Корниловъ. Книга вторая: Диктатор

Глава 12 Кресты

Жёны и подруги арестованных целыми днями простаивали у входа в тюрьму и под её окнами, пытаясь хоть как-то узнать о судьбе своих близких. Тюрьма, как и при проклятом царизме, снова была полна народу, и даже в одиночные камеры приходилось селить по несколько человек, но для высокопоставленного гостя, покушавшегося на жизнь Верховного, нашлись отдельные апартаменты.

Генералу Корнилову пришлось отменить одну из назначенных встреч и поехать сюда. Пообщаться с террористом лично всё-таки интереснее, чем выслушивать очередной скучный доклад о количестве произведённых и поставленных в войска портянок и тому подобное.

Впечатление тюрьма производила самое мрачное. Не хватало только надписи на воротах «Оставь надежду всяк сюда входящий», но в остальном Кресты точно пугали всякого, кто въезжал сюда под конвоем. И внешний облик из красного кирпича, и внутренние коридоры.

Прежних заключённых, бывших царских министров, жандармских генералов и полицейских чиновников по большей части тихонько выпустили, если за ними не имелось каких-то действительно громких дел. И теперь камеры снова заполнялись уголовниками и террористами.

На КПП генерала Корнилова встретил лично начальник тюрьмы, бывший жандармский полковник, ещё недавно сидевший здесь в качестве заключённого. Охраняли Верховного теперь несколько кгбшников в чёрных кожанках, и Владимир Манштейн тоже прибыл в Кресты, пытаясь оправдаться за то, что его люди не предусмотрели покушения.

— Бросьте, полковник, — отмахнулся Корнилов, пока они шагали по гулкому коридору. — Всё предусмотреть нереально. Хотя пытаться можно и нужно.

— Будем стараться, Лавр Георгиевич, — хмуро сказал Манштейн. — И мы будем очень вам благодарны, если вы будете впредь согласовывать маршруты поездок с нами.

— Это повышает риск утечки, — покачал головой Верховный.

— В наших рядах предателей нет! — отрезал Манштейн. — А так мы могли бы выставлять охранение по всей длине маршрута, пресекая возможные попытки терактов или покушений.

— Лично вам я верю, Владимир Владимирович, — сказал Корнилов. — А вот среди ваших людей, пусть даже все набираются по чьей-то рекомендации и под личную ответственность, двойные агенты вполне могут иметься.

— Я проведу служебную проверку, — гневно раздувая ноздри, ответил полковник. — Но всё же прошу, подчёркиваю, прошу вас, согласовывайте маршруты поездок с нами. Или даже лично со мной. Поймите, таких гренадёров по улицам может бегать ещё много, и они могут банально караулить вас на каждой улице. Заметили автомобиль — передали информацию. Всё, террористы вышли на тротуар и готовятся бросить гранату или Бог знает что ещё.

— Обсудим это позже, Владимир Владимирович, — ответил Корнилов. — Кажется, мы пришли.

Тесная и тёмная допросная выглядела как настоящий каменный мешок, и испуганный террорист сидел за столом в наручниках, постоянно оглядываясь на стоящего за его спиной дюжего кгбшника. Генерал и полковник Манштейн вошли внутрь, оставив начальника тюрьмы в коридоре.

Юноша, завидев свою жертву, вжал голову в плечи, даже не пытаясь скрыть испуг. Дверь закрылась за спинами вошедших, ключ проскрежетал в замке. Одинокая электрическая лампочка под самым потолком неприятно мерцала.

— Имя, фамилия, род занятий, — скучающим тоном спросил генерал.

Прежде ему не доводилось общаться с теми, кто покушался на его жизнь, но вот общения с теми, кто желал его смерти, хватало с лихвой.

— Я-я отк-казываюсь называться, — немного заикаясь, произнёс террорист. Тихим, но достаточно твёрдым голосом.

Корнилов вздохнул. Он всё же ожидал, что всё будет немного проще, и прибегать к крайним мерам воздействия не придётся. Если уж парень отказывается называть даже собственное имя, то по всем остальным вопросам ответ будет один и тот же.

Он махнул рукой кгбшнику, стоявшему за спиной арестованного, и тот с силой ударил щуплого юношу в ухо, опрокидывая его наземь вместе со стулом, чтобы тут же поставить обратно на место.

— Прошу, только не убейте нашего гостя, — мягко попросил генерал. — Аккуратнее, височная кость очень легко ломается.

— Виноват-с! — выпалил поручик КГБ, вытягиваясь смирно за спиной террориста.

— Ничего-ничего, — махнул Корнилов. — С опытом придёт.

Арестованный мотал головой, пытаясь избавиться от звёздочек в глазах.

— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — потребовал генерал.

— Позвольте, Ваше Высокопревосходительство, я спрошу, — попросил Манштейн.

— Пожалуйста, — усмехнулся Корнилов.

— А ну, мразь! Отвечай, когда спрашивают! Ты, сволочь краснопузая! — заорал полковник, вытаскивая наган и упирая дуло револьвера в щёку арестованному.

— Д-дёмин! Егор Васильевич, — выдавил террорист, и наган медленно отодвинулся от его щеки, оставив красную вмятину на тонкой коже.

— Что же вы, Егор Васильевич, гранаты так плохо метаете, — покачал головой Корнилов. — Трое убитых, Бог знает сколько раненых.

Террорист вздрогнул и поёжился, глядя прямо перед собой.

— Я не хотел… Так… — пробормотал он.

— Род занятий, партийная принадлежность, — щуря глаза, спросил генерал. — Кто вас послал?

— Никто… Сам… В партии не состою, считаю себя анархистом, род занятий — студент… Был… — сбивчиво начал признаваться террорист.

— У кого и когда приобрёл гранату? — хмыкнул Корнилов, не веря ни единому его слову.

— Нашёл… — начал было арестованный, но полковник Манштейн вновь приблизил наган к его лицу. — Богом клянусь, нашёл! Не надо, пожалуйста!

— Поручик, освежите ему память, — попросил генерал.

На этот раз поручик с силой ударил арестованного кулаком по темечку. Террорист мотнул головой, едва не ударившись лбом об стол. Лучше бы в таких случаях бить толстой и тяжёлой книгой, вроде «Капитала», но и кулаком выходит неплохо.

— Кто вас послал, — раздельно, почти по слогам произнёс генерал.

— Никто, сам… Решение принял сам, в партии не состою, считаю себя анархистом, — оттарабанил арестованный, будто бы по заученному тексту.

— Поручик, — буркнул Корнилов.

Кгбшник ударил снова, террорист только тихо ойкнул.

— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — снова потребовал генерал.

Манштейн удивлённо покосился на него, но предпочёл ничего не говорить.

— Дёмин… Егор Васильевич… Студент, — обречённо заговорил арестованный. — В партии не состою… Решение принял сам…

— Кто дал наводку на маршрут автомобиля? — в упор глядя на террориста, вдруг спросил генерал.

Террорист промолчал, и его память пришлось освежать снова. Мощным ударом по темечку, как полагается. Корнилов, может быть, применил бы ещё кое-какие методы, но быстро раздобыть в тюрьме противогаз или полиэтиленовый пакет было затруднительно, а оставлять следы на теле арестованного он не желал.

— Вам знакомы следующие имена? — пристально наблюдая за реакцией террориста, спросил Корнилов. — Фаня Каплан. Александр Пушкин. Мария Спиридонова. Борис Савинков. Евно Азеф. Николай Андреев. Осама бин Ладен. Дмитрий Попов. Феликс Дзержинский.

Верховый мешал в кучу всё подряд, пытаясь по мимике и другим показателям определить, кого из них этот студент знает, но арестованный лишь дрожал и мотал головой, реагируя на каждое имя одинаково. Даже на бин Ладена.

— Найти? Проверить? — вместо арестованного сделал стойку Манштейн.

— Нет, — покачал головой Корнилов. — Не всех. Я предоставлю список.

Что-то подсказывало генералу, что этот кадр связан с левыми эсерами, хотя никаких явных доказательств тому не было. Возможно, по примеру той же Фани Каплан вышел из партии перед тем, как идти на дело. Да и знать о том, что автомобиль поедет по набережной Екатерининского канала, никто не знал. Так что, могло быть и так, как утверждал Манштейн, террористы поджидали его на каждом шагу, зная только начальный и конечный пункты движения автомобиля. И это значило, что анархист Дёмин действовал совсем не один.

— Имя, фамилия, род занятий, партийная принадлежность, — скучающим тоном продолжил Корнилов.

Допрос явно продлится ещё не один час. Надо было всё-таки пообедать.