Князья Севера

Глава 23

— Мам, пап? — совершенно по-детски реагирую я.

Боги, пусть это будет какая-нибудь шпионская игра. Очень хорошая игра. Но я по их лицам вижу, что они не притворяются. Ни капли узнавания во взглядах. Они переглядываются и отец качает головой.

— Извините, но я не понимаю, — он хмурится и сутулится, растеряв всю выправку, которую я помнил. — Кто вы?

И есть что-то еще. Неприятное ощущение неправильности. До меня доходит запустить силу и внимательнее присмотреться. Их тела оплетены плотной сетью чужой силы. Причем, как мне кажется, трех разных сил.

Но вся она холодная, тяжелая и мрачная. Сейд. Самое большое средоточие прямо внутри головы, где плетение вихрится и сбивает с концентрации. Меня буквально отбрасывает от них, но я успеваю увидеть еще кое-то.

Под этой сетью, у самого сердца, засела какая-то мерзость и жадно поглощает энергию, жизненную энергию. Времени и правда почти не осталось. Передо мной едят суп почти что трупы.

— Мы пришли забрать вас домой, — хмуро отвечаю отцу и перевожу взгляд на Олега. — Можешь прощупать, что с ними? Только аккуратно, мне не нравится та дрянь, что на них прицепили.

Целитель кивает и идет к родителям, а я набрасываюсь на дедка:

— Рассказывайте, откуда они тут?

Он бледнеет, глаза бегают и старик сжимается, не понимая, что он сделал не так.

— Так я же как велено все делал, господин, — растерянно бормочет он. — Кормил, поил отваром, ждал.

Делаю пару глубоких вздохов, чтобы успокоиться. Он ни в чем не виноват, а со страха может и приступ схватить.

— Все нормально, — выдавливаю из себя подобие улыбки. — Расскажите все по порядку.

Дедок бросает пугливый взгляд на Магнуса, стоящего у двери с топором на перевес, и я делаю тому знак выйти на улицу. Северянин недовольно хмыкает, но уходит. В помещении сразу становится просторнее.

Пока Олег обследует родителей, тихо объясняя, кто мы и откуда, дедок торопливо рассказывает мне, что произошло.

Он, как понятно по незамысловатому хозяйству, простой фермер. Держит поле для выпаса и второе с зерновыми культурами. Пять дней назад Свейн привел к нему моих родителей и велел приглядывать, пока он не вернется за ними или не пришлет своих людей.

Я пытаюсь сообразить, когда это было. Получается в тот день, когда мы приехали, попав в аварию. Вечером он явился сюда, а мы приехали ночью. Где они были до этого, с момента пропажи и потери связи, непонятно. По словам дедка, родители особо не разговаривали и слабо соображали, что надо делать. Первые дни он их вообще с ложки кормил.

А Свейн больше не появлялся, только пригрозил проклятьем, запугав дедка до полусмерти, и ушел прямо в лес, откуда и явился. Больше ничего толкового я от него не добился.

Не смог меня порадовать и Олег.

— Я ничего подобного раньше не видел, — целитель впадает в глубокую задумчивость. — И не слышал вообще. Дед меня, еще до того, как я ушел из дома, обучал ментальному исцелению. Точнее объяснял, как это диагностируется и лечится. Но тут… Их тела истощены, а разум закрыт чем-то, что пожирает изнутри. Это не безумие или ментальный блок, а что-то гораздо сложнее.

— Сможешь снять?

— Могу попробовать. Но нужна одновременная подпитка, боюсь, что пока буду исцелять, они лишатся последних сил на борьбу. Но это в любом нужно сделать как можно скорее, они на пределе и я не понимаю, как вообще живы и в состоянии двигаться.

Хтонь! Меня, безусловно, радует стойкость родителей к местной магии, но многовато уже раненных. А целитель один…

— Хорошо, — киваю я на свои мысли. — Забираем их и едем обратно. Подключим Сашу и Богдана, и попробуем исцелить. Возможно, стоит попросить помощи местных целителей.

— Тут они нам не помогут, — он мотает головой. — Судя по тому, что я видел и слышал, они тоже могут только с физическими повреждениями работать. В общем-то, как и все обычные целители.

— Ну ты у нас необычный, — усмехаюсь я невесело. — Сочувствую.

Олег смотрит на меня с осуждением, не одобряя мой юмор по этому поводу. Но в итоге тоже усмехается, отмахиваясь. С кем поведешься…

Дедок оказывается только рад избавиться от пациентов и даже впихивает нам бочонок какого-то местного пойла и банку с соленьями. Решаю ему не говорить про Свейна и кого он у себя прятал. Пусть себе живет дальше спокойно.

Свейна мой поиск не находит, как и ничего подозрительного. Я уже на автомате его периодически запускаю, тратя немало силы. Но в округе тишь да гладь, словно не было мертвяков и демонов.

Только горы, в которых я повстречал двергов, отталкивают, не давая забраться поглубже. Неагрессивно, но очень настойчиво. Мог ли Свейн спрятаться в пещерах? И позволили бы ему это сделать подземные жители?

Не моя это забота, пусть теперь сейдкона с ярлом этим занимаются. Передо мной и без того новая дилемма. Я рассчитывал, что по возвращению, мы общими усилиями подпитаем принцессу и она свяжется с «цивилизацией». А теперь придется выбирать, она или родители.

Об этом я и размышляю, пока мы несемся обратно. Магнус не жалеет и без того дышащий на ладан транспорт и гонит так, словно за нами бежит толпа демонов. На вопросы либо не отвечает, либо бурчит «да» или «нет». Нда, с обоими здоровяками у меня не заладилось.

Родители, утрамбованные на заднем сидении с Олегом, равнодушно смотрят в окно. Они на новость о себе не отреагировали вообще никак. Ни удивления, ни злости. То же непонимание, каким встретили меня.

Это и бесит, и пугает. А если они такими навсегда останутся? Ну и семейка у нас получится. Один без памяти, другие вообще аморфные растения. Дед будет совсем расстроен. На одного Яра надежда останется. Воспоминания о брате с его дурацким чувством юмора выводят меня из мысленного болота.

К демонам всех! Подлатаем родителей, засядем дома в глухой обороне, выждем столько, сколько понадобится для восстановления силы и вызовем тяжелую артиллерию. Если она сама раньше не явится.

С этими веселыми мыслями я поворачиваюсь назад и подмигиваю хмуро-равнодушной троице. В глазах матери проскальзывает едва различимое удивление и я уже радуюсь, но все проходит.

Встречает нас злая охрана, которая злится еще больше, когда мы дружно игнорируем вопросы о том, кого мы еще притащили. Снова накрапывает мелкий ледяной дождик и это только усугубляет их смурное настроение.

Мне их становится жаль — приставили к гостям, которые то смываются из под носа, то требуют чего-то, то просто не обращают внимания. Поэтому мне ничего умнее в голову не приходит, как поблагодарить их за службу.

Мужик, которому я это радостно сообщаю, смотрит на меня, как на полного… чужака, явно удерживаясь от того, чтобы покрутить пальцем у виска. Сплевывает мне под ноги, но отстает с вопросами.

Магнус, проводив нас до двери, разворачивается с такой решительной рожей, что хватаю его за плечо, останавливая.

— Ты куда? — как бы он не побежал на еще один поединок.

— Не бойся, о твоих рассказывать не буду, — северянин хмуро смотрит на мою руку и я отпускаю. — Сам скажешь, если надо будет. Не на тебя я злюсь, Ингвар. На себя.

— А ты то тут при чем?

— Сюда сунулся, хотя знал, что нельзя. Мог же попросить кого-нибудь другого вас пригласить. И, возможно, обошлось бы малой кровью.

— Так, все равно не понял. Ты то тут при чем? — повторяю я, запутавшись.

— Потом, — снова отмахивается северянин. — Я поеду на взлетную площадку, сам поговорю с пилотом. Возможно, все не так, как говорит ярл и я смогу уговорить их отправиться в город. Сюда нужно вызывать наших. И ваших, — неохотно добавляет он.

— Ты там главное осторожнее уговаривай, — киваю на топор. — Как бы нам вообще без пилота не остаться.

— Магнус — умный, — издевается он, делая тупое выражение лица. — Магнус руки рулить оставит.

Я не выдерживаю и ржу, а северянин подхватывает. На том мы и расстаемся, но моя улыбка пропадает сразу же, как я захожу внутрь. Нда, тут театр скорбных лиц просто.

Вижу, что Олег уже сам говорит с Богданом, поэтому иду к Каритским. Илене обустроили из комнаты больничную палату. Девушка, крепко спящая, выглядит хреново. Но ее брат явно в худшем состоянии. Похоже, что он вообще не спал.

Саша бросает на меня быстрый взгляд, когда я захожу, и отворачивается.

— Как она? — тихо спрашиваю, подходя к постели.

— Стабильно, — устало отвечает рыжий. — Будим только для того, чтобы она поела. Не знаю чем ее поят, — он указывает на ряды банок и бутыльков с таблетками. — Но это помогает ее успокоить. Мне кажется, она меня даже не узнает, когда просыпается.

— Прости… — я больше не знаю, что сказать.

Каритский немного оживляется, обернувшись. Пристально смотрит, обдумывая, и наконец отвечает:

— Знаешь, я поначалу во всем тебя винил. Ты нас сюда привез. Да, предупредил, хоть и не сразу, но ты! Злился на тебя, не представляешь как. Даже радовался, что тебя чуть не грохнули там, на поединке.

Я молчу, только зубы покрепче сжимаю. От чувства вины я даже смотреть на Илену не могу, так больно. Я же пытался ее дома оставить, чтоб их…

— Но я был не прав, — вдруг заявляет он. — Ты был готов рискнуть жизнью, ради защиты императорской семьи, ради своей семьи. И рисковал, исполняя свой долг. И Илена защищала Разумовскую, как и должно быть. А я как дурак, думал только о себе.

Мне стоит таких огромных усилий не распахнуть рот, что прикусываю язык. Долг, защита семьи… Уйма слов, в основном ругательных, проносится в голове. Пожалуй, я лучше промолчу.

Мне даже на короткий миг становится стыдно, что не преисполнен этим самым чувством долга. Мне его с детства в голову не вдалбливали. Но Саша меня действительно удивляет. Как бы он не капризничал и не изображал избалованного аристократа, парень он неплохой.

— Ты уж извини, что сразу не сказал, — единственное, из-за чего мне правда жаль. — И мне нужна твоя помощь. Я нашел родителей…

Компания немного оживает, когда мы приступаем. Хоть какие-то действия вместо неясного ожидания. За окном сгущаются сумерки, в камине трещат поленья и общее настроение становится чуть веселее.

В большей степени все ожидают, что князь, то есть мой отец, придет в себя и тут же все разрулит. Я тоже очень на это надеюсь, потому что окончательно запутался, кто виноват и кому дальше бить морду.

Ну и найденный кинжал двергов меня тоже приободряет. Его все таки подобрал и вернул мне хмурый Богдан. Кажется, он чуть меньше злится. И даже хлопнул меня по плечу.

Я больше контролирую перекачку силы, чем участвую. Выкладываться всем слишком опасно. Принцесса и без того обессилена, а Володя вообще неизвестная переменная. Что ожидать от прорицателя под психотропными веществами, не знает никто.

Покровский, к моему облегчению, не сбоит. Сила течет ровно, без перепадов. Они с рыжим плавно накачивает Олега, а тот переплетает их потоки со своими и вливает в моего отца, с которого и решаем начать.

Я завороженно наблюдаю, как целитель с ювелирной точностью, не видя, а всего лишь чувствуя, начинает распутывать мрачную сеть. Нить за нитью снимает эту дрянь, отбрасывая в сторону.

Его руки дрожат, на лбу проступает пот и он только тихо говорит «еще», когда нужно усилить поток. От волнения и нетерпения я дергаю ногой, пиная дрова у камина.

Чужое плетение поддается с трудом, стремясь обратно и это выглядит, словно липкую сахарную вату пытаются отодрать от кожи. Но дело идет и я начинаю радоваться.

Рано. Только я отправляю паранойю на заслуженный отдых, тут же все летит к демонам в зад. Плетение вспыхивает, отец вздрагивает и оседает, а чужая сила набрасывается на Олега.

— Стой! В сторону! — ору я, бросаясь к другу и отбрасывая его, но уже поздно.

В порыве я призываю силу, бросаю ее поперек подпитывающего потока, отрезая его. Потому что вижу, как мерзкая паутина, опутав целителя, бросается к друзьям. Олег пронзительно кричит и замолкает, рухнув на пол.

Я пытаюсь натравить голодные символы ифритов, но тут же отзываю, понимая, что они сожрут все, не разделяя. Хватаю целителя и трясу его за плечи. Голова дергается, болтаясь, но слышу стон.

Хтонь, живой! Опять ору, пинаю полено и оно улетает в окно, которое со звоном разлетается. Тут же во входную дверь влетает один из охраняющих нас северян и посылаю его от души и надолго. Куда тут отправляют? К Хель.

Выбесившись, возвращаюсь к Олегу. Парень уже приходит в себя, хватается за голову и морщится, озираясь.

— Ты как? — спрашиваю я друга и он переводит на меня мутный взгляд.

— Мне как-то нехорошо, — Олег хмурится. — А ты кто?

— Вот теперь точно п…ц, — хихикает Володя и мы все смотрим на очнувшегося прорицателя.

— Вот спасибо, а то я не понял! — я опять бешусь.

Так, спокойно. Все не так и плохо.

Сука, все хуже, чем плохо. Я отлично вижу ту же дрянь, что и на родителях, оплетающую Олега. И он бледнеет прямо на глазах, словно она кровь из него высасывает. Такое чувство, что мы ее только разозлили.

— Ааааааа! — на мой бешеный ор опять прибегает охрана.

Все, я готов убивать. Понять бы еще, кого именно. Есть только один вариант и только один человек, который может разобраться с этой хренью. И надо было идти сразу к ней.

— Я за помощью, — бросаю я уже на бегу.

На крыльце меня пытается остановить охранник и просто сшибаю его с ног плечом. Второй бросается наперерез, выхватываю кинжал, уже слабо соображая, что делаю.

Останавливаюсь в последний момент, увидев расширившиеся глаза. Лезвие замирает на шее, под ним проступает капля крови. Северянин отступает назад и поднимает руки.

А я бегу, больше ни на кого не обращая внимания. Мимо заборов, спотыкаясь и рявкая на лающих собак. Поздно спохватываюсь, понимая, что даже не оделся. Разгоряченное тело обдувает морозом, но он лишь придает сил.

Хтонь, ну не могла бабка поближе жить! На тропинке в лесу я все же подскальзываюсь и проезжаюсь задницей, собирая сучки и шишки. На поляну перед домом выскакиваю взмыленным, запыхавшимся и окончательно злым.

Шикаю на воронов, так и сидящих на ветвях. Они взмывают в темнеющее небо, закрывая его огромными крыльями. Птицы орут на меня, хрипло каркая, а я ору на них.

Так меня и застает сейдкона, вышедшая на поднятый шум.

— Ты чего тут устроил, белоголовый? — рявкает она и от ее голоса я немного прихожу в себя.

Я подбегаю к крыльцу и Тира шарахается. А я понимаю, что так и держу в руке окровавленный кинжал. Спешу убрать его, обтерев о штанину.

— Тьфу ты, я уж думала, что и ты меня решил прибить, — в ее глазах неподдельный страх.

Хтонь, пришел за помощью, а сам перепугал старушку. Я пытаюсь одновременно и отдышаться и начать говорить, поэтому только кашляю, набирая полные легкие ледяного воздуха.

— Помощь, — хриплю через кашель. — Мне нужна ваша помощь.

Сейдкона подозрительно смотрит и подходит, хлопая меня по спине.

— Эээ, спасибо, — от неожиданности я тут же перестаю задыхаться.

— И стоило ради этого бежать сюда? — она делает шаг назад, смотря на меня уже как на опасного сумасшедшего.

— Да нет, не эта. Беда там, — машу я в лес. — Мои друзья в беде. Похоже на них что-то повесил Свейн, дрянь какую-то вашу. Ой, извините. Наш целитель попробовал снять ее и сам того, подцепил.

Я путаюсь в словах окончательно, моля богов, чтобы старушка поняла из моей сумбурной речи, в чем суть. Сейдкона с опаской приближается и принюхивается. Закрывает глаза, что-то бормоча, водит передо мной руками.

Замечаю, что на ее ладонях проступают руны. Жуткий рисунок пылает мрачной силой. Я же просто стараюсь восстановить дыхание и собрать мысли в кучку.

— Уважаемая…

— Беда, — распахивает она глаза и они сверкают голубым светом. — Совсем беда, белоголовый. Боюсь, ты опоздал…