Королевский Совет

Я поведал, как королева в моём сне отказалась от себя, противостояла тёмной магии, посрамила врага, а затем исчезла в пламени Борона, не оставив никаких следов.

― Никто не видел, как она умирает, ― тихо закончил я. ― Это был её план. Она ушла в свет и провозгласила, что по-прежнему будет бдеть над Иллианом. В то же время она пристыдила врага и доказала, что нельзя верить его клятвам. Но в этом сне столица ещё не пала. ― Я помедлил. ― Есть способ узнать, насколько правдивым был сон. Но для этого ты должна дать мне Каменное Сердце, Лиандра. Меч играет в нём определённую роль.

Она посмотрела на меня со слезами на глазах, затем протянула свой меч.

Я изо всех сил старался не касаться Каменного Сердца, и теперь, когда взял его, понял, что правильно поступал. В моих руках он был холоден, как лёд, и мне навстречу полыхнул такой гнев, который хоть и не удивил, но был непонятен из-за своей интенсивности. Я уже всегда знал, что Каменное Сердце меня терпеть не может, тем не менее меня поразила абсолютность этой неприязни.

Я проигнорировал лёд под пальцами и пылающее пламя глаз, когда нажал на рубины так, как показала мне во сне Элеонора. Раздался щелчок, и рукоятка отделилась от меча.

Я снял навершие и рукоять, и там, как во сне, на хвостик клинка был намотан тонкий пергамент.

Печать была надломлена, внутри было слишком мало места, но документ, похоже, остался целым. Я снял его с хвостика и протянул Лиандре.

― Вот.

Она вопросительно посмотрела на меня.

― Ты знаешь, что в нём написано?

― Это завещание Розы Иллиана. Она назначила того, кто после неё получит королевский сан.

От громкого металлического стука вздрогнул не только я: на моих коленях части Каменного Сердца соединились, и он сверкнул на меня своими красными глазами. В следующий момент он упал с моих колен и скользнул к Лиандре, чтобы встать рядом с ней, будто ведомый призрачной рукой.

Лиандра даже не обратила на него внимания, её взгляд был прикован только к документу, который я ей протянул.

― Кто это? ― выдохнула она.

― Я не знаю, у меня есть только предположение.

― Ты её паладин, читать документ ― твоя работа, ― заметила она.

― Это было много лет назад, ― возразил я. ― Теперь это ты. Сообщение предназначено для тебя.

Она всё ещё не забирала его.

― Как такое может быть? ― прошептала она. ― С тех пор, как я владею Каменным Сердцем, я не была в Иллиане.

― Элеонора была умной женщиной. Она знала, что в конечном итоге произойдёт. Даже без врага её дни были сочтены.

Она медленно протянула руку, чтобы взять документ, затем полностью сломала печать и развернула. А когда прочитала, её глаза расширились, а рот округлился. Она недоверчиво посмотрела сначала на меня, потом на остальных.

Я встал, взял Каменное Сердце и обжёг себе пальцы ледяным огнём. Но на этот раз мне было всё равно, и я сжал его крепче. К моему удивлению, он, кажется, как уступил.

― Встань на колени, Лиандра, ― сказал я величественным тоном.

― Боги, ― прошептал Варош, который первым понял, что происходит. Лиандра посмотрела на меня, затем соскользнула с кровати и встала передо мной на колени. Возможно, это был первый раз, когда её движения выглядели не совсем элегантно. Она смотрела на меня широко распахнутыми, залитыми слезами глазами, в то время как её рука скомкала документ.

Я потянул за рукоятку Каменного Сердца, он снова хотел оказать мне сопротивление, но мне надоели его игры. Я ухватился сильнее и поклялся, что он пожалеет, если будет продолжать сопротивляться. Я почти почувствовал в нём что-то вроде страха, когда вынимал из ножен. Сияющий свет заструился вокруг лезвия, пока оно не засияло так ярко, как раскалённая сталь. Я поднял меч вверх, схватил обоими руками, а потом осторожно опустил.

― Ради любви Астарты, ― прошептал я, касаясь лба Лиандры остриём меча, ― справедливости Борона, ― её левого плеча, ― и жизни, которую нам даёт Сольтар, ― правого плеча, ― вы, Лиандра ди Гиранкур назначаетесь носить венец Иллиана. Объявляю перед богами и этими свидетелями, что вы готовы нести тяжесть короны, взять на себя это тяжёлое бремя ради страны и народа Иллиана, служить Иллиану и всем, кто его населяет, защищать и почитать их, пока Сольтар не призовёт к себе вашу душу, где вам придётся дать отчёт о своём правлении.

Лиандра посмотрела на меня, её губы дрожали, а слёзы так и навёртывались на глаза.

― Я… ― начала она и сглотнула. ― Да, ― выдохнула она, ― я готова!

Лезвие Каменного Сердца в последний раз ярко вспыхнуло, собрав свет вокруг себя, который был потом излит на Лиандру. Он окутал её, окружил и проник внутрь, так что теперь это она светилась, словно светлое явление богов. Затем он медленно погас.

― Я засвидетельствую это перед Сольтаром, ― благоговейно объявил я, требовательно глядя на Вароша.

Он улыбнулся, не разжимая губ и ответил:

― Я подтвержу это перед Бороном.

Затем я посмотрел на Зокору, которая внимательно за всем следила.

― Я произнесу клятву перед Солонте, которая также является Астартой, ― сказала она с улыбкой. ― Это то, что ты хотел услышать, Хавальд?

― Да, ― ответил я. ― Именно это.

Я взял ножны Каменного Сердца и вернул лезвие на место.

Он сопротивлялся, но я не посчитал нужным, дать ему ещё выпить моей крови, поэтому настойчиво сообщил ему об этом. С лёгким щелчком он исчез в ножнах, и я поставил меч рядом с Лиандрой.

― Вставай, ― прошептал я.

Она медленно поднялась, и когда уже стояла, я упал перед ней на колени; Варош и Зиглинда поступили также.

― Пусть боги благословят вас, Лиандра, королева Иллиана, хранительница королевства, сердце и любовь Иллиана, ― произнёс я хриплым голосом.

― Однажды я уже присутствовала на коронации людей, ― заметила Зокора с кровати, где удобно устроилась на наших подушках. ― Это заняло девять отрезков свечи, было произнесено множество клятв, а три дюжины священников воспевали хвалу. Три дня спустя новый король умер. Должна сказать, твой способ нравится мне больше, Хавальд.

― Спасибо, ― язвительно ответила моя королева. ― Это было именно то, что я хотела услышать.

― Но опять же, Каменное Сердце в тот раз не засветилось, ― сказала тёмная эльфийка. ― Это оставляет для тебя надежду.

Лиандра повернулась ко мне.

― А эта коронация имеет законную силу? И почему ты сделал всё таким образом? Разве было бы не лучше пойти в храм? И вообще у тебя есть право меня короновать?

― Мне показалось, так будет правильно. Боги видели это и здесь, а Каменное Сердце утвердил тебя. Я не короновал тебя. Это сделали боги и Каменное Сердце, королевский меч Иллиана. Но если тебя это успокоит, то это та же самая клятва, которую давала Элеонора.

― Как это? ― удивилась она. ― Я думала, она была коронована в храме.

― Да. Но с тех пор, как Владир Хитрый был случайно обезглавлен Каменным Сердцем во время коронации, при коронации используется только копия меча. Элеонора узнала об этом, попросила меня взять Каменное Сердце, и мы на носилках вынесли её в маленький садик, который она так любила. Там она попросила меня короновать её снова. Она сказала, что должна знать, по праву ли носит венец. Для неё Каменное Сердце тоже воссиял. ― Я улыбнулся. ― Если это было достаточно хорошо для нее, моя королева, то и для вас тоже.

И если бы Каменное Сердце попытался во время коронации хоть раз взбрыкнуть, я бы его расплавил. Я был уверен, что эта чёртова штука тоже об этом знала.

― Моя королева, ― повторила она. ― Вот значит кем я стала для тебя сейчас?

― Да, ― тихо ответил я и сглотнул. ― Вы не можете быть чем-то большим. Разве этого недостаточно?

Её фиолетовые глаза расширились, когда она поняла, о чём я говорю.

― Этого должно быть достаточно, верно? ― выдохнула она.

― Да.

― Тогда встаньте, граф Родерик фон Тургау. И все остальные тоже. ― Она одарила нас жёстким взглядом. ― Не хочу больше никого из вас видеть перед собой на коленях.

Затем она засмеялась и вытерла слёзы. ― И вот я уже сделала свою первую ошибку… Зиглинда, подойди и встань на колени. В последний раз. ― Лиандра улыбнулась и покачала головой. ― Видимо, мне придётся научиться лучше следить за своими словами.

Она вытащила Каменное Сердце, в то время как Зиглинда склонила перед ней голову.

Она слегка коснулась клинком лба и плеч Зиглинды.

― Во имя Иллиана, встаньте, Зиглинда фон Эберхерц, рыцарь Ордена Розы.

Зиглинда изумлённо посмотрела на неё, и Лиандра засмеялась.

― Этих слов достаточно, ― промолвила она. ― Хавальд в этом хорош, а я следую его примеру. ― Она взглянула на меня. ― Когда-то существовал Орден Розы, их называли сорок верных сторонников. Думаю, ты знаешь эту историю, Зиглинда. Ты возродишь этот орден. А теперь встань.

Зиглинда медленно поднялась и оцепенело покачала головой.

― Эберхерц? ― спросила она.

― Я не смогла придумать ничего лучше. Ведь Эберхард означает именно это. Твой отец обрадуется, потому что земля перед Громовым перевалом и вокруг Молота теперь будет принадлежать вам. Если мы сможем её удержать.

Лиандра принесла Каменному Сердцу жертву в виде крови, которую тот жадно выпил, и вернула его обратно в ножны.

― Это всё меняет, ― сказала она, снова одарив меня долгим взглядом. ― Зиглинда, как только мы найдём портал, ты вернёшься домой и будешь там говорить за меня. Каковы будут приказы, нам ещё предстоит обсудить, но я буду защищать Иллиан, пока в моих жилах течёт кровь, клянусь всеми богами! ― Она набрала в лёгкие воздуха. ― Но теперь я прошу оставить меня, чтобы я могла успокоиться. Нет, Хавальд, ― тихо добавила она, ― ты останешься здесь.

7. Королева

Она подождала, когда Варош закроет за собой дверь, затем подошла к окну и посмотрела вниз, на тёмный внутренний двор цитадели, освещённый лишь несколькими фонарями. Я подошёл сзади, наши взгляды встретились в тёмном стекле, и она прижалась лбом к прохладному стеклу.

― Как давно ты об этом знал, Хавальд?

― Я не знал, только предполагал. И уже давно. ― Она прислонилась ко мне, и я почувствовал её тепло.

― Как?

― Я был паладином Элеоноры, а до этого ― её отца. Я знал её с младенчества, и в какой-то момент ей пришла в голову идея, что мы должны подружиться. ― Я улыбнулся в темноту. ― У неё были свои представления о том, что должен делать паладин. Это также включало в себя катание на моих плечах или повествование историй. Она была подвижным, любознательным ребёнком, всё время в движении, а когда могла ещё ходить, то всё время бегала. И она была умной. Она знала, что больше никогда не сможет ходить и что её дни сочтены. Знаешь, что она испытывала боль? ― Она кивнула. ― Врачи дали ей порошок, но из-за него она почувствовала вялость и рассеянность. Она приняла его всего один раз.

― Хавальд, я знала её много лет. Мне всё это известно. Она страдала, потому что ей нужен был ясный ум для того, что она должна была сделать.

― Да. ― Я набрал в лёгкие воздуха. ― Ещё будучи ребёнком она часто говорила о своей смерти. Она была не прочь умереть, переживала только о том, что будет после её смерти. Наследника не было, а даже если бы она попыталась забеременеть, не было уверенности в том, что ребёнок выживет. Однако она обязательно умерла бы при родах. Поэтому говорила о том, что нужно найти того, кто пригоден для короны. И такому человеку нужна непоколебимая воля и сердце, чтобы он смог противостоять отчаянию, появляющемуся, когда посылаешь на верную смерть того, кого любишь.

― Каменное Сердце, ― выдохнула она. ― Вот почему она дала его мне.

― Да. ― Одно мгновение я молчал. ― Я долго не понимал, на самом деле, понял совсем недавно. Когда она отдала его тебе, она знала, что это будет отчаянная битва. Война убивает любимых людей, но королева обязана это терпеть. И есть ещё кое-что: ты знаешь, почему эльф принёс тебя ко двору Элеоноры?

― Нет. Я понятия не имею, почему моя мать так поступила.

― Есть кое-что, чего многим неизвестно: эльфы и люди очень похожи. Никто точно не знает, что происходит, когда эльфы и люди производят потомство. Ребёнок может быть человеком или эльфом или таким же, как ты: полуэльфом, объединяющим в себе обе расы. ― Я притянул её ближе к себе. ― Королевская семья Иллиана происходит ещё из старой империи. Возможно, там были предки, которые произошли от эльфов, потому что примерно двести лет назад случилось кое-что, что происходит очень редко: от союза двух людей родился эльфийский ребёнок. Я тогда ещё не был при дворе, но до меня дошли слухи. И однажды я видел этого ребёнка, когда он выехал на лошади в компании телохранителя. У мальчика были фиолетовые глаза и светлые волосы ― и твоя улыбка. Не было никаких сомнений в том, что он был законным наследником. У него были черты лица его отца и матери, тем не менее королева поклялась перед Бороном, чтобы доказать, что не изменяла королю. Но ребёнок всё равно оставался проблемой. Эльф, который будет править королевством людей? Потом я услышал, что он умер. Во время охоты произошёл несчастный случай. Говорили, что его растерзал медведь.

Спустя годы старый егерь, который был там в то время, поведал мне, что он организовал встречу между королевской четой и посланником эльфов. Он сказал, что ребёнок не был убит, но другого ребёнка, умершего от судорожного кашля, скормили медведю с благословения Сольтара. А родители, обливаясь слезами, возвратили королевское дитя эльфам.

― Ты имеешь в виду…? ― выдохнула она.

― Я не знаю. Эту историю рассказал старик, который слишком много пил и иногда уже даже не помнил своего имени. Но когда я впервые увидел тебя в «Молоте», я заметил, что ты очень похожа на это королевское дитя, но сразу же отбросил эту идею. Однако позже, когда услышал, что ко двору тебя принесла эльфийка… Я не думаю, что ты бастард, ― тихо заметил я. ― Скорее, ты стала сюрпризом для своих родителей, случилось что-то странное и от двух эльфов на свет появилась ты. Я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как некоторые люди возвращаются. Иногда я встречаю кого-то, кого знал в юности, и он точь-в-точь похож на того другого, а потом я узнаю, что это его дальний родственник. Все, кто было до нас, ещё в нас, Лиандра, и иногда они возвращаются. Эльфы живут дольше нас, в них ещё находится наследие тех, кого эльфы называли древними. Возможно, в этом эльфы не отличаются от людей, и иногда возвращается то, что долгое время считалось утерянным.

― Так ты хочешь сказать, что я ребёнок этого принца, которого тогда отдали эльфам? ― спросила она.

― Может быть. Я знаю, что история о пропавшем королевском ребёнке завораживала Элеонору. На самом деле, я не удивился бы, если бы она связалась с эльфами, узнала о тебе и всё устроила так, чтобы тебя привезли к ней. Ребёнок за ребёнка. Для эльфов это важно, во всём есть круговорот, каковым они считают жизнь. Я не знаю, так ли это на самом деле, но почему бы и нет.

― Вот почему она обучала меня и всегда поддерживала. Она наняла для меня лучших учителей, и сама часто посещала занятия. Она всё это спланировала. Сделала меня такой, какая я сегодня.

― Или же это было просто совпадением и не более того. ― Я в этом сомневался. Может тело Элеоноры и было сломлено, но не её дух. Мы так и не смогли узнать, кто совершил на неё покушение. Она боролось с тем, что в конечном итоге это покушение увенчалось успехом, потому что она не могла произвести на свет наследников, а продолжительность её жизни после попытки убийства сократилась. Это было бы в её духе, таким образом помешать планам её убийц.

― Сколько ещё секретов ты хранишь? ― спросила она.

― Слишком много, ― честно ответил я. ― Я прожил много долгих лет, и многое повидал, о чём сегодня уже забыли. По большей части я и сам забыл, пока улыбка или фиолетовые глаза не напомнили мне об этом.

Она медленно кивнула.

― Думаю, я тоже только теперь начинаю тебя понимать. Теперь, когда уже слишком поздно.

Я ничего не ответил, просто сильнее прижал к себе.

Она вздохнула.

― Есть кое-что, что мне нужно тебе рассказать, Хавальд. Секрет.

― Ты не обязана.

― Но я хочу. ― Она шевельнулась в моих руках, и я почувствовал её улыбку, когда она ощутила мою реакцию.

― Послушай меня. Я была несправедлива к тебе сегодня. Всё не совсем так, как ты думаешь, но Каменное Сердце… Каменное Сердце уже всегда был против тебя.

― Я знаю.

― А причина тебе тоже известна? ― Она повернулась в моих руках, чтобы положить голову мне на плечо.

― Нет. Когда я короновал им Элеонору, казалось, что меч даже расположен ко мне, но я уже владел Искоренителем Душ.

― Всё очень просто, ― сказала Лиандра так тихо, что я почти её не расслышал. ― Я поклялась на Каменном Сердце, и нет ничего, что заставило бы меня сбиться с пути.

Я кивнул, потому что слишком хорошо знал об этом. ― Ничего, кроме одного, ― продолжила она шёпотом. ― Я никогда раньше не любила по-настоящему. Хавальд, я пришла к тебе непорочной.

Это были те же слова, что сказала Наталия. Я снова сглотнул, потому что предчувствовал, что то, что она скажет сейчас, будет очень болезненным.

― Я люблю тебя… и Каменное Сердце это знает и видит в тебе величайшую опасность для моей клятвы. И он прав. ― Она вытерла слёзы со щеки и подняла глаза. ― Теперь он успокоился, потому что ему кое-что известно, и мне тоже. Но я хочу в этом убедиться. Хавальд… ты разделишь со мной корону?

О боги, как же сильно мне этого хотелось.

― Нет, Лиандра, ― мягко ответил я. ― Для меня существует другой план. И в какой-то момент он уведёт меня от тебя, и мне придётся уйти.

― Но я твоя королева. ― Она улыбнулась со слезами на глазах.

― Это так, ― промолвил я.

― Ты должен делать то, что я тебе приказываю.

― В пределах возможного, ― ответил я.

Она высвободилась из моих объятий, подошла к Каменному Сердцу и вложила мне в руку. Он был так же удивлён, как и я сам.

― Иди к Серафине и отдай ей Каменное Сердце, пусть она присмотрит за ним сегодня ночью. Подожди четверть отрезка свечи, а потом возвращайся ко мне. И помойся, от тебя воняет пивом.

― Но… ― начал я, и она прижала палец к моим губам.

― Вы хотите не подчиниться приказу своей королевы, граф Родерик? ― спросила она холодным голосом, но на её губах играла улыбка.

Я поклонился и последовал её указу.

Когда я вернулся четверть отрезка свечи спустя, она уже меня ждала. На ней было одно из платьев из Газалабада, которое могло свети мужчину с ума, она надушилась, а на её губах играла незнакомая мне улыбка. В ней что-то скрывалось: предвкушение и тайна.

― На этот раз, ― тихо сказала она, притягивая меня на подушки, ― Каменное Сердце не будет нам мешать.

8. О Перьях и Драконах

Утром, ещё перед восходом солнца, Серафина застала меня сидящим в саду цитадели. Там был небольшой пруд с карпом. Я ни о чём не думал, просто наблюдал за карпом, который полностью меня игнорировал.

Искоренитель Душ почувствовал её приближение, затем она нежно положила руку мне на плечо.

― Хочешь побыть один, Хавальд? ― спросила она.

Я призадумался.

― Нет, ― наконец ответил я.

Она кивнула, села на скамейку рядом со мной, и мы вместе стали наблюдать за карпом.

Штаб-полковник Орикес разгладил королевское завещание из рукояти Каменного Сердца и бросил на всех нас укоризненный взгляд, как будто хотел сказать, что так нельзя обращаться с важными документами.

― Я не сомневаюсь в подлинности этого документа, ― решил он, пока Серафина наливала всем кофе. ― Я просто не знаю, что теперь из этого выйдет. ― Пробил только второй колокол, и, в отличие от меня, полковник выглядел свежим и выспавшимся. Лиандра казалась одновременно грустной и удовлетворённой, но что-то в ней изменилось. Серафина больше молчала, и от её глаз мало что ускользало. Я неоднократно замечал, как её взгляд останавливался на мне и Лиандре.

Орикес посмотрел на документ, затем вздохнул и повернулся ко мне.

― Вы устроили коронацию, генерал фон Тургау. Не знаю, случалось ли такое когда-либо прежде, чтобы генерал императора короновал короля и соответствует ли это правилам.

― Она законна, ― сообщил я полковнику и рассказал о второй коронации Элеоноры в саду.

Орикес выслушал, а потом вздохнул.

― Ваше Высочество, ― официально сказал он. ― Готовы ли вы предстать перед священником Борона, чтобы он мог подтвердить ваши права на корону вашей родины?

― Варош… ― начал я, но полковник покачал головой.

― Я не имею ничего против ваших товарищей, генерал, но по его собственным словам, он всего лишь адепт, и у него ещё нет священнического сана.

― Это совсем не проблема, штаб-полковник, ― спокойно ответила Лиандра. ― Если вы этого желаете, я ещё сегодня пойду в храм Борона и покорюсь богу в его праведности.

― Хорошо, ― сказал Орикес, массируя виски. ― Окончательное решение примет комендант, но я полагаю, что дальше мы будем действовать так, как будто коронация имеет силу.

― Она имеет, ― спокойно промолвила Лиандра, и в её тоне была такая уверенность, что заставила моргнуть Орикеса. ― Кроме того, это многое упрощает. Иллиан был первым из Новых королевств, остальные образовались из него. Летазан и Джасфар уже перешли врагу, а значит Иллиан теперь ответственен за эти королевства. Иллиан был основан Асканноном. Он был и остаётся частью Старой империи.

― Да, ― согласился Орикес. ― Так можно обосновать дело, и, возможно, найдутся документы, подтверждающие это. Я немедленно организую их поиск. ― Он снова посмотрел на бумагу, разглаживая её во второй, а то в третий раз. ― Таким образом вы сможете предстать перед советом и попытаться его убедить.

― Я преуспею, ― решительно сказала Лиандра.

― Может быть, но я в этом не совсем уверен. Вам не поверят. Будут говорить, что вы узурпатор, которую короновал возлюбленный. Будут говорить, что враг побеждён и утверждать, что угроза не так велика, как вы говорите. В то же время одна из коронованных особ предостережёт, что могут пройти годы, а от и десятилетия, прежде чем Талак проведёт свои легионы через неизведанные земли, лежащие между нами. Потом укажет на тот факт, что императору-некроманту придётся вторгнуться в Старую империю через Бессарин. Потом появится и тот, кто напомнит, что в Бессарине уже и так есть большая армия, и было бы неуместно нарушить баланс сил в королевствах. ― Полковник беспомощно пожал плечами. ― И таким образом всё останется по-прежнему. ― Он по очереди посмотрел на всех нас. ― По счёту — это будет сотый королевский совет. Они всегда были одинаковыми. Ни одно из королевств никогда не было готово позаботиться о чём-то другом, кроме как о своей шкуре. Они привили в упадок крепости, семафорные башни, верфи и дороги, даже армии находятся в плачевном состоянии. Только у Остмарка есть достойная упоминания армия, но она занята борьбой с варварами, которые в настоящее время особенно сильно наступают на наши восточные границы. ― Он посмотрел на меня. ― Аскирский договор на протяжении столетий обеспечивал мир, но теперь он стоит на нашем пути, потому что альянсу необходимо единогласное решение, когда речь касается объявления войны другому королевству.

― Не могу поверить, что так случится, ― возмутилась Лиандра, в то время как в её волосах заплясали мелкие искры. ― А кто здесь говорит об объявлении войны? Старой империи уже угрожают, война уже давно началась!

― Это вы так говорите, Ваше Высочество. Комендант думает так же. Но есть птица, которая прячет голову в песок, когда пугается. Именно такой вид у нас носит короны, а кто не хочет ничего видеть, тот и не увидит.

― Но сам Аскир поддержит нас? ― напряжённо спросила Лиандра.

― Насколько позволяет договор, да. Воскресить Второй легион ― это замечательный ход, и единственное, что нам остаётся. ― Орикес сцепил руки. ― Договор его не касается, поскольку он считался пропавшим без вести. Так для нас осталась лазейка. ― Он встретился со мной взглядом. ― Есть инструкции и правила, как снаряжать легион в военное время. В общей сложности Второй легион будет сформирован в полном составе из десяти тысяч солдат плюс четыре тысячи обоз. Вы получите лучшее снаряжение и материал, который мы сможем найти в наших арсеналах. Уже сейчас становится очевидно, что будет много желающих служить во Втором легионе. Но боюсь, это всё, что у нас есть.

Я недоверчиво посмотрел на него.

― Согласно последней информации, у противника на поле боя сил в десять раз больше, а перебросить он может и в двадцать раз. И эта оценка не включает тот тип войск, который мы видели на Огненных островах. Один легион не сможет победить.

― Ему придётся, генерал, ― сказал Орикес. ― Чтобы вы знали, я назвал коменданту ваши причины для передачи командования легиона кому-то другому, но он их не принял.

― У него тоже есть причины?

― Он стоит на своём. Если бы вы не соответствовали требованиям, то не носили бы кольцо.

― Хавальд, ― сказала Лиандра, накрыв мою руку своей. ― Этого будет достаточно. Потому что я знаю, что смогу привлечь королевский совет на нашу сторону.

― У вас есть план? ― вежливо спросил Орикес.

Лиандра обнажила зубы.

― К тому времени он у меня будет.

― Хорошо. Мы должны проинформировать коменданта, ― промолвил Орикес, вставая из-за стола. ― Ваше Высочество, не сопроводите меня?

― А что насчёт меня? ― спросил я.

― В вашем присутствии, генерал Копья, нет необходимости. ― Он задумчиво посмотрел на меня. ― Может вам стоит пойти в храм Сольтара. Один из священников был сегодня здесь и искал вас.

― Чего он хотел?

― Поговорить, однако причину мне не назвал.

Мне с трудом удалось подавить вздох. Возможно, к этому моменту я смирился с тем, что мне приходится служить Сольтару, тем не менее посещать храм мне не особо хотелось. Ни его, ни в храм других богов. Почему-то в большинстве случаев я при этом оказывался в проигрыше.

― Когда найду время, ― соврал я.

Орикес удивлённо посмотрел на меня.

― Выбор за вами. Я лишь передал послание.

Я встал из-за стола.

― Увидимся позже, ― сказала Лиандра с неуверенной улыбкой.

― Да, ― тихо ответил я. ― Позже.

Я оглянулся на пороге двери. Я редко видел её такой потерянной. Наши взгляды встретились, но я не знал, что ещё сказать, поэтому с трудом улыбнулся и закрыл за собой дверь. Мгновение я стоял там, гадая, как долго мне ещё будет больно, затем приподнял подбородок и расправил плечи. Здесь ты почти везде был на виду, и хотя охранники делали вид, что смотрят прямо перед собой, не было причин продолжать демонстрировать им драму.

Я вернулся в наши покои и постучал в дверь женщин. Открыла Зиглинда и поприветствовала меня улыбкой, которой мне так сильно не хватало в последние дни.

Возможно, её и Яноша свели вмести магические чары, но когда она ещё считала его мёртвым, она так печалилась, что я не сомневался в их настоящей любви.

Эта улыбка смягчила её, и теперь она больше напоминала дочь хозяина постоялого двора, с которой я познакомился. Суровость, которую она выказывала прежде, была не в её стиле.

Как и во всех комнатах под крышей цитадели, дверь открылась в небольшую гостиную со столами, стульями и буфетом. К своему удивлению я обнаружил там Сову Дезину, которая разговаривала с Серафиной и теперь спонтанно повернулась ко мне.

― Времени просто нет, чтобы поговорить основательно, ― промолвила она. ― Но вы не можете себе представить, насколько полезно пообщаться с тем, кто лично пережил Старую империю. ― Она оглянулась на Серафину. ― Нам нужно будет продолжить наш разговор, Хелис, это точно!

― Ей всё время мало, ― заметила Серафина. ― За каждым ответом следует три новых вопроса.

― Только тот, кто спрашивает, получает ответ, ― ответила прима, и в этот момент выглядела намного моложе, чем была на самом деле. ― Вы хотите похитить её у меня, генерал?

― Нет, если она не захочет. В противном случает она будет отбиваться.

Я пододвинул стул, пока Зиглинда с улыбкой наливала мне кофе. Раньше ей нравилось делать подобные вещи, но в последние дни она всё чаще от них отказывалась. Я почти больше не имел дел с Зиглиндой, но был счастлив признать, что скучал видеть её такой.

«Яношу повезло», ― подумал я и почувствовал боль.

― Лиандра и Орикес на аудиенции у коменданта. В данный момент я им не нужен, ― сообщил я женщинам. ― Хелис, мы могли бы взглянуть на город.

Серафина кивнула.

― Я с удовольствием пойду с тобой.

― Хорошо, ― сказала на это Дезина. ― Иначе я бы ещё больше надоедала вам. ― Она поднялась из-за стола со стремительностью молодого жеребёнка. ― Да благословят всех вас боги. ― Сказав это, она уже исчезла за дверью.

― Интересно, она всегда такая? ― поинтересовалась Серафина, когда мы покидали цитадель.

― Кто? Сова?

― Да, она.

― Нет, я так не думаю, ― ответил я. ― Я слышал, что она целыми днями изучает старые тексты, а это требует большой дисциплины. Ей редко удаётся вести такой оживлённый разговор.

― Хавальд, ― сказала Серафина. ― Она не на много старше Хелис.

― Об этом легко забываешь. Ты вернула свою молодость, не сожалея и не испытывая угрызений совести. Но я постоянно об этом забываю, потому что ты не кажешься молодой.

― Спасибо, ― казалось бы язвительно ответила она, но на её губах заиграла улыбка.

― Ты знаешь, что я имею в виду. Скажи, почему, собственно, ты поехала с нами? Армин и Файлид с удовольствием оставили бы тебя в Газалабаде и осыпали почестями.

― Армин возможно, а вот с Файлид я бы не была так уверена, ― заметила она. ― Она меня боится. Но и мой брат всегда странно на меня смотрел, когда замечал, что я отличаюсь от той, кем была раньше. ― Она вздохнула. ― Думаю то, что мы забываем прежнюю жизнь, имеет смысл. Не пойми меня неправильно, я Хелис и хочу быть ей, но для меня это похоже на то, будто годы Хелис и Серафины соединились. Две разные жизни и всё же одна. Хелис тоже было нелегко, она выступала в семейном цирке. А потом приключившееся с ней по вине Ордуна несчастье… ― Она обняла себя руками, будто замёрзла. ― Я не могу продолжать эту жизнь, когда мир балансирует на краю пропасти. Я обрела милость, и просто чувствую, что моя жизнь имеет больше смысла, если я буду поддерживать тебя всеми силами.

― Меня? ― удивился я. ― Наверное, ты имеешь в виду Лиандру.

― Нет, тебя. Лиандра так занята своей миссией, что у неё едва есть место для чего-либо ещё. Ты сам это сказал. ― Она посмотрела на что-то за моей спиной и прищурилась. ― Что случилось там впереди? ― спросила она. ― Разве это не Зокора? Боги, она с кем-то дерётся?

Я проследил за её взглядом и увидел, что Зокора учувствует в схватке с четырьмя солдатами из Перьев, которые сражались с тёмной эльфикой на боевых посохах. В первый момент я испугался, затем увидел, что Варош стоит в стороне и разговаривает с другими Перьями ― всего лишь тренировочный бой. Мы сделали всего несколько шагов в их направлении, когда первый солдат пролетел по воздуху и упал, сильно ударившись о землю. Второй потерял боевой посох, третий откатился в сторону, четвёртый упал там, где она стояла, в то время как Зокора поймала его посох и перевернула, прежде чем поднять его, как копьё для парада.

Пока четыре Пера со стонами приводили себя в порядок, их товарищи недоверчиво моргали, а Варош позволил себе слабую улыбку. Зокора увидела нас и величественно подозвала жестом, как будто мы и так уже не направлялись к ним.

― Ты помнишь Кеннарда? ― спросила она вместо приветствия. ― У Перьев такой же стиль боя. Эти четверо ― мастера, но они не смогли меня одолеть. ― Перья не особо обрадовались суровому суждению Зокоры, но она уже продолжила: ― Значит я проиграла Кеннарду не из-за техники или стиля, а самому человеку. Я поспрашивала, знаком ли кто с ним, ведь он сказал, что он отсюда. Но его никто не знает, Хавальд. ― Она посмотрела на меня тёмными глазами, в которых светился красный огонь. ― Я хочу знать, кто он такой, этот Кеннард!

― А мы, в свою очередь, хотели бы знать, кем будите вы, сэра, ― сказал один из солдат, который снова поднялся и теперь стоял перед ней, схватившись за живот.

Зокора гордо подняла голову.

― Я Зокора фон Ясенло. Моя мать ― Избета, дочь Лохезы, дочери Джехалы. Я крови Шипов, мой тотем ― кошка, а моё слово ― это слово посвящённого воина Соланте, сестры Астарты, которую вы люди почитаете.

― Значит из народа тёмных эльфов, ― констатировал солдат. ― Нам была оказана огромная честь, 'сева'сол'анте, ― добавил он с улыбкой и низко поклонился. ― Поэтому Астарта сказала, ― интонировал он звучным голосом, ― что для глубин земли тоже нужен свет, который светит и сияет, и ведёт тех, кто хочет верить и защищает там, где тьма сеет отчаянье. Для тех, кто хочет бороться с тьмой даже в самых тёмных глубинах, я хочу быть щитом, проводником и защитой, мечом и факелом одновременно, чтобы сокрушить то, что может жить только во мраке. Я хочу быть Сол'анте для тех, кто следует за мной, светом во тьме и защитой от мрака.

― Богиня, ― прошептала Зокора и впервые с тех пор, как я с ней познакомился, выглядела почти растроганной. ― Откуда…?

― Мы ― Перья, ― с улыбкой ответил солдат, который был капралом. ― Мы писцы и учёные империи. Знать о таком ― это наша работа.

― Хорошо, ― сказала Зокора. ― Я ищу знания об одной из сестёр, Джаране окт Талисан из племени Ночных Лошадей.

― Почему вы думаете, что мы сможем вам помочь?

― Ты говоришь, что твоя работа ― знания.

― Только того, что касается истории империи и её союзников.

― Джарана окт Талисан принадлежала к клану Драконов, то есть к лейб-гвардии вашего императора. Это вам поможет?

Перья обменялись взглядами, затем капрал кивнул.

― Да, должно.

― Извините, капрал, ― обратился я к мужчине, прежде чем тот успел отвернуться. ― У меня вопрос. ― Он посмотрел сначала на меня, затем на Серафину. На мне не было униформы, поэтому он не знал, кто перед ним стоит.

― Спрашивайте.

― Она тёмная эльфийка.

― Да.

― Разве вы не боитесь её народа?

― Почему мы должны бояться? ― задал он встречный вопрос. ― Они были нашими союзниками.

― Это и я могла тебе сказать, ― весело промолвила Серафина.

― Почему не сказала?

― Ты не спрашивал.

Конечно нет. Откуда мне было знать…

Нет, как же: Серафина и мёртвая тёмная эльфийка, которую мы нашли в ледяных пещерах под Громовыми горами, были современниками.

― Скажи, ты была знакома с тёмной эльфийкой из Громовых гор? ― спросил я.

Серафина кивнула.

― Как можно знать кого-то, с кем иногда встречаешься. Она со своими хищными кошками держалась в стороне. Она не была частью Второго легиона и не принадлежала к гарнизону Громовой крепости. Являясь Драконом, она была агентом императора. Это всё, что я о ней знала.

― Игнорировать кого-то из моего народа порой может стать фатальной ошибкой, ― констатировала Зокора.

― Это скорее она меня игнорировала.

― Это было её полное право, ― объяснила Зокора.

Я заметил, как Серафина открыла и закрыла рот, чтобы потом ограничиться улыбкой.

Зокора посмотрела на меня.

― Тебе что-то от меня нужно, Хавальд?

― Нет, ― ответил я. ― Мы просто собирались в город и…

― Главные ворота там, ― услужливо сообщила она и снова повернулась к капралу Перьев. ― Где мы начнём поиск?

― В архиве. Там есть все ответы, ― отозвался капрал. Солдат слушал наш разговор с таким явным интересом, что почти можно было наблюдать, как растут его уши. ― Однако сначала мы должны получить разрешение и…

― От кого?

― От архивариуса или штаб-полковника Орикеса. Но это займёт некоторое время, он…

― Сейчас пойду к нему и скажу, чтобы он дал разрешение, ― заметила Зокора и посмотрела на Вроша. ― Ты идёшь?

Варош виновато посмотрел на меня и поспешил за ней.

― Но чтобы увидеть штаб-полковника, вам сначала нужно назначить время приёма, ― крикнул ей вслед солдат, но она его не услышала.

― Что здесь такого забавного, Хелис? ― спросил я, когда мы проходили через главные ворота. Все это время она изо всех сил старалась оставаться серьёзной.

― Да ничего, ― ответила она и тихо засмеялась.

9. Незнакомка

― О чём ты думаешь, Хавальд? ― спросила Серафина. ― Ты как-то притих. ― Мы как раз миновали ворота, ведущие в Верхний город.

― Думаю, что мы слишком многого ожидали от Аскира, ― задумчиво ответил я. ― Лиандра никак не сможет повлиять на этот королевский совет. ― Я остановился и оглядел улицу. Это был купеческий квартал в первом кольце после цитадели. Здесь жили богатые и сильные мира сего. Повсюду были небольшие парки, а стены домов украшены рельефом и мозаикой или просто красиво покрашены. Ещё было слишком холодно для множества клумб, летом эта улица представляла собой еще более красочное зрелище.

― Осмотрись по сторонам, ― попросил я её. ― Здесь всё спокойно и культурно, даже мирно. Этот город богат во многих отношениях. В том числе в обеспечении безопасности своих жителей. ― Людей на улице было не много, всего одна сэра в широком одеянии с опущенным на лицо капюшоном следовала за нами на некотором расстоянии. ― Разве так выглядит город в состоянии войны? Нет, ― сам ответил я на свой вопрос и покачал головой. ― Они спят или делают то, о чём сказал Орикес: засовывают голову в песок и не хотят видеть, что происходит.

― Ты действительно так думаешь?

― Да. Всё именно так, как сказал Орикес. Мы получим Второй легион, и на этом помощь от Семи королевств будет исчерпана, что бы ни говорила и ни делала Лиандра перед королевским советом.

Когда я уже собирался идти дальше, я по привычке прикоснулся к рукоятке Искоренителя Душ. В переулках не скрывалось никаких тёмных теней, но женщина позади, которая теперь приблизилась, так отчётливо выделялась, как будто полностью состояла из света. Она подняла руки, и я резко повернулся с Искоренителем Душ в руке.

Но она только откинула капюшон и посмотрела на нас тёмными, спокойными глазами. Что-то в этой женщине смущало меня. Её кожа была того же золотистого оттенка, как у Серафины, волосы и брови чёрные, как оперение ворона, глаза таки же тёмные, какие я видел только у Зокоры. В целом она казалась скорее неприметной, но не была таковой. Что-то, нет много чего, было в ней странным, но я не мог точно сказать, что. Кроме того, она почему-то казалась мне знакомой, хоть я мог бы поклясться, что никогда не видел её прежде.

― Вы всегда так пугаетесь, генерал? ― спросила она хриплым голосом, который заставил удивлённо моргнуть не только меня, но и Серафину. Она посмотрела на обнажённое бледное лезвие Искоренителя Душ и выгнула бровь. ― Вы хотите как-то использовать меч, или вам просто нравится вытаскивать его из ножен?

― Кто вы? ― спросил я, вставляя обратно Искоренителя Душ и оглядываясь вокруг. Никто не обращал на нас внимание; не что не указывало на то, что это засада.

― Меня зовут Сара, ― представилась она. ― Сара Лабат.

― Красивое имя, ― ответил я, поскольку не мог придумать ничего другого.

― Я знаю, ― сказала она с улыбкой. ― Я сама выбрала его. Оно не хуже любого другого. Я здесь, чтобы указать вам путь, генерал.

― Вот как? ― с сомнением спросила Серафина. Она тоже украдкой оглядывалась, но нас всё ещё никто не атаковал с обнажённым клинком. ― И что же это за путь?

Женщина подняла левую руку, чтобы указать на боковой переулок.

― Видите тот дом? ― спросила она, указывая на согревшие руины, которые виднелись в конце переулка.

― Да, и что с ним?

― Начните свои поиски там. Да прибудут с вами боги, ― промолвила она, натягивая капюшон и уходя размеренным шагом.

Мы смотрели ей вслед, пока она не свернула за угол.

― Это было странно, ― заметила Серафина.

― Поддерживаю. У меня даже было такое ощущение, будто я её знаю, но это не так.

― Зато я вспомнила, где видела её в первый раз. Она стояла на берегу и наблюдала, как наш корабль входит в порт. Кроме того, у меня тоже такое ощущение, будто я должна её откуда-то знать.

Я снова огляделся вокруг, но никто не обращал на нас внимания.

― Что будем делать теперь?

Серафина улыбнулась.

― Пути для того и существуют, чтобы ходить по ним, верно? ― заметила она, проверяя, на месте ли её кинжалы.

Дом был типичным для Аскира. Прямоугольной формы с толстыми внешними стенами, на которых узкие окна начинались только со второго этажа. Пройдя через ворота, мы оказались в проходе, ведущем в широкий внутренний двор. Справа и слева была дверь, а во внутренний двор ещё одна. С обоих сторон находились бойницы. Все эти дома были небольшими крепостями. Учитывая высокие стены, защищающие Аскир, строить дома таким образом казалось мне излишнем.

― Возможно, это ты так думаешь, ― сказала Серафина, когда я заговорил об этом. ― Но есть и другие угрозы, помимо вражеской армии. Могут начаться беспорядки, проникнуть внутрь убийцы или просто воры. Этот дом когда-то принадлежал богатому торговцу, который хранил ценные вещи.

Входная дверь была открыта, дверные полотна обуглены, но заржавевшие стальные ленты ещё скрепляли почерневшие доски. Этого было достаточно, чтобы протиснуться в дверь. Прочные внешние стены ещё стояли; они были построены из так хорошо мне знакомых имперских блоков. Но по большей части, дом представлял собой пустую оболочку; обугленные балки, стропила и камни упали во двор, оставив там груду обломков.

Огонь вспыхнул на верхнем этаже слева, если смотреть со стороны входа. Пламя было горячим и сильно бушевало. По сводчатому потолку коридора тянулись трещины, и хотя пожар, должно быть, случился много лет назад, здесь всё ещё пахло копотью и холодным дымом.

Одна из боковых дверей была приоткрыта, другая крепко заперта. Я открыл незапертую шире, и ржавые петли так заскрипели, что у меня по позвоночнику пробежала холодная дрожь, и мы оказались в большом холле, в котором ещё были видны следы былого богатства, но также остатки лагеря, который разбивали здесь животные и люди. Через этот холл мы попали в коридор, проходящий через весь периметр дома. Здесь, на первом этаже, разрушения были не такими большим, хоть повсюду и была сажа.

Не всё было разрушено, кое-где ещё стояла мебель, которую можно было бы спасти, но большую часть, неприкреплённую к полу или стенам, уже давно разграбили.

Хоть этот дом и имел прямоугольный план горизонтальной проекции, он сильно напоминал мне наш дом в Газалабаде, по которому я внезапно затосковал.

Мы осторожно пошли дальше, вспугивая тут и там маленьких животных. А когда добрались до места, где пол следующего этажа обрушился, Серафина указала наверх. Там, над нашими головами, вверх ногами свисали и спали добрые три дюжины летучих мышей.

― Мне не нравятся эти монстры, ― заметила она. А вот я был рад, что это не пауки.

Приложив немного усилий, мы смогли пройти мимо обвала и вернулись к проходу у входа с другой стороны. Здесь мародёрство было не таким очевидным. Чтобы попасть сюда, нужно было перелезть через обвалившийся потолок и балки, и когда я открыл последнюю дверь с этой стороны, я нашёл за ней элегантный солон, который в значительной степени остался нетронутым пожаром и грабежом. Всё было покрыто лёгким слоем копоти.

С одной стороны стоял спинет, на высоких полках лежали книги, частично покрытые копотью и разбухшие ― зрелище, причинившее мне боль. Сначала я не увидел в комнате ничего особенного и уже хотел покинуть её, как вдруг обнаружил кое-что, что заставило меня остановиться.

― Хелис? ― тихо воскликнул я, подходя ближе к камину и глядя на картину на стене.

― Это что, Дезина? ― подходя, спросила Серафина.

― Кажется, именно так, верно? ― Я огляделся по сторонам и увидел тяжёлое кресло, которое выглядело довольно прочным. Я подтащил его и осторожно поднялся, чтобы аккуратно удалить рукой копать с нарисованного лица.

На картине была изображена молодая, богато одетая женщина. Она смеялась, протягивая гордому жеребцу яблоко. Это была мирная сцена, на заднем плане раскинулись луг, лес и возделанные поля, впереди на траве лежало одеяло с корзиной и посудой, вином, хлебом и сыром. Рядом с корзиной на камне стояло два бокала, свидетельствовавшие о близком единении.

Сходство с Дезиной было сильным, особенно глаза, губы и подбородок.

― Что вы здесь делаете? ― донёсся от двери суровый голос.

Я был так поглощён картиной, что не слышал, как она пришла и чуть не упал с кресла.

Почему-то меня не удивило, что в дверном проёме с распущенными волосами и сердитым выражением лица стояла сама прима с тонким мечом в руке.

― О, ― сказала она, когда узнала нас, и опустила меч. Всё же, похоже, она была не рада видеть нас здесь.

― К нам подошла женщина и сказала, что здесь для нас есть путь, ― объяснил я. ― Нам просто было любопытно. Это был ваш дом, прима? Кроме этого кресла, мы ничего не трогали.

Но она совсем не слушала. Как завороженная, она смотрела на картину. Подняв руку, она тихо произнесла слово, и что-то шевельнулось…

Она вздохнула.

― Проклятье! Как я ненавижу, когда забываю об этом!

Вероятно, она имела в виду тот факт, что больше не могла пользоваться магией, но печаль в голосе не имела к этому никакого отношения. Она медленно подошла к картине, и Сарафина уступила ей место.

― Это был мой дом, но недолго. Я его не помню, ― хрипло сообщила она нам. ― Моя семья была убита здесь мастером Ролкаром, меня он пытался утопить в акватории порта, когда мне едва исполнилось три года. ― Она всё ещё смотрела на картину. ― Я видела портреты моей матери, но ни один из них не может сравниться с этим. ― Она подошла ближе к полотну и провела пальцем по саже. Под ней оказались великолепные цвета.

― В этой картине что-то есть, ― заметила она. ― Возможно, что… ― Она с силой ударила по тяжёлой раме, и большая часть сажи слетела вниз и закружилась вокруг меня, попадая в нос и глаза. Кашляя и чихая, я спрыгнул с кресла и отчаянно заморгал.

Серафина протянула мне свой бурдюк с водой, чтобы я вымыл глаза. И когда я снова смог видеть, оказалось, что один этот удар Дезины сбросил с картины почти всю сажу.

― Она совсем не повреждена, ― удивлённо заметила она. ― Кто-то применил здесь магию, я это чувствую.

― Божьего благословения и правосудия вашей семье, прима, ― пожелал я.

Она рассеянно кивнула, не сводя глаз с картины своей матери.

― Я долго не знала, что у меня есть семья, ― поведала она, наконец отведя взгляд от картины. ― Остаётся вопрос, что вы здесь делаете. Это злосчастное место. Совсем недавно здесь снова убили человека. Что заставило вас войти в этот дом? Испуганный сосед на другой стороне улицы увидел вас и предупредил стражу, а та, в свою очередь, меня. Как это связано с путём и той женщиной, что вы упомянули?

― Этого мы ещё не знаем, ― признался я и рассказал о странной встрече.

― Имя и описание внешности ни о чём мне не говорит, ― сказала она, нахмурившись. ― Есть ещё что-нибудь, что вы могли бы рассказать?

Я колебался говорить ей или нет.

― Что это, генерал?

― Мой меч… Он позволяет мне видеть людей и вещи иначе, но эта способность появилась совсем недавно. Поэтому я не совсем уверен, но похоже, меч представляет людей с сильным талантом по-другому, более сияющими. Вы, прима, светитесь, словно яркий свет. Думаю, у вас мощный талант к магии, как и у Лиандры и этой женщины по имени Сара.

― Мой талант исчерпался, ― ответила она. ― Очевидно, что ваш меч не различает разницы. Значит вы говорите, что эта женщина ― маэстра.

― Думаю, что у неё, по крайней мере, есть к этому талант. Мне трудно описать восприятие Искоренителя Душ, но мне кажется, что таким образом он показывает мне таланты. ― Я заколебался, она вопросительно посмотрела на меня, и я продолжил: ― Лиандра обладает могущественным талантом, у той женщины он, возможно, даже ещё больше. Но ни одна из них не сравнится с вами, прима. Я не думаю, что вы потеряли свой талант. Только что… чего вы хотели добиться своим жестом?

― Что вы имеете ввиду?

― Недавно вы подняли руку и произнесли слово. Вы ведь прибегли к магии, верно?

― Да, ― осторожно сказала она. ― Но ничего не произошло.

― Мой собственный талант минимален, ― сказал я, ― но я чувствую магию, когда она проявляет активность. И только что она проявила активность.

― Неужели? О каком минимальном таланте вы говорите?

― Я могу зажечь курительную трубку, не более того.

― А как вы видите себя в восприятии вашего меча?

― Никак. Я являюсь центром его восприятия и не вижу себя.

― Хм, ― хмыкнула она, снова поворачиваясь к картине. Она закрыла глаза, подняла руки, сделав сложно-воспроизводимое движение и глубоко вдохнула, чтобы затем замереть.

Мы с Серафиной переглянулись; мой затылок начало покалывать, и давление на виски медленно увеличивалось, в то время как сажа и пыль у ног Дезины двинулись лёгкой волной. Я коснулся плеча Серафины, и мы осторожно отошли от примы.

― Она пытается использовать магию, не так ли? ― тихо спросила Серафина. Я лишь кивнул.

― А зачем мы тогда отступили?

― Потому что она делает это иначе, чем Лиандра. ― Я прижал руки к вискам, где давление становилось постепенно невыносимым. ― Я почти это вижу, она ищет и нащупывает что-то и…

В следующий момент раскалённые копья ударили мне в виски, внезапная боль пронзила меня, а перед глазами вспыхнули яркие цвета. Я даже не успел вскрикнуть, когда горячая волна из белого света сбила меня с ног, и я растворился в ней ещё прежде, чем упал на почерневший пол…

Когда я пришёл в себя, моя бедная голова пульсировала, словно кузнечный цех, и я увидел встревоженные лица Серафины и Дезины, склонённые надо мной. Затем мне пришлось чихнуть, что ещё усугубило мою головную боль. Мне казалось, что мой череп сейчас взорвётся.

― Как вы себя чувствуете, генерал? ― тихо спросила Сова. Её ладони находились рядом с моими висками, не касаясь их.

― Как будто мене переехала телега, запряжённая волами, ― ответил я и сглотнул; в горле пересохло. Я моргнул и огляделся. Старых окон больше не было, как будто буря выбросила их во двор, и вся сажа в этой комнате тоже исчезла.

Картина над камином сияла яркими красками, как будто никогда не была покрыта сажей.

― Что случилось?

― Началась буря, ― сообщила Серафина, неловко глядя на Дезину. ― В тот же момент ты застонал и упал на пол. Всё это случилось в мгновение ока, но тебе понадобилось время, чтобы прийти в себя. ― Она повернулась к Дезине. ― Что только что произошло?

― У меня есть предположение, ― отозвалась она и закрыла глаза. В то же время я почувствовал, как последняя боль утихла в моих висках.

― Независимо от того, что вы сделали, спасибо, ― заметил я, осторожно поднимаясь с пола. Давление и пульсирующая боль исчезли, и меня не беспокоила никакая головная боль. По крайней мере сегодня, мой череп не расколется.

― Не благодарите меня, ― сказала она, всё ещё стоя на коленях рядом со мной. ― Я чуть вас не убила.

― Это не так-то просто, ― заметила Серафина и помогла мне подняться.

― И я этому рада.

― Так что вы только что сделали? ― спросил я, прислушиваясь к себе. Головная боль редко покидала меня полностью, и теперь было как-то странно больше ничего не чувствовать.

― Скажите, генерал, вы же нашли этот волчий храм, в котором сражались с Бальтазаром. Вы случайно не соприкасались с потоком миров?

Я нахмурился.

― Думаю, да, когда накрывал кристаллы шарами.

Я рассказал ей об этой битве и о том, как умер Бальтазар.

― Возможно, это как-то связано, хоть и не полностью всё объясняет. Я могу сказать, что с вами. В вас есть необъяснимая магическая сила. Я говорю не о таланте, а том, что к вам привязана магия, словно зерно в зернохранилище. Когда маэстро творит магию, он черпает её из окружающей среды. Из потока миров, если так хотите. Но когда вы поблизости, то оказываетесь более лёгкой мишенью ― и тогда он берёт её у вас.

Я бестолково посмотрел на неё, и она вздохнула.

― Это трудно объяснить, для меня это что-то новое, чего я ещё никогда не встречала в книгах. Смотрите на себя, как на сосуд, в котором хранится магия. В нём трещины, и из них магия вытекает, когда маэстро использует её. И я только что запечатала эти трещины. Похоже, это помогло.

Я покачал головой.

― Как такое может быть? ― спросил я. ― Я…

Но Серафина перебила меня, накрыв мою руку своей.

― Искоренитель Душ, ― тихо промолвила она. ― Он забирает жизни других людей и отдаёт тебе. Жизнь ― это не что иное, как разновидность магии, и всё, что ты поглотил, ещё находится внутри тебя.

Это было странно, но имело смысл.

― Эти трещины в моём… сосуде. Вы их заделали?

― Да, ― ответила Сова. ― Это было несложно. Вы сами держали себя закрытым, но оболочка была… скажем так, в ней был беспорядок.

― Как в корзине из ивы, которая плохо сплетена?

Она засмеялась.

― Да. Можно и так сказать. Я в нескольких местах заново её переплела. Что это теперь для вас значит, я не знаю и не понимаю, но никто больше не сможет пользоваться вами без спроса.

― Тогда всё в порядке, и я всё же у вас в долгу, ― серьёзно сказал я. Находиться рядом, особенно с Лиандрой, часто было невыносимо. Если теперь это прекратится, я буду рад.

― А что насчёт вас? ― спросил я, глядя на чистую комнату, из которой пропала вся сажа и грязь. ― Похоже, что ваше заклинание всё-таки достигло желаемой цели.

― Вы оказались правы. Это было похоже на то, будто ощущение магии закостенело, как нога, которая затекает и немеет. Чтобы чувство вернулось, мне просто нужно было привести его в движение. ― Она лучезарно улыбнулась. ― Я пыталась убедить себя в том, что потерять магию не так ужасно, но поверьте, я рада тому, что всё ещё могу пользоваться ей.

― Я просто не понимаю, почему это так сильно на него подействовало, ― размышляла Серафина. ― Лиандра достаточно часто прибегала к магии, но он никогда не терял сознания.

Дезина пожала плечами.

― У меня ещё не было возможности поговорить с ней подольше. Теперь, как я слышала, она стала королевой, подкинув проблему даже коменданту. Но на вашей родине поток миров ещё тёк, в то время как здесь он иссяк. Я научилась обходиться крохами. То, что ваша спутница брала из потока миров, мне приходилось вытягивать из всего остального. Не могу объяснить это точнее. Я беру больше из других источников, чем она.

― Хм. ― Мне не особо хотелось занимать мысли магией. Для меня это всегда было болезненным опытом. Но оставались открытыми несколько вопросов, хотя я был склонен согласиться с Серафиной: большинство странностей, случившихся со мной, брали своё начало от Искоренителя Душ, так почему бы и этой тоже.

― Ты действительно в порядке? ― спросила Серафина.

― Давно уже не чувствовал себя настолько хорошо, ― заверил я её.

― Это обнадёживает. Тем не менее мы ещё не выяснили, что хотела от нас эта женщина по имени Сара.

― И кто она такая, ― задумчиво добавила Дезина. ― Талант к магии очень редок. Я знаю только одну маэстру, всё ещё пребывающую в Аскире. Она может менять свою внешность и…

― Асела, ― прошептала Сарафина, сжимая мою руку. ― Вы имеете в виду, что это могла быть Асела?

― Возможно.

Серафина так сильно затрясла головой, что её волосы разметались в стороны.

― Если бы это была она и на стороне врага, то сейчас мы были бы мертвы!

― Тогда это либо не она, либо она не наш враг. Или она играет с нами в игру, которую мы не понимаем, ― заметил я. ― Других вариантов нет. ― Я огляделся по сторонам и прикоснулся к Искоренителю Душ. Поблизости находилось лишь несколько крыс. ― Это также не может быть ловушкой, поскольку возможностей для неё было уже достаточно.

Не успел я это сказать, как почувствовал, что снаружи кто-то приближается.

― Итак, что она хотела нам показать, кем бы она ни была? ― спросила Серафина.

― Давайте выясним, ― предложила Дезина.

― Но не в одиночку, ― раздался от двери голос Сантера. Он с любопытством огляделся. ― Охранник доложил, что вы пошли сюда, чтобы поймать мародёров. Полагаю, прима, вы поймали этих негодяев с поличным. Они выглядят опасно, мне вызвать охрану, чтобы их арестовали?

― Она всё равно только отдаст честь, если он покажет им своё кольцо, ― со смехом сказала Дезина. ― Маэстра на улице намекнула им, что здесь есть путь. Но мы пока его не нашли. Вы нам поможете?

― Конечно, ― ответил Сантер. ― Тем более, что Орикес настаивает, чтобы я не позволял ходить вам одной.

― Ему надо прекратить волноваться. Посмотрите, ― взволнованно сказала она, таща Сантера за руку к картине. ― Вот что мы нашли. Разве это не чудесно? Это моя мать, Сантер!

― Мы пока продолжим поиск сами, ― сообщила Серафина, давая понять взглядом, чтобы я следовал за ней.

Причину можно было легко заметить, лишь взглянув на Сову и высокого штаб-лейтенанта вместе.

10. Портал в подвале

― На это почти больно смотреть, ― заметила Серафина, пока я в старой кухне отодвигал обугленную балку, чтобы мы могли подобраться к двери подвала. ― Они безумно влюблены друг друга и не хотят в этом признаваться.

― У них есть свои причины, ― сказал я, открывая дверь. Петли жутко запротестовали, и мы болезненно поморщились.

― Может потому, что она его начальница. В таком случае любовная связь запрещена.

― Но ты и Джербил, разве вы тоже не были влюблённой парой? ― удивлённо спросил я, беря за рукоятку Искоренителя Душ, чтобы видеть в уходящей вниз темноте.

― Всё же это не приветствовалось. И никто из нас не был другому начальником, во всяком случае, не совсем. Именно по этой причине мы и отказывались от должности офицера. Если такое случалось серди унтер-офицеров, на это иногда смотрели сквозь пальцы… Нам нужен фонарь. ― Она оглядела кухню, но ничего не нашла.

― Если в подвале он есть, я его найду, ― сказал я. ― По крайней мере, там должна быть хотя бы свеча.

Я осторожно спустился в подвал. Здесь мне помогло зрение Искоренителя Душ; мечу не требовался свет, чтобы что-то увидеть. Всё было нетронутым, даже сажа сюда не попала. Кладовая была наполнена, хоть костями и пылью больше никто не сможет насытиться; зато вина были ещё в порядке. И это стало неожиданностью, поскольку балка не представляла серьёзного препятствия для мародёров.

Подвал был обширным, как и весь дом, и имел много комнат, каждая из которых была защищена крепкой дверью, но ни одна из них не была заперта. Эти комнаты были заполнены сундуками, ящиками, бочками и прочим; клочья паутины свидетельствовали о том, что мы первые пришли сюда спустя долгое время. Серафина следовала за мной, положив руку мне на плечо.

Вскоре появился яркий свет, пролетев мимо моей головы, чтобы подняться к потолку. Дезина и Сантер теперь всё-таки последовали за нами. Серафина облегчённо вздохнула, убрав руку с моего плеча.

― Дом теперь принадлежит тебе? ― услышал я вопрос Сантера.

― Моему дедушке, гильдейскому мастеру, ― ответила Дезина. ― А может всё же мне, теперь, когда мы знаем, что я его внучка. Чего тут только нет… Посмотрите, там даже стоит футляр для арфы.

Мы подошли к последней комнате в подвале, здесь тоже не было ничего особенного. Стояли старые шкафы, мебель и большое кресло, которое пришлось бы мне по нраву, однако без устроенного в нём крысиного гнезда.

― Ни ловушки, ни засады и никакого пути, ― объявил я, поворачиваясь кругом, чтобы более внимательно изучить комнату. ― Я не понимаю. Должна же была быть у неё причина, чтобы послать нас сюда.

― Значит мы не всё проверили, ― заметила Серафина. ― Что насчёт фальшивых стен?

Я попытался представить себе подвал; хоть я и не смог бы нарисовать план горизонтальной проекции, всё же хорошо ориентировался в комнатах.

― Если они есть, то только тут, ― отозвался я, подходя к лестнице. Эта лестница была не парящей, а имела фундамент. Искоренителя Душ не интересовали безжизненные камни, его восприятию было на них плевать. Но когда я с помощью клинка пытался обнаружить какие-то следы, то в том месте заметил мышь, так что там должна была быть пустота.

― Если бы только здесь был Ласка, ― сказала Дезина рядом со мной, разглядывая вместе с нами стену, поддерживающую лестницу. ― У него есть талант выслеживать скрытое.

― Вы уже его навещали? ― спросил нас Сантер.

― Нет, ещё не было возможности. ― Я постучал рукоятью кинжала по стене, в одном месте звучало так, будто она не особо прочная.

― Мы могли бы выбить стену, ― сказал Сантер, вопросительно глядя на Дезину, которая пожала плечами.

― Я не могу найти механизм, ― заметила она. ― А будет здесь в стене дыра или нет ― это всё равно уже не важно.

Я хотел вытащить Искоренителя Душ, чтобы с его помощью пробить камень, но Сантер просто подошёл и ударил кулаком в стену. Раздался приглушённый грохот, и в том месте образовалась дыра: камни на самом дели были прикреплены к гнилой деревянной стене лишь тонким слоем из фальшивых кирпичей. После ещё двух ударов и трёх пинков проход был расчищен.

Свет Дезины влетел в это пространство, а Сантер просунул в него голову.

― А тут вовсе и нет никакого механизма, ― сообщил он нам. ― Просто замуровали. Но там дальше есть дверь. Подождите, я расчищу проход побольше.

Он вошёл и изнутри ударил ногой по дереву, доски треснули, а фальшивые кирпичи обвалились. Через некоторое время фальшивая стена была устранена, а обломки убраны в сторону. Настоящая стена, о которой он говорил, была сделана из массивного камня и имела тяжёлую стальную дверь с засовом с внешней стороны. В середине двери было вставлено толстое стекло, и увидев его я понял, что мы обнаружили.

― Портальная комната, ― взволнованно воскликнула Дезина, когда я уже собирался сказать об этом. ― Дайте посмотреть!

Задвижки в облаке пыли и ржавчины сдвинулись в сторону, дверь со скрипом и скрежетом открылась, хотя никто её не касался, и свет Дезины, который казался мне почти таким же возбуждённым, как его хозяйка, влетел в комнату.

― Ах, да, похоже на то, ― согласился я, когда мы столпились у входа. Толстый слой пыли показывал, что прошло много времени с тех пор, как кто-то был здесь, но восьмиугольную золотую кайму из золота всё ещё было хорошо видно.

Но прежде всего отрадно было видеть портальные камни, которые всё ещё находились в углублениях.

Я попросил Дезину направить свет выше к потолку, ища там метку, которая давала информацию о комбинации портальных камней для этой комнаты, и с какого из углублений следовало начинать счёт при раскладыванье. До сих пор в каждой портальной комнате это было по-разному, возможно для того, чтобы ввести в заблуждение посторонних лиц.

Дезина знала о порталах, она нашла один в Совей башне, всё же она с интересом слушала, когда я объяснял, что означают эти метки.

― Совий портал другой, ― сообщила она. ― У него три кольца и в другом он тоже отличается. Но прежде всего, только мы с Сантером можем использовать его, потому что больше никто не может войти в башню.

― А что насчёт Лиандры? Она маэстра.

― Когда мы встретились, башня её не впустила, ― рассеянно объяснила она. ― Её клятвы не связаны с имперским городом или императором. ― Она посмотрела на меня. ― Мне было бы интересно посмотреть, как он работает.

― Нет! ― возразил Сантер. ― Я не хочу туда входить!

― Это безопасно. Я же тебе говорила! Серафина и генерал уже много раз путешествовали таким образом.

Однако Сантер всё же сомневался.

― Сначала нужно рассчитать, как должны лежать камни, чтобы мы могли вернуться обратно, ― объяснил я. ― А также следуют сделать запись выложенного здесь узора. Кто знает, куда он нас приведёт.

― Может в какую-то пустоту, ― пробормотал Сантер. Он всё ещё был не в восторге. Он осторожно вошёл в круг и огляделся. ― Как им пользоваться?

― Нужно разложить камни, которые по цвету и комбинации указывают на место назначения, ― объяснил я. ― Потом…

― Боги! ― прервал он меня и наклонился, чтобы подобрать камень в центре. ― Это драгоценные камни размером с мой большой палец! Он поднял один, тёмный рубин. ― Должно быть, они невероятно ценные.

― Сантер, ― сказала очень спокойно Дезина. ― Слушай меня внимательно. Эти камни магические и…

В тот момент, как Сантер это услышал, он выпустил камень из рук, как будто тот загорелся. Мы все наблюдали, как он упал на пол, один раз подпрыгнул, а потом остановился на краю углубления в центре.

― Ух! ― с облегчением выдохнул Сантер. ― Я уж было подумал, что он треснул.

― Не… ― начал я, но опоздал. Когда Сантер наклонился, чтобы подобрать камень, тот упал в углубление. Поднялась пыль, и Сантер мгновенно исчез. ―… прикасайся, ― закончил я фразу и в тот же момент недоверчиво покачал головой.

Дезина побледнела.

― Хочу надеяться, что он ошибся, и портал не ведёт в какую-нибудь ловушку, ― промолвила она. ― Что будем делать теперь?

― Вот это, ― сказал я, подняв один из лежащих на краю камней, чтобы потом снова его бросить. Вновь поднялась пыль, и кашляющий Сантер оказался перед нами. Как по мне, то слишком близко к краю.

Он растерянно посмотрел на нас, потом поспешил выйти из восьмиугольника.

― Лиандра объяснила мне, что то, что находится в этой и в другой портальных комнатах, меняется друг с другом местами, ― поведал я. ― Я действовал быстро, чтобы он не успел покинуть восьмиугольник с той стороны.

― А что, если бы я стоял на черте восьмиугольника? ― спросил Сантер, бледнея. Видимо, он уже сам понял, каким будет ответ.

― Тогда вы вернулись бы только частично, ― объяснил я, сглатывая. ― Посмотрите на носок своего сапога. ― Он посмотрел вниз: кончик его левого сапога был отрублен словно топором, а из дырки выглядывал носок.

Он с сомнением посмотрел на нас.

― И это вы называете безопасным?

― Если соблюдать меры безопасности, ― заметила Серафина.

― С вами ничего не случилось, ― с облегчением сказала Дезина. ― И это самое важное. Что вы обнаружили на другой стороне?

― Ничего, ― ответил Сантер. ― По крайней мере ничего, что я смог бы разглядеть. Было ужасно темно. Я как раз собирался на ощупь найти дверь, когда вы вернули меня обратно. ― Он поднял свои руки. ― Посмотрите, ― пожаловался он. ― Я всё ещё дрожу от испуга!

Чуть позже мы вышли на улицу.

― Значит мы нашли путь, о котором говорила сэра, ― задумчиво заметила Серафина. ― Для нас это большое преимущество. Теперь не только Газалабад находится рядом, но и Громовая крепость всего в одном шаге от нас. Зиглинда обрадуется, поскольку на спине грифона возвращаться в Южностранье довольно долго. А она очень хочет воссоединиться с Яношем.

― Портал также ведёт и в другие места, ― напомнила нам Дезина. ― Мы должны выяснить, где находится то тёмное место, которое исследовал для нас Сантер.

― Исследовал, ― пробормотал Сантер. ― Это вы ещё мягко выразились.

Я огляделся, не поджидает ли нас где одетая в тёмное женщина, чтобы объяснить, почему она нам помогает. Но сэры нигде не было видно.

Теперь, когда мы нашли портал, который можно было использовать, в отличие от портала в Совей башне, следующим шагом было найти Лиандру и отправить Зиглинду домой. Дезина и Сантер с нами попрощались.

― Я подумываю, не вернутся ли мне с Зиглиндой домой, ― сообщил я Серафине, пока мы медленно шли по широкой улице к воротам, которые соединяли цитадель с торговым кварталом. ― Здесь я практически бесполезен, а дома, возможно, смог бы заняться чем-нибудь более полезным.

― Ты здесь вовсе не бесполезен, ― возразила она. ― Тебе просто так кажется, потому что приходится ждать, пока легион будет готов. Безусловно, здесь найдётся что-нибудь, чем ты сможешь заняться.

― Чем, например? Лиандра занята, заводит новые знакомства по дипломатическим каналам. Я знаю, что этой работой нужно заняться ещё до начала королевского совета. Уже сейчас состоится много посольских балов. Ты можешь себе представить меня на одном из них. Облачённого в бархат и шёлк. Чтобы выглядел благородно, наблюдая, как они дипломатично крадутся вокруг друг друга и говорят о чём угодно, только не о том, что важно? Да я сойду с ума, чем точно не помогу нашей королеве.

Серафина бросила на меня со стороны непонятный взгляд.

― Что? ― спросил я немного сварливо. Стоило только подумать о том, что я буду сидеть здесь, ничего не делая, и у меня портилось настроение. Я лишь надеялся, что она знает, что раздражает меня не она.

Её глаза засверкали, а на губах появилась улыбка, какую я прежде ещё не видел.

Казалось, ей было ужасно весело, хоть я и не понимал, что её так развеселило.

― Да ничего такого, ― попыталась она отвертеться.

Я остановился, и упрямо уставился на неё.

― Хавальд, ― вздохнула она. ― Тебе лучше не знать то, о чём я думаю.

― Я хочу знать, ― настаивал я.

― Ну ладно. Я подумала, что ты милый, когда так злишься. ― Её обезоруживающая улыбка сразила меня наповал.

― Теперь не говори, что я тебя не предупреждала.

Милый? Я в поисках помощи посмотрел на небосвод, где якобы жили боги.

― Хватит стоять, пошли дальше, ― с улыбкой позвала она и дружески ущипнула меня за бок. ― Признайся уже, тебе хочется улыбнуться.

― Нет, не хочется!

― Слишком поздно, ― заметила она. И это было правдой, потому что теперь я не смог сдержать смех.

11. Кольцо генерала

Когда мы подошли к воротам, один из охранников вышел вперёд и отдал меня честь.

― Генерал Копья сэр граф фон Тургау? ― спросил он.

Я остановился и ответил на приветствие.

― Да, сержант. В чём дело?

― Комендант хочет вас видеть, генерал Копья. При первой же возможности, сэр!

Это означало прямо сейчас.

― Спасибо, сержант, ― ответил я, переглянувшись с Серафиной, которая лишь пожала плечами.

― Тогда я пойду найду Лиандру, ― объявила она. ― Тебе лучше выяснить, чего от тебя желает комендант.

― Можете пройти к нему, ― сказал адъютант коменданта, вскакивая, чтобы открыть мне дверь в кабинет наместника. ― Он ждёт вас.

После неоднократного упоминания о том, что не стоит заставлять ждать коменданта, я воспринял это как плохой знак. Я перешагнул через порог и увидел коменданта у окна; он стоял, скрестив руки за спиной и смотрел на город.

Адъютант тихонько закрыл за мной дверь, и я заметил в комнате кое-что новое: стул, который стоял в двух метрах от письменного стола в самом центре комнаты.

― Садитесь, ― приказал мне комендант Кералос, всё ещё стоя ко мне спиной. Я сделал, как мне велели.

И снова наместник не стал терять время даром.

― Как вижу, вы сегодня не одели униформу, ― начал он. Правильно, видимо, он увидел моё отражение в стекле. ― Мудрое решение. Я слышал, что вы выпивали в «Серебренной Змее».

― Да, ― лаконично ответил я.

― И не сказать, что были вы там образцом для подражания, ― заметил он. ― На моём столе стоит чаша. Ваша доля ущерба составляет четыре золотых и три серебряных монеты. Кроме того, вы не оплатили счёт, а вместе с тем, что выпила сэра Хелис, получится ещё девять золотых и восемь серебряных монет. Эльфийское вино, как я слышал. У сэры дорогой вкус. Четырнадцать золотых и одна серебряная монета. Восемнадцать золотых и четыре серебряных монеты, если вы также хотите взять на себя долю ущерба сэры. Пожалуйста.

Я сглотнул. За такие деньги в некоторых местах можно было бы купить лошадь.

Я вытащил свой кошелёк и отсчитал монеты.

Они громко зазвенели в чаше, и только тогда комендант повернулся ко мне лицом. Его серые глаза внимательно изучили меня, но, на удивление, в уголках его губ прослеживалась скрытая улыбка.

― Почему вы не остановили драку? ― наконец спросил он. ― Или вам нравятся такие развлечения.

― Нет, сэр, ― сухо ответил я. ― На самом деле, мы с Сантером пытались пресечь её в зародыше.

― Вот как? А как же охране удалось положить конец этому конфликту?

― Они вошли, офицер крикнул внимание, и всё закончилось. Ну, и дубинки тоже немного поспособствовали этому. ― А как ещё? Я не понимал, куда клонит этот человек.

― Как вы думаете, фон Тургау, что произошло бы, если бы генерал легендарного Второго легиона поднялся и всего лишь отчётливо прочистил горло? Думаете, эта драка началась бы? ― Он не стал ждать ответа, мы оба знали, каким он будет. ― Вы ― генерал Копья, граф фон Тургау, генерал самого известного легиона, который когда-либо существовал, ― продолжил он. ― Поэтому на вас лежит огромная ответственность. Вы генерал Быков, но мне кажется, вы не совсем понимаете, что это значит. Прима из башни попросила меня объяснить вам некоторые вещи. Поэтому слушайте.

А я и так до сих пор ничего другого не делал, кроме как слушать.

― Кажется, у вас сложилось ошибочное представление о том, что вы не достойны кольца и звания. Вы нашли кольцо и сами одели его, поэтому чувствуете себя обманщиком. Это так?

Я кивнул.

Он ждал ответа.

― Да, сэр!

На этот раз я был уверен, что на его лице появилась улыбка. Видимо, ему ещё и весело!

― Вы владеете изгоняющим мечом. Об этих мечах ходит много слухов. Например, что они сами выбирают своих хозяев. Или что они возвращаются, если их потерять. У вас уже был такой опыт?

― Да, сэр!

― Хорошо, ― сказал он, и теперь улыбнулся совсем открыто и удобно прислонился к своему письменному столу. ― Мечи и кольца ― это творения Асканнона. И в то, и в другое он вложил мощную магию, которая прежде всего гарантирует то, что ими невозможно злоупотребить. Кольца и мечи ищут своих владельцев странным образом. Важен не кто-то конкретный, а тот, кто обладает способностями, которые эти предметы или их создатель обнаруживает в них. Они не непогрешимы, но их очень сложно обмануть. ― Он вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. ― В общем, любой, кто обладает необходимыми способностями и желанием использовать их, мог бы одеть кольцо. Но могу поспорить, что вы были единственным, кто обладает всем перечисленным, иначе кольцо выбрало бы другого владельца.

В этом был смысл.

― Кольцу требовался владелец. Оно выбрало вас, или, если быть точнее, эта сделала магия, а значит решение принял сам Асканнон. Со мной уже дважды случалось так, что я хотел кого-то повысить в должности, а новое кольцо противилось этому. ― Он наклонился вперёд. ― А это значит, что у вас есть способности и желание командовать Вторым легионом. ― Он протянул руку. ― Дайте его мне.

― Я не могу его снять.

Он продолжал смотреть на меня с вытянутой рукой.

Я потянул за кольцо, и оно сползло с пальца. Я молча положил его на ладонь коменданта. Он поднял кольцо, и мы оба уставились на него.

― Я мог бы обойти с ним офицеров и проверить, найдётся ли кто-нибудь, кого оно примет в качестве владельца. ― Он слегка наклонился, казалось, его взгляд сейчас меня пронзит. ― Нам нужен командир Второго легиона, фон Тургау. Этот легион единственный, кто может непосредственно выступить против врага. ― Он подбросил кольцо и снова поймал. ― Мне кажется крайне маловероятным, что я смогу найти кого-то, кто удовлетворит кольцо. Но мне не нужен генерал на службе империи, который не хочет им быть. Возможно, кольцу этого достаточно, но не мне! Итак, фон Тургау, вы хотите взять на себя это командование? Хотите провести Второй легион в самое сердце врага и сокрушить его? Если вы этого хотите, тогда скажите сейчас. Если нет, то можете идти, и вам даже не нужно отдавать честь на прощание.

Я посмотрел на кольцо, обдумывая, каковы будут последствия. Каким бы непобедимым не считался Второй легион, будут потери, возможно, тяжёлые. Солдаты ― это оружие, а оружие часто уничтожается в бою.

Смогу ли я? Да и хочу ли? Пятнадцать тысяч мужчин и женщин, а их выживание зависит от моего решения. Ужасающая мысль. Но легион единственное, что у нас было, если смотреть на это в долгосрочной перспективе. За исключением Остмарка, у Семи королевств не было армий, которые могли бы сразиться с этим врагом, а Остмарк сам нуждался в этих войсках, чтобы противостоять варварам.

Я протянул руку и с удивлением обнаружил, что дрожу.

― Да, комендант, сэр. Я хочу командовать Вторым легионом.

Он молча опустил кольцо мне в руку, наблюдая, как я его надеваю.

― Добро пожаловать обратно, генерал Копья. Теперь вам остаётся сделать ещё одно. Обратитесь к генерал-сержанту Третьего легиона, Реллин. Вы найдёте её на первом этаже цитадели, её кабинет отыскать не сложно. Пусть она покажет вам, что значит быть Быком.

― Я немедленно встречусь с ней, сэр, ― ответил я.

― Хорошо. И ещё кое-что. Когда пойдёте к Реллин, оставьте свой меч. Вы должны ощутить всё, что ощущают Быки, которые сражаются не благословлённым богом оружием. ― Он посмотрел мне в глаза. ― Не волнуйтесь, генерал Копья, мы не собираемся тратить ваши таланты зря, но побыть несколько дней в шкуре тех, кем вы будите командовать, вам не повредит.

Я кивнул, потому что он был прав.

― Могу я спросить, как продвигаются дела с формированием легиона?

― Конечно. Я проинструктирую Орикеса, чтобы он прислал вам отчёты. Легион почти в полном составе. Уже только в Аскире вызвалось шесть тысяч добровольцев. Самые лучшие из них в ближайшее время будут отправлены в Газалабад, так что дела продвигаются хорошо. Обычно требуется год, чтобы собрать полный легион, но, похоже, Касале полна решимости сделать это вдвое быстрее. Окажите мне услугу, когда увидите её снова, передайте, что красть лучших офицеров из моих других легионов не особо мило с её стороны.

Конечно, я мог бы передать, однако подозревал, что мне будет недоставать необходимой настойчивости. Хорошие офицеры были на вес золота, и чем больших из них она могла украсть, тем лучше.

Он протянул мне руку, и я её пожал. У него было крепкое рукопожатие.

― Если у вас возникнет больше вопросов, обращайтесь к Орикесу. А в остальном, генерал, пришло время для вашей тренировки!

Серафина ждала в коридоре перед приёмной.

― Что он хотел? ― спросила она, когда я вышел.

― Отчитал меня, на это было прямо любо-дорого смотреть, ― объяснил я и не смог сдержать улыбки. ― У этого человека можно кое-чему поучиться. Он убедил меня принять кольцо генерала и в то же время навязал тренировки, чтобы я мог стать Быком.

― Думаю, скоро у тебя не будет времени жаловаться на безделье.

Я и сам этого опасался.

― Можешь пока взять на сохранение Искоренителя Душ? ― попросил я. ― Инструктор не знает, кто я такой, и комендант желает, чтобы пока так и оставалось, поэтому я не могу носить меч с собой.

Она с сомнением посмотрела на мой клинок.

― Я не вижу смысла носить оружие, которым не могу пользоваться.

Я протянул ей Искоренителя Душ.

― Попытайся.

Она посмотрела на охранников у двери коменданта.

― Давай пройдём в твои покои, ― предложила она. ― Есть строгие указания на тот счёт, если кто-то обнажит здесь свой меч.

12. Третий легион

Когда я вошёл в свои комнаты, то обнаружил, что вещей Лиандры там больше нет. Я спросил об этом Серафину.

― Ей дали свои собственные по соседству, ― объяснила она. ― Здесь достаточно пустых покоев, они предназначены для высокопоставленных гостей или главнокомандующих других легионов.

По крайней мере, Лиандру разместили на так далеко. Но с другой стороны, между нами теперь образовалась дистанция, которая не очень мне понравилась, хоть это и было моим решением. Серафина продолжила, прервав мои гнетущие мысли. ― Сейчас она ищет подходящий дом для посольства. Похоже, ей самой нужно будет устроить несколько приёмов. ― Она подняла на меня глаза. ― Она тоже не особо этому рада. По меньшей мере, она такая же нетерпеливая, как и ты. Но существуют традиции и правила, которых она должна придерживаться. Большую часть работы, как ты и сказал, нужно сделать заранее. Кстати, она спросила, не хочу ли я стать её послом.

― Тебя? ― удивился я. ― А разве ты не чувствуешь свою принадлежность к Бессарину?

― Скорее к империи в целом. Но да, я родом из Бессарина. Она спросила, потому что доверяет мне. Но я отказалась не по этой причине.

― Ты отказалась? Почему?

― У меня другие планы, и она приняла это, хоть и неохотно. Она бы с удовольствием назначила Вароша, но он тоже несвободен. Орикес кого-нибудь найдёт для неё, в чьей надёжности он на сто процентов уверен. Зиглинда получила задание найти на родине тех, кого Лиандра хотела бы видеть здесь. Она составила список, но боится, что большинство из них уже мертвы, рассеяны по стране или заперты за стенами Иллиана.

― Хм. Будем надеяться, что Зиглинде повезёт, ― заметил я. ― Где Лиандра сейчас?

― В храме Борона, она хочет официально провести там свою коронацию и готовится.

Пока мы разговаривали, я отцепил от пояса Искоренителя Душ и вручил ей меч. Она замешкалась, но потом взяла его и взвесила в руке.

― Каменное Сердце другой, ― решила она. ― Это сразу чувствуется. Искоренитель Душ более сдержанный. ― Она решительно схватилась за рукоятку клинка и вытащила его. Искоренитель Душ так легко выскочил, что если бы я не отскочил, она задела бы меня остриём.

― О, прости, ― поспешно сказала она. ― Не думала, что он будет таким подвижным и быстрым.

― А ещё он острый, как бритва. ― Она почти меня задела; не хотелось бы мне узнать, каково это, закончить на лезвии Искоренителя Душ.

Она восхищённо посмотрела на искусно выпаленный клинок.

― Он великолепен, ― заметила она. ― Асканнон действительно был мастером-кузнецом. Но я не вижу с его помощью того, что ты описал. Для меня это просто очень хороший меч. ― Она посмотрела на меня. ― Теперь я должна дать ему кровь, чтобы вернуть в ножны?

― Нет, ― ответил я, качая головой. ― С тех пор, как он выпил кровь Наталии, он больше не испытывает жажды.

Мне уже сейчас не хватало на поясе его веса, но у Серафины он был в надёжных руках. Она осторожно вернула его в ножны и подвесила к своему поясу.

― Тебе известно, когда Зиглинда собирается пройти через портал? ― спросил я. ― Мне хотелось бы с ней попрощаться.

― Она уйдёт только ночью, так что нет смысла спешить.

Я ещё мгновение помедлил, но время, пожалуй, пришло.

― Мне пора к этой генерал-сержанту, ― заметил я.

― Полагаю, мы сможем увидеться вечером.

― Найдём друг друга.

Нижнее кольцо цитадели было в основном предназначено для Перьев, которые в широких коридорах суетливо исполняли свою работу. Сюда всё время кто-то приходил и уходил, и почти у каждого прибывшего вместо меча были с собой тонкие кожаные папки, на которых, казалось, покоилась мощь Старой империи. Знания зачастую были более могущественными, чем мечи.

На белых камнях в коридоре были изображены символы, а для тех, кто умел читать, также висели вывески. Там было изображено перо, а под ним на вывеске имя и звание Орикеса, а через две двери я сначала обнаружил знак Первого легиона, потом Второго, и остановился перед дверью. На вывеске было написано Амаранис Касале, генерал-сержант, Второй легион. Под её именем было ещё два, оба штаб-сержанта. Через закрытую дверь доносились тихие голоса. Я мгновение помедлил и открыл дверь,

за которой оказалась большая комната со скамейками и ещё двумя куда-то ведущими дверями на заднем плане.

Перед ними стоял стол, за которым сидел солдат в униформе Быков с символом Второго легиона на рукаве. Рядом сидел писарь из Перьев, погружённый в чтение груды папок.

Добрых две дюжины мужчин и женщин занимали скамейки; некоторые подняли глаза, когда я открыл дверь, другие продолжали дремать.

Солдат за столом бросил на меня быстрый взгляд.

― Вы принесли с собой свои документы? ― спросил он. У всех, кто ждал, была с собой папка с зажимом в кожаном переплёте.

― Нет, сэр, ― вежливо ответил я.

― Тогда вы ошиблись дверью, ― сообщил он мне слегка раздражённым голосом. ― Если вы хотите присоединиться к легиону, то идите к призывному пункту на Храмовой площади. Там вы сможете получить свои документы. После этого возвращайтесь.

Пока я снова закрывал дверь, писарь повернулся к сидящему рядом сержанту.

― Почему каждый идиот приходит сначала в цитадель, как будто комендант хочет лично принять от него присягу?

Ответ сержанта я уже не услышал, но догадывался, каким он был.

Я стоял перед дверью, чувствуя себя странно. Это была всего лишь идея, не более того. Заново мобилизовать Второй легион, чтобы бросить его против врага. Но идея превратилась в реальность, и эти мужчины и женщины в комнате за дверью скоро будут под моим командованием и столкнуться с врагом, объединившемся с тёмными силами. Врагом, который не может быть более безжалостным.

― Вы пришли или уходите? ― спросил молодой рекрут, который выглядел так, будто приехал прямо с фермы. На нём были деревянные башмаки и одежда из грубого льна. Не хватало ещё только соломы в волосах. Он не мог быть намного старше десятка и трёх лет, и казалось, чуть не лопается от нетерпения.

― Простите, ― вежливо сказал я, освобождая дорогу.

В комнатах Третьего легиона было более спокойно. Здесь сидело всего три человека на скамейках, тоже с папками в руках.

Писаря не было, только сержант со скучающим выражением лица оторвал взгляд от своей работы.

― Да? ― равнодушно спросил он.

― Меня зовут фон Тургау. Генерал-сержант меня ждёт.

― Тебе туда, ― сказал он, указывая большим пальцем на правую из двух дверей за спиной. ― Постучи, иначе она оторвёт тебе бошку.

Я прошёл мимо него, постучал, услышал «входите», вошёл и закрыл за собой дверь, разглядывая комнату и женщину за столом, которая теперь встала и нахмурилась.

Этот кабинет был обставлен так же скудно, как кабинет коменданта.

Тяжёлые доспехи стояли на подставке в углу, шкаф, подставка для карты, полка для свитков и книг, низкий комод, к которому небрежно был прислонён тяжёлый топор. Позади письменного стола находилось окно, через которое хорошо был виден учебный плац. Поскольку комната была со стороны улицы, окно было не очень большим, и закрывалось тяжёлыми железными ставнями, в которых имелась бойница для арбалетчика.

― Вы ― генерал Копья, который не знает, кто такие Быки, ― заметила она, и долгий взгляд, которым она окинула меня, не оставлял сомнений в том, что любые ожидания в отношении меня, могут её только разочаровать. ― Пока вы этого не узнаете, вы для меня не более, чем новобранец. Так что давайте обойдёмся без любезностей. Понятно?

― Да.

― Кто ты, по-твоему, такой? Следует отвечать да, сэр!

― Да, сэр!

Эти слова дали понять, чего следует ожидать дальше.

Как и многие Быки, генерал-сержант Реллин выглядела скорее коренастой, что было связано не столько с её ростом, сколько с выраженными мышцами, которые она приобрела за годы ношения тяжёлых латных доспехов.

Она обошла свой стол и встала передо мной. Её глаза были ясного светло-зелёного оттенка, нос сломан как минимум дважды, широкий подбородок украшал небольшой шрам, со следами грубого шва. Может она и не была красавицей, но её взгляд давал понять, что неважно, нравилась она как женщина или нет.

― Самый простой способ показать ― это дать тебе почувствовать. ― Морщинки на её лбу стали глубже. ― Надеюсь, что я не зря потрачу на тебя своё время.

Я расправил плечи, встал смирно, глядя прямо пред собой. Я смогу это пережить.

― Да, сэр!

― Ты уже служил раньше? ― спросила она, внимательно разглядывая меня.

― Не в легионе.

― Значит наёмником, ― недовольно заметила она. Я хотел возразить, но в каком-то смысле это была правда.

― Нашего оружейного мастера ты найдёшь в подвале. Пусть он снабдит тебя оружием и подберёт доспехи, а завтра ты снова явишься сюда ко второму колоколу.

― Да, сэр!

― Свободен!

Быки были тяжёлой пехотой Старой империи.

Тяжело бронированные подразделения, сражающиеся и передвигающиеся пешком. Насколько я знал, Аскир был единственной империей, которая могла бросить на поле боя такого типа подразделения. Причина была очевидна. Много лет назад у себя на родине я купил ратные доспехи. Они обошлись мне по меньшей мере в двести золотых, а кузнец потратил год своей жизни, подгоняя их под мою фигуру. Только дворяне и богатые господа могли себе такое позволить.

На поле боя победить человека в таких доспехах нелегко. В ближнем бою только Клюв Ворона ― тяжёлый топор с шипом или копьё всадника могли их пробить. Тяжёлый арбалет тоже, однако они не так часто встречались. И, конечно, арбалеста, но чтобы обслуживать метатель болтов такого типа, требовалось двое солдат.

Если выставить таких тяжело снаряжённых солдат в ряды, вооружить их мечами, щитами и копьями, то мало кто смог бы остановить Копьё Быков. «Где стоим, не отступаем» ― таков был девиз Быков.

Да оно и понятно. С таким весом на плечах отступление или даже бегство было невозможно.

Что касается меня, то мне уже хватило урока, когда оружейный мастер надел на меня тяжёлый шлем и повернул, чтобы тот защёлкнулся на шее.

Я знал, что в этих доспехах можно ходить и даже бегать. Я сам это видел; Касале носила эти доспехи так, будто они ей совсем не мешали.

Однако я боялся сделать в них даже шаг.

Оружейного мастера я нашёл на подземном этаже цитадели, и узнал, что они уходят глубоко под землю, их было как минимум ещё семь.

В оружейную на подземном этаже можно было спуститься по рампе с улицы, так что туда могли подъехать даже оборудованные фургоны ― тяжёлые стабильные фургоны, запряжённые четырьмя волами.

Посетителей было много.

Вдоль проходила решётка с пролётами для выдачи оружия, в общей сложности восемь, и каждая из этих раздач была занята. Только два оружейных мастера были свободны, когда я пришёл. Один молодой человек, едва достигший возраста, когда появляется борода, другой ― седовласый ветеран, у которого не было двух пальцев на левой руке и одного уха. Он бросил на меня недовольный взгляд, который должен был предупредить, чтобы мне вдруг не пришло в голову беспокоить его. Но я всё же побеспокоил.

― Тебя прислала Реллин, верно? ― сказал ветеран, взяв мои документы и бросив на них взгляд.

Очевидно, ему не понравилось то, что там было написано, потому что он нахмурился. Затем внимательно осмотрел меня с ног до кончиков коротких волос и вздохнул.

― Идёмте со мной, ― сказал он, открывая решётчатую дверь у своей раздачи. ― С таким ростом нам придётся немного покопаться.

Потребовалось больше одного отрезка свечи, прежде чем все детали были подобраны по размеру, проверены и отрегулированы все пряжки и каждая деталь сидела на своём месте, удовлетворив оружейного мастера. Замеченный мною ранее молодой оружейный мастер за это время успел снабдить новыми доспехами трёх новобранцев из легиона Быков.

Без одежды я весил чуть больше двухсот сорока фунтов, то есть почти ровно три камня. Под конец оружейный мастер взвесил доспехи. Весы показали семьдесят три фунта, таким образом эти доспехи были легче, чем мои старые, ратные.

Оружейный мастер заставил меня сделать всевозможные упражнения, приседания и отжимания.

― У тебя достаточно мышечной массы, мой мальчик, ― благосклонно заметил он, когда я, тяжело дыша, снова выпрямился. ― Остаётся только к ним привыкнуть.

Однако я знал, почему мне не нравятся тяжёлые доспехи. Они, без сомнения, обеспечивали защиту, но в тоже время замедляли, а именно в том стиле, в каком я сражался с Искоренителем Душ, мне была важна скорее скорость.

В комплект доспехов входило два шлема, один закрытый с забралом, другой открытый, типа шлема для верховой езды, снабжённый стальной маской для лица. Тяжёлый шлем использовался во время полевого сражения, лёгкий предназначался для патрулирования.

Я узнал, что доспехи изготавливались здесь, в имперском городе, в кузнице на Арсенальной площади и им была присуща своего рода магия, но даже оружейный мастер не смог сказать мне, какая именно. То, что имена солдат появлялись на груди, должно быть, было частью этой магии.

― Может она просто заключается в том, чтобы быстрей привыкнуть к тяжёлой стали, ― предположил мужчина и под конец похлопал меня по стальным плечам. Раздался глухой звук. ― Пусть вам сопутствует удача богов, солдат.

Я закинул тяжёлый мешок с другим снаряжением себе на плечо, глубоко и гулко вздохнул и с трудом поплёлся прочь.

Серафина носила такие доспехи годами…

С чем справилась она, с тем справлюсь и я. Однако, когда я добрался до своих комнат, я был рад сразу же избавиться от стали.

Я надеялся встретиться с Лиандрой, но мы разминулись. Как я узнал, она уехала на бал. Она оставила сообщение, что скорее всего вернётся поздно.

Так что это Серафина помогла мне избавиться от доспехов, пока Зиглинда наблюдала. Дочь хозяина постоялого двора удобно устроилась в кресле, изучая скреплённые печатью документы: инструкции Лиандры, которые она заучивала наизусть, чтобы они не потерялись.

― Алданское посольство в данный момент является тем местом, где тебя обязательно должны увидеть, ― проинформировала меня Серафина, дёргая за непокорную пряжку. Наконец та расстегнулась. ― Это как-то связано с нападением на Аскир, алданцы учувствовали в защите. Лиандра получила личное приглашение от специального посланника, баронета Таркана фон Фрайзе. Дезина сказала, что по крайней мере алданцы теперь точно знают, какую опасность представляет Талак. Они будут нашими лучшими союзниками. Если принц Тамин сохранит свою голову и трон.

― А что с Закорой и Варошем? ― спросил я. ― Их почти не видно.

― Они чуть ли не всё время проводят внизу, в архивах, ― объяснила Зиглинда. ― Варош поднялся наверх всего один раз, чтобы спросить, слышала ли я когда-нибудь о мече под названием Гибель Страха.

― Ну и как? Слышали? ― спросил я. До того, как она заполучила Ледяного Защитника, я мог бы поклясться, что ей суждено было стать бардом, а поскольку она была дочерью хозяина постоялого двора, то могла слышать от людей много разных слухов. Мне казалось, что я сам слышал когда-то об этом мече, но не мог вспомнить где.

― Нет, ― ответила она, качая головой. ― Никогда. Это всё, что он хотел знать, затем Варош снова спустился в архивы.

― Хм. Это изгоняющий меч, как думаете? ― спросил я, но она лишь пожала плечами. Поэтому я спросил её о другом. ― Когда вы собираетесь нас покинуть?

― Скоро, ― отозвалась она, взглянув на свечу, измеряющую время, которая горела на каминной полке. ― Думаю, в полночь. Если повезёт, в это время как раз и Янош подоспеет в Громовую крепость. ― Она улыбнулась. ― Я рада, что он ещё жив. ― При этих словах её глаза засверкали. ― Мне не нравится Аскир. Здесь слишком много людей, он слишком большой, и нет покоя. Я счастлива вернуться и заняться чем-нибудь полезным. Здесь я чувствую себя бесполезной.

Я кивнул, потому что думал так же.

― Вы уже посетили храм? ― спросила она.

― Нет. А что?

― Этот священник Сольтара снова был здесь и спрашивал о вас.

― Может, тебе стоит сходить, ― предложила Серафина, дёргая за мой последний паголенок, который с громким лязгом упал на пол. ― Если священник всё время спрашивает о тебе, это может быть важно. Разве ты не говорил, что примирился со своим богом?

― В последний раз, когда я посетил его храм, я положил к его ногам Наталию. Это было не так давно. До того, как мы отправились в путешествие, я столетиями не посещал ни один из его храмов. И, похоже, тогда его это не беспокоило.

Серафина засмеялась.

― В этом я не сомневаюсь. Когда бог желает тебя видеть, то обязательно найдёт. Но здесь речь идёт об одном из его священников. Разве ты не должен спросить, чего он хочет?

― Он мог бы оставить сообщение, ― настаивал я, но Серафина просто с улыбкой посмотрела на меня, как будто я её развеселил. Я вздохнул. ― Хорошо, ― уступил я. ― Я пойду к нему.

― Сейчас?

Я неохотно скривился и в конце концов вздохнул.

― Ладно. Сейчас, так сейчас. Но только после того, как приму ванну. Не хочешь пойти со мной?

― Я уже думала, ты не спросишь, ― засмеялась она, и даже Зиглинда улыбнулась.

Я как раз закончил мыться, когда в дверь постучали.

Я обернул полотенце вокруг талии и открыл. К моему удивлению, это была Зиглинда.

Я пригласил её войти, она неуверенно ждала, пока закроется дверь, затем сделала глубокий вдох.

― В военное время неизвестно, увидимся ли мы вновь, Хавальд, ― тихо промолвила она. ― Поэтому мне нужно сказать то, что хочу. Во-первых, я знаю, что вы беспокоитесь обо мне. В этом нет необходимости, я выбрала свой путь и иду по нему с гордостью. Я многому у вас научилась. Во-вторых… Пожалуйста простите меня за наглость, что я затрагиваю эту тему, но я также научилась кое-чему от Яноша о жизни и любви.

Лиандра никогда не подходила вам, сэр Родерик. Она наша королева, это её судьба. Но только одна женщина может заставить вас улыбаться и смеяться, и это не Лиандра. Лучше не закрывайте своего сердца. Я наверняка знаю, что это навредит лишь вам.

― Зиглинда… ― начал я, но она подошла и крепко меня обняла.

― Пусть боги защитят вас и одарят свой милостью, Хавальд, ― выдохнула она и сглотнула. И убежала, прежде чем я успел сказать что-то ещё.

― Тебя как следует погоняли? ― спросила Серафина, когда мы направились в храм. Зиглинда уже ушла. Она была в компании Дезины, которая хотела открыть для неё портал в Громовую крепость и пойти туда вместе с ней. Сантер собирался сопровождать их, хоть ещё и не изменил своего мнения о порталах. Прима была очень живой, Серафина говорила с ней не так давно; казалось, что молодая женщина всё время чем-то занята. Если среди всех своих прочих забот она хотела выделить время, чтобы осмотреть старую, заледенелую крепость, то так тому и быть.

― Ещё нет. Я лишь получил доспехи, ― ответил я, покрутив плечами, которые уже сейчас были напряжены. ― Боюсь, что уже только эти доспехи могут вымотать.

― Требуется много времени, чтобы привыкнуть к ним, ― подтвердила она. — Когда становишься новобранцем, то целый год носишь их каждый день двенадцать отрезков свечи. И в начале даже не можешь поверить, что позже едва будешь их замечать. Но это действительно так, потом больше уже о них не думаешь. И самое позднее, когда отскакивает первый удар меча или нагрудник защищает от болта, ты благодарен за доспехи. В конце ты можешь заниматься в доспехах всем, кроме плаванья.

― У меня нет года, и я буду счастлив, когда мне больше не придётся носить эти доспехи.

― У тебя есть ещё другие, ― напомнила она. ― В них ты можешь проводить парады.

Генерал-сержант Касале ещё в Газалабаде подобрала для меня доспехи генерала. И вот чудо, они пережили долгое путешествие в Аскир и теперь лежали в моей комнате в сундуке. Будь моя воля, они бы там и остались.

13. Ангел Сольтара

Тем временем уже стемнело, но для Аскира вечер был довольно тёплым. Храмовая площадь, на которой стояли дома богов, находилась к востоку от цитадели, в задней части города, районе, где проживало много художников и учёных.

Как я узнал от Серафины, там также находились три академии. Задача одной из них состояла лишь в том, чтобы доносить до будущих учёных секреты математики и музыки. Я был удивлён, почему математика была вместе с музыкой, но и здесь у Серафина нашлось объяснение.

― В музыке есть закономерность, чтобы она звучала и была гармоничной, ― объяснила она, когда мы шли по широким улицам, которые теперь больше соответствовали моему представлению об имперском городе. Здесь, внутри четырёх защитных валов, город имел широкие улицы и великолепные здания, которые больше не были похожи на крепости. ― Так что есть смысл преподавать и то и другое вместе. Мой отец брал там уроки, чтобы научиться строить дороги и мосты. И он играл на спинете. Так он и познакомился с моей матерью.

Пока мы шли, казалось, её мысли блуждают где-то далеко. Я дал ей время, размышляя, каково это, оплакивать человека, который умер семьсот лет назад, а ощущать боль, как будто это только что случилось. Она уже говорила, как ужасно себя чувствует из-за того, что умерла раньше своего отца. Вряд ли для отца существует судьба более жестокая, чем пережить своего собственного ребёнка.

Вечер был спокойный, на широких улицах почти ничего не происходило. Один из торговцев загружал тяжёлыми ящиками телегу, запряжённую лошадьми. В остальном всё было тих и мирно.

― Асканнон тоже любил музыку. Он сказал, что она бережёт его от безумия. Слишком много власти и ответственности плохо для человека, ― подумала она вслух. ― Требуется много силы, чтобы она не ввела в заблуждение. Мой отец всегда говорил, что власть ведёт к злоупотреблению и не должна ложиться на плечи одного человека. Её нужно с кем-то делить, чтобы у здравого смысла был хотя бы один голос, который мог бы возразить.

― А что насчёт Асканнона? ― спросил я, продолжая путь.

― Асканнон сам говорил о себе, что впал в безумие. ― Она улыбнулась. ― Заявлял, что у него мания величия и что есть несколько трюков, чтобы не сойти с ума окончательно.

― И он назвал их тебе?

― Да. ― Она улыбнулась в темноту. ― Он проживал несколько жизней. Как храмовый писец, здесь на площади, как учёный академии и как сапожник, зарабатывающий себе на жизнь в небольшом киоске на рынке. Только так он мог понять, что движет людьми, что на них влияет, делает счастливыми или неудовлетворёнными. Он сказал, что власть обязует творить мир. ― Она тихо засмеялась. ― В детстве я подслушала разговор между ним и моим отцом, в котором император жаловался, что он сам себе раб. Истинному тирану и деспоту было бы легче. Он же проклят совестью, которая порабощает его сильнее, чем он когда-либо смог поработить кого-то ещё.

Это говорило за него. Я подумал о своей родине.

Элеонора была великой королевой, но не каждая коронованная особа вела себя, как она. Её собственный прадед был вспыльчивым ублюдком, правящим твёрдой рукой и без голоса разума. Если я правильно помнил, он ещё как раз вовремя свалился с лестницы и сломал себе шею. Ропот на улицах стал уже достаточно громким, указывая на бунт.

И как обычно в таких случаях, я не был уверен, действительно ли это был всего лишь несчастный случай. Его отец, правящий перед ним, был ненамного лучше, однако в другом смысле: он уступал любому изложенному требованию и почти обанкротил страну. Затем был один, сошедший с ума, который носил женскую одежду, а по ночам бродил по залам королевского замка, читая стихи. Ещё один, который посвящал всё своё время книгам, и другой, желавший расширить и покрыть позолотой свои замки и дворцы. И время от времени те, кто было достаточно разумен, чтобы поддерживать и обновлять королевство.

Но независимо от того, что эта семья сделала неправильно, она произвела на свет Элеонору, и, без сомнения, та войдёт в книги учёных и историков, как величайшая из них.

Теперь корону Иллиана носила Лиандра. Если нам удастся спасти нашу родину, мы увидим, станет ли она хорошей королевой. Во всяком случае, я был твёрдо в этом убеждён.

Она предложила мне править вместе с ней. Но я предпочёл бы сразиться со всеми силами тьмы, чем возложить на себя такую ответственность.

― Твой отец хорошо его знал? ― спросил я. ― Я имею в виду императора.

Серафина кивнула.

― Они были друзьями. Похоже, император также интересовался мной. Он всегда спрашивал, как мои дела и привозил подарки…

― Значит вот всё как было, ― перебил я. ― Ты и его обвела вокруг пальца.

― Совершенно верно! ― Она захихикала. ― Коварный талант, который маленькие девочки получают от богов и который мне удалось использовать в полной мере.

― Не сомневаюсь. И какие же подарки император преподносил ребёнку?

― Сладости с рынка, пони, свёрток шёлка из Ксианга, кинжал, который он сам для меня выковал и жемчуг для нашей свадьбы. А ещё истории. ― Она нежно улыбнулась. ― Он рассказывал мне истории о далёких странах, о богах и героях, которые всегда появлялись в тот момент, когда в них была нужда. Что ход истории изменяли маленькие подвиги. Великие герои требовались только в том случае, когда маленькие отсутствовали. «Несправедливость начинается с малого», ― говорил он. «И в малом с ней легко бороться. Там её нужно искоренять, прежде чем она вырастит как сорняки.» ― Она остановилась и посмотрела на меня. ― Думаю, что у этого человека были свои недостатки, но в детстве я его обожала. Однако одно я знаю наверняка: составив законы, он сам строго придерживался их, и это то, что делает его великим человеком, а не владение магией. Не его могущество, а справедливость. ― Она положила мне руку на плечо. ― Хавальд, я не могу поверить в то, что он ушёл к Сольтару. Я знаю, что он вовлечён в этот конфликт. Нет ничего, что он ненавидел бы так сильно, как наездников душ, и немыслимо, что мы выступим против этого некроманта без его поддержки.

― Благочестивая надежда, ― ответил я. ― Можно подумать, что у него уже было достаточно возможностей, чтобы вмешаться.

― Какое-то происшествие расстроило его планы, ― предположила она. ― И я думаю, это связано с тем, что Бальтазар, Асела и Фелтор попали под власть этого императора-некроманта. Я теперь уверена, что всё было именно так, поскольку лишь это объясняет то, что произошло. Дезина сказала, что хотела поискать доказательства в архивах башни. Но для этого ей нужно достичь следующего уровня мастерства. Она уже впала в отчаяние по этому поводу. Видимо, ей нужно сдать своего рода экзамен, но она не знает, как с ним справиться.

― Она сказала, о чём речь? ― спросил я.

Как и в Бессарине, эта площадь была квадратной, с храмами трёх богов по углам. Однако здесь стоял ещё четвёртый храм, тёмный и заброшенный, и насколько я мог судить издалека, с замурованными окнами. Он был проще и меньше великолепных домов других богов и значительно старее.

― Нет.

― Спроси её при случае. Ты хорошо знала Бальтазара и других Сов. Может быть тебе известно что-то, что могло бы помочь ей справиться с экзаменом.

― Я вряд ли смогу поддержать Сову.

― Кто знает? ― Я махнул рукой в сторону далёкого тёмного храма. ― Скажи, ты знаешь, кому там покланяются?

Она посмотрела на храм и нахмурилась.

― Думаю, это был сам бог-отец. В мои дни храм был уже замурован. Думаю, он дал указание своим священникам поддерживать и служить другим богам. Он сказал, что это не его эпоха, а его богов-детей, и что он вернётся, когда придёт время.

― И он оставил открытым, когда это случится?

― Само собой, ― ответила она. ― Ты ожидал чего-то другого?

В конце концов, мы добрались до храма Сольтара. Это было великолепное здание с высокими колоннами и широкими лестницами и сразу тремя большими открытыми бронзовыми воротами с узорами. За воротами я увидел большой зал, слабо освещённый ночными светильниками. До нас донеслось многоголосое песнопение. Перед нами шла группа, несущая в храм тело на носилках, за ней следовали скорбящие со склоненными головами. На ступенях храма стояли и разговаривали три священника и адепт, в то время как послушник подметал метлой ступени, а другой у подножья лестницы раздавал бедным воду, хлеб и благословение. Вода и хлеб ― еда скудная, но её достаточно для того, чтобы жить. Было время, когда я мог даже убить за свежую буханку хлеба.

Сольтар был богом света, который также подчинил себе ночь. Его обещание людям заключалось в том, что после величайшей темноты всегда следует день, а величайшее отчаяние всегда сменяется надеждой.

Сколько в этих историях о богах было правдой?

От Зокоры я узнал, что когда-то в самом деле существовал бог темноты, Омогор. Ещё прежде, чем появились люди, он был побеждён богами света.

Астарта, которая олицетворяла у людей прощение, любовь и гармонию, учувствовала в этой войне и в качестве награды за битву отдала тёмным эльфам, последовавшем за ней, часть себя, которая казалась мне суровой и жестокой и всё же была справедливее, чем прежняя тьма.

В Бессарине Серафина показала мне святыню, где поклонялись богу света, когда тот ещё правил исключительно днём.

Прежде чем бог принёс людям огонь и свет, ночь была жутким и страшным временем. В ту пору считали, что если умереть в темноте, душа будет потеряна.

Я стоял перед лестницей храма и размышлял о том, что, якобы, дал людям сам бог-отец: надежду, как самую великую силу, способную преодолеть всё.

Почему, собственно, Сольтау поклонялись как богу смерти? Разве он не должен по-прежнему оставаться богом надежды и света. Может мне стоит спросить.

― Не хочешь сделать следующий шаг? — забавляясь, спросила Сарафина. — Нужно всего лишь поднять ногу, и уже будешь на лестнице, а там справишься и с остальным.

― Я как раз собирался, ― заверил я и сделал этот первый шаг.

В меня не ударило молнией. Молодой священник поднял глаза и дружелюбно кивнул нам. Затем, сразу за входом, к нам подошёл другой священник.

― Идти дальше с оружием запрещено, ― с негодованием сообщил он. ― Отдайте его мне, ― Когда будете уходить, получите свои орудия убийства назад.

― Тогда мы подождёт здесь. Кто-то из этого храма хотел поговорить со мной, и я пришёл, чтобы осведомиться, в чём дело.

― Тогда скажите мне, кто вы такой, ― потребовал священник. ― И я спрошу, правда ли то, что вы говорите.

― Родерик фон Тургау.

― Ждите здесь, ― резко промолвил он. ― Не входите в зал со своим оружием!

Вскоре он вернулся, но выглядел не особо счастливым.

― Первосвященник ожидает вас, я провожу вас к нему. Вы можете оставить свой меч при себе. Женщина подождёт здесь.

― Нет.

― Простите? Я сказал, что первосвященник желает поговорить с вами.

― Я и в первый раз это услышал.

― Ну так что?

― Я подожду, пока не запустят также сопровождающую меня женщину.

― О ней первосвященник ничего не говорил.

― Тогда спросите его, ― предложил я. Мужчина посмотрел на меня так, будто у него на языке крутилось ругательство, затем молча повернулся и поспешил проч.

― Хавальд, ― тихо сказал Серафина. ― Я могу подождать здесь, ничего страшного.

― Нет, ― возразил я, оглядывая роскошное здание. Через открытую дверь, ведущую в главный зал, я увидел вдалеке статую моего бога. Мне показалось, что он смотрит на нас из-под натянутого на лицо капюшона. Впервые я заметил, что мантия на нём похожа на мантию Сов.

За исключением первосвященников, которые во время церемонии раз в год меняли одежды бога, никто не знал, как выглядит Сольтар. Возможно, он стоял с закрытыми глазами.

Священник вернулся.

― Первосвященник приглашает вас и сопровождающую вас женщину к себе. Если это для вас приемлемо и больше нет никаких возражений. ― Мне показалось, что я услышал скрежет его зубов. Хоть он и был служителем моего бога, всё же не нравился мне.