Шутки Богов. Кнут и пряник

Испытание небом

В ущелье, где скальные стены сжимали проход, Андрей и Цзяолин двигались почти бесшумно, стараясь не выдать даже дыхания. Воздух был густ, как тёплый мёд, и пропитан чужой магией, вязкой, липкой, будто сама земля под ногами стала болотом, в которое можно увязнуть навеки.

– Он насыщается. – Глухо сказал Андрей, останавливаясь и прикладывая ладонь к шершавой поверхности камня. – С каждым моментом его аура становится плотнее…

Цзяолин кивнула, но взгляд её был напряжён до предела. Она тоже ощущала, как силовые потоки вокруг медленно меняют направление, подчиняясь не привычным течениям, а чьей-то чужой воле. Здесь, в этой горной чаше, ветер уже не гулял свободно – он заворачивался в спирали, будто втягивался куда-то вглубь.

С дальнего склона донёсся глухой, но отчётливый удар. Это не был взрыв – скорее, хлопок, от которого дрогнули кости. Андрей резко вскинул голову. Он узнал этот звук. Это была не просто чья-то гибель, это момент, когда у жертвы вырывают саму суть магии, оставляя пустую, безжизненную оболочку.

– Значит, он уже дошёл до того, чтобы рвать ядра прямо из живых… – Пробормотал Андрей, и его голос стал ниже, опаснее. На миг оба, и парень и дракон, замерли на месте. Вдалеке, за несколькими гребнями, пронёсся едва уловимый, тягучий крик. В нём не было боли в обычном смысле – это был вой души, внезапно лишённой тела и смысла.

– Он близко. – Сказала Цзяолин. – Если мы пойдём по прямой, он нас заметит.

– По прямой мы и не пойдём. – Тут же отрезал Андрей, быстро оглядывая местность. Он уже строил маршрут, который позволил бы им уйти вглубь гор, но при этом избегать всех мест, куда потоки магии затекали слишком быстро – значит, там мог появиться и Мёнгук.

Но даже здесь, в относительной тени, ощущалось его присутствие. Оно не имело формы, но от него нельзя было спрятаться. Порой Андрей ловил себя на том, что пальцы невольно сжимаются в кулаки, а дыхание учащается – это было не его собственное чувство, а навязанное. Мёнгук тянул к себе внимание, как чудовище, играющее с добычей ещё до того, как её схватит.

Цзяолин вдруг замерла, и Андрей ощутил то же, что и она. Едва уловимый всплеск ауры, как дрожь на воде. Это был не сам Мёнгук, а тень его силы, брошенная на окружающих, чтобы ощутить, кто ещё жив.

– Не двигайся. – Тихо сказал Андрей, активируя защитные печати, что тут же плотным коконом закрыли их ауры. – Он ищет.

В груди закололо, будто кто-то холодным пальцем коснулся сердца. Всё вокруг на миг стало тусклым, лишённым звука. Мир будто задохнулся.

И только когда эта тень прошла, Андрей позволил себе сделать вдох.

– Если он поймёт, что мы где-то поблизости, – сказал он, – то не отпустит, пока не поглотить и наши сущности.

– Значит, нам придётся уйти глубже, чем он сможет достать. – Цзяолин решительно сжала когти на правой передней лапе, но в её глазах ясно читалось. Если придётся, она будет драться. Андрей в ответ лишь кивнул, но он уже и сам знал о том, что сражение с этим существом сейчас означало то же, что и для представителей сект, что сунулись к этому монстру со своими обычными приёмчиками – самоубийство.

В тот вечер, когда они наконец добрались до своей долины, ветер был холоден, а воздух пах мокрыми камнями и свежим снегом с дальних вершин. Луна уже вставала из-за гребня гор, отливая серебром застывшие сосульки на скалах. Андрей шагал чуть впереди, молчаливый, с руками, спрятанными в рукава, а за его спиной плавно двигалась Цзяолин, с глазами, в которых ещё яростно горел огонь драконьей сути. Её плавная походка почти не оставляла следов на свежем инею, но он чувствовал каждое её движение – так же, как она ощущала его беспокойство.

Они остановились на уступе, откуда виднелась вся долина. Лёгкий низкий туман, что стелился над небольшим озерцом, у подножия скал блестели редкие огоньки светлячков. Здесь было их убежище, их единственный тихий угол в мире, где теперь каждый их неосторожный шаг мог стать последним.

– Мёнгук… – Андрей произнёс это имя так, будто пробовал его вкус, и оно оказалось горьким. – В лоб его не взять. Не в этот раз.

– Он силён. – Согласилась Цзяолин, прищурив глаза. – Но у тебя ещё есть сила, которую ты не использовал.

Он молча кивнул. В памяти вспыхнуло, как он держал в ладони маленький флакон – не больше ногтя по размеру, но внутри покоилась последняя, третья капля крови Бога. медленно вращалась капля густой практически чёрной, но почему-то отдающей золотом жидкости. Даже сквозь печати на стенках сосуда исходил тихий, давящий рёв, и пространство вокруг казалось чуть дрожащим. Две такие же уже чуть не разорвали его тело изнутри, но именно они позволили ему и Цзяолин выжить и перейти на новый уровень силы. А эта… Эта могла изменить всё. Или уничтожить.

– Если я решусь на это… – Андрей наконец заговорил. – У меня будет шанс переломить исход. Но без подготовки она меня сожжёт.

– Значит, готовься. – В голосе Цзяолин звучала та твёрдая решимость, которую редко встретишь у столь молодой драконицы. – Я соберу всё, что нам нужно.

И уже через минуту её крылья развернулись, взбив вихри инея и листьев. Цзяолин взмыла в воздух, взрезав ночной холод, и скрылась между скал, оставив за собой лишь тихий свист ветра.

Андрей тем временем спустился к своей пещере-лаборатории, укрытой за каменными обломками. Он разложил на низком столике всё, что у него осталось. Изогнутые кости духовных зверей… Банки с редкими минералами… Куски кристаллизованного сока горных деревьев… Десяток тщательно запаянных фарфоровых баночек с пилюлями разных оттенков… Каждая из них имела своё назначение – укрепить кости, очистить кровь, закалить духовные каналы.

Потом он разжёг в центре лаборатории жаровню и, не торопясь, начал плавить первый состав. Порошок из клыка Пустынного Василиска и каплю росы, собранной с Лотоса Бессмертия. От жара в воздухе поднялся резкий, терпкий аромат, который тут же впитался в каменные стены.

В это время Цзяолин уже обыскивала самые труднодоступные места в горах. Она спускалась в ущелья, куда не попадал даже дневной свет, и выкапывала из трещин корни древних трав, возрастом в сотни, а то и тысячи лет. Их листья излучали мягкое зелёное сияние, а сок был похож на жидкое золото. Она ловила ночных духов-опылителей, собирала их прозрачные крылья, которые использовались в ритуалах усиления чувств, и выдирала изо мха мелкие серебряные грибы, способные очищать кровь от примесей яда.

Вернувшись с первой партией находок, драконица сбросила на пол увесистый мешок, и по камням рассыпались корни, травы и даже несколько камней с крошечными вкраплениями ярко-синей слюды. Андрей склонился над добычей, проводя пальцами по каждому стеблю, и начал сортировать их на отдельные кучки.

– Нам придётся сделать, как минимум, три эликсира. – Задумчиво произнёс он, не поднимая глаз. – Один – чтобы тело выдержало огонь крови Бога. Второй – чтобы удержать разум. И третий… Чтобы связать всё это с моим ядром.

– Сделаем. – Ответила Цзяолин. – А потом мы пойдём за ним.

Взгляд Андрея на миг стал тяжёлым и хищным. Он уже видел в мыслях, как тёмная капля медленно стекает в его кровь, а вместе с ней – боль, огонь и новая сила, которой возможно хватит даже для того, чтобы сломать Мёнгука.

Из всего того, что у него имелось, Андрей начал создавать пилюли – из перетертых в пыль ядовитых и целебных корней, из настоев на лунной росе, собранной лишь в определённый час. Он заклинал порошки и пасты, вплетая в них символы уплотнения духовной энергии, чтобы их тела не разорвались изнутри.

Тем временем Цзяолин снова и снова исчезала в горах, на час, на полдня, иногда на ночь. Она возвращалась с мешками и корзинами, в которых лежали корни, что растут только в тени скал, или цветы, распускающиеся лишь на миг перед рассветом. Её лапы и когти были в грязи, чешуя местами поцарапана, но глаза горели нетерпением. Риск был чудовищный, но другого пути не существовало.

Всё подготовка заняла у них три дня. А вечером третьего дня ритуал начался. Они сидели друг напротив друга на вершине каменной плиты, выложенной защитными символами. Между ними, на подставке из чёрного дерева, стоял открытый сосуд с каплей крови Бога. От неё исходило сияние, которое прожигало глаза и вызывало дрожь в костях.

– Начнём. – сказал Андрей, и первый поток силы сорвался с капли.

Огненно-золотая энергия ударила в него, прошла по меридианам, готовая разорвать каждую жилу. Но он направил её к Цзяолин. Она приняла поток, её тело выгнулось, и на миг казалось, что чешуя вот-вот расплавится. Она оттолкнула энергию обратно к нему – и так они закрутили этот невыносимый круг.

С каждым оборотом энергия становилась чище, но тяжелее, словно уплотнялась. Их мышцы ныли и рвались от перенапряжения… Кости трещали… Из пор сочился уже не пот, а кровь… В глазах вспыхивали тёмные пятна. Но останавливать запущенный процесс было просто нельзя. Любая ошибка – и кто-то из них перестанет существовать. Именно поэтому они продолжали.

Когда круг достиг своей высшей точки, и из глотки Цзяолин вырвался дикий рёв, а её тело начало меняться. Чешуя засветилась, разрываясь вспышками небесного света. Крылья распахнулись шире, чем когда-либо, каждая перепонка словно соткана из утреннего неба. На лбу проявился сияющий рог, а вокруг её силуэта начали клубиться облака, как будто она сама стала небом.

Андрей же почувствовал, что его собственное тело стало плотнее, тяжелее, но в то же время – быстрее, гибче. Внутри ядро пульсировало, и в каждом ударе ощущалась мощь, сравнимая с раскатом грома.

Они были измотаны до предела, но в этот момент оба знали – теперь Мёнгук больше не встретит прежних соперников.

Андрей ещё не успел окончательно прийти в себя после изнуряющего ритуала. Кости ломило, в венах всё ещё клокотала чуждая и слишком плотная энергия, а пальцы то и дело сводило от дрожи – то ли от усталости, то ли от того, что его тело до сих пор не привыкло к новой, чрезмерно возросшей силе.

Но почувствовав что-то странное, он устало поднял взгляд – и заметил, как небо над долиной стремительно темнеет. Тучи сгущались, словно чёрные волны, наслаиваясь одна на другую, сжимая небосвод в стальной купол. Их края подсвечивало зловещее серебристое мерцание, как дыхание чего-то огромного и древнего, что медленно готовилось развернуть свой гнев. И в его сознании прорезался тяжёлый, раскатистый голос Небесного Дракона, которым стала Цзяолин.

– Великое Дао отозвалось. – Прогремело прямо внутри его разума, как дальний гром. – Мы с тобой перешли черту, что не дозволено смертным. Мы миновали ступени, которые другие проходят веками, и перешагнули сразу через три уровня Дао Хуан. Теперь мы достигли уровня Дао Цзун… Уровень Предка…

В груди Андрея резко потянуло холодом. Не от страха, а от осознания того, что он услышал. Да. Им помогла капля крови Истинного Бога. Да, он сам разработал распределение энергии так, чтобы тело и ядро выдержали этот жуткий шквал силы. Но в глазах Небес всё это не имело значения. Для этого мира всё это выглядело как дерзкое, слишком быстрое восхождение. А значит – следовало испытание… Или даже наказание. Смотря как с какой стороны на это событие можно было бы посмотреть.

– Испытание Небес. – Дракон выдохнула это слово, и в глубине сознания Андрея словно отозвалась первая ударная волна грозы. – Небо проверит, достоен ли ты того, что взял. И если сочтёт иначе, то просто сотрёт нас обоих.

Внутри он знал, что для дракона это не было угрозой. Дракон – существо природное, рождённое в дыхании миров, и Небо не станет его уничтожать. Но человек… Человек, рискнувший пройти путь Богов, был для Неба нарушителем. И молнии, что грядут, будут не просто вспышками света. Каждая из них станет ударом, рассчитанным на то, чтобы пробить его защиту, разорвать плоть и испепелить душу.

Ветер в долине начал меняться. Сначала он был лёгкий, едва треплющий травы, затем всё более плотный, рвущий листву, раскачивающий деревья. В горах раздался первый глухой раскат. Вслед за ним небо озарила тонкая, но яркая как клинок молния, прочертившая тьму. И с каждой секундой напряжение становилось всё гуще, словно воздух вокруг уплотнялся, готовясь рухнуть на них всей массой накопленной ярости.

Далеко в горах завыл зверь – и замолчал, будто и он понял, что в этот момент лучше затаиться. Цзяолин подошла ближе, прижимая одну лапу к груди, и посмотрела на Андрея – в её глазах читался вопрос, но она уже и сама прекрасно знала, что грядёт.

А он стоял, вглядываясь в сгущающееся небо, и чувствовал, как внутри всё сжимается перед лицом того, что должно вот-вот начаться. Небо над ними раскололось, словно огромное зеркало, по которому прошёл удар гигантского молота. Трещины из чистого света тянулись от горизонта к зениту, и из каждой просачивалась безжалостная, плотная, как свинец. Сила Бога, заключённая в капле крови, дала себя знать. И сейчас она не просто наполняла воздух – она вырывала его из лёгких, вытесняла из пространства саму возможность дышать.

Андрей и Цзяолин стояли плечом к плечу – дракон и человек, связанные одной душой, одной волей. Между ними уже горел и пульсировал круг энергии, закольцованный, как вечное сердце. Энергия входила в него через Андрея, прорывалась в Цзяолин, смывала её чешуйчатое тело волнами боли, затем снова возвращалась в Андрея, выжигая нервы и кости, но укрепляя каждую клетку.

Внутри было так, словно в них влили раскалённое солнце и заставили удерживать его голыми руками. Каждая ошибка – и эта сила взорвалась бы, оставив после них лишь ослепляющее пятно и стеклянную воронку на месте.

– Не держи всё на себе! – Голос Цзяолин звенел, будто серебряные колокольчики на ветру, но за этим звоном чувствовалась тревога. – Мы можем распределить…

– Нет! – Крепче стиснул зубы Андрей, удерживая очередную волну. – Это испытание для нас обоих, но… для меня – особенно.

И тогда в глазах драконицы что-то дрогнуло. Она вспомнила древние слова, которые всплыли в её памяти именно после того, как она достигла нового уровня. Чем тяжелее удары, и чем дольше они бьют разумного, дошедшего до небесного испытания, тем прочнее он станет. Если она примет на себя львиную долю этой силы – Андрей выстоит… Да… Но не пройдёт полную закалку.

И поэтому дракон медленно опустил свой взгляд. Это решение далось ей очень тяжело. Но она сделала шаг назад – и сразу же мир вокруг завертелся в какофонии энергий. Сила испытания обрушилась на Андрея, как океан на одинокую скалу. Каждая новая волна не просто била – она пыталась вырвать из него способность к магии, вытянуть душу, выжечь все пути, по которым текла энергия. Мышцы сводило, кости трещали, сердце стучало так, будто готово было разорваться.

Но он держался. Закольцованная энергия всё ещё вращалась, и с каждой секундой его тело становилось крепче, нервы – проводниками молний, а ядро – всё более ярким, как кристалл, вырезанный из самой сути бури.

В этот миг Цзяолин, оставшись лишь проводником и хранителем круга, ощутила, как в её собственном теле что-то меняется. Чешуя – тонкая и изящная, но прочнее алмаза – переливалась новыми оттенками, рога удлинились, а в глазах зажглось древнее, неподдельное сияние. Её форма дрожала, менялась, и она поняла – она перестаёт быть просто Небесным драконом.

Она становилась Истинным Небесным Драконом. Но прежде, чем закончить трансформацию, она увидела главное… Не смотря на огромный по своей силе шкал энергии в виде молний, что попеременно били в его тело, Андрей всё ещё стоял. Один… Под весом всей небесной кары… И он явно не собирался падать…

В небе над ним раскрылось последнее, финальное зияние Небесного Испытания. Тучи, до этого уже разорванные сотнями вспышек, сжались в плотный, клубящийся свод, словно сама тьма решила обрушиться на того, кто дерзнул бросить вызов её законам. Воздух стал густым, будто насыщенным металлической пылью. Капли дождя, тяжёлые и горячие, падали на кожу, прожигая её, как расплавленный свинец.

Цзяолин, до этого парившая в стороне в облике дракона, сейчас смотрела на Андрея глазами, в которых боролись тревога и решимость. Она помнила древние слова, что всплыли в её памяти:

"Чем сильнее удар, тем глубже корни того, кто его выдержал".

И сейчас, разрывая собственное сердце, она отступала. Она могла бы сорваться и принять на себя часть удара, могла бы расплескать молнии в воздухе, но знала – лишив его боли сейчас, она лишит его силы навсегда.

Андрей поднял голову и впервые за всё испытание ощутил, как само Небо будто прицелилось в него. Свод туч раскрылся, и в его глубине, среди белёсых завитков бури, сформировалась молния, не похожая на все предыдущие. Она была толще векового дуба, ядро её сверкало золотым и фиолетовым цветом одновременно, а вокруг него беспрерывно рождались искры – тысячи мелких змей, готовых сжечь всё, к чему прикоснутся.

В тот миг, когда разряд сорвался, Андрей не отпрянул, не поднял защиту. Вместо этого он сделал шаг вперёд, будто сам шёл навстречу гибели. В голове мелькнуло воспоминание о старых записях, что он когда-то нашёл в глубинах одной из заброшенных пещер. Там говорилось о методе, при котором энергия молнии может быть не просто пережита, а полностью проведена через ядро.

Он резко выровнял дыхание, сосредоточил сознание на внутреннем центре – на том самом ядре, где свивалась вся его магическая сущность. Когда первый удар молнии врезался в него, тело выгнуло дугой, кости застонали, кожа задымилась. Но он не позволил энергии растечься по каналам, как делал раньше. Нет – он направил её, согнувшись от боли, прямо в ядро.

Ощущение было таким, будто он вливал в сердце расплавленное солнце. Ядро завыло, его структура дрожала, трещала, как перегретое стекло, но оно не разрушалось – наоборот, свет внутри становился ярче.

Каждая частица энергии, которую он удерживал внутри, раскалывала старые границы его силы. С каждой секундой его магические каналы расширялись… Дух вырывался за прежние пределы… А в глубине сознания слышался едва различимый рёв – голос Цзяолин, которая, даже не вмешиваясь, ощущала этот взрыв силы так, будто он происходил и внутри неё.

И вот, в кульминационный миг, ядро вдруг не выдержало прежней формы – и словно распахнулось изнутри, выпустив из себя новый, неведомый поток силы. Мир вокруг озарило белым светом. Цзяолин, в это мгновение потеряв свой облик дракона, вновь закричала. Так как её тело тоже окутали молнии, отражая рост её собственного уровня.

Последний раскат грома ещё долго гремел в горах, пока оба они стояли среди дымящейся земли – связка человек и дракон, пережившие то, что, по мнению многих, не мог выдержать никто из смертных.

Воздух ещё дрожал от последнего удара. Земля под ногами попахивала гарью и мокрой землёй, в ветвях висел тонкий серебристый дым – отпечаток молнии, прошедшей через всё вокруг. Не выдержав, Андрей со стоном опустился на колени, и вдавил свои ладони в землю. Сначала он даже не понимал, где находится. Всё ещё в своём теле или уже вне него. В горле застрял привкус озона и чего-то древнего, как сама сущность мира.

В груди где-то, за рёбрами, плыло тяжёлое, холодное – та самая сущность древней кости Падшего Бога, что жила в нём с тех пор, как в Нижнем мире та сама вонзилась в его плоть. Сейчас она ревела не как чужой предмет, а как осаждённый мотор, принимающий и переводящий взрывную силу в ритм. В тот миг, когда молния врезалась в него – не пройдя мимо, а пройдя именно через, он почувствовал, что сущность кости не просто “держит” удар. Она стала посредником, трансдуктором, древним анкером, вокруг которого его ядро начало переливаться по-новому.

Боль сначала была чистой и зверской. Как если бы даже сами вены у него вывернули наружу и в них зажгли огни. Мышцы корчились в бесконечных судорогах… Нервы звенели… В глазах плавало и искрило звёздами что-то бело-фиолетовое. Но затем, словно под ножом ювелира, преломилась структура его внутреннего света – ядро, это плотное крошево силы, не просто усилилось, оно перестроилось. Старая сетка меридианов разошлась и собралась заново, но уже как кристаллическая арматура – тонкие канальцы, нити – стали проводящими, похожими не на сосуды, а на токопроводящие дорожки.

Он почувствовал – не умом, а всем центром чувств – что теперь энергия ведёт себя иначе. Там, где раньше магия текла как тёплая река, теперь в ней появились искры, и эти искры слушались воли так же, как река слушается берега. И первый слух, пришедший вслед за этим пониманием, был почти детским. Он мог вызвать маленькую искру. Пальцы поднялись сами, и кончики его рук зажглись тонкой серебристой линией молнии – не рвала кожу, а ласкала её, как палец по струне.

– Это… – С трудом выдавил он, и слово выползло не совсем его голосом. Внутри звучало эхо… Древняя кость… Кровь Бога… Ритуал… Круг Энергии… Всё это сложилось в новый инструмент.

Он аккуратно направил маленькую дугу на камень под ногой. Разряд скользнул, как рыба в ручье, по поверхности и вонзился в землю. Камень зашипел, корни мха вспыхнули электрическими точками, но камень не разлетелся. Он открылся, как книга, и из него вырвались звуки – не слова, а сведения, как будто сама скала прошептала, что теперь она знает путь тока.

Механика была ясна и зверски проста. Сущность древней кости Падшего Бога крепила энергию, капля крови Бога придала ей первичную плотность и божественное “темперирование”, а закольцование с Цзяолин и ритуалы Андрея подарили полученному таким образом каркасу выдержку. Вместе они создали “проводящую” структуру – ядро, способное принимать, держать и направлять молнию, а не быть ею разрушенным.

Но всё это не прошло бесследно для плоти. По коже у Андрея, особенно по рукам и по шее, выползли тонкие узоры – не татуировки, а сосудистые прожилки, светящиеся бледно-синим. Лёгкие рубцы, где кость тесно соприкасалась с плотью, теперь казались не ранами, а портами. В них играла энергия, и при сильном напряжении через них можно было видеть, как пробегают жилы света. Зрачки его на мгновение расширялись, и мир стал мерцать линиями – он видел не только предметы, но и токи, что текли между ними, слышал тихие шёпоты зарядов.

Цзяолин почувствовала это прежде, чем он произнёс. Духовная связь – тонкая струна, протянутая между человеком и драконом – мигом наполнилась новым тоном. Высокий, свистящий резонанс, как натянутая струна, что отзывается на удар молнии. В её груди что-то отозвалось древне и трепетно – не корысть, не зависть, а сестринское признание. Он не только выстоял – он впитал даже саму кару Неба.

Она подошла ближе, плавно, как течёт вода, и прикоснулась к его плечу мягкими пальцами. Через связь поток изменился – он теперь не просто шёл из него в неё и обратно. Он мог колебаться между ними, как волна в аквариуме, где один всплеск утихает, отдаваяся второму. Цзяолин ощутила, как её крылья наполнились электричеством. Но не разрушительным жаром, а холодным, чистым голубым светом. Её рога покрылись паутинкой искр, а чешуя стала отливаться серебряной громкой линией, как металл, отполированный бурей.

И рядом с этим, плохо спрятанная, вернулась тень – шёпот той самой древней кости. Иногда, в моменты глубокого изнеможения, Андрей чувствовал чужой голос, как полузабытую мелодию, заманчиво обещающую простоту:

“Отдай – и больше не болей” – и в этих словах скрывалась древняя хитрость. Кость хотела не только удержать, она хотела управлять. И в этом была опасность, которую ни один ритуал окончательно не устранил. Цена силы – постоянный диалог с тем, кто в ней укоренился.

Практическая сторона нового состояния открылась быстро и жестко. После нескольких упражнений под наблюдением Цзяолин Андрей научился вызывать молнию не как слепой шквал, а как струю. Начал концентрировать ток в точку, прогонять его через ядро, направлять по заданной траектории. Он мог создать узкий столб – “копьё”, и ткнуть им в камень. При этом сам не прожёг себе руку, так как ядро перераспределяло нагрузку, как магический трансформатор. Он мог сделать “щит”, тонкую сетку искр, что гасила удары других духовных разрядов, и может быть самое странное. Буквально на мгновение он теперь мог “усмирять” молнию, заставляя её пульсировать в такт его сердцу, как дрожащее пламя свечи.

Для Цзяолин это значило ещё одно. Когда их связь усиливалась, её собственная природа обрела дополнительные ноты. Её дыхание стало не только теплом, но и звучанием ветра с ощутимым электромагнитным зарядом. Дыхание, в котором были и гром, и молния. Её полёт теперь сопровождался не просто шипением воздуха, а тихим гулом сетей тока, как если бы вокруг неё рисовались невидимые линии силы. Когда она расправляла крылья, по их краям бегали молнии – не разрушающие, а как надёжные мосты, которыми можно было пройти.

Но самый важный и пугающий момент – это то, что ядро стало “говорить” назад. Оно не только принимало молнию – оно умело её “посылать” по новым путям. Через землю… Через металл… Через сосуды крови, превращая их временно в проводники… Это означало невероятную мощь в бою. Так как удар, который можно посадить в землю и заставить её ответить. Свет, который режет как нож, но при этом управлялся дыханием.

Последствия были как дар, так и приговор. С одной стороны – новый уровень силы, новая тактика, способность противостоять существу, подобному Мёнгуку. С другой – постоянный риск. Сущность кости Падшего Бога не отпускала контроля. В ночи Андрей начал видеть сны, где молния не просто била, а ласкала и требовала – и подчас он просыпался с ощущением, что часть его души стала серебристой и холодной.

Когда утро пробилось через разорванные тучи, долина выглядела иначе. Листья были посечены искрами… Трава блестела точками света… А небо ещё дрожало от вчерашних раскатов… Андрей и Цзяолин стояли на гребне холма, и между ними не было больше прежней дистанции “учитель – дух”. Теперь они были партнёрами новой архитектуры силы. Человек с ядром, что мог удержать и направить молнию, и Истинный Небесный дракон, проводник и усилитель, чья сущность отныне пульсировала в унисон с громом.

Но в том унисоне слышался и предостережение, тихое, как шаг в пустоте. Не каждая победа не приносит цену. Ядро изменилось, но тогда же появилось новое задание – не дать сущности древней кости задавить его собственную волю. Держать баланс между жаждой и властью. Выковывать ритуалы и пилюли, которые будут улаживать разногласие между древним паразитом и новым хозяином. И ещё… Небо теперь знает их имена. Это знание – как свет на фаре. Полезно, если им научиться пользоваться… И весьма опасно, если забыть про то, что свет тебя выдает…

Они молча посмотрели друг на друга. Цзяолин прикоснулась лбом к его лбу – жест, в котором не было ни жалости, ни пощады, а было обещание. Вместе они выдержат то, что ещё предстоит. И небо, всё ещё мерцающее где-то высоко, казалось, на мгновение ответило – без угрозы, но с вниманием…

……….

Через пару дней Андрей сидел, облокотившись на холодный камень полуразрушенной стены, и с трудом переводил дыхание. Воздух казался густым, будто пропитанным пылью и остатками чужой силы, которая всё ещё витала в ущелье после недавней бойни. Он вытянул из пространственного кольца небольшой ларец с несколькими флаконами – прозрачное стекло, запаянные горлышки, чуть мерцающая жидкость внутри.

Первый флакон – густой эликсир цвета расплавленного золота, с тягучим запахом лекарственных трав, горных смол и каплей крови духовного зверя. Андрей открыл его, вдохнул глубоко, и едва жидкость коснулась языка, по телу побежала волна тепла, заставив дрожать мышцы. Боль в рёбрах немного притупилась, но голова всё ещё гудела от пережитого. Второй флакон – пилюля, созданная им самим из концентрированного порошка редких растений. Она мгновенно раскрошилась на языке, отдавая горечью, которая пробирала до костей, но и вместе с этим возвращала ясность в мысли.

Он закрыл глаза, стараясь отрешиться от внешнего мира, и почувствовал, как медленно, но верно энергия его ядра выравнивается после чудовищного перенапряжения. Но вместе с этим пришла и другая мысль – испытание Небес, что он прошёл, слишком яркое и громкое событие, чтобы оно прошло незамеченным. Он ясно видел, как в ближайшее время появятся те, кто попытается заговорить с ним, склонить на свою сторону, выудить тайны. Кто-то будет льстить, кто-то угрожать, кто-то – пробовать тонкие манипуляции, прикрываясь благими намерениями.

И всё же сейчас это было второстепенно. Главной проблемой оставался Мёнгук. Андрей вновь прокрутил в памяти каждую секунду того, что увидел в бою. Этот монстр был не просто опасен. Он искажал само представление о сражении. Магические удары, техники с накоплением духовной силы, заклятия и печати – всё это исчезало в его теле, будто капли дождя, падающие в глубокую бездну. Любой поток силы, направленный в него, буквально утекал, растворялся, только усиливая это чудовище.

Но среди хаоса боя был момент, который Андрей сперва не оценил. Один из культиваторов секты Пяти Пиков Бессмертных, уже в отчаянии, нанёс очередной удар… И… Промахнулся. И удар его плетения магического меча, насыщенного силой, срезал не плоть врага, а… Скалу что располагалась сбоку. Из трещины откололся массивный каменный осколок, который, подчиняясь гравитации, обрушился прямо в бок Мёнгука. И тогда произошло нечто примечательное – чудовище не просто отшатнулось, оно взревело. Взревело не так, как при попадании магического удара, а с настоящей, грубой, животной яростью. И даже болью.

Андрей замер, удерживая в памяти этот звук… Это движение… Это был первый и единственный момент, когда Мёнгук показал, что ему действительно причинили боль. А это значило только то, что именно физический удар, лишённый магической подпитки, всё же был способен пробить его защиту. Не усиленный энергией кулак, не заклинание, а чистая, грубая сила – камень… Металл… Вес… Инерция…

– Так вот ты чего боишься… – Пробормотал он, открыв глаза. Теперь он знал, что прямой путь через магию – это ловушка. Любая попытка сразиться с этим древнем зверем привычным способом будет только подпитывать его. Нужно было найти способ нанести сокрушительный физический удар. И не один. А целую серию, достаточную, чтобы добить даже столь чудовищное создание.

Внутри него зарождался план, но пока он был лишь зыбким силуэтом идеи. А сил, чтобы прямо сейчас взяться за подготовку, просто не оставалось. Он снова достал очередную пилюлю лечения, чувствуя, как её горечь обжигает язык, и позволил телу погрузиться в ровное, медленное восстановление – ведь для следующей встречи с Мёнгуком он должен быть готов не только телом, но и разумом.

………..

Немного погодя, Андрей снова сидел на плоской каменной глыбе, опершись спиной о прохладную, чуть влажную скалу. Воздух вокруг был пропитан тонким запахом травяных настоев – рядом на земле в беспорядке лежали раскрытые фарфоровые бутылочки, глиняные коробочки и мешочки с порошками. Он уже почти машинально брал очередную пилюлю, разжёвывал, чувствуя, как горечь трав и металлический привкус минералов расползаются по языку, и запивал их густым эликсиром цвета расплавленного янтаря.

Жидкость обжигала горло, но сразу же разливалась по телу теплом, заставляя истерзанные каналы духовной энергии замирать, а затем медленно затягиваться, как старые раны под плотным шрамом. Он жадно глотал этот поток, ощущая, как магическая сила постепенно возвращается – но не только она. В глубине тела, там, где его ядро сияло в мраке, бурлила непрекращающаяся энергия, словно живая, словно уже не просто часть его, а сама его сущность.

Отказаться от магии… Мысль сама по себе теперь звучала абсурдно. Ещё когда-то, будучи человеком, он мог воспринимать магию как инструмент, оружие или щит. Но теперь магия стала кровью, дыханием, пульсом. Каждое движение, каждая мысль непроизвольно окрашивались ею. Даже когда он пытался просто поднять руку, в пальцах самопроизвольно вспыхивали крошечные искры силы. Это не было намеренно. Мир уже видел его как магическое существо, и он сам себя иначе воспринимать не мог.

И всё же, перед глазами снова и снова вставала сцена боя с Мёнгуком. Как этот исполин, с телом, будто вырезанным из осколков гор, шагал по полю брани, не замечая потоков заклинаний, ударов клинков и вспышек печатей. Каждая волна магии, что врезалась в него, исчезала, будто растворяясь в его каменной плоти, а в ответ он лишь сильнее оживлялся, будто насытившись.

Андрей медленно прокручивал в памяти тот самый момент боя, который сумел выловить из бурного потока событий. Ту самую единственную ниточку, ведущую к истине. Тот случайный момент, когда один из бойцов секты Пяти Пиков промахнулся. Магический меч, не встретив цель, с хрустом рассёк скалу за спиной чудовища, отколов обломок размером с человеческий торс. И этот самый камень, сорвавшись, врезался в бок Мёнгука. И тогда… Монстр заревел. Не от триумфа, не от ярости, а именно от боли. Настоящей… Пронзительной… Такой, что он тут же повернулся и с яростью разорвал того несчастного.

– Значит, ты всё же уязвим… – Тихо произнёс Андрей, чувствуя, как внутри просыпается холодный расчёт.

Но понимание этого было лишь половиной задачи. Для него, существа, теперь уже пропитанного магией до костей, даже обычный удар кулаком был неотделим от духовной силы. Он не мог просто “выключить” её – любое физическое действие несло в себе магический след. А значит, прямое копирование ошибки того бойца невозможно. Мёнгук почувствует магию в любом его движении и просто поглотит её.

Он закрыл глаза, сжавшись, и почувствовал, как внутри ядра бушует энергия, стремясь вырваться наружу. Сила распирала, как слишком горячий пар в запертом котле, и он вынужден был гасить её, направлять в дыхание, успокаивать.

Отныне ему нужно будет придумать, как обмануть саму природу своей сущности. Как замаскировать удар так, чтобы он стал чисто физическим. Без искры магической силы… Без остаточного фона силы… И это было сродни тому, как попросить реку течь без воды.

Тяжело вздохнув, он открыл глаза, снова взял флакон с эликсиром и сделал медленный глоток. Горло обожгло, но в голове всё больше выстраивалась схема – пока ещё туманная, но уже зловещая в своей простоте. Этот бой придётся вести не магией, а хитростью.

Эта мысль росла, крепла, превращалась в первую чёткую нить будущего плана. Но тут же всплывала проблема: как бить физически, оставаясь в рамках своего нынешнего состояния? Он уже был наполовину воплощением магии, его удары, движения, даже дыхание пронизаны энергией. Скрыть её, подавить, оторвать от себя – всё равно что вырвать сердце и попытаться продолжать жить.

Именно поэтому он понимал тот факт, что предстоящее столкновение потребует от него не только мастерства, но и невообразимого самоконтроля. Чтобы ударить чудовище по-настоящему, ему придётся предать собственную природу – хотя бы на мгновение.

И начал он именно с того, что начал тщательно изучать саму манеру передвижения и нападения этой твари. Пусть даже издалека или через фрагменты воспоминаний чужих духов. Он выискивал слабости не в её теле, а в поведении. Искал те самые моменты, когда этот древний зверь был вынужден замедляться, менять траекторию, или когда его защита была не так плотна.

В это же время он мысленно прокручивал в памяти свои возможности – и старые, и новые, появившиеся после изменений ядра. Способность манипулировать молниями… Работать с плотной духовной энергией… Комбинировать их в техниках, которые раньше он даже не мог бы создать.

Общий замысел его плана строился на том, чтобы зверь оказался в пространстве, где он вынужден встретиться с молнией лицом к лицу, лишён возможности уклониться, а сама энергия удара прошьёт его сущность, а не только плоть. Для этого нужна комбинация ловушек, давления и ложных целей, которые будут подталкивать чудовище к нужной точке.

Всё как следует обдумав, Андрей решил, что приманкой в ловушке будет он сам. Именно потому, что эта древняя тварь в первую очередь охотится именно на магическую силу. А значит, если он уберёт те самые печати, что скрывают его силу, Мёнгук сразу обнаружит его присутствие. И как танк попрёт напролом. Он видел в том бою, в которой погибли представители достаточно сильного отряда секты Пяти Пиков Бессмертных, что в первую очередь это существо атаковало именно старейшин, что были на уровне Да Доу Ши. Так как среди них никого сильнее просто не было.

И если с приманкой он достаточно быстро разобрался, то с самой ловушкой и главной ударной силой, всё было куда сложнее. Так как в ней не должно было быть магии. По крайней мере, её должно быть куда меньше, чем можно было бы использовать в боевом плетении. И вот тут Андрей надолго задумался.

– Эврика! Твою же… – С большим трудом сдержался Андрей, чтобы не заорать от радости, когда понял, что выход в этом деле всё-таки есть. Порох! Да! Тот самый порох, чей рецепт был найден на Земле ещё в древности. Да. Это не тринитротолуол… Не динамит… Но даже порох, в тщательно продуманной схеме, и при должном подходе, может оказаться весьма опасной взрывчаткой. Дело оставалось за малым. Ему нужно было всё подготовить. И помочь ему в этом деле тоже могла Цзяолин.

Он помнил, что порох представляет собой смесь селитры, или нитрата калия, серы и древесного угля. В древности селитру добывали из природных источников, таких как навозные кучи или почвы, богатые азотом, или же производили искусственно. Обычно использовался уголь из лиственных пород деревьев, таких как ива или липа. Серу добывали из природных месторождений, которые проще всего можно было найти в местах, где имеется вулканическая порода.

Как ни странно, но проще всего ему, как алхимику, было получить именно селитру. Для этого он использовал духовное пламя, и… Навоз, которого на фермах возле Мэйцзина было предостаточно. Да. Звучит так, будто нужно было элитным вином ноги мыть? Но… Как говорили на Земле – на безрыбье и рак – рыба! Так что с селитрой проблем не было.

Для древесного угля парню пришлось немного полетать над горами. Но нужные ему деревья ивы он всё-таки нашёл. А высушить их древесину с помощью магии не составило труда. Он помнил, что сначала нужно было выкопать яму цилиндрической формы. И её стенки должны были быть строго вертикальными. А от диаметра и глубины этой самой ямы зависело то, сколько угля он может получить. Потом нужно было утрамбовать дно, что можно было сделать специальным катком или ногами, если его нет. Главное, чтобы грунт не смешался с углем. Ну… Несколько ударов плетением “молота”, и дно ямы стало как камень. Теперь нужно было заняться разведением костра в яме. Для этого он взял мелкие ветки, и обязательно сухую бересту. А когда костёр разгорелся, Андрей взялся уже за сам процесс получения древесного угля. Он помнил, что дрова должны быть очищенными от коры. Она дает много дыма, и продукт получается более низкого качества. Также он помнил и о том, что готовым сырьем удобнее пользоваться, если заранее нарезать древесину на куски размером не более тридцати сантиметров в длину. И во время выжига приходилось подкладывать новые дрова поверх старых – как только те прогорали. Именно так, хоть и не так быстро, но яма всё равно заполнилась. Потом он дал полученному углю остыть. И… Древесный уголь готов!

Как оказалось, с серой было сложнее всего. Сначала ему пришлось долго объяснять Цзяолин то, что ему нужно найти. Вот как дракону пояснить, что ей нужно искать желтые отложения и специфический запах? Если кто-то думает, что это легко, то пусть попробует сделать подобное, не имея под рукой никаких образцов, как первого, так и второго. Но… Всё получилось ей удалось найти сначала следы вулканической деятельности в виде того самого обсидиана, а рядом, уже по весьма неприятному запаху, нашлись и залежи серы.

Теперь нужно было всё измельчить, что следовало делать очень аккуратно, и смешать в определённых пропорциях. Хорошо, что он знал о том, что на пять частей селитры приходится три части угля и две части серы.

Потом, для верности, тщательно перемешанную смесь, парень решил уплотнить, чтобы обеспечить лучшее горение. Чтобы повысить мощность и безопасность, полученный порох он смочил, превратив в пасту, высушил и гранулировал.

Теперь нужно было набрать достаточно больших горшков, которые станут теми самыми бомбами, что весьма неприятно удивят Мёнгука. А с учётом его новых способностей с магией молнии, теперь у парня не было проблем сделать практически незаметную печать, которая даст ту самую искру, что подорвёт основной заряд подобного “сюрприза”. К тому же, чтобы усилить количество “поражающих элементов”, а проще говоря – осколков, Андрей решил сделать своеобразную матрёшку. Расположив один горшок с зарядом пороха и магической печатью-детонатором, в другом горшке, к котором к тому же будут вложены, между мешочками пороха, ещё и камни, и даже наконечники стрел и копий. Для усиления эффекта.

Дальше дело оставалось за малым. Выбрать подходящее место, где эти заряды можно будет расставить таким образом, чтобы этот монстр, чтобы добраться до приманки, был вынужден буквально прорываться сквозь шквал взрывов. И самое в этой ситуации главное заключается именно в том, что в этих взрывах не будет ни капли магии. Значит этот древний зверь просто не сможет как-то поглотить ударную волну и пламя. И будет ранен. И чем больше таких повреждений в этой ловушке он получит, тем быстрее Андрей с ним разделается.

Да. Андрей уже и сам понимал, что теперь магия – не просто его инструмент. Она – продолжение его самого. Он ощущал ту же молнию, как другие ощущают дыхание. Ему не нужно тратить усилия на “создание” – он лишь открывал поток, и энергия идёт сама, почти как кровь по венам. Именно так он и воспользуется теми искрами, которые оставил в печатях для подрыва своих бомб.

Но это же было и опасно. Так как теперь полный отказ от магии для него был практически невозможен. Он не может “остановить” себя, как не может перестать быть самим собой. Каждое применение молний усиливало его ауру, что могло привлечь к нему внимание ещё более древних существ. Через духовную связь это ощущал и Небесный дракон. Цзяолин становилась более нервной, но и более синхронизированной с хозяином. Их движения в бою начинали сливаться, а удары – дополнять друг друга.

И сейчас он готовился к сражению так, будто у него не будет второго шанса – потому что его действительно не будет. И он сам это прекрасно понимал.

Всё это время парень не забывал также контактировать и с представителями благородных семей, которым хоть немного, но всё же мог доверять. Представители семьи Лин, а также семьи Соль, сейчас поставляли ему необходимую информацию. И данные, которые парень получал, были не совсем весёлыми. Появление такого монстра, который практически играючи уничтожил крупный отряд одной из сект, оказалось серьёзным ударом. Началась срочная эвакуация населения с тех самых территорий, куда направлялась эта тварь. Да. Она не особо спешила. Но за собой оставляла лишь полностью выжженную пустыню, пожирая и уничтожая буквально всё. Было ещё несколько попыток её остановить. По крайней мере о них парню сообщили представители семьи Лин. Все эти попытки провалились. Как парень и предполагал, все эти одарённые, которые пытались проявить свою силу и могущество, серьёзно ошибались и пытались бить по такому противнику именно магией. Как и следовало ожидать, этот монстр ей просто поглощал. И его противникам, если у них ещё были мозги, и хватало ума вовремя отступить, оставалось только одно… Бегство… Ничего другого в данном случае им не помогало.

И чем больше таких слухов доходило до парня, тем больше он понимал, что в этой ситуации действительно нет никакого другого выхода. Нужно бить по противнику именно физическими ударами. Обычная для этого мира магия тут была бы просто бессильна.

Конечно, можно было бы подсказать подобное решение вопроса тем же князьям? Но и в этом была одна существенная проблема. Вот что в этом случае сделают эти разумные? Пошлют против этого монстра обычные войска? Хорошо. А чем это закончится? Вплотную к этому существу подходить даже для нанесения физического урона нельзя. Это тварь просто всех уничтожит. Она поглощает даже сущность. По сути, если всё описать проще – Мёнгук душами питается. То есть, обычным воинам рядом с ним тоже делать нечего. Можно пытаться обстрелять это существо с дистанции теми же луками? Можно. Однако обычные стрелы особого вреда данному существу не нанесут. Судя по всему, по крайней мере по всему тому, что успел про это существо узнать сам Андрей, подобный удар должен быть очень неожиданным и желательно очень мощным. Достаточно мощным, чтобы пробить внешнюю броню этого существа. Иначе эта тварь сможет сформировать защитный кокон, сконцентрированный как раз на том самом месте, куда наносится такой удар. Как факт можно понять, что подобная атака не может быть столь явной, какую нанесут именно обычные воины, даже если они будут атаковать такого противника с помощью катапульт. Камень хоть и становится серьёзным снарядом, имеющим большую ударную силу, но он виден издалека. И летит он не так уж и быстро, как можно себе это представить. Так что противник может успеть не только защититься, но и отойти в сторону. А этот факт говорил о многом.

Также он узнал от семьи Лин о том, что снова всполошились различные разумные, узнавшие о том, что происходило испытание Небом. Проблема была в главном. Подобное испытание не происходит просто так. И если оно начинается, то уже можно предположить, на каком уровне силы находится тот, кого настигла эта кара со стороны Небес. Кто-то называет это испытанием, а кто-то наказанием. Ну, по сути, можно так и сказать? Ведь в данной ситуации само Небо действительно пытается остановить того, кто хочет пройти на более высокий уровень. Тот, кто не родился Богом. А значит, его необходимо либо задержать, либо уничтожить. Андрей уже читал различные легенды о том, что мастера древности очень часто именно во время испытания Небом погибали. А если не погибали, то становились инвалидами. А как иначе назвать человека, который всю свою жизнь культивировал Дао Цзы, но в результате этого испытания получил фатальные повреждения своего ядра, которое восстановить просто не сможет? И магией он больше пользоваться тоже не сможет. Это и есть основная проблема.

Андрей тоже мог бы так пострадать. Если бы не был подготовлен своеобразным образом. Да. И влияние той самой сущности древней кости Падшего Бога, дало себя знать. его тело было более крепким, а его ядро более надёжным. Будь он обычным человеком, то, вполне возможно, он точно также проиграл бы? Именно из-за того, что слишком быстро поднимался по этой лестнице. Ведь многие одаренные тратят годы между каждым уровнем, не говоря уже о прорыве на следующую позицию. Он же именно благодаря помощи дракона, а также и благодаря тем самым трём каплям крови Бога, сумел пройти этот путь чуть ли не мгновенно. Если сравнить с остальными разумными. А многие даже не могут перейти на уровень Да Доу Ши. Кто-то всё-таки его достигает, но между его рангами или, как здесь называют, звёздами, могут также проходить годы, если не десятилетия. А он чуть ли не скачками перепрыгнул многие эти ступени. И, по сути, сейчас он ощущал себя этаким читером. Хотя понимал, что подобное не может быть случайностью. За все такие “рояли в кустах” ему придётся заплатить. И какую цену, он пока ещё не знает.

Однако ему сейчас казалось, что всё происходящее в данной ситуации напрямую было связано с тем, что в последнее время стали пробуждаться эти монстры? Да. Можно сказать, что он сам их пробуждает? Одним только своим появлением. Однако, при всём этом, парень понимал ещё и то, что будь защита в виде печатей, что их удерживали в своеобразном состоянии сна или паралича, то эти существа, которые являются достаточно ослабленными именно из-за того, что находились в своеобразном заточении, просто не смогли бы вырваться из этих ловушек. А учитывая тот факт, что они вырвались, можно понять, что эти самые печати сами по себе уже давно были ослаблены, а то и разрушены. И не всегда из-за времени. Иногда из-за гибели того, кто ставил эти печати. Что поделаешь… Но у богов такова жизнь. Если они что-то запечатывают, то снять такую печать можно именно после их гибели. И это факт. Или же тут помогли люди. И не всегда – по чистой случайности. Иногда, как в случае с Пэкхо, они могли намеренно пытаться разбудить это существо, даже не пытаясь осознавать того факта, что это существо не будет особо разбираться в том, кто ему помогал, а кто пытался помешать. Для таких монстров нет разницы, кого убивать.

Да. Сам Андрей хотел бы найти способ блокировать этих существ ещё до их пробуждения. Обновляя печати, и не давая им вырваться. Но если уж так случилось, что они смогли освободиться, парень хотел бы найти способ уничтожить их, не давая им ни единого шанса вырваться и выжить. У него не было таких возможностей и сил, какие были ранее у тех самых Богов, что ранее сражались с этими существами. Чтобы создать те самые печати, что смогут тысячи лет удерживать таких тварей в узде. Поэтому он и собирался найти варианты, чтобы раз и навсегда избавиться от такой угрозы…