Король Аттолии

Глава вторая

Над головой Костиса раздался голос королевы:

– Будь добр, объясни, с какой стати я должна прийти в казармы поговорить с моим гвардейцем.

И Эвгенидес столь же спокойно ответил:

– Могла бы вызвать его к себе.

– И ты бы тоже пошел? Потащился хвостиком?

– Я что, веду себя не как подобает королю? Костис тоже об этом только что сказал.

– Да, мой король, многие твои поступки совсем не подобают королю. И один из них – выслушивать это от своего гвардейца.

Эвгенидес воспринял упрек без единого слова.

– Ты не приказал его повесить, – молвила королева.

Костис с трудом поборол желание упасть на живот и подползти к королеве. Никогда еще он не чувствовал такой беспомощности. Он был как муха в паутине: чем больше трепыхаешься, тем быстрее придет конец.

– Не приказал, – подтвердил король. Костис неслышно молился. – Я не хочу его вешать. – Надежды Костиса разбились вдребезги. Он проклинал себя за то, что хоть на миг поверил, будто король не станет отбирать ферму у его семьи.

– Не стоит вмешиваться в работу правосудия, – предостерегла королева.

– Ну хорошо, – небрежно бросил король. – Повесь их обоих.

– Его и кого еще из моих верных слуг, о мой король? – Она ни на миг не повысила голос, ее слова были холодны и выверенны, и под ее гневом Костис, все еще стоявший на коленях, содрогнулся.

– Телеуса, – пожал плечами король, и королева умолкла.

– Значит, это все-таки был злой умысел, – наконец произнесла она.

Спаси боги их обоих, не было тут никакого злого умысла. Костис осторожно оторвался от пола.

– О моя королева, – заговорил он как можно спокойнее, глядя снизу вверх в ее лицо, обращенное к нему с высоты. Он бы что угодно сделал, лишь бы не привлекать ее внимание.

– У тебя есть что сказать? – удивленно молвила она таким тоном, как будто ее собака внезапно села и попросила выслушать.

Напрасно он назвал ее «моя королева». Надо было сказать «ваше величество». Для всех, кто бы ни обращался, она всегда была «ваше величество», но если он предатель, то не может больше звать ее «своей королевой». От этой мысли грудь пронзило болью. С самого первого дня он служил ей верно и преданно, как и любой гвардеец. На службу его выбрал сам Телеус, хотя он был моложе других новобранцев, а потом, через год обучения, снова остановил на нем свой выбор и взял в королевскую гвардию. Поэтому он заговорил, ни на миг не отведя глаз:

– Ваше величество, прошу вас, это была глупость, а не предательство. Позвольте мне доказать это делом. Не надо вешать моего капитана за то, чего он не совершал. – Однако заговорить о ферме он побоялся.

– Ты хоть сам понимаешь, о чем просишь? – осведомилась королева.

– Нет, ваше величество, – шепотом признался Костис. Он не знал подробностей и считал, что сейчас не стоит о них даже гадать. И без того страшно. – Но я сделаю все что угодно.

– Ну хорошо, – обиженно проворчал король, словно проигрывал в шахматы. – Не надо вешать Телеуса. Но я не понимаю, как можно повесить Костиса, не повесив старшего над ним офицера.

Королева опять обернулась к нему:

– Да я бы лучше повесила тебя.

Эвгенидес поднял взгляд:

– Ты уже упустила свой шанс на это.

Королева на миг прикрыла рукой глаза:

– Просто удивительно, как тебе удается заморочить мне голову. Что ты предлагаешь?

– Предлагаю обменять его на Телеуса. Жизнь этого парня в уплату за хорошее поведение Телеуса.

– Продолжай, – велела королева.

– Телеус о нем хорошего мнения. Он отлично показал себя в битве при Тегмисе, и о нем рассказывали тебе, когда его повысили до взводного командира.

Костис вздрогнул. Он всегда мечтал, чтобы о нем рассказали королеве. Но услышал это именно сейчас, в самый тяжелый момент.

– Я охотно отдам Костиса живым, если за это Телеус пообещает обеспечить мне долгое благоденствие, – продолжил Эвгенидес.

– Он капитан твоей гвардии. Обеспечивать твое благоденствие – его прямая обязанность.

– Твоей гвардии, – возразил король.

– Твоей гвардии, – упрямо повторила королева.

– Тогда как ты объяснишь, почему я нахожу в еде песок? А в кровати – змей? Почему меня подталкивают в спину, когда я стою на верхней ступеньке высокой лестницы?

– Змея, – повторила королева.

– Черный полоз. Очень приветливый.

Такого молчания Костис никогда еще не слыхивал. Оно тянулось невыносимо долго, словно он внезапно оглох, тянулось и тянулось, будто безмолвный ритуал в храме, только хуже, намного хуже.

– Телеус, – наконец произнесла королева. Произнесла тихим шепотом, надолго растянув последнюю шипящую согласную.

Звякнули кольца, державшие штору. Должно быть, Телеус ждал в коридоре сразу за дверью. Костис хотел поднять глаза и заглянуть капитану в лицо, но через мгновение голова сама собой уткнулась обратно в ладони.

Седжанус часто рассказывал, как подшучивают над королем его лакеи. За обедом в казарменной столовой это казалось необыкновенно смешно. А теперь он в этом ничего забавного не находил. Если королю в тарелку подсыпают песок, где гарантия, что туда не подложат яда? Если ему в постель запустили черного полоза, то могут подсунуть и гадюку. И если удастся столкнуть его с лестницы… По всей Аттолии, тут и там, расставлены эддисские солдаты. Всем понятно, сколько бед они принесут, если война с Эддисом разгорится снова. А она непременно начнется, если король погибнет по странной причине в первые же месяцы своего правления.

– А больше всего мне понравилось, – продолжал король, – как во двор, когда я там проходил, выпустили охотничьих собак.

Об охотничьих собаках знал весь дворец. Слушая рассказ Седжануса, гвардейцы хохотали до упаду. По словам Седжануса, король аж позеленел от страха, так и стоял на лестнице у дворцовых дверей, пока собак не взяли на поводки и не утащили. А потом предупредил, что, если такое повторится, он велит перерезать всех псов, как овец.

– Телеус? – вопросила королева.

– Ваше величество, я не знал. – Это была не отговорка. А признание в собственном провале.

– Почему ты ничего не говорил раньше? – напустилась Аттолия на короля.

Король очень медленно ответил:

– Потому что еще ни разу не получал в зубы от собственного гвардейца.

Седжанус утверждал, что король никогда не пожалуется королеве на эти шутки, так как постыдится признавать, что не способен совладать с собственными лакеями. Он всего лишь делает вид, будто ничего не замечает, и этим еще сильнее веселит прислугу. Но когда на него нападает собственный гвардеец – на такое королева уж точно не закроет глаза.

– Предлагаю обмен, – заявил король. – Телеус, я дарю вам жизнь Костиса, а вы за это начинаете исполнять свои обязанности.

Не успел Телеус открыть рот, а Костис уже знал ответ. Не секрет, что капитан презирал нового короля. Он ни в грош не ставил Эвгенидеса и еще меньше ценил жизнь Костиса. Согласно строгим правилам, по которым жил Телеус, Костис сам заслужил свою участь, и Костис, даже наедине с самим собой, не мог с этим не согласиться. Он успел снова представить себе виселицу, которую возведут на парадном плацу, о том, что он испытает, болтаясь на ней, об отцовском позоре.

– Соглашайся, Телеус, – отрывисто скомандовала королева.

– Моя королева? – Телеус тоже не поверил своим ушам.

– Соглашайся.

– Как скажете, моя королева, – озадаченно ответил капитан.

– Ты ведь утром хотел найти партнера для тренировок? – спросила королева у Эвгенидеса.

– Да.

– Костис прекрасно с этим справится, – сказала королева и вышла. Снова звякнули кольца на перекладине. Кожаная штора опустилась, и в тишине слышался только звук удаляющихся по коридору шагов.

Костис еще долго не разгибал спины, пряча изумление во мраке ладоней, закрывавших лицо. Когда шаги добрались до лестницы в конце коридора, он наконец опустил руки на пол возле колен. Осторожно уперся ладонями в дощатый пол, словно над дворцом только что пронеслось землетрясение и он не был уверен, закончилось ли оно. Медленно выпрямился. Землетрясение не закончилось. Король все так же сидел на табуретке, вытянув и скрестив ноги.

Король провел рукой по лицу, осторожно потрогал пальцем синяк возле губ.

Наконец сказал:

– Да, было внушительно. Но, полагаю, ты привык к треволнениям?

Костис недоуменно молчал.

– Не повесит она Телеуса. Ей некем его заменить.

Можно подумать, ради спасения Костиса король рисковал жизнью Телеуса. На самом деле он пытался устранить одного из самых влиятельных сторонников королевы и проиграл. Костис прекрасно понял смысл разыгравшейся сцены.

– Я же говорил, она не отберет ферму, – улыбнулся Эвгенидес без малейшего намека на королевское достоинство и ушел.

– До сих пор жалеешь, что не повесила меня?

Она не слышала, как он вошел, но король, прежде чем заговорить, передвинул чернильницу у нее на столе, давая понять, что он здесь. Деликатен даже в мелочах. Она не обернулась.

– Сломать человеку шею можно одним ударом, – сказала она.

Он бросил подушку на пол, сел у нее в ногах и произнес:

– Не могу же я так долго извиняться.

– Почему бы и нет? – спросила она, глядя поверх его головы.

– Потому что, – задумчиво произнес он, – мне кажется, тебе это наскучит.

Нечего было надеяться, что у него иссякнут причины для извинений.

– Что случилось? – холодно спросила она. Эвгенидес ссутулил плечи и обратил все свое внимание на бахрому подушки – принялся старательно выкладывать ее ниточка к ниточке.

– Я разозлился на Телеуса. А Костис пришел ему на помощь. – Он растрепал только что разложенную бахрому. – Думал, ты решишь повесить беднягу Костиса.

– И повесила бы, если бы ты столь аккуратно не привязал его к Телеусу.

– Как якорь, способный утянуть в пучину, – согласился король.

– По-моему, насчет Телеуса мы договорились.

– Верно. Договорились, – заверил ее король.

– И ты рискнул им, чтобы спасти жизнь никчемного гвардейца, предателя?

– Когда-то ты называла Костиса верным слугой.

– Он и был верным слугой. А теперь перестал. И ты не оправдаешь его в моих глазах.

– Конечно, конечно, – покорно отозвался он.

Она с раздражением вздохнула и нехотя попыталась выяснить правду:

– Ты соврал?

– Я никогда не вру, – обиженно заверил он. – О чем?

– О песке, о змеях.

Для юноши, который никогда не врет, он воспринял этот вопрос на удивление миролюбиво.

– Спроси Релиуса. Твой секретарь архивов уже много недель что-то подозревает и чуть не вывернулся наизнанку, выясняя, что происходит.

– Тогда почему ты ничего не говорил?

– Не хотел, чтобы ты устроила чистку на кухне или среди гвардейцев.

– Хочешь спасти людей от заслуженного наказания?

– Ни в коем случае, – ответил король. – Хочу лишь, чтобы наказаны были те, кто это сильнее всего заслужил.

– Тогда скажи хоть слово, и они будут наказаны.

Он лишь покачал головой, и ей ничего не оставалось, кроме как уступить.