозь зубы процедил Каймен-Дор-Воир, – Но не смейте больше ступать на земли кауров!

– Быстрее, – тихо шепнул Нартанг все еще смотрящему на него широко раскрытыми глазами калифу, незаметно подталкивая его плечом, – Уходим! – он быстро зашагал прочь из города с все еще обнаженным мечом, обагренным кровью его жителей.

– Они не дадут нам уйти! – услышал воин шепот Вайгала, обращенный к правителю Города Солнца, – Они теперь набросятся за городом и передушат нас!

– Замолчи, Вайгал, – резко оборвал своего верного подданного Сухад – он тоже разделял его мнение, но не хотел позволять страху овладеть им до конца и сломить и без того натерпевшихся стражников.

– Нам нужно быстрее добраться до коней, – сипло произнес Нартанг, слегка оборачиваясь на калифа, – Если они на месте – мы останемся в живых. Они не оставили у нашего каравана стражу, те, кто встретил нас первыми тоже не знают чем закончилось дело. Как только мы выйдем из города и войдем в лес, придется бежать очень быстро. Если мы доберемся до нашего каравана первыми – мы останемся жить, скажи это своим воинам, – он не сомневался, что правитель послушает его.

Они не зря подолгу разговаривали вечерами в шатре – Сухад сейчас хорошо понимал, что только Нартанг, побывавший, казалось во всех переплетах, какие только могут возникнуть в жизни, сможет вывести их живыми из враждебных земель.

– Стража, всем слушать Нартанга – он ваш командир! – коротко приказал калиф взволнованным голосом, не обращая внимания на открывшего от обиды рот Вайгала.

Их маленький отряд быстро вышел из города и приблизился к спасительному лесу.

Жители города, практически все собравшиеся перед домом вождя, только начали осознавать увиденное происшедшее сражение и многие зароптали – хоть бой и был честным, никто не хотел мириться с мыслью, что их знаменитый своей военной доблестью народ потерпел такое позорное поражение. Нужно было похоронить случившееся здесь, на площади и забыть о нем, как о страшном сне, не дав слухам расползтись по округе!

– Всем выбросить тяжелые ненужные вещи! Быстро! – обернулся на свой отряд Нартанг, когда они оказались под покровом леса. Его слова вызвали сосредоточенное молчание, – Так. Хьярг с вами! – плюнул в сердцах воин, – А теперь все бегом за мной и не отставать! Сухад, будь всегда в середине отряда! – бесцеремонно распорядился он и сорвался с места, – За мной!

Стражники, промешкав лишь мгновение, побежали за ним, бежали и калиф с визирем.

Непривыкшие к такому бегу всадники пустыни очень скоро начали отставать. Под черную брань Нартанга они еле держались, чтобы не остановиться отдышаться.

– Сухад! Дай мне руку! – обернулся на посеревшего от бега калифа Нартанг, только сейчас обратив внимание, что все еще сжимает в руке меч и проклиная себя за то, что отдал ножны – теперь деваться было некуда.

Он схватил правителя за руку, словно ребенка, и потащил за собой. Увидев, что воин с их повелителем удаляются, стражники и визирь тоже наддали, неизвестно откуда найдя в себе закончившиеся было силы. Когда Сухад уже начал падать не реагируя на жесткие рывки Нартанга, они вдруг вылетели прямо к их оставленному каравану.

Рабы под надзором трех стражников, оставленных с караваном уже развели костерок и принялись что-то готовить, они расслаблено посмеивались каким-то своим шуткам.

И вот из чащи донеслось хриплое дыхание и шум продирающихся сквозь листву, стражники насторожились, а рабы испуганно стали озираться. Когда же из кустов вывалился Нартанг, волокущий за руку их задыхающегося повелителя, лица всех охранявших караван удивленно вытянулись.

– Быстро седлать коней! Уходим! – прорычал воин, калиф же лишь закивал головой в подтверждение – так он не бегал ни разу в жизни и его дыханию еще не скоро предстояло восстановиться.

На счастье беглецов, рабы не надумали расседлать лошадей – зачем делать то, что тебе не велели? Подтащив Сухада к всхрапывающему от приближения воина медному красавцу, Нартанг почти закинул правителя в седло. Сам он быстро вскочил на смирного Таймара, вырвал повод из рук Сухада, намотал на луку своего седла и дал шпоры коню. Таймар, непривычный к такому жесткому и неуважительному обращению обиженно и нервно всхрапнул и пустился вперед.

– Всем догонять нас! – бросил воин через плечо вывалившимся из кустов Вайгалу и стражникам, нагибаясь с седла и выхватывая из рук визиря все еще зажатые в них его ножны.

Таймар пустился во всю прыть, на которую только был способен, конечно ему было далеко до Гайрида или Кардибара, на которых довелось ездить воину, но и его скорости было достаточно, чтобы вскоре два всадника скрылись из вида всполошившегося каравана. Полагаясь на свою способность безошибочно запоминать пройденные пути, уже выведшую их из города кауров, Нартанг только подгонял и без того выкладывающегося коня; медный жеребец калифа не отставал, высоко держа голову, оберегая свои губы от железа короткой узды.

Вайгал, уже возненавидевший Нартанга, все же хорошо понял правильность мысли воина, и на его манер, не задерживаясь ни мгновения, вскочил в седло, правда подождал, пока все стражники так же сядут по коням. Через несколько мгновений визирь во главе отряда стражников тоже летел по дороге вслед за своим повелителем, благо на земле остались четкие следы, оставленные скачущими во весь опор лошадьми.

Пройденный почти шагом путь Нартанг с Сухадом пролетели за считанные минуты.

Перед тем местом, где они встретились с первыми каурами, Нартанг вытащил два метательных ножа из перевязи и вновь хлестнул несчастного Таймара. Но на удачу, стерегшие дорогу воины даже не успели среагировать на промчавшихся всадников.

Проскакав еще немного Нартанг стал понемногу останавливать разгоряченное животное – впереди была видна пустыня.

– Поезжай вперед, Сухад, – обратился воин к калифу, кивнув в пески, – Я вернусь за остальными.

– Хорошо, – на удивление воина кивнул калиф, и Нартанг еще раз отметил, каким благоразумием обладал правитель Города Солнца.

Медный жеребец, всхрапнув, понес всадника в родные пески; уставший Таймар, роняя пену, с неохотой развернулся в обратный путь. Но Нартанг недооценил всадников, слившихся, наконец, со своими четвероногими братьями: стражники, сбившись плотным строем, вихрем, налетели на выбежавших на дорогу кауров, многих подняв на копья, некоторых просто подавив ошалелыми конями. Успевшие разбежаться в стороны воины лесов лишь посылали им в спины проклятия – отправляться в погоню было бессмысленно – это было все равно, что ловить ветер пустыни…

Нартанг увидел несущуюся навстречу стражу правителя и повернул обратно – его конь не отличался особой прытью, и чтобы после не отстать от приближающихся, нужно было воспользоваться имеющейся форой. Таймар вновь поскакал за скрывшимся из виду медным жеребцом калифа. Воин опять пришпорил его, не щадя – ему не хотелось подставлять спину, пусть даже и дружественным всадникам, да и оставлять калифа без присмотра на лишний миг тоже не хотел. Его конь вновь рванулся к родным пескам. Мысли подождать еще и рабов с ценными подарками ни у кого не возникло. К своему удивлению, Нартанг заметил, что расстояние между ним и стражниками, пока он гнал своего коня вслед за клифом, сократилось не намного – мерно раскачиваясь, Таймар уверенно шел ровным галопом. Обернувшись, Нартанг увидел скачущих во весь опор стражников, часто подскакивающих в седлах.

Посмотрев на коня еще раз, он наконец сообразил в чем дело: Таймар был иноходцем – импульсивные прыжки остальных коней пустыни были чужды ему – ровно и уверенно он попарно переставлял ноги, скрадывая таким образом впечатление о скорости, пусть и не такой умопомрачительной, как у других. Вскоре Нартанг различил впереди красную точку медного жеребца калифа – Сухад ждал их на почтительном расстоянии от враждебного леса. Еще несколько минут скачки и телохранитель вновь встал чуть позади правителя Города Солнца.

– Они справились сами, – коротко объяснил он свой приезд в одиночку.

– Они не совсем безнадежные ротозеи? – с усмешкой осведомился калиф.

– Нет, – оскалился воин, – Они хорошо ударили вместе. Для таких легких коней – это очень хороший удар.

– Жаль верблюдов. На них было много добра, – обнаруживая истинные качества пустынных жителей, со вздохом заметил калиф.

– Если рабы будут расторопными, то, может, и верблюды вернутся, – приободрил его воин.

– На все воля Солнца, – кивнул Сухад.

– Мой повелитель! – издали возопил приближающийся со всадниками Вайгал, – Ты жив?! – пролетев еще немного вперед осадил своего коня визирь и скатился с седла, хватаясь за стремя калифа.

– Как видишь, мой Вайгал, волею Солнца! – улыбнулся Сухад.

– Слава Солнцу! – облегченно вздохнул визирь, бросая на Нартанга грозные взгляды.

– Слава Солнцу! – поддержали его стражники, так же глядя на воина злыми глазами.

– Ты!!! – немного отдышавшись, ткнул в сторону Нартанга пальцем Вайгал, собираясь добавить что-то еще.

– Успокойся, Вайгал, – холодно оборвал его калиф, – Нартанг сделал все правильно.

– Это все началось из-за него! Мы чуть все не погибли из-за него! Если бы он сначала не бросился на тех! – начал обвинять воина визирь, глотая от негодования окончания слов.

– Замолчи! – строго приказал ему правитель, – И сядь в седло. Нам надо подальше уехать до заката!

– Да, мой повелитель! – покорно поклонился старик, еще раз сверкнув глазами в сторону невозмутимого телохранителя, вглядывающегося в зеленую полоску покинутого ими леса.

– А вот и твои верблюды, – бесцветно, сказал воин калифу – вдалеке и вправду показались яркие точки дорогих башенок-седел – испуганные таким поспешным бегством своих хозяев рабы с суеверным ужасом решили, что тех испугало какое-то чудовище, потревоженное их дерзким приходом, и тут же забыли свои мысли о побеге, сами кинувшись в вдогонку умчавшимся всадникам.

– Слава Солнцу! – обрадовано улыбнулся Сухад.

– Страже приготовиться – это могут быть кауры! – не разделяя его веселья серьезно добавил Нартанг. Но его беспокойства никто не разделил:

– Каур никогда не сядет ни на коня, ни тем боле на верблюда! – зло ответил ему Вайгал.

«Вторая глупость, – отметил про себя Нартанг, – Если воюешь, то надо использовать все, чтобы победить врага!»

– Все-таки одного не хватает, – заметил калиф, рассматривая возвращающуюся уже было потерянную часть каравана.

Обратный путь занял меньше времени – они все время торопились, делая более дальние переходы – вода была на исходе, все пили мало – ведь они так и не пополнили свои запасы у кауров. От нехватки воды все изматывались так, что спали, как мертвые. О своих вечерних разговорах калиф теперь даже и не вспоминал – он шел наравне со всеми, специально решив не выделять себя в беде.

Когда показался Город Солнца, был закат, но оставаться за стенами и ждать восхода уже не было сил – люди из последних сил принялись погонять животных и калиф своей волей велел открыть уже затворенные ворота. С последним лучом солнца они уже были во дворце.

Напившись вдоволь воды, стражники заснули, едва зайдя в караульное помещение, даже не пытаясь пройти в общую спальную комнату. Нартанг добрел за калифом до его спальни и лег у двери, преграждая собою вход в его покои. Услышав этот звук и поняв, что теперь его точно никто не увидит до утра, калиф тоже улегся прямо на ковры, не снимая с себя пыльную одежду.

Проснулись все только к середине следующего дня.

Слуги не решались тревожить воина и уже давно сидели за углом коридора, с замиранием вслушиваясь в его сиплое ровное дыхание. Там же стоял и стражник, поставленный Вайгалом перед тем, как визирь тоже рухнул спать.

Наконец, Нартанг проснулся.

– Хьярг! Заснул! – выругался он, садясь спиной к двери и вперивая взгляд в неподвижного стражника, – Угу, – ответил он на его поспешный кивок.

– Мы должны пройти к господину! – тут же выскочил из-за угла придворный с тазиком для умывания, со страхом покосившись на руку воина, метнувшуюся было к ножу.

Остальные слуги сгрудились у него за спиной.

– Хорошо, – кивнул Нартанг.

Придворные тут же заспешили к калифу, чтобы поскорее привести его в порядок.

Воин пошел в свою маленькую каморку, но по дороге заметил Канхира и понял, что Удача вновь на его стороне:

– Канхир, старина, мне бы помыться, а?! – поспешил он к удаляющемуся старцу.

– А?! – обернулся тот, – О! Это ты?

– Да, я. Как видишь. Мы вчера с калифом из похода вернулись. Я насквозь в песке.

Поможешь мне?

– Ишь ты, – по обыкновению прикрякнул дед, – Пойдем, – кивнул он и повел его совсем не туда, куда водил в первый раз, – Думаю, обычной водой не побрезгуешь? – остановился он перед каким-то корытом в безлюдном закутке дворца.

– Да мне все равно, – кивнул воин поспешно стаскивая с себя доспехи и одежду.

После дороги ему и вправду казалось, что вездесущий песок забился во все складки и щели… – Эй, ты только не уходи! Я быстро. А то сам отсюда не выберусь! – остановил он старика.

– Ишь ты, – хихикнул Канхир, поглядывая на воина, – Ты, говорят, пятерых кауров за раз зарубил?!

– Угу, – залезая в прохладную воду, скалясь подтвердил Нартанг.

– Ишь ты!

Наскоро помывшись и выбив из одежды песок, Нартанг опять облачился в свое одеяние. Когда он уже застегивал последний ремень, сверху раздался недовольный голос визиря:

– Шайтан! Я везде тебя ищу! Нартанг! Тебя господин зовет! – недовольно вещал Вайгал, перевесившись через узорчатые перила балкона.

– Как к тебе подняться? – недовольно посмотрел на него воин.

– Канхир, проведи его к покоям господина! – высокомерно посмотрев на старого ключника приказал тому визирь и скрылся.

– Ишь ты! – хмыкнул ему в след Канхир, – Ну пойдем, – обернулся он на воина.

– Пойдем.

Вскоре Нартанг стоял уже перед правителем Города Солнца.

– Ну что ж, мой поход окончен, ты оказался мне очень нужным. Мне жаль, что я не могу тебя оставить у себя – я дал слово Карифу, что как только вернусь, ты уйдешь к нему. За ним я уже послал… Ему я заплатил достаточно денег, а тебя как надо я отблагодарить не смогу: сейчас ты – бесправный человек, пленник, не имеющий собственных вещей. Я без раздумья подарил бы тебе хорошего коня и оружие, что ты выбрал, но это лишь обогатит Карифа…

– За коня не поручусь, а вот оружие он не посмеет у меня отнять, – зловеще произнес Нартанг, – Коль действительно не жаль тебе брони и меча – я приму их, как память о том, что хоть немного, но служил одному из немногих мудрых правителей пустыни, – немного смущаясь потупился Нартанг – ему было неудобно просить у Сухада что-то, но желание обладать своим оружием было сильней всего.

– Ты уверен, что Кариф не заберет их у тебя? Мне не хотелось бы, чтобы они достались другому человеку – ты пока первый, кто действительно подходит в хозяева.

– А ты сам бы стал забирать их у меня на месте Карифа? – оскалившись, задал Нартанг встречный вопрос, делая ненадолго свой просветлевший взгляд вновь сурово-угрожающим.

– Пожалуй, нет, – усмехнулся калиф, – Да, мне правда жаль, что ты уходишь от меня…

Я не многим говорю такие слова, – серьезно добавил он.

– Я сам не рад, – уже не в первый раз опустил глаз Нартанг – с калифом он не хотел вести себя вызывающе и старался подолгу не смотреть ему в глаза, зная какой эффект имеет его тяжелый взгляд, – Но и с тобой бы мне не было покоя – я иду к свободе…

– Да, просто отпустить тебя мне было бы еще трудней, – честно признался правитель.

– Ну, я пойду, – не растягивая прощание надолго, сказал воин.

– Хорошо, тебя проведут, мои подарки останутся с тобой, сейчас я обо всем распоряжусь, – кивнул Сухад, тоже испытывая странное чувство к удивительному суровому иноземцу, вытащившему его и его подданных из объятий смерти и способному в одиночку противостоять пятерым вооруженным каурам.

– Благодарю, – слегка поклонился Нартанг и вышел – ему почему-то стало очень тяжело на душе от этого прощания.

Нартанг сидел на ступенях дворца калифа и ждал прихода своего «хозяина».

Вскоре вернулись стражники, видимо посланные за торговцем, но сам Кариф так и не появился. Потом к воину подошел Вайгал, и, метая в него испепеляющие взгляды, велел вновь предстать перед своим повелителем. Воин удивился но потом понял, что что-то произошло, и с волнением пошел обратно. Через несколько минут он уже вновь был в комнате калифа.

– Само Солнце не дает нам расстаться! – улыбнулся Сухад, – А я уже опечалился твоим уходом. Кариф не теряет зря времени и сейчас ушел с караваном в какой-то город – наверняка он не думал, что мы так скоро вернемся. Так что, у нас с тобой еще есть время на интересные беседы, чужеземец. Выпьешь?- с усмешкой указал он на кувшин с вином.

– Да, – кивнул Нартанг и начал вспоминать сколько времени он не пил вина.

– Так значит этот хитрюга не теряет времени, – опять усмехнулся Сухад.

– Он и вправду не думал, что мы вернемся так быстро, – кивнул воин.

– Да вернулись мы и вправду быстро, – засмеялся калиф, вспоминая их сумасшедший бег через лес и бешеную скачку до пустыни.

– Хм, – оскалился Нартанг, поняв его мысли.

– Как вино? – с хвастовством спросил правитель, заведомо зная ответ.

– Хорошо, – кивнул воин, – Уж забыл, когда пил вино… – признался он.

Калиф улыбнулся и хлопнул три раза в ладоши. На этот звук через некоторое время в комнату вбежало шесть красивых юных девушек, которые поклонившись повелителю и его гостю, принялись танцевать под звуки мелодичной песни и звон небольших бубенцов, зажатых в ладонях. Танец и мелодия были настолько слажены, что невольно завораживали.

– Ты любишь женщин, Нартанг? – спросил калиф, глядя на ошеломленного воина – у него сразу возникла следующая мысль о своем телохранителе.

– Мне нравится обладать женщиной, но любил я очень давно… – усмехнулся тот, отводя наконец взгляд от чарующих танцовщиц.

– Хорошо, спрошу по другому: твоя вера позволяет обладать незнакомой женщиной?

– Позволяет, – хищно ухмыльнулся воин.

– Примешь от меня еще один дар? Я хочу подарить тебе ночь блаженства!

– Не откажусь, – немного смущено усмехнулся Нартанг, невольно вспоминая ночь посреди пустыни с маленькой хрупкой рабыней Карифа. Тогда Зайхара действительно сделала его счастливым на ту короткую ночь… Он поглядел на молоденьких рабынь – на его взгляд они были еще совсем юными…

Заметив в глазах собеседника неудовлетворенность после осмотра танцовщиц, калиф тут же хлопнул, и девушки так же мгновенно выбежали, как и появились.

– Я вижу эти тебе не особо приглянулись, – улыбнулся Сухад, – У меня есть и другие. У меня их много, – с какой-то грустью усмехнулся он, – Я позову Файриду.

Это очень дорогая девочка, мне она дорого обошлась, но и многое отдала.

– Девочка? – изумился Нартанг – уж что-что но дети для него были святы.

– Нет, нет, – тут же понял его мысли калиф, – Я не о том говорил, – многозначительно посмотрел он на воина, – Теперь она моя жена. Ей пятнадцать, так что… – он сделал успокаивающий жест и хлебнул еще вина.

– Твоя жена? – опять поразился дикости пустынного народа Нартанг.

– У меня их пятьдесят, так что при всем желании, все мне явно не нужны… Чийхара давно заняла мои мысли – это правда; есть еще три, которые доставляют мне радость. Эта же настолько похожа на мою сестру, что я не могу с ней быть, – признался правитель.

– Что ж, приму за честь, – опешив от такого «жеста благодарности», слегка поклонился воин.

– Вот и ладно, хоть найду способ тебя отблагодарить, как я привык, – хлопнул два раза в ладоши калиф. На этот сигнал появился доверенный служитель, – Скажи Рамулу, чтобы привел сюда Файриду, – распорядился он. Служитель поклонился и вышел, притворив за собой дверь, – Я не люблю ее за то, что она плохо танцует, – признался Сухад пьяным голосом и задремал.

Воин с улыбкой посмотрел на правителя города, которого уже он, раб, начал считать своим другом. Он расстегнул ремень, снял ножны, за ними доспехи, аккуратно положил их рядом на подушки и расслабился, прикрыв свой глаз.

– Мой господин, Файрида здесь, как ты велел! – вошел и замер высокий гладко выбритый слуга, поймав на себе взгляд Нартанга и не решаясь пройти дальше.

– А!? – встрепенулся задремавший правитель.

– Я привел Файриду, господин, – повторил Рамул, у него в руках был небольшой бубен и какая-то коробочка.

– Хорошо, – кивнул Сухад, – Пусть войдет.

Рамул поклонился, положил свою ношу на ковер и скрылся. Почти сразу вошла невысокая стройная девушка, укрытая полупрозрачным покрывалом. Калиф с трудом поднялся ей навстречу, подошел, немного шатаясь, прошептал что-то на ухо, улыбнулся, обернувшись на Нартанга, и вышел вон, притворив за собой дверь.

Пришедшая девушка стояла посреди комнаты и, казалось, смотрела на сидящего воина.

Она все стояла, ни говоря ни слова и не делая никаких движений, и Нартанг почувствовал себя неуютно от того, что не может понять в чем дело. Он встал и подошел к замершей девушке, поколебавшись немного, откинул с нее покрывало и нагнулся чтобы заглянуть в глаза: девушка стояла зажмурившись а по щекам ее катились горячие крупные слезы – все это время она так и не открыла глаз.

– Простите, – тут же закрыла она лицо руками и отвернулась, поспешно вытирая слезы, – Простите, почтенный гость, я просто немного опечалилась, что не господину захотелось быть со мной! – она «надела» на себя улыбку и повернулась к воину, – Ах! О, Солнце! – в ужасе воскликнула Файрида, когда, наконец, увидела, с кем просил быть поласковей ее муж. Попав к Сухаду совсем юной невинной девушкой, она без памяти влюбилась в красивого властного калифа. Конечно, она знала, что вряд ли станет когда-нибудь первой из его многочисленных жен, но все же надеялась, что ее искренняя любовь и умелые, благодаря долгому учению матери, ласки сумеют заинтересовать благородного правителя. Однако, побыв с новой красавицей всего несколько дней, Сухад вскоре приобрел другую, которая напрочь стерла все мысли о юной Файриде.

– Не бойся, – как мог мягче прорычал Нартанг, – Я не обижу тебя. Я только на лицо такой страшный, – улыбнулся воин, но потом вспомнив про свои клыки, тут же перестал скалиться.

– Простите, – вновь закрыла лицо руками несчастная девушка, и из-под ладоней опять потекли слезы.

– Хьярг! – ругнулся Нартанг, отходя от нее к небольшому окошечку – весь его только что возникший пыл был затушен этими слезами. Он почувствовал себя отвратительной гиеной, которую заставляют целовать эту маленькую девочку, – Уходи, – не оборачиваясь, сказал он девушке. Но та при его словах зарыдала уже в голос:

– Нет, нет, господин, простите меня! – она подошла к застывшему у окна воину и опять, зажмурившись, дотронулась до его ноги, встав рядом на колени, потом уткнула лицо в его шаровары и попыталась успокоиться – за неисполнение слова мужа ее ждала жестокая порка, но пересилить себя она никак не могла.

– Перестань, – медленно отодвигая от нее свою ногу, произнес Нартанг, – Я не сержусь на тебя. Уходи.

– Пожалуйста, не гоните меня, – взмолилась девушка – за дверью ее ждал Рамул, который сразу бы догадался чем все закончилось и непременно доложил бы калифу.

– Ты ведь не хочешь!? – непонимающе посмотрел на нее Нартанг – он никак не мог взять в толк что ей от него еще надо. Но его сиплый рычащий голос уже не мог делать интонацию ласковой или хотя бы спокойной.

– Нет, нет, – замотала головой Файрида, она поняла его слова по-своему и испугалась, что он сам накажет ее, если она и дальше не будет делать то, что должна, – Можно я станцую для вас?! – умоляюще посмотрела она на него.

– Танцуй, – пожал плечами воин – настроение у него уже и так испортилось, легкий хмель давно слетел, а пришедшая девушка только напрягала, но «пусть уж она лучше танцует, чем ревет» – подумал воин и сел на подушки.