Королева демонов

25-й день месяца Цапли

Мауруннус привел с собой двоих пажей, которые несли шлем и кирасу, на конюшню к Ройясу, где Гаррик и его новые товарищи уже готовились к нападению на королеву.

— Мы принесли доспехи мастеру Гаррику, господин, — сказал Ройясу мажордом.

Гаррик посмотрел на слабо поблескивающее в лучах рассвета обмундирование. Пластины серебряные, с изображенными на них мифологическими сценами обнаружения Вэллиса: Пастырь ведет Вэла и остальных спасшихся после того, как затонул Ксадако, в устье реки Белтис, а божество реки кланяется вновь прибывшим. На шлеме — битвы между Вэлом и гигантами, населявшими Орнифол. На груди — Госпожа машет рукой, благословляя побоище: богомерзкое зрелище, что и говорить.

Кроме того, в эти отверстия запросто пройдет наконечник копья.

— Какая красота! — восхитилась Лиэйн, вглядываясь в картины. Она сидела за столом и проверяла всех подходящих бойцов. Двое слуг замерли у сундука, но девушка, опережая их, сама платила звонкую монету.

— Не стану я этого надевать! — буркнул Гаррик.

— Размер мы подбирали на глаз, — уверил его Ройяс. — Но, кажется, должно подойти.

Дворянин выглядел взволнованным, но без излишней нервозности, какая, без сомнения, обуяла бы любого другого человека, чье жилище стало бы центром подготовки восстания. Если их попытка будет обречена на провал, лучшее, на что ему можно рассчитывать, это положение беглеца и личности вне закона. А если принять во внимание истории, передаваемые о королеве, становилось понятным: смерть — это, возможно, самое легкое наказание для ее врагов.

— Послушайте, — взмолился Гаррик, — если я должен носить доспехи, подышите мне соответствующие размеру и подходящие для битвы.

Ройяс был слегка раздражен.

— Речь идет не о битве. Мы ведь обсуждали это вчера вечером: наше дело — собрать войско, вы поведете их, значит, должны быть видны издалека.

— А, понял, — ответил Гаррик, а вместе с ним и король Карус, признавший мудрость чужой мысли, хотя и разочарованный.

И он отстегнул широкий пояс, на котором крепился меч. Кираса оказалась подходящей по размеру как в плечах, так и в бедрах. Пояс можно надеть и поверх доспехов, длины хватит. Облачившись в доспехи, Гаррик ощутил себя первоклассным воином.

Страж забрал у Гаррика меч, чтобы пажи помогли ему одеться. Те попытались пристегнуть крючки, но юноша запротестовал:

— Я сам, откуда вам знать, как мне нравится носить доспехи.

Лиэйн слегка улыбнулась ему. Ройяс нахмурился.

— Конечно. Мы и не догадывались, что ты умеешь носить доспехи.

На губах Гаррика заиграла легкая усмешка. Он возился с кожаными ремешками. С тех пор, как у него появился медальон короля Каруса, нет ему покоя. И в любом действии он всегда ощущал за плечом присутствие старого друга.

С другой стороны, если растешь и взрослеешь в деревенской общине, о какой частной жизни можно говорить? Так что Гаррик не жаловался. Зато у него теперь есть целый мир — мир знаний и новых возможностей.

Его пальцы замерли. Лицо, должно быть, тоже изменилось, так как Ройяс тревожно заметил:

— У вас какая-то проблема?

Гаррик связал ремешки двойным узлом.

— Нет, я просто обдумывал сразу много вещей, о которых лучше бы и не знать ничего. И я бы о них не узнал, не покинь Барка Хамлет.

— Тем не менее, не вступи ты в игру, вскорости и сама Барка Хамлет исчезла бы с лица земли. Если что — я и сама подтолкну тебя на решительные действия.

Смех Гаррика сливался с раскатами хохота Каруса.

— Ну ладно, что бы ни случилось, больше это не играет роли. К сожалению, в будущем еще достаточно поводов для беспокойства.

Ройяс о чем-то негромко переговаривался с усатым конюхом, после чего тот поклонился и тихо удалился в конюшню.

Гаррик забрал у пажа шлем, но пока не надевал его. В шлеме попросту неудобно. Карус частенько шел на битву с одной лишь короной на голове, а шлем оставлял в палатке.

— Знаешь, сынок, я рисковал, хотя и не должен был, — пробормотал голос в глубинах его подсознания.

— Иногда бывает нужно рискнуть, — вполголоса откликнулся Гаррик, оглядываясь в поисках компании, которую он поведет на битву. Они решили, что юноша обращается к ним. Хотя с другой стороны, так оно и было. — Лиэйн, как обстоят дела?

— Мы получили по одному докладу от всех районов, кроме четырнадцатого и шестнадцатого. Слухи расходятся повсюду. Люди вышли на улицы и уже напали на нескольких слуг королевы.

Районы номер четырнадцать, пятнадцать и шестнадцать располагались на другом берегу Белтиса, отрезанные от основной части города. Но присутствие королевы там оставалось довольно сильным.

Усатый конюх вышел их конюшни, ведя под уздцы коня редкой светло-серой масти, которую с тем же успехом можно было бы назвать белой. Парадное седло; лука седла и подхвостник украшены серебром.

Гаррик открыл было рот, но тут же снова закрыл его и рассмеялся. Ему не требовалось повторять дважды.

— Ройяс, это что, мой конь?

— Да, э… — замялся тот. — Вы прежде ездили верхом?

— Я поеду на нем, вот только лучше будет, если вы снимете с него всю эту ерунду. Мне будет удобнее без седла.

— Но это же…

— Это должно предотвратить мое падение с лошади. Мало ли, начнется паника, и лошадь испугается.

— Да, пожалуй, лошадь может оказаться менее стойкой, чем вы, мастер Гаррик, — согласился Ройяс.

Он кратко кивнул конюху. Тот крикнул в сторону конюшни, снимая с лошади парадное седло. Появился мальчишка с легким седлом в руках.

— Иногда лошади чувствуют момент лучше, чем люди, лорд Ройяс, — заметил Гаррик.

Сейчас во дворе собралось не менее полусотни человек: стражники, слуги, носильщики кресла Теноктрис — занятия волшебством слишком тяжело давались старой леди, чтобы оставить ее наедине с необходимостью спасаться бегством по булыжной мостовой. И еще здесь были сами заговорщики. Гаррик нахмурился, завидев дубины в руках слуг, в том числе, и мажордома Мауруннуса.

— Они что, будут защищать дом в наше отсутствие? — спросил он у Ройяса и кивнул в сторону слуг.

Тот фыркнул.

— Дом может загореться. Мне бы, признаться, этого не хотелось. Любой из жителей Вэллиса, кто хоть что-нибудь мне должен, позаботится нынче утром, чтобы этого не случилось.

Гаррик хлопнул вельможу по плечу. Ройяс тоже надел кирасу из темного железа с кожаными вставками. Шляпа из коричневого плюша была сверху покрыта металлом. Отличная экипировка для городского сражения. Защита надежная, а из толпы не выделяет.

Выделяться из толпы — задача Гаррика.

— Это битва не из числа «битв за короля», — шептал ему Карус. Гаррик явственно видел предка, стоявшего на балкончике и оглядывавшего двор. — Она, скорее, означает получить шанс жить в мире и умереть в своем собственном доме. И это касается не только людей, чье имя предваряет частица «-бор» или «-бос».

Служанки тоже высыпали из дома. Кое-кто вооружился кухонным ножом, а у других в руках зажаты булыжники. Гаррик усмехнулся, взглянув на Теноктрис и Лиэйн. Младшая спрятала в рукаве книгу со счетами. В руках у нее было серебряное ведерко. Девушка кивнула Гаррику.

Лошадь для Гаррика оседлали заново.

Ключ к победе или поражению лежал в сердцах жителей Вэллиса. Лиэйн явственно ощущала, что все ждут настоящего утра. С самого рассвета они были уже на ногах.

Гаррик принял поводья у пажа, поставил ногу в стремя и единым махом взлетел в седло.

— Отлично! — его голос зазвенел на весь двор. — Давайте же покажем людям с Таможни, что в Вэллисе не осталось места для прислужников королевы!

Пара стражников распахнула тяжелые створки ворот. Гаррик выехал в долину. Получилось не особенно вдохновляюще, зато практично.

— Валенс и Острова! — крикнул юноша, выезжая на один из самых широких бульваров Вэллиса, известный под именем улицы Гармонии, переходящей в бульвар Монумента в полумиле к западу от поместья королевы.

Гаррик выхватил меч. Несмотря на размеры, мерин отличался флегматичным нравом — не то что кони, к которым Гаррик привык в отцовских конюшнях. Он повиновался малейшему движению поводьев, копыта мерно постукивали по булыжникам.

Гаррик единственный ехал на лошади. Лиэйн и Теноктрис это могло повредить, поэтому решили не рисковать.

— Валенс и Острова! — кричал Гаррик. Он махнул мечом в сторону фешенебельных домов через улицу. Владельцы и слуги прилипли к окнам.

— Король Карус и свобода! — не отставал один из заговорщиков.

— Король Карус и свобода! — подхватили остальные. Лиэйн и Ройяс шагали рядом с лошадью. Их голоса также были отчетливо слышны.

Гаррик ехал шагом. Люди выходили из домов. Шлем мешал обзору, но Гаррику не хотелось поворачивать голову и смотреть через плечо: это могло дезориентировать людей.

— Они идут! — сообщила Лиэйн. — Они присоединятся к нам, Гаррик!

— Карус и свобода! — крикнул Гаррик. Шум заставил коня вздрогнуть. Он дернул головой и остановился. Гаррик натянул поводья.

Его захлестнули эмоции. Он хотел только одного: вонзить каблуки в ребра коня и помчаться, словно ветер. Но нельзя: они должны двигаться медленно, не обгоняя горожан.

— Они идут! — повторила Лиэйн.

Улица Гармонии поворачивала налево к перекрестку и немного сужалась. Трех — и четырехэтажные особняки сменялись резиденциями соседей Ройяса.

— Король Карус! — кричали на улице.

Другие не отставали:

— Смерть королеве! Сжечь ее заживо!

Усиленно распускаемые слухи и плата со стороны организаторов заговора сделали свое дело. Но больше всего помогла общая ненависть к королеве Азалэс.

Взвод городской стражи в ярко начищенных бронзовых шлемах и латных воротниках маршировал по улице в сторону треугольной площади. Старший стражник был вооружен широким мечом с клинком, украшенным гравировкой. Он выкрикнул приказ. Четверо из его людей разбежались по сторонам, готовые встретиться с напирающей толпой.

— Долой королеву! — закричал глашатай. Гаррик описал мечом полукруг, указывая в направлении Дома Таможни.

— Долой прислужников королевы! — крикнул Гаррик и поскакал прямо на стражников. Они не пытались остановить его.

— Долой королеву! — нашелся командир отряда, присоединяясь к толпе.

Дом Таможни был монументальным сооружением на главной дороге с севера на юг, ведущей к эспланаде вокруг гавани, квадратное здание из красного песчаника с двадцатифутовой аркой с каждой стороны. В основном, инспекторы работали снаружи, но бумажная работа и погрузка велись внутри здания. Стены были украшены колоннами из цветного мрамора, а на крыше возвышалась литая бронзовая статуя со скипетром в одной руке и чашей риса в другой, — она символизировала Вэллис.

Таможенники носили льняные накидки поверх мундиров. Вместо красно-черного, королевского цвета, накидки эти были оранжевыми, словно земля, охваченная пожаром.

Чудовищно толстый человек наверху отдал приказ, увидев приближение Гаррика во главе толпы. На улицу вышло десять чиновников с мечами в руках. Сообразив, какова численность противника, они мигом скрылись внутри. На площади показалась еще одна толпа.

И тут воздух заволокло серым туманом, в котором сверкали желтые глаза. Мерин под Гарриком испуганно заржал. Гаррик перекинул ногу через седло и спрыгнул, больно ударившись о булыжную мостовую. Ройяс поддержал его.

Фантазм летел вперед. У него было лицо демона, он тянул увенчанные когтями лапы к глазам Гаррика.

Гаррик уже видел фантазмов в магическом зеркале Теноктрис. Но этот направлялся прямо к нему. И Гаррик пошел навстречу чудовищу, не опуская меча.

— Это только наваждение! — воскликнул он. Голос звучал испуганно, и все же он шел…

Чудовище разинуло пасть. Молчание делало его еще ужасней. Краем глаза Гаррик увидел, как толпа застыла перед наступлением еще одного такого же.

Но несмотря на это, Гаррик заставлял себя идти вперед. И он ударил левой рукой.

Кожу обожгло. На мгновение он замер на голой равнине. Вокруг были тела друзей и родных. Их мертвые глаза посылали ему проклятья.

— Наваждение! — закричал Гаррик. Он, шатаясь, шел вперед. Теперь он снова видел реальный мир. Фантазм исчез. Гаррик бросился по мостовой. А за ним неслись тысячи людей. Чиновники королевы побросали оружие, некоторые молили о милосердии.

Люди Ройяса повергли пару слуг королевы ударами мечей. Полетели камни. Горожане, некоторые в дорогой одежде, забили упавших дубинками и ногами.

— Мы не должны их убивать! — закричал Гаррик, но никто его не слушал. От вида погрома ему стало не по себе. Но ничего не поделаешь: придется накормить жадное чудовище — толпу.

Он бросился к воротам.

— Идем к жилищу королевы! — вскричал он. Лучше переключить внимание толпы на другое. Король Карус рекомендовал эту тактику.

Гаррик уже задыхался. Пот стекал по лицу и скапливался под доспехами. Ему тяжело давался каждый шаг. Интересно, куда делась лошадь. Подумал — и сам рассмеялся: бедра с непривычки болели.

Где-то наверху раздался крик, потом глухой шлепок. Он обернулся. Люди вокруг задрали головы, потрясая кулаками и изрыгая проклятья. В окнах показались люди в доспехах — и даже несколько женщин. Они насмехались над толпой.

Толпа разбежалась, и Гаррик увидел, что произошло. Люди вскарабкались на ворота и сбросили оттуда шефа королевской таможни. Тот, словно куль с мукой, рухнул вниз, на камни, которые сейчас же окрасились алым.

Лиэйн во все глаза смотрела на кучу тряпья, недавно бывшую человеком. На лице ее не отражалось никаких эмоций.

— К жилищу королевы! — крикнула она. Ройяс и остальные присоединились к ней.

Гаррик и товарищи больше не возглавляли процессию. Горожане вырвались вперед, а дальше к ним присоединялись остальные.

Огромная толпа ворвалась в шикарную резиденцию с вырезанными на фасаде львами. Гаррик посмотрел, что происходит. Из окна третьего этажа вылетела кровать и разлетелась на мелкие осколки.

Похоже, дом принадлежал одному из чиновников королевы. Но его уже коснулись грабежи и убийства, и их не остановить. Нужно было поскорее покончить с королевой, другого выхода не оставались.

— В военное время случаются вещи и похуже, сынок, — произнес голос короля, и в нем не слышалось радости.

По обе стороны дороги выстроились статуи деятелей прежних лет, древние, позеленевшие от времени.

Гаррик вспомнил некоторые сцены, которых сам не мог наблюдать: Поле Выборов в центре Каркозы. С того дня, когда Комус установил монархию над олигархами древнего Хафта, на площади появилось множество статуй.

Поместье королевы виднелось впереди. Его уже окружали толпы, все вокруг горело, но за черным дымом и языками пламени здание стояло невредимым.

Гаррик оглянулся. Теноктрис выглядела совершенно собранной, восседая в паланкине. Ее несли четверо носильщиков, стараясь не раскачивать.

Гаррик и Лиэйн подобрались к толпе, осаждавшей поместье. По команде Ройяса стражи с копьями наперевес бросились к Гаррику, расчищая дорогу.

— Пропустить короля Каруса! — заорал глашатай. Ох, и мощный звук он исторгал. Стражи остановились прямо по периметру поместья. Их командир, крепкий боевой ветеран по имени Энгер со свинцового цвета бородкой и такими же глазами, кивнул Гаррику и Лиэйн: вперед. Теноктрис сошла на землю, чтобы присоединиться к ним. Ройяс же оставался рядом со стражами.

Площадка была покрыта сухой желтоватой травой, вишневые деревья цвели, но лепестки на цветах поражали зловещим черным цветом.

Теноктрис уселась на подушку, заботливо подставленную носильщиками.

В тридцати футах справа от них мускулистый юноша с бритым черепом уже сделал шаг по волшебным камням. Он размахивал посохом и кричал:

— За мной! Есть среди вас мужчины?

Еще несколько человек, тоже бритые наголо, последовали за ним. После минутной паузы за ними устремилось множество других мужчин и женщин с криками:

— Смерть королеве!

Теноктрис вынула из рукава бронзовое стило и начала острым концом чертить знаки Старой Вязи на принесенном с собой деревянном круге. Остро заточенная бронза легко оставляла следы на поверхности мягкой древесины. Другой конец стила был предназначен для стирания написанного при работе с восковой дощечкой: он имел форму рыбьего хвоста.

Старая леди, казалось, и думать забыла о бегущих к дворцу людях. Остальные, замерев на месте, с ужасом глядели, ожидая, что будет дальше.

Бритоголовые входили в уличную банду. Весьма вероятно, в прошлом им доводилось носить цвета королевы, но потом вышли из повиновения — и это спасло им жизнь. Вряд ли хоть кто-нибудь из носивших оранжевое в этот день сумел бы спастись.

Нападавшие уже сбились с пути. Их пьяная бравада и боевой задор исчезли, уступив место неуверенности и страху. Они остановились. Голоса звучали пронзительней, как будто издалека. Друзей своих они уже не слышали.

— А мы не можем?. — начала было Лиэйн. Но тут же оборвала себя. Нет, беспокоить Теноктрис нельзя. Вряд ли удастся спасти людей, которых ведет в битву алкоголь. Единственной надеждой пройти через перекресток остается быстрый эффект, чтобы королева не успела пустить в ход свою огромную силу, направив ее против них троих. Ведь только он сам, Лиэйн и Теноктрис представляли собой серьезную опасность для королевы.

Все попавшие в сад сбились в кучу. Одна из статуй, наполовину мужская, наполовину женская, шагнула с постамента. Лицо ее было совершенным, но холодным, безжизненным. Она неторопливо прошла мимо собравшихся размеренным шагом.

Один из мужчин рухнул на землю возле статуи и забился, словно бы в припадке. Он закрывал голову руками. Остальные попробовали убежать от андрогина.

— Каиас, — начала читать Теноктрис. — Сасери тайам.

Посох смельчака, бежавшего впереди группы, врезался в лоб андрогина с глухим треском.

От плотной древесины отлетели щепки. Нападавший выкрикивал проклятья, не выпуская оружия из рук.

Статуя двинулась дальше. Легкая улыбка на ее челе не изменилась.

— Дайя квайямта алиста… — читала Теноктрис. В середине ее круга появилась светящаяся спираль, словно дымок пошел.

Группа смельчаков пыталась убежать от преследования, но вдруг они закричали в один голос: земля стала проседать у них под ногами.

Несчастные жертвы вопили, пытались выбраться на края ямы, но все напрасно: они увязали все глубже, словно мухи в патоке.

Вожаку группы удалось спастись, он оперся на посох и выскочил на твердую поверхность.

Земля над упавшими сомкнулась. И не осталось даже следов человеческого существования.

Смельчак с посохом остался на ногах. Он разразился смехом и снова пошел на андрогина, замахиваясь на него.

Статуя поймала его за запястья и крепко держала. Он пытался бороться, но разве победишь камень? Потом андрогин скрутил его, и хребет человека затрещал, ноги обвисли, и сам он теперь напоминал мешок. Сквозь кожу и тунику торчали сломанные ребра. А потом его туловище и вовсе развалилось на две половины.

Улыбающийся андрогин вернулся на постамент.

— Хоран, — говорила Теноктрис. — Элаот!

Сияние стало голубым. Оно начало двигаться, охватывая жилище королевы по периметру.

Теноктрис установила доску на камни перед собой. Она стала подниматься, и Гаррик с Лиэйн подали ей руки. Тугие кольца света продолжали медленно обегать дворец.

— Теперь все зависит от нас, — тихо сказала Теноктрис. Она скупо улыбнулась друзьям.

Упавших на землю людей покрывали осыпавшиеся с деревьев черные лепестки. И ни звука не было слышно.

— Это точно, — согласился Гаррик. Он выхватил меч и двинулся в направлении бегущих огоньков.

— Прежде всего, мне нужна еще пилюля, — сказал Церикс. Они прижались к стене, возле которой было брошены их пожитки, чтобы оставить больше места на полу для круга силы. Бывший волшебник схватился за колеса, подкатывая кресло.

Воздух в маленькой комнатке был серым от дыма сгоревшего наркотического снадобья, которое вдыхал калека, произнося слова, начертанные на добела отмытом полу. Когда оба мага начали приготовления, ящичек, где Церикс держал пилюли, был полон. Сейчас осталось всего шесть пилюль. Тяжесть заклинаний сломила волю старого волшебника.

Рукам Церикса приходилось работать, помогая калеке передвигаться, потому они были сильнее и натренированней, чем у многих крепких молодых людей. Сейчас он с детской яростью отбросил руку Халфемоса и двинул кресло вперед.

— Церикс? — неуверенно произнес юноша.

Калека замер. Он закрыл глаза, по щеке ползла предательская слеза.

— Если бы ты знал, что это такое! Я просто ощущаю, как проклятые демоны гложут мои ноги. Каждый день, каждую минуту. Если бы ты знал!

— Церикс, — мягко начал Халфемос. — Мы в долгу перед Илной и ее братом. И должны это сделать.

Церикс тяжело вздохнул.

— Говори уже, — велел он. Потом вздрогнул и вытер лицо рукавом. И с вымученной улыбкой посмотрел на ученика.

— Что ж, полагаю, ты прав. Хорошо бы, кто помог бы мне держаться на плаву. Ну, давай покончим с этим.

Халфемос и Церикс ударили по рукам. И заняли свои места возле круга силы. Халфемос присел на корточки. Свисавшая с потолка лампа освещала пергамент в руках Церикса.

— Сможешь прочесть? — спросил он. И постучал по листу соломинкой, которую использовал в качестве указки.

— Да, — отвечал Халфемос. Он протер атам, которым пользовался для личных заклинаний. Во время публичных выступлений он обычно использовал клык нарвала. — Ты хорошо учил меня, Церикс. Я не подведу тебя.

Калека засопел.

— В тебе-то я не сомневаюсь, — проговорил он. Потом дотронулся соломинкой до первого из символов, написанного современным шрифтом.

Юный маг постучал по начертанному на полу соответствующему слову.

— Фазусойел, Эйстохама, нучаэй… — его сильный голос эхом отдавался под сводами.

Слова на полу писали сажей, разведенной оливковым маслом. Всякий раз, когда атам касался пола, символы поворачивались, и перед Халфемосом возникало очередное слово. Церикс помогал ему, отыскивая слова на пергаменте.

— Апафес эйнат адонес… — произносил юноша. Его тело клонилось книзу, будто на плечи ему взвалили тяжелую ношу, но голос звучал все так же звонко. — Дечочита йатеноуйон.

То, что было кругом на полу, вдруг превратилось в отверстие с белыми краями, которые вращались в безумном вихре. В этом водовороте лишь слова Старой Вязи оставались неизменными, написанными черным по белому. Халфемос старался не пропустить ни одного.

— Чрара! Черубин! Заабанен!

Комната исчезла. Жаркий неистовый ветер налетел из ниоткуда, отверстие в полу превратилось в коридор.

Туннель между мирами искрился и пульсировал.

— Намадон! — закричал Халфемос что было сил.

Ветер превратился в ураган. Он выхватил пергамент из руки Церикса и изорвал на куски, которые исчезли в недрах туннеля.

А потом этот ураган бросил вслед за пергаментом и волшебников. Халфемос же продолжал читать заклинания.

Кэшел вглядывался в возникшую перед ними каменную глыбу, насколько ему позволял тусклый свет звезд. Она не казалась слишком уж большой. Просто очень крутой.

— Захаг, ты поднимешься наверх, а я передам тебе Арию, — велел он.

Над его ухом раздалось хихиканье. Этот кто-то оказался рядом с Кэшелом и его спутниками и шел бок о бок с ними на протяжении всего пути.

— Ну, я даже не знаю, — протянул примат, хотя голос звучал покорно. Он присел у ног Кэшела. — Смогу ли я идти впереди.

— Лезь давай! — рассердился Кэшел. — Или убирайся, Захаг. Да простит меня Пастырь, что я отказываюсь дальше помогать тебе!

Как ни странно, хихиканье тут же прекратилось.

— Да, господин, — послушно протянул примат. Он полез на скалу совершенно легко и непринужденно. Конечности так и мелькали. Ловко цепляясь не только руками, но и ногами, Захаг сейчас больше всего напоминал гигантского паука.

— Давай сюда женщину! — крикнул он и протянул руки.

— Я докажу, что достойна тебя, Кэшел, — тоненьким, испуганным голоском пропищала принцесса.

Вместо того, чтобы поднимать ее обеими руками, Кэшел оперся одной о скалу и велел:

— Прыгай на мое запястье, Ария. А потом хватай Захага за руку, идет?

— Как скажешь, Кэшел, — в отчаянии выдавила Ария, совершенно пав духом. Она ступила на его запястье и протянула руки как можно выше, пока примат не схватил их. Глаза ей пришлось закрыть.

Кэшел не винил девушку за испуг. Он высвободил обе руки и подсадил ее повыше. Она, казалось, ничего не весила. Яркие зяблики частенько садились молодому пастуху на плечо, когда он поворачивал быков на пастбище. Вот и принцесса казалась немногим тяжелее.

— Я вижу свет! — закричала Ария. — Прямо перед нами. Они идет из пещеры, но вход заслоняет большой камень!

Луна выглянула из-за туч, среди которых пряталась большую часть ночи. На Кэшела луна никогда не влияла. Вот животные точно становились более сильными и мощными во время полнолуния.

Склон весь состоял из высоких камней и ущелий, но всюду Кэшел мог пройти. Среди сосен внизу показались фигуры каких-то существ, кстати, двуногих. Кэшел не мог точно сказать, сколько их там.

Пожалуй, несколько десятков, но каждый куда выше самого Кэшела. Как и у Захага, их руки оказались длиннее ног, черепа же — вытянутыми и совершенно голыми, как яйцо.

— Хотите до нас добраться? — крикнул Кэшел. Прижимаясь спиной к скале, он схватил посох и нацелился. — Так идите сюда и попробуйте нас схватить!

Одна из фигур задвигалась при лунном свете, пройдя несколько шагов вниз. Он издал кудахчущий смешок. Остальные остались на месте.

— Кэшел! — позвала принцесса. — Пожалуйста, поднимайся! Прошу тебя!

Боже, да она не на шутку напугана, раз позвала его таким умоляющим тоном!

Кэшел повернулся. Он упер посох в скалу, чтобы не выскользнул, поставил на него ногу и подтянулся.

Захаг, держась одной рукой за выступ скалы, протянул другую Кэшелу и поддержал его за локоть. Пальцы железные, будто тиски. Кэшел взобрался на вершину и забрал посох.

Луна спряталась за тучи. Смех стал громче, но вдруг это — лишь плод воображения Кэшела?

— Скорее! — произнес Захаг и потянул Кэшела за руку. — Может, ты и сумеешь свернуть шею вожаку, вполне вероятно, но что нам делать с остальными?

Кэшел высвободил руку.

— Все верно. Нужно быть готовыми ко всему.

Он заметил, что примат впервые произнес «мы», имея в виду также и принцессу. Это отрадно.

Голубоватый свет, который Кэшел заметил прошлой ночью, исходил с этого, последнего склона, шагах в сорока от них. Сияние было настолько сильным, что, казалось, сам воздух вибрировал. Источник его скрывался в пещере за перевалом. Кэшел слышал слабое жужжание, словно там пряталась стая комаров. По коже у него побежали мурашки.

Он кинул взгляд через плечо. Яйцеголовых гигантов не увидел, но догадался, что они следуют по пятам. Интересно, что это за жуткий смех, издаваемый одним из них?

Захаг и Ария карабкались вперед. Кэшел прибавил шагу, старясь удерживать равновесие. Изрезанный ландшафт давал твердую почву под ногами.

Его спутники добрались до входа в пещеру. Ария плакала от страха. Она оперлась о булыжник у входа, пытаясь отодвинуть его.

— Я могу быть полезной! — повторяла она. — О, Мать-Богиня, я могу быть полезной!

Кэшел не смеялся. Он не мог даже вспомнить столь же нелепой ситуации: принцесса пытается сдвинуть камень, который, скорее всего, не по плечу и самому Кэшелу.

Но она старалась. Кэшел не знал, сумеет ли когда-либо испытывать к принцессе симпатию, но не уважать ее было невозможно.

— Захаг, поглядывай за обстановкой, — скомандовал он, трогая стык двух камней у входа в пещеру. — Дай мне знать, если нужно будет…

Он не смог закончить фразу. Ария еще сильнее встревожится. Дело в том, что дюжина великанов уже приближались и обступали пещеру.

Интересно, как они называются. Надо будет спросить у Теноктрис, когда увидит ее снова. Когда увидит…

Ему удалось справиться с камнем. Вот он нашел щель и вставил туда наконечник посоха. Еловый посох, конечно, не так крепок, как ореховый, но все же что-то должно получиться.

Кэшел установил посох перед пещерой. Вытянул руки, чтобы обхватить его с обеих сторон. Вряд ли удастся поднять такую тяжесть, используя этот рычаг, но вдруг удастся?

Кэшел начал тянуть. Вначале ничего не удавалось. Он отклонился назад. От напряжения зазвенело в ушах.

— Я достойна! — взвизгнула Ария. — Я достойна короля!

Она, наверное, тоже нажимала на посох. Кэшел не мог этого видеть, глаза заволокло кровавой пеленой.

Валун не шелохнулся. И не мог бы шелохнуться.

— Дузи, спаси нас! — закричал Кэшел. И голосе его утонул в громком треске: голубое пламя вырвалось наружу.

Используя копье для равновесия, Шарина смогла пройти по упавшему дереву и добраться до поджидавшего ее Ханно. Ветка под слоем мокрого и склизкого мха едва выдержала ее вес. Здоровяку же Ханно, казалось, все нипочем.

Дно оврага уходила на сорок футов вглубь. Шарине вовсе не улыбалось поскользнуться… Ханно успел вовремя подхватить ее там, где дерево кончалось.

— Унарк ставит там, внизу, капканы, — проговорил Ханно, спрыгивая на твердую землю. Он указал на дно оврага. — Носороги легко проходят этой тропой, но при этом часто попадают в ловушки, откуда их не сможет забрать только седовласый старец. Правда, Унарк не может похвастаться изобилием волос, так что седеть там почти нечему, — добавил он со смехом. — Да и вряд ли он сильно постарел со времени нашей последней встречи.

Шарина осторожно ступила на землю, спрыгивать не стала, ибо боялась, как бы ветка не переломилась. Это Ханно может себе позволить прыгать, ибо он великолепно владеет крадущейся походкой, равномерно распределяющей вес тела.

Жук с блестящей, словно бриллиантовой спинкой пролетел между ней и Ханно. Его крылышки трепетали, тело же было размером с кулак взрослого мужчины.

Почва под ногами пульсировала, но Шарина сумела отыскать твердую тропу. Вокруг в изобилии росли гигантские папоротники и могучие араукарии с коническими стволами и горизонтальными ветвями, перегибавшимися на конце.

— А что, животные, на которых ты охотишься, опасны? — спросила Шарина, скорее, из вежливости, чем ожидая ответа. Так всегда бывало в гостинице у ее отца. Если сумеешь расположить к себе постояльца, он охотнее заплатит по счету и возражать не станет. Но подобострастный тон тоже не годится.

Но некоторый интерес все же присутствовал. Волосатые люди опасны, но девушка была уверена — не только они представляют угрозу.

— Нет, не опасны, если только не вздумаешь становиться на пути у бегущего носорога, — заметил Ханно. Он нес с собой «легкую поклажу», как он выразился накануне: мешок весом фунтов в пятьдесят, в основном, там были зерно и сухофрукты. — Мозгов у них не больше, чем у курицы, но весят они не меньше тонны. Короче, это все равно, что встать под падающим деревом. Будь внимательна — и все обойдется.

— А как же хищники? — задала вопрос Шарина. Они двигались параллельно ручью с довольно вялым течением — вода была почти стоячей и размывала берега, образуя залежи сырой глины.

— Есть здесь ящеры, они передвигаются на двух ногах, — проговорил Ханно. — Каждый весит по полтонны, а в пасти — видимо-невидимо острых зубов, но они бегут всегда вперед. Нужно просто выставить копье вбок и пусть себе он бежит дальше. Впрочем, они встречаются нечасто.

— Буду иметь в виду, — девушка усмехнулась, представив себя, поджидающей в засаде монстра с полным ртом острых зубов. Ну да ведь после ухода из Барка Хамлет она и не то еще совершала!

— Здесь мы перейдем через лагуну, — объяснил Ханно. — Здесь брод. А потом…

Некое пресмыкающееся — детеныш крокодила, решила Шарина — сигануло из зарослей папоротника в воду при их приближении. Оно поплыло, поднимая волны мощным хвостом и раскидывая в стороны когтистые лапы.

— Как бы то ни было, логово Унарка вон там, наверху, — продолжал Ханно. — Оно в дупле дерева, там ты и спрячешься, пока я сам поищу лодку.

— Хорошо. Если ты…

Раздался рев. Малютка-крокодильчик исчез в водовороте. Некое чудовище с плоской головой и глазами на самой макушке повернулось и исчезло в мутной воде. Оно было просто гигантским. Кожа отсвечивала бурым, словно кожура гнилого банана.

Шарина разом остановилась.

— Что это было?

— О, они совершенно не опасны. Мы их не интересуем. Слишком велики. Это саламандры. Живут на дне пруда. И выбраться оттуда не могут. Они плохо двигаются.

Он указал копьем в сторону брода.

— Вон туда нам нужно идти.

Шарина старалась держаться к нему поближе. Наконец-то саламандра расправилась с добычей.

— Интересно, удастся ли мне добраться до Сиримата, когда доставлю тебя в Вэллис, — промолвил Ханно. Он шагнул на другую сторону лагуны. Тропы не было видно, но он явно знал, куда движется. — Если Мартышки ведут себя подобным…

Он пожал плечами и описал копьем полукруг, раздвигая для Шарины спутанные древесные корни.

— Не могу же я каждую ночь сражаться с Мартышками. Тогда придется поискать другое место для охот.

Шарина заморгала, потом хихикнула. Все, что волнует сейчас Ханно — где охотиться, а вовсе не выживет ли он. Чудеса, да и только.

— Я ничего не знаю о Сиримате, — заговорил она. Неделю назад ей и про Байт было ничего не известно. — Ригал — это такой поэт — утверждал, будто деревья там могут разговаривать, а люди не поклоняются Госпоже, но это ведь писалось две тысячи лет назад.

По обе стороны от тропы ее обступили острые древесные корни, напоминающие зубы хищников. Она осторожно огибала их. Интересно, как это охотник ухитряется так легко проскальзывать мимо?

— На Сиримате деревья, в сердцевине которых — драгоценности, — сообщил ей Ханно. — Так я слышал. Что ж, посмотрим, что будет в Вэллисе. Чему я смогу там научиться. Всегда есть кто-то, кто может быть тебе полезен, надо только не зевать и впитывать знания.

Они уже поднялись по склону. Почва стала ярко-красного цвета. Высоко в ветвях поблескивали прекрасные цветы, мелькало пестрое птичье оперение.

Ханно остановился и шагнул в сторону, чтобы Шрина могла к нему присоединиться. Он посмотрел в сторону поляны.

— Вон там и есть хижина Унарка, — сообщил он. — Готов поклясться, там мы его и обнаружим.

Дорогу перегородили упавшие стволы деревьев. Одно из них было баобабом огромной толщины.

Охотник взглянул на Шарину с хитрой усмешкой.

— Если бы он был под этими бревнами, мы бы по запаху догадались, там ли он. Запах мертвечины долго держится в этих краях.

— О, — только и могла выдавить Шарина.

Внизу рос невысокий кустарник, почва была, скорее, каменистой. Травы же практически не росло. Шарине показалось, будто она находится в огромной комнате.

— Здесь так мирно, — произнесла девушка.

Ханно кивнул.

— Унарк тоже так считает. Что же до меня, я люблю слушать шум воды, когда сплю.

Он усмехнулся.

— Полагаю, Унарку сейчас любое место кажется мирным.

Ханно поднял глаза. Небо было не очень хорошо видно за густой листвой.

— Убежище Унарка вон на том баобабе, — сказал он, указывая на дерево. — В стволе есть трещина, в которую ты свободно пройдешь, а внутри трещины — дупло. Я оставлю тебя там, а с тобой — и груз.

— А ты не пойдешь со мной? — удивилась Шарина, стараясь, чтобы ее вопрос не прозвучал слишком назойливо.

Охотник скинул мешок со спины и, держа его за лямки, зашагал через поляну.

— Пойду поищу лодку Унарка, — ответил он. — Дорогу я знаю, пробуду там до утра.

Он подошел к баобабу и шагнул в сторону. Шарина увидела огромное дупло.

— Ну как ты, справишься? — спросил охотник.

— Да, конечно, — поспешно отвечала девушка.