Конан: Огни будущего

14 Подарок

В кабинете Тезиаса расположились четверо. Как всегда, карлик восседал в глубоком кресле за письменным столом, верный Брахо стоял по правую руку от него, на диване же расположились Гости — Джейк Митчелл и доктор Луиджи Фонтанелли; в глазах последнего застыло неподдельное изумление, смешанное с торжеством пылкого ученого, только что блестяще доказавшего свою научную правоту…

Беседуя с Гостями из Будущего, Тезиас никак не мог избавиться от ощущения, что перед ним его верные противники — могучий Конан и мудрый Пелиас, старый учитель, взрастивший его. Как чудесно все-таки распорядилась Судьба!..

— …И вот только я произнес последние слова Заклинания Времени, вновь родилась гроза — не такая могучая, как в первый раз, когда в мой мир прибыл Джейк, — она бушевала только здесь, в этой крепости, да еще в башне чародея, который похож на вас, доктор, как две капли воды. Уже через минуту возник огненный шар, и вышли вы, мой ученый друг, — засмеялся Тезиас. — А я — я рад приветствовать второго Гостя из Будущего в моей скромной обители!

— Изумительно! Изумительно, мистер Тезиас! Я всегда считал, что путешествия людей во времени возможны, но чтобы это произошло со мной самим! О, как я вам благодарен! Вы воистину великий ученый, опередивший время, мистер Тезиас! — горячо говорил Фонтанелли.

— Спасибо на добром слове, доктор. В устах такого человека, как вы, похвала дороже золота. Надеюсь, вы не слишком огорчитесь, если возвращение домой несколько задержится?

— Ну что вы, что вы, мистер Тезиас! Я буду только рад общению с вами! Мне не терпится услышать из первых уст о ваших научных опытах!

— Вот и отлично. Как и прежде, будете работать вместе с Джейком; я принял его к себе на службу.

— Неужели? Поздравляю, Джейк! Ну и что ты будешь делать?

— На меня возложена чрезвычайно ответственная миссия, — буркнул Митчелл, отворачиваясь. Он, конечно, далеко не ангел, но противно слушать, как этот коротышка делает из дока круглого идиота!

— Должен вас предупредить, мистер Тезиас, — Джейк, не обижайся на меня! — мистер Митчелл нередко берется за грязную работу и он знает мое сугубо негативное отношение к его методам! — доверительно сообщил док. — Надеюсь, миссия, которую вы ему поручили, пойдет во благо людям.

Тезиас оскорбленно вскинул брови; коротенькие ручки вытянулись в протестующем жесте.

— Полноте, доктор, за кого вы меня принимаете?! Разумеется, во благо! Вся моя научная деятельность направлена на процветание человечества! Если б вы знали, как дик и примитивен мой мир! Вот мы с вами беседуем как образованные люди, а — да будет вам известно — лишь один процент местного населения умеет читать; писать же умеют и вовсе единицы!

— Какой кошмар! — всплеснул руками доктор. — Это даже хуже, чем в средние века!

— Вот видите! А знали бы вы, кто правит народами этой земли! Какие-то варвары; руки их по локоть в крови! Люди злы и жестоки, образование не пользуется уважением в моем мире. Знания монополизированы узкой кастой злобных жрецов; они используют его во вред людям. На планете продолжаются бессмысленные междуусобные войны. Простые труженики вынуждены брать в руки оружие, чтобы защитить себя, близких и нажитое имущество!

— Как мне это знакомо! — горестно воскликнул Фонтанелли. — Я ведь и сам воевал во Вторую мировую!

— Тогда вы понимаете меня. Не удивляйтесь, но и мне, человеку, обделенному, так сказать, физической силой, пришлось не так давно вступить в жестокий бой во имя науки. Я достиг многого, но силы варварства пока не сломлены; вот почему я не могу позволить себе расслабиться. Моя главная цель — нести в мир знания и блага подлинной цивилизации. Сначала будет трудно, придется преодолевать известное сопротивление — агрессивное невежество въелось во все клетки человеческого организма. Но и отступать я не намерен. Я верю во всепобеждающую силу науки. Когда уже все битвы останутся позади, прозревшие люди возблагодарят нас за наши труды! — закончил Тезиас свой патетический монолог.

— Если будет кому, точно возблагодарят, — пробормотал Джейк, но профессор, кажется, пропустил мимо ушей его замечание. Сам Джейк все более недоумевал: Тезиас говорит так страстно и убежденно, что поневоле задумаешься, а вдруг и вправду этот коротышка не просто заботится о власти над миром, но и задумал некую историческую миссию?!

— Вы не только великий ученый, но и великий человек, мистер Тезиас, — сказал между тем доктор. — Такие, как вы, должны вершить судьбу человечества! Политики продажны и тупы — я говорю о своем мире, но, уверен, в вашем дела обстоят не лучше: политики есть политики! Только ученые, умудренные знаниями, опытом и интуицией, могут и должны править миром! Собравшись вместе, они составят некий правящий ареопаг. Их будут сотни; власть на планете будет принадлежать лучшим умам человечества!

— Зачем же? Я и один справлюсь, — сквозь зубы процедил Тезиас.

Но Фонтанелли, похоже, не слышал и его. Увлеченный своей идеей, он продолжал:

— Если ученые получат власть, все вокруг изменится! Энергия цивилизации пойдет не на разрушение, но на созидание. Сколько неразгаданных тайн хранит Вселенная! Тайны времени и пространства, они всегда привлекали людей. Есть ли жизнь на далеких планетах? Существуют ли параллельные миры? Возможна ли телепортация?..

— Возможна, — перебил профессора Тезиас. — Очень даже возможна. Многие здешние маги владеют ею в какой-то мере. А я — в совершенстве.

— Бросьте, — отмахнулся док. — Я ученый, и мне нужны научные доказательства!

— Доказательства? Так вы их получите! — вскричал задетый за живое карлик.

Блеснули агатовые глаза, все вокруг поплыло, точно в сказочном сне, но уже секунду спустя кабинет Тезиаса обратился залом-амфитеатром; как и за миг до того, карлик сидел в глубоком кресле, рядом стоял невозмутимый магистр, но дивана не было — Митчелл и Фонтанелли стояли посреди пустого чертога!

— Господи, да что же это было? — ошеломленно оглядываясь, молвил седовласый профессор.

— Это была телепортация, как вы и заказывали, — иронично заметил карлик. — Я перенес нас из моего кабинета в этот зал. Вас устраивают предъявленные мною доказательства?

— Да… Наверное… — пролепетал док.

Джейк Митчелл, которого научная сторона проблемы мало интересовала, игриво задел профессора плечом.

— Как, док, тебе это, а? Нелегко, наверное, на старости-то лет в таких экспериментах участвовать!

Фонтанелли неожиданно побледнел. Если бы не Брахо, заботливо подставивший свои руки, док, по всему видать, не удержался бы на ногах.

— Что с вами, друг мой? — воскликнул Тезиас. — Вам плохо?

— О Боже! — прошептал профессор. — У меня же сегодня день рождения! Мне семьдесят пять лет! Какой ужас!

— Ты что, док, не знал, какой ты старый? — расхохотался Митчелл. — Можно подумать, ты поспорил на миллион долларов, что не доживешь до семидесяти пяти!

— Хуже! Гораздо хуже! — простонал Фонтанелли. — Я приурочил к своему юбилею грандиозный научный эксперимент!

— Что за эксперимент? — с нетерпением вопросил Тезиас. Пытливый и проницательный ум Великой Души тотчас почувствовал, что вот-вот откроется нечто особо важное — важное не вообще, не только и не столько для науки, сколько для него, Тезиаса, лично.

— Я задумал эксперимент грандиозный и дерзновенный, — произнес профессор. — Полет в будущее. Я приурочил его к своему юбилею.

— Ты собрался в будущее, док? Вот потеха: собрался в будущее, попал в прошлое!

— Не я. Сконструированная мною система — назовем ее для ясности Машиной Времени — работает по принципу привязки к индивидуальному генетическому коду человека-хозяина. Видите ли, по сути создать аппарат, который мог бы «прыгать» на час, день, год вперед или назад, не слишком сложно. Но есть ли в этом смысл? Важно иное: чтобы машина попадала туда и в то самое время, где находится ее хозяин — человек. Вот концепция, из которой я исходил, конструируя свою Машину Времени. Десятого апреля — это было позавчера — позавчера, разумеется, в моем мире, — я установил свою систему на «Черном коршуне»…

— Каналья!!! — точно взбесившись, заорал Джейк; он схватил за грудки несчастного профессора. — Как посмел ты прикоснуться к моему любимому вертолету?

— Это также и мой вертолет, — печально возразил док, когда невозмутимый Брахо оттащил Джейка. — Мы вместе собирали его. Если ты летаешь на моей машине, это еще не значит, что она твоя! Так вот, я установил свою систему на этом вертолете. Напоминаю, это было десятого апреля. Одиннадцатого, вчера, в девять утра, система должна была включиться. И она включилась — сей факт зафиксировали приборы. Задание же у нее было такое: перенести вертолет в то самое время, когда мне исполнится ровно семьдесят пять лет. Но вся штука в том, что вчера, когда Машина Времени включилась, мне еще не было семидесяти пяти! Поэтому одиннадцатого в девять вертолет исчез во времени, чтобы появиться вновь двенадцатого в девять часов пятнадцать минут, то есть тогда, когда мне исполнится ровно семьдесят пять! Исчезновение «Черного коршуна» также зафиксировали мои приборы…

— Ублюдок! — рявкнул разъяренный Джейк. — Один этот вертолет стоит семьсот миллионов долларов, но для меня он бесценен, ибо второго такого нет ни у кого! Ты знаешь это, каналья! Нет, вы подумайте: он принудил «Черного коршуна» участвовать в своих сраных экспериментах! Я тебе этого никогда не прошу, док!

— Заткнись, Джейк! — приказал Тезиас. Он внимательно следил за рассказом профессора и уже, кажется, начинал кое-что понимать…

— Таким образом, вертолет исчез во времени, чтобы появиться через двадцать четыре часа с минутами, — продолжал Фонтанелли. — Я с нетерпением ждал окончания эксперимента. Но дожить в своем мире до девяти пятнадцати не было мне суждено: я исчез около пяти утра, чтобы очнуться здесь, в вашем мире, мистер Тезиас…

Карлик понял все.

— Брахо! Как давно появился здесь профессор?

— Думаю, прошло уже часа четыре, а может, и более…

— Прекрасно!!! Нам остается только ждать! Молитесь, профессор, чтобы ваша Машина Времени нашла своего хозяина!

Милостивая Судьба не заставила Великую Душу ждать и в этот раз. Едва прозвучали его слова, ужасный грохот потряс скалу-крепость. В вышине, под куполом пещеры, возник искрящийся огненный шар. Шар медленно спускался вниз, к людям.

— О, какой он громадный… — прошептал Брахо.

И точно: шар из огня занимал почти весь чертог. Людям пришлось отступить к стене, но горячее дыхание потревоженного Времени доставало их и там.

— Если машина упадет на этот камень, ценное оборудование может быть повреждено, — озабоченно сказал Фонтанелли.

Тезиас кивнул: мраморный постамент исчез, словно провалившись в неведомую бездну. И вовремя — светящийся шар лопнул, обдав людей полыхающими искрами. Раздался гулкий толчок, как будто что-то тяжелое опустили наземь. Когда огненные искры сгорели, взорам людей предстала большая черная птица; машина, собранная в конце двадцатого века, проследовала за хозяином в Хайборийскую эру.

Джейк Митчелл бросился к вертолету. Наскоро обследовав своего любимца, американец восторженно воскликнул:

— А, черт! Вот это да! «Черный коршун» как новенький!

Тезиас же, загадочно улыбаясь, пожал руку профессору Фонтанелли.

— Поздравляю с юбилеем, друг мой! Вы сами сделали себе роскошный подарок — ваш грандиозный эксперимент увенчался совершенным триумфом! Я рад принимать у себя величайшего гения Будущего!

— Да, это сенсация, — смущенно молвил профессор. — Это даже больше, чем я рассчитывал. Я планировал преодолеть во времени сутки, и что же? Никто не знает, сколько тысячелетий разделяют наши миры, однако ж «Черный коршун» преодолел их!

Тезиас, Брахо и Фонтанелли приблизились к машине. Великая Душа и его верный магистр бросали восхищенные взгляды на черные металлические бока неведомой птицы, могучие широкие крылья, длинный, сужающийся хвост с треугольным оперением на конце, грозную и хищную голову с клювоподобным отростком спереди. Машина из Будущего и вправду походила на огромного черного коршуна, изготовившегося к атаке…

— Вы, верно, полагаете, это простой вертолет, каких сотни на вооружении у армии Соединенных Штатов? — сказал между тем Джейк, обращаясь к Тезиасу и Брахо; глаза его светились гордостью. — Нет, клянусь жизнью, это самая мощная машина моего времени! Я и док выложились, собирая этот вертолет. Как я уже говорил, на создание «Черного коршуна» затрачены громадные деньги. Док нацепил на это железо массу полезных штучек, после чего машина превратилась в настоящего ангела смерти!

— Я работал не для того, чтобы убивать, — вставил Фонтанелли.

— Да, док, ты трудился ради денег! — отпарировал Джейк и продолжал: — Так или иначе, пилот этого вертолета чувствует себя повелителем небес. Еще бы: его крейсерская скорость — триста миль в час; быстрее не летает ни одна винтокрылая машина моего времени. На вооружении у «Черного коршуна» восемьдесят ракет класса «воздух-земля» и «воздух-воздух», две танковые пушки — спереди и сзади, восемь крупнокалиберных пулеметов: шесть расположены по бокам и по одному — на крыльях, наконец, видите этот «клюв» — в чреве его сидит убийственная триада: гранатомет, огнемет и лазерная пушка; выбор оружия осуществляется в доли секунды! На борту установлены десять компьютеров и три дублирующие друг друга системы жизнеобеспечения. Два спаренных подъемных винта позволяют вертолету набирать высоту в одну милю за считанные минуты, и вы бы видели, как он маневрирует при этом! Потолок полета составляет двенадцать миль; можно парить над облаками, не ощущая каких-либо неудобств, ибо кабина абсолютно герметична, как в сверхзвуковом истребителе! «Черный коршун» практически неуязвим: пули щелкают об него, как горошины о каменную стену, броня моего «коршуна» выдержит и удар гранатомета, и даже ракета не пробьет ее! «Черный коршун» — лучшее оружие, какое ты когда-либо видел, мать твою, ты понимаешь это?! — последнее восклицание Митчелла адресовалось Тезиасу, который с восхищением взирал на чудесную машину и ее на редкость красноречивого пилота.

— А ты-то сам летал на этой штуковине? — недоверчиво вопросил Брахо.

Джейк одарил магистра испепеляющим, полным нескрываемого презрения взглядом.

— Еще как летал! Я один разнес вдребезги целый военный аэродром в Западной Африке. Восемь новейших штурмовиков с полным боекомплектом, поднявшиеся, чтобы перехватить меня, были сбиты мною один за другим в течение пяти минут! А затем, — Джейк зловеще осклабился, — я полоснул по нефтяным резервуарам лазерным лучом; когда же нефть разлилась, я поджег ее из огнемета — зарево было видно потом на расстоянии двухсот миль! Вся операция заняла не более десяти минут. Затем я скрылся в черном дыму, а никто так ничего и не понял! Местное правительство объявило, будто это была вылазка экстремистов-смертников из Партии освобождения Западного Берега! Идиоты, они и представить себе не могут, что все сделал один человек на одном-единственном вертолете!

И Джейк самодовольно расхохотался: сейчас, вспоминая недавние подвиги, он был на вершине блаженства.

— Просто невероятно, — проговорил Тезиас. — Будь мы с Брахо чуть-чуть слабее умом, мы непременно решили бы, что ты — всемогущий волшебник…

— А я и есть волшебник, когда сижу за пультом главного бортового компьютера и внизу расстилается земля! — рассмеялся Митчелл. — Я король небес! Спорим, Великая Душа, я покорю весь твой мир, не вылезая из кабины этого вертолета?!

Джейк протянул карлику мускулистую руку, как будто действительно предлагал заключить пари. Однако тот руки не подал.

— Я обязательно найду применение этой замечательной машине, Джейк, — серьезно сказал Тезиас. — Глупые и невежественные, жители моего мира, не раздумывая, сочтут эту машину ужасным огнедышащим демоном; сие только сыграет нам на руку. Один вид чудовища, несомненно, приблизит торжество науки, бессмысленные же жертвы ей ни к чему, — последнее Тезиас подчеркнул специально для доктора Фонтанелли. — Кроме того, я думаю, в чреве этого демона наверняка найдется немало таких вещей, которые можно с успехом использовать отдельно…

— Да там внутри целый арсенал: пистолеты, ружья, лазерные бластеры дока и даже один газомет! Оружия хватит, чтобы превратить в рейнджеров всех твоих гомиков, Великая Душа!

— Монахи не нуждаются в людском оружии, — надменно заметил Брахо. — Силы, подвластные нам, стократ превосходят мощь этого механического чудовища…

— Много ты понимаешь в оружии, ты, педик, — оскорбился Джейк. — Может, устроим состязание? Слабо плеваться огнем, а, волшебник?! А «Черный коршун» — может!

— Мне достаточно взмаха руки, чтобы превратить твою птицу в груду искореженного металла, — холодно молвил магистр.

— Прекратим бессмысленную дискуссию, — вмешался Тезиас. — Силы магического и земного оружия удачно дополнят друг друга в наших человеколюбивых деяниях. Достойное применение найдется всему, что способно послужить на благо цивилизации.

— Но как я буду летать в этом склепе? Эх, кабы знать, что явится «Черный коршун», на открытую площадку выбрались бы!

— Успокойся: будешь летать на свежем воздухе, — рассмеялся карлик.

— Как это? Потолок, что ли, исчезнет?!

— А хотя бы и исчезнет! Это уж моя забота, дорогой «король небес»! Но ты слишком много болтаешь, Джейк Митчелл. А ну-ка, покажи свое чудище изнутри!

Следующие два часа ушли у Тезиаса на осмотр Механического Гостя.

— Проснись, герой! — услышал Конан насмешливый голос Тхутмертари.

Мгновенно пробудившись, киммериец не поверил своим глазам. Он прекрасно помнил нападение гипнотических карликов, помнил свой спор со стигийской волшебницей, помнил даже, как засыпал, будучи не в силах противостоять злым чарам. Что было дальше, он не помнил. Сейчас же… Сейчас он ехал во главе своего войска, рядом скакали Просперо, Тараск и Тхутмертари — веселые, бодрые, на их радостных лицах не было и тени того кошмара, который им пришлось пережить. Остальные воины также были в добром здравии: создавалось впечатление, что это скачут не страдальцы, перенесшие за какие-то три дня нападение нежитей, жуткую черную грозу, явление людей-птиц и атаку взбесившихся карликов, а удачливые охотники, отдохнувшие после легкой прогулки по лесу.

— Ради крови Крома, что все это значит? — обратился Конан к Просперо. Киммериец знал: уж кто-кто, а верный соратник ни за что не соврет своему королю.

— Удивляюсь, как и ты, государь, — сказал, пощипывая отросшую снова клиновидную бородку, Просперо. — Помню, как карлики свалили меня с лошади, затем точно провалился куда-то. Сквозь сон слышу чьи-то голоса, но не разберу, чьи. Потом будто бы ты ругался с принцессой. А дальше — дальше тишина. Тишина и тени… — голос генерала задрожал.

— Во имя потрохов Эрлика, какие еще тени?! — вскричал киммериец.

— Сквозь сон я чувствовал, как какие-то черные тени, неосязаемые и зловещие, ползут мимо меня. Некоторые ощупывали мое тело, но потом оставляли меня и ползли дальше. Я отчетливо слышал стоны, крики, какое-то шипение… Вскоре все стихло, и я открыл глаза. О государь, ты не поверишь: я словно родился заново! После этого пробуждения я как будто обрел вторую молодость!

— И я, — признался Тараск. — Все, что описывает Просперо, происходило и со мной. Мы поговорили с остальными — они рассказывают то же самое: сначала забытье, потом стоны рядом и зловещее шипение. А дальше — внезапное пробуждение, такое чудесное, что, кажется, под силу свернуть горы!

Осмотревшись, Конан бегло сосчитал всадников. Их было не более пятисот…

— А где убитые и раненые? Их должны быть тысячи! Куда вы дели их?

Просперо помрачнел.

— Это-то и есть самое загадочное, государь. Когда мы очнулись, ни тех, ни других больше не было. Были только здоровые; на наших телах нет ни единой царапины!

Конан с ненавистью воззрился на Тхутмертари. Та молвила:

— Чего уставился, чистоплюй?! Все довольны, чего ж тебе еще надо? Благодари меня! Отец Сет сделал для твоего войска то, что было не под силу богам Света!

— Ты — чудовище! Ты не должна была это делать, Тхутмертари!

— Ах вот как? Я спасла тебя уже трижды, бессовестный варвар! Больше не жди от меня подмоги! — и принцесса резко отвернулась, демонстрируя глубокую обиду.

— В чем дело? О чем она говорит? — вопросил Тараск.

Конан злобно сплюнул.

— Ты вторую молодость ощутил, не так ли? А хочешь знать, кто дал ее тебе? Сет, Князь Тьмы! Как, доволен?

— О Митра! Значит, и я… — простонал Просперо.

— Да, и ты, и я, и все остальные, — безжалостно заявил Конан. — Все мы приняли исцеление от Бога Мрака. Она, эта ведьма, расплатилась за нас жизнями и душами наших братьев!

Тут Тхутмертари обернулась и одарила своих спутников лучезарной улыбкой. И было в этой очаровательной улыбке рубиновых губ нечто вампирье…

Тезиас, Брахо, Митчелл и Фонтанелли все еще возились с «Черным коршуном», когда в зал-амфитеатр вступил монах. Поклонившись карлику, он сказал:

— Хозяин, есть новости с равнины.

— Говори! — приказал Тезиас, перейдя на кхитайский язык. Он не хотел посвящать Гостей, особенно Профессора, в детали своей войны с Конаном. Это была его личная война, никто, кроме верных монахов, не имел права участвовать в ней. Тезиас и не подозревал, что Фонтанелли был полиглотом и в совершенстве знал древнекитайские наречия…

— Войско Конана приближается к замку, — также перейдя на кхитайский, сказал монах. — Около пяти сотен тяжеловооруженных рыцарей во главе с самим аквилонским королем.

— Так Конан едет не один! Я вновь ощущаю присутствие черной магии! Вот, Брахо, что я говорил: и шагу не может ступить наш отважный герой без помощи темных сил! Ну что ж, придется распугать птичек… Ведь я приглашал в гости одного только киммерийца!

Тезиас засмеялся, заставив вздрогнуть седовласого профессора: смех хозяина горной цитадели не был смехом добродетельного ученого; так смеются люди, задумавшие страшное преступление…

— Прошу меня извинить, — произнес Тезиас по-немедийски — этим языком он пользовался в общении с Гостями. — Я должен заняться медитацией. Оставляю вас, доктор, и тебя, Джейк, на попечении Брахо.

И, чтобы произвести на Гостей еще большее впечатление, Тезиас, махнув рукой на прощание, не вышел в открытую дверь, около которой стоял. Не прибег он и к телепортации. Просто он, небрежно переставляя ножками, бесшумно прошел сквозь каменную стену, и был таков. Митчелл и Фонтанелли смотрели ему вслед, открывши рты.

— Это как? — вымолвил наконец док.

— Одиннадцатый закон термодинамики, — невозмутимо заметил Брахо. — Смещение физического тела в пятое измерение. Коротковолновая дематериализация, попросту говоря… Так как, то бишь, работает ваша Машина Времени, профессор?