Когда расцветает жемчуг

Глава 4. Дворец стихий

Из-за гор поднималось солнце.

На востоке Афелета, в укрытой от холодных ветров долине, каорри заложили сад пяти стихий. Хрупкие деревца, высотой до пояса взрослому мужчине, едва походили на источники сил. Серебристые листья-полумесяцы, антрацитовая кора, тонкие веточки-пальцы - минует десятилетие, прежде чем воплощённые в цветах искры наделят силами жителей Карвахена. Бутоны второго года роста (один, дарованный природой, когда древо не толще мизинца; за ним следует время долгого ожидания) давным-давно собраны и разделены на лепестки и семена, хранящиеся в королевской сокровищнице.

Стеллан шагал по аллее, пронзающей садовые угодья подобно стреле, и размышлял об уроке химии последней Васперити. Пропасть между столицами государства расширялась. В Архаре росла сеть заговорщиков, постепенно подминающая под себя сановников и простое население. Визиты младшего близнеца в комиссариат оборачивались слежкой и злословием, но Растан не видел угрозы. Ждал, когда глупцы устанут бунтовать и покорятся воле правящей династии. Только нападение в саду стихий раскрыло королю намерения потомков опальных семей и заставило усилить воинские патрули.

Но, как показал опыт Алессе, у династии появились иные враги. Более опасные, чем подпольщики пирамидального города. Если всё так, как думал Стеллан, то Стасгарды пригрели на груди змею. Дремлющую и спокойную, но готовую в любой момент совершить смертоносный бросок. Но - выводы после сбора доказательств. Голословные обвинения станут смертельной петлёй для младшего Стасгарда.

Аллея упиралась в беседку. Семь разноцветных колонн, выточенных по образу стихий, поддерживали купол-солнце, ослепительно сияющий в погожий день. Столпы указывали на очерченные ручьями сектора, где росли деревца - воплощения элементов природы. Жемчужный и опаловый возвышались напротив цветочных клумб. Остатки древа, отмеченного среброволосой Авитой, пугали птиц на островке между водопадами; память о Море сохранилась на картинках старинных энциклопедий.

На рассвете постройка пустовала. Каорри работали в саду: сквозь шум ручьёв ветер доносил щелчки секаторов и скрип колёс тележек, запахи листьев и скошенной травы. На дорожках лежали мешки с удобрениями.

Граммой Стеллан коснулся сиреневой колонны и отступил. На округлой плите замерцала переговорная пластина.

- Назовите себя.

- Стеллан орд Стасгард. Второй уровень доступа.

- Подтверждаю. Цель?

- Документы по хранению и выдаче крелов.

Фрагмент колонны бесшумно сдвинулся, открыв узкий проход в архив городского комиссариата.

- Сведения о вашем посещении будут переданы асану.

Шагнув на плиту, Стеллан сложил руки на груди и приготовился к спуску в хранилище. Когда-то каорри складывали бумаги и свитки в громоздкие шкафы, читали тома в душных библиотеках, но времена изменились. Смерть предшествующего короля, Лирана орд Стасгарда, подтолкнула Карвахен к переменам. Вид обезображенного после падения с сальфа отца убедил Растана, что государству требуются реформы. С помощью пространственного зеркала и сфер перемещения специально отобранные каорри путешествовали по мирам и воровали полезные изобретения. Обучались у мастеров, перечерчивали схемы и, возвращаясь домой, внедряли новинки.

Так, на смену книжному архиву пришли пластины. Несколько прикосновений, и цифры обновлялись. Рукописи перевезли в Архару, залы переделали под архив, который не требовал особенного ухода. Раз в неделю документоведы вносили новые данные, в семерику уточняли старые и заряжали сельвилитовые батареи. По велению тайной канцелярии каждый просмотр оставался в памяти схем - так стражи отслеживали опасных для короны каорри. В первую беседу они предупреждали, во вторую читали обвинительный приговор, до третьей никто не доживал.

Плита остановилась. Бледно-голубые лампы освещали сотни кубов, в строгом порядке расставленных на гранитном полу. Стеллана интересовал крайний слева ряд, где хранилась информация о военных делах Карвахена.

Мужчина приблизился к последней стойке.

- Сведения о крелах.

Прикосновение граммой, и из куба выдвинулась пластина толщиной с палец.

- Уточните запрос, - произнёс женский голос.

- Сколько снарядов хранится в государстве на сегодняшний день?

- Сто сорок восемь.

- Сколько было десять лет назад?

- Сто сорок девять.

- Имя каорри, который забрал крел.

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Кто выдал разрешение?

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Сеанс окончен.

Пластина опустилась, и куб погас.

Стеллан задумчиво шагал между рядов. Случайный сбой? Комиссар по особенным вопросам (прозвище в шутку придумал сиятельный Растан и после недолгих размышлений закрепил как официальное звание) не верил в совпадения. Кто-то нарочно исказил информацию, скрыл неугодную правду, подтвердив догадку Алессе. Возможно, получится узнать имя иным путём.

- Сведения о происшествиях.

- Уточните запрос.

- Дело Ильсии тен Васперити.

- Требуется первый уровень доступа. Запрос не выполнен.

- Кто расследовал исчезновение?

- Требуется первый уровень доступа. Запрос не выполнен.

- Кто последний интересовался Ильсией тен Васперити?

- Системная ошибка, запрос не выполнен.

- Сеанс окончен.

Мужчина криво улыбнулся. Вот она, другая сторона перенятых достижений. Только старший брат и асан ведали об истинных причинах бегства и смерти белой лекарицы. Не будь в давних событиях тёмных пятен, поставил бы кто-то предельную защиту? Исказил работу кубов? Придётся посетить библиотеки Архары, отыскать рукописные книги и пролить свет истины на окутанное туманом прошлое.

Но сначала полёт в Зеркальную башню. Растан дал добро, и послезавтра верховный кайхал извлечёт осколок из груди Алессе. Если операция пройдёт успешно, то монарх станет на шаг ближе к заветной цели - жемчужному древу.

Много тайн вьётся вокруг старшей Васперити, делая младшую крайне уязвимой. Что-то затевается в Карвахене, и цена любой ошибки будет очень высока.

***

Асан Карвахена изучал отчёт о происшествии в Архаре. Слухи о заговорщиках ходили последние три года, но только сегодня Селим тен Илметтин получил подтверждение. Захват комиссариата, переодевание в форму служителей закона, проникновение в сад стихий - и всё ради чего? Прочтения полукровки, в таланты которой слепо верит король? Истинный глупец мог подумать, что неспособную от защиты к Прочтению дерью посветят в тайны королевского двора. Нет, настоящие цели врага сокрыты мраком.

Мужчина отложил бумаги и граммой коснулся пластины:

- Показать макет нападения.

Проекция Архары замерла над металлической поверхностью. Мерцающие красные точки отображали заговорщиков, окружающих комиссариат и сквозь вентиляционную сеть поднимающихся в сад стихий. Вспышка защитного заклятия, и один нападавший остался на верхнем ярусе города, прочие исчезли в шахте.

- Сеанс окончен, - повторное прикосновение погасило пластину.

Селим встал с кресла и, оправив полы длинного вишнёвого пиджака, шагнул к занавеске. Висевшая на груди пластина, инкрустированная аметистами и янтарём, звякнула и покачнулась в такт шагам. Кайхалы носили обручи разного плетения (по иерархии), прочим каорри король жаловал ожерелья. Знак отличия на одной цепочке предназначался старшим чиновникам, две украшали шеи главных, три выделяли асана и ближайшее окружение Его величества. Сам сиятельный монарх обладал четырьмя.

Тен Илметтин дотронулся до седых, с янтарными прядями, волос. Две сотни лет миновало со дня, когда он получил символ высокого статуса. На троне восседал уже третий король, но Селим сохранял пост. Стратег, чьи подсказки всегда оказывались верными, советник, тонко чувствующий желания правящей династии и умело направляющий гнев на других каорри. Тен Илметтины стали единственными, кого не тронула череда казней смутного времени, и кто присутствовал на каждом торжестве монарха. Отмеченный Элле, стихией воздуха, асан уверенно дошагал до последней ступени лестницы знати Карвахена. Точнее, до предпоследней. Покушаться на лавры Его величества он не смел.

- Кто информатор? - мужчина сложил руки за спиной.

События развернулись слишком стремительно. За полтора часа с момента прибытия младшего Стасгарда заговорщики успели захватить комиссариат и проникнуть на закрытый ярус. Чётко знали, сколько стражей охраняли здание, куда прибыл близнец, и кого с собой привёз. Алессе - ходячий источник неприятностей.

Асан видел её единожды, но сохранил в памяти образ испуганной, неуклюжей дерьи с глазами грязного серого цвета. Где достоинство каорри? Куда исчезла сила рода Васперити? От птиц в саду больше пользы, чем полукровки с пустым разумом. Те клюют вредных жуков и гусениц, эта беспомощно таращится на всех вокруг.

С разрешения Его величества он Прочитал полукровку и неприятно удивился «недалёкости» мыслей. Что такое Карвахен, кто такие каорри, и откуда появились стихии, она не ведала. Только образ Ильсии в памяти убедил Селима, что Алессе - её дочь. Тем не менее, сиятельный Растан отдал дерью на попечение младшему брату, понадеялся на всплеск дара. Гиблая затея, но перечить королю не смел никто.

Стасгарды не терпели чужого мнения. Асан помнил деда нынешнего короля, Златана орд Стасгарда, по указу которого столица из Архары была перенесена в Афелет. По общепринятому мнению, монарху надоело каждый день путешествовать, и он повелел построить город вокруг дворца. Несогласные с решением правителя каорри лишились положения в обществе и «добровольно» отдали сельвиолитовые рудники (особо рьяные потеряли головы).

Селим знал истинные причины, но из-за давней клятвы хранил молчание. Пусть горожане верят в прихоть, чем ненавидят Златана. Да, последствия того поступка по сей день тревожили правящий дом. В пленном заговорщике тен Илметтин узнал Кирбита тен Альели, чья семья потеряла всё. К сожалению, выведать у него имена других не получилось. В камере пленник совершил самоубийство.

Переговорная пластина замерцала, и асан отвлёкся от размышлений.

- Слушаю.

- Срочное сообщение из архива городского комиссариата. Стеллан орд Стасгард запрашивал данные о крелах.

Селим изумлённо вскинул брови.

- Подготовьте полный отчёт, - он щёлкнул пальцами, - и назначьте встречу с близнецом Его величества на ближайший свободный день.

- Будет исполнено.

Пластина погасла.

- Неладное известие.

Асан одёрнул гардины, позволив полуденному солнцу осветить кабинет. Что затеял младший Стасгард? Крелы... по договорённости с Его величеством информация об оружии была засекречена. Наполненный едкими жидкостями шар взрывался, когда из него вытаскивали заслонку, взбалтывали и бросали. Дерево сгорало, металл плавился, от живых существ оставались кости. Слишком опасную находку перенял Карвахен в одном из зазеркалий.

Со Стелланом необходимо побеседовать, как бы неприятно это ни было. Селим, как и прочие, избегал отмеченного смертью. Летописи о войне сохранили упоминания, что каорри с глазами цвета ночи выпивают жизнь и пробуждают покойников, делая покорными рабами. Счастье, что Селим собственными руками вырвал страницы из редких книг и уничтожил старинные свитки времён до эпохи Стасгардов. Бережёного стихия бережёт.

***

Толчок, и сальф перешёл на шаг.

- Полёт окончен.

Саша открыла глаза. Конь ступал к малахитовой арке, увенчанной гербом Карвахена. Впереди в свинцовые высоты тянулась узкая, словно соломинка, башня. Сходства добавляли песочный цвет камня и расщеплённая на зубцы вершина, на которой сиреневый огонёк испускал крохотные молнии во все стороны света. Каменную площадь, изрезанную разноцветными символами, ограничивали треугольные блоки; единственный зазор между плитами, по-видимому, служил входом и выходом, словно в постройке жили не колдуны, а отбывали срок заключённые строгого режима.

Вокруг башни ветер колыхал степное разнотравье. По левую сторону от садовницы зеленела чаща, справа - чернели осколки скал, и грозно рокотал прибой.

- Что это? - едва слышно пробормотала Глебова. Всего она насчитала четырнадцать этажей. Окна трёх первых и последних защищали кованые решётки, - вы молниями погодой управляете?

- Глупости. Из-за вспышек сальф не приземляется на вершину.

В горле застрял ком:

- На... вершину?

- Любая постройка в Карвахене защищена от нападения с воздуха. Башню окружает незримое поле, и только под аркой путь свободен.

- На дворцовом куполе...

- Тот же механизм. И, может быть, отпустите меня?

- Простите.

Расцепив ладони, Саша отодвинулась на край седла. В полёте она держалась за Стеллана. Само собой, тому мешали крепкие объятия, но иначе дерья не могла. До луки не дотягивалась, а больше уцепиться было не за что. С её страхом высоты кожаные ремни по бокам оказались слабой защитой.

Около врат в обитель колдунов стояли двое. Тёмно-зелёные плащи напомнили одеяния университетских магистров. Оружия садовница не заметила: видимо, кайхалы доверяли собственному могуществу больше, чем изобретениям.

Навстречу вышел Ильхан тен Хемсворт, в васильково-синем плаще.

- Рад вашему прибытию.

Судя по голосу приветствие было дежурным. Похожим тоном продавцы в дорогом магазине провожают клиента, который перемерил половину нарядов и ушёл, ничего не купив. Промолчали бы, но обязаны помнить о вежливости.

- Взаимно.

- Зал подготовлен, - он искоса смотрел на Глебову, - не вижу причин откладывать. Раньше начнём, раньше закончим.

- Согласен.

И только Сашу не спросили. Впрочем, она потеряла право распоряжаться своей судьбой, когда подала заявку на конкурс.

- Надеюсь, ваша спутница не завтракала?

- Нет.

- Помылась, как следует?

- Да, - ровно ответила последняя Васперити, не придав значения упрёку. Куда больше её волновали предстоящие события.

- Тогда спускайтесь.

По знаку верховного кайхала помощники взяли поводья и увели коня за башню.

Первым на платформу ступил Ильхан тен Хемсворт. Дерья вспомнила встречу во дворце и «рентген» огнём. Айлин сказала, что король мечтает о личной гвардии колдунов, значит, они могущественны и редки. Невольно закралась мысль: на чьей стороне особенные каорри, тот и правит страной. Пока они поддерживают сиятельного Растана, но, что будет, если переметнутся на сторону заговорщиков? Или создадут собственное государство?

Хозяин башни коснулся выемки, и плита двинулась вверх. Саша отошла от края. Подсказал бы кто рецепт, как побороть страх.

- Не упадёте. Даже, если прыгнете, - усмехнулся верховный кайхал, - хотите испытать защитные механизмы?

- Жестокая шутка, - прошептала дерья.

- Ранимая душа, - посерьёзнел мужчина, - такой в Карвахене долго не прожить. Научитесь извлекать выгоду из обстоятельств или сгинете от безысходности.

- Разумный совет, - поддержал Стеллан.

Глебова смотрела на платформу. Понимала правоту Ильхана, знала, что обязана перестроиться, но не верила в успех. Не примут каорри полукровку. Должно свершиться что-то фантастическое, чтобы садовницу зауважали и посмотрели, как на равную.

Подъёмник остановился. Перешагнув через две ступеньки, хозяин башни открыл врата в зал. Посреди возвышался прямоугольный камень с крестообразными ответвлениями и ремнями, рядом стояли зеркало в человеческий рост и тумба с медицинскими принадлежностями. Склянки, растворы, бинты, ножницы, иглы. Пахло спиртовыми настойками, будто в хирургии.

Чувствуя себя животным, которого ведут на убой, Глебова шагала к алтарю.

- Раздевайтесь и ложитесь.

В этот раз она быстро сняла комбинезон и корсет. Подумаешь, полуголая. Они уже видели, куда важнее операция - по-другому садовница не представляла, как извлечь осколок. Будут резать.

- Поможете? - спросил верховный кайхал, - можно позвать другого, но...

- Нет, - против воли вырвалось у «пациентки».

- ... это усилит страх дерьи.

- Что я должен делать?

- Подавать инструменты, - он кивнул на тумбу, - но, сначала, вымойте руки и наденьте перчатки и маску.

Холод камня обжёг спину. Саша словно лежала на льду.

Мужчины затягивали ремни на руках и ногах, а Глебова молчаливо глядела в потолок и кусала губы, ругая себя за непрошенные слёзы. Должно быть в этой жизни что-то хорошее? Для них - она трусливая полукровка, но даже такая мечтает о счастье! Капельке счастья! Последняя Васперити не хотела быть лабораторной мышью, над которой ставили эксперименты!

Но выход один: подчинение или смерть.

Тен Хемсворт снял мантию, оставшись в тёмно-синих брюках и застёгнутом на десятки пуговиц пиджаке. Хозяин башни вымыл руки, надел маску, настоем протёр ключицу садовницы, и та перестала чувствовать грудь. В ладони «хирурга» блеснул нож, и спустя мгновения слуха коснулся звук, будто режут ткань. Трещат волокна, сопротивляются, но острейшая сталь сильнее.

- Промокните.

- Так?

- Да. Подайте расширитель. Крайний справа, - он зафиксировал инструмент, - смочите бинты в синей жидкости, отожмите и обложите рану.

В нос ударил сильнейший запах спирта.

- Готово.

- Скальпель, - верховный кайхал сделал едва заметное движение, - промокните. Зажим, ещё один зажим. Промокните.

- Это он? Пятиугольный?

- Верно.

- Сверкает, как солнце.

- На первый взгляд, его просто вытащить. Но Ильсию не зря считали сильнейшей белой лекарицей своего рода. Присмотритесь внимательнее: зеркало рассекло сплетение энергетических артерий. Ключевая точка, где у нас с вами создаётся сила, у Алессе заморожена. Причём, осколок прочно вплетён в каналы. Потянешь его, и последняя Васперити навечно закроет глаза. Этого ваш сиятельный брат мне не простит.

- Если вытащить частями?

- Это единственное, что можно сделать. Придвиньте и наклоните зеркало так, чтобы свет попадал точно на разрез. А вы, - он покосился на Глебову, - расслабьтесь. Напряжение мышц усложняет работу.

Взмах молоточком, и по залу прокатился звон разбитого стекла. Вопреки словам верховного кайхала, Саша стиснула пальцы.

- У вас на редкость непослушная подопечная. Что я сказал?

Тен Хемсворт коснулся её тела в нескольких местах, будто набрал код, и мышцы онемели. Остались силы только для дыхания.

- Теперь самое трудное, - Ильхан взял из рук помощника пинцет, - вытащить всё и сшить энергетические артерии.

Садовница не знала, сколько времени лежала. Смотрела в потолок, по кругу считала цветные треугольники-лепестки витиеватого узора. Грамму с аналогичным рисунком носил хозяин башни. На пальце Стеллана она тоже видела печатку, но другую. С одним камнем. В башне переливались семь - по числу стихий, подумала Глебова. Значит, кайхал - это каорри, освоивший все элементы? Не только природный? Понятно, почему Его величество мечтает о собственной гвардии колдунов.

- Промокните. Последний остался.

- Крупный.

- Сейчас уменьшим.

В дверь постучали.

- Срочное донесение из Архары!

Чувства проснулись. Удар молоточком буквально прибил Сашу к алтарю. Проделал сквозную дыру и рассёк артерии, из которых толчками выплёскивалась кровь.

- Я приказал: не беспокоить! - сотряс стены грозный окрик.

- Но...

- Пошёл вон!

Дверь хлопнула.

- Он перерезал...

- Знаю! - с ладоней верховного кайхала стекали алые капли, - если не вытащить сейчас, разница энергетических полей добьёт её! Осколок погрузился глубже!

- Вы не успеете.

Последним, что увидела Глебова, стали глаза цвета опала. Холодные, чарующие, они заворожили и словно попросили подремать. Пообещали сладкий сон взамен мучений, негу без тоски и боли. Сказку со счастливым концом.

Саша поверила.

Пусть кошмары останутся на алтаре, а она поднимется в безоблачные дали.

***

- Вы не успеете.

Из груди дерьи волнами выливалась кровь.

- Я не вижу осколка!

Сиреневые губы что-то зашептали, пальцы стиснули ремни: судороги скрутили Алессе, которая отчаянно хваталась за соломинку жизни. Одинокая, не признанная Карвахеном полукровка, лишенная привычных для каорри привилегий. Жемчужное древо не подарит ей уважения, а посадит в серебряную клетку, как редкую птицу. Одной рукой король будет гладить по хохолку и кормить, другой - выдёргивать перья из хвоста и душить. Некому позаботиться о журавлице. Нет у неё покровителя, который, в своё время, ограждал от бед отвергнутого воронёнка...

Близнец Его величества снял маску и перчатки.

- Отойдите.

Стеллан поймал взгляд наследницы рода белых лекарей. Пусть она уснёт. Стихии не ждут гостью так скоро и удивятся появлению во дворце. Заминка подарит драгоценное время и позволит верховному кайхалу довершить операцию. Тайна раскроется, зато Алессе получит шанс на жизнь. Заслужила.

Младший Стасгард прикоснулся к запястью. По телу садовницы заскользили опаловые блики, и она глубоко вдохнула. Мышцы ослабли, кровотечение замедлилось. Последняя Васперити погрузилась в мир тревожных грёз.

- У вас пятнадцать минут, прежде чем её заберёт Мора, - близнец Его величества посмотрел на верховного кайхала, - дольше не удержу.

В глазах тен Хемсворта читалась ожидаемая неприязнь. Сжав губы, он ополоснул руки, натянул чистые перчатки и склонился над дерьей. Обойдётся без помощника, тем более, такого. С радостью бы выгнал приспешника смерти. Владеет элементом, вопреки увещеваниям династии! И это при уничтоженных книгах о темнейшем искусстве! Кто научил? Кто показал? Развеять бы этого каорри!

Позади что-то скрипнуло. Послышался всплеск, и на пол хлынула ледяная вода.

Стеллан побледнел. Сколько ему было, когда они виделись? Семь?

Закончился ужин в честь дня рождения наследника династии. К столу подавали рисовый суп, цыплёнка в пряно-сливочном соусе и торт с инжирами и орехами, на сладкое. Всё, как любил будущий король, ведь по указанию отца сегодня все были обязаны исполнять прихоти дерия. Абсолютно все.

Накануне Стеллан заболел. Он жевал блюда, хотя чувствовал, что долго в желудке те не задержатся. Сделав вид, что отведал десерта, младший отпросился в спальню. За ним последовал старший. Растан рассердился, что брат не доел сладкое, и на лестнице толкнул его. Теперь будет слушаться взрослых!

Удар затылком о ступеньку, и маленький каорри, вопреки всему, упал в... реку. Студёную и тихую-тихую, словно закрытую от ветров колыбелью скал. Не шумела листва, не пели птицы, только звёзды ослепляли, рисуя на воде радужные блики. Ослепляли и смеялись, словно призывали: вставай! Пора веселиться!

Нестерпимо болела голова. Ребёнок слышал собственное дыхание, чувствовал, как волны омывают лицо, оставляя на губах крошки льда и острые крупинки соли. Вдруг это море? Глубокое и бескрайнее, как писали в книгах. Скорее бы взошло солнце и озарило берега! Мама рассказывала, что на севере Карвахена плещутся холодные воды, богатые сокровищами. Они откроются смелым и останутся незаметными для робких.

По реке плыла лодка. Чёрный деревянный борт рассекал гладь, мерно скрипели вёсла. На изогнутом, как бобовый стручок, носу покачивался фонарь.

- Так и будешь глядеть в небо? Ждать, когда упадут звёзды, и прольются чернила? - просипел каорри. Так разговаривали старые учителя брата, значит, спасителем оказался пожилой рыбак, - или заберёшься ко мне?

- А можно?

Гребец промолчал.

Кое-как младший Стасгард доплыл до судёнышка и уцепился за ростр.

Лодка покачнулась, словно не захотела принимать гостя. Вода хлынула в рот, дерево ободрало щёку, и Стеллана отбросило к корме.

- Хватайся.

По веслу он перелез и в изнеможении упал на борт. Пальцы онемели, от соли свело язык.

- Спаси... - слова застряли в горле. Брату наследника улыбалась самая страшная женщина, которую тот когда-либо видел. Круглые глаза блестели чёрными бусинами, острый нос походил на клюв, смолянистые волосы казались растрёпанными перьями. Она сидела в накидке из тёмного пуха и, ребёнку подумалось, что это изящно сложенные крылья. Подует ветер, и она взлетит, унеся его, глупенького каорри, в гнездо, где скормит птенцам.

- Боишься? - она улыбнулась, показав зубы-иголки.

Дерий помотал головой. От страха он не вымолвил ни слова. Только дрожал, мелко-мелко, как осиновый лист на ветру.

- Лжёшь. Но это правильно. Отныне ты должен быть осторожен. Любимца Моры ждёт трудная, но полная свершений жизнь.

Стеллан покосился на реку.

- Не советую прыгать. Впереди по течению - водопад Скорби. После него ты никогда не вернёшься домой. Хочешь снова увидеть мать? Она рядом, места себе не находит, - стихия отпустила вёсла, - а брат прячется за колонну и ждёт, когда взрослые покинут лестницу. Избалованный трус.

Малец кивнул.

- Как ты думаешь, почему вода в реке солёная? Из-за слёз тех, кто потерял близкого. Она пополняется каждый час, каждую минуту. Всех, кто перешагнул черту, подбирают мои помощницы. Сажают в лодки и плывут к водопаду, - Мора коснулась дерия, и того словно пронзила ледяная молния, - я беседую только с особенными.

- Отпустите меня, пожалуйста.

- Хорошо.

Стихия указала на фонарь.

- Смотри.

Опал вспыхнул. Лопнули оковы, хрустальным дождём брызнули в реку. Ледяная капля оцарапала ребёнку ладонь, но тот не ощутил боли. Огонь цвета звёзд окутал Стеллана, исцелил раны и перебросил в хорошо знакомую спальню.

- Я буду наблюдать за тобой. Не опозорь величайшую стихию...

Полтора века миновали, но младшему Стасгарду показалось, будто они встретились вчера. Сколько раз он просыпался, плача от страха! Мора хищно кричала, хватала дерия когтями и клевала, клевала, клевала...

Вдоль стен клубился пар, призрачными ладонями ощупывая владения. Вода омывала ноги до щиколоток, корка льда серебрила обувь и сковывала алтарь. Позади мерно скрипели вёсла, будто волны раскачивали незримую лодку. Пахло солью.

- Что происходит? - комиссар по особым вопросам едва ли не чувствовал злость Ильхана, - какое лихо вы впустили в мою башню?

- Не отвлекайтесь, - по вискам Стеллана струился пот. Из-за потери энергии пальцы на руках онемели, - она пришла не за вами.

- Она? - тен Хемсворт чудом не уронил пинцет.

Лёд охватил зеркало, и в зал шагнула худая женщина. На платье цвета смолы сверкали слёзы-опалы и бусины, похожие на птичьи глаза. Короткие локоны, темнее вороньего крыла, подчёркивали серую, как хлопья пепла, кожу. На тонких, словно паучьи лапы, пальцах не было ногтей. Глаза пересекал вытянутый, будто свечной, огонёк.

- Здравствуй, воронёнок.

Ступая по воде, гостья медленно приближалась к алтарю. С волос капало чёрное пламя и, падая, превращало воду в камень.

- Александра Глебова избавится от мучений и обретёт новый дом, - голос напоминал шипение сырых дров, - оставь её.

- Нет.

- Споришь со мной?

Стеллан сильнее сжал запястье дерьи. Слабел пульс, время истекало.

- Да.

- Вырос, но не поумнел. Тратишь силы на бесполезную полукровку!

На пальцах стихии выросли когти-крюки. Вода прибывала: суровые волны окатывали мужчин по колено, а в зеркале раскачивалась лодка. Свет фонаря проникал в зал, и, казалось, граница вот-вот разрушится.

Скрипнула и тут же захлопнулась дверь, за которой послышались испуганные крики. Кайхалы побоялись встать на пути смерти.

- Алессе нужна короне.

- Или тебе? Милость легко обернуть в проклятие. Сегодня я опекаю тебя, завтра толкаю в пропасть. Во дворце есть роскошные покои...

- Готово.

Ильхан тен Хемсворт бросил осколок в блюдце и принялся зашивать рану.

- Долг платежом красен. Запомни, дерзкий воронёнок.

Мора замахнулась, словно хотела ударить по щеке, но растворилась в спирали чёрного дыма. Зеркало потускнело, вода схлынула. О появлении стихии напоминали скорлупки льда на алтаре и застывшие опалами огненные капли.

Стеллан отпустил руку садовницы и вытер испарину со лба. Исчезла. Рассердилась и не упустит случая отомстить. Близнец Его величества не смог отдать Алессе. На других бы закрыл глаза, но последняя Васперити стояла особняком. Почему? Он затруднялся с ответом. Иная, отличная на других и не ведающая страха перед отмеченным Морой.

- Едва ваша подопечная выздоровеет, сию минуту покинете башню и никогда не переступите под аркой, - верховный кайхал затянул узел и отрезал нить, - иначе я собственными руками отправлю вас на свидание к стихии.

Мановением ладони обозлённый каорри распахнул окно: в зале нестерпимо воняло солью.

***

Пели флейты, нежно звучала арфа. Шуршали ткани, слышался тихий смех, а в воздухе витала сладость вина и фруктов. Темноту разгоняла узкая полоса света, словно Глебову от праздника жизни отделяла штора.

Пройдя между гардин, Саша охнула. Это был зал отеля, где вручали призы победителям конкурса! Трещали в камине поленья, ветер трепетал кипельно-белые скатерти, украшенные монограммой «РоС», на витраже семь треугольников сплетались в цветок - всё это помощница бухгалтера увидела, когда приехала на церемонию награждения! Увидела, да не поняла смысла. Узнала бы, сбежала из мышеловки без оглядки.

Танцевали три пары. Юноша в рубиновом пиджаке и брюках кружился с дерьей в платье цвета янтаря. Рядом пожилой мужчина в фиолетовом держал за руки леди в зелёном, поодаль вальсировали подростки в синем и белом. Поколения одной семьи? В ярких нарядах и перьевых накидках, тогда как прочие предпочли скромные одеяния. Вон, прислужница в фартуке и кухонном колпаке собирала осколки разбитой посуды.

Зрители взяли господ в кольцо. Одни улыбались, другие завидовали, третьи двигались в такт и будто ждали момента, когда хозяева разрешат вступить в танец. Среди гостей мелькали слуги и забирали пустые бокалы, взамен отдавая полные. Поодаль играл оркестр, а за окнами бесшумно сыпался снег. Что это? Сон? Зал казался знакомым, но кем были эти гордые каорри? Короли и королевы? Или... это стихии, о которых рассказывала Айлин? Похоже, шестеро что-то праздновали, седьмой нигде не было видно.

Садовница шагнула на мраморную ступень, музыка стихла. Пары остановились.

- Новенькая? - спросил юноша с алыми волосами, над которыми клубился огонь. Глаза тлели, словно угли в печи. Костюм переливался ало-золотым сиянием и, казалось, прикосновение обожжёт пальцы, - приветствую во дворце.

- Она не в том облике, - нахмурился мужчина в камзоле, расшитом узорами из аметистовых туч. Взъерошенные локоны сверкали седыми молниями, низкий голос напоминал рокот грозы, - рана кровоточит, сущность не проявилась. Наша гостья жива.

- Как это возможно? - леди в зелёном, похожая на эльфийку из сказочных книг, повернулась к белокурой красавице, - Авита?

Красавица приблизилась к Саше. Заплетённые в две косы волосы соединялись в хвост, кудрявыми концами щекочущий плечи. Молочно-белый шёлк платья облегал талию и расширялся подобно лепесткам лотоса, ажурными краями касаясь колен. Вышитая длинными перьями накидка и сатиновые балетки дополняли образ танцовщицы.

Юная стихия окинула гостью взглядом и отвернулась. Голова поникла, плечи задрожали, будто она заплакала.

- Час не настал, - в зале словно запела птичка-зарянка, - мы должны были встретиться много позже! На рассвете, в день схождения трёх лун и...

- Она ко мне, - из-за арфы встала худая женщина в чёрном наряде, украшенном опалами и бусинами, похожими на птичьи глаза, и зашагала к садовнице, - не бойся. Самое страшное позади. Враги тебя на тронут.

Голос трещал, как сырые поленья в огне.

- Мора, пожалуйста.

Шёпот Авиты растворился в шуршании платья.

- Смелее, Александра. Там тебя ничто не держит, - холодно улыбалась стихия, будто не слышавшая мольбы, - не меня ли ты хотела видеть, когда лежала на алтаре и упрекала судьбу? Мечтала о капле счастья?

- Да.

- Возьми меня за руку.

В груди Саши кольнуло. Желание исполнено, до избавления остался шаг, но... действительно ли садовница хотела этого? Навечно остаться в зале и наблюдать за танцами стихий? Тем более, если её покровительница страшится Моры?

- За тебя не борется никто, - она словно прочитала мысли, - даже Авита не смеет выступить против меня. Теряет последнее воплощение, но боится сделать шаг. Помнит о предназначении, но трусит посмотреть в глаза.

- Стеллан...

Если бы не его забота, то дерья сгинула в Карвахене.

Имя опекуна разозлило смерть:

- Не смей произносить его имя!

Она замахнулась, но кто-то ухватил Сашу за плечо и утянул в тёмную комнату. Ту, где очутилась сбитая с толку садовница.

Спаситель одёрнул шторы в другом углу, за которыми вниз уходила лестница. Деревянная, окутанная паутиной и покрытая толстым слоем пыли, словно по ней никогда не ходили. Узкий (вдвоём не разойтись) коридор освещали мутные фонари на цепях-змеях, прибитых к стенам из чёрного камня. Воняло плесенью - потайной ход вёл в подлунный мир, навечно закрытый для отмеченных Морой каорри.

- Быстрее! Дверь ещё открыта!

Чудом Глебова не упала на первой ступеньке.

- Мама? Ты... тоже здесь? Ты собирала осколки тарелок?

Саша вспомнила женщину в фартуке и колпаке.

- Да. У стихий праздник, очередь прислуживать помощников Авиты.

- Ты стала кухаркой? - по щекам Глебовой скользнули слёзы.

- Только сегодня, но забудь. Важно другое! Ты можешь сбежать из надлунного мира, а я... - она показала татуировку на левом плече: чёрную молнию, рассекающую журавля, - мой путь закончен.

Лестница сердито скрипела, хлопья седой пыли преграждали спуск.

- Скажи, что я должна делать? Куда идти? Кому верить? Карвахен - это... болото! Мёртвое и вязкое! Я чувствую, что вот-вот захлебнусь!

Мама улыбнулась. Глаза цвета жемчуга тепло мерцали.

- У тебя есть друг. Внешне суровый, зато преданный. Он отсрочил смерть, что разозлило Мору. Меня она забрала в больнице и привезла в лодке к дворцу, - Ильсия отбросила колпак на перила, - прикосновение навсегда прерывает связь между мирами. Стеллан создал иллюзию и подарил время Ильхану. Перенёс живой, чтобы сбить стихий с толку и выгадать момент. Пока сдерживает Мору, но силы не безграничны.

- Его накажут?

- Не мне решать. Осторожно!

Цепь-змея зашипела и бросилась на Сашу. Клыки разорвали комбинезон, но промахнулись мимо руки. Фонарь разбился, облитые маслом ступени загорелись.

- Мора в ярости!

- Она тебе не отомстит?

- Как? Я покинула подлунный мир восемь лет назад. В худшем случае, стану прислугой, но это мелочи. Главное, выведу тебя.

Саша прокусила губу. Теперь-то появился шанс узнать правду! Понять, что произошло в тот злополучный день!

Фонари погасли. Мать и дочь бежали в кромешной темноте.

- Тебя отравили каорри? Что случилось в санатории?

- Я рассыпала удобрения в розарии, когда услышала шаги за колонной перголы. Не успела обернуться, только почувствовала укол в спину и мгновенную слабость. За цветами мелькнула тень, и после я упала. Единственное, помню запах акации и мелодичный звон, словно включился будильник на часах. Старинных, похожих на цветок одного из семи великих древ, такие были у мамы в Карвахене. И я поняла, что в парке прятался каорри. Понадеялась, что враг не проведал о тебе, и наказала бежать.

- Я так и поступила, но тщетно, - садовница чувствовала, как дрожит голос, - поучаствовала в конкурсе и попала в ловушку. Вспомнила твой браслет и создала по его образу чертёж клумбы! И началось... Король требует жемчужное древо, асан глубоко презирает, остальным вовсе глаза мозолю! Как поступить?

Лестница подводила к двери. Скрипя, та медленно закрывалась.

- Я виновата. Поверила, что нас не найдут, и... - она смахнула слезу, - прости, если сможешь. Кофейный столик в кабинете верховного кайхала. В нише спрятано самое ценное, что у меня осталось. Дом отняли, когда была маленькой, а в башню я прилетала каждую семерику и знала там каждый уголок.

- Колдун заберёт!

- Ильхан в долгу перед семьёй Васперити. Я помогла достичь высшей должности среди колдунов. Тен Хемсворт отрицает, но это так. Он всегда презирал женщин, однажды обозвал меня белокурой фурией.

Сзади что-то зашипело. Ильсия оттолкнула Сашу, подставив плечо под змеиные клыки. Цепь приковала женщину к стене.

- Мама!

- Беги! - она улыбнулась дочери, - может быть, мы ещё увидимся.

- Спасибо!

Садовница прыгнула в просвет.