Часть вторая РАВЕНСВУД, АНГЛИЙСКАЯ ДЕРЕВНЯ 1680 ГОД

Глава V ДЕРЖИТЕ ВЕДЬМУ!

— Ведьма! Ведьма!

— Держите ведьму!

Дебора Андерсен завизжала на бегу, пытаясь заглушить злобные крики мальчишек. Ее тяжелые черные башмаки стучали по дорожке, огибавшей мельницу. Ей пришлось приподнять повыше длинную черную юбку, чтобы она не мешала ее бегству. Пальцы судорожно сжимали тяжелую, грубую ткань. Колючие ветки хлестали по лодыжкам, цеплялись за шерстяные чулки.

— Ведьма! Держите ведьму!

— Хватайте ее, а то она улетит!

Мимо ее головы просвистел камень.

— Нееееет! — воскликнула Дебора, пригнувшись. Камень с резким стуком ударился в дерево и покатился по дорожке. Дебора не замедлила свой бег.

Тропинка закончилась возле фермы Филдингов. Дебора бросилась бежать по полю, через высокие кочки травы и вереска. Мальчишки были не так далеко позади. Вокруг лежал неубранный ячмень, почерневший и гниющий. Несколько худых коров опасливо поглядели в ее сторону.

Неужели жители Равенсвуда обвиняют Дебору в том, что весной были плохие всходы? Неужели они обвиняют ее в том, что жирные черные насекомые сожрали когда-то изнутри кукурузные початки? В том, что лиловые черви поедали яблоки, и они сморщивались прямо на дереве? В том, что голодные коровы давали лишь чуть-чуть молока?

Да. Обвиняют.

— Я НЕ ВЕДЬМА! — пронзительно закричала она.

Но мальчишки гнались за ней. Мимо ее головы просвистел еще один камень.

— Улетай прочь, ведьма!

— Расправь свои черные крылья и улетай!

«Хотелось бы мне сейчас улететь, — с горечью подумала Дебора. — Подальше от этих темных деревенщин, которые винят меня во всех их бедах».

Ей ужасно захотелось оказаться подальше от холодной деревни, от преследующих ее глаз, от долгих, сырых зим, когда не хватает топлива, чтобы согреть ее маленькую хижину. Подальше от ферм с их скудными посевами. Подальше от разваливающейся мельницы, которой редко приходится молоть пшеницу.

Эх, если бы она могла сейчас убежать от краснорожих мальчишек с их жестокими шутками. От фермеров и жителей деревни с их осуждающими взглядами. От перешептывающихся при виде ее бледных женщин в белых застиранных чепцах.

Хватая ртом воздух, она оглянулась назад. Мальчишки упорно преследовали ее, размахивая кулаками.

— Ловите ведьму!

— Не дайте ей убежать!

Дебора свернула к ферме Филдингов. Склон, покрытый порыжевшей травой, полого поднимался к домам под соломенными крышами и к сложенным из камней амбарам. Ее маленький домик — обещавший ей безопасность — стоял на другом краю деревни.

Возле фермы квохтали и кудахтали куры. Тощий петух наблюдал за ними с каменной стенки колодца.

Рядом с колодцем, на желтой от куриного корма утоптанной площадке, лежало на боку ведро.

В плечо Деборы ударился камень, отозвавшись острой болью в руке и боку.

— Оставьте меня в покое! — закричала она, охваченная внезапным приступом ярости, и резко повернулась к своим преследователям. Тяжело дыша, они начали ее окружать.

Держась за больное плечо, она рванулась было вперед, но поскользнулась и рухнула на колени.

Над ней сомкнулся круг мальчишек. Длинные, грязноватые патлы падали на их плечи. Пятеро из них были в школьной форме — серые куртки, белые муслиновые рубашки и коричневые жилетки, панталоны до колен, белые чулки и черные башмаки с пряжками. Не самая роскошная одежда, но намного лучше той, которая когда-либо была у Деборы.

Они смотрели на нее, прищурившись, недобро и настороженно. Дебора почувствовала себя лисой, затравленной псами, которую вот-вот разорвут на клочья.

Все замерли. Слышно было, как квохчут куры, разгребая мусор, да весенний ветер шелестит серебристыми листочками берез.

Улетай скорей, приказала себе Дебора. Улетай, улетай, напугай этих ужасных мальчишек!

Но она понимала, что не наделена таким даром.

Все еще стоя на коленях, она сжалась в комочек и стиснула зубы, готовясь получить жестокие побои.

Двое мальчишек держали в руках серые камни. Остальные сжали кулаки. Все они молча надвигались на нее.

Дебора спрятала лицо в ладонях.

— Что вы сейчас сделаете со мной? — шептала она. — Что вы хотите сделать? Оставьте меня в покое! — закричала она, охваченная внезапным приступом ярости, и резко повернулась к своим преследователям.


Глава VI ПОЛУМЕСЯЦ НА ЛБУ

Не говоря ни слова, они смотрели на нее сверху вниз, и их глаза были холодней камня.

«Почему они не бьют меня? Неужели боятся?» С лихорадочно бьющимся сердцем Дебора медленно поднялась на ноги. Разгладила длинную юбку.

«Может, сделать вид, что я сейчас нашлю на них порчу? Попытаться отогнать их взглядом?»

— Ведьма, уходи из нашей деревни! — обрел наконец голос мальчишка по имени Джонни Гудмен, долговязый и тощий, с длинным, острым носом, похожим на клюв аиста.

— Уходи из нашей деревни, — словно эхо, поддержал Джонни его младший брат Уильям.

— Я… тут… живу, — медленно ответила Дебора, не отрывая от них взгляда и каждую секунду ожидая нападения.

— Но ведь ты ведьма, — усмехнулся Аарон Гаррисон. Его длинные, волнистые волосы горели золотым огнем в лучах вечернего солнца. — Ты навлекла беду на нашу деревню. Из-за твоих злых чар погибли наши посевы. Мне так сказал отец.

— Твой отец ошибается, — пробормотала Дебора. — Я обычная девочка.

Аарон резко и зло засмеялся.

— Ты ведешь себя не так, как все.

— Почему ты хочешь учиться в школе? — спросил Джонни. — Какая же ты девчонка? Какая нормальная девчонка станет сидеть под окнами школы и подслушивать, что говорят на уроках?

— Я… Я хочу учиться, — шепотом произнесла Дебора. — Я хочу уметь читать, как вы.

Ее преследователи засмеялись.

— Зачем тебе читать? Что ты хочешь читать? — спросил Аарон. — Свои колдовские книжки? — Тут он схватил ее за плечо и сильно толкнул.

Стараясь сохранить равновесие, Дебора шагнула назад и наткнулась на Уильяма Гудмена.

Тот пронзительно заорал, словно обжегся о пламя.

У колодца закукарекал петух. Закудахтали куры.

Дебора удержалась на ногах и злобно посмотрела на мальчишек.

— Сейчас я превращу вас в цыплят, — закричала она. — Всех вас! И вы будете стоять возле моих ног и клевать зерна!

— Так она все-так и ведьма! — ахнул Аарон. — Она сама в этом призналась!

Камень выпал из рук Джонни.

Дебора подняла до щиколоток подол юбки и пустилась наутек.

Она ожидала, что они побегут вдогонку, повалят ее на землю, начнут колошматить кулаками и камнями.

Но, к ее удивлению, они застыли на месте, словно пугала. Только смотрели, как она улепетывает, и не пытались догнать.

Непрестанно оглядываясь, она бежала к крайним домикам деревни. Вскоре мальчишки скрылись из виду.

Они поверили мне, догадалась она.

Они поверили, что я могу превратить их в пищащих цыплят.

С мокрыми от слез щеками она пересекла деревенскую площадь. Перед ратушей она увидела кучку людей в черном. Олдермен Гаррисон, отец Аарона, говорил о чем-то с двумя деревенскими старостами.

Все трое повернулись и проводили взглядом бегущую девочку.

Она пробежала через маленький рынок, мимо жалких повозок со скудным товаром: несколько горшков меда, пара ведер жидкого молока, заветренный кусок говядины. Пересекла большую лужайку и бросилась к маленькому, приземистому домику, где жила со своей матерью.

Вытирая обеими ладонями слезы со щек, Дебора ворвалась внутрь. Кэтрин, ее мать, обернулась от очага, где в горшке варились крупные бурые яйца.

— Почему ты плачешь? — спросила Кэтрин. — Что случилось, Лунное Дитя?

— Мама, не надо так меня называть! — взмолилась Дебора.

Кэтрин откинула со лба тонкие каштановые волосы дочери. На правом ее виске открылось голубоватое родимое пятно — маленький, аккуратный полумесяц.

— Я всегда называла тебя так, Дебора, — пробормотала Кэтрин. — Ведь ты родилась под растущей луной, совсем такой, какая на твоем лбу.

— И я поэтому стала такой… такой несчастной! — сердито воскликнула девочка. — Деревенские обвиняют меня во всех их бедах. И все из-за этого родимого пятна.

Она оттолкнула материнскую руку и снова спрятала под волосами голубоватый полумесяц.

— Те мальчишки из школы — они опять погнались за мной.

— Я слышала их крики, — ответила мать. — Бедная моя девочка!

Дебора больше не пыталась остановить льющиеся по лицу слезы.

— Я… ведь я не ведьма! Я только девочка, мне всего двенадцать лет. Почему они меня дразнят? Почему все меня так ненавидят?

Кэтрин вернулась к очагу и подбросила в огонь несколько поленьев.

— После твоего рождения в деревне произошло столько странных событий, — ответила она, помешивая в горшке деревянной ложкой с длинной ручкой.

— В тот же день, что и ты, родился теленок с двумя головами, — продолжала Кэтрин. — Советник Форрестер зашел в наш дом, а вскоре после этого вытащил из ушей двух живых мышей и с тех пор стал глухим. Вот такие странные дела. Деревенские просто не знают, кто виновник этого.

Дебора присела на табурет возле огня.

— Больше всего меня мучает Аарон Гаррисон, — произнесла она и стиснула кулаки так сильно, что в ладонь впились ногти. — Он ходит как принц со своими светлыми волосами. И подговаривает против меня всех мальчишек в нашей деревне.

— Успокойся, девочка моя, — уговаривала ее мать. — У нас сегодня на обед свежие яйца и краюшка хлеба с рынка. Ступай к колодцу и умойся. Холодная вода поможет тебе. Ты сразу перестанешь плакать.

Но Дебора не слушала ее.

— Эх, если бы я могла им отплатить, мама! Если бы я могла отплатить Аарону Гаррисону за… за… — Тут из ее горла вырвалось рыдание.

— Тише, дочка, — прошептала Кэтрин.

Однако Дебора уже не могла совладать с собой.

— Как они смеют швырять в меня камни! Как они смеют называть меня ведьмой! Я ненавижу этих мальчишек! Ненавижу! Я… я хочу, чтобы этот жуткий Аарон стал таким же несчастным, как я!

На следующее утро ее желание осуществилось.

Глава VII НА РАССВЕТЕ

Утро выдалось ясным и по-весеннему холодным. Кэтрин молча поставила на грубый деревянный стол завтрак — холодные яйца, оставшиеся с вечера, и дымящиеся чашки травяного чая.

Дебора не спала всю ночь. Ее мучили мысли об Аароне и других мальчишках.

Она угрюмо села за стол и с трудом съела яйцо. Зато чай согрел ее своим приятным теплом и ароматом.

От сильного порыва ветра вздрогнули стены их ветхого домика.

— Мама, ты спала сегодня? — спросила Дебора. Мать пожала плечами.

— Немножко вздремнула. — Пригубив чай, она взглянула на дочь. — Гляди-ка, вереск наконец-то зацвел.

Дебора улыбнулась через силу. Ей всегда нравилось, когда весной появлялись лиловатые цветочки. Кэтрин сжала руку дочери.

— Давай поднимемся сегодня на гору и наберем побольше вереска. Чтобы весь наш дом наполнился его сладким ароматом.

Дебора кивнула.

— Пойдем, мама. Может, нам станет немного веселее.

Взяв под навесом соломенные корзинки, мать с дочерью направились через лужайку.

В прохладной утренней дымке поднималось красное солнце. Роса уже сверкала на травинках в его лучах.

Они подходили к деревенской площади, когда услыхали резкие крики. Оглянувшись, они увидели, что к ним бегут четыре женщины в развевающихся фартуках.

— Кэтрин Андерсен, держи свою дочь! — злобно закричала одна из них. — Не дай ей убежать.

Дебора уронила от неожиданности корзинку, и ее захлестнула волна холодного страха.

Кэтрин схватила дочь за руку и спокойно смотрела на приближающихся.

Дебора узнала Эмили Гаррисон, мать Аарона. Из-под темно-синего чепца выбивались ее светлые пышные волосы. Круглое лицо покраснело и покрылось пятнами от слез. За ней еле поспевала Розмари Плятт и ее две кузины.

Эмили подбежала к Кэтрин и Деборе и остановилась, еле переводя дух.

— Ведьма! — крикнула она Деборе. — Зачем ты это сделала? Зачем ты заколдовала моего бедного сыночка?

В ее заплаканных глазах горел огонь ненависти. Девочка в испуге отшатнулась.

— Это твое последнее злое колдовство в нашей деревне! — заорала Розмари Плятт.

— Колдовство..? — слабым голосом переспросила Дебора.

Снова зарыдав, Эмили грубо схватила ее за руку и потащила за собой.

— Пойдем, — закричала она. — Ты немедленно снимешь свое колдовство — немедленно!

Девочка попыталась избавиться от крепкой хватки разгневанной женщины. Но остальные уже окружили ее.

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — воскликнула Дебора.

— Отпустите мою дочь! — закричала опомнившаяся Кэтрин.

Эмили Гаррисон продолжала тащить Дебору за собой.

— Либо ты исправишь то, что наколдовала, — или поплатишься за это. Я тебе это так не спущу!

Образовав тесный кружок, сердитые женщины вели Дебору и ее мать через деревенскую площадь. Возле рынка собралась небольшая толпа. Все безмолвно наблюдали за процессией из четырех женщин и матери с дочерью. Двухэтажный дом Гаррисонов, самый большой в деревне, сверкал свежей побелкой.

— Ты отравила мой дом, — причитала Эмили, утирая льющиеся градом слезы. — Ты заразила мой добрый дом своим ядовитым злом! Я требую, чтобы ты забрала назад свои чары и вернула мне моего единственного сына!

«О чем она говорит? — с недоумением думала Дебора. — В чем она меня обвиняет? Что случилось с Аароном?»

Эмили Гаррисон открыла деревянную дверь и толкнула девочку внутрь дома.

— Аарон, я привела ее! — закричала она. — Сейчас все будет хорошо!

Дрожа всем телом, с бешено стучащим сердцем Дебора вгляделась в полумрак жилища.

Через несколько мгновений она увидела его на плоском сером камне возле очага.

И когда Дебора наконец-то узнала Аарона, ее рот открылся и из него сам собой вырвался пронзительный крик.

Глава VIII ПРИГОВОР

Цыпленок сделал к ней несколько шажков. Его когти громко стучали по каменному полу. Дебора схватилась за щеки и охнула от ужаса. Мать Аарона снова зарыдала при виде сына.

У цыпленка были длинные и волнистые светлые волосы. Волосы Аарона.

Наклонив набок голову, он уставился на девочку своим круглым черным глазом, а потом громко и басовито пискнул, как бы обвиняя ее.

У Деборы перехватило дыхание от ужаса.

— Мы знаем, что это твоих рук дело, Дебора, — почему-то шепотом произнесла Эмили Гаррисон. — Вчера ты грозила мальчикам. Обещала превратить их в цыплят. Аарон сам мне об этом рассказал.

Она подтолкнула девочку к длинноволосому цыпленку.

— Теперь верни мне его назад. Преврати его снова в мальчика. Я умоляю тебя, — если в твоем черном сердце еще осталась капля сострадания… — Она сверкнула глазами на Дебору, и их злобный огонь снова погас в ее слезах.

— Н-но… — Дебора с трудом выдавливала из себя слова. Несмотря на всю ненависть к Аарону, она испытывала сейчас жалость к нему и к его матери. — Я этого не делала, — прошептала она. — Поверьте мне, я ни в чем не виновата. Я не знаю никакого колдовства. Я не умею. Я ничего не сделала Аарону.

Светловолосый цыпленок снова громко пискнул и почесал свой клюв о камень.

— Вы должны поверить моей дочке, — сказала Кэтрин. — Она говорит вам правду. Она тут ни при чем. Невиновна.

— Ни при чем? — взвилась Эмили. — Это она-то ни при чем? — Она схватила Дебору за волосы и откинула их со лба.

— Вот она — ведьмовская метка! — завизжала она. — Она невиновна? С таким полумесяцем на лбу? Мало зла она принесла нашей деревне с того самого дня, как родилась?

За дверью послышались низкие голоса и шаги.

Они повернулись и увидели, что в дом вошел олдермен Гаррисон в сопровождении двух мужчин с мушкетами.

Гаррисон снял высокую черную шляпу и в ужасе уставился на цыпленка, словно до сих пор не мог поверить своим глазам. Потом он повернулся к Деборе.

— Твоему злу не место в моем доме, — дрожащим голосом заявил он. — Мой сын — бедный мальчик! Верни ему прежнее обличье, ведьма, — или ты поплатишься за это.

— Я… я не знаю, как, — забормотала Дебора. — Пожалуйста, поверьте мне…

Гаррисон взглянул на нее, прищурив глаза, и грозно нахмурился.

— Я привез шерифа из соседней деревни, — объявил он всем присутствующим. — Сегодня воскресенье, грешно чинить суд. Но я обещаю — Дебора Андерсен будет повешена завтра вечером.

Глава IX ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР

Закричав от ужаса, Дебора упала на колени.

— Прошу вас, сэр. Я умоляю вас, смилуйтесь. Пожалейте меня. Я не делала этого.

— У нее на лбу метка в форме полумесяца, — снова сказала Эмили Гаррисон. — Она принесла в нашу деревню беды — их все больше и больше с каждым годом ее жизни. Мы не можем и дальше терпеть ее зло!

Женщина нагнулась и взяла на руки длинноволосого цыпленка. Приблизила его к лицу девочки.

— Верни мне Аарона! Забери назад злые чары, которые ты навела на нашего сыночка!

Дебора в ужасе отшатнулась от этого волосатого уродца.

— Я… я не имею такой силы, — прошептала она.

— Врешь! — закричала Эмили. Бросив цыпленка, она с визгом набросилась на девочку, вцепилась в ее волосы, царапала ей лицо, рыдая и брызгая слюной.

Дебора отшатнулась и закрыла лицо руками.

Олдермен Гаррисон схватил свою обезумевшую жену и с трудом оттащил ее прочь. Она с рыданиями уткнулась в его плечо, и он стал тихонько гладить ее плечи.

— Ступай домой, — резко приказал он Кэтрин. — Забирай свою дочь на последнюю ночь. Деревенский совет соберется завтра утром. Их приговор будет исполнен на закате дня.

— Я умоляю вас, — сказала Кэтрин. — Пощадите жизнь моей дочери. Ведь ей всего двенадцать лет. Проявите милосердие, сэр. Если вы оставите ее в живых, я уведу ее из деревни.

— Уходите, вы обе, — рявкнул Гаррисон, махнув им рукой на дверь. — Совет решит судьбу твоей дочери, женщина. Наказание будет суровым — и окончательным.

— Прошу вас..! — зарыдала Дебора.

Мать уже тянула ее к двери. Последнее, что увидела девочка, прежде чем вышла на яркий утренний свет, был длинноволосый цыпленок, глядевший на нее круглым черным глазом.

Дебора провела остаток дня в каком-то бреду. Она ходила взад-вперед по маленькому домику. Мать приготовила вечером ужин — зачерствевший за сутки хлеб и немного тушеной баранины. Дебора села на стул с соломенным сиденьем и уставилась на еду. Она не могла заставить себя съесть хотя бы кусочек, хотя понимала, что, возможно, это последний ужин в ее жизни.

Мать почти все время молчала. После ужина Дебора убрала со стола. Кэтрин села в углу лицом к очагу и положила на колени маленький молитвенник. Она так и просидела весь вечер, склонив голову, и ни разу не подняла глаз.

Дебора еще никогда не видела мать за молитвой.

Наконец, переодевшись в ночную рубашку из льна, Дебора присела рядом с матерью возле умирающего огня.

— Мама, они повесят меня? — спросила она. — Повесят?

Кэтрин оторвалась от молитвенника.

— Они почтенные люди. Они непременно опомнятся, — ответила она сухим, бесстрастным голосом.

Дебора прерывисто, со всхлипом вздохнула. Ей вдруг сделалось холодно в ночной рубашке, и она обхватила плечи руками, чтобы унять дрожь.

— Мама, ты ни разу не спросила меня, правда ли я навела злые чары на Аарона Гаррисона. Ты никогда не спрашивала меня, владею ли я колдовскими чарами.

В очаге стрельнули угли. Кэтрин долго и пристально посмотрела на дочь.

— Мне не нужно и спрашивать, — ответила наконец она. — Я знаю свою кровь. Я знаю, что ты никакая не ведьма.

Дебора обняла мать и спрятала лицо в ямке на ее шее. Ей так хотелось услышать от нее слова утешения, чтобы мама успокоила ее и сказала, что все будет хорошо. Что ей сохранят жизнь. Что деревенские поймут свою ошибку.

Однако Кэтрин сидела со скорбным лицом, глядя на жаркие угли, уже подернутые золой. Она сдерживает слезы, подумала девочка. Она старается не плакать.

Дебора легла на свое соломенное ложе, но заснуть не могла.

Неужели это ее последняя ночь на земле?

Она глядела в темноту. Перед ее мысленным взором проходили разные картины. Вот отец повернулся и махнул ей на прощание рукой, когда уезжал со своим товаром на торговое судно, отплывавшее в Китай… Вот Аарон и другие мальчишки прогоняют ее от школы, бросают камни, выкрикивают обидные прозвища… Светловолосый цыпленок сердито глядит на нее, обвиняя…

Наконец Дебора заснула, однако через некоторое время ее разбудили крики, раздававшиеся где-то в деревне. Первая мысль ее была: Вот они идут за мной!

Вскочив с постели, она выбежала в прихожую. Дверь была распахнута настежь. На пороге стояла Кэтрин. На ее лице и на ночной сорочке плясали красные отсветы пламени.

Вдалеке все громче звучали тревожные крики.

— Мама… — ахнула Дебора. — Что происходит?

Глава X ИЗГНАНИЕ НА ДАЛЕКИЙ ОСТРОВ

Подбежав к двери, Дебора протиснулась в нее и встала рядом с матерью. Она увидела ярко-красное пламя, взмывавшее в ночное небо. Ревущее пламя. Со всех сторон на пожар с криками бежали люди, размахивая руками. Где-то отчаянно лаяла собака.

Рев пожара почти заглушал все крики и вопли.

По ту сторону лужайки над домами стояла стена пламени. Треск лопающейся древесины соперничал с грохотом огня. В небо валили густые клубы черного дыма.

— Деревня горит, — пробормотала Кэтрин. Дебора увидела в глазах матери отражение огня.

— Но — как же это? — прошептала Дебора.

Люди носились в панике. Женщины визжали от ужаса и прижимали к себе детей.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, Дебора направилась через лужайку к горящим домам. Все купаются в красном цвете, думала она. Все купаются в красном, как будто их макают в огонь.

Подходя ближе, она все сильней дрожала. Ледяной ветер развевал ее волосы. Ветер принес удушающий замах дыма. Когда он коснулся Деборы, дым показался ей холодней ночного воздуха.

Холодней?

Да. Ветер, несшийся от пламени, был холодным.

Но как это возможно?

Подходя ближе, Дебора слышала испуганные голоса людей…

— Холодное! Пламя холодное!

— Огонь горит, а от него тянет холодом! Что же это за пламя?

— Пламя замерзает в воздухе!

— Колдовство! Колдовство!

У Деборы остановилось сердце. Она резко повернулась. Бросилась назад к своему дому.

Слишком поздно.

Она почувствовала на себе обвиняющие взгляды людей. Увидела в их глазах страх, ненависть.

Увидела их гнев.

«Я обречена, — думала она, когда бежала по траве, на которой под ее ногами плясали красные блики. — Я не зажигала этот странный, холодный огонь. Однако он поставил печать обреченности на моей судьбе. Сейчас они придут за мной. Они не оставят меня в живых».

* * *

Они пришли за Дэборой наутро…

Вся деревня толпилась за олдерменом Гаррисоном и двумя вооруженными мужчинами. Все стояли в угрюмой тишине, когда олдермен вывел из дома Дебору и ее мать.

За лужайкой все еще шипел догорающий огонь. Черный дым поднимался в утреннее небо, загораживая солнце, отчего оно казалось черным как сажа.

Пласты льда покрывали землю там, где еще накануне стояли большие и маленькие дома жителей. Странный холодный огонь оставил на пепелищах лед.

Вся деревня лежала в руинах. Не осталось ничего.

Жители, отчаявшиеся и усталые после бессонной ночи, молча стояли и смотрели. Олдермен Гаррисон подошел к Деборе, его тень упала на нее, словно погребальное покрывало.

— Ты навела проклятие на деревню Равенсвуд в последний раз, — провозгласил он громовым голосом.

— Нет! Пощадите мою дочь! — завизжала Кэтрин. — Умоляю вас! Пощадите ее!

У Деборы задрожали коленки. Она поняла, что больше не может стоять. Земля шаталась под ней. Голова внезапно закружилась, и она впилась ногтями в ладони, боясь потерять сознание.

Олдермен сумрачно посмотрел на нее.

— Твоя мать хорошая и честная женщина, поэтому мы пощадили твою жизнь, — объявил он. — Но больше мы не хотим страдать от твоих злых чар.

Дебора вскрикнула. Она вцепилась в руку матери и с удивлением обнаружила, что она такая же ледяная, как и у нее.

— Ты должна немедленно уйти из нашей деревни, — приказал Гаррисон. — Уйти и больше никогда не возвращаться. Тебя отвезут в город Плимут. Там ты сядешь на отплывающий корабль. Он отвезет тебя на далекий остров — тропический остров, где никто не живет.

— Но, сэр… — запротестовала было девочка.

— Ты навела проклятие на деревню Тавенсвуд в последний раз, — провозгласил он громовым голосом.



— Ты приговариваешься к одиночеству на всю твою жизнь, Дебора Андерсен! — прозвучал голос Гаррисона. — Ты будешь жить совсем одна на острове, где никто больше не высадится. Там ты уже не сможешь никому причинить вреда своими злыми чарами.

Дебора протянула к нему руки, умоляя переменить решение. Но Гаррисон отвернулся от нее. Он и два мужчины с мушкетами направились прочь. Деревенские побрели за ними, возвращаясь к замерзшему пеплу, оставшемуся вместо их домов.

Дебора опомнилась и поняла, что все еще держится за руку матери. На лице Кэтрин застыла странная, отрешенная улыбка. Печальная, невеселая, как поняла девочка.

— Они пощадили твою жизнь, — тихо сказала мать.

— Но, мама… — запротестовала Дебора. — Что за жизнь будет у меня на том далеком и пустынном острове? Неужели мне придется там жить до самой смерти? Что мне делать, мама? Что мне делать?

Загрузка...