Князь Кошмаров

Глава 21

20 мая 2515 по ЕГК.

…Выходные пролетели как-то уж очень быстро. Вероятнее всего, из-за того, что Ксения Станиславовна, Ольга и Светлана целыми днями пропадали в Клинике, Настя и Валя экспериментировали в Скале, Ульяна дрессировала Люсю и Марину в Университете, Валерий Константинович устанавливал уже готовые «ПНВВ» на технику, Наталья Родионовна, Софа и Таня «воевали» в Ильичевске, Иришка «занималась хозяйством», я решал мелкие и не очень мелкие проблемы всех вышеперечисленных членов Ближнего Круга, а Птичка изображала моего оруженосца. Впрочем, к такому темпу жизни мы давным-давно привыкли и не уставали. Зато эмоциональные качели действовали на нервы, и довольно сильно.

Что за качели? Ну, для начала первый успех целительницы — успешное «воскрешение» Виктора, Татьяны и Вики — настроил нас на оптимистичный лад. Но уже к обеду субботы оказалось, что «избыточно мощные» регенерации при любой возможности загоняют процессы исцеления не в ту степь, так что отходить от пациентов просто нельзя. Ближе к ужину организм Лизы невесть с чего принял «внешнюю» помощь, и «побочки», моментами пугавшие даже Ксению Станиславовну, перестали появляться. Что, конечно же, сказалось на скорости восстановления Злобной Мелочи самым лучшим образом. В районе полуночи, вернув эмпаток в особняк на Дивном и узнав, что очередная серия экспериментов с трансформацией защиты разума с треском провалилась, мы с Птичкой обломались снова. На следующее утро, отправив эту парочку обратно и «пробежавшись» по заимкам, обнаружили, что Боевая Горничная прорвалась в пятый Кошмарный ранг, а матушка Настены — в пятый обычный — и немного воспрянули духом. После завтрака почти два часа проторчали рядом с палатой Вити, которого ни с того ни с сего сорвало в какую-то безумную мутацию, и зверели от неопределенности. В районе трех часов дня, толком не успев отойти от этой нервотрепки, «заглянули» в Университет и обнаружили, что Марину с Люсей можно поздравлять с переходом в Кошмары-«двоечки». Перед ужином страшно расстроились, увидев замотанные лица целительниц. А уже в начале первого приняли видеозвонок невероятно довольной Натальи Родионовны, полюбовались очередным убийственным нарядом и через силу порадовались новости о сходе с конвейера первого серийного «Щегла».

Утро понедельника «веселило» практически в том же ключе. В десять утра Иришка приняла карусельную парковку у строителей, и мне пришлось встречаться с заместителем директора Первой ВСК, прибывшим в поместье, дабы лично подписать акт приема-передачи и… улучшить отношения со мной. Чуть позже позвонил Фомин и рассказал о задержании теневика, пытавшегося внести коррективы в алгоритм работы блока, программирующего новенькие коммуникаторы. Не успел я выяснить, что вытрясти информацию о личности заказчика этой акции не удалось, как Дайна сообщила, что нащупала кончик ниточки, ведущей к организаторам взрыва дирижабля. А после завершения разговора с Виталием меня набрал Император и загрузил по полной программе — завуалированно поблагодарил за программную оболочку «Параноик», в том же стиле намекнул, что ее внедрение уже дало некие практические результаты, и уведомил о переносе первого старта «Искателя» на двадцать девятое мая. Дабы мы, Беркутовы-Туманные, ненароком не пропустили это мероприятие. После чего заявил, что уже отправил мне файл с программой рекомендуемых телодвижений в этот знаменательный день, попросил изучить, пожелал всего хорошего и отключился.

Первый же пункт основной части этих рекомендаций заставил мысленно поморщиться: Владимир Александрович настоятельно просил прибыть на космодром к восьми утра всей Стаей, в парадно-выходной «коже» и со всеми наградами. Что самое неприятное, слово «всеми» было выделено жирным шрифтом, а значит, требовалось надеть даже ордена, полученные по закрытым спискам!

Пока мы с Полей переваривали это «пожелание», представляли реакцию дворянства на наши иконостасы и потихонечку зверели, БИУС молчал. Хотя наверняка знал, с какого перепугу государь решил нас так подставить. А после того, как я уставился в объектив потолочной камеры и взглядом потребовал объяснений, вошел в семейный канал и голосом Иришки сообщил о приезде в гости… Прохора Филипповича Авдеева, члена Императорского Совета, главы рода, союзного Воронецким, и одного из влиятельнейших промышленников анклава.

Посылать эту личность по известному адресу было, мягко выражаясь, нежелательно, вот я и распорядился пропустить его лимузин на территорию поместья. Затем вернул Настену и Валю в особняк, загрузил старшую эмпатку Ценными Указаниями и отпустил переодеваться, а младшую, замотанную до невозможности, придержал. И озадачил нестандартным боевым приказом:

— Солнце, защита от ментальных воздействий нам действительно нужна. Но не ценой вашего здоровья. Поэтому отправляйся-ка ты отдыхать. Хотя нет, не так: твоя единственная задача — как следует выспаться. Вопросы?

Рыжая, воспитанная в традициях этого мира, заявила, что вопросов нет, и уже через долю секунды забила на местные традиции — вместо того, чтобы попросить разрешения удалиться и свалить, радостно заулыбалась, пообещала заснуть в течение четверти часа и в стиле Настены дала почувствовать всю глубину испытываемой благодарности.

Никаких «левых» оттенков в ее эмоциях не ощущалось, зато «правых», то есть, приятных, было немерено. Поэтому я ответил улыбкой на улыбку и даже пошутил:

— Продолжишь в том же духе — привыкну…

— Так я этого и добиваюсь! — хихикнула она, вспомнила, что ко мне вот-вот приведут гостя, пожелала хорошего дня и ускакала…

…С Прохором Филипповичем я уже пересекался. В Императорском дворце. Соответственно, помнил, что этот аристократ — слабенький Рында с двенадцатью энергетическими узлами, развитыми абы как, чуть менее кичлив, чем другие члены Совета, предпочитает не говорить, а слушать, и видит во мне не самостоятельную фигуру, а креатуру Людмилы Евгеньевны. Очень неплохо помнил и информационный блок, описывающий этого человека. Благо, Дайна делилась самыми важными «разведданными» перед каждым заседанием или беседой. Тем не менее, ни симпатий, ни антипатий не испытывал — Авдеев не видел смысла «вкладываться» в общение с пешкой, держался особняком, но при этом вел себя исключительно вежливо и на редкость предупредительно. В общем, приезд этой личности в мое родовое поместье выбивался из ряда вон. И в любое другое время мог бы заинтриговать. Увы, в этот понедельник я бы предпочел обойтись без подобных визитов, поэтому, заметив «силуэт» гостя в области покрытия прозрения, оценил энергетики водителя и телохранителя, поморщился и ответил на вопрос Дайны, прозвучавший в гарнитуре:

— Он приехал в сопровождении двух Гридней…

— Ну, так род — городской на всю голову. Плюс заимка — в «восьмерке»! — напомнила верная помощница, сообщила, что встретит Авдеева Иришкой в компании Фагота, и вздохнула: — По-хорошему, не мешало бы вернуть домой хотя бы Ольгу, но ей сейчас не до гостей, а этот тип не предупредил о визите, так что с тебя и взятки гладки. В общем, танцуй от того, кто свободен. То есть, от Настены. Кстати, не сделаешь ей красивый комплимент — застрелюсь, то есть, лишу тебя себя: девочка в кои-то веки приоделась и накрасилась без ценных указаний моего вместилища, соответственно, не уверена в результате.

Я уставился на дверь, к которой подходил «силуэт» эмпатки, немного подождал, оглядел «секретаря-референта» с головы до ног и убито вздохнул:

— Настен, у тебя совесть есть? Для того, чтобы общаться с Авдеевым, мне нужны ясный ум и сфокусированность не на тебе, а на вопросах, которые наш гость собрался обсудить!

Она парировала в том же стиле так легко и быстро, как будто готовилась к шуточной пикировке именно на эту тему:

— Авдеев — чужой, значит, может и подождать. А я — своя. Значит… хм… фокусируйся. И как можно энергичнее: я вся в предвкушении!

Если бы не трансляция эмоций, я бы мог и загрузиться. А так рассмеялся, назвал ее болтушкой, порадовал нормальным комплиментом и помог сесть в кресло по правую руку от меня. Потом поделился кое-какой информацией о Прохоре Филипповиче, ответил на два уточняющих вопроса и снова уставился на дверь. Вовремя — не прошло и пяти секунд, как она открылась, и на пороге возникла Кукла.

Следующие минуты полторы-две ничем особенным не удивили — гость ответил на приветствие, извинился за приезд без предупреждения, дал понять, что нарушил «регламент» не просто так, похвалил мой особняк и коллекцию трофеев, вручил «небольшой презент», принял приглашение располагаться и сел. А после ухода Иришки и Фагота сообразил, что я намерен разговаривать в присутствии Настены, изъявил желание пообщаться тет-а-тет и даже достал из стильного кожаного портфеля артефактную «глушилку».

Узлов, «ответственных» за ментальные воздействия, в его энергетике не было. Не пугал и ранг ядра. Но я отрицательно помотал головой и вежливо отказался идти навстречу:

— Прохор Филиппович, Анастасия Викторовна получила место личного секретаря-референта члена Императорского Совета отнюдь не за красивые глазки: она — член моей семьи, и я ей доверяю.

Авдеев, естественно, не обрадовался, но альтернативы не предлагалось, так что он склонил голову в знак согласия с моим решением, отказался от предложенных прохладительных напитков, чая и кофе, врубил свою приблуду и перешел к делу:

— Ваше Сиятельство, еще лет семьдесят тому назад мой род владел тремя тренировочными заимками, за счет чего считался одним из самых сильных в Империи. Увы, в две тысячи четыреста тридцать третьем году высокоранговое зверье отбило самую дальнюю, располагавшуюся в «троечке», а в сорок шестом — вторую, располагавшуюся в «четверке». Мы пытались вернуть себе и первую, и вторую, но теряли группу за группой по-настоящему сильных Одаренных, в конечном итоге сочли потери неоправданно высокими и сдались. В смысле, начали инициировать и раскачивать молодежь в «восьмерке». Потом был ряд межродовых войн, пусть выигранных, но основательно проредивших ряды наших Одаренных, и к концу прошлого века мы, Авдеевы, превратились в так называемых «городских». До недавнего времени это практически не мешало — более чем достаточный уровень влиятельности, прочные родственные связи и финансовые возможности позволяли жить чаяниями Империи, то есть, рожать детей, воспитывать их достойными личностями, поддерживать Воронецких, развивать производство и пусть медленно, но уверенно ускорять технический прогресс анклава.

После этих слов он кинул нечитаемый взгляд на Настену, сжал и разжал левый кулак, снова уставился мне в глаза и криво усмехнулся:

— Новая эпоха расцвета магии, начавшаяся в Империи с вашей подачи, вернула на Надежду Закон Силы и либо уже создала, либо в ближайшее время создаст нам целый комплекс серьезнейших проблем: в родах, оппозиционных Императорскому, наших конкурентов и даже в союзных начали появляться по-настоящему высокоранговые Одаренные, ни во что не ставящие порядки, устанавливавшиеся веками, и жаждущие власти, денег и всего того, что можно отнять у тех, кто слабее. Воевать с такими личностями — самоубийство: один-единственный более-менее опытный Кошмар первого ранга справится со всей моей родовой дружиной, в которой нет ни Князей, ни Богатырей. А первая же уступка станет началом конца. Причем для всего рода…

Его выкладки звучали более чем логично, поэтому я согласно кивнул, и Прохор Филиппович перешел к основной части обсуждаемого вопроса:

— По утверждениям моих аналитиков, силами моей родовой дружины более-менее реально застолбить место и построить тренировочную заимку не глубже, чем в «семерке». И даже если все пройдет, как по маслу — то есть, нам все удастся, и заимка построится, скажем, к середине лета, то прорыв тридцати с лишним моих Гридней в третий ранг не позволит набрать темп развития, необходимый для обретения паритета силы с потенциальными противниками.

— И чего вы хотите от меня? — полюбопытствовал я.

Авдеев поиграл желваками, снова покосился на Настену, поколебался и рубанул правду-матку:

— По уверениям все тех же аналитиков, вы каким-то образом игнорируете большинство постулатов теоретической магии, то есть, инициируете не только юных, но и взрослых простецов, развиваете новоявленных Одаренных в разы быстрее, чем кто-либо еще, помогаете родичам проходить трансформации без каких-либо побочных эффектов и уже превратили в Кошмаров не менее трех десятков человек. А я живу чаяниями своего рода и не хочу, чтобы он канул в Лету. Поэтому готов заплатить по миллиарду за подъем в первый Кошмарный ранг за каждого из двух моих сыновей, в данный момент являющихся Боярами.

Я прочитал сообщение, прилетевшее на линзы МДР от эмпатки с очень лаконичным, но предельно информативным описанием степени искренности гостя, сравнил эти выкладки с комментариями Дайны, задумчиво посмотрел в окно и определился со своим решением:

— Прохор Филиппович, я не вижу смысла помогать в развитии вашим сыновьям или кому бы то ни было еще, ибо это решение не только лишит меня львиной доли личных наработок, но и прилично подставит. И это ни в коем случае не попытка поторговаться — я зарабатываю на несколько порядков больше, чем трачу, и уже заложил прочный фундамент под благополучие рода. Тем не менее, согласен с тем, что проблемы, которые вы описали, достаточно серьезны, и советую не забрасывать идею со строительством тренировочной заимки в «семерке»: если перед тем, как отправиться в Пятно, ваши Гридни проштудируют материалы, выложенные на моей сетевой странице, то за время поиска подходящей долины и ее зачистки наберутся практического опыта. А после завершения строительства смогут использовать это строение в качестве базы для походов в «шестерку», «пятерку» и так далее.

Авдеев снова сжал и разжал левый кулак, собрался с мыслями и сделал еще одну попытку меня уговорить:

— Ваше Сиятельство, все материалы, выкладывающиеся на вашу сетевую страничку, штудируются моими аналитиками еще с конца августа прошлого года, с пятого декабря три группы по десять Гридней по очереди отрабатывают ваши рекомендации в окрестностях нашей заимки, а в конце апреля я отправил отряд теневиков на поиски подходящей долины, так что строительство заимки в «семерке» в планах есть. Но неприятные шевеления вокруг моих рудников и заводов уже начались. Вот я и ищу возможность дополнительного усиления рода. Кстати, а что вы скажете насчет совместного трех-четырехнедельного учебно-тренировочного рейда в «пятерку» или «четверку»?

Да, вы зарабатываете на несколько порядков больше, чем тратите. А ваши родичи — пока еще нет. Так почему бы им не потренировать моих и не заработать очень приличные суммы за науку… в рамках, которые определите вы?

Я бы отверг и этот вариант «сотрудничества». Но БИУС увидел в нем какие-то перспективы и посоветовал не торопиться с ответом. Настена тоже добавила причин для раздумий, написав, что в эмоциях Прохора Филипповича появилось настоящее отчаяние. Пришлось уходить в себя, «анализировать услышанное» и озвучивать «сделанные выводы»:

— Давайте сделаем так: я обдумаю не только ваше предложение, но и все «смежные» варианты, а в следующий понедельник, то есть, двадцать седьмого мая, сообщу окончательное решение.

Авдеев поиграл желваками и сломал себя об колено:

— Ваше Сиятельство, за эту неделю может случиться всякое…

— Может… — согласился я и протянул ему руку помощи. — В том случае, если пустить процесс на самотек. А это не в моих привычках. Поэтому завтра днем в ваше городское поместье прибудет Наталья Родионовна, до недавнего времени Карамзина, а ныне — Беркутова-Туманная. И вы прокатите ее по своим предприятиям, вроде как, предлагая варианты сотрудничества. Уверен, что ее визит заставит ваших недоброжелателей охолонуть…