Конец охоты

Вместо эпилога «СМЕЮЩИЙСЯ КОТ»

Затылок слегка саднило. Потрогав ноющее место, Шева убедилась в своих худших подозрениях. Так и есть — шишка! Она ухитрилась заснуть прямо в ванной. Запястье подергивала пульсация. «Сурт! Что ему еще надо?!» — подумала Шева, удивляясь тому раздражению, что возникло у ней при мысли о Сурте. Издалека доносились звуки, напоминавшие храп Броера. Звуки эти мог издавать только один из хранителей, а это означало… Неужели ночь?

Набросив на влажное тело халат, Шева покинула ванную и отправилась в кабинет. Здесь храп звучал поистине чудовищно. Так храпел только Броер, но, увы, он уже не мог храпеть. Шева устроилась в кресле и положила ладонь на идентифицирующую пластину. В этот самый миг нечто серое и бесформенное бесшумным прыжком взгромоздилось на стол перед Шевой. Вскрикнув, девушка испуганно отдернула руку, чтобы через миг рассмеяться.

— Фу, Баст! Напугал! Откуда ты взялся? Ах да… — вспомнила Шева. — Ладно, заберу тебя с собой. А пока — брысь!

Но кот и не подумал принять во внимание это самое «брысь!». Он обожал сидеть на столе, пока его хозяйка занималась делами, справедливо считая, что он важнее любых дел. Вот и сейчас Баст поспешил занять привычное место перед очами хозяйки.

— Иди отсюда! — Шева легонько толкнула любимца в бок. Но тот и не подумал оставить стол, а, напротив, свернулся калачиком и заурчал, зная, что уж эти-то звуки наверняка смягчат сердце Шевы. Девушка засмеялась и ласково потрепала кота по лобастой, хищно очерченной голове. — Ну иди, иди!

С этими словами она спихнула недовольно мяукнувшего кота на пол и повторно водрузила ладонь на идентифицирующую пластину.

Дважды мигнул зеленый огонек, после чего экран сферофона на столе ожил и Шева увидела Сурта. Тот был облачен в свой обычный черный костюм и восседал в кресле с таким непроницаемым видом, словно это не он недавно объяснялся ей в любви. Почувствовав на себе ее взгляд, Сурт поднял глаза.

— Шева? — В голосе Сурта была неуверенность. Шева пряталась в густой тени, и он не мог как следует рассмотреть ее.

— Да, я.

Услышав знакомый голос, Сурт улыбнулся. В его улыбке было нечто обезоруживающее, но Шева не поддавалась на его уловку. Сурт улыбался так всегда, и его улыбка ровным счетом ничего не значила, разве что, может быть, за исключением того, что ему вновь что-то нужно.

— Ты спала?

— Нет, — солгала Шева. — Что-то случилось?

— Боюсь, что так. Ты можешь приехать ко мне?

— Сейчас?

— Да, дело срочное.

— Я буду у тебя ровно через восемь минут.

— Великолепно, я жду.

Изображение на экране сферофона погасло, в тот же миг прекратилась пульсация в запястье.

Восемь минут. Рывком поднявшись, Шева извлекла из шкафа комбинезон, не очень красивый на вид, но очень удобный. Подбитая изнутри мягким ворсом ткань ласково облегла тело. Сухо щелкнули две вакуумные застежки — одна у горла, другая на поясе. Машинально проведя ладонью по пружинисто выгнувшейся спине вертящегося у ее ног кота, Шева шлепнула по выключателю, гася свет. На цыпочках, чтобы не разбудить хранителей, она прокралась по коридору и спустилась в подземный гараж, где стояли энергомобили. Шева выбрала черный. Он был менее комфортабелен, но отличался быстротой. С удивлением отметив про себя, что за несколько недель энергомобиль не утратил и доли закачанной энергии, Шева включила мотор. Звякнули разошедшиеся створки ворот, и машина вырвалась в ночь.

Тьма мягко накатывалась навстречу и, разрываемая, кусками убегала за спину. Шева вела машину, не включая фар. В этом не было необходимости — радары давали на экране четкую картинку того, что происходило на дороге. А на ней не происходило ровным счетом ничего. Кому придет в голову ездить на машине в глухую ночь? Поворот — и энергомобиль, коротко рыкнув, свернул с автострады на узкую бетонную дорожку и подкатил к отблескивающей металлом ограде. Ворота при приближении машины распахнулись, услужливо пропуская ночную гостью внутрь.

Сурт по-прежнему сидел в кресле.

— Семь сорок три, — сообщил он, когда Шева вошла. — Неплохо! Должен тебя похвалить, ты прекрасно соизмеряешь свои возможности.

— Просто я не трачу время на косметику, — улыбнулась девушка.

— Могла хотя бы причесаться, — зачем-то заметил Сурт.

Шева машинально провела ладонью по спутавшимся волосам.

— Я полагала, что нравлюсь тебе и так.

Сурт не слишком умело изобразил удивление, глаза его при этом остались холодны.

— Конечно, но мои сотрудники должны выглядеть опрятно.

— Но ты сказал, что дело срочное! — Шева рассердилась. — Если ты просто хотел поболтать со мной о моей внешности или о предстоящей свадьбе, вовсе незачем было вытаскивать меня из дому ночью! Выкладывай, что у тебя, в противном случае я немедленно отправляюсь собирать вещи!

— Для начала — сядь! — Сурт указал девушке на кресло для посетителей. Дождавшись, когда Шева устроится в нем, он спросил: — Бокал вина?

— Можно, — разрешила Шева. — Только белого и не более чем двенадцатилетней выдержки.

— Как прикажете.

Сурт поднялся, подошел к сверкающему серебром и стеклом бару и достал пару бутылок и бокалы. Воспользовавшись тем, что директор Управления отвлекся, Шева из любопытства попыталась прозондировать его сознание. Но Сурт тут же пресек ее попытку вторгнуться в святая святых и, обернувшись, погрозил Шеве пальцем. Потом он наполнил бокалы и поставил один из них перед Шевой. Его бокал отливал пурпуром — Сурт любил красные вина.

— Ну вот, теперь можно и поговорить. — Он посмотрел на Шеву и коротко бросил: — Арктур сбежал!

От неожиданности Шева так дернула рукой, что едва не расплескала вино на лежащие на столе бумаги. Сурт поспешил сдвинуть их в сторону.

— О чем ты говоришь? Ведь он мертв!

— Я не знаю, о чем говоришь ты, но Арктур сбежал по пути на Альпиону. Он симулировал сумасшествие, а когда его повезли на освидетельствование, сумел освободиться и сбежать.

Шева нервно потерла ладонь о ладонь:

— Так, спокойно. Давай все по порядку. Я была уверена, что Арктур мертв.

— И напрасно. Ты же знаешь, мы гуманны по отношению к заблудшим.

— При чем здесь гуманизм? Он погиб в Отражении!

Сурт посмотрел на Шеву почти с сожалением:

— Ты явно переутомилась. Тебе лучше поехать домой.

— Нет! Я останусь.

— Тогда перестань разыгрывать из себя невменяемую. Арктур сбежал, убив троих охранников, которые за ним присматривали. А час тому назад пеленгаторы Службы времени зафиксировали незапланированное перемещение по временным спиралям.

— Значит, он опять взялся за старое!

Сурт бросил на Шеву взгляд, полный удивления:

— Не знаю, о чем ты говоришь, но это наверняка он. Как ты сама знаешь, в свое время у него был свободный доступ к телепортаторам, а если учесть его опыт и знания, то можно предположить, что Арктуру не составило особого труда проникнуть через предохранительные заслоны.

— Но как же так?! Как он сумел ухитриться остаться в живых?

Сурт пожал плечами:

— Он всегда был ловким парнем. А теперь он еще намерен делом подтвердить славу самого опасного в Системе преступника.

— Что он еще задумал? — спросила Шева, слегка остывая.

— Точно не знаю. Но есть предположение, что на этот раз он затеял действительно страшную игру. В противном случае, возможно, имело бы смысл оставить его в покое. Но Арктур не собирается оставить в покое нас. Сейчас я покажу тебе кое-какие записи, найденные среди его бумаг.

Из матовой поверхности стола плавно выехал развернутый в две стороны двухэкранный сферо-монитор. Сурт включил изображение, и на экранах замелькали символы вперемешку с хаотично разбросанными словами и фразами.

— Мне кажется, я уже видела это, — нерешительно вымолвила Шева после небольшой паузы.

— Не знаю, где ты могла это видеть. Перед тобой записи Арктура, сделаны им собственной рукой в камере. Нашим экспертам вначале они показались бредом. Если бы я не знал Арктура, то спустил бы эти бумажки в канализацию. Однако всем нам слишком хорошо известно, какой он мерзавец. Поэтому я велел заложить эту галиматью в синтезатор, и тот выдал совершенно неожиданную информацию… — На экране по-прежнему плясал хоровод из цифр и значков, сплетаясь в причудливый узор. Задумчиво наблюдая за метаморфозами на экране, Сурт проговорил: — Арктур всегда был мастером на всякие каверзы. Кто еще, кроме него, мог додуматься ограбить Импариа-Банк или заразить зеленой чесоткой обитателей астероидов! Но прежние дела покажутся невинными шалостями в сравнении с тем, что он затеял сейчас. Арктур решил уничтожить наш мир!

Шева отнеслась к этому известию спокойно, как и подобает профессионалу.

— Ну, это не внове! Что он придумал на этот раз? Новую метаморфозу с лептонным полем?

Сурт поперхнулся, лицо его налилось кровью, пальцы правой руки с такой силой впились в край стола, что побелели ногти.

— Откуда тебе известно?

— Брось, Сурт! Полагаю, теперь это известно каждому.

— Не хотелось бы… Ты знаешь эту гипотезу?

— В общих чертах, — ответила Шева. — Существует некая лептонная сфера, некое образование из элементарных частиц мюонного ряда. Под воздействием воли эта сфера может высвобождать колоссальную энергию, превосходящую все наши представления. Арктур додумался до этого лет семь или восемь назад.

— Ты знала? — выдохнул Сурт.

— Конечно нет.

— Но откуда…

— Не задавай дурацких вопросов. Если Арктур действительно цел и на свободе, у нас мало времени!

— Ты права. Вот к какому выводу пришли эксперты, ознакомившись с записями Арктура. — Сурт взял со стола одну из бумажек и, близоруко сощурившись, прочел: — «Человек, сделавший эти записи, обладает уникальными знаниями, которые он собирается использовать во вред обществу, для чего намеревается создать преобразователь энергии и воздействовать на лептонную сферу, используя некий ключ — волевой фетиш. Полученной в результате энергии будет вполне достаточно для любого изменения глобального масштаба, будь то катастрофический выброс антивещества или попытка дисперсии временных спиралей, что грозит полным изменением времени и уничтожением Матрицы». В качестве фетиша Арктур намерен использовать копье. Тебе известно, что это такое?

— Оружие древней эпохи. Длинная палка с наконечником. Если тебе угодно проверить мои знания! — язвительно прибавила Шева.

Протектор хмыкнул:

— Меня всегда удивляла твоя разносторонность. Так вот, если Арктур исполнит то, что задумал, мы будем жить в совершенно другом мире. И не думаю, что новый мир будет лучше.

— Но для того, чтобы сделать это, ему нужно копье.

— Угадала!

— И я должна раздобыть его?

Сурт задумчиво усмехнулся:

— Опять угадала. Но это должно быть не простое копье. Обычное копье ничего не даст Арктуру. Ему нужен ключ, который помог бы проникнуть в лептонную сферу. А ключом может стать лишь предмет, в который вложена воля миллионов людей, в данном случае копье. И оно есть, вернее, было. Я прочту тебе небольшой отрывок из одной очень древней книги. — С этими словами Сурт поднес к глазам второй листок. Шева вздохнула. Если господину Протектору было угодно ломать комедию, это его право! — «Но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас потекла вода и кровь». Это отрывок из книги, называемой Библия. Полагаю, Арктуру нужно именно это копье. Человек, о котором идет речь, был обожествлен миллионами людей, превратившись в одного из самых могущественных иррациональных идолов, каких только знала история. Вера в него существовала более двух с половиной тысячелетий, пока сознание человека не пришло окончательно к признанию рационального. Но раз человек был обожествлен, он волею миллионов превратился в лептонный фетиш, наделенный колоссальной энергией.

Подобная участь постигла и копье, которым его убили и которое в связи с этим превратилось в не менее могущественный фетиш. Это теория, в том виде, в каком ее представляет Арктур. Если следовать его логике, завладевший копьем сможет проникнуть в лептонное поле и использовать его мощь через преобразователь. Энергия, порожденная слепой волей миллионов людей, столь велика, что с ее помощью можно сделать что угодно, в том числе и осуществить дисперсию временных спиралей. Именно потому Арктур и удрал в Отражение. В Матрице нет источников энергии, соизмеримых с теми, которые предоставляет лептонная сфера.

— Давай перейдем к делу, — предложила Шева. — Мне нужно опять поймать Арктура?

— Да. Ты, как никто другой, знаешь Арктура. А значит, у тебя больше, чем у других, шансов остановить его.

— Сколько у меня времени на подготовку?

— Мы сможем контролировать перемещения Арктура еще… — Сурт бросил взгляд на наручные часы, — примерно три с половиной часа.

Шева кивнула:

— Тогда поспешим. Мне нужен тот же набор средств, что и в прошлый раз, включая генетический сканер.

— Откуда ты знаешь о нем? — завопил Протектор.

Шева с сожалением посмотрела на Сурта:

— Ты явно переутомился. Еще мне нужны точные координаты.

Сурт кашлянул:

— Древнологи знают всего четыре места, где зафиксировано присутствие копья. Первое — место его появления. Оно нас не интересует, так как в то время копье еще не являлось объектом поклонения, следовательно, оно не было связано с лептонной сферой, а значит, вряд ли привлечет внимание Арктура. Второе место, где было замечено копье, связано с так называемой битвой при Пуатье, происшедшей в семнадцатом веке до Эры. Согласно легенде, копье находилось в руках полководца одной из сражающихся армий, а именно — франка по имени Карл Мартелл, и будто бы именно благодаря чудодейственному копью франки сумели одержать победу над своими врагами. В третий раз копье появляется в одиннадцатом веке до Эры. По преданию, им владел один из самых могущественных завоевателей древности Тамерлан. После смерти Тамерлана копье вновь исчезло и появилось снова лишь пять с половиной столетий спустя, когда оно было обнаружено в одном из монастырей Тибета экспедицией германского полковника Шольца. Шольц сообщил в Берлин, что сумел добыть копье, после чего бесследно исчез. Ни он, ни один из его людей на родину не вернулись. С тех пор о копье ничего не известно. По нашим предположениям, Арктура заинтересовал последний случай, что нетрудно объяснить. Раз копье исчезло окончательно, данное обстоятельство исключает возможность преждевременного искажения Отражений, которое могло бы помешать Арктуру осуществить свой замысел. Естественно, это только версия, но доподлинно установлено, что Арктур отправился именно в шестой век до Эры, в одно из Отражений, и следы его теряются в районе Центральной Азии, так что можно с полным основанием предположить, что он и впрямь находится в Тибете, что соответствует Отражению 511/1/1.

— Пятьсот одиннадцатое? — переспросила Шева. — Сурт, у меня странное чувство, как будто это уже однажды было.

— В таком случае справедливо заметить, что переутомилась ты! — с ехидной усмешкой заметил Сурт. — Когда-то подобное чувство, что с тобой это уже было, именовалось дежа-вю.

«Время!» — подумала Шева и быстро бросила:

— Есть еще что-нибудь?

Сурт также понимал, что надо торопиться, и потому был краток.

— Нет! Инструкции и информация о точках координат в контейнере. Там же запасной телепортатор с выходом на центральную станцию. Если возникнет необходимость, ты можешь связаться со мной. Если у нас появится что-нибудь новое, мы сами немедленно свяжемся с тобой.

— В таком случае — пора! — У Шевы возникло острое ощущение опасности, всегда придававшее ей уверенность.

— Удачи! — сказал Сурт и, ухмыльнувшись, прибавил: — Тебе предоставляется полная свобода действий. Ознакомься. — Протектор протянул Шеве небольшой плотный лист. — Удостоверение Охотника.

— Охотницы, — поправила Шева, машинально прибавив: — У меня уже есть…

Сурт не обратил на ее слова внимания.

— Арктур объявлен вне закона, и теперь ты вправе поступить с ним и со всеми, кто вольно или невольно ему помогают, по своему усмотрению. Скажу по секрету, Конгресс не испытывает восторга от мысли, что Арктур вернется в настоящее, пусть даже его вечным пристанищем станут шахты на Альпионе.

Шева кивнула. У нее было чувство, что Сурт уже однажды говорил это, причем слово в слово.

— Я позабочусь о его судьбе! — Девушка уже покидала кабинет Протектора, но в дверях замешкалась. — И вот еще что… Позаботься о коте и забери своих хранителей. Эти остолопы проспали мое исчезновение!

Не дожидаясь ответа, Шева повернулась и шагнула в неизвестность…

По узкой улочке Лхасы шла молодая, ладно скроенная девушка. Черты ее лица и одежда европейского покроя свидетельствовали о том, что она родом не из этих мест, а то, как уверенно она шла по лабиринту угловатых уродливых построек, позволяло думать, что незнакомка провела в затерянном меж горных хребтов городке немалое время. Доказательством тому служило также и то, что девушка успела привыкнуть к вниманию прохожих и пропускала мимо ушей окрики пытавшихся заигрывать с нею торговцев, а нарочито безразличных взглядов, которыми ощупывали ее стройную фигуру облаченные в ярко-желтые одеяния монахи, просто не замечала.

Спустившись с холма, девушка миновала несколько лавочек с дешевым хламом и ступила на порог строения, фасад которого был окрашен охрой. Над входом красовалась вывеска на добротном английском, свидетельствовавшая, что сие заведение есть не что иное, как гостиница «Золотой лев». Правда, по внешнему виду строение походило скорей на дурно залатанный барак с претензией на несуществующий комфорт, но это и впрямь была гостиница, причем одна из лучших в Лхасе. По крайней мере, заезжие иноземцы предпочитали останавливаться именно здесь. Качнув сухо тренькнувшую бамбуковую штору, заменявшую дверь, девушка вошла в полумрак холла. Восседавший за стойкой маленький черноволосый человечек немедленно поднялся навстречу гостье.

— Что угодно госпоже? Номер? — Слова были произнесены на английском. Выговор не отличался особенной чистотой, но язык был правилен.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Нет. Я желаю видеть господина Шольца.

Портье внимательно изучил гостью, после чего решил исполнить ее просьбу:

— Сейчас я переговорю с ним.

Несмотря на очевидное убожество гостиницы, чудеса иноземной техники уже вошли в ее быт. Портье снял трубку висевшего на стене телефона и дважды повернул диск.

— Господин Шольц? — Короткая пауза. — К вам посетительница. — Еще одна пауза, на этот раз чуть более продолжительная. — Нет, молодая красивая леди… — Портье оскалился гримасой, которая, видимо, заменяла улыбку. Девушка улыбнулась в ответ. У нее были удивительно ровные красивые зубы — полная противоположность желтым, корявым клыкам гостиничного служки. — Как ваше имя, мисс?

— Айна Лурн. — Забавно, но Управление вновь избрало для Шевы это странное имя — Айна Лурн.

— Ее зовут Айна Лурн, господин Шольц, — сообщил портье в трубку. Последовала еще одна пауза, после чего на лице портье появилась угодливая улыбка. — Слушаюсь!

Человечек повесил трубку. Весь его вид свидетельствовал о готовности услужить.

— Господин Шольц просит вас подняться к нему. Номер двадцать девять. Это на втором этаже.

— Благодарю.

Холодно кивнув портье, Шева ступила на рассохшуюся лестницу, каждая ступенька которой противно попискивала под ее легкой ножкой.

Нужный номер располагался в самом конце коридора. Здесь было окно, подле которого стоял человек. Заслышав шаги Охотницы, человек повернул голову, и Шева признала в нем Пауля. Шева замедлила шаг, готовая мгновенно выхватить излучатель. Но лицо юноши оставалось бесстрастным. Лишь когда Охотница подняла руку, чтобы постучать в дверь полковника, Пауль спросил:

— Вы к кому?

— К господину Шольцу! — ответила Шева, усилием воли проникая в сознание Пауля. Там не было ничего особенного, лишь легкое любопытство, вполне объяснимое в юноше, повстречавшем привлекательную девушку.

— Зачем вам нужен Шольц?

— Это мое дело, — ушла от прямого ответа Охотница. — Он извещен о моем приходе. А кто, позвольте полюбопытствовать, вы такой, чтоб учинять мне допрос?

Пауль усмехнулся:

— Я… Я — друг господина Шольца. — Сказав это, он отступил в сторону и сделал приглашающее движение рукой.

Шева постучала в дверь.

— Войдите! — раздалось оттуда, и Шева вошла.

Сидевший на кровати мужчина встретил гостью настороженным взглядом. Он внимательно изучил ее с ног до головы и лишь после этого вытащил руку из-под подушки, где, видимо, лежало оружие.

— Я слушаю вас, мисс. — Произнесенные по-английски слова звучали суховато, с резким немецким акцентом.

— Быть может, вы все же предложите мне стул? — поинтересовалась Шева.

Губы полковника дрогнули, словно он хотел было рассердиться, но потом неожиданно сложились в улыбку. Как мы помним, Шольц был крепко сложен и весьма недурен собой. Сухое властное лицо его носило отпечаток не только аристократизма, чем могут похвалиться многие, но и ума, чем эти многие обычно похвастать не могут. Одет хозяин комнаты был просто — в черные походные брюки с подтяжками и белую, безупречно чистую, несмотря на жару и проникающую сквозь оконные ставни пыль, рубашку. Судя по тому, что кровать была не прибрана, он встал только недавно.

— Увы, мисс, в этом чертовом сарае нет стульев. Если мое предложение не оскорбит вас, можете присесть рядом со мной.

Возможно, полковник полагал, что гостья смутится, но Шева без излишних церемоний приняла предложение и устроилась на краешке кровати, расправив складки голубого платьица.

— Если не ошибаюсь, мисс Лурн?

— Айна Лурн, — подтвердила Охотница.

— Отто фон Шольц, — отрекомендовался хозяин комнаты. — Я готов выслушать вас, мисс Лурн. Какое у вас ко мне дело?

— Мне стало известно, господин Шольц, что вы ищете переводчика.

Прищурив глаза, Шольц изучающе посмотрел на гостью:

— Вы знаете, кто я? Откуда?

Шева улыбнулась. События разыгрывались в точности по тому сценарию, что и в прошлый раз. Это было весьма занятно. Еще бы знать, как далеко все это могло зайти! Как и в прошлый раз, улыбка Шевы разрушила подозрения полковника Отто фон Шольца.

— Этот город живет слухами. Здесь невозможно утаить даже самую крохотную тайну.

— Вот как! Что ж, я действительно ищу переводчика, хорошего переводчика. Мисс знает цзанба?

— Мисс хорошо знает цзанба, а также камба, нгариба и амдова. — Шева улыбнулась и выдала подсказанную мнемотическим переводчиком длинную слитную фразу, способную поразить воображение несведущего человека.

— О… — протянул полковник, явно изумленный познаниями своей гостьи. — Вы действительно неплохо владеете цзанба.

Улыбка Шевы сменилась смехом.

— Это камба. Но и другими наречиями я владею не хуже. Если вам и впрямь нужен переводчик, я хочу предложить свои услуги.

— Мне нужен переводчик, но… — Шольц замялся.

— Вас что-то не устраивает? — быстро спросила Шева.

— Лишь одно, мисс. К сожалению, вы женщина.

— Господин Шольц неприязненно относится к женщинам?

Как и в первый раз, хозяин комнаты смутился:

— Нет, что вы! Я люблю их! Но, боюсь, экспедиция, которую я имею честь возглавлять, окажется не по силам женщине, к тому же такой очаровательной, как вы.

— Напрасно вы так считаете. Я не столь уж слаба, как это может показаться. Мне уже не однажды приходилось путешествовать в здешних горах.

— Да? — Шольц хмыкнул. — Позвольте полюбопытствовать, а что делает столь юная и привлекательная особа в этих Богом забытых краях?

Шева ответила на улыбку улыбкой:

— Насчет «Богом забытых» вы можете оказаться не правы. У пеба есть поверие, что именно в этих горах отдыхают от повседневных забот все боги, когда-либо существовавшие на земле. А что касается меня, то я здесь просто живу. Мой отец, Адам Лурн, — следовало бы прибавить: «мифический отец»! — был известным исследователем Востока, он изучал секреты здешних монастырей.

— А ваша мать, если не ошибаюсь…

Шева кивнула:

— Об этом нетрудно догадаться.

Действительно, черты нового лица Шевы, трансформированного сразу по прибытии в Отражение 511/1/1, лучше любых слов свидетельствовали о том, что в ее жилах перемешалась кровь Запада и Востока, хотя вторая линия выражалась слабо-в миндалевидном разрезе глаз да в чуть-чуть резко очерченных скулах. В остальном же это было лицо девушки-европейки — изящное, тонкое, с лукавой улыбкой. Такое лицо должно было понравиться полковнику. Так и случилось. Смягчая тон, полковник спросил:

— А где сейчас ваш отец?

— Он погиб, — ответила Шева.

Шольц поспешил изобразить сочувствие:

— А мать?

Шева отправила мифическую мать вслед за отцом, достойным Адамом Лурном:

— Она погибла вместе с отцом. Лавина.

— Да-да, я понимаю. Эти горы так опасны! — Шольц немного помолчал, словно воздавая дань памяти родителям мисс Лурн. — И вы остались одна.

— И мне приходится самой зарабатывать на жизнь! — придав голосу оттенок вызова, сообщила Шева.

— Почему вы не уедете отсюда?

— Куда?

— Хотя бы в Европу. Вы без труда нашли бы там занятие. Вы красивы и, судя по всему, неглупы. — Придав усмешке оттенок грусти, Охотница пожала плечами. — Нет денег?

— И это тоже. Но это не главное. Мне нравится жить здесь.

— Молодая девушка, совершенно одна, да еще в таком суровом месте?

— Здесь не так уж плохо, как может показаться.

— А я и не говорю, что плохо. — Шольц посмотрел в глаза гостьи и приятно удивился их небесно-голубому цвету. — Я понимаю, вам нужны деньги. Но к сожалению, я не могу позволить себе платить переводчику много.

— Я много и не запрошу. Вы заплатите ровно столько, во сколько оцените мою работу.

Полковник колебался. Он кашлянул, поднялся, подошел к колченогому столику, на котором стоял глиняный кувшин, налил воды и медленными глотками выпил. В комнате было жарко.

— Понимаете, мисс Лурн, это не просто трудное, но, может статься, и опасное путешествие. Я не могу раскрыть вам его цель и даже не знаю, чем оно закончится. Тем более, я даже не знаю, удастся ли мне и моим спутникам вернуться целыми и невредимыми.

Шева пожала плечами:

— Неужели я произвожу впечатление человека, который боится опасностей?!

— Но вы женщина!

— Я догадываюсь! — усмехнулась Шева.

— Вы молодая и красивая женщина! — неожиданно для себя самого прибавил Шольц.

— Я догадываюсь и об этом. — Шева поднялась и сделала несколько шагов. Шольц не мог не отметить, что шаг ее легок и быстр. — Насколько я понимаю, вы не желаете взять меня?

Немец никак не мог решиться.

— Мне не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось.

— Это не ответ. Я в состоянии позаботиться о себе!

Придав лицу оскорбленное выражение, Охотница направилась к двери. Она уже была готова переступить порог, когда Шольц окликнул ее:

— Постойте!

Шева обернулась, всем своим видом выражая надежду.

— Хорошо, я беру вас. Думаю, лучшего переводчика мне не найти. — Охотница улыбнулась. — Давайте-ка сядем и обсудим кое-какие детали предстоящей поездки. — Хозяин и гостья вновь устроились на кровати. — Вначале о том, куда мы должны попасть. Монастырь Чэньдо — вам знакомо это название?

— И не только название, — откликнулась Шева, следуя заранее намеченному сценарию. — Мне приходилось бывать там с отцом.

Шольц оживился.

— В самом деле? — Шева кивнула. — Превосходно! И вы знаете дорогу туда?

— Конечно. Я неплохо знаю эти края.

— Дорогая мисс Лурн, да вы просто клад! — с жаром воскликнул Шольц.

В ответ следовало кокетливо улыбнуться, что Шева и сделала.

— Зовите меня просто Айна.

— Айна… — Шольц выговорил это имя с наслаждением, словно жевал сочный плод. — Вы хорошо знакомы с самим монастырем, Айна?

— Достаточно хорошо. Но что именно вас интересует?

Полковник на мгновение задумался, после чего принялся нанизывать жемчужины слов на нить повествования.

— Видите ли, я провожу изыскания по связям Тибета с остальным миром, в частности с Европой и Передней Азией. Меня интересуют рукописи, реликвии, свидетельства древних авторов. Одним словом, все, что связывает наш мир и этот. Как вы считаете, в монастыре Чэньдо найдется что-нибудь любопытное для меня?

— Думаю, да. Чэньдо — один из древнейших монастырей, более древний, чем даже Галдан, основанный еще великим Цзонкабой. Чэньдо — место тайного знания. По мере того как возглавляемая Цзонкабой секта подчиняла своему влиянию окрестные земли, в монастырь свозилось все, что так или иначе могло способствовать процветанию и славе нового учения. Монахи показывали отцу кое-что из тайных хранилищ. Там множество потхи, ранних рукописей тибетцев, предметы культа и другие весьма любопытные вещи. И не только местного происхождения. Некоторые из них явно были привезены с Запада.

— Например? — Шольц спросил с напускным равнодушием, но предательски дрогнувший голос выдал его истинные чувства. Девушка сделала вид, что ничего не заметила.

— Драгоценные чаши, украшения, оружие. Еще отец видел там старинной работы крест. Отец сказал, что его, возможно, следует отнести к самому началу нашей эры.

— Любопытно, любопытно… — протянул полковник. — Скажите, а какое оружие вы там видели?

Шева покачала головой:

— Нет, господин Шольц, лично я не видела ничего. Монахи открыли свои сокровища лишь перед отцом, да и то далеко не все. Но если верить местной легенде, там хранится чудесное копье, позволяющее монастырю отводить от своих стен любую беду.

— Да? — с деланной усмешкой удивился Шольц. — Сказки «Тысячи и одной ночи»! Так вы говорите, что знаете дорогу в монастырь?

— Да, она мне известна.

— А монахи? Вы знакомы с кем-нибудь из монахов?

— Я виделась с настоятелем. Мудрый и внимательный старик, думаю, он запомнил меня. Но он умер. Возможно, я и вспомню кого-нибудь из его окружения, но не уверена, что признают меня. Я была в монастыре еще подростком.

— И помните путь? — В голосе Шольца звучало отчетливо различимое недоверие.

— У меня великолепная зрительная память. У вас будет возможность убедиться в этом.

— Ну хорошо. В таком случае будем считать, что мы договорились. Я беру вас проводником и переводчиком. По возвращении в Лхасу вы получите двести английских фунтов. Полагаю, это хорошая плата… — Шева кивнула. — Но это еще не все. Если вы поможете мне раздобыть одну вещь, которая должна находиться в монастыре Чэньдо, я заплачу вам еще пятьсот.

— Какую? — изобразив любопытство, спросила Шева.

Но ее собеседник, как и следовало ожидать, уклонился от ответа:

— Всему свое время, дорогая мисс Лурн. Я расскажу вам все, но не раньше, чем мы окажемся на месте.

— Хорошо. Когда мы отправляемся в путь?

— Завтра же. Я уже нанял шерпов и купил яков. Нам оставалось только найти хорошего переводчика. Теперь, благодаря вам, он у нас есть. Куда прикажете зайти за вами?

— Я живу у рыночной площади. Спросите дом доктора Лурна. Любой местный житель вам его покажет.

Полковник кивнул:

— У вас много вещей?

— Нет, я привыкла жить по-походному. Один небольшой сундук.

— В таком случае, до завтра?

— Да.

Отто фон Шольц протянул Шеве руку, и та пожала ее.

— До завтра, — шепнула Шева уже у двери, не подозревая, что оно ей не понадобится…

Пауль стоял на прежнем месте, у окна. Он словно дожидался, когда незнакомка выйдет от полковника. После мгновенного колебания Шева направилась к нему. На этот раз она сделала то, что забыла сделать перед тем, как пройти к полковнику. Она посмотрела на датчик сканера. Тот светился предательски зеленым. Неужели все так просто?

Шева взглянула на юношу, тот улыбался — искренне, почти нахально, совсем как Арктур.

— Меня зовут Айна, — представилась Шева.

— А я Пауль, — ответил юноша.

— Не знаю, права я или нет, но мне кажется, вы хотите проводить меня.

— Вы совершенно правы!

Пауль подал Шеве руку, и та оперлась на нее. Они оставили гостиницу и, провожаемые удивленным взором портье, вышли на улочку. Пауль вел себя беспечно и нес всякую чепуху, Шева поддерживала игру, вставляя время от времени слово-другое. Наконец они оказались в небольшой ложбине между двумя каменистыми террасами. Место было укромное и потому отвечало намерениям Шевы. Резко освободив руку, Охотница шагнула в сторону. Пауль с недоуменным видом уставился на свою спутницу. Шева криво усмехнулась. Он играл хорошо, но сейчас переигрывал.

— Давай поговорим.

Пауль сделал шаг вперед, Шева отступила, держа спутника на безопасном расстоянии. Правая ее рука пряталась в кармане меховой куртки, указательный палец ласкал курок излучателя.

— О чем?

— Я хочу рассказать тебе историю. Но она очень длинная!

— Стоит ли отнимать друг у друга время? — с холодной усмешкой спросил Пауль.

— Ты прав. И потому мы поговорим с тобой о бабочке, способной изменить судьбу мира. Веришь ли ты в то, что одна-единственная бабочка, существовавшая во времени, именуемом далеким прошлым, способна изменить судьбу настоящего?

— Я не понимаю.

— Понимаешь! — потребовала Шева.

Пауль усмехнулся:

— Не способна. Твой Брэдбери был не прав!

— Не был, а будет! — зачем-то поправила Шева. Все оказалось просто, до обидного просто. Если в тот раз Шеве потребовалось пройти через четыре Отражения, прежде чем она сумела добраться до Арктура, то теперь он с готовностью разоблачил себя сам.

— Сними маску! — велела Шева, извлекая из кармана излучатель.

Арктур не стал ни спорить, ни изображать непонимание. Он просто освободился от черт Пауля, вернув себе свое лицо, привлекательное и отталкивающее одновременно.

— Но почему? — выдохнула Шева.

— Почему все так просто?

— Да. Да!

Арктур усмехнулся — изящно, одними кончиками губ:

— Нет, все далеко не так просто, как кажется. Все совсем не просто.

— Ладно, поговорим в другом месте! Больше ты от меня не сбежишь. Стой на месте и не шевелись!

Сняв с пальца кольцо-телепортатор, Шева бросила его к ногам Арктура. Сверкнула вспышка, и Арктур исчез в плазменном облаке. По-прежнему не расставаясь с излучателем, Шева взяла кольцо и покинула, на этот раз навсегда, Отражение под кодовым номером 511/1/1…

Они сидели на телепортационном диске — Шева, а чуть поодаль Арктур. Позеленевшее лицо Арктура свела судорога. Шева подумала, что и сама выглядит не лучше. Раздалось негромкое мяуканье. Скосив глаза, Шева увидела в нескольких шагах от себя Баста.

— Шева! — Охотница подняла глаза. Наверху, на огороженной перилами смотровой площадке, стоял Сурт. Лицо Протектора выражало торжество. — Наконец-то! Отлично, Шева, ты взяла его! Ты — лучшая Охотница, какую я знал. Я лично доложу о тебе Бермлеру!

Шеве почудилось, что она ослышалась.

— Какому Бермлеру? При чем здесь Бермлер?

Взгляд Протектора заметался между Шевой и Арктуром.

— Как «при чем здесь Бермлер»? Ты считаешь, что Секретарь Совета сочтет известие о поимке этого мерзавца не заслуживающим внимания?

— Но разве он… — начала Шева и тут же осеклась, обратив внимание на заходящегося в припадке смеха Арктура. — Ты что?

— Она ничего не поняла! — выдавил сквозь счастливые слезы Арктур. — Ты ничего не поняла! Поразительно, но ты так ничего и не поняла!

— А что я должна была понять?!

— Да нет никакого Протектора и нет Счастливого Мира. Вернее, они есть, но лишь в замыслах моего братца, именующего себя Деструктором!

Зашипев, словно обожженная кошка, Сурт выдернул из-за пояса излучатель. Шева упредила выстрел, изо всех сил крикнув:

— Стой, Сурт! Здесь что-то не так! Стой!

Протектор замер. Шева вскинула свой излучатель, теперь в голову Арктура были направлены сразу два смертоносных ствола.

— Говори! — потребовала Охотница. — Говори что ты затеял.

— Ничего, — посерьезнев, ответил Арктур. — На этот раз почти ничего. Все, что можно было сделать, я уже сделал. Помнишь, как ты ловила меня в Отражениях?

— Еще бы! — недоумевая, к чему столь нелепый вопрос, ответила Шева.

— Так вот, для этих людей ничего не было. Для всех, исключая тебя и меня.

— Как это понять?

— Все просто. После нашей последней, столь памятной встречи, когда мой любимый братец разрядил в меня излучатель, я не погиб. Я сделал все, чтобы вы решили, будто я погиб, но на самом деле я ускользнул. Это не так уж сложно сделать тому, кто покорил пространство и время. Я сбежал, укрывшись в твоем коте, и затаился, выжидая, что из всего этого выйдет. Вышло, как я и подозревал, весьма несимпатичное сооружение. Если главным чувством обитателей Пацифиса была скука, то теперь на смену ей пришел страх. Мой братец замыслил великое дело, но он запамятовал, что человека нельзя осчастливить насильно, через страх. Его вообще нельзя осчастливить. Такое уж это несчастное создание — человек! Мне пришлось не по вкусу то, что получилось, и я вернул события в исходную точку.

— Но это невозможно!

— Отнюдь. Надо просто переставить стрелки. Вот так! — Арктур сделал наглядное движение пальцем. — И все вернулись в исходную точку. Полковник Шольц еще не достиг монастыря, немощный Тамерлан покуда не выиграл свою главную битву, странные обитатели Отражения 1404/1/1 понятия не имеют, что их ждет Рагнарек, а человек по имени Иешуа даже не подозревает о грядущем кресте. И директор Управления Пацифиса, цепляющий в свободное от основной работы время маску Деструктора, еще не свершил переворот и не объявил себя Протектором!

— Этого не может быть! — крикнула Шева.

— Но это есть! Спроси у него.

— Сурт, неужели все это правда?

— Что? Что? — крикнул Сурт. — Я не понимаю, о чем он говорит! Откуда вы знаете о Протекторе? Кто рассказал вам, что я Деструктор? Если это предательство, Шева… — Сурт быстро перевел излучатель на Охотницу.

— Но это невозможно! — воскликнула Шева, не обращая внимания на угрозу Сурта. — Ведь это уже было, правда?

— Да, — подтвердил Арктур. — Все это было. И снега Тибета, и степи Сиваса, и мир людей, именующих себя детьми льда, и Иерусалим в цвету лимонов! И любовь! Наша любовь, Шева! Все это было! Но может, что-то и осталось. А теперь тебе предстоит сделать выбор! И все зависит лишь от тебя! Ты вольна оставить так, как есть, вернее, как могло было быть, оставив реальностью жестокий мир, придуманный Суртом, или дать право на творение мне. Решай, все зависит лишь от тебя!

Тут очнулся Сурт, явно недовольный тем, что его намеревались выключить из игры.

— Какого черта? — пробормотал директор Управления. Рука его дернулась, послав импульс в Арктура. Но тот повел ладонью, и огненный сгусток рикошетом отлетел от невидимой преграды и растворился в стене.

— Делай свой выбор, Шева! — потребовал Арктур. — Все зависит лишь от тебя!

Сурт выстрелил вновь, но Арктур с легкостью отвел и этот импульс. Директор растерялся.

— Шева! — крикнул он. — Стреляй! Все готово! Власть в моих руках! Надо лишь избавиться от него и получить копье! Я знаю, в нем заключена сила, которая поможет переделать наш мир!

— Сделать его серым? — с расстановкой проговорила Шева.

— Да какая разница — серым, синим или бурым! Арктур уничтожит его! Он сумасшедший. Он был таким всегда. Еще в детстве он строил замки из песка вместо того, чтобы думать о своем будущем, как прочие дети!

— Он сумасшедший, — согласилась Охотница.

Она подняла излучатель, зная, что ее выстрел Арктур отразить не сумеет. Ей предстояло сделать выбор, и она сделала его. Излучатель дернулся, и Сурт, вскрикнув, перевалился через перила смотровой площадки и рухнул вниз, прямо в центр диска. Брызнуло красным и белым. Словно раскололся спелый, с прозрачными косточками арбуз. Шева ощутила, что по лицу ее бежит теплая капелька, и она не была уверена, что это слеза.

Потом пальцы Шевы разжались, излучатель глухо ударился об пол. Счастливого Мира больше не существовало, и Шева не знала, что сказать по этому поводу. Она не знала, стоит ли вообще говорить.

Поднявшись на ноги, Арктур подошел к ней. Шева ощутила на плечах его крепкие руки. Она подняла взор, встретившись с глазами Арктура. Глаза эти были серьезны, почти торжественны.

— Шева, — произнес Арктур, — возможно, ты сделала неправильный выбор. Отдай ты право на творение Сурту, все ограничилось бы лишь изменением формы правления, какую не каждый заметил бы. А теперь рухнут сами основы мира. В том, то есть покуда в этом мире ты была великой, а скоро, может быть, тебя не будет вообще.

Улыбнувшись, Шева прикоснулась губами к губам Арктура:

— А ты знаешь, мне наплевать. Я люблю тебя, и все!

— Люблю тебя, и все! — эхом откликнулся Арктур.

Так уж случилось, они любили друг друга. И все!

Все…

Мир несовершенен — эта мысль часто посещала Охотницу по имени Шева. В прошлом Охотницу. В прошлом Шеву. Ибо сейчас она была занята тем, что собирала коренья. А люди племени Желтого камня звали ее Огой. Странное имя, похожее на окрик — Ога!

Племя Желтого камня, как нетрудно догадаться, жило у большого Желтого камня, омываемого водами Великой реки. А ниже по течению жило племя Синего камня, а выше — племя Излучины. А далее — выше, ниже, в сторону от Реки проживали племена Леса, Рыси, Навозного жука и многие другие, неизвестные людям из племени Желтого камня. Резонно предположить, что такие же племена жили и на земле, отгороженной Великой рекой, но никто из племени Желтого камня не мог проверить этого предположения.

Жизнь людей племени Желтого камня была незамысловата. Поутру они просыпались от холода и с мыслью о еде. Мужчины отправлялись на охоту, а женщины занимались выделкой шкур или искали пригодные для пищи коренья. Тяжкий монотонный труд прерывался кратким приемом пиши, безвкусной и малопитательной. А ближе к вечеру племя собиралось в пещере, где старейшины подводили краткий итог прошедшему дню и отмечали особо отличившихся. Потом люди племени Желтого камня готовили ужин — обильный и безвкусный. После ужина старейшины обращались с мольбою к Великому покровителю, прося у него благоволения: тепла, пищи и продолжения рода. Они обращались к звезде, именуемой в племени Желтого камня Бог или Арктур, и звезда порой внимала их мольбам.

Лишь порой.

Этот мир не слишком благоволил к человеку, но люди племени Желтого камня не роптали на судьбу, ибо знали, что так назначили звезды, знали, что не может быть иначе. И была лишь одна, единственная из всех, которая знала, что было время, когда все было иначе. Ее звали Ога, а когда-то она называлась гордым именем Шева.

Все изменилось в тот самый миг, когда овладевший силой Арктур перекроил сущее по своему усмотрению, перемешав созвездия и потоки комет. В единый миг исчезло то, что именовалось Пацифисом, а многочисленные обитатели его либо приняли иное состояние, либо оказались рассеяны в различных уголках Вселенной. Исчезли, словно их и не было, Лербена и Тменд, Белонна и Граннма, Соммета и Аргамаска, Толимис и Катанр, Дирбит и Океанида, Герея и Посьерра, Жилмс, Новая Россия, Баграс и еще с девять десятков обитаемых планет, не считая многочисленных колоний. Исчез мир, сотворенный усилием четырех гуманоидных рас. Ушли в прошлое великие достижения рук и разума. На смену ракете пришла допотопная дубина, слуга-кибер был заменен примитивной зернотеркой, вместо энергомобиля человек был вынужден довольствоваться быстротой собственных ног. Канули в прошлое идеи и великие учения, растворились в небытие картины и статуи, стерлись имена мудрецов и писателей, поэтов и архитекторов. Выяснилось, что никогда не существовало ни великих империй, ни великих завоевателей. Ассархаддон, Навуходоносор, Ксеркс, Александр, Цезарь, Аттила, Шарлеман, Чингисхан, Тимурленг, Наполеон, Гитлер — новый мир не знал этих имен. Был лишь Арктур, но мир позабыл и о нем, восприняв лишь имя — Арктур — имя своего Бога.

Исчезли автобаны и космические дороги, компьютеры и энергопроцессоры, галактические рейдеры и банальные зубные щетки. Исчезло все, как будто ничего не было. А может, и впрямь ничего этого не было.

Все исчезло, но Шева помнила, чем все это было.

Шева помнила великолепие ста четырех планет, объединенных знаком Пацифиса. Сто четыре мира, населенные миллиардами обитателей, каждый из которых носил в себе великие чаяния и надежды…

Еще она видела межзвездные трассы, отмеченные вереницами пассажирских лайнеров и грузовых судов, прогулочных яхт и хищнорылых рейдеров…

Вокруг плавились солнца, гигантские, оранжевые и золотистые, изумрудные и палевые, яростно-голубые рождающиеся и черные умирающие. Солнца, кажущиеся снизу крохотными светлячками звезд…

А земля была покрыта ковром обильных полей и ровной паутиной дорог, переплетающейся в муравейниках городов и городков. Там обитали существа, считавшие себя мерилом бытия. Считавшие…

Люди заполняли площади и улицы, и поток их казался бесконечен. И никто не знал, сколько их было — миллион, миллиард или число, измеряемое двенадцатью нулями, число, способное поразить воображение…

Как легко поразить воображение того, кто наделен лишь начатками оного. Нужно пить священную воду, она развивает воображение. И тогда, может быть, придет день, и ты поймешь, что есть жизнь, что есть смерть, что есть Бог, что есть страх…

И что есть любовь. И нечего больше прибавить.

Наверно, нечего…

Арктур улыбался Шеве, своей Охотнице, которую любил, но к которой так и не вернулся. И никто не знал, что с ним случилось. Умер ли он, обратившись в черную дыру или туманность, или продолжал жить в облике зародившейся звезды. Того не знал никто. Даже Шева, единственная, помнившая имя — Арктур…

Шева помнила…

Итак, мы подошли к завершению нашей долгой истории. И осталось сказать лишь одно. Лишь одно, предваряющее расставанье.

Мир был другим. Мир был почти ужасным. Но странно, Броер лежал под боком Шевы. И странно, он храпел все так же. И странно, но Шева была счастлива…