Когда рушится мир

Глава 15

Они прошли центр и углубились в районы попроще. Большие пафосные дома сменились небольшими пафосными особнячками, потом пафос как-то полинял, а потом особнячки превратились просто в дома, а вскоре в отдалении показались небольшие домики, где совершенно явно жил простой люд.

— Дальше нельзя, — внезапно сказал Хью. — Там очень опасно. Я тебе границу сектантов показал, дальше думай сам. Если хочешь долго и затейливо умирать, то тебе прямо сюда.

— А что за сектанты? И кому они молятся? — с любопытством спросил майор.

— Да обычные люди, — пожал плечами Хью. — В смысле были когда-то. А сейчас у них мозги набекрень встали. Они все раньше очень верующими прихожанами были, да только кто-то им проповедовать стал, что светлый Бог их покинул, и теперь надо поклоняться его противоположности.

— Они поклоняются демону Анхра-Майнью? — выпучил глаза майор. — Но, это же федеральное преступление!

— Да? — непритворно удивился Хью. — Ну, пойди, арестуй их. Только без меня! Они Кровавому Богу поклоняются, но только как-то по-своему. Мы про Воинов Вотана и раньше слышали, но те по всему миру воюют, чтобы побольше врагов убить и красиво умереть. Да, могли еще в соседней стране поезд под откос пустить, если думали, что это соответствует воинской чести. А эти считают, что Кровавого Бога человеческие жертвы радуют. И чем больше жертва перед смертью мук вытерпит, тем больше их бог доволен будет. Там за это время такие мастера пыток появились, что я тебе от души не советую туда попадать. Подыхать будешь долго, мучительно и с выдумкой. Короче, они конченые психи, и связываться с ними не надо. И верить им нельзя ни на пенни, обманут тут же. Ты же чужак, а значит на тебя их мораль не распространяется.

— А у них еще и мораль есть? — изумился майор.

— Ну, конечно, — удивился парень. — Если религия есть, то и мораль какая-нибудь обязательно будет. Как иначе то? Они между собой люди вполне неплохие, родителей почитают, помогают друг другу. У них и не ворует никто, даже дома не запирают. А если с чужими заварушка, горой друг за друга стоят. В этом плане они молодцы. Но ты для них — никто, и жизнь твоя никакой ценности не имеет. Тебя ограбить можно, или убить, или сожрать, и это для них не будет плохим поступком. Ты же не их веры, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул головой майор. — Расскажешь еще про них? Тоже пригодиться может.

— Давай в следующий раз, — поморщился Хью. — У меня дружок туда попал. Он мне рассказал, какие у них порядки. Потом, правда, совсем отморозился, и больше мы не общались. Это надолго, рассказ длинный. Тебе на точку пора.

Любомир шел к реке, помахивая ведром. Тут было недалеко, шагов пятьсот, не больше. Он был в одной футболке, с кинжалом на поясе. Пистолет лейтенант не взял, поленился надевать сбрую с подмышечной кобурой. Они были в этом районе в авторитете и никакой опасности уже давно не ощущали. И, как выяснилось, напрасно!

В самый последний момент Любомир, почуяв неладное, упал на землю и перекатился в кусты, шипя от боли. Камень, летевший ему прямо в затылок, сорвал кожу над ухом, и оттуда обильно потекла кровь. Он залег, достал кинжал, и затравленно огляделся вокруг.

— Вот ты урод косоглазый! — услышал он неподалеку. — Промазал!

— Да не мазал я, — оправдывался другой. — Он увернуться успел!

— Я и говорю, промазал, — сказал другой ворчливо. — Окружаем, парни, он без ствола вышел!

Попал, думал Любомир. А как там Зигги? Ведь пацан совсем. А ну, как не словится. Хотя должен отсидеться, я же двери на замок закрыл. Услышит, как ломать замок будут, и все поймет. Да, и оружие у него есть.

Он вскочил на ноги и бросился прочь, ломая кусты. Он знал эти места хорошо, и никакого стремления к тому, чтобы его окружили, не испытывал совершенно.

— Вон он! — закричали сзади.

Любомир оглянулся. Пятеро, из них четверо с копьями, а один с карабином. Стрелять не спешит, бережет патроны. Надеются в кольцо взять, он же им живой нужен, пытать будут.

— Куда же ты, солдатик? — слышал он сзади издевательский голос. — Не надо так спешить!

Голоса слышны слева, справа и сзади. Его гонят дугой. И их явно больше, чем пять! Плохо! Очень плохо! Впереди река, могут прижать, тогда конец. Вода ледяная, не переплыть.

Боль! Темнота!

— Здоровый бугай, Бруно! Жрет, небось, за десятерых! — услышал он голос, который раздавался далеко, как в тумане.

— Вот сейчас и спросим, где он такие харчи берет. Буди его!

Любомир скорее услышал, чем почувствовал хлопки по щекам. Его явно пытались привести в чувство. Он негромко застонал. Голова болела нещадно, особенно затылок, где вспухала здоровенная шишка.

— Проснулась наша красавица, — услышал он довольный голос. — Приветик!

На него пялился горожанин, тот самый Бруно, видимо. Он ничем не выделялся из сотен точно таких же столичных жителей. Худой, впалые щеки, неровно остриженные волосы и борода, пованивает. Обычный хмырь, а вокруг него — еще десяток точно таких же.

— Приветик! — в тон ему ответил Любомир. Хохмач ведет допрос, это плохо. Такие бывают очень опасны, нужно быть аккуратным.

— Да ты совсем очнулся, солдатик! — радостно всплеснул руками тот. — Радость-то какая.

— Ты чего хотел-то? — спросил Любомир.

— Да вот, поговорить хотел, — сказал хохмач с улыбочкой.

— А зачем камнями кидаешься? Поговорить можно было и без этого, — резонно заметил Любомир.

— Да, побоялся, — честно сказал тот. — Ты парень опасный, вдруг не так поймешь, нас же потом от асфальта отскребать придется.

— Хотел говорить, так говори, — сказал Любомир. — Не тяни резину.

— Да ты и сам знаешь, что я у тебя спросить хотел, — сказал ему Бруно.

— Так это твоя жена была? — притворно удивился Любомир. — Прости, я же не знал!

— Смешно, — ледяным тоном сказал Бруно. — Но нет! Меня вот это интересует.

И он бросил в сторону Любомира пустую банку из-под тушенки.

— Тебя поздравить можно? — спросил лейтенант. — Ты целую банку тушенки умял? Завидую.

— Завидовать позже будем, когда выясним, как тут эта банка оказалась. Она, солдатик, всего пару месяцев назад произведена. И дал ее одному человечку именно ты! Точнее, твой ручной хорек, который, я слышал, золотишко вовсю на еду меняет.

— Не понимаю, о чем ты, — пожал могучими плечами Любомир.

— Да что тут понимать! — ласково сказал ему Бруно. — Тут золото до вас и не нужно было никому. Оно, солдатик, несъедобное. А тут такое совпадение, ты вот появился, которому золотишко нужно, и тушенка свежая. А что это значит?

— Что? — сделал тупое лицо Любомир. От следующего ответа будет зависеть то, что ему сейчас придется плести.

— Значит, канал есть на ту сторону! — торжествующе выставил на него палец Бруно. — Ты туда — золото и камни, а оттуда — консервы. Что скажешь?

— Ну, звучит вроде бы логично, — протяжно ответил Любомир, мозг которого работал в усиленном режиме. — Не могу сказать тебе точно, я сам посредник в этой теме. Переходи к делу!

— К делу? — обрадовался Бруно. — Как приятно с тобой работать! Я думал, сейчас тебе пятки жечь буду, а ты вон какой сладкий!

— Слушай, клоун, говори, что хотел, или позови кого-нибудь из взрослых, — презрительно сказал Любомир. — Ты своими кривляниями уже изрядно утомил.

— Ты не промахнись, паренек. Я тебя еще могу псам скормить! — зло прищурился Бруно.

— Да ни хрена ты мне не сделаешь! — заявил Любомир. — У тебя вопрос ко мне есть, а ты мямлишь, как школьник рядом с целкой-одноклассницей.

— Мне канал ТУДА нужен! — выпалил наконец Бруно.

— Ну, надо же! — удивился Любомир. — В жизни бы не догадался. Вот прямо ТУДА? Прямо в лучший отель, в бассейн, с коктейлями и тремя телками разного цвета? У тебя, убогий, реальные желания есть?

— Ну, значит, будем жечь пятки. Не понимаешь ты по-хорошему, — с искренним сожалением сказал Бруно. Братва подтянулась к ним, стала вокруг и прислушивалась к разговору с неподдельным интересом.

— Ты глухой, видимо, — сказал Любомир. — Я же сказал, что я посредник. Ты думаешь, я с сожженными пятками летать научусь и унесу тебя отсюда? Что ты хочешь? Я тебя понятным языком спрашиваю?

— Канал туда нужен, — сказал Бруно, облизнув губы. — Чтобы мы туда товар, значит, а сюда еду и патроны.

— Я твой канал. И вы, придурки, этому каналу чуть голову не разбили. Что из товара есть?

— Золото есть, камни, картины, вазы всякие, — засуетился Бруно. — Нам цена нужна нормальная, а не та, что ты барыгам заряжаешь. Ты и твой хорек малолетний вообще обнаглели, всю торговлю порушили.

— Ну, это можно обсуждать, — спокойно ответил Любомир. — Но мне надо связного дождаться. Тут такое дело, меня самого втемную используют, я немного знаю. Приходи на неделе, договоримся.

— За дурака меня держишь? — сверкнул глазами Бруно. — У нас побудешь, а со связным я сам говорить буду.

— А он-то с тобой говорить будет? — насмешливо спросил Любомир. — Или ты такой простой малый, что хочешь на мою тему сесть, а меня потом под нож пустить? Нашел дурака!

— Поднимайте его и на базу! Если ему тут пятки сжечь, то потом на себе тащить придется, а он кабан здоровый, — зло бросил Бруно. — Там должны были уже этого щенка успокоить.

Зигги! Любомир скрипнул зубами. Пронырливый мальчишка с острым умом стал ему, как младший брат. Если тронут его, он всех прикончит. Хотя, наверное, так и так придется.

Ворота на базу были гостеприимно распахнуты настежь, но людей видно не было. Любомира, у которого кружилась голова, вели со связанными руками под конвоем. Карабинов было аж два, и оба они смотрели ему в спину.

— Ну, где эти олухи?

— Да тут они, вон замок сломан. Внутрь зашли, — перебрасывались словами нападавшие.

— Тунор убит!

Вы двое, проверьте там все! — крикнул Бруно счастливым обладателям огнестрела.

— Хорн тоже убит! — из коридора донеслось приглушенное ругательство. — Где еще трое?

— Найдите их! — крикнул им Бруно.

— Да хрен тебе, сам туда иди! — двое вышли из двери. — Там целый лабиринт, а щенок засел где-то в этих коридорах. Там же не видно ничего. Он нас перестреляет, как в тире.

— Тьфу ты, пропасть. Впятером с пацаном справиться не смогли, идиоты, — сплюнул Бруно. — Да что же тут случилось-то?

Послевкусие свиной отбивной было просто волшебным, и Зигги довольно щурился на облезлый потолок второго этажа. Лязг и скрежет, который раздался на улице, удивил не на шутку. Как это напарник успел так быстро вернуться, и зачем он шумит, ведь у него ключ есть. Догадка подбросила его с дивана, превратив вновь в того, кем он был несколько месяцев — маленького хищного зверька. Он схватил все оружие, что лежало на столе рядом, и распихал по карманам патроны. Выследили все-таки, а они расслабились. Вон, Любомир даже ствол оставил. Непростительная глупость! Точно! Внизу вскрывали дверь. Он выглянул в окно, там пятеро. Двухстволка, армейское автоматическое ружье и пистолет. Что у остальных, не видно. Зигги рванул сначала к лестнице. Потом он отступит в конец коридора, там была оборудована точка для стрельбы. За эти месяцы они наделали тут сюрпризов для незваных гостей. За спиной — вход в подвал, там его вообще хрен найдешь, света ведь нет. Дверь жалобно хрустнула, и открылась. По лестнице начали подниматься люди, которые шли шумно, не опасаясь ничего. Парни отвыкли бояться, они же короли местной жизни, с таким-то количеством стволов. Зря!

Зигги встал за угол лестничной площадки, отдышался и попытался успокоиться. В такую задницу он не попадал никогда. Вот показался первый тип, который поднимался наверх, прямо к нему. Есть! Негромкий хлопок глушителя и мат раненого налетчика раздались в коридоре. Того оттащили вниз, где, судя по всему, попытались оказать первую помощь.

— Эй, пацан, ты чего беспределишь? — раздалось снизу. — Мы, вообще-то, поговорить хотели!

Зигги молчал. Сейчас они пойдут лесенкой, прикрывая друг друга. Один за другим, и, как только он высунется, его подстрелят. Он метнулся назад и свалился за конструкцию, сложенную из мешков с песком и пустых ящиков. Разговаривать смысла не было, коридор темный, а он сидел в самом конце, невидимый для нападающих. Они же, напротив, будут идти на него, имея за спиной освещенное окно. Ох, Любомир, какой же ты молодец! Как же ты все продумал! Хоть бы жив остался напарник! Зигги смахнул злую слезу. Всех за него положит, ведь никого на целом свете не осталось, кроме этого громилы из словенских лесов.

— Пацан! С тобой разговаривают! — надрывался один из бандитов, главный, видимо. Впрочем, мальчишка его ответом не удостоил. Нечего их баловать!

На лестнице переговаривались. Видимо, они уже поднялись на второй этаж и теперь ругались, кто выйдет за угол. Видимо, в смертники никто не рвался. Кто-то сбежал вниз и начал там шуметь, звенеть и материться. Дверь снимают, догадался Зиги. Она железная. Перед собой выставят и на него пойдут. Ну, посмотрим, что у вас получится!

Дверь высунулась из-за угла, и налетчики, кряхтя и переругиваясь, начали толкать ее вперед, приподнимая и опуская на пол с размаху. Выглядело это все совершенно по идиотски, но смешно не было ни капли. Четверо вооруженных и злых мужиков, которые приближались к нему все ближе. Двадцать шагов до него, пятнадцать, десять. Приподняли дверь снова, выстрел! Один из бандитов истошно заорал, схватившись за стопу. Пуля раздробила ему щиколотку.

— Ну, все, пацан, конец тебе! — раздалось из-за двери, которая больше не двигалась. — Мы же по-хорошему хотели поговорить. Рассказал бы, где еду берешь, и вали на все четыре стороны.

Зигги молчал. Да если он такое им расскажет, то прикончат тут же. А то вдруг еще кому-нибудь тоже захочет рассказать. Раненый привалился к стене, баюкая раненую ногу. Остальные про него как-то забыли, и дверь его больше не прикрывала. Зря! С такого расстояния попадет даже слепой, и голова налетчика брызнула фонтанчиком. Надо уходить!

Зигги нырнул в подвал, вход в который располагался сзади него. Он изучил его, как свои пять пальцев, тут они прятали припасы и оборудование. Даже темнота не станет помехой. Тут же был запасной выход, и Зигги очень надеялся, что эти придурки его не охраняли. Вверху раздавались голоса.

— Я вниз не пойду.

— Я тоже. Он нас положит, когда спускаться будем. Закрывай тут все, ищи тряпки, сейчас выкурим его оттуда.

— А если еще выход есть? Ведь сбежит!

— Вот демоны! Держи вход, мы на улицу!

Зигги рванул к выходу, щупая темноту руками. Пару раз он не вписался в повороты, ведь подвал не имел окон. Вот дверь! Он выскочил на улицу. Вроде чисто! В заросли! Он разминулся с налетчиками на две минуты. Они шли с опаской, выставив стволы. Обычные горожане, они настоящую войну видели только в кино, а уж Любомир натаскивал Зигфрида по полной программе. Большую часть времени делать то все равно было нечего. И не одну коробку патронов Зигфрид расстрелял по мишеням, хоть и жалко было до слез. Но жизнь дороже! Нападение на базу они отрабатывали не раз, и это была любимая игра парня.

Эта точка была пристреляна на выход из подвала. Сейчас они подойдут на дистанцию стрельбы. Тут всего-то шагов двадцать. Встали. Один остался охранять, другой пошел дальше. Выровнять дыхание, успокоить сердце. Выстрел! Готов! Свежая обойма, его же этому напарник учил. Снарядить оставшиеся, потом идти дальше. Этот осел не найдет больше выхода, он тут один, и вернется сюда. Минут пять нужно, чтобы неспешно обойти все здание. А вот и он. Раз, два, три! Труп падает в нескольких шагах от своего товарища, не успев осознать до конца, что случилось. Остался один. Зигги пошел к входу в здание, когда услышал:

— Тунор убит!

Назад! Подкрепление пришло. Он нырнул в дырку в заборе и обежал базу по дуге. Мальчишка белкой взлетел на знакомое дерево и присмотрелся сверху к происходящему. Еще десяток парней, два карабина, остальные с копьями. Первый, которого он ранил, видимо уже умер, вон два трупа. Видно, докричались до последнего, он им рассказал все. Точно! Вот трое побежали вокруг здания, выход искать. А вот и напарник, с ним какой-то товарищ из местных разговаривает, по виду — падальщик. Ага! Вот трое возвращаются, и руками машут, трупы нашли. Все повернулись, и их слушать начали. Ну, и придурки! Кто же спиной к такому бойцу поворачивается?

Продолжение Зигги смотрел с наслаждением. Любомир, у которого были связаны только руки, вскочил, как подброшенный пружиной, и снес своей массой на землю хлипких охранников, которые имели глупость отвлечься. Первый умер быстро, получив каблуком в висок, у второго он отнял ружье, которым начал махать, как дубиной. Так он сбил еще двоих, когда его стали брать в кольцо. Зигги упруго спрыгнул на землю и побежал к воротам. Хоть бы успеть! Там же огнестрел есть, убьют! Он был у ворот секунд через двадцать, когда Любомир уже готовился умереть, а на него смотрели стволы ружей.

А-а-а-а! — Зигги совершил то, за что напарник его ругал потом на чем свет стоит. Ведь он сделал ровно противоположное тому, чему его учил Любомир все это время. Вся наука улетучилась из головы вмиг. Он ввалился в ворота и начал почем зря палить с двух рук, причем почти исключительно мимо. Нападающие дрогнули и залегли, а Любомир под прикрытием бестолковой пальбы мальчишки сумел выскочить за ворота и утащить его за собой.

— Ну, ты даешь! — сказал он, перерезав веревки на руках. — Ты понимаешь, как тебе повезло? Они же просто гражданские. Если бы там хоть один солдат был, тебе тут же конец пришел. Не делай так больше!

— Не буду! — Сказал Зигги трясущимися губами. — В следующий раз подыхать тебя оставлю! Обещаю!

— Пистолеты давай, вояка! — сказал Любомир, и потрепал его по вихрастой голове.

Дальше все было как-то обыденно, и даже немного скучно. Класс бойцов был несопоставим совершенно, и последующее избиение заняло не очень много времени. Попытка спрятаться в здании лишь отсрочила неизбежное. Любомир последним подстрелил Бруно, и, задумчиво проворачивая нож в бедре падальщика, слушал его немудреную историю вперемешку с криками, мольбами и обещаниями. Он повернулся к Зигфриду и сказал:

— А ведь эта сволочь нас подставила, представляешь?

— Он еще пожалеет об этом, — многообещающе сказал Зигги. — У меня уже появилось на эту тему пара мыслей.