Коракс

Ракеты понеслись по сумеречному небу в сторону Гвардии Ворона и ее союзников, и Коракс отследил их полет до батарей из дюжины «Вихрей» на противоположной стороне долины. Горное ущелье полнилось светом – свечение медленно падающих осветительных снарядов и ослепительное сияние прожекторов на машинах и силовых доспехах.

Желтый свет отблескивал от боевой брони и танков Пожирателей Миров. Некоторые отделения и воины по-прежнему носили сине-белые цвета старого легиона, но многие были уже в красном, нанесенном либо краской, либо кровью, их имперские инсигнии изуродованы или полностью стерты.

Церебральные имплантаты вводили их в боевое безумие, их мозги омывало коктейлем стимуляторов и импульсами искусственно рожденного гнева. Воины-берсерки Пожирателей Миров неслись к отрядам, ожидавшим их на склоне горы, пока их танки и орудия извергали снаряды, ракеты и сгустки плазмы, дабы проложить нападающим дорогу. Сквозь рокотание двигателей и грохот взрывов примарх Гвардии Ворона слышал их наполненные ненавистью вопли и рев боевых кличей.

Горные склоны дрожали от взрывов, «Вихри» поливали легионеров и феррокритовые оборонительные стены фонтанами огня. Коракс обвел взглядом массивный виадук слева, что проходил от одной вершины к другой вдоль фланга его позиции. Над километровым мостом к более высоким горам поднимались «Громовые ястребы» и «Грозовые птицы», за которыми присматривали патрули истребителей «Молния». Внизу текли колонны других противников, тысячи космических десантников наступали под знаменами с гидрой Альфа-легиона. Как он прекрасно знал, эти предатели годами вели теневые игры, пытаясь победить его с помощью обмана и манипуляций, однако теперь явились во всей своей мощи, дабы нанести последний удар вместе со своими ненадежными союзниками.

В десяти километрах западнее на склоны холмов катилась даже еще более численная сила, состоявшая из предательских полков Имперской Армии. Море солдат с десятка миров. Неужели они жертвовали своими жизнями во имя Гора из верности? Неужели нашептывания Альфа-легиона и песнопения Несущих Слово сумели извратить небольшие обиды и местные устремления в отвращение к Императору и еще большим амбициям? Или их подтолкнула на службу более грозная сила – кулак Гора, стиснутый над их родными мирами и угрожающий смертью неблагонадежным?

То же самое касалось пилотов шагоходов-рыцарей с экипажами титанов, чьи могучие машины-воители поддерживали предательские полки. Угрозы и обещания входили в арсенал мятежников наряду с болтерами и сверхтяжелыми танками.

Но подобные вопросы не относились к последнему войску, явившемуся на финальную атаку. Во фланге у Пожирателей Миров строевым шагом маршировали фаланги легионеров в красных доспехах, за которыми следовали гусеничные машины разрушения и диковинная военная техника, зависшая в паре метрах над холмистой местностью – парящие конструкты и башни, пульсировавшие и переливавшиеся неестественными энергиями.

Тысяча Сынов Магнуса. Дети мертвого Просперо.

Коракс бросил взгляд на своего спутника, космического десантника в темно-серых доспехах, испещренных глубокими бороздами и выбоинами от болтов, осколков и лазерных лучей. Хотя большая часть краски на броне осыпалась и растрескалась, символ его легиона оставался по-прежнему видимым.

Красная волчья голова.

- Волки Фенриса нажили немало врагов, - пробормотал Коракс.

Бьерн не стал глядеть на примарха, однако гневно стиснул силовые когти.

- Каждый из них получил по заслугам.

Он развернулся и принялся взбираться на гору, к укреплениям. Коракс отвернулся от врагов и последовал за ним, пока все новые снаряды и ракеты падали среди скал и позиций на склоне.

Широким шагом он дошел до крепости, возведенной Космическими Волками, самой последней их линии обороны. Подобно массивному барбакану, два огромных орбитальных челнока формировали арку, их поднятые направляющие крылья создавали ворота шириною в сорок метров. Башенные макропушки грохотали с размеренным ритмом, снаряды от каждого залпа из четырех стволов яркими метеорами летели в долину, обрушивая кровавый огненный смерч на ряды наступавших Пожирателей Миров и Тысячи Сынов. Вокруг них стрекотали и шипели противовоздушные орудия, поливая небо зенитными снарядами и лазерными лучами с целью остановить даже самый отчаянный налет. Воздух потрескивал от накладывающихся пустотных щитов, и доспехи Коракса на мгновение заискрились, когда он перешагнул черту энергетического барьера.

Он совершенно не обращал внимания на холод, пока ноги вели его под тень огромных десантных кораблей. Впереди зияла исполинская пещера, но равномерный срез стен выдавал искусственное происхождение похожего на ангар пространства внутри горного пика. Кроме следов от бульдозерных отвалов, камень также обладал стеклянным блеском, остающимся после применения фазового поля.

В пещере ждала сотня танков и бронетранспортеров. Вокруг них Космические Волки собирались подле вожаков стай и командиров. Они проверяли оружие и давали друг другу последние клятвы, обещая сражаться с изменником Гором до самого конца.

Среди них не было ни воина, ни машины, которых бы ни отмечали следы боя. Те, кто не мог ходить, заняли в башнях и куполах места стрелков, а также сидели в водительских креслах «Хищников», «Ленд рейдеров», «Носорогов», «Мастодонтов», «Поборников» и иной техники, оставшейся от бронетанковых сил VI легиона. Вдоль флангов носились эскадроны мотоциклов и реактивных мотоциклов, словно звери, только и ждущие, когда их выпустят из клетки. Между сынами Фенриса шагали исполины с крутыми бортами – дредноуты, внутри которых были погребены почти уничтоженные тела героев легиона.

Бьерн вел примарха сперва по металлическим ступеням, затем по длинному туннелю, что резко сворачивал под углом, сделав по пути несколько петель, пока они не достигли зала более чем в сотне метров над пещерой.

Их поприветствовало молчание. В комнате ждало восемнадцать Космических Волков, ярлов легиона и выживших из Волчьей Гвардии самого Русса. Воины расступились, уступая Кораксу путь, а Бьерн занял место подле братьев. Они стояли вокруг носилок, сооруженных из верхней брони «Ленд рейдера» и приподнятых на расколотых наплечниках.

На носилках лежал Леман Русс.

Доспехи примарха треснули во множестве мест, и были густо покрыты свернувшейся кровью. Его лицо представляло собой маску боли, губы скривились в оскале, открывая пару сломанных зубов, один глаз заплыл из-за синюшной плоти и разбитой глазницы.

Сквозь сцепленные зубы раненого примарха вырвалось шипение. Целый глаз резко распахнулся, однако во взгляде, бродившем по комнате, не было ясности. Коракс опустился на колено, чтобы лучше его расслышать.

- Смерть... по твоему зову... я вернусь... – зашептал Русс. Внезапно он приподнялся и вцепился в горжет Кораксовых доспехов. В глазах Волчьего Короля читалось безумие. – Час волка! Я слышу... рык зверя...

Его слова превратились в бессловесное рычание и стон. Коракс высвободил броню из-под пальцев брата и позволил ему откинуться назад на носилки. Опустив руку на грудь Русса, он услышал двойное сердцебиение примарха, столь сильное и яростное, что и всегда. Пускай его тело и было сломлено, но разум и душа Русса претерпевали боль куда большую.

Странный звук заставил его перевести взгляд обратно на лицо Русса. Примарх сопел, закрыв глаза, дыхание вырывалось из него резкими вздохами.

- Я проиграл, - прохрипел Лорд Фенриса. – Тьма... Хель ждет...

Коракс прижал голову Русса к своей груди, взволнованный и раздосадованный тем, что сотворили с его братом. Увидев грустное лицо примарха Гвардии Ворона, Волчьи Лорды откинули головы и взвыли, и эхо их скорби разлетелось по коридорам и залам их последнего пристанища.

Коракс тихо заговорил, задав самому себе вопрос.

- Как мы до такого дошли?