Королева Хальдора

Глава 2

Зябко поежившись, я плотнее укуталась в легкий плащ. На улице было холоднее, чем я рассчитывала. Небо заволокло тяжелыми тучами, проседающими едва не до самой земли. Они опасно клубились, перекатывались, словно волны, подгоняемые ветром. Казалось, в любой момент может разразиться дождь.

Добравшись до любимой беседки, я стряхнула со скамейки опавшие листья и присела, обводя взглядом потускневший сад. Деревья и кустарники стояли почти голыми, щеголяя своими прутьями-ветвями. Прямо возле беседки красовались поздние цветы, которым, казалось, такая погода очень даже нравится.

Минут через пять по крыше дробно застучали капли.

Как бы мне ни хотелось ни о чем не думать, но мысли снова и снова возвращались в кабинет к разговору с отцом. Мне казалось, что образ нежно-розового цветка до сих пор стоит перед глазами.

Утихшая буря снова всколыхнулась в душе. Я не могла толком разобраться, чего во мне больше. К своему ужасу, среди негодования и страха я могла разобрать крупицы любопытства и странной радости.

– Я сошла с ума, – простонала я, сдерживая желание побиться головой о деревянную стену позади себя.

Его величество Гордон Эклин-Маэр – король Хальдора, – по слухам, был ужасным человеком. Если собрать все, что я о нем слышала, то перед глазами вырисовывался весьма неприглядный мужчина, единственным достоинством которого была притягательная внешность.

Конечно, никто и никогда не попрекал короля и не осуждал. Еще бы, никому не хотелось лишиться ни головы, ни расположения короны. А на подобное король был скор, отчего его считали жестоким.

А еще он имел большую слабость к различным винам и женщинам. Поговаривали, что в постели он несдержан и его фавориток часто видели едва ли не выползающими из его покоев. Понятно, что об этом только тихо шептались по углам.

Заботливые отцы, любящие своих дочерей, пытались не пускать их в замок правителя, стараясь как можно скорее выдать их замуж. Иные, наоборот, стремились всеми силами протолкнуть свое чадо поближе к королю.

Многих весьма волновало, что он до сих пор не женат. Теперь мне понятно почему. Он мог менять женщин в постели сколько угодно, но вступить ни с одной в брак не смог бы никогда – королевская магия не допустила бы подобного, ведь мы связаны с ним с самого моего рождения.

Сжав оледеневшие пальцы, я невидящим взглядом посмотрела перед собой. Может быть, все это просто слухи и король не так ужасен, как о нем шепчутся? О, как бы мне этого хотелось. Вот только если вспомнить законы, которые вышли из-под его пера, то все становится еще более неприглядно.

Заметив краем глаза движение, повернулась, с удивлением замечая, как рядом со мной присаживается мать.

– Мама? Что-то случилось? – спросила и сразу прикусила губу. Мать не любила, когда я с ней заговаривала. Она и в самом деле тут же обожгла меня раздраженным взглядом, но смолчала. И я не стала больше ничего говорить, отвернувшись.

– Не забудь взять с собой изумрудное платье. Оно тебе идет, – сказала она минут через пять тишины, наполненной шорохом дождя.

– Конечно, как скажешь, – согласилась я немедленно, недоумевая. Какое ей дело до моих платьев? Она никогда не проявляла к ним никакого интереса. Мне хотелось спросить ее о многом, но я понимала, что ответов не дождусь. В лучшем случае мать просто встанет и уйдет, как делала это всегда.

Как-то слишком глубоко вдохнув, она немного повернулась ко мне, рассматривая. Я тоже осторожно повернула голову, не зная, как себя вести с собственной матерью. Столько раз в прошлом я пыталась к ней приблизиться, понять, но каждый раз наталкивалась на стену. В конце концов я просто разочаровалась и устала, прекратив свои попытки сблизиться.

– Итак, ты теперь знаешь, – сказала она, рассматривая меня со странным выражением лица.

– Да, мама, – отозвалась я, кивнув для верности. – Отец рассказал мне о воле королевской магии.

– И что ты об этом думаешь? – резко спросила она, будто пытаясь в чем-то уличить. – Я сомневаюсь, что ты осознаешь, как сильно нам всем с этим повезло. Теперь наша семья будет второй по значимости после королевской.

Я вспыхнула от негодования. Вот, значит, как? То есть ради того, чтобы хоть как-то на меня теперь влиять, она решила помириться? Не бывать этому!

Так, тихо, тихо. Всё, скорее всего, не так. Мать знала обо всем с самого начала, так что если бы она хотела на что-то там влиять через меня, то и вовсе бы не ссорилась, постаравшись с самого моего детства заиметь на меня определенное влияние. Но этого не было. Наоборот, она всеми силами пыталась отдалить меня от себя.

Чего же она хочет?

– Я понимаю, о чем ты, мама, – кивнула я, тщательно подбирая слова. – Не могу сказать, что счастлива, все-таки слухи…

– Глупая девчонка! – тут же осекла меня мать. – Даже если король именно такой, каким его описывают, то быть его женой все равно большая честь. Он король! Этого достаточно. В остальном он может быть хоть кривым, хоть косым.

Я поджала губы, сдерживая рвущиеся наружу слова.

– Возможно, ты права, – выдохнула, унимая колотящееся сердце.

– Конечно, я права, – фыркнула она. – Ты слишком молода. В твоей голове полно глупых мечтаний, о которых пришла пора забыть. Это все твой отец, – мать поморщилась. – Эта его… бесхребетность.

– Не говори о нем так! – сказала я резко, сердито вскидывая на нее взгляд. – Отец прекрасный человек, в отличие…

– От меня? – мать хмыкнула, складывая руки на груди. – Можешь не трудиться. Я и так отлично знаю, что ты обо мне думаешь.

Она замолчала, и между нами повисла напряженная тишина. Я еще пару секунд посверлила ее взглядом и отвернулась, не желая больше ни смотреть на нее, ни говорить.

Странно, но даже спустя десять минут мать не ушла, упорно сидя рядом.

– Почему? – спросила внезапно я, тут же удивившись. На мгновение мне даже показалось, что голос принадлежал не мне. Хотелось оглянуться, убедиться, что мы одни.

К моему удивлению, она поняла меня совершенно правильно.

– Я не хотела замуж, – призналась она, поморщившись. И было не понятно отчего, то ли от самого признания, то ли оттого, что сказала это мне. – Твой отец и раньше не был сиятельным геральдом. Чересчур мягкий, невзрачный, он вызывал у меня только одно желание – брезгливо фыркнуть и отвернуться. Но фамилия Маклэйн слишком громкая, чтобы отказываться от такой партии. Мой отец был готов плясать от счастья. Моего мнения никто, естественно, не спрашивал. И даже то, что я была влюблена в Адалхарда…

– В короля? – перебила я ее, ощущая, как меня начинает слегка потряхивать от таких подробностей.

Мать рассерженно нахмурилась.

– В короля, – она вскинула подбородок и глянула сверху вниз, словно пытаясь таким образом отгородиться. Отчего-то в этот момент она показалась мне такой уязвимой, тронь – разобьется на мелкие кусочки. Казалось, она готова защищать себя до последнего, скрываясь в своем желчном панцире. – После брака с твоим отцом мне не позволили даже попрощаться с ним. Я никогда его больше не видела. А потом он погиб.

– Мне очень жаль, – хрипло сказала я, неосознанно сминая ткань платья заледеневшими пальцами.

– О, – она картинно закатила глаза. – Избавь меня от своей жалости. Это было давно и покрыто таким слоем старого мха, что вполне можно считать неправдой. В любом случае за всю жизнь я даже научилась слегка уважать твоего отца. О любви, конечно, речи никогда не шло. Да, у меня не было больше Адалхарда, но было богатство и принадлежность к известной фамилии. К тому же мне нравилось управлять этим поместьем. Да и мои сыновья стали моей гордостью. Трое! Что еще надо? Оказалось, Вилберту очень хотелось иметь дочь. Я поддалась на его уговоры и в итоге лишилась большей части себя.

Мне кажется, я даже не дышала, вслушиваясь в каждое слово. Да, некоторые из них хлестали, как кнуты, били больно, наотмашь, но я чувствовала, что все это правда.

– Сначала, когда я родила тебя, то думала, все пройдет, она вернется. Но через пару лет я поняла, что после твоего рождения потеряла свою магическую силу, – она посмотрела на меня таким взглядом, словно я украла у нее что-то и не сознаюсь. – Это стало последней каплей. Не приложив никаких усилий, ты с самого рождения стала королевой! А я ведь так мечтала… А потом еще и осушила меня! Это… это…

Едва не задыхаясь от внезапного гнева, она схватилась за горло, обожгла меня взглядом и стремительно ушла, оставляя меня оглушенной и ошарашенной.

Я не могла поверить в то, что услышала. Мать ненавидит меня лишь потому, что я, по ее мнению, украла не только мечту, но и магию? Это так странно и глупо. Начать хотя бы с того, что Адалхард и Гордон совершенно разные люди. И если прошлый король на самом деле был благородным и прекрасным человеком, то о Гордоне такого я сказать не могу. А магия… Причем тут я? Она либо есть, либо ее нет. Я никак не могла ее отнять.

Я и не представляла, какие демоны терзают мою мать. На мой взгляд, все это казалось таким надуманным, но кто знает, может быть, потеря магии в самом деле вызывает настолько сильные негативные чувства. Вероятно, ей просто нужен был кто-то, кого можно было обвинить во всех своих бедах.

Качнув головой, я поднялась, краем глаза замечая на дереве напротив большого черного ворона, который сидел и смотрел прямо на меня. Накинув на голову капюшон, я торопливо направилась в сторону дома, старательно обходя лужи.

Разговоры сегодня дались мне весьма тяжело. Хотелось попить чего-нибудь горячего и забраться в теплую постель, чтобы забыться сном до самого утра. На сегодня размышлений достаточно, и так уже голова начала побаливать. Возможно, завтра я обдумаю сказанное сегодня еще раз. А может быть, и нет.

И всё-таки чего же она от меня хотела? Зачем пришла ко мне? Может ли быть такое, что она пыталась таким образом помириться?

Вздохнула.

Какой же всё-таки тяжелый человек.