Королева Летних Сумерек

7

Спустя два дня Джанет сидела на одной из скамеек треугольного скверика на пересечении двух улиц в центре Инвернесса. Сквер пестрел яркими, цветастыми детскими площадками, которые бойко и безудержно пользовала стайка шумливой ребятни. Скамейки вокруг занимали взрослые опекуны, чинно наблюдая за шалостями своих подопечных.

Рядом с Джанет громоздилась куча магазинных пакетов, которую она небрежно удерживала своей изящной рукой, чтобы покупки не опрокинулись на тротуар. Она улыбнулась и приветливо помахала двоим мужчинам, стоявшим метрах в шести от нее (отец наказал им следовать за ней всякий раз, когда она покидала поместье). Даже на таком расстоянии на их лицах явно читалась унылая тоска от беспрестанного мотания из магазина в магазин на протяжении долгого, занудного дня. Руки у них были отягощены еще большим количеством коробок и мешков. Оба выглядели настолько затюканными этой явно не мужской работой, что Джанет едва не рассмеялась, но вовремя себя одернула.

Идея выбраться из дома и в процессе изрядно обновить свою комнату казалась хорошей, но то, что поначалу выглядело гневным протестом на самодурство отца, теперь как-то сдулось и совсем не приносило удовлетворения.

«Самозабвенная трата денег на кучу барахла сейчас смотрится явно по-детски. Но в одном он был прав: мне в самом деле нужна помощь, чтобы дотащить все это домой. Интересно, как бы мог сложиться день, если бы я разделила его с кем-нибудь из друзей, а не с этими двумя битюгами?»

Где-то сзади, по ту сторону скверика, гомон играющей ребятни перекрыло тявканье мелкой собачонки. Не оборачиваясь, Джанет задумалась, не завести ли и ей домашнего питомца.

«Кого бы лучше, собаку или кошку?»

Терзая слух, пронзительное тявканье неуклонно увеличивалось по громкости.

«Почему больше всего шума исходит от мелких шавок?

Наверное, какая-то моська полагает, что защищает свою хозяйку».

Джанет со вздохом поглядела на приставленных к ней телохранителей.

«Они здесь больше для того, чтобы не дать мне сбежать.

Свою работу они делают исправно, только хоть раз бы улыбнулись».

Яростный лай все усиливался, и Джанет мельком оглянулась через плечо, поглядеть, в чем причина. Сбоку от качелей на негнущихся ногах уперся короткошерстный пуделек и лаял во всю свою мохнатую голову. Поперхнувшись ругательством, застывшим на кончике языка, Джанет вытаращила глаза в ужасе. Там, припав брюхом к земле, к скверу подбиралась огромная неуклюжая тварь, определенно не из этого мира.

Гибко поводя хвостом, черная, похожая на кошку бестия пробиралась вперед, сосредоточенная всецело на своей добыче. Кто это, сомнений быть не могло. Глазом не моргнув, хищная нежить смахнула собачонку в сторону и продолжала двигаться прямиком в сторону Джанет.

«Черт побери!»

Между тем никто в парке будто и не подозревал об этом грозном существе. Никто, кроме той собачки. От слова «вообще». Джанет взглянула на телохранителей, которые продолжали поглядывать вокруг со скучливым безразличием.

«Они ничего не видят!»

Когда зверь был уже всего в нескольких метрах, Джанет за долю секунды определилась с решением.

«Нельзя допустить, чтобы те люди погибли только потому, что мне вздумалось прошвырнуться по магазинам».

Краем глаза она видела, как рычащая бестия собиралась с силами, готовясь перекинуть свою мускулистую тушу через кованую ограду сквера.

«Но куда же бежать?»

В этот момент Джанет услышала, как ее окликнули по имени. Обернувшись, она изумленно увидела Томаса. Он балансировал возле ближнего бордюра верхом на своем «лайтнинге». Облегчение нахлынуло, наполняя веселой легкой силой.

«О да!»

Роняя пакеты, Джанет вскочила со скамейки и в два быстрых шага запрыгнула на заднее сиденье.

– Вперед! Мчи!

Когда мотоцикл с ревом вырулил на оживленную улицу, Джанет обернулась: преследующий зверь бесследно исчез. Двое всполошенных охранников отчаянно пытались пробиться сквозь толпу покупателей, наводнившую тротуар. Том грациозно маневрировал по улице, быстро набирая скорость, пока шансы быть схваченными людьми или невидимым зверем не упали до нуля. Крепко обхватив Тома руками, Джанет облегченно перевела дух.

«Ох, блин, мы вовремя!»

Перекрикивая шум ветра, она спросила:

– Как это у тебя получилось? Оказаться именно там, где надо, и именно тогда, когда нужнее всего?

Том, на секунду обернувшись, мелькнул задорной улыбкой:

– Джанет, ты слишком юна для таких врагов!

Попытка съязвить в ответ не получилась: мотоцикл вспрыгнул на тротуар, а с него съехал по крутому лестничному пролету.

После этого Джанет со смехом выкрикнула:

– Враги? Да ну! Просто парни на оплате. Уж кто мне враг, так это мой папа. Хочет удушить меня в своем проклятом доме-темнице!

– Нет. Меня беспокоят не они, а охотничьи звери, которые почти нашли свою добычу.

– Звери? Я видела только одного. Ты хочешь сказать, этих кровавых жутких тварей было на самом деле больше?

– Они всегда охотятся стаями…

Джанет крепче обхватила Тома за талию и продолжила:

– Но почему я его видела, когда никто другой не мог?

Красноречивое пожатие плеч лишь разожгло Джанет.

– Хорошо, мистер Молчун и Скрытник. Когда ты собираешься объяснить, что здесь происходит? От одной мысли о тех ужасных тварях у меня мурашки по коже. Мне нужны ответы на кое-какие вопросы, Том!

После ее вспышки они молча ехали по городу, небо над которым закат уже начинал окрашивать охристым цветом. Время от времени Джанет протягивала руку, чтобы провести себе по остриженной макушке, и невесело размышляла:

«Джанет, ты идиотка. Снова ты обнимаешь этого симпатягу незнакомца и едешь… куда? Но по какой-то причине я чувствую себя с ним в безопасности… несмотря на то, что он не ответил ни на один мой вопрос!»

После того как они переехали реку Несс по мосту Янг-стрит, Том поставил свой мотоцикл на парковке возле Несс-Уок. Здесь с красивой речной набережной открывался живописный вид на замок Инвернесс и многообразие соборов, возвышающихся над низким горизонтом центра города; вообще эта часть города с множеством ресторанов, пабов и кафе была довольно популярна. Не являлся исключением и сегодняшний вечер.

Они слезли с мотоцикла и неторопливо пошли по многолюдной улице. Томас, заметив, что Джанет нет-нет да и оглядывается через плечо, остановился и с улыбкой ей сказал:

– Теперь насчет своей безопасности не переживай. Ты под моей защитой.

– Да что ты? Вот так взять и поверить, что придурок, который бросил меня на том чертовом мосту, вдруг заделался моим… защитником?

«Хотя почему-то мне этого хочется».

В этот момент их разговор отвлек громкий звон музыки из глубины ее сумочки. Джанет порылась и вытащила из ее недр настырное мобильное устройство. На экране высветилось сообщение от отца, которое она пробежала вполглаза:

«Джанет, ты где?! Отпишись СЕЙЧАС ЖЕ!»

Мобильник она, не раздумывая, через плечо кинула в Несс; река приняла его с тихим всплеском. Затем Джанет обернулась к Тому и улыбнулась, видя его замешательство:

– Просто подарок от отца, который я на самом деле не ценю и не нуждаюсь.

«А его чертовой армии будет не так-то просто выследить меня без этой штуковины».

Затем они молча продолжили свою прогулку между городом и рекой, в блаженстве от угасания дня и присутствия друг друга.

К тому времени как они остановились под огромным раскидистым вязом над кромкой воды, в желто-оранжевом зареве заката уже неуловимо зарождалась тьма. Томас серьезно посмотрел в глаза Джанет и нарушил их общее молчание.

– Я каюсь, что навлек на тебя незаслуженное зло. Из-за меня ты увидела, как приоткрылась дверь в огромный мир, который порой бывает излишне жесток и скор на реальную опасность для тех, кто ничего не подозревает. Это мир, шанс увидеть который выпадает лишь немногим из бренных.

– «Немногим из бренных»! Что ты имеешь в виду? Ты такой же бренный, как и я, и…

Еще не договорив этих слов, Джанет ощутила растерянную робость сомнения. Особенно после того, что ей довелось повидать и ощутить за последние дни.

– Ты ведь просто человек, так ведь, Том?

– Да, но я приноровился к привычкам этого другого мира; мира, от которого я пообещал тебя защищать. Если понадобится, то и ценой собственной жизни.

Взволнованная очевидной искренностью слов и мягким взором Томаса, Джанет ощутила, как по ее телу пробежал сладкий дрожащий холод. Собравшись с мыслями, она отвернулась и некоторое время смотрела вниз, на темнеющую воду. До нее вдруг дошло, что это ее как бы случайное приключение может перерасти в нечто большее.

«Неужели я вправду хочу, чтобы это произошло?»

И она улыбнулась про себя:

«А может, и вправду».

И тут Том задал вопрос, который Джанет всполошил. Ей много раз задавали его и раньше, но она предпочитала просто отмахиваться. Однако сейчас она поняла, что хочет рассказать о себе этому человеку все, что только может.

– А твоя мать? Как она относится к тому, что тебя заточили в вашем замке?

Какое-то время Джанет рассматривала тускнеющее отражение заката в медлительно текущей реке, где прямо внизу струился силуэт собора, после чего ответила:

– Своей матери я никогда не знала. Она всегда была призраком без лица, который неотлучно жил в моих мыслях. Сколько я себя помню, вблизи находился только мой отец. Но он всегда оставался отстраненным, чуждым… как будто ему отчего-то больно меня даже видеть. Мы никогда с ним не ладили, а последнее время все стало только хуже.

Когда мне исполнилось двенадцать, у меня начались странные приступы, провалы в памяти или внезапные панические припадки, или как их там называет дорогущий врач моего отца. А последний год они сделались еще хуже, как по продолжительности, так и по тяжести.

Прогнав меня через все исследования, какие только могло позволить немалое состояние моего отца, врач постановил, что те затмения и являются причиной моей потери памяти, лунатической ходьбы и изменений в моей личности. Сделали даже записи, где я во сне разговаривала на странном языке, который никто не понимал. – Джанет печально улыбнулась. – По крайней мере до той ночи на мосту, когда вдруг на нем заговорила, и на этот раз понимала значение произнесенного и услышанного слова. Что до невероятности странно…

Как бы то ни было, отец всегда старался держать меня на коротком поводке. И по мере того как я становилась старше, он все навязчивей стремился удержать меня под замком. Но, Том… Мне восемнадцать лет. Восемнадцать! Я не должна по-прежнему жить под моим отцом. Мне нужно выйти в мир и выяснить, кто я и чего действительно хочу от жизни. Но пока я чувствую себя огромной пустой дырой, ожидающей, когда что-то меня заполнит… Но это неправильно. Я должна сама выбирать, чему я хочу научиться. Разве не так?

Неожиданно Том легонько взял обе ее прохладные ладони в свои, теплые.

– Конечно же, отец заботится о твоем благополучии. В конце концов, разве он не желает тебе самого лучшего?

Перед внутренним взором Джанет поплыли тревожные воспоминания, которые она уняла, уютно припав к плечу Тома.

– Несколько лет назад он записал меня в шикарную частную школу. Разумеется, на свой выбор. Вся из себя эксклюзивная, из темного кирпича, с высокими стенами и крепкими воротами. Своих дочек туда пристраивали только самые навороченные семьи. Он, видно, надеялся, что я обзаведусь друзьями из нужных кругов. Но большинство из них были просто отстой, а их семьи и подавно.

За исключением нескольких более-менее приличных, мои одноклассники отпускали те же глупые шутки о моей коже, которые я слышала всю свою жизнь. «Эй ты, голливог[4], или как там тебя!» «Чего тебе вообще здесь надо, чернушка!» Было и кое-что похуже, но я научилась не обращать внимания.

Однажды днем на футбольном поле меня обступила орава самых подлых сучек, выплевывая мне оскорбления прямо в лицо. Тут я не сдержалась и тоже что-то заорала в ответ.

Это раззадорило их еще сильней, и они начали пинать в меня красный футбольный мяч – сильно так, аж жгло, снова и снова. Наверно, единственный раз в жизни я благословила свою «проблему со здоровьем», потому что внезапно брякнулась в обморок, а они все разбежались.

Отец появился почти сразу и отвез меня домой. До сих пор не знаю, хотел ли он защитить меня или же спрятать от всего мира, стыдясь цвета моей кожи.

– Я думаю, что нет. Вы… ты очень красива, Джанет Рэйвенскрофт.

Распахнув в изумлении глаза, она на секунду смолкла, пытаясь уяснить, что может означать этот комплимент, вызывающий еще один неуловимый сдвиг в их отношениях.

В трепетном волнении она продолжила:

– В общем, с тех пор у меня всю дорогу были сплошь частные репетиторы и обучение на дому. Отец называет это обучение «индивидуальным», ну а мне оно напоминает тюрьму.

Она посмотрела на Томаса затуманенными неуверенностью глазами.

– Это безопасно и удобно. Мне не нужно работать, снимать жилье и вообще беспокоиться о деньгах… не говоря уж о выходках с обзыванием. Но если я продолжу в том же духе, мне не удастся жить своей собственной жизнью и совершать свои собственные ошибки.

А это, наверное, пострашней тех твоих чертовых тварей.

Слушая Джанет, Томас испытывал беспокойство, потому что и сам задавал себе одни и те же вопросы уже больше лет, чем сам мог вспомнить. В сущности, именно эти вопросы заставляли его отлучаться от королевского двора на все более длительные промежутки времени.

Его мысли вернулись к девушке рядом с ним, когда с губ Джанет сорвался резкий смех:

– Если тебе интересно, то вся эта опека и впрямь мешает моей жизни. Любой парень, с которым я встречаюсь, просто сразу сбегает, когда оглядывается и видит за собой какого-нибудь громилу, пристально следящего за каждым его движением.

С каких-то пор я почувствовала, что вот-вот свихнусь от разочарования, поэтому начала играть с отцом и его людьми в эдакую игру. Я тщательно продумываю план и сбегаю в какое-нибудь интересное место, где на несколько часов притворяюсь нормальной, здоровой молодой девушкой с нормальными, здоровыми проблемами. Но все эти глупые игры потихоньку наводят на мысль: а может, я и есть та самая избалованная девчушка, какой меня считает мой отец?

Джанет замолчала и пристально оглядела теперь уже подернутый темнотой город, притаившийся на их стороне вдоль реки, после чего прошептала:

– Иногда отец смотрит на меня таким взглядом, будто он полностью уверен, что я вообще ку-ку и ухожу в полный психоз. Может, это потому, что он ничего не может во мне исправить, и у него развилась такая чертова паранойя насчет того, что я еще могу выкинуть?

Ее разум метался, пытаясь представить, как можно напугать такого богатого и властного человека, как ее отец.

Когда она подняла глаза, то поняла, что Том ей что-то отвечает:

– …действительно, то положение, как ты его описываешь, мне вполне знакомо. В моей жизни тоже есть некто, кто пытался удерживать меня в клетке. Клетка эта, как ты говоришь, золотая, однако прутья у нее такие крепкие, что не давали мне никакой истинной свободы.

Услышав его слова, Джанет тайком улыбнулась, благодарная за то, что на свете есть кто-то, хотя бы отчасти понимающий ее волнения.

Внезапно из ближайшего кафе раздался резкий звонкий шум. Схватив Тома за руку, Джанет начала дышать лишь тогда, когда поняла, что там всего лишь случайно уронили на пол переполненный поднос, и зловещие создания тут ни при чем.

Поглядев на Томаса, она спросила:

– Может, пойдем куда-нибудь, где не так людно?

– Как пожелаешь.