Конвойник

Гетто Виктория: Конвойник Фантастика Аннотация: Космическая опера с элементами панка.

Пролог.

- Цель прямо по курсу! Расстояние – пять единиц!

Фигура в командирском кресле впервые пошевелилась с начала охоты и негромким голосом произнесла:

- Носовая башня – огонь по готовности.

- Есть! Залп!

Узкие щели иллюминаторов боевой рубки озарились пламенем, и корпус линкора сотрясла могучая дрожь – главный калибр вступил в игру. Доли секунды, и впереди возникло огромное багровое облако. Ещё миг, и оно исчезло, растаяв в вакууме.

- Цель поражена!

Раздался ликующий голос оператора наведения.

- Ура!

Воздух сотрясли крики радости, но тут же прервались, когда командир поднялся со своего места.

- Отбой боевой тревоги. Перейти в дежурный режим. Штурманам – просчитать курс цели, провести интерполирование начальной точки. По исполнению – доложить. Я – у себя.

- Есть!

Молодой человек, командующий громадой линейного корабля, отдал честь и проследовал к выходу. С сытым чавканьем за ним плотно закрылась литая плита прохода. Все присутствующие в рубке вновь согнулись над экранами приборов. Через несколько секунд одна из спин распрямилась, затем раздался голос офицера:

- В чём дело, Франс?

- Господин старший офицер, кажется, я нашёл...

- Уверен?!

- Спасательная капсула по правому борту. Прячется. Сигналы бедствия не передают.

Пара секунд тишины и напряжённого всматривания в светящийся столбик объёмного изображения, затем более уверенный тон:

- Точно, есть капсула! Стандартный бот на шесть человек. Поняли, что мы их засекли, и сейчас...

- Наблюдаю вспышку в указанных координатах!

Перебил оператора голос вперёдсмотрящего от огромной проекции окружающего пространства, уже показывающего лазерной указкой на новую цель. Главный канонир выжидающе уставился на старпома, но тот недовольно скривился – палить из главного калибра по крошечному боту, по крайне мере, расточительно... Подумав секунду, тронул закреплённый на ухе передатчик:

- Второй – первому. Засекли спасательную шлюпку, командир. Ваши указания?

И, выслушав ответ, не поверил словам. Даже переспросил:

- Вы точно этого хотите?

Затем отключился, обвёл неверящим взглядом насторожившихся членов команды, присутствующих в рубке, затем тихо произнёс:

- Капитан требует взять пиратов на борт живыми...

- Живыми?!

Казалось, что глаза канонира сейчас выскочат из орбит, настолько подобный приказ был невероятен. Ещё никогда командир каперского корабля не щадил пиратов... Внезапно старший офицер сообразил:

- Ему нужны сведения!

И облегчение на лицах людей. Действительно, как же они не догадались? Бортовой компьютер корабельной спасательной шлюпки содержит информацию из главного корабельного мозга о последнем маршруте корабля. Это – непреложный закон, который никто никогда не отменит. Мало ли где произойдёт несчастье? На такой случай маршрутные карты вносятся автоматически в память, чтобы при подаче сигнала бедствия были указаны точные координаты случившегося...

- Командиру десантного наряда – отправить команду для захвата бота!

- Есть!

Раздался голос из динамика на панели управления...

...Максим не верил своим глазам – среди четырёх мужчин оказалась женщина. Точнее – девушка. Удивительно красивая, с печальным лицом, чем-то напоминающим раннюю осень. Густые тёмные волосы обрамляли идеальный овал тонкого личика. Пленница? Любовница одного из корсаров? Не похоже. Массивная, уже пустая кобура бластера на бедре, короткая абордажная шпага на широком поясе, туго охватывающем тонкую талию, наличие которой раньше выдавали пустые ножны на узорчатых подвесах. И, самое страшное – небольшая коробочка в кармане комбинезона с полупрозрачными лепестками отрезанных и высушенных человеческих ушей... Он поднял взгляд от стола, на котором лежало имущество выловленных корсаров, аккуратно рассортированное по кучкам. Медленно высыпал содержимое на стол, начал считать, произнося цифры вслух:

- ...Двадцать одно, двадцать второе... Тридцать шесть. Как я вижу, все левые...

Взглянул на красавицу и поразился, как вдруг изменилось её лицо, превратившейся из осенней тонкой красоты в хищную гримасу. Вот где видна справедливость пословицы по поводу обманчивой внешности. Не поймай её за руку, просто не поверил бы, что столь прекрасная девушка может оказаться на самом деле садисткой и убийцей. Сунул руку за обшлаг формы, стиснул руку в кулак что было сил. Убивать её было пока рано. Нужна информация. Любая. Маршруты, готовящиеся рейды, информаторы. Так что, пока придётся подержать дармоедов на борту. Впрочем... Ухмыльнулся – как хорошо, что есть такая вещь, как мозговой сканер. От него ничто не утаить. Пусть после него люди превращаются в растения. Эту пятёрку лишь внешне можно отнести к человеческому виду. Поскольку вряд ли у них в голове есть что-либо, что позволит назвать их людьми... Убийцы, палачи, садисты, насильники, работорговцы. Но не люди. Поднял руку, привлекая внимание начальника караула:

- Под ‘мозгокрутку’ всех. Максимальный режим. Потом – за борт.

- Есть, командир!

- Ты! Мы ещё доберёмся до тебя! Достанем! На наше место придут другие!

Истошный вопль красотки, которой заломили руки за спину, разорвал тишину, наступившую после слов капитана корабля. Мужчина в чёрном мундире усмехнулся, подошёл к ней поближе. Молниеносным движением ухватил за длинные волосы, заставил задрать лицо, чтобы та смотрела на него:

- Не ты первая. Не ты последняя. Думаю, мне стоит назваться, чтобы ты знала, кого искать. Я – Тень.

- Тень?!

Лицо девушки резко изменило выражение. На смену злобе медленно явилось выражение страха. Заплетающимся языком она медленно переспросила:

- Ты – Тень?!

И вдруг завыла, забившись в сильных руках десантников. И в издаваемых ей звуках ничего, кроме всепоглощающего ужаса не было...

Глава 1.

- Прошу всех встать! Оглашается приговор: лейтенанта Максима Ольсена лишить воинского звания. Уволить из рядов военно-космических сил Империи с позором, без пенсии и зачёта выслуги лет! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Судья припечатал свои слова традиционным ударом деревянного молотка по специальной дощечке и поднялся со своего места, поворачиваясь спиной к подсудимому. Остальные члены трибунала последовали его примеру. Двое конвойных приблизились к сидящему на скамье подсудимому, молодому человеку лет двадцати – двадцати двух на вид, заставили встать на колени. С пронзительным вскриком лопнула сталь клинка, который дюжий палач сломал над головой бывшего офицера. Затем его вновь подняли на ноги, сорвали погоны и нашивки, бросили на пол, растоптали. Узкие синие полосы ткани, шитые золотом, с двумя маленькими ромбами, выпуклая нашивка офицера технической службы со скрещёнными молотками. Небольшой квадратик алого цвета, обозначающий ранение при исполнении служебных обязанностей... Максим не сопротивлялся несправедливому приговору. Сил не было. Никаких. Его выдернули с госпитальной койки, на которой он приходил в себя после операции, затем притащили в оковах в зал суда, где разыгрался отвратительный фарс трибунала. Увольнение с позором. Как говорится, нашли крайнего. Вся вина которого состоит в том, что бывший офицер выжил. Единственный, после налёта пиратов на пограничную военную базу. Правда, выжил с трудом, получив кучу дырок в организме, провалявшись в забытьи неизвестно сколько времени, и уже уложенный среди других трупов для аннигиляции. Если бы не то, что грузившие в ковш агрегата солдаты не удивились, что его тело спустя столько времени ещё тёплое и не закостенело, то, пожалуй, его заживо распылили...

Что поделать, такова стандартная процедура похорон в армии. Убитых не хоронят. Их просто отправляют в аннигилятор. Потом семье покойного приходит трескучее извещение о том, что ‘ваш сын (дочь) – ненужное зачеркнуть – такой-то, пал смертью храбрых, при исполнении своего воинского долга во славу Империи и захоронен на такой-то планете в таком-то месте’. С картой и координатами. Как правило, это оказывается столь медвежий уголок Галактики, что ни один корабль не сможет достичь указанных в ‘похоронке’ планет, да к тому же в конце концов выясняется, что посещение могилы крайне не рекомендовано министерством пропаганды из-за подрыва морального состояния граждан государства. Так что... Письмо, да фотография в рамке. Вот и всё, что остаётся семье...

- Чего задумался? Проваливай, ублюдок!

Сильный пинок заставил парня потерять равновесие и скатиться по ступеням к самому низу. Остро резануло по ещё незажившим ранам. Макс почувствовал, что повязки под одеждой начали набухать кровью. И – грубый гогот сверху, от дверей, ведущих в трибунал. Охранники, мать их... Развлеклись напоследок... Впрочем, как и все подобные им ублюдки. Только и могут, что издеваться на слабыми... С трудом поднялся, застучало в висках, к горлу подступила дурнота. Судорожно сглотнул, загоняя тошноту назад, слегка качнул головой, разгоняя внезапно появившуюся темноту перед глазами. Минута, пелена немного развеялась. Это хорошо. Теперь хоть видно, куда идти... Шагнул через расступившуюся перед ним толпу зевак, и покачнулся от удара гнилого помидора. Следом – тухлое яйцо, опять что-то вонючее и липкое... Развлекались вовсю... Как добрался до края тротуара, даже не понял. Вскинул руку, и тут же перед ним затормозил большой чёрный лимузин без номерных знаков. Распахнулись двери, сильные руки втащили его назад, не обращая внимания на град мусора, посыпавшийся ему вслед. Машина рявкнула двигателем, и, завизжав широкими шинами, сорвалась с места, заставив толпу разочарованно завыть...

...В салоне было трое. Крепкие, широкоплечие, с ледяными глазами профессиональных убийц или очень опытных наёмников. Один из них, дёрнув щекой вытащил из нагрудного кармана костюма носовой платок и протянул Максиму:

- Вытрись.

Парень стиснул ткань, провёл ей послушно по лицу, потом охнул и скривился от боли.

- Болит?

Сочувственно обратился к нему второй. Затем лениво усмехнулся:

- Тебе вообще повезло, что остался жив. Не поднимись ты после полёта с лестницы – затоптали бы. И стоило тогда выжить при налёте, чтобы сдохнуть, подобно псу, в Метрополии?

- Кто вы?

Макс едва выдавил из себя эти слова, даже не ожидая ответа. Всё понятно – спецы из какой-нибудь конторы, которых немеряно расплодил последний император. Естественно, что никому неохота признавать факта разгрома военной базы пиратами. Это может вызвать скандал и недоумённые вопросы средств массовой информации. Так что, пожалуй, ему из этого лимузина живым не выйти... Попытался двинуть второй рукой и вновь не удержался от шипения сквозь стиснутые зубы.

- Э, парень, да, похоже, у тебя ребро сломано... Не дёргайся ты!

Двое мгновенно ухватили его за руки, наглухо фиксируя на месте, а третий, который до этого всё-время молчал, лишь кривился при разговоре, вытащил из ниши в двери небольшой овальный предмет. ‘Всё. Конец.’ Только и успел подумать Макс, как тот включил аппарат и провёл им вдоль сидящего молодого человека:

- Два ребра. Оба правых. Да и его ранения опять начали... Его надо в госпиталь.

...Значит, точно из ‘конторы’. Штатский бы сказал – в больницу...

- Догадался?

Сытая спокойная усмешка третьего.

- По глазам вижу, сообразил... Не дёргайся. У нас нет приказа ликвидировать тебя. Скорее, наоборот. Помочь хотим. Слушай сюда!

Собеседник слегка наклонился к лицу Максима:

- Сейчас мы отвезём тебя в одно место. Там тебе снята квартира. Оплачена на месяц. Здесь...

Чуть отвёл руку в сторону, и один из держащих торопливо положил в ладонь пакет. Впрочем, не слишком пухлый...

-...твои гражданские документы и жалованье за три месяца. Всё, что полагается, увольняйся ты обычным порядком. Здесь же – билет с открытой датой. На Ферру – восемнадцать. Уютная, патриархальная планетка в одной из систем Окраины. Не слишком развитая. Но и не слишком отсталая. Почитаешь в Сети.

- А что взамен?

Сквозь нарастающую дурноту осведомился Макс.

- Да ничего, собственно. Держи рот на замке и не вздумай брякнуть корреспондентам, что произошло на Маркаме. Скажешь хоть слово – даже волоса после тебя не найдут. Так что выбор за тобой.

И мужчина очень нехорошо нахмурился.

- Так что, устраивает тебя такой расклад?

Парень качнул головой в знак согласия, затем вновь задал вопрос:

- Но почему? Проще было меня убить...

- Согласен. Но...

Покрутил в воздухе рукой в незнакомом жесте:

- Как бы лучше объяснить... Твоё дело шито настолько белыми нитками, что ткни кто пальцем, и оно развалится, как карточный домик. Если бы не командующий сектором, имеющий очень влиятельных друзей при Дворе, то, скорее всего, тебе бы дали внеочередное звание и новую должность. А вот его – понизили. Но у этого командующего есть не только влиятельные друзья, но и столь же влиятельные недруги. Так что, считай, эта благотворительность от них...

- Враг моего врага – мой друг?

Кривая ухмылка наползла на грязное лицо парня.

- Мы поняли друг друга.

Кивнул собеседник и бросил своим спутникам:

- Можете отпустить его. Похоже, что мы не ошиблись – парень действительно хорошо соображает...

Максим почувствовал, что руки держащих его людей разжались. В ладонь лёг пакет, и он машинально оценил его вес:

- Легковат, вообще-то...

- Извини, но мы – не филантропы, вообще-то...

Ухмыльнулся главный. Внезапно машина качнулась и замерла.

- Прибыли.

Раздался голос отгороженного глухой перегородкой водителя. Щёлкнула отпираемая дверца, и в глаза ударил яркий свет:

- Помни, что от твоего молчания зависит продолжительность твоей жизни. И совет на прощание – не задерживайся. Как только сможешь передвигаться – уноси ноги.

Рука, вскинутая в приветственном жесте, исчезла за поднявшимся светонепроницаемым стеклом, двигатель вновь рявкнул, и лимузин исчез за поворотом грязной улочки... Макс вскрыл конверт, и первое, на что наткнулся – небольшой ключ на маленьком металлическом брелке. Взглянул на полированную поверхность: ‘Доброжелательная, четыре, двадцать один’. Поднял голову – проржавевшая табличка с названием улицы говорила о том, что он попал по адресу... Скрипнула пронзительно покосившаяся дверь в подъезд. Освещение на лестнице было естественным. Через вынесенные напрочь оконные проёмы. Типичная столичная трущоба. Криво усмехнулся – всё верно. Эти ребята же прямо сказали, что они не филантропы... Итак повезло, что живой... Увы. Добраться до квартиры он не смог – закружилась голова. Причём так сильно, что пришлось усесться прямо на воняющие мочой ступеньки, чтобы переждать приступ. Сколько он провёл так времени, Макс не запомнил. Но как только дурнота прошла, поднялся, сделал шаг, и в этот момент наверху грохнуло. Последнее, что увидел парень, это летящие ему в лицо обломки пластобетона, из которого был сделан дом...

...За километр от здания мужчина в чёрном костюме удовлетворённо улыбнулся – работа сделана. Потенциальный скандалист ликвидирован. Правда, вначале пришлось разыграть спектакль про добреньких дяденек, но их лимузин видело слишком много глаз. А теперь – концы в огонь. От полкило митрола живых не остаётся гарантированно. Конечно, пострадали и другие жильцы. Но в таких местах живут лишь отбросы, не имеющие права на существование. Так что, десятком ‘крыс’ больше, десятком меньше – ерунда. Адмирал будет доволен...

-Бип. Бип. Бип...

Мерный писк что-то напоминал. Но что? Попытался открыть глаза, и это удалось с неимоверным усилием. Их резануло, словно огнём. Как же больно... Равномерный писк изменился, став гораздо чаще. Послышались шаги, и Максим ощутил, как его головы касается мягкая рука, а затем раздался приятный женский голос:

- Вы очнулись? Если да, то шевельните рукой.

Неимоверным усилием воли парень сжал кулак. Похоже, ему удалось это сделать, поскольку женщина изменила интонации голоса на более весёлые:

- Вижу! Вижу! Пальцы шевелятся! Отлично. Вы находитесь в больнице Святого Себастьяна. Вас доставили сюда пожарные, нашли под обломками здания. Какое счастье, что вы уцелели!

...Доброжелатели, значит...

- Нет! Нет! Не говорите! Вам нельзя! У вас всё лицо сожжено, и тело сильно обгорело! Поэтому вы сейчас в специальном геле, не открывайте глаза, не вставайте. Все естественные надобности делаются автоматически специальной аппаратурой. Так что не волнуйтесь. Ваши глаза уцелели, видеть вы будете. Руки и ноги, скажем, так, целы. Когда вас вынут из биораствора, они будут как новенькие, господин Саммервиль.

...Саммервиль?! Но я не он. Что за ерунда? Ладно. Мне всё-равно нужно затаиться и исчезнуть... Прикинемся им, раз меня считают этим человеком. По крайней мере, пока я в биованне...

- Так я могу сообщить капитану, что вы в порядке, господин Саммервиль? Пошевелите пальцами, пожалуйста...

И снова неимоверное усилие, вызывающее непрошеный стон сквозь стиснутые губы. А затем – милосердная тьма беспамятства...

...-Бип. Бип. Бип...

Уже привычный писк аппаратуры жизнеобеспечения. И снова знакомый голос медсестры:

- Доброе утро, господин Саммервиль! У меня для вас радостная новость – сейчас мы будем извлекать вас из регенерационной ванны, а потом с вами желает переговорить капитан вашего корабля.

...Капитан корабля?! Да что за чертовщина здесь творится?..

- Вы только не переживайте так из-за своего лица, господин Саммервиль. Пластическая хирургия в наши дни творит настоящие чудеса, просто ваш работодатель сказал, что смазливое личико вам ни к чему. Мол, захотите – сами сделаете...

Ласковое касание пальцев, повеяло прохладой.

- Ну, вот. Можете открыть глаза.

Наконец то! Макс торопливо последовал разрешению и вскрикнул от неожиданности – по глазам ударило так сильно, что боль пронзила всё тело.

- О, чёрт!

- С каких это пор ты, Джимми, стал вдруг верующим?! Всегда поминал матушку, а тут вдруг нечистую силу! И голос у тебя...

- Господин капитан, это немудрено. После того, как господин Саммервиль побывал в огне, изменилось не только это. Вы же сами видите.

...Наконец-то Макс смог рассмотреть находящихся в палате людей: медсестра, обладательница столь приятного голоса и нежных рук оказалась на деле громадной, просто необъятных пропорций бабищей, впрочем, с довольно миловидным лицом. Второй, высокий и страшно худой, судя по одежде, был лечащим врачом. А третий... Вот с ним то и был основной напряг. Широкоплечий, довольно высокий. Впрочем, ниже самого Максима. С продублённым космическим загаром лицом и пронзительным взглядом зелёных глаз, широко расставленных на круглом лице. Старый волк! Это стало ясно сразу, при первом же взгляде. Тот, уловив пристальный взгляд парня, сразу насторожился:

- Э... Ну-ка, парень, скажи мне, какой тип делителя стоит на втором реакторе моего корабля?

Попал! Откуда я знаю, какое у него корыто?! Впрочем... Похоже, что он каботажник. Значит, у него гражданское корыто, что-нибудь типа ‘Ласточки’ или ‘Ворона’. На обоих используется древний, как сам мир, мезонный реактор РР-620, на котором стоит стандартный блок двадцать четвёртой модификации. Следовательно...

- Двадцать четвёртый Слим, кэп.

Тот довольно ухмыльнулся, но глаза остались по-прежнему колючими и недоверчивыми.

- По крайне мере, хоть здесь тебе память не отшибло... Ладно, доктор. Все бумаги подписаны. Я могу забрать своего человека?

- Конечно, господин Петрофф. В любой момент. Только... Э...

- Что – только?

На лице космонавта появилась недовольная гримаса, и врач поспешил замахать руками:

- Нет-нет! Ничего такого! Ради Бога. Сэр! Просто господина Саммервиля доставили к нам, как говорится, в чём мать родила. И его нынешняя одежда принадлежит больнице...

Кэп широко ухмыльнулся:

- Ха, так бы сразу и сказали. Держи!

Мужчина толкнул ногой стоящий возле стула, на котором сидел, чемоданчик к Максу.

- Ребята на шаланде собрали твои шмотки, когда услышали, что ты уцелел. Так что – переодевайся, и валим.

- Сюда, господин Саммервиль.

Медсестра указала на полупрозрачную дверь, ведущую в другое помещение. Макс пожал плечами, подхватив чемодан с вещами, проследовал в указанное место. Открыл его. Тряпки оказались поношенными, но чистыми. Уже хлеб. Не так противно одевать чистое, даже бывшее в употреблении, чем то, которое было одето неизвестно кем... Как ни странно, вещи оказались впору. Футболка с картинкой из цветных пятен во всю грудь. Клетчатая фланелевая рубашка. Простые рабочие брюки из грубой, но мягкой материи. Средней длины куртка из искусственной кожи с кучей карманов и застёжек неизвестного происхождения. Волнение вызвала обувь. Она оказалась великовата. На пару размеров... И собственное тело. Новенькое, розовое, с нежной прозрачной кожей... Хотя это поправимо. Неделя, ну – две. И она вновь станет прежней... Повернулся, собираясь выйти, и замер на месте – в стекле двери отразилось его лицо... Всё обожжённое, изуродованное страшными шрамами, с пульсирующими под синтедермой сосудами. ‘Боже...’ Теперь понятно, почему его приняли за того неизвестного ему бедолагу, оказавшемуся в том месте в проклятое судьбой время... Справился с эмоциями, сглотнул, распахнул дверь:

- Я готов, кэп. Идём.

Тот поднялся со стула, шагнул к двери.

- До свидания, уважаемые.

- Спасибо вам, что поставили меня на ноги... Надеюсь, что больше не увидимся...

И краем глаза отметил, как вновь напряглась широкая спина. Но тут же мужчина махнул рукой в прощальном жесте, и не, оборачиваясь, вышел из кабинета.

...Поспевать за широким, пружинистым шагом после нахождения в биованне было тяжеловато. На лбу выступил пот, но деваться было некуда. Судя по интерьерам, больница была не из дешёвых. Значит, капитан, похоже, не такой уж и плохой человек, если заплатил за своего подчинённого кругленькую сумму за лечение. По крайней мере, Макс решил пока не сбегать, по крайне мере, до тех пор, пока не отработает потраченные на него деньги. Информация у него была крайне скудной. Даже типа корабля он не знал. Но, похоже, что угадал верно. Должность у покойного явно техническая. Либо механик, либо трюмный. Как говорится – карта легла в руки. Парню приходилось возиться с железками чуть ли не с пелёнок, поскольку его родитель, пока не помер, держал небольшую мастерскую по починке всякой всячины. Матушка спилась и свалилась с платформы под монорельс, будучи невменяемой. Так что родителю деваться было некуда, на ясли или садик денег он наскрести не мог. Посему пришлось ему брать орущего младенца с собой. И первой игрушкой малыша, насколько помнил Макс, был системный блок древнего робота уборщика, который он разобрал при помощи молотка и здоровенного зубила... Так что, справлюсь... Парень и не заметил, как они оказались на забитой транспортом улице. Капитан решительно направился к замершему у тротуара автоматическому такси и распахнул дверцу. Обернулся:

- Чего застыл? Садись, давай! Мы и так торчим в порту уже вторую неделю, дожидаясь тебя, твою ж мать!

Отставной лейтенант не заставил себя долго упрашивать и торопливо нырнул внутрь вкусно пахнущего салона. Мужчина уселся следом, захлопнул дверцу.

- Назовите пункт назначения?

- Порт номер четыре. Пирс двести девяносто, шестая площадка.

- Маршрут принят. С вас двести долларов.

- Поехали.

Такси мягко заурчало двигателем и тронулось с места. Максим откинулся на спинку сиденья и устало прикрыл на мгновение глаза. Когда открыл – вздрогнул: ему в живот смотрело широкое квадратное дуло стандартного армейского офицерского бластера. А мгновение спустя раздался свистящий шёпот:

- А теперь, парень, давай колись – кто ты такой? И не надо мне петь песенку про то, что ты – Джим Саммервиль. Уж кто-кто, а второй механик знает, что ходит на старом ‘Доминиканце’, а у того общего с гражданской лайбой только опознавательные знаки. Так кто ты такой? И зачем ты выдал себя за Джимми?..

Глава 2.

- Я выдал?! Это вы меня за него приняли!

Охнул от боли – капитан сидел близко, и ствол мгновенно упёрся прямо в солнечное сплетение. Так то, собственно говоря, не больно вроде, но когда кожа толщиной всего в пару микрон, то ощутимо...

- Я в себя-то пришёл в больнице! И ничего не помню, что, как и где!

- Отбрехиваешься? Колись!

- Я не вру! Вам же должны были сказать!

На миг в глазах капитана что-то мелькнуло, он раздвинул губы в гадливой усмешке:

- Мне плевать, что там было. Лучше расскажи, кто такой на самом деле. Военная контрразведка? Служба внешней информации? Не хочешь? Тогда я начну, пожалуй, с твоих яиц. Мои уши смогут разобрать фальцет, которым ты запоёшь после того, как я отстрелю тебе первое. Какое выбираешь, левое, или правое? Ну! Живо!

Ствол отодвинулся от сплетения и молниеносно упёрся прямо в ширинку. Макс похолодел – похоже, что этот товарищ шутить не привык. И кораблик у него... Списанный военный эсминец класса ‘Доминиканец’, или, как его прозвали во флоте, ‘Монах’... Пират или капер?! Другого не дано. Скорее, всё же, последнее. Ни один корсар не рискнёт сунуться на столичную планету. Какой же дьявол занёс его сюда? Ничего не поделаешь, придётся колоться... И уловив движение пальца, нажимающего на спусковой крючок, отчаянно завопил, что было сил:

- Я – Максим Ольсен!

- И что?

Кэп не на шутку удивился. Макс – тоже. Неужели есть в этой Вселенной те, кто не слышал о нём и о приговоре? Удивление настолько отразилось на его изуродованном лице, что здоровяк начал чего то соображать:

- Погоди-ка... Ты – тот лейтенант, которого выгнали из флота за халатность, в результате которого была уничтожена военная база?!

- Лейтенант-то – лейтенант. Только база накрылась не из-за халатности, а из-за налёта. Пираты.

- Пираты...

Тон, которым протянул капитан это слово, Максиму не понравился...

- Пираты говоришь? Эмблемы видел?

- Три буквы ‘Би’, вытатуированные на заднице, из которой торчит член ...

- И ты – жив?! Здоров брехать...

Палец на спусковом крючке вновь начал своё движение, но парень успел выпалить:

- В меня всадили пять лучей, а потом завалило обломками. Вытащили из ‘утилизатора’. Слишком тёплый показался...

Замолчал. Отвернулся к окну, за которым проплывали унылые серые городские кварталы из типовых домов для простонародья. Ему вдруг стало всё-равно. Убьёт? И ладно. Нет уже никаких сил слышать по ночам эти ужасающие вопли солдат, которым не посчастливилось попасть в плен к корсарам живыми... Хвала Господу, что он не видел того, что с ними вытворяли гогочущие молодчики. Впрочем, он и без того догадывается... Довелось как то встретить пассажирскую лайбу, попавшую к ним в руки... Так отрезанные детские головы, аккуратно сложенные в пирамиду в кают-компании были самым невинным зрелищем...

- Значит, пять дырок... Тебе повезло, лейтенант-инженер. Причём, очень крупно повезло.

Капитан усмехнулся краешком губы, на этот раз нормально. По человечески. Бластер исчез в кобуре под мышкой куртки, и здоровяк расслабился, с иронией разглядывая изуродованное лицо собеседника:

- Ты счастливчик, лейтенант. Во-первых, ты уцелел при налёте Ворхама. Три буквы ‘В’ в обрамлении гусиных перьев на жопе с членом – метка его банды. И, как правило, живых после него не остаётся. Второе – насколько я знаю, ты погиб две недели назад при взрыве дома, где снимал квартиру. Твоё изуродованное тело нашли и опознали многочисленные свидетели. Так что искать теперь тебя вряд ли будут. И третье – я добрый человек. Поэтому могу тебя отпустить на все четыре стороны. А дальше – твои проблемы. Документы у тебя теперь есть. Лицо изуродовано так, что тебя даже родная мать не узнает. Причём тому есть настоящее законное подтверждение. Однако...

Мужчина сделал паузу, и когда парень вопросительно взглянул на него, продолжил:

- Ты мне задолжал. И – немало. Лечение в больнице обошлось мне в кругленькую сумму. Есть у тебя чем расплатиться? Впрочем, откуда... Без пенсии. Без выходного пособия. С позором... Так что, извини, придётся тебе отработать эти деньги...

Когда бластер вновь оказался в его руке, Максим даже не понял – дуло вновь смотрело ему в живот:

- Да я, собственно, и не возражаю. Вместо второго механика?

Оружие вновь исчезло под мышкой.

- Не угадал. Ты – лейтенант-инженер его императорского величества. Что закончил?

- Петербургскую военную академию, факультет механики, естественно.

- Сколько баллов тянул аттестат?

Тут Максим удивился не на шутку – откуда этот... Знает такие подробности? Уловив его сомнения, капитан произнёс:

- Старший майор Петрофф, Николас. В отставке, естественно. Теперь – капитан Три звёздочки. Так меня знают среди каперов и джентльменов удачи. У меня...

- ‘Монах’. Вы уже говорили.

- Хорошо соображаешь. Сможешь управится с реакторами?

- Без проблем.

- Смотри. Короче, парень, решим так. Пока я не знаю, какой из тебя мех. Так что, начнёшь с палубного матроса. В абордажной команде будешь ‘мясом’.

- Как это – ‘мясом’?!

Хотел было нахмурить брови, но удержался – проклятая синтетическая кожа, синтедерма, забирала у него все эмоции... Да уж, рожа у него сейчас... Кто глянет с непривычки – обкакается...

Капитан махнул рукой.

- Мясом – значит, рядовым. Скафандр пехотинца, оружие, соответственно, и вперёд. И вот что, парень. Я тебе поверил, потому что слышал про эту грязную историю. Тебя слили. Но руки у этих ребят длинные. Поэтому – держи язык за зубами. Будешь по прежнему Джимми. Пока. Жалованье у меня небольшое. Пятнадцать тысяч монет в месяц. Но есть право на приз. Словом, свою долю с захваченного иметь будешь. Только учти – если что утаишь, или попытаешься украсть, лучше сам выпрыгни из шлюза. Дешевле обойдётся. Делёж у нас честный. Как-никак, каперы мы...

И ухмыльнулся широкой, на все тридцать два золотых зуба, улыбкой. Протянул ладонь-лопату, осторожно сжал ещё не до конца зажившую руку бывшего офицера:

- Если что непонятно, ребята подскажут. А я скажу всем, что у тебя из-за взрыва память отшибло начисто. Так что начнёшь жизнь с чистого листа. Устраивает? Походишь с нами полгодика, посмотришь. Тогда твой долг спишу. А может, и раньше, если повезёт... Там видно будет...

Чуть повернул голову, выглядывая в окно, вновь улыбнулся:

- Прибыли.

За окном маячило унылое серое поле из модифицированного покрытия, поделенная на чёткие прямоугольники посадочных площадок, ограждённые рогатками силовых эмиттеров, призванных оберегать посетителей и обслуживающий персонал от жара планетарных двигателей, работающих на перегретой плазме. Николай сунул в узкую щель приёмника такси кредитку. Аппарат обрадованно звякнул, скушав свою положенную порцию денег, затем излишне громко щёлкнули замки блокировки, показывая пассажирам, что раз расплатились, так проваливайте скорее отсюда. На этот раз первым из машины вылез Максим и слегка приоткрыл рот от удивления – он ожидал чего угодно, но только не такого...

Эскортный эсминец класса ‘Доминиканец’ был задуман и создан вообще то, как корабль охранения. Средней мощности двигатели, зато – огромная напряжённость силового поля, способная при полной подаче энергии прикрыть от удара не только себя, но и пару-тройку кораблей поменьше, если те находятся рядом. Среднекалиберные кинетические орудия с первоклассной, на момент создания корабля, вообще то, автоматикой наведения. Куча скорострельных мелкокалиберных спарок непосредственной обороны, призванных ограждать эсминец от торпед и ракет, довольно приличная аппаратура дальнего обзора. Словом, ничего выдающегося. Обычный корабль для типичных средних же офицеров и экипажа с минимальным умственным развитием, способного лишь послушно исполнять команды типа ‘плоское – кати, круглое – неси’. Довольно неповоротливый, он обладал лишь одним хорошим качеством – поразительной живучестью. Его система жизнеобеспечения и гравитационные компенсаторы были рассчитаны на гораздо большие нагрузки, чем мог использовать имеющийся на борту экипаж. Как пошутил один из чёрных юмористов, ‘монаха’ можно было использовать в качестве Ноева Ковчега для тех, кто терпит бедствие в космосе... Здесь же... Намётанный глаз опытного технаря сразу ухватил те не слишком заметные новшества, которые приобрёл ‘Доминиканец’. Современная система дальнего обнаружения, на пару поколений новее своей предшественницы. Характерные грибообразные набалдашники пушек остались где-то в неизвестности. Вместо них красовались зонтики узколучевых гравитационных орудий последнего выпуска, ещё поблёскивающие консервационной заводской смазкой. Да и рогатки полевых эмиттеров тоже изменили свою конфигурацию. Новейшая разработка военного концерна Стрелкова – ‘Защита 543’, характеристики которой больше подходили какому-нибудь линкору или авианосцу... Массивная ладонь хлопнула его по плечу:

- Впечатляет?

- Штатные ‘ДБМ-600′ здесь не потянут. Что поставили взамен?

Впервые капитан взглянул на бывшего лейтенанта с некоторым уважением:

- Воткнули ‘АРМ-2000’. Как раз вошли в притирку.

- Хм... И система охлаждения справляется?

- Тоже заменили. На компаунд с ‘Волконской’.

Макс удивлённо посмотрел на командира:

- А кто придумал проект модернизации?

- Заказывали в одной конторе. Есть у нас немного гениев...

- Именно, что ‘гениев’.

Парень презрительно сплюнул на модифицированный бетон.

- Компаунд-система такую мощность, конечно, потянет. Но лучше было бы поставить сюда тру-комплекс от ‘Винетты’. Конечно, она подороже, но зато надёжней, менее энергоёмка, да и проверена эксплуатацией. А компаунды... Детские болячки до конца ещё не излечили, словом.

- Соображаешь, лейтенант-инженер. Откуда столь глубокие познания? В академии такого точно не преподают.

- Да...

Макс махнул рукой, отвернулся в сторону торчащего из ямы пирса громадного плавника, увенчанного пилоном эволюционного двигателя.

- Батя у меня покойный был мастером, настоящим. И я с пелёнок с ним таскался повсюду. Так и осталась эта привычка интересоваться всем новым. Конкуренция в нашем бизнесе была громадной, так что только за счёт всезнания и выживали. Никто не брался, а он – делал.

- Давно отец умер?

- Так как раз после этого меня в Академию и забрали. Уже десять лет прошло... Ладно, старший майор. Ведите меня на корабль.

Подхватил поставленный было на покрытие чемоданчик покойного. Петров хмыкнул:

- Ну, пошли...

Надраенный трап блестел. И это было хорошим признаком. Значит, капитан заботится о своём корабле. Максу, когда он служил в приграничье, довелось повидать всякого. Иногда к ним в доки прибывали откровенные развалины, при виде которых его душа человека, любящего всякие железки, обливалась кровью, а единственным желанием было поставить к стенке идиота, который довёл свою лайбу до такого состояния... Вахтенный у шлюза отдал честь на имперский манер, насторожённо взглянув на парня.

- Это Джимми, Олег. Саммервиль.

- Джимми?!

В голосе прозвучал неприкрытый ужас.

- Как же тебя, однако...

Парень нарочито кашлянул, показывая, что у него не только лицо, но и горло не в порядке, просипел:

- Ничего страшного. Живой, и ладно.

Капитан прогудел:

- Его не только поджарило. Ещё и мозги напрочь отшибло. Ничего и никого не помнит.

Часовой со страхом взглянул на капитана, с трудом отрывая глаза от страшной маски, которую вместо лица носил его бывший товарищ:

- А как же он...

Тот хлопнул его по плечу:

- Доктор сказал, что парень всё вспомнит. Постепенно. Руки то прежние остались. Так что всё будет нормально. Просто время нужно. Поэтому пока обязанности второго механика будешь исполнять ты. А он побудет палубным. Лады?

- Договорились, господин Николас. Когда приступать к обязанностям?

Матрос вытянулся по струнке, и это немного успокаивало бывшего лейтенанта и служило лишним подтверждением того, что капитан попался ему серьёзный – похоже, что порядки на борту были военные...

- Сменишься, сутки отдохнёшь, и сразу приступай. Как раз стартуем.

- Есть!

И тут Олег испортил всё впечатление, приложив руку к виску к голой, без головного убора, голове. Макс было скривился, но синтетическая кожа не дала лицевым мышцам сделать ни малейшего движения, словно фиксирующее покрытие. Конечно, когда под ней сформируется новая кожа, синтедерма отпадёт сама. Но только когда это случится?

- Пошли, чего зеваешь?

Охнул от молодецкого толчка, стиснул зубы, но нашёл в себе силы переступить через высокий комингс диафрагмы входа и двинутся дальше за капитаном. Впрочем, тот поманил первого попавшегося ему навстречу человека и пробасил:

- Отведи Саммервиля в его каюту. Ничего не спрашивай и не удивляйся. У бедняги все мозги отшибло. Ничего и никого не помнит...

Насколько помнил Макс, у всех членов экипажа, кроме десантного наряда, были отдельные каюты. За комфорт ‘монаха’ любили в частях и прощали ему все остальные недостатки. Правда, насколько это соответствует истине? Точнее, нынешнему состоянию корабля? Похоже, что эта модернизация для него не первая... И лишь очутившись в крошечной, два на метр, конуре, смог, наконец, разжать давно ничего не чувствующую руку. Чемоданчик мягко стукнул о ворсистый коврик на полу, а парень едва удержался от того, чтобы не рухнуть прямо на постель. Его новая молодая кожа подобного бы гарантированно не выдержала, а возвращаться на старое место... Пусть капитан и проявил к нему милость, но заботился то он по незнанию, да ещё – о своём подчинённом. А Максим, по сути, чужак, и к тому же – самозванец... Ладно. Нужно стиснуть зубы и потерпеть. Там – отработает долг, и свободен, как птица. Верно сказал Николай Петрович – новые документы, новое лицо, что ещё нужно, чтобы начать новую жизнь? Ему ведь всего двадцать три года... Пять минут. Приказал он себе, и ровно через назначенное время поднялся с койки. Аккуратно поправил смятое покрывало, осмотрелся более внимательно. Похоже, что покойный был не очень аккуратным человеком. Кое-где мусор в углах. Грязное полотенце на вешалке вакуумного рукомойника, и столь же грязный рабочий комбинезон в шкафчике, рядом с чистым бельём. Открыл ящик тумбочки. Так. Бритвенные принадлежности... Интересно, понадобятся ли они ему в будущем? Все волосы сгорели вместе с кожей... Крохотная голокнижка. Что читаем? Тьфу, гадость! ‘Методическое пособие по ласканию ануса языком для начинающих гомосексуалистов’. Некоего Логинсона. Квадратик хрупнул под каблуком ботинок. Кстати, обувью стоило бы озаботиться... Великоваты лапти то... Бросился в глаза треснутый плафон панели освещения. Как то странно. Вроде всё после ремонта, а пластик лопнувший. Тем более, у механика. Чего проще взять молекулярный сшиватель и заделать трещину. Работы на пять секунд... Протянул руку, коснулся поблёскивающих точек крепежа. Те щёлкнули, и половина выпала наружу. Макс заглянул в плафон и ахнул – ничего себе... Теперь понятно: к крышке светопанели был приклеен скотчем довольно пухлый пакет. Оторвал, открыл. Немного денег, порядка десяти тысяч кредов. Пара бумажек на интере. Потом прочитаем. Голография девушки. Красивой, но чем-то неприятной. То ли полным отсутствием одежды, то ли длинным носом с горбинкой и болтающимися, словно уши спаниеля, бесформенными грудями с большими сосками. Голография последовала вместе с останками безвременно почившей порнографической литературы в утилизатор. Ему это не нужно. А покойник в обиде не будет... Проверил карманы рабочей робы. Там ничего интересного. Баллончик очистителя для рук, пара непонятного происхождения медных проводов, кусок залапанной донельзя пластиковой бумаги с рядом цифр. Это ещё что такое? Присмотрелся – сообразил: показания счётчиков ресурса реактора за неделю. Или чуть меньше. Ладно. Что у нас ещё интересного? Ого... Под саморегулирующимся матрасом отыскался бластер. Довольно редкая модель. Широкополосный ‘люгер’ с батареей повышенной ёмкости мощностью почти в шестьсот единиц. Ничего себе... Оказывается Джимми разбирался в оружии. Такая игрушка стоит очень и очень дорого, превосходя по поражающей способности даже ряд военных моделей... Впрочем, пока не выясним всё тут до конца, надо не светить этот агрегат. Вдруг иметь подобное на борту не разрешается? Или это захоронка из добычи? Тогда у Макса будут большие неприятности... Присел на магнитный стул, ещё раз осмотрелся. Итак... Первым делом нужно навести порядок... Засучил рукава и принялся за дело...

- Хм... А ты точно другой человек! Прежнего Джима Саммервиля приходилось заставляться убирать свою каюту только кулаками. А тут...

Стоящий на пороге средних лет невысокий, но кряжистый мужчина развёл руками в знак одобрения:

- Может, мне тоже попасть под взрыв? Хоть мозги на место станут.

- Вы...

- Ах да. Капитан мне говорил, но я сомневался. Боцман я. Будем знакомы. Серж Ганнер.

- Джимми...

Но тот махнул рукой. Действительно, зачем переигрывать то?

- Кэп сказал помочь тебе разобраться со всем. Есть вопросы?

- Полно, боцман. Прежде всего, раз я тут новый, так сказать, Саммервиль, то давай считать, что я ничего не помню... Руки сами что-то делают, а что – даже не понимаю. На полном автомате.

Сергей вздохнул:

- Эх, если бы не закон... Ладно. Пошли. Устрою тебе экскурсию, Меченый.

- Меченый?

Максим удивился, а тот усмехнулся:

- С твоей новой головой тебя по-другому и не назовёшь. Сколько будешь народ пугать таким видом?

Парень махнул рукой:

- Кто его знает. Обычно она отваливается сама, когда всё заживает.

Кивок головы и короткий приглашающий жест.

- Пошли.

На ходу раскатывая рукава, бывший лейтенант шагнул вслед за проводником через высокий комингс каюты...

Глава 3.

- Здорово, Квадрат! Ты кого это к нам притащил?

Первое, что услышал Максим, когда парочка переступила порог столовой. Боцман хитро развёл руками и прищурился:

- Угадай с трёх раз?

- Да скажешь тоже... Кэп обещал, что сегодня Джимми вернётся. А вместо него какую-то образину притащили...

Высокий русоволосый парень за столиком, где сидела большая группа народа, рассмеялся в голос. Макс хотел было нахмуриться, и дать резкий ответ, но, к его удивлению, шутника тут же заткнуло несколько кулаков:

- У человека горе, а ты ржёшь! А если тебя так?

И более серьёзный, какой-то авторитетный голос, при звуке которого все сразу притихли. Чуть хрипловатый:

- Кто это, Квадрат?

- Да это и есть Джимми.

Боцман на этот раз не улыбался.

- Джимми?! Мать моя женщина... Не повезло тебе, парень...

Квадрат вновь раскрыл рот:

- Это ещё ерунда. У него память начисто отшибло. Ничего не помнит. Ни нас, ни корабль. Никого. Кэп сказал его под твою руку перевести. В дело пойдёт абордажником. А у меня он палубным числиться будет, пока мозги на место не станут.

- И сколько ждать?

...Максим наконец рассмотрел обладателя голоса, пользующегося, судя по всему, немалым авторитетом в команде. Громадный мужчина лет сорока, с настолько рельефными мышцами, что, казалось, комбинезон сейчас лопнет. Боцман пожал плечами.

- А фиг его знает. Увидим.

Повернулся к парню:

- Это командир абордажной группы. Николас фон Гросс. Бывший десантник из Объединённой Европы.

Максиму почему то сразу захотелось вытянуться по стойке ‘смирно’ и отдать бывшему военному честь. Уж больно ледяные были у того глаза. Такие принадлежали лишь двум категориям людей, которых он встречал раньше: профессиональным военным, прошедшим не одну кампанию, либо – столь же профессиональным киллерам. Слава Богу, сдержался, не изменил настороженной позы...

- Действительно, не повезло.

Протянул гигант. Потом взглянул на парня:

- А ты что скажешь сам, Джим?

Макс пожал плечами:

- Без понятия. Боцман знает – руки дело делают. А что, почему, как – голова не соображает.

- И то – хлеб. Ладно. Будем надеяться, что матросом ты ненадолго...

И отвернулся, потеряв к нему всякий интерес...

...Как и предполагал Максим, корабль был не новый. Ему насчитывалось двадцать один год. А учитывая, что ‘Монах’ только выходит из капитального ремонта, да ещё после модернизации, идти на нём в бой было можно, не опасаясь, что в самый критический момент что-то откажет. Так что, можно сказать, что парню повезло и с кораблём, и с людьми. Против опасений, его никто не стал задирать или издеваться, за исключением того случая в столовой. Наоборот, многие сочувствовали. Механики пообещали заново обучить его своим обязанностям. Так что жить было можно. Конечно, некоторая расхлябанность чувствовалась, всё же корабль не принадлежал к военному флоту. Но бывший лейтенант понимал, что перед ним – профессионалы высочайшего класса, и поэтому капитан допускает такие незначительные вольности. В бою – дело другое. Но это и так все понимают, а ‘на берегу’, как говорится, можно и расслабиться... Максим и увидел свои новые обязанности. Ему досталась под надзор батарейная палуба. Не артиллерийская, а именно – батарейная. Где находились механизмы системы регенерации и рециркуляции воды. В том числе и злополучная компаунд-система. То есть, он начинал на капере с низшей должности, трюмного машиниста. Но тут уж выбирать не приходилось. Раз решился – значит, соответствуй, как говорится. Поэтому парень предпочёл не просто проваляться на кровати отпущенные ему капитаном сутки отдыха, а вошёл в городскую информационную сеть и вытащил оттуда целую кучу технической литературы, штудируя её, словно сопливый курсант на первом курсе. Уснул уже под утро. И, к огромному его удивлению, никто не стал будить его, пока Максим не проснулся сам... Долго рассматривал себя в зеркало, ужасаясь собственному виду. Синтедерма влажно блестела, и кое-где на ней выступили капельки гноя, которые искусственная кожа отсасывала из-под себя. Впрочем, заражения поэтому, как раз, можно было не опасаться. Просто омыть её водой, потом смазать вазелином, чтобы не пересыхала и продолжала функционировать. Покончив с процедурами, отыскал Квадрата и выпросил у него новый комбинезон. Затем позавтракал в полной тишине, окружившей его. И уже после этого направился на своё новое рабочее место... К его удивлению, дел там оказалось немного. Видимо, на верфи провели все необходимые профилактические работы в процессе ремонта. Так что, пара регулировок, да проверка фильтров не заняли много времени, буквально через пару часов он уже освободился. Вытащил из кармана наставление по гиперреактивным двигателям ‘АРМ-2000′ и погрузился в чтение. На службе он мало сталкивался с этими моторами, так что требовалось освежить знания. За этим занятием его и застал Квадрат, решивший проверить, как тот исполняет новые обязанности. Осмотрев отсек и сняв показания приборов, боцман восхищённо цокнул языком, затем одобрительно хлопнул парня по плечу:

- Молодец! Точно сказал, башка пустая, а руки работают. Ещё лучше стали, даже...

Макс грустно улыбнулся про себя – знал бы ты... И даже обрадовался, что синтедерма неподвижна и не передаёт эмоций, боцман протянул руку к оставленной на столике голокнижке:

- Что читаем?

И, рассмотрев название, присвистнул:

- Молодец, не сдаёшься! Короче, капитан попросил меня понаблюдать за тобой, пока мы чапаем до Порта Леона. Если всё будет нормально – переведёт тебя обратно в механики.

- Спасибо...

С трудом удержался, вовремя сообразив не выкрикнуть привычное: ‘Рад стараться’. Как полагалось на Флоте его Императорского Величества, Уильяма Двадцать Девятого, из династии Клинтонов, правивших Великой Американской Империей уже почти шестьсот лет...

- Не переживай. Нам идти то – всего неделю. Движки уж больно хороши. Заодно и волноводы прожжём! Ладно. Бывай. Я ещё загляну.

- А что насчёт обеда, боцман?

Тот удивлённо взглянул на парня, потом хлопнул себя по голове, вновь присвистнул:

- Ох, извини. Как время подойдёт – сходи в столовую, да поешь. У тебя час на еду. С тринадцати до четырнадцати. Смену сдашь в восемнадцать ноль-ноль.

- Понял, боцман. Спасибо за информацию.

И понял, что прокололся – Квадрат посмотрел на него тяжёлым взглядом:

- Больно ты вежливым стал, Джим.

- Так это... Не помню ничего вообще. Вот и учусь заново.

- Ну-ну... Ладно.

Боцман развернулся и исчез в проходе на верхнюю палубу...

...Порт Леон оказался огромной брошенной военной станцией-доком, плавающей в пространстве возле небольшого красного карлика. Как и обещал боцман, путь до него занял неделю. И всю дорогу до места назначения Сергей, когда дважды, а когда и трижды во время смены проверял, как обновлённый Саммервиль справляется со своими обязанностями. Но его придирчивому глазу не к чему было придраться: автоматика безукоризненно отрегулирована, все фильтры заменены вовремя и промыты, в отсеке – чистота и порядок. Ни следов грязи, ни потёков масла, ни запаха. И взгляд Стрелкова становился всё более задумчивым при этой картине... Наконец на экранах сонара дальнего обнаружения высветилась яркая точка точки назначения, о чём вахтенный штурман незамедлительно оповестил экипаж по громкой связи. Естественно, сначала доложив капитану. Это сообщение команда встретила радостными криками, немало удивившими Максима. С чего бы это им так радоваться? Ведь совсем недавно все были на Метрополии, древней Земле, праматери человечества. Но понял он причины столь бурного восторга позже...

...Парень в одиночестве уплетал второе в столовой, когда туда заглянул взявший над ним опеку боцман, и не на шутку удивился, завидев бывшего лейтенанта:

- Ты чего тут делаешь?!

Макс бросил кусок мяса в рот, затем, быстро проглотив, ответил:

- А чего мне там делать? Я же ничего не помню...

- Вот и сходи! Кэп разрешил.

- Боцман... да как же я один пойду?!

Ганнер вздохнул:

- Чего ты в самом деле? Ну, страшный. Весь в синтедерме. И что? Тут и не такие кадры бывают... Главное, сам не нарывайся, и всё. Закон тут один – кто успел, тот и прав. Так что, давай, двигай. И, главное – помни, когда начнёшь палить из своей пушки, постарайся не прошибить иллюминатор. Дышать вакуумом не очень полезно для организма.

Затем хитро усмехнулся:

- Небось, к Зои побежишь?

- А это кто?!

Удивился Макс, и Сергей вновь погрустнел:

- Да... Уж если ты и её забыл... Подруга твоя постоянная. Работает в борделе Белоусмана. Ты, вроде, как выкупить её хотел, да жениться... Сходи к ней. Может, чего и вспомнишь. Не зря же ты её карточку в бумажнике таскаешь?

И подмигнул ему, прежде чем исчезнуть... Оставшись один, Макс задумался, анализируя полученную информацию. Итак, что мы имеем? Про Порт Леон он раньше никогда не слышал, и что это за место – понятия не имел. Прокачать по Сети? Не стоит... Если кто узнает – будут неприятности. Ясно одно – здесь разрешено иметь при себе оружие, а так же то, что имеется легальная проституция. Пожалуй, стоит последовать совету боцмана и прогуляться. Естественно, что ни к какой Зои он не пойдёт, она его вмиг расколет. Так что от борделя будем держаться подальше. А вот просто посидеть в каком-нибудь портовом кабачке, послушать разговоры, пожалуй, стоит... Быстро закончив с трапезой, парень поднялся и поспешил в каюту, собираться...

Впрочем, собираться, громко сказано. Всего то дел: надеть чистые брюки, махнуть тряпкой по ботинкам, благо, на корабле мусора нет. Если, конечно, экипаж нормальный. Сверху куртку, и, тот самый бластер под мышку. Ну, который обнаружился в каюте. Деньги, само собой разумеется. Что ещё требуется для отдыха, особенно, если никуда не собираешься далеко уходить от порта и корабля? Так что через десять минут Максим был готов навестить Порт Леон и узнать, с чем его едят. Отдал жетон вахтенному, который проводил его голодными глазами, спустился по трапу к лифтовой шахте, ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку, и когда кабина двинулась, прислонился к стене, чуть прикрыв глаза...

Забегаловка была не то что третьеразрядная, а вообще... Не стандартная. Не подлежащая никакой классификации. За всю свою жизнь лейтенант никогда не бывал в столь низкопробных заведениях. Впрочем, пойло было довольно приличным, что несколько напрягало. Уж больно не вязались обстановка внутри заведения и посетители с качеством напитков. Максим потихоньку попивал бурбон из большого стакана, украдкой посматривая по сторонам и внимательно слушая разговоры находящихся рядом. Столик он решил не занимать, резонно рассудив, что человек, пьющий в одиночку, привлекает больше внимания, чем просто сидящий за стойкой бара. Таких, как Макс, принимающих дозу алкоголя на высоком табурете, было предостаточно. Впрочем, соседние места были свободны. Рассмотрев его внимательней, соседи решили ретироваться на другие сиденья. Подальше от покрытого синтедермой непонятного человека. Так что пил бывший военный в одиночестве. И не сказать, что это не доставляло ему неприятностей. Наоборот, то, что он сидел один, некоторым образом страховало его мелких случайностей. А что касается крупных – то вряд ли что случиться хуже, чем уже произошло с ним...

- Бармен! Двойной шнапс!

Женский голос чуть позади, и рядом с ним всё-таки плюхнулся на табурет посетитель. Точнее, посетительница. Довольно красивая блондинка в топике неопределённого цвета и коротких шортиках, затянутых широким ремнём, подчёркивающим тонкую талию. Высокая грудь, не меньше четвёртого размера. Красивая спина, перетянутая ремнями двух кобур, из которых торчали рукоятки бластеров. И – широкая перевязь на бедре с пятёркой метательных ножей. Надо сказать, что это была натуральная блондинка, а голос у неё был просто очаровательный, с лёгкой хрипотцой, низкий контральто. Макс не шевельнулся, когда красотка получила свой вожделенный стакан и опустила в него свой прямой носик. Как молча сосал своё пойло, так и продолжил по-прежнему. Между тем блондинка махом опустошила тару, затем потребовала новую порцию, бросив монету. Проводив взглядом металлический кружок, парень грустно улыбнулся про себя – какой же отсталый мирок здесь, если в ходу натуральные деньги... Его ещё в первый раз удивило то, что в найденном в каюте конверте обнаружились купюры Императорского Банка... Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, так что раз здесь так принято, то выделяться не будем...

- Бармен. Повторить. И льда поменьше.

Он подвинул пустой стакан к унылому тощему мужчине, стоящему со скучающим видом за стойкой. Тот кивнул, наполнил стакан, протянул заказчику.

- Десять долларов за первый, приятель.

Макс молча вытащил двадцатку из кармана и шлёпнул на искусственное дерево стойки. Блондинка покосилась в его сторону, но ничего не сказала...

- Эй, Копчёный, что-то ты как то косо посмотрел в нашу сторону.

Раздался пьяный сип из-за его спины. Рефлексы не подвели – Макс чуть подвинулся в сторону, и пустая бутылка со звоном врезалась в стойку между ним и блондинкой, обдав обоих брызгами вонючего виски и осколками стекла. Обрадованный голос позади него радостно взревел:

- Обижаешь, скотина! Да я...

И оборвался долгим громким клёкотом, который выходит только из пробитого горла... Блондинка свирепо взглянула на бармена:

- Эй, Пит! Где фройляйн может привести себя в порядок после того, как её облил дерьмом какой-то ублюдок?

Тот, наконец, словно проснулся и завопил визгливым голосом:

- Азохен вэй, Хильда, опять ты мусоришь в моём баре?! Сколько раз тебе говорить, устраивай разборки на улице!

...Звучало это забавно – какая может быть улица на замкнутом мирке огромной космической станции? Впрочем, раз так тут называют коридоры, так тому и быть. Блондинка между тем бросила очередную монету, а бармен, наконец, перестал визжать и буркнул:

- Фройляйн может привести себя в порядок в дамской комнате. Мои ребята уже прибрали ту обдолбанную тварь, которая откинула копыта.

- Хорошо, Пит. Поверю на слово.

Лениво спрыгнула с высокого табурета, и не совсем твёрдой походкой двинулась к занавеске в стене. А Макс попытался успокоиться. Только что на его глазах убили человека. Спокойно. Походя. Бедолага хотел подраться. Всего лишь. И получил нож в горло. Вот тесак уже вытащили из мертвеца, протёрли салфеткой и положили на стойку рядом с ним, там, где сидела эта блондинка. И – больше никаких эмоций ни у кого. Ни полиции. Ничего. Труп куда-то потащили. Наверное, на утилизацию. Господи, как же тут всё просто...

- Пит, где мой шнапс?!

- Ты уже выпила достаточно, Хильда. Тем более...

Вспыхнувшую перебранку погасил тихий вежливый голос. Опять женский. Даже не женский, девичий:

- Подайте на святую церковь, сколько можете, грешники...

Очень вежливый и тонкий. Макс всё-таки не выдержал и обернулся – монашка?! Здесь?!! С ума сойти... И – обомлел – тоненькая фигурка, угадывающаяся под бесформенным облачением, симпатичное личико, сложенные на груди руки, большой металлический крест на груди, и – здоровенный пехотный бластер за спиной, ну очень большого калибра.

- Сестра?

- Я – сестра Агнесса из Церкви Насилия. Пожертвуйте, добрый человек.

Рука вытянулась вперёд и повернулась ладошкой вверх. Удивлённый до глубины души парень молча полез в бумажник, выудил оттуда очередную двадцатидолларовую купюру и протянул монахине. Та неуловимо цепким движением ловко спрятала деньги куда то в складки своего одеяния и слегка поклонившись, двинулась к сидящим за столиками посетителям.

- Где наш кореш?!

В бар ввалилась целая толпа потасканных личностей. Это последнее, что услышал Макс перед тем, как слететь со своего табурета от удара ногой в бок. Он охнул, но тут над его головой загрохотали выстрелы, и зашипели лучи бластеров. Быстро осмотрелся – ноги блондинки исчезали за стойкой. Понятно... Недолго думая последовал её примеру. Оказавшись в относительной безопасности, не поверил своим глазам – Хильда смеялась, держась за живот.

- Ну, наконец-то, начинается веселье, а то я уж думала что сегодня заплесневею!

Со звоном лопнуло несколько бутылок, и спрятавшийся вместе с непрошенными гостями бармен отчаянно завопил, вытаскивая из-под прилавка здоровенный скорчер, при виде которого Макса передёрнуло: если бластер просто проделывал дыру в организме, то этот жуткий агрегат, к тому же, запрещённый во множестве миров, разлагал тело на вонючую жижу... Впрочем, как он убедился через минуту, оружие нужно было лишь для показухи – высунуться тощий Пит даже не подумал, поглубже забившись за стойку.

- Эй, Пит! А твой прилавок выдержит?

Тот прорыдал:

- Выдержит! Я его укрепил после последнего ремонта!

- Ага! Спасибо!

И блондинка вновь рассмеялась, но тут же осеклась, заметив смотрящего на неё с открытым ртом парня:

- Ты чего уставился? И кто ты такой?!

- Джимми. Саммервиль. Механик с ‘Трёх Звёздочек’.

- Ты? Уж больно ты чёрен, как я погляжу. Николас не берёт негров в экипаж!

Прокричала она сквозь рёв стрельбы.

- Да я не негр! Это синтедерма!

Та чуть прищурилась:

- Точно! Ладно, парень!

Проорала, перекрывая непрестанную пальбу.

- Сейчас сестра Агнесса тут всех успокоит. Или ты желаешь тоже пострелять по дичи?

- Чего?

Не понял он, но тут уши заложило от басовитого шипения штурмового ‘Громовержца’, а затем кто-то истошно завопил, словно недорезанный поросёнок. Хильда улыбнулась:

- Вот и святая Церковь!..

Выстрелы следовали один за одним, и Макс поразился ёмкости батареи смертоносного агрегата. Между тем блондинка подползла к парню поближе.

- Этого не может быть! У неё давно должен был кончиться заряд!

Хильда буквально заржала в голос:

- Эта девчонка работает на самого большого в мире шарлатана, который ходит пешком по воде и семью хлебами накормил пять тысяч голодных рыл! Так что чудеса легко объясняются!

-Чего?

Шум мешал сообразить, в чём проблема.

- У неё под рясой батарея от станкового бластера, придурок! Понял?

Вот чёрт, на такую красавицу даже обидеться невозможно! Чертовка знает, что неотразима, и потому просто улыбается... Между тем шипение тяжёлого бластера снаружи начал стихать, и Хильда вновь пошевелилась:

- Слушай, парень, похоже, что нашей монахине сейчас придётся туго. Поможешь?

Она положила руки на свои бластеры, и Макс ответил:

- Легко.

Его оружие было просто в идеальном состоянии...

Глава 4.

- Пошли!

Они высунулись из-за стойки практически синхронно, и одного взгляда бывшему военному хватило, чтобы оценить обстановку: монахиня спряталась за перевёрнутым столом и там лихорадочно пыталась перезарядить своё ужасающее оружие. К ней подбирались шестеро, умело прикрываясь трупами, которых было густо навалено вокруг и останками мебели.

- Левый, сто восемьдесят!

По военной привычке обозначил Макс свой сектор обстрела и нажал на спуск. Ба-бах! Шестьсот поражающих единиц – это не шутка! Луч, угодивший в грудь одного из противников, в буквальном смысле разнёс того на куски. Рядом засвистели в ужасающем темпы бластеры Хильды. И тут же смолкли.... Что случилось? А, некогда рассматривать, у самого ещё двое. Сви..! Сви! Клочья хорошо прожаренного мяса свалились на пол.

- Вроде всё.

Хильда спрятала оружие на место, затем заложила руки за голову и сладко потянулась, выпячивая высокую грудь.

- Эй, подруга! Вылазь! Мы дочистили.

- Благодарю вас, дети божьи, за помощь. Господь вознаградит вас.

- Не знаю, как там твой работодатель, но если ты не поставишь нам по стаканчику, то мы обидимся.

- Нет проблем, дети божьи. Пит! Пит!!!

И Максим подивился внезапно прорезавшемуся рёву – куда подевался тот наивный детский голосок?

- Ась?

Тощий выглянул из-за стойки и схватился за сердце:

- Опять!!! Опять!!! Хильда! Всё из-за тебя! Я же всего неделю, как закончил ремонт!

Монахиня приблизилась и сгребла бармена за грудки, приблизила своё лицо и негромко, опять прежним нежным голоском, произнесла:

- Нам джина, Пит. Одну бутылочку. Вон за тот столик. И – нормального. А не того самогона, который варишь из старых носков.

И указала направление. Макс посмотрел, куда она показывала. В принципе, можно. И трупов возле него немного. Да и прожаренное мясо не раскидано по столешнице, а только на полу и соседних со местом стульях. Кивнул в знак согласия.

- Хороший выбор...

...После первой порции девушки чуть расслабились. Начинали то – с угрюмыми лицами, настороженными взглядами по сторонам, чувствовалось, что каждая готова в любой момент схватиться за рукоятку своего бластера. Но после того как Макс, по неискоренимой привычке вежливого человека одним махом скрутил вычурную крышку с гранёного пузыря и чётко, по три буля, налил каждому присутствующему, дамы оттаяли...

- Ты откуда, новенький?

Задала вопрос Хильда. Монашка её поддержала:

- Я тебя раньше здесь не видела. Давно прибыл?

Макс кинул в рот пару солёных орешков, полагающихся к выпивке, затем ответил:

- Сегодня пришли. Я второй механик у ‘Трёх Звёздочек’, как и говорил тебе, Хильда. Будем знакомы – Джимми Саммервиль.

- Ты – Джимми?!

Агнесса выпучила глаза от удивления, потом потянулась за стоящей рядом машинке для проделывания дырок в ближнем своём:

- Заливай, но знай меру. Я Джимми хорошо знаю. У него нет привычки пить так интеллигентно. Мордой об стол, да палёную самогонку – да. Тут он первый. А ты – больно чистенький. И где морду спалил?

Парень вновь взял бутылку и снова ‘булькнул’ по стаканам:

- Там же, где оставил свою память. Мне всё отшибло. И мозги, и всё, что было раньше. Заново учусь всему.

Сделал глоток, делая вид, что не замечает движений монахини, и огляделся по сторонам:

- А где полиция? Стрельба ведь была, да куча трупов...

- Ха-ха-ха!!!

Обе девушки буквально покатились со смеху, ухватившись за животы. На глазах Агнессы даже выступили слёзы:

- Ну, ты сказанул!

Переглянулась с соседкой:

- Точно у него все мозги напрочь отшибло! Это же надо – полиция в Порт-Леоне!!! Ха-ха-ха!!!

Хильда с трудом произнесла:

- Если ты, ха-ха, скажешь здесь такое – полиция, ха-ха, то точно выдашь у тебя не всё в порядке, ха-ха-ха, с головой!!!

Монахиня потянулась за бутылкой и огорчённо вздохнула:

- Кончилось. Эй, Джимми, ты не прочь угостить двух одиноких девушек выпивкой?

- Не против.

Успокоил он Агнессу и обернулся к рвущему на себе волосы за стойкой бармену:

- Пит! Ещё флакончик на наш столик!

Тощий прекратил рыдать и нырнул под стойку, чтобы через минуту водрузить на стол очередную бутылку виски:

- Сто долларов.

- Чего?!

Хильда сгребла его лицо в горсть и оттолкнула:

- Ей красная цена – сорок баксов, а ты такие бабки требуешь?! Оборзел, козёл?!

Тощий грустно вздохнул:

- Не будь я Изей Франком, но, дорогая, мне же надо на что-то делать ремонт после такого разгрома?

- Твои проблемы! Ты за утилизацию жмуриков отобьёшь столько, что хватит на новый бар.

Тот махнул рукой:

- Так это за целых... А ваши пушки оставили лишь мясо, из которого даже нельзя сделать жаркое и впарить его какому-нибудь лоху... Ладно. Пятьдесят, и ни центом меньше.

- Не будем ссориться, девочки и мальчики.

Макс припечатал рукой к столу стобаксовую купюру розового цвета, с изображением императора.

- Ещё бутылку Джим Бина, и можешь сдачу не приносить.

Бармен расцвёл улыбкой и умчался, чтобы через мгновение торжественно водрузить на стол ещё одну ёмкость, на этот раз с чёрно-жёлтой этикеткой и исчезнуть. Между тем, откуда ни возьмись, появились роботы-уборщики, начав приводить отсек в порядок. Сгребались в кучу пережаренные лохмотья, сматывались внутренности, недобитых ‘зачищали’. Те, кто поцелей, постарался уковылять прочь как можно быстрее. А троица мирно попивала алкоголь за столом, не обращая внимания на окружение и суету...

...Невзирая на сухость во рту и трещавшую с похмелья голову, Максим с ожесточением орудовал тряпкой, наводя блеск на трубопроводе после того, как устранил течь рабочей жидкости. Такая работа не требовала ни малейших затрат умственной энергии, и руки делали её сами. Голова же парня была занята анализом вчерашних событий. Он расстался с девушками после пятой бутылки пойла, с готовностью предоставленного им Тощим Изей. Бармен, в некотором роде, был знаменитостью Порта Леона. Известен же был несчастный тем, что его заведение с завидной регулярностью дважды в месяц разносилось на куски. После этого Изя снова восстанавливал свой бар и вновь принимался за работу. У него собирались самые отъявленные негодяи из всех, кто находился на станции. Так что Макс, желая просто разведать обстановку, оказался в самом центре притона злодеев. Разборки же, подобные той, в которой парень участвовал вчера, для этого заведения были обычным делом.

...Девушек после посиделок он усадил в лифт, и те отправились по своим обиталищам. Сам же Максим вернулся на корабль. Вахтенный, уловив густой запах алкоголя, исходивший от Саммервиля, довольно хмыкнул, отмечая на планшете его прибытие, но от комментариев, на своё счастье, воздержался. Была у Максима одна черта, из-за которой он не любил пить. Накачавшись спиртным, он превращался в совершенно другого человека – злого, беспощадного, и жестокого. Так что прибить человека в таком состоянии он мог очень легко... Порт Леон. Сборище самых подонков общества. Космическая станция, на которой нет законов, властей, порядка. Здесь правят мафиозные организации, спецслужбы тихо вершат грязные дела, а пальба происходит на каждом углу. Найти изуродованный нечеловеческими пытками труп в тихой аллее или глухом переходе – обычное дело. В городе живут лишь профессиональные убийцы, те, кто подчищает за ними, проститутки, содержатели притонов и наркоторговцы. Заказать себе новейший синтетик к стакану виски или старую добрую самокрутку с древней, как мир, марихуаной, здесь обычное дело. В некоторых барах вместе с меню, у кого оно естественно есть, прилагается и карта имеющейся в наличии дури. Здесь, в Порт Леоне, можно купить всё и всех, любое оружие, самый извращённый секс и удовольствия. Желаете поохотиться на человека? Ради Бога! Платите, и мы обеспечим вам сафари. Желаете садомазо? С нашим превеликим удовольствием! Мальчика? Девочку? Пожалуйста! Даже грудного! Хотите, трахайте, хотите – расчлените на мелкие кусочки. Никаких проблем! Лучшее место для того, чтобы отсидеться от любых потрясений и поисков, продать краденное или захваченное в пиратском рейде, толкнуть партию живого товара. Любой каприз за ваши деньги... Так что... Макс сделал себе зарубку в памяти на будущее – именно здесь он достанет себе новую жизнь. Поддельные ‘ксинты’ с проводкой по всем базам данных империи. Обойдётся недёшево, но это будет того стоить. Не всю же жизнь ему теперь ходить на каперском корабле. Как сказал Петрофф – через полгода, а то и раньше, долг ему спишут. Потом будет работа уже чисто на себя. Максим не слишком злоупотребляет спиртным. На девочек Белоусмана, самого известного бордельпапы города, он не претендует, и тратиться тоже не станет, здоровье дороже. Так что... Можно будет подкопить деньжат и смыться на одну из окраинных планет... Ладно. Поживём – увидим. Будем думать обо всём через год, когда придёт время. Лучше ничего не загадывать. Как правило, ни один план не исполняется, если начинать заранее праздновать победу...

- Эй, Джимми!

Раздался голос очередного вахтенного в селекторе.

- Твоя смена закончилась пятнадцать минут назад! Давай, шустро приводи себя в порядок и дуй на выход – тебя ждёт очень симпатичная девочка!

- Ага, понял. Сейчас.

Машинально ответил парень, и схватился за голову – кто это мог быть?! Неужели припёрлась Зои, старая подружка почившего Саммервиля, прослышав про прибытие в Порт Леон ‘Трёх Звёздочек’?! О, чёрт... Деваться то некуда... Ладно. Если она – отбрешусь как-нибудь. Скажу, не хотел пугать таким видом, да и то, что болтается между ног ещё не отошло после контузии... Придумаю, что брякнуть...

- А ты кто?!

Стоящую перед ним брюнетку с пышными волосами ниже осиной талии, в наноюбке и коротком топике, обутую в шпильки на высоченных каблуках Макс видел в первый раз. Громадные, умело подведённые глаза, пухлые губки... Нет, точно впервые... И вместе с тем почему то кажется, что они где-то встречались...

- Ты что, опух что ли?! А с кем мы вчера пили?

- А-А-А...

- Агнесса я! Агнесса!!!

- Но... Как?!

- У меня сегодня выходной. Было скучно, и я решила навестить тебя.

Парень, наконец, сообразил, что это действительно монахиня. Но ничего себе преображение! Круто! А он то уже было собрался увидеть Зои... Нет, положительно ему везёт! Такая крошка! Улыбнулся. Точнее, попытался. Проклятая синтедерма!

- Не узнал! Богатой будешь.

- Богатой? Это хорошо! Куда пойдём?

Он развёл руками.

- Давай на твой вкус.

Агнесса тут же ухватила его за руку и прильнула всеми своим выпуклостями, очаровательно улыбнувшись:

- Как насчёт казино?

- С тобой – куда угодно, сладенькая моя...

Казино оказалось расположенным четырьмя уровнями выше, в большом зале. Множество самых разных личностей всех сортов и разновидностей, от гламурных дамочек, усыпанных драгоценностями, до хорошо побитых жизнью мошенников. Макс уплатил за вход, купил на пару сотен баксов фишек, честно разделив их между собой и монашкой, затем парочка двинулась, как выразилась Агнесса, ‘осмотреться’. Они медленно курсировали по залу, приглядываясь к столам, за которыми шла игра. Где сочно шлёпали по сукну карты, где то стучали кости, возле рулеточного стола галдела целая орда личностей с горящими глазами, жадно следившими за движением шарика...

- Что скажешь?

- Рискну здесь. Эй, десять на чёрное!

Крупье кивнул, принимая ставку, затем подвинул кости к парню.

- Прошу вас, сэр.

Максим прищурился, подбросил кости в руке, прикидывая. Вроде бы никаких сюрпризов. И ему гарантированно дадут выиграть первый раз, чтобы втянуть в игру. Ну, поехали! Аккуратно, даже с ленцой метнул кости, и у Агнессы отвисла челюсть – она изумлёнными глазами взглянула на своего изуродованного спутника: тот выбил максимум очков с первой попытки!

- Вы выиграли, сэр.

Крупье подвинул горку разноцветных фишек, потом сгрёб их в сторону и заменил на два более крупных жетона по тысяче.

- Желаете повторить?

...Рискнуть? В принципе, можно попытаться. Крупье не делает никаких знаков, да и вокруг никого из охраны или обслуживания казино... Если только камеры – но он играет честно... Кивнул головой:

- Тысячу на белое.

...Если повезёт – его выигрыш удесятерится. Но это практически невозможно. Даже на невозмутимом лице крупье мелькнула довольная улыбка. Надо попасть обеими костями в центр поля, чтобы обе фишки ударились и легли в разные стороны на одинаковом расстоянии, да ещё на белом поле, шириной ровно в кубик костей... Глубоко вздохнул раз, другой... Бросок!..

- Ты выиграл!!! Выиграл!!!

Агнесса повисла на его шее, радостно визжа и болтая от восторга ногами в воздухе. Он взял её за талию:

- Ты права. Выиграл!

И осёкся. Ощущение девичьего горячего тела в ладонях... О, чёрт! Она же монахиня!!!

- Я смотрю, у вас тут веселье продолжается?

- Хильда?

Девушка-стрелок выглянула из-за плеча парня и взглядом оценила горку фишек:

- Ого! Удачно! Сколько ставили?

Взглянула на место, где застыли кости, и сглотнула, косо взглянула на Макса:

- А ты не прост...

Крупье вздрогнул, когда Хильда сгребла со стола выигрыш в свои ладони и бросила:

- Идёмте за мной!

- Чего?

Дёрнулась было Агнесса, но блондинка обернулась:

- Шестой стол.

Монахиня осеклась, затем потянула ничего не понимающего парня за ней:

- Пошли быстрее!..

...- Выиграл Копчёный. Итого – сто пятьдесят тысяч долларов.

Тоскливый голос крупье подытожил конец игры. Макс был в ударе – давно уже руки так не слушались его, как сегодня. Может, взгляды двух его спутниц, при виде которых у всех мужчин бледнели возбуждённо носы и начинали потеть руки. Или просто подфартило. Но кости раз за разом ложились точно туда, куда он метал их, набирая ровно столько очков, сколько было необходимо для бонуса.

- Заканчивай. Иначе будет стрельба.

Хильда наклонилась к его уху, еле слышно шепча, но Макс отрицательно мотнул головой:

- Последний раз. Если сейчас возьмём партию – будет шестьсот тысяч. По двести на каждого.

- Ты думаешь, нам дадут уйти с деньгами?

Прожурчала рядом Агнесса, переглянувшись с Хильдой, но парень уже был весь поглощён предстоящим броском. Возле стола, где шла игра, собрались почти все посетители казино – слух о том, что заведение раздевают, мгновенно облетел всех... Вздохнув, монахиня обернулась, нащупала кого-то взглядом в толпе и сделала незаметный знак. Между тем Макс вновь подбросил кости в руке, что-то неслышно прошептал, воцарилась гробовая тишина, бросок! Оба кубика сухо, еле слышно стукнули по твёрдой поверхности, прокатились по значкам, ударились о бортик ограждения, и... Зал взревел – новичок сорвал банк! Шестьсот! Он выиграл! Крупье нехотя вытащил из ящичка две прозрачные статуэтки по триста тысяч долларов каждая. Аккуратно поставил штамп стола на голову каждой, протянул парню:

- Ваш выигрыш, господа...

Одну взяла Агнесс, вторую Хильда. Сопровождаемые восторженно кричащими людьми все двинулись в кассу. Правильно. Так бы троица могла исчезнуть без всякого следа, а тут... Слишком много народа... Кассир было начал что-то лепетать по поводу отсутствия денег в кассе, но внезапно один из одетых во фрак людей что-то коротко бросил, и служащий, согнувшись, вытащил пачки купюр откуда-то из-под стола и, уложив их в сумку, протянул Максиму.

- Момент...

В руке Хильды появился небольшой приборчик, коротко прогудел, и она облегчённо вздохнула:

- Даже странно – настоящие!

- Пошли!

Агнесса потянула парня и стрелка за руки:

- Быстрее!

Они торопливо нырнули к выходу и Макс замер от неожиданности, а в руках Хильды словно по волшебству материализовались рукоятки бластеров, но Агнесса коротко бросила:

- Это – свои! Отбой!

...Десяток крепких монахов с крупнокалиберным оружием наперевес, ощетинившимся в разные стороны встречал их у входа. Окружив троицу, они быстро провели их к лифту, усадили внутрь и кабина уехала...

...Они сидели в небольшой комнатке, расположенной позади церкви на одном из ярусов. Все трое – Хильда, Макс и Агнесса. Перед ними на столе валялись рассыпанные пачки денег, две открытые бутылки с ромом, стаканы и несколько сухариков... Путь до этого места занял почти час. Их кабина внезапно останавливалась, они пересаживались то в одну, то в другую шахту. Сопровождающие отсеивались по одному, то умирая под выстрелами снайперов, то просто молча уходящие в глубину кажущегося пустым коридора... В церковь они вошли всего втроём, под аккомпанемент шальной стрельбы очередной банды, желающей сорвать крупный куш. Внутри Агнесса бросилась к распятию Христа, держащего древний пулемёт в руках, отвела затвор, и метнулась в образовавшуюся в полу нишу, крикнув следовать за ней. Её спутники не заставили себя долго ждать, бросившись следом. Толстая плита входа захлопнулась, затем несколько сот метров по технологическим коридорам, взметая облака пыли и давя скелеты, обильно разбросанные в живописных позах. Наконец, короткий подъём по приставной лестнице, и вот они уже в маленькой комнатке...

- Ваши доли, девочки.

Макс подвинул две одинаковые кучки банкнот каждой из девушек. Те удивлённо взглянули на него:

- Ты – сумасшедший? Это же только твой выигрыш! Совсем необязательно делить всё поровну.

Парень вновь проклял тот час, когда ему сожгло лицо – с каким удовольствием он бы сейчас усмехнулся! Перевёл взгляд на Агнессу:

- Ты – мой талисман на выигрыш.

Затем посмотрел на Хильду:

- Если бы не ты – я бы давно ушёл. Словом, за место. Так что – всё честно. Каждому по двести тысяч...

Откинулся на спинку стула, сгрёб стакан и сделал большой глоток ‘Баккарди’ – расшалившиеся нервы требовали успокоения. Девушки переглянулись между собой:

- Что будешь делать?

Он пожал плечами.

- Не знаю. Скорее всего, выкуплю себя у капитана.

И именно эта фраза заставила обеих его спутниц сделать одинаковое действие – ему в лоб смотрели три ствола: два – Хильды, один – Агнессы. Затем блондинка процедила сквозь зубы:

- А теперь выкладывай, кто ты такой на самом деле... И без шуток.

Бывший лейтенант вздохнул:

- Вам не надоело? Просто кэп сильно потратился на моё лечение в Метрополии, а мне хочется получать мою зарплату полностью, а не с громадным вычетом...

- Так кто ты такой? Мы задали вопрос. И не заливай, что тебя зовут Саммервиль и ты потерял память. Джимми никогда бы сделал ничего подобного тому, что сейчас произошло.

Он встал со стула, не обращая внимания на оружие, чуть склонил голову в лёгком поклоне:

- Максим Ольсен, дамы. Бывший лейтенант. Уволен с позором.

Оружие тут же исчезло в кобурах, и на лицах подруг появились улыбки:

- Добро пожаловать в Порт Леон, лейтенант...

Глава 5.

- И вы больше ничего не скажете?

Макс был удивлён не меньше, чем при встрече с Агнессой, одетой в неформальное одеяние. Хильда сплюнула на пол:

- А что тебе нужно? Какой ты красивый?

Не выдержав, монашка рассмеялась в голос. Действительно, красавчиком парень не выглядел...

- Я бы на твоём месте действительно оплатила кэпу расходы на лечение, но зато после восстановила свою мордашку. А если что останется – загнала бы на ‘чёрный’ день в солидный банк.

- И всё?

- Понимаешь, Макс, нам, живущим в Порт Леоне, по большому счёту плевать кем и что ты был до приезда сюда. Здесь ты станешь тем, кем должен стать. Либо ещё большим дерьмом, либо останешься человеком. Пока мы видим, что ты ещё не окончательно потерял себя. Но если зависнешь здесь – рано или поздно переступишь грань. Понял, о чём я?

Девушка потёрла большим и указательным пальцами мочку уха, в котором красовались с десяток никелированных колечек, снова сплюнула и, тоже ухватив стакан, сделала глоток на половину ёмкости и даже зашипела от удовольствия, как большая сытая кошка:

- Ю-ха! Хорошо!

Агнесса посмотрела на блондинку, потом презрительно усмехнулась:

- Слова то сказала верные. Только почему ты сама не уезжаешь отсюда, раз такая ‘человечная’?

Против ожидания, ссоры не случилось. Наверное, потому что у Хильды было слишком хорошее настроение от такой кучи денег. Блондинка-стрелок махнула рукой:

- Мне – нет смысла куда-то убираться из этой дыры. Она давно стала для меня родным домом. Вряд ли смогу жить спокойной сонной жизнью где-то ещё. А ты?

Монашка исподлобья взглянула по очереди на обоих партнёров, потом всё же ответила:

- То же самое. Только ещё я должна отработать здесь не меньше трёх лет. Иначе меня выгонят из Церкви. И куда мне деваться? На панель? Не настолько я пала. Стрелком, как ты? Не хочу иметь слишком много трупов за спиной. Бог – он всё-таки существует... А ты, Макс, что ты думаешь делать дальше?

Парень задумался – так далеко он не заглядывал. Чуть помедлил, потом ответил:

- Наверное, последую вашему совету. Рассчитаюсь с капитаном. Отремонтирую лицо. А там – посмотрю. Но в рейс пойду. Петрофф поверил мне, и взял с собой, когда у меня не оставалось ни единого шанса на жизнь. Так что я ему должен не только деньги...

- Три Звёздочки – нормальный капитан. Ещё никто не жаловался, чтобы он кого-то кинул или подставил. Ты действительно пойдёшь с ним механиком, или ‘мясом’?

- Был и такой разговор, насчёт места. Но вроде как кэп хочет меха, а не убойную скотину.

Агнесса улыбнулась вновь, только вот на этот раз улыбка была совсем другой, парень даже замер от удивления, настолько вдруг светлым стало лицо девушки:

- И долго ты собираешься так жить?

- В смысле?

Не понял Макс, и Хильда пояснила:

- Понимаешь, ты пока молод, полон сил, ещё, по большому счёту не сталкивался с тем дерьмом, которого мы обе насмотрелись в жизни... Так и будешь ходить с Николасом, до самого конца?

Парень пожал плечами:

- Пока – точно да. В десять лет меня отловили вербовщики и продали в военную Академию. Как там учат – знаете?

Обе собеседницы послушно кивнули.

- Ну, вот... Потом, как сироте, отец к тому времени умер, а матери у меня никогда не было, во всяком случае, я её не помню, а родитель о ней никогда не говорил, дали небольшой чин и сразу засунули на базу. Ту самую, где всё случилось. Отпуск короткий, а билет в обжитые сектора – дорогой. Не по моему жалованию. И что я знаю о жизни? Ничего. Хорошо, что встретил вас, Николаса, его экипаж... Все почему то отнеслись ко мне не просто как к очередному неудачнику, а к человеку. А судя по вашим словам, шансов выжить у меня не было вообще. Так что... Девочки...

Сделал короткую паузу, потом закончил свою речь:

- Словом, буду пока ходить. Учиться, как говорится, жизни. Освоюсь. Осмотрюсь. Дальше будет видно.

За столом воцарилось молчание, потом Хильда выдохнула:

- Верно говоришь.

Опять тишина. Паузу прервала Агнесса:

- Когда отход?

- Завтра.

- Удачи тебе, Макс. И...

- Не забывай про нас.

Он кивнул в знак согласия...

- ...Включить силовое ограждение! Механикам – запуск двигателей! По местам стоять – начинаем поход!

Громкий голос капитана разнёсся динамиками громкой связи по всем уголкам эсминца. Задрожал корпус, негромкий ровный гул наполнил помещения. Это выходили из стояночной спячки ходовые реакторы корабля. В рубке послышалась скороговорка главного моториста, докладывающего промежуточные параметры двигателей. Пока всё шло нормально, без всяких внештатных ситуаций. Это, впрочем, не удивляло никого – только что закончилась очередная профилактика и модернизация, так что, случись чего неожиданное – это было бы по меньшей мере странно...

Макс откровенно вибрировал нервами – несмотря на немалый стаж астронавта он впервые шёл на конвойном корабле. Что ждёт их в рейсе? Будет ли стычка с корсарами, или поход пройдёт буднично скучно? От точки до точки? Впрочем, не стоит жечь себе нервы зря. Есть работа, которую он должен выполнять согласно штатному расписанию. Есть команда, которая ходит вместе уже не первый раз. И – капитан. Опытный, битый жизнью космический волк, занимающийся ремеслом уже не один год. Так что всё будет нормально...

- Мостик – четвёртому: не слышу доклада?

Парень выругался про себя и спохватился – замечтался, болван! А сейчас его очередь передавать параметры механизмов, находящихся в его ведении. Переключил рычажок, торопливо забормотал, сверяясь в показаниями приборов. Всё было в пределах нормы, так что много времени у него это не заняло. Закончил, облегчённо вздохнул. Кажется, пронесло... Между тем корабль начал разгон, и тон работы двигателей изменился. Появилась мелкая дрожь, которая заставила противно заныть зубы. Хорошо, что это ненадолго. Ещё десять – одиннадцать минут, и всё затихнет. Обычно всегда, когда выходишь на сверхсвет, начинается подобная свистопляска, до преодоления барьера. Ещё в далёком-предалёком две тысячи одиннадцатом году от Рождества Христова учёные одной из британских лабораторий провели опыты, неопровержимо доказывающие существование скорости, намного превышающей так называемую аксиому Энштейна. Лжеучёного, считавшего максимумом скорости ту, которую развивали фотоны, частички света, и даже в подтверждение своей правоты написавшего кучу математического бреда из значков, используемых в тогдашней математике и физике. Первые звонки, что теория лжива, прозвучали тогда, когда появились первые, ещё примитивные вычислительные машины. Прогон на них псевдонаучных доказательств выявил полную бессмыслицу последних. Впрочем, слишком многие были заинтересованы, чтобы постулаты невозможности преодоления светового барьера считались незыблемой истиной, поскольку на этом вонючей, полной лжи и маразма почве взошло целое поколение псевдотолкователей и разъяснителей так называемой аксиомы. Но несмотря на все усилия поборников, тем не менее, вскоре появились первые пригодные для дальних полётов ионные двигатели, затем – термоядерные, а спустя век – плазменные, которые с небольшими вариациями изготовлялись до сих пор. Правда, поговаривают, что где-то уже пытаются склеить мюонный движок, который позволит достичь соседней Галактики, но это пока, к сожалению, лишь слухи...

Когда подошёл конец вахты, парень направился вначале на ужин, а потом и к себе в каюту. Едва переступил порог своего жизненного пространства, как в дверь постучали – к нему в гости пришёл боцман:

- Здорово, парень! Как тебе первый разгон? Чуть не наложил в штаны? Ладно. Не переживай. Я видел, что в столовой тебя чуть ли не трясло. Расслабься, парень. Пока мы в американских секторах – всё будет нормально. Вот когда выйдем в открытый космос – тогда начнётся. А сейчас люди отдыхают, приходят в себя после бурного веселья в Порт Леоне. Да и ты времени тоже не терял. Видел я твою брюнеточку – куда там Зои Канцелряйте! Та, по сравнению с этой подружкой, просто крокодил! Кто хоть твоя подружка, выдай тайну?

...Боцман был необыкновенно говорлив и возбуждён, и Макс нутром почувствовал, что тот здесь неспроста, но не подал виду, поддакивая в нужных местах и делая простое лицо. Наконец здоровяк то ли успокоился, то ли поверил чему то, пока незнаемому парнем, и перешёл к делу:

- Слушай, капитан велел за тобой присмотреть. Так что давай, выкладывай, кто твоя подруга?

- Монахиня.

- Монашка?!

- Да. Из Церкви Насилия.

Мгновенно Квадрат насторожился:

- А ты уверен в этом? Ничего она такого странного не говорила?

Макс скривился:

- Да вроде ничего такого. Интересовалась, долго ли я собираюсь с вами ходить.

Глаза боцмана прищурились:

- С чего бы это такая забота?

Парень призадумался:

- Без понятия. Вообще странно – монахиня, а явилась в мирской одежде, да ещё утащила на свиданку. Им же вроде как всё это запрещено... И вот ещё что – Она обмолвилась, что ей надо отработать здесь ещё три года, иначе её выгонят. Как это – выгонят из Церкви?

- Не из Церкви. Ты вообще знаешь, что представляет из себя Церковь Очищения?

В ответ Ганнер получил недоумённое пожатие плечами, и прищурился:

- Ширма для военной контрразведки Империи. Всё пытаются найти наши левые каналы поставки оружия, чтобы заставить покупать официально на военных складах. Но там и дерьмо, и старьё. Так что, парень, похоже тебя решили использовать как наживку. Или сыграть в тёмную и выйти через тебя на наших поставщиков.

Макс нахмурился:

- Не знал. Спасибо за подсказку. Учту на будущее. Передайте спасибо капитану за опеку.

Серж улыбнулся:

- В команде по другому нельзя, лейтенант...

- Откуда ты знаешь?!.

Боцман посуровел:

- Спокойно. Кто ты такой на самом деле знают лишь капитан и я. Для остальных – молчи. И не вздумай даже во сне проболтаться, кем ты был раньше.

- Понял, Квадрат.

- Ну, бывай. Если что – спрашивай...

...Рейс проходил спокойно. По крайней мере, первую неделю, когда караван, который сопровождал эсминец ‘Три звёздочки’ и ещё четыре других конвойника, продвигался по пространству империи. Но как только корабли миновали её границы, всё спокойствие и расхлябанность моментально исчезли, словно их и не было. Старательность, с которой экипаж нёс вахту, просто поражала парня. Невольно заразившись, он так же, как и остальные, тщательнейшим образом отслеживал работу вверенных ему механизмов. Конечно, до главного реактора и двигателей его не пока не допускали. Это была епархия уоррент-механика и мастер-механика. А в его распоряжении находились системы жизнеобеспечения. Пусть этот компаунд-агрегат ещё сырой и недоведённый конструкторами, тем не менее, его знаний хватит, чтобы заставить механизм работать без перебоев. Главное для него сейчас – сохранить тот хрупкий мосток доверия, который протянул ему капитан, укрепить его и расширить. Как ни странно, но девчонки правы – всю жизнь болтаться в космосе не для него. Пусть он любит корабли, безграничную черноту с точками звёзд, но рано или поздно наступает момент, когда надо решать – что останется после тебя... Видно, балансирование на грани смерти что-то разладило в его психике, если он, Макс, начинает себя так вести. Не рано ли задумываться о будущем? Ему всего двадцать пять. Впереди – минимум сто. Меньше сейчас не живут. Так что успею... Угу. Будет тридцать – ладно. Можно успеть. И в пятьдесят нормально. И сто ещё терпимо. Только вот дожить надо. Сейчас я – ‘мясо’. Обычный четвёртый механик. Самый низший чин на корабле среди специалистов. Даже моторист справится с моими обязанностями. Что там моторист – любой матрос. В абордажной команде, которой предстоит отбивать нападение, или наоборот, самой идти в атаку – рядовой рубака. Сколько такие живут? Как правило, до первой схватки. Иногда – чуть больше. До второй. Редко, кто дольше. А какие шансы у меня? Неплохие. В академии по боевой я имел твёрдые двадцать баллов из двадцати пяти. Да мой преподаватель по тактике не раз говорил, что будь у него время и возможности, то слепил бы из меня отличного стратега, благо имеются все задатки...

...Пошевелился в койке, перевернулся на спину, уставился в низкий потолок, благо дежурное освещение никогда не гасло, озаряя каюту слабы зеленоватым свечением...

...Так что? Что-что... А ничего. Драться ты умеешь. И – неплохо. Всё-таки тебя учили на профессионального военного. Задатки командира есть. Девчонки правы в одном – всю жизнь в пустоте не проболтаешься. Значит, надо думать. И – крепко. Вернуться назад, в миры метрополии? Попытались убрать раз, значит, гарантированно не успокоятся, пока не убьют, чтобы молчал. И на этот раз – с гарантией. Значит, куда ни кинь – везде костлявая. Но тут, среди этих парней, чувствуешь себя легче. Пусть они считают меня другим человеком, но есть хорошая легенда, и когда они ко мне привыкнут, вновь примут за своего, можно будет открыть инкогнито. Или уйти честно. Ну-ну... А чего же ты вдруг не погасил свой долго, Максим-Джимми? Не успел? Перевести деньги с карты на карту – совместить две стороны обоих, да набрать нужную цифру, подтвердив платёж паролем. Сделать это можно в любом месте. Хоть в вакууме. Чего же ты не идёшь в каюту к старому космическому волку, не возвращаешь ему то, что тот потратил на тебя, а? Отговариваешься, что лучше отработать? Тогда куда ты собираешься потратить этот выигрыш? На тот самый ‘чёрный день’, парень! И никуда иначе! Однако, мозги тебе точно перевернуло. И очень крепко...

...Всю ночь пролежав без сна, еле выстоял вахту, а добравшись до койки вырубился мгновенно. На этот раз никакая ерунда и внутренние голоса ему в душу не лезли...

- Прибываем.

Квадрат равнодушно произнёс эти слова. Макс удивлённо посмотрел в его сторону – вроде бы надо радоваться. Сдали груз в положенном месте. Заказчик остался довольным. Ни пиратов, ни других желающих поживиться на дармовщинку по пути не было. С виду – обычный рейс. Рутина. Но! Дошли без поломок и потерь. Вернулись так же. Премия за рейс повышенная. Что же он так хмуро? Почему? На экране помаргивала швартовочными огнями станция. Порт Леон. Там – Агнесса и Хельга... По телу вдруг пробежала тёплая волна. Удивился сам себе – с чего бы это вдруг? Соскучился? И знакомы ты два неполных дня. Но вот... Мягкие толчки швартовочных мачт.

- Захват!

- Есть захват! Двигатели стоп!

- Есть стоп!

Дальше корабль потянут умные механизмы. Они затащат тушу старого эсминца внутрь дока, который Николас Три Звёздочки арендовал до конца года. Потом старпом фон Гросс назначит вахты, и свободные от работы люди потянутся в каюту капитана. Получать честно заработанные деньги за рейс. Ему то не светит. Ну, может, подгонит Петрофф голый оклад, а премию заберёт в счёт долга. Не страшно. У него есть на что погулять. Если захочется, конечно. Две сотни тонн полновесных долларов Американской Империи. Чтоб ей повылазило... В динамике хрустнуло, потом сочный баритон старшего помощника зачитал списки тех, кому можно сойти на берег. Космос, а терминология морская. Традиция, мать её... Так и есть. Его в списках первой очереди нет. Не смертельно. Правда, придётся зависнуть на пару дней здесь, на борту. Не слышал ещё, чтобы те, кто ушёл первыми возвращались вовремя. Виски, девочки – время пролетает незаметно. Зато можно будет снять синтедерму. Она уже и так вся потрескалась и висит ужасающими клочьями. На корабле – стерильная атмосфера. Это то, что ему сейчас нужно больше всего. Надо дойти до санчасти, пока ещё есть возможность, взять растворитель...

...Осторожно отмочил последний кусок синтетической лечебной кожи, подцепил пинцетом, потянул... Клочок чёрного цвета отклеился без боли, обнажая нежную, розовую кожу. Прикрыл глаза, прыснул аэрозолем, а то всё зудит. Сейчас успокоится. Отступил назад на пару шагов, взглянул в зеркало. О, чёрт... Оттуда на него смотрело незнакомое лицо. Нет, черты самого Макса просматривались. Но вот выражение... Жёсткое. Колючее. И – суровое. Значит, ему не показалось. Близкое хождение по грани между двумя мирами наложило на него свой отпечаток куда сильнее, чем он думал. Но вот что скажут остальные? На Саммервиля, судя по голографиям на документах, он совсем не похож! И ребята из экипажа сразу заподозрят неладное... Что сказать? Сделали пластику в госпитале, когда лежал после взрыва? Единственный вариант. Другого нет. Пожал плечами. Фигура в зеркале повторила движение. Сел за стол, пошарил в ящике под кроватью, вытащил на свет банку пива. Естественно, безалкогольного. Суровый закон – в походе ни капли горячительного! На стоянке и в порту – сколько влезет. А вот после – смертная казнь без всяких обсуждений. Насчёт этого предупредили сразу...

- Чего застыл? Тебя кэп зовёт. Оборался по внутрянке – а ты молчишь!

Квадрат сообразил, что не так с сидящим на кровати парнем:

- Ты чего, покрышку снял?!

- Ага. Она уже вся полопалась. Пора.

- Раз так... Ладно. Беги. Старик хочет тебя видеть!

Быстро поднялся, бегом промчался по коридорам, поднялся на верхнюю палубу, прикоснулся к двери капитанской каюты. Та зазвенела, потом открылась. За столом сидел Николас, одетый по домашнему, что означало трусы, тапочки, и – галстук. Был у старика такой бзик. Тот поднял глаза на застывшего в проёме парня, зло рявкнул:

- Какого ты болтаешься неизвестно где?!

- Шкуру снимал, кэп! Потому и не слышал.

Петрофф прищурился, мотнул головой:

- Садись.

Перед столом к палубе был пристёгнут табурет. Макс послушно сел, и старик полез в ящик. Вытащил пачку денег. Присовокупил к ней пачку купюр побольше достоинством, но гораздо тоньше. Подвинул:

- Забирай.

- Кэп! А тут не слишком много? Я же тебе должен.

- Ну и должен. Пять тысяч я списал. Остальное – тебе. Здесь пятнадцать штук обещанного жалованья за месяц, и три тысячи премии. Всё твоё. По честному.

Парень помедлил, потом придвинул деньги к себе.

- Случилось чего, капитан?

- С чего ты взял?

Почесал седую волосатую грудь, с отвращением перебросил язык галстука за спину.

- Какой то ты не такой, как всегда.

Николас пожал плечами.

- Да вроде всё нормально. Кстати, ты чего не на гулянке?

- Так это, кэп, меня ж в списках не было. Вот, жду смену.

Петрофф вдруг хлопнул себя по лбу:

- Мать моя женщина! Ну мы и... Вот же два идиота!

- Чего, кэп?!

- Да как то забыли тебя предупредить... Мы же в порту?

- Да, кэп.

- Да перестань ты! Отвыкай, а то спалишься, когда-нибудь... Системы жизнеобеспечения работают от стационаров станции. Компаунд заглушил?

- Согласно распоряжению старпома.

- Всё. Свободен. Когда заступать на вахту – предупредят. Что толку сидеть возле выключенного механизма? У нас не армия. Так что вали не все четыре стороны.

- А вернуться можно?

- Можно, Макс. Тебе – можно. Я доволен. Надеюсь, так же будет и дальше?

Парень молча кивнул в знак согласия... Вернулся в каюту. Пересчитал деньги. Всё честно. Как сказал кэп – восемнадцать тонн баксов. Погулять хватит! Тем более, что он сейчас свободен, и, похоже, что надолго. Минимум на неделю. А потом опять в рейс. Быстро переоделся в выходные шмотки покойного Саммервиля – скривился. В прошлый раз и купить не успел ничего. Ладно. Сейчас это сделаю в первую очередь. А потом? Разыщу девчонок. Надо же отпраздновать мой первый рейс?

Глава 6.

...Вот и первый год новой жизни! Макс взглянул на себя в зеркало, и то, что он увидел, ему понравилось: широкоплечий, с узкой талией, руками, чуть длиннее стандартных, зато с сильными кистями. Ноги ровные, ступня подкачала. Большая. Едва заметный шрам под левым глазом – на стал сводить, чтобы было напоминание о собственной глупости. Поскольку получил его по своей вине: поленился проверить затяжку полученной от поставщика детали, и заработал сорванной шпилькой в щеку. Повезло, что та вскользь прошла. Если прямо – пришпилила голову к переборке. На будущее урок – доверяй, но проверяй. И – странноватого оттенка матовая блестящая кожа, которая бывает только после очень сильного ожога. Можно восстановить лицо, которое было у него до того случая, но второй механик пока не хочет – рановато появляться Максу Ольсену...

...Одежда неброская, но добротная. Так, которая не кичится яркими и броскими нашлёпками и этикетками, но говорит сама за себя. Обувь... Стандартные ботфорты ‘Эзель и сыновья’. Ценой в полторы тысячи долларов. За такую цену можно купить десять девочек мадам Белоусман на месяц, что говорит не ценах и качестве товара в борделе, а о классе ботинок на ногах специалиста. Уже второй! А начинал четвёртым. Николас Три звёздочки умеет ценить людей, и постепенно Макс заработал достаточно серьёзную репутацию в его глазах, после одного интересного случая, о котором хотелось бы забыть, да не получается... Может быть, когда-нибудь и выйдет, но вот он, Макс, сильно в этом сомневается. Хотя, кто знает? Но после каждого рейса парень чувствовал, как в его душе что-то изменяется и грубеет. Может, от слишком циничной жизни? Нападали на них. Эсминец отвечал тем же. Чуть где слабина – там рвётся. Уступил в малости, а прижали так, что и не вздохнуть. Потому и жизнь такая. Циничная и простая штука. Правило одно – не считай своего врага глупее себя. Тогда выживешь. А чуть задерёшь нос, и на месте того, с кем ты в прошлый раз пил виски в дешёвом баре, уже другой... Экипаж корабля нёс потери. Кто-то погиб во время нападения любителей лёгкой поживы. Кто – во время отдыха на берегу, то есть, на базе, получив шальной выстрел бластера или нож в спину. Бывало всякое. Приходилось лихорадочно глотать остатки кислорода, заделывая пробоины в корпусе из последних сил, превозмогая грохот кувалд в висках, металлический привкус и рвущие сердце лёгкие, тщетно пытающиеся поймать своими альвеолами живительный газ. Бывало, что находились корабли призраки, где в коридорах чудились истошные вопли тех, кто попал в руки пиратов и расстался с жизнью так, что шевелились волосы у тех, кто прошёл не одну схватку. Груды расчленённых тел, содранная с живых кожа, изжаренные заживо туши, по другому и не назовёшь, тех, кто был в этом рейсе на борту... Словом, простая и жестокая в своей реальности жизнь вольного капера. Николас долго присматривался к бывшему лейтенанту, прежде чем убедился, что из того будет толк. И вот уже месяц капитан посвящал парня в тонкости своей профессии – как удержать людей, где и чем заработать деньги на содержание корабля. Ещё – вычисление маршрутов. И тех, на кого охотятся, и тех, кто нападает, если приходится исполнять честный контракт. Иногда ‘Три Звёздочки’ сопровождал некие не афишируемые караваны в места, очень далёкие от привычных цивилизованных мест. Бывало, что капитан и сам не брезговал контрабандой. Макс узнал каналы поставки вооружения, продуктов и снаряжение, очень далёкие от легальных. Ознакомился с тайными закладками, которые являлись тайной для всех, кроме очень немногих посвящённых. В экипаже старого эсминца на него смотрели, как на будущего преемника старика, который и не скрывал, что собирается уйти на покой... Однако, человек предполагает, а судьба самостоятельно делает свой выбор, не взирая на желания человека...

...Кровь стучит в висках, словно молотки по железу. Давление падает. Кислорода в воздухе практически не осталось. Что я делаю? Руки шевелятся, но я не понимаю, что происходит. Закручиваю клапан. Подсоединяю трубопровод. Хватит ли сил повернуть рычаг? Как же больно... Левая рука висит тряпкой. Кажется, я перестарался с обезболивающим... Ну, ничего... Сейчас...

Максим из последних сил навалился всем телом на изогнутый рычаг клинкета, подавая рабочую смесь. Трубопровод дёрнулся, завибрировал. Последнее, что он услышал – гул выходящей на рабочий режим компаунд-системы жизнеобеспечения. Ещё сумел улыбнуться непослушными губами, а потом потерял сознание...

- Где я?!

Он дёрнулся раньше, чем успел осознать, что лежит в чьей то каюте. И тут же перед ним возникло знакомое лицо капитана:

- Очухался?

- Есть немного, кэп... Мы – живы?

Николас едва заметно усмехнулся:

- Живы. И даже – одним куском. Подняться можешь?

- Попробую.

Опёрся было на левую руку и едва успел прикусить губу, чтобы не вскрикнуть от боли – несмотря на иммобилизационную колбу, фиксирующую перебитую кость, боль никуда не делась.

- Обезболивающего?

Капитан было дёрнулся к аптечке, но Макс отрицательно качнул головой:

- Не стоит. А то опять вырублюсь. Лучше потерплю пока... Что там у нас?

- Десять человек. Всего. Остальные – на небесах. Квадрат погиб.

- Что?!

Это известие потрясло бывшего лейтенанта до глубины души. Он невольно опустил голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слёзы, смахнул их правой рукой. Потом собрался, и, скрипя зубами, всё-таки сел, помогая себе здоровой рукой.

- А что корабль?

- Корабль?

Переспросил капитан, потом ответил:

- Куча дыр. Движки стоят. Реактор умер. Хорошо, что ты, перед тем как уйти в отключку, сумел запустить компаунд. Так что, по крайней мере, смерть от удушья в ближайшее время нам не грозит. Но вот когда сядут накопители...

- А кто из механической части остался?

Петров посуровел:

- Ты один. Да и то покалеченный. Если не справишься с ремонтом – нам хана.

- Надо посмотреть.

Он попытался подняться с койки, на которой сидел, привалившись к переборке, но не смог – голова вдруг закружилась, и он без сил рухнул обратно. Чуть помолчал под встревоженным взглядом капитана, потом выдохнул, когда дурнота отступила:

- Хреново... Есть у нас чего-нибудь тонизирующее? Похоже, что у меня ещё и сотрясение мозга...

Старик молча полез в аптечку и выудил оттуда инъектор:

- Два ‘Си’. Дерьмо, конечно, но чем богаты, тем и рады.

Плунжер едва слышно прошипел, вгоняя лекарство, и через несколько секунд Максим почувствовал, что ему стало легче.

- Теперь можно и подняться...

Сделал пару шагов и без сил рухнул на стул, стоящий возле стола, слабо улыбнулся:

- Плохо, кэп. Не помогает... Может, можно здесь переносной компьютер подключить к корабельным системам?

Петрович вздохнул:

- В рубке – вакуум. А всё добро там. Это единственная палуба, на которой воздух. Ещё – твой механический отсек. Ребята сейчас шарят по всем уголкам, стаскивают сюда воздух, продукты, оружие. Словом, то, что может нас спасти. Так что лучше пока полежи. Приди в себя. Ты нам нужен здоровый.

Поднялся, собираясь выйти, но Максим тихо произнёс в широкую спину:

- Кэп, что толку, если я буду здоровый, но мёртвый? Даже на новых, полностью заряженных накопителях компаунд проработает не больше суток. Помнишь, я тебе ещё на верфи говорил, что нужно было не её ставить, а старый проверенный агрегат?

Петрович замер, а Макс закончил:

- Вот это я и имел в виду. Времени у нас нет. Так что кликни, кто там поблизости – пусть меня отведут в отсек жизнеобеспечения. Я попробую оттуда затребовать данные...

...Его несли на руках, и парень поражался жутким разрушениям. Просто поразительно, что эсминец действительно не развалился на части под столь убийственным огнём двух пиратских фрегатов. Опаленные стены, торчащая из пробоин, к счастью, не сквозных, проводка. Капающие из трубопроводов рабочие жидкости. Мерцающие потолочные светильники, отбрасывающие причудливые тени по сторонам. ‘Это плохо’ – подумал он. – Значит, ещё и множество замыканий. Получается, что у нас в распоряжении не сутки, а гораздо меньше...’

...- Что скажешь?

Десять пар глаз смотрели на еле живого парня с надеждой, а тот захлопнул крышку диагностического блока. Макс поднял глаза, затем тихо ответил на вопрос:

- Плохо. Очень плохо. Только мне непонятно, почему никто в рубке этого не заметил?

- Чего не заметил?!

Николас вызверился так, что, казалось, сейчас разразиться молниями.

- На корабле поставлен маячок наведения, кэп. Нас пасли всю дорогу.

- Маячок для систем наведения?!

Лицо капитана побледнело, словно он увидел смерть:

- Теперь понятно, почему они вышли так точно на караван и точно стреляли...

- Верно, кэп. Похоже, что его воткнули либо во время последнего ремонта на базе, либо там, где мы сдавали груз. Так что всё объясняется просто...

- Где он?!

Макс чуть помолчал, потом вздохнул:

- Возле кормового ремонтного люка. В шлюзе. И самое страшное, что он до сих пор работает...

Петрович мгновенно перевёл взгляд на одного из уцелевших, тот молча кивнул в ответ и вышел.

- Сейчас Ольгерт снимет эту пакость, посмотрим, чьё производство, потом будем думать.

Десять голов согласно кивнули, но тут же кто-то спохватился:

- А что с двигателями?

- Плохо. Очень плохо. Есть, конечно, вариант заставить их заработать, но очень ненадолго. Максимум – пара часов. Так что у нас две возможности – зарядить накопители, а потом умереть, либо сделать небольшой пробег в сторону ближайшей населённой системы. Но я не штурман, и проложить курс не могу.

- Я могу.

Один из уцелевших членов команды, набранный с последним пополнением, поднял руку.

- Но нужен доступ к навигационному серверу.

- В рубке вакуум.

- Знаю.

Новоиспечённый штурман посмотрел на капитана:

- Можно заделать пробоину аварийным пластырем и пустить туда атмосферу.

- Займитесь, ребята.

- Сделаем...

Остальные, кроме Макса и Трёх Звёздчек тоже встали, чтобы заняться делом. Когда они ушли, бывший лейтенант устало прикрыл веки. Но Николас не дал ему отдохнуть:

- Как думаешь, тот, кто поставил маячок, среди нас?

- Вряд ли. Скорее всего, его обманули. Заплатили за работу, а того не сказали, что все ракеты и снаряды будут наводиться на этот сигнал. А может, это скрытый маяк. Тогда и крысы не было. Поставили на верфи. Чего гадать, капитан, сейчас вернётся Ольгерт, скажет, где находилось устройство. Если снаружи – значит, второй вариант. Если внутри – тогда будем думать.

И замер, уловив, как блеснули зло глаза собеседника... Ждать пришлось недолго. Пошедший снимать ‘жучка’ абордажник вернулся, держа в руках проклятое устройство. Едва он положил небольшую металлическую коробку на стол, как Макс наклонился к механизму, затем отпрянул:

- Немедленно его за борт! Немедленно! Там – бомба!

- Что?!

Капитан среагировал мгновенно, он ухватил Максима за руку и со всей своей богатырской силой вышвырнул его в коридор, затем пинком ноги выбросил Ольгерта, после чего захлопнул дверь отсека. Бывший офицер врезался в груду обломков и застонал от боли, глядя на выгнутую внутренним взрывом дверь с мгновенно потемневшей краской. ‘Конец!..’

Его так и нашли в коридоре, привалившемся спиной к груде обломков, те, кто ходил заводить пластырь на пробоину. И сразу поняли, что дело неладно, бросились к нему:

- Что случилось? Где капитан?

- Там.

Он показал на вспухшую дверцу отсека жизнеобеспечения, потом вдруг стал недоумённо озираться:

- Где Ольгерт?!

Лёгкий толчок подсказал ответ, и Макс со всего маха ударил по палубе кулаком:

- Сволочь! Вот кто поставил маяк!

...Вздрагивание корпуса было сигналом старта спасательной шлюпки...

- Эта тварь подсунула нам бомбу под видом шпионской штучки, и сбежала. А настоящий маяк наверняка работает, приманивая пиратов!

Все выпрямились, глядя на место, где погиб их капитан... Сколько минут прошло в гробовом молчании, Макс не запомнил, но наконец кто-то пошевелился:

- Теперь нам точно, полный абзац...

Парень спохватился – он не собирался покорно ждать смерти. С трудом, шипя от боли, поднялся, опираясь на стенку:

- Что в рубке?

- Сделали, Джимми...

- Хватит лжи. Я не Джимми. Меня зовут Макс. Максим Ольсен. Бывший лейтенант-инженер флота империи.

Криво усмехнулся:

- Надоело врать. Особенно, перед смертью... Штурман, что у нас? Есть координаты? Помогите добраться до рубки.